Через две с половиной недели после «звёздного часа» М.С. Горбачёва произошло событие, которое вошло в историю как «августовский путч». Это событие до сих пор остаётся покрыто тайной. Причём открывать её не желают ни противники «путча», ни его участники.

3 августа состоялось заседание Кабинета министров СССР. Министры выразили тревогу по поводу развивавшегося в стране кризиса и заявили о необходимости «принимать меры» [3183]. Если верить Г.И. Янаеву, подводя итоги этого заседания, М.С. Горбачёв заверил: «Мы не позволим развалить Советский Союз» и «будем принимать все меры вплоть до введения чрезвычайного положения» [3184].

Успокоив правительство, президент на следующий день отправился отдыхать в Крым [3185].

В одном случае В.А. Крючков писал, что перед отъездом на юг Горбачёв поручил ему, Б.К. Пуго и Д.Т. Язову «готовить меры, на случай, если придётся пойти на введение чрезвычайного положения» [3186]. В другом случае утверждал, будто бы М.С. Горбачёв прямо заявил ему: «Готовьте документы по введению чрезвычайного положения. Будем вводить, потому что так дальше нельзя!» [3187].

«5 или 6 августа 1991 года, - пишет В.А. Крючков, - я встретился с Язовым», «мы... договорились изучить обстановку» и «подготовить предложения» [3188]. Из материалов следствия явствует, что эта встреча состоялась 5 августа. Причём в ней участвовали ещё три человека: О.Д. Бакланов, В.И. Болдин и О.С. Шенин [3189].

По свидетельству В.Ф. Грушко, «5 августа» шеф КГБ и министр обороны договорились «создать совместную группу экспертов», чтобы «проанализировать возможные последствия... введения... чрезвычайного положения.» [3190]. В эту группу, по словам В.Ф. Грушко, вошли «ведущие аналитики» - уже известные нам работники КГБ СССР генерал - майор В. Жижин и полковник А. Егоров, а также генерал - лейтенант П. Грачёв [3191].

На первый взгляд, включение в эту группу Павла Сергеевича Грачёва выглядит логично, поскольку в рассматриваемое время он занимал пост командующего воздушно - десантными войсками (ВДВ). Но, во - первых, он не был аналитиком, а во - вторых, и это самое главное, от него тянулась ниточка к Б.Н. Ельцину.

Борис Николаевич познакомился с П.С. Грачёвым 31 мая 1991 г. во время посещения Тульской десантной дивизии [3192]. Вспоминая об этом, Б.Н. Ельцин писал: «Мне этот человек понравился... И я, поколебавшись, решился задать ему трудный вопрос: «Павел Сергеевич, вот случись такая ситуация, что нашей законно избранной власти в России будет угрожать опасность... Можно... положиться на вас?» Он ответил: «Да, можно» [3193].

Рассматривая этот разговор как начало своего сближения с П.С. Грачёвым, Борис Николаевич забыл упомянуть ещё об одной детали. Дело в том, что к лету 1991 г. российский вице - премьер Юрий Владимирович Скоков, который руководил президентской кампанией Б.Н. Ельцина [3194], включил в состав его доверенных лиц и командующего ВДВ [3195].

Вряд ли П.С. Грачёв пошёл на это, не получив согласия министра обороны. А поскольку список доверенных лиц регистрировался, он не был тайной и для шефа КГБ.

Не могло быть для него тайной и то, что к началу августа, как отмечается в печати, командующий ВДВ «стал конфидентом Бориса Ельцина». За два истёкших после знакомства месяца российский президент «несколько раз» приглашал П.С. Грачёва к себе и беседовал с ним как «о положении в армии», так и «о настроениях командного состава». Однако для этого они почему - то встречались не в служебном кабинете российского президента, а у него дома - на даче [3196].

Получается, что В.А. Крючков специально привлёк к участию в группе «аналитиков» человека, который не должен был вызывать его доверия. Это можно объяснить только тем, что шеф КГБ не желал вводить чрезвычайное положение и хотел, чтобы о предпринимавшихся в этом направлении действиях было известно Б.Н. Ельцину.

5 августа Д.Т. Язов сообщил П.С. Грачёву, что его приглашает к себе В.А. Крючков. Когда командующий ВДВ приехал на Лубянку, шеф КГБ познакомил его «со своими сотрудниками: Грушко, Жижиным и Егоровым», «высказал мысль о том, что могут быть приняты меры чрезвычайного характера», а затем предложил принять участие в оценке сложившейся в стране ситуации и разработке «рекомендаций» на случай введения «чрезвычайного положения» [3197].

Если верить П.С. Грачёву, во время этой встречи В.А. Крючков заявил ему, что возможен уход М.С. Горбачёва, что к такому повороту событий необходимо подготовиться [3198], и, пригласив его принять участие в этом, предложил на следующий день к 14.00 подъехать «на пост ГАИ на Ленинградском шоссе, где его будут ждать» [3199].

Когда на следующий день П.С. Грачёв подъехал к указанному ему посту, его встретили два молодых человека. Они представились только по именам и предложили генералу пересесть в чёрную «Волгу», а свою машину отправить обратно. По свидетельству П.С. Грачёва, он сразу же почувствовал себя Штирлицем. Павел Сергеевич обратил внимание, что «Волга» специально «петляла» по улицам, прежде чем они подъехали к какому - то «красивому особнячку» [3200].

Это был «суперсекретный объект Комитета государственной безопасности», находящийся по адресу: Химкинский район, деревня Машкино, дом 65 [3201]. Здесь П.С. Грачёв встретился с А.Г. Егоровым и В.И. Жижиным [3202].

По словам Павла Сергеевича, не только он, но и оба сотрудника КГБ были «не в восторге» от данного им поручения [3203]. Как известно, сотрудники спецслужб отличаются сдержанностью. Поэтому очень странно, что они стали изливать свои чувства перед П.С. Грачёвым.

Поручение было выполнено «через два дня» [3204], т.е. не ранее 8 августа. Согласно показаниям П.С. Грачёва, в результате их работы появился документ, который он называет «справкой на четырёх страницах» [3205]. Документ включал в себя: «доклад на двух листочках и приложение... - состав сил и средств на случай волнений для усиления основных объектов города Москвы» [3206].

Один экземпляр этого документа был представлен В.А. Крючкову, второй - Д.Т. Язову [3207]. «Язов, - вспоминает П.С. Грачёв, - почитал, поморщился, сказал: «По - моему, не здорово», открыл сейф, положил основной доклад и приложения и говорит: «Идите, командуйте» [3208].

В обвинительном заключении этот документ характеризуется как «аналитическая справка», «из которой следовало, что обстановка в стране сложна, но контролируема», что «введение чрезвычайного положения возможно лишь после подписания Союзного договора, а до того - только в конституционных формах» и что «введение чрезвычайного положения способно лишь дестабилизировать обстановку» [3209].

Это наводит на мысль, что данный документ составлялся не для В.А. Крючкова, а для кого - то ещё. И ещё раз свидетельствует, что шеф КГБ не желал участвовать в этом деле.

Позднее в интервью создателям документального фильма «Союз нерушимый» П.С. Грачёв признался, что о своём посещении секретного объекта КГБ и о составленной там записке он тут же поставил в известность Ю.В. Скокова [3210], который, как было установлено позднее следствием по делу ГКЧП, играл роль посредника между командующим ВДВ и президентом России [3211].

В результате информация о том, что КГБ рассматривает возможность введения чрезвычайного положения, сразу же была доведена до сведения Б.Н. Ельцина. А поскольку с 5 до вечера 8 августа Борис Николаевич находился в поездке по Тюменской области [3212], то о составлении упоминавшегося документа он мог узнать или вечером 8 - го или утром 9 - го.

Информация была как будто бы успокаивающей. Между тем к тому времени в лагере российского президента началось брожение, вызванное объявлением М.С. Горбачёва о намеченном на 20 августа подписании Союзного договора.

6 августа в Доме Советов собралась группа народных депутатов России, среди которых находились помощник президента, председатель Комитета Верховного Совета по законодательству СМ. Шахрай и председатель Совета фракций Владимир Новиков. На этом совещании было обращено внимание, что в решении Верховного Совета от 5 июля говорилось: «...перед подписанием текст Союзного договора представить Верховному Совету РСФСР» [3213].

На самом деле решение, принятое Верховным Советом России 5 июля, было более категорическим: «Окончательно согласованный текст Договора представить Верховному Совету РСФСР и после его одобрения поручить государственной делегации его подписать» [3214].

Поэтому участники совещания обратились к Б.Н. Ельцину с предложением: или экстренно созвать сессию Верховного Совета России, или же отложить подписание Союзного договора Россией на осень [3215].

8 августа «Независимая газета» опубликовала «Обращение к президенту России Б.Н. Ельцину», подписанное Ю.Н. Афанасьевым и ещё несколькими членами «Демократической России». Авторы этого обращения вообще ставили под сомнение необходимость подписания Россией Союзного договора, тем более никому не известного [3216].

Видимо, после этого (не позднее 9 августа) Союзный договор был размножен в количестве 50 экземпляров и 10 августа разослан по некоторым ведомствам [3217]. А поскольку 10 - е приходилось на субботу, можно утверждать, что это была экстренная рассылка, и реально Союзный договор мог дойти до адресатов лишь в понедельник.

10 августа Б.Н. Ельцин направил проект Союзного договора в Верховный Совет РСФСР [3218], куда он действительно поступил в понедельник. Когда заместитель председателя Верховного Совета Б.Н. Исаев вместе с председателем Совета республики В.Б. Исаковым по телеграфу поставили в известность об этом находившегося в отпуске и.о. спикера Р.И. Хасбулатова, он предложил договор размножить и передать депутатам, но никаких действий не предпринимать [3219].

В то же время Координационный совет Демократической России обратился к Б.Н. Ельцину с заявлением о необходимости обнародовать окончательный вариант Союзного договора, рассмотреть его в Верховном Совете РСФСР, внести в него коррективы и подписать его прежде всего с Белоруссией, Казахстаном и Украиной [3220].

12 августа к Б.Н. Ельцину обратилась группа народных депутатов России, которую он принял 14 - го [3221]. В тот же день он позвонил М.С. Горбачёву и поставил его в известность, что его команда возражает против намеченного подписания Союзного договора [3222].

Возникло брожение и среди глав союзных республик, с которыми ни сам вопрос о поэтапном подписании Союзного договора, ни дата начала этого процесса, ни его график не были согласованы. В связи с этим они решили собраться 12 августа в Алма - Ате и обсудить все эти и другие вопросы, связанные с подписанием Союзного договора [3223]. М.С. Горбачёв узнал об этом совершенно случайно только 10 числа и добился отмены этой встречи [3224].

Тем временем началось брожение в союзном руководстве.

Ещё 2 августа свои замечания по проекту договора направил М.С. Горбачёву министр финансов В. Орлов [3225]. 9 августа с таким же обращением, правда, на имя Совета Федерации СССР, выступил директор Государственного банка В.В. Геращенко [3226]. 10 - го подобное письмо адресовал союзному президенту премьер B.C. Павлов. «Полагал бы необходимым, - писал он, - до начала подписания Договора собрать Союзную делегацию для обсуждения проекта Договора» [3227]. К письму премьер приложил «Предложения и замечания Кабинета министров СССР к проекту Договора о Союзе суверенных государств» «на четырёх страничках». Ответа от президента не последовало [3228].

Одновременно эти «Предложения и замечания» были направлены А.И. Лукьянову, членам Президиума Кабинета министров и «большой группе министров, возглавлявших основные, ведущие отрасли», после чего 13 августа было решено вынести окончательный проект Союзного договора на рассмотрение Президиума Кабинета министров СССР [3229].

В этот день А.И. Лукьянов имел получасовой разговор с М.С. Горбачёвым, в котором, видимо, посетовал на то, что ему в соответствии с новой процедурой подписания Союзного договора отводится лишь декоративная роль. Ничего более по этому поводу в воспоминаниях Анатолия Ивановича нет [3230].

Итак, с одной стороны, «аналитики» КГБ пришли к выводу о нецелесообразности вводить чрезвычайное положение до подписания нового Союзного договора, с другой стороны, и в лагере российского президента, и среди глав союзных республик, и в союзном центре началось брожение против намеченного на 20 августа за спиной парламентских органов власти подписания нового Союзного договора.

В этот момент, не позднее 14 августа, В.А. Крючков вместо того, чтобы, казалось бы, поддержать подобные настроения и использовать их для давления на М.С. Горбачёва, вдруг превращается в решительного сторонника немедленного введения чрезвычайного положения в стране.

Что подвигло его на такой шаг, мы не знаем. Но одно событие, произошедшее между 8 и 14 августа, заслуживает в этой связи особого внимания.

Примерно «7 или 8 августа» шеф КГБ решил посоветоваться относительно возможности введения чрезвычайного положения с Ю.А. Прокофьевым. Когда в разговоре возник вопрос о М.С. Горбачёве и Ю.А. Прокофьев заявил, что это - «отыгранная карта», «многое зависит от позиции Ельцина», «Крючков высказался примерно так: с Ельциным мы договоримся» [3231].

Этим самым председатель КГБ дал понять, что у него существует намерение посвятить Бориса Николаевича в свои планы, и он надеется найти с ним общий язык. Что же давало ему основания для такой уверенности?

Вопрос о взаимоотношениях российского президента с руководством КГБ СССР заслуживает особого внимания [3232]. В данном случае ограничимся только некоторыми фактами.

Прежде всего следует отметить, что в ещё декабре 1990 г. Второй съезд народных депутатов РСФСР принял решение о создании республиканских органов государственной безопасности. Между руководством РСФСР и руководством КГБ СССР начались консультации [3233], которые привели к тому, что 6 марта 1991 г. В.А. Крючков и заместитель российского премьера Г.И. Фильшин договорились о создании КГБ Российской Федерации. В связи с этим 23 марта в Белом доме состоялась специальная встреча, посвящённая этой проблеме [3234], а 6 мая Борис Николаевич и Владимир Александрович подписали протокол о создании КГБ РСФСР [3235]. 18–19 июля, в то самое время, когда М.С. Горбачёв находился в Лондоне, в Москве состоялось «Всероссийское совещание руководителей территориальных органов КГБ России» [3236].

Сотрудничество шло и по другим направлениям.

28 января 1991 г. генерал Н.С. Леонов получил предложение возглавить Аналитическое управление КГБ СССР [3237]. Почти сразу же В.А. Крючков поставил перед ним задачу «готовить информационные материалы специально для Б.Н. Ельцина». По признанию Н.С. Леонова, они приняли это распоряжение к исполнению и стали регулярно снабжать российского спикера, избранного затем президентом, своей информацией [3238].

Между тем, как мы помним, это было время, когда после вильнюсских событий Борис Николаевич открыто поставил вопрос о необходимости отстранения М.С. Горбачёва от власти, а затем и потребовал его отставки.

Но оказывается, КГБ СССР знакомило Бориса Николаевича не только с аналитическими записками, но и с разведданными, поступавшими из - за границы. «В списке адресатов, - пишет Л. Шебаршин, возглавлявший в 1991 г. ПГУ КГБ, - весьма существенное добавление - Б.Н. Ельцин. Телеграммы и аналитические записки ПГУ направляются ему уже несколько месяцев; с середины июня Ельцин получает те же материалы, что и Горбачёв. Таково указание Крючкова» [3239].

Этот факт частично подтверждает В.Ф. Грушко, из воспоминаний которого явствует, что ещё в январе 1991 г. В.А. Крючков познакомил его с Ю.В. Скоковым как представителем Б.Н. Ельцина и они договорились о сотрудничестве. Оно осуществлялось не только по линии Первого и Второго главных управлений, но и по другим направлениям. По всем этим вопросам В.Ф. Грушко встречался с Ю.В. Скоковым регулярно, «два - три раза» в месяц» [3240].

Трудно представить, что в данном случае В.А. Крючков руководствовался поручением М.С. Горбачёва. Не менее трудно представить, что шеф КГБ делал это за спиной президента. Однако есть, по крайней мере, один факт, который даёт основание думать, что Владимир Александрович был на такое способен. Вспомним, что о планировавшейся встрече глав союзных республик в Алма - Ате союзный президент узнал буквально за день до намеченного срока. Следовательно, глава КГБ не поставил его в известность об этом подготавливавшемся за спиной союзного президента мероприятии.

Таким образом, к началу августа 1991 г. между шефом КГБ СССР и главой Российской Федерации существовали такие отношения, которые, по всей видимости, давали В.А. Крючкову надежду найти с Б.Н. Ельциным общий язык. Весь вопрос заключается только в том, удалось ли ему реализовать своё намерение.

В связи с этим особого внимания заслуживает свидетельство А.В. Коржакова, согласно которому «за несколько дней до путча» шеф КГБ имел встречу с Б.Н. Ельциным: Борис Николаевич посетил Лубянку («был у него на приёме в КГБ») [3241]. Поскольку А.В. Коржаков на этой встрече не присутствовал, сидел в приёмной (в «предбаннике») [3242], в содержание этой беседы он посвящён не был [3243].

Когда именно состоялась эта встреча, неизвестно. Но поскольку из поездки по Тюменской области Борис Николаевич вернулся вечером 8 августа [3244], а с 16 по 18 августа был в Алма - Ате [3245], его визит на Лубянку, о котором упоминает А.В. Коржаков, мог состояться не ранее 9 - не позднее 15 августа.

Через несколько лет после этих событий в интервью журналу «Люди» заведующий Общим отделом ЦК КПСС, один из самых близких к М.С. Горбачёву деятелей перестройки В.И. Болдин, оказавшийся в числе «заговорщиков», признался, что им удалось достигнуть с российским президентом «определённых договорённостей» [3246].

Если В.А. Крючков не обманывал Ю.А. Прокофьева, речь должна была идти о введении чрезвычайного положения. Между тем, как мы уже видели, «аналитики» В.А. Крючкова высказались против немедленного введения чрезвычайного положения. Не мог одобрить такой шаг и Б.Н. Ельцин, так как это означало бы замораживание целого ряда решений Верховного Совета РСФСР и ограничение его президентской власти.

О чём же тогда В.А. Крючков мог договориться с Б.Н. Ельциным?

В поисках ответа на этот вопрос следует обратить внимание на одну проблему, по которой между ними существовало полное единство взглядов. Речь идёт об отставке М.С. Горбачёва с поста президента СССР.

Как мы уже знаем, Б.Н. Ельцин начал войну против союзного президента ещё осенью 1989 г., сразу же после возвращения из США, а открыто поставил вопрос о необходимости его отставки в январе - феврале 1991 г. В марте 1990 г. подобная идея начала рассматриваться в окружении самого М.С. Горбачёва [3247]. К концу этого года она проникла в стены КГБ [3248] и в апреле 1991 г. от его имени была доведена до сведения Р. Никсона [3249].

Если весной 1990 г. в правительственных кругах в качестве альтернативы М.С. Горбачёву рассматривался Н.И. Рыжков, которому даже предлагали баллотироваться на пост президента [3250], то в конце того же года в КГБ появились сторонники замены М.С. Горбачёва на посту союзного президента Б.Н. Ельциным [3251].

Не позднее 6 мая 1991 г. в связи с переговорами по поводу создания КГБ Российской Федерации В.А. Крючков посетил «Белый дом». Если верить Н.С. Леонову, по дороге на Краснопресненскую набережную он не только затронул вопрос о необходимости замены М.С. Горбачёва на посту президента СССР Б.Н. Ельциным, но и предложил В.А. Крючкову обсудить этот вопрос во время встречи с последним [3252].

Чуть позже, по всей видимости, после избрания Бориса Николаевича президентом РСФСР, подобное предложение сделал шефу КГБ руководитель внешней разведки Л. Шебаршин: «Рассчитывать на то, что Горбачёв сможет сохранить единство Союза и удержать страну от распада, - заявил он, - нереалистично... Нравится нам Ельцин или нет (мне лично он не нравится), Комитету и всем нам стоило бы ориентироваться на российского президента» [3253].

