Ф. ЭНГЕЛЬС

ПРОДВИЖЕНИЕ РОССИИ В СРЕДНЕЙ АЗИИ[401]

Несколько недель тому назад мы отметили весьма успешное продвижение, осуществленное Россией за последние несколько лет в Восточной Азии, на западном побережье Тихого океана. Сегодня мы обратим внимание наших читателей на столь же успешное продвижение той же самой державы в другом направлении — в Средней Азии.

Вопрос о возможном столкновении двух великих азиатских держав, России и Англии, где-нибудь на полпути между Сибирью и Индией, о столкновении между казаками и сипаями на берегах Оксуса, часто обсуждался с тех пор, как в 1839 г. Англия и Россия одновременно отправили армии в Среднюю Азию[402]. Неудача этих первых военных экспедиций, вызванная в обоих случаях суровой природой и климатом страны, на некоторое время лишила эти разговоры интереса. Англия загладила свое поражение удачным, но бесплодным походом на Кабул. Россия, казалось, молча проглотила свой позор, но мы сейчас увидим, как мало она думала о том, чтобы отказаться от своих планов, и как успешно осуществила свои цели. Когда началась минувшая война, снова возник вопрос о возможном наступлении России на Индию, но широкая публика в то время почти ничего не знала о том, до каких пунктов выдвинулись передовые части русских и в каком направлении они ведут разведку. Индийские газеты помещали случайные заметки, где сообщалось о русских завоеваниях в Средней Азии, но на них не обращали внимания. Наконец, во время англо-персидской войны 1856 г. весь вопрос был вновь подвергнут обсуждению.

Однако за последнее время положение в Средней Азии сильно изменилось и все еще продолжает быстро изменяться

[В тексте «Free Press» от 24 ноября 1858 г. начало статьи до слов «Когда в 1812 г.» дано следующим образом: «Прилагаю некоторые выдержки из составленных мною заметок о продвижении России в Средней Азии за последнее время. Возможно, что эти сообщения частично будут для вас новыми, ибо, насколько мне известно, официальные русские документы, опубликованные в Санкт-Петербурге на русском языке и являющиеся основным источником этих сообщений, еще не попали в Англию.

Стоит лишь обратить внимание на хронологические даты, чтобы обнаружить связь между действиями лорда Пальмерстона и вторжением России в Среднюю Азию. Вот примеры: продвижение русских в Хиву в 1839 г., несмотря на их военное поражение; окончательное закрепление России в Хиве в 1854 г., хотя она ограничилась только простой военной демонстрацией и не произвела ни единого выстрела; поспешно осуществленный поход русских в 1856 г. через Киргизскую степь в Юго-Восточный Туркестан и совпавшее с этим походом восстание в Индии. В русских официальных документах отмечаются только уже совершившиеся факты (faits accomplis); подоплека событий, конечно, тщательно скрывается, а вооруженные силы, которые во всей драме играли лишь роль декорации, изображаются как главное действующее лицо. Так как вам прекрасно знакома вся дипломатическая история этого дела, я в приводимых выдержках ограничиваюсь фактами в том виде, как их трактует сама Россия. Я добавил лишь несколько соображений относительно того, какое значение с военной точки зрения имеет для Индии продвижение России в Центральной Азии.

Может возникнуть вопрос, почему Александр II опубликовал документы о вторжении России в Северную Азию и Среднюю Азию — документы, которые Николай всегда заботливо скрывал от мирового общественного мнения. Вообще говоря, про Александра можно сказать, что ему удалось выполнить то, что еще не осуществил его отец, а именно, посвятить Европу в тайные «азиатские» планы России и сделать, таким образом, Европу своим явным соучастником в выработке этих планов. Во-вторых, эти документы, по существу, доступны лишь ученым немцам, которые ценят в Александре его снисходительное отношение к вопросу о развитии географической науки. Наконец, после Крымской войны старомосковитская партия стала с тупоумной настойчивостью выражать неудовольствие по поводу того, что Россия якобы потеряла свой престиж. Александр ответил ей на это опубликованием документов, из которых не только видно, каких огромных успехов достигла Россия за последний год, но само опубликование которых явилось вызовом, категорическим утверждением «престижа»; это был такой акт, на который Николай никогда бы не решился».

