Миф № 13. Сталин умышленно вёл милитаристский курс в политике индустриализации и наращивал вооруженные силы, так как планировал спровоцировать Вторую мировую войну для разжигания мировой революции

Ещё несколько веков назад великий Франсуа де Ларошфуко говаривал, что «можно вылечить от безрассудства, но нельзя выпрямить кривой ум». Так что этим бесполезным делом заниматься нет никакой нужды. Однако есть прямой резон заняться выпрямлением злоумышленно искривленного исторического ряда. Вот этим и займёмся.

* * *

Начнём с так называемого сталинского курса на милитаризацию экономики страны. И прежде всего отметим главное. Никто никогда и не скрывал, что политика индустриализации была направлена в том числе и на повышение обороноспособности СССР. Подчеркиваю, никто и никогда не скрывал этого. Об этом говорилось прямо. Другое дело пропорции, то есть какова доля военно-промышленного комплекса и армии в народном хозяйстве и в стране в целом. И вот тут многих ожидают «сюрпризы».

«Сюрприз» первый. Главным милитаристом СССР в 1920–1930-х гг. был Михаил Николаевич Тухачевский, «невинная жертва сталинизма». Именно ему взбрело в голову в мирное, хотя и сложное время потребовать от советского руководства крайне резкого увеличения численности вооруженных сил, производства боевой техники, оружия, боеприпасов. 10 января 1930 года он подал объемистую служебную записку на имя Ворошилова, в которой попытался обосновать свой милитаристский курс. Согласно этому документу и дополнениям к нему (РГВА.Ф. 7. Оп. 10. Д. 147; РГВА. Ф. 7. Оп. 10. Д. 170; РГВА. Ф. 7. Оп. 10. Д. 1047; РГВА. Ф. 33 987. Оп. 3. Д. 155), получается, что Тухачевский предлагал в мирное время создать более чем 11-миллионную армию, в которой имелись бы:

260 пехотных и кавалерийских дивизий;

50 дивизий Резерва Верховного командования;

225 пулемётных батальонов в Резерве Верховного командования;

40 000 самолётов в строю (при производстве 122 500 самолётов в год);

50 000 боевых танков в строю (при производстве 100 000 танков в год).

* * *

Для сведения. За всю Великую Отечественную войну было произведено всего 122 100 самолётов всех типов. Тухачевский же предлагал производить за год 122 500 только боевых самолётов! Если, например, взять наивысший темп производства самолетов в годы Великой Отечественной войны — 110 в день (уровень 1944 г., когда было произведено 40,2 тысячи самолётов), то для удовлетворения столь безумной заявки Тухачевского даже при таких темпах производства Советскому Союзу понадобилось бы 1114 дней, или чуть более трех лет! Между прочим, Великая Отечественная война длилась 1418 дней.

Танков и САУ всех типов за войну было выпущено 98 300 шт. Тухачевский же предлагал в мирное время производить только танков по 100 000 в год! Если опять-таки взять наивысший темп производства танков и САУ в годы Великой Отечественной войны — 80 танков в сутки (уровень 1944 г., когда было произведено 29 тысяч танков и САУ), то для удовлетворения его безумной заявки даже при этих темпах производства Советскому Союзу понадобилось бы 1250 дней, или три с половиной года! Напоминаю, что Великая Отечественная война длилась 1418 дней.

А ведь Тухачевский выдвинул предложение о производстве в год 122 500 самолётов и 100 000 танков в то время, когда в СССР ещё не было подобных заводов! Это ли не безумие «красного милитаризма»? Это ли не провокация?

* * *

Ознакомившись с его предложениями, Сталин буквально рассвирепел и в записке от 23 марта 1930 г. на имя Ворошилова написал следующее:

«Получил оба документа и объяснительную записку т. Тух-го и „соображения“ Штаба… Я не ожидал, что марксист, который не должен отрываться от почвы, может отстаивать такой, оторванный от почвы фантастический „план“. В его „плане“ нет главного, т. е. учёта реальных возможностей хозяйственного, финансового, культурного порядка. Этот „план“ нарушает в корне всякую мыслимую и допустимую пропорцию между армией, как частью страны, и страной, как целым, с ее лимитами хозяйственного и культурного порядка. „План“ сбивается на точку зрения „чисто военных“ людей, нередко забывающих о том, что армия является производным от хозяйственного и культурного состояния страны. Как мог возникнуть такой „план“ в голове марксиста, прошедшего школу Гражданской войны?

Я думаю, что „план“ т. Тух-го является результатом модного увлечения левой фразой, результатом увлечения бумажным, канцелярским максимализмом. Поэтому анализ заменен „игрой в цифири“, а перспективы Красной Армии — фантастикой. „Осуществить“ такой „план“ — значит наверняка загубить и хозяйство страны, и армию. Принятие и выполнение этой программы было бы хуже всякой контрреволюции, потому что оно неминуемо повело бы к полной ликвидации социалистического строительства и к замене его какой-то своеобразной и, во всяком случае, враждебной пролетариату, системой „красного милитаризма“.

Отрадно, что Штаб РККА, при всей опасности искушения, ясно отмежевывается от „плана“ т. Тух-го.

(И. Сталин».)

Текст ответной записки Сталина цитируется по: РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 38. Л. 59; РГВА. Ф. 33 987. Оп. 3. Д. 155, Л. 169.

