Глава 4.

Разношёрстная компания.

Советские вожди в 1917 и 1918 годах отличались по характеру и, прежде всего, по внешнему виду от важных министров и увешанных орденами генералов сталинской эпохи. Сегодня режим в СССР имеет царские атрибуты рангов и протоколов. В 1917 и 1918 годах события происходили со стремительной скоростью, на всё не хватало ни дня, ни ночи. Вожди спали, не снимая одежды, и весь день ходили небритыми. Они работали за кухонными столами, пронзительно кричали по телефону и жили среди разбросанных бумаг. Коридоры Смольного, где разместился штаб революции, были заполнены толпами депутатов от рабочих и крестьян. "Красная Гвардия", имевшая тогда неограниченную власть в крупных городах, представляла собой сброд, состоящий из оборванных бывших матросов, солдат и рабочих, единственным знаком отличия которых была красная повязка на рукаве. Погоны и прочие атрибуты военного различия отсутствовали.

Неприхотливость в одежде и пренебрежение личными удобствами надолго сохранились среди партийцев даже после переезда Правительства в Москву. Я вспоминаю свою первую встречу с огромным и аскетическим Дзержинским, возглавлявшим знаменитую ЧК. Он был одет в гимнастёрку, широкие штаны и шлёпанцы. Мне сказали, что это его повседневная одежда. Сегодня Берия, глава всемогущего МВД, гладко побритый, в пенсне, выглядит как ухоженный и важный иностранный адвокат http://en.wikipedia.org/wiki/Beria. Из Комиссаров Правительства большевиков 1917-1918 гг. только Троцкий и Карахан заботились о своей внешности и имели ножницы для ногтей.

Все Комиссары выглядели измождёнными, но их покрасневшие от усталости глаза сверкали энтузиастом. Насколько я мог судить, среди них царило полное равноправие. В действительности, они тратили много времени на споры и собрания. Я никогда не замечал признаков подозрительности друг к другу, которое сейчас царит при сталинском режиме. Места для зависти почти не было, но в 1917-1918 годах ни один из членов Правительства, ни в Москве, ни в Петрограде, не испытывал чувства опасности за себя и своих детей. Сегодня из тридцати двух членов Центрального Комитета, свершившего Октябрьскую революцию, в живых остался только Сталин. Лишь некоторые умерли от старости. Кто-то покончил жизнь самоубийством. Остальные были «ликвидированы» - новое выражение, введённое большевистской революцией.

До июня 1918 года, когда политика Союзников стала откровенно враждебной большевистскому режиму, я не думал, что лично мне могла грозить опасность. Да, ночью на улицу было рискованно выходить: мародеры и анархисты прятались в тёмных переулках, поджидая неосторожных прохожих. Банки закрылись, а за кусок хлеба, одежду и деньги могли даже убить человека. Налёты и ограбления участились. Однажды зимним вечером Моисей Урицкий, глава Петроградской ЧК http://en.wikipedia.org/wiki/Uritsky , ехал из Смольного в центр города. Его остановили неизвестные, обобрали и оставили почти раздетым.

Но опасности ночной жизни мало волновали меня, потому что именно тогда судьба свела меня с людьми, чьи имена сегодня принадлежат истории, а в то время за пределами России их почти не знали. Поскольку вопрос войны и мира ещё оставался открытым, они охотно шли на контакты с Союзниками, и нас, Робинса, Садуля и меня, не поддерживающих интервенцию, принимали хорошо. Я имел особое разрешение Троцкого свободно передвигаться по своему усмотрению, у меня был его номер телефона – в то время это считалось особой привилегией, и я всегда обращался к нему по имени и отчеству: «Лев Давыдович». (Обратите внимание на этот важный факт, говорящий за чью команду работал Локхарт - к Ленину у Локхарта такого доступа и близко не было! А к Троцкому - в любое время дня и ночи! Прим. ред.)

Мне часто приходилось встречаться с Чичериным, Караханом, Радеком и Петерсом. Радек с Караханом в свою очередь несколько раз навещали меня, пили виски, курили сигары или английский табак и свободно обсуждали текущие события и своих коллег. Эти пять человек являлись типичными представителями большевистской верхушки в 1918 году. Троцкий и Радек были евреями, Карахан – армянином (армянский криптоеврей) , а Петерс – литовцем (литовский криптоеврей) http://zarubezhom.com/Images/Bolsheviki4.jpg . Единственным русским оказался Чичерин, вышедший из аристократической семьи и начинавший свою карьеру ещё при царе на дипломатическом поприще (Чичерин - чистейший русскоязычный еврей: http://en.wikipedia.org/wiki/File:Bundesarchiv_Bild_102-12859A,_Georgi_Wassiljewitsch_Tschitscherin.jpg из http://en.wikipedia.org/wiki/Georgy_Chicherin Знаменитый русскоязычный адкокат Борис (тоже "Брус") Чичерин - его дядя: http://en.wikipedia.org/wiki/Boris_Chicherin Прим. ред.) .

Чичерин умер в Москве, одинокий и всеми забытый. Остальные сгинули в мясорубке сталинских чисток Images/Bolshevik-Godovzhina.jpg и http://zarubezhom.com/Images/GlavariSovdepii3.JPGПоскольку сейчас их уже нет в живых, могу добавить некоторые детали личностного характера, которые по соображениям их безопасности, мне пришлось опустить в книге «Воспоминания британского агента».

После 1918 года с Троцким мы больше не встречались, хотя у меня и была такая возможность, когда в 1936 году его выслали из Норвегии. Мне не хотелось снова ввязываться в большевистскую политику, и я упустил этот шанс, чего никогда бы не позволил себе в молодости. Может быть, это было даже к лучшему. В сентябре 1937 года мой друг Джон Вилер-Беннетт (John Wheeler-Bennett http://en.wikipedia.org/wiki/John_Wheeler-Bennett ) провёл два дня с Троцким на его охраняемой вилле Диего Риверы в Кайокане (Coyoacan) http://www.aaa.si.edu/collections/searchimages/images/image_724_627.htm, в предместье Мехико, которая теперь музей Леона Троцкого http://www.flickr.com/photos/57453294@N00/2571683589 и http://www.flickr.com/photos/57453294@N00/2572507190 . Это скамейка Троцкого в усадьбе: http://www.allposters.com/-sp/Bench-at-the-Museo-Leon-Trotsky-Coyoacan-Mexico-Posters_i3672628_.htm Могила Троцкого и Седовой - Стилизованная ивритская буква "Шин": http://www.photographersdirect.com/buyers/stockphoto.asp?imageid=2499879и Images/SerpMolotShin.JPG . Coyoacan - это пригород Мехико. То есть в Мехико кем-то поддерживается музей Троцкого, так что все скрытые силы в действии. Это указатель музея Троцкого на улице: http://awtravelogues.com/RegionsOfTheWorld/CentralAmerica/MexicoPhotos/FridaTour/CasaTrotsky0StreetSign.jpg

(Диего Ривера - мексиканский криптоеврей: http://en.wikipedia.org/wiki/File:Frida_Kahlo_Diego_Rivera_1932.jpg из http://en.wikipedia.org/wiki/Diego_Rivera

Тогда Джон Вилер-Беннетт собирал материал для своей книги и обсуждал с Троцким некоторые детали, связанные с заключением Брест-Литовского мира. В ходе разговора Джон упомянул моё имя. Темпераментный Троцкий сдвинул брови: «Локкарт! Не хочу ничего о нём слышать! Он предал меня Чехословацкому Легиону!». Это утверждение было ложью.

