Часть 5. Советская культура и советское общество

Поэтесса Елена Скульская стонала в «Независимой газете»: «На протяжении 70 лет у нас ничего не было, кроме книг… у нас не было фильмов — мы только слышали о них. У нас не было знания другой жизни — мы были за „железным занавесом“. Мы знали, что там живут люди с песьими головами и больше ничего…».

Марина Давыдова в статье «Страна невыученных уроков», густо облив грязью советскую культуру в целом, и в частности пьесу Алексея Арбузова «Таня», делает такой вывод: «Сегодняшняя, давно и окончательно повзрослевшая (выделено мной. — В. Л.) культура не может всерьез отнестись к арбузовской „Тане“, равно как к Афиногенову, Киршону и прочему советскому (не по времени написания, а по глубинному мироощущению) творчеству…».

Ну и в чем эта самая «взрослость» современной культуры проявляется? Какие такие у нее «взрослые» достижения? Миссис (или мисс) Давыдова не сообщила, по какому показателю она определяла степень «взрослости» культуры. Пришлось искать этот показатель самому. Дело это непростое. Потому что достаточно посмотреть популярные телевизионные программы (типа «Поля чудес»), «культовые» кинофильмы последних лет (типа «Побег», «Охоты на пиранью»), посетить разрекламированные спектакли (типа «Детей Розенталя» и ужаснувшего Галину Вишневскую «Евгения Онегина» в Большом театре) полистать гламурные журналы, послушать эстрадный юмор «ниже пояса», дебильную речь ведущих радиопрограмм, чтобы понять, что современная российская культура — это по большей части культура «второй свежести», жалкое копирование американских образцов. Какая уж тут «взрослость»? По художественному уровню, нравственным и эстетическим ориентирам советская культура значительно «взрослее» нынешней.

Впрочем, мне все же удалось обнаружить один показатель, по которому современная культура, несомненно, «взрослее» советской. Это — мат. Тут возразить нечего — за последние пятнадцать лет мат прочно оседлал российскую культуру. Он всюду: на сцене, в кино, на телевидении, в печати, на эстраде, на стадионах, в студенческих аудиториях, на улице, в быту. Вообще-то нормальные люди считают мат явлением позорным. Но, видимо, для страдающей хроническим антикоммунизмом мадам (или мадемуазель) Давыдовой легализация мата во всех сферах российской жизни является свидетельством «взрослости» современной российской культуры, её выдающимся достижением.

В еженедельнике «Аргументы и факты» (№ 35 2007 г.) в анонсе о спектакле «Рассказ о счастливой Москве» (по Андрею Платонову) сообщается: «Метафорический спектакль о попусту растраченной жизни во имя советской утопии». Эта фраза абсурдна, потому что не существует критерия для сравнения «попусту» или «не попусту» растрачена чья-либо жизнь. Человечество на протяжении тысяч лет бьется над вопросами смысла жизни, но ответа на них не найдено. С позиций долгосрочной перспективы (миллион лет и более) вся мирская суета бессмысленна, поскольку нашу планету ждет естественная смерть. В среднесрочной перспективе, (от тысячи до миллиона лет) рассчитывать на то, что наши жизни будут оценены как «не попусту растраченные» тоже не приходится: в человеческой истории нет примеров столь долгого существования каких-либо государств, цивилизаций или народов. Наконец, в краткосрочной перспективе (от 100 до 1000 лет) полезность советских людей, несомненно, будет оценена потомками значительно выше, чем нынешнего населения России: люди советской цивилизации дали миру опыт построения справедливого общества, создали великую индустриальную державу, спасли мир от фашизма, проложили путь в космос. А чем могут похвастаться постсоветские поколения россиян? Нефтью и газом, подаренным им природой?

Безнадежная тупость в сравнениях особенно широко распространена в среде «творческой» антикоммунистической интеллигенции. В припадке антикоммунистического слабоумия кинорежиссер Егор Кончаловский в газете «Аргументы и факты» взял да и брякнул: «Во времена советской власти, когда снималось и активно навязывалось зрителю огромное количество удивительно доброго и светлого коммунистического барахла, насилия в стране было в разы (!!! — В. Л.) больше, чем сейчас».

Ну, положим, Егор ничего не читает и потому не знает, что по статистике в 1990 г. в стране было совершено 1 млн. 839,5 тыс. преступлений, а в 2007 г. — 3 млн. 583 тыс., т. е. почти в 2 раза больше. Но ведь он уже не мальчик, более сорока от роду. Значит, в Советском Союзе он жил более четверти века и вполне мог бы сравнить некоторые бытовые детали, характеризующие уровень насилия в обществе. Не составляет труда, например, сопоставление экипировок советской и российской милиции: до 1991 г. в Москве милиционера с автоматом не то что увидеть, но и представить себе было невозможно: у советских милиционеров даже дубинок не было, не говоря уже об автоматах, бронежилетах, касках, щитах и других средствах самообороны и устрашения, которыми оснащены современные стражи порядка. Или такая характерная бытовая деталь — металлические двери и решетки на окнах. Их в советское время практически не было, а сейчас они установлены везде.

Но Егору даже такие простые сравнения не под силу: вирус антикоммунизма парализовал его способности к здравым рассуждениям и логическим умозаключениям. Вот еще один его «перл» в области сравнения явлений.

В заметке «Почему не вешаются наши бизнесмены и чиновники» Егор Кончаловский утверждает: «На протяжении существования СССР у нас был режим, который методично уничтожал само понятие „личность“…».

Это же до какой степени отупения нужно дойти, чтобы не видеть, насколько в постсоветский период обмельчала личностями, например, родная Егору профессиональная среда — кинематографическая? Кто из нынешних поколений актеров и режиссеров по личностным качествам может сравниться с Борисом Бабочкиным и Игорем Ильинским, Михаилом Жаровым и Ангелиной Степановой, Тамарой Макаровой и Сергеем Герасимовым, Любовью Орловой и Григорием Александровым, Николаем Черкасовым и Борисом Андреевым, Игорем Горбачевым и Павлом Кадочниковым, Леонидом Быковым и Алексеем Смирновым, Василием Лановым и Татьяной Дорониной и многими, многими другими великолепными актерами, режиссерами и настоящими советскими людьми? Да практически никто: ну, может, одна-две настоящих личности найдется в современной кинематографической тусовке. Большинство же — мелочь пузатая, лишь деньгами и сексом озабоченная.

Ну вот хотя бы такие факты: в начале 90-х годов прошлого века народный артист СССР Василий Лановой счёл недостойным для себя делом переозвучивание фильма «Великая Отечественная» по тексту, подготовленному ельцинским агитпропом, а народная артистка СССР Ия Саввина наотрез отказалась играть в мерзком русофобском фильме Андрона Кончаловского «Курочка Ряба».

А кто из нынешнего поколения актёров отказался играть, например, в таких антиисторических, лживых фильмах как «Утомлённые солнцем», «Штрафбат», «Московская сага», «Диверсанты», «Сволочи», «АдмиралЪ», «Стиляги»? Более того, даже в подлейшем русофобском фильме англичанина Тома Робертса «По этапу» сочли возможным сняться современные российские актёры, в том числе «звезда» отечественного кино Евгений Миронов. Он имеет звание «народный артист». После этого фильма какого народа он «народный»?

Да и современные российские фильмы и сериалы отражают ничтожность личностей, их создавших: если в советских фильмах большинство героев были чуть-чуть лучше большинства реально живущих людей, то герои нынешних фильмов и сериалов, как правило, грубее, бестактнее, невежественнее, злее, безжалостнее, в общем, значительно хуже, чем живущие сейчас люди.

* * *

Известный артист балета Владимир Васильев, отвечая на вопросы анкеты «Комсомольской правды», сказал: «А ненавистна мне в советском прошлом ложь». И эмоционально её охарактеризовал: «Это зло страшное. Чудовищное зло».

Что же это за ложь такая зверская? Оказывается, Васильева возмущает якобы ложь о преимуществах советского общественного строя. Он об этом так говорит: «Полное отсутствие подлинной информации, и мы верили: то, что происходит с нами, и есть самое лучшее. Представить трудно: даже в первые годы моих поездок за рубеж я там пытался доказывать преимущества нашей системы».