Частично попытку Тухачевского объяснить и даже понять можно, но, подчеркиваю, только частично. Потому что уже к началу 1930-х годов стало ясно, что следующая война будет мобильной и маневренной, «войной моторов». К моменту составления записки Тухачевского на вооружении РККА имелось всего 90 танков устаревших типов («Рикардо», «Тейлор», «Рено»), 3500 грузовиков и автомобилей, а также 180 гусеничных тракторов. Естественно, что, как военачальник высокого ранга, он обязан был проявить заботу о создании для армии оружия и боевой техники нового поколения и в достаточном количестве. Но ведь не в таком масштабе, чтобы и впрямь загубить все планы индустриализации. В стране ещё не построены тракторостроительные заводы, а ему подай 100 000 танков в год. В стране еще нет самолетостроительных заводов, а ему подай 122 500 самолётов в год. В стране идет напряжённая борьба за коллективизацию, не хватает товарного хлеба для различных нужд, а ему подай в армию свыше 11 миллионов здоровых мужиков, которых ведь тоже надо кормить, причем три раза в день. Иначе человек с ружьем превратится в свою противоположность — из защитника Отечества станет вооруженным бандитом, винтовкой промышляющим себе пропитание. Все это-то и вынудило Сталина рассвирепеть и обозвать предложения Тухачевского «красным милитаризмом».

* * *

В этой связи целесообразно привести пример, показывающий, как в те времена Сталин изыскивал деньги для укрепления обороноспособности страны. Тем более что всё происходило в одном и том же 1930 г. Во время следствия по делу «Промпартии», особенно во время допросов самого Рамзина были получены данные о готовящейся Западом вооруженной интервенции против Советского Союза, которые полностью совпали и с данными советской разведки. Сталин, например, в ответ на информацию ОГПУ о показаниях Рамзина написал следующее: «Тов. Менжинский. Письмо от 2/Х и материалы получил. Показания Рамзина очень интересны. По-моему, самое интересное в его показаниях — это вопрос об интервенции вообще и особенно вопрос о сроках интервенции. Выходит, что предполагали интервенцию в 1930 г., но отложили на 1931 или даже на 1932 г. Это очень вероятно и важно… Если показания Рамзина получат подтверждение и конкретизацию в показаниях других обвиняемых (Громан, Ларичев, Кондратьев и К° и т. д.), то будет серьезным успехом ОГПУ, так как полученный таким образом материал мы сделаем в той или иной форме достоянием секций КИ (то есть Коминтерна. — A.M.) и рабочих всех стран, проведем широчайшую кампанию против интервенционистов и добьемся того, что парализуем, подорвем попытки к интервенции на ближайшие 1–2 года, что для нас немаловажно».

Однако Сталин не был бы самим собой, если бы не предпринял и комплекс других мер для усиления безопасности СССР. В тот же день он написал личную записку главе советского правительства В. М. Молотову, в которой говорилось: «Вячеслав! 1) Поляки наверняка создают (если уже не создали) блок балтийских (Эстония, Латвия, Финляндия) государств, имея в виду войну с СССР. Я думаю, что пока они не создадут такой блок, они воевать с СССР не станут, — стало быть, как только обеспечат блок, — начнут воевать (повод найдут). Чтобы обеспечить наш отпор и поляко-румынам, и балтийцам, надо создать себе условия, необходимые для развертывания (в случае войны) не менее 150–160 пехотных дивизий, то есть дивизий на 40–50 (по крайней мере) больше, чем при нынешней нашей установке. Это значит, что нынешний мирный состав нашей армии с 640 тысяч придется довести до 700 тысяч. Без этой „реформы“ нет возможности гарантировать (в случае блока поляков с балтийцами) оборону Ленинграда и Правобережной Украины. Это не подлежит, по-моему, никакому сомнению. И, наоборот, при этой „реформе“ мы наверняка обеспечиваем победоносную оборону СССР. Но для „реформы“ потребуются немаленькие суммы денег (большее количество „выстрелов“, большее количество техники, дополнительное количество командного состава, дополнительные расходы на вещевое и продовольственное снабжение). Откуда взять деньги? Нужно, по-моему, увеличить (елико возможно) производство водки. Нужно отбросить всякий ложный стыд и прямо, открыто пойти на максимальное увеличение производства водки на предмет обеспечения действительной и серьезной обороны. Стало быть, надо учесть это дело сейчас же, отложив соответствующее сырье для производства водки и формально закрепить его в госбюджете 30–31 года».

Средств не было, и потому Сталин пошёл по такому пути. И это всего лишь ради увеличения армии на 60 тысяч человек! А Тухачевский предлагал увеличить численность вооруженных сил более чем в 17 раз! Можете себе представить масштабы затрат на милитаризацию по Тухачевскому. Потому и нет ничего удивительного в том, что Сталин обозвал его предложение «красным милитаризмом».

* * *

«Сюрприз» второй. При разработке плана второй пятилетки в основу была положена идея опережающего развития отраслей, производящих предметы потребления. План был сверстан, но в силу не вошел. Потому что начало второй пятилетки совпало с умышленным приводом Западом к власти в Германии Гитлера. В связи с резко возросшей угрозой войны в скором будущем вместо намеченного опережающего роста отраслей, производящих предметы потребления, вновь были установлены максимальные задания по росту тяжелой индустрии. Это не значит, что производство предметов потребления было совсем заброшено. Нет, этого не было. Но крен все-таки пришлось сделать в сторону тяжелой индустрии и оборонной промышленности. Уже в 1938 г. продукция оборонных отраслей выросла на треть, а в 1939 г., то есть в самом начале третьей пятилетки, — наполовину. Увы, по-другому просто нельзя было. Необходимо было крепить оборону. Вот откуда такой военный акцент в пятилетних планах Сталина.

