Глава тринадцатая

Север в дни смуты

Даже в этих отдаленных местах бывшей Российской империи большевистская власть мало чем отличалась от той, что царила в центральных губерниях, на Юге и в Сибири.

За каждодневными жестокостями над мирным населением следовали массовые реквизиции и погромы; промышленность разрушалась, сельское хозяйство приводилось в упадок, точно всем этим занимались какие-то из мглы веков появившиеся кочевники, перекати-поле, несущие русскому народу смерть и разрушение.

Союзники России по Антанте хотя и присутствовали на части её территорий, но лишь постольку, поскольку это соответствовало их имущественным интересам.

А на Севере это продолжалось лишь до той поры, пока ситуация не стала угрожать безопасности немногочисленного воинского контингента.

Присутствие британцев на Русском Севере оправдывалось ими следующими доводами, отраженными в воспоминаниях одного из свидетелей того времени. В частности, мемуарист отмечал: «…Союзной контрразведкой были получены неоспоримые доказательства в существовании тайного германо-большевистского договора, по которому большевики обязуются: 1) передать немцам ряд лучших судов нашего флота, 2) пропустить немцев на Север для устройства в Варнгерском заливе базы для подводных лодок, и 3) предоставить в распоряжение немцев все военные материалы, в большом количестве накопленные за годы войны в Мурманске и Архангельске. Английское военное командование было сильно озабочено этим и еще в начале лета 1918 года послало свою эскадру к русским берегам Ледовитого океана. В то же время английская и французская дипломатические миссии начали в великой тайне подготовительную работу по организации захвата Севера России. Нужно было инсценировать, что русское население само свергло большевиков, а союзные силы пришли ему на помощь по его о том просьбе… Союзники приступили к выполнению еще так недавно тормозимого ими плана создания Северного фронта»[35].

Этим отчасти и можно объяснить участие британской военной администрации в формировании русских воинских частей. Исторически сложилось, что на Север стали стекаться офицеры-добровольцы, пробиравшиеся через леса Карелии группами или одиночным порядком, ища спасения от преследований в своих городах и готовясь вступить в вооруженные формирования для борьбы с ними.

Все молодые морские офицеры и гардемарины, пробравшиеся с берегов Балтийского моря в Северную область еще с конца 1918 года, впоследствии служили в так называемом «дивизионе истребителей» на Белом море и сражались с большевиками на сухопутном фронте, тянущемся по берегам Северной Двины и Пинежскому району.

Часть «морской» молодежи поступила на флотилии Ледовитого океана. С присущей молодости пылкостью они возмущались как двойственной политикой союзников, так и излишним бюрократизмом отечественных русских военных учреждений Северной области. Последнее обстоятельство в известной мере объясняется тем, что в начале Белого движения во главе с контр-адмиралом Викорстом в учреждениях области сидели те же люди, что служили большевикам до самого переворота.

По прибытии в Мурманск и Архангельск они оседали в них, поселяясь на частных квартирах и даже поступая на службу в местные советские учреждения, охотно принимавшие их как специалистов в различных областях знаний, на работу в военные и гражданские учреждения. Накапливалась критическая масса людей, объединенных в своей ненависти к существующему строю, готовых на крайние действия и к тому же территориально близко расположенных друг от друга. Из этих слагаемых постепенно начали создаваться условия для захвата власти, и вот в условленный день большевики были свергнуты.

«В Мурманске переворот произошел совершенно безболезненно в порядке соглашения союзников с Мурманским совдепом после разрыва его с Москвой, ввиду заключения последней Брест-Литовского мирного договора. Председатель Мурманского совета, кочегар Юрьев, сообщил об этом соглашении по прямому проводу Ленину, обозвав его при этом изменником. Советская организация была сохранена, что нисколько не смущало союзников, преследовавших свои специальные цели. Власть советов на Мурмане была уничтожена лишь после образования в Архангельске сначала Верховного Управления, а затем Временного Правительства Северной области, в состав которой вошел и Мурман»[36].

Иная ситуация сложилась в Архангельске — одном из самых крупных городов Севера. Там располагался внушительных размеров гарнизон красногвардейцев и так называемая Ярославская бригада, получившая свое название после беспощадного подавления антибольшевистского восстания в Ярославле в 1918 году.

