К. МАРКС

СООБЩЕНИЕ О ВЗЯТИИ СЕВАСТОПОЛЯ. — С ПАРИЖСКОЙ БИРЖИ. — ДЕБАТЫ В ПАЛАТЕ ЛОРДОВ О ЗЛОДЕЯНИИ У ГАНГЭ[184]

Лондон, 22 июня. Едва закончился второй акт «Сомнамбулы»[185] и занавес театра Друри-Лейн опустился, как вдруг громкий удар в литавры призвал публику, устремившуюся было в буфеты, обратно в зал. Занавес снова поднялся, директор театра вышел на сцену и произнес в мелодраматически-экзальтированном тоне следующую речь:

«Леди и джентльмены! Я весьма счастлив, что могу сообщить вам о важном событии. Союзники взяли Севастополь».

Всеобщий энтузиазм и ликование, крики «ура!», «виват!», дождь цветов. Заиграл оркестр и публика запела: «God save the Queen», «Rule Britannia» и «Partant pour la Syrie»[186]. С верхнего яруса раздался призыв: «La Marseillaise!» [ «Марсельезу!» Ред.], но не нашел отклика. Импровизация директора театра была основана на телеграфном сообщении, в котором говорилось отнюдь не о взятии Севастополя, а о том, что штурм Малахова кургана французами и штурм Редана англичанами, предпринятые 18 июня, отбиты с большими потерями. Этот актер скопировал вчера вечером на сцене Друри-Лейн распорядителя другого спектакля, который около года назад, в ходе большого военного представления[187] сымпровизировал неожиданные и незабываемые слова: «Messieurs, Sevastopol est pris!» [ «господа, Севастополь взят!» Ред.].

Непонятное упорство, с которым Пелисье продолжает уничтожать силы союзников в односторонних атаках на Южную сторону, объясняется, очевидно, мотивами не военного, а финансового характера. Бонапарт, как известно, выдал уже на миллиарды векселей под взятие Севастополя и заставил французскую нацию их учесть. Он намерен выдать еще на 800 миллионов векселей или около этого. Уплата в погашение уже находящихся в обращении векселей казалась, следовательно, необходимой, и если переход через Черную обещал реальные результаты, то атака на Южную сторону Севастополя предвещала видимость блестящего успеха. «Падение Севастополя» благоприятно отразилось бы на перспективе получения нового займа, и если выпускаются займы для войны, то почему бы не вести войны для займа! Перед подобным аргументом должна замолкнуть всякая военно-научная критика. Вообще, между войной в Крыму и парижской биржей существует таинственная связь. Как все дороги ведут в Рим, так и все электрические провода, как известно, сходятся в Тюильри, где они все заканчиваются «секретом кабинета». Было замечено, что самые важные телеграфные сообщения публикуются в Париже на несколько часов позже, чем в Лондоне. В течение этих часов некий корсиканец, по имени Орси, развивает, как говорят, бурную деятельность на парижской бирже. Этот Орси, и в Лондоне все об этом знают, был в прошлом «провиденциальным» агентом тогдашнего изгнанника [Луи Бонапарта. Ред.] на лондонской бирже.


Если уже опубликованные английским кабинетом депеши адмирала Дандаса доказали тот факт, что никаких злоупотреблений парламентерским флагом со стороны офицеров или экипажа откомандированной «Казаком» лодки, которые могли бы дать повод для русского злодеяния у Гангэ, допущено не было, то рассказ «Русского инвалида»[188] не оставляет на этот счет никакого сомнения. Русские, очевидно, не подозревали, что один матрос, по имени Джон Браун, вернется оттуда живым и сможет дать против них свидетельское показание. «Инвалид», следовательно, счел излишним обвинять английскую лодку в шпионаже, промерах морских глубин и т. д., а сфабриковал свою историю наспех, убежденный вместе с аббатом Сиейесом, что «мертвые не говорят». Это дело обсуждалось вчера в палате лордов. Мы, однако, не можем согласиться с утверждением «Times», что «этот по привычке и из принципа всегда такой холодно-корректный сенат» на этот раз не мог удержаться от искренних проявлений страстного негодования. Мы наблюдали аффектированное возмущение на словах, а на деле — нежную заботу о «русской чести» и трусливую боязнь мщения нации. Торийский министр иностранных дел, граф Малмсбери, поднялся, изложил вкратце сущность дела и затем воскликнул:

«Я перебрал в памяти всю английскую историю и не мог найти примера подобной жестокости. Какие же меры правительство намерено принять при таких обстоятельствах? Для каждого офицера и каждой армии в Европе исключительно важно, чтобы этот случаи был основательно расследован, а исполнители этого преступления понесли бы заслуженное наказание».

