26. СВЕТЛЫЙ ОБЛИК ЧЕРНОГО БОГА

Кришна, тоже считающийся аватарой Вишну, ни в чем не похож на Раму, даже прямо противоположен ему почти во всем. Имя его «Кришна» означает «Черный», и он чаще всего изображается черным или темно-синим. Судя по всем легендарным и мифологическим данным, Кришна не был арьем по происхождению. Он вырос среди пастухов и стал всеобщим баловнем. Будучи озорником и затейником, он придумывал для других пастушат всяческие шалости, обрызгивал их красками и больше всего любил с их помощью таскать у своей приемной матери свежесбитое масло.

В дни весеннего праздника Хoли в Индии разыгрывают сцены из детства Кришны и раскрашивают друг друга во все цвета в память о его любимой забаве. С этим же праздником связано и много действий, с точки зрения прежней западной морали крайне непристойных. В городах женщины ведут эту игру красок в пределах своего дома или двора и обычно не появляются на улице, потому что повсюду толпами ходят молодые мужчины, выкрикивающие куплеты и песни, недвусмысленно повествующие о том, как Кришна любил юных пастушек и насколько сладостны были им его ласки.

Юный Кришна воспринимается уже и в качестве божества любви и считается покровителем размножающегося скота. С Кришной-пастухом связывается в религиозном сознании народа представление о священном животном – корове.

Из всех пастушек он пламенней всего любил одну, по имени Радха, и их любовное слияние воспевается в вишнуитской религиозно-эротической литературе как слияние человеческой души с божеством. Надо сказать, что в числе создателей этой ветви индийской поэзии было много женщин. Особенно прославилась поэтесса XVI века Мира Баи, рано овдовевшая и излившая всю свою тоску о любви в прекрасных стихах, посвященных Кришне.

Ему, представляющему собой аватару Вишну, приписываются и разные подвиги в одолении зла, в борьбе за справедливость. Еще будучи мальчиком, он убивал и побеждал разных демонов и помогал народу жить счастливо.

Кришна чаще всего воспевается именно в этих своих проявлениях. Нет числа памятникам поэзии, рассказывающим о нем, любимом и любящем, нет числа произведениям изобразительного искусства, главным образом – миниатюрам, посвященным его детству и юности, его играм с пастушками и встречам с Радхой.

Флейта у губ и павлиное перо на голове – вот атрибуты, по которым Кришну всегда легко узнать на картинках, фресках или миниатюрах, среди фигурок из дерева, слоновой кости, глины, металла.

О нем сложено и множество славящих его гимнов, называемых бхаджаны, которые верующие пели – и поют сейчас – и в храмах, и в домах или во дворах. За последние годы широко распространилось на юге Индии, в Мадрасе, движение за исполнение бхаджанов, стали создаваться особые организации, возглавляемые выборными лицами, причем во время этих выборов идет настоящая политическая борьба за голоса избирателей. В ней находит выражение рост националистических тенденций. Например, тамилы – исконные жители Мадраса – требуют, чтобы бхаджаны звучали только на их родном языке тамиль, а не на санскрите или каком-либо другом языке. Однако движение растет и ширится, и уже в самом городе Мадрасе бхаджаны можно услышать в концертах, причем приглашаются выдающиеся артисты.

У Кришны есть и еще один облик, нашедший отражение в «Махабхарате». Это – принца темнокожего доарийского народа ядавов, воин, герой и великий дипломат, выступающий в эпосе в качестве главного друга положительных героев – пяти братьев Пандавов – и их опоры в борьбе с враждебными им их двоюродными братьями, Кауравами.