Признаться, меня прежде всего обескуражили абсурдность и тоталитаризм суждений артиста. Фраза о «полном отсутствии подлинной информации» просто нелепа. В современном мире такого быть не может в принципе. В стране публиковались десятки тысяч книг, сотни тысяч (а может, и миллионы) статей о капиталистических странах, и что — ни словечки правды в них не было? Ну, ладно, абсолютно не верит Васильев советским авторам (хотя такие ярые антисоветчики, как, например, Генрих Боровик или Владимир Познер вправе обидеться — уж они-то так старались представить западные страны «белыми» и «пушистыми»). Но ведь в СССР издавалось большое число книг известных писателей из западных стран — Дж. Д. Сэллинджера, Джеймса Олдриджа, Джона Апдайка, Курта Вонненгута, Айзека Азимова и др. Они тоже все врали?

Я задал своим знакомым вопрос: что принципиально нового и положительного о европейских странах и США они узнали в период «реформ»? Все опрошенные ничего такого не вспомнили. Наоборот — после чудовищных по безнравственности и жестокости военных акций против Югославии, Афганистана и Ирака разумные люди уже не воспринимают западные страны ни в качестве «развитых», ни в качестве «цивилизованных».

Теперь о преимуществах советского строя. Они, вопреки мнению Васильева, существовали: отсутствие безработицы, бесплатное образование, бесплатная медицина, бесплатное предоставление жилья, отсутствие рабства и многие другие. Конечно, для обласканного и советской, и нынешней властями Васильева и его окружения, видимо, всё перечисленное не актуально. Безработица их не касается. Бесплатные блага тоже им не нужны — деньги у них есть, потому что в Россию вновь вернулись нравы, о которых знаменитый русский поэт XVIII века Сумароков написал точную эпиграмму:

Танцовщик! Ты богат. Профессор! Ты убог.
Конечно, голова в почтенье меньше ног.

Но ведь Васильев считает себя интеллигентным человеком, а у русских интеллигентов всегда на первом месте стояло благо народа. Или наша «творческая элита» так низко пала, что уже забыла об этой черте русской интеллигенции?

Наконец, изумляет полная неспособность Васильева к сравнениям. Такое впечатление, что он не замечает лжи в современной России. Не видит, что ее стало значительно больше, чем в Советском Союзе, и она гораздо циничней. Если та ложь об СССР, о которой говорит Васильев, была безобидной ложью, приукрашивающей жизнь, то нынешняя российская действительность переполнена ложью мошеннической. Она преследует нас на всех уровнях. На уровне высших государственных должностных лиц мы слышали вранье о том, что ликвидация Советского Союза на народах страны никак не скажется, что отпуск цен в 1992 году приведет к их незначительному росту, что ваучер по стоимости равен двум автомобилям «Волга», что монетизация льгот выгодна пенсионерам, и т. д. и т. п. На бизнес-уровне нам лгала и продолжает лгать армия основателей бесчисленных финансовых пирамид, учредителей всевозможных компаний долевого строительства и других мошеннических структур.[52] На бытовом уровне непрерывно врут торговцы, всучивающие нам некачественные, просроченные продукты и фальшивые лекарства.

Ложь, обман и мошенничество у нас сейчас везде. О масштабах сегодняшней лжи известный сатирик Виктор Трушкин выразился так: «Люди уже ничему не верят, даже сигналам точного времени. Их обманывают на каждом шагу, вот они и не верят…».

…Владимир Васильев о советском прошлом не сожалеет: «Я бы никогда не хотел, чтобы оно вернулось. Никогда». Да и на здоровье. Но зачем же так врать о нём, о советском прошлом?

* * *

Антисоветизм лишил способности к сравнению маститого актера театра «Современник» и одновременно ведущего телепередачи «Жди меня» Игоря Квашу. В интервью еженедельнику «Аргументы неделi» он заявил: «В течение 70 лет советской власти чувство сострадания убивалось в людях сознательно. Даже было расхожее выражение: „Жалость унижает человека“».

Это какая-то чушь несусветная. Как Кваша себе представляет «сознательное убийство в людях сострадания»? Это что, вся классическая русская литература, главнейшей идеей которой является сострадание, была в советское время под запретом? Надо полагать, что Кваша все же учился в советской школе. Но антисоветизм так его пришиб, что не помнит он, видимо, как учил в школе «Муму» И. С. Тургенева, «Каштанку» и «Ваньку Жукова» А. П. Чехова. И напрочь забыл о пионерском тимуровском движении, сущность которого состояла именно в сострадании (в современной России ничего подобного тимуровскому движению до сих пор нет).

На самом деле все наоборот: именно в советское время сострадание было нормой. Система образования в стране воспитывала сострадание с помощью как русской литературы XIX — начала XX века, так и советской литературы. Сохранившийся у меня ученический билет суворовца содержал несколько разделов, в том числе, естественно, раздел «Обязанности суворовца». Так вот, среди прочих обязанностей есть и такая: «уважать старших, быть внимательным и предупредительным к старикам, маленьким детям, слабым, больным, уступать им дорогу, место, оказывать им всяческую помощь».

Сострадание было обычным делом в советском быту. После Великой Отечественной войны жизнь была трудной, но все друг другу помогали. На нашей одноэтажной улице, на окраине г. Запорожья, жили две вдовы фронтовиков: у одной было три несовершеннолетних сына, а у другой — такого же возраста три дочери. В начале 50-х годов я был маленьким ребенком, но хорошо помню, что этим женщинам помогали все соседи, кто чем мог. И я ни разу нигде не слышал, чтобы кто-то говорил: «Жалость унижает человека». А вот выражение «Сам погибай, а товарища выручай» звучало повсюду: и в школе, и на улице, и дома.

О разнице в уровне сострадания советского и нынешнего общества говорит и такой бросающийся в глаза факт: в советское время было нормой уступать места в общественном транспорте инвалидам, больным старикам и просто пожилым людям, а сейчас это практически не встречается.

Кстати, сострадательная телепередача «Жди меня» — это ведь калька (сейчас говорят — «римейк») советской телепередачи «От всей души», которую вела замечательная ведущая Валентина Леонтьева.

Бывший пресс-секретарь Ельцина, а ныне руководитель стратегического центра ЗАО «Аргументы и факты» Вячеслав Костиков часто публикуется в одноименном еженедельнике. От многих его статей и заметок впечатление такое, что писал он их, не приходя в сознание. Так, в статье «От улыбки станет веселей?» сокрушается: «Русский человек по характеру, природе улыбчив и доброжелателен. Но коммунистический эксперимент, занявший почти весь XX век, круто изменил его лик. Стер с него улыбку и спокойствие. Нетрудно догадаться почему. Все работало не на человека, а на достижение „великих целей“. Нормальный человек с его слабостями, личным счастьем был не нужен. А вот послушный труженик, беспрекословно выполняющий указания вождя, очередного партийного съезда, „сталинский винтик“ — да».

С одной стороны, заявление Костикова свидетельствует о его, мягко говоря, неадекватности: между улыбками населения и общественным строем связь, конечно, есть, но очень слабая — чуть больше связи между бузиной в огороде и дядькой в Киеве. Но, с другой стороны, молодежь под влиянием подобной чуши уже считает, что в СССР жили исключительно мрачные люди, советская власть так их гнобила, что и улыбаться они не могли.

Поэтому и приходится доказывать очевидное — что Волга впадает в Каспийское море, то бишь что в СССР жили нормальные люди, в большинстве своем спокойные, доброжелательные и улыбчивые. О чем имеется множество свидетельств.

Народный артист Советского Союза Евгений Матвеев в 1997 г. в интервью газете «Советская Россия» вспоминал о советских людях военного времени: «Война, как ни странно, сыграла в моей судьбе, в душе очень положительную роль. Сформировала во мне уважение к человеку. Я видел столько достойных поступков, которые просто поразили мое воображение! Горе было. Муки, голод, холод — все было. А я не помню злых глаз у людей. Не помню… Видел в глазах горе, печаль. Но все светилось через добро, через желание помочь… Сегодня я вижу всё больше злых глаз. Везде: в метро, в магазине… В магазине, где как будто полно товаров и нет очередей…».

А после войны советские люди тем более были веселы и улыбчивы. А чего им было не радоваться? Они победили фашизм и жили в сильной, быстроразвивающейся, уважаемой во всем мире стране. Жизнь с каждым годом становилась все лучше и лучше. Пободов для радости и улыбок было достаточно. Конечно, среди населения были и нытики-костиковы, но не они определяли настроение в стране.

