• Глава 1. «О, эта мебель!»
  • Глава 2. Так все же — мебель или параполитика?
  • Глава 3. Мебельный курьез как карта в большой игре
  • Глава 4. Биография Владимира Васильевича Устинова
  • Глава 5. Сопряженные игры
  • Глава 6. Политико-экономические игры — и Коржаков
  • Глава 7. Отставка Устинова — фактор странностей
  • Глава 8. Отставка Владимира Устинова в так называемом «неовизантийском контексте»
  • Глава 9. Отставки и назначения Генерального прокурора РФ в новейшей истории России
  • Глава 10. Отставки Устинова и Скуратова: содержательные параллели
  • Глава 11. Отставка Устинова и отставка Коржакова: сходство и отличия
  • Глава 12. От отставки Устинова до ареста Зуева
  • Глава 13. Начало мебельного скандала
  • Глава 14. Схема контрабанды мебели: куда ведут «концы»?
  • Глава 15. Продолжение мебельного скандала
  • Глава 16. О деле «Бэнк оф Нью-Йорк»
  • Глава 17. «Ах, отставка!.. Ох, назначение!»
  • Глава 18. От «Трех китов» к «китайскому ширпотребу»
  • Глава 19. «Китайская контрабанда» и Черкизовский рынок
  • Глава 20. Откат «антитрехкитовых» сил
  • Глава 21. Активизация расследования дел о «китайской контрабанде» и «Трех китах»
  • Глава 22. Дело генерала Бульбова
  • Глава 23. Политический смысл успеха «трехкитовой» клановой группы
  • Часть 3

    МЕБЕЛЬ ИЛИ ПАРАПОЛИТИКА?

    Глава 1. «О, эта мебель!»

    Вот уже много лет я начинаю день с прочтения информационных сводок и развернутых комментариев к оным. Каждое утро на мой стол ложится пухлая папка разнокачественных материалов. Если вы делаете нечто день за днем на протяжении многих лет… Если вы это делаете с незатухающим интересом и достаточно дисциплинированно… Короче, у меня уже сложились особые отношения с этой папкой. Я чувствую, где именно — в конце ее, в начале или в середине — расположен важный для меня документ. Я чувствую, когда в папке есть что-то важное, а когда она, что называется, пустая. И я в каком-то смысле верю этим своим неформализованным ощущениям. Конечно, «доверяй, но проверяй». Ну, так я и проверяю. Но и доверяю тоже.

    Не верьте никому из тех, кто долго и упорно работает с информацией, что отношения их с этой странной субстанцией являются сугубо формальными. В этих отношениях всегда присутствует особый привкус. Те, кто его не чувствует, просто не могут работать. А те, кто придает ему избыточное значение, быстро превращаются в психопатов и конспирологов. Задача как раз и состоит в том, чтобы пройти по лезвию бритвы. То есть сухо и рационально обрабатывать материал и при этом понимать, что материал-то тоже тебя, так сказать, немножечко «обрабатывает».

    Короче говоря, в одно прекрасное утро мне на стол положили очередную папку и я вытянул из нее какую-то бумажку, в которой описывалась банальная история в духе нашего не вполне банального времени. Того самого, для описания которого я уже использовал цитату из «Иосифа и его братьев» («…Будем честны до конца и в ладу с современностью и продадим Иосифа»).

    Когда я говорю, что выловленная мною бумага описывала историю в духе нашего времени, то я имею в виду именно наше — крайне скверное — время. То есть время, которое любую историю превращает в занудный сказ о том, «кто, сколько, у кого» и так далее. Подчеркну еще раз, что меня в принципе не интересует, «кто, у кого, как, когда и сколько». Потому что если этим начнешь интересоваться, то опаскудишься или свихнешься. Ибо окажется, что «все, у всех, постоянно». И, что главное, на любом поприще.

    Бумажка, которую я выудил, повествовала о том, что именно происходит на мебельном поприще. А происходило на нем то же, что и на любом другом поприще. И потому я должен был отбросить бумажку и начать читать следующую. Но я ее не отбросил. У меня не было никаких рациональных оснований для этого. А иррациональные были. Они состояли в том, что я выудил из папки именно эту бумажку.

    Ну, выудил и выудил. Я же не стал созывать совещание, требовать, чтобы меня посвятили в нюансы мебельных операций. Я только сделал где-то пометку и положил бумажку в ящик письменного стола. А на следующий день я прочитал ее снова. Потом опять. Потому что какое-то шестое чувство подсказывало мне, что речь идет не о мебели. То есть в буквальном смысле слова речь шла именно о ней. Но к буквальному смыслу слова все не сводилось.

    Шел 2000 год. Несколько месяцев назад прошла инаугурация В.Путина. Страну лихорадило в предчувствии крупных и крупнейших скандалов. В воздухе пахло перераспределением реальной власти и собственности. На кону стоял вопрос о нефти, газе и много о чем еще. Мебелью больше… Мебелью меньше… Какой у меня был резон обратить на это внимание? Но я обратил внимание. Я стал почему-то наблюдать за этим самым мебельным салоном «Три кита» и даже зашел в салон, благо по дороге. Салон как салон… Хорошая мебель… Соответствующая публика… Все в духе нашего времени.

    Нет, я не стал перестраивать свою жизнь и деятельность под мебельный салон «Три кита». Но «китовая» тема застряла в моем сознании. Может, еще и потому, что меня киты волновали с раннего детства. Не мебельные, а настоящие. Земля вот стояла на китах, согласно какому-то мифу. Опять же — Моби Дик. Опять же — киты бизнеса. «Чудо-юдо, рыба-кит»… В позднесоветском фильме по рассказам О’Генри пелась не лишенная иронии песенка, которую я почему-то запомнил:

    Летит земля в пространстве утлой лодочкой.
    Но молим мы, ловцы и рыбаки:
    «Сглотни наживку, попадись на удочку,
    О чудо-юдо, чудо-рыба-кит!»
    Те три кита — основа мирозданья.
    Запомните навеки их названья.
    Один — азарт, политика — другой,
    А третий кит — конечно же, любовь.
    Есть три кита,
    Есть три кита,
    Есть три кита —
    И больше ни черта.

    Почему-то мне показалось, что устроители мебельного начинания имели в виду и эту песенку. Но, в конце концов, — что особенного? Где торговля, там и маркетинг. Выбрали люди хорошее название. Оно застряло у меня в голове, и ладно. Так я подумал и постарался выкинуть из головы влезшую в нее мелкую мебельную историю.

    А потом… Потом — началось.

    Что именно началось, об этом чуть позже. Вначале — о том, чем закончилось. И закончилось ли? В многократно приводимых мною многоканальных схемах есть узел под названием «трансдисциплинарная сборка».

    Проблема подобной сборки (иначе — «сводки», то есть сведения воедино) — одна из наиболее сложных и жгучих для науки в XXI столетии. Количество научных дисциплин стремительно увеличивается. Возникают новые и новые стыки между дисциплинами. Эти стыки надо чем-то заполнять. Иначе исчезнет какая-либо целостность. А без нее наука может превратиться в бесконечный лабиринт, по которому будет тоскливо блуждать сошедшее с ума человечество.

    В современной науке проблема мульти- или трансдисциплинарных сборок («сводок») уже поставлена. Но и только. Нет никакого единства в вопросе о том, как нужно осуществлять такие сборки. Кто-то апеллирует к метасборке (термин, адресующий к метаматематике или метаязыку). Кто-то настаивает на необходимости более плотных сборок, нежели те, которые позволяет осуществить методология «мета-». Например, марксисты считали, что плотная сборка может быть осуществлена с использованием марксистского метода. Были и другие попытки осуществить плотную сборку, апеллируя к философии или теории систем.

    Между прочим, руководитель одного из наиболее известных в мире учебных заведений, занятых трансдисциплинарным обучением, настаивал в частной и доверительной беседе со мной, что трансдисциплинаристики как алгоритмизированного подхода нет и не может быть. А то, что я делаю, — это искусство, а вовсе не трансдисциплинаристика. И если трансдисциплинаристика и появится, то именно как искусство. Я-то этого не считаю, но игнорировать полностью правоту его оценок тоже не могу. Сводка все еще остается отчасти, увы, и этим самым искусством. А иногда и чем-то другим: «И тут кончается искусство, и дышат почва и судьба».

    Такова ситуация в современной науке.

    Аналитика — не вполне наука. Но ведь и наука тоже. Сборка (или сведение воедино разнородных информационных потоков) — это актуальнейшая проблема. Человек все равно осуществляет какой-то информационный синтез. Весь вопрос, какой именно. У человека есть первичная, донаучная, способность к синтезу. Ее олицетворяет миф как донаучный синтетический метод. Как только нет других методов, то человек начинает апеллировать к мифу. И чем сложнее и разнороднее информация, с которой он сталкивается, тем в большей степени он будет апеллировать к мифу, если не будет другого метода. В политической аналитике результатом такой апелляции к мифу является теория заговора (конспирология). Именно она претендует на пальму первенства в том, что касается трансдисциплинарной сводки разноречивой и противоречивой информации.

    Последствия замены трансдисциплинарного знания мифом понятны. Но мало констатировать понятность и прискорбность таких последствий. Надо попытаться «просканировать» окрестность этого бредового конспирологического метода. И внимательно посмотреть, нет ли где-то рядом совершенно другого, но в чем-то сходного — а главное, рационально трансдисциплинарного метода.

    Такой метод есть. И он называется — параполитика.

    Конспиролог апеллирует к мифическим заговорам. И его апелляция беззубо-комфортным и лживо-порочным образом замещает сложную реальность с ее уже обсужденной нами нетранспарентностью.

    Но есть же и другие заговоры! Не мифические, а абсолютно реальные.

    Вся Америка спорила, убили ли Джона Кеннеди в результате заговора. Спорили, спорили, потом оказался убит Роберт Кеннеди. И все перестали спорить. Потому что оказалось, что спорить не о чем. А те, кто считал, что есть о чем («мало ли, какие узоры может нарисовать чудовищное стечение обстоятельств»), столкнулись с еще одним убийством — убийством итальянского премьера Альдо Моро. И тут уж заговор был настолько очевиден, что дальше некуда. Но куда тянулись нити этого очевидного заговора? Люди стали искать, куда, а ищущих начали убивать. Начали убивать крупных чинов полиции, журналистов, политиков. И в таком количестве, что итальянская общественность обозлилась. Как-то она, между прочим, конструктивно обозлилась. Гораздо более конструктивно, чем американская общественность.

    Американская — та сразу стала шизеть по поводу Кеннеди. И ей помогли шизеть. А итальянская не стала шизеть. Она, между прочим, не просто не стала. Она агрессивно воспротивилась предлагаемой ей шизоконспирологической перспективе. Отстранилась от нее. И стала разбираться совсем иначе. Неожиданное мужество проявила академическая наука. Процесс разбирательства возглавили, в том числе, и университетские профессора. И для того, чтобы не быть скомпрометированными на корню (мол, занялись ребята конспирологией), ученые изобрели специальный термин: параполитика. И противопоставили его конспирологии (рис. 49).



    Рис. 49

    Параполитика отстраивала себя как антитеза конспирологии. Она чуралась всего, что было связано с конспирологией. Отстранялась от конспирологических сальто-мортале с их мифами, извечной войной вездесущих трансцендентальных начал. Этому противопоставлялась абсолютная конкретика. Такие-то люди встречались тогда-то, говорили о том-то, совершали то-то. Параполитика хотела быть наукой. Наукой о чем? О том, что не входит в классическую политику. В классическую же политику на том этапе (речь шла о 70–80-х годах XX века) входила только полностью прозрачная часть политического процесса. Политические дискуссии, программы, выборы, дебаты в парламентах… Ну, какие-то общественные, профсоюзные движения — и точка.

    Параполитики говорили: «Пусть так. Пусть вы это называете политикой. Тогда мы начинаем исследовать ситуацию, переходя ту грань, на которой вы останавливаетесь. Убийство Альдо Моро имело место? Имело. Это был заговор? Заговор. Ситуация непрозрачна? Непрозрачна. Мы хотим ее исследовать. Почему вы протестуете против того, чтобы мы исследовали реальность? Мы не говорим о войне злых и добрых духов. Мы говорим о реальности, о несомненном. В конце концов, спецслужбы свергают правительства! Да или нет? Вот Моссадыка свергли в Иране! И мало ли где еще кого свергают. Так мы хотим это изучать».

    Им отвечали: «А спецслужбы не хотят, чтобы вы это изучали! На то и тайные операции».

    А те говорили: «Тайные операции на своей территории против своего народа? Против своих законно избранных лидеров?»

    А им снова отвечали: «Такие тайные операции, которые запланированы. Вас не спросили, что планировать».

    А те возмущались: «Что значит «не спросили»? Мы граждане! Мы народ! Мы имеем право знать! Есть Конституция! Есть избранная власть!»

    А им опять-таки отвечали: «Мало ли что еще есть! Да не про вашу честь!»

    А те цеплялись за это: «Так есть, есть! Сами говорите, что есть! А если оно есть, то оно может быть изучено. Ибо оно реально. И не говорите нам про конспирологию».

    В ответ им резонно говорили: «Оно-то есть, но как вы его будете изучать? Откуда возьмете данные?»

    Утыкаясь в этот вопрос, параполитики поначалу ухмылялись: «Откуда, откуда, от верблюда…» А потом приуныли. Потому что оказалось, что данных действительно нет. А получать их надо, создавая свои разведструктуры. На что у академических профессоров, готовых над этими самыми данными работать по ночам и даже получать пулю в лоб, явно пороху не хватало. А потом данные появились. И это были спецданные.

    Фактически академические профессора оказались на чужой оперативной подпитке. Их спрашивали: «А вы это понимаете?» Они отвечали: «А нам плевать! Нам плевать, кто на кого и почему «сливает», какая идет конкуренция! Нам важно, что есть данные. И что они конкретны».

    На это следовало естественное возражение: «А верификация (проверка данных то есть)?»

    Профессора уходили в сторону от ответа. Им надо было что-то понять. И они готовы были смириться с некорректностью процедуры. Не готовы они были к другому — к развитию теоретического метода. И в целом было понятно, почему. Потому что в основном это были левые профессора. Они были марксистами и не могли идти дальше классовой борьбы. Ну, в крайнем случае, групп по интересам. Теория элит находилась справа. Умеренно правая территория элитоведения была занята Питиримом Сорокиным. А крайняя правая — любопытными, но совсем уж одиозными исследованиями Моски, Парето и других.

    Была еще чисто функциональная теория элит, завершившаяся созданием теории принятия решений. Ну, техноструктуры. Ну, Гэлбрейт. Левых профессоров это не могло интересовать. И они фактически углубились в историю. Причем в историю, основанную на этих самых «сливах». То есть, нашпигованную разнокалиберными данными оперативных сводок, которые конкуренты дарили тем, кто готов был все это обработать и реализовать. Постепенно обработки стало все меньше, а реализации все больше.

    Чего не было в принципе — так это калибровки, критического осмысления, разбраковки данных, оглядки на возможную встречную игру. Профессора работали в одиночку или малыми группами. Свою работу они рассматривали как войну против нетранспарентного зла. В итоге само это нетранспарентное начало стало играть с ними. А они поддались на эту игру.

    В сущности, я и мои коллеги вошли на территорию данной профессии именно тогда, когда игра, дав огромные практические результаты, теоретически захлебнулась. Странным образом это захлебывание совпало с глубоким кризисом явления, не имеющим никакого видимого отношения к рассматриваемой сейчас мною параполитике. Я имею в виду культурный авангард, претендовавший на обновление проекта «Модерн».

    Занимаясь причинами этого культурного срыва и причинами параллельного срыва метода, мы достаточно быстро обнаружили, что при огромной дистанции между двумя явлениями есть некий мост, объединяющий две разнокалиберные и разнокачественные сферы. Разум стал глубоко пасовать перед действительностью. И вскоре стало ясно, что этот разум не может не спасовать. Что для того, чтобы не спасовать, нужен принципиально другой разум. А также качественно другие основы, на которых можно подобный разум выстраивать.

    Кризис параполитики и авангарда вывел на арену конспирологию и культурную сусальную неоклассику. Следом за проектом «Модерн» стал свертываться проект «Человек». Гносеологии стали навязывать несовместимые с нею основания. Родилась эклектика. Эклектика подорвала подлинность вообще.

    В сущности, все наши альтернативные (вначале полуподпольные, а потом вполне официальные) экзерсисы были связаны с тем, чтобы что-то этому противопоставить. Но подробный разговор на эту тему уведет нас еще дальше от конкретики, ради приближения к которой он начат. Я всего лишь хотел обсудить с читателем проблему параполитики. И подчеркнуть, что к определенному моменту (условно — к началу 80-х годов) параполитика уже достаточно «стухла». Стухла — не значит потеряла какую-то фактурную ценность. Стухла — значит потеряла власть над фактурами. А поняв, что она теряет над ними власть, стала терять и достоинство, превращаясь в особую отрасль крайне сомнительной журналистики. Но пренебрегать этой отраслью было бы весьма неразумно.

    Пусть даже параполитика стала помесью «сливов» и конспирологических маний, ворвавшихся туда, откуда ушло гносеологическое достоинство. Мании можно отсечь. Что же касается «сливов», то все зависит от их качества. А также от нашей способности выделять внутри «сливов» ценное содержание, подвергая эти «сливы» ряду интеллектуальных очистительных трансформаций. Простейшая из которых — технологическая критика.

    Что такое технологическая критика? Если вам говорят, что преступник, убегая от преследования, перепрыгнул с крыши дома № 6 на крышу дома № 8, то вы должны измерить расстояние между краем крыши № 6 и краем крыши № 8. Если это расстояние, например, окажется равно двадцати метрам, то вы заранее скажете, что прыжок резко превышает человеческие возможности. При меньшем расстоянии вам придется заглянуть в справочники. Если это меньшее расстояние все равно превышает мировой рекорд, то вы откроете книгу по теории стрессов и постараетесь уточнить, насколько источник стресса может перекрыть рекорд, что об этом говорит мировая практика. В любом случае у вас возникнут сомнения. Если же это расстояние будет укладываться в определенные нормативы, то вы сделаете вывод, что преступник, например, является мастером спорта по прыжкам в длину. И это резко сузит круг поиска, который вы должны осуществить, чтобы найти преступника.

    Я сознательно описываю резко упрощенный вариант. В целом речь идет о том, чтобы спросить творца параполитических конструкций: «А как это могли сделать твои герои?»

    Многократно осуществляя подобные «а как», я настолько измучился, что в горькие моменты подкрепляю свою рушащуюся готовность к технологической критике знаменитой фразой из фильма «Развод по-итальянски»: «А как, как ты меня любишь, Джузеппе?»

    Очищение параполитических мутных построений XXI века отнюдь не сводится к технологической критике. Но я не готов здесь описывать все процедуры подобного очищения. Я искренне стремлюсь как можно быстрее перейти к конкретике. К предельной конкретике, включая эти самых «Трех китов», от которых я когда-то почему-то вдруг вздрогнул. Но я не могу начать заниматься этой конкретикой, не завершив разговор с читателем по поводу параполитики.

    В постсоветскую Россию непрозрачное вошло сначала вместе с конспирологией. Публичный конспирологический разговор начал, конечно же, Александр Дугин. Этот разговор по многим причинам носил весьма опасный характер. Потому что Дугин не просто разговаривал о «вечной войне континентов и океанов» (что было бы безвредно и интересно). И не просто «отмывал» параллельно с этим разговором всю фашистскую сволочь 30-40-х годов вплоть до элиты СС. Он еще и встраивал в это сомнительное занятие войну между «континентальным (добрым) ГРУ» и «океаническим (злым) КГБ».

    Рядом с мифами культурного и иного свойства («менестрели Мурсии», «менестрели Морваны» и так далее) возникали конкретные фигуры. Владимир Крючков, бывший председатель КГБ СССР, с изумлением обнаруживал, что он входил в число «менестрелей Морвана» и являлся чуть ли не магистром Ордена Сета (иначе — «Красного Осла»). А Анатолий Лукьянов, бывший председатель Верховного Совета СССР, сидевший с Крючковым в соседних камерах, куда их поместил Ельцин после августа 1991 года, — напротив, «протектор» Ордена Полярных, Ордена Гора. И так далее.

    А поскольку конфликт между ГРУ и КГБ был отнюдь не выдуманным, то Дугин фактически разжигал этот конфликт в ситуации, когда у всей страны, что называется, «поехала крыша». В итоге книги Дугина по конспирологии и геополитике стали настольными книгами в Академии Генерального штаба, готовившей высшие армейские кадры страны, имеющей ядерное оружие. А призывы Дугина начать партизанскую ядерную войну и продолжить ее на Сатурне рассматривались на официальных совещаниях.

    Ком фантазмов распухал и захватывал все новые территории. «Маразм крепчал». Но тут пришел Путин. Путин явно был из КГБ. А Дугин полюбил Путина. В итоге он обнаружил «евразийский КГБ» (недопустимый монстр для конспирологии). Дальше он должен был бы обнаружить «атлантическое ГРУ». Затем Дугин вообще начал заниматься конкретной политикой, не переставая баловаться конспирологией. Поскольку он ездил по разным странам и везде были те, кто протягивал ему руку, и те, кто не протягивал, то везде должны были найтись «хорошие» евразийцы и «плохие» атлантисты. Наконец, к нему пристали специфические израильтяне — Эскин и Шмулевич. Надо было найти место и им. Обнаружились евразийские хасиды. Конспирология рухнула окончательно.

    Дугин, кстати, к этому моменту вполне респектабилизировался, забыл об основных своих фантазиях и превратился в нормального патриотического интеллектуала. Время от времени он вспоминает свои лучшие времена и снова берется за конспирологию. Но это уже никого не может впечатлить с той силой, с какой впечатляло ранее. Может быть, кроме Академии Генерального штаба. Но и она когда-нибудь должна будет увязывать концы с концами в этом печальном вопросе, все более приобретающем чисто историческое звучание.

    Но если в очумевшей стране «дугиниана», начавшаяся в 1992 году, закончилась разве что в 2002-м, то в последующее пятилетие место бурно развивающейся (и к Дугину уже никак не сводимой) конспирологии начала занимать параполитика а ля рус.

    Она оказалась востребованной обществом, которое уже вкусило конспирологической шизы, но хотело получить после этого нечто менее постное. То есть наполненное фактурами, подробностями, «сливами» и всем прочим. На параполитической арене сначала появились журналисты, готовые публиковать статьи, в которых десять строк в начале и десять строк в конце обрамляли стопроцентный оперативный «слив». Иногда даже просто запись, сделанную с помощью специальной техники. Ни в одной стране мира журналистика на это бы не пошла. А здесь это приобрело массовый характер. «Сливы» стали бестселлерами. Естественно, что этим воспользовались те, кто мог решать, что надо «сливать», а что не надо. В каких дозах и в каких комбинациях.

    Обществу, стремительно превращающемуся в «зооциум», было глубоко наплевать на подобные обстоятельства. Оно хотело «клубнички» и имело возможность ее отведать. Отведав, оно заорало: «Еще! Еще!» Родились сайты, гордо называющие себя компрометационными. Место Дугина, становящегося олицетворением умеренности, стали занимать интеллектуалы, гордящиеся тем, что они провокаторы. Началось параполитическое безумие. Худшие черты конспирологии стали соединяться с худшими чертами параполитики.

    Речь шла об еще одном интеллектуальном срыве — следующем за дугинским. Было ясно, что противодействие такому срыву обречено на сугубую локальность. И может осуществляться только в нишах, где разум почему-то еще сохранен. Было ясно также, что это противодействие абсолютно необходимо.

    И, наконец, было ясно, что противодействие окажется предметом пристального внимания новой шизокультуры, ненавидящей тех, кто мешает ее агрессивному распространению в обществе.

    Кроме того, никакая шизокультура не распространяется сама по себе. У нее всегда есть не только рупоры, но и бэкграунд. Изучение, например, одной из подобных групп — группы господина Беленкина (он же Баумгартен) — показало, что данный левый интеллектуал, изобличающий в своих публикациях определенные кремлевские кланы и конкретные транснациональные структуры, якобы связанные с этими кланами, преподает русский язык курсантам спецслужб в США.

    Перепроверки подтвердили, что это точные данные. А дальше начинается та самая технологическая критика, о которой я уже говорил.

    Спецслужбы США бдительно следят за своими кадрами. Предложить этим кадрам (в том числе тем, кто преподает язык американским курсантам спецслужб) контрпропагандистское начинание, санкционировать его, дать на него соответствующие гранты, связать преподавателей спецвузов с какими-то там левыми движениями… Согласитесь, это довольно громоздкая затея, на которую никто просто так не пойдет.

    А пойдет только в том случае, если видит конкретный смысл.

    Подобный смысл никак не может сводиться к дискредитации каких-то частей российской элиты. В том числе элиты наших спецслужб. Поскольку в используемых «сливах» фигурируют также высокопоставленные отставные и действующие работники спецслужб самих США. Эти работники вполне умеют себя защищать, что показала история спецслужб XX века. Как говорят в России, «у них не залежится». А если что-то залеживается, то становится еще интереснее. Потому что оказывается, что «сливы» неких левых интеллектуалов, санкционированные одними элитными спецслужбистскими группами США, касаются других элитных спецслужбистских групп тех же США. Затягивание в этот процесс российских спецслужб обнажает ту самую транснациональную специфику происходящего, которая прежде всего требует адекватного рассмотрения.

    Но можно ли осуществлять подобное рассмотрение на основе «сливов», причем заведомо тенденциозных?

    Да, отвечаем мы, поскольку (а) это «сливы», а не пустая болтовня. И (б) можно очищать «сливы» и выделять в них значимый материал. В любом случае, это надо делать постольку, поскольку речь идет об интеллектуальном здоровье общества. Мало конспирологии с примесью псевдопараполитики — на тебе! Теперь псевдопараполитика с примесью конспирологии! Мало больному обществу Дугина! Ему теперь навязывают еще и Беленкина!

    Продраться сквозь «сливы» к содержанию, соединить то, что удалось добыть при продираниях сквозь «сливы», с другими данными и как-то защитить здоровье общества — вот триединая задача.

    Хочу в завершение обратить внимание на одно общее свойство Дугина и Беленкина. Они, как конспирологи, рассматривают любую критику холистически, то есть наделяя критикующего всем континуумом отрицательных качеств. Когда я и моя организация стали проблематизировать концепцию Дугина, ответом было смачное описание моих физических недостатков. При чем тут физические недостатки, было вообще неясно, ибо никто не собирался конкурировать с конспирологами на конкурсе красоты или в других аналогичных местах.

    Я мог не обладать никакими физическими недостатками, а также недостатками морального плана. Но мог при этом неверно проинтегрировать уравнение в частных производных — и это стало бы для меня смертельным приговором как для ученого. Если на семинаре по теоретической физике мне вдруг начнут указывать не на то, что я неправильно расшифровываю ту или иную сингулярность в уравнении определенного класса, а на мои нестриженые ногти, то я, конечно же, сочту, что мой оппонент сильно переработал или не оправился от ЛСД. А при обсуждении политических наук подобное допустимо?

    Кроме того, это демонстрирует способ обращения с фактурами. Лицо, оперирующее спецфактурами, должно обладать тремя добродетелями — точностью, точностью и еще раз точностью. Одна неточность вызывает тотальный вопрос ко всей конструкции. Кстати, указания на такие неточности в научной среде всегда воспринимаются с глубокой благодарностью.

    И, наконец, есть правила общественного восприятия тех или иных сообщений. Нельзя, чтобы в сообщениях, имеющих определенного адресата, содержался материал, который будет слишком легко опровергнут за счет общения адресата с описанным в этих сообщениях предметом. Если предметом описания являюсь я, то описывающий должен понимать, что я являюсь его современником и активно общаюсь с различными слоями своего общества. Поэтому нельзя наделять меня в описаниях качествами, которые общество, увидев меня, во мне не обнаружит. Нельзя говорить, что я карлик, потому что я не карлик. Нельзя обсуждать мою тщедушность, потому что я являюсь лицом с достаточно брутальной фактурой.

    Я мог бы быть карликом и при этом… ну, не знаю, сэром Исааком Ньютоном. В любом случае, мои габариты никак не связаны с качеством производимого мною материала и моего мышления. И непонятно, при чем тут габариты вообще. Но если уже стали играть в игру под названием габариты, то она должна быть общественно достоверной.

    В противном случае общество, не обнаружив заданных в описании габаритов, констатирует, что данные о габаритах неверные, и спросит, каковы остальные данные, например, данные о связи кремлевских группировок с кем бы то ни было.

    Два указанных мною субкультурных свойства — истерическая холистическая магичность и произвольность описаний — суть свойства конспирологии и псевдопараполитики, а также их симбиоза. Это не свойства отдельных людей. Это свойства определенной культуры, являющейся вирусом, атакующим общественное сознание.

    Я хочу успокоить читателя, заверив его, что «сливы», которые я буду обсуждать ниже, более ценны, нежели описания оппонентами моих фактурных и иных качеств. В противном случае я не стал бы их рассматривать. Вообще же если конспирология просто вредна и абсолютно бесполезна, то псевдопараполитика крайне вредна, но не бесполезна. С ее рассмотрения я и начну описание одного реального конфликта, который в этих псевдопараполитических «эманациях» искажается, мистифицируется, но…

    Но при этом еще и высвечивается. Постараемся очистить все от искажений и мистификаций. И в любом случае попытаемся уйти от мизерности «мебельной» темы. При том, что эта мизерность будет мучить нас вплоть до конца нашего конкретного рассмотрения.

    Глава 2. Так все же — мебель или параполитика?

    Читателю уже известно, что первый раз нечто шевельнулось во мне в связи с так называемой «мебельной» темой аж осенью 2000 года. Сообщив это читателю, я сейчас перенесу его в совсем другое время. В осень 2007 года, когда вопрос о мебели окончательно соединился с вопросом о власти. Тут-то и подоспела псевдопараполитика.

    На скучную мебельную арену (если еще точнее, то на арену, где коловращались мебель, трусы, майки и прочие товары народного потребления) вдруг ворвалась «параполитическая фурия» в лице этого самого Беленкина и его компании. Фурия называлась left.ru. Читателю книги «Слабость силы» она уже знакома. И он не удивится, что данная «благородная фурия» стала терзать «чудовищную фурию» под названием Форум. Мск. ру.

    Тому же, кто не читал книги «Слабость силы» (и не знаком с сегодняшней кулуарной субкультурой), я вынужден объяснить, что авторов Форум. Мск. ру обвиняют (а) в чудовищных злодеяниях на базе международного терроризма, (б) в наркобизнесе, осуществляемом в особо крупных размерах, (в) в связях с различного рода международными спецслужбистскими элитариями, в том числе с бывшими руководителями ведущих западных спецслужб, (г) в глубокой причастности к советскому и постсоветскому ГРУ… Мои скромные вопрошания по поводу того, как небольшая группа авторов этого сайта с явно ограниченными возможностями может сама по себе развить столь масштабную и разноплановую деятельность, вызвали у Беленкина и его компании автоматические обвинения в мой адрес — мне приписали причастность к этой «чудовищной группе». Форму же причастности Беленкин знает одну. Причастен — значит наймит. Так в отношении меня был трагикомически воспроизведен известный политический прецедент: «Маленков, Каганович, Молотов и примкнувший к ним Шепилов».

    Робкие указания на то, что я не знаком с большей частью членов зловещей группы, мучающей сознание и подсознание господина Беленкина, а имеющиеся знакомства ну уж никак не являются тем, что господин Беленкин называет «ангажемент»… Что, напротив, если уж доводить бредовую логику господина Беленкина до абсолютности, то участие в МОИХ клубах и МОИХ семинарах — это обратный ангажемент (что тоже полная чушь)… Все эти несоответствия никак не могли поколебать сосредоточенную ярость господина Беленкина по отношению ко мне как «инкарнации» Шепилова. Шквал угроз и подворотного хамства является нормальной аранжировкой для субкультуры этого типа.

    Что же до реальности — а интересна именно она, — то я никак не хочу сказать, что Форум. Мск. ру или его бэкграунд (FarWest и все остальное) являются чистым плодом вымысла господина Беленкина. Напротив, эти организации весьма серьезны и индикативны. Но индикативны, и не более того. Интерес к этой индикативности и является предметом тех или иных диалогов. Если бы господин Беленкин при всех его вышеописанных особенностях приехал в мой Центр, то я бы и с ним вел диалог, как я веду его, например, с Дугиным. Все мы, увы, уже далеки от традиционной (всегда в основном сельской) культуры южных народов, в рамках которой юноша, прошедшийся за руку с барышней, немедленно должен на ней жениться. Политические коммуникации — вещь гораздо более сложная. И не понимать этого может либо клинический идиот, либо тысячепроцентный провокатор.

    Я утверждал и утверждаю, что индикатор под названием FarWest маркирует собою крайне интересный международный процесс. Другое дело, что приписывание FarWest'у автономных и сугубо криминальных (причем локальных, вот что важно) особенностей выдает интенцию того, кто приписывает микроявлению макровозможности. Этот приписывающий не хочет реконструкции макроявления (рис. 50).

    Что, в сущности, обрушило шквал «антропофизиологических мантр» на вашего покорного слугу, которого предлагалось погрузить в нечистоты? И которому вменялись то избыточная полнота, то столь же избыточная тщедушность, одинаково несовместимые с гордым званием аналитика… Вот эта схемка, изображенная на рисунке 50, и обрушила.

    «Коллеги! — говорили мы. — Вы описываете микроявление — FarWest. И наделяете его макровозможностями. Как одно может сочетаться с другим? Давайте найдем макроявление, отвечающее макровозможностям. Мы же не отрицаем наличие оного!»



    Рис. 50

    В ответ «коллеги» взвыли по-подворотному. А почему они взвыли? Это же важно! Потому что они прекрасно понимают, что стоит только оконтурить макровозможности, в пределах этого контура окажутся прорисованными их же заказчики. Которые, между прочим, не контур им заказывают, чтобы их — заказчиков — там потом разместили, а конкретную компру на конкретных лиц. В основном — с американским гражданством. А уж попутно и на русских, чтоб с теми не якшались. А якшались с кем надо.

    Но какое мне дело, честно говоря, до того, что нужно «коллегам»? Я-то точно знаю, что нужно мне. И моим единомышленникам тоже. Нам нужно выявить макроявление! Высветить его! Осмыслить. И уже после этого что-то с чем-то соотносить. Иначе говоря, нам надо избавить псевдопараполитику от этого самого «псевдо», вернуть ей то достоинство, которое было в 70-80-е годы прошлого века. А также продвинуться дальше в философском осмыслении происходящего. И, только осуществив такое продвижение, начать взаимодействие с конкретными фактурами, которые без предварительного смыслового восхождения к макроявлению — не более чем идиотские и грязные «сливы».

    Так что же это за макроявление? И что превращает его в источник сокрушительной и масштабной — в том числе и глобальной — социокультурной деструкции?

    Макроявление, о котором боятся говорить, связано с ненормативной деятельностью транснациональных элитных спецслужбистских сгустков, ведущих игру через голову государств и народов. Содержание этой игры во многом определяется тем самым кризисом нео- и парабрахманизма, который я пытался описать выше. Этот мировой кризис определяется понятием «секьюритизация». Причем, повторю, не в хорошо известном бизнесменам финансовом смысле. Речь идет о росте значения спецслужбистских групп, претендующих не на роль силового инструмента политики, а на роль автономного и самодостаточного политического фактора.

    Лично я никоим образом не возражал бы против подобной их новой роли, коль скоро она не породит глубоко регрессивной (а то и просто деструктивной) реальности. Однако эта роль не сопрягается с изменением интеллектуально-духовного качества претендующей на нее элиты. Именно поэтому мне совершенно очевидна деструктивность реальности, возникающей в случае реализации подобных претензий.

    Я много раз говорил об этом на различных семинарах и конференциях как в России, так и за рубежом. Постоянная тема, которую я при этом обсуждал, — «идеология и спецслужбы». На том метафорическом уровне, который я предложил в данной книге, та же тема может быть названа — «брахманы и кшатрии».

    Но почему я постоянно возвращаюсь к этой теме? Потому что поступающие сведения и профессиональная интуиция говорят, что российская и мировая реальность накапливают противоречия указанного типа. Что эти противоречия сродни политическому динамиту. И когда накопленный миром и страной политдинамит взорвется — мало никому не покажется.

    Одно дело — пока я обращаюсь с призывами, а политдинамит не взрывается. Можно обращаться до бесконечности. Вежливо послушают, сочувственно покачают головой, восхитятся (или сокрушенно изумятся) изощренности аргументации и метода.

    Другое дело — когда происходит предсказанный взрыв этого самого политдинамита. Пусть даже и микровзрыв (политдинамит накапливается в разных щелях и кавернах нашей реальности и не обязательно должен взорваться весь сразу одномоментно).

    Подобным микровзрывом в России стал арест генерала А.Бульбова — высокого должностного лица Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков. И последовавшая за этим арестом статья главы данной службы В.Черкесова.

    Только такой — одновременно политический и идеологический — микровзрыв придал аналитическим прогнозам недостающую весомость.

    И лишь постольку, поскольку один из участников этого конфликта, В.Черкесов, стал осмысливать конфликт, а не просто принимать участие в заведомо деструктивной конфликтной схеме. Той, которую я вынес в заглавие своей книги.

    Конфликтуют ли в современном мире «кшатрии» и «вайшьи»? Конфликтуют ли они не в скромной и специфической отечественной модификации, а на глобальной сцене? Да, конфликтуют. Короли нефти и газа, тяжелой индустрии и хайтека, а главное — финансов… Чем это не неовайшьи XXI века? Рыцари плаща и кинжала, получившие в свои руки во второй половине XX века тайные неподконтрольные фонды (они же — средства от «специального», в основном наркооружейного, бизнеса)… Чем это не неокшатрии?

    А само наличие триллионных (я отвечаю за свои слова) долларовых «спецобщаков», полученных в результате создания тайных неподконтрольных фондов, — чем не соблазн трансформации неокшатриев в неовайшьев? Ведь подобные «общаки» не могут существовать автономно и замкнуто! Они втягивают в себя самые разные сферы проблематичной человеческой деятельности. Создаются банки, финансовые компании. Осуществляется комплексная «отмывка». Формируются сопряженные сферы деятельности — тот же шоу-бизнес, например, и не только он. Происходит глубокое переплетение спецэлит с криминалитетом. Наверное, спецэлиты все равно находятся «наверху» при подобном переплетении. Но где там верх и где низ, оценить становится все труднее.

    В мире возникают новые глобальные акторы. А значит, и новые глобальные претензии. Но эти претензии в лучшем случае не получают никакого идеологического оформления. А в худшем — получают оформление весьма и весьма зловещее.

    В данном мировом процессе прослеживается некая «смыслотенденция». Когда-нибудь я постараюсь обсудить ее подробнее. А сейчас сделаю на этот счет лишь «пометку на полях». И выскажу смелую гипотезу, согласно которой новые глобальные акторы вообще чураются смысла, пытаясь заменить его силой. Есть один язык, на котором слово «сила» и слово «власть» совпадают. Это английский язык. Увы, такое лингвистическое совпадение не может носить случайного характера.

    Между тем власть и сила никогда не могут совпадать. Ибо у них различная — не побоюсь этого слова — метафизическая природа. Если же от метафизики переходить к обычной социальной теории, то речь идет о простых и понятных вещах. Они изложены, например, известным неогегельянцем Кожевым в его работах по философии власти.

    Вкратце речь о том, что власть существенно несводима к силе. Если вы являетесь держателем власти (например, директором какой-нибудь фирмы) и к вам в кабинет зашел скандалящий подчиненный, то вы являетесь властью лишь постольку, поскольку можете тихо сказать ему «выйди из кабинета» — и он выйдет. Если же вы должны вызвать охрану или, тем более, начать драться, чтобы вышвырнуть из кабинета взбунтовавшегося нахала, то вы уже не власть. Легитимация силой — это квазилегитимация. А в каком-то смысле даже делегитимация. Власть, применившая силу против своего народа, существенно делегитимируется. И те, кто это понимает, иногда специально провоцируют власть на нечто подобное.

    Кожев предлагает гегелевский вариант классификации типов власти. Власть Отца (то есть Бога), власть Судьи, власть Вождя как носителя сверхценного проекта и власть господина над рабом. Если власть Отца носит сакрально-легитимационный характер (апелляция к святости), власть Судьи — этически-легитимационный характер (апелляция к справедливости), а власть Вождя — концептуально-легитимационный характер (апелляция к проекту, мечте, утопии), то власть господина над рабом носит примитивно-экзистенциальный характер (апелляция к мужеству). Но и в последнем из рассмотренных вариантов власть апеллирует не к силе, а к мужеству. Господин во имя признания и подтверждения статуса может умереть, а раб не может. Господин не будет жить в несвободе и предпочтет ей смерть, а раб будет жить в несвободе. Апелляция к силе как источнику власти просто исключена.

    В «Прикованном Прометее» Эсхила Прометея ведут к скале две сущности. Одна из них называется Сила, другая — Власть.

    Я уже говорил об этом и подчеркивал, что общемировой процесс кризиса западной цивилизации основан на подмене власти силой. Здесь я могу еще развить данную идею, подчеркнув, что сам феномен шахидизма («не боимся смерти») возник из стремления противников западной цивилизации лишить Запад последнего источника властной легитимации — права на господство, исходящего из апелляции к мужеству, к отсутствию страха перед смертью, к готовности принять смерть, дабы быть признанным. Если у Запада не окажется других источников легитимации, а этот также будет отнят, возникнет ситуация глобальной делегитимации.

    Власть Судьи была убита бомбардировками Сербии. И окончательно высмеяна некими трагифарсовыми деталями войны в Ираке. Одна из таких деталей — то, что не кто-нибудь, а именно радикальные исламисты вешали Саддама Хусейна на глазах всего мира.

    Власть Отца по определению отсутствует в мире светскости, то есть Модерна.

    Деградация и дискредитация проекта «Модерн» лишает Запад власти Вождя, поскольку Вождь должен выступать от лица проекта. В послевоенной Германии и Японии планы Маршалла и Макартура еще могли заполнить вакуум власти. Какой модернизационный проект реализован в Ираке?

    Формальная демократия абсолютно бессильна, поскольку она является формой, средством, а не содержанием. Попытка превратить форму в содержание — это мутация, извращение. А главное — это путь к краху проекта «Модерн», который прочно связан с понятием «авторитарная модернизация».

    Наконец, еще раз повторю, шахиды своими акциями проблематизируют и власть господина над рабом (вообще крайне проблематичную в XXI столетии).

    И вот тогда происходит убийственная делигитимационная силовая судорога, которая и называется «секьюритизацией» или «восстанием кшатриев».

    Повторю еще раз: кто-то возмущается, услышав, что спецслужбы — чекисты (КГБ) — это кшатрии. Мол, кшатрии — это только военные, которые умирают с честью. Но это негодование игнорирует два обстоятельства.

    Во-первых, правомочность использования метафоры. Ведь не собираемся же мы буквально применять индийские архаические понятия к реальности XXI века.

    Во-вторых, специфику войны. Если сводить кшатриев к лобовому представлению о рыцарской чести, то даже военная хитрость — это уже карма, несовместимая с кшатризмом. Разведка в тылу противника — тем более, поскольку надо мимикрировать, переодеваться. Но тогда давайте признаем, что негодующие военные разведчики (ГРУ) — тоже разведчики, как и их коллеги. Что они тоже притворяются, внедряются. И потому не являются людьми чести. А значит, не являются кшатриями. Для меня кшатрий как метафора, применимая к современности (не хочется усложненных слов, но если хотите, то нео- и пара-кшатрий) — это, скажем так, человек службы. Помните простую и очень культурно-репрезентативную песню советской эпохи?

    Наша служба и опасна, и трудна.
    И на первый взгляд как будто не видна.
    Если кто-то кое-где у нас порой
    Честно жить не хочет,
    Значит, с ними нам вести незримый бой.
    Так назначено судьбой для нас с тобой —
    Служба дни и ночи.

    Это была милицейская песенка. Конечно, смешная, агитационно-наивная. Но за ней — серьезное содержание. Оно определяется словом «СЛУЖБА».

    Служба — вот что объединяет всех, кто действует на любом, зримом или незримом, фронте. Дробить это сообщество людей службы — аморально, глупо, контрпродуктивно. Видите ли, офицер Вооруженных Сил — это воин, а работник КГБ — шпион. А кто такой работник ГРУ? Тоже шпион? А офицер спецназа ГРУ? А десантник из разведбата? Нет уж, надели люди форму, дали присягу — и стали воинами. Служба становится судьбой.

    Так должно быть на любом зримом или незримом фронте.

    Рихард Зорге работал в глубоком тылу. И занимался не боевыми действиями, а много чем. В том числе вещами очень двусмысленными. Но это была его служба. Он не был развратником и пьяницей — он служил Родине. Он же не как Ставрогин предавался греху. Это не было ядром его бытийственности. Это было глубокой периферией. А в ядре находились долг и служение. Иначе говоря, служба.

    Нельзя приравнивать человека, выполняющего служебное задание, к наркобарону Пабло Эскобару. Я никакого человека службы не могу приравнять к бандиту, даже если его служебный долг состоит в том, чтобы находиться в банде и участвовать в бандитских разборках.

    Отмените это различие — и не будет службы. Существует «неволя и величие солдата», как писал Альфред де Виньи.

    Служба требует ясности. Вот враг — носитель зла, источник беды. Это может быть интервент. Или преступник. Но, в любом случае, это враг. С ним ведут войну теми способами, которые позволяют добиться цели.

    Но если (как это бывало в начале 90-х годов) на праздновании Дня милиции бок о бок сидят преступники и милицейское руководство — у каждого человека службы начинает что-то надламываться внутри.

    Кто-то с этим надломом справляется, а кто-то нет. Но Дух службы покидает в большей или меньшей степени Дом службы, независимо от того, является ли этот Дом ведомством или отдельной личностью. Как только Дух уходит из Дома, в него приходит кто-то другой. Все понимают, что свято место пусто не бывает. Но разве пусто место бывает свято?

    Сколько стоит любовь? Как только у любви появляется цена (хоть в сто баксов, хоть в миллион) — это уже не любовь, а оказание сексуальных услуг.

    Сколько стоит долг?

    Сколько стоит Родина?

    Сколько стоит честь?

    Пока есть долг, честь, Родина — у них нет цены. И только вокруг такого отсутствия цены может формироваться служба. Как только возникает цена, Дух службы покидает Дом службы. А в Дом приходит кто-то другой.

    Казалось бы, все просто, не так ли? Так ведь не вполне!

    Разведчик ведь является еще и представителем класса, элиты. У класса и тем более элиты есть особые функции. Хорошо ли, что они есть — это другой вопрос. Но они есть. И эти функции сопряжены с Духом игры. Как одно лицо будет сочетать в себе два Духа — Дух службы и Дух игры?

    Предположим даже, что на время службы класс и элита освобождают своего представителя от элитно-классовых функций, пропитанных игровым духом. Может ли он освободиться окончательно? Да и освобождают ли его окончательно? А если не освобождают, то что происходит? Ален Даллес служил или играл? Точнее, он больше служил или больше играл? И за счет чего могли сочетаться в одной личности оба начала?

    Это очень сложный вопрос. Развитое элитное самосознание (закрепленное с младых ногтей определенными институциональными формами) чревато подрывом Духа службы. Но если речь идет об адекватных формах элитного самосознания, то есть и компенсаторные механизмы.

    Для представителя народа его страна, которой он служит в качестве воина, — это средство, с помощью которого народ длит и развивает свое историческое предназначение. Легче всего сказать, что для представителя элиты все происходит аналогичным образом, поскольку представитель элиты в каком-то смысле представитель народа. Но это не всегда так.

    Элита может обладать своим представлением о смысле происходящего. Этот смысл может сильно расходиться с народным. Но сильно расходиться — не значит вступать в антагонизм. А главное, этот смысл все равно является Смыслом. Он не менее накален, не менее жертвенен. И игра подчиняется высшему элитному смыслу.

    А вот если такого смысла нет, и элита, оторвавшись от народного смысла, оказывается лишенной другого смысла (как-то сопрягаемого с народным, при всей его инаковости), тогда она может стать жертвой игры. Сначала элите кажется, что своей игры.

    Потом оказывается, что чужой игры.

    Видимо, это и произошло с советской элитой. Выходцы из низов не успевали обрести подлинный элитный смысл. Но они уже отрывались от своего органического народного смысла. И удивительно быстро обучались игре. Конечно же, в самых примитивных формах. Но эта примитивность лишь усугубляла ядовитость осваиваемого.

    Для человека службы все просто. Есть, например, тайные фонды для проведения тайных же операций. Если он использует эти средства, то это не превращает службу в бизнес. Потому что он использует средства для ведения войны, а не для личного обогащения.

    А если в ходе сложных перипетий (например, перестройка, распад СССР, шоковые реформы) грань между тайными фондами и полуприватизированными «общаками» стирается? Вообще стирается или хотя бы отчасти? И может ли она не стереться?

    Ведь идет это самое неорганичное взрывное первоначальное накопление! Стремительно меняется характер элитогенеза. Можно сколько угодно негодовать по этому поводу. И быть сколь угодно правым в этих негодованиях. НО ЭТО ВЕДЬ ПРОИСХОДИТ! Что дальше?

    Дальше либо абсолютное падение — вульгарное, циничное, граничащее с болезненной одержимостью… Либо переход с территории службы на иную территорию, не являющуюся царством вульгарно-материалистического безумия. Но это надо еще суметь туда перейти! То есть как-то соотнестись с идеей власти в ее элитно-классовом понимании.

    Соотнесение с таким идеально-властным началом может трансформировать дух службы в иной, но высокий дух. Но если номинальный дух службы исчезает за счет наличия несовместимой с ним ситуации, а этот иной высокий дух не приходит на его место, то начинается игровая оргия. Безумие «игры ради игры». Причем игры, не подчиненной никакому высшему началу. Даже изощренно-элитному.

    Предположим, что сильная личность очень мощно срослась с духом службы. А ее волочет на «другую территорию». Эта личность видит, что «другая территория» населена монстрами «игры ради игры» или еще более вульгарными (но не менее страшными) «сущностями». Что будет делать такая личность? Тут возможны варианты.

    Вариант № 1. Личность просто СЛОМАЕТСЯ. И тогда мы через какое-то время вместо сильной личности увидим еще одного монстра «игры ради игры». Причем тем более жуткого, чем сильнее была личность.

    Вариант № 2. Личность будет УПИРАТЬСЯ. И тогда ее в лучшем случае просто выкинут из того пространства, где она может как-то влиять на происходящее. А в худшем случае уничтожат.

    Вариант № 3. Личность НАЙДЕТ ВЫСОКИЙ ЭЛИТНЫЙ СМЫСЛ.

    В любом случае, человек службы оказывается в трансформационной ситуации. То есть в той самой ситуации, которую и называют «инициатической». Только попадает он в нее не из жажды получить искомую инициацию, а в силу исторической трагедии. Его сама трагедия впихивает в новую реальность. Он проваливается в нее, как в Зазеркалье.

    Оглядывается вокруг себя — где, мол, хоть какое-то трансцендентное начало? Ну, Кролик хотя бы… Фавн какой-нибудь… Инициатический Бафомет… А в Зазеркалье — стерильная игровая поляна. А посреди нее качели… Не идолы, не языческие синкретические божества… Просто качели. Безжалостные и бессмысленные… Так сказать, стерильная «фигура баланса». Поди еще разбери, какая трансцендентальность стоит за подобной фигурой. Да и стоит ли?

    Человек службы может просто не выдержать и не пройти. А может выдержать и пройти в «игровую зону». Но как пройти в эту зону и остаться человеком? Потому что пройти в нее и перестать быть человеком — это в каком-то смысле значит не пройти. Ведь добравшаяся до игровой зоны «раздавленность» будет порабощена (или просто «съедена») настоящими игроками.

    Возражая Льву Толстому с его непротивлением злу силой, очень крупный философ начала XX века Иван Ильин (в целом, чтобы было понятно, отнюдь не «герой моего романа») совершенно справедливо говорил о действиях в благодати и в миру. Мол, в благодати нет места силе и злу, а в миру как несовершенстве клин можно выбивать клином.

    Это правильно. Но тогда где-то должна быть благодать. Игрок должен быть игроком в миру. Но не в благодати. Говоря современным языком, на периферии системы, а не в ее ядре. Как только исчезает грань между ядром и периферией (а она исчезает сразу же, как только исчезает благодать, то есть брахманизм, то есть смысл), новый играющий человек становится вирусом, который привносит игру в ядро (простейший вариант — в свое общество).

    Свой и чужой… Это противопоставление исчезает. И тогда можно многое. Я не буду перечислять, что именно. Этим «можно» пронизан XX век. Особенно его вторая половина. Это «можно» грозит стать всеобщим в XXI веке. Могу ли я назвать такую игру «беспределом»? Это мягкий и размытый термин, не позволяющий, увы, определить специфику рассматриваемого феномена.

    Ну, назову я игру в Буденновске или в Беслане (а я убежден, что это именно игры) — беспределом. И что? Разве я что-нибудь раскрою в сути явления? Суть же эта в потере грани между миром и благодатью. И экспансии игрового начала в зону благодати, в «ядро системы» — что означает разрушение этого ядра, а значит, смерть или мутацию системы. (Тут все зависит от того, каким именно образом ядро будет разрушено. Но оно будет разрушено обязательно!)

    Назвать губительное вторжение игры в ядро системы российским уникальным ноу-хау я не могу. В том-то и дело, что этот дух Игры, вышедший за рамки Истории (новый дух, по Гегелю), грозит стать безальтернативным духом XXI века. И тогда человечество исчезнет, причем достаточно быстро. Не будут реализованы даже идеи его сокращения до «золотого миллиарда» (или «золотого миллиона», неважно).

    Время от времени ко мне приходят бледные, как смерть, элитарии, ощутившие прикосновение игрового абсолюта к своей душе и своему телу. Это нетрусливые, решительные люди. Тот страх, которым веет от них, — не имеет ничего общего с обыденным страхом. Но он еще сильнее. Обожженный этим холодным прикосновением человек говорит: «Неважно, что будет! Главное, чтобы наши дети выжили и были наверху!»

    Что на это ответишь? Скажешь: «А если наверху будут только публичные девки?» Тебе: «И пусть». Спросишь: «А если наверху будут только птички и тараканы? Как вы в них превратите своих детей?» Решат, что ты отвратительно шутишь и не понимаешь серьезности темы. А я, поверьте, не шучу и все понимаю.

    Когда Рональд Рейган сказал: «Пусть лучше мои девочки умрут сейчас, веря в Бога, чем будут воспитаны при коммунизме и умрут потом, не веря в него», — это, конечно, был пиар. Но в этом пиаре была какая-то (качество обсуждать не буду) огненность. Когда Магда Ришель (супруга Геббельса) написала перед самоубийством: «Мне не дорог мир, который придет после фюрера и национал-социализма, в нем не стоит жить, еще и потому я забрала с собой сюда детей. Их слишком жалко оставлять для грядущей после нас жизни…» — в этом тоже была огненность, пусть и черная.

    Что такое мир вообще без огня и его хранителей? Почему этот мир сохранит человечность и человека? И почему в нем у Запада (нашей общей цивилизации) будет хоть какое-то место? Ведь рядом есть цивилизации, которые отнюдь не лишены своего огня. Мы хотим отдать им мир? А понимаем ли мы, что этот мир не будет миром, в котором останется Восхождение? Для кого-то речь идет о восхождении на Голгофу, для кого-то о восхождении как «усложнении форм»… Скачке из царства необходимости в царство свободы… Выходе разума из «инферно естественного отбора».

    Но что такое мир без восхождения? Мир же не застынет в определенной точке. Начнется нисхождение. Возникнет мир регресса как тотальной нормы. Кто-то с облегчением скажет, что это будет мир фундаменталистского контрмодернистского ислама. Этот «кто-то» сильно заблуждается.

    Когда я описываю русский мир эпохи карнавала как «русский ад», я не шучу. Я уже сказал в начале главы, что в скромное мебельное начинание, известное под названием «дело «Трех китов»«врываются «параполитические фурии» — left.ru и Форум. Мск. ру. Ну, врываются, и ладно… Что дальше? Что они несут с собой? Некоторое странное игровое начало? Но чем это начало обуздано? И обуздано ли оно хоть чем-то?

    Я понимаю, что людей службы некая историческая трагедия вытолкнула в это самое Зазеркалье. Что перед ними — качели. И они как-то себя с качелями соотносят.

    Но ведь качели — о-го-го какие! И что тут значит соотнестись? Значит ли это — всего лишь срочно обзавестись каким-то локальным компенсатором отсутствующего элитного Идеального? Но ведь локальный компенсатор тоже должен быть во что-то встроен. И, честно говоря, толку ли в компенсаторах? Нужна либо идеальная достройка личности до масштаба глобальных вызовов. Либо… Либо даже не знаю что.

    Предположим, какой-то «человек службы» решил, что после распада СССР будет верно служить, так сказать, малому его осколку. Украине, например, или Чечне. Это его локальный компенсатор разрушенного (и поруганного — ведь прежние присяга и знамя оказались в грязи) прошлого Идеального. На что он надеется? На то, что его «кусок мира» сохранит и отстоит человечность?

    Но при идущем глобальном процессе это исключено! Украина не спасется, потому что не спасется Запад. Да и вообще, что значит спасение? Спасение — это восхождение или что? Возможно ли спасение вне восхождения? И — крайний вопрос — нужно ли оно тогда?

    Вот что такое метафизика — светская, духовная, какая хотите. Даже если конкретный человек ее не осознает, это не означает, что метафизики может не быть вообще.