Как реагировал на это председатель КГБ СССР? Оказывается, он не только не стал возражать, но и одобрил «мысль о развитии контактов со всеми уровнями российской власти», а на прощание сказал: «Подумаем ещё» [3254].

Имеются сведения, что тогда же вопрос о необходимости замены М.С. Горбачёва на посту союзного президента Б.Н. Ельциным рассматривался в окружении союзного премьера B.C. Павлова [3255].

Как относился к этой идее В.А. Крючков, мы не знаем. Но, судя по приведённым воспоминаниям, он не исключал такой возможности. Более того, Г.Х. Попов утверждает, что В.А. Крючков разделял эту идею [3256]. А когда этот вопрос возник в одном из интервью, Владимир Александрович ответил на него так: «Вы знаете, с ним (Ельциным - А.О.) был на эту тему разговор» [3257].

С учётом этого заслуживает проверки версия о том, что во время встречи с Б.Н. Ельциным, состоявшейся в августе 1991 г., В.А. Крючков предложил Борису Николаевичу заменить М.С. Горбачёва на посту президента и получил его согласие.

Если Г.Х. Попов и Ю.А. Прокофьев допускают возможность такой договорённости [3258], то политолог С.Э. Кургинян, входивший тогда в окружение B.C. Павлова, утверждает, что у заговорщиков был план «сделать Ельцина президентом СССР». Поэтому между ними и Б.Н. Ельциным через одного из близких к нему лиц была установлена связь [3259]. На мой вопрос, не являлся ли этим посредником Ю.В. Скоков, С.Э. Кургинян ответил отрицательно [3260].

Существовал только один законный способ замены М.С. Горбачёва Б.Н. Ельциным - переизбрание президента на съезде народных депутатов СССР. Необходимое большинство для выражения вотума недоверия М.С. Горбачёву получить было можно. Но не было никакой уверенности, что народные депутаты СССР поддержат кандидатуру Б.Н. Ельцина.

Поэтому речь могла идти только о неконституционной смене власти.

Как пишет Ю.А. Прокофьев, «где - то в 1992 - начале 1993 года» Б.Н. Ельцин выступил в печати и заявил, что тогда он «обманул Крючкова». «Не переиграл, а обманул» [3261]. Версию о том, что Б.Н. Ельцин заманил путчистов в ловушку, ещё в 1992 г. выдвинул Валерий Лебедев [3262]. Правдоподобной считают её Г.Х. Попов [3263] и С.Э. Кургинян [3264].

Выдержит ли она проверку или нет, покажет время.

В любом случае показательно, что в середине августа В.А. Крючков снова вернулся к вопросу о введении чрезвычайного положения. Причём на этот раз речь уже шла не о выяснении его целесообразности, а о подготовке к его введению. И отставка М.С. Горбачёва рассматривалась не как возможный, а как решённый вариант развития событий.

В обвинительном заключении говорится: «Продолжая подготовительную работу, 14 августа Крючков со ссылкой на то, что Президент СССР собирается подать в отставку, а руководящими кругами страны прорабатываются вопросы введения чрезвычайного положения, поручил Жижину и Егорову подготовить предложения о первоочередных мерах политического, экономического и правового характера, которые необходимо осуществить в этих условиях» [3265].

Таким образом, если первоначально было признано, что «введение чрезвычайного положения возможно лишь после подписания Союзного договора» и «только в конституционных формах» и что в любом случае оно «способно лишь дестабилизировать обстановку», теперь началась подготовка к осуществлению подобных мер, т.е. подготовка к «дестабилизации обстановки».

По утверждению В.А. Крючкова, в это самое время окончательный текст нового Союзного договора кем - то был передан в редакцию «Московских новостей» и 15 августа опубликован [3266]. По признанию B.C. Павлова, «утечку» информации организовал он [3267].

«Я помню, - пишет В.А. Крючков, - что у Горбачёва и тех, кто готовил новый Союзный договор, публикация вызвала своего рода шок. Горбачёв звонил из Фороса, метал громы и молнии, возмущался произошедшей утечкой, требовал выявить «виновников» этой акции. Его расчёт был на то, чтобы подписанием договора 20 августа поставить советских людей перед свершившимся фактом. Но делать было нечего, и 16 августа Союзный договор пришлось опубликовать во многих центральных газетах» [3268]. Однако в «Правде» Союзный договор был опубликован 15 августа [3269], а в «Московских новостях» - 18 - го [3270]. Неужели шефа КГБ подвела память?

Ответ на этот вопрос, по всей видимости, даёт тот факт, что «Московские новости» - еженедельник, поэтому упомянутый номер с текстом нового Союзного договора был подписан к печати 13 августа [3271]. Видимо, об этом стало известно в Кремле. Поэтому была дана команда опубликовать договор в официальных изданиях до того, как выйдет в печать воскресный номер «Московских новостей».

«15 августа 1991 года, - читаем мы в мемуарах В.А. Крючкова, - у меня состоялась новая встреча с Жижиным, Егоровым и Грачёвым. Подготовленные ими предложения содержали перечень мероприятий в политической, экономической, военной областях, а также по линии государственной безопасности и общественного порядка... было решено доложить эти предложения Горбачёву» [3272].

«Первый документ, - сообщил П.С. Грачёв в интервью газете «Время новостей», - проект постановления о введении чрезвычайного положения в стране, потом «Обращение к советскому народу», третий документ - «Обращение к Организации Объединённых Наций». Да, был ещё один документ - указ вице - президента о вступлении в должность президента Советского Союза» [3273].

Газета «Версия» со ссылкой на материалы следствия уточняет:

«На даче в деревне Машкино к 15 августа 1991 года и была рождена корявая аббревиатура ГКЧП... Тогда же... началась работа Комитета госбезопасности по изготовлению печати ГКЧП» [3274]. А.И. Лукьянов утверждает, что печать ГКЧП была изготовлена ещё весной 1991 г. [3275].

В тот же день, «15 августа», «В.А. Крючков отозвал из отпуска начальника 12 - го отдела КГБ СССР (контроль за телефонными разговорами, слуховой контроль помещений и контроль факсимильной связи) Евгения Ивановича Калгана» и дал ему поручение взять под контроль «телефоны правительственной связи... Лукьянова, Янаева, Хасбулатова, Силаева, Бурбулиса и позднее - Ельцина» [3276].

Можно понять, почему были взяты под контроль телефоны российского спикера и премьера, а также государственного секретаря, но почему под такой контроль были взяты телефоны союзного спикера и вице - президента, остаётся только предполагать. Странно и то, что не сразу был установлен контроль над телефоном российского президента.

«17 августа 1991 года, - вспоминает В.А. Крючков, - было решено собраться ...на одном из объектов Комитета госбезопасности, который носил условное название АБЦ.... туда приехали Павлов, Бакланов, Шенин, Язов, Болдин и я. Во встрече принимали участие также заместители министра обороны В.А. Ачалов и В.И. Варенников, заместитель председателя Комитета госбезопасности В.Ф. Глушко» [3277]. По свидетельству В.И. Варенникова, кроме них, на объекте находились ещё «два полковника - чекиста» [3278]. Из материалов следствия явствует, что совещание проходило с 16.00 до 18.15 [3279].

В обвинительном заключении говорится, что перечисленные выше лица «договорились приступить 18 августа 1991 года к реализации планов захвата власти»; в соответствии с этими планами предусматривалось предъявить М.С. Горбачёву ультиматум: или ввести чрезвычайное положение, или уйти в отставку, в случае отказа изолировать его в Форосе и объявить больным, обязанности президента возложить на Г.И. Янаева, а для управления страной создать Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП СССР)» [3280].

По свидетельству В.И. Варенникова, совещание открыл В.А. Крючков, затем выступили B.C. Павлов и О.С. Шенин. Все трое высказались за необходимость введения чрезвычайного положения. После этого А. Егоров и В. Жижин огласили подготовленные ими документы [3281].

B.C. Павлов привёл в своих воспоминаниях фрагменты показаний В.А. Ачалова, О.Д. Бакланова, В.И. Болдина, В.И. Варенникова, В.Ф. Грушко, А.Г. Егорова, В.А. Крючкова, О.С. Шенина и Д.Т. Язова, которые единогласно утверждали на следствии, что участники совещания решили: а) направить к М.С. Горбачёву делегацию, б) поставить перед ним вопрос о необходимости введения чрезвычайного положения, в) если он не захочет взять ответственность на себя, предложить ему временно передать полномочия Г. Янаеву и г) дальнейшие действия обсудить после возвращения делегации из Крыма [3282].

В делегацию включили О.Д. Бакланова, В.И. Болдина, В.И. Варенникова и О.С. Шенина. «Роль руководителя группы» была возложена на О.Д. Бакланова [3283]. «Все, - пишет В. И. Варенников, - были уверены, что в принципе Горбачёв согласится с нашими предложениями» [3284].

По утверждению В.И. Варенникова, на том же совещании они договорились, что на следующий день B.C. Павлов встретится с Б.Н. Ельциным и договорится с ним о взаимодействии [3285]. Причём В.А. Крючков заверил собравшихся, что Б.Н. Ельцин, ненавидя М.С. Горбачёва, присоединится к решениям ГКЧП [3286].

По свидетельству Ю.А. Прокофьева, в тот же вечер, около 20.00, он был приглашён на встречу с О.С. Шениным, который проинформировал его о принятых решениях, в частности, сообщил о возможной отставке М.С. Горбачёва и как кандидат на пост генсека предложил Юрию Анатольевичу стать в этом случае его заместителем, от чего Ю.А. Прокофьев отказался. Во время этой беседы О.С. Шенин заявил, что находящегося в Алма - Ате Б.Н. Ельцина должны будут встретить на Чкаловском аэродроме B.C. Павлов и Д.Т. Язов. Если не удастся достигнуть взаимопонимания, Бориса Николаевича доставят на дачу министра обороны и там изолируют [3287].

Как явствует из следственных материалов по делу ГКЧП, В.А. Крючков поставил перед начальником 7 - го Управления КГБ (наружное наблюдение) Е.М. Расщеповым задачу «совместно с Министерством обороны спланировать операцию, предусматривающую задержание и доставку на военный объект в Завидово Президента России Б.Н. Ельцина» [3288].

Если учесть факт упоминавшейся встречи В.А. Крючкова с Б.Н. Ельциным и допустить, что они действительно договорились о совместных действиях, следует признать, что, отдавая названное распоряжение, шеф КГБ на самом деле лишь делал вид, будто бы намерен вывести президента Российской Федерации из игры.

По свидетельству Е.М. Расщепова, получив приказ, он «примерно в 13–14 часов» вместе с Е.И. Калгиным и В.Ф. Карпухиным отправился в Министерство обороны. В кабинете В.А. Ачалова к ним присоединился П.С. Грачёв [3289].

«Ачалов доложил собравшимся, что в воскресенье 18 августа намечается возвращение Ельцина Б.Н. из г. Алма - Аты. В связи с этим планируется осуществить посадку самолёта, на борту которого будет находиться президент РСФСР, вместо предусмотренного расписанием аэропорта «Внуково - 2» на военном аэродроме «Чкаловский», где с ним должен «побеседовать» Д.Т. Язов [3290].

Если «между Б.Н. Ельциным и Д.Т. Язовым будет достигнута договорённость, президент России получит возможность вернуться домой, в противном случае его необходимо будет взять под охрану и доставить в Завидово» [3291].

Среди участников упомянутого совещания возникли разногласия, и «окончательное решение» о проведении этой операции «принято не было» [3292].

На 18 - е число приходилось третье воскресенье августа, когда вся страна отмечала день Военно - воздушных сил.

Несмотря на праздник, в 8.00 Д.Т. Язов созвал в Министерстве обороны СССР совещание [3293] и отдал приказ командующему Московским военным округом генералу Н.В. Калинину «быть готовым по команде ввести в Москву 2 - ю мотострелковую (Таманскую) и 4 - ю танковую (Кантемировскую) дивизии, а командующему ВДВ Грачёву П.С. привести в повышенную боевую готовность 106 - ю (Тульскую) воздушно - десантную дивизию» [3294].

В 11.00 началось совещание у В.А. Крючкова [3295].

Около 13.00 созданная на субботнем совещании делегация вылетела в Крым. В этом же самолёте находились «начальник Службы охраны КГБ СССР Плеханов Ю.С.» и «начальник специального эксплуатационно - технического управления при ХОЗУ КГБ СССР Генералов В.В.» [3296].

По дороге договорились: разговор с М.С. Горбачёвым начнёт О. Бакланов, продолжит О. Шенин, затем присоединятся В.И. Болдин и В.И. Варенников. В полёте Ю.С. Плеханов поставил делегацию в известность, что по распоряжению В.А. Крючкова перед встречей все телефоны в кабинете Горбачёва будут отключены [3297].

Самолёт находился в воздухе два часа [3298]. Это значит, что до Крыма делегация добралась около 15.00. С военного аэродрома «Бельбек» она сразу же направились в Форос [3299].

P.M. Горбачёва [3300] и А.С. Черняев [3301] пишут, что незваные гости появились на даче «около пяти часов». М.С. Горбачёв утверждает, что когда ему сообщили о прибытии делегации, было 16.50 [3302]. По свидетельству В.И. Варенникова, они были в Форосе в 16.30 [3303].

Кому же верить?

Ответ на этот вопрос дают материалы следствия, из которых явствует, что, прибыв в Форос, делегация направилась к М.С. Горбачёву только после того, как в 16.40 Ю.С. Плеханов взял под контроль космическую связь президента [3304].

По свидетельству М.С. Горбачёва, когда ему сообщили о прибытии делегации, он очень удивился этому и «решил выяснить, в чём дело». «Хотел связаться с Москвой, - пишет он, - переговорить в первую очередь с Крючковым, и вдруг обнаружил, что один, второй, третий, четвёртый, пятый телефоны, в том числе стратегический, отключены. Даже аппарат АТС» [3305].

М.С. Горбачёв принял делегацию примерно в 17.20–17.30 [3306]. Около 18.00 встреча завершилась [3307].

По свидетельству В.И. Болдина, когда появился М.С. Горбачёв, то, подав приехавшим руку и пригласив их в кабинет, он по дороге возмущённо спросил: «Что случилось? Почему без предупреждения? Почему не работают телефоны?» [3308]. Вероятно, тогда же был задан ещё один вопрос, который нашёл отражение в воспоминаниях В.И. Варенникова: «Это что - арест?». О.Д. Бакланов заверил его, что они приехали как друзья [3309].

В своём первом выступлении на аэродроме в Москве в ночь с 21 на 22 августа М.С. Горбачёв заявил, что прибывшая к нему 18 августа делегация предложила ввести чрезвычайное положение, а он в ответ на это «потребовал, чтобы был немедленно созван съезд, как минимум - Верховный Совет» [3310].

На следующий день, 22 августа, по телевидению М.С. Горбачёв сказал: «Когда 18 августа четверо заговорщиков явились ко мне в Крым и предъявили ультиматум - либо отречься от поста, либо передать добровольно им свои полномочия, либо подписать указ о чрезвычайном положении, я им тогда сказал - вы авантюристы и преступники, вы погубите себя и нанесёте страшный вред народу... Я отверг все их притязания» [3311].

Уже сопоставление двух этих заявлений свидетельствовало, что «форосский пленник» путается в объяснениях и что - то скрывает.

Позднее М.С. Горбачёв сообщил следующую деталь: «Бакланов 18 августа, добиваясь от меня согласия на введение ЧП или передачи полномочий Янаеву, рассуждал: «Вы отдохните, мы сделаем в ваше отсутствие «грязную работу» и Вы вернётесь в Москву» [3312]. Если верить Михаилу Сергеевичу, он отверг все предложения «путчистов» и «в конце разговора» «послал их туда, куда в подобных случаях посылают русские люди» [3313].

Однако участники этой встречи утверждают, что при прощании Михаил Сергеевич пожал им всем руки. «Здоровались и прощались за руку», - пишет О. Бакланов [3314].

Как же было на самом деле?

Ответ на этот вопрос даёт диалог М.С. Горбачёва со следователем: «Вы попрощались с ними за руку?» «Да», - ответил Михаил Сергеевич [3315].

Давая через несколько лет интервью «Комсомольской правде», Михаил Сергеевич попытался соединить эти две детали вместе: «Я... обругал их матом и сказал, что они сами себя погубят. Но на прощание всё же пожал им руки и дал указание немедленно созвать съезд» [3316].

Итак, оказывается, что Михаил Сергеевич попрощался с заговорщиками по - человечески, а что касается мата, то, как явствует из воспоминаний, главный перестройщик матерился не только в поле на комбайне, но и на заседаниях Политбюро.

И вот здесь особого внимания заслуживают его слова: «...на прощание... пожал им руки и дал указание немедленно созвать съезд».

Какой смысл имело давать такое указание, если встреча происходила в воскресенье, под вечер, а на следующий день, 19 - го, Михаил Сергеевич собирался быть в Москве. Значит, не собирался.

Послушаем теперь противоположную сторону.

По словам В.И. Болдина, когда они вошли в кабинет, «Горбачёв сел в кресло за столом, О.С. Шенин и В.И. Варенников - на стулья». О.Д. Бакланов примостился на подоконнике, В.И. Болдин встал у окна. Видимо, рядом с ним встал и генерал Ю.С. Плеханов [3317].

Получается, что М.С. Горбачёв вёл себя как хозяин, а приехавшие отстранять его от власти и арестовывать заговорщики как гости.

Немаловажной является ещё одна деталь.

Когда все вошли в кабинет, Михаил Сергеевич, по свидетельству В.И. Болдина, «попросил» генерала Ю.С. Плеханова «выйти». Причём, как отмечает Валерий Иванович, свою «просьбу» к Ю.С. Плеханову Михаил Сергеевич сформулировал «некорректно» [3318].

В чём выразилась эта «некорректность» В.И. Болдин предпочёл умолчать. Между тем из воспоминаний В.И. Варенникова явствует, что, усевшись за столом, Михаил Сергеевич повернулся к начальнику 9 управления КГБ СССР генералу Ю.С. Плеханову и бросил ему в лицо: «А тебе чего здесь надо? Убирайся!». И как отреагировал на это один из заговорщиков? Покорно вышел из кабинета [3319].

Говорили, как было решено: начал О.Д. Бакланов, затем в разговор вступил О.С. Шенин, несколько слов сказал В.И. Болдин и только в конце к ним присоединился В.И. Варенников [3320]. О.Д. Бакланов обрисовал катастрофическое положение в стране, В.И. Варенников - в армии, В.И. Болдин проинформировал президента о возражениях Кабинета министров и Верховного Совета по поводу проекта Союзного договора [3321].

После этого М.С. Горбачёв поинтересовался: что же они предлагают? Ему изложили те варианты, «которые готовились по его поручению на случай критического состояния» [3322].

По свидетельству О.С. Шенина, М.С. Горбачёв согласился с тем, что положение в стране критическое, «но настаивал, чтобы решение о ЧП «благословил» Верховный Совет» [3323].

Казалось бы, на этом можно было бы поставить точку. Достаточно было утром 19 - го собрать Президиум Верховного Совета СССР, принять решение о созыве его членов, сразу же направить им телеграммы, и уже 20 - го можно было созвать чрезвычайную сессию. Как отреагировали на это визитёры, они умалчивают.

Если верить Г.И. Янаеву, который в данном случае опирался на сведения, полученные от участников этой встречи, «Горбачёв не сказал, что не надо вводить чрезвычайное положение. Он сказал, что «надо меры принимать, но вы поймите меня, я не могу в этом участвовать» [3324].