И «винтиками» себя советские люди не считали, а чувствовали себя полноправными хозяевами жизни. Недавно я наткнулся на поучительную в этом смысле информацию. В книге «Москва послевоенная» помещена выдержка из информации оргинструкторского отдела МГК ВКП(б) о реакции трудящихся на присуждение Сталинских премий в 1946 году. В этой выдержке сообщается: «Рабочий научно-исследовательского института № 42 т. Румянцев заявил: Я согласен с присуждением Сталинских премий работникам науки, труды которых двигают вперед нашу промышленность, но зачем так поощрять артистов? Рабочие у нас мирятся с трудностями в интересах восстановления разрушенного войной хозяйства, а не для того, чтобы балерины получали до 100 тыс. руб.». Рабочий завода № 5 т. Кондрашов эту же мысль выразил так: «Хорошо, что наше правительство уделяет много внимания работникам науки и техники, в частности таким, как Жданов, открывшим новый метод расщепления атомного ядра. Но работники искусства не заслуживают таких больших премий». Начальник смены завода № 315 т. Грачев сказал: «Как можно в такое тяжелое время выдавать такие крупные суммы работникам балетного и оперного искусства? Нам дадут на весь цех, где работает 40 человек, 2 тыс. руб., и ломаешь голову, кого премировать. А ведь каждый рабочий старается не меньше любого артиста».

Разве это суждения «винтиков»? Это слова рачительных хозяев, слова уверенных в себе людей, считающих свой труд не ниже труда артистической «элиты».[53]

* * *

Запретительство в СССР, считают антикоммунисты, было, как и дефицит, «тотальным». Владимир Жириновский 9 октября 2002 г. так и объявил в Госдуме: «Нам советская власть все запрещала». Ну абсолютно все! Правда, при ближайшем рассмотрении оказывается, что и в этом деле память изменяет антисоветчикам.

Алла Чеботарева — руководитель танцевального центра «Форум», президент Международной академии танцевального искусства, многократная чемпионка России по бальным танцам — в интервью журналу «Женское здоровье» жаловалась «…Цензура была и в бальных танцах… Запрещались все „буржуазные“ танцы, такие как танго, быстрый фокстрот, румба и вообще все латиноамериканские танцы. Крутить бедрами в советские времена было нельзя…».

Это же надо — в антисоветском помрачении ума госпожа Чеботарева запамятовала даже, с каким танцем вошли в историю спортивных танцев на льду советские спортсмены, многократные чемпионы мира и олимпийских игр Людмила Пахомова и Александр Горшков. Напоминаю — с танго «Кумпарсита». Не сохранилось, видимо, в памяти Чеботаревой и знаменитое танго 30-х годов «Утомленное солнце», под исполнение которого Павлом Михайловым танцевали еще наши бабушки и дедушки. Наконец, мой личный опыт протестует против сентенций Чеботаревой. В конце 50-х годов в Кавказском Краснознаменном суворовском военном училище на уроках бальных танцев статная красавица Лилия Петровна Маркелова (преподаватель музыки и танцев) обучала нас, юных суворовцев, не только классическим танцам (падеграс, падепатинер, полька-тройка, различные виды вальсов), но и более современным: танго, фокстротам и даже уже забытым, но в то время модным липси и летка-енка.

Я уже приводил слова поэтессы Елены Скульской: «На протяжении 70 лет… у нас ничего не было, кроме книг, … у нас не было фильмов — мы только слышали о них. У нас не было знания другой жизни — мы были за „железным занавесом“».

В очень глубокое беспамятство впала сударыня. Как это — не было фильмов зарубежных? А фильмы выдающихся мастеров итальянского неореализма: «Похитители велосипедов» Витторио де Сика, «Рокко и его братья» Лукино Висконти, «Развод по-итальянски» Пьетро Джерми? А прекрасные экранизации произведений Виктора Гюго («Собор Парижской Богоматери» с Джиной Лолобриджидой и Энтони Куином, «Отверженные» с Жаном Габеном и Бурвилем) и Александра Дюма («Три мушкетера» и «Граф Монте-Кристо» с Жаном Марэ)? А фильмы с участием прекрасных актеров Грегори Пека, Одри Хепберн, Юла Бриннера, Питера Устинова, Рода Стайгера, Элизабет Тейлор, Марчелло Мастрояни, Софи Лорен, Анни Жирардо, Филиппа Нуаре, Жерара Филипа, Джульетты Мазины, Фернанделя, Бриджит Бардо, Мерилин Монро, Луи де Фюнеса и многих, многих других. По данным Госкино в СССР закупалось большое число зарубежных фильмов: в 1958 г., например, были закуплены и вышли экраны на страны 113 иностранных фильмов. И это были лучшие ленты мирового кино. В последние пятнадцать лет в завалившем страну зарубежном кинематографическом мусоре я не встречал фильмов, которые по художественному уровню и человечности могли бы сравниться, скажем, с фильмом Федерико Феллини «Ночи Кабирии».

Журналист Александр Славуцкий, задавая вопросы Георгию Гараняну, утверждал, что «в 50-е годы прошлого века музыкантам, учившимся в консерваториях или музыкальных училищах, играть джаз было категорически запрещено…». В ходе интервью он еще раз повторил: «Вы играли запрещенный в советское время джаз…».

Во, как! Жил я себе, жил, ходил в советское время безмятежно на концерты джаз-оркестров Леонида Утесова, Эдди Рознера, Олега Лундстрема и не подозревал, что посещаю запрещенные мероприятия. А еще с преступным легкомыслием покупал запрещенные, как указывает месье Славуцкий, пластинки с джазовыми композициями Эллы Фицжеральд, Луи Армстронга, Дюка Эллингтона, Бенни Гудмана, Гленна Миллера и др.

Конечно же, никакого такого запрета на джаз не было. Да, кому-то (в том числе и властью облечённым людям) он не нравился, как сейчас многим не нравится отечественная попса. Да, на джаз рисовали карикатуры и писали о нем фельетоны. Но с момента появления в Советской России (джаз-бэнд В. Парнаха — 1922 г.) джаз никогда не запрещали, джаз-оркестры А. Цсфасмана и Л. Утёсова пользовались огромной популярностью в 20–30-е годы, а после войны в стране появились сотни джазовых коллективов, большинство из которых вполне успешно концертировали все советские годы…

Антикоммунистическая амнезия — болезнь коварная: страдающие этим недугом часто попадают в неловкое и даже смешное положение.

В Москве довольно известен Евгений Бунимович — учитель математики, поэт, журналист и к тому же многолетний депутат Мосгордумы. В общем, разносторонне одарен и образован. Но заражен вирусом антикоммунизма и потому, впадая в антисоветскую риторику, теряет память. Так, в февральском номере «Новой газеты» за 1998 г. Е. Бунимович по поводу гимна Советского Союза негодовал: «Меня умиляют ностальгические рассуждения о Союзе нерушимом Александрова — Михалкова, о том, что этот гимн помнили и пели Краснознаменным хором. Пусть хоть подождут, пока вымрут свидетели, а потом уже принимаются за легенды и мифы».

В припадке антисоветизма Бунимович запамятовал, что годом раньше в той же «Новой газете» по тому же поводу, но нечто совсем противоположное написал писатель Эдуард Успенский. Причём, если Бунимович гневно выразил своё мнение, то Успенский описал реальный факт — концерт «неофициальной» песни, состоявшийся в 1996 г. в Политехническом музее. Но представим слово самому писателю. Вот что он пишет: «…я говорю: „Дорогие друзья! Смотрите как здорово получается! Эти песни никогда не издавались, не записывались, а вы их поёте. А заставь вас сейчас спеть гимн Советского Союза, и не сможете…“. Зал говорит: „Сможем!“ Я говорю: „Не сможете!“ Зал говорит: „Сможем!“ Я говорю: „Хорошо! Пойте! Только пойте стоя!“ Зал встал! И вот когда встал этот зал, пять гитаристов и фортепиано как заиграли „Союз нерушимый…“: запели! Стоит эта громада и поёт, гордо, красиво поёт, лица светлые! Спели первый куплет, спели припев „Славься, Отечество…“ Я говорю: „Спасибо. Я проиграл!..“».

* * *

У Владимира Познера другие проблемы с памятью. Антикоммунизм лишил его базовых знаний логики и социологии. Поэтому в его телепрограммах сплошь и рядом встречаются безграмотные и ложные суждения. Так, одну из своих передач «Мы» он назвал так: «Что мы выбираем: российскую свободу или советский порядок?» В продырявленной антикоммунизмом памяти «телеакадемика» не сохранилось знание элементарного правила логических рассуждений: понятия, имеющие разный объем и содержание (а понятия «свобода» и «порядок» различны по объему и содержанию) в аспекте выбора не сопоставимы. Вопрос, вынесённый в название передачи, так же абсурден, как и вопрос: «Что мы для жизни выбираем — воздух или воду?»