Беседа Кришны с одним из Пандавов по имени Арджуна, который перед самым началом битвы отказался убивать своих кровных родственников, составила одну из самых известных частей поэмы, называемую «Бхагавадгита» или просто «Гита». Кришна красноречиво и убедительно доказывает Арджуне одно – цель оправдывает средства. Для того чтобы принести плоды, дерево должно прорасти сквозь грязь, которая питает его корни. «Гита» вошла в мировую литературу как один из ценнейших памятников – она насыщена интересными риторическими приемами, неожиданными поворотами мысли, гибкими отвлеченными построениями и философскими доказательствами, примиряющими непримиримые вещи.

Таков бесконечно многообразный образ бога Вишну в представлениях индусов, в их искусстве и литературе, образ бога, охраняющего добро и закон.

На Джамне стоит Матхурa – город-сказка, город-легенда, город, насыщенный преданиями до такой степени, что кажется, будто их слова, материализовавшись, образовали стены его домов и храмов.

Матхурa – город Кришны, самого популярного из всех индийских богов, Кришны-бога, Кришны-возлюбленного богинь и смертных женщин, Кришны-Леля.

Сильна народная любовь к этому многогранному, многоликому, противоречивому и, может быть, именно из-за этого такому привлекательному и по-человечески разнохарактерному божеству.

Итак, «черный» бог? Мог ли он появиться в Индии в эпоху нашествия арьев, светлокожих кочевников?

Видимо нет. Но судя по многим источникам, арьи поклонялись ему.

Очевидно, они рано встретились в Индии с сильным и распространенным культом некоего бога, которого местное население сотворило темнокожим по своему образу и подобию. Мы не знаем его давнего, исконного имени, но знаем, что он был известен в пантеоне арьев главным образом под именем Кришны (и еще под тысячей имен).

И дело, если судить по преданиям, было, возможно, так. Некий арийский правитель по имени Канса воцарился в области современной Матхуры, на реке Джaмне. Воцарился в окружении местных народов и, пытаясь примирить их, решил заключить династический брак, отдав свою сестру по имени Деваки за одного из местных князьков. И забыл – или не знал? – о том, что у этих местных народов действовал обычай, некогда порожденный матриархатом, – обычай, по которому имущество и общественное положение мужчины наследовал не его сын, а сын его сестры. Но, узнав, приказал своевременно убивать детей от этого брака, чтобы дело не дошло до захвата его трона одним из них.

Легенда говорит, что Кансе было предсказание, из которого он узнал об ожидающей его опасности со стороны сына его сестры. И тогда прекрасная Деваки была заключена в темницу, а детей ее безжалостно лишали жизни. Но когда родился Кришна – избранник богов, жестокие стражи были охвачены сном, и отец мальчика беспрепятственно вынес его ночью из темницы. Когда он пришел на берег Джамны, воды реки расступились, чтобы пропустить его на другую сторону, и он унес сына к пастухам и отдал им на воспитание.

И вот с этого момента вокруг имени Кришны сплетается такая сеть мифов, притч, преданий и поверий, что и одну сотую их долю пересказать невозможно.

Тут следует уделить внимание некоторым деталям сюжета легенд о рождении и детстве Кришны. Сообщение о пророческом предсказании Кансе насчет захвата его трона племянником четко указывает на то, что Канса, бывший этническим арьем и знавший только практику прямой преемственности власти сыном от отца (что было свойственно патриархальным арьям), не мог примириться с возможным водворением на трон племянника.

К тому же этот племянник был порожден темнокожим Васудэвой, представителем доарийского народа ядавов, враждебность которых к арийским правителям преодолевалась с трудом.

Отец новорожденного Кришна видел, что мальчик унаследовал от него темную окраску кожи, и он, происходивший сам из правящей семьи ядавов и будучи царедворцем при Кансе, понимал, что скрыть своего сына от Кансы ему удастся только путем внедрения его с первых дней жизни в среду светлокожих арьев, где ребенок будет числиться их сыном, затерявшись в числе множества их детей.

Предание о пророчестве является просто выдумкой, «литературным приемом», поясняющим решение Васудэвы спрятать своего сына, бывшего, по доарийским законам матриархальных ядавов, потенциальным претендентом на наследование власти брата своей матери.