Видимо, тогда О. Бакланов и предложил М.С. Горбачёву наделить премьера или другое лицо, «кому он доверяет», особыми полномочиями. По утверждению В.И. Болдина, Михаил Сергеевич не возражал, но заявил, что «лучше осуществить максимально демократическим путём» [3325].

По утверждению В.И. Варенникова, никто не ставил перед М.С. Горбачёвым вопроса о необходимости его отставки, только он заявил, что если «Горбачёв не в состоянии управлять страной, то ему надо делать конкретные выводы, нельзя же ждать, когда всё развалится». «Но, - вспоминал генерал, - Бакланов и Шенин начали меня успокаивать. Подошёл ко мне и Болдин, Горбачёв тоже встал, дав тем самым понять, что встреча закончена» [3326].

И это называется, предъявили ультиматум!

По утверждению В.И. Болдина, «пожимая на прощание руки», Михаил Сергеевич сказал: «Чёрт с вами, действуйте» [3327]. Примерно так же передаёт последние слова М.С. Горбачёва О. Шенин: «Чёрт с вами. Действуйте, как хотите» [3328]. В одном случае у В.И. Варенникова мы читаем: «Чёрт с вами, делайте, что хотите. Но доложите моё мнение» [3329]. В другом: «Сославшись на недомогание, Горбачёв категорически отказался полететь в Москву и на прощание сказал: «Чёрт с вами, делайте, что хотите!» [3330].

«Пожимая нам руки, - пишет далее Варенников, - Горбачёв как бы между прочим сказал: «Теперь, после таких объяснений, нам, очевидно, не придётся вместе работать». Решив, что эти слова адресованы ему, В.И. Варенников «немедленно отреагировал: «В таком случае я подаю рапорт об отставке». Остальные промолчали. Промолчал и Горбачёв» [3331].

Из этого эпизода явствует, что при расставании заговорщики продолжали смотреть на Михаила Сергеевича как на действующего президента. А он не только не чувствовал себя пленником и не испытывал опасений за свою будущую судьбу, но был уверен, что вернётся в Москву в своём прежнем качестве.

Но тогда, если бы М.С. Горбачёв действительно не хотел введения чрезвычайного положения, понимая, чем оно может обернуться, он должен был немедленно прервать отпуск и вместе с приехавшей к нему делегацией вернуться в Москву. Однако о том, что у него было такое желание, но ему не позволили сделать это, Михаил Сергеевич не пишет. Не нашёл такой факт отражения ни в дневнике Раисы Максимовны, ни в дневнике А.С. Черняева. Значит, «форосский пленник» и не пытался, и не желал в тот же вечер покинуть Форос.

Показательно и другое. М.С. Горбачёв ни слова не пишет о том, что во время приёма делегации он поднимал вопрос о восстановлении телефонной связи или хотя бы о своём желании поговорить по телефону с В.А. Крючковым, B.C. Павловым, Д.Т. Язовым или Г.И. Янаевым. Значит, и не пытался, и не хотел.

Но тогда получается, что в Форосе он остался добровольно.

По свидетельству В.А. Крючкова, едва только незваные гости выехали за ворота президентской дачи, как сразу же связались с ним и сообщили о результатах своего визита [3332]. Из Бильбека В.И. Варенников направился в Киев, все остальные - в Москву. В Москву язовский Ту - 154 вылетел в 19.30 [3333].

Тем временем В.А. Крючков, B.C. Павлов и Д.Т. Язов готовились к назначенному на 20.00 в Кремле совещанию.

В 15.00 Владимир Александрович приехал в Министерство обороны [3334]. В 15.20 здесь же по его приглашению появился Б.К. Пуго, который буквально за несколько часов до этого вернулся в Москву из Крыма, где отдыхал, и, по утверждению сына, ничего не знал о подготовке «заговора» [3335].

Г.И. Янаев в 15.35 отправился в гости в дом отдыха Рублево. Там в 16.30 его разыскал B.C. Павлов и пригласил на 20.00 в Кремль [3336].

По всей видимости, во время совещания в Генштабе было решено срочно вызвать в Москву А.И. Лукьянова, который отдыхал на Валдае. Туда в 16.45 на вертолёте был отправлен адъютант Д.Т. Язова [3337].

К 17.30 В.А. Крючков сумел разыскать под Минском отдыхавшего там министра иностранных дел А.А. Бессмертных и попросил его «срочно прибыть в Москву» [3338].

«Примерно в 18 часов, - пишет B.C. Павлов, - позвонил В. Крючков и сказал, что полетевшие возвращаются». После этого Валентин Сергеевич связался А.И. Лукьяновым [3339]. «Я, - вспоминает Анатолий Иванович, - был в отпуске под Новгородом, на Валдае... вечером 18 - го, где - то в районе 6 часов, раздался звонок от Павлова, который требовал, чтобы я срочно приехал в Москву...» [3340].

«В 19 - м часу 18 августа», - показал на следствии П.С. Грачёв, Д.Т. Язов пригласил его к себе и приказал «привести войска ВДВ в боевую готовность» [3341]. Видимо, тогда же началось совещание под руководством В.Ф. Грушко в КГБ СССР, на котором «обсуждался вопрос о задачах войск Министерства обороны, КГБ и МВД СССР в условиях чрезвычайного положения» [3342].

Таким образом, делегация ещё не вернулась из Фороса, а колесо «заговора» уже начало крутиться.

«18 августа около 8 часов вечера, - вспоминает В.А. Крючков, - мы собрались с Кремле - Павлов, Язов, Пуго, днём вернувшийся из Крыма, где отдыхал, несколько позже подъехали Янаев, Прокофьев, бывший тогда первым секретарём Московского городского комитета КПСС, и я. Ждали возвращения товарищей из Фороса» [3343]. В обвинительном заключении среди участников этой встречи фигурирует также заместитель министра обороны СССР В.А. Ачалов [3344] и заместитель председателя КГБ СССР В.Ф. Грушко [3345].

Г.И. Янаев «приехал в Кремль» «примерно в 20 часов 30 минут» [3346]. Поскольку его вытащили из - за стола, он «был довольно пьян» [3347].

По одним данным, А.И. Лукьянов появился у B.C. Павлова в 20.20, по другим - 20.40 [3348]. Позднее в интервью А. Караулову Анатолий Иванович заявил, что на этой встрече он оказался случайно и решительным образом пытался противостоять перевороту, сразу же назвав его «заговором обречённых» [3349].

Однако, как бы Анатолий Иванович ни возражал, он остался в кабинете B.C. Павлова до возвращения делегации из Фороса, которая прилетела в Москву в 21.35 и появилась в Кремле в 22.15 вечера [3350].

Д.Т. Язов утверждал, что «посланцы вернулись от Горбачёва - с довольно кислыми физиономиями» [3351]. Когда они сообщили о результатах поездки, среди собравшихся возникли разногласия. Не дождавшись окончания начавшегося спора, Кремль покинул В.И. Болдин [3352]. Кто - то предложил «подать всем в отставку» и «пусть Горбачёв катится в пропасть». «А что будет со страной? - спросил О.Д. Бакланов. - Плюнуть на всё?» [3353].

«Заговорщики» предложили Г.И. Янаеву взять на себя президентские полномочия. Первоначально он отказался от этой чести [3354]. Но потом заколебался. «Я, - свидетельствует Геннадий Иванович, - согласился взять на себя обязанности президента только до сессии Верховного Совета СССР» [3355].

После этого, как говорится в материалах следствия, «Крючков предложил заранее согласованный между участниками заговора список членов ГКЧП в составе 10 человек». Однако в опубликованном позднее списке было не 10, а 8 человек: О.Д. Бакланов, В.А. Крючков, B.C. Павлов, Б.К. Пуго, В.А. Стародубцев, А.И. Тизяков, Д.Т. Язов, Г.И. Янаев [3356]. Кроме них в этом списке первоначально фигурировали ещё двое: А.А. Бессмертных и А.И. Лукьянов, но оба взяли отвод.

«Лукьянов мотивировал это тем, что, являясь Председателем Верховного Совета, он одновременно не может быть членом комитета, поскольку в этом случае он теряет возможность обеспечить принятие Верховным Советом решений в пользу ГКЧП» [3357]. Позднее приехал А.А. Бессмертных. Узнав, что его фамилия значится среди членов ГКЧП, он тоже, как и А.И. Лукьянов, взял самоотвод, сославшись «на возможную негативную реакцию за рубежом» [3358].

После того, как состав ГКЧП был определён, участники совещания приступили к обсуждению его первых документов [3359].

Д. Мэтлок утверждает, что «после одиннадцати вечера Янаев, обменявшись с присутствующими рукопожатиями, взял перо и размашисто подписал документ, объявляющий, что он принимает на себя обязанности президента. А Язов, Пуго, Крючков, Павлов и Бакланов тотчас подписали Указ №1 ГКЧП» [3360]. На том же заседании было решено «ввести в СССР чрезвычайное положение» [3361].

В 23.15, когда вопрос о передаче президентских полномочий был решён, А.И. Лукьянов отправился в свой кабинет, где и заночевал. Здесь он, по одним данным, отредактировал [3362], по другим - составил заявление по поводу нового Союзного договора, которое, по свидетельству его помощника Н. Рубцова, было закончено в 00.20. Но под документом А.И. Лукьянов поставил дату 16 августа [3363].

Около 24.00, после того, как, по свидетельству B.C. Павлова, «документы были закончены разработкой» [3364], на стол подали чай и кофе, «принесли бутылку виски» [3365]. Д.Т. Язов не стал принимать участие в трапезе и сразу же уехал. Когда он выезжал из Кремля, часы на Спасской башне показывали 00.16 [3366]. В.А. Крючков пробыл в Кремле до двух часов ночи [3367]. B.C. Павлов засиделся до трёх часов [3368].

Если проанализировать образование ГКЧП, нельзя не обратить внимание на следующие факты. Подготовка к «заговору» началась буквально за несколько дней до выступления. B.C. Павлов был привлечён к нему 17 августа, А.А. Бессмертных, А.И. Лукьянов, Б.К. Пуго, Г.Я. Янаев - 18 - го, В. Стародубцев и А. Тизяков - ещё позже, 19 - го. Таким образом, шесть из десяти человек, намеченных В.А. Крючковым в состав ГКЧП, были посвящены в «заговор» в самую последнюю минуту.

Это означает, что состав ГКЧП в определённой степени имел случайный характер. Неудивительно поэтому, что двое из кандидатов в члены ГКЧП отказались в нём участвовать, третий согласился взять на себя полномочия президента только после давления на него и не на трезвую голову. Возглавить ГКЧП не пожелал никто.

Уже одно это свидетельствует о несерьёзности «заговора».

Удивляет и то, что вечером 18 августа в Кремле, если судить по имеющимся воспоминаниям, даже не поднимался вопрос о немедленном созыве Верховного Совета СССР, который мог бы санкционировать введение чрезвычайного положения, и о созыве чрезвычайного съезда народных депутатов СССР, на котором можно было бы поставить вопрос об отставке М.С. Горбачёва. Не рассматривались оба эти вопроса и накануне.

Странный характер имело и упоминавшееся ранее заявление А.В. Лукьянова. Обратив внимание на то, что в опубликованном проекте Союзного договора не учтены некоторые важные положения, содержащиеся в решениях Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР, спикер союзного парламента высказался за необходимость нового рассмотрения этого проекта названными учреждениями.

Однако он не имел права ограничиться этим. Он обязан был опротестовать намеченное на 20 августа подписание нового Союзного договора как грубейшее нарушение не только союзной, но и республиканских конституций. Однако не сделал этого. И моя попытка получить от него объяснение на этот счёт не увенчалась успехом [3369].

Ядро «заговора» составляли четыре человека: О.Д. Бакланов, В.А. Крючков, О.С. Шенин и Д.Т. Язов. Причём главную роль играл В.А. Крючков. Однако, по свидетельству всех его знавших, по своему характеру он был лишь исполнителем, к тому же, как мы уже видели, в подобном деле участвовать не желал. Следовательно, даже за В.А. Крючковым кто - то стоял.

Но кто мог стоять за председателем КГБ СССР? Или президент СССР или президент России. В противном случае следует признать, что в этих событиях принимала участие ещё одна, неведомая нам третья сила.

Первым шагом, который планировали заговорщики, должна была стать встреча с Б.Н. Ельциным.

С 16 августа Борис Николаевич находился в Казахстане. Его возвращение ожидалось 18 - го около 21.00. Однако он «вернулся в Москву в час ночи, опоздав на четыре часа» [3370].

К тому времени первое заседание ГКЧП подошло к концу, поэтому и B.C. Павлов, и Д.Т. Язов имели возможность встретиться с вернувшимся российским президентом. Однако, покинув около 24.00 кабинет B.C. Павлова, Д.Т. Язов отправился на свою дачу [3371], а премьер оказался не способен к переговорам.

«Во время заседания, на котором был образован... комитет, - вспоминал B.C. Павлов на следствии, - у меня начались уже очень сильные головные боли... поднялось давление... Во время этих очень резких дебатов нам принесли ещё кофе и к тому же немного алкоголя. Через какое - то время я, вероятно, потерял сознание... меня вынесли из комнаты отдыха» [3372].

Однако объяснить срыв встречи с Б.Н. Ельциным только этим было бы большим упрощением. Вместо B.C. Павлова и Д.Т. Язова на встречу с Б.Н. Ельциным мог поехать Г.И. Янаев или кто - нибудь ещё из членов ГКЧП.

Однако не поехал никто. Почему? Ответ напрашивается сам собою: арестовывать его В.А. Крючков, несмотря на принимавшиеся подготовительные меры, не собирался, а о взаимных действиях они договорились ещё накануне.

Кто разбудил Ельцина?

19 августа в 6.00 всесоюзное радио сообщило, что в связи с болезнью М.С. Горбачёва его полномочия перешли Г.И. Янаеву, объявило о создании ГКЧП и огласило его первые постановления. В 6.30 подобная информация появилась на экранах телевизоров [3373].

Тем временем в столицу двинулись войска. Кантемировская и Таманская дивизии направили 3809 военнослужащих, 430 автомашин, 362 танка и 288 БМП и БТР. Кроме того в Москву прибыли три парашютно - десантных полка: 15 - й (Тула), 137 - й (Рязань), 331 - й (Кострома) [3374].

По одним сведениям, «к 10 часам утра» [3375], по другим - «начиная с 10 часов утра» [3376] войска взяли под контроль «ключевые объекты жизнеобеспечения города», «блокировали Манежную площадь и Кремль» [3377]. Один из очевидцев тех событий пишет: «...бронетехники в Москву нагнали столько, словно готовились к сражению под Курской дугой» [3378].

«Согласно приказу Язова, в состояние повышенной боевой готовности были приведены все вооружённые силы». «Утром 19 августа Крючков отдал приказ о приведении в повышенную боевую готовность органов и войск КГБ СССР» [3379]. Б.К. Пуго потребовал «поддержки ГКЧП» «от руководства МВД СССР». Соответствующую шифрограмму от имени Секретариата ЦК КПСС направил на места О. Шенин [3380].

«19 - го, утром, - вспоминает А.В. Коржаков, - меня разбудил телефон. Звонил дежурный из приёмной Белого дома: «Александр Васильевич, включай телевизор, в стране произошёл государственный переворот». Часы показывали начало седьмого». А.В. Коржаков «включил телевизор» и «увидел фрагмент из балета «Лебединое озеро». Очень скоро трансляция «Лебединого озера» прекратилась, и диктор огласил сообщение о создании ГКЧП. «Быстро оделся, жену попросил собрать походные вещички,.. - сообщает А.В. Коржаков. - К Ельцину с известием о ГКЧП я пришёл первым» [3381].

Борис Николаевич утверждал, что весть о перевороте принесла дочь Татьяна [3382], после чего его разбудила Наина Иосифовна [3383] и только потом «через 10 минут после первого телевизионного сообщения», т.е. около 6.40, у него появился А.В. Коржаков [3384].

Если верить Борису Николаевичу, это известие было для него настолько неожиданным, что первоначально он отказывался в него верить, считая, что его разыгрывают [3385].

Однако, по свидетельству генерала А.В. Цалко, аналитическая группа Верховного Совета России под руководством В.Н. Лопатина заранее спрогнозировала переворот и указала сроки, «практически совпавшие впоследствии с действительными» [3386]. В этом не было ничего удивительного, если вспомнить, что одним из источников информации Бориса Николаевича был П.С. Грачёв, другим - Ю.В. Скоков.

Следовательно, неожиданное пробуждение российского президента утром 19 августа представляло собою дешёвый спектакль.

Одним из первых, кому позвонил Б.Н. Ельцин, был П.С. Грачёв.

«Я, - вспоминает Борис Николаевич, - напомнил ему наш старый разговор. Грачёв смутился, взял долгую паузу, было слышно на том конце провода, как он напряжённо дышит. Наконец он проговорил, что для него, офицера, невозможно нарушить приказ» [3387].

Отмечая, что, прежде чем ответить ему, П.С. Грачёв долго молчал и только дышал в трубку, Борис Николаевич пишет: «Пока Грачёв дышал в трубку, он решал судьбу не только свою, но и мою. Судьбу миллионов людей» [3388]. Этим самым Б.Н. Ельцин даёт читателям понять, что положение между двух огней, в котором утром 19 - го оказался П.С. Грачёв, было для него полной неожиданностью.

Однако Павел Сергеевич дышал в трубку по другой причине. Несмотря на ранний утренний час, он был в кабинете не один. В это время там находился начальник штаба ВДВ генерал Е.Н. Подколзин [3389].

Этот ранний звонок Б.Н. Ельцина сразу же стал известен в КГБ СССР.

«Грачёв,.. - вспоминает В.А. Крючков, - с самого начала, с утра 19 августа стал устанавливать контакты с представителями российского руководства». И далее: «В Комитет госбезопасности, да и к Язову поступили сведения о контактах одного из заместителей министра обороны СССР, а также командующего воздушно - десантными войсками Грачёва с представителями российских властей» [3390].

С самого же начала В.А. Крючкову стали известны и другие телефонные разговоры российского президента, из которых явствовало, что Б.Н. Ельцин и его окружение начали организовывать борьбу против ГКЧП.

Как же отреагировал на это главный «заговорщик»?

Никак.

Одного этого достаточно, чтобы понять, что шеф КГБ и президент России разыгрывали одну партию.

Между тем, не получив от П.С. Грачёва вразумительного ответа по телефону, Б.Н. Ельцин отправил А.В. Коржакова к Ю.В. Скокову, предложил немедленно связаться с командующим ВДВ, установить с ним «взаимодействие» и сообщить, что Б.Н. Ельцин ждёт его звонка.

Ю.В. Скоков сразу же направил в штаб ВДВ своего помощника В.М. Портнова [3391].

Так начал действовать тайный канал связи между Б.Н. Ельциным и П.С. Грачёвым. Позднее к нему был подключён командующий внутренними войсками Б. Громов. «Скоков, - признаётся Б.Н. Ельцин, - как моё доверенное лицо встречался с представителями армии и МВД - Грачёвым и Громовым. Эти контакты были совершенно секретны и имели для нас решающее значение» [3392].

По свидетельству П.С. Грачёва, В.М. Портнов прибыл к нему в 8 часов утра и они «договорились с ним о взаимодействии» [3393]. В.М. Портнов показал на следствии, что находился при командующем ВДВ «до 22. VIII. 91 г.» [3394]. По всей видимости, именно этот источник информации имел в виду И.С. Силаев, когда позднее заявил: «...мы, мол, всё знали, поскольку там был «наш человек» [3395]. А знал П.С. Грачёв немало, так как был «тесно подключён к действиям ГКЧП» и «сам отдавал приказы о вводе войск в Москву» [3396].

Почти сразу же после обнародования первых документов ГКЧП ельцинская дача в Архангельском становится центром притяжения оппозиции.