Одной из моих задач в 1918 году было получение от Троцкого разрешения на свободный выезд из России Чехословацкого Корпуса, который после заключения Брест-Литовского мира пожелал отправиться на Западный фронт. После долгих переговоров Троцкий, наконец, дал своё согласие, и чехословакам было разрешено отправиться на Запад долгой дорогой – через Сибирь (2 года на новеньких американских бронепоездах: http://zarubezhom.com/Images/Czech-USA-Bronepoezd.jpg и http://zarubezhom.com/Images/Czech-USA-bronepoezd2.jpg и вывозили чехов англичане на своих кораблях вместе с трофеями. Прим. ред.).

В Красноярске между чехами и большевиками вспыхнул вооружённый конфликт. И даже сегодня достоверно неизвестно, кто его спровоцировал: французские офицеры, входившие в состав Корпуса, или местные большевистские власти. Не думаю, что Москва была причастна, а я вообще никак не был связан с тем скандалом. Должен признать, что эта история испортила мои отношения с Троцким. (То есть, не смотря на то, что чехи с американцами зачищали Сибирь для Троцкого, проблемы взаимотношений большевиков с чехословацким корпусом были. Видимо от переусердия чехов в зачистке, оттого, что чехи вывозили в качестве трофеев всё подчистую, включая царское золото, которое впрочем им пришлось в целом отдать американцам, так что чехам приходилось, в основном, озолачиваться грабежом, мародёрством и вырыванием золотых коронок с трупов. См. книгу генерала Сахарова. Прим. ред.)

Моё преступление, однако, с точки зрения сегодняшнего Советского режима заключается в приписывании мне участие в так называемом «заговоре Локкарта» вскоре после высадки Союзников. В современной версии истории советской дипломатии меня обвиняют в том, что «Локкарт вместе с предателем Троцким состоял в заговоре против Советской власти». (Абсолютно точная трактовка, если под "Советской властью" понимать Ленина а под "Локкартом" США и Англию. Прим. ред.) В то время и до смерти Ленина Троцкий пользовался большой известностью и занимал пост всемогущего Военного Комиссара в новом правительстве. (Плюс ПредРеввоенсовета. Прим. ред.)

Карл Радек http://en.wikipedia.org/wiki/Karl_Radek , обладавший блестящими журналистскими способностями, живым умом и склонностью к едким суждениям, внешне выглядел скорее как бандит, а не как интеллектуал. Он был в приятельских отношения со всеми противниками интервенции, в том числе, и со мной. Ленинское окружение (Внимательно! Видите, Локкарт прогововаривается о неком "ленинском окружении". Если было "ленинское окружение", то значит было и ещё кого-то другого "окружение". Это как в "Трёх мушкетёрах" - если есть мушкетёры короля, то есть и гвардейцы кардинала. Прим. ред.) считало Радека своего рода привилегированным внутрипартийным шутом. Радек почти никогда не расставался со своей огромной трубкой и обожал особый табак английского королевского флота. Я имел большой запас этого табака, и поэтому он регулярно наведывался ко мне и развлекал оживлёнными разговорами. В начале 1918 года Радек яростно ненавидел немцев, и я думаю, он был вполне искренен в своих антипатиях, и решительно (как и все люди Троцкого) высказывался против заключения Брест-Литовского мира. Когда подписанное перемирие стало свершившимся фактом, Радек считал, что это конец. «О, господи! – восклицал он. – Если бы за нами стояли не русские, то весь мир пришёл бы в ужас!».

С Радеком я тоже никогда больше не встречался. Во время последней войны, когда у меня наладились дружеские отношения с некоторыми работниками Советского посольства в Лондоне, и мы могли вести доверительные беседы, я спрашивал некоторых из них, что стало с Радеком. Ответ всегда оказывался одинаковым: смущение и молчание. Радек вместе с рядом других выдающихся революционеров был объявлен «фашистским агентом» и обвинён в принадлежности к троцкизму. Его дерзкое поведение на судебном процессе было настолько вызывающим, что кто-то, сидевший рядом со знаменитым писателем Алексеем Толстым, шепнул ему на ухо: «Дьявол, а не человек!». Единственный из осуждённых на том процессе, Радек не был расстрелян, но его больше никто не видел. Последнее упоминание о его судьбе я нашёл в книге Густава Херлинга (Gustav Herling) «A World Apart», в которой автор упоминал услышанное об избиении до смерти какого-то важного заключённого в том же концентрационном лагере, где сидел сам. Говорили, что этим заключённым был Радек, но ни дата смерти, ни какие-то ссылки нигде не публиковались.

Со Львом Михайловичем Караханом мне повезло больше. Высокий, с приятной внешностью и хорошо одетый, он всегда был исключительно вежлив и искренен со мной http://www.hrono.ru/biograf/karahan.html (Сдаётся на Вики как, дескать, "Сын присяжного поверенного. Армянин". Прим. ред.) . В день высадки Союзников в Архангельске, Карахан лично навестил меня. (Локхарт ещё не был арестован. И это типа, зам министра инстранных дел СССР 22 июня 1941 года пришёл бы к немецкому Генконсулу в частном порядке в гости побалакать о том о сём. Прим. ред.)

Если англичане возьмут Москву, большевики будут вынуждены отступить за Урал и там продолжать борьбу. Его долг велит ему отправиться вслед за большевиками, но жена должна остаться в Москве. Смогу ли я предоставить ей убежище и защиту? Конечно, я обещал. Этот уговор сыграл мне на руку месяц спустя, когда меня арестовали: Карахан несколько раз приходил ко мне в тюрьму, и его дружеское участие развеивало мои тревожные мысли. И он не скрывал, что обвинения против меня были сфабрикованы. (Локхарта арестовали люди Ленина (Дзержинский, Петерс), а люди Троцкого - улаживали свою промашку. И врут они "объясняя" всё, даже не краснея. Хуцпа. Прим. ред. )

Карахан объяснял это так: «Ваше правительство поддерживает войну против революции. Любой промах агентов Союзников в России рассматривается как преступление. Вы стали символов этих промахов. За схватку двух мировых сил должен понести наказание и пострадать один человек». Когда он пришёл попрощаться в день моего освобождения, я почувствовал, что приобрёл единственного друга в среде большевиков. И я не ошибся. В июле 1935 года в Лондоне советский посол М. Майский позвонил мне по телефону. «Один ваш старый приятель находится здесь и очень хочет вас видеть», - сказал он и передал кому-то трубку. Старым приятелем оказался Карахан. Я пригласил его на завтрак в хороший ресторан, и он спросил разрешения прийти с женой. На следующий день я опоздал всего на минуту, но, как мне сказали, мои гости уже ожидали меня. Я осторожно выглянул из-за угла в надежде узнать их. Карахана я нашёл глазами сразу, а его женой оказалась не та женщина, которую я знал в Москве. Это была Марина Семёнова, знаменитая балерина, которая, как говорил мне Алексей Толстой, танцевала лучше самой Анны Павловой (В 1930 женился на артистке балета Марине Семёновой. Марина Семёнова. криптоеврейка: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%B5%D0%BC%D1%91%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B0,_%D0%9C%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%BD%D0%B0_%D0%A2%D0%B8%D0%BC%D0%BE%D1%84%D0%B5%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B0).