Историки, видимо, никогда не узнают, как была достигнута дипломатическая договоренность Васудэвы с Нaндой, вождем племени (или группы), занимавшегося на другом берегу Джамны традиционным для арьев скотоводством. Во всех преданиях и мифах о Кришне подчеркивается именно то, что его детство протекало в семье светлокожих приемных родителей среди пастушат, всегда изображаемых в виде заметно отличающихся от него детей белого облика.

Типичным приемом создания легенды о рождении Кришны служат указания на то, что другая жена Васудэвы родила белокожего ребенка, фигурирующего во всех вариантах преданий как брат Кришны и часто изображаемого рядом с ним как условный символ примирения и объединения белых богов арьев и черных божеств доарийских народов.

Характерно то, что Кришна предстает почти во всех извещениях народной и профессиональной живописи в виде фигуры черного или, как условный вариант, синего цвета, а его брат, известный под именем Баладэвы (или Баларамы) – обязательно в виде белой фигуры.

Об идее необходимости примирения разноэтнических культов свидетельствует и мифическое повествование о том, что бог Вишну, решивший сойти на землю в виде своей восьмой аватары – Кришны, вложил два своих волоска, черный и белый, в лоно двух супруг Васудэвы.

Кришну часто называют богом женщин. И это верно. Все рассказы и песни о его детстве, все изображения сцен из его детства, а также фигурки Кришны в виде маленького голого ребенка-ползунка вызывают в сердцах индийских женщин прилив умиления и материнской любви. В доме каждой без исключения индусской семьи на домашнем алтаре вы найдете эти фигурки из бронзы или меди. Они бывают совсем маленькие, и их можно купить за бесценок на базаре, а бывают и большие, прекрасно выполненные и украшенные поддельными, а иногда и настоящими драгоценностями, и тогда их могут приобрести только очень богатые люди.

Помню, как в одном доме молодая хозяйка показывала мне свою коллекцию декоративных фигурок и свой домашний алтарь. А потом открыла дверцу маленького стенного шкафчика, и там я увидела игрушечный столик с едой на крохотных тарелках, а возле него кроватку, в которой на вышитой подушке и под вышитым покрывалом покоился маленький бронзовый Кришна. Она достала его из шкафчика, нежно покачала на руках и заботливо уложила опять в постель.

Религия ли это? Или потребность выражать себя при посредстве этих изображений?

В бесчисленных рассказах о любовных похождениях юного Кришны не скрыта ли вечная жажда женщины говорить о любви? В условиях индийской семьи о любви не поговоришь ни до брака, ни тем более после замужества. И возник образ юного бога, возлюбленного каждой женщины, властно призывающего ее страстной мелодией флейты и безотказно стремящегося на зов любви. Возникли рассказы о том, как он похищал одежду у купающихся пастушек, как целовал их под колдовским сиянием луны и вместе с тем был верным возлюбленным прекрасной Радхи, нежной пастушки, к которой стремился неустанно. Возникла особая ветвь литературы, известная под названием религиозно-эротической.

Во всех материалах – в камне и дереве, в роге и кости, в металле и глине – бесконечное множество раз повторяют ремесленники Индии образ бога-флейтиста, стоящего с непринужденно скрещенными ногами, с флейтой у губ и с обязательным павлиньим пером на головном уборе. Его вышивают, ткут и рисуют на тканях, его изображают на стенах домов, этот рисунок лег в основу миниатюрной живописи.

В Матхуре, цитадели кришнаизма, и в близлежащем городке Бриндабaне ежедневно идут в течение многих столетий (а индийцы говорили мне, что и тысячелетий) религиозно-мистериальные представления – рас-лилы, или кришна-лилы. Мне не удалось выяснить, сколько именно трупп играют здесь эти лилы, но, видимо, довольно много, потому что каждый день даются представления то на площади, то у храма, а то и во дворе дома какого-нибудь богатого человека, который может оплатить выступление труппы.