Утром здесь собрались: Г. Бурбулис, М.Н. Полторанин, И.С. Силаев, Р.И. Хасбулатов, С. Шахрай, В. Ярошенко [3397].

Р.И. Хасбулатов и К.И. Кобец называют ещё А.В. Руцкого [3398], но сам А.В. Руцкой об этом в своих воспоминаниях ничего не пишет [3399]. Позднее приехали Ю.М. Лужков и А.А. Собчак [3400].

«Нужно было действовать быстро и решительно, чтобы перехватить инициативу у мятежников, - свидетельствует Б.Н. Ельцин, - не дать им закрепиться. Поэтому уже в 7 часов утра 19 августа начал действовать штаб по нейтрализации их преступной деятельности» [3401]. Этот штаб возглавил генерал К.И. Кобец [3402]. Вспоминая тот день, он сделал следующее заявление: «У меня в сейфе утром 19 - го уже лежал отработанный план противодействия путчистам. Он назывался план «Икс» [3403].

Около 7 часов Б.Н. Ельцину из Киргизии позвонил Г.Х. Попов, Борис Николаевич предложил ему связаться с Сергеем Красавченко, который уже готовился к выезду в Свердловск, где было решено создать параллельное правительство во главе с О.И. Лобовым [3404].

И то, что уже в 7 часов утра С. Красавченко готовился к отъезду в Свердловск, и то, что уже утром генерал К.И. Кобец имел план противодействия путчистам, свидетельствует, что «переворот» не застал российское руководство врасплох.

По свидетельству Р.И. Хасбулатова, собравшиеся на даче у Б.Н. Ельцина прежде всего «договорились о тактике», а затем «решили выступить с обращением к народу». Избранная тактика заключалась в том, чтобы объявить ГКЧП вне закона и обратиться за поддержкой к народу. «Я, - вспоминает Р.И. Хасбулатов, - взял ручку и стал писать этот документ» [3405].

Как утверждал А.А. Собчак, он появился на даче, когда обращение уже было написано. «Дача Ельцина охраняется: человек шесть или восемь с автоматами, не больше. Вошёл - обмер. В комнате всё российское руководство. Хватит одного взвода спецназа на всю российскую государственность» [3406].

Обращение содержало призыв к народу России не подчиняться ГКЧП вплоть до всеобщей забастовки. Когда оно было готово, а это произошло около 9.00, его «стали рассылать... по факсу [3407].

«Буквально через час, - вспоминал Борис Николаевич, - после того, как мои дочери напечатали наше обращение к народу, в Москве и других городах люди читали этот документ... пожилые путчисты просто не могли себе представить весь объём и глубину этой новой для них информационной реальности» [3408].

Делая такое утверждение, Б.Н. Ельцин забывает, что один пожилой путчист не мог не знать о существовании факса - это В.А. Крючков. А поскольку телефоны Б.Н. Ельцина были под контролем, то уже в 9.00 В.А. Крючков должен был получить информацию о рассылке обращения.

И что сделал в ответ на это «главный чекист» страны?

Ничего.

Когда «Обращение» было готово, Р.И. Хасбулатов, поспешил в Москву на заседание Президиума Верховного Совета РСФСР. «Буду прорываться, - заявил он, - вы, как хотите...». Однако путь от Архангельского до Краснопресненской набережной Руслан Имранович проделал без всяких осложнений [3409]. Точно так же добрались до Москвы Ю.М. Лужков [3410] и И.С. Силаев [3411].

И тогда А.А. Собчак «стал настаивать: нужно прорываться» остальным [3412].

Вот как он описывал этот «прорыв»: «Едем быстро. Впереди ГАИ, и потому машины уступают нам дорогу. Танки и бронетранспортёры, завидев нас, съезжают на обочину. Хорошо, что их немного. Прорвались» [3413]. На МКАД, уточняет Е.Н. Подколзин, Б.Н. Ельцина встретил целый батальон, в сопровождении которого он и добрался до Белого дома [3414].

По свидетельству Ю.В. Скокова, Б.Н. Ельцин покинул Архангельское около 10.00 [3415]. Около 10.30, когда И.С. Силаев выступал в Белом доме перед иностранными дипломатами и представителями средств массовой информации, появился Борис Николаевич [3416].

«За неделю» до переворота, 11 августа, Д. Мэтлок передал «руководство посольством» Джеймсу Коллинзу, который 19 августа ездил в Белый дом и встречался Б.Н. Ельциным [3417]. По просьбе российского президента Д. Коллинз связался с Вашингтоном и попросил Д. Буша позвонить российскому президенту. Однако днём 19 - го Борис Николаевич не дождался этого звонка [3418]. Между Москвой и Вашингтоном разница во времени 8 часов. Поэтому, когда в Москве было объявлено о создании ГКЧП, в Вашингтоне было 22.00. А когда Д. Коллинз встречался с Б.Н. Ельциным, в Вашингтоне была глубокая ночь и президент спал.

Между тем американские спецслужбы сразу же предложили российскому правительству свои услуги.

Вспоминая тот день, полковник Генштаба В. Баранец пишет: «19 августа: Вечером Министерство обороны и Генштаб были шокированы информацией, полученной по каналам КГБ и подтверждённой специалистами нашего Главного разведывательного управления. Из посольства США в Дом Советов тайно прибыла группа специалистов электронной разведки и установила аппаратуру, которая позволяла прослушивать все разговоры штаба ГКЧП с Министерством обороны и Генеральным штабом, а также с командующими войсками военных округов и флотов» [3419].

Откуда же американским «специалистам» были известны коды, которыми пользовались названные советские военные учреждения? Одно из двух: или они ещё ранее были получены американской разведкой, или же были предоставлены в их распоряжение российским правительством.

По свидетельству А.В. Коржакова, 19 августа американцы сделали ещё одно предложение - предоставить Б.Н. Ельцину в случае необходимости политическое убежище. Когда об этом сообщили Борису Николаевичу, он «произнёс только одно слово: «Хорошо» [3420].

Уже утром возле «Белого дома» началось строительство баррикад, которым руководил народный депутат А. Сурков.

«Только - только под руководством Суркова выросла первая баррикада, как тут же появились танки» [3421].

«В 11.15, - вспоминает К.И. Кобец, - к комплексу Верховного Совета РСФСР подошла танковая колонна, первая машина которой беспрепятственно вышла к лестнице центрального подъезда... Борис Николаевич отреагировал мгновенно... мы вышли на Краснопресненскую набережную» [3422].

А. Сурков создал «живое кольцо», и Б.Н. Ельцин полез на танк, который подошёл к самому крыльцу Белого дома [3423]. Поднявшись на танк номер 110 Таманской дивизии, Борис Николаевич в 12.10 обратился к собравшимся с речью [3424]. Его выступление было снято на телекамеры и обошло весь мир.

В первом ельцинском указе создание ГКЧП квалифицировалось как государственный переворот и его постановления объявлялись не имеющими силу на территории РСФСР [3425]. Затем президент России подписал указ, согласно которому «до созыва внеочередного Съезда народных депутатов СССР» подчинил себе все органы союзной исполнительной власти на территории России, в том числе Министерство обороны, КГБ и МВД [3426].

Имел ли он на это право? Нет. Следовательно, под прикрытием одного государственного переворота утром 19 - го начался другой государственный переворот.

В 14.00 у Б.Н. Ельцина состоялось совещание, на котором официально было решено поручить генералу К.И. Кобецу организовать оборону Белого дома [3427]. Указ о его назначении на эту должность был подписан в 16.00. Вечером того же дня началось формирование штаба обороны.

А что в это время делали «заговорщики»?

«19 августа мы, - вспоминает Г. Янаев, - члены ГКЧП, обзвонили всех президентов союзных республик, кроме Прибалтики. Ни один из них не сказал, что наши действия являются авантюрой. Более того, все сказали, что в стране пора наводить порядок» [3428]. На верность ГКЧП присягнули главы следующих республик: Армении - Л. Тёр - Петросян, Азербайджана - А. Муталибов, Грузии - 3. Гамсахурдия [3429], Белоруссии - Н.И. Дементей, Узбекистана - И. Каримов [3430], Казахстана - Н. Назарбаев [3431], Украины - Л.М. Кравчук [3432]. Правда, некоторые из них, как, например, Л.М. Кравчук, очень быстро изменили свою позицию.

Буквально через два месяца после этих событий С. Станкевич сделал следующее признание: «Свыше 70 процентов российской территории были готовы примкнуть к ГКЧП» [3433].

По утверждению Н.С. Леонова, утром 19 августа собралась коллегия КГБ СССР. Когда возник вопрос о руководстве Российской Федерации, В.А. Крючков успокоил подчинённых: «С Ельциным мы договоримся» [3434]. Это был сознательный обман, так как к тому времени шеф КГБ уже знал, что президент России выступил с обращением к населению республики о сопротивлении ГКЧП и заручился поддержкой командующего ВДВ П.С. Грачёва.

«Около 10 часов в Кремле началось заседание ГКЧП», на котором Г.И. Янаев подписал указ об объявлении в городе чрезвычайного положения [3435]. Однако никаких действий по его реализации ни 19 - го, ни 20 - го предпринято не было, в том числе и против «Белого дома».

Можно было ожидать, что А.И. Лукьянов немедленно соберёт Президиум Верховного Совета СССР для созыва внеочередной сессии Верховного Совета СССР. Однако он предпочёл занять выжидательную позицию.

«Самый минимальный срок, - пишет Анатолий Иванович, - в который депутаты со всех концов страны могут съехаться в Москву - не менее четырёх с половиной дней. А тут ещё приходилось учитывать, что многие из них были в это время в отпусках, находились на отдыхе или лечении. Всё это и предопределило дату начала созыва сессии - 26 августа, а заседания Президиума Верховного Совета - 21 августа» [3436].

Анатолий Иванович, вероятно, забыл, что К.У. Черненко умер 10 марта в 19.20, а Пленум ЦК КПСС, на котором М.С. Горбачёв был избран генсеком открылся на следующий день, 11 марта, в 17.00, т.е. менее чем через сутки.

В этой истории очень важно ещё одно обстоятельство - оказывается, ГКЧП, который, казалось бы, был заинтересован в том, чтобы как можно быстрее созвать Верховный Совет и узаконить объявленное чрезвычайное положение, не давал А.И. Лукьянову на этот счёт никаких рекомендаций.

Подобную позицию занял и второй человек в КПСС - В.А. Ивашко, не допустивший экстренного созыва Пленума ЦК КПСС [3437]. Однако О. Шенин от своего имени направил на места шифрограмму с предписанием партийным организациям не только поддержать ГКЧП, но и создать подобные же комитеты на уровне республик, краёв и областей.

Когда её получили в Ленинграде, было срочно созвано Бюро обкома партии. Ознакомившись с шифрограммой, первый секретарь обкома Б.В. Гидаспов заявил, что такое важное событие, как создание ГКЧП, не могли не согласовать с ним как руководителем одной из крупнейших и важнейших партийных организаций. Между тем для него произошедшее - полная неожиданность. Считая происходящее провокацией, он предложил распоряжение секретаря ЦК не выполнять, после чего в присутствии начальника первого отдела обкома партии под запись в протоколе шифрограмма была уничтожена [3438].

Днём 19 - го члены ГКЧП собрались снова. Обсуждался вопрос о предстоящей пресс - конференции, на которой главную роль предполагалось отвести «премьеру Павлову» [3439]. Но, - пишет В.А. Крючков, - когда Валентин Сергеевич появился на заседании в глаза «бросилось» «его болезненное состояние. И немудрено: давление за 220, аритмия сердца, головные боли» [3440].

Другие участники этого совещания оставили на этот счёт иные воспоминания. По утверждению Ю. Прокофьева, B.C. Павлов появился настолько пьяным [3441], что «просто был не в состоянии принимать участие в пресс - конференции. Когда он сел рядом с Язовым, тот брезгливо отодвинулся» [3442].

«Тогда, - пишет Ю. Прокофьев, - мне стало понятно, что никакой согласованности, программы в комитете нет, а происходящее похоже на политическую авантюру. Руководящей руки не было, было непонятно, зачем ГКЧП вообще собрался. И это в то время, когда Ельцин принимал решение за решением, дезавуирующее указы ГКЧП» [3443].

Это стало ещё более очевидно, когда в 18.00 B.C. Павлов созвал экстренное заседание Кабинета министров [3444]. Было решено не вести протокол [3445]. Однако один из его участников - министр природопользования и охраны среды Н.Н. Воронцов, видимо, по горячим следам восстановил происходившее и через некоторое время предал свои записи гласности [3446]. Позднее стала известна запись этого заседания, сделанная министром культуры СССР Н. Губенко [3447]. Из этих документов, а также из воспоминаний управляющего делами Кабинета министров И. Простякова явствует, что, просидев до 23.00, министры ни к каким решениям не пришли [3448].

Спрашивается, для чего же тогда нужно было создавать ГКЧП и объявлять чрезвычайное положение?

Столь же странной была позиции «путчистов» и в отношении средств массовой информации.

Несмотря на то, что утром 19 - го «ГКЧП взял под контроль СМИ, причём довольно неуклюже закрыв все, кроме партийных», уже днём радиостанция «Эхо Москвы» снова вышла в эфир. Кто же отважился на такой шаг? Касаясь этого эпизода, Ю. Прокофьев пишет: «Приехал заместитель министра связи с автоматчиками» и «станцию открыли», после чего «автоматчики встали у входа», а «станция стала призывать граждан к оружию, к защите Белого дома» [3449].

Было бы интересно узнать: откуда у заместителя министра связи появились автоматчики? И почему, наводнив Москву танками, ГКЧП «не решился» послать их для «охраны» «Эха Москвы»?.

В 17 часов состоялась пресс - конференция членов ГКЧП, где была сделана попытка обосновать действия комитета [3450]. В 19.00 информация о ней появилась в телеэфире. У всех, кто видел растерянное лицо и трясущиеся руки диктатора Г.И. Янаева, его выступление оставило противоречивое чувство.

Ещё более странным оно кажется сейчас, когда мы знаем, как ловко телевизионщики снимали полуживого К.У. Черненко, и никто не мог догадаться, что он еле держится на ногах и находится не на избирательном участке, а в больнице.

И вдруг 19 августа такой непрофессионализм.

Многих удивило и то, что в 21.00 в программе «Время» по первому каналу телевидения «совершенно неожиданно прошёл правдивый и честный репортаж с баррикад у Белого дома» [3451]. В тот же день по телевидению было показано выступление Б.Н. Ельцина с танка возле «Белого дома». Касаясь этого факта, Ю. Прокофьев пишет: «Я не верю, что случайно показали выступление Ельцина на танке. Таких случайностей не бывает» [3452].

Ещё более странным было то, что ГКЧП не взяло под свой контроль средства массовой информации (прежде всего радио и телевидение) в Ленинграде.

В таких условиях уже 19 - го О.Д. Бакланов решил выйти из игры и даже начал писать заявление об этом, но оно осталось недописанным [3453]. На его решение воздержаться от такого шага, по всей видимости, повлияло принятое Министерством обороны решение взять «Белый дом» и некоторые другие учреждения, которые были центром консолидации оппозиции, под свою «охрану» [3454].

«Вечером 19 августа, - свидетельствует П.С. Грачёв, - по телефону генерал - полковник Ачалов от имени министра обороны Язова отдал мне приказ: в 6 часов утра 20 августа силой задержать или силой захватить всё руководство России вместе с Ельциным и в дальнейшем этапировать их в то место, которое укажет старший начальник... этот приказ слышал весь мой штаб».

Когда П.С. Грачёв обратился к своим заместителям: «Что делать?», «...все в один голос заявили: «Товарищ командующий, предлагаем этот приказ не выполнять» [3455].

По воспоминаниям Е.Н. Подколзина, не получив письменного приказа, П.С. Грачёв уже ночью позвонил В.А. Ачалову, но ему сообщили, что «генерал отдыхает». Командующий ВДВ решил связаться с министром обороны, ему ответили, что Д.Т. Язов до семи утра приказал его «не беспокоить» [3456].

Утром, вспоминает П.С. Грачёв, В.А. Ачалов поинтересовался: как обстоят дела с «Белым домом»? Павел Сергеевич ответил, что без перемен, так как письменного приказа о штурме он не получал, а попытка связаться ночью с министром обороны и его заместителем оказалась неудачной. В.А. Ачалов проинформировал об этом Д.Т. Язова и, перезвонив через некоторое время, заявил, что П.С. Грачёв поступил правильно [3457].

К этому времени в Москве стало известно заявление Д. Буша, сделанное им по поводу создания ГКПЧ вечером 19 августа. Американский президент не только осудил заговорщиков, но и потребовал их восстановить статус - кво [3458].

Поэтому, когда утром 20 - го члены ГКЧП собрались на своё новое заседание, они уже имели дело с совершенно иной ситуацией. Не в их пользу развивались события и за пределами столицы. На этом заседании был «утверждён персональный состав штаба ГКЧП» во главе с О. Баклановым и принято «решение об установлении в столице комендантского часа», который был введён с 23.00 [3459].

«К утру 20 - го защитники практически закончили строительство заграждений. Рядом с лёгкими противопехотными баррикадами появились бетонные противотанковые, подъезды к Дому перегородили грузовиками с песком» [3460].

Особую активность в организации обороны «Белого дома» проявили российские бизнесмены. «Предприниматели, - писала тогда одна из газет, - везли в «Белый дом» деньги чемоданами - 70 кг денег, сотни миллионов рублей - это была не благотворительность, это были взносы в их и нашу свободу. Грузовики с песком, краны, оружие, продовольствие - всё это было куплено на деньги российских предпринимателей» [3461].

20 августа штаб обороны «Белого дома» приступил к формированию ополчения. Как свидетельствуют очевидцы, «оружия было мало - только у охраны Дома Советов, да часть офицеров милиции и КГБ пришли с табельным. Немного получили из отделений милиции, часть «достали». В итоге к ночи 20 августа количество автоматов и пулемётов в здании... насчитывалось около тысячи стволов» [3462].

В то время, как внутри Белого дома и за его стенами шла незаметная для многих работа по подготовке к возможной его обороне, возле Белого дома собралась огромная масса народа. Р.Г. Пихоя без ссылки на источники утверждает, что днём 20 - го здесь было «до 200 тысяч человек» [3463]. В первой половине этого дня я тоже был там и могу сказать: народу было действительно много, но в несколько раз меньше названной цифры.

После обеда стали распространяться слухи о возможном штурме Белого дома. Как мы теперь знаем, они не были лишены оснований.

«Расценивая ситуацию вокруг «Белого дома» как прямую угрозу заговору, - читаем мы в обвинительном заключении, - Крючков, Язов и Пуго приняли решение о проведении боевой операции по захвату здания Верховного Совета России... Непосредственная её подготовка Крючковым и Язовым была поручена своим заместителям Агееву и Ачалову, которые в течение 20 августа разработали операцию под кодовым названием «Гром» [3464].

С этой целью сначала состоялось совещание на Лубянке у Г.Е. Агеева, затем в Министерстве обороны СССР - у В.А. Ачалова. Среди тех, кого пригласили на совещание в Министерство обороны, был и П.С. Грачёв [3465]. Из числа присутствовавших нам известны: Г.Е. Агеев, В.А. Ачалов, В.И. Варенников, А.А. Головнёв, Б.В. Громов, В.Ф. Карпухин. Д.Т. Язов [3466].

«Хотя совещание проходило у Ачалова, - показывал на следствии П.С. Грачёв, - но создавалось впечатление, что вёл его Агеев... Агеев изложил план, по которому следует действовать при захвате «Белого дома»: окружаем, ВДВ клином подходят к зданию, а в образовавшийся проход врывается группа «Альфа» КГБ и обезоруживает находящихся в здании людей...» [3467].