Ученица крипоеврейки Агриппины Яковлевны Вагановой: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%B0%D0%B3%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B0,_%D0%90%D0%B3%D1%80%D0%B8%D0%BF%D0%BF%D0%B8%D0%BD%D0%B0_%D0%AF%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%BB%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B0

В 1935—1936 годах Семёнова выступала в Парижской национальной опере — в балете «Жизель» и в концертных программах. Партнером М. Семёновой был кри птоеврей Серж Лифарь. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%B5%D1%80%D0%B6_%D0%9B%D0%B8%D1%84%D0%B0%D1%80%D1%8CУмерал в преклоном возроасте при полных регалиях, хотя муж Карахан - враг народа: народная артистка СССР (1975), лауреат Сталинской премии первой степени (1941), Герой Социалистического Труда (1988), профессор Российской академии театрального искусства". Прим. ред.)

Карахан, советский посол в Турции, изменился мало. Его волосы слегка поседели, но выглядел он по-прежнему хорошо. Я сделал ему комплимент по этому поводу, и он с гордостью пояснил, что хорошую форму ему помогает поддерживать игра в теннис с работниками Британского посольства. Одним из них, как я обнаружил позже, был Боб Диксон, сейчас Сэр Персон Диксон (Sir Pierson Dixon), правая рука Мистера Эдена (Mr. Eden) в министерстве Иностранных Дел. Восторженно относясь к теннису, Карахан всё же удивил меня, сказав, что специально приехал в Лондон на Уимблдонский турнир. (И это в 1930-е годы, когда страна голодоморилась и сидела в лагерях, надрывала последние силы в борьбе с мировым капиталом, жена Карахана выступает в Парижской опере а сам он специально приезжает на Уимблдонский тенисный турнир посмотреть. И после этого они будут говорить, что их репрессировали, якобы, "низачто". Прим. ред.)

В 1918 году времени на теннис и любой другой спорт просто не было. Однако вскоре мы уже вспоминали прошлое, и за два часа, проведённых вместе, он поведал мне столько новой информации относительно внутренней жизни Советского Союза, сколько я не слышал за восемнадцать лет моего отсутствия там. Он отметил, что в «Воспоминаниях Британского Агента» я правдиво отобразил события 1918 года. Однако с того времени произошли большие перемены. После смерти Ленина в партии появились фракции. Многие из моих старых знакомых потеряли свои позиции. Троцкий проиграл, и его выслали из страны. Зиновьев, которого Карахан назвал «ужасное создание» (потому что он тогда переметнулся к Сталину), находился уже в опале. Карл Радек оставался блестящим ведущим писакой, но не имел прежнего влияния. Он когда-то восхищался Троцким, а этого было достаточно или даже слишком много для Сталина. Петерс тоже утратил значение. Несмотря на эти внутрипартийные разногласия, страна бурно развивалась, а благодаря Литвинову (!), отношения с Западом наладились. (Вы поняли кто был главным человеком работавшим на СШАнглию? - Урождённый Meir Henoch Mojszewicz Wallach-Finkelstein Меир Генох Мойшевич Валлах - Финкельштейн - Литвинов: http://en.wikipedia.org/wiki/Maxim_Litvinov Это он натравил Германию на Россию а Россию на Германию. Прим. ред.)

Общим врагом стала Нацистская Германия, и нам всем надо быть начеку.

Карахан засыпал меня вопросами о текущей английской политике. Что за человек Балдвин (Baldwin)? Почему Черчилля, который, кажется, лучше всех разбирается в ситуации, держат в тени? Меня потрясли изменения в Карахане. Как будто я беседовал с западным дипломатом или очень эрудированным человеком, интересовавшимся иностранной политикой. Он блестяще поддерживал разговор: умело и интересно переходил с политики на воспоминания, рассказывал истории. Особенно запомнилась одна из них. Павлов, великий русский физиолог, в то время был ещё жив. Его очень ценили власти, потому что Павлов способствовал прославлению Советского Союза. Интересно, что учёный оставался глубоко верующим человеком. Как-то Сталин увидел, что Павлов перекрестился, и заметил: «Ну, всё тоже – раб своего рефлекса».

Карахана переполняло чувство самоуверенности. Приближалось время партийных чисток, но он не чувствовал надвигающейся угрозы. Хорошо его зная, могу утверждать, что этому человеку было незнакомо чувство опасности. Он вполне равнодушно рассуждал о своих коллегах, уже находившихся в опале, не высказывая своего отношения к ним и даже не касаясь вопроса об их печальной участи.

Позже я сводил его на заседание Парламента в Палате Общин. Собрание оказалось скучным и проходило при полупустом зале. Но даже если бы разгорелись словесные баталии и накалились бы страсти, на Карахана это не произвело бы впечатления. Его интересовал только Уимблдон, и он постоянно смотрел на часы. Через полтора часа мы вышли из здания Парламента, я посадил его в такси и попрощался. Последними словами Карахана ко мне были: «Au revoir! До встречи в Москве!». Спустя два года он пал очередной жертвой сталинской подозрительности и мстительности. Не знаю, был ли этот светский коммунист в чём-то действительно виновен или нет. Склонность к заговору не являлось чертой его характера. Думаю, что его погубила беспечность и неосторожность в разговорах. Одно неосмотрительное высказывание – и на Карахана мог быть составлен донос секретным информатором или завистливым коллегой, метящим на его место.

Не могу утверждать, что Василий Георгиевич Чичерин стал моим другом, хотя с ним мне пришлось иметь дел больше всего http://en.wikipedia.org/wiki/File:Bundesarchiv_Bild_102-12859A,_Georgi_Wassiljewitsch_Tschitscherin.jpg . Как бывший профессиональный дипломат, прекрасно говоривший на французском, английском и немецком языках и знакомый с правилами дипломатических приёмов, Чичерин оказался ценной находкой для молодого Советского правительства. С покрасневшими глазами, песочными усами, остроконечной бородкой и опущенными плечами он выглядел полуголодным и измотанным работой. Так оно и было. Ради идей социализма он отказался от всего, что имел, и целиком посвятил себя работе.

Во время переговоров он ничего не упускал, насмешливо слушал собеседника и никогда не принимал решения, не посовещавшись с Лениным, на которого смотрел как преданная собака. (То есть Чичерин был человеком Ленина и не вызывал у Локхарта симпатий ("преданная собака"). А Карахан был человеком Троцкого - и тут другое отношение. Прим. ред.) Только когда он говорил о Ленине, в нём проступало что-то человеческое. В остальное время Чичерин напоминал автомат и словно привязанный сидел за своим рабочим столом до раннего утра. Он занимал маленькую комнату в старом бревенчатом доме недалеко от Кремля и почти весь свой паёк отдавал пожилой женщине, бывшей проститутке, жившей в соседней комнате. Февральская революция застала Чичерина в Лондоне, в эмиграции, и он сразу стал Секретарём Организации по возвращению политических эмигрантов. Британские власти подвергли его аресту и посадили в Брикстонскую (Brixton prison) тюрьму. Там он находился до ноября 1917 года, после чего ему разрешили вернуться в Россию. Большевики потешили своё тщеславие. Сегодня их официальная Энциклопедия утверждает, что Чичерин был обменён на Сэра Джорджа Буханана, являвшегося в то время британским послом в России.