В составе этих трупп только мальчики до 15–16 лет. Они исполняют и женские и мужские роли. Каждая труппа выступает в сопровождении своих взрослых музыкантов и певцов. Певцы распевом и речитативом излагают текст, а мальчики исполняют пантомиму.

Одевание, массаж и наложение грима начинается засветло, задолго до выступления. С приближением темноты артисты настраивают себя, как скрипки, на религиозно-театральное вдохновение, на экстатическое состояние, и когда спускается вечерний мрак, они появляются при свете ярких ламп во дворе или на помосте, убранном гирляндами цветов, уже внутренне воплотившись в образы кришнаитских мифов.

Не зная всех тонкостей этого процесса, я попросила мальчика, которому предстояло играть Кришну, сыграть при свете закатного солнца какой-нибудь этюд из предстоящей лилы, чтоб я могла заснять его на кинопленку. Он отказался, объяснив мне очень серьезно и даже строго: «Я не могу, я еще не Кришна. Не просите меня, пожалуйста». И пришлось мне снимать лилу при лампах, что придало фильму характер таинственности и мистериальности, то есть того, чем, в сущности, и было полно представление. При свете дня этого, вероятно, не получилось бы, так что я осталась даже в выигрыше.

После 15–16 лет мальчики этих трупп становятся музыкантами или гримерами для таких же трупп или изготавливают фигурки Кришны на продажу.

Слово «бриндабан» значит «густой лес», но густого леса там сейчас нет. Есть редкий прозрачный лес вдоль дороги, в котором бродят павлины – птицы Кришны – великолепные ярко-синие пятна на блекло-желтом фоне мелкой сухой травы. В Бриндабане, как и в Матхуре, – храмы, храмы, храмы. В один из них – Золотой – европейцев не впускают, в других, маленьких или больших, я видела нарядные статуи Кришны и Радхи, а на стенах пучки павлиньих перьев.

В Бриндабане есть прославленный Сад Кришны, воспетый во всей кришнаитской литературе. Я, признаться, ожидала от него большего. Он совсем небольшой и густо зарос колючими путаными кустами. Так и кажется, что под ними должно быть много змей. Сад обнесен высокой каменной стеной.

Многие верят, что Кришна приходит сюда каждую ночь, чтобы встречаться с девушками-пастушками. Рассказывали, что если кто-нибудь не верящий в это останется на ночь в саду, утром его обязательно найдут мертвым. И якобы так и случилось с одним студентом.

В саду, у самого входа, растет невысокое дерево. На нем небольшая вмятина – говорят, что это след ладошки Кришны-мальчика. Люди приходят к этому дереву, молитвенно кланяются ему, обходят его вокруг и уходят, оставив возле него денежную лепту.

На стенах храмов можно видеть роспись – всевозможные сценки из жизни Кришны. В реке плавают черепахи. Они зеленовато-серые, с длинными лапами. Плавают, тычутся носами в мокрые ступени берега, просят еды. Паломники безотказно кормят их – так повелевает Кришна. И возле храмов, и внутри них, и на их галереях ходят и лежат коровы – стадо бога-пастуха.

А во время праздников, связанных с Кришной, в день его рождения и в веселые дни Холи, все улицы Матхуры заполняют такие плотные толпы людей, что пройти трудно. Богато украшенные волы везут повозки, на которых укреплены огромные щиты с картинами, повествующими о проделках и подвигах юного бога-героя, проходят факельные шествия садху, полуобнаженных или почти обнаженных отшельников, с раскрашенными лицами и с высокими пучками волос на голове, в лавочках все ночи напролет торгуют изображениями Кришны, играют лилы – все труппы актеров в эти дни нарасхват.

