НОВЫЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬНЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ. — УСПЕХИ ДВИЖЕНИЯ В ШВЕЙЦАРИИ

Берн, 9 ноября. Позавчера здесь собрались новые законодательные органы Союза — швейцарский Национальный совет и Совет кантонов [Standerat]. Город Берн сделал все возможное, чтобы оказать им самый блистательный и подкупающий прием. Было все, что полагается в таких случаях: музыка, праздничные шествия, стрельба из пушек, колокольный звон, иллюминация. Заседания открылись в тот же день, позавчера. Национальный совет, избранный на основе всеобщего избирательного права и пропорционально численности населения (Берн посылает 20 депутатов, Цюрих — 12, самые маленькие кантоны по 2–3 депутата), состоит в преобладающем своем большинстве из либералов с радикальным оттенком. Решительно радикальная партия имеет весьма значительное количество мандатов, а консервативная партия располагает только шестью-семью голосами из общего количества более ста голосов. Совет кантонов, в котором каждый кантон представлен двумя депутатами, а каждый полукантон — одним, по своему составу и характеру почти ничем не отличается от последнего Союзного сейма [Tagsatzung]. Старые кантоны [Urkantonli] опять послали несколько истых приверженцев Зондербунда[8], и вследствие косвенных выборов реакционные элементы, хотя и имеющие незначительное меньшинство, все же представлены в Совете кантонов большим числом депутатов, чем в Национальном совете. Вообще Совет кантонов — это тот же Союзный сейм, подновленный в результате отмены императивных мандатов[9] и признания правомочными голосов полукантонов; он оттеснен на задний план вновь созданным Национальным советом. Совет кантонов играет неблагодарную роль сената или палаты пэров, роль тормоза в противовес Национальному совету, охваченному, как это предполагается, неудержимым стремлением к нововведениям, роль наследника зрелой мудрости и осмотрительной рассудительности предков. Это достопочтенное и солидное учреждение уже сейчас разделяет участь своих собратьев, из которых двое поныне здравствуют в Англии и в Америке, а третий уже скончался во Франции; прежде чем Совет кантонов успел обнаружить признаки жизни, печать уже пренебрегает им и занимается только Национальным советом. Почти никто о нем не говорит, а если бы он заставил заговорить о себе, то тем хуже было бы для него.

Национальный совет, хотя он и должен представлять всю швейцарскую «нацию», уже на первом заседании показал образец если не узко-кантонального духа, то во всяком случае чисто швейцарского разлада и крохоборства. Для избрания председателя Совета потребовалось три голосования, хотя только три кандидата, к тому же все трое бернцы, имели серьезные шансы на избрание. Это были гг. Оксенбейн, Функ и Нёйхаус; первые два — представители бернских старорадикалов, третий же является представителем старолиберальной, полуконсервативной партии. В конце концов был избран г-н Оксенбейн 50 голосами из 93, т. е. очень незначительным большинством. Можно еще понять, что цюрихцы и другие moderados[10] противопоставили г-ну Оксенбейну мудрого и многоопытного Нёйхауса, но то обстоятельство, что г-н Функ, принадлежащий к тому же самому направлению, что и Оксенбейн, был выставлен в качестве конкурирующей кандидатуры против последнего и дважды участвовал в баллотировке, показывает, как мало еще консолидированы и дисциплинированы партии. Во всяком случае в результате избрания Оксенбейна радикалы одержали победу в первом турнире партий, — В последовавших затем выборах вице-председателя абсолютное большинство голосов было собрано только в пятом туре голосования! В противовес этому солидный и опытный Совет кантонов уже в первом голосовании избрал почти единогласно своим председателем цюрихского moderado — Фуррера. Те и другие выборы уже в достаточной мере показывают, как различен дух обеих палат и как неизбежны в скором времени расхождения и конфликты между ними.

Следующим интересным предметом дебатов будет вопрос о главном городе Союза. Интерес швейцарцев к этому вопросу вызван тем, что многие из них заинтересованы в нем материально; для заграницы вопрос будет интересен тем, что именно эти дебаты яснее всего покажут, в какой мере покончено со старым местным патриотизмом и кантональной ограниченностью. Наиболее энергично конкурируют между собой Берн, Цюрих и Люцерн. Берн старается доказать — но безуспешно, — что Цюрих должен довольствоваться федеральным университетом, а Люцерну достаточно иметь Федеральный суд [Bundesgericht]. Берн, во всяком случае, единственно подходящий город, так как он является местом, где немецкая Швейцария переходит во французскую, так как он — главный город самого большого кантона и так как он становится центром всего швейцарского движения. Ясно, что для того, чтобы приобрести какое-то влияние, Берн должен иметь также университет и Федеральный суд. Но попробуйте втолковать это швейцарцам, каждый из которых является фанатическим приверженцем главного города своего кантона! Очень возможно, что более радикальный Национальный совет будет голосовать за радикальный Берн, а солидный Совет кантонов — за солидный и высокомудрый Цюрих. Тогда действительно нелегко будет найти выход из положения.