«Моя мысль, - утверждает П.С. Грачёв, - была направлена на то, чтобы до конца выяснить, план захвата и принять соответствующие меры по его предупреждению, исходя из договорённости с Б.Н. Ельциным... Я сказал присутствующим, что они не знают обстановки в районе «Белого дома», в приёмной находится генерал Лебедь, который там был и может доложить обстановку. Ачалов поддержал меня, и в кабинет пригласили Лебедя» [3468].

«Лебедь доложил, что внутри здания до 700 вооружённых людей» [3469], «вокруг здания многотысячные толпы.., построены баррикады», поэтому «ни о каком штурме не может быть и речи» [3470], так как «при штурме будет много крови» [3471].

Несмотря на информацию А.И. Лебедя, общий замысел штурма был одобрен, после чего совещание, по свидетельству Б.В. Громова, перешло к определению задач отдельным «подразделениям МВД СССР, КГБ СССР и МО СССР» [3472].

Когда все разошлись, В.А. Ачалов поручил заместителю командующего МВО генерал - лейтенанту А.А. Головнёву, руководителю «Альфы» В.Ф. Карпухину и А.И. Лебедю провести «рекогносцировку подступов к зданию Верховного Совета», а когда они вернулись в Генштаб, предложил А.И. Лебедю «набросать план блокирования здания Верховного Совета», что и было сделано за пять минут. По свидетельству А.И. Лебедя, он был уверен, что В.А. Ачалов забракует его план, однако он бросил на него беглый взгляд, выразил своё одобрение и отправил в Министерство внутренних дел к Б.В. Громову для согласования. Б.В. Громов, тоже не вникая в существо плана, сразу же с ним согласился. Из этого А.И. Лебедь сделал вывод, что ни В.А. Ачалов, ни Б.В. Громов выполнять этот план не собираются [3473].

Если допустить, что совещание завершилось около 14.30, к 15.00 была завершена рекогносцировка, к 15.30 составлен и одобрен план, к 16.00 доставлен в МВД, то из МВД в штаб ВДВ А.И. Лебедь мог вернуться не ранее 16.30.

Здесь, если верить ему, он заявил П.С. Грачёву, что участвовать в этом деле не хочет. Неожиданно для него командующий ВДВ «просиял», сообщил, что штурм назначен на 3 часа ночи и предложил проинформировать об этом Верховный Совет Российской Федерации [3474].

По свидетельству А.И. Лебедя, «он снял с себя тельняшку, погоны и эмблемы» и «поехал в Белый дом». Возле него «перехватил» нескольких человек, сообщил о готовящемся штурме Белого дома и «с этой информацией отправил их к Ельцину», но, как утверждал А.И. Лебедь, чтобы защитники Белого дома «ушами не хлопали», сказал, что штурм намечен на 2 часа ночи [3475].

По свидетельству Б.В. Громова, в 17 часов он «позвонил Р. Аушеву и сказал ему, что на три часа ночи назначено сосредоточение войск у «Белого дома», там будет действовать специальный отряд КГБ с проникновением внутрь здания, предложил ему передать эту информацию в «Белый дом» [3476].

Было ли это совпадением, сказать пока трудно. Но показательно, что именно 20 августа в 17.00 Б.Н. Ельцин подписал Указ №64 и «принял на себя командование вооружёнными силами на территории России» [3477].

И тогда же, в 17.00, «по внутренней трансляции Дома Советов» было «передано сообщение: перехвачен радиоприказ военного командования о начале штурма Белого Дома... Мужчинам, находящимся внутри Белого дома, раздали оружие, женщины покинули здание» [3478].

Вечером 20 августа состоялось очередное заседание ГКЧП, на котором присутствовали О.Д. Бакланов, В.И. Болдин, В.Ф. Грушко, В.А. Крючков, Б.К. Пуго, В.А. Стародубцев, А.И. Тизяков, Г.И. Янаев, Д.Т. Язов и ещё несколько приглашённых лиц. B.C. Павлов, «у которого развился гипертонический криз» отсутствовал. Когда была доложена информация о развитии событий, среди собравшихся возникли разногласия. Если О.С. Шенин продолжал настаивать на необходимости активных действий, то О.Д. Бакланов и А.И. Тизяков заявили о возможном выходе из ГКЧП. Как утверждается в обвинительном заключении по делу ГКЧП, итогом этого заседания было решение о «проведении боевой операции по захвату здания Верховного Совета России» [3479].

Однако два командующих, от которых зависела судьба этого решения (П.С. Грачёв - командующий воздушно - десантными войсками, на которого было возложено командование операцией «Гром», и Б.В. Громов - командующий внутренними войсками), встретившись после совещания у В.А. Ачалова, договорились не участвовать в этой операции [3480].

Одновременно «Белый дом» предпринял меры по нейтрализации воинских частей. «В тот вечер, - вспоминает Е.Т. Гайдар, - знакомлюсь с Геннадием Бурбулисом. В его кабинете шумно, за столом председатель Комитета государственной безопасности Российской Федерации Иваненко пытается связаться с генералами, командующими округами... Иваненко непрерывно связывается по телефону с командирами Московского военного округа, внутренних войск, частей КГБ. Говорит примерно одно и то же: звоню по поручению Ельцина, не ввязывайтесь в это дело, держите личный состав и технику в стороне... « [3481].

По мере приближения к полуночи напряжение в Белом доме нарастало. В 21.00 был запрещён выезд машин за ограждение и тогда же дана команда «закрыть» «проходы в баррикадах» [3482].

«Белый дом» застыл в ожидании штурма.

В ожидании штурма

Чем же в ту тревожную ночь был занят российский президент?

По его словам, несмотря начавшуюся за стенами «Белого дома «стрельбу», он продолжал стоять у руля власти. «Примерно в два тридцать ночи, - вспоминает Борис Николаевич, - я посмотрел на часы, закрыл глаза и мгновенно отключился. Когда снова началась стрельба, меня растолкали помощники. Повели вниз, прямо в гараже надели бронежилет, усадили на заднее сидение машины, сказали «Поехали». Когда двигатель «ЗИЛа» заработал, я окончательно проснулся» [2483].

Если это описание соответствует действительности, возникает вопрос, в каком же состоянии находился в тот вечер Борис Николаевич, если заснул на одном из этажей «Белого дома», а «проснулся» только в подвале?

Когда Борис Николаевич «проснулся» и поинтересовался, куда его собираются везти, ему сообщили, что в американское посольство. И тут, несмотря на то, что вариант использования его в качестве убежища был им одобрен, Б.Н. Ельцин протрезвел и «категорически отказался покидать Белый дом», после чего «было решено спуститься в бункер» [3484].

По утверждению А.В. Коржакова, Б.Н. Ельцин лёг спать не в полтретьего, а «около одиннадцати вечера». Но едва он заснул, как на улице «послышались выстрелы» и его эвакуировали в бункер [3485]. Главный ельцинский архивист Р.Г. Пихоя, который был свидетелем этого исторического эпизода, пишет, что он произошёл «около 12 часов ночи» [3486].

В то время я был на Краснопресненской набережной, между Горбатым мостиком и Приёмной Верховного Совета. И могу засвидетельствовать, что не слышал там никаких «выстрелов».

Поэтому о причинах поднятой в «Белом доме» тревоги можно только предполагать.

«После 23 часов» Ю.В. Скокову позвонил П.С. Громов и сообщил, «что дана команда о начале штурма в 3 часа ночи». Ю.В. Скоков «немедленно пошёл к Ельцину и поставил его в известность об этом. «Ну что же, будем ждать, - сказал Борис Николаевич. - А Вы - предпринимайте усилия по предотвращению» [3487].

Видимо, после этого Б.Н. Ельцин и оказался в бункере «Белого дома», а Ю.В. Скоков, захватив с собою В.М. Портнова, «отправился к П.С. Грачёву» [3488].

«Я с Портновым, - показал Ю.В. Скоков на следствии, - сразу после этого поехал на встречу к Грачёву в штаб ВДВ на ул. Матросская тишина. У нас с ним была заранее согласованная схема встреч. Чтобы меня не видели в штабе, его вызывали ко мне на улицу. Грачёв вышел и в разговоре на улице сказал мне что он - русский и не позволит, чтобы армия проливала кровь своего народа и таких команд выполнять не будет» [3489].

Вероятно, после встречи с П.С. Грачёвым, Ю.В. Скоков отправился на встречу с Б.В. Громовым и «возвратился в «Белый дом» в 2 часа ночи, т.е. уже 21 августа, за час до объявленного начала штурма» [3490].

Между тем, если верить «Журналу записи информации», в полночь в Белый дом стали поступать тревожные сведения: «00.05. На Арбате - стрельба. Трассирующими. Площадь Дзержинского. Стрельба поверх голов. Калининский проспект. Стрельба». «00.30. По просьбе вице - президента, выступившего на митинге,.. все ополченцы отошли от стен Белого дома на 50 метров. Для защиты каждого окна выделено по два человека, получивших приказ стрелять без предупреждения при попытке насильственного прорыва в здание через окна». «00.50. Всем находящимся в доме рекомендовано не подходить к окнам, опустить жалюзи... На всех этажах выключен свет. Коридоры перегорожены диванами, мебелью» [3491].

Как мы теперь знаем, никакой стрельбы в это время ни на Арбате, ни на площади Дзержинского не было. Как развивались события на Калининском проспекте, мы ещё увидим.

Чем же в тот момент занимался проснувшийся Б.Н. Ельцин? Оказывается, спокойно под звон бокалов беседовал с Г.Х. Поповым и Ю.М. Лужковым. Упоминая об этом, А.В. Коржаков пишет, что Гавриил Харитонович не рассчитал своих сил, поэтому «его потом двое дюжих молодцов... еле вынесли под руки из подвала» [3492]. Ну, что ж, с кем не бывает. Тем более, ведь пили, наверное, не просто так, а за победу демократии.

Желая показать, что это было не обычное застолье, А.В. Коржаков пишет: «Мы сидели в темноте и слушали раздававшиеся на улице редкие выстрелы и крики». Однако у Александра Васильевича было неспокойно на душе, поэтому, «посидев в приёмной», он «побрёл к Руцкому». И что же делал он в эти тревожные минуты у вице - президента под «редкие выстрелы и крики», раздававшиеся на улице? «Мы с ним, - признаётся А.В. Коржаков, - выпили по рюмочке». После этого «настрой» у них стал «боевой» и они «договорились с Руцким держаться до конца» [3493].

К сожалению, из воспоминаний А.В. Коржакова не совсем понятно: до какого конца? То ли до последних сил, то ли до последней капли... водки.

Между тем, как писала тогдашняя пресса, «после полуночи» начался штурм «Белого дома». «Час ночи, - читаем в «Общей газете». - Со стороны Калининского проспекта в сторону Белого дома движутся танки. По ориентировочным оценкам - 15 БТР и около 30 танков. На Калининском проспекте они легко смяли баррикады. По непроверенным данным, там погиб человек. Со стороны Садового кольца также движется колонна танков. Возле Белого дома стрельба» [3494].

И далее: «Колонна БМП, стоявшая... у американского посольства, попыталась на большой скорости прорваться на набережную... Тогда противная сторона облила флагманскую машину бензином и подожгла... Ещё одна колонна бронетехники, прорвавшаяся к Дому Советов, остановилась метрах в ста... По предварительным данным,.. во время прорыва погибли пять человек» [3495].

А вот что было на самом деле.

По утверждению командира батальона Таманской дивизии капитана С. Суровикина, поздно вечером он получил приказ выставить патруль на Смоленской площади. Как только возглавляемая им колонна БМП (обращаю внимание: не танков, а бронемашин пехоты) повернула от метро станция «Маяковская» на Садовое кольцо, их стали снимать. «Параллельно шла «Волга» и тоже снимала. Камер было море... Значит, кому - то был известен наш маршрут, и самое главное - заранее» [3496].

Присутствие кинокамер свидетельствует о том, что кто - то знал не только маршрут этой колонны, но и то, что ждёт её впереди!!! Ведь в тот вечер на улицах города было много военной техники, но кинокамеры почему - то снимали только эту колонну бронемашин.

Для проезда на Смоленскую площадь по Садовому кольцу таманцам необходимо было пересечь Калининский проспект, который вёл к «Белому дому». Следовательно, направляясь к МИДу, они должны были оставить «Белый дом» в стороне.

Чтобы иметь на этот счёт более ясное представление, необходимо отметить, что на пересечении с Калининским проспектом (или Новым Арбатом) Садовое кольцо разделяется на три полосы, две боковые поднимаются наверх, одна, центральная, проходит под проспектом через тоннель. Следовательно, если бы БМП направлялись к «Белому дому», они должны были по правой боковой полосе подняться наверх, если же шли к Смоленской площади, войти в тоннель.

Между тем, оказывается, «тоннель под проспектом Калинина был перегорожен с двух сторон: на входе - поливальные машины, на выходе - четыре ряда троллейбусов» [3497]. Получается, что кто - то специально перегородил Садовое кольцо так, что бы весь транспорт поднимался на Калининский проспект, откуда открывался прямой путь к «Белому дому».

«Около 0.15 21 - го, - вспоминает военный журналист капитан 1 ранга М. Головко, - я находился на площади перед мостом через Москву - реку. Какой - то мужчина, взобравшись на баррикаду, крикнул: «Штурм начался. Техника идёт по Садовому кольцу. Свободные - на защиту баррикад». Бегом вместе с другими людьми я поднялся к туннелю под Калининским. Внизу несколько БМП двигались с улицы Чайковского в сторону Смоленской площади» [3498].

И далее: «Вокруг меня... было не меньше 100–150 человек... я вышел вперёд, перегородив дорогу первой БМП. Машина резко затормозила, «клюнув» носом и качнувшись на подвеске, а затем резко дав ход, подмяла меня под днище. Из - под гусениц второй БМП меня успели вытащить двое парней. Я был подмят под БМП, но остался жив. И, полагая, что дальше техника пойдёт к Белому дому любой ценой, я закрыл своей плащ - накидкой смотровые щели одной из БМП», а «в 0.38 я записал на диктофон то, что видел» [3499].

Эти воспоминания представляют для нас особую ценность прежде всего потому, что они позволяют более или мене точно датировать этот эпизод: не ранее 0.15 - не позднее 0.38. Они ценны и тем, что в них нашло отражение начало этой трагедии.

После того, как М. Головко отошёл в сторону и опустился на асфальт, к БМП бросились другие парни. «Сидя на асфальте, - пишет М. Головко, - я видел, как взобравшиеся на броню парни разворачивают брезент, скатанный за башней БМП и скреплённый ремнями, ломают радиоантенну... Как падают они вниз, сваленные стволом быстро разворачиваемого орудия» [3500].

Одним из тех, кого видел капитан М. Головко, был Дмитрий Комарь.

«Дмитрий Комарь,.. - вспоминает очевидец, - полез на пробивавшуюся через баррикады БМП, чтобы набросить сверху брезент и «ослепить» механика - водителя. Его убило, по всей видимости, ударом незакреплённой створки люка, который у БМП находится сзади. Тело его так и повисло на нём, на этом люке... Увидев смерть, к машине бросился Владимир Усов. Он хотел оттащить Комаря к людям. Но когда Владимир был уже в нескольких шагах от БПМ, та неожиданно дала задний ход. Говорят, его тело потом собирали по частям» [3501].

Илья Кричевский тоже был среди нападавших на БМП. Как явствует из воспоминания, он попытался проникнуть в БМП через открытый люк, но был сражён пулей.

М. Головко не пишет, где именно произошла эта трагедия, объясняя свои действия тем, что пытался не допустить выхода боевой техники «к Белому дому». Исходя из этого, можно было бы подумать, что, подойдя к Калининскому проспекту, БМП стали пониматься наверх по правой полосе.

Но вот что пишет руководивший колонной БМП капитан С. Суровикин: «При подходе к одному из перекрёстков (имеется в виду перекрёсток Садового кольца и Калининского проспекта) увидели заграждение из техники», «командир приказал обойти заграждение» и «мы въехали в тоннель» [3502]. Это значит, что колонна БМП двигалась не по правой, а по центральной полосе и направлялась не к «Белому дому», а к Смоленской площади.

Когда колонна вышла из тоннеля, на её пути и встал М.А. Головко [3503]. Зачем он сделал этого, непонятно, так как для любого трезвого человека было очевидно, что БМП направляются не к «Белому дому». «Героизм» М.А. Головко представляется тем более странным, что за его спиной находилось заграждение - несколько рядов перегородивших Садовое кольцо троллейбусов [3504].

Но как только БМП вышли из тоннеля, в них «полетели кирпичи, обломки асфальта, куски плит». «Вокруг нас, - отмечает С. Суровикин, - суетилось множество людей с кино и фотокамерами». Была сделана попытка прорваться к Смоленской площади через заграждения. Но кем - то при помощи заранее подогнанного крана, троллейбусы снова «были сдвинуты», «проход закрыт» и «оставшиеся машины встали» [3505].

Одна из них, №536, под командой сержанта Семеняги была отрезана от остальных. В неё, вспоминает С. Суровикин, «полетели бутылки с зажигательной смесью», и она загорелась. Когда механик - водитель Булычёв выбрался из машины, его облили бензином, и на нём вспыхнула одежда. Пока он снимал её, обжёг руки. «При высадке из машины личный состав стрелял вверх, только вверх... БМП - это не «Жигули»... узкий триплекс - смотровая щель и всё. Эту узкую полоску ему ещё и закрыли, он вообще ничего не видел. В результате, как выяснилось, он кого - то задавил. Ведь толпа обступила машину плотным кольцом» [3506].

Таким образом, если по одной версии три человека погибли, пытаясь остановить колонну БМП, идущую к Белому дому, то по другой версии - они стали жертвами в результате нападения на отставшую и попавшуюся в ловушку бронемашину, уже прошедшую тоннель и поэтому направлявшуюся не к Белому дому, а к Смоленской площади.

Кто же прав? Ответ на этот вопрос дают материалы следствия, которое установило, что трагедия произошла не на пути к Белому дому, а «в тоннеле на пересечении улицы Чайковского и Нового Арбата» [3507], и что военнослужащие не несут никакой ответственности за смерть трёх погибших [3508].

Я не знаю, удалось ли прокуратуре найти ответ на вопрос, кто и зачем организовал этот, казалось бы никому не нужный перехват БМП, но не могу не сообщить следующий факт.

23 июня 2006 г. бывший командир Добровольческого полка, находившегося осенью 1993 г. в охране «Белого дома», полковник Александр Алексеевич Марков рассказал мне историю о том, как в ночь с 3 на 4 октября 1993 г., накануне штурма, к нему подошли двое его офицеров. Признавшись, что являются членами РНЕ и сообщив, что были внедрены в его окружение А.П. Баркашовым, они заявили, что самым большим грехом в своей жизни считают активное участие в событиях, которые разыгрались в ночь с 20 на 21 августа 1991 г. в тоннеле под Калининским проспектом [3509].

А поскольку РНЕ было создано руками КГБ СССР, получается, что он имел непосредственное отношение к этим событиям.

«...ровно в 1.30, - вспоминает В.И. Варенников, - мне позвонил генерал - полковник Ачалов и сообщил: «В 2 часа у Крючкова проводится экстренное заседание по обстановке. Дмитрий Тимофеевич выехать не может, но просит нас обоих поприсутствовать». «В установленное время мы были в кабинете Владимира Александровича. Там уже были Олег Дмитриевич Бакланов, Олег Семёнович Шенин, генералы - заместители председателя КГБ» [3510]. Из числа присутствовавших на этом совещании можно также назвать Б.В. Громова [3511].

Именно в это время, около 2 часов ночи, В.А. Крючкову позвонил Э.Г. Бурбулис и сообщил о трагедии на перекрёстке Калининского проспекта и Садового кольца, а председатель КГБ заверил его, что «никакого штурма «Белого дома» со стороны ГКЧП не намечается» [3512].