За всё время моего знакомства с Чичериным он носил один и тот же ужасного вида жёлтый твидовый костюм, в котором приехал в 1917 в Россию году прямо из английской тюрьмы. Пиджак в пятнах и разводах болтался на нём как куль. Брюки, мешковатые и вытянутые на коленях, давно потеряли свою первоначальную форму. По-моему, этот костюм уже не мог быть визитной карточкой безукоризненного английского покроя.

Между прочим, по этому поводу Карл Радек очень удачно подшутил над Чичериным. Поскольку Советское правительство набирало силу и стало входить в контакты с другими государствами, некоторые коммунисты стали намекать Чичерину, что ему следовало бы одеваться солиднее для приёмов иностранных послов. Хотя он и не любил всё английское, но расставаться со своим костюмом не собирался. Получив одобрение Ленина, Радек достал новыё пиджак, жилетку, брюки в полоску, белую рубашку со стоячим воротничком, галстук и отличные кожаные туфли. Пока Чичерин спал, Радек бесшумно проник к нему в комнату, положил на стул новые вещи и унёс старый жёлтый костюм. Затем Радек быстро вернулся в Кремль, позвонил оттуда Чичерину и сказал, что его срочно вызывает Ленин. Наконец, после долгого ожидания прибыл сильно смущённый Чичерин в новом одеянии, с чем его все тепло и поздравили. Так закончилась история жёлтого костюма.

Конец самого Чичерина оказался более трагический. В 1929 году я находился в Берлине и познакомился с мадам Сименс (Siemens), дочерью Гельмгольца (Немецкий крипоеврей Helmholz http://en.wikipedia.org/wiki/Helmholtz В Москве его именем назван институт глазных болезней. http://www.helmholtzeyeinstitute.ru/), основавшим в будущем фирму «Герц и Маркони» (Один немецкий криптоеврей Герц http://en.wikipedia.org/wiki/Heinrich_Hertz другой итальянский криптоеврей МарКони: http://en.wikipedia.org/wiki/Guglielmo_MarconiВ случае с Герцем евреи упорно играют "под дурака", прикидываясь, что они не понимают в чём дело. "Although Hertz would not have considered himself Jewish, his "Jewish" portrait was removed by the Nazis from its prominent position of honor in Hamburg's City Hall (Rathaus) because of his partly "Jewish ancestry." Hertz was a Lutheran; and although his father’s family had been Jewish, his father had been converted to Catholicism before marrying". Буквально тут написано, что хотя отец Герца еврей, он был "католиком"; а сам Герц, дескать, "лютеранином". Евреи здесь претендуют, что они, дескать, не понимают, что конфессии иудео-христианской религии не означают кровной прнадлежности. Прим. ред.) Радиоэлектроная часть Нижегородской ярмарки ещё до революции была названа в честь Герца". Прим. ред.).

Мы разговорились о России, и мадам Симменс рассказала мне, что подружилась с Чичериным при весьма необычных обстоятельствах. Будучи большой поклонницей музыки, мадам Сименс устраивала летние концерты на своей вилле на озере Ванзея (прим. В Германии). Недалеко располагался санаторий, и во время выступлений квартета она стала замечать сгорбленного пожилого мужчину, с трудом передвигающимся вдоль садовой ограды, чтобы лучше слышать звучание музыки. Мадам Сименс любезно пригласила его присоединиться к своим гостям, и с тех пор он стал регулярно приходить, но не входил в дом, а сидел в кресле под окнами. Это был Чичерин. (Запросто в 1930-е годы лечился за границей. Прим. ред) Она обнаружила, что он был большим ценителем и знатоком музыки. Чичерин так вдохновенно слушал исполнителей, что у него по щекам текли слёзы. В то время он проходил лечение от запущенного диабета.

Я был поражён. Он никогда не упоминал о музыке при мне. Однако Карахан подтвердил эту историю, когда я встречался с ним в Лондоне, и рассказал о том, что стало с его бывшим коллегой. В то время Чичерин доживал свои дни в полном одиночестве на Арбате. Он страдал не только диабетом, но и психическим расстройством. Он написал статью в Советскую Энциклопедию о своей работе в должности Комиссара Иностранных Дел. Теперь этот старый человек постоянно держал свою дверь на замке и виделся только с одним-двумя старыми приятелями, включая Карахана. Днём Чичерин словно пребывал в ином мире, но ночами он опять становился нормальным, играл на рояле и рассуждал о Ленине и Моцарте, в основном, о Моцарте. Он умер в 1936 году.

В «Воспоминаниях Британского Агента» я описал характер и странное поведение Яна (Якова, Екаба) Петерса, заместителя Председателя ВЧК (Латышский крипоеврей. Интернациональный террорист: http://www.hrono.info/biograf/peters_ya.html

В период моего заключения на Лубянке и в Кремле он фактически являлся моим тюремщиком и главным судебным следователем. В своей книге я рассказал как этот человек, поражённый мужеством Муры, моей любимой, и глубиной наших отношений, разрешил ей ежедневно передавать мне короткие записки, написанные по-русски, предварительно прочитав их. (Мурка стала и сожительницей Петерса, что неизвестно Локкарту. http://www.peoples.ru/family/mistress/zakrevskaya/ и http://www.jerusalem-korczak-home.com/kk/ya/3.htm и http://www.pseudology.org/people/Zakrevskaya.htm

Я до сих пор храню эти записки. Вспоминаю, как он привёл Муру ко мне, объявил, что моя карьера закончена и уговаривал остаться с ней и начать новую жизнь в Советской России. Я отказался, а он воспринял это как трусость. Не забуду его приход с известием о моём освобождении в обмен на Литвинова, при этом Петер подарил свою подписанную фотографию и смущённо передал письмо для своей жены-англичанки.

Эта история имела необычное продолжение. Петерсу в то время было тридцать два. Он родился в Литве (Локкарт путает - Латвии) и оказался фанатично вовлечён в революционную борьбу с пятнадцатилетнего возраста. Он неоднократно подвергался арестам при царском режиме, и его короткие, похожие на обрубки пальцы имели следы от пыток. Затем Петерсу удалось перебраться в Англию и найти работу в транспортной фирме "Gerhardt & Hey" в Лондоне. Там он женился на англичанке. Когда в России вспыхнула революция, Петерс вернулся обратно, оставив жену и маленькую дочку.

История Петерса гораздо круче: http://www.hrono.info/biograf/peters_ya.html

"Петерс Екаб ( Яков Христофорович) (1886—1938). Родился в Латвии в крестьянской семье. В 1904 г. вступил в Латышскую СДРП, стаж в Российской коммунистической партии с 1904 г. Работал в подполье. Активный участник революции 1905—1907 гг. В 1909 г. эмигрировал в Гамбург, а оттуда в Лондон, где состоял в Коммунистическом клубе и Британской социалистической партии.

В декабре 1910 г. был арестован лондонской полицией по обвинению в соучастии в вооруженных ограблениях и убийстве трех полицейских. Во время пребывания Петер-са в предварительном заключении (Брикстонская тюрьма) в январе 1911 г. был убит во время штурма полицейскими дома на Сидней-стрит оказавший вооруженное сопротивление основной подозреваемый, двоюродный брат Петерса анархист Фриц Думниек (в штурме также участвовали солдаты стрелкового шотландского батальона, применялись пулеметы и артиллерийские орудия, операцией лично руководил Уинстон Черчилль, в то время министр внутренних дел).

В мае 1.911 г. Петере вместе с другими латышскими эмигрантами предстал перед судом, которым и был оправдан.