В Женеве уже три недели царит большое возбуждение. На выборах в Национальный совет реакционные патриции и буржуа, которые, будучи обладателями вилл, держат почти в феодальной зависимости деревни вокруг Женевы, провели при помощи своих крестьян всех трех кандидатов. Но бюро объявило эти выборы недействительными на том основании, что поступило больше избирательных бюллетеней, чем было выдано. Только эта кассация выборов успокоила революционных рабочих из Сен-Жерве, которые уже толпами ходили по улицам и кричали: «Aux armes!» {«К оружию!» Ред.}. Поведение рабочих в течение последующих восьми дней было столь угрожающим, что буржуа предпочли совсем не участвовать в голосовании, чем провоцировать революцию с непременными ужасами, которые им уже представлялись; тем более, что правительство грозило подать в отставку, если реакционные кандидаты еще раз окажутся избранными. Между тем радикалы изменили свой избирательный список, выставили несколько более умеренных кандидатов и, наверстав то, что было упущено в смысле агитации, получили при новых выборах 5000–5500 голосов, почти на тысячу голосов больше, чем собрали реакционеры на предыдущих выборах. Три реакционных кандидата почти совсем не собрали голосов, больше всего голосов получил генерал Дюфур, за которого было подано 1500 голосов. Восемь дней спустя происходили выборы в Большой совет. Город избрал 44 радикала, а сельские районы, которые должны были послать 46 членов Большого совета, избрали почти исключительно реакционеров. «Revue de Geneve»[11] продолжает еще полемизировать с буржуазными газетами по поводу того, являются ли все 46 избранных депутатов реакционерами или некоторые из них будут голосовать за радикальное правительство. Это покажет ближайшее будущее. Положение в Женеве может стать еще более запутанным, ибо если правительство, избираемое здесь непосредственно народом, будет вынуждено подать в отставку, то при новых выборах может легко получиться, как это имело место при повторных выборах в Национальный совет, что реакционному большинству в Большом совете будет противостоять правительство радикалов. К тому же не подлежит сомнению, что женевские рабочие ждут только благоприятного случая, чтобы путем новой революции закрепить завоевания 1847 года[12], которым угрожает опасность.

В общем и целом Швейцария сделала значительный шаг вперед по сравнению с началом 40-х годов. Но ни с одним классом не произошло столь разительных перемен, как с рабочим классом. В то время как в среде буржуазии, особенно в старинных патрицианских семьях, еще почти безраздельно царит дух старомодной местной ограниченности, в лучшем случае принявшей более современные формы, швейцарские рабочие достигли больших успехов в своем развитии. Раньше они обособлялись от немцев, нелепейшим образом щеголяли своим «свободно-швейцарским» национальным высокомерием, жаловались на «проходимцев-иностранцев» и не принимали участия в современном движении. Теперь все это изменилось. С того времени как условия труда стали хуже, с того времени как Швейцария демократизировалась, а особенно с того времени, как мелкие путчи сменились европейскими революциями и боями, такими как июньские бои в Париже и октябрьские в Вене, — с этого времени швейцарские рабочие все более и более втягиваются в политическое и социалистическое движение; они стали относиться по-братски к иностранным рабочим, особенно к немецким, и уже по чванятся своим «свободным швейцарским духом». Во французской и во многих местностях немецкой Швейцарии немцы и немецкие швейцарцы без всяких различий состоят в одном п том же рабочем союзе, и союзы с преобладающим большинством швейцарцев постановили примкнуть к проектируемой и отчасти уже созданной организации немецких демократических союзов. В то время как радикальнейшие из радикалов официальной Швейцарии в лучшем случае мечтают о единой и неделимой Гельветической республике, от швейцарских рабочих можно часто услышать мнение, что вся самостоятельность маленькой Швейцарии в условиях готовящейся европейской бури, пожалуй, скоро полетит к черту. И подобные «изменнические» мысли эти пролетарии высказывают с полным хладнокровием и равнодушием, без единого слова сожаления! Все швейцарцы, которых мне довелось видеть, проявляли большое сочувствие к борцам Вены, но у рабочих это сочувствие доходило до настоящего фанатизма. О Национальном совете, о Совете кантонов, о путче церковников во Фрейбурге[13] не говорилось ни слова, зато Вена, Вена была с утра до вечера у всех на устах. Можно было подумать, что Вена опять, как до времен Телля[14], являлась столицей для швейцарцев, что они снова стали австрийцами, Распространялись сотни слухов, о них спорили, в них сомневались, им верили, их снова опровергали, обсуждались всевозможные варианты; а когда, в конце концов, определенно подтвердилось известие о поражении, которое понесли героические венские рабочие и студенты вследствие превосходящих сил и варварства Виндишгреца, это произвело на швейцарских рабочих такое впечатление, как будто в Вене решалась их собственная судьба, как будто там потерпело поражение дело их собственной родины. Это настроение, разумеется, нельзя еще считать всеобщим, но оно ежедневно все шире распространяется среди швейцарского пролетариата, и то обстоятельство, что во многих местах это настроение уже преобладает, является для такой страны, как Швейцария, громадным шагом вперед.