Особенно ярко протекает Холи в деревне Варсаве (или Барсове) невдалеке от Матхуры и Бриндабана. Это место рождения Радхи, и здесь протекают настоящие мистериальные игрища, воспроизводящие в очень наглядных символах древние обряды культа плодородия. В их число входит и широко распространенный всюду в Индии, где проводится Холи, обычай осыпания всех присутствующих цветными порошками или поливания подкрашенной (обычно – красной) водой.

Меня очень тянуло посмотреть на тюрьму, в которой, по преданию, родился Кришна, но там сохранился только фундамент, на котором уже несколько веков возвышается мечеть. Сотрудники Матхурского музея сказали, что по соображениям этики нельзя производить раскопки на этом месте, хотя каждый индийский археолог страстно мечтает об этом.

Матхура – это такое средоточие древности, такое напластование столетий, что там сама почва состоит из обломков и остатков разных памятников. Говорят, что во время муссонов дожди постоянно вымывают из земли то старые терракотовые статуэтки, то осколки или головки каких-то каменных фигурок. Значительное количество этих находок попадает на базары и скупается туристами, а некоторые поступают в музеи, и в том числе в Матхурский.

Матхура – один из стыков арийской и доарийской культур, один из городов, где зарождался индуизм, не может не привлечь любого, кто хоть немного интересуется историей этой страны.

На востоке Индии, на побережье Бенгальского залива, расположен штат Орuсса. Штат – на стыке культур, порубежье истории. Он соединил на своей земле напластования тысячелетий и быструю поступь новой жизни, смесь всех древних верований и расцвет университетского образования, тысячи храмов и современные предприятия.

Ориссу можно с полным правом назвать самым выразительным штатом Индии, своеобразным демонстрационным залом, где так ощутимо сгустилось прошлое, что сталкиваешься с ним сразу, как только завернешь за угол своего комфортабельного современного отеля.

Широкий золотистый мелкопесчаный пляж сбегает в прозрачную воду Бенгальского залива. Местные жители говорят:

– У нас вода шелковая, а на западном побережье – шерстяная.

Город Пури раскинулся на берегу. Невысокие его отели длинной цепью тянутся вдоль пляжа, и восходящее из-за моря чистое-чистое солнце будит постояльцев, пробиваясь сквозь жалюзи и драпировки на окнах.

Так и меня разбудило солнце, я открыла глаза, увидела, что пора вставать, и сразу пошла к морю. Маленькие светлые крабики суетливо бегали по песку, длинные волны океанского прибоя набегали на пляж и с шипением сползали обратно, превращая его во что-то очень плотное и блестящее, в чем отражались, словно в зеркале, все купальщики. А в волнах, на мелководье, прыгали, будто забавляясь, темнокожие спасатели, высматривали и плавники акул, и тех, кто вдруг начнет тонуть. Их «форма одежды» – плотная набедренная повязка и высокие белые колпаки на головах – делали их забавными на вид. Но на личном счету каждого из них было много спасенных людей, и все прибрежные отели нанимали их на работу. Это были люди из касты рыбаков, и жили они, по-моему, с одинаковой легкостью на земле и в воде, плавая ловко и стремительно, как рыбы.

На закате они приносили к отельным пляжам раковины на продажу. Большие, тяжелые, играющие всеми оттенками неба и моря. И нельзя было не купить то за 10 рупий, а то и за 25, поэтому покупали все, в том числе и я. Один из рыбаков сел рядом со мной на песок и, разложив свой заманчивый товар, спросил:

– А хотите раковину бога Кришны?

– Ну, это зависит от ее цены.

– Всего двести рупий.

– Сколько?! Почему же так дорого?!

– Они редко попадаются. И ведь они священные. Приносят счастье. Она завернута налево от оси.

И он протянул мне обычную раковину, похожую на крупный бутон белой розы.

– Да что вы, право?! Их на рынке сотни. И цена им три – пять рупий.