Впрочем, иначе и быть не могло. Ещё при анализе предыдущих мифов было ясно показано, что, начиная с середины 1920-х гг., Западом, в основном под эгидой Великобритании, разрабатывались всевозможные планы вооруженного нападения на СССР консолидированными силами. Во всех этих планах ударная роль отводилась Германии. Последний такой план в догитлеровский период советская разведка умыкнула прямо со стола германского канцлера фон Папена в 1932 г. С приводом Гитлера к власти в Германии на первых порах ничего не изменилось. Адольф Алоизович был себе на уме и поначалу делал вид, что готов участвовать в таких играх. То есть готовить вооруженное нападение на Советский Союз консолидированными силами ряда некоторых европейских государств. Собственно говоря, именно поэтому-то в декабре 1935 г. на стол Сталина и лег доклад ГРУ под названием «Коалиция против СССР». Ввиду особой важности источник указываю прямо в тексте: «Коалиция против СССР. Доклад начальника Разведуправления РККА С. Урицкого наркому обороны СССР К. Ворошилову, 6–7 декабря 1935 г.» (РГВА.Ф. 33 987. Оп. 3. Д. 740, Л. 170–180). Первый экземпляр был направлен Сталину.

* * *

Сразу же отметим, что это далеко не первое аналитически обобщенное сообщение военной разведки в адрес высшего военно-политического руководства СССР. Годом ранее, к примеру, по данным разведуправления РККА, как тогда называлось ГРУ, в Инстанцию сообщалось следующее: «Именно в 1934 году происходило усиленное сколачивание нового антисоветского блока в составе Японии, Германии и Польши и отмечались настойчивые попытки привлечь к участию в этом блоке Англию, Швецию, Венгрию, а также всех ближайших соседей СССР на Западе и на Среднем Востоке. Эта новая расстановка сил, явившаяся результатом нашего роста и обострения противоречий в лагере империалистических держав, в значительной степени меняет условия стратегического развертывания наших вероятных противников. Как никогда становится актуальной проблема одновременной войны на Западе и на Дальнем Востоке. Крупнейшее значение имеет тот факт, что в составе антисоветского фронта на Западе, кроме Польши, выдвигается Германия, как наш активнейший и первоочередной противник». (Также ввиду особой важности источник привожу прямо здесь: РГВА. Ф. 33 987. Оп. 3. Д. 741. Л. 82). Первый экземпляр был направлен Сталину.

А в 1935 г. резидент советской военной разведки в Польше сообщал о переговорах между поляками и гитлеровцами следующее: «Конкретные цели состоят в следующем: предрешено вооруженное столкновение с СССР. Вероятным плацдармом его считается: …на северо-западе (район действия германской армии) — Нарва, Псков, Полоцк, Лепель; район действия польской армии — Лепель — Минск, Олевск — Залещики…» (ВИЖ. 1991. № 3). А в целом сколько таких сообщений было? Уйма! Архивы СВР и ГРУ буквально ломятся от таких документальных данных.

* * *

Доклад был подготовлен на основе добытых военной разведкой преимущественно агентурным путем различных разведывательных данных, в том числе и документальных. Стержневой основой доклада являлся составленный по заказу Генерального штаба Франции меморандум, автором которого был один из бывших белогвардейских офицеров. 2-е Бюро Генерального штаба Франции направило копию этого меморандума руководству чехословацкой военной разведки как союзной спецслужбе. А та, в свою очередь, в рамках уже действовавшего тогда соглашения о сотрудничестве с военной разведкой СССР — оно было подписано как секретное приложение к договору о взаимопомощи в отражении агрессии, — ознакомила с его содержанием советских коллег. Цитируя, в том числе и польские источники, свидетельствовавшие о попытках создания антисоветского блока в лице Германии, Польши, Японии и Финляндии, автор меморандума указывал, что Германией вынашиваются планы колонизации русской территории ради овладения ее природными ресурсами. Кроме того, в меморандуме подчеркивалось, что у германских и польских военных аналитиков сложилось очень невысокое мнение о советской оборонной промышленности и железнодорожном транспорте[90].

Одновременно в этом же докладе говорилось и о том, что произойдет с Советским Союзом при нападении на него вооружённых сил этой коалиции и как поведет себя антисталинская оппозиция в этом случае. В частности, автор меморандума предрекал, что в грядущей войне коалиции в составе Германии, Японии, Польши и Финляндии против СССР первое в мире государство рабочих и крестьян непременно потерпит военное поражение, в результате чего в стране произойдет государственный переворот. Поражение предрекалось сразу же после начала войны: «С открытием военных действий на первых же порах Красная Армия потерпит серьезные неудачи, которые скоро приведут к полному военному разгрому и развалу армии», — говорилось и в меморандуме, и в докладе ГРУ. Особо подчеркивалось, что это приведёт к военному бунту и «дворцовому перевороту» силами военных. В отношении целей последнего указывался захват власти в стране в результате военного переворота («дворцового типа»), установление военной диктатуры и расчленение страны в пользу Германии и Японии в порядке компенсации за оказанное содействие. Были упомянуты также и «тайные связи», которые, несмотря на резкое охлаждение советско-германских отношений после привода Гитлера к власти, продолжали существовать между военными кругами нацистской Германии и Советского Союза. Назвал автор меморандума и главного закулисного «режиссера» грядущего переворота — Верховное командование Германии. И далее подчеркнул следующее. Благодаря «глубоко запрятанным нитям», связывавшим верхушку рейхсвера с политическими и военными кругами СССР, она, «дергая за нужные из них в нужное же время, вызовет внутренний взрыв в стране, который сметет существующий в Советском Союзе режим, в результате чего к власти должны прийти политические и военные деятели, с которыми антисоветская коалиция и, в особенности, Германия, смогут легко прийти к соглашению».