Вопиюще некорректен и вопрос, заданный Познером в начале программы «Времена», посвященной Великой Отечественной войне (3 апреля 2005 года): «Кто победил: Сталин или народ?» Вопрос этот так же глуп и бестактен, как вопрос, задаваемый недалекими людьми детям: «Кого ты больше любишь: маму или папу?»

Не помнит В. Познер и базовый принцип процедур экспертного оценивания — принцип симметрии: если есть антагонистические мнения по обсуждаемому вопросу, то они должны быть равно представлены. В программах В. Познера этот принцип не соблюдается. Так, в программе «Времена» от 25 января 2004 г., посвященной В. И. Ленину, его роли в истории России, участвовали академик, президент международного фонда «Демократия» А. Н. Яковлев, художественный руководитель театра им. Ленинского комсомола М. А. Захаров, историк и писатель Р. А. Медведев, профессор С. Г. Кара-Мурза и писатель В. В. Ерофеев. Из этих пяти человек четверо — антикоммунисты и антиленинцы и только С. Г. Кара-Мурза выступал в защиту В. И. Ленина. Соотношение мнений экспертов 4:1 — при таком соотношении говорить об объективности обсуждения не приходится. Это пропаганда, а не аналитика.[54]

Ну и совсем уж нелепы и смешны сентенции В. Познера по поводу негативного имиджа у нашей страны за рубежом в интервью еженедельнику «Аргументы и факты» (№ 14, 2009 г.).

Нелепа и безграмотна его характеристика православной церкви как нетолерантиой. Всё наоборот — православная церковь во все времена была терпима к другим религиозным конфессиям. Она, в отличие от католической церкви, никогда не вела религиозных войн, не организовывала крестовых походов на иноверцев, не сжигала на кострах инквизиции сотен тысяч инакомыслящих.

Смешны потуги В. Познера объяснить негативный имидж России за рубежом ее сохраняющейся «советскостью». Он так и говорит «Россия — это всё ещё советская страна. Ведь люди, которые управляют страной на разных уровнях, ходили в советскую школу, были пионерами, комсомольцами, коммунистами. Они были сформированы совсем другим обществом. И пока они живы, глубинных психологических изменений не будет». Это полная чушь: страну уважали и ей подражали именно тогда, когда она была советской. Я в те годы бывал в различных зарубежных странах и в целом везде чувствовал дружелюбное, уважительное отношение к СССР и его людям.

Печально, что человек с таким мусором в голове много лет властвует на российском телевидении.

* * *

Антикоммунистическая зараза не обошла стороной и российские научные круги. Вирус антикоммунизма не только лишает ученых способности к системному мышлению, но и стирает в их памяти даже простейшие научно-методологические знания. Прежде всего, поражает методологическая беспомощность антикоммунистов с учеными степенями и званиями в оценке событий, явлений и процессов советской эпохи. Такое создается впечатление, что они вообще не имеют представления о логике оценивания, о процедурах выбора адекватных критериев и показателей оценки.

Выше уже был обсужден ряд примеров утраты профессиональных знаний учеными «антикоммунистической ориентации». В предыдущих главах показано, что дремучее методологическое невежество проявили академики РАН Н. П. Шмелев, А. Г. Аганбегян и доктор философских наук А. С. Ципко (при «обосновании» избытка тракторов и комбайнов в СССР), доктора экономических наук Отто Лацис и Егор Гайдар (при «доказательствах» неэффективности колхозно-совхозного строя), доктор исторических наук И. В. Бестужев-Лада (при «определении» причин индустриализации страны), доктор экономических наук Г. Х. Попов (при «оценках» начала Великой Отечественной войны, роли в ней ленд-лиза, сталинской «экспансии социализма» и «бесчинств» советских солдат в Германии), доктор филологических наук Б. В. Соколов (при «расчетах» соотношения потерь Красной Армии и вермахта на советско-германском фронте), доктора исторических наук В. А Тишкова (при сравнении жизни в СССР и в ельцинской России), доктор экономических наук А. В. Улюкаев (при восхвалении частной собственности).

Как видите, антикоммунистический вирус более всего поразил представителей общественных наук, главным образом экономистов и историков.[55] Это свидетельствует о тяжелом методологическом кризисе, в котором находятся эти науки.

Красноречивыми свидетельствами катастрофически низкого научного уровня официальной исторической науки стали скандальное обращение института истории РАН по поводу выноса тела Ленина из Мавзолея и участие представителей этого института в телепроекте «Имя России». В рамках последнего проводились различные ток-шоу, в том числе и о Сталине. В этом ток-шоу удручающее впечатление произвела речь директора Института российской истории РАН член-корреспондента РАН А. Н. Сахарова. В ней не было даже попытки научного анализа деятельности Сталина, определения показателей и критериев оценки его роли в истории страны, осмысления результатов сталинской эпохи. Такое впечатление, что А. Сахарову неведомы ни методология системного анализа, ни методы квалиметрии. Это была речь не ученого, а идеологического работника, причём невысокой квалификации. Странновато звучали в устах члена-корреспондента РАН чисто идеологические клише о том, что Сталин создал нежизнеспособную систему, убрал своих соратников и т. д. И уж совсем недопустимо для учёного искажение смысла высказываний исторических личностей. А. Н. Сахаров, ссылаясь на книгу Лиона Фейхтвангера «Москва. 1937», заявил, что Сталин якобы с презрением относился к народу. Ничего подобного в книге Лиона Фейхтвангера нет.

* * *

На рубеже 80-х — 90-х годов прошлого века «продвинутая» общественность увлеченно обличала пороки советской власти. На этой ниве усердствовали диссиденты, «шестидесятники» и многие «мастера культуры». Обличители при этом характеризовались как образцы высокой нравственности. Вот, например, что писал о диссидентах энциклопедический словарь «Политология»: «Общая численность диссидентов в СССР не превышала 2 тыс. человек. Но их роль в общественной жизни страны благодаря гражданскому мужеству, нравственной чистоте и интеллектуальному богатству многократно превосходила их количество. Деятельность диссидентов по формированию и сохранению общественных идеалов, общечеловеческих ценностей и демократических принципов приближала и подготавливала переход СССР и союзных с ним государств от тоталитаризма к демократии».

Не менее «белым и пушистым» был имидж у антисоветских «мастеров культуры». Но к концу 90-х годов ситуация изменилась: благостный образ диссидентов, шестидесятников и в целом «творческой интеллегенции» оказался галлюцинацией.

Во-первых, с лубочных образов диссидентов и антисоветской «творческой интеллигенции» слезла позолота, и миру явилась их весьма гнусная сущность. Оказалось, что мнение о «нравственной чистоте» и «интеллектуальном богатстве» диссидентов и правозащитников сильно преувеличено: они за редким исключением озабочены защитой исключительно своих прав, а на права и интересы миллионов россиян им глубоко плевать.

Поразили общество своими безнравственными и даже подлыми поступками «мастера культуры». В октябре 1993 года они призвали Ельцина «раздавить гадину» — законно избранный Верховный Совет (тогда кумир шестидесятников Булат Окуджава потряс всех тем, что не только одобрил ельцинский расстрел парламента, но и наслаждался им), а 42 «литератора» (в том числе «властители дум» нескольких поколений: писатели Алесь Адамович, Виктор Астафьев, Григорий Бакланов, Борис Васильев и Даниил Гранин, поэты Белла Ахмадулина, Юрий Давыдов, Андрей Дементьев, Булат Окуджава и Роберт Рождественский) подписали обращение к Ельцину, в котором назвали защитников Верховного Совета негодяями, убийцами, фашистами и с жандармским рвением потребовали запретить коммунистическую партию и ряд изданий, в том числе «Правду» и «Советскую Россию».[56] Александр Зиновьев справедливо заметил, что это обращение «не имело прецедентов по подлости, жестокости и цинизму», а его «подписантов» и по сей день в обществе поминают есенинскими строками: «Он малый свой талант покрыл большим позором».

В период президентских выборов 1996 года многие «мастера культуры» просто заходились в антисоветской истерике. Известный кинодеятель Виктор Мережко заверял в специально выпущенной антикоммунистической мерзкой газетенке «Не дай бог!», что готов ради ельцинской свободы голодать.[57]

Во-вторых, «реформы», за которые так рьяно ратовала «творческая интеллигенция», дали чудовищные результаты.