Кларендон, министр иностранных дел вигов, заявил, что он разделяет «возмущение» своих коллег. Этот настолько ужасный и ни с чем не сравнимый акт насилия так противоречит методам и обычаям цивилизованных наций, что приходится предположить, что исполнители его не могли действовать но приказу или с разрешения своих начальников. Возможно, что командир 500 русских не был commissioned officier [офицером, имевшим патент на офицерский чин. Ред.] (все английские офицеры до чина лейтенанта включительно имеют commission [патент. Ред.], но сержанты и унтер-офицеры его не получают). Вполне вероятно поэтому, что русское правительство не одобряет этого акта. Ввиду этого он поручил английскому послу в Копенгагене сделать через датского посланника в Петербурге представление русскому правительству в том смысле, что английское правительство с большим нетерпением ожидает услышать о том, какие шаги предприняло или намерено предпринять русское правительство, чтобы выразить свое отношение к акту, который не вызвал бы, может быть, никакого удивления, случись это на каком-нибудь диком острове Тихого океана, но которого нельзя было ожидать в цивилизованной Европе; этот акт, если виновники его не будут строго и соответствующим образом наказаны русским правительством, потребует самых суровых репрессалий. Английский кабинет, — закончил Кларендон, — ожидает заявления со стороны России, чтобы в соответствии с этим предпринять дальнейшие шаги.

Лорд Колчестер полагает, что

«в каждом подобном случае обязанностью командующего было связаться непосредственно с теми более высокими русскими инстанциями, до которых он мог бы добраться при помощи парламентера с белым флагом, изложить обстоятельства дела и потребовать осуждения этого злодеяния».

Лорд Малмсбери вторично берет слово и заявляет, что он в общем согласен с действиями правительства, но содрогнулся, когда услышал от Кларендона слово «репрессалии». Англия не может, в свою очередь, действовать но методу русских.

Необходимо русского царя наказать морально, побудить все европейские дворы к тому, чтобы они направили протесты в адрес петербургского двора и таким образом вынесли России международный приговор. Все, что будет носить характер «мести», лишь усилит общественное «отвращение». Номинальный председатель английского кабинета граф Гранвилл с жадностью подхватывает слова тори и по-христиански умоляет: «Никакого возмездия!»

О чем же говорят эти, как выражается «Times», проявления страстного негодования в палате лордов? Тори, полный нравственного возмущения, делает запрос. Виг, возмущаясь еще сильнее, сам в то же время подсказывает русскому правительству оправдательные причины и указывает ему выход: дезавуировать и принести в жертву какого-либо младшего офицера. Он прикрывает свое отступление, бормоча о «возможных» репрессалиях. Лорд Колчестер хочет наказать русских за их злодейское нападение на парламентеров с белым флагом тем, что посылает к ним другого парламентера с белым флагом. Тогда снова выступает тори и от репрессалий апеллирует к морали. Виг, обрадовавшись возможности отказаться от репрессалий, пусть даже только возможных, вторит ему: «No retaliation!» [ «никакого возмездия!» Ред.]. Сплошная комедия! Палата лордов встает между возмущением народа и Россией, чтобы прикрыть Россию. Единственный пэр, вышедший из своей роли, был Брум. «Если когда-либо страна взывала к крови, — сказал он, — так это сейчас». Что касается английской чувствительности в отношении «репрессалий», «jus talionis» [ «права возмездия». Ред.], то лорд Малмсбери, роясь в английской истории, видимо, просмотрел ее ирландские, индийские и североамериканские страницы! Когда еще английская олигархия была так сентиментальна, как в отношении к России?