Упомянутый выше доклад ГРУ постоянно пытаются дезавуировать, представляя его неким «предвестником» тех сфабрикованных нацистами документов, которые якобы послужили предлогом для ареста в 1937 г. Тухачевского и других военачальников, обвиненных в подготовке военного заговора с целью захвата власти, установления военной диктатуры и расчленения страны в пользу нацистской Германии и милитаристской Японии. Не говоря уже о том, что попытки дезавуирования направлены также и на максимальное принижение значения самого фактора сколачивания коалиции для нападения на СССР. Первыми начали это делать зарубежные «доброхоты» — несть числа этой публике, непонятно почему допущенной к секретным ранее архивам. Ведь упомянутый выше меморандум был составлен для Генерального штаба Франции, 2-е Бюро которого и глава его в период составления данного меморандума (в июле 1935 г.), полковник Луи Риве, обладали исключительной на тот момент информированностью об агрессивных планах нацистов и их военных приготовлениях. В одном только абвере — военной разведке нацистской Германии — французская военная разведка имела к середине 1930-х гг. примерно с десяток хорошо информированных агентов[91]. При наличии столь информированной агентуры 2-е Бюро ни при каких обстоятельствах не стало бы пользоваться дезинформацией, да еще от какого-то офицера-белоэмигранта, и тем более передавать ее союзной разведслужбе — чехословацкой разведке. Последняя, к слову сказать, тоже не лыком была шита, поскольку сама располагала превосходной агентурной сетью, в том числе и очень ценным агентом в абвере. Несмотря на свою малочисленность, чехословацкая военная разведка считалась в те времена одной из сильнейших военных разведок в Европе, по крайней мере в Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европе — точно.

Далее. Лично у Луи Риве ещё с начала 1920-х гг. сложились прекрасные отношения с «фюрером» Польши маршалом Юзефом Пилсудским и находившейся в его подчинении польской военной разведкой (2-е Бюро Генерального штаба Польши). С 1920-х гг. между двумя этими военными разведками существовала практика широкого обмена разведывательными данными (особенно об СССР), так как Франция и Польша были связаны соответствующими договорами о взаимопомощи. Так что в том, что автор меморандума цитировал польские источники, — нет ничего удивительного. Наконец, ничего удивительного в этом тем более не найдется, если принять в расчет еще и то обстоятельство, что сконцентрировавшая максимум своего внимания на Германии польская военная разведка также считалась в те времена одной из лучших разведок в Европе.

Меморандум был подготовлен в июле 1935 г., а доклад ГРУ — в начале декабря того же года, однако едва ли французы так долго тянули с его передачей чехословацкой военной разведке, а та — советской. Обмен информацией произошел, скорее всего, не позднее осени 1935 г. и в оставшееся до декабря время ГРУ было занято проверкой и перепроверкой содержавшихся в этом меморандуме данных, в процессе которой были задействованы возможности как самого ГРУ[92], так и разведки Лубянки. Так что сами понимаете, доклад ГРУ родился явно не на пустом месте.

Следует сказать и о следующих «невинных шалостях» Великобритании и Польши по части сколачивания коалиции для нападения на СССР. В 1930-е г. в Великобритании, в частности, вовсе не стеснялись делать такие заявления, как, например, лорд Ллойд: «Мы предоставим Японии свободу действий против СССР. Пусть она расширит корейско-маньчжурскую границу вплоть до Ледовитого океана и присоединит к себе дальневосточную часть Сибири. <…> Мы откроем Германии дорогу на Восток и тем обеспечим столь необходимую ей возможность экспансии» (Известия. 21 мая 1934 г.).

Куда конь с копытом, туда и рак с клешней. Как же в таких «славных делах» без интеллектуальной поддержки свихнувшихся на русофобии панов. Был в предвоенной Польше такой патриот по имени Владыслав Студницкий. Числится среди наиболее почитаемых интеллектуалов того времени, тем более что он был очень близок к польскому «фюреру» Ю. Пилсудскому. Так вот, пан В. Студницкий соизволил в 1935 г. настрочить «умный труд» под названием «Политическая система Европы и Польша». О политической системе Европы в этой книжке ничего не сказано. Зато как подробно излагается, что следует напасть на СССР консолидированными силами Польши, Германии, Японии и Финляндии! Как со вкусом расписано, ради чего надо напасть на Советский Союз: чтобы оторвать Украину, Крым, Карелию, Закавказье, Туркестан, а японцам отдать Дальний Восток до озера Байкал! Попробуйте понять, сам ли пан с дипломом о поверхностном университетском образовании состряпал сей опус или же все-таки опирался на тезисы лорда Ллойда? Впрочем, хватит о них. И так слишком много времени уделили. А за всю свою предвоенную политику польское государство сполна получило ещё 1 сентября 1939 года! И если бы не Советский Союз и его победоносная армия, то не возродиться бы ему никогда!

Надеюсь, теперь понятно, что вся разведывательная информация 1930-х гг. о сколачивании коалиции европейских шакалов для нападения на СССР была достоверной. Но именно потому ни Сталин, ни в целом высшее руководство СССР, ни тем более военное руководство страны не могли игнорировать такие данные. И, естественно, предпринимали необходимые меры для укрепления обороноспособности страны. Причем, отмечу это сразу, в отличие о того же Тухачевского, они предлагали именно адекватные степени нарастания угрозы войны меры. Ни на йоту больше. А чтобы не быть голословными, обратимся к цифрам и фактам.

На панели современной псевдоисторической проституции шастает глупейшая байка о том, что-де бедный-разнесчастный Адольф Алоизович Гитлер не спешил, видите ли, проводить военную мобилизацию германской экономики. Бытует даже нелепейший тезис о том, что-де только в январе 1942 г. Гитлер принял решение о начале перевода германской промышленности на нужды войны. И тут же: Сталин начал мобилизацию советской экономики и ее перевод в режим военного времени еще в январе 1939 года! Другие предлагают еще более ранние сроки. Хорошо хотя бы не октябрь 1917 года…

Мне трудно сказать, до какой же степени умопомрачения надо было дойти, чтобы написать подобное. Тем не менее сие написано и растиражировано многими миллионами экземпляров. Потому-то волей-неволей придется разбирать даже такой бред. Ведь в действительности «миролюбивый» Адольф Алоизович Гитлер прямо с первого же дня пребывания у руля власти в Германии очень даже «мирно» начал бурную милитаризацию экономики Германии. К началу всего лишь 12-летней истории «тысячелетнего Третьего рейха», сверстанный по «версальским лекалам» военный бюджет Веймарской Германии составлял всего 2 % от национального дохода. Однако уже в 1935 году, то есть всего через два года, он достиг 17 % — рост в 8,5 раза! В 1936 году уже 21 % — рост практически в 11 раз от исходной позиции! В 1938 году «мирный» военный бюджет нацистской Германии побил все рекорды — он вырос уже в 17 раз, достигнув 34 % от национального дохода. Если же по бюджетным ассигнованиям, то в течение первых шести лет пребывания во главе Германии Гитлер тратил на военные нужды 60 % бюджета, а с 1939 года 91,8 % бюджета приносились в жертву молоху войны!