Катастрофически снизились объёмы промышленного производства и сельского хозяйства. В развалины превратился научный и производственный потенциал государства. Некоторые важные отрасли промышленности перестали существовать. Страна потеряла продовольственную безопасность.

Жизненный уровень подавляющего большинства населения резко упал в результате многократного ограбления в ходе «шоковой терапии», приватизации, деятельности финансовых пирамид, ликвидации социальных льгот. Появились миллионы бомжей, безработных, беженцев. Началось и продолжается вымирание народа, страна за годы реформ потеряла более 10 млн. граждан.

В нравственном отношении общество беспрецедентно деградировало: заметно возросло количество преступлений: по сравнению с советскими временами число убийств увеличилось в 2 раза, грабежей и разбоев — в 3 раза, а преступлений, связанных с оборотом наркотиков — в 11 раз. Резко вырос алкоголизм среди потерявшего нравственные ориентиры населения. Особенно этот порок разросся в разрушенном «реформами» селе. Невиданные масштабы приняло взяточничество. Коррупция пронизала все стороны жизни. В стране появились сотни тысяч беспризорных детей — явление, полностью искорененное советской властью. Возникли и укрепились немыслимые в СССР проституция, сутенерство, рэкет, торговля людьми и рабство. Ложь, наглость и хамство перестали считаться пороками. День и ночь растлевают молодежь телевидение и печатные СМИ. Выросли целые поколения не тронутых нравственностью маугли, которым все «по барабану», кроме развлечений и наслаждений.

Во всех этих катастрофах, разрушениях, бедах и страданиях народа есть большая доля вины диссидентов, «шестидесятников» и прочей «творческой интеллигенции». Казалось бы, глядя на дела рук своих, они должны бы ужаснуться, примолкнуть и затаиться. Казалось бы, они должны понять, что никто их тех, кто способствовал разрушению Советского Союза и поддержал «реформы», не имеет права претендовать на звание «нравственного ориентира нации» (а тем более на звание «совести нации»).

Но нет. Ничего не поняли ослепленные антисоветизмом «мастера культуры».[58] Снова и снова на телевидении и в печати они беззастенчиво славословят себя, устраивают пышные юбилейные торжества с фанфарами и фейверками и раздают друг другу бесчисленные премии, призы и титулы. И исступленно клянут все советское.[59]

Не стыдятся своих поступков «подписанты» и «поддержанты»: из всех «подписантов», говорят, только Юрий Давыдов выразил сожаление о том своем поступке. А остальные, видимо, так и не считают, что совершили подлость: как ни в чем не бывало, долгое время рассуждал о нравственности в телепередаче «Народ хочет знать» поэт Андрей Дементьев, поучает телезрителей и читателей Даниил Гранин, Белла Ахмадулина совершенно спокойно, не краснея, заявляет: «Я никогда не делала ничего плохого — не писала плохо, не переводила плохо и не вела себя плохо, хотя была в очень трудных ситуациях» («Новый Регион — Культура», 10.04.2007).

Что у них с совестью? Им бы хором да в монастырь — замаливать грехи перед народом, — а они опять не слезают с телеэкранов, раздают пышущие ненавистью ко всему советскому интервью и скулят, скулят, скулят: «проклятая советская власть мне недодала», «меня зажимали», «мне не давали», «мне запрещали», «меня не выпускали» — и все «мне», да «мне».

* * *

После беспрецедентных провалов в экономике в активе российских «реформаторов» остался лишь один козырь — свобода слова. О ней как об огромном завоевании непрестанно говорят демократы всех мастей. При каждом удобном случае ее поминают в средствах массовой информации, она называется «чуть ли не единственным достижением нашего общества в итоге последних крупных перемен» и даже Горбачева и Ельцина оправдывают тем, что «они дали нам свободу слова».

В действительности никакого такого «завоевания» и «достижения» нет — это стойкая галлюцинация, возникшая в результате двойной подмены понятий. Во-первых, понятие «свобода слова» заменено более узким понятием «свобода политического слова», а, во-вторых, под «свободой политического слова» понимается лишь возможность свободно критиковать власть. Между тем понятие «свобода слова» гораздо шире такого толкования. Энциклопедический юридический словарь определяет свободу слова как «возможность публично (устно, письменно, с использованием средств массовой информации) выражать свое мнение (мысли)». В любом обществе граждане выражают свое мнение в трех сферах жизнедеятельности:

бытовой;

трудовой (деловой);

общественно-политической.

Возможность свободно высказаться в быту касается всех и каждого— этим правом пользуются 100 % граждан России. Теоретически возможности высказать свое мнение в быту как в России советской, так и в России «демократической» одинаковы — законами РСФСР и РФ запрещено использование свободы слова в быту для клеветы, оскорбления (ст. 130, 131 УК РСФСР и ст. 129, 130 УК РФ) и нецензурной брани (ст. 158 Кодекса об административных нарушениях). Но практически бытовая свобода слова в современной России уменьшилась по сравнению с РСФСР. Объясняется это кардинальными изменениями в общении людей. Во-первых, намного сузилась сфера неконфликтного общения людей в быту. Не только политика и экономика, но даже темы искусства — ранее комфортной области общения — стали конфликтными. Годы «реформ» разделили людей, в том числе и по отношению к «творческой интеллигенции». Для одной части общества Олег Табаков и Олег Басилашвили, Марк Захаров и Эльдар Рязанов, Евгений Евтушенко и Василий Аксенов, Геннадий Хазанов и Михаил Жванецкий и еще многие им подобные «мастера культуры» являются по-прежнему элитой страны. Но другая часть общества считает их «озверевшими в эгоизме» (эпитет известного диссидента Вадима Белоцерковского) ничтожествами и относится к ним соответственно— с брезгливостью и презрением. Во-вторых, резко упал уровень общения. Он стремительно приближается к пещерному: словарный запас общения у многих ограничен, как у Эллочки-людоедки, двумя десятками слов, половина из которых матерные. В-третьих, катастрофически ухудшился стиль общения. Трудная жизнь, безысходность, вечная борьба за существование, неуверенность в завтрашнем дне, с одной стороны, и непрерывный показ зарубежных и отечественных фильмов и сериалов с убогим, агрессивно-истерическим стилем общения их героев, с другой стороны, сделали общение наших соотечественников в быту взрывоопасным. Наконец, в-четвертых, уменьшилась потребность в общении. Прогрессирующее одичание общества, появление на улицах большого числа бомжей, нищих, наркоманов, беспризорников, мигрантов, гастарбайтеров, психически неуравновешенных людей, растущая бытовая преступность, когда обыденными стали насилие, увечья и даже убийства «на почве неприязненных отношений», а также многолетняя настойчивая пропаганда в СМИ людоедского западного индивидуализма привели к тому, что люди стали избегать общения.

Печальный результат всех перечисленных изменений общения в быту: оно из открытого и желанного превратилось в угрюмое и настороженное. Сейчас люди просто боятся высказывать свое мнение во многих бытовых ситуациях. Давно уже не слышно в общественных местах замечаний хамам, грубиянам и сквернословам: все опасаются «неадекватной» реакции. Зато нецензурная брань, не получая отпора, быстро распространилась в обществе: она постепенно перестала считаться неприличной, получила благозвучное название «ненормативная лексика» и теперь слышна в транспорте, в магазинах, на улице — везде. Фактически за годы «реформ» свобода слова в быту выродилась в свободу матерного слова.

* * *

Свобода слова в трудовых коллективах. Возможность свободно выражать свое мнение в деловой сфере жизнедеятельности (это затрагивает 66 млн. человек, занятых в экономике, т. е. 45 % населения страны) у трудящихся современной России даже теоретически меньше, чем у советских рабочих и служащих. Данные табл. 5.1. показывают, что сейчас у работников существенно ограничены возможности критики своих руководителей. Теперь, во-первых, начальник ничем не рискует, преследуя несговорчивого работника, — закон уже такого работника не защищает, а, во-вторых, по нынешнему Трудовому кодексу, работодатели имеют гораздо больше возможностей для увольнения неугодных подчинённых.