По численности эти части превосходили четыре тайные архангелогородские офицерские организации. Одну из них, монархической ориентации, под руководством капитана 2-го ранга Георгия Ермолаевича Чаплина, отличавшуюся наибольшей воинской дисциплиной, тайно поддерживали британцы.

Другие три, либерального толка, хотя и находились в подполье и конфронтации с большевиками, симпатий у союзников не вызывали. Это был эсеровский крестьянский отряд Гордея Моисеева, члены организации кадет правого толка под руководством Н. А. Старцева и социалисты из «Союза возрождения России».

Сценарий переворота был разыгран без особых осложнений. В Шенкуровском уезде вспыхнуло восстание крестьян, недовольных грабительской политикой советской власти по изъятию у них продовольственных излишков. Для помощи крестьянам по формированию военизированного отряда Георгий Чаплин командировал в уезд несколько офицеров. Узнав про готовящиеся военные приготовления, уездные большевики срочно телеграфировали в Архангельск, взывая о помощи. Из города была выслана уже имевшая опыт подавления беспорядков Ярославская бригада и матросы.

«В ночь на 2 августа большевики получили сведения, что союзники вошли в Белое море и приближаются к устьям Двины. Поднялась паника. Все предварительные меры большевиков по защите Архангельска выполнены не были благодаря саботажу находившихся на службе у них „скрытых“ добровольцев. Приказание заградить фарватер Двины, чтобы не допустить высадки союзных войск, было выполнено намеренно „неудачно“, и два затопленных судна нисколько не мешали флотилии союзников. Предполагаемый взрыв снарядов и других взрывчатых материалов в предместье Архангельска „Экономии“ выполнен не был. Добровольцам нетрудно было обезоружить брошенный на произвол своими комиссарами и начальством красный гарнизон и занять главные места и учреждения в городе. Боев в самом городе не было»[37].

Сознавая, что на серьезное сопротивление растерявшегося городского гарнизона рассчитывать не придется, заговорщики устремились спасать от разрушения подвижной состав железной дороги, пришвартованные речные суда, а также намеревались захватить военные суда и изолировать ненадежные команды.

Для того чтобы отрезать Архангельск от возможной помощи со стороны большевиков и, в частности, обезопасить себя от обстрела неприятеля, капитан 2-го ранга Чаплин направил группу диверсантов для подрыва железнодорожного полотна к югу от города.

Опасения Чаплина оказались не напрасными. По телеграфу большевики запросили помощь, и вскоре в направление Архангельска был отправлен тяжелый бронепоезд, на котором в город спешил комиссар, печально известный организацией массовых и беспощадных расправ над местным населением на Севере Михаил Сергеевич Цедербаум (Кедров).

За необходимой огневой поддержкой против красных частей добровольцы обратились к британской флотилии. Инициативный либерал Старцев предложил создать ополчение и сформировать военизированные дружины так называемых «квартальных комитетов» для поддержки боевых офицерских отрядов. Атаковать Архангельск «в лоб» Цедербаум не решился: по радио им были получены экстренные сводки о падении советской власти в Холмогорах, на Онеге и Печоре. Бронепоезду Цедербаума спешно пришлось отбывать назад, во избежание оказаться «между двух огней», утратив связь с основными силами.

Флотская жизнь Севера стала меняться в лучшую сторону, когда в Мурманск прибыл недавно назначенный командир городского военного порта капитан 2-го ранга Дмитрий Осипович Дараган.

Новый командир порта на собрании офицеров объявил, что по решению Главнокомандующего русскими войсками Северной области генерала Миллера там будет произведена реорганизация флотских частей, в результате которой не только отдельные офицеры, но и весь дивизион, по мере готовности, будет отправлен на Онежское озеро.

Там дивизион должен будет поступить под командование начальника Онежской озерной флотилии капитана 1-го ранга Андрея Дмитриевича Кира-Динжана, бывшего командира дивизиона сторожевых катеров Балтийскою флота, обладавшего исключительным опытом для организации и руководства этими специальными морскими единицами.