Невесть почему постоянно обвиняемый в неизвестно откуда взявшейся агрессивности Сталин, напротив, снизив военные расходы бюджета с 12,5 % в период с 1923/24 г. по 1927/28 г. до 5,4 % от начала первой пятилетки и до 22 июня 1941 года, то есть за 12 лет увеличил военный бюджет всего в 8 раз, то есть до 43,4 % от всех бюджетных ассигнований. Но при этом обратите внимание на интересную деталь. Темп и динамика роста ассигнований на военные цели в СССР были строго адекватны росту реальности угрозы вооруженного нападения: в первой пятилетке — 5,4 %, во второй — 12,7 %, в третьей: а) по состоянию на 1939 г. 25,6 %; б) по состоянию на 1940 г. 32,6 %; в) по состоянию на 22 июня 1941 г. 43,4 %.

«Миротворец» Гитлер ещё 1 октября 1936 г. ввёл в действие так называемый «четырехлетний план», в секретном меморандуме о задачах которого, еще 20 августа 1936 г. говорилось, что через четыре года Германия должна иметь боеспособную армию и что через четыре же года экономика Германии должна быть готова к войне.

Те же, кто от полной убогости и подлинного скудоумия беспрестанно пытается обвинить Сталина в неких агрессивных замыслах, пусть потрудятся, да постараются предъявить мировой общественности хоть один клочок хоть одного сталинского документа, хотя бы отдаленно смахивающего на гитлеровский меморандум «Об экономической подготовке к войне» от 20 августа 1936 г.! Впрочем, пусть даже и не пытаются, ибо не то чтобы документа подобного нет в природе, но и даже тени намека на подобный документ в природе нет!

«Миротворец» Гитлер только за первые три года пребывания у власти своими военными заказами обеспечил ввод в строй более 300 новых сугубо военных заводов. В том числе 60 — в области военного авиастроения, 45 — в автомобилестроении, с преимущественной ориентацией на военные нужды, 70 — военно-химических, 80 — артиллерийских, 15 — военно-судостроительных и т. п.

В это же время, преодолевая массу трудностей, «агрессор» Сталин создавал советскую промышленность. Спору нет, многие советские заводы имели двойное назначение. Что поделаешь, чтобы в том мире не только выжить, но и жить — приходилось поступать именно так. Но, в отличие от Гитлера и даже при учете двойного назначения ряда крупных заводов, Сталин строил промышленность государства, а не сугубо военную индустрию.

* * *

Для иллюстрации. Когда, например, в начале 1939 г. Сталин осознал необходимость срочной модернизации авиационной промышленности, он предложил принять решение о строительства в течение трех лет всего 9 новых заводов, а еще на 9 осуществить генеральную реконструкцию.

В момент привода Гитлера к власти Германия фактически не имела военной авиапромышленности. Имеется в виду то обстоятельство, что хотя формально-то заводы и имелись, но массовый выпуск военных самолетов был запрещен положениями Версальского договора. Конечно, немцы и до Гитлера обходили эти положения, занимаясь военным авиастроением в других странах, но не в СССР. Однако уже в 1934 г. Германия производила 2000 самолёт в год, то есть темп производства самолетов 6,5 шт. в день, а к 1 января 1939 г. темп возрос почти в четыре раза — до 25,6 шт. в день, в 1940 г. — 70 шт. в день, или 21 910 в год.

Еле-еле достигнув ближайших подступов 20-штучного производства самолетов в день, «агрессор» Сталин до конца 1940 г. так и не смог преодолеть эту планку, производя то 18, то 19 самолётов в день. Только к началу войны дело сдвинулось с мертвой точки.

* * *

Если говорить в абсолютных цифрах, то, начиная с 1939 г., «миротворец» Гитлер вбухивал в прожорливую пасть милитаризации экономики по 103,6 млрд. марок при годовом бюджете страны 112,83 млрд. марок. В те годы 2,5 немецких марки приравнивались к 1 доллару США, а 1 доллар США — это примерно 5 рублей 30 копеек. Следовательно, с указанного времени «миротворец» Адольф тратил на военные нужды 219 млрд. 632 млн. рублей.

«Агрессор» Сталин за три года — 1938, 1939, 1940-й — потратил всего 451,7 млрд. рублей на все государственные нужды, то есть, если усредненно, по 150 млрд. 566 млн. 666 тыс. 666 рублей в год. Однако на военные расходы за указанный период было израсходовано всего 119 млрд. 100 млн. рублей, то есть в среднем по 39 млрд. 700 млн. рублей в год.

Во сколько раз 219 млрд. 632 млн. рублей больше 39 млрд. 700 млн. рублей?! Правильно, в 5,53 раза! Для большей убедительности готов допустить, что в финансовой сфере в те времена наводили изрядную тень на плетень и что приведенные выше цифры по СССР, мягко говоря, не совсем точны. Более того, готов допустить, что те самые 119 млрд. 100 млн. рублей, что по официальным данным были потрачены за три года, в действительности были потрачены за один непосредственно предвоенный год. То есть пойдём на троекратное увеличение. Почему троекратное?! Да потому что как истинные атеисты православного происхождения большевики больше чем в три раза не врали. Но даже в этом случае получим ошеломляющую разницу: «миротворец» Гитлер ежегодно вбухивал по 219 млрд. 632 млн. рублей на военные цели, а «агрессор» Сталин 119 млрд. 100 млн. рублей в год! Разница-то почти в два раза, если точно, то 1,844 раза!

