Мы видим на наших полках прекрасные книги в красивых обложках – работы старинных авторов, живших и писавших до изобретения книгопечатания. Но только немногие из нас задаются вопросом: «Где же находятся оригиналы, с которых напечатаны эти книги?» И кто поручится за точность воспроизведения текста?

(Уильям Форсайт)

Четыре коронованных мученика именуются так потому, что их имена неизвестны.

(Breviarium spireme (1478))

Наука здесь молчит.

Для любителей знание несет волшебная палочка мистики, сохраняя истину в геометрических символах.

(Преподобный Уильям Масон)

Хотя рукописи, описывающие древнюю историю масонской организации, дошли до нас во множестве экземпляров и являются достаточно разнообразными, ни исторические свидетельства, ни многоголосие легенд не позволяют опираться на них как на достоверные источники, действительно проясняющие раннюю мифологию ремесла.

Эти древние манускрипты представляют собой рукописные (или масонские) Конституции, Конституции масонских Братств, Историю франкмасонства, Историю гильдии и Легенду о масонском Братстве. Первоначально они состояли из трех частей.

Первая – вводная молитва, Декларация, или Заклинание.

Вторая – История общества, История гильдии, или Легенда о масонском Братстве. Она начиналась до Потопа, содержала отсылки на Эвклида, Соломона (и многих других библейских личностей), на «любопытного масона», именовавшегося Неймосом Грекусом, который, оказав помощь при строительстве Храма в Иерусалиме, впоследствии обучал искусству строительства Чарльза Мартеля, на святого Албана, первого мученика. Завершается часть эпохой короля Ательстана, примерно 926 годом.

Третья часть содержит частные статуты и предписания, установления и указания, которые были обязаны тщательно выполнять и нерушимо соблюдать члены масонского сообщества.

Документы использовались для принятия кандидатов с целью последующего их вступления в общество. Им зачитывалась «Легенда о масонском Братстве», затем они клялись на Священном Писании, что будут нерушимо соблюдать статуты и предписания общества.

В своей известной работе «Новая книга Конституций», опубликованной по санкции Великой Ложи Англии в 1738 году, Андерсон замечает: «Франкмасоны всегда владели рукописной книгой, называвшейся „Книгой Конституций“ (сохранилось несколько весьма древних копий), содержащей не только их обязанности и предписания, но также и „Историю архитектуры“ с Сотворения мира, чтобы удостоверить древность и особые свойства их ремесла и искусства».

Кроме этих компиляций, большинство из которых представлено в свитках, известны также две рукописи: Королевская и Кука (более древнего происхождения), обладавшие многими свойствами масонских Конституций (так их следует называть). Очевидно, большая их часть восходит к ныне утраченным версиям и вариантам. В них явно не практиковалось принятие новых братьев тем же образом, как обозначено в документах, хранящихся в свитках. Возможно, их следует определять скорее как истории или изыскания, связанные с геометрией (масонством), чем как Конституции сообщества, или общества.

Из обычных версий масонских Конституций старейшая датированная – рукопись Великой Ложи № 1 1583 года. Ее текст изобилует множеством расхождений, что приводит к некоторой путанице и порождает споры. На первый взгляд (prima faciei) рукописи кажутся во многом независимыми и соперничающие тексты отличаются большей или меньшей безупречностью. Но на самом деле это вовсе не так, они по своей сути представляют фрагменты, часто носящие случайный и неопределенный характер, генеалогического древа, иногда весьма протяженные и запутанные.

Оставляя старые Конституции (их так точнее называть) и переходя к следующей группе документов по нисходящей шкале, подходим сначала к рукописям Кука, чуть выше доходим до масонской поэмы, или Королевской рукописи, генеалогические доказательства по поводу которой бесчисленны.

Эти рукописи содержат «истории» геометрии (масонства) более раннего времени.

История обнаружения древних рукописей часто упоминается как вид деятельности, необычайно интересный и исследователю, и искушенному человеку. В подобном томе Поджо Браччолини воздает всяческие заслуги тому, кто этого заслуживает. Свою жизнь итальянские ученые XV века посвятили восстановлению рукописей и возрождению философии.

Обнаружение неизвестной рукописи, замечает Тирабоччи, награждалось почти как завоевание королевства. Поджо и стал широко известен в Европе благодаря сохранению и успешному изучению рукописей древних авторов. В наши дни примечательному восстановлению ранних документов английского сообщества мы в равной степени обязаны Уильяму Джеймсу Хьюэну из Торки.

Еще не так давно было известно всего несколько древних масонских рукописей, а сегодня мы знаем порядка семидесяти копий (или экземпляров) манускриптов Конституций не только выявленных, но и транскрибированных. К ним следует добавить девять печатных версий (некоторые из них представляют фрагменты неизвестных оригиналов) наряду с десятью отсутствующими документами (на которые они ссылаются, но которые не обнаружены). Все они составляют огромный массив в восемьдесят девять источников, некоторые представляют собой копии (или дубликаты) других существующих рукописей.

Исследования Хьюэна в данной области продолжил преподобный А. Вудворд и другие сотрудники, среди которых первое место по праву занимает В. Бегеманн.

Разделение манускриптов Конституций на группы, или сообщества, долгое время рассматривалось как нечто недостижимое, как золотое руно тем ограниченным кругом исследователей, которые только и пытались проникнуть за отчасти запрещенные оболочки их действительного значения и смысла. Однако задача была благополучно разрешена доктором Бегеманном, хотя и не так, как хотелось бы, поэтому я и не считаю, что его датировки не отменяют другие, более ранние методы классификации.

Во втором издании «Древних руководств английских франкмасонов» обозначаются особенности всех хорошо известных копий этих старых Конституций, сгруппированные по семействам. Сам предмет в основном рассмотрен в серии весьма интересных статей Бегеманна, рассылавшихся в виде циркулярных писем официальному органу Национальной Великой Ложи немецких франкмасонов, расположенной в Берлине.

К сожалению для английских исследователей, бесценные комментарии последнего в связи с древними рукописями сообщества или утрачены, или завуалированы написанием на иностранном языке. Сам я воспользовался дайджестом его статей, любезно сделанным для меня одним просвещенным доктором. Набросок основных тезисов (в рамках проводимого исследования) я представлю читателю ниже.

Только замечу, что многие наблюдения и выводы Бегеманна подтверждаются суждениями и примерами, которые из-за отсутствия места не могут быть приведены в данном томе. Поэтому в рамках данного наброска (за который я лично несу ответственность) я как можно точнее передаю выводы моего друга, сохраняя его манеру.

I. Regius [Королевская] рукопись, 17 A.I, Британский музей

Похоже, что документ был переписан между 1390 и 1415 годами с более раннего оригинала, вероятно составленого между 1380 и 1400 годами на севере Глостершира или Герфордшира, может быть, даже на юге Вустершира. Документ написан в стихах (метрической формы) и состоит из множества глав разного размера. К ним прилагаются иллюстрации. Всего рукопись делится на восемь основных разделов:

1. История масонства, основание масонства Эвклидом в Египте, внедрение в Англию королем Ательстаном.

2. Пятнадцать статей.

3. Пятнадцать пунктов.

4. Предписание (Alia ordinacio) по поводу будущих ассамблей.

5. Ars Quatuor Coronatorum.

6 и 6а. Вавилонская башня и король Навуходоносор, Эвклид и его учение о семи науках.

7. Правила добропорядочного поведения в храме.

8. Ряд рекомендаций, относящихся к манере поведения и этикету.

Из перечисленных только 1–4-й разделы чисто масонские, 5-й и 6-й близки к масонским, а 7-й и 8-й вовсе не масонские. 1–4-й разделы, бесспорно, основываются на одном отрывке из «Книги руководств», написаны в прозе и непосредственно соотносятся к тем, что мы встречаем в самой последней части рукописи Кука, похоже представляющей образец древней «Книги руководств».

Если сопоставить тексты этих двух ранних документов, то выяснится, что первые 62 строки поэмы охватывают, по существу, ту же самую проблематику, что и 54 строки прозаического повествования. Теперь скажем о различии между двумя версиями.

В соответствии с поэмой, король Ательстан, чтобы исправить ошибки, которые он нашел в масонстве, созвал ассамблею или нечто вроде парламента, состоявшего из герцогов, графов, баронов, рыцарей, сквайров, руководителей самоуправляющихся городов и других. Именно они установили пятнадцать статей и пятнадцать вопросов, чтобы управлять сообществом.

В соответствующих строках (698–720) рукописи Кука, однако, говорится (также весьма неточно), что король Ательстан вместе со своими советниками и другими великими лордами «велел установить правило», что раз в год или три года следует проводить собрания, чтобы изучать статьи и принимать предписания.

Следовательно, в старой «Книге руководств» подразумевается уже существование статей, в то время как в поэме сообщается, что не только статьи, но и вопросы были установлены Ательстаном и его собранием. В девяти статьях первого текста встречаются, хотя и не в должном порядке, первые восемь и десять последнего. В то время как девятая глава поэмы отражается в строках 715–719 рукописи Кука.

Последние пять из пятнадцати статей в более старой рукописи все же не совпадают с любой другой рукописной, или письменной, работой. Являются ли они плодом воображения поэта или были скопированы им из некоей «Книги руководств», дополненной статьями, которые не дошли до нас, неизвестно. Так что очевидно, что гипотеза не нуждается в дальнейшем описании.

Сравнивая пятнадцать вопросов из поэмы с девятью ранними кодексами, заметим, что первые восемь в любом документе явно имеют общий древний источник. Пункты 9 и 10 Королевской рукописи не встречаются среди вопросов рукописи Кука, но соответствуют до некоторой степени отрывкам в прозе, начинающимся на строках 921 и 930 соответственно.

