Глава 11

Ленд-лиз на два фронта

С первых же лет перестройки либерально озабоченные историки начали демонстрировать буйные восторги по поводу помощи западных союзников. Помощь эту они ставили куда выше Сталинградской и Курской битвы, заявляя, что без щедрого Рузвельта и бескорыстного Черчилля в Москве уже в 1941-м наводили бы орднунг немецкие полицаи.

Конечно, можно изводить тонны бумаги, объясняя почтеннейшей публике грандиозное значение поставок по американской программе, именуемой «ленд-лизом», но поскольку никаким американофильским словоизвержением невозможно изменить реальные цифры, с ними всячески манипулируют. Например, исключают из статистики всё оружие и технику, имевшуюся у СССР к 22 июня 1941 года, словно её не было вообще! Когда же их тычешь носом, начинают бормотать, что все эти танчики и самолётики сгорели в первые дни войны, а значит, и говорить о них нечего!

Чтобы показать, насколько это не соответствует действительности, поищем на фронтах самый массовый советский довоенный танк Т-26 — машину малоудачную, тихоходную, с хилой 15-миллиметровой бронёй и потому нёсшую огромные потери. Действительно, в приграничных округах, где была сосредоточена половина наших танков, Т-26, как и остальные машины, были быстро потеряны. Но на смену им постоянно подходили танковые части из других округов, и к середине октября 1941 года только в танковых подразделениях Западного фронта обнаруживается 50 Т-26. А в середине ноября, через пять месяцев после начала войны, в 58-й, 60-й и 112-й танковых дивизиях, переброшенных с Дальнего Востока, таковых числится 412 штук — две полностью укомплектованные немецкие танковые дивизии. Под Москвой и Тихвином большая часть дальневосточных машин сгорела, но весной 1942 года в Крыму обнаруживаются ещё 295 Т-26, также переброшенных из восточных округов. Ещё около сотни с небольшим числится в составе Юго-Западного и Южного фронтов. В мае-июле 1942 года они гибнут, но к года 60 таких же танков всплывают в боях на Кавказе, а в начале 1944-го не менее 72 Т-26 числятся в боевых частях под Ленинградом, в Карелии и в Заполярье.

Таким образом, рассмотрев только один тип танков, мы, по неполным данным, обнаруживаем целую тысячу машин, которые продолжали воевать и после разгрома советских войск западного направления в летних боях 1941 года. То же самое получится и с любым другим образцом довоенной боевой техники. Не говоря уже о том, что и та, которая была уничтожена летом, била врага и наносила ему потери.

Поэтому учитывать будем всё — и получим, что стрелкового оружия всех типов, кроме пистолетов и револьверов, мы имели на 22 июня 1941 года и получили за годы войны 29, 16 миллионов штук. Из них пришло с американских, британских и канадских заводов 151,7 тысяч, то есть 0,52 %. По артиллерии и миномётам всех калибров эти цифры составляют, соответственно, 647,6 тысяч и 9,4 тысяч (1,45 %). По танкам и самоходным орудиям 132,8 тысяч и 11,9 тысяч (8,96 %) И, наконец, по боевым самолётам 140,5 тысяч и 18,3 тысяч (13,02 %).

Да больше и не могло получиться! Поскольку из 42 951 миллионов долларов, в которые обошлась американцам вся ленд-лизовская помощь, для разгромившей три четверти вооружённых сил Германии и её европейских союзников Красной Армии добрый вашингтонский дядюшка выделил всего 9119 миллионов, то есть чуть больше одной пятой. В то время, как одна Британская империя получила 30 269 миллионов. И даже страны Южной Америки, чьи боевые подвиги без электронного микроскопа практически неразличимы, урвали свои 421 миллионов «зелёных». Вероятно, для того, чтобы дикие обезьяны Бразилии случайно не померли с голодухи в блокадном Ленинграде.