И при всем при этом имейте в виду, что военные расходы «агрессора» Сталина рассчитывались на территорию сначала в 50 раз, а затем и в 56,5 раза большую, чем собственно территория Германии в границах 1937 г. Более того. Даже если взять площадь всех оккупированных Гитлером стран и территорий, то в любом случае удельный вес финансовых расходов по укреплению обороноспособности в расчете на один квадратный километр собственной территории ошеломляюще ниже, чем финансовые вливания Гитлера в свою политику агрессии. Не забывайте также и о факторе коалиции вооруженных европейских шакалов, изъявлявших желание совместными силами напасть на СССР. Не забывайте именно в том смысле, что военные расходы СССР осуществлялись в расчете на укрепление обороноспособности страны перед лицом угрозы двухфронтового, а то и трёхфронтового нападения!

«Миротворец» Адольф ещё 16 марта 1935 г. ввел закон «О строительстве вермахта» и всеобщую воинскую обязанность. А во исполнение своих людоедских планов будущего в период с 1935 по 1938 г. Адольф ввел в действие также и экономические законы — «Об обеспечении мобилизации рабочей силы», «О трудовой дисциплине» и т. п.

«Агрессор» же Сталин вынужденно встал на этот путь только с 1 сентября 1939 года, когда был принят Закон о всеобщей воинской обязанности. Что же касается схожих экономических законов, то они были приняты:

Закон «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений» от 26 июня 1940 г.;

Закон «Об ответственности за выпуск недоброкачественной продукции и за несоблюдение обязательных стандартов промышленными предприятиями» от 10 июля 1940 г.;

Закон «Об уголовной ответственности за мелкие кражи на производстве» от 10 августа 1940 г.;

Закон «О порядке обязательного перевода инженеров, техников, мастеров, служащих и квалифицированных рабочих с одних предприятий на другие» от 19 октября 1940 г.

Так кто же из них раньше вступил на тропу Марса в промышленной сфере? «Миротворец» Гитлер или «агрессор» Сталин? Кстати, при ответе на этот вопрос не забывайте, что немецкий рабочий и так был прекрасно вышколен давними промышленными традициями, вел себя на производстве исключительно дисциплинированно, четко выполняя предписания мастеров, «железно» соблюдая технологическую дисциплину и все технические указания строго по предоставленным чертежам.

Увы, еще вчера бывшие крестьянами советские рабочие и немалая часть инженерно-технического персонала в основной своей массе тогда ещё не имели такой высокой выучки. Никто не посмеет отрицать, что Россия всегда славилась и будет славиться своими уникальными умельцами. Но вот как только дело доходит до серийного производства, то вот тут и начинается то, что обычно приводит иностранцев в уныние. Если в техническом задании указано, что такая-то гайка должна иметь O 50 мм и должна быть сделана из стали такого-то сорта, то, во-первых, сами стандарты СССР в огромном количестве случаев позволяли немалые допуски. Чуть ли не в пределах до 10 %. А во-вторых, по причине элементарной «художественной самодеятельности» в процессе производства запросто могли заменить один сорт металла на другой, базируясь на традиционной уверенности, что железо — оно всегда железо, авось выдержит. Но если для колеса конной телеги такие нарушения технологической дисциплины не страшны (ну и что, если возница шлепнется с телеги в лужу), то для военной техники того времени подобная «самодеятельность» была смертельно опасной. Бывший сталинский нарком авиапромышленности Шахурин в своих мемуарах отмечал, как однажды он получил выговор за то, что при производстве авиадвигателей для истребителей ЯК без согласия правительства изменил вес «сердца» истребителя всего на 200 граммов, за счет наплыва. Изменение технологии касалось самого опасного места в двигателе — того самого места, где к картеру двигателя крепилась авиационная пушка (для стрельбы через кок винта). И хотя печальных последствий, по его утверждению, не было, тем не менее он схлопотал-таки выговор и от ЦК, и от правительства. И не потому, что изменения на дух не воспринимались правительством. А всего лишь потому, что не были согласованы. Шла война, фронту нужны надежные самолеты, поэтому любые изменения технологии производства могли быть внесены только с прямого разрешения правительства, потому что любое новшество должно быть заранее проверено с точки зрения общей надежности боевой техники. Потому-то любая самодеятельность и пресекалась жестко, и закон на эту тему появился. И всего из-за 200 граммов изменения выговор? Да, потому как это были те самые 200 граммов, которые для истребителя могли оказаться роковыми: а что если в бою пушку оторвало бы именно в этом месте? Ведь истребители ЯК выпускались массовой серией!

Что касается закона о трудовой дисциплине, то едва ли даже в современной России нужны какие-либо дополнительные комментарии на этот счёт. Эта старинная российская беда — отсутствие трудовой дисциплины. Но если в мирное время с этим еще как-то можно если не мириться, то, по крайней мере, бороться мягкими средствами, то в угрожаемый и тем более в военный период — никак нет. Слишком суровы будут последствия мягкого отношения. Ведь воюют-то не армии — они только убивают друг друга. Воюют экономики, и там не должно быть никаких сбоев из-за того, что дядя Ваня во время не опохмелился или опоздал на работу. Кстати, никого в ГУЛАГ за это не сажали. По суду приговаривали к определенным наказаниям, которые осужденные за это отрабатывали непосредственно на своем производстве с удержанием определенной части зарплаты в порядке штрафа.