Одиннадцатый пункт поэмы является девятым раннего кодекса, № 12 и 15 первого (как и 9 и 10) имеют свои прототипы в оригинальных сочинениях, из которых соответствующие фрагменты последних извлечены.

Как я уже показал, архетип «Книги руководств» содержит только статьи, следовательно, версификатор, перед которым мы в долгу за Королевскую рукопись, должен испытывать удовольствие от того, что называется поэтической вольностью, когда открыто провозглашает, что пятнадцать пунктов были приняты Ательстаном и его собранием.

Четвертая часть поэмы – Alia ordinacio artis geometrie, тождественная абзацу, на который мы ссылались выше в рукописи Кука, основывается на более старом сочинении и явно вставлена на это место вследствие того, что версификатор забыл сделать так в конце исторической части, к которой она, собственно, относится.

Открывается она следующими строками:

Они решили собираться вместе,
Каждый год, где они только смогут,
Чтобы исправлять ошибки, если таковые находились
Среди ремесленников и внутри ложи,
Каждый год или раз в три года они собирались
В том месте, где они могли это сделать.

Из сказанного становится очевидным, что ассамблея в первой строке словом «они» намекает на тождество с ассамблеей (или парламентом), созывавшейся Ательстаном в начале метрического нарратива. «Руководства» устанавливались на этом собрании и имеют аналог в центральном правиле в рукописи Кука.

Далее рифмователь представляет нам личное высказывание короля Ательстана о тех всеобщих статутах, то есть статьях, пунктах и Alia Ordinacio, которые, возможно, являлись выражением королевской воли, их должны были придерживаться по всей стране, последующие правители обязаны были их подтверждать.

Пятая часть поэмы называется «Четырежды увенчанное искусство» и прославляет четырежды коронованных мучеников в связи с их силой духа, упоминая для полноты картины об их судьбе в легенде о святых, которая, без сомнения, является «Золотой легендой» (Legenda aurea) Якова Воражена, которую часто цитируют как Legenda Sanctorum.

Компилятор не основывается ни на устной традиции, ни на любых других сочинениях, даже не упоминает их. Хорошо известно, что эти мученики никогда не являлись святыми покровителями англичан, поскольку они, бесспорно, являлись немецкими масонами. Следовательно, можно предположить, что версификатор намеревался запечатлеть первые проявления христианской веры и стойкости среди членов строительного искусства.

Шестая часть поэмы открывается описанием Вавилонской башни, построенной королем Навуходоносором, стремившимся защитить человечество от полного уничтожения во время будущего наводнения. После чего, без всякого перехода, на сцене появляется Эвклид, и нам становится известно, что он заложил основы семи наук, которые далее и перечисляются, хотя происходит путаница, и вина в том переводчика. Позже встречаемся со следующим:

Такова была система семи,
Которые он установил, именно он.

В соответствии с представлениями, бытовавшими в Средние века, семь наук фактически обозначали семь шагов, ведущих к добродетели и в конечном счете на Небеса.

Седьмая часть рукописи состоит из отрывков из многих источников: народного служебника, Book of Curtesye («Книга о хороших манерах»), Merita Missae («Стихотворное переложение служебника») и, особенно, из «Наставлений для приходского священника» Джона Мирка.

Вероятно, автор последнего источника был каноником из Лилиешаля в Шропшире между 1350 и 1390 годами, хотя сохранившиеся копии относятся к более позднему периоду. Шропшир, особенно его южная часть, входил в территорию, где преобладали западномидлендские диалекты. Язык «Наставлений» Мирка имеет много общего с масонскими стихами. Хотя последние относятся к более позднему времени, очевидна их связь с юго-западной частью страны.

Восьмая и последняя части королевской рукописи взяты из другой поэмы, озаглавленной Urbanitatis («О городской жизни»), оригинал которой, возможно, существовал в XIV веке. Композиция позволяет отнести ее к западно-мидлендскому региону, где именно в XIV веке сочиняли множество стихов с проблематикой, относящейся к бытовой стороне жизни.

Сам я считаю, что автор масонской поэмы (или Королевской рукописи), священник, или духовное лицо, намеревался выразить в ней суть деятельности масонов, которых, безусловно, наблюдал, рассказать о непревзойденном мастерстве их древнего ремесла и одновременно отдать им должное, взращивая идеи, которые, возможно, представили бы масонов более религиозными.

В английской литературе XIV века и двух последующих столетий встречается множество примеров стихотворных наставлений и правил, указывающих, как стать добродетельным. Во многих предписаниях гильдий мы читаем о штрафах, налагавшихся за нарушение убранства или за дурное поведение.

Так ли было, что масонская поэма широко копировалась и распространялась в XV веке, установить не представляется возможным. Вероятно, перевод был сделан с оригинального документа и существовал только в виде одной копии, которая и дошла до нас.

II. Дополнительная рукопись, 23, 198 с, Британский музей

Эта старинная рукопись впервые напечатана в 1861 году Мэтью Куком и с тех пор носит его имя. Эксперты в музее относят ее к началу XV века, я полагаю, что ее следует датировать примерно 1430 годом. Ее скопировали с более древнего оригинала, составленного в конце XIV века или в первое десятилетие XV.

Как и масонская поэма, рукопись Кука происходит из западномидлендского региона. Ее происхождение упоминается в известном дневнике доктора Стакли, где дано настолько точное ее описание, что подлинность рукописи Кука не вызывает сомнений. Ее привезли в Лондон из восточной части Англии, и Великий Мастер Пейн представил ее в Великой Ложе в День святого Иоанна (летом) 1721 года.

Рукопись состоит из двух главных, или основных, частей. Первая представляет новую историю масонства, написанную образованным человеком, возможно священником. Вторая, без сомнения, является копией старой «Книги руководств». Весь документ насчитывает 959 строк. В первой главной части их 642, и их можно подразделить следующим образом:

1. Вводные заметки (1–35).

2. Семь либеральных наук (36–76).

3. Происхождение и достоинства геометрии, из которой происходит масонство (77–158).

4. Дети Ламеха: Ябал основал геометрию и масонство, Джубал – музыку, Твалкаин – кузнечное ремесло и Нэмия – ткачество. Джабал записал все науки на двух столбах, чтобы защитить их от огня или воды. И после Всемирного потопа столбы нашли Пифагор и Гермес, которые изучили и распространили науки, которые те содержали (159–326).

5. Нимрод начал строительство Вавилонской башни и обучил своих работников, которых любил и обожествлял, искусству строительства из камня, он отправил своему кузену Ашшурбанипалу 3000 строителей и наделил их полномочиями (327–417).

6. Авраам знал все семь наук, обучил масонству Эвклида, который дал ей название геометрия: Эвклид научил египтян строить стены и каналы, делить страну на части. Он также обучал сыновей лордов строительному ремеслу и дал им полномочия (418–538).

7. Израильтян обучили искусству масонов в Египте, и они принесли его в Палестину, где Давид и Соломон покровительствовали масонам и дали им Руководства (539–575).

8. Карл I был масоном, прежде чем стал королем Франции, он дал масонам предписания и велел, чтобы они собирались вместе раз в год, чтобы управлялись мастерами и товарищами по всем вопросам (576–601).

9. Святой Албан, обращенный в христианство святым Амфибалом, наделил английских масонов их первыми предписаниями и учредил плату за их работу. Впоследствии король Ательстан и его младший сын относились благожелательно к масонам. Последний, ставший сам масоном, дал им предписания и гарантировал достойную плату, признав указ своего отца о том, что масоны могли устраивать собрания, когда хотели (602–642).

Новая история масонства, краткий очерк которой мы рассматриваем, была составлена не по устным преданиям, бытовавшим среди масонов, а на основе Библии и других источников. Составитель, явно человек образованный, кроме священных сочинений цитирует Polychronican, Беду Достопочтенного (Беда Достопочтенный, или Досточтимый [ок. 672 или 673–735] – англосаксонский летописец, бенедиктинский монах. Наиболее значительное его произведение – «Церковная история народа англов», одна из первых историй Англии, принесшая ему славу «отца английской истории». Для хронологии важно сочинение Беды De sex aetatibus mundi, в котором им впервые введено летоисчисление Дионисия Малого [основоположника оного] до и после Рождества Христова, принятое потом в большинстве средневековых летописей. – Ред.), Исидора (Исидор Севильский [ок. 560–636] – архиепископ Севильи и вестготской Испании, основатель средневекового энциклопедизма. Крупнейший труд – «Этимологии» в 20 т., посвященный многочисленным отраслям знаний. – Ред.), Мефодия и «мастера историй».

Последний из упомянутых является не греческим историком Геродотом, которого часто называют «отцом истории», а Петром Схоластиком, автором хорошо известной «Истории схоластики», которого Тревиза, его английская переводчица, превратила в «мастера историй».

Во многих частях своего повествования исследования составителя полностью совпадают с версиями ряда средневековых авторов, но встречаются фрагменты, которые нельзя вывести из какого-либо источника, возможно, они являются плодами его собственного творчества. Например, утверждения, что два столба были изготовлены Джабалом и впоследствии обнаружены великим ученым Пифагором и философом Гермесом, что Мастер-масон Соломон был сыном короля Тира, что Carolus Secundus (что означает «Карл Лысый») не только сам был масоном, но и великим покровителем Братства.

Внедрение масонства в Англию также украшено именами нескольких покровителей – святых Амфибала и Албана и младшего сына короля Ательстана. На самом деле у Ательстана не было сына, но его предполагаемый отпрыск, как говорят, стал сам масоном и купил у своего отца свободный патент для общества.