В мае 1917 года вернулся в Россию. Во время Октябрьской революции 1917 г. — член Петроградского ВРК (с 29 октября). Делегат II Всероссийского съезда Советов, избран членом ВЦИК.

7 (20) декабря 1917 г. при организации ВЧК утвержден членом Коллегии, помощником председателя и казначеем ВЧК. В апреле 1918 вместе с Дзержинским в Москве возглавил операцию по ликвидации вооруженных анархистских отрядов, в том же месяце был избран первым в истории ВЧК секретарем парторганизации. Тогда же он руководил ликвидацией «Союза защиты родины и свободы» Б. Савинкова в Москве и Казани.

6 июля 1918 г. во время вооруженного выступления левых эсеров Петере вместе с членами коллегии ВЧК В. В. Фоминым и И. Н. Полукаровым заменил охрану V Всероссийского съезда Советов в Большом театре на более надежных латышских стрелков. 7 июля, уже после подавления мятежа и заявления Дзержинского об отставке, Петере постановлением Совнаркома был назначен временным председателем ВЧК. 22 августа после возвращения Дзержинского Петере был утвержден его заместителем. В этом качестве он руководил следствием по делу Фанни Каплан, стрелявшей в Ленина, и операцией по т.н. «заговору послов», включая аресты и следствие"

Это Петерс, как вы видите, спас летом 1918 года Ленина. Поэтому в 1938 году троцкисты утянут Петерса за собой. Еврей "Н. И. Эйтингон, дал Петерсе дал показания как об английском шпионе" - то есть, видимо, оговорил Петерса тем, чем троцкисты были сами. Прим. ред.)

В октябре 1918 года я уехал в Англию и переправил письмо его жене. После долгих проволочек миссис Петерс удалось воссоединиться со своим мужем. Оказавшись в Москве, она узнала, что Яков Петерс опять успел жениться. Со временем она стала работать в качестве повара у Анны Луизы Стронг (Anna Louise Strong), американской коммунистки ( и криптоеврека: http://en.wikipedia.org/wiki/Anna_Louise_Strong ), несколько лет редактировавшей "The Moscow News" в Англии. В 1950 году, когда ненависть коммунистов к Америке достигла своего апогея, Анна Луиза Стронг была объявлена шпионкой и выслана из страны. Не знаю, жива ли до сих пор миссис Петерс. Её дочь Мэри стала главной телефонисткой Британского Посольства в Москве, где проработала много лет, пока в 1948 году её не похитила тайная полиция. Поскольку она имела несчастье быть британской подданной в Англии и советской подданной в Советском Союзе, все попытки Британских властей установить с ней контакт и способствовать её освобождению, оказались безрезультатными.

Сам Петерс впал в немилость задолго до последней войны, поскольку его подозревали в сочувствии к Троцкому, (Это ложь. Это Петерс, поскольку Дзержинского троцкисты сразу вывели из игры, поставив под домашний арест) подавил восстание Троцкистов летом 1918 года и арестовал "заговор послов". Этого уже троцкисты простить Петерсу не могли. Поэтому они уже в 1919 году отправляют Петерса из Москвы по разным, якобы, "важным поручениям". 27 марта 1919 г. Петере был утвержден Совнаркомом членом Коллегии ВЧК нового состава. Но на посту зампреда ВЧК его сменил И.К.Ксенофонтов. То есть вместо зам ПредВЧК его сделали невлиятельным членом специально созданной для этого, дескать, "Коллегии". Фактически, троцкисты тут же убрали Петреса из замов ПредВЧК, заменив его на своего Ксенофонтова. Ксенофонтов Иван Ксенофонтович - искусственная фамилия как отчество, по фото чистый еврей: http://mphotos.live.com/5b642f311c26a1eb/d.aspx?rid=5B642F311C26A1EB!1108 Прим. ред.)

и бесследно исчез в пертурбациях сталинских чисток в конце тридцатых годов. Мне неизвестно ни дата, ни место смерти Петерса.

Как утверждал Карахан, за время моего отсутствия в России произошло много перемен.

Следует отметить два факта. Среди ведущих большевиков, свершивших Октябрьскую революцию, только Ленину было больше сорока лет. Почти все они имели небольшой рост. Хотя Хьюг Валпол (Hugh Walpole) в своей книге «The Secret City» описывает Ленина бородатым и высоким человеком, горячо поспорившим с извозчиком о плате, на самом деле вождь революции был не выше ста шестидесяти сантиметров, (действительно, как говорят, "метр с кепкой". Прим ред.) и он никогда бы не стал вступать в перепалку по поводу денег за поезд. Только Карахан и ещё пара человек были относительно высокими. К ним вполне применим афоризм Бэкона о том, что высокие люди обычно пустоголовы. Среди большевиков Карахан имел прозвище, придуманное язвительным Радеком: «Неотразимый осёл».

* * *

Иностранцев, тесно соприкоснувшихся с бурными событиями 1917 и 1918 годов в России, осталось немного: кого-то уже нет в живых, а кто-то давно живёт на пенсии. В своё время им доставляло удовольствие вращаться в тесном кругу революционных вождей. Сегодня такое положение вещей немыслимо для изолированного дипломатического корпуса в Москве. Тогда самым независимым и самым решительным был Раймонд Робинс (Raymond Robins), возглавлявший американскую Миссию Красного Креста. (Вот он: http://www.gwpda.org/memoir/Robins/images/Robins01.jpg )

(Вот книга о Раймонде Робинсе: "Raymond Robins 'Own Story" by William Hard "История Раймонада Робинса, рассказананая им самим": http://www.gwpda.org/memoir/Robins/Robins1.htm Существует ещё одна книга "The Great Conspiracy"Michael Sayers and Albert E. Kahn. Так вот она начинается такими первыми словами: " В середине лета 1917 года, (возможно связано с исторической миссией в Россию американского сенатора Элияху Рута http://en.wikipedia.org/wiki/Elihu_Root , которая как раз тогда происходила в июне-июле 1917 года на кануне революции, которая непосредственно связана с этой миссией Элияху Рута: http://zarubezhom.com/Images/SpecialMission1917-ALL.jpg ), в то время как русский революционый вулкан начал изрыгать пламя, некий американец по имени Раймонд Робинс (Raymond Robins) прибыл в Петроград. Майор Раймонд Робинс прибыл в Петроград для выполения задачи сверхсекретной важности. Официально он был зам. директора американского отделения Красного Креста. А неофициально он служил в Военной разведке армии США".

Отношение к жизни Раймонда Робинса выкристаллизовалось после одного случая. В молодости он отправился в Юкон (Yukon) на поиски золота. Несколько месяцев напряжённого труда увенчались успехом: он обнаружил золотую жилу. Робинс пометил место и решил пойти в ближайший лагерь, чтобы зарегистрировать свою находку. Как только он отправился в путь, поднялась сильная метель. У него не было ни компаньона, ни компаса, и в этих экстремальных условиях, когда смерть уже смотрела ему в лицо, он сел в снег и стал ждать. Через два часа небо чудесным образом прояснилось. Однако снег скрыл под собой все ориентиры, и положение по-прежнему оставалось безнадёжным. Вглядываясь в меняющееся небо, Робинсон вдруг заметил очертания белого распятия, ярко вспыхнувшего прямо перед ним. Не колеблясь ни минуты, он решительно пошёл в том направлении и вышел прямо к лагерю.