В морской терминологии истребителями именовали так называемые «газолинки» Никсона. Построены они были еще в 1905–1906 годах, головная на верфи в США, а остальные в Севастополе, и с 1906 года отправлены для службы на Балтийский флот. В ходе Великой войны 1914–1918 годов истребители использовались для противолодочной обороны баз.

Для этой же цели морской штаб флотилии планировал использовать их и ныне; оставалось лишь выяснить некоторые технические детали реорганизации «дивизиона истребителей», как-то: возможен ли провод катеров-истребителей из Кеми по железной дороге в Медвежью Гору — опорный пункт флотилии на Онежском озере.

Андрей Дмитриевич Дараган осмотрел вместе с приехавшим с ним лейтенантом Борисом Капитоновичем Шульгиным имевшиеся в наличии истребители, определив возможность перевозки их по железной дороге на открытых платформах. Отбытие состава с железнодорожного вокзала Архангельска было назначено Дараганом на 1 июня 1919 года.

После трехнедельной, крайне напряженной и ответственной работы по приведению истребителей в боевую готовность их флотилия была спущена на озеро.

29 июня 1919 года боевое ядро Онежской флотилии под брейд-вымпелом своего начальника покинуло Медвежью Гору и ушло в село Шуньгу за Ажейским маяком, на предназначенную для неё базу.

Каждый из катеров-истребителей был вооружен тремя пулеметами и одним 47- или 57-мм орудием.

Уже 3 августа 1919 года, вблизи Мег-Острова, три белых истребителя со «Светланой» — их главным катером — атаковали три большевистских корабля, каждый из которых был вооружен намного сильнее всех трех белых катеров, вместе взятых.

Между противниками завязался самый упорный бой, в результате которого красный бронированный катер, вооруженный двумя горными трехдюймовыми орудиями и двумя пулеметами в башенной установке, выбросился на берег.

Та же судьба постигла и двухвинтовой пароход красных под названием «Сильный», вооруженный двумя 75-мм морскими орудиями, одним зенитным 37-мм орудием и многими пулеметами. Под обстрелом с белых катеров команда «Сильного» успела спустить шлюпку и стала уходить, пытаясь отстреливаться. Третьему большевистскому кораблю пришлось дать задний ход и, отстреливаясь, ретироваться.

После одержанной победы «Сильный» был снят силами команды «Светланы» с мели, исправлен и даже включен потом в состав белой флотилии.

Стычки на Онежском озере с неприятельскими военными судами участились, но преимущество в опыте и умении все время оставалось на стороне белых.

Численность кораблей у них теперь не только не уменьшалась, а лишь увеличивалась взятыми у противника «призами».

17 августа 1919 года белым десантом была занята Кузаранда, а за ней Пудожская. Гора Постепенно, в упорных наступательных операциях у большевиков отбивались дальнейшие пункты побережья.

Вследствие череды поражений красных на водных просторах, серьезная угроза нависла и над Петрозаводском, где временно воцарились советская власть.

Большевистское командование, пользуясь системой водных каналов, соединявших Балтийское море с Ладожским и Онежским озерами, направило свои последние крупные подкрепления, до миноносцев включительно, для борьбы против небольшой Онежской флотилии белых. Численный перевес в судах и решил в итоге исход войны на озерах Севера.

В Архангельске собралось срочное совещание послов союзных держав, на котором они обратились с настоятельной просьбой к представителям добровольчества и недавнего подполья о формировании правительства, ставшего известным в истории как Верховное Управление.

Председателем этого выборного органа стал известный социалист, бывший народник и организатор «народнических» кружков, Николай Васильевич Чайковский.

Из восьми человек этого правительства (П. Ю. Зубов, С. С. Маслов, А. И. Гуковский, Г. А. Мартюшин, Я. Т. Дедусенко, М. А. Лихач), семеро были социалистами. В первые дни своего правления они вступили в переговоры с представителями американского и британского дипломатических ведомств.