Вторая главная часть (строки 643–959) делится так:

1. Эвклид обучал сыновей великих лордов в Египте, в обществе геометрии, которое назвал масонством. Самых умных велено было называть Мастерами, тех, кто обладал меньшими способностями, – Товарищами. Так началось ремесло в Египте, которое и начало распространяться из страны в страну (строки 643–693).

2. Во времена короля Ательстана масонство пришло в Англию из-за того, что многие масоны стали выходить из общества. Король и его Совет издали особое правило, чтобы они собирались вместе каждый год или раз в три года, в зависимости от воли короля. В провинциях полагалось организовать сообщества из всех Мастеров и Товарищей. Новых Мастеров следовало экзаменовать на знание статей масонства, затем они должны были получить руководства, чтобы должным образом служить лордам, которые платили им жалованье (694–727).

3. Девять статей для Мастеров (728–826).

4. Девять пунктов для Товарищей (827–900).

5. Различные мандаты, связанные с сообществом, руководства для новых членов, информация об ответвлениях статей и наказание для тех, кто восстает против статутов (901–959).

В связи с разнообразием оснований, которые подробно обсуждаются в моих немецких очерках, посвященных масонским Конституциям, оказывается возможным подтвердить, что составитель Королевской рукописи и «автор» первых главных частей просто использовал существующую «Книгу руководств», которую добавил без изменений к своей собственной «истории».

Вторая главная часть соответственно распадается на пять подразделов. Четвертый подраздел, содержащий девять пунктов, с моей точки зрения, не образует существенной части весьма ранней «Книги руководств», но должен относиться к более позднему (и неизвестному) времени.

III. Рукопись Уильяма Ватсона (Братство Плота)

Масонский герб с девизом «Верим во всемогущего Господа» образует соответствующий заголовок в этом списке, который стал связкой кодекса Кука и последней (или обыкновенной) версией манускриптов Конституций.

Рукопись Уильяма Ватсона в точности соответствует рукописи Кука вплоть до 601-й строки, после которой текст слегка усилен более поздним документом (строки 602–642), в то время как «Книга руководств» содержит вторую, заключительную часть рукописи Кука, дополненную подборкой из восьми общих руководств и 23 частных.

В новой, расширенной части истории, занимающей строки 602–642 в рукописи Кука, встречаемся со святым Амфибалом, который, обремененный масонскими руководствами, прибыл из Франции в Англию, где посвятил святого Албана в крестоносцы и сделал его христианином. Святой Албан был управляющим короля, казначеем и распорядителем его работ. В равной степени он любил масонов и давал им распоряжения так, как его учил святой Амфибал, и они следовали им, но в то время их обязанности немного отличались от сегодняшних.

Подобными украшениями «Истории ремесла» автор обязан не только устной традиции, но, как он выразительно замечает, «старым руководствам» святого Албана и короля, а также «Истории Англии». В этой связи он ссылается на различные легенды, связанные с английскими первомучениками, и, очевидно, свободно включает их, возможно, из латинского или французского оригинала, но можно с большим основанием предположить, что и из английского перевода, сделанного Лидгейтом в 1439 году.

Затем в повествование вступает Ательстан, за ним следует Эдвин, занявший место первого и, соответственно, именуемый «младшим сыном». Автору было немногое известно об исторических периодах, когда процветала деятельность столь доблестных воинов. Однако в копированной им рукописи он обнаружил, что у Ательстана был младший сын, так что он приукрашивает историю масонства, наделяя его именем.

Возможно, он прочитал в Historia Ecclesiastica Беды об Эдвине из Нортумберленда, который воздвиг деревянную церковь в 627 году и начал строить другую из камня. В равной степени нас не должен удивить анахронизм, согласно которому автор делает Авраама и Эвклида современниками, подобная путаница типична для того времени. Не вдаваясь в легенду о ремесле, достаточно сослаться на Авраама и Эвклида, которые стали позиционироваться как учитель и ученик, хотя второй жил примерно через 2000 лет после первого и примерно через 300 лет после Христа.

То, что Эдвин из более поздней рукописи оказался королем Нортумбрии, возможно, вытекает из того обстоятельства, что кроме покупки свободного патента у своего отца (будучи «младшим сыном» Ательстана в соответствии с легендарным нарративом) он распорядился, чтобы масоны собирались вместе в Йорке, откуда родом был и сам. Эдвин Саксонский также распорядился, чтобы они принесли все старые книги общества, из которых были «выстроены» руководства мудрейших масонов, с тем чтобы их хранили и им следовали. Он распорядился, чтобы подобное собрание назвали Ассамблеей, «так основали сообщество масонов, утвердили его и определили».

Вполне вероятно, что составитель читал о парламенте, который действительно провел Эдвин из саксонской истории около Йорка в 627 году. Однако неизвестно, из каких источников подобное дополнение в его повествовании получено. В этой связи примечательно, что появилось три новые особенности: имя Эдвина, Ассамблея Йорка и изготовление новых руководств из старых книг сообщества. Сказанное позволяет определить документ как обзор, он сохранился во всех последующих версиях (или текстах) рукописных Конституций.

Следующий по важности фрагмент повествует о том, что руководства, воспроизведенные в рукописи, были рассмотрены и утверждены нашим последним монархом, королем Генрихом VI, и его Советом, что, я полагаю, должно быть рассмотрено как факт, и после 1437 года, когда вышел в свет статут (15-й Генриха VI), было запрещено принятие новых распоряжений в гильдиях и братствах без санкции общественных властей.

И восемь «Общих руководств», и 23 «частных» состоят из пунктов, которые приводятся в Королевской рукописи и рукописи Кука.

IV. Рукопись Т.У. Тью

Эта рукопись относится к XVII веку, возможно, написана до 1680 года, именуется «Книгой масонов», связывает Братство Плота (ярким ее примером является рукопись Уильяма Ватсона) с множеством обыкновенных версий Конституций.

Окончательная редакция, возможно, была составлена до Реформации (1534). Большая часть текста совпадает с тем, что встречается у У. Ватсона, однако многие особенности, имеющиеся в последней из названных рукописей, без которых редактор или аналитик могли обойтись, опущены. Стремясь компенсировать удаленное, он добавляет много того, что кажется ему существенным для превращения повествования в единое целое.

Ведущие свойства этой скрижали следующие:

1. Утверждение, что Каин убил своего брата Авеля стрелой, является мифом, происхождение ее прослеживается через рукопись Атчесона-Хейвена, «мастера историй» Петра Схоластика, рассказывающего в своих заметках по поводу Библии (в четвертой главе), что Ламех, лучник, случайно убил Каина (поэтому он оказался не убийцей, а убитым) на охоте.

2. Согласно тексту Ватсона, сведения о том, что два столба обнаружили Пифагор и Гермес, представляют собой фрагмент, искаженный при последующих прочтениях. Так, например, в самой старой датируемой форме, рукописи Великой Ложи, № 1, 1583 года, Пифагор больше не присутствует. Что же касается Гермарина, впоследствии называвшегося Гермесом, то он нашел один из двух каменных столбов.

Из чего следует, что основная часть ранних версий, то есть поздние прочтения, или тексты, восходят или, иными словами, образованы из более поздней формы, где Гермарин занял место Пифагора и был перепутан с Гермесом.

3. Король Тира сначала получил имя Хирам и почести «царского сына» (как описано в рукописи Кука и У. Ватсоном). Сегодня нам известно, что «сын, которого звали Химаном [то есть Хирамом или Хайрамом], был Мастером геометрии и Главным Мастером всех масонов, управляющим всеми резными работами и всеми масонами, относящимися к храму». Это имя, Хирам, появляется в различных вариантах написания, в разных копиях Конституций, но очевидно, что оно было выбрано для первоначальной рукописи.

4. Нам представлен «любопытный масон, который был при закладке Храма Соломона, затем он прибыл во Францию и обучил искусству строительства людей Франции», его именуют Маммонгрет или Мемонгрет. Однако произошла неоправданная подмена букв «т» и «к», и это «грек» (что мы находим в Великой Ложе и Братстве Слоана) стало заключительной частью имени, что при соответствующем написании легко восстанавливается. Хотя точная форма первых двух слогов слова не восстанавливается. Во всяком случае почти наверняка имя начиналось с «М», как мы можем заключить из написания имен в других рукописях, более тесно связанных с версией Тью (Маймус, Маркус, Манус, Минус и т. д.). Возможно, переписчик имел в виду Маймонида, то есть Моисея бен Маймона, также именовавшегося Маймуни, умершего в 1204 году и написавшего о храме в Иерусалиме. Составитель ошибочно принимает его за грека.

5. Старые книги сообщества, привезенные в Ассамблею в Йорке, как сегодня утверждают, были написаны одни на французском, другие на английском, некоторые на других языках.

V. Оригинальные версии

В то же время совершенно очевидно, что рукопись Тью является промежуточной версией Братства Плота (как представленную в рукописи У. Ватсона) и должна иметь более тесные связи с позднейшими рукописями. Невозможно, чтобы все последующие версии вели свое происхождение только из рукописи Тью. Должны быть одна или две редакции, чтобы прийти к соглашению, равно как и несогласию.

Генеалогия же рукописных Конституций представлена в следующей диаграмме:

В соответствии с приведенной схемой рукопись Кука примерно 1400–1410 годов представляла собой первоначальную версию манускриптов Конституций, впоследствии расширенную. Это не относится к масонской поэме (или Королевской рукописи), которая уникальна.

После рукописи Кука был текст Плота (или У. Ватсона).