Было ли это сознательной дезинформацией или же В.А. Крючков уже знал, чем закончится созванное им совещание, ещё предстоит выяснить.

Согласно показаниям Б.В. Громова, особое значение для принятия совещанием окончательного решения имело выступление В.А. Ачалова, который поставил под сомнение возможность успешного осуществления намеченного плана, сообщив, «что ездил изучать обстановку вокруг «Белого дома», что там очень много людей - около 50–60 тысяч, и что штурмовать «Белый дом» в таких условиях никак нельзя» [3513].

Около 24.00, когда я был возле «Белого дома», там действительно толпилось много народа. Однако, во - первых, в несколько раз меньше, чем утверждал В.А. Ачалов (не уверен, что набралось бы и десять тысяч), а, во - вторых, поскольку с вечера, то затихая, то возобновляясь, шёл «проливной дождь» [3514], после полуночи люди стали расходиться.

На совещании у В.А. Крючкова против штурма Белого дома высказались заместитель министра внутренних дел Б.В. Громов, а также «руководители подразделений КГБ» [3515].

В это время неожиданно для многих участников совещания В.А. Крючкову сообщили о трагедии, разыгравшейся на Садовом кольце [3516].

Если учесть, что этот инцидент произошёл около 0.40, и к 2.00 часам ночи, когда на Лубянке началось совещание, В.А. Крючков уже знал о нём, получается, что он сознательно инспирировал вброс информации о пролившейся на улицах Москвы крови в ходе совещание, чтобы тем самым повлиять на исход обсуждавшегося вопроса о штурме «Белого дома».

После этого В.А. Крючков, которого поддержали его подчинённые, «предложил снять с повестки дня вопрос о мерах в отношении Белого дома». О.Д. Бакланов и О.С. Шенин пытались возражать. «Я, - пишет Варенников, - посоветовался с Ачаловым и предложил третий вариант - принятый план оставить в силе, но сроки его проведения уточнить утром». Этим и закончилось совещание на Лубянке [3517].

По некоторым сведениям, его участники стали расходиться около трёх часов ночи [3518].

«Самый тяжёлый момент, - пишет Б.Н. Ельцин, - наступил примерно в три утра. Снова началась стрельба». Если, услышав «стрельбу» в 24.00, Б.Н. Ельцин спустился в бункер, то, услышав её около трёх часов, он решил «подняться наверх». И только тогда ему доложили, что «есть убитые, три человека» [3519].

О чём говорит этот поразительный факт? О том, что во время пребывания президента России в бункере никто не информировал его о происходящих событиях. Возможно ли было такое, если бы он сам и его ближайшее окружение действительно с минуты на минуту ожидали штурма?

Следовательно, укрывшись в бункере, Б.Н. Ельцин был абсолютно уверен, что ему ничто не угрожает.

Если исходить из воспоминаний А.В. Коржакова, то «разбудила» Б.Н. Ельцина не стрельба, а звонок В.А. Крючкова [3520].

Г.Х. Попов, который присутствовал при сём, вспоминает, что этот разговор имел если не дружеский, но довольно деловой характер [3521]. О чём они беседовали, мы не знаем. Но, повесив трубку, Борис Николаевич заявил, что речь шла о М.С. Горбачёве. В.А. Крючков намерен послать за ним самолёт в Форос [3522].

В ту же ночь с 20 на 21 августа шеф КГБ направил А.А. Собчаку «послание», в котором выразил ему своё уважение и признал правильными его действия [3523].

Это означало капитуляцию ГКЧП.

В 9.00 началось заседание коллегии Министерства обороны СССР, на котором большинство генералов высказалось «за необходимость вывода войск из Москвы», после чего Д.Т. Язов отдал соответствующий приказ [3524]. Причём, по свидетельству В.А. Крючкова, министр обороны заявил ему, что коллегия приняла такое решение «в ответ на бездействие ГКЧП» [3525].

«Утром, - вспоминает Ю. Прокофьев, - я приехал в Кремль, у Янаева снова собрался ГКЧП» [3526]. Сообщение о том, что Д.Т. Язов решил вывести войска из города, вызвало удивление и возмущение. Поэтому решили отправиться в Министерство обороны [3527].

«В 10 часов утра 21 августа, - читаем мы в воспоминаниях В.А. Крючкова, - несколько членов ГКЧП, а также Шенин, Прокофьев и Плеханов, который был приглашён несколько позже в связи с предстоящей поездкой к Горбачёву, отправились к Язову на Фрунзенскую набережную в Министерство обороны» [3528].

По воспоминаниям Ю.А. Прокофьева, по дороге в Министерство обороны В.А. Крючков позвонил Б.Н. Ельцину и предложил ему вместе с ним лететь к М.С. Горбачёву в Форос. А затем через некоторое время позвонил Борис Николаевич и заявил, что отказывается от сделанного ему предложения, так как опасается «матроса Железняка» [3529].

Как явствует из материалов следствия, прибывшие к Д.Т. Язову «Крючков, Бакланов, Плеханов, Тизяков и Шенин настаивали на продолжении борьбы» [3530] и только после бурных прений было решено «ехать к Горбачёву, приглашать его в Москву» [3531].

Между тем, как мы знаем, решение «ехать к Горбачёву» существовало у В.А. Крючкова уже к трём часам ночи. Это значит, на последнем заседании ГКЧП он продолжал дурачить своих товарищей.

Как вспоминает Ю.А. Прокофьев, на этом заседании он «заявил, что теперь чётко понял: это политическая провокация, которая поставила под удар и страну, и партию, и другого выхода, кроме как застрелиться, никому из членов ГКЧП в этой ситуации не остаётся». По свидетельству Ю.А. Прокофьева, его поддержал только О.С. Шенин [3532], затем позвонил В.И. Варенников и тоже согласился с ним [3533].

Между тем в 11 часов, т.е. в то время, когда члены ГКЧП ещё, видимо, находились в Министерстве обороны СССР, в «Белом доме» открылась внеочередная сессия Верховного Совета РСФСР. Самое удивительное заключается в том, что она транслировалась по радио и телевидению [3534].

Следовательно, отправляясь в Министерство обороны, В.А. Крючков уже отдал радио и телевидение под контроль Б.Н. Ельцина, ни с кем из своих «товарищей по оружию» это не согласовав и никого не поставив в известность.

После того, как Верховный Совет РСФСР осудил «путчистов», Б.Н. Ельцин направил в адрес ГКЧП требование «прекратить свою противоправную антиконституционную деятельность» и отменить все принятые им решения [3535].

Утром 21 августа с заявлением, осуждавшим ГКЧП, выступило Политбюро ЦК КПРФ [3536]. В 12.00–14.00 состоялось заседание Секретариата ЦК КПСС [3537]. Он тоже отмежевался от ГКЧП и решил направить своих представителей в Форос. Одновременно состоялось заседание Президиума Кабинета министров СССР, который в 13.00 распространил заявление о незаконности ГКЧП [3538]. В результате к 14.00, когда заседание Верховного Совета РСФСР завершилось, ГКЧП был осуждён как руководством КПСС и КПРФ, так и правительством СССР.

Утром 21 - го, видимо, сразу же после возвращения из Министерства обороны, А.И. Лукьянов вызвал к себе представителей палат Верховного Совета И.Д. Лаптева и Р.Н. Нишанова и, назвав всё произошедшее авантюрой, заявил, что летит в Форос на встречу с М.С. Горбачёвым [3539].

По свидетельству Г.И. Янаева, после этого он подписал постановление о роспуске ГКЧП и сложил с себя президентские полномочия.

С этого момента для завершения «путча» осталось сделать только одно - вернуть из Фороса в Москву президента СССР М.С. Горбачёва.

С 18 августа, - пишет А.С. Черняев, - на даче командовал генерал В.В. Генералов [3540]. Отвечая на вопрос, «насколько серьёзно Горбачёв был блокирован в Форосе», бывший начальник службы госохраны Крыма Лев Николаевич Толстой сказал: «Его лишили связи, блокировали вертолётную площадку, отключили усилители на основных объектах, усилили службы охраны, установили дополнительные посты охраны как внутри, так и снаружи... Что касается телевидения, то государственные программы можно было смотреть, и мы их смотрели все эти три дня. А вот официально связаться с кем - либо по линии связи возможности у него не было» [3541].

Между тем, «есть свидетельства, что телефонная связь у Горбачёва была, и ею пользовались сотрудники охраны Горбачёва с его ведома» [3542]. Этот вопрос специально рассмотрен в книге B.C. Павлова «Август изнутри. Горбачёв - путч», который на основании материалов следствия убедительно показал, что президентская дача в Форосе 18–21 августа продолжала сохранять связь с внешним миром, и если бы М.С. Горбачёв желал воспользоваться ею, у него для этого была полная возможность. Однако никаких попыток он не предпринимал и даже не пытался предпринимать [3543].

Интересно, что когда В.А. Крючков предложил Б.Н. Ельцину лететь в Форос, Борис Николаевич готов был принять это предложение, однако его соратники решительно выступили против [3544]. Вопрос был вынесен на заседание Верховного Совета России, который решил направить к М.С. Горбачёву делегацию во главе с А.В. Руцким и И.С. Силаевым [3545].

Не получив согласия на совместный полёт, члены ГКЧП отправили в Форос собственную делегацию. В неё вошли О.Д. Бакланов, В.А. Крючков, А.И. Тизяков, Д.Т. Язов, Ю.С. Плеханов. К ним присоединились А.И. Лукьянов [3546] и В.А. Ивашко [3547]. В 14.15 они вылетели из Москвы [3548].

«Через два часа, - пишет В.А. Крючков, - самолёт пошёл на посадку» [3349]. Как установило следствие, в Бильбеке они приземлились в 16.08 [3550].

В 16.52, в то самое время, когда В.А. Крючков и его спутники добрались до Фороса, из Внуково - 2 вылетел самолёт Ту - 134, на борту которого находились В.В. Бакатин, Е.М. Примаков, А.В. Руцкой, И.С. Силаев и 10 народных депутатов [3551].

«Около 5 часов 21 - го, - читаем мы в дневнике А.С. Черняева, - вбежали ко мне сразу все три женщины - Ольга, Лариса, Татьяна - в страшном возбуждении. «Анатолий Сергеевич, смотрите, смотрите, что происходит». Выскочили мы на балкон... С пандуса от въезда на территорию дачи шли «ЗИЛы», а навстречу им с «Калашниковыми» наперевес двое из охраны. «Стоять», - кричат. Машины встали [3552].

Машины остановились, но через некоторое время двинулись дальше к служебному дому. Тут А.С. Черняев увидел: «В дверь внизу тесно друг за дружкой - Лукьянов, Ивашко, Бакланов, Язов, Крючков. Вид побитый. Лица сумрачные. Каждый кланяется мне. Я всё понял - прибежали с повинной» [3533].

«Горбачёву доложили о нашем приезде, - вспоминал В.А. Крючков, - но к нему не провели, попросили подождать... Через несколько минут после приезда я попросил телефонистку соединить меня с Горбачёвым. Последовал ответ, что разговор состоится после подключения всей связи» [3554].

По свидетельству М.С. Горбачёва, связь была восстановлена в 17.45 [3555].

«Навсегда запечатлелись последние сцены в «Заре», - пишет А.С. Черняев, - Горбачёв в своём кабинете, когда ему вернули связь, принимает поздравления Буша, подчиняет себе кремлёвский полк, вызывая к трубке его командира, коменданту Кремля приказывает не пускать в Кремль всех, причастных к путчу, опечатать их кабинеты, министру связи велит отключить у них телефоны, говорит со Щербаковым (зам. Павлова)» [3556].

Между тем А.В. Руцкой утверждает, что он связался «с Горбачёвым по телефону за несколько часов до того, как в Форосе появились путчисты» и предложил М.С. Горбачёву до его прибытия «путчистов» не принимать [3557]. Союзный президент послушно исполнил это предложение.

До Фороса российская делегация добралась около 20.00 [3558].

После того, как Михаил Сергеевич встретился с её членами [3559], он решил принять остальных. Но А. В. Руцкой и И.С. Силаев разрешили ему переговорить только с А.И. Лукьяновым и В.В. Ивашко [3560]. Обратите внимание: вице - президент союзной республики «не разрешил» президенту СССР. И тот снова взял под козырёк. Причём даже с В.А. Ивашко и А.И. Лукьяновым союзному президенту не позволили встретиться без свидетелей.

«С Лукьяновым и Ивашко, - пишет М.С. Горбачёв, - я беседовал в присутствии Бакатина и Примакова» [3561]. Разговор затянулся, и президент предложил прибывшим располагаться на даче, чтобы утром следующего дня лететь в Москву [3562]. Однако «спасители» не только отвергли его гостеприимное предложение, но и предложили ему тоже собираться в дорогу [3563]. И он снова вынужден был подчиниться.

И то, что М.С. Горбачёву до прибытия делегации Верховного Совета Российской Федерации не разрешили принять членов ГКЧП, и то, что ему позволили встретиться только с Ивашко и А.И. Лукьяновым, причём в присутствии В.В. Бакатина и Е.М. Примакова, и то, что ему приказали немедленно возвращаться в Москву, и он вынужден был этому подчиниться, означало, что победители не рассматривали его больше как президента СССР.

В Москве самолёт М.С. Горбачёва приземлился около двух часов ночи [3564]. Очень удачно сказал О.М. Попцов: «Президент... в час своего возвращения... ещё не понимал, что... он сходит не по ступеням самолётного трапа, а спускается с Олимпа власти» [3565].

Примечания:

2

Их не смог привести даже Е.Т. Гайдар. См: Гайдар Е.Т. Гибель империи. М., 2006.

3

Медведев В.А. У перестройки был свой шанс // Прорыв к свободе. О перестройке двадцать лет спустя. С. 66–74.

24

Харт Г. Россия потрясает мир. Вторая русская революция и её воздействие на Запад. М., 1992. С. 104.

31

Там же. С. 29.

32

Там же.

33

Мэтлок Д.Ф. Смерть империи. Взгляд американского посла на распад Советского Союза. М., 2003. С. 39.

34

Там же.

35

Кашин О. Лагерный иврит. Судьба правдиста Михаила Полторанина // Русская жизнь. 2009. 22 апреля (электронный вариант // http://www.rulife.ru/mode/article/1237/).

248

Коржихина Т.П. Советское государство и его учреждения. Ноябрь 1917 - декабрь 1991. М., 1995. С. 382–417.

318

Киссинджер Г. Дипломатия. С. 718.

319

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 293.

320

Войтловский Ф.Г. Концепция «взаимозависимости» в идеологии и практике единства Запада в годы холодной войны. // Горбачёвские чтения. XX съезд и доклад Н.С. Хрущёва «О культе личности» в российской истории: к 50 - летию XX съезда. От Фултона до Мальты: как началась и закончилась холодная война. М., 2006. С. 308–325.

321

Киссинджер Г. Дипломатия. С. 718.

322

Цит. по: Горбачёв М.С. Размышление о прошлом и будущем. С. 217.

323

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 293.

324

XXVII съезд Коммунистический партии Советского Союза. 25 февраля - 6 марта 1986 года. Стенографический отчёт. Т. 1. С. 105.

325

Там же.

326

Там же. С. 83.

327

Резолюция XXVII съезд Коммунистической партии Советского Союза по Политическому докладу ЦК КПСС // Правда. 1986. 6 марта.

328

Программа Коммунистической партии Советского Союза. Новая редакция // Правда. 1986. 7 марта.

329

Воротников В.И. А было это так. С. 81.

330

XXVII съезд Коммунистической партии Советского Союза. 25 февраля - 6 марта 1986 г. Стенографический отчёт. Т. 2. С. 227.

331

Павлов B.C. Упущен ли шанс? С. 87.

332

Каждой семье - отдельную квартиру. Расчёт и просчёты // Аргументы и факты. 1989. №22. С. 4.

333

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 296.

334

XXVII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. Т. 2. С. 303–309, 310–313, 314–315. Состав Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза, избранного XXVII съездом КПСС. Члены ЦК КПСС // Известия ЦК КПСС. 1989. №2. С. 43–114; Кандидаты в члены ЦК КПСС // Там же. №6. С. 21–50. Ревизионная комиссия КПСС // Там же. С. 51–70.

335

Члены Политбюро, кандидаты в члены Политбюро, секретари ЦК КПСС, председатель КПК при ЦК КПСС (краткие биографии) // Известия ЦК КПСС. 1989. №1. С. 9–31.

336

XXVII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. Т. 2. С. 316.

337

Сазонов. ЦК КПСС и перестройка // Аргументы и факты. 1990. №5. 3–9 февраля.

338

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 298.

339

Грачёв А. С. Горбачёв. С. 155.

340

Сазонов. ЦК КПСС и перестройка // Аргументы и факты. 1990. №5. 3–9 февраля.

341

Отчётно - выборные собрания // Правда. 1986. 10 сентября.

342

Ежегодник БСЭ. 1986 год. М., 1986. С. 563.

343

Кунаев Д.А. От Сталина до Горбачёва. В контексте истории Казахстана. Алматы, 1994. С. 290.

344

Трушков В. Фальшивый мёд перестройки // Правда России. 1995. 18 мая.

345

Черняев А.С. Совместный исход. С. 725.

346

Грачёв А.С. Горбачёв. С. 157.

347

Ярошинская А.А. Чернобыль. Совершенно секретно. М., 1992.

348

Стенограмма совещания в ЦК КПСС. 10 марта 1986 г. // АГФ. Ф. 3. Oп. 1. Д. 4810. 7 л. В Политбюро ЦК КПСС... С. 30–31.

349

Из выступлений на совещании в ЦК КПСС по итогам XXVII съезда КПСС 10 марта 1986 г. // Горбачёв М.С. Собр. соч. Т. 3. М., 2008. С. 415–418.

350

Совещание секретарей ЦК КПСС и заместителей председателя Совета министров СССР. 12 марта 1985 г. // РГАНИ. Ф. 9. Оп. 5. Д. 42.

351

Из выступлений на совещании секретарей ЦК КПСС и заместителей председателя Совета министров СССР по выполнению решения XXVII съезда КПСС // Горбачёв М.С. Собр. соч. Т. 3. С. 419–420.

352

Горбачёв М.С. Понять перестройку. С. 80.

353

Яковлев А.Н. Сумерки. С. 474. См. также: Из выступлений на заседании Политбюро ЦК КПСС 13 марта 1986 г. // Горбачёв М.С. Собр. соч. Т. 3. С. 421–422.

354

Воротников В.И. А было это так. С. 90–91.

355

Совещание в ЦК КПСС с руководителями средств массовой информации. 14 марта 1986 г. Стенограмма // РГАНИ. Ф. 9. Оп. 5. Д. 43. Л. 1–82.

356

Там же. Л. 3–36. Выступление на совещании с руководителями средств массовой информации и пропаганды. 14 марта 1986 г. // Михаил Сергеевич Горбачёв. Собр. соч. Т. 4. М., 2008. С. 426–458.

2483

Внеочередной Третий съезд народных депутатов СССР. 12–15 марта 1990 г. Стенографический отчёт. Т. I. М, 1990. С. 11–26; Т. И. С. 387.

3183

Янаев Г. «Горбачёва никто не арестовывал». Интервью второго президента СССР // Коммерсант. 2001. 18 августа. См. также: Данилов А.Б. Ни против закона, ни против совести // Советская Россия. 1994. 3 сентября.

3184

Янаев Г. «Горбачёва никто не арестовывал». Интервью второго президента СССР // Коммерсант. 2001. 18 августа.

3185

Черняев А.С. Шесть лет с Горбачёвым. С. 475.

3186

Крючков В.А. Личное дело. Т. 2. С. 147

3187

Крючков В.А. «Я был только председатель КГБ!» // Газета. 2003. 19 декабря.