    А вот когда от метафизики решительно отказываются, да еще «люди службы», то возникают эти самые наглотавшиеся «вайшьистского варева» спецслужбистские «кшатрии» (неважно, в каких погонах), конкурирующие друг с другом «без берегов».

    Таков масштаб вопросов, которые было предложено обсудить всем, кто заинтересован в поиске истины. В том числе и left.ru с его американским гражданином Беленкиным-Баумгартеном и всеми прочими «слагаемыми» — как коллективными, так и индивидуальными.

    В ответ раздался весьма индикативный «визг» самого непристойного (буквально площадно-матерного) и одновременно весьма любопытного свойства.

    В России широко известен анекдот про барина и кота, в котором барин, мучая кота, флегматично констатирует: «Очень они этого не любят». То, что именно не любит господин Беленкин, понятно. Он не любит опасной для него «форматизации». А также прочих научных изысков, которые случайно могут засветить то, что он хочет оставить в тени. И понять его можно. Начни кто засвечивать, глядишь, не только финансирование потеряешь, но и обретешь совсем иные, гораздо более масштабные неприятности. Поэтому он визжит.

    А я всего лишь обращаю внимание на этот визг, потому что он, опять же, представляет собой хоть и мелочь, но индикативную. А индикативная мелочь — это уже не мелочь. Примесь изотопа — мелочь. Но мало ли что можно обнаружить по подобной мелочи! Фиксация визга господина Беленкина — это тоже часть метода. Равно как и технологическая критика, в ответ на которую была проявлена вышеназванная реакция.

    Констатируя все это, я вовсе не хочу отвратить читателя от текстов господина Беленкина. Я, напротив, призываю прочитать их более внимательно. А если читатель после этого еще раз заглянет в книгу «Слабость силы», то он сумеет кое-что сопоставить и без меня. Я же перехожу теперь к интересующей меня фактуре, представляемой господином Беленкиным, которого я уже отрекомендовал читателю.

    По отношению к хронологии конфликта, начатого мебельным эпизодом осенью 2000 года, я, конечно же, забегаю вперед. Ибо очередная фактура, которую представил господин Беленкин, является его развернутым откликом на арест сотрудников Госнаркоконтроля (прежде всего — генерал-лейтенанта Бульбова).

    Бульбов был арестован 1 октября 2007 года. А 9 октября глава Госнаркоконтроля В.Черкесов выступил с той самой статьей «Нельзя допустить, чтобы воины превратились в торговцев». По поводу воинов, торговцев, а также других сословий мы уже рассуждали в предыдущей части книги, проводя социокультурный анализ феномена чекизма и используя эту черкесовскую метафору. В четвертой части — строго следуя хронологии элитного конфликта, который я называю «качели», — черкесовская статья снова будет обсуждаться как переломный момент в развитии данного конфликта.

    Здесь же она становится для меня маркером другой очень непростой темы — войны спецслужбистских элит. Это по определению параполитическая тема. Не была бы она параполитической — не было бы и этой книги. Тему надо обсуждать спокойно и последовательно. И я это сделаю чуть ниже. Но сначала надо доказать, что она заслуживает обсуждения. Что некий феномен обладает параполитическим потенциалом.

    Перед вами некий предмет. И вы хотите его анализировать. Почему вы этого хотите? Вы хотите анализировать этот предмет потому, что в нем есть интересующее вас содержание? А кто вам сказал, что оно есть? Вы можете сказать, есть оно или нет, только после того, как вы его проанализируете. Возникает замкнутый круг. Чтобы анализировать, надо знать о наличии определенного качества. А чтобы узнать о качестве, надо проанализировать.

    Вырваться за пределы этого круга можно, имея «зацепку». Вы должны получить какие-то сведения о неявном содержании предмета раньше того, как начнете анализировать. Предмет должен что-то выплеснуть из себя. И уже уловив этот выплеск, вы начинаете его планомерно исследовать. Подобным выплеском была реакция на войну спецслужбистских элит, ярко заявившую о себе самим арестом генерала Бульбова (это тоже будет подробно обсуждено ниже) и ставшую для общественного сознания фактом (или легитимным феноменом) после выхода в свет вышеупомянутой статьи В.Черкесова.

    В ответ на этот событийный эксцесс «коллеги» из left.ru и их антагонисты из Форум. Мск. ру выдали несколько текстов. Эти тексты надо и предъявить, и откомментировать, опережая аналитическую хроникальность, поскольку они доказывают параполитический потенциал той темы, которую именно в силу этого и стоит хроникально анализировать.

    Сначала — тексты left.ru во всем их своеобразии. Текст № 1 принадлежит интернет-субъекту под именем Антон Баумгартен (он же — обсужденный выше господин Беленкин). Текст озаглавлен «Гостайна генерала Бульбова». Знакомим с текстом читателя (здесь и далее сохранена стилистика и орфография сайта):

    «Жаль Бульбова. Раз столько говна на него ополчилось, значит, хороший мужик. Когда инфа о задержании по инету и СМИ прошла, Мураш-отпускник в ДВОТе нарисовался. Сиял как начищенный самовар. Собрал окружение. Квитко вышел еще больше распухший от счастья. Своим сказал, что в центре ихние власть захватили, скоро Лысак вернется и дела закрутятся; бабла и работы всем хватит.

    С форума работников Дальневосточного таможенного управления:

    2 октября в аэропорту Домодедово сотрудниками Следственного комитета и ФСБ были задержаны глава департамента оперативного обеспечения Госнаркоконтроля генерал-лейтенант Александр Бульбов и несколько его подчиненных. (В действительности Бульбов и его подчиненные были задержаны 1 октября. — С.К.) Арестованные прилетели из Южной Африки (через Дубай), где находились по служебным делам. 9 октября Басманный суд вынес решение об аресте Бульбова, экс-заместителя начальника службы собственной безопасности ФСНК полковника в отставке Юрия Гевала и старшего сотрудника ФСНК Донченко.

    Генералу Бульбову предъявили обвинение в получении взяток, превышении должностных полномочий и злоупотреблении полномочиями, а также в нарушении тайной переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений УК РФ. Первоначально к этому списку добавляли и разглашение государственной тайны. Но очень скоро это обвинение исчезло. Но именно оно незримо остается единственной причиной ареста Бульбова и его подчиненных. Сейчас ясно следующее.

    Причин для действий против ФСКН, Чайки и Золотова у группы Сечина—Бортникова—Бастрыкина было несколько. Департамент Бульбова вел оперативное сопровождение «Трех китов», китайской контрабанды, банка Дисконт и ряда других дел, связанных с коррупцией в ФСБ и Таможне. Бульбов вел также оперативную разработку мафиозно-политического сообщества Фарвест и его связей в РФ. То есть, фактически, офицеры Бульбова собирали информацию о неформальных связях между антироссийским альянсом разведок США, Британии, Саудовской Аравии и др. стран с высшим силовым руководством РФ. Кроме этого, Генпрокурор Чайка до 7 сентября контролировал дело по убийству Политковской, где следствие вышло на его исполнителей — Стамбульское бюро внешней разведки Саидова-Нухаева, младших партнеров ЦРУ, МИ-6, саудовской разведки и турецкого Генштаба, под крылом которого они существуют (см. мою книгу «Третья Барбаросса»). Руководители Бюро — Руслан Саидов и Хож Нухаев — входят в число пайщиков Фар Вест ЛЛЦ. А за раскрытием дела Политковской последовали бы и дела Хлебникова и Андрея Козлова, также убитых агентурой Саидова и украинского Спецотдела «Р» Филина и Лихвинцева. Все эти дела теперь разваливают следователи Бастрыкина. Теперь главное.

    Разработка всех этих направлений, включая Фарвест, Оперативным департаментом Бульбова велась даже не с санкции, а по прямому поручению Путина главе ФСНК Виктору Черкесову. И фарвестовцы знали об этом с самого начала.

    Бульбов с его офицерами не ели свой хлеб даром. Вот свидетельство профессора-криминолога Марата Мусина, главы экспертной группы по проблемам борьбы с коррупцией в России. В недавнем выступлении по радио «Эхо Москвы» Мусин рассказал, что, используя новую научную методологию, разработанную российскими специалистами по теневому сектору экономики, непосредственно перед арестом группа Александра Бульбова и Юрия Гевала «решила важнейшую стратегическую задачу» и вышла «на каналы формирования накопления наркокапитала». Послушаем, как Мусин объясняет маcштабы преступности, которые предстали перед оперативниками и аналитиками ФСНК.

    И. МЕРКУЛОВА: Вы непосредственно с Бульбовым контактировали?

    М. МУСИН: Да, конечно, конечно, все эти задачи, и с Гевалом, т. е. мы разработали такое решение и вышли на очень серьезные результаты. Причем эти результаты были опубликованы, впервые прозвучало, что ФСКН решила эту задачу и взяла под контроль практически 12,4 % ВВП. Это те средства, которые легализуются от преступных видов деятельности. А по оценкам экспертов, четверть этого объема легализации — это до 3 % ВВП, это как раз наркокапитал, потому что Черкесов поставил правильную задачу. И Бульбов, принципиальная позиция Бульбова и Гевала заключалась в том, что надо перейти, перед нами, как учеными, была поставлена задача очень простая, надо перейти от заведомо проигрышной стратегии борьбы с одноразовой этой уличной наркопехотой, потому что сейчас уже на один раз используют курьеров и т. д., к созданию методологии, которая выйдет на точку, на организаторов этого бизнеса, на распорядителей этого колоссального капитала, объем которого, вы сами понимаете, до триллиона рублей в год, сейчас составляет почти 3 % ВВП.

    Задача была сложная, но тем не менее… Да и позиция генерал-лейтенанта Бульбова и полковника Гевала заключалась в том, что нам нужно выйти на распорядителей этого капитала, т. е. разгромить эти штабы, источники финансирования, перекрыть эти каналы. Например, РФ сегодня, может быть, я имел некоторую неосторожность. Я понимаю, что это, скорей всего, случайное совпадение, но дело в том, что выходит статья, где говорится, что мы даем четкую раскладку, что 18,3 % ВВП — это хищения, мы взяли их под контроль.

    Виктора Васильевича Зубкова, когда он еще был главой финразведки, мы, соответственно, информировали. Но здесь же мы неосторожно сказали, что 519 банков попали в группу риска ФСКН. А что это значит, что через эти структуры легализовывали больше средств, чем выводили в теневой оборот. Те цифры, на которые мы вышли, чем они опасны? Мы практически 500 тыс. компаний живых выявили, выявили распределение этого криминального дохода. Мы понимаем, что это статьи очень тяжелые, это, как правило, если мы касаемся хищений, это 159-я, часть 4-я, это срок действия — 10 лет, санкции нормы — от 5 до 10 лет. Мы сейчас перед политическим руководством, почему мы стали публиковать, мы сказали — мы против того, чтобы сажали всех людей. Да, источники формирования террористических активов должны нести ответственность, наркокапитал здесь, безусловно, это святая задача, мы должны взять под контроль и ликвидировать.

    Я не буду цитировать дальше. Вдумчивый читатель уже понял, почему профессор Мусин так волнуется и почему генерал Бульбов и его сотрудники должны опасаться за свою жизнь. Они доказали, что русский капитализм существует на основе перманентного хищения валового продукта. И что если сажать, то посадить придется практически весь наш капиталистический класс. И это открытие стало первой «гостайной» генерала Бульбова — защитника последнего Верховного Совета. Но у него была и вторая, о которой по-прежнему говорит только один публичный голос — газета «Левая Россия».

    Изучая строение и связи Фарвеста, Бульбов сделал два главных открытия. Первое заключалось в том, что «консалтинговая компания «Фар Вест ЛЛЦ принадлежала и управлялась не частными лицами, бывшими сотрудниками одной советской спецслужбы, регулярно совершавшими в процессе своей экономической деятельности особо тяжкие преступления, но также выполнявшими особо деликатные просьбы российского руководства, а представляла собой витрину антироссийского альянса спецслужб, включавших, помимо наших традиционных заклятых друзей, украинскую военную разведку, спецслужбу кадирийского подполья режима Кадырова, литовскую военную разведку и антироссийские элементы белорусского КГБ. Бульбов также знал, что за этим альянсом скрывались наиболее оголтелые элиты «нового мирового порядка», стремящиеся к окончательному решению «русского вопроса».

    Другое главное открытие Бульбова заключалось в том, что силовое окружение Путина, возглавляемое Игорем Сечиным, находилось «на крючке» этих антироссийских сил и манипулировалось ими в целях взорвать Россию изнутри, как это было сделано в 1991. Используя опыт и связи офицеров-ренегатов советского ГРУ — Филина, Лихвинцева, Сурикова, Лунева и Саидова — западные кукловоды, обер-мастера международной провокации и подрывной работы вроде Эрмарта, Гейтса, Турки и Брейтвейта вели многоплановую и многоходовую игру с группой Сечина, используя фарвестовцев как канал связи. При всей ее сложности эта игра складывалась из двух фундаментальных направлений. Первое — это втягивание группы Сечина в международную преступность, например, с помощью предоставления ей кокаиновой линии из Колумбии и Бразилии через петербургский порт или помощи в создании банковских каналов для переправки и отмывания ее доходов внутри РФ. Второе — это публичный и скрытый шантаж этой группы с целью сплотить ее перед лицом реальных или воображаемых угроз ее банковским счетам и физической безопасности и тем самым подготовить ее к государственному перевороту или другим действиям, способным вернуть Россию под власть атлантических элит.

    Бульбов и его аналитики знали, что вероятность Третьей Барбароссы увеличивалась по мере приближения президентских выборов. Больше всего они опасались отморозков, 10–20 процентов генералов и бизнесменов-беспредельщиков из свит Сечина, Патрушева и Устинова, которые нажили себе немало врагов, отнимая бизнесы и другую собственность, пользуясь защитой и силовыми ресурсами своих могущественных патронов. Смена власти грозила этим людям не только потерей кормушек, но и местью со стороны ограбленных ими. Аналитики Бульбова думали, что существует от силы 25 % вероятности того, что эти отморозки «дернутся». И они надеялись закрыть им эту возможность.

    Думаю, что они ошибались. И психологически их можно понять. Допустить мысль, что сами патроны, что 90 процентов силовой верхушки может «дернуться», такая мысль могла бы заставить опустить руки даже человека с характером Бульбова. Слишком неравны были бы силы. Но моя цифра вернее. Конечно, далеко не все в этих 90 процентах коррупционеры. Но люди, которые терпят коррупцию, видят ее каждый день со стороны своих сослуживцев и не находят силы противостоять ей, такие люди не могут избежать деморализации. Поэтому они пойдут за коррупционерами или останутся пассивными наблюдателями их антигосударственных действий. Итак, второй «гостайной» генерала Бульбова было знание того, что значительная часть верхушки российской силовой бюрократии была не просто коррумпирована, а находилась на крючке западных спецслужб и подталкивалась ими к госперевороту и сдаче страны.

    На что же рассчитывал Бульбов, обладая двумя такими гостайнами? Не думаю, что на Лефт. ру. Уверен, что надеялся он на своего главнокомандующего Владимира Путина, от которого и получил задание добывать все эти тайны. И Бульбов ошибся. Не знаю, понял ли он это еще до своего ареста, и даже понял ли он это после него.

    Где-то в середине сентября, недели через три после публикации «Третьей Барбароссы» и еще до назначения Зубкова премьером, Путин поручает руководителям российских спецслужб (ФСО, ФСНК и ГРУ) встретиться с верхушкой Фарвеста на Рублевке. На встрече обещали быть генералы ГУРа и директора Фар Вест ЛЛЦ Владимир Филин и Алексей Лихвинцев, агент французской внешней разведки и крупный теневой делец Яков Косман, генерал КГБ Беларуси Валерий Лунев, бригадный генерал внешней разведки «Ичкерии» Руслан Саидов и политический представитель Эрмарта, Гейтса и Брейтвейта Антон Суриков. На встречу напросился и Рамзан Кадыров. Было ясно, что Путин хотел о чем-то договариваться с Фарвестом и джентльменами, стоящими за ним.

    Но фарвестовцы отказались встречаться в Москве и пригласили генералов Путина в Женеву. От такого приглашения президенту РФ показалось невозможным отказаться. В Женеву прибыло 7 генералов из пяти наших основных спецслужб и человек из администрации президента от Сечина. Их встретили Филин, Саидов, Косман, Лунев, Суриков и Роева. Причем, как люди с чувством юмора и личного достоинства, фарвестовцы приняли наших генералов в оборудованном ГУРом помещении украинского представительства при международных организациях в Женеве. Еще интересная деталь. Бывшие в то время в городе принц Рашид, соратник покойного Хаттаба и президент Фар Вест ЛЛЦ, и финансовый директор Руслан Беренис, потомок гитлеровских горцев, побрезговали прийти на встречу и прислали Роеву вместо себя.

    От имени Путина генералы робко попросили мадам Роеву, владелицу строительной компании в Удмуртии, не вмешиваться в процесс передачи власти в РФ. Роева обещала подумать, а ее друзья выдвинули встречные требования по Кавказу и политике России в СНГ. Суриков предложил признать геноцид черкесов, чтобы Олимпиада прошла спокойно. Филин пожурил генералов за «подрывную деятельности ФСБ» на Украине. Саидов представил ультиматумы по Ингушетии, Гуцериеву и расследованию убийства Политковской. Фарвестовцы потребовали немедленно прекратить поставки российского оружия в Сирию. Все это было согласовано заранее с их старшими партнерами из США, Англии и Саудовской Аравии, а также с Кадыровым.

    Договорились вновь встретиться в Москве через 2–3 недели с участием более высокого начальства, включая Сергея Иванова. Но Путина, видимо, не удовлетворило неопределенное обещание бывшей телеведущей Ижевска Роевой подумать над его просьбой не мешать плавной передаче власти новому народному избраннику. А тут еще Суриков, скромный эксперт московского Института проблем глобализации, на встрече в Женеве дал генералам понять, что Путин его на мякине не проведет и что назначение Зубкова премьером — это операция прикрытия под Сергея Иванова, а сам Зубков — это не человек Сечина, а человек самого Путина. Словом, Суриков не одобрил выбор Путина.

    Что же оставалось делать президенту России в такой безвыходной ситуации, когда и Роева темнит, и Суриков не доверяет? Только одно — сдать Бульбова со всеми его гостайнами и потрохами недоверчивому Сурикову и сомневающейся Роевой.

    И вот Путин распоряжается остановить все разработки, которые он поручил ФСНК, и дает сечинцам санкцию на арест Бульбова и его людей. Вслед за арестом он отправляет оперативную группу ФСНК, работавшую по Фарвесту, в Дубай на ковер к фарвестовцам, которые, добавлю в скобках, в это время по приказу американцев ждут в этом Дубае результатов планируемого людьми Гейтса в РУМО теракта против Путина в Тегеране. А вы говорите, что жизнь скучна!

    И это еще не все. Это только начало интересного.

    В Дубае все проходит очень мило. Оперативников Бульбова приняли по законам восточного гостеприимства в охраняемой полицией штаб-квартире Фар Вест ЛЛЦ. Принц Рашид и Беренис, манкировавшие встретиться с генералами Путина, любезно представились нашим офицерам. Мистер Эрмарт тоже. Только что министр обороны Гейтс не прилетел по занятости. Все наперебой уверяли их, что сами не ожидали, что события примут такой жесткий оборот, причем так скоро. Лихвинцев, зная, что аппаратуры записи при них не было, так и сказал, что они переборщили с запугиванием Сечина и Бортникова. И даже признался, что фарвестовцы выступили провокаторами в какой-то степени, но сейчас они ситуацию не контролируют, что Сечин борется за свое физическое выживание и его, Лихвинцева, не слушает и даже не ставит в известность, что он собирается делать дальше.

    По возвращении в Москву офицерам Бульбова передают приказ Путина отдать все наработанные ими сверхсекретные материалы агенту влияния атлантических спецслужб Антону Сурикову для ознакомления. К этому времени, узнав о провале теракта против Путина, американцы отпустили Сурикова в Москву.

    Что же сделал Суриков? А вот что.

    Получив от главнокомандующего Российской Федерации грифованные материалы о Фарвесте, собранные офицерами Бульбова по поручению главнокомандующегоу представитель Фарвеста Суриков собрал этих офицеров в количестве трех человек — четвертый, Александр Гусев, был уже арестован патрушевцами — и от лица руководства Фарвеста предложил им «забыть прошлое», уволиться из ФСКН, заключить индивидуальные контракты с Фарвестом, на полгода переехать в Дубай и там написать все, что они знают. Знают о чем и ком? О Сечине, Бортникове и других отморозках, о Дисконте, обо всем на свете, что департамент Бульбова накопал за эти месяцы по заданию Путина. За это Суриков обещал каждому из этих офицеров по миллиону долларов, из них 50 % авансом. Как интеллигентный человек, он попросил их не торопясь все как следует обдумать.

    Можно быть уверенным, что Суриков согласовал это выгодное предложение с финансовым директором Фар Вест ЛЛЦ, старшим офицером британской военной разведки Русланом Беренисом. Можно также предположить, что в свою очередь Беренис согласовал эту расходную статью с членами наблюдательных советов основных пайщиков этой компании: бывшим директором ЦРУ и ФБР Вебстером, фельдмаршалом Инге, послом Бертом, лордом Поулом и др. джентльменами. Не может быть ни малейшего сомнения, что, как в высшей степени зависимый человек, Суриков действовал по поручению или с согласия своего политического руководства: сотрудника ЦРУ Фрица Эрмарта, министра обороны США Роберта Гейтса, бывшего главы Общей разведки Саудовской Аравии принца Турки аль-Фейсала и британского обер-разведчика из МИ-6 сэра Родрика Брейтвейта.

    И можно с уверенностью сказать, что, если эти офицеры ФСНК примут щедрое предложение антироссийского альянса, которому этих офицеров выдал их главнокомандующий, никто и не подумает воспрепятствовать этой сделке. И меньше всего — сечинско-патрушевские охранители нашего удивительного отечества. И господин Бастрыкин с его неподкупным Следственным комитетом будут смотреть в другую сторону. Мы же живем при капитализме, товарищи! — как любит напоминать нам «вечная комсомолка» Матвиенко, ставленница нашего «конкурентоспособного» Президента.

    Почему же эти офицеры, честно выполнявшие приказ своего главнокомандующего, не могут позаботиться теперь о себе и своих семьях, когда этот главнокомандующий предал их? А как же «гостайна»? Какая «гостайна»? Ведь сам Путин приказал передать всю эту «гостайну» людям Гейтса и Брейтвейта.

    Я уверен, что эти офицеры не примут щедрого предложения врагов России. Хотя если бы они это сделали, то во всей стране не нашлось бы ни одного человека, который имел бы моральное право упрекнуть их за это. А вот ответа от Путина наше общество потребовать обязано!

    На публике Путин любит выражать офицерам российской армии и спецслужб свое уважение и признательность за их нелегкий труд. На деле он предает их!

    По какому праву главнокомандующий России выдает российских офицеров на расправу или милость врагу? По какому праву он передает грифованные материалы о коррупционной деятельности своего силового окружения частной разведывательной фирме, принадлежащей спецслужбам США, Британии, Саудовской Аравии, Украины, «Ичкерии» и Литвы? В течение последних двух лет генералы украинской военной разведки, кадирийского подполья и российская агентура влияния, входящие в состав этой компании-ширмы, публично шантажируют это силовое окружение, провоцируя его на госпереворот с последующей сдачей России Западу для ее расчленения. Быть может, Путину мерещатся лавры Горбачева? Быть может, он мечтает о своем Форосе? Как иначе объяснить его действия?!

    Путин гордится усилением российской армии, новыми ракетами и прочими видами современного оружия, поступающего в войска. Он занимает все более независимую позицию по основным вопросам международной политики. Но никакие ракеты и стратегические бомбардировщики не защитят страну от измены. А насквозь коррумпированные спецслужбы готовы к ней, как готово упасть гнилое, проеденное червями яблоко. Сейчас судьба страны решается внутри ее. И она не должна зависеть от судьбы одного человека, будь он хоть полубогом. Не сорвись покушение на Путина в Тегеране, мы все были бы сейчас на краю бездны. Такая ситуация не должна повториться. Если силовая группа Сечина, проевшая коррупцией все правоохранительные органы страны, не будет удалена, как раковая опухоль, Россию ждет катастрофа».

    Антон Баумгартен 21 октября 2007.

    Информационная война ведется по полной программе. Силовая группа Сечина — это «раковая опухоль, проевшая страну»…

    Опухоль надо удалять… Путин — ужасен… Но если он удалит раковую опухоль, то Баумгартен его простит.

    Что тут заслуживает внимания по существу за вычетом истерик, дурно пахнущих пропагандистских дешевок? То, что Баумгартену нужно добраться до горла… Из текста явствует, что до горла силовой группы Сечина. Но не кажется ли читателю, что внутри этой баумгартеновской общей взвинченности есть что-то другое? Что охота идет на какую-то иноземную, транснациональную «дичь»? Окажется рядом с этой «дичью» Сечин — будут атаковать Сечина. Окажется рядом с этой «дичью» кто-то другой — он попадет под удар. Не Сечин и Путин важны Баумгартену (или, точнее, его бэкграунду). Гончую возбуждает некий игровой запах, касающийся вовсе не России, а США и мира. Что за запах?

    Ответить на этот вопрос мы можем только продолжив рассмотрение странных, специфических по качеству, но далеко не бессмысленных текстов.

    Второй текст принадлежит интернет-фигурам, выступающим под именами Вадим Штольц и Наташа Барч. Текст называется «В первой половине октября страна стояла на пороге Барбароссы». Предлагая читателю еще раз воспользоваться моим методологическим «костылем», я привожу этот текст опять же без сокращений.

    «На днях группа бурцев. ру получила информацию из одной среднеазиатской республики о некоторых деталях готовившегося покушения на Владимира Путина. По словам нашего источника, эта информация получена от «иранских коллег из ВАВАК» (служба контрразведки Министерства информации и безопасности Ирана). Покушение, которое должно было произойти во время саммита прикаспийских стран в Тегеране, удалось предотвратить на заключительном этапе его подготовки.

    Организатором покушения был узбек Наджмиддин Камилидинович Жанов по кличке «Яхье» (Яхья) или «Командир Ахмат» — лидер Группы Исламского джихада (ГИД), несколько лет назад отколовшейся от Исламского движения Узбекистана (ИДУ). В прессе указывается, что Яхье замешан в теракте в Пакистане и подготовке теракта в Германии. По словам нашего источника, Яхье находится «на коротком поводке у ЦРУ», по его просьбе американцы недавно убили в Афганистане его конкурента — лидера ИДУ Тахира Юлдашева.

    Для организации покушения в Тегеране Яхье привлек белуджей из радикальной группировки исламистов, созданной ЦРУ для борьбы с Ираном, с территории пакистанского Белуджистана. Белуджи подготовили все очень профессионально, от трагического исхода отчасти спасла случайность, отчасти — профессионализм иранских контрразведчиков.

    Предполагается, что в конце года, перед выборами в Узбекистане, американцы могут перекинуть боевиков Яхье на юг Киргизии для вторжения в узбекистанскую часть Ферганской долины.

    Координатор Московской группы бурцев. ру Наташа Барч попросила председателя Международной редакции Вадима Штольца прокомментировать это сообщение.

    НБ: Вадим, сообщение о подготовке покушения на Путина в Иране новостное агентство «Интерфакс «распространило в воскресенье вечером 14 октября. Путин должен был лететь в Иран на следующий день. Если верить агентству, эту информацию они получили от «заслуживающего доверия источника в российских спецслужбах». Тебе не кажется странным, что наша «независимая» пресса и «московская политология», как известно, самая проницательная в мире, как-то вяло отозвались на это событие и не порадовали нас сенсационными теориями. Это тем более странно, что известие о возможности покушения на Путина совпало с резким обострением ситуации в Москве после того, как группировка Сечина—Патрушева—Бастрыкина нанесла удар по группе Черкесова—Золотова—Чайки, арестовав генерала ФСНК Александра Бульбова и нескольких его подчиненных. Я знаю, что у Международной редакции есть своя точка зрения, даже теория того, что готовилось в Москве.

    ВШ: Да, такая теория, даже уверенность у нас есть. Если коротко, то в первой половине октября, рискну даже сказать точнее, вплоть до 11 октября Россия стояла на грани Барбароссы № 3. Причем по сценарию очень близкому к тому, о котором писал Антон Баумгартен в своей книге «Третья Барбаросса».

    НБ: Почему до 11 октября? И вообще, поподробнее, пожалуйста.

    ВШ: Мы полагаем, что диверсионная группа белуджей была выявлена и обезврежена персами не позже 10–11 числа, после чего фарвестовцы получили от американцев сигнал отбоя и покинули Дубай, где они сидели, как минимум, месяц. Когда Гейтс и Райе прилетели на следующий день в Москву, это было 12 октября, Гейтс уже знал, что теракта не будет. Кстати, мы склоняемся к тому, что за Жановым («Яхъе») стоит конкретно не ЦРУ, а какое-то подразделение РУМО. Это военная разведка США, засекреченная не хуже советского ГРУ, практически неподконтрольная Конгрессу. Сейчас она в полном распоряжении Гейтса. Группа Жанова — подставная и, по сведениям наших источников, находится полностью под контролем американцев. Взрыв в Исламабаде и якобы «предупрежденный с помощью ЦРУ» теракт в Германии — это отчасти и способы создать организации Жанова репутацию настоящей р-р-радикально-исламистской. А теракт жановцев в Исламабаде должен был, по мысли американцев, привести к разрыву соглашений между Мушаррафом и племенами Северного Вазистана. Интересно, что в западной прессе были попытки представить группу Жанова детищем узбекских спецслужб. Это такое двойное легендирование.

    Теперь так. После провала переговоров с Путиным Гейтс и Райе решают использовать уже «мертвую собаку» в интересах дела и передают Патрушеву предупреждение о готовящемся «иранцами «покушении на Путина в Тегеране. Расчет понятен. Во-первых, попытаться предотвратить поездку Путина, от которой они ничего хорошего не ждали, и развести русских и иранцев. Во-вторых, подстраховаться на случай, если иранцы пробьют белуджей на предмет заказавшей им Путина группы Жанова (что ВАВАК и сделал), принцип «отрицаловка превыше всего» американцы унаследовали от англичан. Возможно, здесь был и третий момент. Нам неизвестно, как происходила передача Патрушеву этой информации. Но интуиция подсказывает, что, так или иначе, Эрмарт позаботился, чтобы выставить при этом фарвестовцев в самом выгодном свете и дать возможность Сечину еще раз указать Путину на их незаменимость.

    НБ: Хорошо, а почему они оставались в Дубае до 11 и как это все должно было разыгрываться в Москве?

    ВШ: Задача фарвестовцев, в первую очередь Лихвинцева, заключалась в том, чтобы спровоцировать Сечина пойти на обострение в Москве ДО планируемого американцами теракта в Тегеране. Им это удалось. Они убедили Сечина и генералов-отморозков в ФСБ, что теперь речь идет об их выживании. Наверняка использовали для этого и наши публикации. Смотри. Бульбова и его людей арестовывают 2 октября. Через неделю Басманный суд дает ордер на их арест, и в тот же день «Коммерсант» публикует статью Виктора Черкесова о «воинах» и «торговцах» среди силовиков. Генералы ФСНК публично встают на защиту Бульбова и ходатайствуют о его освобождении на поруки. Все готово для Большой разборки в Москве. Путин пока молчит. Через шесть дней в Тегеране его кортеж должна взорвать машина смертников-белуджей, переодетых в форму стражей исламской революции. После этого в Москве сразу же начинается силовая разборка, война спецслужб, втянутой оказалась бы и армия. Одновременно в Ингушетии началось бы восстание, как в Нальчике два года назад, только намного шире. К этому все было готово, об этом позаботилась агентура Саидова-Нухаева-Демильханова на деньги Гуцериева. В дело вошли бы переодетые подразделения спецназа ГУР, состав и агентура Спецотдела «Р» Филина и Лихвинцева. На их применение в России есть директива Ющенко. Плюс агентура Саидова в московском джамаате. Плюс всякая дрянь из московских ЧОПов. Плюс диверсии боевиков Хизб ут-Тахрир против стратегических трубопроводов и объектов ВПК в Поволжье и Предуралъе. Мало бы не показалось. В стране возникла бы страшная неразбериха, дестабилизация, появился бы повод для непосредственного вмешательства Запада. И даже, как писал Антон, для обезоруживающего удара по нашим РЯС. Заодно покушение в Тегеране — лишний повод американцам ударить по Ирану. Но это ничто по сравнению с возможностью развалить Россию раз и навсегда.

    НБ: Значит, фарвестовцы все знали заранее.

    ВШ: Ну, далеко не все, конечно. Все знал только Гейтс. Фарвесту американцы, видимо, заранее что-то сообщили, но без деталей, чтобы объяснить стоящую перед ними задачу поджечь задницу Сечину и Бортникову. Поэтому верхушка фарвестовцев вплоть до 11 октября сидела в Дубае и ждала вестей из Ирана. Они за это время ни слова не написали про ФСКН, как в рот воды набрали. Только когда в Тегеране у белуджей сорвалось, Фарвест стал давать задний ход в Москве и притормозил в Ингушетии. Они прямо дали понять Сечину, что тот тоже должен пока временно остановиться (http:// www.forum.msk.ru/ material/lenty/394389.html).

    НБ: Вадим, а на чем основывается влияние Лихвинцева на Сечина, как Сечин попал под контроль Фарвеста? Мы знаем только, что они служили вместе в Анголе. Что это, просто приятельские отношения?

    ВШ: Об этом мы можем только строить предположения, конкретной информации у нас нет.

    НБ: Ну, а все-таки, какие у тебя предположения на этот счет, если они, конечно, не с потолка?

    ВШ: Хорошо. Начать надо с нескольких фактов, чтобы читатели совсем не потерялись. Во второй половине 80-х годов Алексей Лихвинцев — это имя по документам прикрытия, в прессе встречается его кличка Леша Прибалт — был офицером военной разведки при Генштабе МО СССР и выполнял свой «интернациональный долг» в Анголе в качестве «военного советника». Это были 1986–87годы. А Игорь Сечин после окончания ЛГУ служил военным переводчиком сначала в Мозамбике, потом в Анголе. По данным в Сети, это было в 1984–1986 гг. В Анголе Сечин служил вместе с Лихвинцевым или даже под его командой. С Сечиным они одногодки, 60-го года рождения. Но к моменту их знакомства Лихвинцев уже был спецслужбистом с немалым и разносторонним опытом, полученным в Афганистане. Там, по некоторым данным, он был заместителем Косякова, командира спецгруппы «Н», ныне тоже генерала ГУРа. Можно также предположить, что его готовили не для агентурной работы на Востоке, как Лунева и Саидова, а для спецопераций в Западной Европе, в тылу НАТО. Информационно-психологическая война, идеологическая мутотень, которой занимаются Суриков, Баранов и отчасти Филин, — это не его дело. Чем он занимался в Анголе помимо своей официальной работы, можно только догадываться по его карьере в Афганистане. Об этом уже мы и Антон писали. Но коротко для читателей.

    Спецгруппа «Н» официально должна была вести борьбу с наркотрафиком душманов. На самом деле она работала на героиновую линию генерала ГРУ Гусева из Ферганы в США через Кубу и другие страны Латинской Америки. При этом ядро группы, состоявшее из личной агентуры Гусева (Филин, Лихвинцев, Лунев, Суриков, Саидов), видимо, занималось самыми деликатными делами: защитой от военной контрразведки, вербовкой агентуры, подкупом, устранением нежелательных свидетелей, а главное, связью с резидентурой американцев в Пакистане, саудовцами и пакистанской ИСИ. При этом люди вязались кровью. Например, вербовка могла включать записанную на камеру казнь одного душмана другим и т. п. При таком роде деятельности люди матереют быстро, поэтому нетрудно догадаться, что, когда они встретились в Африке, Лихвинцев был намного сильнее Сечина в психологическом и волевом плане, не говоря уже о своем специфическом опыте и познаниях. Но у Лихвинцева было одно слабое место: он не знал португальского. Ему нужен был военный толмач. А это деликатная профессия, особенно учитывая, что официальный пост Лихвинцева был только прикрытием для его настоящей роли личного агента Гусева в каких-то нелегальных делах в Африке, где уже с 70-х годов ГРУ вело операции с алмазами и другими предметами первой необходимости в рамках анти-КОКОМ и вне любых рамок. Там же в те годы командовал генерал Очоа — старый кореш Гусева, в недалеком будущем ставленник Горбачева и американцев на роль лидера антикастровского переворота.

    Так вот. Есть в Питере такой писатель и сыщик, зовут его Андрей Константинов. Кажется, это псевдоним. Известен как автор документальной книги «Бандитский Петербург». В прошлом — военный переводчик. Лет десять назад он написал повесть под названием «Журналист». Если помнишь, мы как-то обсуждали в редакции роль литературы в борьбе российских группировок бюрократов и капиталистов. Это своего рода национальная специфика. Великая русская литература кончается фарсом. Например, книги Проханова — это не только идеологические обманки нашего ВПК, но и прямые активки, созданные при посредстве и в интересах определенных военных групп в Генштабе и при самом непосредственном участии группы Эрмарта—Сурикова в Фарвесте. Это в чем-то коллективное творчество.

    Так вот, повесть Константинова интересна по ряду обстоятельств. Во-первых, в ней описывается время, место и среда, близкие или даже идентичные со службой Лихвинцева и Сечина в Африке. Только в повести это Йемен, куда Фарвест тоже переправлял оружие еще при Паше Грачеве. Во-вторых, Константинов был близок к Роману Цепову, большому петербургскому авторитету. Вместе с Цеповым написал повесть «Рота» по мотивам подвига Шестой роты псковских десантников. Потом Цепов помог финансировать фильм. Так вот. В «Журналисте» Константинов использовал не только свой опыт работы военным переводчиком в Йемене, но и кое-какие сведения, полученные от Цепова. В свою очередь, Цепов скорее всего получил эти сведения от Сергея Петрова, своего приятеля и партнера. Петров был сотрудником военной разведки Украины. Он перешел туда из ГРУ вместе с Филиным, Лихвинцевым и Косяковым. Как и они, был то в резерве, то работал под крышей ГУРа в коммерческих организациях, в том числе в Фар Вест ЛТД. Видимо, и французский паспорт получил не за красивые глаза, работал на французов вместе с Яшей Косманом. Как верные сыны трудового народа. Поэтому Петров знал что-то об ангольском периоде Лихвинцева и что у них там завязалось с Сечиным. Поделился с Цеповым. А Цепов, кстати, тяготел к группе Золотова, начальника охраны Путина. Они знали друг друга еще с Питера. Цепова потом отравили какой-то радиоактивной гадостью, как Литвиненко и Юрия Щекочихина, расследовавшего дело «Трех китов».

    В общем, как я слышал, в главном герое повести, переводчике Андрее Обнорском, есть черты ангольского периода жизни Сечина. А вот его антагонист, капитан Виктор Кукаринцев, якобы имеет своим прототипом Алексея Лихвинцева, тоже капитана в ту пору. В повести Кукаринцев работает на таинственную группировку в ГРУ, которая связана с натовцами и помогает их союзникам в Йемене. Это, в принципе, верное описание того, чем занимались тогда и продолжают заниматься сейчас питомцы генерала Гусева. Обнорский становится невольным свидетелем предательской деятельности Кукаринцева и его начальства, а также объектом психологической манипуляции и шантажа с их стороны. Кто знает, может что-то в этом роде произошло и с лейтенантом Сечиным. Его могли замешать в какое-то преступление, или подвергнуть психологической обработке, сделавшей его зависимым от Лихвинцева. Но скорее всего они просто доверяли друг другу с Анголы, а когда Сечин пошел в гору, стали вместе делать дела. Здесь можно только гадать.

    НБ: Вадим, статья, на которую ты только что ссылался, «Спецподразделения с Украины, из Белоруссии и Чечни не примут участия в междоусобной войне российских спецслужб», заканчивается таким предостережением Филина ко всем честным сотрудникам российских спецслужб. Я цитирую:

    «Наконец, последнее. Я надеюсь, что Александр Бульбов вскоре вновь обретет свободу. Мне хотелось бы обратиться к нему и его подчиненным: Вы вели оперативные разработки, осуществляли оперативное сопровождение уголовных дел не по собственной инициативе, а по приказу с самого верха. Тот, кто отдал вам этот приказ, предал вас, сдал вас тем, кого вы разрабатывали. Разве вас не предупреждали, что все кончится именно этим? Разве у вас не было перед глазами аналогичных примеров? Делайте выводы на будущее».

    В конце Филин явно ссылается на ликвидацию офицера военной контрразведки Армена Саркисяна и разгром его оперативной группы. Но как понимать фразу Филина «по приказу с самого верха»?

    ВШ: В буквальном смысле — Черкесов получил приказ на оперативную разработку Фарвеста лично от Путина. В устной форме, конечно…

    НБ: Тогда я уже ничего не понимаю. Путин поручил им следить за Фарвестом, и Путин сдал их Фарвесту?!

    ВШ: Конечно! Чего же здесь непонятного? А еще москвичка… (смеется).

    НБ: Ну, если ты такой умный, то объясни, зачем тогда вообще было взрывать Путина?

    ВШ: Ну, не Фарвест же его взрывать собирался…

    НБ: Пусть так, но тогда получается, что Путин тоже на крючке.

    ВШ: Не будем торопиться с выводами, особенно со слов такого блефуна, как Филин. Да и крючки разные бывают. Все, что мы знаем твердо, наверняка, это что Путин поручил Черкесову вести оперативную разработку Фарвеста и линии Дисконта по выводу миллиардов долларов отморозками вроде Бортникова и другими фигурами сечинско-патрушевской группы, которых Фарвест шантажировал еще летом, до наших последних публикаций. Это было логично. Бульбов и его люди хорошо поработали по «Трем китам» и китайскому ширпотребу. Путин знал, что Сечин с Патрушевым крышевали и Фарвест. У него были докладные Сергея Иванова и Черкесова для сравнения. Поэтому с точки зрения Путина логично было отдать Фарвест под наблюдение ФСКН. То же самое с Дисконтом, где сильно засветился (с помощью Фарвеста) Бортников. Но это решение Путин принял еще тогда, когда рассматривал Сергея Иванова как своего преемника. Если он изменил свои планы и решил идти на третий срок с Зубковым в виде одногодичной прокладки, то должен был сдать людей ФСКН Сечину и Фарвесту, потому что теперь они становились его опорой, и поэтому все то, что наработал Бульбов с коллегами и по Фарвесту, и по Дисконту, становилось опасным для самого Путина. А Дисконт — это ведь только верхушка айсберга. Судя по некоторым сообщениям в СМИ, специалисты Бульбова вышли на финансовую инфраструктуру мировой наркоторговли, где Россия бежит впереди планеты всей.

    НБ: А почему Путин изменил свои планы?

    ВШ: Замечу, что он мог сделать вид, что изменил их. Кто знает? Путин не из стали сделан. Его психологически разрабатывали в течение ряда лет, особенно интенсивно после Братиславы. Потом Путину дали понять, что кандидатура Иванова будет означать большие проблемы для России. Например, Суриков недавно заявил по телевидению буквально следующее:

    «Очень важно, кто будет преемником. Если это будет фигура, которая не будет вызывать антагонизма и отторжения со стороны сколько-нибудь влиятельных элитных групп, то все будет в порядке. Это должна быть компромиссная фигура. Зубков — это пример компромиссной фигуры. Если же это будет фигура, которая будет вызывать аллергию, как, например, Иванов у определенных властных групп… Хороший он или плохой — это другой вопрос, но это факт, что многие его не приемлют. И это, в свою очередь, будет вызывать различные действия, которые были бы направлены на то, чтобы как-то повернуть ситуацию. Поэтому весь вопрос в том, будет преемник компромиссной фигурой или конфликтной. Если будет конфликтная фигура — можно ожидать всего. Если будет компромиссная фигура — все пройдет спокойно».

    То есть прямым текстом говорится, что будут теракты и прочие прелести. Потому что Иванов не коррумпирован, значит опасен. Уволит Сечина, Патрушева, а за ними полетят десятки генералов-отморозков из ФСБ, Таможни, ГРУ. Полетят их свиты из бизнесменов, отбиравших с помощью этих генералов бизнесы у других. Откуда у нас рейдерство? От Сечина с Патрушевым. Начнется Большая Разбираловка. Потом у Иванова нет своей бюрократической базы, а у Сечина она огромная и вся повязанная криминалом и круговой порукой. Кстати, последняя новость. К сечинско-фарвестовскому блоку уже формально присоединился Слава Сурков, славный идеолог нашей «суверенной демократии». По сообщению надежных источников, он стал пайщиком Фар Вест ЛЛЦ вместе с Турки, Беренисом и прочей шоблой. Через подставную фирму, конечно. Кстати, и Черкесова они теперь попробуют закадрить. Это стиль Фарвеста. Они сейчас сделают вид, что отпрыгнули от Сечина, и протянут руку Черкесову, как это сделали с Невзлиным после разгрома ЮКОСа и сейчас с Гуцериевым. Здесь сказывается их школа подготовки к глубокому элитному проникновению. Первая заповедь в этом деле — дружить со всеми, никогда не связывая себя ни с одной стороной за счет других.

    НБ: Но все-таки есть у них что-то на Путина или нет?

    ВШ: Есть или нет, нам они об этом не скажут. Думаю, что нет. Иначе они его давно бы в бараний рог скрутили. Главные сюрпризы у Путина еще в рукаве. А Филин блефует. И летом 2003 блефовал, когда Саркисян с Сихарулидзе «предъявили» ему в Лозанне. Просто Филину пока везет, что неудивительно с такой крышей, как Сечин, Эрмарт и Брейтвейт. Но еще совсем недавно настроение у них было не такое бодрое. Филин знает, что везение может кончиться в любую минуту. Поэтому ему важно запугать российских спецслужбистов, представить себя этаким неуязвимым Рэмбо, у которого в кармане сам Путин. Психология решает очень многое.

    НБ: Последний вопрос. Что дальше?

    ВШ: После провала с подрывом Путина в Тегеране и путчем в Москве американцы и Фарвест должны вынуть из кармана какой-то запасной вариант. Это может быть Узбекистан, Грузия, Украина. Должны у них быть и запасные заготовки для теракта.

    НБ: Кстати, об Украине. Филин окончательно помирился с Тимошенко и теперь у них дружба навеки. По этому случаю, как сообщает оперативная группа «Ярослав Галан», на прошлой неделе они с Юлей напились до невменяемого состояния. Свою цель — испортить отношения Украины и России и скорее втянуть Украину в НАТО — Филин теперь даже не скрывает.

    ВШ: Насчет вечной дружбы я не очень верю. Турчинова она им не простит. Да и вообще… социопаты вроде них не способны ужиться. А вот то, что Путин поставил Сечина курировать отношения с Украиной, это очень опасно. Он будет подыгрывать бандеровцам. Чем больше напряжения, тем лучше для Сечина. И Фарвест с Эрмартом его все время подталкивают к такому выводу. Уже вчера устроили провокацию на горе Говерла, задействовав старого гэбэшного провокатора Дугина, дружка Сурикова, Нухаева и Проханова.

    НБ: Так же как и руководитель Евразийского совета молодежи Павел Зарифуллин.

    ВШ: Да, Зарифуллин — хороший знакомый Сурикова, из их обоймы. Антон Викторович его привлек к недавнему активному мероприятию сечинской «партии третьего срока» на канале КМ.

    НБ: И все же, Вадим, что дальше по большому счету?

    ВШ. Если по большому счету, то главное дело сделано. Фарвест, его связь с силовой группой Сечина и ее отморозками, альянс разведок, стоящий за ним, его элитная база, его преступления и планы стали фактом общественного сознания. И Путин не может не считаться с этим. Теперь каждый шаг Путина будет, так или иначе, сравниваться с посылками наших публикаций, в первую очередь, «Третьей Барбароссы» Антона. Путин еще может сдавать Фарвесту честных офицеров-патриотов по соображениям, которые известны только ему. Но он уже должен делать это в тайне. Реакция на арест генерала Бульбова и его товарищей показывает, что мера терпения общества переполнена.

    Я имею в виду беспредел силовой группы Сечина, его генералов-отморозков, Фарвеста и стоящих за ним иностранных спецслужб. Сначала полностью развратили Прокуратуру, потом подмяли под себя и превратили в публичный дом сечинцев Следственный комитет Бастрыкина. Нагло, среди бела дня убивают Хлебникова, Политковскую, Козлова, чтобы дать русофобам на Западе материал для информационно-психологической войны и шантажа Путина и того же Сечина. И каждый раз холуи Сечина останавливают следствие, как только оно выходит на Фарвест, на саидовско-нухаевскую банду, и направляют его в сторону. Отпускают убийц Хлебникова, переводят стрелки на ничтожного Френкеля. Как только Чайка намекает на Стамбульское бюро Саидова—Нухаева и стоящих за ними англичан, как убийц Политковской, сечинцы блокируют расследование, а после выделения следствия в Следственный комитет Саидов добивается фабрикации показаний против Шамиля Бураева, и его арестовывают. Бураев — заслуженный человек, награжден российскими орденами, он — представитель той части чеченского общества, которое не мыслит себя вне России. И одновременно с этим беспределом Саидов публикует статьи, где открыто пишет о планах кадыровцев провозгласить независимость через 15 лет. Все это на глазах у Патрушева и органов Прокуратуры, которые в течение последних двух с половиной лет потворствуют публичному шантажу высшего руководства России на страницах медийных органов Фарвеста — Форум. мск. ру и «Завтра».

    Но, как я сказал, теперь в дело вступает фактор общественного мнения. Наше общество изменилось, люди не хотят, чтобы на месте ельцинского беспредела закрепился беспредел отморозков-силовиков, чтобы агентура западных спецслужб вроде Антона Сурикова и украинские генералы в законе вроде Филина и Лихвинцева решали наше будущее. Почитай интервью Кирилла Кабанова из Национального антикоррупционного комитета или профессора Мусина, главы экспертной группы по проблемам борьбы с коррупцией. Мусин прямо говорит, что арестом Бульбова силовая мафия бросила прямой вызов обществу, вызов национальной безопасности России. Понимаешь, уже в прямом эфире люди заявляют, что силовая группа Сечина — это сейчас самая страшная опасность для страны. Поэтому я верю, что эту мафию мы всем миром все-таки сбросим со своей шеи.

    НБ: Спасибо, Вадим.»

    Дав столь обширные цитаты из left.ru, я просто вынужден предложить адекватный этому объему комментарий. И при этом апеллировать к уже… ну если не созданному, но эскизно очерченному мною аппарату социальной теории.

    Прежде всего, о том, почему яркие фантазии, подобные тем, которые представил left.ru, так поражают умы элиты. А то, что они поражают, мне известно не понаслышке. Чтобы понять природу данного явления, нужно еще раз обсудить, чем конспирология отличается… нет, не от параполитики (это мы уже обсудили), а от нормальной социальной теории (теории элит, теории закрытых социальных систем, теории игр и так далее).

    Конспирология сильна тем, что создает мифы. Миф — это не теория. Это яркая лубочная картинка, призванная заполнить вакуум непонимания, существующий в тех или других слоях общества. В том числе в тех слоях общества, которые именуют себя элитой. До поры до времени эти слои создавали схемы, позволяющие как-то объяснять, что именно происходит. Ну, например, лжеконцепт о борьбе чекистов и либералов.

    Лжеконцепт — это не миф. Это ложная, упрощенная и извращенная теоретическая конструкция. Когда эта конструкция рушится, то ее место должна занять другая конструкция. Тоже теоретическая. Но поскольку такая конструкция слишком сложна, то сознание соответствующих слоев общества (элитных в том числе) не может с нею адекватным образом соединиться.

    Мир и вправду непрозрачен. Конспирологи, настаивая на этом, не врут. Их вранье начинается чуть позже. Когда они начинают утверждать, что мир и непрозрачен, и примитивен. Мир на самом деле непрозрачен и страшно сложен. Конспирологи ненавидят сложность. Они не могут ею овладеть сразу по многим причинам. Прежде всего потому, что, как только возникает сложность, их объяснительные схемы (они же мифы) рассыпаются. Далее — потому, что эта сложность очень опасна. Кроме того, путь к этой сложности лежит через соответствующий инструментарий. Что такое данные? Что такое метод? Все проблематично. И недоступно.

    И, наконец, конспирология — это не вещь в себе. Конспирология — это служанка определенных господ. Для того, чтобы реальный подковерный процесс был скрыт, нужны мифы. Эти мифы должны канализировать общественное внимание в нужные зоны. А также отсечь эти зоны от всего, что находится за ними (рис. 51).



    Рис. 51

    Итак, сначала возникает ложная теоретическая схема. Потом схема рушится и на ее месте возникает вакуум. Этот вакуум должна заполнить теория, дающая правильное объяснение. Такая теория сложна. А значит, недоступна сознанию тех, кто осваивает реальность. Тогда вместо теории предлагается миф. Этот миф на то и миф, чтобы находиться вне критики. Вы сказку о бабе Яге можете критиковать? Не можете? Миф концентрирует общественное внимание на некоей зоне. То есть отвлекает это внимание от других зон.

    Кроме того, миф (именно потому, что он миф) отсекает от этих зон нечто, адресующее к реальному масштабу проблемы. Зачем «пиплу, хавающему миф» (прошу прощения, интеллектуальной элите), реальная проблема в ее подлинном объеме и многомерности? Сознание лопнет! Это называется «когнитивный шок».

    Кроме того, хозяева не хотят обнажить масштаб проблемы.

    И, наконец, соединение с проблемой рождает серьезные социальные последствия. Соединится сознание с проблемой — что оно будет делать дальше?

    Поэтому миф полезен, желанен и удобен. Это его три достоинства. Недостаток у него один: он тотально лжив. Он еще глубже затягивает в регресс, чем ложная псевдотеоретическая схема. Миф останавливает поиск, переводит сознание в псевдорациональный (а на самом деле иррациональный) формат. В итоге — шизофренизация и власть другой, закрытой и непрозрачной, рационализации.

    Приведу простейший пример. Миф о еврейском заговоре. Иначе, например, о еврейском всесилии в США. Что осуществляет миф? Он уводит из сферы рассмотрения все другие, нееврейские, элитные группы в США. Он не позволяет вычленить внутри еврейской элитной группы, которая существует, несколько субгрупп, чей конфликт определяет многое в реальном глобальном процессе. И, наконец, возлагая все зло на евреев и уводя из рассмотрения другие группы, миф по сути заявляет следующее: «Американцы в принципе-то ребята нормальные. И с ними надо дружить. Освободите их от евреев! Они сами хотят освободиться! Говорят про свою еврейскую клику — «сионистское оккупационное правительство». Так давайте дружить с американцами, но не с этими гадами!»

    Чем плоха схема? Тем, что она марает евреев? Отнюдь! Это не мое дело. Пусть соответствующие еврейские организации отмываются. Кстати, как они отмываются? Они говорят, что это все шизофреническая клевета. Но мифу подобного рода отмывки — как слону дробина. Они требуют доказательств, а миф отвечает: «Какие доказательства? Если есть доказательства, значит, злые силы не способны к сокрытию. Поэтому все доказательства — это происки злых сил. А наша сила в том, что доказательств нет». И так далее.

    Что было бы нужно? Нужно было бы нарисовать хотя бы примерную карту американской элиты. Указать, например, что главная элитная группа — группа № 1 — это WASP, белые англо-саксонские протестанты. Что группа № 2 — это американские католики. А группа № 3 (причем очень влиятельная) — это американские евреи. Дальше нужно было бы уточнять картину. Показывать, куда она смещается в ситуации роста латиноамериканского влияния в США. То есть роста влияния тех же католиков. Рассматривать субгруппы внутри католического кластера. Анализировать фигуры. Например, того же Даллеса. Рассуждения о том, что его деятельность порождена этим самым сионизмом, частью которого он якобы является, полная чушь. Даллесы — католическая семья. Если еще точнее, то иезуитская. Но… это уже не входит в миф.

    Дальше нужны еще более сложные сюжеты. Например, с Бжезинским. Нужны исторические сведения. Его семья… Историософские корни… Детальные разграничения, отделяющие один генезис от другого. Вытекающие из этого конкретные последствия. Всем специалистам по элите известно, что Бжезинский… ну, никак не равнодушно относится к еврейской политической теме.

    Но нашим конспирологам это неизвестно. У них нет сведений. У них есть миф. Из мифа следует, что Бжезинский — сионист (или сиониствующий поляк-русофоб, что уже шизофренический оксюморон). Дальше на основе всего этого надо проводить какую-то реальную политику, а проводить ее невозможно. Ну, так и нужно, чтобы это было невозможно.

    Политическая аналитика убивается. А что значит убить такую аналитику? То же самое, что ослепить. Кому нужно, чтобы некий субъект ослеп? Его врагам. Так конспирология превращается из обычной сказки в фактор дезинформации, безумия, а то и неадекватного политического действия. Но, может быть, нам тогда надо просто игнорировать конспирологию? Просто сказать, что это все шиза, фантазии? Мы ведь не считаем, наверное, что картина, описанная left.ru, близка к реальности? Что Лихвинцев управляет Сечиным, а Сечин — Путиным… Мы понимаем, что это миф, в котором Суриков — это Кащей Бессмертный, а весь мир крутится вокруг компании FarWest. Есть, как мы понимаем, компании другого масштаба, занимающиеся сходной деятельностью.

    Так-то оно так… Однако лубки, которые создает left.ru, обладают еще двумя свойствами, которые нельзя не обсудить.