Но, может быть, при общей незначительности объёма заокеанской помощи она сыграла решающую роль именно в 1941-м, когда немцы стояли у ворот Москвы? Что ж, посмотрим статистику поставок вооружений за этот год. С 22 июня по 31 декабря Красная Армия получила 5,4 тысяч танков и 8,2 тысячи боевых самолётов. Из них наши союзники по коалиции поставили 648 танков (12,14 %) и 915 самолётов (10,26 %). С учётом же вооружений, имевшихся на 22 июня 1941 года и этот, не слишком внушительный процент снижается до совершенно ничтожных цифр (соответственно 2,32 % и 3,14 %). Маловато будет, особенно если учесть, что изрядная часть присланной техники, в частности, 115 из 466 танков английского производства, в первый год войны до фронта так и не добралась.

Качество отправляемого вооружения поначалу частенько тоже оставляло желать много лучшего. Так, из 711 британских и американских истребителей, прибывших из Англии в СССР за первые полгода войны, 700 составляли устаревшие машины типа «Киттихок» и «Харрикейн». Они сильно уступали «мессершмиттам» и «якам» по скорости (520 км/ч против 570–590) и манёвренности, а первые «харрикейны» к тому же были очень слабо вооружены. Даже если лётчику и удавалось поймать врага в прицел, пулемёты винтовочного калибра зачастую оказывались малоэффективны против брони немецких самолётов. Приходилось срочно перевооружать истребители, устанавливая на них тяжёлые пулемёты УБТ и автоматические пушки ШВАК.

Полученных от американцев более современных истребителей «Аэрокобра» друг Черчилль поставил нам в 1941 году всего 11 штук. При этом первая машина прибыла в разобранном виде, без соответствующей документации и вдобавок оказалась с практически полностью отработанным моторесурсом. Правда, наши левши всё же самолёт собрали и даже в воздух запустили. Но воевать на нём, естественно, мог разве что кандидат в камикадзе.

Поставки в первые месяцы войны осуществлялись куда в меньшем количестве, чем было обещано. Например, американцы обещали прислать в 1941-м 600 танков и 750 самолётов, а послали первых всего 182, а вторых — 204. Та же история продолжалась и в 1942 году. Если советская промышленность выпустила тогда 5,91 млн. единиц стрелкового оружия, 287 тысяч орудий и миномётов, 24,5 тысячи танков и самоходных орудий и 21,7 тысяч самолётов, то по ленд-лизу за январь-октябрь было этих видов вооружения получено, соответственно, 61 тысяча, 532, 2703 и 1695 штук. После чего (в разгар боёв за Сталинград и Кавказ!) поставки значительно сократились. После разгрома конвоя PQ-17, о чём мы поговорим ниже, союзники тормозили до 2 сентября, потом со скрипом отправили следующий караван PQ-18, а затем прикрыли лавочку аж до 15 декабря.

За 3,5 месяца, когда на Волге гремела решающая битва Второй Мировой, в Мурманск и Архангельск пришло поодиночке всего 5 судов с ленд-лизовскими грузами. Складывается небезосновательное впечатление, что в Лондоне и Вашингтоне всё это время просто сидели и выжидали: чем там у этих русских кончится дело под Сталинградом?

Естественно, либеральные историки всё это знают. Но либо пропускают мимо ушей, либо с торжественным видом выкладывают свой решающий и последний козырь: поставки, не относящиеся к основным видам вооружений. И тут, казалось бы, крыть нечем, поскольку цифры получаются и вправду солидные. В частности, именно по ленд-лизу мы получили 427 386 тысяч автомобилей, не считая мотоциклов. Немалую роль сыграли и поставки продовольствия. Хотя за первый год войны они были крайне незначительны, в сумме США поставили нам около 20 % потреблённого мяса и немало прочих вкусных вещей. А ведь ещё были станки, рельсы, паровозы с вагонами, радиолокаторы, взрывчатка, авиационный бензин, и другие полезные предметы, без которых много не навоюешь.