Затем последовала первоначальная версия Тью примерно 1510–1520 годов, которая позже была транскрибирована в существующую оригинальную рукопись. Из первой выросла и «Обновленная версия», прототип некоторых ответвлений, или Братств, из них выделяются рукописи Атчесона-Хейвена, Бьюкенена и Бомона и Братство Робертса.

Кроме того, существовала вторая, или окончательная, редакция Тью, ставшая прототипом редакций двух главных Братств – Великой Ложи и Слоана.

Наконец, несколько обновленная редакция ответвления Великой Ложи, представленная версией Кама, использовалась как модель для Спенсера – совершенного нового Братства.

Она состоит из двух рукописных и двух печатных вариантов. Первые – Спенсера, 1726 года, Иниго Джонса, который, хотя и датирован 1607 годом, возможно, был скомпилирован в 1723–1725 годах. Вторые – Коула и Додда – 1729 и 1739 годов соответственно.

Характерный для этой разновидности текст, очевидно, представляет современную компиляцию, составленную, как можно предположить, где-то в 1724 году. Рукопись Спенсеров лучше всего представляет Братство, хотя рукопись Иниго Джонса основывается на более древнем оригинале, но ее текст весьма отличается от того, что мы принимаем как нормальный, то есть он является плодом воображения переводчика.

Среди примечательных особенностей этого Братства отметим:

1. Использование точной хронологии, которая не встречалась ни в какой действительно старой рукописи XVII века.

2. Современный термин «свободные и принятые масоны» впервые обнаружен в печатном варианте Робертса 1722 года и затем в Конституциях доктора Андерсона в следующем году. Сказанное является неопровержимым доказательством того, что ни версии, относящиеся к Братству, ни рукопись Иниго Джонса не могли быть составлены в более ранний период.

3. Имя Хирам Абиф, которое упоминается только в документах этого Братства, похоже, впервые появляется в легенде о Братстве доктора Андерсена в его «Книге Конституций» 1723 года, где он, однако, оправдывает его включение в длинной и аргументированной сноске.

В некоторых английских Библиях XVI века – с 1535 по 1551 год – мы встречаемся с Хирамом Абифом и Хирамом Аби, но эти имена вышли из употребления, и имена масонов XVII века неизвестны. Из сказанного не приходится сомневаться в том, что если Хирам Абиф присутствовал на церемониях или принимал участие в обычаях сообщества в период, предшествующий XVIII веку, то рукописные Конституции соответствующей даты не указывали.

С моей точки зрения, утраченный оригинал версии Спенсера был составлен не ранее 1723 или 1724 года, я также полагаю, что автор приукрашенного текста был знаком с сочинениями докторов Роберта Плота и Джеймса Андерсона, печатным изданием Робертса и другими относительно современными работами.

Генеалогия данного Братства на основе прототипа резонно принимается не только в рукописи Камы, но и в более старом варианте того же оригинала и выглядит следующим образом:

Наконец следует заметить, что в семействе Спенсера существовали многочисленные вариации первоначального текста и многие новые исторические символы были заменены старыми. Маймон (или Неймос) Грекус вместе с Чарльзом Мартелем выпали совершенно из повествования. В то же время впервые узнаем о том, что император Клавдий выступил с армией, когда Авриаг был королем Британии.

Узнаем также и о том, что «роскошное геометрическое искусство было представлено императорами, королями, папами, кардиналами и принцами в бесчисленном количестве, все они оставили нам капитальные памятники в нескольких местах своего доминиона». Далее говорится о том, что масонство (в Англии) прогнило со времен правления Этельберта, который наряду с двумя другими английскими королями, Зибертом и Сигибертом, избежал упоминания в письменных источниках сообщества.

VI. Братство Робертса

Иногда о нем говорят в связи с примечательной группой старых Конституций. В настоящее время состоит из пяти документов: печатного издания Робертса, рукописи Харлея 1742 года, рукописи Великой Ложи № 2, рукописей Макнаба и Роулинсона. Общая схема истории соответствует той, что встречается в обыкновенной версии, но фразеология собственная, хотя имеет черты сходства с текстами Тью, Атчесона-Хейвена и Бьюкенена.

Исследуемая версия явно представляет собой краткое изложение, или реконструкцию, второй, или обновленной, формы Тью, как указывалось выше. Предписания пронумерованы во всех пяти копиях, общие и частные, объединены, образуя общее количество 26 в издании Робертса и 25 (из-за пропуска № 15) в рукописи Великой Ложи, в то время как у Роулинсона они сжаты до 24.

Удивительной особенностью семейства считается появление семи новых предписаний. Так, у Робертса они обозначены как «Дополнительные распоряжения», в харлеевской – как «новые статьи», последний опускает одно и нумерует остальные от 26 до 31. У Макнаба они предваряются рассуждением: «Следующие статьи были добавлены сюда лучшими мастерами и компаньонами» – и пронумерованы от одного до шести, третья и четвертая объединены небрежным переписчиком.

В рукописи Великой Ложи № 2, содержащей 33 общие статьи (или предписания), последние семь (с 27 по 33) следуют без всякого пояснения и заголовков. У Роулинсона они не выявлены, невозможно утверждать, сознательно ли они опущены из рукописи оригинала, или же это произошло по прихоти переписчика.

Семь правил приписывают к 1663 году в издании Робертса, и ничто не может нас разубедить в том, что эту дату действительно обнаружили в исходном документе, откуда взяли копию. Эти пункты правил озаглавлены «Дополнительные распоряжения и конституции, вынесенные и согласованные на Генеральной ассамблее, проведенной в восьмой день декабря в 1663 году».

Если примем данную дату как дату первого составления новых правил, тогда рукописи Великой Ложи и Харлея окажутся не старше того же самого периода, скажем 1665–1670 годов. Заметим, что рукопись Макнаба представляет собой копию 1722 года. Новое руководство (которое я взял из оттиска Робертса) отчасти имеет современный вид:

«1. Не следует принимать как Вольного Каменщика ни единого человека, пока он не приведет в ложу франкмасонов по крайней мере пять человек, тогда этому человеку суждено стать Мастером, или Хранителем, того отделения, к которому принадлежит ложа. Другим суждено стать работниками ремесла свободных масонов.

2. В ложу должно принимать только способных, обладающих безукоризненным происхождением, добродетелью и соблюдающих законы этой страны.

3. В будущем ни один человек не будет принят в Вольные Каменщики, допущен в любую ложу или в Собрание, пока не принесет сертификат, свидетельствующий о времени и месте его принятия, из той ложи, которая приняла его в мастера в соответствии с квотой и отделением того региона, где ложа бытует. Упомянутый Мастер должен также записывать на пергаментном свитке заявки на вступление в ложу и на каждой общей Ассамблее давать отчет о всех подобных принятиях.

4. Каждый человек, являющийся Вольным Каменщиком, должен принести Мастеру записку о времени своего принятия и поступить в такие приоритетные места, каких заслуживает, и в конце концов вся компания, товарищи, возможно, лучше узнают друг друга.

5. Думаем, что в будущем упомянутое Братство масонов будет регулироваться и управляться одним Мастером и Ассамблеей и таким количеством Хранителей, какое упомянутое Братство сочтет нужным и уместным выбирать на каждой ежегодной Генеральной ассамблее.

6. Ни одного человека не примут как Вольного Каменщика, пока ему не исполнится двадцать один год.

7. Ни один человек не будет принят Вольным Каменщиком и не узнает тайны упомянутого Братства, пока не даст Клятву секретности».

В добавление к этим «Дополнительным руководством» (или «Новым статьям») рукописи Харлея, Великой Ложи и Макнаба добавили еще десять пунктов для Учеников, которые размещены в издании Робертса между обычными и «Дополнительными руководствами». Они отсутствуют в рукописи Роулинсона.

«Дополнительные руководства» встречаются в других подразделениях старых Конституций, но приведенные в семействе Роберте наиболее оригинальны и закончены.

Таково изложение доктора Бегеманна, чей замечательный анализ старых документов сообщества я завершаю. Я не включаю в данный очерк характеристику двух основных Братств – Великой Ложи и Слоана, поскольку они тщательно рассмотрены в «Старинных руководствах» Хьюэна, к которому я и отсылаю читателя.

Отмечу также, что поименный список всех известных копий масонских Конституций, сгруппированных и классифицированных доктором Бегеманном, дается в настоящей главе. Многие очерки, имеющие неоспоримое значение, можно найти в периодике, издаваемой ложей Четырех корон.

В связи с небольшим объемом «Краткой истории», предназначенной для широкого читателя, не станем вдаваться в подробности и определять достоинства содержащихся в них противоречивых точек зрения. Я лишь кратко их охарактеризую, познакомив читателей с наиболее интересными точками зрения, основанными на значительных и обстоятельных свидетельствах.

Хотя письменных преданий франкмасонов не так много, в их текстах проявляется такое количество нестыковок, что сложно избежать неразберихи, пытаясь оценить по достоинству исторические памятники сообщества.

Все они придают большую доказательность нашим идеям и одновременно показывают вариации, встречающиеся в этих документах. Попробуем разделить их на три группы, признав, что они тесно связаны друг с другом и все же привлекательны и сами по себе.

Первая из предполагаемых групп образована Королевской рукописью и рукописью Кука, написанными более четырехсот пятидесяти лет тому назад. Ко второй группе можно отнести все известные версии рукописных Конституций (так их следует точнее называть). Последнюю группу составят все документы, относящиеся к семейству Роберте, организованные и классифицированные доктором Бегеманном.

Выделенные группы демонстрируют письменные предания франкмасонов, каждой из которых соответствует своя манера. Тексты первых двух ранних рукописей, очевидно, относятся к периоду, когда лесной закон существовал параллельно с повседневным законом страны.