    Первое из этих свойств имеет отношение к методологии. Left.ru — прежде всего дешевая агитка, призванная кого-то (в данном случае Сечина) тотально демонизировать и одновременно дискредитировать ключевой методологический вопрос, который волнует всех. И который я начал обсуждать в самом начале своей работы. Возвращаю читателей к этому обсуждению (рис. 52).



    Рис. 52

    Понятно, что над любым лидером — Путиным, Бушем, Ху Цзиньтао — находится объективная процессуальность. Социальный, экономический процесс. Процессы культурно-ценностного характера. Научно-технический прогресс. Что лидеры могут управлять, только если правильно рулят в потоке этой процессуальности. А чтобы правильно рулить, им нужна теория, прикладные модели. Это объективность, которую в принципе никто не отрицает.

    А вот есть ли другое? Есть ли какая-то миропроектная воля, реализующая себя через крупные элитные субъекты и навязывающая себя лидерам (как напрямую, так и косвенно)? Повторю: все лидеры крайне болезненно реагируют на идею о наличии подобной воли. В их сознании они сами и есть предельная политическая воля мира. А все остальное находится внизу. Но как быть с абсолютно корректной теорией элит, которая говорит, что есть короли (политические лидеры), а есть кинг-мейкеры (делатели королей)?

    Как быть с великой фразой Шиллера:

    … Тень Самуила
    Зачем призвали вы? Я двух монархов
    Возвел на трон испанский. Я считал
    Незыблемым воздвигнутое мною.

    Шиллер грезит наяву? Это относится к другой эпохе? Скажем так, к эпохе, когда был огонь в этом самом западном обществе? Или же миропроектная воля все-таки существует?

    Я-то, например, — еще раз повторю — считаю, что она существует. И трудным путем иду к какому-то ее пониманию. С каждым шагом осознавая невероятную сложность этой странной волевой элитной субстанции. А тут появляется Баумгартен и говорит, что воля эта сконцентрирована в тех-то и тех-то… Чисто конкретно… Реализуется так-то и так-то… Скрывается от мира, но не от него, Баумгартена. Воля эта невероятно зловеща, беспощадна и таинственна. Но простые филологи левой ориентации «делают ее одной левой».

    После этого проблема отменяется. Все, кто пытался обсуждать волю, должны быть посрамлены. Баумгартен — это Нина Андреева и Дмитрий Васильев в одном лице. В том смысле, что Нина Андреева — средство компрометации коммунистической темы, а Дмитрий Васильев — средство компрометации русской темы. Баумгартен же — средство компрометации темы наличия воли.

    «Вы верите в коммунизм? Батенька, так Вы как Нина Андреева!»

    «Вы хотите подымать русскую тему? Наверное, Вы погромщик, как этот самый Дмитрий Васильев?»

    «Вы верите в миропроектную волю? Так Вы «ку-ку», как этот самый Баумгартен?»

    В сущности, вся конспирология — это компрометация определенной, страшно сложной и трудоемкой, интеллектуально-политической культуры. До поры до времени это компрометация. А потом… А потом общество так дичает, что Нина Андреева вполне проходит на роль коммунистического бесстрашного идеолога, Дмитрий Васильев — на роль Добрыни Никитича, а Баумгартен становится «властителем дум» нашей интеллектуально-политической элиты, которая деградировала настолько, что ей нужен миф. И которую с помощью мифов можно дурить как угодно. Со всеми вытекающими последствиями.

    Но это не все. Если бы это было все, то можно было бы закрыть тему Баумгартена, лишив себя ряда скромных удовольствий. Например, удовольствия наблюдать, как он воет по моему поводу на русском языке и как тщательно изымает этот вой в английском варианте строго аналогичных текстов.

    Но Баумгартен — это не только фигура сокрытия. Это еще и фактор информационной войны. Войну ведут между собой две транснациональные элитные группы, одна из которых использует Форум. Мск. ру, а другая — left.ru. При этом Форум. Мск. ру и не скрывает того, что он является транснациональной группой. А Баумгартен, он же господин Беленкин, тщательно скрывает свою привязку к соседней группе со столь же транснациональной и столь же спецслужбистской спецификой.

    Обмениваясь ударами, группы действуют по законам информационной войны. То есть частично дают частично же ценную информацию, а в остальном занимаются дезинформацией, как и подобает людям соответствующей профессии. Опять же, справедливости ради, скажем, что Форум. Мск. ру конспирологией увлекается меньше. А фактически вообще не увлекается. Если мне кто-то приведет примеры подобного увлечения, я буду благодарен. Left.ru занимается… все уже видели, чем он занимается. В Форум. Мск. ру тема под названием «благородные герои, борющиеся со злом», сведена к минимуму. На left.ru она царит в предельном фольклорно-сказочном варианте. Но это же не значит, что в принципе нельзя прорваться через туфту left.ru и что-то реконструировать по высказываниям.

    Хозяева left.ru… Прошу прощения, у left.ru, конечно, нет хозяев, а есть только благородные помыслы… Короче, эти интеллектуальные спонсоры, которые воюют со своими противниками, гонят туфту вперемешку с информацией. Называется такое занятие — реализовывать информацию. Поскольку ничем другим, кроме сказок и реализации информации, указанная структура не занимается, то для реконструкции действительного субъекта надо отсеять сказки и реконструировать субъект по оставшейся информационной мозаике.

    Это очень сложная процедура. Столь же сложная, как дешифровка каких-нибудь хорошо составленных шифров. Демонстрировать читателю правила, по которым ведется расшифровка, описывать подробно все процедуры… Тут потребовалась бы еще одна книга… Тем более, что добыча кодов для расшифровки — это отдельное занятие. А мы категорически настаиваем на герменевтике открытых высказываний как методе. И действительно используем этот метод.

    С учетом оговоренных обстоятельств считаю за лучшее в данной книге еще раз рассказать читателю свой очередной (и ни к чему не обязывающий) сон. В этом сне я почему-то оказался в Соединенных Штатах Америки. И почему-то попал в здание очень уважаемого американского финансового учреждения. Почему-то мне удалось не просто попасть в здание, но и ознакомиться с документацией этого учреждения. И почему-то я обнаружил в документации факты, неопровержимо свидетельствующие о том, что в этом учреждении знают и ценят Баумгартена-Беленкина. Более того, вступают с ним в далеко идущие отношения! И что эти отношения объединяют эксцентричного маргинала Беленкина с весьма элитными персонажами, никак не сочетаемыми с подобной эксцентрикой.

    Особо любознательному читателю (скептически относящемуся к подобного рода снам) рекомендую соотнести мой сон с теми разделами данной книги, в которых обсуждается Бэнк оф Нью-Йорк и его причастность к делу «Трех китов». А также к другим сюжетам современной политики (делу «Мабетэкс» и пр.).

    Напомню еще раз о том, что конфликты транснациональных групп с определенной (существенно спецслужбистской) спецификой я начал рассматривать в предыдущей книге, где уже фигурировали Антон Суриков, и Форум. Мск. ру, и другие персонажи, гораздо более вписанные в глубокие слои российского и мирового «спецкомьюнити».

    Книга вышла в июне 2006 года, в самый разгар скандала вокруг «Трех китов». Уже в той книге я объяснил, почему считаю периферийные информационные войны индикатором чего-то существенного. По ряду косвенных (да и не только косвенных) признаков мне уже тогда удалось доказать ценность рассматриваемых мною полемических гетерогенных (информационно-дезинформационных) высказываний. Я показал тогда, что ведущиеся информационные войны между рассматриваемыми субъектами могут раскрывать что-то помимо той информации, которая в этих войнах задействуется. Что информация может быть сознательной дезинформацией, гиперболой, выражением частной маниакальности. Но сами субъекты информационной войны нетождественны по своему качеству и масштабу той информации, которую они «выдают на гора» в ходе такой войны.

    Этой информацией — настаивал я тогда — не стоит пренебрегать. Да, она крайне гетерогенна. Да, в ней могут сочетаться преувеличения, ложные сведения и ценные проговорки. Но главное, что она — информация эта — порождена чем-то, явно несоразмерным верхушечному засвеченному сообществу, торчащему над параполитической поверхностью.

    Почему это сообщество оказалось засвеченным? По многим причинам. Мы живем в XXI веке. Скрыть все на свете невозможно. Легче утопить истинную информацию в ворохе дезинформации. Да так, чтобы почти никто не мог отличить одно от другого.

    Кроме того, война имеет свои законы. Острый конфликт воюющих параполитических субъектов не может не сопровождаться информационными выбросами. Один субъект предупреждает другого: «Еще шаг твоих военных действий — и я сделаю то-то и то-то… Расскажу про тебя, гада, людям!»

    Но почему на это соглашаются представители субъектов? Почему они начинают себя засвечивать, выступая «от имени и по поручению»? Тому, опять-таки, может быть много причин. Отчасти это делается по заданию. Отчасти — инициативно. И эта инициатива имеет понятный генезис.

    Например, если людей, исполняющих какие-то системные функции, система начинает сдавать, то эти люди могут поступать по-разному. Они могут покорно сдаться, а могут считать, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Что, начав взбивать информационную сметану, они, как лягушки, могут превратить сметану в масло и выпрыгнуть из крынки.

    Насколько это может получиться… Обладают ли люди теми навыками и качествами, которые позволяют им превратить средство открытого общения с обществом в инструмент решения столь сложных задач… Это покажет будущее. Но отказаться от внимательного прочтения специфической полемики данных специфических сайтов было бы принципиально неверно.

    Еще хуже — придать подобной информации статус истины.

    Единственно верный метод — читать информацию сквозь несколько герменевтических окуляров, отделяя зерна от плевел. И для начала признать, что если большинство СМИ не хотят обсуждать содержание потому, что это для них избыточно, то данные сайты не хотят обсуждать содержание потому, что оно для них недостаточно. Их интересует игровая природа случившегося. Глубокая подоплека. Но ведь глубокая! Что лучше? Left.ru, который наворачивает «тридцать бочек арестантов», впаривает явную дезу и при этом проговаривается? Или высокостатусное издание, в котором долго и нудно обсуждают, заходил ли Черкесов в некий высокий кабинет перед тем, как напечатать статью?

    Даже если бы тексты left.ru сочинялись целиком в Кащенко или другом месте того же профиля, мне в чем-то было бы интересней читать это. Как когда-то говорил Михаил Сергеевич Горбачев, «будит мысль».

    Но в том-то и дело, что я твердо убежден: возбужденная эклектика left.ru сочиняется не в Кащенко. И не на среднем спецслужбистском уровне. Она является сложным продуктом чьих-то «глюков» и чьей-то информации (рис. 53).



    Рис. 53

    Итак, в текстах есть четыре компонента, находящихся в сложной причудливой смеси.

    Это, прежде всего, «глюки» авторов-филологов, считающих, что они познали истину, прикоснулись к основным тайнам спецслужбистского мира и этим миром чуть ли не управляют. Эти глюки создают своеобразную идеологию, в которой некие российские реально существующие элитные группы получают диагноз «раковой опухоли, которую надо удалить». Поскольку группы эти находятся в состоянии борьбы за выживание, то подобные диагнозы рассматриваются соответственно и могут внести лепту в раскачивание «качелей». Но, если бы все сводилось к таким глюкам, подробный анализ был бы не нужен.

    Однако, кроме глюков, есть еще и так называемые активки. Они сделаны профессиональной рукой. Профессиональной — не в смысле филологии, а в смысле иных профессий. Активка — это, по определению, сильно деформированная специнформация, которая может дезориентировать противника, а также общество или определенным образом «заточенные» элитные группы. Активка не может быть высосана из пальца. Она должна основываться на реальной информации, желательно не вполне бросового характера, и одновременно эту информацию извращать, что называется, и вдоль и поперек.

    Такое извращение иначе называется «эллипсоидом деформации». Многомерный эллипсоид может почти не деформировать информацию по одним направлениям (осям) и дико искажать ее по другим. Обратная задача — восстановление аутентичной информации — является, как говорят математики, некорректно поставленной, но решаемой. В том смысле, что в каком-то приближении истина может быть восстановлена.

    Далее, внутри подобных «гетеротекстуальностей» всегда есть просто крупицы забойной информации, с помощью которой реальный субъект, осуществляющий информационную игру, предупреждает противника: «Парень, мы следим и все знаем!»

    И, наконец, всегда есть спецслужбистский стеб — откровенный, грубый и шутовской. В рамках этого стеба противника иногда описывают в качестве титана, гиганта, всеобъемлющей силы. Ему подмигивают, показывают фигу, строят рожи etc. В общем, «отрываются», как могут. Потому как тоже люди, хотя и при исполнении.

    Что касается филологов, то они могут догадываться об источнике своих знаний и природе игры. А могут и не догадываться. Или почти не догадываться. Когда они начинают догадываться, то дело плохо. Как для них, так и для заказчиков. Потому как, опять-таки, живые люди, и вдобавок с амбициями. Кроме того, отчасти может быть потеряна убедительность стиля. Он, например, может стать слишком изящным или чрезмерно уж эмоциональным.

    Есть и еще одна опасность. Если человек амбициозен, то ему как-то хочется показать, что он знает, что он в курсе, что он не лох. И тогда он тоже начинает выдавать лишние коленца.

    Я же, так подробно обсудив left.ru и указав на данные важные обстоятельства, просто обязан как-то промониторить и обсудить ответные высказывания Форум. Мск. ру. Что я и делаю.

    С 1 по 11 октября 2007 года, когда все СМИ буквально «кипели» на тему ареста генерала Бульбова, Форум. Мск. ру на это фактически никак не реагировал. При том, что Форум. Мск. ру мгновенно реагирует на любые политические события. Согласитесь, когда вокруг бушуют такие страсти, то отстраненность Форум. Мск. ру гораздо репрезентативнее, чем любая накаленная страсть.

    Но была ли полная отстраненность? Основная группа аналитиков Форум. Мск. ру молчала. И это факт, который я обязан зафиксировать. Единственное исключение в этот период — высказывание М.Делягина (к основной — обсуждаемой Баумгартеном — группе явно не относящегося, но являющегося председателем редакционного совета Форум. Мск. ру). Высказался М.Делягин 4 октября. Высказывание носило не содержательный (что свойственно для основных аналитиков Форум. Мск. ру) а избыточно ернический характер. Поскольку это единственное раннее высказывание, то я его подробно цитирую:

    «Я полагаю у что необязательно искать сложные объяснения аресту генералов Госнаркоконтроля. Зачем вспоминать дело «Трех китов» и возможных «кошек», которые могли пробежать между уважаемыми ведомствами. Может быть, генералов Госнаркоконтроля арестовали за пособничество скрытой рекламе наркотиков? Вот по всей Москве висят плакаты «План Путина — победа России», избирком заверил другой слоган, на этот раз конкурирующей фирмы: «План Путина — победа справедливости». Никто не знает, что за «план Путина» такой, где этот план можно узнать, но все знают теперь, что у Путина — какой-то очень крутой, забористый план. В смысле — трава. Потому что слово «план «у молодого поколения ассоциируется вовсе не с пятилетними планами КПСС, а с анашой, с «дурью», той самой, с которой призван бороться Госнаркоконтроль. Так, может, генералов арестовали за пособничество массовой пропаганде наркотиков? Но, пожалуй, начать надо было с тех, кто догадался поставить фамилию Президента России (я очень много критикую конкретного президента Путина, но Президент — это все-таки символ нашей страны, а мы ее патриоты) рядом со словом "план"».

    Как вы видите, Делягин не только ерничает. Он еще и всячески показывает, что по определенным причинам он КАТЕГОРИЧЕСКИ И ИМЕННО КАТЕГОРИЧЕСКИ не хочет обсуждать ситуацию вокруг Бульбова по существу.

    Только 12 октября молчание Форум. Мск. ру наконец прервано. На данном сайте появляется первая серьезная публикация на тему Бульбова — статья Натальи Роевой «Итогом «эры стабильности» стали "чекистские войны"».

    В первых же строках статьи названа причина, которая заставляла авторов сайта обходить события вокруг ФСКН в течение полутора недель:

    «Не стану скрывать, что накануне ареста генерала Бульбова нас настоятельно попросили воздержаться от комментариев «хотя бы дней десять». К настоящему моменту эти десять дней уже прошли».

    Роева сама говорит о том, что их сайт настоятельно попросили воздержаться от комментариев «хотя бы дней десять». Понятно, почему она об этом говорит. Ведь ей надо как-то объяснить непривычное для данного сайта молчание в острейшей политической ситуации. Но тип объяснения порождает массу вопросов у читателя сайта. Кто попросил? Почему попросили? Почему удовлетворили просьбу? Почему нужно было молчать именно десять дней?

    Ничуть не менее важно вчитаться в то, как начинает освещать Форум. Мск. ру политический сюжет, о котором он столь долго молчал.

    Тон начального освещения определяется репликой постоянного автора Форум. Мск. ру (и одного из основных, в отличие от Делягина, аналитиков данного информационного органа) В.Филина:

    «1 октября война приняла необратимый оборот…Кремлевские чекисты и дальше будут друг друга «мочить», будут сажать, травить и стрелять. Это люди с криминальным мышлением, бандиты в погонах. Сами они не успокоятся, пока друг друга не перебьют. Путин их тоже не остановит, так как в реальности он спецслужбы не контролирует. Россия уверенно возвращается в первую половину 90-х годов, когда противоречия на улицах Москвы разрешались вооруженным путем, как при штурме Белого дома в октябре 1993 года и в ходе операции «Мордой в снег» в декабре 1994 года».

    Тон абсолютно понятен: «Чума на оба ваших дома». Зафиксируем это и проследим изменения этого начального тона. А они есть.

    Через два дня — 14 октября — на Форум. Мск. ру появляется статья все той же Н. Роевой «Даже если Бульбов — их враг, врага надо уважать». В статье приводится три мнения: главного редактора газеты «Завтра» А.Проханова и постоянных авторов сайта В.Филина и Р.Саидова.

    А.Проханов: «Бульбов — близкий мне человек, я его знаю хорошо, испытываю к нему дружеские, товарищеские чувства. Я имел возможность наблюдать его в критические для Родины ситуации. (…) Я его не так давно видел до ареста. Я хочу сказать, что та деформация, которой он подвергается в прессе определенной, она направлена на то, чтобы создать из него образ грабителя, стяжателя, бесчестного человека. Например, говорят, что на Куршской косе под Калининградом у него какие-то огромные виллы, он чуть ли не купил всю косу. Там маленький, небольшой домик, принадлежащий его родителям, в деревеньке, где и свет не всегда появляется, газа там нет. Вот что такое вилла Бульбова на Куршской косе. Говорят, что у него, когда был обыск дома, у жены какие-то горы, россыпи бриллиантов нашли. Это все вздор. Там даже не было оперативной съемки, которая зафиксировала бы эти бриллианты. Говорили, что он поехал в Эмираты отдыхать. Он был в Эмиратах по командировке, он устанавливал там контакты со спецслужбами Эмиратов. Одним словом, это сильный, благородный человек, которого не удастся сломить».

    В.Филин: «Яне знаком с материалами уголовного дела и о степени вины Бульбова судить не могу. Но я удивлен, что его арестовали. Обвинения, о которых писала пресса, на мой взгляд, не заслуживают столь жесткой меры на этапе предварительного следствия. Я считаю: в отношении Бульбова и других сотрудников Наркоконтроля вполне можно было бы ограничиться подпиской о невыезде».

    Р.Саидов: «Бульбов получил высокие государственные награды не сейчас, а тогда, когда их просто так не раздавали, когда еще существовала наша Родина — Союз Советских Социалистических Республик, которому мы все присягали. Бульбов исполнял интернациональный долг в Афганистане, он с оружием в руках защищал Советскую власть в октябре 1993 года. Хотя бы этим он заслужил к себе уважительное отношение. Неприятно наблюдать, что, невзирая на его заслуги, в «желтой прессе» и интернете ведется организованная кампания по дискредитации Бульбова как личности, муссируются все эти «горы бриллиантов», Куршская коса, Майское месторождение золота… Эта кампания не делает чести ни ФСБ, ни Игорю Сечину. Даже если Бульбов — их враг, врага тоже надо уважать. Тем более, что в руках у Сечина и ФСБ имеется «басманное правосудие», которое сделает все, что они ему прикажут. Так зачем же еще информационная грязь?»

    Таким образом, первоначальное уравнивание сторон сменяется аккуратным сдвигом в сторону поддержки Бульбова: возможно, Бульбов и виноват, но принятые в отношении него меры — арест, шельмование в СМИ — избыточны и дискредитируют тех, кто их применяет.

    На следующий день — 15 октября — на Форум. Мск. ру выходит статья все той же Н.Роевой «Социально-экономический строй, созданный в России, получил название — неофеодализм». Вся публикация Роевой посвящена статье Черкесова.

    Вначале длинная цитата:

    «В статье утверждается, что Россией управляет «чекистская корпорация», внутри которой в последнее время разгорелась междоусобица, «война всех против всех», которая грозит гибелью всей «корпорации «, а вместе с ней — стране, которую к тому же стремятся уничтожить внешние и внутренние «враги». Социально-экономический уклад, складывающийся при Владимире Путине, Виктор Черкесов назвал «неофеодализмом». Директор Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков сравнил его с военными режимами, существовавшими некогда в странах Латинской Америки. Правда, здесь явная подмена понятий — чекистский режим ни в коем случае нельзя называть военным. Это все равно, что спутать гитлеровское Гестапо с Вермахтом или Абвером. Или, более мягкое сравнение, — спутать царскую «охранку» с Генеральным штабом армии Российской Империи.

    Заведомо несистемный поступок Виктора Черкесова привлек к себе самое пристальное внимание российских и иностранных политических аналитиков. Он стал одной из главных тем научной конференции под эгидой Центра исследования конфликтов Института проблем глобализации, начавшей свою работу в Дубае (ОАЭ) за день до ареста генерала Бульбова и продолжавшейся до 11 октября.

    На конференции присутствовали эксперты не только из Российской Федерации, но также из Саудовской Аравии, США, Великобритании, с Украины, из Белоруссии, Литвы, Чеченской Республики и даже из далекой Колумбии. Их мнения о проблемах, поднятых Виктором Черкесовым, в первую очередь, о путинском «неофеодализме» и отношении к нему «врагов», мы планируем опубликовать в ближайшее время».

    Роева фиксирует беспрецедентное внимание некого круга экспертов к «несистемному поступку Виктора Черкесова». Она очень подробно отчитывается о составе этого круга, приводя весьма нетривиальный список экспертов. Тем самым компетентному читателю становится наконец понятно, кто именно попросил молчать десять дней и почему. А далее Роева говорит: «Ждите, будут и оценки». А их отсутствие в данном своем материале компенсирует — чем? Мнением Ю.Латыниной о статье Черкесова, озвученным ею в программе «Код доступа» 13 октября 2007 года на радио «Эхо Москвы».

    Достаточно ли внятно я описал явление под названием «недосформированная позиция»? Мне кажется, что недосформированность очевидна.

    16 октября та же Роева публикует статью «Международное экспертное сообщество обеспокоено чекистскими войнами в России».

    Вся статья, опять-таки, посвящена выступлению Черкесова. Приводятся мнения Кондаурова (на «Эхо Москвы» от 14 октября), Филина, Саидова, анонимных экспертов из США и Саудовской Аравии. Мнения Филина, Саидова, а также неназванных американского и саудовского экспертов озвучены на том самом форуме в Дубае.

    А.Кондауров: «Что касается идеологии, которая изложена в его (Черкесова) письме, я… с ней не согласен и готов спорить по каждому пункту. Я с Черкесовым знаком и хочу констатировать, что это человек порядочный и очень приличный… Он уголовно-процессуальный кодекс нарушал? — не нарушал. Он фабриковал дела? — не фабриковал. Он был хорошим профессионалом, хорошим следователем…Он многоопытный государственный муж, и, когда он готовил статью, конечно, он понимал все последствия, в том числе и для себя лично.

    Я считаю, что человек совершил гражданский поступок — я к этому так отношусь — по отношению к своим подчиненным, по отношению к нам. Потому что он первый сказал, что сегодня не все равны перед законом… сегодня тот, кто имеет административный ресурс и влияние на правоохранительные органы и судебную систему, может творить беззаконие. Одно дело, когда об этом заявляют адвокаты ЮКОСа… и другое дело, когда это говорит ближайший соратник Путина — это совершенно разное. Это его заявление для меня свидетельство глубочайшего кризиса, это предвестник системного кризиса в стране».

    В.Филин: «Мало кто сомневается, что наиболее благоприятный сценарий по Черкесову — это утопия. Создания гражданского общества, интеграции с Западом не хочет русский народ, в чем, кстати, он принципиально отличается от наших украинцев — все ведущие политические силы Украины, несмотря на разногласия, выступают за строительство гражданского общества и вхождение в Европу. В этой связи, остались два сценария — неофеодализм или распад Российской Федерации.

    Впрочем, одно другого не исключает. Русским удалось почти невозможное — они повернули вспять ход истории. В 1980-е годы существовали СССР и социализм. В 1990-е годы Советского Союза уже не существовало. Приняв 12 июня 1990 года Декларацию о государственном суверенитете РСФСР, русские этим Советский Союз уничтожили.

    Уничтожили они и социализм, начав либеральные «реформы» Гайдара. Вместо этого в уже новой, невиданной доселе стране — Российской Федерации — утвердился ельцинский олигархический капитализм. Но не надолго. Приход в Кремль чекистской корпорации во главе с Владимиром Путиным ознаменовал переход от капитализма к неофеодализму.

    Исходя из регрессивной тенденции, можно ожидать, что следующей стадией деградации станет период феодальной раздробленности. А затем — исторически предшествовавший раннему феодализму период Великого переселения народов, когда молодые динамичные племена, в том числе пришедшие из Азии, занимали все новые пространства, заменяя на них разложившиеся и выродившиеся старые нации.

    Таким образом, руководимый чекистской корпорацией русский народ, повернувший вспять колесо собственной истории и не желающий входить в Европу 21-го века, неминуемо рано или поздно окажется в Европе 5-го века, после чего сойдет с исторической сцены.

    Вопрос в том, как скоро это произойдет и какие это будет иметь последствия для окружающего мира? Проще говоря, как долго просуществует «путинская стабильность»? И что лучше для Украины и всего остального мира: распад Российской Федерации или продолжение ее существования в неофеодальном формате «суверенной демократии» максимально длительное время?

    По моему убеждению, из сугубо прагматических соображений для Украины режим Владимира Путина — это благо, а распад России — катастрофа. Именно поэтому я оказался в числе тех, кто стоял у истоков публичной дискуссии в поддержку третьего срока Путина, за что был нещадно критикуем в Украине».

    Р.Саидов: «Чеченский фактор за последние 20 лет не раз использовался в кремлевских междоусобных разборках. Мы больше не должны этого позволить. Совершенно неважно, какой у русских будет строй — неофеодализм или что-то еще. Важно чтобы еще хотя бы лет 10–15 в России сохранялась стабильность, чтобы эта страна пока не распадалась. А дальше жизнь сама подскажет, объявлять нам независимость или еще повременить».

    Анонимный эксперт из США: «Соединенные Штаты сейчас имеют много проблем на Среднем Востоке. Это хорошо известные конфликты в Ираке, Афганистане, возможно, в скором времени — в Иране. Сохраняется напряженность в секторе Газа, в отношениях Израиля с Сирией и Ливаном. Взрывоопасная ситуация в Пакистане. Турция готовится воевать на севере Ирака — в Курдистане.

    С другой стороны, предстоит президентская гонка, и сейчас неясно, кто возьмет Белый дом — Рудольфо Джулиани, Хиллари Клинтон или, может быть, Альберт Гор?

    В такой ситуации Соединенным Штатам не нужны дополнительные проблемы еще и в России, если столь информированный человек, как Виктор Черкесов, считает, что война внутри бывшего КГБ может дестабилизировать Россию, эту войну нужно немедленно прекратить».

    Анонимный эксперт из Саудовской Аравии: «Возможная дестабилизация России неизбежно переключит на нее внимание американцев. Соответственно, их участие в делах нашего региона потеряет для них приоритет. Это при том, что явной стала экспансия Ирана, стремящегося к региональной гегемонии.

    Иран уже контролирует юг Ирака и часть Багдада. В дальнейшем можно ждать развертывания иранской подрывной работы на Бахрейне и в Восточной провинции Саудовской Аравии. США — единственные, кто в регионе имеет потенциал для военного сдерживания Ирана. Поэтому мы совсем не заинтересованы, чтобы Соединенные Штаты ослабляли свое внимание к проблемам Арабского (Персидского) залива, отвлекаясь, например, на Россию».

    Резюме Роевой по этим высказываниям: «Суммируя мнения экспертов и политологов, можно сказать, что было выражено общее несогласие с Виктором Черкесовым в том, что «враги» якобы хотят распада Российской Федерации, и, одновременно, общее согласие с директором ФСКН в том, что ведущиеся в России междоусобные чекистские войны необходимо прекратить в целях недопущения дестабилизации ситуации в стране».

    Оценка постепенно формируется. Но она остается специфически осторожной. С одной стороны, несогласие… с другой стороны, согласие… При необходимости (и это известно еще с эпохи КПСС) такое «с одной стороны, с другой стороны…» может развернуться в любую сторону. И никакого противоречия. Что же касается других особенностей данной совокупности высказываний, то на первое место надо поставить анонимность экспертов из США и Саудовской Аравии (особенно учитывая, что уже рассказал об этих экспертах left.ru). Далее следует указать на резкую смещенность оценок в сторону «мы — и это». Мол, бог с ним с «этим», важно, что это такое для «нас». И, наконец, нельзя не обратить внимание на интонационное богатство приведенных высказываний. Общим знаменателем тут является глубокое изумление самим фактом «несистемного поведения» В.Черкесова («так хорошо за всем следим, а тут…»).

    На языке политической аналитики это называется растерянностью кризисного менеджмента в условиях появления нового и совершенно неожиданного фактора. Это очень известное явление.

    Два дня спустя — 18 октября — на Форум. Мск. ру появляется редакционная статья «Спецподразделения из Украины, Белоруссии и из Чечни не будут принимать участие в междоусобной войне российских спецслужб». В статье приводится передовица А.Проханова из газеты «Завтра» от 17 октября под «говорящим» названием «Чекисты, не стреляйте друг в друга!»

    В передовице Проханова интересен один пассаж: «Призрак 93-го года вернулся в Москву, и, если бойцы батальона «Днестр» явились тогда из Тирасполя поддержать патриотов России, почему сегодня не явятся сюда, в случае вооруженного столкновения, «волонтеры» из Киева и Минска, а также парни из Грозного, имеющие боевой опыт?»

    В той же редакционной статье Филин и Саидов высказываются по поводу затронутой Прохановым темы.

    В.Филин: «Яркого мастера слова Александра Проханова связывают с узником Лефортово Александром Бульбовым события 1993 года, в силу чего призыв писателя может кому-то показаться пристрастным. У меня другое мнение. Статья Проханова, как и обращение Виктора Черкесова к чекистской корпорации, как никогда актуальны.

    Правда, меня, как человека, отдавшего немало лет службе в Советской Армии и Вооруженных Силах Украины, покоробило то, что Черкесов обращается к чекистам «воины». Чекисты — не воины, а воины — не чекисты, никогда ими не были и не будут. Но это частность.

    В целом же, Черкесов, после того как президент отказался занять в конфликте спецслужб внятную позицию, был просто обязан выступить в защиту подчиненных. Ион это сделал, что заслуживает уважения.

    Многие упрекают Черкесова, что он, дескать, совершил антисистемный поступок, вынеся сор из избы. Пусть упрекают. Меня тоже упрекали в антисистемности, когда я только начал выступать в СМИ, но затем привыкли и ничего не случилось.

    Публикация Черкесова под собственным именем, поставленные им принципиальные политические вопросы при всей их спорности резко диссонируют в положительную сторону в сравнении с грязной «чернухой», которую распространяют через «Известия», «Компромат. ру» и прочие «сливные» СМИ анонимные сторонники Игоря Сечина и ФСБ, выглядящие в информационном пространстве жалко и недостойно.

    Я не исключаю, что в конечном счете в кремлевской аппаратной борьбе Черкесов может и проиграть. Но моральную победу он уже одержал.

    Еще одно важное обстоятельство. Александр Проханов опасается, что в критический момент схватки спецслужб в Москве могут появиться спецподразделения из Украины, Беларуси, Чечни, которые склонят чашу весов в ту или иную сторону. Некоторые горячие головы действительно не прочь были бы пойти на такой вариант. Хотелось бы их охладить: спецназа ГУР, переодетого в российскую униформу, в Москве не будет, так как это противоречит национальным интересам Украины.

    Наш новый премьер Юлия Тимошенко призвала к сдерживанию Кремля, вступлению страны в НАТО, союзу Украины с США. Это наше суверенное право, от которого мы не откажемся. Вместе с тем вооруженное противостояние в соседней России, несущее угрозу всеобщего хаоса, против чего предостерег Виктор Черкесов, нанесет неприемлемый ущерб и нам, создаст для Украины неразрешимые проблемы. Они Украине не нужны, как, кстати, и Беларуси, о чем однозначно заявляют товарищи в Минске».

    Р.Саидов: «Александр Проханов правильно ставит проблему: чеченцам совершенно незачем участвовать в разборках спецслужб в Москве. Если мы дадим себя в это втянуть, то вновь окажемся крайними. Достаточно вспомнить ту истерику в России, когда Рамзан Кадыров только предложил использовать силы МВД Чечни для наведения конституционного порядка в Кондопоге. А ведь Москва — не Кондопога, и с оружием нам там нечего делать».

    Оценивая это в целом, можно сказать, что такое высказывание говорит о медленном развороте всей траектории политического поведения. «Кризисный менеджмент» уже дозрел до понимания того, что новый фактор очень серьезен. И начал «перезагрузку матриц».

    Что же касается оценки деталей, то не может не вызывать одобрения отрицательное отношение Филина к возможности «силового» участия спецназа ГУР Минобороны Украины, белорусских спецподразделений и силовых структур Чеченской Республики в конфликте российских спецслужб.

    Однако в позиции Филина есть нечто весьма и весьма проблемное. Буквально в следующем абзаце после тезиса о недопустимости применения в Москве спецподразделений из других регионов России и даже стран СНГ Филин пишет (напомню, что этот пассаж уже с удовольствием цитировал left.ru):

    «Я надеюсь, что Александр Бульбов вскоре вновь обретет свободу. Мне хотелось бы обратиться к нему и его подчиненным: Вы вели оперативные разработки, осуществляли оперативное сопровождение уголовных дел не по собственной инициативе, а по приказу с самого верха. Тот, кто отдал вам этот приказ, предал вас, сдал вас тем, кого вы разрабатывали.

    Разве вас не предупреждали, что все кончится именно этим? Разве у вас не было перед глазами аналогичных примеров? Делайте выводы на будущее».

    Что означает такой тон и характер высказывания? Что оценка нового фактора уже произведена (принято решение, что фактор обладает определенной ценностью). Но что ясности в вопросе о характере своих отношений с новым ценным фактором нет. А отношения строить надо. И тогда выбирается простейший тип построения отношений: «А попробуем поговорить с ребятами по-свойски!» Что значит «попробуем»?

    В науке есть так называемый «метод проб и ошибок» (он же эвристика). Но игра не вполне наука: попробовать и ошибиться — значит потерять игровые позиции.

    Почему?

    Потому что участие в игре российских элитных кланов предполагает соблюдение известного правила комплиментарности. Правило в том, что чем сильнее удар, наносимый клановому конкуренту, тем выше степень демонстрации лояльности верховному арбитру, наблюдающему за конкуренцией кланов. Если Филин и его коллеги (а это вытекает не только из данных left.ru, но и из высказываний Форум. Мск. ру) играют на стороне Сечина, то они не имеют права говорить: «тот, кто отдал вам приказ, вас предал». Это значит «потопить» Сечина. Но, может быть, Филин и его коллеги хотят «открепиться» от Сечина и начать играть на другой стороне? Но и тогда не говорят ничего подобного! Есть нормы игрового поведения. Сегодня одна игра, завтра другая. Но как-то нормы все-таки всегда соблюдаются.

    И эти нормы не позволяют кое-чего. Не только того, что я уже оговорил выше. Но и ряда других ходов.

    Нельзя, например, так «разводить» Бульбова (или кого бы то ни было еще). «Разводить» можно, но не так грубо («Рус, сдавайся, комиссары тебя предали! В нашем лагере тебя ждет теплый гуляш!»). Это — по ту сторону даже нынешних рыхлых игровых норм.

    Возвращаясь же от этих частностей к анализу линии форум. Мск. ру в деле Бульбова, можно утверждать, что сначала (с 1 по 12 октября 2007 года) имело место подчеркнутое молчание. И что причины молчания позже были очень содержательно прокомментированы Роевой.

    Затем (с 12 по 14 октября 2007 года) началось очень осторожное комментирование. Позиции, по сути, еще не было.

    Далее (с 14 по 18 октября) Форум. Мск. ру перешел к активному комментированию. Позиция уже была. В стратегическом плане она была двойственной. А значит, и легко трансформируемой. В оперативно-тактическом плане она складывалась из следующих моментов.

    1. Критика принятых в отношении Бульбова мер (содержание под стражей, шельмование в СМИ и т. д.).

    2. Неприятие идеологического тезиса Черкесова о «чекистской корпорации». Но вместе с тем поддержка тех тезисов его статьи, в которых говорится о необходимости прекращения межкланового конфликта.

    3. Тезис о неучастии подразделений ГУР Минобороны Украины, белорусских спецназовцев и подразделений Кадырова в московском конфликте, к чему якобы призывают определенные (по контексту понятно, что античеркесовские) участники «московской свары».

    После 18 октября 2007 года все как бы затихает. Возникает впечатление, что нечто в высказываниях Форум. Мск. ру кого-то сильно задело. Причем этот «кто-то» обладает возможностями, несопоставимыми с возможностями самого этого Форум. Мск. ру, а также породивших его структур.

    Внутри проанализированного нами содержания задеть серьезные субъекты может совсем немногое. Конечно, не негативное отношение к Черкесову и его рефлексиям. И не двусмысленное («ребята, власть вас предала!») сочувствие Бульбову. Задеть серьезные субъекты может только третий тезис, легко прочитываемый внутри рассматриваемого потока высказываний.

    Предположим, что какой-то клан (по текстам Форум. Мск. ру ясно, что не «черкесовский») оказался задет этим заявлением о неучастии. То есть ему нужно было участие. Как он может воздействовать на подобный круг экспертов, в котором есть вполне влиятельные представители международной элиты? На них надо надавить сверху. Но это не может быть московский «верх», поскольку круг — международный (американский, саудовский и т. д.). А значит, надавить можно только из США. И только с самого высокого «верха». Но для этого надо иметь «горячую линию», по которой можно обратиться с соответствующим пожеланием и получить стремительный отклик.

    Что ж, это очень много говорит о характере протекающих — сугубо транснациональных — элитных процессов.

    Именно такой специфический — игровой, элитный, транснациональный и пр. — характер процессов и превращает мебель (ведь основной выдвинутый прессой мотив ареста Бульбова — в том, что он влез в дело «Трех китов») в параполитику. Если бы этого превращения не было, я бы не проявил никакого внимания ни к мебели как таковой, ни к более высокорентабельным слагаемым мебельного бизнеса, даже если они имеют место.

    Но, увы, нет мебели «в собственном соку»! Есть эта самая параполитика. По крайней мере, такова моя гипотеза. И, как все понимают, она обладает слишком масштабной и жгучей актуальностью, чтобы не начать ее аналитически проверять. А для этого надо рассматривать все в совокупности. Начиная с первых «мебельных» дел — и далее «со всеми остановками». Причем рассматривать не походя, а с предельной (и абсолютно нетенденциозной) подробностью.

    Глава 3. Мебельный курьез как карта в большой игре

    2 июня 2006 года Президент России Владимир Владимирович Путин отправил в отставку Генерального прокурора РФ Владимира Васильевича Устинова. Это, безусловно, чрезвычайно крупная кадровая трансформация. Может быть, самая крупная и знаменательная их всех осуществленных В.Путиным.

    У этой трансформации, открывшей, как я считаю, новый этап в российской политике, не может не быть определенного содержания.

    Даже если бы Президент сделал это абсолютно немотивированным образом (а мы знаем, что это не так), даже если бы он, например, совершил сие под воздействием горячительных напитков (а мы опять же знаем, что это не так) — все равно бессодержательной данная трансформация являться бы не могла. Тем более она не является таковой, поскольку Президент осуществил ее, руководствуясь какими-то вполне рациональными мотивациями. Какими именно? Какие конкретные механизмы привели в действие такое решение?

    Мне могут ответить: «Сие известно лишь президенту. И является его абсолютной прерогативой. Мотивы являются его мотивами. Механизмы являются его механизмами. Соответственно, он обладает полнотой знаний по данному поводу. А любое посягательство на эту полноту некорректно».

    Казалось бы, такой ответ носит характер констатации очевидного. «Волга впадает в Каспийское море, а президент знает, почему он кого-то снял». Однако столь ли очевидно то, что констатируется ревнителями прерогативного подхода?

    Президент — не бог и не демиург. Он политик. Он принимает решения на основе чего? Обнаруженного им проступка его подчиненного? Его несоответствия занимаемой должности? Полно вам!

    Мне представляется, что подобная трактовка является недопустимо упрощенной и мешает что-либо понять в сути происходящего. Суть же в том, что властитель (царь, диктатор, президент) влияет на элиту, а элита — на властителя. Без учета этого обратного влияния мы ничего не поймем. Властитель, кем бы он ни был, в принципе не может не считаться с расстановкой элитных сил. То есть он может не считаться, но тогда он очень быстро перестает быть властителем. Если же властитель удерживается длительное время (то есть сохраняет политическую вменяемость), то это значит, что он занят своими элитами больше, чем всем остальным. Его долгожительство определяется способностью непрерывно и неутомимо наблюдать за элитами, улавливая все существенные изменения в расстановке элитных сил. Хрущев не уловил каких-то изменений и потерял власть достаточно быстро. Брежнев был к этим изменениям предельно чуток и очень долго сохранял власть.

    Политический строй может измениться. Но принцип учета властителем соотношения элитных сил не меняется. Ельцин следил за этим соотношением ничуть не меньше, чем советские генсеки. Я убежден, что и Путин тоже.

    Меня спросят: «А Сталин?» Согласен, Сталин — это чуть-чуть другой формат власти. Тут верховный властитель значил больше, а элита меньше. Но это не более чем нюанс. Сталин тоже должен был каждый день следить за поведением каждого из кланов и соблюдением межкланового баланса. Когда он что-то не уловил — его не стало.

    К чему сводятся отношения между властителем и элитой?

    Прежде всего, властитель должен оценивать политический потенциал и лояльность каждого из кланов (корпораций, элитных групп).

    Далее, он должен оценивать прочность и состоятельность тех или иных элитных конфигураций (союзов между элитными группами).

    Кроме того, он должен оценивать остроту конфликтов между складывающимися союзами.

    И, наконец, он должен правильно позиционироваться внутри этих — им тщательно осмысливаемых — конфликтов.

    Таково влияние элиты на властителя.

    Но есть и обратное влияние — властителя на элиту.

    Властитель может управлять конфликтами в большей или меньшей степени. Пресловутое «разделяй и властвуй» справедливо отнюдь не только для так называемой византийской политики.

    Властитель может также быть источником стратегических целей и стратегической консолидации элиты. А может и не быть. Тогда его деятельность начинает сводиться к учету элитных игр и управлению этими играми. Такая политическая деятельность и является подлинным содержанием невнятного, но популярного у нас словечка «застой».

    Все, что я оговорил выше в плане отношений властителя и элиты, носит, как мне представляется, достаточно очевидный (чтобы не сказать «хрестоматийный») характер. Я с трудом представляю себе политологическую школу, в которой нет места подобным констатациям. И я уже совсем не представляю себе сколь-нибудь адекватного политологического описания российской действительности вне оных.

    Между тем все, что мы сейчас обсуждаем: клановые игры, «чекизм» — чаще всего рассматривается в абсолютном отрыве от темы «властитель и власть». И любая моя попытка обратить внимание на абсурдность такого рассмотрения наталкивается на глубочайшее отторжение. Я долго пытался понять природу этого отторжения. И, наконец, пришел к выводу, что в его основе лежит неявная (то есть не формулируемая отторгающим даже для самого себя), но очень прочная модель какого-то сверхъестественного самовластия «ныне царствующей особы». Причем такого самовластия, которого в природе не бывает вообще, а в реалиях путинской эпохи не может быть тем более. Но образ этого самовластия тяготеет над сознанием самых разных интеллектуалов. В том числе и гордящихся своей оппозиционностью.

    Нельзя сказать, что элитная тематика вообще не обсуждается в современной России. Но специфика обсуждения такова, что, в конечном счете, оценка веса элитной группы и ее представителей полностью сводится к тому, кто и как часто «заходит в кабинет».

    Никаким другим компонентам в оценке места нет. Нет также места ответу на вопрос, ПОЧЕМУ, собственно, такой-то заходит, а такой-то нет. Здесь ложная концепция абсолютного самовластия дополняется ложной концепцией абсолютного же лакейства (заходит потому, что правильно «облизывает»). Все это абсолютная чушь.

    До Путина сходная околесица владела умами во всем, что касалось Ельцина. И после Путина… Впрочем, в этой книге я и так занимаюсь слишком многими темами. И обсуждение постпутинских перспектив оставлю для следующих своих работ. А вот по поводу Ельцина… Ельцин был очень самовластным политиком — и что?

    В марте 1996 года Ельцин, например, принял решение о введении чрезвычайного положения. Как именно он принял это решение, мне известно вплоть до деталей. И, опять же вплоть до деталей, известно, как он его отменил. Он отменил его потому, что ощутил изменение в раскладе элитных сил. И чутко отреагировал, извлекая из этой реакции огромные выгоды для себя. Но он не самовластвовал! Он реагировал на игровой расклад.

    Президент — игрок номер один. Он еще и создатель игровых ситуаций. И даже арбитр игровых правил. Но он не сам с собой играет, наподобие обезумевшего «демиурга» из разного рода антиутопий. Он играет с другими. Он участвует в игре. Он не находится над игрой. Он в игре. А значит, она над ним.

    Я утверждаю, что президент отправил в отставку Устинова не потому, что тот совершил какой-то проступок. И не потому, что тот проявил какое-то несоответствие. Президент все знал про Устинова как профессионала. Устинов глубоко входил в его команду. Стиль президента никак не предполагает таких кадровых метаморфоз без особых на то обстоятельств. А имя этих обстоятельств всегда одно и то же — Игра.

    Отставка Устинова — это игровой ход.

    Его назначение впоследствии — это тоже игровой ход.

    Ходы делаются под воздействием игровой ситуации.

    Игровая ситуация формируется многими факторами. В том числе и президентом. Но не только им. Рузвельт отказался от нужного ему вице-президента и согласился на убийственного для него Трумэна. Он почему это сделал? Потому что так сложилась игра.

    Зная игровые закономерности, можно что-то выявить и даже предсказать. Конечно, не все. Но что-то. Однако что такое эти закономерности? Являются ли они социальным аналогом какого-нибудь закона Ньютона?

    Безусловно, это не так.

    Политики — не физические объекты. И потому закономерности, отражающие их поведение, носят принципиально иной характер. А описание этих закономерностей не является теорией в том смысле, в каком теорией является, например, классическая или неклассическая механика.

    Политики, в отличие от тех физических тел, с которыми имеет дело механика, обладают способностью осмысливать происходящее и осуществлять действия, влияющие на происходящее. Соответственно, они не объекты, а субъекты. Описать же действия рефлексирующих субъектов можно, лишь построив схему, носящую принципиально не теоретический, а иной характер. Такая схема называется игровой. В ней нет объектов, в ней есть играющие субъекты. Они же — игроки. Есть также ресурсы, которыми располагают игроки. И правила, которые регламентируют игру. Есть логика игры. И это не логика субъект-объектного мира. Это иная, бесконечно более сложная, но в чем-то столь же беспощадная логика. Логика подсказала ход, предопределила его. И президент сделал ход. То есть отправил в отставку В.Устинова.

    Конечно же, я имею в виду президента как элитный феномен. Президент как политический индивидуум вправе иначе описывать мотивацию. Когда-то Коржаков описал бытовую мотивацию Ельцина, отправившего в отставку Бурбулиса, поскольку тот перепил и испортил ковер. Я тогда же задался вопросом: «Что здесь игровой мотив, а что бытовой повод?» Тот же Ельцин говорил, что Бурбулиса стало «слишком много». Так он обратил внимание на бытовой повод потому, что Бурбулиса стало слишком много? Тогда он сделал игровой ход. Так он его и сделал. И то, что он как индивидуум рассматривает иную комбинацию мотивов, весьма существенно, но это тоже только компонент в игре.

    Игра… Ее-то я и намерен анализировать, опираясь на отставку Устинова и ряд других событий как на исходный «полевой» материал. Как на данные хоть и своеобразного (это своеобразие я только что оговорил), но все же эксперимента. Я называю отставку Устинова экспериментом постольку, поскольку до нее можно еще было ставить под сомнение те утверждения, которые я и мои коллеги давно предъявляли аналитическому сообществу и обществу в целом.

    Утверждения же эти сводились к следующему.

    1. Любая отставка или назначение, арест или освобождение, если они касаются крупного лица, на деле являются не происком злых сил и не восстановлением добра (справедливости, правопорядка), а ХОДОМ В БОЛЬШОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИГРЕ.

    2. Как бы ни воспринимали данное событие те или другие интересанты — как те, по отношению к кому события осуществляются, так и те, кто событие наблюдает, сопровождает и даже организует, — ВСЕ РАВНО НА ДЕЛЕ ЭТИ СОБЫТИЯ ЯВЛЯЮТСЯ ИМЕННО ХОДОМ В БОЛЬШОЙ ИГРЕ.

    Даже если лицо, принимающее решение, воспринимает их иначе — это ничего не меняет. Ибо мотивы лица — это одно, а политическая логика — это другое. Ельцин мог абсолютно искренне считать, что отправил кого-то в отставку в связи с омерзительным бытовым поведением. Но на самом деле он сделал это потому, что этого потребовала игра.

    3. Логика игры определяется расколом постсоветской элиты.

    4. Каждый новый игровой ход, будучи в большей или меньшей степени продиктован этим расколом, еще усиливает этот раскол.

    5. Раскол элиты никоим образом не может быть описан в банальных идеологических терминах, которые все применяют. Мол, этот раскол есть раскол между «чекистами» и «либералами».

    6. На самом деле «либералов» («демократов», борцов за разумное демократическое устройство) давно уже нет. А может быть, и не было изначально в качестве политической силы. А было нечто другое — ведомое какими-то частями того же чекистского сообщества или других властных политических группировок.

    7. Раскол на сегодняшний день проходит через это самое чекистское сообщество. Иначе — через совокупную корпорацию так называемых силовиков.

    8. Раскол углубляется.

    9. Это углубление грозит кризисом самой политической системы, а значит, и государства.

    10. Раскол подпитывается транснациональными обстоятельствами. Враждующие международные группировки (отнюдь не обязательно относящиеся к разным странам, а иногда представляющие собой крупные элитные группы внутри стран, объединившиеся в межстрановую конфигурацию) непримиримо воюют в современном мире. И подталкивают к войне относительно аморфные российские группировки, становящиеся после 1991 года все более транснациональными.

    11. Попытка трактовать процесс иным, более упрощенным и обыденным способом будет порождать ошибки, угрожающие стабильности общества и элиты.

    12. Ошибки эти будут проявляться не сразу. И потому не будут осознаваться обществом и элитой. Но они будут накапливаться. И когда-нибудь (увы, достаточно быстро) сработают по принципу перехода количества в качество.

    13. Противоречия внутри рассматриваемого процесса резко обостряются в связи с проблемой-2008.

    14. Решение проблемы-2008 по модели политической рокировки (новый лидер Медведев входит в игру, прежний лидер Путин не выходит из игры, но меняет игровые позиции) ПРЕВРАТИТ ЛОКАЛЬНЫЕ ИГРОВЫЕ КАЧЕЛИ В МЕГАКАЧЕЛИ ПРИ ЛЮБЫХ НАМЕРЕНИЯХ ИГРАЮЩИХ.

    15. Отсутствие стратегического консенсуса в элите, отсутствие классовой (хоть бы и чекистской) солидарности может перенапрячь эти противоречия с последствиями, близкими к тем, которые имели место в 1991 году.

    16. Даже если это не произойдет в ближайший, 2008 год, это может случиться несколько позже, но в исторически весьма короткий период (до 2012 года).

    17. Осознание остроты ситуации должно побудить элиту к перестройке формата игры и правил сопряжения отдельных элитных групп. Любых российских элитных групп вообще и особенно групп, претендующих на статус ответственно-патриотических.

    18. Такое осознание крайне затруднено рядом обстоятельств. Состоянием класса и его способностью сознавать, регрессом в обществе и так далее.

    19. В числе причин, затрудняющих осознание масштаба и осознание ситуации, весьма серьезное место занимает попытка выдать игровые позиции и ходы за нечто вполне обыденное и адресующее к иным критериям и основаниям. Например, к пресловутому «вор должен сидеть в тюрьме».

    20. Популярность подобной банальной трактовки в широких слоях общества, жаждущих восстановления определенных социальных норм, не должна затемнять существа дела. Ибо в противном случае все будет пущено на самотек с весьма печальными для общества и элиты последствиями.

    Легко было бы упрекнуть нас в том, что мы, воюя с банальными трактовками, на деле пытаемся прятать концы в воду и уводить от ответственности тех, кто уведен быть не должен.

    Мол, при чем тут игра? Если какие-то нечистоплотные люди занимались чем-то нехорошим, торгуя мебелью, а другие нечистоплотные люди покрывали эти нехорошие занятия, то вмешательство правоохранительных органов более чем объяснимо и абсолютно необходимо.

    Полностью разделяя этот пафос как принцип подхода к нормальным и нормально патологизированным социальным системам, мы не можем экстраполировать его на ту систему, которая, увы, сложилась на настоящий момент в нашем Отечестве.

    Я уже говорил, что нынешняя Россия объективно затянута в воронку так называемого «взрывного неорганичного первоначального накопления капитала». А это очень грязная воронка. Кроме того, масштабы меняют характер явлений, о чем я уже говорил выше в связи с понятием «коррупции». Кража ста долларов или ста тысяч долларов — это кража. Кража ста миллиардов долларов — это уже не кража, а что-то другое. Если такая кража обнаруживается, то речь идет о провале какой-то элитной игровой схемы. И тогда очень важно понять, какой именно. В противном случае кража не обнаруживается.

    Мятеж не может кончиться удачей —
    В противном случае его зовут иначе.

    Не ставя под сомнение необходимость антикриминальных и антикоррупционных мер, выражая свое уважение и даже восхищение теми, кто подобные меры осуществляет, я всего лишь хочу еще раз подчеркнуть разграничения, необходимые для понимания сути происходящего.

    Есть коррупция как часть обычной социальной патологии. Нет общества, в котором нет социальной патологии. И в этом смысле коррупция представляет собой всего лишь совершение антизаконных действий неким чиновником, который оказался достаточно безнравствен и бесстрашен для того, чтобы начать торговать своим должностным положением. Такого чиновника хватают за руку. На его место приходит другой. Можно надеяться, что более нравственный и менее дерзкий. Ничего особенного. ОБЫЧНАЯ социальная патология.

    Но есть и совсем иная коррупция! Являющаяся частью этой самой «другой реальности». «Другая реальность» — не обычная социальная патология. Я уже подробно оговаривал различие и здесь хочу напомнить о нем еще раз. Коррупция как слагаемое этой самой «другой реальности» представляет собой неизымаемый компонент элитной игры. Той игры, в которой ставками являются, в том числе, и потоки товаров, денег, административных ресурсов, иных форм воздействия на характер событий.

    Что если наш анализ, адресованный, конечно же, не отдельным лицам только, а всему обществу, сможет вывести оное из наивности, про которую советский поэт Наум Коржавин произнес когда-то достаточно актуальные и, по прошествии многих десятков лет, в чем-то даже пророческие слова?

    Наивность! Хватит умиленья!
    Она отнюдь не благодать.
    Наивность может быть от лени,
    От нежеланья понимать.
    От равнодушия к потерям.
    К любви… А это тоже лень.
    Куда спокойней раз поверить,
    Чем жить и мыслить каждый день.

    Поэт атаковал советское общество. Но реальность нынешнего общества созвучна такой филиппике намного больше. Что если мы можем внести лепту в преодоление этой убийственной наивности, уже погубившей советское общество?

    Итак, 2 июня 2006 года Президент России Владимир Владимирович Путин отправил в отставку Генерального прокурора РФ Владимира Васильевича Устинова.

    Такая отставка является в предложенной нами методологической классификации именно фактом. Президент действительно направил в Совет Федерации представление об отставке Устинова, которое тут же было удовлетворено. Представление Президента и решение Совета Федерации по нему действительно вышло 2 июня. Весь вопрос в том, что эти процессуальные действия и конституированная им отставка означали? Как от факта перейти к смыслу?

    Если внимательно прочитать все, что было немедленно сказано по этому поводу, то сказанное может быть сведено к четырем версиям, раскрывающим смысл произошедшего.

    Версия № 1. Отставка Устинова — это бюрократическая рутина. Чиновники приходят и уходят. Это как дождь — покапал и прошел. На этой версии настаивали как официальные лица, так и те, кто не хотел драматизации отставки Устинова, видя в этой драматизации ущемление каких-то своих интересов.