Само собой, выкатывая столь впечатляющий список, ленд-лизофилы традиционно жульничают. Например, считая поставленные автомобили, сравнивают их только с 205 тысячами, произведёнными в СССР за годы войны, но «забывая» около 273 тысяч имевшихся в армии к началу боевых действий, более 221 тысячи, мобилизованные из гражданского хозяйства и свыше 60 тысяч трофейных. С учётом, того что 115 тысяч импортных и 55 тысяч отечественных машин, ушло на гражданку, взамен мобилизованных, получаем, что ленд-лизовский автотранспорт, составлял около 31 % армейского автопарка. По грузоподъёмности, несколько больше, поскольку наши ЗИС-5 возили по 3–3,5 тонны, тогда как американские «Студебеккеры» формально рассчитанные на 2,5 тонны, могли брать до 4,5–5 тонн, однако фанатам этого мало. Они выбирают из всего автопарка только 205 тысяч машин выпущенных в СССР за военное время. Складывают их со всеми ленд-лизовскими. Потом считают долю импорта от образовавшейся суммы и, выведя вожделённые 68 % вместо реальных 31 %, утирают сопли умиления.

Та же история выходит и с железнодорожным транспортом. Приятно и полезно получить от заморских партнёров 1981 паровоз и тепловоз, и 11 075 вагонов. Только вот сравнивать поставки надо не с 92 локомотивами и 1087 вагонами, выпущенными советской промышленностью в 1942–1945 гг., а с 26 тысячами паровозов и 715 тысячами вагонов, имевшимися в СССР к началу войны. То же самое и по станкам, и по очень многим другим видам поставок.

«Но ведь всё равно очень много выходит! — возмущаются ленд-лизофилы. — И, главное, бесплатно!» Выходит действительно много, но всё равно существенно меньше, чем нам представляют. Общепринятая же версия о том, что со стороны США ленд-лизовская помощь носила характер чуть ли не благотворительности, при ближайшем рассмотрении не выдерживает никакой критики. Согласно статье пятой «Закона по обеспечению защиты Соединённых Штатов» (он же «Закон о ленд-лизе») оплате не подлежали только поставки «уничтоженные, утраченные и использованные во время войны», да и само словосочетание lend — lease, дословно переводится, как «давать взаймы — сдавать в аренду».

Кроме того, в рамках так называемого «обратного ленд-лиза» Вашингтон получил необходимого сырья общей стоимостью почти в 20 % от переданных материалов и вооружений. В частности, из СССР в Штаты были отправлены 32 тысячи тонн марганцевой и 300 тысяч тонн хромовой руды, значение которых в военной промышленности чрезвычайно велико. Достаточно вспомнить, что когда немцы, отступив с Украины, лишились никопольского марганца, 150-мм лобовая броня их «королевских тигров» стала держать снаряды хуже, чем аналогичный 100-мм броневой лист ранее выпускавшихся обычных «тигров».

Наконец, не стоит забывать, что за некоторые союзные поставки мы расплачивались золотом — и в немалых количествах. На одном утопленном немцами британском крейсере «Эдинбург» золота плыло 5,5 тонн. Немало поживились союзнички также платиной, ценной древесиной, пушниной, а также горячо любимыми ими красной рыбкой и чёрной икоркой. Плюс значительную часть оружия и боевой техники, как и полагалось по договору, Советский Союз по окончании войны вернул обратно, получив взамен счёт на круглую сумму в 1300 миллионов долларов. На фоне списания долгов прочим облагодетельствованным державам это выглядело откровенным ограблением, и Сталин потребовал пересчитать должок нормально. Впоследствии американцы были вынуждены признать, что приврали — однако накрутили на итоговую сумму проценты. Взаимопризнанная сумма, с учётом этих процентов, согласно вашингтонскому соглашению 1972 года, составила 722 миллиона баксов. Из них 48 миллионов были выплачены при Брежневе, а остальные, согласно дополнительному соглашению между Горбачёвым и Бушем-старшим, Москва должна вернуть до 2030 года.

Как видите, после некоторых подсчётов фанаты секты «Свидетели ленд-лиза» оказываются в положении жуликоватого рыбака, которого шаг за шагом вынуждают уменьшать размеры якобы пойманного им двухметрового осетра. Сначала мы урезали его, вспомнив о военном имуществе Красной Армии, имевшемся к началу войны. Потом укоротили ещё немного за счёт «возвратного ленд-лиза», возврата части полученного и оплаты некоторых поставок. Отчекрыжили кусочек хвоста за счёт послевоенных выплат… Тем не менее, даже урезанный ленд-лизовский осётр остаётся весьма мощной рыбиной. Да и пусть даже не всегда бесплатные — поставки в момент, когда враг стоит под Москвой и Сталинградом, всё равно дорогого стоят. Но только если забыть о том, что одновременно американские корпорации чрезвычайно успешно торговали с Германией!