На повестке дня был поставлен вопрос о передаче союзным державам концессии на вывоз леса из Онеги под предоставление финансовой помощи в виде займа и официального признания их в качестве законной власти Северной области. Суетливые и корыстолюбивые политики этого правительства не пользовались особенным уважением ни британского военного представителя генерала Фредерика Пула, главнокомандующего британскими оккупационными войсками, ни даже у послов, ведущих с ними переговоры о мерах и способах поддержки шаткою положения их правительства.

Британские и американские дипломаты сознавали всю эфемерность предлагаемых правительством Чайковского гарантий и подписывать свои финансовые обязательства не торопились, чтобы не связывать себя лишними обязательствами.

И не прогадали, ибо командующий вооруженным отрядом добровольцев капитан 2-го ранга Чаплин быстро осознал бесполезность социалистов, как политиков, наносящих невосполнимый ущерб державным интересам России, арестовал членов Верховного Управления, отправив упавших духом болтунов в Соловецкий монастырь.

Из-под ареста экс-председатель Чайковский спешно предложил сформировать новый состав правительства, куда вошли бы представители более умеренных и патриотических направлений. Георгий Ермолаевич Чаплин, сознававший, что дальнейшая конфронтация может оказаться только на руку большевикам, согласился с разумными доводами, приводимыми Чайковским, и вскоре возникло известное Временное правительство Северной области.

Флотилией Северного Ледовитого океана был назначен командовать контр-адмирал Николай Эрнестович Викорст, смененный вскоре контр-адмиралом Леонидом Леонтьевичем Ивановым (его начальником штаба стал капитан 1-го ранга Владимир Иванович Медведев, служивший впоследствии в штабе Восточного фронта адмирала Колчака).

Для охраны речных и морских границ Северной области была создана флотилия под командованием Георгиевского кавалера, капитана 2-го ранга Чаплина, ставшего с июля 1919 года командующим флотилии Северного Ледовитого океана и командующим флотом Белого моря и Двинской речной флотилии.

Пополнение экипажей кораблей белого флота на Севере России осуществлялось за счет офицеров и гардемаринов Балтийского флота: «…в Архангельск стали стекаться через Мурманск, леса Карелии и другими путями, в порядке личной инициативы офицеры всех родов оружия, и прежде всего… офицеры…флота… разогнанные Троцким: Морского корпуса, Отдельных гардемаринских классов и Морского инженерного корпуса, чтобы принять активное участие в свержении советской власти в Северной области»[38].

Задачи сформированной Северной армии первоначально ставились строго тактические, поскольку в силу объективных природных факторов проводить полномасштабные боевые действия было невозможно.

К тому же из-за необыкновенно растянутого фронта сохранялась неимоверная опасность потерпеть поражение от большевиков.

«Наша маленькая Северная армия занимала громадный фронт, протяжением в несколько тысяч верст. Конечно, о непрерывной линии защиты не могло быть и речи, да в ней и не было надобности — её создавала сама природа своими непроходимыми лесами характера сибирской тайги. Отдельными небольшими отрядами силою одного полка, с придачей огромного количества пулеметов и сильной артиллерией, правда, легкого, полевого типа, приходилось защищать лишь дефиле, образуемые протекающими реками и железной и грунтовой дорогой»[39], — вспоминал один из военных руководителей Северной области.

При формировании Северной армии её организаторам пришлось столкнуться с нежеланием молодого офицерства, вышедшего из подпольных организаций, становиться под начало служивших у красных специалистами и даже старшими командирами; в итоге последние сначала не получили командных должностей. Многие штаб-офицеры, убедившись, что Север обречен на второстепенную роль в войне, отбыли в Сибирь и в Добровольческую армию на Юг.

Первое время у организаторов вооруженных сил Севера не было возможности планомерно вести формирование армии, так как наскоро сколоченные части под командой первых попавшихся офицеров приходилось сразу же посылать на фронт против большевиков на Двинском направлении.

Первые добровольческие отряды были почти целиком офицерскими. Так, в первые дни своего формирования 1-й Русский экспедиционный отряд (одна рота и батарея почти сплошь офицерского состава под началом капитана А. П. Орлова и подполковника Петра Александровича Дилакторского) был брошен на Двинское направление.