    Однако эта версия очевидно не выдерживала критики. Устинов — не рядовая фигура. Он явно входит в те узкие элитные группы, по отношению к которым В.Путин хранит потрясающую политическую терпимость. Кстати, в дальнейшем Путин показал, что эта терпимость в какой-то степени распространяется на Устинова. В любом случае, президент очень бережен к подобным кадрам. И никогда не будет кого-то из таких особо приближенных лиц увольнять без самых существенных обстоятельств. Нарушая политкорректность, могу высказать гипотезу, коренящуюся в моем подходе к реальности: какие-либо неполитические грехи Устинова не могли быть достаточным резоном для его отставки.

    Пусть мое мнение идет вразрез с политкорректным мейнстримом! Ситуация, которую мы рассматриваем, слишком серьезна для того, чтобы я в своем анализе играл в поддавки. И я в них играть не буду.

    Версия № 2 — наказание за те или иные грехи — мною, соответственно, отвергается. Устинов слишком умен и осторожен для того, чтобы совершать грехи наказуемого, то есть политического, характера. И он слишком приближен для того, чтобы иные грехи привели к подобным последствиям.

    Версия № 3 — козни врагов — может быть рассмотрена. Но с одной оговоркой. Президент Путин — весьма серьезный политик. Считать, что он будет реагировать на какие-то наветы, не считаясь с законами игры, весьма и весьма наивно. Он может принять во внимание наветы или объективную информацию, наносящую ущерб Устинову. Но только в одном случае — если этого потребует от него неумолимая необходимость большой игры.

    Версия № 4 — единственная, которая остается при предъявленной выше разбраковке возможных смыслов произошедшего. Согласно этой версии, речь идет о том, что был сделан ход в большой политической игре. Разумеется, это только моя гипотеза. Но для того, чтобы превратить эту гипотезу в нечто большее, хотя бы в аналитическую схему, заслуживающую внимания, нужно применить к произошедшему иной методологический инструментарий, а не гадать на кофейной гуще.

    Что же это за инструментарий?

    Я уже рассматривал ранее альтернативу между персонажем и феноменом, между «who» и «what». До тех пор, пока мы будем иметь дело с Устиновым как политическим индивидуумом или персонажем («Who is Mr. Ustinov?»), мы не продвинемся в понимании смысла произошедшего. И не превратим свою версию в нечто большее.

    Переход же от Устинова как персонажа к Устинову как феномену («What is Mr. Ustinov»?) требует, прежде всего, самого элементарного, но редко осуществляемого шага. Анализа обычной, респектабельной официальной биографии В.Устинова. Вам не кажется странным, что этот шаг не был сделан никем из тех, кто лихорадочно анализировал произошедшее? Что никто не постарался проанализировать биографию и выявить через это возможные уровни бэкграунда, трансформирующие персонаж в феномен?

    Пусть при подобном анализе могут быть допущены самые разные ошибки. Но как отказаться от него в условиях, когда все понимают, что произошло нечто достаточно существенное, и не могут сказать, что именно? Так что давайте все-таки непредвзято и тактично вчитаемся в биографию интересующего нас крупного политического игрока, занимающего высочайший пост и сильно влияющего на происходящее. А как иначе?

    Глава 4. Биография Владимира Васильевича Устинова

    Общий аспект рассматриваемой биографии

    Владимир Васильевич Устинов родился 25 февраля 1953 года в городе Николаевске-на-Амуре Хабаровского края.

    Устинов — потомственный юрист: его отец был прокурорским работником. Прокурорским работником был и старший брат экс-Генпрокурора.

    Отметим, что далеко не все фигуры ранга Устинова имеют такой устойчивый профессиональный бэкграунд. В данном бэкграунде нет ничего плохого. И даже наоборот. Но для нас вопрос не в том, чтобы классифицировать все на хорошее и плохое. А в том, чтобы фиксировать обстоятельства. Ну, так мы и фиксируем.

    С шести лет В.Устинов жил в Краснодарском крае, куда получил назначение его отец.

    В 1968–1972 гг. работал токарем-инструментальщиком Кореновского сахарного завода в Краснодарском крае, затем проходил срочную воинскую службу.

    В 1978 году окончил Харьковский юридический институт.

    В 1978–1992 гг. работал в районных прокуратурах Краснодарского края на различных должностях от стажера до прокурора.

    В 1992 году был назначен прокурором города Сочи.

    С 1994 по 1997 год — первый заместитель прокурора Краснодарского края — прокурор Сочи.

    С 1997 года — заместитель Генерального прокурора РФ. Назначен 15 октября 1997 года по результатам голосования в СФ ФС РФ.

    В 1998 году был назначен начальником Главного управления Генеральной прокуратуры на Северном Кавказе. Его заместителем был Ю.Бирюков (впоследствии — первый заместитель В.Устинова как Генерального прокурора).

    11 января 1998 года Устинову указом Президента был присвоен классный чин Государственного советника юстиции 2 класса.

    6 апреля 1999 года он освобожден от должности начальника Главного управления Генеральной прокуратуры на Северном Кавказе — заместителя Генерального прокурора, сохранив пост заместителя Генерального прокурора.

    9 августа 1999 года Устинов стал исполняющим обязанности Генерального прокурора РФ.

    Отметим, что Устинов стал и.о. Генерального прокурора вместо Ю.Чайки, который был сначала, 9 августа, формально отправлен на пенсию, а затем 17 августа 1999 года неожиданно назначен министром юстиции РФ.

    Тогдашнее назначение Устинова у многих вызвало вопросы. Он был назначен и.о. Генерального прокурора, не будучи первым замом (именно на первого зама возлагается исполнение обязанностей в отсутствие главы ведомства). Согласно обычной процедуре, чтобы Устинов мог исполнять обязанности Генпрокурора, СФ должен был отправить Чайку в отставку с поста первого зама, а на этот пост официально утвердить Устинова.

    Однако Чайка сначала был отправлен 29 июля в двухнедельный отпуск, а затем 9 августа на пенсию. Именно таким образом Устинов стал и.о. Генпрокурора.

    Причем стал Устинов и.о. Генпрокурора фактически в два такта: сначала — после 29 июля — он был и.о. на время отпуска Чайки, а затем — с 9 августа — «полноценным», так сказать, и.о.

    И снова — мы никоим образом не пытаемся что-то драматизировать или искать избыточные подковерные смыслы. Мы просто фиксируем, что это так. Что в таком осуществлении бюрократической процедуры есть определенная нюансировка. Мы фиксируем также, что сначала Устинов заменяет Чайку, а потом Чайка заменит Устинова. И опять-таки, мы не хотим превращать подобный «тяни-толкай» в шифр, позволяющий растолковать суть произошедшего. Мы просто говорим, что это так. Что это… ну, как бы сказать… в целом не лишено некоей исторической и политической занимательности. В любом случае, не зафиксировать это обстоятельство было бы просто непрофессионально.

    В должности и.о. Устинов находился почти год, до 17 мая 2000 года, когда он был утвержден Советом Федерации в должности Генерального прокурора.

    В апреле 2005 года Совет Федерации утвердил Устинова в должности Генпрокурора на новый пятилетний срок.

    Будучи на посту Генерального прокурора, Устинов участвовал в расследовании ряда «резонансных» дел. В частности, он вел расследования в отношении В.Гусинского и Б.Березовского, а также лично стал государственным обвинителем на процессе С.Радуева.

    Однако особую известность в послужном списке Устинова приобрело так называемое «дело ЮКОСа». В ходе его расследования Генпрокурор и его зам В.Колесников проявили особую активность. В глазах большинства публики именно Устинов и Колесников стали главными «посадчиками» Ходорковского и его сподвижников.

    Это, так сказать, общая канва биографии Устинова. Но, кроме общего аспекта, в ней есть аспекты специфические. Далее — о них.


    Специфически-профессиональный аспект той же биографии

    Людей посылают возглавлять ведомства с двумя целями. Либо — чтобы эти ведомства ослаблять. Либо — чтобы их усиливать. В случае Устинова надо зафиксировать, что он (пусть в самом приземленном, бюрократическом смысле слова) работал на усиление ведомства.

    Это не говорит о нем ни плохо, ни хорошо. Вообще, как я уже неоднократно подчеркивал, в аналитике элит нет места «плохизму» и «хорошизму».

    Наша констатация — всего лишь мелкий индикатор бэкграунда Устинова и логики его назначения. Но для нас и мелкие индикаторы важны. Поэтому зафиксируем в полном объеме все то, что говорит об устиновской работе на усиление (а не ослабление) своей корпорации. Еще раз подчеркну — не закона, а корпорации. Ну, так вот…

    В период своего пребывания на посту Генерального прокурора В.Устинов неоднократно и вполне последовательно выступал против любых законодательных нововведений, сокращающих полномочия прокуратуры.

    В 2001 году Устинов выступал против внесения в Уголовно-процессуальный кодекс положений, закрепленных в Конституции РФ. Эти положения ограничивали полномочия прокуратуры по проведению арестов и других процессуальных действий, передавая их в компетенцию судов.

    Весной 2001 года он направил письмо на имя тогдашнего Председателя Совета Федерации Е.Строева. В письме Устинов выступил против внесения изменений в Арбитражный процессуальный кодекс, которые должны были ограничить полномочия прокуратуры.

    25 апреля 2001 года, выступая в Государственной Думе, Устинов высказался против концепции судебной реформы, подготовленной под руководством тогдашнего заместителя главы Администрации Президента Д.Козака и заметно ослабляющей полномочия Прокуратуры.

    А теперь перейдем к более существенному.


    Специфически-семейное в биографии Устинова

    В ноябре 2003 года в СМИ появились сообщения о бракосочетании Дмитрия Устинова (сына Владимира Устинова) с Ингой Сечиной (дочерью заместителя главы АП Игоря Сечина). Таким образом, Устинов и Сечин стали родственниками.

    Отметим, что такая степень родства (брак детей) — вещь небезусловная, и, в определенных случаях, непостоянная. При этом зачастую такая «непостоянность родства» (попросту говоря — развод детей) влияет и на отношения высокопоставленных отцов. Вспомним хотя бы резкое осложнение отношений между президентом Киргизии А.Акаевым и президентом Казахстана Н.Назарбаевым из-за развода их детей.

    В данном случае, впрочем, постоянство семейных связей было дополнительно закреплено. Летом 2005 года СМИ сообщили о рождении общего внука И.Сечина и В.Устинова.

    Само по себе это ничего не значит. Точнее, это может что-то значить, а может и ничего не значить. В зависимости от психологии людей, их элитной роли, степени их элитной коммуникабельности это может приводить как к созданию какого-то элитного «мы», так и к продолжению взаимолояльных существований двух элитных «я», коими являются Устинов и Сечин.

    Могу лишь указать, что в публичной экспертизе слишком часто указывалось на то, что в данном случае родственный индекс является одновременно и индексом, превращающим два «я» в одно «мы». То есть сближающим персонажи не только семейно, но и административно-политически. Я предлагаю рассмотреть это лишь как гипотезу.

    В дальнейшем она будет либо подтверждена, либо опровергнута. Вообще следует оговорить, что российское общество, в отличие, например, от чеченского или узбекского, сильно модернизировано. И все социальные связи носят в нем достаточно зыбкий характер. Поэтому используемое экспертным сообществом понятие «клан» здесь не вполне уместно. Но о какой-то метастабильной группе, способной как проявлять внутреннюю солидарность, так и распадаться на склеиваемые этой временной солидарностью слагаемые, говорить все-таки нужно. Хотя, опять-таки, в гипотетическом ключе.

    Так и будем говорить подобным образом. Вообще все, кроме факта отставки Устинова и каких-то фактов его биографии, это гипотезы, интерпретации. Тут что-то может с чем-то сомкнуться только при многократных совпадениях, подтверждающих точность зыбких гипотез. Но именно подтверждающих, и не более. Я напоминаю, что этика метода (она же отчасти и его гносеология) требует сугубой осторожности в выдвижении такого рода гипотез. Ну, так я и буду проявлять осторожность на каждом шагу. Но это не значит, что я буду оставаться на месте. Напротив, я сейчас сделаю еще более проблематичный в плане верификации шаг. И выдвину еще одну, совсем уж зыбкую, но социологически приемлемую гипотезу.


    Краснодарский фактор как релевантная часть устиновской биографии

    «Релевантная» — значит работающая. Что-то объясняющая в поведении Устинова как феномена, «элитного игрока». Когда я выдвигаю гипотезу, согласно которой краснодарский фактор может быть релевантным, я вовсе не утверждаю тем самым, что где-то в недрах краснодарской элиты сидит всевластный хозяин краснодарского клана, а все представители элиты, имевшие счастье или несчастье родиться в Краснодарском крае, действуют по его директивам.

    Я не только не утверждаю ничего такого. Я, напротив, крайне негативно отношусь к подобным утверждениям касательно любого персонажа. Мир сложнее. Современный социум гибче. Но гибкость социума, его сложность и метастабильность, высокая степень индивидуализации и вытекающей из нее вариативности мотивов поведения еще не означают, что люди — это социальные атомы. А их жизнь — это броуновское движение, в котором они сталкиваются с другими людьми произвольным образом под воздействием ситуативного интереса. Россия не Чечня и не Афганистан. И даже не Арабские Эмираты. Но она и не США. А реальные США тоже далеки от абстракции, согласно которой люди — это частицы, а их жизни — это взаимонезависимые броуновские движения.

    Прочитав биографию Устинова, я имею право констатировать, что Устинов — это коренной краснодарский кадр. Он не только с шести лет живет в Краснодарском крае. Он в этом крае работает большую часть жизни. Это может сказать о многом, а может ни о чем. Для того, чтобы принять решение, нужно всмотреться внимательнее.

    Я уже указывал на то, что Устинов имеет семейный профессиональный бэкграунд. Однако пристальный анализ его биографии показывает, что Устинов не был задан полностью этим бэкграундом. Если бы он был им задан полностью (как какой-нибудь московский представитель «золотой молодежи» советской эпохи), то он не пошел бы в армию, а сразу оказался в вузе. Причем профессионально наиболее престижном.

    Между тем Устинов ушел в армию, служил. И только потом отправился учиться, причем далеко не в самый престижный Харьковский юридический вуз. Зафиксировав это, мы должны одновременно зафиксировать и другое. Что, отучившись, он возвращается к себе на «малую» краснодарскую родину.

    И с 1978 года начинает тянуть прокурорскую лямку именно там.

    Он тянет эту лямку 14 наиболее биографически важных лет. А годы эти важны не только биографически (Устинов социализуется именно в этот период), но и исторически. Ибо эти годы приходятся как на важную часть «зрелозастойного» периода, так и на весь период так называемой «перестройки». Как же распределяется социализация Устинова по годам?

    Такой вопрос не только корректен. В анализах нашего типа он обязателен. Из биографии видно, что в советский период Устинов никакой блестящей карьеры не делает. Причем он не делает ее ни тогда, когда нужно по-застойному блюсти социалистическую законность, ни тогда, когда надо выделяться своими реформаторскими (в том числе и антисоциалистическими) порывами.

    Имеем мы право на такое утверждение? Безусловно. Должны мы его сделать, проводя «феноменизацию» Устинова? А как иначе?

    А сделав это утверждение, мы не можем не констатировать далее, что сразу же после распада СССР Устинов получает блестящее по тем временам назначение. Причем и блестящее, и вполне индикативное.

    В 1992 году Устинов становится прокурором Сочи. На такую должность не попадают случайно. На нее кто-то должен выдвинуть. Кто?

    Генеральным прокурором РФ в это время является В.Степанков.

    Но Сочи — это город, куда никакой Степанков в одиночку не мог никого продвинуть.

    Случайности бывают, и мы не должны их игнорировать. Но если говорить не о случайностях, а о вертикальной мобильности в ту эпоху, то можно говорить о двух лицах, способных обеспечивать такую социальную мобильность в Краснодарском крае в рассматриваемый период.

    Первое из таких лиц — это ранний (и потому не столь существенный) краснодарский проконсул Ельцина В.Дьяконов (фактически креатура Ю.Скокова, тогдашнего секретаря Совета Безопасности).

    Второе из таких лиц — относительно поздний (и гораздо более существенный) краснодарский проконсул того же Ельцина Н.Егоров.

    Мне скажут, что вариантов намного больше. И я соглашусь. Я соглашусь также с тем, что Устинов в значительной степени мог бы в этот период оказаться случайным выдвиженцем, поскольку хаос был велик и люди приходили на должности весьма причудливым образом.

    Но все же мне не слишком верится в то, что Сочи был даже в тот период географической и политической точкой, в которой действовал на сто процентов закон случайности. Я скорее поверю, что этот закон действовал в Москве, чем в Сочи. Я не посвятил свою жизнь изучению российской провинции. Но что-то все же понимаю. И потому пойду далее по следу, который наметил, отдавая себе отчет в том, что он может быть сугубо случайным.

    А как иначе идти, проводя такие анализы? Такой способ движения называется «эвристикой». В сказках — «пойди туда — не знаю куда». Иду я, «сам не знаю куда», и прихожу к Егорову. Может быть, мне потом придется идти обратно. Но пока я туда прихожу. А куда еще?

    Итак, Н.Егоров. Он стал главой администрации Краснодарского края в конце 1992 года. С ним были связаны надежды Коржакова, его группы. Но и не только их.

    В книге-биографии «Разговоры от первого лица» В.Путин говорит, что после поражения Собчака на выборах петербургского губернатора, ему, Путину, было предложено место заместителя Н.Егорова, который стал к этому времени аж главой кремлевской администрации.

    Взлет Егорова однозначно связан с Коржаковым. Этот взлет начался в 1994 году, когда Егоров пошел на повышение в Москву.

    Ситуация с Устиновым для меня зыбка и неопределенна. И тут я должен быть осторожен. А вот ситуация с Егоровым и Коржаковым мне знакома иначе. Я не хочу и тут категоричности, но мне кажется, что мои оценки в этом вопросе отнюдь не являются игрой абстрактного аналитического ума.

    Итак, коржаковско-егоровский недолгий период.

    Посмотрим, что именно в этот период происходит с Устиновым.

    Если ничего не происходит, то, может быть, Устинов никак и не был связан с Егоровым… Повторяю, это не очень правдоподобно. Какие-то связи должны быть. Краснодарские методы управления не предполагают свободного карьерного продвижения совсем чужих и нелояльных людей. Мера близости к субъектам, осуществляющим продвижение, может быть разной. Но какая-то близость должна быть. Между тем Устинов по его биографии мог быть для Егорова либо совсем своим, либо совсем чужим. Ведь Устинов очень долго работал в крае. И имел в крае, что называется, свои глубокие корни. А значит — или-или. Или совсем чужой, или совсем свой.

    Итак, в 1994 году Егоров идет на повышение в Москву, а Устинов? Устинов становится первым заместителем прокурора Краснодарского края — прокурором Сочи. Он тоже очевидным образом идет на повышение. Не только приобретает более высокий формальный статус (место первого заместителя прокурора края), но и сохраняет очень важный неформальный компонент (место прокурора города Сочи).

    Очень пунктирно отметим, что город Сочи — это действительно индикативное место сразу со многих точек зрения. Это рекреационный узел с давней историей. Это спецзона, поскольку рекреация высоких лиц неразрывно связана с этим самым неизбывным спецфактором. Это удобная социальная зона. Потому что рекреация — это оптимальное время для завязывания нужных контактов. Если не с самими отдыхающими властными лицами, то с их охраной. Которой ведь тоже хочется отдохнуть.

    Никакой иронии в этом нет. Вы что, сменяясь на работе, не захотите банально купнуться в море? Или хоть чуточку расслабиться — при том, что есть где?

    А раз есть где и есть хотение — то есть и все то, что вокруг этого хотения вращается. В Сочи инвентаризуется каждый миллиграмм такой возможности завязать какие-то московские связи. Вы заказали за свои кровные шашлык и стакан вина. Кто-то к вам обязательно подойдет — местный спецслужбист, которому положено, или еще кто-то. У вас возникнут знакомства. Вам просто не дадут их не завязать. Тем более, если они уже налицо: аж глава кремлевской администрации с краснодарской привязкой! Считайте, что вы побратались с Краснодаром. А значит, с Сочи.

    Подчеркну: я не выдумываю и не утверждаю. Я рассуждаю. И никакую тень на плетень не навожу. Я осуществляю аналитику возможного и правдоподобного. А вовсе не фиксирую черты реального и безусловного. Но в реконструкции элитных феноменов подобная проблематичная аналитика вполне допустима, если речь идет о первых итерациях — каких-то шагах, нащупывающих существо дела. Причем при таких шагах можно ошибиться в деталях, а суть дела нащупать верно. Ну, так я и пытаюсь ее нащупать.

    В 1996 году Н.Егоров возвращается в Краснодарский край: его назначили главой администрации. Вскоре он проигрывает выборы Н.Кондратенко. А через несколько месяцев умирает от онкологии.

    Казалось бы, Устинов должен был идти по нисходящей. Но он идет наверх. Возможно, он идет наверх каким-то случайным образом. Этого нельзя исключить. Возможно, его ведут наверх не опознанные нами обстоятельства. Но если мы хотим развивать свою логику, то такое движение наверх предполагает, что отдельные лица (тот же Н.Егоров) могут уходить в небытие, а некие социальные сущности действуют вне зависимости от подобных метаморфоз. Люди, интегрируясь в эти сущности, начинают двигаться по закону социальных ролей: король умер, да здравствует король! Н.Егоров ушел в небытие — возникает новый источник мобильности, но в рамках той же социальной сущности, к которой принадлежал Н.Егоров. Такая гипотеза опять-таки умозрительна. Но я хочу довести до конца определенную цепь гипотез, а уже потом избавляться от избыточной умозрительности. И либо что-то подкреплять дополнительным соображением, либо выкидывать всю цепочку.

    В 1997 году Устинов становится заместителем Генерального прокурора. Генеральный прокурор в это время — Ю.Скуратов.

    В 1998 году (Кириенко, как мы помним, заменяет Черномырдина, потом дефолт и премьерство Примакова) Устинов назначен начальником Главного управления Генеральной прокуратуры на Северном Кавказе. Его первым замом становится Ю.Бирюков. С этого времени Устинов и Бирюков, что называется, работают в прочной связке.

    Северный Кавказ — это очень проблемная зона. Она и сейчас проблемная. Но в 1998 году была несравненно более проблемной. Чечня фактически находилась в полунезависимом статусе… Да и вообще… Мне кажется, что тут не нужно ничего развернуто комментировать. Укажем только, что наблюдать за законностью в такой зоне можно, только плотно взаимодействуя с так называемыми силовыми структурами. Ничего плохого в таком взаимодействии не вижу. Но указать на это обстоятельство просто обязан.

    6 апреля 1999 года Устинов освобожден от должности начальника Главного управления Генеральной прокуратуры на Северном Кавказе — заместителя Генерального прокурора, сохранив сам пост заместителя Генерального прокурора.

    За четыре дня до этого, 2 апреля 1999 года, Скуратов отстранен указом Ельцина от должности на время ведения следствия. История всем знакома. Одновременно с Устиновым М.Катышев освобожден от должности начальника Следственного управления, он оставлен простым замом Генерального прокурора. И.о. Генпрокурора стал Ю.Чайка.

    Катышева отстранили по понятным причинам — чрезмерная лояльность к Скуратову. Устинова… может быть, причина была в том же самом. А может быть, и нет — он был все же далек от эпицентра происходящего. В любом случае, он сначала «подвис», но потом возвысился. Мы уже поняли, когда он «подвис». А вот возвысился…

    В начале августа 1999 года началось восхождение В.Устинова. Он назначен исполняющим обязанности Генпрокурора РФ. А Ю.Чайку (бывшего со 2 февраля 1999 года и.о. Генпрокурора) сначала отправили на пенсию.

    Отправить-то Чайку на пенсию отправили, да только вот ненадолго.

    17 августа 1999 года Ю.Чайка становится министром юстиции в правительстве В.Путина.

    Проходит много лет. И В.Устинова, заменившего Ю.Чайку на посту Генерального прокурора, отправляют в отставку. Это происходит 2 июня 2006 года. Вместо В.Устинова на пост Генерального прокурора назначают все того же Ю.Чайку. Уже небезынтересно! Но главное в другом. После короткой паузы, вполне сопоставимой с той, которая разделяла существование Ю.Чайки на прокурорском и «юстиционном» поприще, В.Устинов полностью воспроизводит тот же кадровый сюжет и переходит с поста Генерального прокурора на пост министра юстиции. Это происходит 23 июня 2006 года.

    Я НЕ ЗНАЮ, КАЖЕТСЯ ЛИ ВАМ ЗНАЧИМОЙ СЮЖЕТНОСТЬ, В РАМКАХ КОТОРОЙ ЧАЙКА УХОДИТ ИЗ ГЕНПРОКУРАТУРЫ В МИНЮСТ, А ПОТОМ ВОЗВРАЩАЕТСЯ ОБРАТНО В ГЕНПРОКУРАТУРУ, А УСТИНОВ, УХОДЯ ИЗ ГЕНПРОКУРАТУРЫ, МЕНЯЕТ ЧАЙКУ В ТОМ ЖЕ МИНЮСТЕ.

    Но я, как аналитик элиты, утверждаю, что такие передвижения на кадровой шахматной доске, конечно, могут быть случайными, но со слишком низкой вероятностью. Намного выше вероятность того, что существует две элитные группы, которые обладают примерно равными пакетами акций в предприятии под названием «власть» и при этом, мягко говоря, сложным образом сосуществуют друг с другом. Одна группа делает ставку на Чайку, другая на Устинова. При этом потенциалы двух групп настолько уравновешены, что уход ставленника первой группы с некоего поста компенсируется, согласно элитным игровым правилам, приходом ставленника второй группы на тот пост, который покинул ставленник первой группы. А ставленник первой группы получает пост, который освободил ставленник второй группы.

    При этом одна группа упорно делает ставку именно на Устинова. Другая столь же упорно делает ставку именно на Чайку. А правило состоит в том, что проигравший получает утешительный приз в виде места, которое освобождает выигравший. В противном случае надо признать, что в прокурорско-минюстовском сообществе есть только два человека — Чайка и Устинов, которые могут что-либо возглавлять.

    Ровно в той мере, в какой я не берусь ничего утверждать по поводу степени устойчивости региональных или иных обусловленностей, превращающих индивидуум в члена сообщества, я могу настаивать на крайнем правдоподобии гипотезы, согласно которой подобные взаимные рокировки могут говорить только о групповой обусловленности. Той или иной — но именно групповой и именно элитной.

    Я не могу тут ничего доказать. Я просто верю своему чутью. И настаиваю на том, что ситуация (а) имеет доказательный характер и (б) является странной.

    Под доказательным характером я имею в виду то, что назначения и снятия двух взаимно сопряженных фигур — это факты, подтвержденные документами. Это даже не официальные биографические сведения. И уж тем более не чьи-то наветы.

    Под странностью я имею в виду то, с какой силой юридическо-прокурорский свет сошелся клином на двух фигурах, сменяющих друг друга.

    Так что не могу я обнулить все свои предыдущие рассуждения! В той же степени не могу сказать, что они все полностью получили некое подтверждение постфактум. Я просто должен признать, что тщательное отслеживание подобных неочевидных вещей — занятие, конечно, неблагодарное, но не бессмысленное. И что, может быть, оно что-нибудь в итоге даст. И потому я продолжаю это занятие.

    Итак, 17 августа 1999 года Ю.Чайку, снятого ранее с поста и.о. Генпрокурора РФ, назначили министром юстиции РФ. А Устинов?

    7 августа 1999 года начинается ваххабитское вторжение в Дагестан.

    9 августа В.Путин назначен и.о. премьера РФ. А Устинов — и.о. Генпрокурора.

    Проходит меньше года.

    7 мая 2000 года — инаугурация В.Путина, ставшего Президентом Российской Федерации.

    17 мая 2000 года — утверждение В.Устинова в качестве Генерального прокурора РФ.

    Подобная детальная хронология хороша тем, что она опирается на факты. То есть на некую несомненность. А плоха она тем, что подобного рода факты обладают всеми положительными и отрицательными качествами несомненного. Положительные качества понятны. Здесь нет места мистификациям. Отрицательные тоже понятны. Оставаясь только в пределах несомненного, вряд ли можно в чем-нибудь разобраться до конца. Поэтому эти пределы придется покинуть. Но предварительно оговорив, что дальше нам с читателем придется вместе вступить на территорию весьма зыбкую. И не надо увлекаться подобной зыбкостью сверх меры. Заниматься ею надо, но сдержанно и в сугубо вопросительной интонации.


    О еще более проблематичных слагаемых так называемой «гипотетической краснодарской» специфики

    Прежде чем заняться этой (еще более проблематичной) спецификой, способной, в случае подтверждения ее наличия, пролить какой-то свет на групповые индексы в рассматриваемых нами историях, оговорим, что все группы в постсоветской России являются крайне зыбкими. А вдобавок еще и опосредованными.

    Что значит зыбкими?

    Это значит, что люди, связывающие себя в какой-то момент какими-то отношениями, при любом серьезном толчке конъюнктуры начинают подвергать эти отношения глубокой ревизии. Что они вовсе не самураи, готовые сделать харакири ради феодального сюзерена, главы какого-то клана. Проиграет тот, кого на время выбрали главой клана, гибкие самураи пожмут плечами, скажут «козел!» (или что-нибудь погрубее) и будут искать новых хозяев. Иногда связи рушатся и восстанавливаются два раза в неделю — в зависимости от настроения. Иногда являются более устойчивыми. Но в любом случае это не что-то раз и навсегда заданное.

    Но это не значит, что связей нет. Внутри частиц облака есть связи, как и внутри элементов, образующих какой-нибудь кристалл. Но это разные связи. То, что сообщество не является кристаллом, не значит, что оно состоит из отдельных атомов. Подвижность структуры не означает отсутствия оной.

    Это все по поводу зыбкости. Теперь по поводу опосредованности.

    Господин Журден, герой пьесы Мольера «Мещанин во дворянстве», не знал, что он говорит прозой. Но он говорил ею. Некто, интегрированный в зыбкую структуру, необязательно должен знать, что он в структуре, и понимать себя соответственно. Но он может оказаться в ней опосредованно. Его способы принятия решений и действий могут делать его «зыбко когерентным» другим социальным атомам. Так и образуется структура.

    Тот, кто понимает структуру как жесткую иерархическую систему, своего рода организацию или даже учреждение (совещание, решение, контроль и т. п.) слишком сильно упрощает жизнь общества и элиты. Да, такие структуры есть. Но есть и совершенно иная структуризация. Очень зыбкая, вариативная и — реальная. Социальные сгустки (конгломераты) образуются, распадаются, образуются вновь. Они регулируются не решениями и даже не договоренностями, а реакциями разного рода. Реакциями на тенденции, вызовы, интересы. Вариативно-реактивные связи доминируют в современной России. Но это тоже связи. А где связи, там и структуризация.

    Казалось бы, азы теории управления говорят о том, что Устинов, находящийся на очень броской должности, — не привилегированное звено в данной связке. А Сечин — звено, безусловно, привилегированное. Потому что привилегированность при подобной структуризации определяется не официальной должностью, а неофициальным влиянием. Последнее же полностью связано с доступом к держателю абсолютной власти. Кто здесь обладает преимуществом? Вряд ли по этому поводу может быть сомнение.

    Но рассматриваемый нами сюжет не исчерпывается соотношением должностей и неформальных влияний. Есть еще фактор менее броский и очевидный, но ничуть не менее значимый. Речь идет об обеспечении социальной связности зыбкой группы. Элитный фокус такого обеспечения всегда находится в руках у того, кто не обременен ни высоким официальным чином, ни особыми позициями при абсолютном властителе. Такой «социальный контролер» обычно бывает связан с базовым регионом. Обратим внимание, что экспертами обсуждается не только связка «Сечин—Устинов», но и некая (еще раз подчеркну — всегда зыбкая) вписанность в данный дуэт краснодарского губернатора А.Ткачева.

    С учетом уже обсужденной нами краснодарской специфики В.Устинова, рассмотрение фактора Ткачева не является таким уж бессмысленным. Если эта вписанность есть (а она есть), то ее источником может являться только Устинов, который хотя бы теоретически в силу биографии располагает необходимыми для этого корнями.

    Отметим, что Ткачев в 1995 году стал депутатом Госдумы, победив на выборах не кого-нибудь, а аж самого Н.Кондратенко. А в 1996 году он баллотировался на пост губернатора Краснодарского края, но снял свою кандидатуру… как вы думаете, в пользу кого? В пользу Н.Егорова!

    Мы уже высказывали какие-то гипотезы по поводу егоровского следа в интересующих нас сюжетах. Теперь мы получаем еще одно — конечно, слабое и неочевидное — подкрепление. Получив его, идем дальше.

    На выборах 1999 года в Госдуму Ткачев был поддержан губернатором Краснодарского края Н.Кондратенко.

    А в 2000 году Кондратенко, отказавшийся баллотироваться на пост краснодарского губернатора, официально поддержал Ткачева на выборах. Ткачев же, победив, предложил Кондратенко стать представителем главы края в Совете Федерации.

    В нашем рассмотрении по определению не может быть никаких демонизаций. Яркая до легендарности принадлежность Кондратенко («батьки») к идеологической группе, самоопределяющейся через отрицание «неких иноэтнических элементов», вряд ли требует доказательства. Другое дело, что реальная жизнь намного сложнее. И есть сотни примеров того, как действия Кондратенко на административном и политическом поприще подчас достаточно сильно расходились с его же декларациями. Но это не отменяет декларативность как групповой идеологический индекс.

    Все это — еще в большей степени — присуще и гораздо более прагматическому Ткачеву. Мы не можем не констатировать (совершенно холодно и без всякой оценочности) наличия у Ткачева как высказывающегося лица идеологического индекса, близкого к Кондратенко.

    Наиболее яркое из приписываемых Ткачеву высказываний звучит так: «Определять, законный мигрант или незаконный, можно по фамилии, точнее, по ее окончанию. Фамилии, оканчивающиеся на «ян», «дзе», «швили», «оглы» — незаконные, так же как их носители». Степень достоверности высказывания оставим на совести источника («Новая газета», 11–14 июля 2002 года). Ткачев это не опровергал. Да и вряд ли кто-то может устойчиво управлять южнорусской территорией в нынешнее время, не прибегая к подобной риторике.

    Мы же всего лишь следим за линией «Ткачев—Кондратенко». И анализируем социально-политическую траекторию, по которой двигался более молодой и прагматичный Ткачев.

    Из КПРФ Ткачев вышел в апреле 2003 года. Поддержав кандидатуру Путина на близящихся выборах, он заявил, что приостанавливает в связи с этим членство в КПРФ. Этим трансформация молодого регионального политика в члена политической элиты в общем-то завершилась. Так что же можно сказать о типе данной элитарности? И чего мы этим рассмотрением добились? Куда продвинулись?

    Для того чтобы ответить самим себе на данный вопрос, нужно вновь вглядеться в совокупность добытых и осмысленных нами сведений. Чем мы располагаем?

    Прежде всего, биографией Устинова.

    Внутри этой биографии (абсолютно корректной, лишенной выискивания ненужного, неинтересного для нас компромата) размещен проблематичный краснодарский сюжет. Почему проблематичный? Я уже несколько раз говорил об этом. И еще раз скажу, что в принципе не люблю оперировать этими самыми землячествами вообще. А в условиях нынешней российской разболтанности считаю это особо рискованным занятием.

    Свердловский замкнутый микросоциум Ельцина… Днепропетровский микросоциум Брежнева… Санкт-петербургский микросоциум Путина… Есть такое, никто не спорит. Но не надо преувеличивать значение этого фактора. Нельзя отождествлять делающего политику индивидуума с «трайбом» в условиях, когда все «трайбы», как мы знаем, начинены весьма глубокими внутренними противоречиями.

    Итак, осторожность и еще раз осторожность. Но быть осторожным и отказываться от возможности социологического анализа феномена — вещи разные. Устинов дает определенные основания для взвешенной и осторожной «региональной привязки» (в которой — самой по себе — нет ничего плохого).

    Потому что действительно — человек и жил с детства в определенном месте, и там же очень долго работал, и оттуда же пошел наверх… Потому что место это, где он так долго жил и работал, достаточно специфическое. Южная Россия чужих не любит, а своих крепко к себе привязывает. В этом есть плюсы и минусы. Главное — это так.

    Короче, рассмотрение краснодарской привязки Устинова вполне допустимо. Ну, так мы и рассмотрели. Что дальше?

    А дальше то, что эта очевидная краснодарская привязка (если она окончательно будет доказана) способна слегка сдвинуть ролевые функции в пределах альянса «Сечин—Устинов». (Проблематичность этого альянса мы тоже рассмотрели, равно как и причины, позволяющие его обсуждать.)

    Если нет элитного фактора в виде краснодарской специфики, то Сечин в рассматриваемом нами альянсе абсолютно преобладает над Устиновым. Потому что он ближе к Путину и операционально приоритетен в силу этой близости. Даже если мы добавим к рассмотрению фактор краснодарской специфики, ничто решительным образом не изменится. Сечин в альянсе все равно будет преобладать по многим объективным и субъективным причинам. Но лишь с одной оговоркой. Роль Сечина в этом альянсе полностью детерминирована суперфактором Путина. Пока наличие Путина в виде суперфактора — это аксиома, ничто решающим образом не изменится. Разве что Сечин потеряет близость к Путину, что вряд ли произойдет.

    А если что-то произойдет с Путиным? Например, он уйдет… Или разыграет сложную игровую схему с проблематизацией абсолютности собственной роли… Тогда начнут работать другие закономерности. Поскольку речь о закономерностях, в которых решающее значение имеет фактор человеческой воли, то доказательство их наличия всегда затруднено. Это в физике возможен эксперимент. А в политологии… в ней роль эксперимента занимает исторический прецедент при всей его условности. Сравнение Сечина при Путине с Коржаковым при Ельцине — очень условно. Сечин и Коржаков — люди с разными биографиями и разными возможностями. А также с разной должностной функцией. И тем не менее сходство есть.

    Сходство — в абсолютной, как это казалось многим, эксклюзивности взаимных отношений (ну, куда один без другого?). А также в идеологической окраске этой эксклюзивной связи (антилиберальность, патриотизм и так далее). Пока власть Путина — это константа, все задано до деталей. А потом начинается эпоха каких-то изменений.

    Предположим (и для этого есть определенные основания), что Сечин не хочет этих изменений, как когда-то не хотел их Коржаков. Но в перспективе изменения — неизбежны. От этой перспективы можно какое-то время отмахиваться. Но потом она начинает слишком зримо маячить на слишком близком политическом горизонте. И что прикажете делать? (рис. 54)



    Рис. 54

    Борьба за власть — это не оперирование близостью к власти. Это совсем другое. Легитимация близостью остается, но ее значение меняется. Она перестает быть абсолютно значимой. И становится относительно значимой. Потому что нужно бороться за власть. Чью? И — с помощью чего бороться? С опорой на что?

    Санкт-петербургский бэкграунд — штука вообще специфическая. Его можно использовать, придя к власти, но на него очень трудно опереться. У противников Сечина — тоже санкт-петербургский бэкграунд. Данный бэкграунд слишком противоречив. Есть «либеральный» Санкт-Петербург, несколько разных «патриотических» Санкт-Петербургов. Как на это обопрешься?

    А вот на гораздо более монолитный краснодарский бэкграунд опереться можно. А в момент, когда встала задача борьбы за власть, опереться на него еще и нужно. Но у кого в органике, в специфике биографии, больше потенциал, коль скоро речь идет о таком бэкграунде? В этом узком и долгое время далеко не столь решающем вопросе потенциал Устинова выше, чем потенциал Сечина. Если данный узкий вопрос приобретает новую весомость, то и вес Устинова меняется. Не так ли? Мы пока не утверждаем, что вес меняется. Мы лишь подчеркиваем, что если фактор становится весомее, то все будет именно так. Да и вообще… Сегодня Сечин — это «титан», потому что Путин — абсолютная власть. А завтра Путина нет… Что остается? Какие-то зыбкие унаследованные возможности экономического и социального характера? Плюс огромные издержки. Вот она, судьба московского «титана». А в Краснодаре все скромнее, но устойчивее. Ну, уйдет Путин… Ткачев что, немедленно испарится? А почему?

    ЧЕМ НЕУСТОЙЧИВЕЕ СИТУАЦИЯ, ТЕМ МЕНЬШЕ ЧЛЕН ЭЛИТЫ ТЯНЕТСЯ К ПОЛИТИЧЕСКОЙ КРОНЕ, КОТОРАЯ МОЖЕТ ОСЫПАТЬСЯ. И ТЕМ БОЛЬШЕ ОН ТЯНЕТСЯ К СВОИМ КОРНЯМ, НА КОТОРЫЕ ВЕТЕР СИТУАЦИИ НЕ ОКАЖЕТ ТАКОГО РЕШАЮЩЕГО ВОЗДЕЙСТВИЯ.

    Психологически это очень понятно, да и социологически тоже. Называть подобную тенденцию железным законом было бы глупо. Мало ли кто на что ориентируется в критических ситуациях? Мало ли кто как понимает надежность? Но то, что критическая ситуация актуализирует надежность и проблематизирует все, что было ей ранее противопоставлено, это несомненно. Бывают, конечно, странные фигуранты, которые даже в сверхкритических ситуациях продолжают действовать так, будто бы кризиса нет и крона имеет решающее значение. Но это уже бюрократический (точнее, аппаратный) синдром. Крупные игроки преодолевают его в себе при первых же толчках серьезного кризиса. Политическая закономерность — не закон всемирного тяготения. Она может и нарушаться. На то и свободная воля. Политическая закономерность оперирует возможным. Иногда высоко возможным. Но не неизбежным.

    Есть основания считать, что для В.Устинова все большее обращение к своим региональным корням по мере усиления политической неопределенности возможно. И даже высоко возможно. Но это не значит, что оно неизбежно. Тем более, что глубину своих коммуникаций с региональным бэкграундом может оценить только сам Устинов, но уж никак не мы. Но предположим, что апелляция к региональному бэкграунду в кризисной ситуации возымеет место. Как тогда будет развиваться процесс?

    Примерно как снежный ком.

    Лицо с высоким федеральным статусом и позициями во властной системе решило опереться на свой региональный бэкграунд. Бэкграунд прильнул к лицу. Лицо предоставило бэкграунду свои элитные групповые коммуникации. Бэкграунд начал в ответ оказывать поддержку уже не только лицу, но и элитной группе, получая от нее взамен нечто, позволяющее бэкграунду усилить свои возможности (в противном случае это вообще не работает). Дело вполне деликатное… По-настоящему бэкграунд доверяет только своему. То есть тому лицу, с которого началась эта история взаимоподдержки. Соответственно, позиции лица в элитной группе растут. Если, конечно, все это не рассыпается по дороге. Обычно оно и рассыпается, и собирается вновь.

    Все, что я описываю, не пропись и не закон Ньютона. Эта некая возможная схема.

    Но не толчем ли мы воду в ступе каких-то абстрактных схематизации? Имеются ли для них какие-то реальные основания? Увы, такими основаниями уже не могут быть ни факты, ни официальные сведения. Речь может идти лишь о каких-то высказываниях. А где высказывания, там мистификации, демонизации и все прочее.

    Сказать, что дыма без огня не бывает, значит придавать слишком много значения высказываниям. Знаю, что бывает дым, в котором нет ни одной искры огня. Тем не менее, мы никуда без высказываний не денемся. Мы можем и должны их интерпретировать, проблематизировать — и использовать. Иначе какая герменевтика? И какая без нее аналитика элиты?

    Привожу короткую (и вовсе не утверждаю, что достоверную) сводку высказываний, касающихся связи Ткачева с тандемом «Сечин—Устинов».

    О том, что краснодарский губернатор вошел в связку Сечин— Устинов в виде третьего элемента, писалось достаточно много.

    14 сентября 2005 года в «Новых известиях» появляется статья Н.Красиловой «Подарок всемогущему монарху». Данная статья — репортаж о мероприятии Института национальной стратегии С. Белковского, посвященном презентации разработанного данным учреждением «проекта новой конституции».

    В статье для нас интересен только один отрывок. Вот он:

    «Для кого конкретно готовится столь заманчивый проект Конституции, то есть кого г-н Белковский видит в роли этого самого «некоронованного монарха», он говорить не стал. Зато огласил список потенциальных преемников Владимира Путина, конкурирующих сейчас за его благословение. По его мнению, реальных кандидатов семь. Это спикер Совета Федерации Сергей Миронов, к нему тяготеет Владимир Путин, но от его фамилии в ужасе замглавы администрации Владислав Сурков. Председатель Государственной думы Борис Грызлов. Два губернатора — Красноярского края Александр Хлопонин и Краснодарского — Александр Ткачев (последнего, по словам политолога, поддерживают замглавы администрации президента Игорь Сечин и алюминиевый олигарх Олег Дерипаска). Еще один любимец Путина — «доверенный президентский чиновник по особым поручениям» Дмитрий Козак. И один из прокурорских работников на выбор: либо генеральный прокурор Владимир Устинов, либо его заместитель Владимир Колесников».

    Здесь Белковский с абсолютной категоричностью говорит о том, что А.Ткачев и И.Сечин связаны между собой. И что их связь настолько серьезна, что И.Сечин готов лоббировать А.Ткачева в качестве преемника нынешнего президента РФ В.Путина.

    Еще раз оговорим, что никакое публичное высказывание вообще (и уж тем более высказывание экспертов, которые стремятся поддержать любой ценой свой специфический имидж) не может быть спутано с фактом. Мы не говорим, что у И.Сечина с А.Ткачевым есть какие-то особые отношения. Отношения, конечно же, есть! Их просто не может не быть, поскольку все представители политической элиты связаны между собой какими-то отношениями. Но в сегодняшнем политическом мире отношения — штука крайне неустойчивая. А определять тип отношений по высказываниям сторонних наблюдателей — дело вообще крайне неблагодарное.

    Итак, мы не говорим, что отношения ЕСТЬ. Мы говорим лишь, что они ОБСУЖДАЮТСЯ. И достаточно важно, кем они обсуждаются. Потому что эксперты, подобные тому, чье высказывание мы только что процитировали, никогда не будут высказываться без определенной элитной необходимости.

    Эта необходимость необязательно должна состоять в том, чтобы сказать правду по поводу тех или иных коммуникаций. Может быть, наоборот, нужно дезинформировать зачем-то кого-то, скомпрометировать и так далее. Но дело не в том, что именно нужно и почему. Дело в том, что что-то нужно. Белковский не Ключевский и не Карамзин. И не Пимен из пушкинского «Бориса Годунова». Он оператор информационной войны. И мы фиксируем не факт отношений между Сечиным и Ткачевым, а акцию в пределах информационной войны, навязывающую этим двум политикам определенные конфиденциальные отношения.

    Мы также обращаем внимание на то, что информационная война ведется с расчетом на определенную аудиторию. Аудитория, в которой будут рассматриваться рефлексии Белковского, просто не может не достроить предлагаемый ей виртуальный дуэт «Сечин-Ткачев» до виртуального трио «Сечин-Устинов-Ткачев». А также не начать рассматривать краснодарский генезис Устинова и семейные связи Устинова с Сечиным как особое обстоятельство, обеспечивающее коммуникационный мост между Сечиным и Ткачевым.

    Мы уже обсуждали, что родственные отношения и земляческие связи — вещи проблематичные. Они могут что-то отражать, а могут не отражать ничего. И, конечно, важно знать, что происходит на самом деле. Но не менее важно знать, кто, зачем и с какой силой навязывает проблематичному статус несомненного. Белковский крайне настойчив в своем желании придать статус несомненного всем проблематичным факторам, связующим Сечина, Устинова и Ткачева. Он обращается к данной теме многократно.

    27 сентября 2005 года Белковский дает интервью «Комсомольской правде». Тема та же — возможные преемники Путина. Воспроизведем небольшой фрагмент диалога Белковского с корреспондентом «Комсомолки»:

    «Кстати, есть еще один губернатор-преемник. Краснодарец Александр Ткачев.

    — Тот самый, что косу Тузла хотел у Украины отобрать?

    — Вот видите, у него уже есть репутация. Ив глазах народа очень даже выигрышная. — Белковский обвел «галку» Ткачева кружком. Получилось вроде мишени. — Ткачев — самый избираемый на сегодня из колоды Путина.

    — Кто же его двигает?

    — Силовики и влиятельный бизнесмен Олег Дерипаска.

    — А либералы?

    — Они от Ткачева в ужасе!

    — Кого мы еще забыли?

    — Ну, следующего забыть никак невозможно. Мимо такой фигуры не протиснешься. Это Генпрокурор Владимир Устинов. Идеальный кандидат с точки зрения кремлевских силовиков. Даже более удобный, чем Ткачев. Он связан с ними многим, в том числе с некоторыми — родственными узами.

    — Когда Путин успел переговорить с Устиновым?

    — Месяца полтора назад».

    Итак, Белковский вновь называет Ткачева и Устинова «кандидатами в преемники» от «силовиков». То есть, как минимум, он говорит о принадлежности Ткачева и Устинова к одной и той же «кремлевской башне».

    Употребляемый Белковским термин «силовики» может обозначать, по большому счету, что угодно и кого угодно. Однако он уточняет, что Устинов «связан с ними многим, в том числе с некоторыми — родственными узами». Родственными узами Устинов, как известно, связан с заместителем главы АП Игорем Сечиным. Таким образом, Белковский вновь строит в сознании своего читателя связку «Устинов-Ткачев-Сечин».

    Мне возразят: «Ну, что Белковский! Вы же сами говорите — информационная война! Можно сказать и резче. Как на основе подобных оценок можно делать какие-то выводы?»

    Во-первых, далеко не все оценки Белковского сугубо виртуальны и абсолютно провокативны. Это может быть по-разному. Когда-то может заявляться нечто, очевидно противоречащее реальности (как говорят математики, «с точностью до наоборот»), а когда-то даваться ценная информация. Все в конечном итоге зависит от того, кто и с какой целью реализует нечто через Белковского. И какой игровой замысел у самого Белковского. В данном случае есть основания считать, что Белковский не деформирует до неузнаваемости реальное положение дел.

    И все же если бы дело исчерпывалось Белковским, то достоверность трио, о котором мы говорим, была бы слишком низкой. А герменевтика информационной войны — слишком неоднозначной.

    Но когда другие источники, с другой степенью достоверности, с другой степенью ответственности за свою информацию и другим отношением к собственной репутации, воспроизводят ту же концепцию трио, то дело в корне меняется.

    Вот что писал на тему трио 9 октября 2006 года (то есть уже после отставки Устинова с поста Генпрокурора) авторитетный, близкий Кремлю и беспокоящийся о своей репутации журнал «Эксперт»:

    «Ткачев поддерживает краснодарские традиции еще и в плане ориентации на консервативные группировки в федеральной политике. Он близок к бывшему Генпрокурору Владимиру Устинову, выходцу с Кубани. Несколько лет назад на Дне города Кореновска в Краснодарском крае (в этом городе начиналась прокурорская карьера Устинова) Генпрокурор и губернатор даже вместе окрестили нескольких новорожденных. Здесь трудно удержаться от ассоциации с Коржаковым и Егоровым и не подивиться устойчивости фундаментальных свойств региональной политической модели».

    Данное высказывание никоим образом не превращает нашу концепцию трио в факт политической жизни. Но оно придает данной концепции совершенно другую, гораздо большую значимость.

    Потому что в указанном отрывке не просто фиксируется связь Устинова с Ткачевым. Причем связь, подкрепленная таким весьма символическим и неформальным сюжетом, как совместное крещение новорожденных на городском празднике в Кореновске (где начиналась карьера Устинова). Нет, эта связь дополняется еще и некоторыми историческими аналогиями.

    «Эксперт» проводит аналогии между устиновско-ткачевским сюжетом и существованием пары Коржаков-Егоров. Если рассматривать эту аналогию сквозь призму структурно-ролевых функций, то понятно, что Ткачев — это своего рода аналог Н.Егорова. А вот Устинов…

    Устинов на Коржакова, что называется, «не тянет». Точнее, не «дотягивает». Степень близости к первому лицу не та, уровень влияния также не тот. Максимум, на что мог бы претендовать Устинов, — это некий аналог О.Сосковца, влиятельного администратора, являющегося союзником еще более влиятельного А.Коржакова.

    В такой схеме аналогом Коржакова может быть только И.Сечин. Конечно, это не прямая аналогия. Под началом Коржакова находилась какая-никакая, но спецслужба (Служба безопасности Президента). Под началом Сечина по сути находится канцелярия. Тем более эта аналогия не распространяется на склад мышления, тип жизненного пути. Но элитная матрица — штука посильней, чем реальность личности или судьбы. Она ищет кандидата на определенную роль. И, наделив его этой ролью, начинает «ворожить». Осуществляются похожие действия. Возникают самые странные сходства и параллели.

    Вдруг оказывается, что война с группой Сечина ведется по тем же законам, что и война с группой Коржакова. Причем почти из тех же (совершенно необязательно либеральных) редутов. Что международные весьма противоречивые интересы начинают находить «героев своего романа». Повторяется (разумеется, с поправкой на специфику властителя и ситуации) масса тонких деталей. Из них причудливым образом сплетается система политических и социальных повторов, контрапунктов, крещендо, диминуэндо. Это не мистика, а не до конца алгоритмизированные аспекты элитного ролевого поведения. Не более, но и не менее. Потому что в прямом смысле слова сегодняшний «Коржаков» — это Золотов. А в элитно-ролевом смысле — именно Сечин…

    Одно дело мои ролевые выкладки. Другое дело — журнал «Эксперт».

    Тут нужно учесть многое. Требования к жанру, вытекающие из профиля журнала. Журнал такого профиля не должен заниматься ролевыми выкладками. Он должен выдавать сведения «на гора».

    Кроме того, достаточно очевиден тип вписанности журнала в политический процесс. Этот тип вписанности задает всевозможные ограничения. Их нельзя свести к политкорректности. Они намного сложнее. И вот «Эксперт» проводит аналогию между А.Ткачевым и Н.Егоровым и говорит о связи между Ткачевым и Устиновым.

    Тут слишком очевиден как намек на существование трио «Устинов-Ткачев—Сечин», так и намек на сопоставимость этого трио с неким политическим прецедентом предыдущей эпохи («Сосковец-Егоров-Коржаков»).

    Даже если информация «Эксперта» недостоверна (а почему ей быть таковой?), то она все равно отражает не склонность издания к сплетням и не его чувствительность к современным экономическим стимулам, а стратегическую элитную конъюнктуру.

    В этом случае кому-то нужно, чтобы тройственные отношения были. И этот «кто-то» не может быть не включен в ведущуюся элитную игру. А поскольку бэкграунд Белковского и бэкграунд «Эксперта» трудносовместимы, то скорее всего определенная мера достоверности в вопросе о связях в рамках рассматриваемого треугольника «Сечин-Устинов-Ткачев» все же есть.

    Впрочем, даже если достоверность и не равна ста процентам, то уровень игры, ведущейся вокруг данного коммуникационного треугольника, таков, что этот треугольник может быть введен нами в рассмотрение в качестве как минимум устойчивого информационного элитного мифа. Но, как я уже говорил со ссылкой на классиков, идеи, овладевающие массами, становятся материальной силой. Мы, развивая классиков (и учась у них), можем сказать, что определенные мифы, овладевая элитами, тоже становятся материальной силой. И в качестве таковой подлежат аналитическому рассмотрению.

    Только что мы с вами осуществили герменевтическую реконструкцию. И сейчас самое время рассмотреть ее в качестве частного примера, иллюстрирующего общий принцип.

    Предположим, у вас есть несколько источников — И1, И2, И3, И4…Иn.

    И что каждый из этих источников может либо сообщать правду (П1, П2, П3, П4…Пn), либо заниматься дезинформацией (Д1, Д2, Д3, Д4…Дn).

    Можно отдельно заниматься совместимостью правд (в математике это называется «пересечением» — П1?П2?П3?П4… ?Пn). Дополняя друг друга, правды дают картину событий.

    Можно заниматься таким же пересечением дезинформации.

    А можно заниматься еще и пересечением элитных бэкграундов.

    Если все эти три типа пересечений вам известны, то вы можете что-то сказать по поводу достоверности системы сообщений. Или, что иногда еще важнее, по поводу характера тенденциозной конструкции, которая выстраивается.

    Подобное трудоемкое занятие не имеет ничего общего с собиранием сплетен или построением дайджеста высказываний. Но не имеет оно ничего общего и с предъявлением всегда недоказуемой и неполиткорректной инсайдерской информации. Речь идет о научном методе. Или об аналитическом методе. В любом случае — о чем-то, дающем хотя и относительный, но не нулевой результат. Мы считаем, что любой другой тип работы с данными просто недопустим, если имеет место открытое обсуждение элитных вопросов. Потому что инсайдерская информация никогда не может быть доказана («откуда знаете?», «предъявите источник», «докажите достоверность источника» и так далее).

    В конце этой цепи, если вы доказали, говорится: «Откуда такая болтливость? Почему вы засвечиваете источник? В каких отношениях вы находитесь с источником? Почему источник вам это все сообщает? Не реализует ли он через вас так называемый «слив»? Не являетесь ли вы в любом случае участником какой-то игры?»

    Если же вы просто «на голубом глазу», ничего не доказывая, обсуждаете чьи-то высказывания, присваивая им статус фактов, то вы не можете заниматься ни аналитикой, ни тем более аналитикой элитных игр. То есть аналитикой высшей категории сложности.

    Система высказываний плюс метод интерпретации — вот единственный путь к каким-то соображениям, не лишенным определенной достоверности и политической ценности. Другого пути при открытых обсуждениях просто не существует. И не может существовать по определению. А каждый, кто говорит, что он нашел иной путь, вызывает у нас очень много вопросов.

    Высказывание — сложнейшая штука. Иногда высказывание может быть инсинуацией высшей пробы и при этом обладать огромной ценностью. Если, конечно, соединять высказывания с методом.