Документы во второй группе (оставим на некоторое время Братство Спенсера) совершенно отчетливо указывают на эпоху, совпадающую с последней стадией английского средневекового закона. В «Новые статьи», которые мы находим только в семействе Роберте, включены распоряжения, относящиеся к новому классу. Сегодня их огромное значение никем не оспаривается, хотя неясно, основываются ли они на каких-то реальных фактах или же представляют прошлое, которое никогда не существовало. Мнения комментаторов на этот счет расходятся.

Что касается группы документов, составляющих Королевскую рукопись и рукопись Кука, то я сначала процитирую фрагмент из обзора Бегеманна, сделанного Спетом. «Тщательность, – отмечает он, – с которой Бегеманн изучил поэму, видна по тому факту, что он может указать, где переписчик начинал свой день, отточив свежее перо, и где перо притуплялось после его использования, а сам автор падал от усталости.

Самая интересная часть его исследования посвящена определению той области, в которой был составлен документ. В необычайно поучительном очерке английских диалектов XIV века, ставшем заключительной частью работы, приведено великолепное описание различий, существовавших между северным, центральным, восточным, западным и южным диалектами этого периода, говорится о смешанных диалектах, бытовавших в пограничных районах, когда из них каждый оказывал влияние на другой.

Здесь, конечно, он отдает долг английской филологии. Хотя сама тема и запутанная, с удовольствием констатируем, что наш брат исследователь делает ее замечательно доступной любому, кто проявит хотя бы малейшую заинтересованность познакомиться с ней. Сам же я совершенно не способен выразить впечатление, которое произвела на меня масштабность той задачи, которой доктор посвятил годы. В равной степени не ощущаю себя настолько сведущим, чтобы подвергнуть критике его заключения, так как только хорошо подкованный критик, опытный в изучении нашего языка, способен сделать это».

Старательность и проницательность доктора Бегеманна на самом деле вряд ли вызывают сомнение, необычайно значимые результаты, достигнутые с помощью его критических и научных методов, только приветствуются и одобряются всеми исследователями в той области знания.

Королевская рукопись описывается экспертом в рукописной литературе «как метрическая версия правил обычной средневековой гильдии или превосходный и показательный вид торгового союза наряду с присоединенным в конце рядом фрагментов, связанных с поведением в церкви и за столом или в присутствии высших членов».

Последние строки взяты из «Урбанитатис», поэмы, которую, как рассказывает Фарнивалл, он был «рад найти благодаря упоминанию в „Книге городов“ Эдуарда IV, из которой нам известно, что герцога Норфолка, участника „битвы при Флодене“ (названа по возвышенности на севере Англии, где произошло Флоденское сражение 1513 года, закончившееся победой английской армии короля Генриха VIII над шотландскими войсками. – Пер.), обучали в молодости, как было принято, как ему следовало вести себя за столом, общаться и другим формам поведения. Не полагалось плеваться и сморкаться перед его величеством королем, а также вытирать нос скатертью».

Следующий отрывок встречается в «Урбанитатис» и приводится в Королевской рукописи (строки 743–746):

Держи свои руки в чистоте,
Вытирай их салфеткой.
Не высмаркивай свой нос.
И не плюй сквозь зубы.

Сегодня подобные правила выглядят как курьез, но они, очевидно, неприменимы к обстоятельствам чисто оперативных масонов XIV и XV веков. Они предназначались для тех членов гильдии или общества ремесленников, которые стремились подражать джентльменам тех дней в присутствии лорда, за столом или в обществе дам и оказывались неуместными в кодексе предписаний для масонов. С похожим несоответствием текстов мы встречаемся и в Королевской рукописи, когда описываются реальные обычаи строительных союзов. Оно не оставляет нас и в Articulus Quartus:

Установлены и записаны в древние времена
Для наставления добрых джентльменов,
А затем и великие лорды
Сказали, что все это прекрасно.

По поводу вышеприведенного Фарнивалл, стремясь выразить то, что чувствуют читатели поэмы, замечает: «Мне хотелось бы увидеть свидетельства того, как сын лорда стал действующим масоном и семь лет прожил вместе со своим Мастером, „изучая его ремесло“».

Мне кажется, из изложенного можно сделать вывод, что те члены Братства, кому читали масонские стихи, уже не помнили традиции и предания о древних союзах. Хотя прямые свидетельства отсутствуют и мы можем только предполагать, не приходя ни к какому определенному заключению, но кажется, что в то время, когда появилась Королевская рукопись, можно говорить о ремесленной гильдии или о Братстве, сохранявшем традиции ремесла, но еще не занимавшемся масонской деятельностью.

Во всех латинских источниках (Breviarium Romanum, Breviarium Spirense) четверо коронованных мучеников именуются quadratarii, что на поздней латыни означает «обтесывальщик камня», то есть «каменщик». В латинской Библии этим словом обозначаются тесальщики камня. Из этого следует, что здесь речь идет, с одной стороны, не об архитекторах или работниках каменоломни, но именно о каменщиках, работавших на строительстве зданий и занимавшихся обтесыванием камней для придания им прямоугольной формы.

Нельзя отрицать также ту возможность, что они состояли в одной из широко распространенных в то время строительных артелей, или корпораций мастеровых, в Средневековье превратившихся в повсеместно насаждаемые профессиональные гильдии, в свою очередь породившие современные масонские ложи. Посчитав эту легенду истинной или даже предположив, что она носит исключительно символический характер, нельзя не признать, что оперативные каменщики обладали полным правом и всеми основаниями для того, чтобы именовать этих святых своими покровителями. Коротко очертим всю историю, хотя связанная с ними легенда происходит из множества источников, собранных вместе.

Во времена правления императора Диоклетиана пять камнетесов отказались изготовить статую языческого бога и поэтому были преданы смерти. После своего возвращения в Рим император распорядился, чтобы все солдаты, находившиеся в том городе, возложили благовония на алтарь Асклепия. Четыре офицера, которые тайно исповедовали христианство, отказались это сделать и также подверглись казни. Как полагают, казнь пятерых состоялась 8 ноября 298 года, четверых в тот же самый день, но в 300 году.

С течением времени всех девятерых похоронили в одном месте и учредили единый праздник, 8 ноября, тех пятерых, чьи имена сохранились, и тех четверых, о которых были известны только их военные чины. Их имена чудесным образом открылись в IX веке. Папа римский удостоил их титула. Так они и описывались в древних требниках вплоть до требника 1474 года. Пятерых, также претерпевших смерть, упоминали по именам и почитали как святых мучеников.

В VII веке папа Гонорий I в память о четверых воздвиг на руинах храма Дианы на Коэлийской горе красивую церковь в форме базилики. Сюда в 848 году перенесли останки всех девяти мучеников. Из-за этого возникла некоторая путаница и четыре офицера вместо пяти масонов стали святыми покровителями торгового сообщества, в то время как занятие пятерых продолжило существовать под именем четырех.

Все же церковь, которая множество раз перестраивалась, продолжает существовать, сегодня она носит имя Quatuor Coronati, или, как считают некоторые исследователи, Incoronati, современная огласовка, идентично с Coronati (средневековая латынь). В то время как для других слово якобы представляет искаженную форму военного термина Quatuor Cornicularii, привнесенную в латынь из итальянского как Coronati.

Предположили также, что, поскольку в римской армии существовало два класса награжденных солдат, высший был известен как Coronati, низший как Cornicularii, то вполне возможно, что четверо получили посмертное звание из рук преданных. Данное предположение подтверждается, если вспомним о той короне мученичества, что наделялась словом Coronati.

Из Италии мода на Quatuor Coronati как на святых-покровителей распространилась в Германию и Францию. Как отмечается в «Мартирологе» дю Соссе, тела пятерых перевезли из Рима в Тулузу, останки одного из них, святого Клавдия, упоминаются в папской булле 1049 года, где говорится, что они покоятся в церкви в Мейнале, в провинции Франш-Конте.

Во многих фламандских городах название Vier Ghecroonde (Quatuor Coronati) носят объединения ремесленников, связанных с искусством строительства и объединенных в корпорации. Как отмечает граф Гобле д'Альвьелла, гильдии Vier Ghecroonde (включавшие каменщиков, резчиков камня, скульпторов и других ремесленников) существовали в Антверпене и Брюсселе в XV веке. Члены их были известны как «товарищи по ложе» (gesellen van der logen или logein).

Совершенно очевидно, что легенда о Quatuor Coronati проникла в Британию достаточно рано. Одна из глав в Historia Ecclesiastica Беды Достопочтенного озаглавлена так: «Епископ Меллитий молитвой погасил огонь в своем городе». В следующей главе говорится, что в Кентербери, где произошло чудо, «церковь четырех венчанных мучеников была построена в том месте, где огонь полыхал сильнее всего».

С точки зрения мистера Айленда, церковь четырех мучеников в Кентербери воздвигли примерно во времена святого Августина, в 597 году. Если предположение верно, то отсюда следует (причем весьма достоверно), что первое христианское здание воздвигли после прибытия «английского апостола», посвятив его святым – покровителям строительных гильдий.

С другой стороны, против данной точки зрения серьезно возражал мой друг Пердон Кларк, заявляя, что церковь четырех мучеников в Кентербери лучше других выстояла в огне пожара из-за того, что была построена в римские времена или из кирпича, или из камня. В то время как остальные, более вероятно, относились к периоду массовой застройки церквей и монастырей, сопровождавших обращение саксонцев в 597 году, и в основном были построены из дерева.