Кроме того, одновременно с формированием Георгием Ермолаевичем Чаплиным русских частей велась запись в созданный британцами и руководимый британскими же офицерами Славяно-Британский легион, а также в аналогичную по своей структуре французскую часть, куда поступило немало русских офицеров.

В войсках Белого Севера французский Иностранный легион представлял еще одну роту, наполовину состоявшую из поступивших рядовыми русских офицеров.

Глава британской военной миссии генерал Эдмонд Айронсайд и будущий командующий союзными экспедиционными войсками на Севере России был воодушевлен успехами добровольческого отряда. Испросив разрешения генерала Миллера, в сопровождении военного прокурора он совершил поездку по нескольким тюрьмам, вербуя добровольцев, раскаявшихся в своих политических заблуждениях и желавших сражаться с красными.

Таковых набралось на целый батальон, который получил название в честь погибшего на Севере британского капитана Дайвера. Мало разбиравшийся в тонкостях русских национальных политических предпочтениях заключенных и привыкший верить на слово, Айронсайд был приятно удивлен единым порывом раскаявшихся большевиков.

Генерал распорядился сформировать боевую часть под названием «Славяно-Британский легион» с английскими и русскими офицерами, выдать добровольцам британское обмундирование (на фуражки британского образца крепились русские кокарды), британский продовольственный паек.

Славяно-Британский легион не представлял строевой части в строгом смысле этого слова. К нему относились офицеры, поступившие на английскую службу с фиктивными английскими чинами. Все они носили английскую форму, за исключением лишь герба на фуражке, и имели отличительные знаки английских офицеров. Вместе с тем они не имели никаких прав на продолжение службы в английской армии и были связаны особыми контрактами. К легиону относились (каким образом?) некоторые русские части — артиллерийский дивизион подполковника С. А. Рождественского и Беломорский конно-горский отряд ротмистра Берca. Помощником командира Славяно-Британского легиона был назначен опытный офицер, начинавший военную карьеру в лейб-гвардии Павловском полку, капитан Владимир Николаевич Гомолицкий.

В один из июльских дней 1919 года амнистированные большевики легиона взбунтовались. Офицеры были арестованы и немедленно расстреляны восставшими. Большевики попытались перебежать через линию фронта, навстречу стоявшим на линии фронта частям Иеронима Петровича Уборевича, но были окружены верными своему долгу солдатами 3-го Северного полка. Не вступая в перестрелку, часть окруженных мятежников сдалась на милость победителей, но нескольким большевикам, в том числе бывшему уездному комиссару, зачисленному в батальон знаменосцем, удалось бежать. Британское командование, слишком поздно осознав свою ошибку, приказало расстрелять пойманных мятежников без суда и следствия.

Инцидент с батальоном Дайвера вскоре стал достоянием вездесущих британских корреспондентов, и впоследствии некоторые эпизоды из их репортажей даже были процитированы на парламентских слушаниях в Лондоне. Лейбористы, выступавшие от имени широкой общественности, призывали свое военное министерство поскорее вывести британский Экспедиционный корпус на родину.

Аргументом в пользу вывода войск оказались и недавние военные неудачи Колчака, вынужденного отводить войска в глубь Сибири. Отступление Колчака в сильной степени затрудняло поставку хранившихся на складах в Архангельске материалов и вооружений на Восточный фронт.

Верховный Главнокомандующий был расстроен решением о выводе Экспедиционного корпуса, о котором его известили в британской военной миссии. Перспективы военных успехов, которые могли бы задержать британцев на русском Севере, не просматривались. Об этом генерал Владимир Владимирович Марушевский поспешил честно сообщить представителям союзных держав в ответ на их извещение об эвакуации своих частей. Подавленный русский генерал считал себя повинным в ослаблении дисциплины в войсках и, как следствие того, участившихся мятежей, подал рапорт об оставлении армии. Это новость лишь ускорила подготовку к эвакуации британцев.

Несмотря на непростые взаимоотношения с союзниками, постепенно утрачивающими интерес к пребыванию в России, в Карелии, с территории Финляндии, отдельно от войск Северной армии, действовала Олонецкая добровольческая армия, сформированная в апреле 1919 года в количестве 3000 человек под командованием полковника Эльвенгрена.