    Возвращаясь к нашей аналитической конструкции, мы вправе теперь утверждать, что проблематичная интеграция Ткачева в проблематичный же тандем «Сечин—Устинов» основана все-таки не на общих социологических закономерностях только, а на каком-то массиве высказываний. А также на каких-то принципах их аналитического прочтения.

    Ведь в определенном смысле высказывания — это тоже факт. Да, они могут быть сомнительны по своему содержанию. Но они несомненны в качестве высказываний как таковых. Эти высказывания сделаны такого-то числа таким-то автором в таком-то журнале, газете, на таком-то канале телевидения и так далее. Их можно, так сказать, «пощупать». Они для специалиста по герменевтике почти то же самое, что для физика первичный экспериментальный материал.

    Тогда-то и там-то нечто было напечатано.

    Предположим, напечатана была клевета. Но она была напечатана! Почему она была напечатана? Кем подписана? Какой печатный орган решил ее «реализовывать» и зачем? Как высок статус лица, на которое клевещут?

    У нас клевету зря не печатают никогда. А уж на высокое лицо — тем более.

    Я никогда особо высоким лицом не был. Подумаешь, советник!.. Но я точно знал, что если Гусинский приказал Киселеву сделать в «Итогах» сериал по поводу моей ужасной фигуры, то у Гусинского для этого есть основание. И таковым может быть только мое участие в игре, мешающее Гусинскому. Гусинский будет осуществлять наветы, только если задеты его интересы. И нужно сильно задеть его интересы, чтобы он начал организовывать крупную кампанию на основе стопроцентной лжи.

    Кроме того, нужно понимать, почему он задействует ложь, а не правду. Этого никто не любит делать. Значит, правду он задействовать не может. А почему не может? Только ли потому, что в правде нет ничего компрометирующего? Специалист по так называемым «активкам» всегда может, добавив к правде чуточку лжи, превратить ее в убедительный компромат. Значит, не потому используется стопроцетная ложь… А почему? Потому что правду говорить запрещено или опасно. Кем запрещено? Почему опасно?

    Видите, сколько материала можно извлечь из факта абсолютной лжи! Приводя конкретный пример, я имею в виду кампанию, развернутую Гусинским и Киселевым против меня в связи с какими-то записками по поводу «Газпрома» в 1997 году. Гусинский и Киселев точно знали, кто писал записки. И точно знали, что это не я. Они зацепились за эти записки как за повод. Они развернули кампанию в определенной логике. И после моих открытых публичных действий свернули ее тоже в определенной логике. А я, как специалист по герменевтике, получил огромный массив первичных экспериментальных данных. Я не могу назвать эти данные фактами, но это данные.

    Предположим, что все высказывания по фактору Ткачева в «Новых известиях» и прочих СМИ — это данные.

    Итак, мы показали, что трио «Ткачев-Сечин-Устинов» изобретено не нами в «башне из слоновой кости» (она же социология элитных бэкграундов), а совсем другими людьми, ни к какой «слоновой кости» никак не тяготеющими. И не только изобретено, но и санкционировано прессой. То есть миф об этом трио создан. Реальность просто обязана быть богаче мифа, но миф — это тоже часть реальности.

    И наконец, нам следует оговорить, что дело не в именах. «Что в имени тебе моем?» Ткачев — это конкретное имя. А творцы мифа шлют мессиджи об определенной региональной привязке. В рамках мифа Ткачев — это уже не личность, а индекс.

    Ткачев как личность может потерять весомость в связи с теми или иными «обстоятельствами». Ткачев как индекс, как условный системный фактор может при этом сохранить и вес, и значение. Такова «внечеловеческая», социальная логика любой элитной игры.

    А потому мы имеем право зафиксировать следующее (рис. 55).



    Рис. 55

    А вот в этой ситуации все цитированные выше фразы по поводу «янов», «швили» и «оглы» приобретают новое значение. И дело совсем не в том, что я как-то особо чувствителен к тому, что Ткачев небезразличен к ряду окончаний, одно из которых является окончанием моей фамилии. Во-первых, есть самые серьезные основания считать, что Ткачев к этому небезразличен в основном риторически. Во-вторых, нельзя заниматься политикой и реагировать на подобные вещи. В-третьих, Ткачев может обладать и позитивным потенциалом, и определенными предрассудками — что из того? В-четвертых…

    В-четвертых, как говорил Лев Толстой, «не в почке дело, а в жизни и смерти». До предрассудков ли, когда государственность на волоске? Пока краснодарский губернатор за государственность — все в порядке. А вот когда он начнет противопоставлять региональные интересы государственным — будет уже не до игры с окончаниями. Пока что у меня нет никаких оснований считать, что Ткачев противостоит идее российской государственности. А именно это приоритетно.

    Поэтому я и впрямь глубочайшим образом индифферентен к перебору окончаний как малому политическому феномену, касающемуся чьих-то чувств и идентификационных признаков. Но, как только ситуация становится не микро-, а макро-, все меняется, поскольку речь идет не о вашем покорном слуге с его объективизмом, а об элите как целом.

    То, что говорит Ткачев в отдельно взятом Краснодаре, волнует не слишком многих. Тем более, что местная осведомленная публика понимает: в реальном окружении Ткачева с «янами», «швили» и «оглы» (а также с теми, кто для Ткачева и Кондратенко «еще страшнее») все обстоит нормально. Ну, не обижаются же на Лужкова за фразу о «лицах кавказской национальности»! Это же не про элиту, не про Церетели! Это так, дань популизму, фигура речи, движение в потоке событий…

    Кроме того, никто не сомневается, что Сечин — не Ткачев, то есть не региональный политик, связанный со своим региональным сообществом и отдающий риторическую дань его установкам. Сечин работал за границей, ценит международные связи, понимает, как устроен мир. Он, может быть, и не публичен, но гораздо более «цивилизован». И если он реально играет ведущую роль в определенном процессе, то для элит, чувствительных к теме окончаний, все «тип-топ». Нет ничего страшного в том, что ведомые «распускают языки» в отдельном (очень специфическом) регионе. Ну, распускают и распускают, на то они и ведомые.

    А вот когда ведомые становятся, по сути, ведущими, то страшилки с «янами», «швили» и «оглы» эхом разносятся на всю страну.

    Кроме того, это ведь не только страшилки. Ведь пытался Ткачев Адыгею ввести в состав края. Но Адыгея — важная часть черкесского этно-политического поля. Это поле мультиплицирует с северокавказским — и далее. Черкесы — вообще достаточно влиятельная группа не только в России, но и в мире. Между тем черкесы — лишь частный пример. В игру начинают включаться диаспоры, миллиарды долларов, международные влияния. Это не мистификация и не теоретизация. Весьма поучительно наблюдать, как все это включается, подпитывает друг друга.

    И вот уже сплетается некий абсолютно новый фантом. Я ведь не говорю — «формируется новая реальность». Я говорю — «фантом сплетается из очень разных импульсов и намерений». Но то, что он сплетается, это факт.

    Что конкретно я имею в виду?

    Глава 5. Сопряженные игры

    Для многих покажется странным, что мы сопрягаем отставку Устинова с какими-то далекими от данного события сюжетами. Но все дело в том, что для нас отставка Устинова — это ход в элитной игре. А элитная игра никогда не бывает локальной и самодостаточной. Она всегда ведется в сопряжении с другими играми. И стремится выйти за рамки какого-то одного игрового хода, пусть и такого серьезного, как отставка Генерального прокурора.

    Поэтому, ни на чем пока не настаивая, мы в качестве гипотезы предлагаем читателям рассмотреть отставку Устинова в контексте других событий. Степень связанности этих событий с отставкой Устинова еще придется устанавливать. И может оказаться, что мы навязываем происходящему некую расширительную логику. Но может выясниться и прямо противоположное! Что мы-то как раз выводим происходящее за навязанные ему чрезмерно узкие рамки.

    Мы понимаем, что сам наш подход, в котором различные юридические и административные события рассматриваются как элитные игры или игровые ходы, уязвим. Что одни возразят: «Это не элитные игры, а обоснованные правомерные действия». А другие скажут: «Никакие это не элитные игры. Это наезды».

    Но в любом методе есть свои аксиомы. Мы придерживаемся той аксиоматики, согласно которой все, что происходит в сфере назначений и отставок, крупных деловых конфликтов и прочего, представляет собой совокупность игр того или другого качества. Мы не хотим обсуждать качество. Но мы верим в свою правоту и готовы убеждать в ней читателя.

    Итак, сопряженные игры и игровые ходы.


    Игра № 1 — административно-кадровая.

    Устинов освобожден от должности Генерального прокурора 2 июня 2006 года.

    А тремя неделями ранее — 12 мая 2006 года (через день после Послания Президента Федеральному Собранию, в котором он назвал коррупцию одним из самых серьезных препятствий на пути развития страны) — в отставку были отправлены многие высокие чины силовых структур. Включая главу Федеральной таможенной службы (ФТС) А.Жерихова и двух его заместителей, а также нескольких достаточно «знаковых» генералов ФСБ и офицеров МВД.

    Кроме того, глава СФ С.Миронов внес представление о досрочном прекращении полномочий ряда членов Совета Федерации — Б.Гутина (от Ямало-Ненецкого автономного округа), И.Иванова (от Приморского края), А.Саркисяна (от Хакасии), А.Сабадаша (от администрации Ненецкого автономного округа).

    Элитная молва сразу «повесила» все это на Сечина и Устинова. Мне-то кажется, что это не совсем верно. Но миф — это уже разновидность реальности. А мое мнение по его поводу — это частная исследовательская позиция. Здесь я занимаюсь мифами. И потому обращаю внимание на то, что за несколько дней до «генеральского фиаско» случилось нечто существенное в, так сказать, негенеральской среде. Точнее — в среде других «генералов» и даже «маршалов». И это было сопряжено с кадровыми пертурбациями в респектабельной элитной среде.


    Игра № 2 — криминальная.

    9 мая 2006 года в эмирате Дубай (ОАЭ) был арестован по запросу Испании криминальный авторитет в ранге «вора в законе» З.Калашов («Шакро-молодой»), которого считают одним из лидеров так называемой «кавказской преступности» в России и на постсоветском пространстве. Как сообщают СМИ, Калашов был арестован в ходе криминальной «сходки» в ОАЭ с участием ряда «авторитетов» из стран СНГ.

    В ночь с 10 на 11 июня 2006 года задержанный в ОАЭ Калашов был экстрадирован в Испанию на самолете испанских ВВС.

    Арест Калашова был произведен по международному ордеру, выписанному испанским судьей Фернандо Андрео. Основания для ордера — результаты операции испанских правоохранительных органов «Оса», проведенной в 2005 году.

    В ходе этой операции испанские правоохранители задержали 28 человек, в том числе 22 выходца из бывших республик СССР — Грузии, России, Украины, Молдовы. Среди них якобы были и «воры в законе».

    Согласно коммюнике, распространенному МВД Испании, все 28 задержанных подозреваются в руководстве различными преступными организациями. Якобы они скупали рестораны, банки, другие коммерческие и финансовые структуры, а также виллы и дома. Кроме того, задержанным инкриминировались создание организованной группы для отмывания преступных доходов, контрабанда нефти, вымогательства, похищения людей и убийства.

    В результате операции «Оса» были арестованы 800 счетов в 42 банках, изъяты 232 982 евро наличными, долговые расписки на 100 000 евро, 20 000 евро в дорожных чеках, ювелирные изделия и антиквариат. Были проведены обыски по более чем 40 адресам, наложен арест на 38 вилл, несколько замков и шале. В операции против «русской мафии» участвовали 400 испанских полицейских.

    Среди задержанных были также две несовершеннолетние дочери Т.Ониани, владеющего в Испании крупным строительным бизнесом. Его считают «близкой связью» Калашова и одним из лидеров «кутаисской» оргпреступной группировки.

    Ониани — это даже не Калашов. Это нечто большее. Его связи, как всегда в таких случаях, ведут в высокие элитные респектабельные сферы. Какие именно? Тут кто знает — тот знает, а кто не знает — тому ничего не докажешь. В любом случае — наибольший резонанс полицейская операция вызвала в Грузии. Депутаты даже потребовали от главы парламентского комитета по международным вопросам К.Габашвили выяснить судьбу дочерей Ониани.

    Если кто-то думает, что грузинская элита отделена от московской элиты бетонной непроницаемой стеной новых суверенитетов, то этот «кто-то» глубоко заблуждается. Но мы его заблуждения развеивать не будем. А вместо этого посмотрим на поведение знаковых грузинских фигур.

    Народный защитник Грузии (куратор прав человека в республике) С.Субари обратился с письмом к послу Грузии во Франции и ЮНЕСКО Н.Джапаридзе. В этом письме Субари выразил просьбу извещать его обо всех случаях нарушения прав и свобод граждан Грузии в Испании с тем, чтобы он смог прореагировать на эти факты через свои международные каналы. Субари также направил обращение омбудсмену Каталонии Гаумасу Фуньесу с просьбой осуществлять мониторинг состояния здоровья задержанных в Испании несовершеннолетних граждан Грузии.

    После проведения операции «Оса» в 2005 году Калашов и Ониани были объявлены Испанией в международный розыск. При этом Ониани весной 2005 года принял российское гражданство. Таким образом, его выдача оказалась затруднена, поскольку Россия не выдает своих граждан другим государствам.

    Калашов, в отличие от Ониани, из-за «Осы» (или из-за чего-то другого?) угодил в испанскую тюрьму. Но влияния не потерял. И опять же — если кто-то думает, что это влияние распространяется лишь на преступный мир, то этот «кто-то» фундаментальным образом заблуждается.

    Мы, опять же, не будем никого ни в чем убеждать, а вместо этого внимательнее всмотримся в злоключения Калашова.

    30 января 2006 года «Московский комсомолец» сообщил о том, что в Москве задержан «вор в законе» Г.Диавкнишвили («Гия»). При обыске у него нашли пакет с 30 граммами героина. По сообщению газеты, Диавкнишвили занимался координацией групп, специализирующихся на квартирных кражах, разбоях и хищениях автомобилей.

    Среди прочего, «Московский комсомолец» указал, что Диавкнишвили близок к Калашову. Вряд ли такое упоминание было случайным. Действительно, слишком несоизмеримы масштабы этих двух личностей: Калашов, которому пресса приписывает операции с нефтью, владение недвижимостью на Западе и много чего еще, и Диавкнишвили, который, если верить той же прессе, всего лишь заправлял квартирными ворами.

    8 апреля 2006 года газета «Свободная Грузия» сообщает о раскрытии совершенного еще в 2000 году похищения гражданина США А.Крейна. Главный обвиняемый по этому делу — грузинский бизнесмен М.Пайлодзе — назвал на допросах в качестве соучастников имена экс-главы МВД Грузии К.Таргамадзе и «вора в законе» Калашова.

    Потерпевший Крейн — американский бизнесмен, интересы которого распространялись на игорный бизнес. В деле фигурировало московское казино «Кристалл», пайщиком которого якобы являлся Калашов (ставший владельцем этой доли после того, как отнял ее у Крейна).

    И, наконец, самая пикантная деталь: обвиняемый Пайлодзе — друг Б.Патаркацишвили. Более того, Пайлодзе посредничал между Патаркацишвили и экс-главой МВД Грузии Таргамадзе.

    Пока «швили» — это дядечка, приехавший в Краснодар торговать шашлыками или фруктами, распинайтесь по его поводу сколько угодно. Но когда это другие «швили»… Или даже не «швили», а что-то соседнее, то… внимательно оглядитесь перед тем, как действовать. Не действуйте безоглядно. Таков закон жизни сегодняшней элиты.

    Если предположить, что неприятности Калашова и других как-то сопряжены с действиями рассматриваемой нами группы «2+1» ((Устинов+Ткачев) + Сечин)… Если предположить, далее, что эта связь между неприятностями Калашова и данной группой «2+1» — всего лишь миф… То что изменится от того, что это миф? Если действия разворачиваются так, как будто бы миф — это реальность, то разницы нет никакой. Ибо миф начинает управлять реальностью. А реальность откликается на его воздействие и порождает новые импульсы.

    Если кто-то думает, что импульсы эти будут рождаться только в Тбилиси, то он существенно ошибается. И пока не поздно — должен осознать ошибку. И поискать источники импульсов в каких-нибудь других местах. В том числе и в особо элитных зонах близкого Подмосковья.

    На этом фоне привлекает к себе внимание еще один «грузинский» нюанс — реанимация в газете «Московский комсомолец» 13 июня 2006 года темы о «грузинской родне президента» В.Путина (в статье с одноименным названием). При этом необходимо отметить, что вся история с якобы найденной в грузинском селе Метехи подлинной матерью В.Путина была раздута накануне 2000 года — то есть в предвыборный период. Начала ее тогда грузинская пресса, подхватили греческие и немецкие телекомпании, а в село Метехи приехали два представителя Чеченской Республики Ичкерия в Грузии. После того, как эти представители задали интересовавшие их вопросы, вышла книга В.Ибрагимова «Тайная биография президента России».

    Тогда решался вопрос о будущей власти в России. И если шесть лет спустя — в 2006 году — инструменты из этого арсенала вновь были задействованы, то, вероятно, это означало, что объем «властной проблемы» воспринимался заинтересованными сторонами в тот момент столь же накаленно, что и в 2000 году.

    Но и это еще не все.

    Да, задели не только условного краснодарского шашлычника, но и других людей с окончаниями, которые так не нравятся Ткачеву. Однако и эти люди — не последняя инстанция. Тянутся ли нити «разборок» в «последнюю инстанцию», главнейшим предбанником в которой является крупная собственность? Вернемся к нашим схемам (рис. 56).



    Рис. 56

    Если власть устойчива и устойчивым образом находится в определенных руках, то собственность — это только подтверждение и следствие статуса. А также гарантия реализации жизненных, в том числе бытовых, возможностей, — для властного человека не всегда столь уж лакомых. Такова ситуация в России.

    Мне скажут, что где-нибудь в США она совсем другая. Так Березовский и считал, что он уже находится в США. И что российский капитал должен нанимать власть. Ему и показали, кто кого должен нанимать.

    Короче, когда власть в руках, то количество собственности вторично. Первична власть. Конечно, нужно иметь собственность. И ее должно быть много. Но ее необязательно должно быть очень много.

    А когда нужно брать власть… а точно не знаешь как (при том, что хорошо знаешь, как ею распоряжаться)… то начинаешь пытаться превращать собственность из вторичности (следствие власти) в первичность (способ получения власти). И тогда собственности должно быть очень много. В пределе — если она вся станет твоя, то тебе легче будет завоевать власть.

    Такова теория. А если переходить от нее к элитной игровой практике, то придется зафиксировать еще ряд игр, сопряженных, как представляется нам, с отставкой Генерального прокурора. Которая, по нашему мнению, тоже есть игра или, как минимум, ход в игре.


    Игра № 3. Атака на «Альфа-групп».

    Атаки на «Альфа-групп» — вполне привычное занятие для определенных российских и международных кланов. Впрочем, кланы на то и кланы, чтобы воевать друг с другом. Рассмотреть все межклановые столкновения невозможно. Почему же мы выделяем одни столкновения и отказываемся от рассмотрения других?

    Может быть, что-то прояснится после того, как я ознакомлю читателя с отрывком из интервью, которое дал известному журналисту О.Лурье анонимный офицер западных спецслужб, отрекомендованный как специалист по РФ и бывшему СССР. Цитата приводится по газете «Версия» от 20 мая 2002 года:

    «— Давно занимаетесь Россией?

    — Я занимался Советским Союзом в течение многих лет и до недавнего времени Россией.

    — И какое впечатление о нынешних российских делах?

    — Россия сегодня представляет собой уникальное явление. Здесь по-прежнему огромна роль олигархов. К тому же Россия превратилась в экономическую колонию. Ее экономика и финансы контролируются и управляются зарубежными компаниями, в основном оффшорными, которыми владеют так называемые русские, но и иностранцы частично тоже. И ваше правительство ничего не хочет с этим делать. Почему? Потому что оно зависит от этих людей.

    — А кто из олигархов привлекает ваше наибольшее внимание?

    — Нам наиболее интересна «Альфа-Групп», потому что это системообразующая группа. И именно на примере этой компании мы можем рассмотреть принципы коммерции большинства российских финансово-промышленных групп.

    — Что вы имеете в виду?

    — Помните, что я уже сказал о России сегодня? Добавьте к этому то, что законы и судебные решения можно не исполнять, судей — покупать, чиновникам на любом уровне давать взятки, вопрос лишь в их размере, использовать в своих интересах правоохранительные органы или судебных приставов — тоже за деньги. При этом заявлять о своих дружеских отношениях на самом высшем уровне, вплоть до президента, даже если это неправда. И все сойдет с рук.

    Та же «Альфа «участвовала в создании системы в течение многих лет, особенно активно в период приватизации ТНК. Посмотрите: в совете директоров этой нефтяной компании губернаторы — Собянин, Катанандов, Филиппенко, Любимов. Вы что думаете, это ничего не дает? Может, по вашим законам это допускается, но с точки зрения мировой практики это возмутительно и невозможно в принципе. Или, например, член правления ТНК Кондрашов, возглавляющий так называемый блок безопасности, — бывший заместитель председателя Комитета по вопросам законности, правопорядка и борьбы с преступностью в Верховном Совете РСФСР, бывший главный судебный пристав, заместитель министра юстиции РФ. А бывшие высокопоставленные сотрудники МВД, Генпрокуратуры, которые сегодня работают в ТНК, — это что, просто так? У них у всех есть друзья, к которым можно обратиться и дать им денег. Путин и Устинов уже два года говорят о коррупции, но изменений нет. Они и сами это признают.

    — А как насчет международной деятельности российских бизнесменов?

    — Все то же самое. Возьмем опять-таки в качестве примера ту же «Альфа-Групп». Знаете, ведь в принципе это не российская группа. Ее основная часть состоит из многочисленных компаний в разных странах мира. Через такие сложные структуры уходят деньги из России. Те самые деньги, которые могли быть выплачены своим российским родственным компаниям. Они же отмывают незаконно заработанные деньги, которые оседают в оффшорах или реинвестируются в экономику Запада, как это было с приобретением «Альфой» телекоммуникационной компании «Голден Телеком».

    Посмотрите документы Комиссии по ценным бумагам и биржам США по этой сделке, они общедоступны, — очень интересно. Ни одной российской компании со стороны «Альфы». В списке руководителей этих структур сплошной интернационал, в том числе лица, которые возглавляют или являются акционерами весьма подозрительных оффшорных фирм. Приобретение совершено на деньги, полученные в результате мошенничества. И результат соответствующий: скандал на Украине, где возбуждено уголовное дело против «Голден Телеком «по обвинению в мошенничестве.

    — И как на это смотрят на Западе?

    — Деятельность таких структур, как «Альфа-Групп», да и некоторых других российских структур, представляет угрозу национальной безопасности ряда стран. Возьмем Россию: нарушения валютного, банковского, таможенного законодательства, отмывание денег, мошенничество, взяточничество, уклонение от уплаты налогов в особо крупных размерах и так далее. Великобритания: финансовое мошенничество в целях уклонения от уплаты налогов в особо крупных размерах. США: уклонение от уплаты налогов физическими лицами в особо крупных размерах. Везде речь идет и о компаниях, и о частных лицах — русских, американцах, англичанах. Гибралтар — взяточничество. Новая Зеландия — нарушение регулирования банковской деятельности, финансовые махинации. Украина — тот же набор, что и в России.

    В структурах «Альфы», например в компаниях группы «Краун» и подконтрольных оффшорных компаниях, работают местные граждане, часто бывшие высокопоставленные правительственные чиновники. Такие, как англичанин Джозеф Мосс, — найдите его биографию, занятная история. Или Эллиот Спитц — гражданин США. С ним много фирм связано, в прошлом и настоящем, кстати, в том числе на Украине. И везде сплошные махинации».

    Интервью датировано 20 мая 2002 года. Оно само по себе интересно. И не тем, как именно данный иностранный офицер спецслужб живописует похождения одной российской (или, как он справедливо указывает, по сути транснациональной) корпорации. Может быть, он живописует эти похождения адекватно сути. А может быть, возводит напраслину. Мы, по определению, должны рассматривать его описание таким образом, чтобы не возникло ни демонизации данной корпорации, ни ее, так сказать, отмывания. Мы не защищаем «Альфу» и не обвиняем ее. Мы анализируем определенный миф, который выдан «на гора» каким-то лицом.

    Мы рассматриваем именно комплекс обстоятельств — автора, текст, специфические особенности текста, место публикации материала. И мы пытаемся интерпретировать это все в совокупности. А не глотать наживку сообщенных нам сведений. Но и отбрасывать эти сведения как иностранную спецслужбистскую клевету тоже, согласитесь, несерьезно. Зачем иностранному спецслужбисту, называющему себя специалистом по России и СССР, давать интервью по поводу «Альфы» российскому журналисту Лурье?

    Можно теоретически предположить все что угодно. Например, что этот иностранный спецслужбист хочет воспрепятствовать российской коррупции. Но тогда он очень наивен и вряд ли является (а) опытным офицером спецслужб и (б) специалистом по России и СССР. Намного правдоподобнее версия, согласно которой у данного специалиста есть конкретный зуб на «Альфу». Но что это за зуб? «Альфа» помешала какому-то международному конкуренту, с которым делила рынок… Рынок чего? Или все-таки у рассматриваемого нами лица есть более серьезные политические обстоятельства? И что мы можем установить по поводу лица? Может быть, вообще речь идет о мистификации и интервью давал вовсе не иностранный спецслужбист? Или же речь идет о какой-то «мелкой сошке», которая даст любое интервью в порядке сервисного обслуживания кого бы то ни было?

    Подобное бывает. Но чаще в случае, если лицо ангажировано международными структурами. Однако наш анализ текста — нюансов, интонации, стиля, чередования тем — показывает, что лицо, которое давало интервью, никак не является мелким и мотивировано не ангажементом любого рода (международным или внутрироссийским), а серьезными обстоятельствами того толка, который нас и интересует. То есть мы можем утверждать, что данный миф, предъявленный от данного лица данным образом, — часть интересующих нас элитных игр. Скажем так, один из ходов в элитной игре.

    Наше утверждение базируется на достаточно тонкой аналитике текстов. Подробное описание этой аналитики и доказательность корректности использованных нами приемов превратили бы книгу в «энциклопедию прикладной герменевтики». А это никоим образом не входит в нашу задачу.

    Впрочем, помимо косвенных признаков, получаемых с помощью герменевтики текста, есть и признаки иного рода. В России нельзя дать интервью журналисту таким образом, чтобы вскоре узкий круг экспертов не обсуждал мотивы и авторство. Кто-то это наблюдал, кто-то с кем-то когда-то почему-то чем-то делился. В итоге возникают волны, аналогичные тем, которые порождает камень, брошенный в озерную гладь. Находясь в сообществе, ты просто не можешь не испытывать воздействия таких волн. Они, конечно, не сокрушают тебя. Но слегка покачивают твою утлую аналитическую лодочку, находящуюся достаточно далеко от эпицентра событий.

    Большинство принимающих эти волны российских экспертов сразу же берет быка за рога и начинает бойко говорить о том, кто, как, что и почему «разыгрывает». Мы же никогда этого не делаем. Почему не делаем? Прочитайте еще раз ту часть работы, в которой я излагаю моральный кодекс аналитика элиты, являющийся одновременно и частью метода.

    Нам важно, что по сумме прямых и косвенных признаков мы можем высказать гипотезу относительно того, кто дает интервью в данном конкретном случае. Высказав же гипотезу на узком мозговом штурме и доказав ее, мы никогда не будем предъявлять читателю предельной конкретики. Потому что это противоречит этике. И ничего не добавляет к анализируемому нами явлению. Мы только скажем, что это лицо с очень серьезными возможностями, чурающееся дешевых ангажементов, играющее только в серьезные политические игры. И что можно более или менее установить спектр интересующих лицо игр. Игра вокруг «Альфы» — одна из них.

    Сказанное никоим образом не означает, что лицо выдает исключительно ложную информацию по поводу «Альфы». Оно выдает только ту информацию, которая нужна лицу для его большой элитной игры. Если бы «Альфа» не входила в поле игровых интересов, она могла бы исполнять любые «па» на сколь угодно криминальном поприще. А лицо при этом не только не давало бы интервью (не вполне комфортная ситуация для любого закрытого элитного игрока), но и вообще не интересовалось бы «Альфой».

    Вообще же дача интервью, пусть и на условиях анонимности, — не вполне тривиальная затея для спецслужбиста с высоким профессиональным статусом. И такая констатация для нас тоже часть метода. Если дается интервью, а не заказывается кому-то — значит, очень нужно добиться какого-то результата. Если же лицо чуждо мелких ангажементов, значит, ему очень нужен какой-то крупный игровой результат. Может быть, при подробном разборе темы мы узнаем что-нибудь дополнительно. А пока просто разовьем предложенный читателю аналитический иероглиф (рис. 57).



    Рис. 57

    Прошло четыре года, и «Альфа» была атакована по-другому. Какое право мы имеем увязывать те атаки и новые неприятности данной корпорации? В сущности, никакого. И в любом случае нет и не может быть места для непосредственных коннотаций. Если что-то с чем-то как-то и связано, то лишь опосредованно. Кто-то заинтересован «Альфой» на уровне международной элитной игры (смотри описанное выше). Кто-то негодует по поводу злоупотреблений (к какому из российских олигархов нельзя справедливо предъявить подобных претензий?). Кто-то играет в какие-то частные российские игры и ведать не ведает, что есть игры международные. Только в этом смысле вообще и можно рассматривать те суперпозиции, без которых аналитика элитной игры невозможна.

    Но в каких-то — может быть, очень узких и даже исчезающее малых — зонах несколько уровней мотивов может кем-то и как-то быть сопряжено. Тот, кто ведет крупную элитную игру, всегда учитывает реальную расстановку сил. Реальные интересы, позиции, характер союзов и противостояний. И лишь на основе такого учета может быть построена реальная кумулятивная схема. В рамках которой все начнет питать друг друга и частные недовольства превратятся в снежный ком нарастающих претензий, выдвигаемых зачастую слабо связанными друг с другом акторами.

    Однако вернемся в 2006 год, и конкретно — к событиям, разворачивающимся в окрестности отставки Устинова. Попытаемся объективно оценить, есть ли в этих событиях интересующая нас элитная нюансировка.

    25 апреля 2006 года газета «Деловой Вторник» сообщает, что член Комитета Госдумы по безопасности Н.Леонов обратился к Н. Патрушеву и С.Лебедеву с просьбой предоставить информацию о возможном сотрудничестве «Альфа-групп» с пиар-агентством Kreab, возглавляемым экс-премьером Швеции К.Бильдом (Бильд поддерживает тесные отношения с Советом по внешним сношениям США) и британским детективным агентством Dilligens, основанным бывшим агентом MI-6 Н.Деем. (В 2004 году два сотрудника Dilligens были задержаны в Эстонии по подозрению в слежке за Фрадковым.)

    11 мая «Комсомольская правда» пишет о прошедшем в Москве митинге представителей Международного союза общественных объединений ветеранов Вооруженных Сил и правоохранительных органов против избрания М.Фридмана в состав Общественной Палаты (Фридман был избран в эту структуру от Союза семей военнослужащих). И добавляет, что подобные акции в апреле прошли в Пскове, Великом Новгороде, Волгограде, Барнауле, Саратове и что их участники собрали подписи под призывом не допустить использования ветеранских организаций в качестве «прикрытия» олигархов.

    На следующий день — 12 мая 2006 года — происходят скандальные отставки в ФСБ, ФТС, МВД, московской прокуратуре и представления на увольнение сенаторов. Как мы помним, эти отставки предшествовали отставке Устинова. И по ряду выявленных обстоятельств могут быть сопрягаемы с отставкой Генерального прокурора.

    23 мая «Ведомости» сообщают, что Арбитражный суд в Цюрихе отказал фонду IPOC в притязаниях на 19,4 % акций «Мегафона», которые летом 2003 года приобрела «Альфа-групп».

    Фонд IPOC всеми квалифицированными экспертами однозначно оценивается как структура, близкая к министру связи РФ Л.Рейману. Утверждение, согласно которому структура является близкой, никоим образом не означает никаких демонизаций высокого государственного чиновника, каковым является Л.Рейман. В этом смысле гипотеза о близости Реймана к фонду IPOC никак не менее респектабельна, чем близость вице-президента Р.Чейни к компании «Хэллибертон». Любой министр в стране с экономикой рыночного типа будет опираться на какие-то частные предприятия. Опираться не значит лоббировать. Да и лоббирование лоббированию рознь. Помимо всего, что только что оговорено, мы много раз предупреждали, что нас просто не интересует коммерческая подоплека, если она не идентифицирует определенной элитной игры. Если бы игры не было, то мы, получив любые данные о коммерческой подоплеке, пожали бы просто плечами и сказали бы: «Ну, и что?»

    Итак, есть какая-то связь между IPOC и Рейманом. И есть этот самый Цюрихский арбитраж. По материалам используемого нами открытого источника согласно данным арбитража «свидетель № 7», в котором узнается Л.Рейман, организовал незаконные сделки, деньгами от которых фонд IPOC пытался оплатить акции «Мегафона». А также был конечным бенефициаром этого фонда и еще ряда оффшоров. А также руководил сделками, ведущими к размыванию акционерных пакетов, что привело к незаконному присвоению им собственности.

    На этих основаниях IPOC проигрывает арбитраж, а «Альфа» его выигрывает.

    Сразу же укажем, что 24 мая те же «Ведомости» цитируют заявление главы Минсвязи Л.Реймана о том, что он «никогда не являлся бенефициаром фонда IPOC и аффилированных с ним компаний». Но нас и не интересует, являлся ли он бенефициаром и т. п. Нас интересует, что ведется элитная игра. И что эта игра ведется между IPOC и «Альфой». Установив наличие такой игры, мы идем дальше. По понятным причинам, арбитражем в Цюрихе все никак не исчерпывается. И даже наоборот. Если «Альфа» выиграла суд, накал атак на нее должен только нарастать. Он и нарастает.

    26 мая в «Известиях» Л.Радзиховский размышляет о судьбах «Альфы»: «За последний год у «Альфа-Групп» нарастают проблемы внутри страны, но в то же время удачно проходят сделки за рубежом. Не является ли это на самом деле постепенным «выводом активов»? Если да, то это не только личная проблема Фридмана. Есть общая проблема — активная маргинализация прозападно настроенных людей внутри страны. И если «Альфа» свернет свой бизнес в РФ (или ее свернут) — это сигнал, что опасный процесс пошел по нарастающей».

    То есть Радзиховский уже почти в открытую пишет о возможности «комплексного наезда» не на «Альфу» только. А на некое прозападное (либеральное или иное) сообщество. Зная Радзиховского, можно с большой вероятностью утверждать, что его беспокоит некая атака по широкому фронту. И он трактует эту атаку, так сказать, в духе чего-то, отдаленно напоминающего действия «Союза русского народа». Но такая атака никак не может быть прерогативой одного Реймана, у которого есть непосредственные основания для недовольства «Альфой». Причем отнюдь не те основания, которые могут беспокоить Л.Радзиховского. Могут ли у кого-то, кроме Реймана, быть другие основания? Давайте порассуждаем.

    Можно полагать, что другим (ничуть не менее важным, хотя гораздо более общим) мотивом «наезда» могла стать фундаментальная смена политической позиции «Альфы» в отношении «преемства» президентского поста.

    Еще летом 2005 года главный аналитик «Альфа-банка» К.Уифер в своем отчете писал, что третий срок Путина будет благом и для России, и для мира. Отметим, что именно рассматриваемая группа с индексом «Сечин—Устинов» считалась в тот момент наиболее активным проводником идеи путинского «третьего срока».

    Однако с весны 2006 года Уифер от этой идеи решительно открестился, заявив о необходимости соблюдения Конституции и демократических процедур.

    А в конце мая 2006 года, после упомянутого выше Послания Президента Федеральному Собранию, Уифер заявил, что кампания борьбы с коррупцией может стать «трамплином для преемника Владимира Путина».

    Изменение позиции в вопросе о типе властной эстафеты — мотив ничуть не менее серьезный, чем какие-то конкретные деловые обстоятельства.

    О политическом характере мотивов говорят и типы дальнейших ударов по «Альфе».

    Далеко не первый из них, но очень важный — пресс-конференция, которую 6 июня 2006 года в редакции газеты «Известия» дала группа аналитиков, в состав которой входили В.Милитарев, В.Хомяков и С.Марков.

    Участники пресс-конференции предъявили собравшимся некий доклад «Совета по национальным стратегиям» (СНС), где фактически назвали «Альфа-групп» и лично М.Фридмана «мотором» готовящегося нового «олигархического переворота». Здесь уместно напомнить, что именно похожий по интонации доклад того же самого СНС тремя годами ранее фактически открыл «охоту» на Ходорковского и ЮКОС.

    Устинов, как мы помним, был отправлен в отставку 2 июня. И если бы речь шла только о локальном факте (то есть выступлении данной группы аналитиков), можно было бы и не шить «лыко в строку». В любом случае, надо признать: люди, которые уже после отставки Устинова дают такие пресс-конференции, обладают и решительностью, и энергией.

    Кроме того, они во многом правы.

    Действительно, «как бы российской» компанией ТНК-ВР (входящей в «Альфа-групп») — одним из лидеров отечественной нефтяной отрасли — в тот момент в реальности управляли англичане Д.Браун и Р.Дадли.

    Действительно, бывший управляющий директор «Альфа-банка» А. Кнастер создал в Великобритании несколько инвестфондов с общей капитализацией более 2 млрд. долларов, и основным их пайщиком являлась именно «Альфа-групп». В частности, на описываемый момент один из этих фондов — крупный акционер принадлежащей «Альфе» российской сети супермаркетов «Перекресток».

    Действительно, Фридман, будучи единственным российским членом американского «Совета по международным отношениям», наладил прочные связи с рядом элитных фигур Демпартии США.

    И он действительно достаточно открыто поддерживал как «либеральный блок» российского правительства, так и российскую оппозицию «оранжевого» оттенка — от Касьянова и Хакамады до соответствующих депутатов Госдумы (имеются в виду депутаты четвертого созыва — 2003–2007 годов).

    Но сформированная к 2006 году реальность полностью исключает возможность «отвязанного» поведения олигархических структур. Если «Альфа-групп» ведет такую политику, то лишь обзаведясь необходимыми санкциями. Как косвенными, так и прямыми. Ибо чем больше группа и чем острее ее игра, тем в большей степени она будет обзаводиться санкциями на свою деятельность. И тем выше и надежнее будут те санкции, опираясь на которые она начнет какую-то там игру.

    Кроме того, если бы мы примерили перечисленные факты «сомнительной» деятельности «Альфы» к другим субъектам российского крупного бизнеса, итог такой примерки оказался бы столь же прискорбным.

    Далее, приведенные на упомянутой пресс-конференции факты никак не тянули на «антипутинский переворот», якобы замысленный нашей олигархией, возглавляемой Фридманом. А ведь вывод был именно таков.

    И… ведь никто из представителей российского «околополитического сообщества» не ограничивается только чтением газетных статей и изучением материалов пресс-конференций! Все они знают, что шквал обвинений в адрес «Альфы» начался не 6 июня 2006, когда выступили эти аналитики (некоторые из которых уже были известны по предыдущей атаке на Ходорковского). Шквал начался, как минимум, за месяц до того. И я фиксирую внимание на этих фактах лишь с одной целью — констатировать, что по «Альфе» велась слаженная атака. Хорошая «Альфа», плохая — это из другой оперы. Важен факт: удары были нанесены. Хотя они, в большинстве случаев, не были совсем открытыми.

    Явных признаков атаки Генпрокуратуры на «Альфу» в рассматриваемый период времени почти нет.

    Единственное прямое исключение — январское (2006 года) решение Арбитражного суда. Тогда (прежде всего, в ходе и контексте расследований уголовных обвинений против М.Касьянова и его «подельников») Арбитраж признал незаконным приобретение компанией Фридмана госдачи «Сосновка-3».

    Но есть не столь явные (однако, очень значимые) признаки таких атак со стороны какого-то элитного субъекта, имеющего прочные позиции в высоком спецслужбистском мире и во всей политической системе в целом. И таких признаков достаточно много.

    Во-первых, на фоне множества тогдашних сообщений о претензиях «Газпрома» на принадлежащее ТНК-ВР крупнейшее Ковыктинское газоконденсатное месторождение как-то затерялась информация о том, что на это месторождение, причем давно и настойчиво, претендовала госкомпания «Роснефть». Эта госкомпания связана с интересующими нас элитными фигурами не согласно чьим-то наветам, а абсолютно конкретным образом. Данная связь — не миф, а факт. И.Сечин является официальным председателем совета директоров «Роснефти». То есть представителем государства в госкомпании.

    Итак, «Роснефть» и ее игра.

    Игра эта включает в себя не только активные действия «Роснефти» в зоне интересов ВР и ее британских и американских акционеров. Столь же активна и игра «Роснефти» в зоне интересов «Газпрома». А также в зоне интересов таких зарубежных партнеров «Газпрома», как «Рургаз», «Басф», «Дойче-Банк».

    Во-вторых, в начале марта 2006 года «Роснефть» переманила к себе, на должность вице-президента по правовым вопросам, бывшего заместителя главного юриста ТНК-ВР Ларису Каланда. То есть носителя чрезвычайно детальной инсайдерской информации о закрытой специфике деятельности конкурента.

    В-третьих, нельзя не обратить внимания на то, что в середине мая 2006 года в суд было передано уголовное дело «по факту незаконной добычи ОАО «Варьеганнефтегаз» («дочка» ТНК-ВР) 41,5 тыс. тонн нефти», а чуть позже Ханты-Мансийская природоохранная прокуратура открыла еще одно аналогичное дело против другой «дочки» ТНК-ВР, «ТНК-Нижневартовск», где фигурирует уже цифра «незаконной добычи» в 146 тыс. тонн.

    Кстати, в тот же период времени появились и признаки того, что у Фридмана и «Альфы» есть проблемы как за рубежом, так и внутри России.

    В мае 2006 года Фридман проиграл процесс в Лондонском королевском суде по иску Березовского о «защите чести и достоинства». Можно интерпретировать это как объективность британского правосудия. А можно искать и более элитно-игровые мотивы, повлекшие за собой подобный исход.

    К числу таких мотивов можно относить как мотивы макроэкономические, так и мотивы политические.

    Макроэкономические включают в себя недовольство (а возможно даже, и недоверие) по отношению к главе «Альфа-групп» со стороны британских акционеров и властных интересантов компании ТНК-ВР. К числу последних относился тогдашний премьер-министр Великобритании Т.Блэр. В достаточно широких кругах ВР называют «Блэр Петролеум». В чем конкретно состояло недовольство? Во многом. Например, в том, что ТНК-ВР никак не могла решить с Кремлем вопрос о начале эксплуатации Ковыкты. А почему она не могла решить вопрос? Потому что шла элитная борьба.

    Что же касается политических мотивов, то они могли быть связаны с тем, на кого именно опирается и выходит «Альфа-групп» за границей. Ведь международная борьба не только не стихает, а обостряется. И это не только борьба между разными странами, но и борьба между элитами внутри одной страны. Не с этой ли борьбой связаны откровения западного спецслужбиста о ситуации с «Альфой», рассмотренные ранее (см. рис. 57)?

    Если это так, то речь идет о том, что «Альфа» подозревается в избыточных симпатиях к Демократической партии США. А это тяжелый грех как в глазах ревнителей интересов Республиканской партии США, так и в глазах «сопряженных» с ними ревнителями британских элит.

    Неминуемо встает также вопрос об элитном генезисе многочисленных и хорошо организованных по всей России акций протеста против избрания М.Фридмана членом Общественной Палаты от Союза семей военнослужащих. Можно, конечно, интерпретировать эти акции как низовую инициативу общественности, возмущенной тем, что в Палату попал олигарх, никакого отношения к вдовам и детям военнослужащих не имеющий. Но такая интерпретация, мягко говоря, способна удовлетворить только малокомпетентных людей.

    Доказали ли мы хоть что-то? Конечно, нет. И вряд ли тут могут быть окончательные доказательства. Но гипотеза о связи отставки Устинова с атакой на «Альфу» стала более основательной. И мы продолжаем ее рассматривать. Тем более, что атаками на «Альфу» все никоим образом не исчерпывается.


    Игра № 4. Атака на ЛУКОЙЛ.

    Мы, кстати, пока что и не стремимся получить окончательное подтверждение своих гипотез. Мы только рассматриваем события в окрестности отставки Устинова, способные быть увязанными с этой отставкой в случае, если генезисом отставки является крупная элитная игра. Что еще из событий, претендующих на статус элитно-игровых, предшествовало отставке Устинова?

    Во-первых, отставке Устинова предшествовали отставки и «посадки» в Ненецком автономном округе (НАО), произведенные по инициативе Генпрокуратуры. Речь не только о представлении на отзыв из СФ сенатора А.Сабадаша, но и об уголовном обвинении в отношении главы НАО А.Баринова, который поддержал Сабадаша.

    Эти «отставки и посадки» были прямым ударом по дочке ЛУКОЙЛа, «Архангельскгеолдобыче» — важнейшему инструменту экспансии ЛУКОЙЛа в Тимано-Печорской нефтяной провинции. А одновременно это была «расчистка поляны» для дочки «Роснефти», «Северной нефти», — основного конкурента ЛУКОЙЛовских структур в регионе.

    Когда «Роснефть» пересекается на поле интересов с двумя атакованными в узкий промежуток времени структурами крупного российского и транснационального бизнеса — то это уже весьма правдоподобный индекс, свидетельствующий об игровом генезисе ситуации. Правдоподобный, и не более! Но, согласитесь, правдоподобность наращивается. Тем паче, что в данном сюжете есть уже и интерес «Роснефти», и прямая атака Генеральной прокуратуры. То есть индексы элитной сопряженности налицо.

    А ведь планы ЛУКОЙЛа на российском Севере — огромные. Это, прежде всего, разработка серии месторождений, содержащих высококачественную легкую нефть. Это, далее, создание собственного нефтяного терминала в Варандее, откуда эту нефть можно гнать танкерами и в Европу, и, главное, непосредственно в США. В частности, в планах ЛУКОЙЛа — начать крупнотоннажные поставки нефти Тимано-Печоры в США уже в 2010 году.

    Почему здесь так важны США? Прежде всего, потому, что уже к описываемому моменту (2006 год) американская «Коноко-Филипс» контролировала почти 20 % акций ЛУКОЙЛа. И это, как говорят осведомленные аналитики, не предел. А главным нюансом в данном альянсе является то, что за «Коноко-Филипс» стоят прямые и непосредственные интересы семьи президента США Д.Буша.

    Именно этот давний альянс обеспечил ЛУКОЙЛу возможность приобретения в США сети из более чем двух тысяч бензоколонок.

    Именно этот альянс помогал ЛУКОЙЛу приобретать крупные нефтеперерабатывающие активы и сбытовые сети в Восточной Европе (Болгария, Румыния, Словения, Сербия и т. д.).

    Именно этот альянс позволил ЛУКОЙЛу купить 9 месторождений нефти в Ханты-Мансийском автономном округе, ранее принадлежавших американской компании «Маратон Ойл».

    Именно этот альянс позволяет ЛУКОЙЛу чрезвычайно активно входить в нефтедобычу Казахстана, где компания намерена к 2010 году добывать до 10 млн. тонн нефти в год.

    Наконец, нельзя не отметить, что приобретенные в том же 2006 году ЛУКОЙЛом активы «Маратон» сразу же оказались под ударом. Тут же стало известно, что Федеральное агентство по недропользованию намерено инициировать в «Комиссии по рассмотрению вопросов о досрочном прекращении права пользования участками недр» ряд дел против нефтяных компаний «в связи с нарушением лицензионных соглашений». Причем первыми в очереди оказались дела против теперь уже «ЛУКОЙЛовских» дочек «Маратон Ойл».


    Игра № 5. Атака на «Транснефть».

    Прежде всего, атакующая «сечинско-устиновская группа» очень «обидела» «Транснефть» мощным прокурорским «наездом» по поводу «дел давно минувших». Речь шла о приватизационных сделках середины 90-х годов.

    19 мая 2006 года газета «Ведомости» пишет:

    «Генпрокуратура потребовала от брокерских домов раскрыть имена и данные на всех клиентов, которые владеют привилегированными акциями «Транснефти». Как стало известно «Ведомостям», брокерские дома вчера получили письмо старшего следователя Генпрокуратуры по особо важным делам Романа Соколова с просьбой предоставить «полные списки депонентов <…> на счетах депо которых учитываются привилегированные акции "Транснефти"». Как следует из письма, копия которого есть в распоряжении «Ведомостей», Соколов хочет знать полное наименование депонента, его адрес, номера телефонов и факсов, паспортные данные физических лиц. Прокурора интересует, сколько акций принадлежит клиенту брокерского дома, является ли он собственником бумаг, номинальным держателем или управляющим. Также ему требуются договоры клиента и брокера, договоры купли-продажи бумаг и документы, удостоверяющие право собственности владельца на них. Соколов вчера от комментариев отказался, но источник в правоохранительных органах подтвердил наличие такого письма».

    Очевидно, что «просто так» подобные требования не возникают и такие письма не пишутся.

    Далее, «Транснефть» не могла не быть задетой упомянутой выше атакой в НАО. Причем достаточно болезненным образом. В планах «Транснефти» — своя экспортная труба «Харьяга—Индига» к терминалу на мысе «Святой нос» для экспорта тимано-печорской нефти в США. И политический «бенц», устроенный Прокуратурой в НАО, очевидным образом был направлен не только против ЛУКОЙЛа, но и против «Транснефти».

    Следующее. Незадолго до описываемых событий «Транснефть» получила такой политически важный инструмент, как контроль над нефтепроводом Каспийского трубопроводного консорциума (КТК). Но «Роснефть» тут же начала требовать расширения трубопровода КТК. То есть? То есть создания для «Транснефти» стратегического конкурента в экспорте казахстанской нефти на мировые рынки.

    Наконец, у «Транснефти» была давняя идея объединить под своей эгидой всех российских магистральных транзитеров углеводородного сырья, включая «Транснефтепродукт» и поставщика сжиженного газа ОАО «СГ-транс». Но эту идею в 2006 году при активном участии того элитного сгустка, который СМИ назвали «группой Сечина-Устинова», благополучно «зарубили».

    Что еще были за сюжеты?


    Игра № 6. Атака на Грефа.

    В это же время, весной 2006 года, премьер М.Фрадков предложил изъять у Министерства экономического развития и торговли (МЭРТ) функции управления торговлей, переведя их в отдельное Министерство торговли. Это полностью отвечало интересам самого Фрадкова. Но по ряду косвенных признаков можно полагать, что Фрадков был достаточно осмотрителен для того, чтобы начинать такую атаку, не заручившись какой-то опорой в Кремле. Опорой же Фрадкова в Кремле, имеющей общий с Фрадковым интерес, могла быть только группа, ведущая вышеописанные войны с энергетическими и иными конкурентами.

    Тот, кто в этом сомневается, должен соотнести рассматриваемый эпизод с гораздо более крупным эпизодом, в рамках которого у того же МЭРТ отобрали таможню. То есть сверхвлиятельное сверхприбыльное ведомство, распоряжающееся огромными ресурсами. В мае 2006 года из подчинения Грефа и его МЭРТа Федеральная таможенная служба была переведена в подчинение самого Фрадкова. Для Фрадкова это было огромным приобретением. Но шаг в элитной игре был столь рискованным, что никогда Фрадков не мог бы решиться на него без высоких кремлевских групп, на которые он был бы способен опереться.

    Совокупность данных двух атак позволяет точнее прорисовать возможный контур подобной опорной группы.


    Игра № 7. Атака на Дерипаску.

    Как уже было сказано, 12 мая 2006 года в числе сенаторов, чьи полномочия потребовал прекратить спикер Совета Федерации С. Миронов, был и сенатор от Хакасии А.Саркисян.

    Саркисян — это давний соратник главы холдинга «БазЭл» О. Дерипаски. А Хакасия — ключевой регион для Дерипаски.

    Хакасские парламентарии сначала отказались прекратить полномочия Саркисяна. Но затем сам сенатор попросил об отставке. Синхронно с этим развивались следующие события.

    24 мая 2006 года «Коммерсант» сообщает, что в Хакасию по инициативе Генпрокуратуры РФ (ее в тот момент возглавлял еще Устинов!) прибыла межведомственная комиссия, которой поручено проверить деятельность А.Саркисяна. По информации местных информагентств, ревизоры проводят проверку в правительстве Хакасии и администрации Саяногорска (Саркисян с 1995 года работал замгендиректора по безопасности АО «Саянал»). Глава Хакасии Алексей Лебедь вылетел в Москву.

    Два дня спустя — 26 мая — «Известия» информируют читателей о том, что бригада Генпрокуратуры (вновь Генпрокуратура!) и МВД РФ будут расследовать в Хакасии ранее «спущенные на тормозах» уголовные дела. В частности, дело об уклонении от уплаты налогов Саяно-Шушенской ГЭС, возбужденное в отношении ее руководителей и бизнесменов С.Яшечкина и С.Светлицкого. Яшечкин — друг главы Хакасии А.Лебедя.

    Ряд СМИ в эти же дни отмечает, что по необъяснимым причинам не было — пока! — возбуждено дело в отношении некоего Антия, мужа сестры жены Лебедя. Он якобы руководил спиртзаводом «Тепсей» и подозревался в незаконном возврате НДС в размере 2 млн. долларов. В поле зрения правоохранительных органов попадают и отношения А.Лебедя с главой фирмы «Мавр» В.Ромашовым. Сообщается, что бизнес Ромашова строится на партнерстве с сибирским управлением госрезерва, которым заведует однокашник А.Лебедя О.Шейко.

    29 мая «Коммерсант» пишет, что глава Хакасии Лебедь провел специальную пресс-конференцию, чтобы опровергнуть информацию о его связях с криминалом. Публикацию «Известий» Лебедь расценил как начало кампании по его смещению.

    В день отставки Устинова — 2 июня 2006 года — правительственная «Российская газета» сообщает о возбуждении уголовного дела в отношении бывшего чиновника в хакасской администрации В.Цыганка, члена правления Центрально-Азиатского банка (Цыганок руководил предвыборным штабом Лебедя).

    В тот же день Совет Федерации проголосовал за прекращение полномочий сенатора Саркисяна.

    То есть над А.Лебедем — главой ключевого для Дерипаски региона, Хакасии, — тучи сгущались не менее тревожно, чем над Бариновым в НАО. И «сгущались» они при активном участии Генпрокуратуры. Результат, правда, на том этапе оказался другим.

    Возможно, «наезд» на Лебедя был всего лишь местью за несговорчивость хакасских властей в ситуации с отставкой Саркисяна (к чему мы еще вернемся). А возможно, дело обстояло значительно серьезнее.

    Но в данном сюжете есть и еще один интересный поворот темы. Страсти по Саркисяну и Лебедю разгорались в тот момент, когда высокоинформированная и респектабельная газета «Ведомости» начала обсуждать тему передела собственности Дерипаски на других — нехакасских — «полянах».

    30 мая 2006 года «Ведомости» сообщают, что совладелец РосУкрЭнерго Д.Фирташ оказался крупнейшим акционером компании «Зангас», правопреемницы «Зарубежнефтегазстроя».

    В 2002 году Д.Фирташ и И.Фишерман купили 75 % акций «Зангаса» у прежних владельцев, среди которых В.Беляев (экс-топменеджер Дерипаски), Г.Лучанский, М.Черной и др. М.Черной подтвердил, что владел крупным пакетом акций «Зангаса», но покупатели не рассчитались в срок, задолжав 5 млн. долларов.

    Что тут важно? Что обсуждение данной истории серьезная газета начинает проводить через четыре года после того, как история произошла. Фирташ купил «Зангас» в 2002 году! А обсуждать это начали в 2006-м! Крайне неправдоподобно, что такое обсуждение произошло стихийно, а не являлось частью какой-то крупной кампании. Но о какой кампании может идти речь? И какая группа может стоять за такого рода кампанией? В чем игра этой группы, буде она действительно существует?

    Тут возможно несколько вариантов.

    В их числе союз рассматриваемой группы с другими элитными игроками на основе общего интереса. Фирташ по своим причинам атакует Дерипаску. Интересующая нас группа делает это по своим причинам. Объединяет группу, олицетворяемую Фирташем, и группу, инициирующую прокурорские действия, ситуационный интерес, и не более того. Сегодня этот интерес есть, а завтра его место может занять все что угодно. В том числе и глубокий антагонизм. Но даже констатация ситуационного интереса может сказать о многом.

    Между тем возможны и другие варианты. В том числе крупные игры, в пределах которых кто-то хочет представить происходящее как чужую игру.

    Возможны также игры, которые порождены так называемым «отскоком». Какая-то группа атакует Дерипаску. А этой атакой пользуется кто-то другой для того, чтобы вести свою атаку под чужим прикрытием или встроиться в чужую игру, меняя ее качество и ее результат.

    Все это — существующие в мировой практике прецеденты. Что имеет место в данном случае, мы можем установить, только продолжая анализ.


    Игра № 8 — вокруг самого «Газпрома».

    19 мая 2006 года «Московские новости», комментируя перестановки в ФТС и ФСБ, обращают внимание читателей на то, что отправленный в отставку замначальника Оперативно-розыскного управления службы по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом ФСБ генерал-майор Е.Колесников был правой рукой отправленного в отставку более года назад начальника управления И.Миронова. А Миронов, по информации газеты, известен тем, что в 1990-х годах встретился с В.Черномырдиным и далее занимался «решением некоторых вопросов» в интересах «Газпрома». Такова констатация, осуществляемая автором статьи.