Этот случай помог Робинсу обрести религию и проникнуться безграничным состраданием ко всем несчастным и нуждающимся. (Наверно поэтому Робинс поехал с секретной миссией в Россию для подготовки госпереворота для американского гражданина Троцкого и последующей интервенции американской коалиции в Россию. Прим. ред.)

Несколько лет жизни он посвятил благотворительной работе в самых бедных районах Чикаго. Затем он познакомился с Теодором Рузвельтом, который произвёл на него неизгладимое впечатление, и стал его самым ближайшим помощником в президентской компании в 1912 году. Робинс боготворил героев, и когда свершилась революция в России, он одним из первых под эгидой Союзников поспешил установить контакты с большевистским режимом (!). Восхищённый благородной идеей всеобщего равенства, он встречался с Лениным, проникся к нему уважением и стал не просто яростным противником интервенции, но и убеждённым защитником по признанию Советского государства. (Интервенция объективно укрепила и поставила режим Троцкого. Когда Троцкий встал на ноги, интервенты ретировались. Прим. ред.)

Робинс не был подхалимом и льстецом. На протяжении трёх месяцев я общался с ним ежедневно и могу утверждать это с полной уверенностью. Мы проживали в одной гостинице, и пока я ночами играл в покер с его сослуживцами, Робинс читал Библию (То есть Тору. Прим. ред.) и набирался новых сил, чтобы смело поспорить с Лениным или бесстрашно войти в конфронтацию с собственным посольством. Он оставался единственным иностранцем, которому был всегда открыт доступ к Ленину, и который, как мне кажется, никогда не тушевался перед ним. Робинс оказывал на Ленина значительное влияние и был косвенно причастен к разгрому анархистов, делавших невыносимой жизнь москвичей.

Расскажу всё по порядку. 10 апреля 1918 года, пока Робинс находился в здании почтамта, у него угнали автомобиль.

(У Робинса был автомобиль. Фото автомобиля на пути из Петрограда в Москву: http://www.gwpda.org/memoir/Robins/images/Robins05.jpgСлева направо на заднем сиденье сидят Александр Гумберг, Карл Радек с трубкой (тогда главред Правды), жена Радека и сестра Троцкого Ольга Каменева.

Ещё фото: http://www.gwpda.org/memoir/Robins/images/Robins07.jpgУже не майор а полковник Робинс - крайний слева перед своим автомобилем. Рядом с ним с красным бантом и в шляпе - Яков Петерс - зам. Дзержинского. А похож на американского гангстера времён "сухого закона". Следующий справа от Петерса - высокий: усы, бородка, шляпа, тоже на лацкане какой то белый значок - это Карахан - зам Чичерина, до этого он был секретарём на Брест-Литовской конференции и выступал против мира. За мальчиком - Василий Лихачёв, - главный полицейский и пожарник Москвы, то есть Начальник внутренних дел Москвы. В прошлом Лихачёв работал пожарником в Нью-Йорке, то есть он приехал на одном пароходе с Троцким, и так и стал большим человеком. Но чтобы оказаться в Нью-Йорке, надо было сначала туда попасть в своё время по еврейской визе. Между Петерсом и Караханом сзади в форме Capt. D. Heywood Hardy американского Красного Креста. Тоже, наверно, разведчик. Самый крайний справа - это Charles Stevenson Smith, глава представительства Associated Press в России. Рядом со Смитом в кожанке и есть Александр Гумберг - личный секретарь и переводчик Робинса и будущий американский миллионер. Как видите, несмотря на отсутствие формальных дипломатических отношений - полная дружба между Коммуной Троцкого и США. Прим. ред.)

Сильно возмущённый, Робинс отправился жаловаться Чичерину. Мягкий и деликатный Чичерин посочувствовал ему, но помочь ничем не мог. «Мою машину украли на прошлой неделе», - пожаловался он в свою очередь. Робинс, словно вождь индейцев на тропе войны, решительно пошёл к Троцкому, который в отличие от Чичерина выразил бурное возмущение. (То есть, между прочим, Робинс тоже входил к Троцкому, открывая ногой дверь. Прим. ред.) Машину Троцкого тоже украли анархисты. К этому времени Робинс был настолько взбешен, что его уже ничто не могло остановить. Он помчался к Ленину и был сразу же принят. (А с Лениным, как видите, попасть к нему у англо-американцев - проблемы. Прим. ред.) Услышав от Робинса тираду о том, что если тот не может справиться с кучкой бандитов, его правительство ничего не стоит, Ленин отдал приказ. В три часа утра 12 апреля большевики одновременно произвели вооружённый захват двадцати шести анархистских штаб-квартир. Анархисты оказались застигнутыми врасплох. Их выгнали из занятых особняков и конфисковали пулемёты, винтовки, взрывчатку и другое награбленное имущество. Эта атака стала первой значительной операцией Троцкого в качестве Военного Комиссара. В тот же день Дзержинский выделил Робинсу и мне автомобиль, и под охраной Петерса мы торжественно объехали бывшие анархистские логова. Картина оказалась ужасной. И что характерно, Петерс и шофёр из ЧК выглядели так же как и убитые бандиты: галифе и затянутые ремнём коричневые кожаные куртки с кобурой на боку. (Троцкий расстрелял на месте всех, кто оказался на квартирах анархистов. Вот как поступают еврейские вожди, когда хотят результатов. Прим. ред.)

Отношения с Лениным у Робинса были намного лучше, чем отношения с Американским Посольством, в котором не одобряли ни его позицию и ни его методы. Робинс проявил завидное постоянство: поняв, что в Москве от американцев ему ничего не добиться, он вернулся в США, чтобы ринуться на поиск поддержки в самом Конгрессе. Ему пришлось долго ждать, но зато триумф оказался полным. При Президенте Франклине Рузвельте Правительство Соединённых Штатов полностью признало Советский Союз, и по этому поводу послу Литвинову был дан торжественный обед на две тысячи персон в самом люксовом отеле Валдорф-Астория в Нью-Йорке http://en.wikipedia.org/wiki/Waldorf-Astoria_Hotel . Этот вечер стал победой Робинса. Он произнёс длинную речь, в которой перечислил всех американцев, внёсших свою лепту в длительный и сложный процесс признания СССР. Неудивительно, что его пламенный энтузиазм дал повод американцам считать Робинса коммунистом.

(Надо различать, что Робинс никогда не любил России - он по вполне определённым причинам любил русских евреев, сделавших революцию. А это большая разница. В то время как Правительство США целые 15 лет после революции маневрировало, избражая для мировой обществености, дескать, неприятие большевистского режима, из под закрытых дверй которого лились потоки гойской крови; Робинс был из тех, которые прямо были за признание режима Троцкого и за прямую ему помощь без всяких ширм. И действительно, законспирированность настоящих отношений Вашингтона с режимом Троцкого в 1917-1927 годах, была настолько прадоксальна, что это было смешно: у США не было дипломатических отношений с "Коммуной Троцкого", а все природные ресурсы России при этом были отданы американцам в концессии и бывшие одесские евреи типа Арманада Хаммера http://en.wikipedia.org/wiki/Armand_Hammer вывозили из Совдепии всё, вполь до предметов искусства. Прим. ред.)