Написано Ф. Энгельсом 9 ноября 1848 г.

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 143, 15 ноября 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые


Примечания:



1

Статья К. Маркса «Берлинский кризис» и серия статей «Контрреволюция в Берлине» являются непосредственным откликом на события, относящиеся к подготовке и началу контрреволюционного государственного переворота в Пруссии. 1 ноября 1848 г. король дал отставку министерству Пфуля; к власти пришло открыто контрреволюционное министерство Бранденбурга — Мантёйфеля. 9 ноября был оглашен указ короля о перенесении заседаний прусского Национального собрания из Берлина в захолустный городок Бранденбург. Так начался государственный переворот, завершившийся роспуском Собрания 5 декабря 1848 года. Редактируемая Марксом «Neue Rheinische Zeitung» развернула кампанию по мобилизации масс с целью отпора готовящемуся контрреволюционному перевороту.

«Neue Rheinische Zeitung. Organ der Demokratie» («Новая Рейнская газета. Орган демократии») выходила ежедневно в Кёльне под редакцией Маркса с 1 июня 1848 по 19 мая 1849 года.

Сразу же по возвращении из эмиграции в Германию Маркс и Энгельс приступили к осуществлению своего проекта — изданию революционного органа печати, в котором они видели могучее орудие воздействия на народные массы. Исходя из конкретных условий Германии, Маркс, Энгельс и их сторонники выступили на политической арене как левое, фактически пролетарское крыло демократии. Тем самым было предопределено и направление «Neue Rheinische Zeitung», которая появилась на свет с подзаголовком «Орган демократии».

Боевой орган пролетарского крыла демократии, «Neue Rheinische Zeitung» играла роль воспитателя народных масс, мобилизовывала их на борьбу с контрреволюцией. Стремясь немедленно осведомлять своих читателей обо всех важнейших событиях германской и европейской революции, редакция часто прибегала к изданию второго выпуска газеты; в случаях, когда материал не умещался на четырех полосах, выпускались приложения к основному номеру, а при получении новых важных известий — экстренные приложения и экстренные выпуски, печатавшиеся в виде листовок. Передовые статьи, определявшие позицию газеты по важнейшим вопросам революции, писались. как правило, Марксом или Энгельсом. Эти статьи помечены: «*Koln» и «**Koln». Иногда редакционные статьи, помеченные одной звездочкой, помещались в других отделах газеты (в сообщениях из Италии, Франции, Англии, Венгрии и других стран). Каждый из редакторов газеты, кроме обработки корреспонденции и помощи главному редактору в организационных делах, занимался строго определенным кругом вопросов. Энгельс писал критические обзоры дебатов берлинского и франкфуртского национальных собраний, а также второй палаты прусского ландтага, статьи о революционной войне в Венгрии, о национально-освободительном движении в Италии, о войне в Шлезвиг-Гольштейне, а в ноябре 1848 — январе 1849 г. ряд статей о Швейцарии. Вильгельм Вольф писал статьи об аграрном вопросе в германской революции, о положении крестьян и крестьянском движении, особенно в Силезии, а также вел раздел текущей хроники «По стране». Георг Веерт вел раздел фельетонов в стихах и прозе. Эрнст Дронке одно время являлся корреспондентом «Neue Rheinische Zeitung» во Франкфурте-на-Майне, писал некоторые статьи о Польше, а в марте — мае 1849 г. обзоры сообщений из Италии. Фердинанд Вольф долгое время являлся одним из корреспондентов газеты в Париже. Участие Генриха Бюргерса в газете, по свидетельству Маркса и Энгельса, ограничилось одной статьей, которая к тому же была в корне переработана Марксом. Фердинанд Фрейлиграт, вступивший в редакцию в октябре 1848 г., печатал в газете свои революционные стихотворения.