    Подчеркну, что статья в «Московских новостях» с этой информацией называется «След газовый или таможенный». И напомню, что в числе инициаторов отставок в ФСБ называлась именно «сечинско-устиновская группа».

    Миф ли это или доказательные сведения? Для нас миф подобного рода, растиражированный нужным органом в нужный момент, ничуть не менее интересен, нежели реальные сведения.

    Но «газовый сюжет» будет неполным без еще одной маленькой детали.

    2 июня (в день отставки Устинова!) «Ведомости» сообщают, что венгерский газовый трейдер Emfesz при посредничестве совладельца РосУкрЭнерго Фирташа договаривается о покупке «Газинвеста», принадлежащего экс-министру топлива и энергетики, соратнику Р. Вяхирева П.Родионову. «Газинвест» контролирует 50 % акций в Печорнефтегазпроме, имеющем лицензии на 5 месторождений в НАО.

    Здесь все интересно.

    Во-первых, речь идет о переделе сфер влияния в «Газпроме».

    Во-вторых, опять в центре внимания Д.Фирташ — фигура, скажем так, не публичная.

    В-третьих, передел газовых активов влечет за собой, в том числе, и передел сфер влияния в НАО. В том самом НАО, где только что сняли сенатора Сабадаша и арестовали губернатора Баринова, и где «пересекаются» еще и интересы ЛУКОЙЛа и «Роснефти».

    Следует обратить внимание на высказывание С.Белковского («Профиль», 22 мая 2006 года) о том, что отставленные сенаторы Сабадаш и Саркисян выстроили свои бизнес-империи на паях с отставленными генералами ФСБ Колесниковым, Плотниковым и Фоменко. Если Белковский прав, то «наезд» на генералов ФСБ, Сабадаша и губернатора НАО Баринова — это звенья одной цепи. И целью этих «наездов» не может не быть передел собственности в НАО, причем уже и с «заездом» в «Газпром».

    Представим себе, что это действительно так. Тогда у «Газпрома» возникает сумма претензий к дерзким силам, осуществляющим подобный «заезд», он же наезд.

    Но и у «Роснефти» есть свои претензии к «Газпрому», причем вполне стратегические. Где, как не в «Газпроме» и связанных с ним элитных группах, родилась идея включить «Роснефть» в нефтегазовый «суперхолдинг», то есть поглотить «Роснефть», драгоценную для очень серьезной элитной группы? Той самой, которую мы все время рассматриваем, и которую небездоказательно многие называют «группа Сечина-Устинова». Но даже если группы нет — уже есть слишком многое, говорящее о квазигрупповых синхронизациях. И.Сечин официально возглавляет совет директоров «Роснефти». Атаки на конкурентов «Роснефти» ведет Генеральная прокуратура, то есть В.Устинов.

    Вспомним также, что именно «группа Роснефти», инициировав развал ЮКОСа (при прямом и обязательном участии Устинова), заодно перехватила у «Газпрома» наиболее «вкусный» ЮКОСовский актив — «Юганскнефтегаз»!

    Не слишком ли много совпадений для того, чтобы считать систему наших сопоставлений абсолютно бездоказательной? Конечно, это не доказательства в строгом смысле слова. Но игра идет, и мы видим, что в игре различные силы сопрягаются разными способами. Ситуационные союзы по интересам, глубокие стратегические союзы. А в чем совокупный результат? В том, что к лету 2006 года анализируемая нами группа стала атаковать слишком многих на слишком широком фронте. В результате она вызвала крайнее недовольство большинства других элитных кланов.

    Стоит всмотреться в ту карту элитных войн, которая прямо вытекает из вышеописанного (рис. 58).



    Рис. 58

    Я не буду здесь детально расшифровывать, что такое «совсем политически значимые экономические структуры», а также что такое «супертерритория». Те, кто знает, поймут. А тем, кто не знает, объяснять долго и сложно, а доказать — совсем уж трудно. Кто хочет, может выкинуть эти невнятные отсылки или назвать их просто заметками на полях. Для аналитики элит гораздо важнее установить, напоминает ли данный сюжет что-нибудь из прошлого. И что именно. Я предлагаю к рассмотрению следующую ситуацию из более далекого прошлого.

    Глава 6. Политико-экономические игры — и Коржаков

    Все вышеописанное и сведенное в единую карту боевых действий (рис. 58) я буду называть «это». Или — «эта история».

    А сопоставлять я ее буду с историей, которую назову «коржаковской».

    Что же здесь сопоставимо?

    Между этой историей и коржаковской историей, представьте себе, есть несколько вполне содержательных параллелей.

    В чем обвиняли Коржакова, кроме общеизвестных эпизодов со швырянием людей «лицом в снег», узурпации доступа к первому лицу государства и создания собственного мини-КГБ? Его обвиняли в попытке подмять под себя наиболее «лакомые» куски собственности и экономические полномочия.

    В этом смысле весьма показательным является то, что более или менее открытое обсуждение фигуры А.Коржакова и его роли в российской политике началось с публикации в газете «Известия» в конце декабря 1994 года письма главы Службы безопасности Президента тогдашнему премьер-министру В.Черномырдину. В этом письме Коржаков резко выступал против требуемого Международным банком реконструкции и развития (МБРР) введения «недискриминационного доступа к трубопроводам» нефтяных экспортеров (то есть фактической либерализации нефтяного экспорта). По сути это привело бы к краху системы спецэкспортеров (помните, был такой институт в российской экономике?), а значит, и возможности для значительного сегмента российской бюрократии паразитировать на нефтеэкспортных доходах.

    В своем письме Коржаков почти ультимативно требовал от премьера передать выработку политики в российском нефтяном секторе тогдашнему первому вице-премьеру О.Сосковцу, то есть своему ближайшему соратнику. При этом шеф СБП не мог не знать, что между Черномырдиным и Сосковцом имеет место не просто карьерная конкуренция, а глубочайшая взаимная неприязнь (если не сказать, ненависть). А вину за неправильную, по мнению шефа СБП, политику России в нефтяной сфере Коржаков возлагал на не чуждого Черномырдину А.Шохина.

    Письмо Коржакова было предано огласке. Началось всеобщее обсуждение фигуры главы СБП и его экономических «аппетитов». В какой-то мере это было «началом конца» почти всевластной до того момента «кремлевской силовой группировки». Что же касается судьбы того письма, то оно было передано Черномырдиным «на исполнение», — но не «верному коржаковцу» Сосковцу, а вполне благожелательному к Черномырдину вице-премьеру и министру внешнеэкономических связей О.Давыдову.

    И вот 12 лет спустя те же «Известия» начинают делать нечто, удивительно похожее на историю с Коржаковым.

    В номерах за 17, 18 мая и 7, 8, 9 июня 2006 года «Известия» публикуют «газетный сериал» журналиста В.Перекреста «За что сидит Михаил Ходорковский?».

    Наиболее интересен и примечателен для нас материал от 9 июня. Заметим, что 9 июня — это ровно неделя со дня отставки Устинова.

    И тут необходима цитата:

    «Свою версию трагической развязки «дела Ходорковского «мне рассказал руководитель PR-агентства, в 2003 году тесно сотрудничавшего с МБХ [М.Б.Ходорковским]. Сейчас этот человек, он просил не называть его имени, живет за границей.

    По его мнению, Ходорковского подставил Роман Абрамович, который хотел получить контроль над объединенной компанией «ЮКОС-Сибнефть». Напомним, ранее Ходорковский причину своего ареста также объяснял желанием неких сил отобрать у него компанию.

    — Абрамович рассчитывал, что руками «силовиков» посадит Ходора, но не всерьез, а дня на три, чтобы попугать, — рассказал бывший пиарщик. — Чтобы тот на нарах подписал отступное в пользу Абрамовича — тогда его бы вытащили.

    «Силовики» — это, если верить экспертам, связка Игоря Сечина и Генпрокурора (теперь уже бывшего) Владимира Устинова. Их поддерживали, опять же по устойчивому мнению, глава «Роснефти» Сергей Богданчиков и глава Межпромбанка Сергей Пугачев. Именно «силовики», по некоторым сведениям, инициировали доклад СПС об опасности олигархического переворота.

    По данным Глеба Павловского, в течение первой половины 2003 года группа действовала наиболее агрессивно. «Силовики» стоят на позициях усиления роли государства в бизнесе, а демократическим ценностям предпочитают православные. Многие тяготеющие к группе предприниматели в 90-х годах не принимали участия в формировании российского бизнеса, ничего не получили и стремились наверстать упущенное.

    — Когда защитники Ходорковского, оправдывая его методы ведения бизнеса, говорят, что все так делали, а им отвечают, что не все, то имеют в виду именно предпринимателей из группы «силовиков», которые в 90-х еще не имели серьезных рычагов влияния в политике и бизнесе, — пояснил Павловский. — «Силовики» глубоко презирали тех, кто был во власти и около власти в 90-х, а Ходорковский, безусловно, ассоциировался у них с той элитой.

    Нелюбовь кастовая усиливалась коммерческой. Глава «Роснефти «Сергей Богданчиков вряд ли принадлежал к фан-клубу Ходорковского: Дума постоянно принимала выгодные «ЮКОСу» законы, и «Роснефть» не могла с ним конкурировать.

    — Рома (Абрамович. — «Известия») постоянно контачил с «силовиками» и добавлял на эти дрожжи, что у Ходора, мол, немереные политические амбиции, что он хочет захватить власть, допустить к недрам американцев, — рассказывал пиарщик. — Понимал, что все это будет передано президенту, они между собой его Вождем называли.

    Не оценив всю опасность ситуации, на предложение Абрамовича отдать компанию Ходорковский ответил отказом.

    — Войны не будет, развод, — такие слова передал он через адвокатов.

    Сейчас трудно сказать, что это было: проявление мужества или уверенность в том, что его обязательно спасут те в администрации, кто представлял либеральное крыло: считается, что возглавлял его Александр Волошин. Сделка «ЮКОСа» с «Сибнефтью», как известно, расстроилась, американцам ничего не досталось. Государство выиграло, отстояв свои интересы. Выгадал и Роман Абрамович: он умудрился продать государству свою компанию, получил абсолютно легальные деньги, и вопрос о сомнительном бизнесе 90-х для него теперь навсегда закрыт.

    Что же касается Ходорковского, то его не спасли: может, не смогли, а может, не захотели. Вряд ли кто-то предполагал, что Ходорковскому дадут «на всю катушку». Однако такой финал был предопределен всеми перечисленными факторами — далеко не только теми, что прозвучали в суде. Не спасали Ходорковского и выступления адвокатов и дружественных «ЮКОСу» СМИ — они были сколь шумными, столь и неэффективными и только раззадорили тех, кто решил «дожать» олигарха.

    Богатейший человек страны стал знаковой фигурой — символом смены эпох, знаком поражения лидера «разбойничьего капитализма» в схватке с не менее амбициозными «силовиками»».

    Данная версия важна для меня тем, что она, как я уже говорил, опубликована сразу после отставки Устинова, когда у кого-то возникает иллюзия, что пора сводить счеты. В такие моменты выплескивается достаточно серьезная информация. И все же никаких оснований считать высказанную версию совокупностью истинных сведений у меня нет. Это еще один (в данном случае антиустиновский и антисечинский) залп в пределах информационной войны. Любой такой залп, кто бы его ни осуществлял, я называю мифом. А дальше анализирую структуру мифа, его направленность и, так сказать, «информационную энергийность».

    В данном же случае меня больше всего интересует «квазикоржаковскость» данного мифа. Описанные здесь «злокозненные» фигуранты действуют (за вычетом этой их ужасной «злокозненности») точь-в-точь как Коржаков. И понятно, почему. И в самом деле, есть глубокие ценностные и иные расхождения. Эти расхождения нельзя сводить к этническим. Они намного сложнее. Конечно, у них есть этническая подоплека. Был бы я любителем мифов о русско-еврейской распре, все бы расписал как по нотам. Да вот беда — в одной из «русских групп» (фигурирующей в коржаковской истории) почему-то размещается Березовский… В последующей сходной группе (фигурирующей в пределах «этой истории») сходным образом размещается Абрамович… Что же это за группы-то?

    Есть любители описывать распрю между двумя крыльями еврейского комьюнити, олицетворяемыми теми персонажами, которые примыкают к «русской группе», и их антагонистами. Но это и смутно, и очень уж эксцентрично.

    Еще один способ классификации состоит в том, чтобы противопоставить группу Демократической партии США и группу Республиканской партии США. Мол, Гусинский примыкал к Черномырдину. Черномырдин к Гору. Коржаков боролся с Черномырдиным (а значит, и с Гором). Значит, где-то рядом с Коржаковым вращались американские республиканцы. Может быть, Коржаков этого и не замечал. Связи подобного рода всегда опосредованы. Ну а рядом с Гусинским были международные элитарии с ориентацией на Демпартию США. А дальше Березовский «развелся» с Коржаковым и «завязался» с Гусинским. А потом снова поссорился с Гусинским. Он стал ненадежен, и его заменили на более надежного и менее амбициозного Абрамовича…

    Может быть принята к рассмотрению такая гипотеза? Конечно, может. Но она слишком абстрактна. И интересна лишь постольку, поскольку мы должны перейти от «мебельных» дел, которые выше затронули, и связанных с ними распрей к чему-то крупному. Сейчас мы лишь прорисовали это крупное очень и очень эскизно. Просто для того, чтобы показать, как оно может выглядеть.

    Нам помогла условная (а честно говоря — по-видимому, и не только условная) аналогия с Коржаковым. Если наша реконструкция элитных боевых действий, изображенная на все том же рисунке 58, справедлива, то справедлива и аналогия между «этой историей» и коржаковским прецедентом. Справедливость подобных аналогий — в их типологической, а не буквальной сопоставимости.

    С типологической точки зрения, «эта история» напоминает действия группы Коржакова образца 1995–1996 годов, когда главе СБП «до всего было дело» в вопросах экономики. Коржаков тогда фактически решал многие вопросы в медиа-бизнесе, металлургии, нефтяном секторе, импорте продовольствия и т. д. И многие тогда считали, что «коржаковцы» стремятся монополизировать контроль над ключевыми экспортными сегментами экономики России.

    Есть еще одна маленькая деталь, которая сближает тогдашнюю ситуацию с ситуацией 2006 года. Понятия «олигархия», «семибанкирщина» и т. д. появились именно после отставки Коржакова, когда российские «экономические магнаты» получили реальный доступ к рычагам политического управления страной.

    Это не значит, что до этого они такого доступа не имели. Конечно, имели, но в ином качестве. До отставки Коржакова не было понятия «олигарх». Березовский (равно как и его друг-враг Гусинский) не был конфидентом главы государства и его приближенных. Он был одним из «людей Коржакова», всецело от него зависящим. Но разве таким клиентелльным статусом обладал только Березовский? Весь класс крупных собственников в России представлял собой в тот момент, скажем так, «почти клиентеллу» почти бюрократических (на самом деле существенно спецслужбистских) кланов. Чекизм начался отнюдь не в 2000 году — и в этом суть рассматриваемого вопроса.

    Раскол между спецслужбистскими кланами тянется из далекого прошлого. На какой-то момент роль одного из акторов в этом расколе взяла на себя группа Коржакова. Позже роль сходного актора стала играть та группа, которую мы рассматриваем в данной истории. Сходство ролей не предполагает никаких формальных механизмов преемственности. Роли могут быть неосознаваемыми. Вновь и вновь обращаю читателя к метафоре (она же цитата), в которой герой Мольера не знает, что говорит прозой. Такая ролевая заданность не есть свойство постсоветского периода. Это часто бывало так в мировой истории.

    Итак, в какой-то момент группа Коржакова решила, что она может получить монопольные позиции в российской экономике и власти. И это стало ее фатальной ошибкой.

    Во-первых, это сразу же настроило против Коржакова все остальные бюрократические кланы и (что самое важное!) самого Ельцина. Действительно, если Коржаков и Сосковец смогут «рулить» всем сами, — зачем им Ельцин? Видимо, эта мысль, возникшая однажды в голове первого президента РФ, и стала роковой для «коржаковцев». В какой-то мере это выразил сам Ельцин, комментируя отставку Коржакова, Барсукова и Сосковца словами: «Много стали на себя брать и мало отдавать».

    Во-вторых, это напугало некоторых «клиентов» самой группы Коржакова (того же Березовского, например). Они поняли, что резкое усиление «патронов» делает их окончательными заложниками ситуации. Сегодня ты своему «патрону» угоден, а что будет завтра?..

    В-третьих, был и международный фактор. Резкое усиление «коржаковцев» в России означало и резкое усиление позиций их зарубежных партнеров. Это кто такое потерпит?

    Тогда вызов усилению «коржаковцев» бросил крупный капитал знаменитым «письмом 13-ти». В этом письме будущие «олигархи» заявили о своих претензиях на то, чтобы быть не просто чьей-то «клиентеллой», а классом крупного капитала. То есть всерьез взять на себя ответственность за развитие страны, за ее историческую судьбу.

    Ситуация в России после отставки Коржакова — это фактически ситуация доминирования собственности над властью. В частности, Березовский из скромного посетителя коржаковской приемной на время превратился в одного из хозяев ключевых отставок и назначений.

    Однако усиление так называемой «олигархии» не привело к созданию консолидированного капиталистического класса. Члены «семибанкирской клики» оказались слишком индивидуалистичны и слишком антагонистичны друг другу, чтобы обеспечить не то что развитие страны, а хотя бы элементарную стабильность власти. Результат — «олигархические войны» 1997–2000 годов и приход Путина.

    Период Путина — это снижение роли собственности по отношению к власти. Те из «олигархов» образца 1990-х годов, кто сумел «сохраниться на плаву», в какой-то степени вновь превратились в «клиентеллу» госбюрократии и ее силового компонента.

    И в той мере, в какой это произошло, ситуация 2006 года — достаточно близкий и многозначительный аналог ситуации 1995–1996 годов.

    Глава 7. Отставка Устинова — фактор странностей

    Однако только историческими параллелями сыт не будешь. Далее я просто обязан говорить о неких очевидных странностях, сопровождавших отставку Генпрокурора.

    Каковы же эти очевидные странности?

    Странность № 1. Неожиданность. Отставку Устинова не прогнозировал никто. Никаких «утечек» о возможности такой кадровой рокировки также не было.

    Странность № 2. Нарушение процедуры отставки. Сенаторам не было представлено собственное заявление Устинова, на основании которого В.Путин, возможно, и подписал представление об отставке. Кроме того, Генпрокурор не явился в Совет Федерации на голосование по вопросу собственной отставки, хотя по существующим законам был обязан отчитаться перед сенаторами о проделанной работе.

    Странность № 3. Неадекватность реакции некоторых официальных лиц. По информации «Московского комсомольца» от 3 июня 2006 года, руководитель Управления информации Генпрокуратуры Н. Вишнякова в ответ на просьбу прокомментировать отставку Устинова заявила корреспондентке РИА «Новости»: «Пошла ты на фиг» (цитата — из «Московского комсомольца»). Впрочем, через 20 минут руководство агентства извинилось перед читателями за «некорректный материал, ошибочно выпущенный на ленту».

    Такая эмоциональная реакция Вишняковой говорит о том, что аппарат Генпрокуратуры не только не был готов к отставке своего руководителя, но и, видимо, до последней минуты даже просто не знал об этом событии.

    Странность № 4. «Непрозрачность» мотивов отставки. И отсутствие хоть какой-нибудь (!) официальной мотивировки. Тут даже комментировать ничего не надо. То ли сам Генпрокурор запросился в отставку, то ли его принудили. То ли он заболел, то ли…

    Странность № 5. Подчеркнутое нежелание сенаторов обсуждать причины отставки Генпрокурора.

    Так, во время постановки вопроса об отставке Устинова на голосование лишь один (!) сенатор В.Судариков поинтересовался возможными причинами. На это глава комитета СФ по судебным и правовым вопросам А.Вавилов заявил, что «президент не обязан объяснять мотивы своего решения». А еще откровеннее выразился в интервью «Московским новостям» от 9 июня 2006 года глава сенатского комитета по конституционному законодательству Ю.Шарандин:

    «Когда мне заявляют: «Общество желает знать», — я отвечаю: «Общество знает про Генпрокуратуру ровно столько, сколько знает и СФ». Мы не считали нужным разбираться в причинах отставки, потому что у нас было личное заявление Устинова. С формальной точки зрения вместе с представлением президента этого достаточно для принятия решения. Так нет же, кому-то нужно еще и в анализы залезть… Для журналиста, политического деятеля такая позиция допустима, но для представителей власти причины отставки значения не имеют. Я голосовал за президента, я дал ему мандат доверия. Президент исполнил то, что положено по Конституции. Все.

    Не нравится? Так боритесь, создавайте общественно-партийные структуры, вносите изменения в закон, чтобы данные о Генпрокуроре публиковались в открытой прессе. Если общество это поддержит — так тому и быть. Но пока в законе этого нет.

    Мы же с коллегами поборолись, когда Генпрокурор перестал приходить в Совет Федерации. В законе было записано: Генпрокурор ежегодно представляет в СФ доклад о состоянии законности. Раньше никаких проблем не возникало: прокуроры приходили и выступали с докладом. А последние пару лет доклад нам просто присылали или его зачитывал замГенпрокурора. СФ с этим не согласился, и с нашей подачи были внесены поправки в закон, которые обязали Генпрокурора лично представлять доклад».

    Странность № 6. Разноголосица в комментариях официальных лиц. Спикер СФ С.Миронов 2 июня 2006 года назвал отставку Устинова «технической». В тот же день анонимный представитель АП в интервью «Интерфаксу» связал отставку Генпрокурора с желанием Путина провести кадровые перестановки. То есть недвусмысленно дал понять, что отставки продолжатся. Но тогда в чем «технический» характер ухода Устинова?

    Таким образом, можно говорить, что отставка В.Устинова действительно стала результатом какой-то «непрозрачной» клановой коллизии. И необходимость герменевтики данного события порождена не нашими «эссенциальными» страстями (проще — попытками искать неочевидное в очевидном), а реальностью. Так и продолжу ее описывать. А также анализировать.

    Глава 8. Отставка Владимира Устинова в так называемом «неовизантийском контексте»

    Миф ли это или достоверная констатация, но большинство экспертов оценивали отставку В.Устинова как тяжелое поражение «группы И.Сечина». Мы не имеем никаких особых оснований для того, чтобы подтверждать или опровергать данные утверждения. Но, поскольку они наличествуют, нам важно придать подобной оценке более структурный характер. То есть «размять» сценарии, доартикулировать обстоятельства. Впоследствии это может пригодиться. А пока — является просто абсолютно необходимой рутиной, без которой невозможно двигаться дальше.

    Рутина так рутина. Аналитическая деятельность, которой мы занялись, без рутины в принципе невозможна.

    Последствия отставки Генерального прокурора В.Устинова можно — в предложенном не нами, но нами рассматриваемом кланово-групповом ракурсе — разделить на собственно политические и политико-психологические.

    Собственно политические последствия — это потеря группой Сечина (буде она не миф) важнейшей позиции в государственном аппарате. Основная функция Генпрокуратуры — надзор за соблюдением законности в различных сферах российской жизни — позволяет собирать и контролировать эксклюзивную информацию о тех или иных правонарушениях, сомнительных деяниях и т. д. Кроме того, возможности Генпрокурора просто уникальны с точки зрения преследования клановых оппонентов. Так что потеря контроля над этим ведомством — безусловно, очень серьезный удар по Сечину и рассматриваемой группе.

    Политико-психологические последствия тоже достаточно тяжелы. Знал ли Сечин о предстоящей отставке Устинова?

    Если знал — то не смог противодействовать. Что говорит о том, что Сечин слаб и не может защитить своего ставленника.

    А если не знал… Тогда ситуация еще хуже, так как «читают» такой сюжет определенным образом: «Раз Сечин не знал об отставке своего родственника Устинова, значит, он не только ослаб, но и уже не входит в круг особо доверенных лиц президента».

    Таким образом, оба варианта — и информированности Сечина об отставке Устинова, и неинформированности Сечина — это удар по имиджу «сечинской группы» в глазах окружения Путина и бюрократического аппарата в целом. Но и это еще не все.

    Отставка Устинова — событие почти беспрецедентное в том смысле, что Путин отправил в отставку человека, известного исключительной лояльностью к главе государства.

    Отметим, что отставки Устинова неоднократно требовали и раньше. Его обвиняли то в получении «слишком шикарной» квартиры, то в некомпетентности, то в игнорировании расследования «резонансных» дел, то, напротив, в специфической заинтересованности в возбуждении этих дел и особой строгости к подследственным. Но Путин фактически ни разу даже не прореагировал всерьез на критику в адрес Генпрокурора.

    Это особенно показательно, поскольку важнейшими личными чертами Путина как главы государства в его отношениях с подчиненными называют, с одной стороны, высокую требовательность по части личной лояльности Президенту и, с другой стороны, нежелание «сдавать своих» вне зависимости от того, какое они вызывают раздражение в России или за рубежом. И, значит, для того, чтобы Устинов настолько «перестал быть своим», должны быть очень веские причины.

    Каковы же эти причины? Каковы возможные ошибки Генпрокурора, которые сам Путин или его приближенные могли трактовать как нелояльность Устинова (его ли только, или «сечинской группы» в целом — отдельный вопрос) Президенту?

    В порядке предположения можно назвать несколько ошибок такого рода.

    Гипотетическая ошибка № 1. Нарушение кланового баланса. В течение нескольких недель, предшествующих отставке, очень много говорилось о резком росте влияния «группы Сечина-Устинова» в результате перестановок в таможне, ФСБ, среди сенаторов, а также в результате антикоррупционных расследований. Но резкое усиление одной группы в окружении главы государства — это всегда предмет недовольства не только остальных групп, но и самого президента. Который явно не заинтересован в том, чтобы оказаться заложником амбиций единственного клана, одолевающего всех конкурентов.

    Гипотетическая ошибка № 2. В СМИ широко обсуждался якобы наметившийся к весне 2006 года альянс Сечина и Устинова с мэром Москвы Ю.Лужковым. Чтобы не быть голословным, приведу хотя бы такую цитату: «Возможно, свою роль сыграли слухи об альянсе Устинов—Сечин—Лужков: в этой безобидной политической комбинации (ничего себе, безобидная! — С.К), имевшей, скорее всего, цель использовать Лужкова против неугодных клану кандидатов в президенты типа Медведева или Иванова, президент мог увидеть более зловещий смысл» (Ю.Латынина, «Новая газета» № 42, 5 июня 2006 года).

    А вот вам, пожалуйста, еще: «В последнее время сложилась довольно сильная группировка силовиков, состоящая из замглавы Администрации президента Игоря Сечина, Генпрокурора Устинова, а также московского мэра Юрия Лужкова. Сечин и Устинов вполне подконтрольные фигуры. Но в союзе с Лужковым становятся очень мощной силой — в финансовом плане, а также будут подкреплены территориальной структурой. Возможно, что президент счел, что эта группировка будет слишком влиятельной, и решил уменьшить ее силу». (Д.Орешкин, «Газета. Ру», «Полномочные преемники Путина», 2 июня 2006 года).

    В какой мере союз Сечина-Устинова с Лужковым правда — вопрос сложный и отдельный. Но мы обязаны зафиксировать все гипотезы. В том числе эту. Ведь дело не в самих связях! Пусть они носят мифический характер — и что? Версия-то была озвучена в достаточной степени, чтобы оказаться фактором политической игры. Между тем одна лишь версия о наличии такого сближения не могла не вызвать закономерной обеспокоенности Путина. Хотя бы потому, что московский мэр на тот момент все еще воспринимался в Кремле как возможный претендент на президентское кресло. Если противник сумел навязать ложную версию — то это значит: он умеет добиваться игрового преимущества с помощью правильных действий в пределах информационной войны.

    Гипотетическая ошибка № 3. Процессуальная (она же политическая). «Коммерсант» от 3 июня 2006 года пишет, что Генпрокуратура решилась на арест и предъявление обвинений губернатору НАО Баринову без визы главы государства. Если это так, то подобное «самоуправство» Устинова не могло не насторожить Путина — и как нарушение субординации, и как прецедент. Сегодня без визы президента арестовывают губернатора, а завтра кого?

    В связи с этим в СМИ (в частности, весьма влиятельном и «властно-приближенном» журнале «Эксперт») стали обсуждать гипотезу о том, что Устинов решил продемонстрировать свои возможности и показать, что прокуратура — это весьма эффективный инструмент установления контроля практически над всеми ветвями власти (Советом Федерации, губернаторами и т. д.).

    Гипотетическая ошибка № 4. Обратимся к общесистемной исторической аналогии. Многие аналитики считают, что роковой ошибкой Е.Примакова в ходе противостояния с Б.Березовским в 1999 году стала атака на «Сибнефть». Именно эта атака сделала потенциальных союзников Примакова в «Семье» его врагами. Примаков считал, что действиями против «Сибнефти» он атакует только Березовского, а реально задел интересы значительно более широкого круга властных лиц, включая своих возможных союзников.

    Применяя метод аналогии, рискнем предположить, что в истории с Устиновым произошло нечто подобное. Ведь желание сотрудников Генпрокуратуры знать реальных владельцев акций «Транснефти» (при том, что многие знания всегда умножают скорбь) было, как минимум, бестактным. А как максимум — вызывающим. В любом случае, ряд потенциальных союзников Устинова и Сечина (или фигур, относящихся к ним в целом нейтрально) сразу становились их злейшими и опаснейшими врагами.

    Гипотетическая ошибка № 5. Атака на ЛУКОЙЛ. Здесь опять же можно сослаться на СМИ, например, на ту же статью Ю.Латыниной: «В течение трех недель одна из самых могущественных кремлевских группировок преобразовала удар по таможне, нанесенный с использованием президента в качестве стратегического оружия, в удар, нанесенный по опорным точкам ЛУКОЙЛа. И, как выяснилось, перебрала».

    ЛУКОЙЛ — это не просто одна из крупных нефтяных компаний. Это сверхважный элитный фактор. Перечислять группы, ставящие на ЛУКОЙЛ (и их конкретных властных делегатов), можно достаточно долго. Но для обозначения весомости ЛУКОЙЛа достаточно напомнить, что через «Коноко-Филипс» тянется очевидная связь между ЛУКОЙЛом и семьей Бушей. Не американцами вообще, не республиканцами, а именно этой сверхпривилегированной и сверхважной семьей.

    В связи с уже обсужденными атаками власти на «Альфа-групп» подчеркнем разницу. «Альфа» — это «поле законной охоты», поскольку имеет общеизвестную привязку к Демпартии США и британским элитам (уже приводилась весьма популярная расшифровка ВР: «Блэр Петролеум»).

    А вот ЛУКОЙЛ, как мы уже зафиксировали, прописан на другой «элитной политической территории». И охота на него со стороны тех, кто хочет дружить с республиканцами, нарушает элитные правила. Причины этой охоты в целом понятны. Мы знаем, что в США внутриреспубликанская борьба между Бушем-старшим и Чейни вошла к 2006 году в крайне острую фазу.

    Но Чейни не может себе позволить напрямую атаковать отца президента США. А по сути, и самого президента. А может ли тогда условный российский партнер Чейни атаковать партнера Буша (ЛУКОЙЛ)? Это называется «поперек батьки в пекло». Весьма рискованная затея!

    Главное же, атаковав сразу всех («Транснефть», ЛУКОЙЛ, «Альфу», «Газпром», Дерипаску и т. д.), клан, который мы рассматриваем, действительно, недопустимо растянул фронт. И допустил непростительную ошибку, заставив объединиться тех, кто никогда бы не объединился, не будь подобной атаки.

    И еще раз повторим: были в новейшей российской истории подобные «неосторожные» прецеденты. Так действовал Коржаков, но также действовал и гораздо более опытный Примаков. Так действовал Чубайс, но так же действовал и его «заклятый друг» Березовский.

    Почему не предположить нечто подобное в данном случае? Самим таким предположением мы вновь вывели себя на поле зыбких исторических параллелей. Так «доиграем» их до конца.

    Глава 9. Отставки и назначения Генерального прокурора РФ в новейшей истории России

    Процедурный аспект

    Процедура отставки и назначения Генерального прокурора РФ в новейшей истории России менялась несколько раз.

    15 декабря 1990 года в Конституцию РСФСР были внесены поправки. Согласно им, вместо подотчетной Генеральной прокуратуре СССР Прокуратуры РСФСР была создана Генеральная прокуратура РСФСР. Соответственно, тогда же была введена и должность Генерального прокурора РСФСР, назначаемого Верховным Советом РСФСР при одобрении Съезда народных депутатов РСФСР.

    17 января 1992 года Верховный совет РФ принял закон «О Прокуратуре». Согласно этому закону, Генеральный прокурор РФ назначался Верховным советом РФ по представлению Председателя Верховного Совета РФ с последующим утверждением Съездом народных депутатов РФ. Срок полномочий Генпрокурора — 5 лет.

    Таким образом, Генеральный прокурор оказывался фигурой, зависимой от Верховного Совета. А фактически его судьба оказывалась в руках спикера тогдашнего парламента Р.Хасбулатова. В условиях политического противостояния «главный законник страны» был волей-неволей вынужден поддерживать Верховный Совет.

    21 сентября 1993 года Б.Ельцин издал указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», предполагавший роспуск Верховного Совета, приостановление действия части статей тогдашней Конституции РФ, а также проведение 12 декабря 1993 года референдума по проекту новой Конституции.

    Согласно одному из пунктов этого указа, Генеральный прокурор РФ и его заместители на время конституционной реформы назначаются Указами Президента и ему же подчиняются.

    12 декабря 1993 года была принята новая Конституция РФ. С этого момента Генпрокурор назначается сроком на пять лет Советом Федерации по представлению Президента России.


    Инвентаризация исторических прецедентов

    28 февраля 1991 года Верховный Совет РСФСР утвердил первым Генеральным прокурором РСФСР В.Степанкова.

    22 сентября 1993 года — на следующий день после указа Ельцина о роспуске Верховного Совета РФ — полномочия Степанкова как Генерального прокурора были подтверждены президентским указом о его переназначении.

    Однако 5 октября 1993 года Степанков был, опять-таки президентским указом, снят с должности. Причина — весьма двусмысленное поведение Генпрокурора в период сентябрьско-октябрьского противостояния Ельцина и Верховного Совета.

    В тот же день — 5 октября 1993 года — Генеральным прокурором РФ был назначен член Президентского совета А.Казанник. Этот юрист наиболее известен тем, что в 1989 году уступил свое место в Верховном Совете СССР Б.Ельцину.

    26 февраля 1994 года Казанник подал в отставку. Причина — несогласие как с решением Государственной Думы об амнистии участникам событий 3–4 октября 1993 года, так и с точкой зрения окружения Ельцина о необходимости возложения политической и юридической ответственности за октябрьские события только на арестованных руководителей ВС и экс-вице-президента Руцкого.

    В тот же день — 26 февраля 1994 года — Ельцин своим указом назначил и.о. Генерального прокурора А.Ильюшенко. На момент этого назначения Ильюшенко был главой Контрольного управления АП РФ.

    Комитет Совета Федерации по законодательству расценил назначение Ильюшенко и.о. Генпрокурора как незаконное, так как назначение на этот пост должно производиться только по решению Совета Федерации. В результате кандидатура Ильюшенко на пост Генпрокурора отклонялась Советом Федерации дважды — 12 марта 1994 года и 24 октября того же года.

    Летом 1995 года СМИ стали озвучивать обвинения в коррупции в адрес Ильюшенко. Большая часть этих обвинений была связана с деятельностью компании «Балкар-Трейдинг», которую возглавлял бизнесмен П.Янчев. Заметим, что тесть П.Янчева — В.Узбеков — занимал пост первого заместителя Генерального прокурора РФ (т. е. был правой рукой Ильюшенко).

    8 октября 1995 года Ильюшенко был освобожден от должности и.о. Генерального прокурора. На эту должность был назначен и утвержден Ю.Скуратов.

    А 15 февраля 1996 года Ильюшенко был арестован по обвинению в получении взяток от главы «Балкар-Трейдинга» П.Янчева. Причем его арест был санкционирован новым Генеральным прокурором Ю.Скуратовым.

    Уголовное преследование Ильюшенко сопровождалось компрометационными атаками некоторых СМИ на бывшего и.о. Генпрокурора. Для примера приведем материал из журнала «Профиль» от 8 января 1997 года, где была опубликована расшифровка телефонного разговора А.Ильюшенко, его жены Т.Ильюшенко и П.Янчева от 24 декабря 1994 года (приводится с сокращениями):

    ЯНЧЕВ: Алексей Николаича!

    Т.ИЛЬЮШЕНКО: Петр, ты чего так ведешь себя?.. Он моется сейчас в ванной. (Пауза.) В конце концов, надо это дело добить до конца.

    ЯНЧЕВ: Ну, милая моя… если сегодня склады закрыты…

    Т.ИЛЬЮШЕНКО: Тебе никто не предлагает сегодня ехать и рыться на складах. Надо было сказать, что в понедельник посмотрим. Чего друг другу нервы мотаете? Из-за ерунды.

    ЯНЧЕВ: Тань, ну, елки, если склады закрыты, во-первых…

    Т.ИЛЬЮШЕНКО: Он что, тебе предлагал сегодня ехать и самому… это самое… искать там? (Пауза.) Ты пойми, он и так психует из-за этой Чечни. Что вы… что… это самое… друг другу… я не могу понять. Дело не стоит выеденного яйца. Вы… я не знаю… (Пауза.) Скажи, что в понедельник… все пусть посмотрят там… Она должна быть, эта-то фурнитура…

    ЯНЧЕВ: Она, фурнитура, может быть в этих… в ящиках…

    Т.ИЛЬЮШЕНКО: В каких ящиках?

    ЯНЧЕВ: Вы распаковали? Нет?

    Т.ИЛЬЮШЕНКО: Все распаковали. Все, понимаешь. Все они распаковали с утра здесь. Все просмотрели — нету. Пусть тогда Валентина (неразборчиво) Григорьевна свяжется с Дэном с этим и задаст ему вопрос, где фурнитура? Либо она на складе, либо ее вообще не прислали. Если вообще не прислали, пусть они ищут ее…

    ЯНЧЕВ: Да не прислать они ее не могли. Значит, они ее здесь где-то оставили.

    Т.ИЛЬЮШЕНКО: Значит, пусть найдут где-то. Знаешь, не стоит из-за этого нервы мотать…

    ЯНЧЕВ: Тань, милая моя… ну… так ведь тоже нельзя. Значит, давай… он щас пошел, посмотрел… давай, я щас взломаю эти склады, а толку-то от этого… где я их возьму?..

    Т.ИЛЬЮШЕНКО: Тебе предлагал кто-нибудь сегодня ломать эти склады?

    ЯНЧЕВ: Ну, где же… он сказал: давай сегодня фурнитуру! Йу, где?.. Если бы я… привозил сам, я бы тебе сказал: вот, значит, она у меня здесь осталась.

    Т.ИЛЬЮШЕНКО: Вот я тебе говорю: давай в понедельник все будем искать. Ну, закрыто — закрыто. Нужно объяснить, что закрыто сегодня — давай в понедельник будем искать. Что вы… я не знаю, прям! Слов у меня просто нет. Все на мне это отражается, что интересно. (Пауза.) Я уже должна всех успокаивать ходить. Потому что я вообще крайняя… (Пауза.)[…] Так. Давать тебе трубку?

    ЯНЧЕВ: Конечно.

    Т.ИЛЬЮШЕНКО: Щас дам. (Очень долгая пауза.)

    ИЛЬЮШЕНКО: Слушаю.

    ЯНЧЕВ: Алексей Николаич!

    ИЛЬЮШЕНКО: Да!

    ЯНЧЕВ: Ну, успокойся только, а?

    ИЛЬЮШЕНКО: Слушай, я… ты вот ответь на один вопрос. Я тебе что-нибудь плохое сделал?

    ЯНЧЕВ: Милый мой, а я тебе сделал что-нибудь плохое? Ну че ты… че ты меня…

    ИЛЬЮШЕНКО: Ты мне полгода треплешь нервы. Полгода! Я не знаю кто… Ты мне посоветовал этих людей. Ты!

    ЯНЧЕВ: Леш, ну давай я вместо фурнитуры буду, б…! Ну, я вот стану щас вместо фурнитуры… Ну, мне, что, б…, мне что, удовольствие… выяснять эту х…, когда…

    ИЛЬЮШЕНКО (резко): А мне что, удовольствие?

    ЯНЧЕВ: Нет, неудовольствие. Я тебя что, не понимаю, что ли?…

    ИЛЬЮШЕНКО: Я, извините меня, четыре года… полгода… на стульях сижу… Ну что мне… я… я… просто не понимаю! В чем вопрос-то?

    ЯНЧЕВ (спокойно): Леш, я щас приеду к тебе. (Пауза.)

    ИЛЬЮШЕНКО: У меня уже просто… я не знаю! Ни в стране не можете ни хрена делать, ни в делах, ни в чем!

    Думаю, данное длинное цитирование, если запись не является фальшивкой, — извинительно. Поскольку предельно ярко характеризует все стороны диалога. Но подделать такое трудно. Скорее всего, это аутентичный материал, отражающий и тип фигурантов, и дух эпохи. А тогда — делайте выводы.

    Во-первых, в разгар ввода войск в Чечню без пяти минут Генпрокурор России выясняет вопрос о фурнитуре как «вопрос жизни и смерти».

    Во-вторых, здесь очень наглядно подтверждено, что в тот момент класс крупных собственников в России был «клиентеллой» бюрократических кланов. И от такой бытовой мелочи, как фурнитура, вовремя не поставленная сановному «патрону», могла зависеть судьба бизнеса (да и просто человеческая судьба).

    Возвращаясь к хронологии событий, укажем, что Ильюшенко в феврале 1998 года, когда истек предусмотренный тогдашним УПК максимальный срок содержания подследственного под стражей, был выпущен под подписку о невыезде. А 11 мая 2001 года уголовное дело в отношении Ильюшенко было закрыто.

    В своих публичных заявлениях после освобождения из-под стражи Ильюшенко утверждал, что в ходе следствия ему неоднократно предлагали дать показания против А.Чубайса, Ю.Лужкова и В. Черномырдина. Кроме того, во время одного из допросов некие чины спецслужб якобы оставили Ильюшенко ампулу с ядом, предлагая таким образом покончить с собой.

    В своих «злоключениях» Ильюшенко винил группу бывших руководителей спецслужб во главе с экс-начальником СБП А. Коржаковым. Ильюшенко утверждал, что первые разногласия с Коржаковым начались у него после того, как в 1994 году и.о. Генпрокурора отказал руководителю СБП в просьбе о повторном возбуждении уголовного дела в отношении экс-вице-президента А.Руцкого и его последующем аресте. Якобы также Генпрокуратура и лично Ильюшенко намеревались проверить обстоятельства штурма Грозного в новогоднюю ночь 1995 года, результатами которого были как крупные потери личного состава российской армии, так и жертвы среди гражданского населения.

    Это — версия самого Ильюшенко. Мы не собираемся ни ее подтверждать, ни опровергать. Укажем лишь, что существует и другая версия, согласно которой Ильюшенко и близкий в тот период к нему бизнесмен Янчев мешали группе Коржакова и опекаемым ею бизнес-структурам реализовать определенные экономические проекты.

    Отметим и еще одну любопытную деталь: уголовное дело в отношении Ильюшенко было закрыто одновременно с уголовным делом в отношении его преемника Ю.Скуратова.

    А отметив это, продолжим двигаться по вехам современных прокурорских историй.

    С 8 по 24 октября 1995 года вр.и.о. Генпрокурора был О.Гайданов.

    24 октября 1995 года Совет Федерации утвердил на посту Генерального прокурора Ю.Скуратова.

    Формально полномочия Скуратова истекали в октябре 2000 года. Однако реально Скуратов был отстранен от должности в феврале 1999 года. При этом Совет Федерации трижды — в марте, апреле и октябре 1999 года — отказывался отправить Скуратова в отставку. Юридически полномочия Скуратова как Генпрокурора были прекращены Советом Федерации лишь в апреле 2000 года.

    Подробности скандала с отставкой Скуратова, наверное, в памяти у многих. Мы их еще коснемся, разбирая отставку В.Устинова. Пока же продолжим «прокурорскую хронологию».

    С 2 февраля по 25 июля 1999 года и.о. Генпрокурора был Ю.Чайка.

    В конце июля 1999 года он был отправлен в отпуск, а 9 августа 1999 года на пенсию (фактически — переведен на должность министра юстиции). Причина — якобы имевшая место несговорчивость Чайки в вопросе о закрытии уголовных дел в отношении Б.Березовского.

    Возможно, что несговорчивость действительно имела место. Однако заметим, что эта несговорчивость не стала для Чайки, в отличие от случая со Скуратовым, причиной экстремальных неприятностей.

    С 25 июля 1999 года по 17 мая 2000 года и.о. Генпрокурора был В.Устинов.

    17 мая 2000 года Совет Федерации утвердил его Генеральным прокурором. Этому утверждению предшествовала интрига с возможным назначением на пост Генпрокурора не Устинова, а Д.Козака (в тот момент — заместителя главы АП). Якобы до последнего момента даже самому ближайшему окружению президента Путина было неясно, кого именно предпочтет глава государства.

    Напомним, что в апреле 2005 года Устинов был утвержден Советом Федерации в должности Генпрокурора на новый срок, до 2010 года. Однако всего через год — 2 июня 2006 года — Совет Федерации по представлению Президента отправил его в отставку.

    Суммируя все вышесказанное, можно констатировать, что ни один Генеральный прокурор постсоветской России не досидел (прошу прощения за неоднозначное слово) до конца отведенного ему законом срока. Даже если, как в случае с Устиновым, первый срок полномочий был исполнен до конца, то прерванным оказался второй срок.

    В чем же причина такого явления? Некоторые острословы от аналитики уже назвали пост Генпрокурора «проклятым местом». И причина этой «проклятости» достаточно понятна.

    Генпрокурор руководит структурой, в которой сосредоточено расследование большинства особо важных уголовных дел в стране. В трм числе и тех, которые затрагивают интересы наиболее влиятельных элитных групп.

    Задача Генпрокурора в этой ситуации — беречь клановый баланс. Но это — практически невозможно!

    Во-первых, невозможно быть «хорошим» сразу для всех.

    Во-вторых, в моменты обострения клановой борьбы Генпрокурор волей-неволей оказывается перед необходимостью сделать выбор в ту или иную сторону.

    В-третьих, сам Генпрокурор — не безгласный инструмент, а живой человек с биографией, карьерным путем, клановыми связями. Его кто-то по карьерной лестнице вел, помогал получить назначение на Генпрокурорский пост. А значит, он кому-то обязан. Кроме того, у него есть элитные знакомые, друзья и даже родственники, которые могут влиять на его позицию.

    Каждый Генпрокурор — это фигура в какой-то элитной игре. Причем фигура с очень большими возможностями. И его назначение или снятие означают не только изменение в судьбе того или иного человека, но и важнейшее перераспределение сил в клановой конфигурации. Конкретно — возвышение или, напротив, поражение того клана, чьей ставкой является Генпрокурор.

    И, разумеется, вовсе не конкретные «компроматные крючки» (купленная за чей-то счет мебель без фурнитуры или 14 костюмов), а именно подковерные перипетии межклановых войн становились реальными причинами неприятностей российских Генпрокуроров. Хотя и костюмы, и фурнитура иногда значимы (в первую очередь, психологически) для анализа конкретных обстоятельств событий.

    Раз так — продолжим поиск подходов к этой деликатной тематике. Вначале — все на том же историческом материале.

    Глава 10. Отставки Устинова и Скуратова: содержательные параллели

    Ряд признаков («непрозрачность» мотивов, надуманность повода и т. д.) говорят о сходстве отставок В.Устинова и Ю.Скуратова. О таком сходстве заставляет говорить и хронология событий вокруг этих двух отставок.

    Вот хронология событий вокруг отставки Скуратова.

    В конце декабря 1998 года Генпрокуратура РФ возбудила уголовное дело по факту злоупотреблений в ходе реконструкции Кремля, связанных с отношениями руководства Управления делами Президента РФ и компании «Мабетекс» (Швейцария) во главе с косовским албанцем Б.Паколли.

    1 февраля 1999 года Генпрокурор РФ Ю.Скуратов подал прошение об отставке «по состоянию здоровья».

    2 февраля Президент РФ Б.Ельцин направил в Совет Федерации представление об отставке Скуратова.

    В тот же день — 2 февраля — Генпрокуратура РФ провела масштабные обыски в офисах компании «Сибнефть» и частного охранного предприятия «Атолл», входящих в «орбиту влияния» Б.Березовского. Многие наблюдатели высказали предположение, что эти обыски — своего рода «прощальный привет» от Скуратова.

    12 февраля Генпрокуратура возбудила уголовное дело в отношении «эмиссаров Березовского» в «Аэрофлоте» — Н.Глушкова и А. Красненкера.

    22 февраля «Новая газета» сообщила, что причиной прошения Скуратова об отставке стала видеопленка, на которой он запечатлен в обществе неких «девушек». Появление же видеопленки стало результатом «отдыха», организованного для Скуратова тогдашним управделами Генпрокуратуры Н.Хапсироковым и банкиром А.Егиазаряном, которые и причастны к этой скандальной видеозаписи.

    17 марта Совет Федерации отклонил отставку Скуратова. Ободренный этим решением Генпрокурор возвращается на свое рабочее место. В тот же день дело фирмы «Мабетекс» становится предметом обсуждения СМИ.

    В ночь с 17 на 18 марта госканал РТР продемонстрировал фрагмент видеозаписи развлечений «человека, похожего на Генерального прокурора» (это выражение стало крылатым!), и девиц легкого поведения.

    23 марта Генпрокуратура РФ приступила к массовому изъятию документов в Управлении делами Президента в рамках расследования дела «Мабетекс».

    23 марта в Россию прибывает тогдашний Генпрокурор Швейцарии Карла дель Понте, которая передает в Россию материалы о злоупотреблениях в ходе реконструкции Кремля. В аэропорту ее встречает лично Скуратов.

    26 марта Генпрокуратура возобновила обыски в «Аэрофлоте».

    27 марта арестован близкий к Березовскому сотрудник ФСБ А. Литвиненко, ранее обвинявший руководство ФСБ в намерении физически устранить Березовского.

    1 апреля Скуратов направил Ельцину меморандум, в котором предоставил информацию о наличии у ряда известных российских фигур зарубежных банковских счетов, имеющих незаконное происхождение. Утверждается, что информация об этих счетах получена от Карлы дель Понте.

    В ночь с 1 на 2 апреля в отношении Скуратова возбуждается уголовное дело. Основание — заявления девиц легкого поведения, в которых указывалось на признаки коррупции (в частности, платил за услуги девиц якобы не сам Скуратов, а банкир Егиазарян).

    2 апреля 1999 года Ельцин отстранил Скуратова от должности Генпрокурора «на время проведения следствия» и направил в Совет Федерации повторное представление об его освобождении от должности.

    Данную хронику можно продолжить, но это уведет нас в подробности давно вошедшего в историю дела Скуратова, то есть несколько в сторону.

    Поэтому обратимся к хронике событий вокруг отставки Устинова (при этом нам придется повторить некоторые из уже приведенных выше фактов).

    2 мая 2006 года во Владивостоке арестованы начальник Дальневосточного таможенного управления Э.Бахшецян и его зам А.Воробьев. По версии следствия, они разрешили трем коммерческим фирмам ввозить в Россию товары по фиксированным таможенным ставкам и без досмотра.

    4 мая Генпрокуратура РФ возбудила в отношении ряда чиновников МЭРТ уголовное дело по факту «превышения должностных полномочий при выдаче лицензий и квот на импорт мяса в Россию». Материальный ущерб оценивается более чем в 25 млн. долларов.

    5 мая в главном офисе Федеральной таможенной службы в Москве прошли обыски. Официальный представитель Генпрокуратуры Н. Вишнякова сообщила, что раскрыт крупный канал нелегальных поставок в Россию дорогой бытовой техники и электроники при непосредственном участии сотрудников центрального управления таможенной службы.

    6 мая Прокуратура Москвы заявила, что задержаны двое начальников отделов таможенной службы и Главный государственный таможенный инспектор.

    В этот же день, 6 мая 2006 года, «Коммерсант» сообщил об аресте 25 % привилегированных акций компании «Транснефть». Арест произведен в рамках расследуемого Генпрокуратурой уголовного дела в отношении экс-президента компании В. Черняева и его заместителя С.Землянского. Официальная мотивировка следствия — арест бумаг нужен для проведения экономической экспертизы и сбора доказательств вины Черняева и Землянского.

    Следствие инкриминирует Черняеву и Землянскому злоупотребления при акционировании «Транснефти», которое производилось еще в середине 1990-х годов.

    10 мая Президент В.Путин огласил свое Послание Федеральному Собранию, в котором коррупция была названа одним из самых серьезных препятствий на пути развития страны.

    11 мая Путин своим указом передал руководство Федеральной таможенной службой от МЭРТ непосредственно правительству РФ. В Кремле подчеркнули, что это решение не означает недоверия к руководству МЭРТ.

    12 мая глава Федеральной таможенной службы А.Жерихов и его замы Ю.Азаров и Л.Лозбенко освобождены от занимаемых должностей. Преемником Жерихова стал А.Бельянинов.

    В тот же день от своих должностей освобождены замы начальника Оперативно-розыскного управления Службы по борьбе с терроризмом Е.Колесников и А.Плотников, начальник Управления по борьбе с контрабандой и незаконным оборотом наркотиков Службы экономической безопасности С.Фоменко, первый замначальника Главного управления по надзору Генпрокуратуры Д.Полищук, зампрокурора Москвы М.Никонов и 6 высокопоставленных сотрудников МВД.

    Тогда же — 12мая — спикер СФ С.Миронов направил представления о досрочном прекращении полномочий четырех сенаторов: И. Иванова от Приморья, Б.Гутина от Ямало-Ненецкого АО (ЯНАО), А. Саркисяна от Хакасии и А.Сабадаша от Ненецкого АО (НАО).

    17 мая парламент Хакасии отказался отозвать сенатора Саркисяна.

    19 мая собрание депутатов НАО отказалось прекратить сенаторские полномочия Сабадаша.

    В тот же день — 19 мая — сотрудники Генпрокуратуры провели обыски в администрации НАО. Генпрокуратура РФ возбудила в отношении губернатора НАО А.Баринова уголовное дело, инкриминировав ему растрату и мошенничество в бытность гендиректором АО «Архангельскгеологодобыча».

    20 мая на пресс-конференции Баринов публично заступился за Сабадаша. Через час сотрудники Генпрокуратуры провели обыск в «Архангельскгеологодобыче».

    22 мая Сабадаш написал заявление о добровольном сложении с себя полномочий.

    23 мая был задержан губернатор НАО Баринов.

    24 мая Устинов заявил в Минске: «Не удивляйтесь, если в ближайшее время вы будете свидетелями новых громких уголовных дел, связанных с борьбой с коррупцией».

    2 июня Устинов освобожден от должности Генпрокурора.

    В тот же день — 2 июня 2006 года — Путин приостановил на время следствия губернаторские полномочия Баринова. И.о. губернатора НАО назначен главный федеральный инспектор округа В.Потапенко. Ряд экспертов считает, что Потапенко связан с экс-сенатором от НАО Сабадашем.

    Сопоставляя две хронологии, можно сразу зафиксировать, что общим в отставках Скуратова и Устинова стало инициирование ими, незадолго до отставки, уголовных дел, которые:

    а) задевают крайне влиятельных фигурантов;

    б) ведут к перераспределению власти и собственности в ряде важнейших направлений (транспорт, таможня и т. д.).

    Общим также является и то, что и Устинов, и Скуратов стали инициировать эти уголовные дела в период начала элитной схватки за возможность «протолкнуть» своего президентского преемника.

    Однако есть и значительные отличия устиновской истории от скуратовской. И они не только в том, что отставке Скуратова сопутствовал безобразный скандал с «вытаскиванием грязного белья», а уход Устинова выглядит внешне очень чинно и благообразно.

    Главное в другом: если для Скуратова отставка превратилась из карьерной катастрофы в личную драму, то Устинов просто оказался «переведен на запасные пути». (Что и было зафиксировано фактом назначения В.Устинова министром юстиции РФ 23 июня 2006 года.)

    В чем же причина такого разного личного результата?

    Причина в том, что Скуратов совершил чудовищную ошибку. Это не значит, что ошибок не делал Устинов: мы эти ошибки выше перечислили. Не делай он их — оставался бы сейчас в кресле Генпрокурора. Однако Устинов и Скуратов совершили ошибки разных типов. Скуратовская ошибка была фатальной.

    Инициируя свои расследования, Скуратов «замахнулся» на политический субъект, который тогда аналитики называли «Семья». Он мог весьма успешно атаковать эту самую «Семью» и оставаться Генпрокурором. Более того, в своих нападках на «Семью» Скуратов (вот парадокс!) мог иметь мощную поддержку в самой этой «Семье».

    Субъект под общим названием «Семья» не был един. Внутри существовала глубочайшая трещина, которая провоцировала конфликты внутри этого кланового конгломерата. Эта трещина проходила не только между бизнесменами и околовластными игроками, окружавшими членов семьи (без кавычек) тогдашнего президента, но и между самими родственниками. В первую очередь, между двумя дочерьми Ельцина — Е.Окуловой и Т.Дьяченко. И одним из катализаторов этого конфликта было отношение к Б.Березовскому, который являлся желанным конфидентом для Дьяченко и абсолютно неприемлемой фигурой для Окуловой.