Следующая за этим часть статьи озаглавлена «Обзор русских документов». Ред.]. Когда в 1812 г. Наполеон отметил на своей карте Москву как операционную базу для похода на Индию, он только следовал примеру Петра Великого. Еще в 1717 г. этот дальновидный монарх, указавший своим преемникам все возможные направления для завоеваний, отправил экспедицию против Хивы, которая, разумеется, оказалась безуспешной. После этого Россия долго не нарушала покоя туркестанских степей, но за это время область между Волгой и рекой Урал заселялась казаками, и по реке Урал были созданы казацкие военные поселения. Тем не менее по ту сторону этой реки власть России над тремя ордами или племенами киргизов оставалась чисто номинальной, и русские караваны подвергались разграблению как со стороны киргизов, так и со стороны хивинцев, пока в 1833 г. в Оренбург не был послан в качестве главнокомандующего генерал Василий Перовский. Он обнаружил, что из-за нападений этих кочевников торговые сношения России с внутренними и южными областями Азии были совершенно прерваны, так как даже военные конвои, в течение нескольких последних лет сопровождавшие караваны, были не в состоянии их защищать. Чтобы положить этому конец, Перовский организовал прежде всего подвижные колонны против киргизов и вскоре затем стал размещать на их территории казацкие военные посты. Таким путем в течение нескольких лет он подчинил киргизов действительному контролю и власти России, а затем взялся за осуществление давнишних планов Петра Великого, направленных против Хивы.

Получив разрешение императора, Перовский организовал армию, численностью приблизительно в одну пехотную дивизию (8000 человек) с многочисленными отрядами полурегулярной казацкой и иррегулярной башкирской и киргизской конницы. Для перевозки продовольствия по пустынным степям было собрано пятнадцать тысяч верблюдов. Недостаток воды исключал возможность предпринять экспедицию летом. Поэтому Перовский избрал зимнюю кампанию и выступил из Оренбурга в ноябре 1839 года. Результат известен. Снежные метели и жестокие холода погубили его армию, убили его верблюдов и лошадей и заставили его отступить с огромными потерями. Тем не менее официальная цель похода была достигнута: в то время как Англия до сих пор еще не смогла отомстить за убийство в Бухаре своих послов Стоддарта и Конолли, хан хивинский отпустил на свободу всех русских пленников и отправил в Санкт-Петербург посольство, чтобы просить о мире.

Тогда Перовский принялся за подготовку коммуникационной линии через Киргизскую степь. Не прошло и полутора лет, как уже приступили к работе научные и инженерные экспедиции, которые под военной охраной обследовали всю область к северу от Яксарта (Сыр-Дарьи) и Аральского моря. Были исследованы свойства почвы, наилучшие направления для дорог и самые удобные места для больших колодцев. Эти колодцы бурили или рыли на небольшом расстоянии один от другого и обносили их укреплениями достаточно мощными, чтобы выдержать любое нападение кочевников, и достаточно обширными, чтобы вместить значительные запасы продовольствия. Карабулак на Оксусе и Иргиз на реке того же названия служили центральными пунктами защиты в южной части Киргизской степи; между ними и городами на реке Урал вдоль дорог были сооружены форты меньшего размера, а также колодцы на расстояний десяти или двенадцати [В «Free Press» вместо «двенадцати» напечатано «двадцати». Ред.] миль друг от друга.

Следующий шаг был сделан в 1847 г., когда был воздвигнут форт на реке Сыр-Дарье приблизительно в 45 милях от ее устья; этот форт был назван — Аральское. В нем мог разместиться гарнизон численностью в один батальон и даже больше. Аральское весьма скоро сделалось центром обширной русской земледельческой колонии, раскинувшейся в нижнем течении реки и по прилегающим берегам Аральского моря, и тогда Россия формально завладела всей территорией к северу от этого моря и от дельты Сыр-Дарьи. В 1848 и 1849 гг. море было впервые тщательно исследовано; была открыта новая группа островов, и они тут же были отведены под главную стоянку аральской пароходной флотилии, к созданию которой приступили немедленно. На острове против устья Сыр-Дарьи был воздвигнут другой форт, и в то же время была еще более усилена и закончена коммуникационная линия между Оренбургом и Аральским морем.