Решительная и непримиримая позиция газеты, ее боевой интернационализм, появление на ее страницах политических обличений, направленных против прусского правительства и против местных кёльнских властей, — все это уже с первых месяцев существования «Neue Rheinische Zeitung» повлекло за собой травлю газеты со стороны феодально-монархической и либерально-буржуазной печати, а также преследования со стороны правительства. Власти отказались предоставить Марксу право прусского гражданства, чтобы затруднить его пребывание в Рейнской провинции, и возбудили против редакторов газеты, в первую очередь против Маркса и Энгельса, целый ряд судебных дел. После сентябрьских событий в Кёльне военные власти 26 сентября 1848 г. ввели в городе осадное положение и приостановили выход ряда демократических газет, в том числе «Neue Rheinische Zeitung». Энгельс, Дронке и Фердинанд Вольф, которым угрожал арест, были вынуждены временно покинуть Кёльн; Вильгельму Вольфу пришлось на некоторое время уехать в Пфальц, а затем в течение нескольких месяцев скрываться в самом Кёльне от преследований полиции. До января 1849 г., в связи с вынужденным отъездом Энгельса из Германии, основная тяжесть работы в редакции, в том числе и написание передовых статей, легла на Маркса.

Несмотря на все преследования и полицейские рогатки, «Neue Rheinische Zeitung» мужественно отстаивала интересы революционной демократии, интересы пролетариата. В мае 1849 г., в обстановке всеобщего наступления контрреволюции, прусское правительство, воспользовавшись тем, что Маркс не получил прусского подданства, отдало приказ о высылке его из пределов Пруссии. Высылка Маркса и репрессии против других редакторов «Neue Rheinische Zeitung» послужили причиной прекращения выхода газеты. Последний, 301-й номер «Neue Rheinische Zeitung», напечатанный красной краской, вышел 19 мая 1849 года. В прощальном обращении к кёльнским рабочим редакторы газеты заявили, что «их последним словом всегда и повсюду будет: освобождение рабочего класса!».



8

Зондербунд — сепаратный союз семи экономически отсталых католических швейцарских кантонов, заключенный в 1843 г. с целью сопротивления прогрессивным буржуазным преобразованиям в Швейцарии и защиты привилегий церкви и иезуитов. Постановление швейцарского сейма в июле 1847 г. о роспуске Зондербунда послужило поводом к открытию Зондербундом в начале ноября военных действий против остальных кантонов. 23 ноября 1847 г. армия Зондербунда была разбита войсками Федерального правительства.



9

Депутаты Союзного сейма, законодательного органа Швейцарии до 1848 г., были связаны такими инструкциями от правительств своих кантонов, которые крайне затрудняли проведение в сейме каких-либо прогрессивных мероприятий.



10

Moderados (модерадос — умеренные) — название партии умеренных либералов в Испании, образовавшейся в период буржуазной революции 1820–1823 гг. в результате раскола партии либералов на правое крыло — модерадос и левое крыло — эксальтадос.



11

«Revue de Geneve et Journal Suisse» («Женевское обозрение и Швейцарская газета») — орган радикальной партии, издавался в Женеве с 1842 года; под данным названием газета выходила до 1861 года.



12

В 1847 г. Союзный сейм принял новую конституцию, которая превратила Швейцарию из союза государств в союзное государство, уничтожила привилегии монастырей и запретила деятельность ордена иезуитов, Эта победа над феодально-клерикальной реакцией была одержана буржуазией при поддержке народных масс.



13

24 октября 1848 г. во Фрейбурге (французское название: Фрибур) произошел организованный католическим духовенством мятеж, имевший целью свержение демократического правительства этого кантона, которое пришло к власти в результате разгрома Зондербунда. Мятеж был быстро подавлен.



14

Вильгельм Телль — герой народных сказаний об освободительной войне швейцарцев против Габсбургов в конце XIII — начале XIV века; легенды изображают его метким стрелком из лука, убившим австрийского наместника.