Он также говорит: «Не приходится сомневаться в том, что члены Collegia Fabrorum в британских городах за сотню лет до саксонского вторжения стали христианами, и, следовательно, церковь Quatuor Coronati, нескольких популярных святых, скорее всего, построена в то время, когда в Кентербери находилось огромное сообщество христианских ремесленников, а вовсе не была основана святым Августином тотчас после его приезда в 597 году».

«Ранние христианские общины, – продолжает он, – состояли в основном из представителей промышленных классов, которые оказывались по необходимости мастерами или председателями своих соответствующих торговых союзов».

Действительно, по X. Куту, в Британии встречалось множество церквей в честь мучеников. В V веке святой Герман посетил место мученичества святого Албана в Веруламиуме. Этот святой удостоился венца мученичества в 303 году, когда на всей территории острова продолжались гонения Диоклетиана.

Церковь (или собор) в Винчестере (римский Вента Белгарум) традиционно относится ко времени Люция, последнего британского короля, при котором ее священники претерпели гонения. Однако, когда наступили счастливые дни Константина, церкви или вновь построили, или восстановили. Об этом нам известно в связи с церковью Святого Амфибала, известного как наставника святого Албана и пострадавшего вместе с ним.

В связи с легендой о венчанных мучениках коротко скажу, что, с моей точки зрения, уважение, с которым относятся к старейшему документу сообщества, подтверждает вывод, что четверо оказались святыми покровителями самого главного отделения строительных ремесел во времена расцвета средневекового оперативного масонства и оставались таковыми вплоть до периода его заката.

Доктор Бегеманн неустанно поддерживал мнение, даже несмотря на лакуны в цепочке доказательств, что рукопись Кука – предтеча обыкновенных версий рукописных Конституций. Ежели Эдвин из этих документов ранее был представлен как покровитель масонов, названный «младшим сыном» короля Ательстана, то существует и точка зрения, которая из-за отсутствия несомненных свидетельств не может быть точно подтверждена в отношении активного масонства. Сам же я во многом склоняюсь к точке зрения, что Эдвин из ранней британской истории оказался покровителем мастерства в ранней масонской мифологии.

Ательстан, имя которого упоминается и в Королевской рукописи, и в рукописи Кука, был первым королем всей Англии, вот откуда, возможно предположить, возникла мифологическая вера в его дар Королевской хартии масонам. Более того, вспомним, что с его времени вплоть до Нормандского завоевания и от Вильгельма Завоевателя до Эдуарда I и позже клятва верности ежегодно приносилась каждым свободным человеком как круговая порука. О происхождении данной особенности английской политической системы в англосаксонские времена я подробно рассказал в предыдущей главе.

Слова этой клятвы, как они приводятся в публикации 1642 года, следующие: «Клянусь хранить верность и преданность нашему суверену, королю». По своей сути они те же, что и соответствующие предписания в Конституции масонов.

Оба «обязательства», если использовать понятие, с которым некоторые мои читатели познакомятся, фактически находятся на одном уровне, если речь идет об Античности, и, как остатки более ранних форм, имеют между собой много общего, что вытекает из их общего происхождения.

Младший сын короля Ательстана, как находим в рукописи Кука, «весьма сведущ в науке геометрии… сам склонен консультировать и работать в соответствии со своей специальностью, ибо прослыл в этой специальности мастером». Подразумевается, что он достаточно поднаторел в своем знании, равно как и в практическом мастерстве, в науке геометрии и хватке, иначе говоря, как в созерцательном, так и в оперативном масонстве.

В той же рукописи и также в масонской поэме заявляется, что искусство геометрии обнаружил в Египте Эвклид и наделил его именем «масонство». В отношении сказанного приведем наблюдения Альберта Пайка:

«Многие символы старых религий Пифагора и герметиков последующего времени оказались геометрическими фигурами… Некоторые представляли определенные цифры, восходящие к символике ассирийцев и вавилонян.

Чтобы понимать эти символы, возможно, и дали им понятие „геометрия“, чтобы избежать непонимания и неточностей. Архитекторы и строители церквей получали удовольствие от символизма самого скрытного свойства.

Пирамиды считаются чудесами геометрической науки. Это рукотворный символизм. Символизм, можно сказать, является созерцательной геометрией».

Не все приведенные точки зрения сходятся между собой, но мы должны учитывать ту, согласно которой в самых старых «гроздях» документов, относящихся к нашему сообществу, мы встречаемся с исследованием и собиранием того, что весьма отдалено от умственной деятельности оперативных масонов, о которых мы знаем из поздних рукописных Конституций.

Сказанное соотносится с предположением, что масонство как спекулятивная наука угасла или начала угасать, pari passu (наравне, равно. – Пер.) с масонством как оперативным искусством.

Оставляя рукописи Regius и Кука, которые представляют собой транскрипции конца XIV или начала XV века, позвольте дальше перейти ко второй «грозди» древних масонских сочинений, или, иными словами, к огромной груде рукописных Конституций, из которых старейшей формой считается рукопись Великой Ложи 1583 года.

Между этими периодами существует пробел более чем в полтора столетия, за время которого население сократилось, строители почти все умерли, искусство потеряло свою энергию и красоту.

Когда мы впервые встретились с рукописными Конституциями франкмасонов в поздней истории общества, они показались древними и в той или иной степени устаревшими. Ни исследование более почтенных текстов, ни сходных документов, существовавших в отдаленные времена, не подводят нас ближе к пониманию обстоятельств, при которых они были разработаны, или выяснению той задачи, которую они намеревались (в первую очередь) осуществлять.

Во всяком случае, из двух изысканий по поводу старинного масонства мы обоснованно делаем вывод, что с XIV века (возможно, и раньше) существовали ассоциации спекулятивных, или символических, масонов. Хотя я бы с осторожностью заявлял об этом, потому что суждения ведущих исследователей противоположны моему. Итак, в самих Конституциях ясно указывается, что при допущении новичков они ими читались или перечислялись.

Более того, в отношении документов, которые я отнес во вторую группу, возникают многие любопытные предположения. Однако я склонен их, за одним исключением, не рассматривать, поскольку они лежат вне поля моих изысканий. В «Пробном исследовании» Спет выдвинул любопытную гипотезу, намереваясь доказать, что строители средневековых храмов, или соборов, представляли собой отдельный класс, отличавшийся от масонов городских гильдий или компаний, и что рукописные Конституции относились к масонам, строившим церкви, и содержали соответствующие руководства и предписания.

С его легкой руки именование «строители соборов» некоторые стали употреблять как альтернативный титул для «франкмасонов Средних веков», привлекательный своим звучанием. Но, к сожалению, сама гипотеза (хотя ее и весьма сильно продвигал автор) не подтверждается никакими доказательствами и противоречит известным фактам истории.

Наше собственное описание Руководств носит исключительно традиционный характер. Нет никаких свидетельств, что в XV–XVI веках или раньше они выполняли более полезную роль, чем данные в нескольких версиях «Легенды о ремесле», которая составляет раздел во всех копиях рукописных Конституций.

Мы не можем доверять тем отзвукам прошлого, которые называются письменными преданиями франкмасонов. Пока машина не заработает, невозможно судить о ее результатах. В равной степени сложно составить представление о механизмах масонской системы управления в Средние века из сухих утверждений, которые представили или изобрели удачливые переписчики старых Конституций.

Следовательно, в некотором смысле древние документы общества могут быть описаны как «надгробия без эпитафии». Лишь немногие из них можно назвать, а основная масса так и останется неизвестной, хотя немного ситуацию прояснили монографии Хьюэна и Бегеманна.

Необходимо указать на некоторые примечательные обстоятельства, связанные с масонским Братством. Ни одно другое сообщество в Великобритании не сохранило документальных свидетельств, которые могли бы прояснить его легендарную или традиционную историю.

То, что «Легенда о ремесле» не была написана одним человеком, совершенно очевидно даже непосвященному. То же самое замечание справедливо, хотя и не так явственно, в отношении предписаний или кодексов предписаний. В них бросаются в глаза многочисленные повторы, несоответствия, языковые отличия. Благодаря им с трудом, но устанавливаются их редакции, а также место написания.

Доктор Бегеманн совершенно отчетливо показал, что многие разночтения в существующих рукописях прошли долгий путь развития, прежде чем достигли своей современной формы, и что в этом процессе была утеряна значительная часть первоначальной редакции «Книги руководств». Со всей очевидностью он заявляет, что ранняя «История масонства» или «Легенда о ремесле» была написана или на латыни, или на французском.

Это мнение имеет множество сторонников, полагающих, что традиции средневековых масонов извлечены из древних мистерий. В соответствии с ними во всех рукописных Конституциях продолжаются поиски следов происхождения масонства из Египта и Древнего Востока.

В одной из книг можно прочитать следующее: «Застылость египетской цивилизации способствовала сохранению ранних стадий ее развития». И другое: «Египетский консерватизм проявлялся не в замене одного обычая другим, а в сосуществовании нового и старого».

Точно так же я верю, что многие старые законы или дисциплинарные предписания первых масонов законсервировались, или окаменели. Иначе говоря, вышли из употребления, хотя и удерживались в писаных и неписаных традициях общества. Также полагаю, что мы вполне можем утверждать, что указанная выше аналогия с «египетским консерватизмом» обнаруживается в обычаях нашего собственного сообщества, где в ходе эволюции одно вовсе не было вытеснено другим, но вся его структура развивалась в направлении отдаленной цели, чисто спекулятивного масонства наших дней, «обернув старое новым».

Рукописные Конституции едины в отношении масонских верований до эпохи Великих Лож. «Во-первых, вы должны хранить верность Господу и Святой церкви, не впадать в заблуждения или ересь». В следующем предложении того же Руководства значится: «Надлежит быть подлинным вассалом королю Англии», из чего обычно делается вывод, что все копии «Легенды о ремесле» или Руководства в Северной и в Южной Британии английского происхождения.