Перовский, который в 1842 г. оставил свою должность командующего оренбургскими войсками, теперь снова вернулся на свой пост и весной 1853 г. двинулся с значительными силами к Аральскому. Переход через пустыню был совершен без особых затруднений, после чего армия направилась вверх по Сыр-Дарье, в то время как мелкосидящий пароход сопровождал ее по реке. Подойдя к Ак-Мечети, крепости, расположенной приблизительно в 450 милях вверх по течению реки и принадлежавшей кокандскому хану, русские взяли ее приступом и немедленно превратили в свою собственную крепость, причем так успешно, что когда в декабре того же года кокандская армия напала на нее, нападающие потерпели полное поражение.

В 1854 г., когда внимание Европы было приковано к военным действиям на Дунае и в Крыму, Перовский с 17-тысячной армией двинулся на Хиву от своей новой операционной базы на Сыр-Дарье. Но хан не стал дожидаться его прибытия на Оксус. Он отправил послов в русский лагерь, и они заключили договор, по которому хан Хивы признал верховную власть России, уступил ей право объявления войны и заключения мира, передал ей неограниченную власть над своими подданными, предоставил право устанавливать караванные пути, назначать пошлины и таможенные сборы и регулировать торговлю по всей Хиве на вечные времена. В Хиве водворился русский консул, который, как представитель русского правительства, взял на себя также обязанности верховного арбитра во всех политических делах Хивы.

С подчинением Хивы вопрос о покорении Туркестана, по существу, был решен; быть может, сейчас он уже решен и практически. Ханы кокандский и бухарский также отправили посольства в Санкт-Петербург; заключенные с ними договоры не были опубликованы, но об их содержании легко догадаться. Какую бы степень независимости Россия ни была склонна оставить этим мелким государствам, единственная сила которых заключалась в их неприступности, ныне больше уже не существующей — по крайней мере для России, — эта независимость будет только номинальной, так как достаточно послать из Хивы или Ак-Мечети в более плодородные долины Верхнего Туркестана армию в 20000 человек, чтобы подавить всякую попытку сопротивления и пройти всю страну от края до края. Надо полагать, что Россия и после 1854 г. не оставляла без внимания эти области, хотя она и держит свои действия в тайне; а после быстрых, бесшумных и непрерывных успехов, достигнутых ею в Туркестане за последние двадцать пять лет, можно с уверенностью предсказать, что ее флаг вскоре будет развеваться над горными проходами Гиндукуша и Болортага.

С военной точки зрения огромное значение этих завоеваний заключается в том, что благодаря им создано ядро операционной базы для наступления на Индию; и в самом деле, после такого глубокого проникновения русских в центр Азии план нападения на Индию с севера уже покидает область туманных предположений и приобретает до некоторой степени определенные контуры. Тропические области Азии отделены от стран, принадлежащих к умеренному поясу, широкой полосой пустынь, проходящей от берегов Персидского залива прямо через весь материк к истокам Амура. Эта полоса — не считая Приамурской области — до последнего времени была почти непроходима для армий; единственной мыслимой дорогой через нее являлся путь от Астрабада на Каспийском море через Герат на Кабул и к Инду. Но теперь, когда русские находятся в нижнем течении Яксарта (Сыр-Дарьи) и Оксуса (Аму-Дарьи) и при наличии военных дорог и фортов, снабжающих армию в походе водой и продовольствием, среднеазиатская пустыня больше уже не представляет собой препятствия в военном отношении, Вместо одного необорудованного пути из Астрабада через Герат к Инду Россия располагает теперь тремя различными дорогами, которые в недалеком будущем могут быть в совершенстве подготовлены для движения войск. Прежде всего имеется старая дорога через Герат, которая при существующем положении вещей не может больше оставаться закрытой для России; во-вторых, имеется долина Оксуса от Хивы до Балха; в-третьих, долина Яксарта от Ак-Мечети до Ходжента, откуда военный отряд может пройти по богатой водой и густо населенной области в Самарканд и Балх. Герат, Самарканд и Балх могут стать превосходной операционной базой против Индии. Балх находится всего в 500 милях от Пешавара, северо-западного аванпоста англо-индийской империи. Самарканд и Балх принадлежат бухарскому хану, который уже теперь вполне зависит от России; когда же Астрабад (который либо уже занят русскими, либо может быть ими занят в любой день) и Балх будут в руках России, то нельзя будет удержать и Герат, если она решит его захватить. А как только такая операционная база окажется фактически в руках России, Англии придется бороться за свою индийскую империю. От Балха до Кабула едва ли дальше, чем от Кабула до Пешавара, и уже один этот факт показывает, как узка стала теперь нейтральная полоса между Сибирью и Индией.