3188

Крючков В.А. Личное дело. Ч. 2. С. 147–148

3189

Трёхдневная эпоха. ГКЧП: Процесс, который не пошёл. Часть I. // Новая газета. 2001. №51. 23 июля ( http://www.novayagazeta.ru/ data/2001/51/15. html).

3190

Грушко В.Ф. Судьба разведчика. С. 206. См. также: Крючков В.А. Личное дело. Ч. 2. С. 148.

3191

Глушко В.Ф. Судьба разведчика. С. 206. См. также: Крючков В.А. Личное дело. 4.2. С. 148.

3192

Лебедь А.И. За державу обидно... С. 378.

3193

Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 79.

3194

Современная политическая история России (1985–1999). Т. 2. Лица России. 2 изд. М., 1999. С. 741.

3195

Иванова И. Жаркое лето 1991 года // Версия. 2001. №31. 21–27 августа (интервью А. Стефановича).

3196

Пастернак Б. Не в восторге от полученного задания // Время новостей. 2001. 17 августа.

3197

Почему «Гром» не грянул // Московские новости. 1994. №29. 17–24 июля.

3198

Пастернак Б. Не в восторге от полученного задания // Время новостей. 2001. 17 августа. Иванова И. Жаркое лето 1991 года // Версия. М., №31. 2001. 21–27 августа (интервью А. Стефановича).

3199

Там же.

3200

Пастернак Б. Не в восторге от полученного задания // Время новостей. 2001. 17 августа.

3201

Иванова И. Жаркое лето 1991 года // Версия. 2001. №31. 2001. 21–27 августа (интервью А. Стефановича).

3202

Там же.

3203

Пастернак Б. Не в восторге от полученного задания // Время новостей. 2001. 17 августа.

3204

Глушко В.Ф. Судьба разведчика. С. 206.

3205

Почему «Гром» не грянул // Московские новости. 1994. №29. 17–24 июля.

3206

Пастернак Б. Не в восторге от полученного задания // Время новостей. 2001. 17 августа.

3207

Там же.

3208

Там же.

3209

Карпов М. Хроника ГКЧП // Независимая газета. 1992. 19 августа. См. также: Трёхдневная эпоха. ГКЧП: Процесс, который не пошёл. Часть I. // Новая газета. 2001. №51. 23 июля ( http://www. novayagazeta. ru/data/ 2001/51/15. html). См. также: Крючков В.А. Личное дело. С. 148.

3210

Союз нерушимый. Документальный фильм // НТВ. 3 декабря 2006, 21.00.

3211

Турмович К. Бунт у спецкорыта. Минск. 2001 // Объединённая гражданская партия (http://www.ucpb.org/rus/library/riot/index. shtml).

3212

Событие дня // Российская газета. 1991. 6 августа; Прудников Н., Ефимов В. Поездка президента РСФСР в Тюменскую область завершена // Там же. 9 августа.

3213

Панюшкина Ю. Проект Союзного договора к подписанию готов. Но российские депутаты хотят с ним ознакомиться // Независимая газета. 1991. 8 августа.

3214

Третья сессия Верховного Совета РСФСР. Бюллетень №39. Совместное заседание Совета Республики и Совета Национальностей. 5 июля 1991 г. С. 78, 82, 103–104.

3215

Панюшкина Ю. Проект Союзного договора к подписанию готов. Но российские депутаты хотят с ним ознакомиться // Независимая газета. 1991. 8 августа.

3216

Обращение к президенту России Б.Н. Ельцину // Независимая газета. 1991. 8 августа.

3217

Варенников В.И. Незабываемое. Т. 6. М., 2002. С. 192.

3218

Ельцин Б.Н. Верховный Совет СССР. 10 августа 1991 г. // Лаптев И.Д. Власть без славы. М., 2002. С. 223.

3219

Там же.

3220

20 августа Союзный договор будет открыт для подписания // Российская газета. 1991. 16 августа.

3221

Там же.

3222

Горбачёв М. С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 553.

3223

Ельцин встретится с Назарбаевым // Независимая газета. 1991. 8 августа.

3224

Рябушкин А. Встреча будет представительной // Известия. 1991. 12 августа. Кравченко Л. Как я был телевизионным камикадзе // Парламентская газета. 2001. 16 августа.

3225

Орлов В. - Горбачёву М.С. 2 августа 1991 г. // АГФ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 10800. Л. 1–2.

3226

Геращенко В.В. Совет Федерации СССР. 9 августа 1991 г. // АГФ. Ф. 5. Oп. 1. Д. 10811.

3227

Павлов B.C. Август изнутри. С. 97.

3228

Там же. С. 97–99.

3229

Там же. С. 100.

3230

Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С. 61.

3231

Прокофьев Ю.А. До и после запрета КПСС. С. 242–244.

3232

Полторанин М.Н. Власть в тротиловом эквиваленте. С. 120–121.

3233

Турмович К. Бунт у спецкорыта. Минск. 2001 // Объединённая гражданская партия (http://www.ucpb.org/rus/library/riot/index.shtml).

3234

Поспелова Ю. Российский КГБ: отдел Лубянки или раздел имущества // Коммерсант 1991. №12. 18–25 марта. С. 13.

3235

Стригин Е.М. КГБ был, есть и будет. От КГБ СССР к МБРФ. 1991–1993. М., 2004. С. 50.

3236

Материалы дела о проверке конституционности... Т. 2. С. 31. Грушко В.Ф. Судьба разведчика. С. 206.

3237

Леонов Н.С. Лихолетье. С. 434–436.

3238

Там же. С. 438–439.

3239

Шебаршин Л. Рука Москвы. С. 334.

3240

Грушко В.Ф. Судьба разведчика. С. 205–206.

3241

Коржаков А.В. Борис Ельцин от рассвета до заката. С. 96.

3242

Александр Коржаков: «Ельцина надо было сделать президентом СССР, и Союз бы сохранился» (http://www.vsesmi.ru/news/37342/93269/).

3243

Иванова И. Жаркое лето 1991 года // Версия. 2001. №31. 21–27 августа (интервью А. Стефановича); Коржаков А.В. Борис Ельцин от рассвета до заката. С. 96, 113.

3244

Прудников Н., Ефимов В. Поездка президента РСФСР в Тюменскую область завершена // Российская газета. 9 августа.

3245

Соколов М. В будущем Союзе, кажется, будет две республики: Россия и средняя Азия // Коммерсант. 1991. №33. 12–19 августа.

3246

Эрикссен Е., Терехов А. Последний певец империи. Интервью с Сергеем Кургиняном // Люди. 1997. Сентябрь. С. 19.

3247

Запись беседы с Н.И. Рыжковым. Москва. 22 июня 2008 г. // Архив автора.

3248

Запись бесед с Ю.А. Прокофьевым. Москва. 1 июля 2008 и 23 сентября 2010 // Архив автора.

3249

Бешлос М.Р., Тэлбот С. На самом высоком уровне. С. 297.

3250

Запись беседы с Н.И. Рыжковым. Москва. 22 июня 2008 // Архив автора.

3251

Запись бесед с Ю.А. Прокофьевым. Москва. 1 июля 2008 и 23 сентября 2010 // Там же.

3252

О роли личностей в истории // Спецназ России. 2009. №12. Декабрь (интервью И. Тарасова с Н.С. Леоновым) //http://www. specnaz. ru/article/? 1574.

3253

Шебаршин Л.В. Рука Москвы. М., 2002. С. 334.

3254

Там же. С. 335.

3255

Эрикссен Е., Терехов А. Последний певец империи. Интервью с Сергеем Кургиняном // Люди. 1997. Сентябрь. С. 19.

3256

Гавриил Попов: Россия 15 лет назад и сейчас // Эхо Москвы. 19 августа 2006 г. (беседа Андрея Черкизова с Г.Х. Поповым) (http:// www.echo.msk.ru/programs/ kitchen/45625/).

3257

Крючков В.А. Каждому своё // Десять лет, которые потрясли... 1991–2001. С. 41.

3258

Попов Г.Х. Снова в оппозиции. С. 243–244. Запись беседы с Ю.А. Прокофьевым. Москва. 23 сентября 2010 г. // Архив автора.

3259

Эрикссен Е., Терехов А. Последний певец империи. Интервью с Сергеем Кургиняном // Люди. 1997. Сентябрь. С. 19.

3260

Запись беседы с С. Э. Кургиняном. С. - Петербург - Москва. По телефону. 31 октября 2010 г. // Архив автора.

3261

Прокофьев Ю.А. До и после запрета КПСС. С. 276.

3262

Лебедев В. Цена «путча»: что же произошло год назад? // Независимая газета. 1992. 21 августа.

3263

Попов Г.Х. Снова в оппозиции. С. 243–244.

3264

Эрикссен Е., Терехов А. Последний певец империи. Интервью с Сергеем Кургиняном // Люди. 1997. Сентябрь. С. 19.

3265

Трёхдневная эпоха. ГКЧП: процесс, который не пошёл. Часть I. // Новая газета. 2001. №51. 23 июля ( http://www.novayagazeta.ru/ data/2001/51/15. html).

3266

Крючков В.А. Личное дело. Кн. 2. С. 133. См.: Текст «Договора о Союзе Суверенных государств. Проект» // Союз можно было сохранить. 2 изд. С. 268–283.

3267

Павлов B.C. В повестке дня стояла буржуазно - демократическая революция // Сегодня. 1994. 29 ноября.

3268

Крючков В.А. Личное дело. Т. 2. С. 133–134.

3269

Договор о Союзе Суверенных государств. Согласовано 23 июля 1991 года // Правда. 1991. 15 августа.

3270

Мы ещё не знаем, что надежда есть // Московские новости. 1991. 18 августа.

3271

Там же. С. 16.

3272

Крючков В.А. Личное дело. Т. 2. С. 148–149.

3273

Пастернак Б. Не в восторге от полученной задачи // Время новостей. 2001. 17 августа.

3274

Иванова И. Жаркое лето 1991 года // Версия. 2001. №31. 21–27 августа (интервью А. Стефановича).

3275

Лукьянов А.И. Август - 91. А был ли заговор. С. 155.

3276

Угланов А. Смертельная рана КГБ // Аргументы и факты. 2001. №33. См. также: Крючков В.А. Личное дело. Т. 2. С. 418.

3277

Крючков В.А. Личное дело. С. 151.

3278

Белозерцев А. Зябкий август (интервью В.И. Варенникова) // Советская Россия. 2000. 19 августа.

3279

Степанков В., Лисов В. Кремлёвский заговор. С. 85–86.

3280

Трёхдневная эпоха. ГКЧП: процесс, который не пошёл. Часть I. // Новая газета. 2001. №51. 23 июля ( http://www.novayagazeta.ru/ data/2001/51/15. html).

3281

Варенников В.И. Незабываемое. Т. 6. С. 194–196.

3282

Павлов B.C. Август изнутри. С. 107–117.

3283

Карпов М. Хроника ГКЧП // Независимая газета. 1992. 19 августа.

3284

Варенников В.И. Неповторимое. Т. 6. С. 197.

3285

Там же. С. 200.

3286

Валентин Варенников. Те три дня (беседу вела Е. Калиничева) // Время - MN. 2001. 17 августа.

3287

Запись беседы с Ю.А. Прокофьевым. Москва. 23 сентября 2010 г. // Архив автора.

3288

Трёхдневная эпоха. ГКЧП: процесс, который не пошёл. Часть I. // Новая газета. 2001. №51. 23 июля (http://wvvw.novayagazeta.ru/ data/2001/51/15. html). Карпов М. Хроника ГКЧП // Независимая газета. 1992. 19 августа.

3289

Трёхдневная эпоха. ГКЧП: процесс, который не пошёл. Часть IV // Новая газета. 2001. 13 августа (электронная версия).

3290

Там же.

3291

Там же.

3292

Там же.

3293

Степанков В., Лисов В. Кремлёвский заговор. С. 20.

3294

Трёхдневная эпоха. Часть I. ГКЧП: процесс, который не пошёл. // Новая газета. 2001. №51. 23 июля (http://www.novayagazeta.ru/ data/2001/51/15. html).

3295

Степанков В., Лисов В. Кремлёвский заговор. С. 20.

3296

Там же; Трёхдневная эпоха. Часть I. ГКЧП: процесс, который не пошёл // Новая газета. 2001. №51. 23 июля (http://www. novayagazeta. ru/data/ 2001/51/15. html). Карпов М. Хроника ГКЧП // Независимая газета. 1992. 19 августа.

3297

Варенников В.И. Неповторимое. Т. 6. С. 203.

3298

Там же.

3299

Трёхдневная эпоха. Часть I. ГКЧП: процесс, который не пошёл. // Новая газета. 2001. №51. 23 июля (http://www.novayagazeta.ru/ data/2001/51/15. html).

3300

Горбачёва P.M. Эти дни были ужасны. Форос: 73 часа под арестом. Из дневника жены президента // Раиса. Воспоминания. Дневники. Интервью. Статьи Письма. Телеграммы. М., 2000. С. 122.

3301

Черняев А.С. Совместный исход. С. 971.

3302

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 557.

3303

Варенников В.И. «Можно было обойтись без танков». Из интервью 1993 года (беседу вёл И. Тарасов) // Завтра. 2001. №34. 21 августа.

3304

Степанков В., Лисов В. Кремлёвский заговор. С. 138–139.

3305

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 557.

3306

Там же. С. 558.

3307

Горбачёва P.M. Эти дни были ужасны. Форос: 73 часа под арестом. Из дневника жены президента // Раиса. Воспоминания. Дневники. Интервью. Статьи Письма. Телеграммы. М., 2000. С. 122; Черняев А.С. Совместный исход. С. 971; Крючков В.А. Мы защищали Родину (беседу вёл Ю. Изюмов) // Гласность. 1993. 22–28 апреля.

3308

Болдин В.И. Крушение пьедестала. С. 15.

3309

Варенников В.И. Неповторимое. Т. 6. С. 206.

3310

Возвращение президента СССР в Москву // Август - 91. С. 103.

3311

Заявление М.С. Горбачёва по советскому телевидению 22 августа 1991 года // Август - 91. С. 109.

3312

Горбачёв М.С. Августовский путч. Причины и следствия. М., 1991. С. 17.

3313

Там же. С. 13. См. также: Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 558–559.

3314

Пять лет ГКЧП // Московская правда. №22. 1996. 17 августа (интервью О. Бакланова и О. Шенина).

3315

Степанков В., Лисов В. Кремлёвский заговор. С. 15.

3316

Горбачёв М. Неужели президент СССР должен был полезть на забор (беседу вела О. Владыкина) // Комсомольская правда. 2001. 17 августа.

3317

Болдин В.И. Крушение пьедестала. С. 15.

3318

Там же.

3319

Варенников В.И. Неповторимое. Т. 6. С. 206.

3320

Там же. С. 208–209.

3321

Болдин В.И. Крушение пьедестала. С. 15–17.

3322

Там же. С. 16.

3323

Пять лет ГКЧП // Московская правда. №22. 1996. 17 августа (интервью О.С. Шенина).

3324

Янаев Г. Горбачёва никто не арестовывал. Интервью второго президента СССР // Коммерсант. 2001. 19 августа. См. также: Инициатором ГКЧП был Горбачёв. Беседа вице - президента СССР, члена ГКЧП Геннадия Янаева и политического обозревателя «Правды России» Виктора Трушкова // Правда. России. 2001. №33. 29 августа - 4 сентября.

3325

Болдин В.И. Крушение пьедестала. С. 15–17.

3326

Варенников В.И. Неповторимое. Т. 6. С. 211.

3327

Болдин В.И. Крушение пьедестала. С. 15–17.

3328

Прокофьев Ю.А. До и после запрета КПСС. С. 246–247.

3329

Варенников В.И. Неповторимое. Т. 6. С. 212.

3330

Варенников В. Оказались размазнями // Вёрсты. 2001. 21 августа.

3331

Варенников В.И. Неповторимое. Т. 6. С. 212.

3332

Крючков В.А. Личное дело. Ч. 2. С. 160.

3333

Варенников В.И. Неповторимое. Т. 6. С. 213–214.

3334

Степанков В., Лисов В. Кремлёвский заговор. С. 21.

3335

Там же. С. 20–21; Пуго: сын об отце (Записал А. Голованов) // День. 1993. №27. С. 4.

3336

Степанков В., Лисов В. Кремлёвский заговор. С. 21.

3337

Там же.

3338

Степанков В., Лисов В. Кремлёвский заговор. С. 21.

3339

Павлов B.C. Август изнутри. С. 118–119.

3340

Караулов А. Вокруг Кремля. Т. 2. С. 312 (интервью А.И. Лукьянова).

3341

Почему «Гром» не грянул // Московские новости. 1994. №29. 17–24 июля.

3342

Трёхдневная эпоха. Часть I. ГКЧП: процесс, который не пошёл // Новая газета. 2001. №51. 23 июля (http://www.novayagazeta.ru/ data/2001/51/15. html).

3343

Крючков В.А. Личное дело. Ч. 2. С. 162.

3344

Трёхдневная эпоха. Часть I. ГКЧП: процесс, который не пошёл. // Новая газета. 2001. №51. 23 июля ( http://www.novayagazeta.ru/ data/2001/51/15. html).

3345

Карпов М. Хроника ГКЧП // Независимая газета. 1992. 19 августа.

3346

Караулов А. Вокруг Кремля. Т. 2. С. 426–432 (интервью Г.И. Янаева). Степанков В., Лисов В. Кремлёвский заговор. С. 22.

3347

Август - 91. М., 1991. С. 257.

3348

Степанков В., Лисов В. Кремлёвский заговор. С. 22, 101.

3349

Караулов А. Вокруг Кремля. Т. 2. С. 312 (интервью А.И. Лукьянова).

3350

Степанков В., Лисов В. Кремлёвский заговор. С. 19, 89.

3351

Август - 91. С. 256.

3352

Болдин В.И. Крушение пьедестала. С. 18.

3353

Хотимский Н. Форосский ультиматум // Вечерняя Москва. 1996. 7 февраля.

3354

Степанков В., Лисов В. Кремлёвский заговор. С. 90–91.

3355

Янаев Г. Товарищи долго уговаривали меня возглавить ГКЧП. Беседу вёл Ю. Строганов) // Труд. 2001. 18 августа.

3356

Трёхдневная эпоха. Часть I. ГКЧП: процесс, который не пошёл // Новая газета. 2001. №51. 23 июля (http://www.novayagazeta.ru/ data/2001/51/15. html).

3357

Там же.

3358

Там же.

3359

Карпов М. Хроника ГКЧП // Независимая газета. 1992. 19 августа.

3360

Мэтлок Д. Смерть империи. С. 494.

3361

Карпов М. Хроника ГКЧП // Независимая газета. 1992. 19 августа.

3362

Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С. 61–62.

3363

Орлик Ю. Подлог Лукьянова. Попытка журналистского расследования по горячим следам // Известия. 1991. 23 августа; Степанков В., Лисов В. Кремлёвский заговор. С. 97, 103.

3364

Павлов B.C. Август изнутри. С. 119.

3365

Там же.

3366

Степанков В., Лисов В. Кремлёвский заговор. С. 91.

3367

Крючков В.А. Личное дело. Ч. 2. С. 181.

3368

Павлов B.C. Август изнутри. С. 119.

3369

Запись беседы с А.И. Лукьяновым. Москва. 24 сентября 2010 г. // Архив автора.

3370

Коржаков А.В. Ельцин от рассвета до заката. С. 82.

3371

Август - 91. С. 257.

3372

Там же. С. 268.

3373

В августе 91 - го. М., 1993. С. 16.

3374

Трёхдневная эпоха. Часть I. ГКЧП: процесс, который не пошёл // Новая газета. 2001. №51. 23 июля (http://www.novayagazeta.ru/ data/2001/51/15. html).

3375

Там же.