– Нет, мэм са'б, нет. Это не те. У них завиток идет в другую сторону. Подойдите к храму, спросите, вам все скажут, что такие раковины, как моя, попадаются раз в десять лет. Они священные.

Но не было у меня таких денег, и я отказалась от покупки. Он посидел молча, потом вдруг спросил:

– А хотите, я вас познакомлю с читракaрами? Они вам покажут, как они рисуют.

– Конечно, хочу. Но как это сделать? Они позволят вам привести меня?

– Да. В их касте у меня много родных. Мой дед был читракаром, но он женился на рыбачке, и его исключили из касты. Теперь мы рыбаки. Но времена меняются, мэм са'б, и наши семьи стали встречаться.

Читракaры… Я о них только читала, но ни с одними не была знакома.

Чuтра – значит «рисование, живопись», а кара – «делатель, изготовитель». Короче – «художник». Издревле в литературе индуизма они упоминались в ряду низких каст ремесленников, хотя из века в век создавали произведения бессмертного искусства – фрески, миниатюры, расписные ткани. Здесь, в Ориссе, и именно в городе Пури, где с XII века стоит храм Кришны – Джаганнaтха, то есть Кришны – Владыки мира, и куда со всей страны стекаются миллионы паломников, читракары издревле заняты изготовлением пата, или пати, – ярких картинок-лубков на темы преданий из жизни Кришны.

И на западе страны, и здесь, на востоке, известны легенды о том, что он вышел из земли в виде черного или синего камня (не исключено, что такое преклонение мог вызвать камень метеоритного происхождения).

Повсеместно он изображается и воспевается в образе человека, а вот в Ориссе он бывает довольно странным: огромная, плоская голова, по сторонам которой торчат две палочки (говорят, что это руки), с телом в форме приплюснутого колокола такого же размера. Иногда ему приделывают коротенькие ножки-подставки; на черном лице – большие круглые белые глаза и красная линия рта.

Вот так выглядит Кришна в образе Джаганнатха.

Однажды я взяла с полки у торговца эту фигуру, а он сразу же подал мне домик-храм с раздвижными дверцами, внутри которого был такой же Кришна и еще две фигуры.

– А кто это с ним рядом?

– Справа от него его сестра, Субхaдра. Она всегда бывает желтого цвета. А возле нее брат, Балабхaдра. Он обычно белый. И у них обоих, видите, глаза длинные, как лепестки лотоса.

– Из чего сделаны эти фигурки? Они тяжелые.

– Из дерева. Разрисованное дерево.

– А в храме, куда не пускают иноверцев, они такие же?

– Да, конечно. Только большие.

– Я не хочу этого домика, дайте мне, пожалуйста, отдельные фигурки.

– Как скажете, мэм са'б.

И я их купила, все эти три странных изображения, называемых в лавках «набор Джаганнатха».

– А кто их расписывает, тоже ваши читракары?

– Да, да. Они все умеют делать. Особенно пата. Вы обязательно должны купить пата. Они все такие разные.

И вот настал день, когда мой друг с пляжа привел меня в дом-мастерскую читракара.

На полу сидел пожилой человек и наносил рисунок на прямоугольный кусок ткани. Обменявшись приветствиями, я стала следить за его работой. На ткани ли он рисовал? Я потрогала лежавшие у стены заготовки, и они мне показались чем-то вроде кусков тонкого линолеума или особого картона.

– Это ткань или линолеум? – спросила я.

– Ткань, только мы ведь ее сначала готовим к росписи. Расстилаем на циновке или каменном полу, покрываем слоем клея.

– Какого? Канцелярского?

– Нет. Обычно варим из семян тамаринда, на это накладываем еще ткань и снова слой клея, а потом сушим под солнцем.

– И все? Почему же фон белый?