Я уверен, что коммунистом Робинс никогда не был. Тогда, до сталинских «чисток», Робинс искренне верил, что революция для России – это шаг вперёд, и, как многие американцы, отстаивал свою точку зрения. Я встречался с ним в Нью-Йорке в 1934 году. Он процветал и, отрекаясь от своих прежних симпатий к коммунистам, называл себя маленьким капиталистом с комплексом религии и трезвым взглядом на события в России. Давно отойдя от общественной жизни, Робинс сейчас живёт во Флориде, где владеет апельсиновой плантацией. У него по-прежнему острый ум, но с ним произошло несчастье: он упал с апельсинового дерева и с тех пор вынужден передвигаться в инвалидной коляске.

Робинс, который совсем не говорил по-русски, во многом обязан своему русско-американскому помощнику Алексу Гумбергу (Alex Gumberg, чистый русский еврей), высоко интеллигентному и сообразительному молодому человеку, обладавшим тонким чувством юмора, политической прозорливостью и одновременно хорошо разбиравшемуся в менталитете, как коммунистов, так и американских капиталистов. Родной брат Гумберга занимал пост Наркома.

(Биография брата помощника американского разведчика Раймонда Робинса - Александра Гомбарга-Гумберга - Сергея Семеновича Зорина. http://www.pseudology.org/Bolsheviki_lenintsy/Zorin_SS.htm

1890 - Родился под фамилией Gombarg-Гомбарг. Родственник (не исключено) Валентина Сергеевича Зорина

1911 - Эмигрировал в США, где работал в социалистической партии

1912 - США Александр Гумберг управлял делами "Нового Мира", нью-йоркского издания Троцкого

1917 - Сестрорецк. Прибыл из США. Оружейный завод. Управляющий делами. Известен под фамилией Зорин

1917 - Петроград. Май. Вступил в РСДРП(б) и включился в революционные события

1918 - Петроград. Глава революционного трибунала, комиссар по иностранным делам Северной Коммуны

1918 - Петроград. Комиссар почт и телеграфов Северного региона

1919 - Петроград. Март. Коминтерн. Ближайший помошник Зиновьева

1919 - Февраль-март. Вашингтон. Слушания в сенате США о событиях русской революции

1919 - Ноябрь. Петроград. Ноябрь. Горком РКП(б). Секретарь

1920 - Февраль. Петроград. Горком ВКП(б). Секретарь

1921 - Петроград. Под редакцией большевика Воронского начинает выходить журнал "Красная новь"

1921 - Петроград. Госиздат. Брошюра. Кто такие "социалисты-революционеры"? Потомки провокатора Азефа, 14 страниц

1921 - Брянск. Губкома РКП(б). Секретарь

1922 - 18 июля. Газета Правда. Статья. Почти на дне (о последних выступлениях Горького)

1922 - Февраль. Коминтерн. Исполком. Референт Зиновьева

1923 - Петроград. Сформировалась "Левая опозиция": Троцкий, Зиновьев, Каменев и др. Член

1923 - Иваново-Вознесенск. Первый секретарь РКП(б), со-редактор газеты "Рабочий край" и журнала "Красный ткач"...

1935 - Арестован одновременно с Воронским А.К. Все бумаги, письма, архивы и т.п. изъяты при аресте

1935 - Дочери обоих оппозиционеров также арестованы и сосланы

1937 - Воронский Александр Константинович растрелян

1937 - Владимирский централ. Растрелян"

Как вы сейчас увидите, не зря. Прим. ред.)

Алекс активно пользовался удобствами, связанными с высоким положением брата, и поэтому был нам с Робинсом очень полезен. Он не только располагал достоверной информацией, но и давал точную оценку быстро меняющимся событиям. (Глупо верить, что брат-комиссар Гумберг, которого тоже зовут Александр, не знал, что его младший брат работает у американского разведчика помощником и трепал всё по простоте душевной, за что теперь его Локхарт с Робинсом благодарят. Прим. ред.)

Уверен, что большевики с радостью воспользовались бы его услугами, и хотя он сочувствовал левым, но не хотел менять устоявшуюся жизнь в США на рискованное существование в Советской России.

Мы сохранили дружеские отношения, когда я приезжал в Соединённые Штаты в 1934 и 1939 годах. К 1937 году его брат был «ликвидирован», и Алекс стал очень цинично отзываться обо всём, что касалось России. По-прежнему интересуясь политикой, он серьёзно занялся финансами, к чему у него оказался настоящий талант. Богатый и гостеприимный, Алекс Гумберг стал примером сердобольного американца, проявляющего заботу о бедных европейских эмигрантах. Если бы он остался в России, ему, скорее всего, была бы уготовлена участь брата. А в США он умер в своей постели.

В отношениях с большевиками французы не пользовались таким доверием как американцы и англичане. (И это понятно, Франция это не мировая держава. Прим. ред.) Причиной стала позиция французского Правительства. Посол Франции был настроен против революции и против партии большевиков, поскольку Жак Садуль, главный посредник с большевиками, состоял во Французской Военной Миссии и поэтому подчинялся военной дисциплине.

(Французский еврей. Вики о нём: "Жак Саду?ль (фр. Jacques Sadoul, 1881 — 21 ноября 1956, Париж) — французский офицер, коммунист. Капитан французской армии, работал в военном министерстве. В сентябре 1917 был назначен атташе при французской военной миссии в Петрограде. Сблизился с большевиками, вступил в РСДРП(б). Выполнял различные функции в советском правительстве во время гражданской войны. В 1918 осуществлял тайную связь между советским (большевистским!) правительством и французскими войсками в Одессе. Принимал участи в работе I и II конгрессов Коминтерна, некоторое время входил в Исполком Коминтерна. В 1919 во Франции заочно приговорен к смертной казни за дезертирство. В 1924 вернулся на родину, где на суде был оправдан по обвинению в дезертирстве, а остальные обвинения были сняты. Работал в коммунистической партии Франции, был корреспондентом Известий. В 1927 награждён орденом Красного Знамени". То есть Садуль вообще работал на большевиков и даже Троцкий ещё успел его наградить. На русском языке переведены воспоминания Садуля:"Записки о большевистской революции". Книга, М. 1990 г. ISBN 5-212-00283-4

Садуль, которого я хорошо знал, начинал свою успешную карьеру юриста помощником адвоката Лабори (Labori), знаменитого защитника по делу Дрейфуса, а затем увлёкся социалистическими идеями и перешёл в политику. С началом войны Садуль стал офицером, и Альберт Томас (Французский криптоеврей, министр вооружений. http://en.wikipedia.org/wiki/Albert_Thomas_%28minister%29 ). направил его в Россию.

Убеждённый марксист, Садуль быстро сошёлся с Троцким, от которого он получал кое-какие полезные концессии, а Ноуленс, французский посол, презрительно отказывался их принимать. Позже, когда Ноуленс (Noulens) лишил его возможности обмениваться с Альбертом Томасом секретными телеграммами, в то время единственным способом общения с внешним миром, Садоул озлоблялся всё больше и больше. Поэтому меня не удивило, что, возвратившись во Францию, Садоул вступил в ряды французской коммунистической партии. Помимо него Французскую Военную Миссию представляли ещё Ренэ Марчанд (Rene Marchand) и Пьер Паскаль (Pierre Pascal), которые, раздражённые вечно вспыльчивым Ноуленсом, присоединились к коммунистам. Со временем они оба избавились от своих заблуждений, и Пьер Паскаль сейчас является профессором в Сорбонне и преподаёт русский язык. А в те дни некоторые послы и сотрудники иностранных миссий обратили в коммунистов больше народу, чем самые лучшие коммунистические миссионеры.

