Глава 13

Его ударили по голове, потом по меньшей мере три раза ударили ножом. По голове, похоже, били сзади.

Шанаги подумал о миссис Карпентер и тихо, с горечью выругался. Ему придется все ей рассказать, и не откладывая. Это его обязанность.

И все же вначале он должен осмотреть место преступления. Тот, кто убил Карпентера, зашел в конюшню вместе с ним или подкрался сзади. Вряд ли кузнеца стали бы убивать в другом месте, а потом волочь сюда. Карпентер несомненно нашел лошадей, и тогда его убили. Убили потому, что по клейму на крупе можно определить хозяина. Но из того, что он узнал, поблизости не было ферм со своими клеймами. Кроме того, фермеры не держали коров, если не считать молочных, которых держали в коровниках или пасли неподалеку от дома.

Шанаги выпрямился и некоторое время стоял в раздумье. Он хотел зажечь вторую спичку, когда послышался тихий шорох. Снаружи? Внутри?

Осторожно, чтобы не шуметь, он попятился и в деннике присел на корточки.

Двойные ворота конюшни были открыты. По одну сторону находились четыре денника, разделенные горизонтально лежащими жердями и столбами от пола до крыши. Яслями служило простое корыто, протянувшееся через все четыре денника.

По другую сторону была обыкновенная стена. В ней были вбиты гвозди, на которых висели куски старой упряжи, цепи и прочий ненужный хлам. Возле стены стояло деревянное ведро и лежали вила. На полке между двумя столбами Том увидел скребницу, щетку и большие, тяжелые ножницы.

В задней стене конюшни находилось окошко. Тут и там в щелях стен светились огоньки города. Ближайший дом стоял ярдах в пятидесяти, кораль был по другую сторону от города.

Кто-то пришел сюда с Карпентером или следом за ним. Возможно ждал его. И Карпентер умер.

Снова легкий шорох. Шанаги снял ременную петлю с курка револьвера. Он услышал слабый скрип и повернул голову. Одна створка ворот конюшни медленно закрывалась!

Он начал подниматься. Это западня? Или всего лишь ветер?

Том притаился в четвертом, последнем деннике. Он резко встал и направился к воротам. В ту же секунду они захлопнулись, и он услышал, как стукнул металлический засов.

Подбежав к воротам, Шанаги толкнул створку, но ворота держались крепко. Он знал, что запор не может быть очень крепким. Шанаги отошел, заколебался, не решаясь стрелять, и снова кинулся на преграду.

Ворота не поддавались. Он быстро повернулся к окошку. Оно было слишком маленьким!

На какое-то мгновение Шанаги стоял не шевелясь. Это глупо? К чему его запирать, ведь он в любом случае скоро выберется — сейчас или утром, когда на улицу выйдут люди.

Если останется жив…

Он скорее угадал, чем почувствовал запах дыма.

Пожар!

Огонь уничтожит не только его, но и тело Карпентера со следами ножевых ранений.

Шанаги был достаточно умен и хладнокровен, чтобы тратить время на бестолковую беготню. В ближайших домах находятся магазины, ночью они пусты. Его крики не привлекут ничьего внимания, и даже выстрелы могут принять за развлечение пьяного ковбоя.

Дым сочился из щелей с северной стороны, невидимой из города. Судя по запаху, горело сено. От сена много дыма, оно долго тлеет, прежде чем займется пламя, но при пожарах гибнут в основном от дыма. Шанаги знал это от пожарных, работавших в добровольных командах Моррисси.

Ему надо выбираться и вытащить тело Карпентера. Дверь он высадить не успеет.

Дым густел. Подбежав к Карпентеру, Том закашлялся. Он поднял тело и понес к задней стене конюшни.

Сеновал! Маленький сеновал, где хранилось сено на случай плохой погоды. Туда можно было забраться по лестнице и перекладин, прибитых к столбу.

Чем выше, тем хуже будет дым. Не важно. Это единственный выход. Подняв тело Карпентера, Шанаги перевалил его через плечо. Придерживая труп одной рукой, другой он обхватил столб с перекладинами и забрался наверх.

Пять ступенек. Том опустил тело на остатки сена и, кашляя и задыхаясь, стал разбирать соломенную крышу.

Почти не дыша, со слезящимися глазами он рвал и ломал жерди и лежащую на них солому. Сверху посыпалась труха и грязь. Хрипя от раздирающего легкие кашля, Том раскидывал крышу. Вдруг его рука прорвалась наружу, он почувствовал, как в дыру льется свежий воздух. Внизу раздался треск пламени.