    Повторим, Скуратов мог получить поддержку внутри «Семьи», если бы правильно выбрал объект атаки. Иными словами, он должен был либо атаковать одного Березовского, опираясь на «окуловскую ветвь», либо «охотиться» на Бородина, ища поддержки у Дьяченко и Юмашева. Но Скуратов атаковал и Березовского, и Бородина. А значит, настроил против себя обе ветви «Семьи».

    Скуратов мог бы опереться на тогдашнего премьер-министра Е.Примакова. Более того, Примаков хотел иметь в лице «союзного» Скуратова инструмент для борьбы с Березовским, с которым он вступил в непримиримый конфликт. Но Примаков искал поддержки (и не без успеха) у «окуловской ветви» «Семьи». И в момент, когда Скуратов атаковал Бородина, Примаков был вынужден дистанцироваться от Генпрокурора.

    Скуратов, вступив в конфронтацию одновременно с двумя основными противостоящими друг другу элитными группами, сам себя, в элитно-клановом смысле, маргинализовал.

    Устинов же… Он очевидным образом тоже замахнулся на нечто чрезмерное. Но избыточность его замаха все же резко ниже скуратовской. А вот какова она — еще предстоит уточнить.

    Однако пока что предлагаю исчерпать до конца систему исторических параллелей.

    Глава 11. Отставка Устинова и отставка Коржакова: сходство и отличия

    После отставки Устинова некоторые эксперты стали проводить аналогии между этой отставкой и разгромом группы Коржакова-Барсукова-Сосковца в 1996 году.

    Насколько уместны данные аналогии?

    Сразу отметим, что прямых, «лобовых» аналогий вроде бы нет. В частности, отставка Устинова не вызвала более широкого круга отставок, например, отставку самого И.Сечина.

    А вот для аналогий содержательных, апеллирующих не к внешней канве событий, а к внутренней сути тех или иных политических сюжетов, определенные основания все же имеются.

    В чем была основная причина разгрома группы Коржакова-Барсукова-Сосковца? В том, что данная группа вела себя самым разрушительным образом в критической для Ельцина ситуации выборов 1996 года. Коржаков и его соратники пытались навязать Ельцину стратегию срыва выборов и продления полномочий через ЧП в момент, когда глава государства уже твердо решил избираться. При этом группа Коржакова-Барсукова-Сосковца еще задолго до выборов 1996 года сделала ставку на реализацию «невыборного варианта» продления ельцинских полномочий.

    Было ли что-то похожее в «устиновском сюжете»? Вновь обратимся к хронике событий.

    Еще 2 августа 2005 года Путин в ходе рабочей поездки в Финляндию, отвечая на вопрос о возможности своего третьего президентского срока, заявил: «Может быть, я и хотел бы, но Конституция страны не позволяет этого сделать. Я считаю, что для нас сегодня в России важнейшей является стабильность, которая может быть достигнута только на основе действующего законодательства и на основе соблюдения конституционных положений».

    Подчеркнем: ряд экспертов считает, что именно третий президентский срок Путина стал важнейшей политической целью «группы Сечина». Своим высказыванием о необходимости двигаться только в рамках Конституции Путин, видимо, отвечал и Сечину, желающему «третьего срока».

    13 сентября 2005 года С.Белковский назвал нескольких возможных преемников Путина. В их числе — Устинова и его зама Колесникова как «кандидатов от Сечина».

    14 ноября 2005 года Путин назначил первым вице-премьером Д.Медведева, а главу МО С.Иванова наделил статусом вице-премьера. Многие аналитики расценили эти назначения как «смотрины преемников». А в числе проигравших от этих кадровых перестановок называли Сечина.

    В конце января — начале февраля 2006 года в СМИ начинается беспрецедентная кампания против вице-премьера и главы МО С. Иванова (дедовщина, развал армии и пр.). Начало этой кампании именно в данный момент (перечисленные поводы существовали всегда) нельзя не связывать со стремлением других кланов (и прежде всего «группы Сечина») «зарубить» возникшие у С.Иванова «президентские амбиции».

    13 апреля 2006 года глава североосетинского движения «Согласие и стабильность» В.Гизоев в интервью «Эхо Москвы» заявил, что в начале следующей недели в Госдуму, возможно, будет направлено предложение провести референдум о третьем сроке президентства Путина.

    15 апреля Рен-ТВ сообщает, что глава Северной Осетии Т. Мамсуров одобрил инициативу Гизоева.

    На Северном Кавказе ничего «просто так» не делается. Трудно сомневаться в том, что Гизоев и Мамсуров получили какую-то (весь вопрос — какую именно?) «отмашку» на свою инициативу по «третьему сроку» в Москве. А ведь список кремлевских сторонников третьего срока — согласитесь, так узок, что дальше некуда.

    19 апреля «Новые Известия» цитируют спикера Госдумы Б. Грызлова, который говорит, что Дума не пойдет на изменение Конституции для создания правовых основ избрания Президента на третий срок.

    18 мая «Коммерсант» приводит высказывание главы АП С. Собянина в ходе визита в Лондон о том, что в 2008 году Путин намерен покинуть свой пост.

    Иными словами, «партию третьего срока» одергивают и спикер нижней палаты, и глава АП. Можно ли предположить, что они это делают без самой высокой санкции? Думается, что нельзя.

    И в таком случае отставка Устинова, как важнейшего «инструмента» указанной «партии третьего срока», становится вполне объяснимой.

    Наконец, подчеркнем, что международный контекст отставки Устинова вовсе не сводится к экономическим интересам зарубежных элитно-клановых групп в собственности и проектах крупнейших российских корпораций. В связи с этим международным контекстом представляется уместной еще одна аналогия между российскими отставками 1996 и 2006 годов.

    В 1996 году, в эпоху Клинтона, в США «правила бал» Демпартия, а республиканцы (в том числе республиканцы предыдущей «команды Буша-старшего») теряли рычаги политического и экономического влияния. А в интересы администрации Клинтона был, через тогдашнего зама главы Минфина США Л.Саммерса, достаточно прочно интегрирован А. Чубайс — главный враг «кремлевских силовиков», представленных группой Сосковца-Коржакова-Барсукова.

    В ходе неудавшейся операции под названием «коробка из-под ксерокса», которую «кремлевские силовики» предполагали использовать как повод для «наезда» на команду Чубайса, вся перечисленная российская «силовая» властная группа была отправлена в отставку. Ликующий Чубайс объявил об этом событии в рифмованном экспромте: «Президент послал в отставку Барсукова, Коржакова и их духовного отца господина Сосковца».

    Правда, Б.Ельцин, как специалист высшего класса в сфере «клановой балансировки», вскоре после этого решил «упорядочивать» политический расклад сил. И в начале следующего года отправил в отставку и самого Чубайса. Точнее, убрал его с должности главы Администрации Президента — очень перспективный пост в условиях всевластия Кремля! — на пост одного из двух первых вице-премьеров.

    Согласитесь, есть пища для небезусловных, но не бессмысленных аналогий.

    А что сопутствовало истории с Устиновым? В США, на фоне многократно обсужденных провалов администрации Буша-младшего и приближавшихся промежуточных выборов в Конгресс, набирали силу демократы. Давление на наиболее одиозных «силовиков» — команду Чейни—Рамсфелда — стало нарастать.

    А 30 мая 2006 года — за три дня до отставки Устинова — президент Буш назначил на ключевой пост главы Минфина США видного представителя Демпартии, «человека Голдман Сакс»«Г.Полсона. Это — несмотря на то, что Буш незадолго до данного события неоднократно утверждал, что полностью доволен работой отставляемого главы Минфина Д.Сноу.

    В этих условиях Путину — особенно в преддверии петербургского «саммита восьмерки» — было необходимо искать «площадки диалога» с «демпартийной» американской командой. Которая, с одной стороны, наиболее резко критиковала «кремлевских силовиков» и, с другой стороны, оказывалась весьма вероятным будущим субъектом высшей власти в США. Итог: 2 июня 2006 года Устинов отправлен в отставку. «Сечинскому» клану был нанесен очень мощный удар, на тот момент фундаментальным образом изменивший расстановку сил на российской политической сцене.

    Глава 12. От отставки Устинова до ареста Зуева

    Непрозрачная отставка Устинова плавно перетекла в бурный скандал с арестом бывшего владельца мебельных салонов «Три кита» и «Гранд» С.Зуева. Это перетекание требует от нас продолжения аналитического рассмотрения… Чего? Новых сюжетов, связанных с отставкой Устинова? Но кто сказал, что арест Зуева был связан с отставкой Устинова? Да, этот арест произошел вскоре после отставки. Однако аналитическая добросовестность не позволяет использовать ложный силлогизм: если X произошло после Y, то это значит, что X — это следствие Y. Теоретически можно предположить и другой сценарий.

    Зацепки, позволяющие перекинуть мост от Зуева к Устинову, не могут и не должны абсолютизироваться. Да, налицо все признаки участия первого заместителя Генерального прокурора Бирюкова в деле «Трех китов». Но какие признаки?

    Об этом много говорилось в прессе? А кто сказал, что разговоры в прессе не являются домыслами? Может быть, Бирюков и не имел никакого отношения к «Трем китам». А даже если имел, то почему не предположить, что Бирюков имел к этому отношение, а Устинов нет? Так каков же статус всех этих утверждений по поводу наличия каких-то связей между крупными и очень уважаемыми элитными игроками и какой-то там мебелью? Что лично я считаю по этому поводу?

    Тут вроде бы есть два варианта.

    Вариант № 1 — я становлюсь в ряды тех, кто считает это правдой. И настаивает на некоей замаранности определенных высоких лиц.

    Вариант № 2 — я считаю это ложью, а лиц, якобы в этом участвующих, — жертвами инсинуаций.

    Если выбирать между первым и вторым вариантом, то я всегда выберу второй. И не в силу симпатий и антипатий. А в силу профессии. Я слишком хорошо знаю, как именно сочиняются подобные сопряжения. У меня на руках богатый материал по данному поводу. И я выберу второй вариант, даже если суд признает В.Устинова и Ю. Бирюкова виновными в мебельных нечистоплотных каверзах.

    Потому что я достаточно хорошо понимаю, что такое суд. Наш суд, да и суд вообще. Что он такое в принципе, и особенно применительно к элитным сюжетам. Я не подрываю право как таковое и прерогативы судебных — то есть буквально ПРАВО-охранительных — органов. Я не об институте как таковом. Это не моя профессия. Я даже и не о коррумпированности институтов и их подверженности административной конъюнктуре. Опять же — не этому я посвятил свою жизнь. Я посвятил ее исследованию элитных игр. Соотношение этих игр с юридическим фактором есть часть теории элит. И под этим углом зрения я готов рассмотреть проблему.

    Юриспруденция нигде в мире не является чем-то абсолютно свободным от так называемой «политической целесообразности». Совсем высокое должностное лицо ВСЕГДА И ВЕЗДЕ превращается в преступника только тогда, когда элитная группа, связанная с этим элитным лицом, понимает: «Издержки сохранения данного лица намного выше издержек его сдачи». Сначала политическая борьба, потом ее юридическое оформление. В противном случае такое элитное лицо могут скорее убить, чем выдать на «юридическую потеху» обычной публике.

    Итак, в сопряжении с элитными играми юриспруденция существенно преображается. Тут — в лучшем случае — юристы участвуют в борьбе, а не просто оформляют ее результаты. Я имею в виду возможные, хотя и маловероятные, ситуации, при которых юрист (полицейский, следователь) на свой страх и риск что-то такое раскрывает. Это «что-то» оказывается связанным с одной из борющихся политических (шире — элитных) сил. Другая сила берет это «что-то» на вооружение и так или иначе засвечивает. А дальше… Та сила, с которой связан засвеченный, начинает взвешивать издержки сохранения и издержки сдачи. И оказывается, что в условиях засветки издержки сохранения выше издержек сдачи. Итог — тюрьма.

    В этой схеме есть слабые места. В частности, схема предполагает влиятельность прессы. Мол, засветка через прессу меняет баланс издержек и приобретений. Это предполагает, что общественное мнение: (а) управляемо прессой и (б) кого-то реально интересует. Что, в свою очередь, предполагает (в) реально конкурентные выборы. И (г) чувствительность избирателя к правовой тематике.

    Видите, сколько неявных предположений. А ведь я не все перечислил. Юриста, участвующего в такой борьбе, должны не убить, не посадить, не перевести своевременно на другое место работы, не запугать (если не его возможными неприятностями, то неприятностями с близкими)… Вычтем из подобных предположений романтическую (маловероятную, но теоретически допускаемую) версию супермена (который убивает убийц, прячет близких или их не имеет, запугивает начальников, которые начинают ему противодействовать). Что остается? Вы ведь не хотите верить всерьез в эту теоретически допускаемую версию? Тогда как выглядит реальный механизм?

    Есть две силы и борьба между ними. Тут что важно? Что имеет место примерное равновесие сил. И что у борьбы есть правила. Согласно этим правилам, некий результат R (например, компрометирующий материал) может быть оформлен по правилам Р (например, через прессу или через вписывание в дворцовую интригу) и после этого оформления (в любом случае после него, вот что важно) результат R становится гирей на чаше весов данной борьбы (рис. 59).



    Рис. 59

    Что здесь важно? Что результат ничего не значит без оформления. Для открытой политической борьбы его надо оформить одним способом. А для дворцовой интриги — другим. Для дворцовой интриги, например, совершенно неважно, воруют ли такие-то. Важно, что они себя неправильно ведут. То ли просто неправильно воруют (знаменитое гоголевское «не по чину берешь»), то ли неправильно состыковывают воровство с политическими претензиями (не туда направляют ворованные деньги, не там воруют и так далее), то ли… То ли просто совершают совсем другие ошибки. А эти ошибки, совершенные представителями Силы-1 (и никакого отношения к воровству не имеющие), Сила-2 правильно доводит до «демиургов политического баланса» (рис. 60).

    «Демиурги» отнюдь не всегда могут объяснить мотивы своего решения обществу. Иначе говоря, эти мотивы зачастую находятся в нетранспарентной зоне. «Демиурги», далее, могут вообще не давать объяснений обществу. А могут иметь перед ним обязательства. Даже не имея обязательств перед обществом, «демиурги» могут иметь другие обязательства. Какие?

    Во-первых, элитно-игровые. Нужен сюжет, который может других напугать.

    Во-вторых, внешние.

    В-третьих, «размыто-респектабельные» (что-то все же сказать почему-то надо).



    Рис. 60

    В-четвертых, комплексные, соединяющие в тех или иных пропорциях все вышеописанные.

    Согласно этой логике (а она мне представляется адекватной всем сюжетам так называемого «мира закрытых систем», иначе — «мира ЗС»), информация дерзкого следователя может либо входить в мотив № 1 (в случае соответствующей подачи), либо использоваться в рамках мотива № 2 и вообще не иметь отношения к мотиву № 1.

    Если мотив № 2 и имеет отношение к мотиву № 1, то это отношение совершенно необязательно должно быть линейным. Оно может быть линейным, но это, скорее, экзотика: «демиург» нечто увидел и возмутился. Чаще «демиург» возмущается тогда, когда к этому есть дополнительные основания. Собственно властные.

    Это мое описание не носит морализирующего характера. В данной сфере, как я уже говорил, морализация совсем неуместна. Это описание носит аналитический характер. На чем я категорически настаиваю.

    Если вы с этим не согласны, можете не следить за дальнейшими выкладками. А удовлетвориться телевизионной аналитикой. Слушать благородных следователей и возмущенных нарушениями закона журналистов. Окунаться по второму разу в стихию гдляновских сокрушительных морализации. По второму разу оказываться постфактум в откровенно фарсовой роли.

    Если вы можете этим удовлетвориться, то вы счастливые люди. А я не могу, и не я один. Меня тошнит от этого благородного антикоррупционного крика. Меня тошнит от наглости крикунов, которые железобетонно уверены: никто не вспомнит, что они же говорили ранее.

    Если действительно никто не вспомнит… Если действительно все будут в очередной раз наступать на те же грабли… То все, что я могу сделать, — это увести какое-то меньшинство из этого наглого «лохотрона». Осуществить моральный, интеллектуальный, экзистенциальный исход.

    И если бы не эта необходимость — не стал бы я разбираться в сомнительных хитросплетениях, адресующих к абсолютно нетранспарентным зонам. Но эта необходимость сегодня острее, чем когда бы то ни было. А потому давайте разбираться. Но только «без дураков».

    А что значит «без дураков»?

    Попытаюсь представить думающему меньшинству возможные принципы подобного разбирательства.

    Принцип № 1. Подробный анализ (и разбраковка) имеющихся фактур. В таких случаях всегда говорят больше, чем нужно. В сообщаемом есть чистая ложь, есть правда и есть тенденция. Если все это разбраковать, то возникнет стартовый минимум необходимого материала.

    Принцип № 2. Историзм. Нет такого анализа без истории. Если прошлое забыто, то пути к анализу нет. В сиюминутном, изъятом из исторического контекста, вы не найдете правды. Говоря об историческом контексте, я имею в виду просто апелляцию к другим сюжетам, надежно связанным с рассматриваемым и имеющим более раннюю временную привязку.

    Принцип № 3. Системность. Вы не должны замыкаться на отдельных сюжетах. Вы можете что-то понять только рассмотрев некий их комплекс. При этом вам, опять же, нужна надежная связь между вашим сюжетом — и сюжетами сопряженными. Вы не можете отдаваться потоку свободных ассоциаций. Вы (вновь, как и при применении исторической ретроспективы) должны очень надежно обосновывать, почему вы этот сюжет связываете с другим.

    Принцип № 4. Уход от «бытовухи», даже если она все объясняет примитивно-привлекательным образом. Что я имею в виду?

    Например, знаменитую «коробку из-под ксерокса», в которой размещались якобы «неслыханные бабки», арестованные Коржаковым и принадлежавшие команде Чубайса.

    Во-первых, «бабки» были не такие уж неслыханные. То есть, честно говоря, совсем не неслыханные. В тогдашнем ресурсном обеспечении крупнейшей политической игры (выборы 1996 года) вращались миллиарды, а не сотни тысяч долларов.

    Во-вторых, следует различать юридическое и фактическое. В тогдашней России они очень сильно различались. Крупный рок-концерт уже вовлекал в свое обеспечение миллионы зеленой наличности. Что говорить о большем! Никакого эксцесса в появлении этой коробки не было. Коробки были до, были после. Не осуждаю и не оправдываю. Фиксирую то, что есть.

    В-третьих… В-третьих, предположим даже, что искрой для политического взрыва была эта коробка. Если вы не в состоянии отличить искру от пороха — не надо заниматься системным анализом. Искра найдется всегда. А порох был совсем другой.

    Противоречия между Коржаковым и Чубайсом (точнее, между Коржаковым и определенной частью так называемой «Семьи») стали накапливаться задолго до 1996 года. Они стремительно обострялись в ходе выборной кампании. Они носили объективный и субъективный характер. Коржакова «разводили» с «Семьей», но и он с нею разводился сам. Эта игра подпитывалась крупнейшими элитными непрозрачными противоречиями. В нее были введены разные уровни мотивации. Для кого-то она носила частно-амбициозный характер, а кто-то понимал, что речь идет о большой игре и даже участвовал в ней. Но даже те, кто не понимал, были в эту игру вовлечены.

    Сознавая все различие между тогдашней и рассматриваемой здесь ситуациями, я одновременно обращаю внимание на общее. Как возникла искра, после которой произошел политический взрыв, именуемый отставкой Устинова, — это одна история. А что такое порох, в который попала эта искра, — это другая история.

    Скажут, что без искры не было бы взрыва. Конечно, не было бы. Но, когда пороха очень много и он сухой, а вокруг постоянно искрит, взрыв обязательно будет. Уверяю вас, что увлечение «искроискательством» — от лукавого. Кому-то покажется, что «знание искры» и есть окончательное знание. Но этот «кто-то» сильно обманет и себя, и окружающих. В любом случае, я хочу заниматься порохом, а не искрой. А ищущих знания об искре хочу заранее разочаровать. Так будет честнее (рис. 61).



    Рис. 61

    В рамках осуществляемого мною сейчас профессионального разбирательства причастность любого элитного X к какому-нибудь криминальному делу — это не ложь и не правда. Это миф. То есть это идеологическая конструкция, обладающая определенными параметрами. Она может основываться на правде или на вымысле. В сущности это не имеет никакого значения. Главное, что такая конструкция может быть выстроена. Что ее предъявят средства массовой информации и эти средства почему-то никто не сдержит в их праведном раже. Если речь об элитных играх, то даже в США, Франции и Италии предъявление обществу некоей истории, связанной с элитами, означает, что мы имеем дело с феноменом СДАЧИ.

    В результате борьбы элитных групп та группа, которую атакуют, не смогла сдержать противника и позволила выплеснуться наружу такой-то информации. Совершенно неважно, правдивой или ложной. А что значит «не смогла сдержать»? Значит, что какой-то арбитр счел, что сдерживание слишком издержечно по каким-то причинам. А по каким причинам? По причинам игрового фатума, и не более того. Не более, но и не менее.

    Вот моя позиция — гносеологическая и этическая одновременно. Она вытекает из моего понимания ситуации. И именно все это вместе — гносеология, этика и контекст (то бишь эта самая ситуация) — требует от меня, чтобы я разбирался с игровым мифом так, как это и полагается аналитику элиты.

    То есть, во-первых, непредвзято (пока никто не доказал, что есть связь, — это миф).

    Во-вторых, холодно (даже если докажут — это все равно может оказаться мифом).

    И в-третьих… В-третьих, сверххолодно (вспомним кодекс аналитика элит, который я описал выше, с его принципом «ну, и что?»).

    Именно таким образом я собираюсь разбираться с произошедшим.

    Отставка Генерального прокурора РФ В.Устинова, как мы помним, состоялась 2 июня 2006 года.

    А через 12 дней, 14 июня 2006 года, была арестована группа фигурантов, проходящих по делу о мебельных салонах «Гранд» и «Три кита». В группу входят С.Зуев, которого представляют как владельца указанных мебельных салонов, а также руководитель фирмы ООО «СЭФ Транс» А.Саенко, генеральный директор ООО «Альянс-96» А. Латушкин, главный бухгалтер московского представительства латвийской компании ООО «ФМ Групп» И. Подсотская и ее супруг П. Подсотский, работник этой же фирмы. Группа арестована по обвинению в организации контрабандного канала поставки мебели в торговые центры «Гранд» и «Три кита».

    Вот тут-то я вспомнил, что за много лет до такого крутого разворота событий (а этот разворот был весьма крут) я уже вздрогнул, когда мне принесли материалы по поводу «мебельного» скандала. И отнюдь не оттого, что кто-то может быть к чему-то причастен. Плевал я на эту их причастность!

    Тогда запахло большой и сокрушительной для государства политикой. А вовсе не мелкой проблематикой сопряжения власти и бизнеса.

    Для того, чтобы разобраться в подлинном значении коллизий 2006 года, надо рассмотреть предысторию, которая почему-то впечалила меня за много лет до отставки Устинова и последовавших за этим событий. Предысторию эту я вначале изложу очень сжато. Потом мы еще будем заниматься этим подробнее. А пока — по самому минимуму.

    Уголовные дела на «мебельщиков» возникли в 2000 году и велись одновременно МВД и таможней. Основным делом было дело о контрабанде. Дело было поручено следователю по особо важным делам капитану милиции П.Зайцеву. В группе Зайцева работало 10 человек. Эти 10 человек сумели менее чем за полтора месяца (с 9 октября по 22 ноября 2000 года) собрать большой объем информации.

    А дальше начались «странности».

    22 ноября 2000 года в Следственном комитете при МВД, где работала группа Зайцева, появился сотрудник Генпрокуратуры, который начал изымать у Зайцева материалы дела, нарушая все необходимые формальности. Конкретно — просто сгреб часть материалов и увез. Не предъявив документов, позволяющих осуществить такое изъятие, и не составив описи изъятого…

    Стоп. Вот тут, как аналитик элит, я должен осуществлять технологическую критику. Если я ее не буду осуществлять, я все время буду болтаться между общими социальными схемами и информационными мифами. Но я не хочу болтаться между этими крайностями. И потому предъявляю тут критику, которую почему-то не осуществляют другие. И которая в каком-то смысле лежит чуть ли не в основе моего метода. Так что же такое эта технологическая критика? А вот что.

    Если я с улицы зайду в Следственный комитет и начну так изымать документы, мне ведь их не отдадут, правда? Конечно, к Зайцеву зашли не с улицы, а из Генеральной прокуратуры. Но для того, чтобы изъять документы без соблюдения необходимых формальностей, мало предъявить «корочки» Генеральной прокуратуры. Следователь по особо важным делам, ведущий официальное дело и имеющий свои амбиции (а возможно, и интересы), как минимум, потребует правильного оформления изъятия материалов. А как максимум — просто ничего не отдаст.

    Вы что, его положите «лицом в снег»? А он? Он ведь тоже «при исполнении». «Лицом в снег» можно было положить частную охрану Гусинского. Да и то только потому, что документы, которые показывали те, кто клал «лицом в снег» (а именно, группа контрадмирала Захарова, «правой руки» Коржакова), были сверхубедительными. Их предъявлял не абы кто, а Служба безопасности Президента РФ.

    И все же — почему клали «лицом в снег»? Потому что надо было именно «наехать». Если бы нужно было сделать что-то другое, то тихо пришли бы, тихо арестовали и тихо увезли. Все при этом безупречно оформили бы. Нет, тогда был нужен «бенц». Мессидж для Лужкова, так сказать.

    А в 2000 году? Работник Генеральной прокуратуры не понимает, как правильно изъять материалы у Зайцева? Что-что, а это он понимает. Тогда почему он «наезжает», а не отрабатывает правильным образом? И почему дерзкий Зайцев ведет себя столь пластично?

    Ведь в любом случае Зайцев должен требовать санкции своего начальника. Он ее, несомненно, потребовал. А начальник должен спросить у более высокого начальника. И так — до самого верха. А наверху скажут: «Да пошлите вы этих прокурорских куда подальше! Мы и сами с усами! И сами о-го-го куда выходим!»

    Это случай-максимум. Случай-минимум? Скажут: действуйте по инструкции.

    В рассматриваемой коллизии не было ни норм случая-максимум, ни норм случая-минимум. Это о чем-нибудь вам говорит? Если нет — читайте детективы и слушайте мыльные разоблачения «а ля господин Гдлян».

    Короче — никак не работник Генеральной прокуратуры должен зайти и взять, что хочет, почти незаконным образом. Так зайти и взять может только лицо с особыми полномочиями. И эти полномочия всем должны быть ясны: и Зайцеву, и его начальникам. И они должны быть такими, чтобы начальники Зайцева, а не только он сам, отпрыгнули как ошпаренные и завопили: «Отдавай все, что угодно, быстро! Не понимаешь, с кем связался! Все, кончай!»

    Как надо пугануть и какие «ксивы» надо предъявить? Вот вопрос.

    Во всем происходящем было буквально не продохнуть от «запаха высоковластной неформальщины». Ни изымающие, ни отдающие не понимали, сколько и чего изъято. Выяснилось, что первоначально было изъято очень немногое, конкретно — 4 тома из 200.

    Пришедший «изыматель» почему-то пришел один. Забрал 4 тома и ушел. Потом выяснилось, что томов 200. Если бы нужно было все сразу изъять, то пришел бы не один человек. И они бы сразу изъяли все. Что, сотрудников мало? Подогнали бы грузовик.

    Но они сразу не изъяли. Они потом потребовали, чтобы им привезли все остальное. Что означает подобное «потом» — понятно любому профессионалу. «Потом будет суп с котом». За время между первым изъятием и этим «потом», надо думать, все было скопировано, перекопировано и сохранено. Потому что ценность материала всегда находится в прямой пропорции с эксцессностью «наезда» по его изъятию. Здесь эксцессность была (а) беспрецедентно высока и (б) беспрецедентно же антипрофессиональна.

    Короче, «потом» потребовали все 200 томов. Те, у кого потребовали, уже сварили «суп с котом». А 200 томов погрузили в грузовик и повезли в прокуратуру.

    А прокуратура отправила грузовик назад. Потому что… дело было прекращено. А материалы? Их зачем отдавать? Сегодня дело прекращено, завтра будет возобновлено… Вы вспомните: идет не 1993, а 2000 год.

    Ну, ладно. Прекратили дело — и «отвалили». Так нет, против следователя милиции Зайцева и двух сотрудников таможни Файзулина и Волкова (как и Зайцев, работавших по контрабандному делу) были (опять «странность»!) возбуждены встречные уголовные дела — за нарушение прав коммерсантов.

    Зуев, что ли, так развлекается? Он, отбившись, чего хочет? Чтобы все обо всем забыли! И он сам все это хочет забыть! Ему зачем лишние враги? Лишняя головная боль? Ему зачем лишние «бабки» платить, чтобы с этими врагами счеты сводить? Он что, не понимает, наконец, как жизнь устроена? И что не Волков, Файзулин и Зайцев — реальная причина его, Зуева, начавшихся злоключений? Так нет, встречные дела! И не одно, а несколько!

    Встречные дела заводят только воюющие группы, которым надо показать, что вторжение на их территорию — сугубо наказуемо. И это мало показать, это надо доказать!

    На доказательство ушло время. И в течение всего этого времени нужно было сопровождать сразу несколько сомнительных встречных дел. Для этого нужны штаб, планерки, продуманные инвестиции самого разного рода. Согласованные оргмероприятия, наконец.

    Суд, на котором решалась судьба следователя Зайцева, состоялся аж 9 ноября 2003 года. А «дело мебельщиков» возникло и рассосалось осенью 2000 года. Значит, три года велись показательные акции в связи с как бы «рассосавшимся» делом.

    На суде прокуратура потребовала увольнения следователя Зайцева. Судьба остальных оказалась тоже плачевна.

    Так бывает? Конечно, бывает. Если дело некрупное — то «бабки» в суд, «бабки» начальству, и уволят не только капитана милиции. Если надо, уволят и генерала. Конечно, если генерал не слишком прочно «вписан».

    Ну, уволили бы следователя Зайцева, и все тут. Суд ведь, как-никак! Да и прокуратура! Так нет, за Зайцева (следующая «странность»!) вступился тогдашний министр внутренних дел Б.Грызлов. У нас каждый день за каждого капитана министр вступается?

    Я прошу внимательно вчитаться и вслушаться в текст самого Грызлова (да-да, тогдашнего министра внутренних дел, затем спикера Государственной Думы, одного из наиболее крупных по формальному статусу элитных игроков Российской Федерации). Что он пишет по мелкому частному делу в адрес Генпрокуратуры, чье элитное значение он не может не понимать? Вот что он пишет прямо В.Устинову: «Для нейтрализации работы следователей и оперативных сотрудников члены преступного формирования использовали сотрудников центрального аппарата Генеральной прокуратуры. Для прекращения расследования дела, опорочения полученных доказательств с последующим увольнением сотрудников из органов внутренних дел».

    Данное письмо, датированное июнем 2001 года, процитировано сразу в двух газетах — «Российской газете» и «Известиях». И процитировано через два дня после ареста основных фигурантов дела «Трех китов» — 16 июня 2006 года.

    Тут прямо говорится Генеральному прокурору, что его сотрудники «крышуют» преступное формирование. И, осуществляя данную преступную функцию, стремятся выбросить из органов работников ведомства, которое возглавляет Грызлов.

    Это кто пишет? Это журналист пишет? Это я пишу? Это пишет высочайшее официальное лицо! Член элиты, входящий в ядро элиты! Он пишет — и Устинов не может не отреагировать на такое письмо. Казалось бы, накажи мелочевку, исправь ситуацию, наплюй на какое-то там мелкое «мебельное» дело! Не ввязывайся в крупную элитную распрю!

    Однако Устинов поступает иначе! Вы понимаете? Иначе! Устинов твердо заявляет о том, что он остается на своих исходных позициях! Тогда наступает очередь Грызлова! Крупный элитный игрок настаивает по мелкому поводу. Зачем ввязываться? Цыкни на своих и забудь. Но и Грызлов проявляет беспрецедентную настойчивость и остается на своих позициях.

    Так что это все такое? Мелкая «мебельная» распря или крупная элитная стычка?

    Если это «мебельная» распря, то глупо и смешно ею заниматься. А если это крупная элитная игра, то какая? Давайте для начала хотя бы зафиксируем расклад элитных игровых сил (рис. 62).



    Рис. 62

    Я что-нибудь здесь выдумываю? Я закрытыми данными оперирую? Я сплетни перебираю? Нет, я фиксирую фактическую информацию и превращаю ее в достаточно простую аналитическую схему. Я никого не демонизирую и не воспеваю. Я пытаюсь разобраться в ситуации, которая мне кажется весьма и весьма существенной.

    При этом я хочу еще и разрушить — причем на основании простых и очевидных систематизации фактов — лживый аналитический аппарат, согласно которому, если и существует властный конфликт, то это конфликт разных корпораций и разных идеологий («бизнесмены» и «чекисты», «либералы» и «консерваторы»). Нет ничего этого! Вы приглядитесь к схеме! Кто тут либерал? Где здесь бизнесмены (о Зуеве говорить не будем, мы все же как-то уважаем себя и других)?

    Кто либеральнее — Грызлов или Устинов? А «чекисты»? Где они? Везде, нигде?

    Забегу немного вперед. В «зубодробительной» передаче В. Соловьева от 18 июня 2006 года А.Хинштейн обсуждает участие ФСБ в раннем деле Зуева (2000 год). Как смело он это обсуждает! Якобы некий Жуков, помощник Ю.Заостровцева, заместителя директора ФСБ, что-то там крутил вокруг «Трех китов»! К этому моменту в СМИ уже много раз было сказано и о том, кто такой Жуков, и о том, что «крутил» сам Заостровцев, а также его отец (тоже работник КГБ, ставший начальником охранных структур этих самых «Трех китов»). Но Хинштейн дерзко атакует Жукова!

    Депутат Госдумы, генерал милиции А.Гуров в той же программе, заявляя, что во всем этом есть война сил добра и сил зла, проговаривается по поводу того, что «Три кита» — не последняя инстанция, что это все не мебельные дела, а дела по какой-то непрозрачной отмывке, в которую непрозрачно включена мебель, что Зуев — подставное лицо, что на Зуева вышли в результате операции «Вихрь-антитеррор», что в ходе дела «сдавали» адреса конспиративных квартир и устраняли свидетелей, имевших высокопрофессиональную охрану.

    Хинштейн на все это отвечает: «Деньги делают всё!»

    Какие деньги? Деньги Зуева? Что они делают? Организуют вражду на вышеописанном уровне? Никаких денег Зуева не хватит на такую вражду! Впереди — миллиардные нефтяные войны, а не какие-то «мебельные дела»!

    Не деньги это! И не всё деньги делают! Не надо повторять ошибок Березовского! Не деньги делают власть, а власть делает деньги! Мы имеем дело с борьбой властных внутренних партий! Эти партии невозможно идентифицировать даже по корпоративному индексу! Заостровцев — это ФСБ. А Министерство внутренних дел? Оно обособилось от ФСБ? И при Грызлове обособилось, и при Нургалиеве, который повторяет «антигенпрокуратурные» ходы Грызлова (Нургалиев ведь не уволил судимого следователя Зайцева)? Да знаем же мы, что это не так!

    Значит, и ФСБ расколота!

    Грызлов и Нургалиев плюс ФСБ… Устинов плюс ФСБ (Заостровцев)… Такая внутренняя борьба в ФСБ возможна, только если часть ФСБ (Заостровцев) ориентируется на кого-то через голову своего (между прочим, очень влиятельного) прямого начальника. Этот «кто-то» — не Устинов. Тут другая война, другие элитные индексы. Они явным образом высвечиваются уже в самом начале нашего рассмотрения. И полностью опровергают все эти замшелые «чекистско-либеральные» мифы. Не силовики воюют с либералами. Силовики воюют друг с другом на высшем уровне. И не за мебель! А за гораздо большее.

    Высказав эту гипотезу, будем разбираться дальше. Потому что, согласитесь, «тема есть». И, прямо скажем, неслабая.

    Итак, за Грызловым есть некая весьма высокая санкция. И за Устиновым есть столь же высокая санкция. Борьба длится годами. Что это значит? Что указанные весьма высокие «санкции» уравновешивают друг друга. Это, во-первых.

    И, во-вторых… Конфликтность в данном случае нешуточная. Она не утихла. Она тлеет и дает новую вспышку аж через 6 лет. Она длится все эти 6 лет. Она сохраняется при кадровых перестановках. Ибо, повторю, преемник Грызлова Нургалиев все эти годы стоит на грызловской (и «надгрызловской») позиции.

    Да, «надгрызловской»! Потому что не только Грызлов, но и руководители «соседних» ведомств считали действия владельцев «Трех китов» незаконными. Вот что писал летом 2002 года в официальном письме № 3016-П тогдашнему премьер-министру М.Касьянову директор ФСБ РФ Н.Патрушев:

    «При участии, руководстве и финансировании со стороны представителей мебельных центров «Гранд» и «Три кита» была разработана схема контрабандных поставок мебели (…). В целях сокрытия контрабанды в Балтийскую таможню предоставлялись документы, в которые были внесены недостоверные данные о весовых и стоимостных характеристиках груза (…)

    Была получена информация, что к предоставлению недостоверных данных имеет отношение компания «Фрейт Мастер Групп «(«ФМ Групп») (…). Руководителем фирмы «ФМ Групп» является гражданин России Поляков П.И. (напомним, что сотрудники московского представительства этой самой упомянутой Патрушевым «ФМ Групп» супруги Павел и Ирина Подсотские арестованы 14 июня 2006 года. — С.К.)

    Установлено, что ввозимая с нарушением таможенных правил мебель, следовавшая в адрес ООО «Лига Марс» и якобы впоследствии передаваемая по договору ООО «Бастион», фактически сразу доставлялась под охраной (…) в МЦ «Гранд» и «Три кита»(…). Собраны материалы, подтверждающие причастность к организации контрабандного канала ввоза мебели на территорию Российской Федерации сотрудников фирм «ФМ Групп» и «Сателлит» Латушкина А.В. (еще одно имя из числа арестованных 14 июня 2006 года — С.К), Зуева С.В., Гуляева О.В., Троицкого Д.В.».

    Письмо цитируется по «Новой газете» от 19 июня 2006 года.

    Но событие произошло в 2002 году.

    И не оно одно!

    Газета «Известия» от 12 февраля 2002 года сообщила, что на расширенной коллегии Генеральной прокуратуры РФ в феврале 2002 года высказался по интересующему нас вопросу сам президент России В.Путин. На той же коллегии высказался и Устинов, заявив, что «конфликта (между ГТК и «Тремя китами» — С.К.) нет, он искусственно раздут СМИ. Есть заурядное расследование злоупотреблений сотрудников ГТК». То есть Устинов как бы встал на сторону «Трех китов». И одновременно девальвировал масштаб данной истории («заурядное расследование»).

    Что же сказал тогда президент Путин? Он сказал следующее: «У меня нет объективной информации по делу. Поэтому я распорядился вызвать из прокуратуры Ленинградской области стороннего следователя, который должен во всем разобраться».

    То есть он предупредил, что расследование совсем не заурядное. И он берет это расследование под свой личный контроль.

    Но вернемся к письму Патрушева. Согласитесь, вряд ли «Новая газета» будет выдумывать номер письма и его содержание! В любом случае, никаких опровержений не было. А любая российская газета рассматриваемой эпохи, приводя такое письмо, во-первых, обзаведется достоверным доказательством если не в виде оригинала, то в виде качественной копии. А во-вторых… На кого-то обопрется. Что возможно, только если есть борьба равных и равноэлитных сил.

    После этого письма мы можем детализировать схему (рис. 63).



    Рис. 63

    В самом деле, в связи с «Тремя китами» и «Грандом» в СМИ повторялись версии о том, что это конфликт «Семьи» и «чекистов», «либералов» и «чекистов». «Высшим пилотажем» была версия о конфликте между «чекистами» (сторонниками «Трех китов») с одной стороны, и ГТК и МВД (противниками «мебельщиков»), — с другой. А тут, пожалуйста, директор ФСБ в письме к премьеру обвиняет «группу граждан» в контрабанде мебели. А ведь эту контрабанду, как нас уверяют, «крышует» его ведомство. Более того, в деле упоминается фамилия тогдашнего зама Патрушева Ю.Заостровцева. Патрушев должен, по логике вещей, грудью встать на защиту своего ведомства и своего заместителя. Ан нет!

    Но ведь и Заостровцев не пугается позиции Патрушева! А почему? Он что, камикадзе? Во-первых, нет. А во-вторых… Того, кто так не пугается, сразу отправляют в отставку. А если не могут отправить, значит, есть высокий защитник. И Устинов на эту роль все же не тянет.

    Но и это не все.

    В феврале того же 2002 года депутаты Госдумы провели специальное заседание Комитета по безопасности, на котором вынесли решение о том, что дело по «Трем китам» прекращено неправильно. То есть фактически выступили против Генеральной прокуратуры. Мы как, должны считать, что в Комитете по безопасности Госдумы правили бал некие «либералы»?

    А теперь, возвращаясь к фигуре следователя Зайцева, подчеркнем, что оный судимый следователь (получивший в ноябре 2003 года два года условно) — продолжает работать в Следственном комитете при МВД!

    Такая «фиксация обстоятельств» по поводу каких-то там «мебельных салонов» вам ни о чем не говорит? Может быть, наши качели начинают двигаться в противоположную сторону? Так ведь нет! Все «подвисает».

    В марте 2002 года Генпрокуратура отменяет постановление о прекращении уголовного дела.

    А в апреле 2002 года «мебельное» дело принял к производству В.Лоскутов из прокуратуры Ленинградской области. Как мы уже говорили, его назначает руководителем следственной группы не кто-нибудь, а сам президент РФ В.Путин своим личным решением. Лоскутов продолжает расследование. Понимаете?! Для работы по «мебельным салонам» нужно специальное решение президента! При этом данное решение не приводит к одномоментному мебельно-салонному «бенцу», а превращается в многолетнее расследование.

    15 июня 2006 года Путин уделяет этому вопросу отдельное внимание на пресс-конференции в Шанхае, где лично подтверждает, что вынужден был пригласить следователя из Ленинградской области, чтобы он не был связан с федеральными правоохранительными органами и таможней, которые ранее занимались этим делом.

    Давайте внимательно оценим масштаб расследования. Для этого надо вчитаться в интервью М.Файзулина, бывшего первого заместителя начальника Управления таможенных расследований и дознания Государственного таможенного комитета РФ. Это интервью было напечатано в «Российской газете» (официальной газете правительства) 16 июня 2006 года. Все, что сообщает Файзулин, «проскакивало» ранее в других высказываниях СМИ по данному делу. Но тут все собрано воедино.

    Файзулин ссылается на некие промежуточные события. То есть не на конфликт с Зайцевым (2000 год) и не на арест группы Зуева (2006 год). Он ссылается на события 2003 года. И говорит следующее: «Еще в 2003 году сотрудники Следственного комитета при МВД и ГТК совместно с коллегами из спецслужб США, Италии, Германии и Франции вскрыли банковскую схему контрабандного ввоза мебели. Были получены неопровержимые доказательства отмывания денег. В Германии и в Италии еще в 2003–2004 годах лица, причастные к этим аферам, были арестованы и осуждены. А в США (внимание! — С.К.) подобные операции стали эпизодом одного большого дела «Бэнк оф Нью-Йорк». У нас же все спускалось на тормозах. Я могу предполагать, что причина этого в высоких покровителях подозреваемых, которые находились и в Генпрокуратуре».

    Итак, Файзулин обозначает ту связь, которая только и объясняет наш интерес к историям, в которых есть эта самая мебель и… пусть даже и более крупные, но сугубо экономические сюжеты. Нас же интересует именно большая элитная игра в ее сопряжении с этой историей (рис. 64).



    Рис. 64

    Проявив наконец природу нашего интереса к теме, вернемся к тщательному рассмотрению в целом скучных и сугубо частных фактур.

    Файзулин говорит, что некие враги (в его, сугубо служебном, а не элитно-игровом, понимании) были «и в Генпрокуратуре». Он не говорит «только в Генпрокуратуре». Почему? Потому что он понимает, что такие покровители не могли находиться только в Генпрокуратуре, поскольку этого «властного индекса» для данного покровительства недостаточно. И, понимая это, шлет однозначный мессидж. Но о смысле этого мессиджа — чуть позже. Пока же — о масштабе происходившего. Причем со слов того же Файзулина.

    Файзулин: «На календаре, увы, июнь 2006 года. За эти три с половиной года убит один из ключевых свидетелей по делу «Трех китов» Сергей Переверзев. Его расстреляли прямо на больничной койке в госпитале Бурденко. Было покушение еще на одного фигуранта дела — брокера Андрея Саенко. Его «Мерседес-600» изрешетили пулями, две из которых попали в него, и он выжил чудом. Журналист и депутат Юрий Щекочихин, который вел собственное расследование мебельного дела, умер очень странной смертью. Я слышал, врачи, вскрывавшие его тело, были в прорезиненных халатах — у него слезала кожа (явственное указание на жестокое отравление. — С.К.). Нам с начальником Управления таможенной инспекции тогдашнего ГТК Александром Волковым грозил срок, и лишь чудом мы добились оправдания в суде».

    «Чудом» оправдания в суде не добиваются. Его добиваются, когда есть равновесие двух борющихся элитных партий. Но если уж мы заговорили о суде, то интересно вспомнить, как именно судили следователя Зайцева.

    Генпрокуратура тогда взялась за него всерьез. Поначалу (5 сентября 2002 года) Мосгорсуд оправдал Зайцева. Ну, оправдал и оправдал… Ан нет! Представитель Генпрокуратуры РФ С.Грибинюченко, поддерживавший в суде обвинение, сразу же заявил, что «Мосгорсуд сделал неправильные выводы» и приговор будет обжалован.

    Потом Верховный Суд (во масштаб-то! во мебельщики!) отменил это решение. Дело снова попало в Мосгорсуд к судье О.Кудешкиной. Вот что говорит Кудешкина в интервью газете «Известия», опубликованном 15 июня 2006 года: «За 20 лет работы в судебной системе я впервые столкнулась с таким явным давлением на судью. Зайцева обвиняли в том, что в ноябре 2000 года он якобы, не имея достаточных оснований, самостоятельно вынес постановление о проведении обысков у фигурантов дела без санкции прокурора. В ходе заседания обвинитель Дмитрий Шохин всячески противодействовал полному и всестороннему, как этого требует закон, исследованию дела. Дошло до того, что он заявил отводы мне и народным заседателям, а потом и вовсе отказался предоставлять какие-то доказательства». Далее Кудешкина сообщает, что ей стало известно о жалобе Шохина на нее. И не куда-нибудь, а в Генеральную прокуратуру.

    Снова дадим слово Кудешкиной: «После этого (жалобы Шохина. — С.К.) меня вызвала председатель Мосгорсуда Ольга Егорова. У нее, кстати, муж — генерал ФСБ. Она спросила: «Что там у вас происходит?» Я рассказала. Она при мне позвонила заместителю Генерального прокурора Юрию Бирюкову и сказала ему буквально следующее: «Вот я сейчас вызвала судью и буду разбираться». Спрашивала, почему мы с народными заседателями задаем такие вопросы. Еще раз вызвала меня прямо из совещательной комнаты, когда заседатели, не выдержав грубости обвинителя, взяли самоотвод. Попросила изъять их объяснения из дела».

    Отдадим должное мужеству Кудешкиной: она все это предала огласке и пострадала. Была лишена статуса судьи с формулировкой «по порочащим основаниям». Дело Зайцева передали другому судье. И Зайцев получил два года условно. Приговор был вынесен 9 ноября 2003 года.

    Так сражаться за «два года условно» и так нарушать все процессуальные нормы — нельзя, если за твоей спиной стоит только Бирюков. Или даже только Устинов. Тут должны быть другие рычаги. В противном случае все отдает бредом.

    Но в этом приговоре Зайцеву имело значение и еще одно существенное обстоятельство.

    Дело в том, что с 1 июля 2002 года (то есть в разгар мебельных расследований и судопроизводств) санкции на обыски у физических лиц выдавала не прокуратура, а суд (это отмечает газета «Коммерсант» от 11 ноября 2003 года).

    Можно ли что-то сделать в обход суда? И кто может это сделать? Это может сделать Следственный комитет при МВД. Основание? Оно известно: нельзя, чтобы фигуранты дел скрыли улики! Если есть опасность такого сокрытия, то можно и должно обыскивать, даже не имея решения суда. Именно этим Следственный комитет при МВД оправдывал многочисленные несанкционированные обыски. То есть Следственный комитет при МВД, МВД и вся соответствующая партия хотят иметь возможность проводить обыски без судебной и прокурорской санкции. Это вам уже не деньги! Это власть! А прокуратура, прессуя Зайцева, как бы говорит: «Без нас вы обыски проводить не будете!»

    Такой элитный конфликт говорит о гораздо большем, чем деньги, на всемогущий характер которых ссылается А.Хинштейн. Тут я могу только еще раз напомнить о пушкинском злате и булате и их борьбе. Булат иногда может гораздо больше, чем злато (деньги). Но в нашем-то случае дело не во всемогуществе злата, о котором говорит Хинштейн, и не в споре между златом и булатом, где неизвестно, кто победит. А в том, как скрещиваются булат с булатом. И не вокруг каких-то вторичных денег, а вокруг возможности «все взять». И деньги в том числе, но это не главное. Позже, в эпоху, когда в игру включился Госнаркоконтроль, А.Хинштейн признал, что это именно так.

    Однако вернемся к рассматриваемой фазе конфликта и предоставим слово В.Лоскутову. Тому самому первому заместителю начальника отдела прокуратуры Ленинградской области, которому аж Президент (ощущаете масштаб?) поручил вести «мебельное» дело после того, как оно сначала было закрыто, а потом возобновлено. Лоскутов прямо говорит, что дело тормозили в правоохранительных органах: «Сложность расследования заключалась в том, что у подозреваемых были большие связи в правоохранительных органах, что препятствовало ведению следствия». («Известия», 15 июня 2006 года.)

    Каков же масштаб связей? Лоскутов сообщает, что его дело выводит на факты коррупции среди должностных лиц в правоохранительных органах. Каких лиц? И тут Лоскутов делает главное заявление: «Если бы не поддержка президента РФ, который держал наличном контроле ход следствия, оно бы не достигло таких результатов».

    Тем, кому нужно что-то еще более конкретное, нежели данная фраза, — просто сочувствую. Потому что конкретнее уже некуда.

    В связи с этим — об одной (несопоставимой с вышесказанным, но важной для нас) статусной переигровке.

    15 июня 2006 года, когда была обнародована эта фраза Лоскутова, проходила встреча министров внутренних дел, министров юстиции и генеральных прокуроров стран «большой восьмерки». Вместо отставленного Генпрокурора от России на этой встрече представительствовал не первый заместитель Генпрокурора (и официальный и.о.) Бирюков, а заместитель Генпрокурора Звягинцев. Тоже ведь конкретнее некуда.

    А теперь мы переходим к тому, что позволяет ощутить масштаб элитной коллизии.

    Капитан Зайцев, отвечая на вопрос корреспондента «Российской газеты» (от 16 июня 2006 года), сообщает, что следующим задержанным может оказаться П.Стрепков — один из двух руководителей подставной фирмы «Лига-Марс», через которую шла контрабанда мебели. На тот момент Стрепков являлся заместителем руководителя фирмы «Ростэк», созданной для облегчения труда таможни и коммерсантов при перевозке грузов через границу РФ…

    Оставим Стрепкова, так сказать, на совести Зайцева, хотя… Зайцев в этом деле разбирался сначала по долгу службы, а потом — по другим понятным причинам. То есть с большой профессиональной страстью и в течение долгого времени. В результате он стал особым специалистом по данному делу. Поэтому если он называет фамилию «Стрепков», то что-то имеет в виду. Это ни в коем случае не значит, что Стрепкова обязательно арестуют, как говорит Зайцев. НО ЭТО ЧТО-ТО ЗНАЧИТ. Это не пустой звук. Скажем так — не вполне пустой. Что мы и фиксируем.

    Кроме того, мы фиксируем, что Зайцев, как и Файзулин, затрагивает тему связи между делом «Трех китов» и «Гранда» и отмыванием денег через «Бэнк оф Нью-Йорк». О том, что следственная группа под руководством Зайцева вышла на эту связь, СМИ писали не один год. Сам Зайцев говорит об этом, например, в «Комсомольской правде» от 29 января 2007 года.

    Значит, к свидетельству Файзулина о связи данного дела с «Бэнк оф Нью-Йорк» добавлено свидетельство Зайцева.

    Но в чем связь Зуева и «Бэнк оф Нью-Йорк»? И что такое дело «Бэнк оф Нью-Йорк»?

    Наши респонденты настаивают на том, что удар, нанесенный в 1999 году по «Бэнк оф Нью-Йорк» (иначе — «Раша-гейт»), был фактически ударом республиканцев США по финансовой базе Демпартии США.

    При этом под удар попадали не только структуры Демпартии США, но и наши «высшие элитарии». Такие, как управляющий делами президента Ельцина П.Бородин. А далее, как говорят, со всеми остановками…

    Вы, наверное, все это помните. Война на Балканах… Скандал с фирмой «Мабетэкс»… Выходы через скандал на Бородина и «Семью». И, кстати, тесно связанное с этим всем другое генпрокурорское дело — дело Скуратова, о котором мы уже говорили.

    А что было дальше?

    В 2003–2004 годах как российские, так и зарубежные газеты много раз писали, что немецкие правоохранительные органы в 2003 году (аккурат перед новыми выборами в США) сообщили в Следственный комитет при МВД РФ (где все еще работает капитан Зайцев, так круто занявшийся «мебельным» делом в 2000 году) нижеследующее.

    Первое. Существует один из главных фигурантов дела «Бэнк оф Нью-Йорк» господин П.Берлин.

    Второе. У этого господина есть (или была) фирма «Бенекс». Кто не помнит ни фамилии Берлин, ни фирмы «Бенекс», тот должен освежить память самостоятельно. Вспомнить, что такое дело «Бэнк оф Нью-Йорк». Мы этого делать здесь не можем по понятным обстоятельствам (объем, логика изложения и так далее).

    Третье. В 1998 и 1999 годах со счетов фирмы «Бенекс», хозяином которой является Берлин, на счета некоей фирмы «Максекс» поступило 4,6 млн. долларов, которые германские правоохранительные органы однозначно квалифицируют как «грязные деньги».

    Четвертое. Руководителями фирмы «Максекс» являются некие немецкие граждане Уве и Вольф Пфайффле (отец и сын). А совладельцем «Максекс» является хозяин «Гранда» и «Трех китов» С.Зуев.

    Пятое. Зуев не просто совладелец. Он, купив контрольный пакет «Максекс» и другой фирмы, «Интердойс», договорился о том, что Уве и Вольф Пфайффле назовут себя хозяевами данных структур, но будут действовать только в интересах Зуева, не объявляя об этом публично. Зуев не просто об этом договорился. Он составил договор с двумя Пфайффле. А договор попал в руки немецких правоохранительных органов.

    Шестое. «Интердойс» оплачивал поставки мебели в Россию.

    Седьмое. «Максекс» оплачивал строительство мебельных торговых домов в московском регионе.

    Восьмое. После начала действий германских правоохранительных органов Зуев перепродал долю в «Интердойсе» уругвайской фирме «Лассманн Трейдинг».

    Девятое. Помимо Зуева, в фирмах «Максекс» и «Интердойс» в качестве незасвеченных владельцев фигурирует некая О.Анурова, сотрудница фирмы «Беринг консалтинг».

    Забегая вперед, укажем, что позже, в разгар скандала вокруг увольнения Устинова в 2006 году, «Новая газета» (номер от 19 июня 2006 года), «подвязывая» тот же «Беринг консалтинг», объявляет войну уже не какой-то из конфликтующих элитных групп, а лично президенту России В.Путину. Война — она и есть война. В ней важно не содержание, а способ осуществления информационных военных действий. Указывается, что клиентом «Беринг консалтинг» являлся также «кандидат в президенты России Владимир Путин». И что 2 февраля 2004 года с его личного счета в Сбербанке в эту фирму ушла определенная сумма.

    Назовем это утверждение — супермиф № 1.

    Почему супер? Супер — потому что речь идет о президенте России.

    Почему миф?

    Во-первых, потому что мало ли, кто был чьим клиентом. И почему по каким-то линиям идут деньги. Например, все, кто вели определенный тип международной деятельности, действовали через «Бэнк оф Нью-Йорк». И что?

    Во-вторых, как в этом, так и в других случаях мы не можем ни отбрасывать, ни принимать информацию. Любая информация такого рода — это миф. Она всегда тем более миф, чем крупнее политические интересы, которые маркирует миф. Не может быть более крупных интересов, чем интересы, связанные с рассматриваемым лицом. А значит, и уровень мифологичности информации в данном случае выше, чем в любом другом.

    Но нас интересует как раз то, что некий миф разыгрывается в рамках большой элитной игры. От того, что это миф, становится только еще интереснее. Как выстроен миф? Зачем он введен в оборот именно в этот момент? На что он ориентирован? Как вписан в игру? Вот наши основные вопросы. Вот зачем мы вообще приводим журналистские версии. За крупными версиями всегда стоят крупные интересы. Какие интересы маячат здесь? Как внутренние интересы пересекаются с внешними?

    И где здесь этот самый «Бэнк оф Нью-Йорк» — не как буквальность (ну, «Бэнк» и «Бэнк»), а как индикатор большой элитной игры?

    Нельзя брать на веру ничего — ни единой информационной крупицы, коль скоро речь идет о такой большой элитной игре.

    Тут важно — что, где, когда.