Таблица 5.1. Юридическая защита свободы слова в трудовых коллективах
Юридические меры Законодательство РСФСР Законодательство РФ
Уголовная ответственность должностных лиц за преследование за критику Конституция РСФСР, ст.47 /9/, УК РСФСР, ст. 139/6/ Не предусмотрена
Уголовная ответственность должностных лиц за незаконное увольнение работника из личных побуждений УК РСФСР, ст. 138 Не предусмотрена
Уголовная ответственность за воспрепятствование законной деятельности профсоюзов УК РСФСР, ст. 137 Не предусмотрена
Запрещение увольнения работника без согласия профсоюзного органа КЗоТ РСФСР, ст.35 /10/ Не предусмотрено *

* В Трудовом Кодексе РФ статьей 85 при увольнении работника по некоторым основаниям предусмотрен учет мотивированного мнения профсоюзного органа. Но эта норма не носит обязательного характера для работодателя.


На практике дело обстоит еще хуже. Если в Советском Союзе каждый работник имел четыре степени защиты от произвола работодателей — его защищал закон, профсоюз, партийная (комсомольская) организация и отсутствие безработицы в стране, — то сейчас в государственных учреждениях осталось две степени защиты (закон и профсоюз), а в большинстве частных предприятий работников защищает только закон, да и то в урезанном виде. Более того, в ежегодных докладах о соблюдении прав человека и гражданина в Российской Федерации отмечается растущее число нарушений законных прав работников при найме и увольнении, игнорирование требований Трудового Кодекса РФ.

Время от времени факты бесправного положения наемных работников возмущенно (но безрезультатно) обсуждаются в СМИ. Корреспондент «Новой газеты» Елена Иваницкая некоторое время поработала корректором в одном из гламурных журналов. Вот ее впечатления о нравах в редакции этого журнала: «Руководство неусыпно следило, чтобы сотрудники не занимались ничем посторонним. И не переговаривались. Вообще. Ни о чем. Даже о текущих рабочих вопросах… Разумеется, и к редакционному телефону, и к собственному мобильному разрешалось прикасаться только по редакционным делам. Было одно исключение: сотрудница с маленьким ребенком получила по специальному заявлению персональное позволение один раз в день позвонить домой и задать один вопрос: все ли в порядке. „Only this question“».

О диких порядках, процветающих на модной московской радиостанции «Серебряный дождь», рассказала в своем интернетовском блоге бывшая сотрудница этой радиостанции, а Андрей Манчук их кратко описал и прокомментировал в статье «Офисный концлагерь»: «Утро работников этого московского офиса обычно начинается со штрафа за опоздание согласно специальному тарифу — один доллар за минуту задержки. При этом начальство не добавляет своим сотрудникам ни копейки за часы сверхурочной работы. Зато штрафует буквально за всё. Например — за включённый свет на рабочем месте. В ясную погоду секретари радиостанции обязаны немедленно отключать свет во всём офисном здании. Штраф за нарушение этого драконовского правила составляет десять долларов, и некоторые работники подвергаются ему почти каждый день — поскольку в офисе довольно темно, и люди „подпольно“ включают у себя лампочки, не желая окончательно загубить зрение.

Точно такой же десятидолларовый штраф полагается тем, кто пытается пронести к себе на работу хоть какую-нибудь еду — вплоть до банки кофе и упаковки сахара. Вместо этого работникам предложено покупать напитки в офисном автомате, цены в котором в два раза превышают среднегородские. Нельзя пользоваться и свежей водой в кулере — она предназначена только для гостей офиса. За нарушителями следят многочисленные видеокамеры — на них начальство не экономит.

Беспощадные штрафы карают и тех, кто долго сидит в курилке, и даже того, кто больше положенного задержался в туалетной кабинке. В этом случае весь коллектив офиса слушает по радио голос Дмитрия Савицкого — директора и собственника радиостанции, который самолично объявляет по внутреннему радио фразы вроде: „Мария, вернитесь из туалета на свое рабочее место!“.

Желая поговорить с подчинёнными, директор сзывает их ударами большого гонга, а затем обращается к сотрудникам сверху вниз, со специального балкона, откуда он по обыкновению наблюдает за работой коллектива — как будто барин с крыльца господского дома. „В нашем офисе не ходят, а бегают!“, — заявляет этот новый рабовладелец. Ему ничего не стоит вернуть за дверь своего секретаря, если она недостаточно быстро доставила ему факс, чтобы девушка принесла бумажку еще раз — на этот раз бегом. А матерное обращение в адрес подчиненных, которые регулярно позволял себе директор, вообще стало притчей во языцех среди его „крепостных“.

…В нашей стране существует множество компаний, работники которых ходят в туалет строго по графику, а в начале рабочего дня сдают охране свой мобильный телефон и другие личные вещи. В одном из московских супермаркетов на шестерых работников приходится четверо надзирателей — не меньше, чем на зоне. В конце каждого месяца служба охраны проверяет все звонки с корпоративных телефонов своих сотрудников, чтобы оштрафовать их за „личные“ разговоры…»

Надо сказать, работники частных да и многих государственных учреждений и предприятий против дискриминационных условий найма и увольнения не протестуют, молчаливо переносят произвол работодателей. И это неудивительно, поскольку в стране существует безработица. А при безработице свобода слова в трудовых коллективах в принципе невозможна. Её нет и не может быть, в том числе и в трудовых коллективах благополучных «цивилизованных» и «демократических» стран Запада. По этому поводу Владимир Максимов в статье «Янки, убирайтесь домой», заметил: «Одна моя знакомая американка очень точно определила суть ее собственной демократии: „Я знаю множество моих соотечественников, которые постоянно и резко критикуют президента и правительство нашей страны, но я, сколько себя помню, не встретила ни одного, кто бы осмелился критиковать своего прямого начальника“». Поэтому когда сладкоголосый «российский американец» (или «американский россиянец»?) В. Познер внушает: «В СССР мы не могли критиковать правительство — теперь свободно можем», помните, что одновременно с приобретением права критиковать правительство вы теряете право критиковать своих начальников. В рыночной (капиталистической) экономике право на критику имеют лишь хозяева и начальники, т. е. свобода слова в трудовых коллективах сохраняется только у работодателей (их в нашей стране около 1 млн. человек — 0,6 % от численности населения).

* * *

Свобода слова в общественно-политической жизни. И, наконец, сфера общественно-политическая. Казалось бы, уж тут-то свободы слова — через край. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что все не так уж радужно. Даже юридически. Приведенные в табл. 5.2 данные говорят о том, что в современной России конституционных ограничений на свободу выражения общественно-политических мнений больше, чем было в РСФСР.


Таблица 5.2. Ограничения свободы слова в общественно-политической жизни
Запрещается использование свободы слова Законодательство РСФСР Законодательство РФ
Для возбуждения национальной ненависти и розни (вражды) Конституция РСФСР, ст.34, УК РСФСР, ст.74 Конституция РФ, ст.29, УК РФ, ст. 282
Для возбуждения расовой ненависти и розни (вражды) Конституция РСФСР, ст.34, УК РСФСР, ст.74 Конституция РФ, ст. 29, УК РФ, ст.282
Для возбуждения религиозной ненависти и розни (вражды) Конституция РСФСР, ст.50, УК РСФСР, ст.74 Конституция РФ, ст.29, УК РФ, ст.282
Для возбуждения социальной ненависти и розни (вражды) Не предусмотрено Конституция РФ, ст. 29, УК РФ, ст.282

По Конституции РФ, а теперь и в соответствии со ст. 282 Уголовного кодекса РФ, запрещается разжигание не только расовой, национальной, религиозной, но и социальной вражды.[60]

А понятие «социальная вражда» очень растяжимое. Наше негативное отношение к таким «социальным группам», как, скажем, рэкетиры или наркоторговцы, тоже ведь может трактоваться как «социальная вражда». А уж что касается чиновников, банкиров и олигархов, то их ст. 282 УК РФ, по существу, запрещает критиковать. По судам затаскают. И прецеденты уже есть. В весенней выборной кампании (февраль-март) 2007 г. в г. Инте (Республика Коми) представители «Единой России» подали жалобу в суд на 13 кандидатов в городское Законодательное собрание, требуя отстранить их от участия в выборах за разжигание социальной розни — «провинившиеся» кандидаты публично протестовали против передачи республиканским руководством городской птицефабрики в собственность сомнительным личностям.