Разбросав ветки о солому, Шанаги ухватился за жердь и, жестоко напрягшись, сломал ее. На него снова посыпалась грязь, но свежего воздуха стало больше.

Нагнувшись, он ухватил тело Карпентера за вортник и выполз через дыру на крышу. Позади полыхали языки огня. Его еще не было видно снаружи, хотя дым валил вовсю.

Спустившись на правый скат крыши, Шанаги выпустил из рук тело и прыгнул следом, быстро упав на бок с револьвером в руке.

Никого… Убийца сбежал, боясь, что его увидят вблизи горящей конюшни.

Том Шанаги поднял Карпентера и медленно зашагал. Позади костром вспыхнула конюшня, из города донеслись крики. Дом Карпентера находился недалеко — ярдах в ста, и Шанаги направился к нему.

Жена Карпентера стояла на ступеньках, глядя в сторону пожара. Она увидела приближающегося Шанаги и, поправив на плечах белый платок, пошла ему навстречу.

— Шериф? Мистер Шанаги? Это он?

— Да, мэм. Его убили.

— Занесите его, пожалуйста, внутрь, шериф. — Она помолчала. — Что происходит, мистер Шанаги?

— Я нашел его тело, но меня заперли в конюшне, потом ее подожгли.

Она указала на кровать, и он осторожно уложил на нее Карпентера. Мэм? Убийцы закидали его сеном, но больше всего тело пострадало, когда я вытаскивал его через дыру на крышу.

— Даже там, в огне, вы все-таки вынесли его. Шериф, я…

— Не надо, мэм. И не волнуйтесь. Я найду того, кто это сделал. Я найду их, чего бы мне этого ни стоило.

На пожар сбежались люди, боясь, что огонь может перекинуться на другие дома, хотя конюшня стояла в отдалении. Шанаги посмотрел на нее в окно и вышел на улицу, остановившись на минуту, чтобы стряхнуть пыль со шляпы.

На улице все еще стояли несколько лошадей и одна повозка. Какой-то мужчина отвязывал лошадей и повернулся на звук шагов Тома. Это был Пендлтон.

— Уезжаете, мистер, Пендлтон? Не остаетесь, чтобы посмотреть пожар?

— Я видел достаточно пожаров, шериф. — Англичанин повернулся к нему. Что случилось?

— Убили Карпентера. Я едва обнаружил тело, как кто-то поджег конюшню. Попытался уничтожить и меня, и улики.

— Но вы выбрались. А тело?

— Я вынес его. Джейн с вами?

— В такое время?

— Я надеялся, что она приехала с вами. Кто-нибудь, лучше женщина, должен побыть с миссис Карпентер. Джейн могла поддержать ее.

— Я привезу дочь. Но вон там, в пансионе, живет миссис Мэрфи. Она тоже может помочь.

Шанаги в недоумении смотрел вслед отъезжающей повозке. Было поздно, почти полночь, — вряд ли удобное время, чтобы отправляться в поездку. Города на Западе — это не Нью Йорк. Здесь вставали на рассвете, или даже раньше, и работали весь день. К вечеру они уже спали.

Шанги еще раз взглянул на удаляющуюся повозку и направился к отелю.

Карпентера убили, хотели убить и его, поэтому хватит играть в игрушки. Кто-то следил или за конюшней, или за ним. Скорее всего последнее.

Из своей комнаты в отеле Шанаги посмотрел вниз на улицу. Огонь в комнате не горел, поэтому его силуэт не был виден в окне, зато он мог видеть все, что делается на улице. Шанаги был озадачен.

Он всегда остерегался слежки. Эта привычка выработалась с тех дней, когда он работал в Файв Пойнтс, потому что тот район кишел бандитами. Там грабили даже дети, нападая многочисленной бандой, сваливая человека подножкой или накидываясь на него так, что он падал под тяжестью детских тел. Шанаги был уверен, что за ним не следили. И все-таки кто-то знал, что он зашел в ту конюшню. Кто-то бросил все дела, чтобы осторожно следить за ним, значит, этот кто-то очень беспокоился.

Во-первых, его попытались убить в салуне Гринвуда, во-вторых, в горящей конюшне. Что дальше? То, что его скоро снова постараются убрать, Шанаги знал наверняка.