21 апреля 1919 года Олонецкая добровольческая армия освободила Видлицу, 23 апреля 1919 года освободила Тулоксу, Олонец, село Мегрега и деревню Обжа, а на следующий день — Вешкелицу, село Ковкеницы, станцию и деревню Заостровье.

В Заостровье группа разведчиков захватила склад с оружием и боеприпасами местного военкомата, уничтожила телеграф и попыталась разрушить участок железной дороги и мост. Активную помощь разведчикам оказали местные жители. 25 апреля красные попытались отбить село Мегрегу, но были отброшены из села.

На плечах противника добровольцы ворвались в Александро-Свирский монастырь, выбив оттуда оборонявшихся красноармейцев. Активность олонецких добровольческих отрядов не на шутку встревожило большевиков, и 2 мая Совет обороны РСФСР объявил на осадном положении Петроградскую, Олонецкую и Череповецкую губернии.

Обеспокоенные возникшими в армии волнениями, союзники приняли решение усилить собственное военное присутствие, и в Архангельск прибыл отряд «австралийских охотников», добровольно участвовавший в боевых действиях рука об руку с русскими солдатами Северной армии против большевистских частей.

Командир австралийского добровольческого отряда за проявленную храбрость в боях на Двинском направлении, был даже награжден командованием Северной армии Георгиевским оружием.

Общей эвакуацией руководил штаб контр-адмирала Леонида Леонтьевича Иванова, командующего флотилией Северного Ледовитого океана. Великое множество оперативных вопросов во время проходившей эвакуации, решал известный гидрограф, флигель-адъютант, контр-адмирал Борис Андреевич Вилькицкий.

В 1920–1923 годах по приглашению СССР он возглавлял третью и четвертую советские товарообменные экспедиции в Карском море. Проживая с 1920 года в Великобритании, Вилькицкий продолжал как ни в чем не бывало выезжать в научные экспедиции с советскими коллегами вплоть до 1924 года.

Контр-адмирал не только находился под покровительством правительства его величества как политический беженец, но был хорошо известен в мировом научном сообществе.

Когда в 1919 году экспедицией Р. Амундсена были открыты острова в море Лаптевых и пролив, соединяющий моря Лаптевых и Карское, великий путешественник назвал их в честь Вилькицкого.

Кстати, памятную доску отцу и сыну Вилькицким в наши дни можно найти на фасаде дома № 96 по Екатерининскому каналу в Петербурге.

Гражданская война на Севере окончилась следующим образом. Лишь одной группе морских офицеров и гардемарин удалось уйти из Архангельска на ледоколе «Минин» и снять в море другую группу с ледокольного парохода «Русанов».

Другая многочисленная группа морских офицеров должна была в последнюю минуту покинуть Мурманск на эскадренном миноносце «Капитан Юрасовский», но на миноносце вспыхнул бунт, инспирированный подпольной группой большевиков-матросов.

Во время завязавшейся борьбы на миноносце восстания смертью храбрых погибли его командир лейтенант Николай Адамович Милевский, лейтенант Владимир Дмитриевич Державин из Онежской флотилии и некоторые другие офицеры.

В кают-компании миноносца восставшими был найден застрелившийся лейтенант Павел Павлович Аннин, тоже доблестный участник Онежской эпопеи и выпускник петроградского Училища правоведения.

При окончательном развале фронта и крахе Северной области на суше судьба флотских экипажей складывалась следующим образом. Личный состав находившихся на Двинском фронте бронепоездов под командованием капитана 1-го ранга Юлия Юльевича Рыбалтовского в Архангельске был вынужден оставить свои поезда и в пешем порядке отступить к Мурманской железной дороге, но, не дойдя до станции Сороки, попал в окружение в деревне Сухое и сдался.

Вместе со своими офицерами командир отряда Рыбалтовский был расстрелян в Холмогорах в марте 1920 года. Среди казненных большевиками были старший лейтенант Александр Александрович Лобода, командир бронепоезда «Адмирал Колчак» капитан 1-го ранга Николай Алексеевич Олюнин, старший офицер «Чесмы» и бронепоезда лейтенант Юрий Николаевич Витте, командир миноносца «Бесстрашный» и затем плутонговый командир бронепоезда, а также титулованные мичманы — граф Георгий Александрович Гейден и барон Платон Алексеевич Рокоссовский.