На некоторых документах имеются пометы, которые указывают не только на действующее франкмасонство того времени, о котором они говорят, но и на существование обычая прочитывать легендарную историю и Руководства при приеме новых членов общества.

Подлинный текст рукописных Конституций стал темой многочисленных теорий, но происхождение «Легенды о ремесле», как устанавливает доктор Бегеманн, продолжает оставаться главной гипотезой. Однако у него есть два положения, лежащие за пределами его строго научных методов, против которых я все же рискну выдвинуть серьезные возражения.

Во-первых, отмечу имеющиеся в разных рукописях пометы, что масонские «Руководства» были просмотрены и одобрены Генрихом VI и его советом. Именно из-за данного документа и соображений о его отличном (и в основном легальном) характере я связываю свой скептицизм по отношению к доктору Плоту.

Во-вторых, предположение Бегеманна в отношении Хирама Абифа, чье имя, как известно, появляется в Библии, относясь к более древнему времени, чем рукописи Спенсера. Следовательно, или оно относится к неупотреблявшимся, или же, напротив, во время между появлением этих публикаций должно оставаться объектом гипотезы.

Существуют также символические (хотя и незаписанные) традиции, которые сопровождают имя Хирама и, по-видимому, дошли до нас из весьма древних времен. Я также верю, что тот класс людей, которые в XIV веке или раньше составлял оригинальную «Легенду о ремесле», понимал, причем отчетливее, чем мы, значение большей части символизма, происходящего из Античности и введенного в современное масонство.

Как правдиво замечает Альберт Пайк, символизм является душой масонства. Я считаю, что можно завершить метафору, сказав, что если тело существует, то одежды, в которое оно облачено, наши рукописные Конституции, дошли до нас из весьма отдаленных времен и являются связующими нитями, в телесном смысле, между древним и современным франкмасонством.

Теперь перехожу к третьей «грозди» документов, другими словами, к группе Роберте, или семейству, содержащей «Новые статьи», о которых уже достаточно подробно говорилось в предыдущих разделах этой работы. Из содержащихся в них свидетельств становится ясно, что общество, обновленное в 1717 году, стало сообществом франкмасонов, которые в какой-то период отказались от занятия, давшего ему имя.

Более того, как утверждает М. Кондер, «утрата масонской компанией в 1665 году префикса „свободный“ (Свободный Каменщик. – Пер.) из своего наименования показывает, что примерно в это время несколько спекулятивных масонов организовались в лондонское общество и стали известны как общество франкмасонов, в отличие от Братства масонов. Из этого лондонского общества франкмасонов происходят несколько лож спекулятивных масонов, которые в начале следующего столетия объединились и образовали ядро современного франкмасонства».

Данный вывод выглядит достаточно правдоподобно, поскольку весьма возможно, что неупотребление префикса «свободный» в масонском Братстве с 1665 года стало одним из последствий, вытекавших из «Новых статей» и (как предполагается в печатном издании Робертса) произошедших на Генеральной ассамблее, состоявшейся в 1663 году.

Однако в цепочке доказательств, которая подтверждает вывод Кондера, остается много пропущенных связей, без которых мы можем только обратиться к письменным преданиям, которые я называю «третьим способом», как отражению того периода затухающего влияния, когда старый порядок вещей исчезал в сумерках, что предшествовали новому дню.

В настоящей главе доводится до конца краткое описание масонских знаков, начатое в ранних разделах работы. Не стоит даже говорить о том, что желательно не только продолжить разговор, но и рассмотреть предмет в целом.

Как писал преподобный Ч. Кинг, «истоки этих загадочных символов можно проследить в индуистских обрядах и выявить их следы дальше, в использовании гностиками и готами, а также древними греками и этрусками. Таким образом, можно с уверенностью заключить, что эта страна породила теософию, которая в имперские времена во многом использовала те же самые знаки» («Гностики и их реликты»).

Те же самые «загадочные символы», похоже, свободно использовались герметиками и розенкрейцерами. Действительно, среди масонских знаков можно найти и магические номера, и любопытный алфавит, приведенный Корнелиусом Агриппой в его «Оккультной философии».

Примечательно, что эти знаки встречаются во всех странах, в помещениях Великих пирамид в Гизе, на подземных стенах Иерусалима, в Геркулануме и в Помпеях, на римских стенах и в греческих храмах, в Индостане, Мексике, Перу, Малой Азии, равно как и в великих руинах Англии, Франции, Германии, Шотландии, Италии, Португалии и Испании.

На некоторых камнях основания Иерусалимского храма вырезаны знаки глубиной в три четверти дюйма, большинство иероглифов нарисованы красной краской, похожей на киноварь. Осматривавший их на месте Э. Дейч считает, что знаки были вырезаны или нарисованы, когда камни уже были заложены в постройку. Он верил, что они финикийские и представляют частично буквы, частично номера, нанесенные каменщиками или работниками карьера.

Однако полковник Кондер указывает, что похожие иероглифы использовались на монетах и зданиях вплоть до времени Ирода Великого, поэтому их нельзя точно датировать. Тем не менее, используя слова профессора Хейтера Льюиса, мы, кажется, имеем все основания поверить, что в этих великолепных камнях основания можем действительно увидеть работу финикийца Хирама, выполненную для его великого мастера Соломона.

Совсем недавно такие камни (как в Иерусалиме), сработанные различными инструментами, нашли в древнем аморейском поселении Лашиш. Если мы сможем утверждать, что данная постройка относится к IX веку до н. э., то почти приблизимся к дате мудрого правителя.

Все же важно иметь в виду во время нашего продолжающегося исследования, что знаки использовались масонами с весьма давних времен. Они были также распространены в Средние века наряду с отметками других ремесел. Купеческие знаки распространены во всем Средневековье и даже после появления книгопечатания не вышли из обихода, так что в старопечатных книгах нередки обозначения из одной или двух цифр, оставленных печатником.

В 1398 году систему знаков учредили в Абердине для различия хлебопеков в городе. В то время в Англии (и особенно в Лондоне) статуты гораздо более раннего и более позднего времени требовали ставить свои собственные знаки на личных произведениях не только пекарей, но и работавших с драгоценными металлами, а также ткачей, пивоваров, кузнецов и представителей множества других ремесел, даже лудильщиков.

Знаки часто использовались в гильдиях. В Лондоне, как мы обнаружили, они были в ходу у плотников вплоть до 1597 года, у масонской общины – до 1621 года, а бондари представляли их для своих торговых партнеров вплоть до 1758 года.

Как предписано в статуте Шоу, принятом в 1598 году для регулирования существовавших тогда шотландских лож, Товарищи гильдии или Мастера должны иметь марку, которая давала бы право принимать Учеников. Согласно древним протоколам храма Марии или ложи в Килвиннинге, а также других лож XVII века, ясно, что обладание этими отличиями в равной степени было обязательным для всех Подмастерьев и Учеников Мастеров, которые должны были платить за них.

Подведем итог с помощью цитаты из Райлендса: «Каждая ложа в Шотландии в XVII и XVIII веках имела независимую книгу, в которой регистрировали имя, обычно знак и профессию или ремесло каждого члена и каждого нового Вступившего Ученика».

Как отмечает Е. Шоу, знаки переходили от отца к сыну, у других членов одного семейства существовали дополнительные символы. Он также полагает, что может проследить не только знаки Мастера-масона, Товарища и Ученика, но даже то, что именует «слепыми знаками», или, другими словами, знаки тех, кто фактически не являлся членом ложи. Он также придерживается мнения, что тщательное изучение знаков позволит установить национальности работников. В качестве доказательства, что подобное имело место, указывает, что некоторые из знаков в аббатстве Фонтейн французского происхождения и отличаются от тех, что бытовали в этой стране.

В отношении того, что знаки, как правило, переходили из поколения в поколение, свидетельства спорны. Однако профессор Хейтер Льюис полагает, что было именно так, и мы можем утверждать с большой степенью вероятности, что некоторые знаки, продолжавшие употребляться (с некоторыми отличиями) членами одной и той же семьи, являлись также отличием средневековых масонов.

Затем профессор спрашивает: «Действительно ли существовали особые знаки, которые служили для того, чтобы отличить членов любой отдельной ложи, компании или Братства?» Отвечая на собственный вопрос, замечает: «Коротко могу сказать, что сам я не вижу в знаках то, что сможет указать на отдельную группу работников. Все же существуют особые случаи, например, их можно найти в компаниях, находящихся под управлением духовных лиц».

Далее он говорит, что в настоящие дни знаки спрятаны от глаз на горизонтальных стыках, чтобы не портить вид. Так редко случалось в прежние времена, обычно они делались снаружи и явно выделялись, чтобы их можно было видеть.

В соответствии с современным обычаем высекания знаков таким образом, чтобы их не было видно, когда камень оказывался на своем месте, он делает следующее замечание:

«Обычай высекать отметки на основании камня появился чуть ранее 1600 года, когда сообщество потеряло большую часть своей прежней славы и могущества и сами знаки были утрачены, что в большей степени уменьшило их ценность и символическое значение.

Знаки делались древними каменщиками просто для обозначения того камня, с которым работал конкретный человек. „Иногда на камне видно два знака, один якобы принадлежит мастеру, под руководством которого работал каменщик, другой – самому рабочему. По этим отметкам можно распознать того каменщика, который работу выполнил, что важно в случае неправильной или с дефектами работы“».