Реально выразить своё мнение по политическим вопросам каждый человек может либо на собраниях и митингах, либо в средствах массовой информации. Что касается собраний и митингов, то эйфория от возможности говорить там все, что угодно, давно прошла. Сейчас уже всем ясно, что «митинговая» свобода слова ничуть не лучше «кухонной». И та, и другая лишь «спускают пар», но не дают никакого эффекта. Их отличие состоит только в размере аудитории: на кухне вас слышат несколько человек, а на митинге — несколько десятков (в лучшем случае несколько сотен) человек.

Другое дело — средства массовой информации. Их часто называют «четвертой властью». И это справедливо. Телевидение, радио, пресса — это действительно власть. Еще задолго до президентской кампании 1996 г. один из высокопоставленных чиновников телевидения как-то в порыве откровенности сказал: «…если мы захотим, то следующим президентом России будет компания „Проктер энд Гэмбл“». Мощь СМИ отметил Станислав Говорухин в интервью «Аргументам и фактам»: «За большие деньги с помощью СМИ можно за один месяц из обычного человека сделать кого угодно. Вот Ельцин пошел на выборы в 1996 году, когда рейтинг доверия у него был 2–3 процента. Но он победил. Потому что за 2 месяца газеты, радио и телевидение совершили чудо. Наши СМИ за большие гонорары могут за минимальные сроки сделать из какого-нибудь киндер-сюрприза значимую персону». Действительно, в периоды выборов «четвертая власть» уже неоднократно и наглядно продемонстрировала свою силу, «оказывая определяющее воздействие на деятельность, поведение людей» (определение власти по Энциклопедическому словарю) с помощью информационного насилия — наиболее действенного из всех видов насилия.

Если СМИ — власть, то, во-первых, какова легитимность этой власти, во-вторых, перед кем она ответственна и, в-третьих, интересы какой части общества она отражает и защищает?

С легитимностью у «четвертой власти» плохо, в смысле ее нет. Эту власть не только никто не избирал демократическим путем, но и руководство большинства телеканалов, радиостанций и печатных СМИ никто из обладающих легитимностью не назначал. Таким образом, «четвертая власть» — власть самозваная.

Ещё хуже обстоит дело с ответственностью «четвёртой власти». Ни Конституция, ни Уголовный кодекс РФ, ни Закон «О средствах массовой информации» практически никакого контроля за деятельностью СМИ не предусматривают. А многочисленные безуспешные попытки хоть как-то ограничить произвол СМИ, типа закона о Высшем совете на телевидении и радиовещании, показали, что СМИ не допустят никакого постороннего общественного контроля за своей деятельностью. Сегодня «четвёртая власть» — власть ничем не ограниченная, т. е. диктаторская.

О том, чьи интересы отражают и защищают СМИ, откровенно как-то высказался Н. Сванидзе: он сообщил, что 90 % тележурналистов разделяют либеральные идеи гайдаровско-чубайсовской команды. Поскольку на всех последних выборах за эти идеи голосует 1–2 % участников, то выходит, что современные российские средства массовой информации отражают и защищают интересы ничтожного меньшинства населения.

Таким образом, российская «четвертая власть» представляет собой нелегитимную (самозванную) диктатуру отражающую и защищающую интересы ничтожного меньшинства населения страны.

А при диктатуре какая может быть свобода слова? Только подцензурная. Но, в отличие от прямолинейной советской цензуры (кстати, как сейчас выясняется, А. Н. Яковлев энд КО специально доводили ее до абсурда, чтобы, дискредитировать советскую власть, коммунистическую идею), цензура в современных СМИ существует в более тонких, неявных формах.[61] Можно выделить пять таких форм: цензура игнорированием, цензура дискредитацией, цензура нейтрализацией, цензура искажением и ложью и, наконец, цензура экономическая.

Цензура игнорированием. Мнения и взгляды, не соответствующие идеологическим установкам «четвертой власти», не получают права на существование в СМИ. Так, на декабрьских выборах 2007 г. за коммунистов проголосовали, по официальным данным, около 12 % участников. Если этот результат экстраполировать на всю страну и учесть, что за социалистическое будущее страны голосовали сторонники партий «Справедливая Россия» и «Патриоты России», то выходит, что коммунистические идеи разделяют не менее 15 млн. граждан России, но на телевидении не существует ни одной передачи, в которой не то чтобы пропагандировались, а хотя бы серьёзно обсуждались коммунистические идеи. Иными словами, значительная часть населения страны лишена возможности выражать и распространять свои политические взгляды на телевидении. В Советском Союзе тоже не было телепередач, пропагандирующих иной образ жизни, чем социалистический, но тогда против блока коммунистов и беспартийных (т. е. против коммунистических идей) голосовало 0,3 % участников выборов — около 600 тыс. человек. Это значит, что в современной России лишены права свободно высказывать и пропагандировать свои взгляды на телевидении в 25 раз больше людей, чем в Советском Союзе.

Впрочем, и люди некоммунистических взглядов, но негативно относящиеся к «либеральным реформаторам», отлучаются от СМИ. Знаменитый диссидент Владимир Максимов в последние годы своей жизни мог публиковать свои статьи только в оппозиционной «Правде». Недоступны большинство средств массовой информации для Валентина Распутина, Юрия Бондарева, Юрия Власова и для многих других инакомыслящих писателей и общественных деятелей. И даже огромные заслуги А. Солженицына в разрушении коммунистического строя, в уничтожении великого и гордого Советского Союза, в одичании и нравственной деградации народа не спасли его от изгнания с телевидения, как только он одно время стал говорить «не то».

Цензура дискредитацией. Арсенал средств, применяемых в СМИ для шельмования неугодных им идей, взглядов и людей велик и непрерывно пополняется. В течение многих лет специально смонтированными видеорядами, язвительно-пренебрежительными комментариями идет целенаправленная дискредитация советской эпохи, деятельности КПРФ. При этом тележурналисты подлость своих видеосюжетов объясняют тем, что они «лишь отражают действительность». Будто не знают они, что «отражение» зависит от позиции «отражателя». Еще в 20-е годы, когда практически существовало одно, и очень несовершенное, средство «отражения действительности» — фотография, — известный художник и фотограф Александр Родченко на просьбу сфотографировать здание спрашивал: «Вам как его снять: как дворец или как руины?»

Цензура нейтрализацией. Чаще всего этот тип цензуры применяется, когда СМИ не удается замолчать или проигнорировать какие-либо не нравящиеся им мнения. В таких случаях наряду с «идеологически невыдержанным» мнением зрителю (слушателю, читателю) предлагаются противоположные мнения, обычно в соотношении не менее 2:1. Если слово предоставлено Г. Зюганову, то за ним обязательно скажут что-нибудь противоположное Б. Грызлов и В. Жириновский или другая пара-тройка известных антисоветчиков.

Цензура искажением и ложью. Пожалуй, это самый распространенный в СМИ вид цензуры. Фальсификации и вранье приобрели на телевидении, радио, в прессе тотальный характер. Вырезает из своих передач «неправильные» мнения В. Познер, многократно занижают цифры участников оппозиционных митингов все каналы телевидения и т. д. и т. п. Особенно яростно лгут СМИ о советских временах. Например, за неделю с 5 по 9 марта 2007 г. в российских газетах с тиражом более 500 тыс. экз. о советском периоде не было опубликовано ни одного положительного материала, зато всяческих уничижительных и охаивающих статей и заметок — более 20. И это понятно. «Четвертой власти» нужно добиться, чтобы новые поколения граждан России ничего не знали о Советской стране, в которой люди жили дружно и достойно; не было безработицы, беженцев, нищих и беспризорных; воры и мошенники сидели в тюрьмах, а не в банках и офисах; престижными были профессии космонавта, ученого, врача, учителя, шахтера, металлурга, а не проститутки, киллера и спекулянта; в домах никто не ставил железных дверей, а милиционеры были приветливыми и ходили без автоматов. К сожалению, злобно-ядовитые усилия СМИ дают свои плоды: половина опрошенных детей рождения 1991 г. уже не знают, что такое СССР.