Совершенно ясно, что если продвижение русских будет продолжаться тем же темпом и с той же энергией и последовательностью, как в течение последних двадцати пяти лет, то уже через десять или пятнадцать лет московиты будут стучаться в ворота Индии. Стоит им только пройти Киргизскую степь, как они окажутся в сравнительно хорошо обработанных и плодородных областях Юго-Восточного Туркестана, завоевание которого никто не может у них оспаривать и который без усилия и напряжения сможет в течение многих лет содержать армию в пятьдесят или шестьдесят тысяч человек, совершенно достаточную для похода куда угодно, вплоть до Инда. Такая армия может за десять лет полностью покорить страну, создать охрану для постройки дорог, для колонизации обширных пространств земли русскими государственными крестьянами (как это сейчас имеет место на берегах Аральского моря), держать в страхе все окружающие государства и подготовить операционную базу и коммуникации для похода в Индию. Будет ли такой поход когда-нибудь предпринят, зависит от политических условий, которые в настоящее время могут служить лишь предметом отдаленных предположений[Вместо последней фразы в «Free Press» напечатано: «Мы ручаемся, что ни один военный, изучивший географию этой страны, не станет этого отрицать. А если наши предположения правильны, то схватка между «казаками и сипаями» (если к тому времени еще найдутся сипаи, которые пожелают сражаться за Англию) произойдет не на берегах Оксуса, как предполагали прежде, а на берегах Кабула и Инда». Ред.].

Написано Ф. Энгельсом около 8 октября 1858 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5471, 3 ноября 1858 г. в качестве передовой и с дополнениями Маркса в газете «The Free Press», т. VI, № 23, 24 ноября 1858 г.

Печатается по тексту газеты «New-York Daily Tribune»

Перевод с английского


Примечания:



4

Маркс цитирует здесь статью Коббета «Mr. Cochrane Johnstone» («Г-н Кокрейн Джонстон»), напечатанную в «Cobbeet's Weekly Political Register» 5 июля 1806 г., т. X, № 1. При написании статьи о герцоге Йоркском Маркс использовал также и другие статьи Коббета.

«Cobbett's Weekly Political Register» («Еженедельная политическая хроника Коббета») — радикальный еженедельник, выходил в Лондоне с 1802 по 1835 год.



40

Речь идет об англо-французской дипломатической борьбе вокруг вопроса о браках испанской королевы Изабеллы II и ее сестры — инфанты Марии-Луизы-Фернанды. Проектируя сначала брак Изабеллы с принцем Леопольдом Кобургским, тесно связанным с английским двором, а брак ее сестры — с младшим сыном французского короля Луи-Филиппа, герцогом Монпансье, Англия спустя некоторое время вынуждена была отказаться от этого проекта, настаивая на браке Марии-Луизы-Фернанды с принцем Леопольдом, а Изабеллы с представителем испанских Бурбонов — доном Энрико. Ненавидя последнего за его связь с партией прогрессистов, мать королевы Изабеллы, Мария-Кристина (Маркс называет ее мадам Муньос, так как она состояла в морганатическом браке с герцогом Агустином Фернандо Муньос) пошла на союз с Луи-Филиппом, в результате которого в октябре 1846 г., вопреки притязаниям английской дипломатии, брак Изабеллы был заключен с доном Фраисиско де Асис, старшим братом дона Энрико, а Марии-Луизы-Фернанды — с герцогом Монпансье.



401

Заглавие дано по записной книжке Маркса за 1858 год. Как явствует из письма Маркса Энгельсу от 8 октября 1858 г., Маркс поместил эту статью также в газете «Free Press» 24 ноября, изменив ее начало и конец.



402

Имеются в виду организованная в 1839 г. с целью завоевания Хивы, но окончившаяся неудачей экспедиция генерала В. А. Перовского (см. примечание 119) и первая англо-афганская война (см. примечание 117). Говоря о неудачах английской армии, Энгельс, по-видимому, имеет в виду трудности, которые испытывала англо-индийская армия во время похода на Кабул.