В перестроечные и послеперестроечные годы стало модным обличать тесные военно-экономические связи Германии и Советского Союза, однако обличения эти изначально построены на мошенничестве. Пик московско-берлинского военного сотрудничества пришёлся на 1922–1933 гг., когда Германия была демократичнейшей республикой, которую Гитлер и уничтожил. После этого СССР сотрудничество свернул, возобновив его лишь после того, как, не сумев договориться о союзе с Англией и Францией, заключил с Рейхом пакт о ненападении. Ни собственных, ни международных законов мы не нарушали, а Париж и Лондон, саботировав подписание военного договора с Москвой, потеряли право чего-либо требовать от СССР.

Совсем по-иному вели себя американцы. Приход Гитлера к власти их нисколько не обескуражил. Американские корпорации щедро инвестировали в германскую промышленность, и к началу войны между обеими странами объём этих инвестиций достиг 475 миллионов долларов, не считая миллиардного займа, полученного Рейхом сразу после установления нацистского режима. Кажется, не так много, но тогда доллар был привязан к золотому стандарту, и грамм золота можно было купить за 1,13 бакса, а не за 53 с лишним, как сейчас. Так что на современные деньги, по самым скромным оценкам, объём инвестиций составил 22,4 миллиарда, а с учётом нынешней отмены золотого стандарта и занижения цены на золото, потерявшее статус всеобщего эквивалента — ещё больше. Достаточно вспомнить, что состояние американского нефтяного короля Джона Рокфеллера-старшего, имевшего к моменту своей смерти в 1937 году 460 миллионов долларов, журнал «Форбс» в 2007 году оценил в 318 миллиардов.

Особую роль США сыграли в возрождении германской военной авиации, поставив Рейху тысячи авиамоторов и, главное, лицензии на их производство. Особенно отличилась компания «Пратт энд Уитни». Двигатели BMW «Хорнет», которыми был оснащён самый массовый транспортный самолёт Германии «Юнкерс-52», на самом деле выпускались по её лицензии.

Одно только это должно было заставить либеральных историков навсегда заткнуться с обличениями советско-германской дружбы. Однако их заокеанские кумиры пошли ещё дальше. Ряд крупнейших компаний США, при полном попустительстве Белого Дома, продолжал преспокойно торговать с Гитлером и после того, как Германия объявила войну США, а немецкие и американские солдаты начали стрелять друг в друга!

Рокфеллеровская нефтяная корпорация «Стандарт Ойл» только по линии «И. Г. Фарбениндустри» продала Гитлеру бензина и смазочных материалов на 20 миллионов баксов. В середине 1943 года один лишь венесуэльский филиал «Стандарт Ойл» ежемесячно отправлял в Германию 13 тысяч тонн нефти, которую мощная химическая промышленность Рейха тут же перерабатывала в бензин. К концу года объём продаж значительно вырос — к четырём типа нейтральным компаниям, через которые венесуэльские приказчики Рокфеллера поставляли «чёрное золото» для фюрера, прибавилось ещё пять. До самой высадки американских войск во Франции танкерный флот «нейтральной» Испании работал почти исключительно на нужды вермахта, снабжая его американским «чёрным золотом», формально предназначенным для Мадрида.

Зная это, становится понятным, почему фюрер не настаивал на вступлении Испании в войну. Испанский танкерный флот, который ввиду своего нейтрального статуса мог возить штатовскую нефть и не подвергаться атакам вражеских подлодок, был для него куда ценнее малохольной армии Франко. По неполным данным, даже в первые месяцы 1944 года Германия реэкспортировала из Испании 48 тысяч тонн нефти ежемесячно. Доходило до того, что немецкие подлодки иной раз заправлялись американской горючкой прямо с испанских танкеров — и тут же плыли топить штатовские же транспорты, перевозившие оружие для СССР.