Из доклада комиссии Робака, прочитанного в палате, странным образом исчез заключительный параграф — параграф, который предложил Робак и который в результате голосования был принят комиссией. В этом параграфе говорилось:

«Все, что было задумано и предпринято без должного знания обстановки, осуществлялось без достаточной предусмотрительности и предосторожности. Подобный образ действия правительства являлся первой и главной причиной всех бедствий, которые постигли нашу армию в Крыму».

Написано К. Марксом 22 июня 1855 г.

Напечатано в «Neue Oder-Zeitung» №№ 289 и 290, 25 и 26 июня 1855 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

На русском языке полностью публикуется впервые


Примечания:



1

Данной статьей начинается систематическое освещение Марксом на страницах «Neue Oder-Zeitung» парламентских дебатов по вопросам внутренней и внешней политики Англии в 1855 году.

«Neue Oder-Zeitung» («Новая одерская газета») — немецкая ежедневная буржуазно-демократическая газета, выходившая под этим названием в 1849–1855 гг. в Бреславле (Вроцлаве).

Основанная в марте 1849 г. в результате раскола в редакции оппозиционной католической «Allgemeine Oder-Zeitung» («Всеобщей одерской газеты»), выходившей с 1846 г., «Neue Oder-Zeitung» приняла буржуазно-демократическое направление. В 50-х годах она считалась наиболее радикальной газетой Германии и подвергалась преследованиям со стороны правительственных органов.

В начале 50-х годов во главе газеты стояли буржуазные демократы Эльснер, Темме и Штейн; с сентября 1855 г. главным редактором «Neue Oder-Zeitung» стал Мориц Эльснер; издателем газеты был Макс Фридлендер, немецкий публицист, двоюродный брат Ф. Лассаля, через посредство которого Маркс был привлечен к сотрудничеству в газете. С конца декабря 1854 г. Маркс начал сотрудничать в «Neue Oder-Zeitung» в качестве лондонского корреспондента, посылая две-три корреспонденции в неделю. При почти полном отсутствии рабочей прессы в годы реакции Маркс и Энгельс считали важным использовать буржуазно-демократическую печать для борьбы против реакционных сил; сотрудничество в «Neue Oder-Zeitung» давало Марксу возможность поддерживать связь с Германией, знакомить немецких читателей с важнейшими вопросами международной и внутренней политики, рабочего и демократического движения, экономического развития капиталистических стран, прежде всего Англии и Франции. В связи с Крымской войной Маркс систематически посылал для «Neue Oder-Zeitung» статьи о ходе военных действий; при освещении военных событий он иногда использовал целиком военные обзоры, написанные Энгельсом для «New-York Daily Tribune» («Нью-йоркской ежедневной трибуны»), переводя их на немецкий язык; иногда Маркс посылал в «Neue Oder-Zeitung» сокращенное изложение статей Энгельса, в некоторых случаях вносил в них ряд изменений и дополнений.



18

Энгельс имеет в виду свою статью «Военные силы России» (см. настоящее издание, т. 10, стр. 532–536).



184

Первая часть статьи Маркса (сообщение о взятии Севастополя) была напечатана в «Neue Oder-Zeitung» в виде самостоятельной корреспонденции с соответствующей оговоркой редакции газеты. На русском языке эта часть статьи публикуется впервые.



185

«Сомнамбула» — опера итальянского композитора Винченцо Беллини.



186

«God save the Queen» («Боже, храни королеву») — английский государственный гимн,

«Rule Britannia» («Правь, Британия») — английский национальный гимн,

«Partant pour la Syrie» («Отправляясь в Сирию») — в период Второй империи официальная песня, исполнявшаяся на празднествах Наполеона III.



187

Во время смотра войск, устроенного Наполеоном III в Булони в конце сентября 1854 г., им было сделано заявление, основанное на ложных слухах, о взятии союзниками Севастополя.



188

«Русский инвалид» — орган военного министерства, выходил с 1813 по 1917 г. в С.-Петербурге, с 1816 г. — ежедневно.

Сообщение о событии у Гангэ было напечатано в этой газете 1 июня 1855 года. (Речь идет о нападении в мае 1855 г. на экипаж лодки английского фрегата, высадившийся на о-ве Гангэ и принятый русским гарнизоном за разведывательный отряд.)