Цензура экономическая — наиболее эффективная форма неявной цензуры. Тиражи, а значит, и возможность влиять на общественное мнение у «демократических» и оппозиционных изданий несопоставимы. Суммарный тираж всех оппозиционных газет едва достигает 500 тыс. экз., тогда как только «Московский комсомолец» выпускается тиражом в 2,2 млн. экз., т. е. в 4 раза большим. А еще есть «Аргументы и факты» с тиражом более 3 млн. экз., «Комсомольская правда» (2 млн. экз.), «Аргументы неделi» (около 600 тыс. экз.), «Российская газета» (около 300 тыс. экз.) и множество изданий с тиражами от 50 тыс. до 200 тыс. экз. Мощные источники финансирования — отечественные и западные — позволяют «демократическим» изданиям безбедно существовать даже при незначительных тиражах. Тираж, например, «Независимой газеты» всего 40 тыс. экз., но выходит она шесть раз в неделю и на 16 страницах. Оппозиционные газеты такого себе позволить не могут: самая мощная из них — «Советская Россия» — при тираже в шесть раз большем (300 тыс. экз.) выходит три раза в неделю с максимальным объемом в 8 страниц (обычно только в четверг). Еще мощнее пресс экономической цензуры на телевидении и радиовещании: радио- и телеэфир полностью контролируются антисоветчиками.[62]

В совокупности действенность перечисленных форм скрытой цензуры такова, что разговор о свободе слова в СМИ просто беспредметен. Она существует только для лиц, «идеологически близких» власти и либеральным «реформаторам». Эти лица и мелькают постоянно на телеэкране, что-то бормочут в радиоэфире, заполняют своими изображениями и интервью газеты и журналы. Вот для них, и только для них, свобода слова в последние годы увеличилась. Сколько их, этих счастливчиков? По самым оптимистичным оценкам — не более 500 тыс. человек, что составляет менее 0,4 % населения страны.

Итак, в период «реформ» свобода слова реально расширилась примерно для 1 % населения страны, а для остальных 99 % граждан России она уменьшилась. Другими словами, в Советской России свободой слова пользовалось большинство населения страны, а сейчас в России (впрочем, так же, как и в других «рыночных» странах) свобода слова существует лишь для мизерного меньшинства.


Примечания:



5

В романе Солженицын представляет Руську Доронина антисоветчиком, который получил по доносу 25 лет лагерей «ни за что». На самом деле Никифоров был осужден на 10 лет, из которых отсидел 8. И осужден он был за дело: вместе с приятелем он направил в американское посольство письмо, как говорилось в обвинительном заключении, «злостного антисоветского содержания от имени якобы существующей подпольной партии». В письме сообщалось, что их партия ставит задачу свержения советской власти. Никифоров с приятелем пытались встретиться с американцами «для получения указаний и практической помощи в борьбе против СССР», но американцы сами передали их письмо на Лубянку.



6

Препятствий для установления точного числа расстрелянных по политическим мотивам в СССР я не вижу. Думаю, что можно также выяснить, какая часть из них невинно пострадала и от кого: от Сталина или его врагов. Для выяснения этого нужны лишь желание и воля власти. Но их-то как раз и нет.



52

Вообще-то рыночные отношения в принципе не могут существовать без лжи и обмана.



53

Вот ещё один пример антисоветской амнезии Вячеслава Костикова. В заметке «Памяти Юрия Левады» он называет Юрия Леваду человеком, «с именем которого связано восстановление в России доброго имени социологии, запрещенной в СССР как „буржуазной науки“». Это какой-то даже загадочный провал памяти. С чего бы в СССР запрещать науку, одним из трех «отцов-основателей» которой (наряду с Эмилем Дюркгеймом и Максом Вебером) был Карл Маркс? Чувствую, если так и дальше пойдёт, то вскоре появятся заявления, что в Советском Союзе и химия с физикой были под запретом.



54

Ведущий «Пятой студии» на телеканале «Россия» Сергей Брилев тоже, видимо, ничего не помнит о принципе симметрии: 26 октября 2007 года в программе, посвященной 90-летия Великой Октябрьской социалистической революции, у него против коммуниста Генадия Зюганова выступали четыре антикоммуниста — Эдвард Радзинский, Григорий Явлинский, Андрей Исаев и сам Сергей Брилев.



55

Множество примеров глубокого ослабления антикоммунизмом памяти и ума у облеченных высокими научными званиями экономистов и историков рассмотрены в книгах С. Г. Кара-Мурзы «Манипуляция сознанием» и «Потерянный разум».



56

В событиях начала 90-х годов лишь немногие из «творческой интеллигенции» вели себя достойно (народные артисты СССР Игорь Горбачёв, Татьяна Доронина, Василий Лановой, Евгений Матвеев, Юрий Соломин, писатели Валентин Распутин, Юрий Бондарев, Петр Проскурин, Василий Белов и некоторые другие). А большинство «мастеров культуры» проявили себя эгоистичными, ничтожными людишками.



57

Когда наступила эта самая ельцинская «свобода», а вместе с ней и голодовки трудящихся: шахтеров, учёных, педагогов, обманутых вкладчиков и т. д., то среди многочисленных голодающих почему-то ни разу не было видно Виктора Мережко.



58

Многие «мастера культуры», подобно известной журналистке Евгении Альбац, в конце 80-х и начале 90-х годов гневно обличали КГБ. Под воздействием в том числе и этих обличений КГБ несколько раз «реформировали». А потом грянули Буденновск, Первомайск, Дубровка, Беслан, которые выявили некомпетентность и беспомощность реформированных спецслужб. Результат — множество погубленных жизней мирных людей — взрослых и детей. И что, после этого обличители КГБ из числа творческой интеллигенции вышли на улицу, посыпали голову пеплом и покаялись в содеянном — пособничестве в разгроме российских спецслужб? Ничего подобного.



59

Некоторые активные антисоветчики из числа творческой интеллигенции, правда, порицают и нынешние порядки. Кинорежиссер Алексей Герман в интервью «Новой газете» с яростью говорил о том, что в российском кино властвует бизнес, и потому мы нынче не кинематографическая держава. И возмущался теми, кто у них в Репино подъезжает к магазину на машинах за «сто тысяч не рублей». Пианист Николай Петров в «Аргументах и фактах» негодует по поводу взяточничества и коррупции, беспризорничества и «трагического расслоения общества». Тут ведь либо одно, либо другое: за что, ребята, вы боролись, на то и напоролись. Бизнес в кинематографе и «рожи в „мерседесах“» — это неотъемлемая часть капитализма: они и в Париже, и в Нью-Йорке правят бал. Коррупция и расслоение общества в капитализме всегда были и будут. Так что если советская власть вам была не по нутру, то терпите всю современную мерзость.



60

До 2003 г. в ст. 282 УК РФ этого невнятного понятия — «социальная вражда» не было. В ней были запрещены: «Действия, направленные на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, унижение национального достоинства, а равно пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, национальной или расовой принадлежности, если эти деяния совершены публично или с использованием средств массовой информации…» (ФЗ от 24 мая 1996 г. № 156-ФЗ). Но после выборов 2003 г., когда в Государственной думе большинство составили депутаты от партии «Единая Россия», в ст. 282 УК РФ Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ были внесены поправки, и она теперь запрещает: «Действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершённые публично или с использованием средств массовой информации…» (выделено мной. — B.Л.).



61

Писатель Аркадий Арканов по этому поводу заметил в интервью «Российской газете»: «Цензура есть. Просто тогда (в советские времена. — В. Л.) она была откровенная, а теперь более скрытая…»



62

О жесткости экономической цензуры в современной России говорил в 2008 г. в одном из своих интервью кинорежиссер Сергей Соловьев (www.mignews.com./news/interview/cis/240708): «…Мы говорим, что живём в бесцензурном обществе, но это враньё. Идеологическая цензура коммунистической поры выглядит по прошествии времени довольно милой. Тогда, скажем, Андрей Тарковский мог дважды снять „Сталкера“, потому что ему не понравился первый вариант. Теперь это невозможно. Ибо царит очень жесткая диктатура, осуществляемая теми людьми, которые имеют деньги. А откуда они у них взялись? Я пока не встретил ни одного человека, который бы мне толково объяснил, каким общественно полезным трудом он миллионы заработал. Вот тот же Алексей Герман всю жизнь работает как проклятый, но я не думаю, чтобы он хоть что-то заработал. Ну, может, только на ботинки. А у тех — миллионы и миллиарды! Да, при коммунистическом режиме были, конечно, страшные вещи, ГУЛАГ, например. Однако в целом такого жестокого ига и такой цензуры не было. Сегодня же в определенном смысле у нас в стране установилась финансовая власть фарцовщиков. Прежде я к ним относился в общем-то хорошо, потому что в основном это были дельные ребята. Сколько себя помню, ходил в фирменных джинсах, которые у них покупал. Но теперь фарцовщики являются основной движущей силой нынешнего строя. Неожиданный поворот истории, не правда ли? И это весьма жесткие ребята. Еще когда они джинсами торговали, тоже не каждому скидки делали на бедность».