Топливом дело не ограничивалось. Немцам шёл из-за океана вольфрам, синтетический каучук и, конечно, куча необходимых штучек для автомобильной промышленности, которыми фюрера снабжал его большой друг мистер Генри Форд-старший. Про 65 тысяч грузовиков, полученных от фордовских филиалов в Германии, Бельгии и Франции, я уже упоминал, но сверх того, американские машины поставлялись торгующим с Германией латиноамериканским компаниям, а филиал Форда в Швейцарии отремонтировал тысячи немецких грузовиков. Ремонтировал германский автотранспорт и швейцарский филиал другого американского автогиганта «Дженерал моторс», который по совместительству являлся крупнейшим вкладчиком германского автоконцерна «Опель», успешно сотрудничая с ним всю войну и получая изрядные дивиденды.

Общий объём американских поставок Германии в то время, когда эти страны находились в состоянии войны — до сих пор коммерческая тайна. Но и просочившихся наружу кусочков информации вполне хватает, чтобы понять: торговля с Берлином шла чрезвычайно интенсивно, но изъять полученную ими прибыль так и не удалось. Все хвосты были тщательно подчищены, и когда группа лиц, угнанных с оккупированных территорий на кёльнский завод Форда, попыталась судиться с хозяином, лишь на одном из счетов, словно в насмешку, обнаружили завалявшиеся 60 тысяч долларов.

Помогли американские корпорации Рейху и с военными разработками. В разгар войны специалисты контролируемой Морганами компании «Интернешнл Телефон Телеграф» рука об руку работали с немецкими коллегами на территории Швейцарии, имея отличную крышу со стороны германских спецслужб. Одним из акционеров ИТТ был милейший начальник политической разведки Службы безопасности Вальтер Шелленберг, который никак не мог допустить, чтобы война сказалась на его доходах.

Кроме прямых поставок телефонных аппаратов, взрывателей и радиолокационного оборудования, шта-товцы поделились своими разработками в конструировании управляемых авиабомб. В конце войны новое оружие показало себя самым лучшим образом — с его помощью немцы, после перехода Италии на сторону союзников, потопили итальянский линкор «Рома», отправили на дно британский крейсер «Спартан», а также 5 эсминцев, корвет и 7 транспортов. Британский линкор «Уорспайт», американский крейсер «Саванна» и британский крейсер «Уганда» получили тяжёлые повреждения и были надолго выведены из строя. Американцы остались довольны. В условиях тотального господства союзников в воздухе ущерб был невелик и вполне окупался полученной прибылью.

Значительная часть совместного оборота американских и германских коммерсантов проходила через расположенный в Швейцарии Банк международных расчётов. Президентом этой почтеннейшей организации был представлявший финансовую империю Морганов американец Томас Маккитрик, а вице-президентом — вице-президент германского «Рейхсбанка» Эмиль Пуль, и боевые действия между Германией и США никак не мешали их плодотворному сотрудничеству. От американской администрации банк прикрывал заместитель Государственного секретаря Дин Ачесон, пользовавшийся полной поддержкой Белого дома и назначенный после войны главой внешнеполитического ведомства США. Поэтому совсем не удивительно, что БМР успешно пережил разгром Третьего Рейха и благополучно работает до сих пор, а один из инициаторов его создания — президент «Рейхсбанка» и гитлеровский министр экономики Ялмар Шахт стараниями англичан и американцев был вчистую оправдан на Нюрнбергском процессе. Напомнив в ходе процесса о связях «Опеля» с «Дженерал моторе», Шахт с издёвкой предложил посадить на скамью подсудимых капитанов американского бизнеса — но, само собой, предложение не было принято.

Посему все нынешние сюсюканья по поводу американской благотворительности выглядят довольно глупо, особенно на фоне вполне трезвых высказываний самих американцев. Так, министр торговли США Джесси Джонс, который, исходя из занимаемой должности, знал проблему досконально, признал, что «поставками из СССР мы не только возвращали свои деньги, но и извлекали прибыль». «Помощь русским — это удачно потраченные деньги» — вторил ему и президент Рузвельт. А будущий хозяин «Белого Дома» Гарри Трумэн ещё 24 июня 1941 года заявил на страницах «Нью-Йорк Таймс»: «Если мы увидим, что Германия побеждает, мы должны помогать России, а если верх будет одерживать Россия, мы должны помогать Германии, и пусть они, таким образом, убивают друг друга как можно больше».