Исследования и мнения ученых собраны в превосходной работе того же автора, в случае необходимости к ним можно обратиться. Вся тема, особенно в связи с франкмасонством, впоследствии достаточно подробно рассмотрена в девятой главе моей «Истории франкмасонства». Она привлекла внимание профессора X. Льюиса, который принял метод общего подхода к теме и впервые предложил направления исследования для современных исследователей общества.

Стимулом изучения масонских знаков стала деятельность У. Райлендса, результаты исследования которого представлены миру в прекрасном обобщающем труде, напечатанном в 1891 году.

Из сочинений профессора X. Льюиса, на которого я ссылался выше, извлек следующее:

«Боюсь, что в настоящее время нет ничего указывающего на то, что ранее XIV века существовала данная традиция. Не приходится сомневаться в том, что, поскольку Королевская рукопись и рукопись Кука относятся к первой половине XV века, ясно, что именно тогда явно различали особенности нашего общества.

Однако вплоть до настоящего времени, как я и сам вижу, нет прямых связей, кроме, возможно, масонских знаков, которые, и я в этом совершенно уверен, пришли к нам с Востока. Ясно и другое: благодаря нашим связям с теми странами такие знаки были известны в Англии до крестоносцев, но именно крестоносцы вывели их на тот уровень, что мы сегодня и используем.

Где бы Вы ни оказались, в Англии, Франции, Сицилии, Палестине, вы повсюду найдете строения XII века, тщательно построенные масонами, с одинаковыми знаками, оставленными одними и теми же инструментами. Пришло другое столетие, и все переменилось. Только в Шотландии, где продолжали использовать старый стиль, исчезли изящные клейма, вырезанные тонкими инструментами, вместо них получили отметки, сделанные долотом, которое оставляет небольшие отпечатки на всех поверхностях (раньше они шли по диагонали). Перед нами другой вариант масонских знаков, который, как оказывается, чаще использовался, чтобы обозначить происхождение и время здания.

Сводя вместе полученную информацию, обнаруживаем следующее:

1. Определенные способы обработки поверхности камней характеризуют стили масонства, которые называем нормандскими, явно западного происхождения.

2. Введение в XIII веке вместе с ранним стрельчатым стилем совершенно отличного способа обработки поверхности, источник которого явно лежит на Востоке.

3. Масонские знаки не появились и не использовались повсеместно в Европе вплоть до XII века.

4. Некоторые самые известные из этих знаков, кажется, использовались постоянно с весьма ранних времен в восточных странах.

Я верю в то, что они появились в ходе деятельности крестоносцев в Палестине, что общий рисунок отправили из великих французских аббатств и что Мастера-масоны направляли эту деятельность (которая требовала привлечения огромного количества искусных местных работников), они учились и перенимали стрельчатые арки вместе с общим стремлением к упрощению деталей.

Я также верю в то, что наши знаки масонов таким же образом приняли в Британии, они не использовались младшими членами, но являлись различимыми знаками одобрения, применявшимися Мастером-масоном и его помощником. Совершенно очевидно, что некоторые из этих знаков использовались в Англии до крестоносцев благодаря большим перемещениям, существовавшим между Востоком и Европой еще со времен Карла Великого. Не ранее XI века их использование стало повсеместным».

Остается только заметить, что, с точки зрения того же тщательного исследователя, все свидетельства указывают на существование группы искусных работников, прикрепленных к большим монастырям, соборам, в поздние времена к огромным городам, которые своим примером и обучением влияли на окрестности. Когда работы начинали подходить к концу, количество работников уменьшалось, они разбредались по разным местам, оставляя повсюду свои знаки, точно так же как сегодня поступают масоны, заканчивая некий большой проект. Однако автор не нашел отчетливых следов общей занятости огромных миграционных групп или масонов, перемещавшихся с места на место как гильдия, сообщество или Братство.

Преподобный Вудворд (поддержавший взгляды Шоу) полагал, что масонские знаки, первоначально в виде букв и цифр, в конечном счете приняли символический и эзотерический характер. Особенно данная тенденция проявилась в Средние века, хотя и не во все времена в истории строительных сообществ знаки являлись открытыми признаками внутренней организации. Так, взятые из геометрии, они содержали нечто вроде универсального алфавита, который, обладая национальными особенностями, оказался языком, который понимали искусные Мастера.

Другие, не менее авторитетные авторы выражались похожим образом, но больше гипотетически, о чем мы говорили. Ключ к сказанному дает Райлендс, и мы должны принять его мнение. «Если верно, что в древнем масонстве отчасти отразились символические особенности, которые воплотили в себе важные секреты, то почти неизбежно из этого следует, что определенная часть символики вышла из тех знаков».

Известный коллекционер древности, на чье пространное сочинение я ссылался, сформулировал теорию, что огромное число знаков, даже некоторые из тех, что кажутся исключительно буквенными, должны рассматриваться на геометрическом основании конструкции. Другие, например легкоразличимые формы треугольника, похоже, взяты из трудов Эвклида.

В своей интересной монографии Райлендс приводит весьма ценную информацию, которая не встречается в других работах. Свой очерк он сопроводил иллюстрациями свыше семи сотен знаков всех времен и стран. Немецкие знаки стали темой его специального исследования.

Сложность в объяснении широкой распространенности одних и тех же эмблем в достаточно отдаленных частях мира не ограничивает исследователей символизма. Те, кто посвятил себя сравнительной мифологии или фольклору, испытывают аналогичные трудности, пытаясь установить происхождение символов в далеком прошлом. Предполагается, что это позволит установить существование мистического братства, которое в весьма отдаленные от нас времена странствовало почти по всему Древнему миру, так что загадка Сфинкса вполне может быть раскрыта. Однако, к сожалению, наше предположение во многом исходит от недостатка имеющихся знаний, не находя подтверждения в признанных фактах.

В весьма отдаленные эпохи встречаются три главных универсальных символа – круг, пирамида и крест.

Крест выгравирован на камнях тамплиеров в Баальбеке и проставлен на черепице из храма Осириса. Появился он по крайней мере за тысячу лет до христианской эпохи.

 Tay, или крест Анзата (крест с петлей), занимает выдающееся место в египетских иероглифах и является одной из самых древних и широко распространенных крестообразных эмблем. В своей знаменитой работе сэр Гарднер Уилсон называет Tay «священным знаком, или Знаком жизни». Он являлся символом высшей власти, соответственно, ему поклонялись как символу света и рода. Или боялись, как образа смерти или разрушения.

 Крест Гамма (свастика), или Гаммадион. Конец каждой перекладины этого креста согнут под прямым углом. Название дано по каждой из перекладин, похожей на Гамму, или третью букву греческого алфавита. Однако чаще известен как буква санскритского алфавита, в английской орфографии пишущегося как свастика. В Китае его называли Ван, в Северной Европе, где он считался эмблемой Тора, – свастикой. Известен как на Востоке, так и на Западе, встречается на глиняных изделиях достаточно давно, с 200 года до н. э. Используется в масонстве вплоть до сегодняшнего дня. Согласно самым признанным исследователям, символ связывался с поклонением Солнцу: свастика фактически представляла собой сокращенный символ солнечного колеса со спицами, согнутые концы обозначали движение вперед.

 Пентальфа (пятиконечная звезда) – такой же древний и распространенный знак, как свастика, используется и в современное время масонами, но что обозначает (или обозначал) – неизвестно. Пифагорейцы считали, что он использовался как талисман, или как знак, где-то за 2000 лет до того, как родился философ. С точки зрения Райлендса, якобы символизировал весьма важную основу конструкции.

 Печать Соломона, или щит Давида, называют также Гексальфа. Это шестиугольная фигура, состоящая из двух перекрещивающихся треугольников, образующих очертания шестиконечной звезды. На ней начертано одно из священных имен Господа, якобы наделяющее ее охранительными свойствами. Сегодня оберегательный дух исчез, форма осталась и встречается повсеместно.

 Песочные часы слегка модернизировали, но использовали во все века вплоть до настоящего времени и почти в каждой стране. По некоторым источникам, до эпохи Великих Лож существовал обычай погребения с песочными часами, символом закончившейся жизни.

 Фигура, представляющая арабскую цифру 4, считается весьма распространенным и универсальным знаком. Возможно, по большей части представляет собой незавершенные песочные часы и иногда имеет дополнительные линии.

 Широкая стрела также встречается повсеместно. Райлендс замечает, что при обследовании зданий он всегда встречался с этим знаком, похоже, он использовался с незапамятных времен.

 Индийская тризула, или Трезубец, является одним из старейших и наиболее распространенных символов прошлого. Этот символ принимал различные формы и в равной степени известен сторонникам брахманизма (или индуизма) в Индии и сторонникам Будды в других частях Востока. Он же – скипетр Посейдона. Вместо молнии символом Зевса сначала был трезубец. Средневековые изображения ада всегда включают трезубец, на некоторых монетах современной Великобритании можно встретить тот же символ.

 B раннюю эпоху оперативной магии геометрическая фигура, или канон, обязательна на всех священных зданиях, обладавших смыслом, скрытым от простонародья. Этот иероглиф представляет собой стилизацию vexica piscis, то есть грубый набросок рыбы, образуемый двумя завитками, встречающимися в крайней точке. Он являлся предметом особого поклонения и бесспорно принимался масонами во всех странах.

По поводу всего изложенного примем на себя ответственность утверждать, что называемые сегодня характерными масонские знаки вначале развивались в весьма давний период на Востоке, использовались как отличительные эмблемы повсеместно в Средние века в Персии, Сирии, Египте и в других странах. Отсюда они пришли в средневековую Европу, их восточные черты различаются и сегодня на поверхности камней, из которых сложены стены наших старых аббатств и соборов.