– Нет, не все. Дробим в муку белый камень, вроде мела, смешиваем ее с тем же клеем и покрываем высохшую поверхность. Снова сушим, а затем наносим клей на обратную сторону. Когда все высохнет, зачищаем пемзой и полируем плоской галькой. Но это уже не мужская работа, это делают женщины семьи. Вот и получаются как пластинка. И тогда можно рисовать.

Он взял небольшую заготовку и точными линиями стал размечать рисунок.

– А чем вы работаете? Это же не карандаш.

– Нет. Это вартика. Мы смешиваем ламповую сажу с густым рисовым отваром и скатываем в палочки. Смотрите, жена сейчас готовит сажу.

Я увидела какое-то небольшое сооружение, тип которого дошел до нас, видимо, из бронзового века. На трех опрокинутых половинках кокосовой скорлупы стояла металлическая тарелка с водой, а под ней в выдолбленной каменной лампаде горело и страшно чадило растительное масло. Сажа столбом летела кверху и прилипала к холодному дну тарелки. Время от времени сидящая рядом женщина снимала тарелку и соскребала сажу, затем меняла воду и ставила снова.

– Чем вы разводите сажу?

– Клеем.

– Только контуры наносите черным?

– Нет, их мы делаем светлыми, а черным красим где надо.

– А другие цвета из чего?

– Для белого цвета толчем сожженные раковины и кипятим с водой, для синего берем индиго, а раньше для этого использовали лазурит, для красного тоже дробим и кипятим с водой красную охру или киноварь, ну и другого цвета камни у нас есть.

– А магазинными красками не пользуетесь?

– К сожалению, большинство уже стали пользоваться такими красками, но старые лучше.

За время нашего разговора на заготовке появился целый сюжет, где я узнала мальчика Кришну, побеждающего демона в виде зубастой змеи. Народная фантазия награждала этого юного героя небывалой силой и всегда обрекала на поражение всех его врагов. А их у него на протяжении всей его жизни было неисчислимое множество, как, кстати, и любящих его женщин. Этот прекрасный образ рыцаря побед и любви много столетий питал творчество поэтов и художников, народных сказителей и артистов.

В тысячах пата отражены все его деяния и приключения. В каждом штате Индии Кришну изображают по-своему, но в Ориссе связанное с ним народное изобразительное искусство расцвело особенно пышно.

– Я вижу в этом бамбуковом стакане много разных кистей. Вы их покупаете или делаете сами?

– Сами делаем.

– Из чего же?

– Да разные есть. Вот эти тонкие – из крыс.

– Из чего?!

– Из шерсти крыс. Их ловят наши мальчишки. Берем волоски только со спинки.

– А эти, пошире?

– С живота козы. А совсем широкие – из шерсти буйвола или с уха теленка. А когда расписываем стены, то пользуемся корнем дерева киа.

– Это что такое?

– Индийская сосна, вся закрученная, как винт. У нее корни из волокон, мы их разбиваем камнем. Для картин и для храмовых фигур нужны самые разные кисти.

В храме Джаганнатха существует сложный мистериальный ритуал, близкий и к религиозному, и к светскому театру. Рано утром под гром барабанов деревянных богов будят, символически омывают, поливая водой их отражения в металлических зеркалах, набрасывают на них красивые ткани, надевают украшения и цветочные гирлянды и показывают молящимся. Богам дают «завтрак», «обед» из 21 блюда и «ужин», а вечером под пение строф из кришнаитской поэмы «Гитаговuнда» (XII в.) им предлагают отойти ко сну. Для всех церемоний существуют свои группы севаков, то есть «служителей (храма и божеств)».

И в среде читракаров есть тоже особые севаки, а глава касты имеет право изготовлять картины-портреты всех трех божеств к особо торжественным дням, когда верующие в течение двух недель не могут видеть деревянных идолов и должны поклоняться этим картинам. Это бывает раз в году, после того как в период полнолуния (май – июнь) богов везут в сопровождении торжественной процессии к купальной платформе на пруду и тщательно омывают там водой. Пока смытые краски восстанавливаются читракарами, боги считаются больными и видеть их нельзя. Вот к этому-то времени глава касты пишет специальные большие пата, на которых божества изображаются уже не в том виде, в котором их делают из дерева, а в форме четырехруких человеческих фигур – тоже черной, желтой и белой.