Лишь нескольким смельчакам, в том числе лейтенанту Яновицкому, инженеру-механику лейтенанту Николаю Петровичу Миловскому и старшему гардемарину Еловскому удалось отбиться от чинов большевистского отряда, окружившего деревню, и на лыжах суметь пройти огромное расстояние до финляндской границы.

Трагической участи не избежали офицеры и гардемарин, находившиеся в Медвежьей Горе.

Вместе с группами летчика лейтенанта Александра Дмитриевича Мельницкого и командира десантной роты лейтенанта Александра Георгиевича Вуича большевиками были захвачены и расстреляны несколько других чинов Белого флота.

Среди них лейтенант Бруно-Станислав Адольфович Садовинский, лейтенант Иван Александрович Добромыслов, мичман Глеб Петрович Католинский, старший гардемарин Алексей Хмылино-Вдовиковский, Петр Светухин и многие другие.

Старший кадет по фамилии Былим-Колосовский сумел бежать из тюрьмы Петрозаводска, но во второй раз оказался схвачен всего в нескольких верстах от финской границы. На обратном пути он был убит конвоирами.

Некоторым из захваченных большевиками офицеров все же удалось бежать и затем пробраться в расположение Вооруженных сил Юга России.

Большевики были особенно беспощадны к тем из них, кто стремился вступить в сражавшуюся в Крыму Русскую армию барона Врангеля, и принялись за укрепление и усиление контроля над границей.

Они опасались скорее не внешнего вторжения, что было не так уж и невозможно, но попыток офицеров Императорской армии уйти из их рук на Запад, Восток и Юг.

Лейтенанту Евгению Александровичу Максимову с неимоверными трудностями удалось уйти на лыжах из лагеря Медвежьей Горы в Финляндию, но и этот смелый офицер позднее погиб при повторном нелегальном переходе границы уже в качестве секретного курьера белого подполья.

Лишь только одной большой группе, составлявшей команду бронепоезда «Адмирал Непенин» под руководством капитана 2-го ранга Николая Модестовича Лемана, сражавшейся на Мурманском фронте, вместе с примкнувшими к ним другими офицерами и гардемаринами, неимоверными усилиями удалось пробиться в Финляндию, где она была интернирована финляндскими пограничниками.

Принимавшие участие в Белой борьбе и ушедшие в Финляндию гардемарины почти полным составом позднее прибыли на юг России.

После падения Северного фронта участники Белой борьбы в водах Ледовитого океана под командой славного капитана 1-го ранга Сергея Матвеевича Поливанова, сняв замки с пушек кораблей, лишенные возможности двигаться, с боями прорвались к норвежской границе.

История произнесет свой приговор, но печальна история народов, которые не знают геройских подвигов во имя любви к Родине, ничтожна та страна, которая не сумела воспитать самоотверженных сынов!

Участникам этой борьбы, свидетелям той жертвенности, того огня, которым горели все морские офицеры и гардемарины, положившие «душу свою за други своя», до конца дней их судьба определила две задачи: стараться выполнить то, что не было достигнуто в Гражданской.

Помнить и молиться за тех и следовать их примеру, кто смертью своей запечатлел свою любовь к Родине. Кто, не спрашивая, шел и складывал свою голову в чуждых ему далеких северных лесах и тундрах за Отечество.


Примечания:



3

Федоровский В. М. Император Николай II и его Флот // Государь Император Николай II Александрович. Нью-Йорк, 1967. С. 80.



35

Памятка о Белом Севере. Париж, 1958. С. 2.



36

Памятка о Белом Севере. С. 2–3.



37

Памятка о Белом Севере. С. 4.



38

Кадесников Н. З. Краткий очерк белой борьбы под Андреевским флагом на суше, морях, озерах и реках России в 1917–1922 годах // Флот в Белой борьбе. М., 2002.



39

Кадесников Н. З. Указ. соч. С. 5.