Наконец, о законе о порядке перехода с одной работы на другую. И в те времена существовала тяжелая проблема текучести рабочих кадров. В мирной обстановке с этим можно мириться, да и то нельзя, так как текучесть всегда связана с социальной неудовлетворенностью. Значит, надо решать социальные вопросы. В угрожаемый же и тем более в военный период — категорически нельзя мириться. Как сугубо по производственным соображениям, так и по соображениям безопасности (дабы секретная производственная информация не растекалась).

Ну, так и в чем же из того, чтобы было приведено выше, можно усмотреть «агрессивность» Сталина? Ах, ну да, он же опирался на собственные резервы, перенапрягал свою экономику, готовя Вторую мировую войну! А вот «душка-миротворец» Адольф ничего такого не делал!

Едва только Адольф начал возвращать себе ранее отторгнутые «версальскими мудрецами» земли, экономический потенциал Третьего рейха стал резко возрастать.

К бурно милитаризируемой собственной экономике рейха добавились:

экономический потенциал Рейнской зоны, а это, между прочим, добавление производства 2,67 млн. т. чугуна, 3,23 млн. т. стали, 20,2 млн. т. угля, не говоря уже о сильно развитом сельском хозяйстве;

экономический потенциал Австрии и Чехословакии. Только в Чехословакии под контроль германских военных концернов перешли десятки металлургических заводов, электротехнических предприятий, более 100 угольных шахт, 400 химических предприятий. Одни только заводы знаменитого чехословацкого концерна «Шкода» с октября 1938 г. по 1 сентября 1939 г. произвели для рейха больше военной продукции, чем вся британская оборонная промышленность за указанный же период.

Чуть позже то же самое произошло и с экономикой Франции, Голландии, Бельгии, Дании, Норвегии. Короче говоря, на всех двух миллионах квадратных километров оккупированных «миротворцем» Гитлером территорий европейских стран. Ну, и с чего ему было особо перенапрягать свою и так сверхмилитаризированную экономику, когда деловые круги оккупированных стран активно ему помогали? Если, например, датский король в ответ на наглое требование нацистов всем датским евреям нацепить желтую звезду Давида в знак солидарности со своими подданными сделал это первым, то первое, что сделали датские бизнесмены, так это предложили Гитлеру свои капиталы и рабочую силу для освоения завоеванной Европы!

Если французский народ организовал пусть и не слишком эффективное сопротивление гитлеровским оккупантам, то первое, что сделали французские бизнесмены, спустя всего месяц после позорной капитуляции своей страны, так это заключили с нацистами крупный договор о поставке бокситов по демпинговой цене. В результате к моменту нападения на СССР Германия вышла на первое место в мире по производству стратегического «крылатого металла», дойдя до уровня 305 тысяч тонн. СССР же к тому моменту, хоть и занимал третье место в мире по производству алюминия, но тем не менее производил практически вдвое меньше.

И даже поляки, после разгрома силами вермахта, вынуждены были отправить один миллион добровольцев в Германию, дабы они своим «самоотверженнымтрудом» поддержали бы враждебный им Третий рейх. Добровольно отправились именно в ту страну, власти которой даже и не считали их за людей. Гитлеровцы везде вывешивали объявления: «FUR HUNDE UND POLEN VERBOTEN» («ВХОД ДЛЯ СОБАК И ПОЛЯКОВ ВОСПРЕЩЁН»). Даже в самой Польше такие объявления висели на каждом шагу! А что уж говорить о рейхе…

Ну а кому известно, что, например, в одной только Франции гитлеровцы захватили «любезно» оставленные французами свыше 5 млн т нефти, которых хватило и для «битвы за Англию», и для начала агрессии против СССР. Не говоря уже о том, что взимание оккупационных расходов с одной только Франции позволяло Гитлеру, если бы он пошел на это, содержание 18-миллионной армии!

С чего это Гитлеру надо было надрывать свою и так сверх-милитаризированную экономику? К тому же нацистское руководство далеко не сразу сообразило, что ему нужно более всего. Ведь планы военного производства перерабатывались более 10 раз. И каждый раз менялась приоритетность тех или иных отраслей. Завершилась эта нескончаемая тяжба тем, что начальник управления военной экономики и вооружений вермахта генерал Томас взвыл и потребовал от фюрера однозначно разъяснить: «Что же на самом-то деле является важным?» А ведь действительно было трудно понять, чего хотят нацистские руководители. То на первом месте стояло производство боеприпасов, то подлодок, то самолетов, то центр тяжести переносился на производство танков и химического оружия. Только весной 1941 г. они наконец-то сообразили, что для их агрессивных планов важнее, особенно на случай длительной войны, расширить сырьевую базу, чем просто увеличивать за счет имеющихся запасов выпуск оружия и боеприпасов. Что, к слову сказать, и было зафиксировано советской разведкой. Так что вот по какой причине германская военная экономика, будучи уже отмобилизованной, но сориентированной главным образом на производство оружия и боеприпасов, медленно расширялась и переходила на режим военного времени.

К началу контрнаступления под Москвой Красная Армия перемолотила основные германские запасы нефти, цветных металлов, многих видов боевой техники, включая даже трофейную. К примеру, вермахт начал агрессию, имея более 500 тыс. автомобилей, но к началу контрнаступления под Москвой их оставалось менее 50 %. Последний же чешский танк был уничтожен 10 декабря 1941 г. также под Москвой. Общее количество использовавшейся в вермахте трофейной боевой техники европейских стран уменьшилось в несколько раз. Только после этого до фюрера доперло самое главное, что на военные рельсы надо переводить не столько и так сверхмилитаризированную экономику в целом, сколько сырьевое производство. Ибо без этого германское промышленное производство не смогло бы развиваться и обеспечивать потребности вермахта — к середине 1941 г. запас роста у военной экономики Третьего рейха был всего 20–30 %. После этого она неизбежно уперлась бы в проблему сырья. Потому как нужен был кратный рост.