3376

Карпов М. Хроника ГКЧП // Независимая газета. 1992. 19 августа.

3377

Трёхдневная эпоха. Часть I. ГКЧП: процесс, который не пошёл. // Новая газета. 2001. №51. 23 июля (http://www.novayagazeta.ru/ data/2001/51/15. html).

3378

Вассоевич Л.А. Информационные войны // Вестник политической психологии. 2004. Июнь. С. 42.

3379

Трёхдневная эпоха. Часть I. ГКЧП: процесс, который не пошёл. // Новая газета. 2001. №51. 23 июля (http://www.novayagazeta.ru/ data/2001/51/15. html).

3380

Карпов М. Хроника ГКЧП // Независимая газета. 1992. 19 августа; Смерть заговора. Белая книга. М, 1992. С. 37.

3381

Коржаков А.В. Борис Ельцин от рассвета до заката. С. 82–83.

3382

Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 75.

3383

Иванова И. Жаркое лето 1991 года // Версия. М, Н. 31. 2001. 21–27 августа (интервью А. Стефановича).

3384

Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 78.

3385

Там же. С. 79.

3386

Турмович К. Бунт у спецкорыта. Минск, 2001. // Сайт Объединённой гражданской партии (http://www.ucpb.org/rus/library/riot/ index. shtml).

3387

Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 80.

3388

Там же. С. 80–81.

3389

Подколзин Е.Н. В августе 91 - го. Неизвестные подробности путча (беседу вёл Д. Макаров) // Аргументы и факты. 2002. №33. 14 августа. С. 12.

3390

Крючков В.А. Личное дело. Ч. 2. С. 199.

3391

Турмович К. Бунт у спецкорыта. Минск. 2001 // Объединённая гражданская партия (http://www.ucpb.org/rus/library/riot/index. shtml); Гульбинский Н., Шакина М. Афганистан... Кремль... Лефортово... Эпизоды политической биографии Александра Руцкого. М., 1994. С. 112.

3392

Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 248.

3393

Почему «Гром» не грянул // Московские новости. 1994. №29. 17–24 июля.

3394

Павлов B.C. Август изнутри. С. 122.

3396

Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 81.

3397

Коржаков А. Борис Ельцин от рассвета до заката. С. 82–85. Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 78; Лужков Ю.М. 72 дня агонии. Август 1991 - го. Начало и конец. Коммунистический путч в России. М., 1991. С. 38; Полторанин М.Н. Власть в тротиловом эквиваленте. С. 173–175.

3398

В августе 91 - го. С. 10; Хасбулатов Р.И. Технология переворота (свидетельства и размышления очевидца) // Российская газета. 1992. 19 августа.

3399

Руцкой А.В. О нас и о себе. М., 1995.

3400

Лужков Ю.М. 72 дня агонии. С. 38.

3401

Выступление Президента России Б.Н. Ельцин на митинге около Белого Дома в 12.00 22 августа 1991 года // Август - 91. С. 131.

3402

В августе 91 - го. С. 10.

3403

Кобец К. Оборона по плану «Икс» (беседу вела Ю. Хайтина) // Московский комсомолец. 1991. 31 августа.

3404

Попов Г.Х. Снова в оппозиции. С. 188, 193.

3405

Хасбулатов Р.И. Технология переворота (свидетельства и размышления очевидца) // Российская газета. 1992. 19 августа.

3406

Август - 91. С. 183.

3407

Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 79.

3408

Там же. С. 82, 83.

3409

Хасбулатов Р.И. Технология переворота (свидетельства и размышления очевидца) // Российская газета. 1992. 19 августа.

3410

Лужков Ю.М. 72 дня агонии. С. 37–39.

3411

Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 82.

3412

Август - 91. С. 184.

3413

Там же.

3414

Подколзин Е.Н. В августе 91 - го. Неизвестные подробности путча (беседу вёл Д. Макаров) // Аргументы и факты. 2002. №33. 14 августа. С. 12.

3415

Турмович К. Бунт у спецкорыта. Минск. 2001 // Объединённая гражданская партия (http://www.ucpb.org/rus/library/riot/index. shtml).

3416

Эпоха Ельцина. Очерки политической истории. М., 2001. С. 148.

3417

Мэтлок Д. Смерть империи. С. 498.

3418

Там же. С. 498–499.

3419

Баранец В. Записки полковника Генерального штаба // Новая газета. 1997. 18 августа. См. также: Советская Россия. 1994. 21 мая. См. также: Радышевский Д.Э. Американская разведка помогла Ельцину // Московские новости. 1994. 8 июня. См. также: Советская Россия. 1994. 17 мая. Санкт - Петербургские ведомости. 1994. 18 мая. Рабочая трибуна. 18 мая. Козловский В. Американская разведка помогла Борису Ельцину // Сегодня. 1994. 1 июня.

3420

Коржаков А.В. Борис Ельцин от рассвета до заката. С. 93–94.

3421

Головин Ю. На что мы надеялись, стоя на баррикадах // Литературная газета. 2001. №33. 15–21 августа. С. 4–5.

3422

В августе 91 - го. С. 11.

3423

Головин Ю. На что мы надеялись, стоя на баррикадах // Литературная газета. 2001. №33. 15–21 августа. С. 4–5.

3424

Степанков В., Лисов В. Кремлёвский заговор. С. 112.

3425

Август - 91. С. 36–37.

3426

Указ Президента России №61. 19 августа 1991 г. // Там же. С. 40.

3427

Хасбулатов Р.И. Технология переворота (свидетельства и размышления очевидца) // Российская газета. 1992. 19 августа.

3428

Янаев Г. Горбачёва никто не арестовывал // Коммерсант. 2001. №148. 18 августа.

3429

Земцов И.Г. Лица и маски. Т. 2. М.: Терра - Терра, 2008. С. 106.

3430

Мэтлок Д. Смерть империи. С. 497.

3431

Тарасов И. О роли личностей в истории // Спецназ России. 2009. №12. Декабрь (интервью Н.С. Леонова) (http://www.specnaz. ru/article/? 1574).

3432

Крючков В.А. Личное дело. Кн. 2. С. 192.

3433

Станкевич С. Факторы в ритме путча // Куранты. 1991. 26 октября. С. 9.

3434

Тарасов И. О роли личностей в истории // Спецназ России. 2009. №12. Декабрь (интервью Н. С. Леонова) (http://www.specnaz. ru/article/? 1574).

3435

Карпов М. Хроника ГКЧП // Независимая газета. 1992. 19 августа.

3436

Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С. 25.

3437

Шантырь Ю. «Эти люди действовали в условиях глубокой конспирации», - утверждает Владимир Ивашко, бывший заместитель бывшего генсека, отрицая причастность ЦК КПСС к делу ГКЧП // Независимая газета. 1991. 17 октября.

3438

Запись беседы с Ю.П. Беловым. СПб. 14 марта 2008 г. // Архив автора.

3439

Прокофьев Ю.А. Руководящей руки не было (беседу вёл П. Акопов) // Известия. 2001. 18 августа.

3440

Крючков В.А. Личное дело. Ч. 2. С. 185.

3441

Прокофьев Ю.А. Руководящей руки не было (беседу вёл П. Акопов) // Известия. 2001. 18 августа.

3442

Прокофьев Ю.А. До и после запрета КПСС. С. 255.

3443

Прокофьев Ю.А. Руководящей руки не было (беседу вёл П. Акопов) // Известия. 2001. 18 августа.

3444

Карпов М. Хроника ГКЧП // Независимая газета. 1992. 19 августа.

3445

Гусев В.К. Эпоха реформ. М., 2001. С. 134.

3446

О заседании Кабинета министров в тот день. Краткое изложение заседание Кабинета министров СССР 19 августа // Известия. 1991. 24 августа; Горбачёв М.С. Это правительство должно уйти в отставку в полном составе. Записал В. Умнов // Комсомольская правда. 1991. 24 августа; «Если мы отступим хоть на йоту, мы пожертвуем службой, жизнью. Больше шанса у нас не будет. Заседание Кабинета министров СССР 19 августа 1991. 18.00–21.00. Записал Н.Н. Воронцов // Российская газета. 1991. 24 августа; Воронцов Н. Я не считаю себя героем // Независимая газета. 1991. 3 сентября.

3447

Заседание Кабинета министров 19 августа 1991 г. Из записи Н. Губенко // Союз можно было сохранить. 2 изд. С. 297–302.

3448

Простяков И. Трагедия августа 1991 г. //Гласность. 1992. №31. С. 3; №33. С. 4.

3449

Прокофьев Ю.А. До и после запрета КПСС. С. 254.

3450

Встреча с журналистами. Пресс - конференция Г.И. Янаева состоялась 19 августа в пресс - центре МИД СССР // Август - 91. С. 43–61.

3451

Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 102.

3452

Прокофьев Ю.А. До и после запрета КПСС. С. 258.

3453

Степанков В., Лисов Е. Кремлёвский заговор. С. 149.

3454

Подколзин Е.Н. В августе 91 - го. Неизвестные подробности путча (беседу вёл Д. Макаров) // Аргументы и факты. 2002. №33. 14 августа. С. 12.

3455

Пастернак Б. Не в восторге от полученной задачи // Время новостей. 2001. 17 августа.

3456

Подколзин Е.Н. В августе 91 - го. Неизвестные подробности путча (беседу вёл Д. Макаров) // Аргументы и факты. 2002. №33. 14 августа. С. 12; См. также: Пастернак Б. Не в восторге от полученной задачи // Время новостей. 2001. 17 августа.

3457

Пастернак Б. Не в восторге от полученной задачи // Время новостей. 2001. 17 августа. См. также: Иванова И. Жаркое лето 1991 года // Версия. 2001. №31. 21–27 августа (интервью А. Стефановича); Угланов А. Смертельная рана КГБ // Аргументы и факты. 2001. №33. 15 августа.

3458

Мэтлок Д. Смерть империи. С. 500.

3459

Карпов М. Хроника ГКЧП // Независимая газета. 1992. 19 августа.

3460

Вайс А., Каменский М., Милославский Л. Белый дом ждёт красных // Общая газета. 1991. №1 (электронная версия).

3461

Савватеева И. Зачем везли деньги на баррикады // Комсомольская правда. 1991. 5 сентября.

3462

Цыганок А. Тайный штаб // Время новостей. 2004. 19 августа.

3463

Пихоя Р.Г. Москва. Кремль. Власть. С. 329.

3464

Трёхдневная эпоха. Часть I. ГКЧП: процесс, который не пошёл. // Новая газета. 2001. №51. 23 июля (http://www.novayagazeta.ru/ data/2001/51/15. html).

3465

Почему «Гром» не грянул // Московские новости. 1994. №29. 17–24 июля.

3466

Лебедь А.И. За державу обидно... С. 398–399.

3467

Почему «Гром» не грянул // Московские новости. 1994. №29. 17–24 июля.

3468

Там же.

3469

Угланов А. Смертельная рана КГБ // Аргументы и факты. 2001. №33.

3470

Почему «Гром» не грянул // Московские новости. 1994. №29. 17–24 июля.

3471

Угланов А. Смертельная рана КГБ // Аргументы и факты. 2001. №33.

3472

Почему «Гром» не грянул // Московские новости. 1994. №29. 17–24 июля.

3473

Лебедь А.И. За державу обидно. С. 400–402.

3474

Там же. С. 403.

3475

Угланов А. Смертельная рана КГБ // Аргументы и факты. 2001. №33.

3476

Почему «Гром» не грянул // Московские новости. 1994. №29. 17–24 июля.

3477

Чернов Е. Присяге не верны... // Невское время. 1991. 21 сентября.

3478

Вайс И., Каменский М., Милославский Л. Белый дом ждёт красных // Общая газета. 1991. №1 (электронная версия).

3479

Трёхдневная эпоха. Часть I. ГКЧП: процесс, который не пошёл // Новая газета. 2001. №51. 23 июля http://www.novayagazeta.ru/ data/2001/51/15. html.

3480

Почему «Гром» не грянул // Московские новости. 1994. №29. 17–24 июля.

3481

Гайдар Е. Август девяносто первого // Демократический выбор. 2000. 16 августа (электронная версия).

3482

Стенограмма событий ночи с 20 на 21 августа по записям «Журнала учёта информации» № 1 Штаба обороны Дома Советов. Регистрационный №8 Государственного комитета РСФСР по обороне и безопасности // Версия. 2004. 16–22 августа.

3484

Там же. С. 114.

3485

Коржаков А.В. Борис Ельцин от рассвета до заката. С. 94.

3486

Пихоя Р.Г. Советский Союз: история власти. С. 679.

3487

Турмович К. Бунт у спецкорыта. Минск. 2001 // Объединённая гражданская партия( http://www.ucpb.org/rus/library/riot/index. shtml).

3488

Там же.

3489

Там же.

3490

Там же.

3491

Стенограмма событий ночи с 20 на 21 августа по записям «Журнала учёта информации» №1 Штаба обороны Дома Советов. Регистрационный №8 Государственного комитета РСФСР по обороне и безопасности // Версия. 2004. 16–22 августа.

3492

Коржаков А.В. Борис Ельцин от рассвета до заката. С. 95.

3493

Там же.

3494

Вайс И., Каменский М., Милославский Л. Белый дом ждёт красных // Общая газета. 1991. 20 августа.

3495

Там же.

3496

Суровикин С. Западня на Садовом кольце (записал А. Головенко) // День. 1991. 25 октября - 8 ноября. С. 1–2.

3497

Коричневый путч красных. Август - 91. Хроника, свидетельства, фотодокументы. М., 1991. С. 88.

3498

Август - 91. С. 210–211.

3499

Там же. С. 210–211.

3500

Там же. С. 211.

3501

Там же. С. 212.

3502

Суровикин С. Западня на Садовом кольце (записал А. Головенко) // День. 1991. 25 октября - 8 ноября. С. 1–2.

3503

Иванов В. Ложь во спасение? Свидетели о трагедии в туннеле под проспектом Калинина // Независимая газета. 1992. 18 августа.

3504

Суровикин С. Западня на Садовом кольце (записал А. Головенко) // День. 1991. 25 октября - 8 ноября. С. 1–2.

3505

Там же.

3506

Там же.

3507

Трёхдневная эпоха. ГКЧП: процесс, который не пошёл. Ч. I // Новая газета. 2001. №51. 23 июля (http://www.novayagazeta.ru/data/2001/51/15.html).

3508

Там же. Максимова Э. Экипаж БМП - 536 не виновен. Закончилось следствие по делу о гибели Комаря, Кричевского и Усова // Известия. 1991. 27 декабря.

3509

Запись беседы с полковником А.А. Марковым. Москва. 23 июня 2006 г. // Архив автора.

3510

Варенников В.И. Неповторимое. Т. 6. С. 255.

3511

Трёхдневная эпоха. ГКЧП: процесс, который не пошёл. Ч. I // Новая газета. 2001. №51. 23 июля (http://www.novayagazeta.ru/ data/2001/5l/15. html).

3512

Крючков В.А. Личное дело. Ч. 2. С. 197.

3513

Почему «Гром» не грянул // Московские новости. 1994. №29. 17–24 июля.

3514

Как это было. Последняя ночь // Труд. 1991. 23 августа; Попов Г.Х. Снова в оппозиции. С. 224; Попцов О. Хроника времени «царя Бориса». М., 2000. С. 261.

3515

Трёхдневная эпоха. ГКЧП: процесс, который не пошёл. Ч. I. // Новая газета. 2001. №51. 23 июля ( http://www.novayagazeta.ru/data/2001/51/15.html).

3516

Варенников В.И. Неповторимое. Т. 6. С. 255.

3517

Там же. С. 256.

3518

Турмович К. Бунт у спецкорыта. Минск. 2001 // Объединённая гражданская партия (http://www.ucpb.org/rus/library/riot/index.shtml).

3519

Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 115.

3520

Коржаков А.В. Борис Ельцин от рассвета до заката. С. 113.

3521

Гавриил Попов: Россия 15 лет назад и сейчас // Эхо Москвы. 19 августа 2006 г. (беседа Андрея Черкизова с Г.Х. Поповым) (http://www.echo.msk.ru/programs/ kitchen/45625/).

3522

Коржаков А.В. Борис Ельцин от рассвета до заката. С. 113.

3523

Репина А. Как это было // Смена. Л., 1991. 23 августа.

3524

Шапошников Е. И. Выбор. 2 изд. М., 1996. С. 41–46.

3525

Крючков В.А. Личное дело. Ч. 2. С. 200.

3526

Прокофьев Ю. Руководящей руки не было (беседу вёл П. Акопов) // Известия. 2001. 18 августа).

3527

Варенников В.И. Неповторимое. Т. 6. С. 264; Прокофьев Ю. Руководящей руки не было (беседу вёл П. Акопов) // Известия. 2001. 18 августа.

3528

Крючков В.А. Личное дело. Ч. 2. С. 201.

3529

Запись беседы с Ю.А. Прокофьевым. Москва. 23 сентября 2010 г. // Архив автора.

3530

Карпов М. Хроника ГКЧП // Независимая газета. 1992. 19 августа.

3531

Прокофьев Ю.А. Руководящей руки не было (беседу вёл П. Акопов) // Известия. 2001. 18 августа.

3532

Прокофьев Ю.А. До и после запрета КПСС. С. 263.

3533

Там же. С. 265.

3534

Шебаршин Л. Рука Москвы. Записки начальника советской разведки. 1 изд. М., 1992. С. 283.

3535

Требования Президента РСФСР к организаторам антиконституционного путча. 21 августа 1991 г. // Август - 91. С. 84.

3536

Пихоя Р.Г. Советский Союз: история власти. С. 683.

3537

Август - 91. С. 83.

3538

Варенников В.И. Оказались размазнями // Вёрсты. 2001. 21 августа.

3539

Лаптев И. Пешки сдали ферзя // Общая газета. 2001. 16 августа.

3540

Черняев А.С. Шесть лет с Горбачёвым. С. 483.

3541

Лев Толстой о Михаиле Горбачёве (беседу вёл П. Шеремет) // Вечерняя Москва. 2001. 17 августа.

3542

Гульбинский Н., Шакина М. Афганистан... Кремль... Лефортово... С. 130–132. См. также: Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С. 20.

3543

Павлов B.C. Август изнутри. С. 32–66.

3544

Бурбулис Г. Все ждали штурма // Известия. 2001. 18 августа.

3545

Август - 91. С. 90.

3546

Трёхдневная эпоха. ГКЧП: процесс, который не пошёл. Ч. I. // Новая газета. 2001. №51. 23 июля ( http://www.novayagazeta.ru/data/2001/51/15.html).

3547

Шантырь Ю. «Эти люди действовали в условиях глубокой конспирации», - утверждает Владимир Ивашко, бывший заместитель бывшего генсека, отрицая причастность ЦК КПСС к делу ГКЧП // Независимая газета. 1991. 17 октября.

3548

Степанков В., Лисов В. Кремлёвский заговор. С. 187.

3550

Степанков В., Лисов В. Кремлёвский заговор. С. 205.

3551

Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 121.

3552

Черняев А.С. Совместный исход. С. 982.

3554

Крючков В.А. Личное дело. Ч. 2. С. 211.

3555

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 570.

3556

Черняев А.С. Шесть лет с Горбачёвым. С. 486.

3557

Гульбинский Н., Шакина М. Афганистан... Кремль... Лефортово... С. 131.

3558

Пихоя Р.Г. Советский Союз: история власти. С. 684.

3559

Сичка М. Как мы летали в Форос за президентом СССР // Ав - густ - 91. С. 222.

3560

Черняев А.С. Совместный исход. С. 983.

3561

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 572.

3562

Степанков В., Лисов В. Кремлёвский заговор. С. 209.

3563

Леонов Н.С. Крёстный путь. С. 32.

3564

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 575.

3565

Попцов О.М. Хроника времён «царя Бориса». М., 1996. С. 164.