Глава 16

Спустя несколько часов после того, как «Астория» отправилась на дно пролива Саво, силы адмирала Тэрнера начали отход из района Соломоновых островов.

Транспорты направились в Нумеа и в Новую Каледонию. В их переполненных трюмах и жилых помещениях находились спасенные с погибших прошлой ночью кораблей, которым предстоял четырехсуточный 1000-мильный переход.

Находившемуся на флагманском транспорте «Маккавли» адмиралу Тэрнеру, помимо всего прочего, еще предстоял очень неприятный разговор с адмиралом Гормли. Ему предстояло обо всем доложить командующему, а от самой этой мысли ему хотелось застрелиться.

Адмиралу Тэрнеру никогда не удастся забыть пролив Саво, на дне которого остались лежать четыре первоклассных тяжелых крейсера. Если в подобных обстоятельствах Тэрнеру и было кого-то жалко, то только генерала Вандергрифта – невоспетого героя Гуадалканала, оставшегося на остро-ве без поддержки и снабжения.


Тем временем Микава вернулся в Рабаул, встреченный криками «банзай!» от сгрудившихся на причалах летчиков и моряков. Микава сообщил по радио свое предполагаемое место к рассвету, с тем чтобы 11-я воздушная дивизия могла «нанести удар по любому преследовавшему его кораблю противника».

Между тем, с его кораблей поступали в штаб рапорты о результатах ночного боя. Получалось, что всего было потоплено: восемь тяжелых крейсеров, один – легкий и пять эсминцев. Кроме того, пять тяжелых крейсеров и четыре эсминца повреждены.

Анализ сообщений, проведенный в штабе несколько приуменьшил эти результаты, сойдясь на том, что потоплены пять тяжелых крейсеров и четыре эсминца.

Адмирал Микава нервничал, ожидая возмездия от американских авианосцев.

В прокладочной крейсера «Чокай» пытались вычислить, сколько еще времени потребуется, чтобы выйти из зоны «ожидаемого возмездия». Получалось, что долго.

«Время шло, а самолеты противника не показывались, – вспоминал позднее капитан 1 ранга Охмаи, – Не было никаких признаков американских авианосцев, чьи радиопереговоры мы так ясно слышали вчера в полдень».

В 10:00 Микава, находясь южнее Бугенвиля, Микава разделил свое соединение, приказав 6-й дивизии крейсеров следовать к Кавиенгу.

Но триумф японцев был сильно омрачен.

Рано утром в понедельник, когда 6-я дивизия крейсеров была на пути в базу Кавиенг, она была перехвачена американской подводной лодкой S-44.

Море было спокойно, в воздухе не ощущалось жары, лишь легкий бриз покрывал небольшой рябью водную поверхность.

Ничто не мешало наблюдать в перископ. Правда, и сам перископ мог быть обнаружен на большом расстоянии.

Но японские сигнальщики занимались подготовкой флагов, которые они собирались поднять в базе по случаю своего триумфального возвращения. Словом, они были слишком заняты, чтобы заметить перископ, который в 07:50 поднял над поверхностью моря капитан 3 ранга Д.Мур.

S-44 была старой лодкой водоизмещением 800 тонн, построенная еще по программе времен Первой мировой войны. Лодка совершала свой третий боевой поход из базы в Брисбейне.

Прочный корпус лодки местами протекал, двигатель создавал сильный шумовой фон, но ее командир был не из тех, кого пугают мелкие неудобства. Мур обнаружил первую цель на дистанции примерно 9000 метров, затем – вторую и третью, идущие в кильватер первой.

Мур начал поворот на 80 градусов, но в этот момент обнаружил четвертый крейсер. Командир S-44 быстро сделал расчеты угла упреждения, глубины и расстояния. За это время первая цель уже ушла. Вторую и третью можно было атаковать, но Мур выбрал последнюю.

Крышки торпедных аппаратов открылись, расстояние уменьшалось, командир считал секунды. Дистанция 700 метров, цель подходила к расчетному курсовому углу…

«Товсь!… Пли!»

Четыре торпеды устремились к крейсеру. Первые две прошли у него по носу, а две последние – попали в его среднюю часть. Это был идущий последним тяжелый крейсер «Како».

«Послышалось очень неприятное громкое шипение, как будто сжатый пар пробивался сквозь толщу воды. Этот звук напугал экипаж больше, чем последовавший за ним сам взрыв глубинной бомбы, – писал в своем рапорте Мур, – эти звуки трудно описать. Как будто огромные цепи протаскивали по корпусу лодки, и создавалось впечатление, что наши собственные системы сжатого воздуха и воды разрушены».

Мур пытался разворачивать лодку на обратный курс, чтобы провести еще одну атаку. Он нырнул на глубину 45 метров и исчез.

Крейсер «Како» перевернулся и затонул с доброй половиной своего экипажа.

Потеря крейсера не на много уменьшила радостное настроение Микавы.

Возвращение в базу было триумфальным, с салютами, флагами и криками «Банзай!»


* * *

Совсем не так было у адмирала Тэрнера.

Когда во вторник его транспорты прибыли в Новую Каледонию, адмирал Гормли уже поджидал их. Первым делом раненых перевезли в базовый госпиталь и на госпитальные суда. Затем Гормли и Тэрнер имели целую серию продолжительных бесед между собой.

Что касается адмирала Кратчли, то тот, еще находясь на борту «Австралии» и пытаясь изложить свое видение происходящего, писал:

«Следует иметь в виду, что наши корабли имели конкретную задачу отразить нападение надводных сил противника. Когда же это действительно произошло, мы были уничтожены».

Это откровение будет вскоре истолковано ошибочно. Все корабли, участвовавшие в сражении, представили боевые рапорты.

Пока в министерстве ВМС их изучали, корреспонденты всех ведущих газет осаждали двери официальных кабинетов. Но командование флотом не было многословным. Оно лишь сообщило, что «атаки противника, оказывающего серьезное сопротивление, продолжаются».

К этому времени Тэрнер уже представил свой письменный рапорт адмиралу Гормли, а тот, в свою очередь, пытался объясниться с командующим Тихоокеанским флотом адмиралом Нимицем. Беда Гормли заключалась в том, что он находился в тысячи миль от места боевых действий. А у адмирала Нимица было много вопросов:

– Чем объяснить более чем странное поведение адмирала Флэтчера?

– Почему эсминец «Блю» не доложил о радиолокационном контакте с неизвестными кораблями?

– Почему командир «Чикаго» капитан 1 ранга Бод не предупредил о нападении корабли Северных

сил?

Спустя пять лет профессор Д.Доррис, написал книгу "Вахтенный журнал крейсера «Винсенес»", приравняв поражение у острова Саво к тому, что произошло в Перл-Харборе. Это сравнение было дано человеком, потерявшим сына в Штурманской рубке крейсера «Винсенес».

А адмирал Нимиц назначил специальную комиссию, которая должна была докопаться до истинных причин небывалого разгрома.