Вот так обстояло дело в сфере экономики. Надеюсь, теперь не составит труда точно вычислить, кто же на самом деле был агрессором? А чтобы вычисления были максимально точны, взглянем и на сугубо военные дела. Хотя бы на один из их аспектов. Может, тут «агрессор» Сталин проявил себя во всей своей, так сказать, «агрессивной красе»?

Помните, на стенах учебных классов в наших средних школах всегда висели портреты великих русских ученых. Был там и портрет великого русского математика Лобачевского. А под портретом прекрасный его девиз: «Арифметику уже затем учить надо, что она ум в порядок приводит»! Так вот, скажем об арифметике.

По состоянию на август 1939 г. коалиция наиболее вероятных и уже связанных между собой пактами о военном взаимодействии, в том числе для нападения на Советский Союз, основных противников в лице нацистской Германии, фашистской Италии и милитаристской Японии имела вооруженные силы общей численностью более 8 млн. 233 тыс. человек! В том числе сухопутные силы Германии (с учетом резервной армии) составляли 3 млн. 700 тыс. человек. С учётом же ВВС и ВМФ, а это соответственно 373 и 160 тыс. чел., общая численность вооружённых сил «миротворца» Гитлера в августе 1939 г. составляла 4 млн. 233 тыс. человек!

Вооружённые силы фашистской Италии составляли 1 млн. 750 тыс. человек!

Вооружённые силы милитаристской Японии — 1 млн. 240 тыс. человек!

Каким же умопомрачением надо было страдать, чтобы усмотреть в двухмиллионной РККА того же периода нечто вроде проявления «агрессивных амбиций» Сталина? Попенять надо Сталину за то, что так отставал, а не обвинять его в невесть откуда взявшихся якобы агрессивных амбициях! Впрочем, и без нас хватает всяких «прокуроров». Лучше сразу перейдём к языку цифр и фактов.


Сравнительная таблица темпов роста численности РККА и рейхсвера, а затем и вермахта за период с 1923 по 22 июня 1941 гг. (человек)

РККА

1923–550 000

1927–586 000

1928–617 000

1932–562 000

1933–880 000

1935–930 000

1937 — 1 200 000

1938 — 1 513 400

19.08.39 — 2 000 000

09.05.40 — 3 200 000

01.01.41 — 4 207 000

21.06.41 — 5 500 000

До 16.03.35 г. — Рейхсвер, после — вермахт

до 30.01.33 — 100 000

31.12.33 — 300 000

1935–500 000

1936–600 000

01.10.38 — 2 200 000

19.08.39 — 4 233 000

23.11.39 — 5 000 000

21.06.41 — 7 240 000


По состоянию на 21 июня 1941 года списочный состав РККА был 4 826 907 чел., к которым необходимо добавить 767 750 чел. резервистов, из призыва которых Сталин никакого секрета не делал, наоборот, осуществил это демонстративно. Кроме того, сюда же надо добавить 74 945 чел. военнослужащих, которые хотя и были приписаны к наркомату обороны, службу проходили в других ведомствах. Итого получается 5 669 602 чел. (в том числе и численность ВМФ) по состоянию на 21 июня 1941 года. То есть за 18 лет невесть откуда взявшейся агрессивной подготовки Сталина к развязыванию Второй мировой войны сей, с позволения сказать, «агрессор» увеличил свои вооружённые силы всего-то в 10,31 раза! Да и то перед лицом угрозы вооруженного нападения на СССР! «Миротворец» же Адольф, которого дружно «умиротворял» весь Запад, за восемь лет — в 72,4 раза! По современным меркам достаточно и дошкольного образования, дабы понять ту колоссальную разницу, что со всей ясностью проистекает при сравнении этих цифр — 10,31 и 72,4! Кстати говоря, и по темпам среднегодового прироста численности вооружённых сил разница более чем сумасшедшая: у РККА — 0,56 раза, у вермахта — 8,75! Надеюсь, вы согласитесь, что со сказками о невесть откуда взявшейся агрессивности Сталина и его СССР пора покончить!

Кстати, внимая всем этим цифрам, пожалуйста, не забывайте, что 5 669 602 чел. (включая и численность ВМФ) — это в расчете на оборону всей территории СССР, а она тогда составляла 22,4 млн. кв. км! Более того, не забывайте, что примерно 30–35 % от этой численности Советский Союз вынужден был держать на Дальнем Востоке и в Сибири. Япония в те времена отчаянно клацала зубами в надежде оттяпать у нас жирные куски этих земель.

И в заключение ещё раз задам все тот же вопрос. Ну, и как вам такой «агрессор-милитарист» Сталин?


Примечания:



9

Перефраз рубай Омара Хайяма.



90

В середине 1930-х гг. обе советские разведслужбы неоднократно устанавливали факты серьезных утечек секретной и совершенно секретной оборонной информации за рубеж, прежде всего в Германию (в том числе и через Латвию, Литву, Эстонию и Финляндию), Японию и Англию (через Польшу). Как правило, факты таких утечек (с 1935 по 1938 г. большую помощь в этом оказывала и чехословацкая военная разведка) были подтверждены документально. Естественно, что при получении таких данных контрразведывательные под разделения НКВД начинали искать каналы утечки, прежде все го «кротов». Ныне только в открытой литературе описано не менее 20 таких случаев.



91

Овсяный И. Д. 1939: последние недели мира. М., 1981. С. 25; Дамаскин И. А. 100 великих разведчиков. М., 2001. С. 94.



92

ГРУ, к примеру, в тот период обладало сильной нелегальной агентурной группой в германском посольстве в Варшаве, которая могла успешно проверить цитировавшиеся в меморандуме польские источники. Тем более что к концу 1935 г. у этой группы появился и свой агент в германской разведке — капитан «К.», получивший в документации ГРУ цифровой псевдоним «18». Имелись и иные агентурные возможности двух советских разведок в самой Германии.