Он положил шляпу на столик, снял сапоги и сел на край постели.

Что же в действительности ему известно? Он считал, что будет сделана попытка похитить деньги, которые, по последним данным, должны прибыть послезавтра.

Он считал, что к этому причастна таинственная молодая женщина. Он считал, что так называемый железнодорожный детектив также причастен к подготовке ограбления.

Тот, кто разрабатывал план ограбления, живет в городе или около него и имеет местный источник информации.

Этот человек или эти люди спрятали лошадей и попытались убить его.

Шанаги вспомнил о своих арестованных. Он принес им еду и воду. Но его обеспокоило то, что вели они себя безмятежно спокойно.

Убежать им не удастся. Столбы врыты на совесть, а перекладиной служило толстое, крепкое бревно. Звук пилы или топора разнесется по всему городу. Выкопать столбы и подавно нелегко.

Может быть им пообещали, что о них позаботятся?

Шанаги раздраженно встал и начал расхаживать по комнате. Скоро привезут деньги. Если бы в городе не должен был появиться Винс Паттерсон, Грабители придумали бы какой-нибудь другой отвлекающий маневр. Как можно тише Шанаги передвинул кровать к окну, положил в изголовье две подушки и сел, глядя на улицу. Со своего места он видел двух прикованных наручниками к коновязи бандитов. Они, похоже, спали. Улица была пуста.

К этому времени заговорщики видимо узнали, что Паттерсон не станет нападать на город. Во всяком случае, он обязан так думать и не закрывать глаза на то, что может случиться.

Вдруг Шанаги выпрямился. Один из прикованных к коновязи поднял голову и внимательно вглядывался в противоположный, невидимый Шанаги конец улицы.

Шанаги встал, натянул сапоги и надел пиджак. Надвинув шляпу, он спустился по лестнице в пустынный холл. Над столом портье тлел слабый огонек, все остальное было погружено в темноту. Том подошел к широкому окну, откуда, прислонившись к колонне, он хорошо видел оба конца улицы.

Вдруг он увидел, как вскинулась рука одного из бандитов, словно тот что-то хотел поймать. Затем он нагнулся и принялся что-то искать в пыли.

Шанаги быстро повернулся и быстро прошел через холл. У задней двери он остановился, медленно приоткрыл дверь и выскользнул в ночь. В ту же секунду он увидел удалявшуюся между домами темную фигуру человека.

Шанаги не узнал человека, он лиши уловил неясный силуэт тени и кинулся за ней, стараясь бежать по мягкому песку. Но какой-то звук все же долетел до человека, потому что тот оглянулся и Шанаги заметил бледные очертания испуганного лица. Затем он бросился бежать, исчезнув за углом. Шанаги остановился, ожидая западни, и услышал стук копыт. Он выскочил на улицу только для того, чтобы увидеть едва различимое в темноте движение и услышать затихающий топот скачущей лошади.

Он выругался и сплюнул. Вот невезуха! Еще шаг-другой, и он бы поймал ночного незнакомца.

Шанаги устало вернулся в отель и лег. Его не особенно интересовало, что бросили тем двоим у коновязи. Он был достаточно уверен, что это была отмычка. В данный момент это не беспокоило его, потому что если они сбежали, ему придется меньше остерегаться, когда придет время действовать.

Шанаги проснулся в холодном свете рассвета не отдохнувшим, раздраженным и уверенным, что события вышли из-под его контроля.

Скоро здесь начнется светопредставление, а он не знал, что следует предпринять.

Позавтракав, он стал обходить дома, стараясь организовать жителей так, как он обрисовал это Паттерсону. Некоторые ворчали, но другие с удовольствием соглашались с его планами. В городе было слишком спокойно, и некоторые горячие головы соскучились по событиям, по любым событиям.

В кузнице накопилось много работы. Сняв пиджак и рубашку, Том надел кожаный передник и принялся за работу. Во всяком случае, ему всегда думалось лучше, когда руки были заняты. Физическая работа помогала ему четче мыслить.

Он выполнил заказ на каминную решетку, сделал две пары петлей и подковал двух лошадей. И когда чистил копыта второй, его осенило. Шанаги закончил работу, привязал лошадь рядом с кузницей и минуту постоял, разглядывая улицу. В городе было несколько мест, откуда можно было наблюдать за жизнью всего города. Одно из них — салун Гринвуда.

Том повесил фартук, оделся и вышел из кузницы.