В сопровождении жрецов храма и музыкантов он несет свои три картины в храм, и там их прикрепляют к занавеси, за которой скрыты идолы, прошедшие церемониальное купание.

А когдаих вновь открывают для обозрения, наступает всемирно известный праздник колесниц, во время которого сотни людей тянут за канаты три резные деревянные колесницы, высотой по 12–13 метров и со многими колесами, и заново окрашенные фигуры божеств торжественно перевозят на семь дней в другой храм.

К этому празднику, называемому Ратха ятра, стекаются со всех концов страны миллионы людей, приезжает масса туристов, и, соответственно, все читракары стремятся приготовить как можно больше пата и выручить за них как можно больше денег.

Я в эти дни умудрилась купить не только много пата, но и расписной ларец, и несколько глиняных ваз с теми же сюжетами, переданными в той же живописной манере.

На пата и в других произведениях искусства Кришна в образе человека ведет бои, пасет коров, танцует с девушками, играет на флейте – живет яркой жизнью молодого воина-пастуха, обожаемого и обожествленного индийским народом.

Я слышала несколько легенд, объясняющих странный вид фигур «набора Джаганнатха», читала эти легенды в книгах в самом разном изложении. Чаще всего в повествовании говорится, что, когда Кришна погиб от ядовитой стрелы и его тело сожгли на костре, сердце его не сгорело и было опущено в воды океана. Волны вынесли его на берег (в местном варианте мифа – на берег Ориссы), где оно превратилось в синий камень (вспомним о предположении насчет метеорита), которому стали поклоняться как синему Кришне. Потом он внезапно исчез, и вождю одного из племен (вариант: правителю одного из царств) приснилось, что камень вновь появится в образе бруска дерева. Его и нашли на берегу, но был он таким твердым, что мастера не смогли изваять из него Кришну. Тогда появился среди них сам Вишвакaрман («Вседелатель») – бог ремесленников и, запершись в храме, сказал, чтобы дверь никто не смел открывать раньше чем через 21 день.

Но жена правителя была нетерпелива, как все женщины Земли, и нарушила этот запрет. И вот Вишвакарман исчез, оставив людям три недоработанные фигуры, которые и являются «набором Джаганнатха», без правильных форм лица, рук и ног.

Тысячи легенд, преданий и мифов окутывают образ Кришны…

А читракары Ориссы, работая без отдыха, воссоздают самые разные его облики. И не только на ткани, которая подготавливается так, как я уже рассказала, но и на газетах, бумаге, стенах храмов и хижин и т. д. Они изготовляют и расписывают маски, умеют делать даже микрокартинки размером в один квадратный сантиметр, которые можно вставлять в кольца, и картинки для вложения в письма и для настольных ширм.

Да и не только Кришне посвящают читракары свой труд. Они делают иллюстрации к великим эпическим поэмам Индии, рисуют многочисленных богов пантеона индуизма и разные персонажи фольклорных сюжетов.

И цветут краски на их картинах – яркие, накладываемые без оттенков и такие богатые по своим сочетаниям, что глаз не оторвать; синие Кришны в желтых одеяниях динамично двигаются на ярко-красном фоне, а на черном – сплетаются в танце нежные девушки в розовых и голубых сари, на желтом же или белом действует множество самых пестрых фигур – никакие ограничения, кроме вкуса самого читракара, не сдерживают полета его творческой фантазии.

Словом, эта отрасль народного искусства, поддерживаемая широким спросом со стороны всех, кто живет в Ориссе или приезжает в этот штат, продолжает жить и процветать.