Что касается Британской Миссии, нас осталось только трое, и после отъезда членов Британского Посольства, 16 марта 1918 года мы вместе с Троцким отправились из Петрограда в Москву. (Как закадычные друзья. Прим. ред,) Сегодня в живых остался только я один. Вилл Хикс (Will Hicks), мой главный помощник и надёжный товарищ, умер в Берлине в 1930 году. Денис Гарстин (Denis Garstin), молодой офицер и убеждённый противник интервенции, в июле был отозван Военным Департаментом и переведён в Архангельск, где несколько недель спустя его убили те люди, с которыми он пытался найти взаимопонимание. (А чтобы сказал бы Локхарт, если бы русские с армией и пулемётами высадились бы в Англии, чтобы, как выразился Локхарт, "найти взаимопонимание"? Прим. ред.)

С неприятным осадком в душе я возвращался в Англию. В присутствии других пассажиров парохода посланник короля набросился на меня с упрёками и громогласно заявил, что исключительно по моей вине большевики всё ещё удерживаются у власти. Сначала выступая против интервенции и затем, стараясь честно следовать такой непоследовательной политики Британского правительства, я, если так можно выразиться, потерял равновесие и упал. Сторонники интервенции считали меня глупым молодым романтиком, спутавшим их карты. Противники интервенции видели во мне пустоголового беспринципного карьериста. А многие мои друзья, не имевшие ни малейшего понятия о событиях в далёкой России, превозносили меня как бесстрашного секретного агента, доведённого до отчаяния. Эта версия стала самой популярной. Моя романтическая история с Мурой только подлила масла в огонь. Ещё задолго до возвращения начали циркулировать разные слухи, сутью которых было то, что я оказался заколдованным чарами какой-то неотразимой большевистской шпионки.

В то время я сильно расстраивался и почти утратил полную веру в себя. Но сейчас те переживания кажутся такими незначительными и очень далёкими, хотя иногда я и задаюсь вопросом о ходе истории, не будь интервенции. Теперь я понимаю, что оказался лишь маленькой щепкой, брошенной случайно и – к счастью – в водоворот, который во имя так называемого прогресса унёс миллионы человеческих жизней. Этот прогресс выражается в строительстве высоких зданий, современных фабрик и заводов, разветвлённой сети каналов и грандиозных электростанций. Происходит, иными словами, американизация России. Но эти достижения не принесли русским людям настоящей свободы. Гражданские права ещё более ограничены чем при Николае Втором, но говорить об этом запрещено. На самом деле, в Советском Союзе процветает только привилегированный класс правящей верхушки как и во времена Петра Первого, а русский народ брошен на произвол судьбы. Число умерших и погибших на ударных советских стройках сравнимо только с числом жертв, принесённым при строительстве Петербурга. Поражает разительный контраст между сегодняшними вождями страны и теми людьми, которые совершили Октябрьскую революцию. Навсегда улетучился тот высокий идеализм, который в 1917 и 1918 годах вдохновил большевиков и увлёк за собой народные массы, вовлекая даже иностранцев, оказавшихся в то время в России, в надежде на построение лучшего общества. Как и многие другие, я загорелся мыслью пожертвовать собой и пренебречь собственными амбициями во имя светлых революционных идеалов. В контрреволюции Сталина я вижу много страшного, но мало привлекательного.

"Мышление Локхарта, абстрагируясь от его психологии "избранного народа", - это стандартное мышление английского империалиста, который считает все другие страны только тогда в правильном "развитии", когда они являются английскими колониями: как Индия, о которой, заметьте среди английских разведчиков и слова нет; поскольку, естественно, что по понятиям Локхарта нищая, оборванная, растоптанная и угнетённая Индия - это, дескать, нормальная страна, а сталинская Россия, которая пытается построить своё счастье своими собственными руками и демонстрирует настоящую независимость от англоязычных держав - это опасная "диктатура", "тоталитаризм" и прямая угроза США и Англии. Это империалистическое мышление сейчас ещё больше развито у американцев с их лозунгом - кто не наша убитая колония - у тех нет демократии. Прим. ред.)

Размышляя о революции, сейчас я понимаю, что в революцию происходит серьёзная схватка добра и зла, в результате которой определяется будущее человечества. Несмотря на совершённые ошибки, я благодарен судьбе за то, что оказался в центре важных событий, позволившим мне, молодому и неопытному, соприкоснуться с великими людьми, делавшими историю. В результате у меня появилось много врагов, но я приобрёл и самых лучших друзей. Мне повезло, что мои друзья на деле доказали нерушимость нашей дружбы.

Из всех друзей до сегодняшнего дня дожила только Мура. Она получила английское гражданство, у неё много знакомых в этой стране, и она ведёт интересную и насыщенную жизнь. Но мало кто может представить её в те революционные годы, когда она находилась в расцвете своей молодости и красоты, полную кипучей энергии, безразличную к утере родительского состояния, хорошо образованную и смышлёную; с тёмными кудрявыми волосами, бесстрашными глазами, сверкавшими достоинством и необузданной смелостью.

Я часто встречаю её. В отличие от многих русских эмигрантов, удручённых сложной и долгой жизнью вдали от родины, она по-прежнему сохранила бодрость духа и всегда готова прийти на помощь. У неё широкие интересы, и потому, что она прежде всего думает о других, а не о себе, ей удаётся легко переносить собственные трудности.

Мы редко вспоминаем молодость, наши счастливые дни безвозвратно ушли. В жизни очень полезно никогда не возвращаться в прошлое, но 18 марта 1936 года мне пришлось нарушить это правило. В 10:45 вечера я приехал в Париж с Ривьеры. Только я успел переодеться, как зазвонил телефон. Это была Мура. Она вежливо спросила, не мог бы я срочно прийти в дом 72 по улице Rue de la Fondarie. Я отправился по указанному адресу и нашёл Муру в русском кабаре в окружении её сестры с мужем, княгини Кочубей и князя М. Языкова, бывшего российского дипломата. Помещение оказалось тесным и мрачным, тускло горящие фонари отбрасывали крючковатые тени на низкий потолок. Как только я вошёл, молодая русская девушка с остекленевшим взглядом допила стакан водки и, покачиваясь, вышла. Мы остались единственными посетителями. Я присел к столу с каким-то тревожным чувством. Не успев отдохнуть после приезда, мне совсем не хотелось ударяться в воспоминания. Три исполнителя на сцене, казалось, не смогут улучшить моего настроения. Но я ошибся. Высокий пианист, бывший аристократ, а теперь эмигрант, воспроизводил восхитительные звуки на стареньком пианино. Талантливым оказался и гитарист. Под его гитару пела цыганские романсы благородного вида пожилая дама в простом чёрном платье с полинявшим кружевным воротничком. Её лицо было сильно напудрено. Длинная нить искусственного жемчуга составляла единственное украшение. Голос певицы просто очаровывал. Её глубокое трепетное контральто, присущее настоящим цыганкам, ностальгически уносило в прошлое. Последним исполнением стало сочинение Вертинского «Молись, кунак»:

Эта песня, в угоду Советскому правительству запрещённая парижским радио, звучала жалобно и брала за самое сердце в мрачном свете маленького кабаре. Я вспомнил Есенина, златокудрого крестьянского поэта, чей искромётный гениальный талант потрясал Москву в первые годы революции:

Я взглянул на Муру. В её глазах, устремлённых в потолок, стояли слёзы. Цыганские романсы разбудили в нас воспоминания. Но дороги назад больше не было.