    «Новая газета» публикует это «откровение» сначала 25 октября 2004 года и 1 ноября 2004 года. Вторично и очень помпезно (сразу на шести полосах, полностью посвященных делу «Трех китов») она воспроизводит данный стратегический информационный миф именно 19 июня 2006 года.

    Показательно, что это произошло через четыре дня после того, как 15 июня на пресс-конференции в Шанхае после юбилейного саммита ШОС В.Путин на вопрос журналиста о результатах следствия по «трехкитовому делу» ответил следующее: «Они написали целые тома. Поработали. Какие писатели они, теперь известно, но какие они юристы — определит суд». («Московский комсомолец» от 17 июня 2006 года.)

    Иначе говоря, Путин кому-то прямо заявляет, что он обладает полной информацией по данному далеко идущему делу. А в ответ на мессидж Путина этот «кто-то» яростно огрызается. Он огрызается через газету, статус которой понятен. Газета выступает с непримиримо оппозиционных позиций. Она сама говорит о том, что власть затыкает рот непримиримо оппозиционным органам. Но ей никто рот не затыкает. В чем дело (если даже исходить из ее логики)?

    Советский (да и мировой) опыт раскрывает суть дела. В любом случае, для существования такого рода газеты необходимо очень мощное элитное прикрытие. Оно не может быть сугубо международным. Оно должно иметь местные корни. Местные и спецслужбистские. Потому что иных просто нет.

    Ну, так о них и идет речь. И обладатели подобных корней в ответ на очень веские угрозы со стороны высшей власти осуществляют игровой ход через газету, которая и нужна для того, чтобы было дополнительное элитное игровое пространство. При этом статус информации вторичен по отношению к статусу мифа и его игровой роли.

    Пусть все ложь — и что? Мы фиксируем не правду и ложь, а обмен ударами с использованием информоружия. И лишь для того, чтобы был ясен масштаб конфликта.

    Но вернемся к информационной игре вокруг «Беринг консалтинг» как «аппендиксу» интересующей нас крупной темы «Бэнк оф Нью-Йорк».

    Десятое. «Беринг консалтинг» учрежден Ириной и Александром Романовыми.

    Все та же «Новая газета» пишет 1 ноября 2004 года, что Романов, как утверждают «информированные люди, имевшие с ним деловые отношения», якобы учился вместе с Путиным.

    Налицо супермиф № 2.

    Скажут: «Мало ли кто что говорит!» А я что, предлагаю принимать все эти информудары за чистую монету? Но отмахнуться-то от них тоже нельзя. И не потому, что нет дыма без огня, а по совершенно другой причине. Дым без огня как раз бывает. Но тогда источник дыма — некие действия противника, кидающего дымовые шашки. Противник их зря кидать не будет, поэтому ни стратегия отмахивания («мало ли кто что говорит»), ни стратегия принятия за чистую монету неэффективны. Надо воспринимать удары информационной войны, анализировать источники, реконструировать по ним игру и оценивать ее качество. А потому продолжим.

    Одиннадцатое. Помимо «Беринг консалтинг», А.Романов числился учредителем (в некоторых случаях — одним из руководителей) ряда фондов, связанных со спецслужбами. Примеры таковы: Международный благотворительный фонд (МБФ), Некоммерческий межведомственный фонд социальной адаптации сотрудников правоохранительных систем.

    Двенадцатое. «Беринг консалтинг» занимается поставками почтового оборудования. А в списке тех, кому оно поставляется, Администрация Президента, ФСБ, Генпрокуратура, Высший арбитражный суд, Центральный банк, Сбербанк и так далее.

    Тринадцатое. След от «Беринг консалтинг» тянется к «Беринг ГМБХ Москва», а оттуда — к германскому обществу «Беринг ГМБХ».

    Четырнадцатое. В этот след впаяны те самые Саенко и Стрепков, о которых мы говорили. Один — уже арестован по делу Зуева. Другой — обещан следователем Зайцевым в качестве следующего арестанта.

    Пятнадцатое. И Стрепков, и Саенко пропускали через границу не только мебель, но и нечто совсем другое. Причем в абсолютно неофициальном режиме. Проще — они являются еще и держателями неких фирм по продаже оружия.

    Шестнадцатое. С учетом всех вышеуказанных обстоятельств, след от Зуева можно тянуть куда угодно. Президент об этом говорит во вполне угрожающем тоне. А Путин (надо отдать ему должное) никогда не угрожает зря. В ответ — «угрозой на угрозу».

    Это мебельные мелочи? Окститесь! Это такой элитный конфликт, которого еще никогда не было!

    Что в нем происходит? Засветится ли в нем Устинов?

    Чтобы как-то с этим разобраться — не нужно погружаться в недоказуемые тайны. Многое можно понять, разобравшись в том, как раскручивалось на первом этапе дело «Гранда» и «Трех китов».

    Ведь не с помощью самодостаточного геройства капитана Зайцева оно раскручивалось. По крайней мере, самодостаточности тут быть не могло. «Зайцева в собственном соку» его противники тем или иным способом — за «бабки» или как-то иначе — наверняка заткнули бы. Такова, увы, сегодняшняя практика. А вместо этого имел место громкий, длинный скандал.

    Этот скандал впервые задел неприкасаемые, как тогда кому-то казалось, спецслужбы. Он высветил конфликт внутри казавшегося (опять-таки, кому-то) консолидированным чекистского сообщества. Он… впрочем, не будем торопиться. Всмотримся в ту историю. Благо она относительно недавняя. И фактура по ней — вполне открытая, вполне богатая и вполне актуальная.

    Глава 13. Начало мебельного скандала

    Атака на «Три кита» началась в августе 2000 года — и сразу почти со штурма.

    24 августа 2000 года, в четверг, в подмосковный мебельный центр «Три кита» прибыли с проверкой таможенники — причем в сопровождении СОБРа. Как оказалось, не зря, поскольку в мебельном центре они, как пишут «Ведомости» от 28 августа 2000 года, «неожиданно» встретили решительное сопротивление. Чье именно? Сотрудников «Трех китов» и арендатора центра, компании «Бастион». Увидев СОБР, эти дерзкие люди отказались выполнить требования о предоставлении необходимых документов. А не менее дерзкий СОБР, увидев этих дерзких людей, дерзко улетучился.

    25 августа таможенники арестовали поставленную «Бастионом» мебель на сумму 3,8 млн. долларов.

    26 августа центр «Три кита» был закрыт, и при содействии отряда МЧС (еще и МЧС! СОБРа мало!) были вскрыты склады «Бастиона». Вся мебель была арестована, начался ее вывоз на таможенные склады временного хранения имущества. Чтобы осознать масштаб этого факта, нужно пояснить, что в первые же дни из «Трех китов» было вывезено 50 автофургонов мебели, а предстояло вывезти — еще 300. При этом осталось неизвестным, на какую именно сумму было вывезено имущество на таможенные склады. Известно лишь, что в целом сумма контракта «Бастиона» с ввозившей мебель компанией «Лига-Марс» составляла 80 млн. долларов. Если вывозилась только мебель, то, честно говоря, это «стрельба из пушек по воробьям».

    27 августа, в воскресенье, было принято решение о возбуждении уголовного дела о контрабанде. Воскресенье — хороший день для принятия такого решения!

    Атакованные компании сначала отправили в Генпрокуратуру жалобу на неправомочность действий таможенников. И тут же сделали нечто прямо обратное.

    В тот же день, 27 августа, председателю ГТК М.Ванину было отправлено письмо, в котором проверяемые компании признали действия таможенников правомерными и выразили готовность содействовать проверке.

    Еще через два дня выяснилось, что дорогостоящая мебель импортировалась под видом пиломатериалов.

    При этом стало известно, что, хотя торговыми центрами «Три кита» и «Гранд», а также компанией «Бастион» фактически управляет одна команда, юридически их владельцы между собой не связаны. Так, зданием «Гранда» владеет ЗАО «Альянс-95» с германским капиталом, «Трех китов» — российско-немецкое СП «Ла Макс». Мебель же в салоны поставляла компания «Бастион», закупая ее у фирмы «Лига-Марс».

    Вся эта мебель проходила через Одинцовскую таможню, которую М.Ванин и приказал закрыть. Запишем на полях — Одинцово. И продолжим воспоминания.

    Мебель, предназначенная нашим фигурантам, поступала из Германии, Италии, Испании на склады временного хранения. И только оттуда в «Три кита». При этом проведенная совместная операция подмосковного ГУВД и ГТК показала, что значительной частью складов временного хранения в Одинцовском районе (предназначенных отнюдь не только для мебели) владеют представители осевшей в районе чеченской диаспоры, лидеры которой имели связи в Центральной и Одинцовской таможне.

    30 августа замначальника Одинцовской таможни В.Локоть заявил журналистам, что таможня работает в нормальном режиме, хотя у половины из 235 ее сотрудников уже были изъяты личные печати.

    В тот же день, 30 августа, начальник Главного управления по борьбе с контрабандой ГТК А.Клепов сообщил о начале служебного расследования в отношении Балтийской таможни (Санкт-Петербург). Именно оттуда начиналось движение по России мебели, в итоге попадавшей в «Гранд» и «Три кита». Зафиксируем нить от Одинцово (подумаешь, величина!) к Балтийской таможне (вот это уже серьезно). И продолжим описывать «катавасию».

    При этом нарушим хроникальность описания. И позволим себе одно развернутое и крайне важное отступление.

    Глава 14. Схема контрабанды мебели: куда ведут «концы»?

    По утверждению СМИ, контрабанда мебели была выстроена по следующей схеме.

    В основе — серия фирм, расположенных как в РФ, так и на Западе.

    Три германские фирмы — уже названные нами «Максекс» и «Интердойс», а также «Интертрейд» — закупали мебель на Западе и продавали ее в РФ. Здесь эта мебель продавалась и как бы перепродавалась по кругу различными посредническими фирмами и лишь в итоге оказывалась в торговых центрах «Гранд» и «Три кита».

    При этом мебель на Западе закупалась у известных производителей из Германии, Испании и Италии. В частности, у германской мебельной группы «Велле», итальянских фирм «Каппелети», «Бета мобили», «Глория Саллати», «Джанни Тони», «Берлони», испанских компаний «M.A.R.N.», «Индастриас Мартин», «Винсент Сарагоса», французской фирмы «Модуллайнджийн», английского производителя мебели «Аутлайн».

    Проследим некоторые из «засвеченных» в СМИ «мебельных цепочек» и посмотрим, куда и на какие фигуры они нас выводят. Еще раз специально оговорим, что речь идет исключительно об информации, фигурировавшей в СМИ.

    Итак, германская фирма «Интертрейд» (подконтрольная германским партнерам Зуева — отцу и сыну Пфайффле) поставляла мебель компании «Лига-Марс». Эта компания была учреждена по двум потерянным паспортам. Гендиректоры этой фирмы несколько раз менялись. Причем каждый раз ими были лица с потерянными паспортами. Однако такая «виртуальность» не мешала компании «Лига-Марс» быть фактически центральной в деле закупок мебели за границей. При этом путь транспортировки мебели выглядел следующим образом.

    Железнодорожным или морским путем в контейнерах компании «Маэрск Прайвит Лимитед» закупленная мебель доставлялась в морской порт Роттердама (Голландия). Дальше мебель транспортировали морским путем в порт Санкт-Петербурга, где она проходила оформление на Балтийской таможне. Пройдя Балтийскую таможню, мебельные контейнеры на автотранспорте компаний «Трансбизнес-Э» и «Сити-Экспресс» отправлялись на таможенный пост «Наро-Фоминский» в Московской области.

    На этом этапе операции получателем мебели значилась компания «Лига-Марс». Следствие считает, что на Балтийской таможне происходило резкое занижение веса мебельного груза. С точки зрения закона — это действительно стопроцентная контрабанда.

    Далее мебель оказывалась на складах временного хранения в двух деревнях Наро-Фоминского района — Алабино и Кузнецово. Очень знаменитые, надо сказать, деревни! Особенно Алабино. Да и весь район… Когда хотят уйти из поля внимания разного рода органов, то не оседают в районе, где размещены элитные военные части и многое другое. А размещают в таком районе нечто сомнительное только тогда, когда в этом есть прямой однозначный смысл. Когда издержки от «засветки» ниже приобретений от «прикрытия». Так ведь?

    Но продолжим слежение за «засветками», лихорадочно вываленными во всевозможные СМИ в связи с беспрецедентной остротой конфликта.

    Быстрому прохождению таможенных процедур и беспроблемному движению способствовала компания «СЭФ Транс». Учредителем «СЭФ Транса» был А.Саенко — тот самый, которого впоследствии арестовали. А руководителем был П.Стрепков — тот самый, которому в 2006 году Зайцев предскажет проблемы с правоохранительными органами.

    Складированную мебель «Лига-Марс» перепродавала фирме ООО «Бастион», после чего шла серия перепродаж мебели фирмами-посредниками друг другу. В числе этих фирм называют ООО «Бистах», ООО «Лорпа MX», ООО «Магистраль» и т. д. После серии перепродаж мебель оказывалась в торговых центрах «Гранд» и «Три кита».

    С помощью серии таких перепродаж решалась задача легализации контрабандно ввезенной мебели и купировалась возможность конфискации товара со стороны таможенных органов.

    Если бы «Гранд» и «Три кита» ввозили мебель сами, то мебель, в случае раскрытия схемы, подлежала бы конфискации как контрабанда.

    Если бы «Гранд» и «Три кита» скупали мебель непосредственно у «Лиги-Марс», то эти торговые дома были бы, формально, «добросовестными приобретателями». Но и в этом случае, при наличии прямой связки ««Лига-Марс» — торговые дома «Гранд» и «Три кита»«, все равно могли возникнуть «нежелательные вопросы».

    А перепродажа мебели через третьи-четвертые-пятые руки не только снимала эти лишние вопросы, но и запутывала возможное следствие.

    То есть отказать операторам в специфическом профессионализме — нельзя.

    При этом существовавшая чуть ли не исключительно на бумаге «Лига-Марс» не только осуществляла масштабную внешне- и внутриэкономическую деятельность, но и имела связи с зарубежными банками.

    «Лига-Марс» имела контракт на поставку мебели с американской компанией «Согра Интернешнл» (Sogra International). Согласно этому контракту, «Лига-Марс» должна была перечислить 5 млн. 125 тыс. долларов на счет «Согра Интернешнл» в Нью-Йорке (№ 987-038-192-065, филиал The Chase Manhattan Bank на Пятой авеню) или в Риге (счет № 60200189015, Lateko Bank).

    В контракте указан адрес «Согра Интернешнл»: 9229 Queen Boulevard, Rego Park, New York 11394. Однако, как утверждают СМИ, по данному адресу никакой фирмы «Согра» не существует. А вот счета и переводы денег, в отличие от адресов, были вполне реальны. Более того, к счету имели непосредственное отношение некие А.Констин и А.Гарен, фигурировавшие в деле «Бэнк оф Нью-Йорк»… Опять этот самый «Бэнк оф Нью-Йорк»! (рис. 65)



    Рис. 65

    Есть и иные весьма интересные подробности деятельности «Лиги-Марс» и связанных с ней персонажей. Поставки мебели Для «Лиги-Марс» на внутрироссийском рынке осуществляла фирма «Союзстройтехсервис». Секретарем склада временного хранения этой фирмы была некая Пирогова. Эта Пирогова одновременно работала в фирме «СЭФ Транс».

    При этом Пирогова в свое время выдавала доверенность на пользование собственным автомобилем ВАЗ-2109 некоему Лисицыну. А этот Лисицын был не кем-нибудь, а сотрудником таможенного поста «Наро-Фоминский». Якобы этот Лисицын участвовал в истории по возвращению арестованной мебели компании «Лига-Марс». История мелкая. И важная лишь потому, что снова возвращает в далеко не мелкий Наро-Фоминск. И таких возвратов более чем достаточно.

    Однако, кроме мелких историй, есть и гораздо более крупные.

    Все та же «Новая газета» — рекордсмен по фактологии в этом вопросе — публикует 6 декабря 2004 года материал Р.Шлейнова. По роду профессии я не могу абсолютизировать ничьи данные. Данные Шлейнова в том числе. Но я должен сказать, что объем данных впечатляет. И даже если все данные — это не более чем грамотная активка объемом в несколько томов, — активка качественная. А журналист прекрасно работает.

    Я, между прочим, не утверждаю, что это активка. Я просто обязан ко всему, что не является фактом, относиться как к мифу. А также проводить какие-то сопоставительные рефлексии.

    Рассмотрим два утверждения.

    Утверждение № 1 — Ю.Щекочихин решился «засветить» опасную информацию по поводу «Трех китов». Его за это безжалостно и изуверски убили. Я, кстати, не солидаризируюсь с этим утверждением. Юридически тут пока ничего не доказано. Впрочем, если принять данное утверждение как отвечающее реальности, то понятно, почему не доказано. В любом случае, утверждение № 1 именно таково.

    Утверждение № 2 — Р.Шлейнов снова «засвечивает» опасную информацию по поводу «Трех китов».

    В чем несоответствие двух утверждений? В том, что Р.Шлейнов не повторяет судьбу Ю.Щекочихина. Значит «либо — либо». Либо Р. Шлейнов «засвечивает» информацию, не представляющую опасности. Либо Ю.Щекочихин пострадал не по «трехкитовой» причине.

    В чем дефект моей логики?

    Истерики и провокаторы начнут орать: «Ах, ему надо, чтобы пострадал Шлейнов!»

    Это полная и мерзкая чушь!

    Мне нравится, как простроены работы Шлейнова. Я никогда не выступал как враг журналистских независимых исследований. Вне зависимости от статуса информации Шлейнова я ею широко пользуюсь и не могу не испытывать благодарности к автору. Но я занимаюсь аналитикой элиты. А такое занятие, не отменяя человеческих чувств, не позволяет подменять этими чувствами логику.

    Если принять версию с «трехкитовым» ударом по Щекочихину (а ее можно и не принимать), то по закону элитной игры отсутствие удара по Шлейнову означает, что его материалы у игроков экстремального раздражения не вызывают.

    Ну, не вызывают и все! Мало ли почему не вызывают? Это же необязательно значит, что Шлейнов ангажирован. «Так легла карта». Но легла-то она так. А нас только это и интересует.

    Ведь надо признать, что материалы Шлейнова — это не аналитические рефлексии, подобные тем, которые я сейчас осуществляю. Шлейнов предъявляет жгучий первичный материал. Причем именно такой, на который сейчас игроки реагируют наиболее болезненно… Номера счетов и прочие фактурные прелести… Которые меня, например, абсолютно не интересуют… Но участников игры именно это по определению задевает больше всего. Почему они не наносят удар?

    Слава богу, что не наносят, и дай бог здоровья Шлейнову. Но с точки зрения науки (а теория элит — это наука) любопытствующих индивидуумов, страстно служащих делу «разгребания грязи» и затрагивающих при этом чьи-то крупные интересы, — карают.

    Я Юрия Щекочихина знал с детства. И глубоко скорблю по поводу его смерти. Хотя мы и разошлись по политическим соображениям — какая к черту политика в подобного рода трагических коллизиях? Просто скорблю, и все. Но пример Щекочихина как научный пример просто доказывает, что Щекочихин играл неправильно, а Шлейнов правильно. Это не упрек и не похвала Шлейнову. Это научная констатация.

    Отсюда и мое отношение к его информации. Двойственное отношение. И очень осторожное в силу вышеуказанного. И особо внимательное в силу этих же причин.

    Специализация Шлейнова явно адресует нас к обмену информударами, осуществляемому в режиме элитной нетранспарентной схватки. Статья Шлейнова (одного из информоператоров этой схватки) называется ««Семейные» и «питерские» сидят на одном стуле».

    «Гвоздь» материала — большие отрывки из протокола допроса свидетеля по уголовному делу о контрабанде мебели В.Буркова, проведенного Следственным комитетом при МВД России 22 ноября 2000 года.

    Тут все интересно. И то, как лихо независимые журналисты оперируют следственными документами (откуда они их получили?), и то, каким именно протоколом пользовался Шлейнов.

    Это — протокол допроса от 22 ноября 2000 года. Допрос начат в 13 часов 02 минуты, окончен в 14 часов 30 минут.

    Но уже около 16 часов того самого дня 22 ноября в Следственный комитет при МВД прибежали прокурорские чины, которые и изъяли все документы по «Трем китам» и «Гранду». То есть, видимо, это был последний допрос по этому делу. И тем он нам очень интересен!

    Фамилия милицейского следователя, проведшего допрос, в материале Шлейнова умышленно пропущена. И это очень показательно! И столь же странно. Любой желающий восстановит фамилию. А ее сокрытие — не оправдание, а обвинение для следователя. Доказательство того, что материал дал, а фамилию попросил не указывать. Но опять же — Шлейнову-то что? Ему главное — получить ценный материал и выполнить условия тех, кто дает. Итак, фамилия следователя не указана. А вот фамилия допрашиваемого — названа. Более того, Шлейнов дал ему краткую и весьма яркую характеристику:

    «Бурков Владимир Игоревич — в 90-х работал в одной из фирм «Внешэкономсервиса» Торгово-промышленной палаты СССР, затем в различных коммерческих структурах, с 1999 года был председателем совета директоров ГУП «Госресурс» ГУИН Минюста РФ (поставляет продукты и прочее для системы исполнения наказаний, отмечен ряд скандалов с этими поставками). С 2003 г. — первый замглавы Госкомрыболовства. Некоторое время по распоряжению тогдашнего премьера Касьянова временно исполнял обязанности председателя рыбного ведомства.

    О Владимире Буркове не раз писали как об учредителе терминала «Стройтерминалсервис», на который посыпались блага по воле известного генерала Орлова — помощника главы МВД Рушайло. Этот терминал упоминался в связи с несколькими уголовными делами о контрабанде, которые ничем не закончились. Кроме того, шесть депутатов Госдумы (Геннадий Гудков, Виктор Илюхин, Александр Хинштейн и др.) официально сообщали Генпрокурору Устинову и директору ФСБ Патрушеву о том, что Владимир Бурков, будучи руководителем Госкомрыболовства, как будто ежемесячно перечислял «в фонд» Михаила Касьянова около 5 млн. долларов».

    А вот расширенная цитата из показаний самого Буркова (все купюры и примечания в тексте принадлежат «Новой газете»):

    «По существу заданных вопросов свидетель показал: 12 августа 2000 г. мне позвонил в офис <… > Жуков Евгений Николаевич. Он является моим знакомым. По моим сведениям, он является офицером ФСБ. Жуков Е.Н. попросил меня выйти на улицу. Я вышел, и Жуков представил мне молодого человека как сотрудника госпредприятия «Промэкспорт» (впоследствии «Рособоронэкспорт», структура, осуществляющая торговлю российским оружием и военной техникой. — Р. Ш.) и попросил выслушать его и если я смогу, то оказать тому посильную помощь <…>. Молодой человек представился мне как Андрей, спросил, есть ли у меня связи в УБЭПе ГУВД МО среди руководящего состава. Я сказал, что, к сожалению, в этом вопросе я ничем не могу ему помочь. После этого мы расстались. Андрей говорил, что у него проблемы, связанные с проверкой УБЭПом его организации, расположенной в Наро-Фоминске <…> (в УБЭП ГУВД Московской области начинали «трехкитовое» разбирательство, там находилось множество интересных материалов, включая прослушки телефонных переговоров героев «трехкитового» дела, которые мы уже публиковали, подробнее см. сайт «Новой». — Р. Ш.).

    Второй раз мы встретились в офисе на ул. Ильинка после звонка Андрея <…>. Эта встреча состоялась 29 августа 2000 г. и продолжалась 10–15 минут. В ходе встречи Андрей сказал, что его проблемы не кончились, и предложил мне сотрудничество в бизнесе: в сфере таможенного оформления грузов <…>. Больше я Андрея не видел. Позже я узнал, что у Андрея фамилия — Саенко. На вторую встречу Андрей приходил не один, а с Мирошниковым, с которым и познакомил меня на данной встрече. Мирошников дал мне визитку, где была указана его должность: генеральный директор ДГУП «Промэкспорт-ТБ» (впоследствии ДГУП «Рособоронэкспорт-ТБ». — Р. Ш.). Разговор с Мирошниковым не касался дел Андрея <…>.

    С Жуковым Е.Н. меня познакомили года три назад. У него в записной книжке может быть мой телефон. Близко я его не знал. Когда я с ним познакомился, мне его представили как действующего сотрудника ФСБ РФ».

    Что следует из этих шлейновских данных?

    Что есть некий стопроцентно касьяновский человек по фамилии Бурков. Что этот человек, занимавшийся разными вещами, наиболее засвечен на «рыбной» тематике. И не просто на «рыбной», а на «касьяновско-рыбной» («касьяновско-рыбная» тематика очень оживленно обсуждается самыми разными СМИ). При этом Бурков не просто рыбный предприниматель (посредник, оператор или как хотите еще). Он еще и политический спонсор Касьянова (передавал ему для занятий политикой очень крупные «рыбные» суммы).

    Бурков, оказывается, связан не только с Касьяновым, но и с Орловым. Милицейским генералом, обвиненным в разного рода «шалостях» и очень близким к тогдашнему главе МВД В.Рушайло.

    То есть «плохой» Бурков связан сразу с двумя «плохими» людьми — Касьяновым и Орловым (читай — Рушайло). Но связан он еще и с третьим «плохим» человеком — Саенко. Как именно он связан, отдельный вопрос. Не то чтобы уж как-то особенно прочно связан, но связан.

    А еще в истории обнаруживаются некие люди, занимающиеся не рыбой, а оружием. И обнаруживаются они, представьте себе, в окрестностях «трехкитового дела»! И где-то поблизости от «плохих» людей по фамилиям Касьянов и Орлов. То есть Касьянов и его «система» играют и в рыбную, и в мебельную, и в оружейную ИГРУ.

    При этом совершенно понятно, что в оружейную игру такая «система» не может играть по отмашке Орлова, Рушайло или даже Касьянова. Шлейнов и называет разного рода знаковые структуры, которые должны заниматься оружейной тематикой — и занимаются ею. Только вот оказывается, что все это как-то вместе. И оружие, и рыба, и мебель. В этом, в сущности, и состоит мессидж Шлейнова. Что есть не только «плохие» Орлов, Рушайло и Касьянов и не только «плохой» Саенко, но еще и «плохие» оружейники. Мол, сами и догадывайтесь, какие.

    Впрочем, почему «сами догадывайтесь»? Для мало-мальски осведомленных экспертов не составляет особого труда понять, через кого премьер Касьянов (а также другие упомянутые фигуры) может оперировать на очень специфическом оружейном рынке.

    Но Шлейнов идет еще дальше. И тянет нитки от данной «плохой компании» в часть окружения президента Путина. Мол, эта часть окружения замарана в «касьяновщине». То есть в политической крамоле.

    Одновременно по факту существует другая часть окружения, которая в этом не замарана. Так я понял материал Шлейнова.

    Если я прав (а жизнь сложнее аналитической логики, и я могу быть не прав), то ОБЪЕКТИВНО (не хочу ни в чем обвинять Шлейнова) данный материал является информационным обеспечением элитной игры. Поскольку он насыщен фактурой и деталями, то такой тип обеспечения элитной игры называется «сливом». Тем-то материал и интересен. Одна элитная группа «сливает» материал на другую. Обе группы должны быть очень элитными и иметь примерно равный вес. В противном случае «слива» не будет. А будет то, что случилось с Щекочихиным, который выпал из элитного игрового контекста.

    Я никоим образом ни в чем не обвиняю Шлейнова. Обвинять или восхвалять кого-то — это не моя профессия. Моя профессия — дешифрировать элитные ходы по неким следам. В том числе, и по следам под названием «высказывания».

    Для меня, например, участие Шлейнова в некоей элитной игре — огромный плюс. Потому что тогда, отслеживая его высказывание, можно что-то реконструировать в игровой логике.

    Например, Шлейнов в «Новой газете» от 9 сентября 2002 года подробно рассказывает об анонимном письме в адрес главы МВД Грызлова, датированном мартом 2002 года. (Это письмо Шлейнов упоминает и в статье от 6 декабря 2004 года, фрагменты которой мы только что рассмотрели.) Хотя письмо анонимное, Шлейнов почему-то уверенно сообщает, что его писали с подачи «правой руки» Рушайло — генерала Орлова, который к тому моменту уже находился в розыске.

    В письме говорилось следующее:

    1. Фирму «Лига-Марс» контролируют П.Стрепков и А.Саенко.

    2. Стрепков и Саенко контактируют с одним из замов полпреда в ЦФО (фамилия не называется), высокопоставленными сотрудниками ФСБ, а также с руководством «Рособоронэкспорта».

    3. Саенко (на момент написания письма) был заместителем директора ГУП «Рособоронэкспорт-ТД» (дочерняя структура «Рособоронэкспорта», отвечающая за таможенное оформление и прохождение экспортируемой из РФ военно-технической продукции).

    4. О директоре «Рособоронэкспорт-ТД» С.Мирошникове авторы письма сообщали, что он в начале 1990-х годов скрывался в Германии от уголовного преследования в РФ. Причина преследования — дело о незаконной торговле оружием. Правда, сам Шлейнов оговаривается, что это утверждение не нашло своего фактического подтверждения.

    5. В 2001 году «Рособоронэкспорт-ТД» выступил в качестве соучредителя склада временного хранения ООО «Транспортно-экспедиционный терминал». Однако большей частью акций (51 %) владели некие английские компании — «Монтапо Индастрис, ЛТД» и «Продент».

    6. К ООО «Транспортно-экспедиционный терминал» имеют отношение некие лица, участвующие и в сюжете с «Тремя китами».

    7. С помощью ООО «Транспортно-экспедиционный терминал»… Ну, тут нужна прямая цитата из Шлейнова! Вот она: «Неизвестные авторы письма к Грызлову уверяют, что таким образом обеспечивается участие иностранных компаний в поставке оружия и техники по линии «Рособоронэкспорта», а терминал под крышей государственного унитарного предприятия в обстановке некоторой секретности вместе с оформлением федеральных грузов пропускает и кое-что коммерческое». Иными словами, сказано, что контрабанда мебели — это просто «крышевая шалость», осуществляемая параллельно с вполне санкционированными (пусть и тайными!) операциями по оружейному экспорту. Но продолжим следить за логикой Шлейнова и авторов анонимных писем.

    8. Саенко наладил хорошие отношения с сотрудником ФСБ Евгением Жуковым (о нем — ниже). При этом брат Жукова — Николай Жуков — ранее являлся сотрудником ПГУ КГБ СССР и имел прямое отношение к поставкам оружия (опять оружие!) в Ливию, Тунис и ряд других стран.

    9. В своих разговорах Саенко любил упоминать руководство ФСБ и тогдашнего первого зампреда ГТК РФ Мещерякова.

    На основании всего вышеизложенного Шлейнов задал такой вопрос: «Имеет ли «Рособоронэкспорт» через свои дочерние структуры отношение к этой контрабандной истории и не использовались ли возможности этой международной сети для нелегальных или тайных, санкционированных государством поставок оружия в некоторые страны?»

    Вопрос, согласитесь, не то чтобы корректный и морально полностью допустимый.

    Что обсуждается-то? Санкционированные государством тайные операции с оружием (пусть и вкупе со всеми сопряженными не вполне корректными обстоятельствами) или воровство? Другая реальность или патология? Поскольку речь идет о поставках оружия, причем о поставках «тайных, санкционированных государством» (цитата из Шлейнова!), то речь идет об этой самой другой реальности. Но ее нельзя обсуждать так, как обсуждается воровство. Ибо в этом деле участвуют люди, которые не самодеятельностью занимаются, а выполняют приказ. И это уже не только (и, видимо, не столько) коррупция. Это главное, что обнаруживается на стыке фактур и выводов.

    Вслед за этим обнаруживается феномен яростного «прорывания в широко открытую дверь». В самом тексте вопроса Шлейнова фактически содержится ответ. И зачем тогда спрашивать?

    И, наконец, обнаруживается неизбежная при рассмотрении подобных вопросов двусмысленность. Она в принципе неустранима. И, осложняя аналитическую работу, не препятствует ей. Тут действует следующий принцип: вы допустили утечку, исходя из каких-то соображений. Утечка на то и утечка, чтобы ее осмысливали. Допустив ее, вы санкционировали осмысление. И даже попросили об оном. Ну, так мы им и занимаемся. Строго в пределах вашего предложения. А уж как мы осмысливаем — это отдельный вопрос. В любом случае — с предельной корректностью и абсолютным приоритетом государственных интересов. А также по возможности строго. И без всяких там компрометационных затей.

    Ну, это мы. А автор как источник фактур? При всем уважении мы не можем не констатировать того, что сами фактуры рождают встречные вопросы об источниках особой информированности автора в столь специфических делах.

    Ведь автор-то оперирует донельзя конкретной первичной фактурой. Причем для нас избыточной. Нам бы побольше о «Бэнк оф Нью-Йорк». Но автор сыплет номерами счетов и названиями фирм. Он купается в фактуре и одновременно оговаривает (спасибо за честность), что фактура сильно искажена. Чтобы не сказать — кастрирована.

    А где тогда доказательства, что фактура вообще аутентична и достоверна? Я-то лично верю, что она, как минимум, дозированно достоверна. Но поди вычисли дозу. И поди перейди от веры к верификации.

    Теперь — о близком знакомом Саенко Е.Жукове.

    Суммируя открытые «засветки», о нем можно сказать следующее:

    1. Жуков — подполковник ФСБ, ранее работал в Управлении «Н» Департамента экономической безопасности (ДЭБ) ФСБ РФ.

    2. В Управлении «Н» Жуков курировал Одинцовскую таможню, через которую шла часть потока мебели в «Гранд» и «Три кита». Впоследствии эта таможня была расформирована.

    3. В ДЭБ Жуков дослужился до должности замдиректора департамента.

    4. Впоследствии Жуков стал помощником замдиректора ФСБ Ю. Заостровцева.

    5. По информации Р.Шлейнова, которую он сам тут же называет «неподтвержденной», Жуков якобы успел побывать помощником и другой влиятельной фигуры — В.Иванова (в бытность последнего начальником Управления собственной безопасности ФСБ РФ).

    С 2001 года Жуков ушел в газпромовские структуры, заняв пост вице-президента ОАО «Востокгазпром».

    Судьба же его подопечного Саенко сложилась более трагично. 6 августа 2003 года на него было совершено покушение. Водитель Саенко был убит, а сам он получил тяжелые ранения, однако выжил.

    Все та же «Новая газета» от 11 августа 2003 года устами того же Шлейнова связала покушение на Саенко с серией покушений на различных действующих лиц «трехкитового дела». Вот этот список:

    27.02.2002: В госпитале оказался начальник Центральной оперативной таможни Воробьев, который возбуждал уголовное дело по недостоверному декларированию мебели. На него напали и избили.

    15.03.2002: В Риге напали на П.Полякова — организатора перевозок итальянской мебели для «Гранда» и «Трех китов». Он оказался в реанимации.

    16.03.2002: Черепно-мозговую травму получил сотрудник оперативно-поискового управления Государственного таможенного комитета капитан Юхименко. Он наблюдал за объектом, имеющим отношение к контрабанде.

    В ночь с 16-го на 17.03.2002: Взорвали милицейский автомобиль, который привез домой следователя ГУВД Московской области Ненахову. Она участвовала в следствии на начальном его этапе.

    27.05.2003: В госпитале Бурденко убит свидетель — Сергей Переверзев, президент ассоциации «Мебельный бизнес», который открыто заявлял, что опасается расправы со стороны основного героя «трехкитового дела» — предпринимателя Сергея Зуева.

    Кроме того, Шлейнов сообщил, что скончавшийся тем же летом 2003 года журналист «Новой» Ю.Щекочихин перед смертью собирался в США, чтобы запросить у ФБР материалы той части дела «Бэнк оф Нью-Йорк», в которой фигурирует «трехкитовый след».

    Юрий не понимал, как связаны ФБР и «Бэнк оф Нью-Йорк». Он не историк и не аналитик, а журналист. Но понимает ли Шлейнов, что именно говорит, предоставляя такую информацию? Это называется: спросил и получил ответ. По крайней мере, такая версия ничуть не менее экзотична, чем все остальные.

    А вот как заканчивает Шлейнов свой тогдашний специфический материал:

    «Специально для Генпрокуратуры публикуем список героев дела «Трех китов», кому, по здравому размышлению, угрожает серьезная опасность:

    Павел Стрепков — знакомый Андрея Саенко, тоже учредитель фирмы «СЭФ Транс» (был ее главбухом и руководителем) — звена в мебельной контрабанде, тоже свидетель, потенциальный обвиняемый…

    Андрей Латушкин — был руководителем фирмы «Алъянс-96». Через ее счет в германском банке проходили деньги Питера Берлина на строительство «Гранда». Один из потенциальных обвиняемых…

    Двое российских граждан (назовем их Е. и В.), указанных в немецких документах (полученных Генпрокуратурой в этом году). Германские правоохранительные органы хотят получить информацию и допросить их.

    Евгений Жуков — подполковник ФСБ РФ, знакомый Андрея Саенко, недавний помощник замдиректора ФСБ.

    А.В.Канунникова — подставной декларант контрабандной мебели, следствие не смогло ее найти».

    Смысл концовки — очевиден. В борьбе двух сил («протрехкитовых» и «антитрехкитовых») одна из сил («протрехкитовая сила зла») убивает людей без счета. А другая, видимо, постоянно сажает цветы на их могилах и молится за спасение их душ. Так бывает?

    Но вернемся к упоминаемому Шлейновым (и ныне арестованному) А.Саенко. На момент покушения он уже стал советником генерального директора ГУП «Ростэк».

    ГУП «Ростэк» — это структура Федеральной таможенной службы, крупнейший таможенный брокер в России, обладающий монопольными правами на реализацию конфиската и страхование ввозимых иномарок. Кроме того, «Ростэк» обслуживает все таможенные посты.

    Напомним также, что в 1998 году одно очень важное лицо, занимавшееся той же реализацией конфиската в Санкт-Петербурге, было убито. Я имею в виду крупного администратора с советским прошлым Д.Филиппова, который скончался 13 октября 1998 года — через три дня после того, как против него был совершен теракт в подъезде его дома.

    В любом случае аналитики не могут не понимать, что приведенный «список Шлейнова», конечно, ценен. Но усечен донельзя. А аналитики элиты не могут не понимать и других вещей. Что Шлейнов описывает не банальные криминальные ужасы, а элитные разборки. И что в таких разборках нет места схеме «людоеды против вегетарианцев». Людоеды просто съели бы вегетарианцев и на этом бы все кончилось. Потому что вегетарианцы не могут есть людоедов. Они не питаются мясом (человеческим в том числе). А если две силы находятся в состоянии относительного равновесия в течение долгих лет, то либо они обе представлены людоедами, либо они обе представлены вегетарианцами. А как иначе-то?

    Завершая анализ этих фактур, обратим внимание на то, что в ноябре 2004 года заместителем генерального директора ГУП «Ростэк» по логистике стал давний соратник Саенко П.Стрепков.

    Как это называется? «Все следы ведут в «Ростэк»». А «Ростэк» не только мебелью занимается. Не только и не столько.

    В связи с этим хочу отметить, что многочисленные (и далеко не всегда качественные) «засветки» по делу «Трех китов» и «Гранда» в СМИ позволяют сделать два важных наблюдения.

    Во-первых, дело явно носит транснациональный характер (количество упоминаний о «Бэнк оф Нью-Йорк» нарастает по ходу нашего рассмотрения).

    Во-вторых, это не мебельное дело. В любом случае не мебельное.

    «Новая газета» так прямо и говорит, что в деле были некие оружейные сделки, «санкционированные государством». Может быть, да… Может быть, нет… Если расшифровывать этот пассаж «Новой газеты» до конца, то ясно, что речь идет не об абстрактном «государстве», а о представителях высшей российской власти. Каких именно? Тут наша компетенция кончается. В конце концов, о тайных и санкционированных оружейных сделках заговорили не мы, а «Новая газета».

    Мы же отметим, что если это утверждение «Новой газеты» верно, то «мебельное» дело — это еще и «ящик Пандоры», из которого может посыпаться нечто очень и очень громкое и неприятное…

    И тогда становится понятен весь ажиотаж, который сопутствовал «мебельному» делу, хронику которого мы продолжаем.

    Глава 15. Продолжение мебельного скандала

    После рассмотренных выше первых скандалов лета 2000 года о «мебельном» деле на некоторое время замолчали, хотя сам сюжет продолжал развиваться.

    7 сентября 2000 года было возбуждено дело по факту контрабанды двух партий мебели. 20 октября 2000 года оно поступило в Следственный комитет при МВД РФ и попало к следователю П.Зайцеву, детали мытарств которого нами уже приведены выше. Здесь добавим, что при расследовании, как сообщает «Новая газета» от 19 июня 2006 года, была выдвинута версия об отмывании денег, полученных от нелегальной торговли оружием, нефтью, нефтепродуктами, а также от афер с «чеченскими авизо». То есть такой список, из которого видно, что и теперь далеко не все фигуранты контрабандных схем известны широкой публике.

    22 ноября произошла уже упоминавшаяся нами отправка дела (№ 9285) от следователя Зайцева в Генпрокуратуру. Позже выяснилось, что это произошло через несколько часов после того, как в деле появились документальные данные о причастности к нему ближайших подчиненных Ю.Заостровцева, тогда — начальника департамента экономической безопасности и замдиректора ФСБ.

    Что касается мебельного центра, то он после изъятия мебели на сумму 6 млн. долларов был закрыт на полтора месяца. С.Зуев заплатил 2,5 млн. долларов таможенных пошлин (в бюджет), 450 тыс. долларов штрафов (идущих ГТК) и остался должен еще 2,5 млн. долларов. Таможенники закрыли дело. Мебель вернулась в «Три кита», но не вся. По утверждению представителей «Трех китов», пропало мебели на сумму 3,9 млн. долларов, и потому Зуев отказался доплачивать 2,5 млн. долларов.

    После этого, в январе 2001 года, Управление таможенных расследований с поразительным упорством (Заостровцев еще никуда не ушел и уже проявил себя в этом деле) вновь возбудило дело против «Бастиона» и начало проверки в фирмах С.Зуева, владеющих центрами «Гранд» и «Три кита», — ООО «Альянс-95» и «Альянс-96».

    Со своей стороны, компания «Три кита» обратилась в суд с требованием вернуть 2,5 млн. долларов и 450 тыс. долларов (то есть пошлины и штрафы).

    А летом 2001 года началось обсуждение статусных интересантов. Напомним, что, как сообщила «Новая газета» от 23 июня 2001 года, мебель известных производителей из Италии, Испании, Франции, Англии и Германии доставлялась в Роттердам в контейнерах фирмы «Маэрск Прайвит Лимитед». Оттуда «Маэрск» вез контейнеры в Санкт-Петербург, где на таможне их вес сильно занижался. Далее мебель двигалась на таможенный пост «Наро-Фоминский» и размещалась на подмосковных складах временного хранения Наро-Фоминского района. Эти операции проводились при помощи ООО «СЭФ Транс», которое возглавлял А.Саенко.

    Кроме того, «Новая газета» отдельно обозначала роль в этом процессе Ю.Заостровцева (в тот момент — заместителя директора ФСБ), которая «в том и состоит, чтобы таможня неизменно давала добро». Там же говорилось, что на Лубянке за Ю.Заостровцевым закрепилось прозвище «Три кита».

    Все это увязывалось с тем, что Заостровцев до 1993 года курировал в экономической контрразведке ФСБ Государственный таможенный комитет. В 1993 году он уволился, а в ноябре 1998 года вернулся в экономическое управление ФСБ. А в 2000 году стал еще и замдиректора ФСБ.

    С конца 2000 года и на длительное время Ю.Заостровцев становится одним из главных негативных героев «Новой газеты». 8 августа 2001 года «Новая газета» пишет:

    «В ФСБ циркулирует слух о том, что Юрий Заостровцев, который курировал таможню по линии ФСБ и сохранил массу нужных связей, обеспечивает благополучное растаможивание элитной мебели иностранного производства, поступающей в престижные магазины «Гранд» и «Три кита». Как утверждается, на балтийской и наро-фоминской таможнях мебель становится значительно легче, образуя тем самым немалый денежный ресурс. Утверждается также, что Юрия Заостровцева стали разрабатывать в МВД после того, как у него возник конфликт с Владимиром Рушайло по поводу одного из весьма близких министру банков…».

    Напоминаем, что В.Рушайло был освобожден от должности главы МВД 28 марта 2001 года и сразу же назначен главой Совета Безопасности РФ. И уже после этой отставки состоялся информационный залп по Заостровцеву. Интернет-агентство АПН (ссылки на публикацию датированы осенью 2001 года) в связи с этим утверждало, что настоящие стороны «мебельного» конфликта — это Ю.Заостровцев и первый зам Устинова Ю.Бирюков, с одной стороны, и В.Рушайло и М.Ванин, — с другой.

    Мы же, проведя аналитическую ревизию фактур, их сепарацию, технологическую критику и сравнительно-типологический анализ, решаемся утверждать следующее. РЕДУЦИРОВАТЬ КОНФЛИКТ ДО УРОВНЯ, УКАЗАННОГО В ЖУРНАЛИСТСКИХ РАССЛЕДОВАНИЯХ, ПРОВОДИМЫХ «НОВОЙ ГАЗЕТОЙ» И ДРУГИМИ ИЗДАНИЯМИ, — ЗНАЧИТ ПОЛНОСТЬЮ ИЗВРАТИТЬ СУТЬ ВОПРОСА.

    А извращение — часть игры. Любая редукция — часть игры. Одна элитная группа хочет выделить один фокус дела. Другая — другой. Никак нельзя сказать, что версия с Рушайло и прочими все описывает в полном объеме. Ведь бурное развитие «трехкитового дела» продолжалось в течение длительного периода после ухода Рушайло из МВД.

    Однако эта версия — не случайна. Очень важно, кто эту версию продвигал. Опять же — не злокозненно уводил от настоящего следа, а честно и добросовестно продвигал. Редукция рождалась, я убежден, вопреки воле расследующего. Это свойство самодостаточных фактур. Фактуры гипнотизируют. Ведут за собой. Если нет методологической базы и аппарата, ничего другого просто не может быть. Сколько раз я видел, как фактуры уводили неизвестно куда людей с гениальной памятью, абсолютно доброкачественной моралью, живым и жадным умом. Я уже описал это в общем виде, говоря о трагедии параполитики. И противопоставляя эту трагедию конспирологическому синдрому.

    Итак, фактуры и результаты. Версия, которую мы сейчас анализируем, не принадлежит одному лишь Шлейнову. Одной из главных фигур, продвигавших ее в СМИ, был известный журналист А.Хинштейн.

    В сентябре 2001 года А.Хинштейн опубликовал в «Московском комсомольце» ряд статей с обвинениями чиновников ГТК в коррупционных связях с бывшим помощником В.Рушайло А.Орловым. В одной из статей серии «Наследство черного регента» (от 19 сентября 2001 года) Хинштейн приводит фрагмент из некоего диалога между зампредом ГТК Б.Гутиным и С.Зуевым, переданного этим последним А.Хинштейну. В диалоге Гутин говорит (судя по тексту, Зуеву):

    «Единственное, что могу вам сказать: мы действовали не по своей воле. Нам приказали вас мочить.

    — Кто?

    — (Гутин): Вы прекрасно знаете, кто. Отношения с Орловым у вас ведь не сложились…

    — Он так прямо и сказал: Орлов? — переспрашиваю я у бизнесмена Зуева, руководителя двух крупнейших в области мебельных центров — «Гранда «и «Трех китов».

    Зуев кивает:

    — Именно так. Таможня, мол, здесь ни при чем. Все это — дело рук Орлова.

    — Но разве таможенники подчиняются МВД?

    — Орлову подчинялись все…».

    Далее Хинштейн утверждает: «Именно Орлов был непосредственным мотором всей этой акции. Таможенников попросту использовали в качестве грубой рабочей силы».

    И дело, над которым работал следователь Зайцев, находилось именно под личным присмотром Орлова — вплоть до вызовов им к себе свидетелей по делу.

    То есть Хинштейн в сентябре 2001 года фактически выступает адвокатом Зуева как «жертвы» Орлова.

    Но очень скоро Хинштейн фактически превратится чуть ли не в главного обвинителя Зуева. И это — парадокс, который невозможно объяснить «общеведомственными» пристрастиями Хинштейна.

    Хинштейн этих пристрастий не просто не скрывает. Он их всячески манифестирует. Он стал известным журналистом именно потому, что занялся спецслужбистской тематикой. И уж никак не с позиции «журналист против спецслужб». Но если начинается война внутри ведомства, то общеведомственных пристрастий уже недостаточно. Нужно позиционироваться более тонко. Например, за группу Заостровцева или против нее. Именно это тонкое (в итоге «антизаостровцевское») позиционирование и превратило А.Хинштейна, как мне кажется, в одного из главных разоблачителей по делу «Трех китов». Но тогда вопрос о позиционировании А.Хинштейна носит характер частной (важной, но не безусловной) подсказки. Намного важнее, как структурированы воюющие спецслужбистские группы. Или, если еще точнее, как на тот момент раскололась сама Лубянка. И Лубянка ли?

    Есть версия, согласно которой весной 2001 года глава ФСБ Патрушев передал президенту Путину концепцию экономической безопасности России, написанную Ю.Заостровцевым. Согласно документу, ГТК и вновь создаваемую финансовую разведку предлагалось подчинить Минфину, а их руководителям придать ранг первых замов министра. На пост председателя ГТК предлагался сам Ю.Заостровцев. Однако, по этой версии, план Заостровцева удалось похоронить А.Кудрину, убедившему Президента в несостоятельности концепции. Если это так, то Ю.Заостровцева атаковал А.Кудрин, а не какая-то внутрилубянская группа.

    Но есть основания считать, что отсылка к Кудрину — маневр для отвода глаз. Ровно такой же маневр — версия, согласно которой «мебельное дело» — это удар по Патрушеву и Заостровцеву, которые вознамерились «подмять» под себя таможню. Почему мы имеем право говорить о лукавстве? ПОТОМУ ЧТО В РЕШАЮЩИЙ МОМЕНТ ПИСЬМО ТОГДАШНЕМУ ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ РФ М.КАСЬЯНОВУ, В КОТОРОМ СОДЕРЖАТСЯ ПРЯМЫЕ ОБВИНЕНИЯ В КОНТРАБАНДЕ В АДРЕС ВЛАДЕЛЬЦЕВ «ГРАНДА» И «ТРЕХ КИТОВ» (А ЗНАЧИТ, КОСВЕННО И Ю.ЗАОСТРОВЦЕВА), ПОДПИСАЛ ЛИЧНО ДИРЕКТОР ФСБ Н.ПАТРУШЕВ, А НИКАКОЙ НЕ КУДРИН!

    И это не версия, не сплетня, а факт. Данный факт говорит о том, что нет никакой единой «партии чекистов». Ну, нет и все тут!

    О том, что этого нет, говорят и факты, и аналитические выкладки, и герменевтика высказываний.

    Но нет и другого! Нет бесконечно дробящейся субстанции. Элитной россыпи, состоящей из огромного числа групп и группочек, занятых лакомыми для них мелочами. Нет монолита, но нет и хаоса. Что же есть?

    Есть большие группы, сплоченные отнюдь не ведомственной пропиской, а какой-то системой собственно элитных скреп. Какой же именно системой? Унаследованной от СССР? Новой? Сугубо автохтонной? С транснациональным присутствием? Это нам еще предстоит выяснить. Пока же признаем, что ничего нельзя понять в данной истории (как и во многих других) без перехода на подобный тип описания.

    Признав же, вернемся к хронологии конфликта.

    24 сентября 2001 года Генпрокуратурой было возбуждено уголовное дело о превышении таможенниками служебных полномочий. Им бы затихнуть!

    Однако уже 28 сентября сотрудники управления таможенных расследований ГТК опечатали склады двух поставщиков «Трех китов» — ООО «Экспомебель» и ООО «Торкомм». При этом сотрудники ГТК попытались вывезти опечатанной мебели на сумму 1 млн. долларов, но сделать это не удалось, так как юристы «обиженных» компаний добились запрета на вывоз мебели в Мосарбитраже.

    10 октября 2001 года на страницах все того же «МК» появилось открытое обращение С.Зуева к Генеральному прокурору России В. Устинову.

    Зуев писал: «Обращаюсь к Вам от лица пятитысячного коллектива и поставщиков крупнейших магазинов по продаже мебели ТК «Три кита» (Одинцовский район Московской области) и МЦ «Гранд» (г. Химки) с просьбой остановить беспредел, творимый отдельными должностными лицами ГТК». Далее следовал подробный список притеснений и описание ущерба, нанесенного мебельной группе.

    11 октября Московский арбитражный суд удовлетворил иск компании «Три кита» с требованием вернуть «излишне уплаченную сумму» в 2,5 млн. долларов. Однако денег компания не получила. По отзыву из ГТК, они уже ушли в бюджет.

    Согласитесь, налицо качели. То есть затяжная война двух спецслужбистских элитных «внутренних партий», фактически равных по своей силе. Причем война, в которой никто не хочет не только капитулировать, но даже идти на какой-либо компромисс.

    15 октября 2001 года в агентстве «Интерфакс» состоялась пресс-конференция руководителей правоохранительного блока ГТК о раскрытии контрабандистской сети, ключевое место в которой занимал С.Зуев. В числе выступавших были начальник управления таможенных расследований А.Константинов и его первый заместитель М.Файзулин. Вместо начальника главного управления по борьбе с контрабандой Б.Гутина, находившегося на больничном, присутствовал его заместитель Г.Федечкин.

    На следующий день в газете «Коммерсант» появился комментарий на тему о том, что за борьбой вокруг мебельного дела скрывается конфликт между Б.Гутиным и Ю.Заостровцевым. Подчеркивалось, что фирмы-соучредители «Трех китов» и «Гранда» принадлежат отцу Ю.Заостровцева, работнику КГБ в отставке Е.Заостровцеву, также бывшему в свое время куратором таможни.

    Был ли Заостровцев-старший куратором таможни или нет… Пусть это останется на совести «Коммерсанта». Мы анализируем высказывание. И то, куда это высказывание метит. Ни больше, но и ни меньше.

    «Коммерсант» далее указывает на то, что до своего возвращения в ФСБ Ю.Заостровцев работал в «Тверьуниверсалбанке», которым тогда руководил Н.Рыжков — бывший предсовмина СССР и тесть Б.Гутина.

    Теперь понятнее, куда высказывание метит. Речь идет о такой раскрутке, в которой может разместиться все, что угодно. В том числе и Ее Величество Большая Игра.

    История на глазах обрастала нюансировками, адресующими к советской эпохе. Но никто не обращал на это внимания.

    Подробное рассмотрение истории вхождения таможни в Совет Министров СССР и подлинного элитного значения этой институциональной инновации увело бы нас совсем далеко. Здесь надо только отметить, что завершение деятельности Заостровцева в «Тверьуниверсалбанке» в 1996 году проходило далеко не спокойно. В череде тогдашних публичных скандалов всплыло имя компаньона Заостровцева по ЧОП «Титан-Б», некоего Прунцева, который якобы поставлял оружие чеченским боевикам. Кроме того, по утверждению спецкора «Новой газеты» О.Лурье, конкретные операции с оружием в интересах Заостровцева осуществлял не кто иной, как А.Саенко.

    Никак нельзя считать, что эти обстоятельства не имели отношения к «мебельной» теме. Уже в ноябре 2001 года в прессе появились утверждения, что в тот период Саенко, про которого пресса постоянно (может быть, тенденциозно, а может быть, и нет) пишет «известный своими связями с солнцевской ОПГ», опекал ту самую (прикрытую ГТК) Одинцовскую таможню.

    Здесь следует указать, что в информационном залпе по Заостровцеву интересно не только (и даже не столько) то, с каких постов он уходил, куда возвращался и кому кем приходится, но и то, с какой страстью все необъятное «мебельное дело» сводилось тогда в СМИ только и именно к данной фигуре. Так или иначе, но свой пост замдиректора ФСБ Заостровцев сохранял до марта 2004 года (когда он ушел во Внешэкономбанк).

    Далее, одновременно с пресс-конференцией руководства ГТК в «Интерфаксе», 15 октября 2001 года, в Санкт-Петербург прибыла комиссия ГТК. В тот же день потеряли свои должности глава Северо-Западного таможенного управления (СЗТУ) В.Шамахов, начальник службы собственной безопасности СЗТУ М.Прокофьев и начальник Балтийской таможни А.Пучков.

    Нельзя не отметить одну — просто «зеркальную» — параллель между развитием «трехкитового дела» в 2001 и 2006 годах. В 2001 году В.Шамахов был лишен должности главы Северо-Западного таможенного управления. А в 2006 году…

    17 июня 2006 года «Коммерсант» сообщил о том, что первый замглавы ФТС В.Шамахов отправлен в отпуск, а значительная часть его полномочий передана новому замглавы ФТС А.Малинину.

    Газета напоминает, что Шамахов уже увольнялся из таможни в 2001 году, но в 2004 году вернулся туда же. И не как-нибудь, а по указанию Путина. Причем тогда его рассматривали в качестве возможного преемника экс-глав ГТК-ФТС Ванина и Жерихова. Более того, по данным «Коммерсанта», Шамахова категорически не устраивает отставка (в которую может плавно перетечь его отпуск), и он в ближайшее время может выйти из отпуска.

    И еще одна аналогия между 2001 и 2006 годами. Одним из «гонителей» (сознательных или мотивированных приказом сверху — вопрос отдельный) «Трех китов» и «Гранда» в 2001 году был тогдашний зампред ГТК Б.Гутин.

    А теперь — вновь в 2006 год.

    Как мы уже говорили, 12 мая 2006 года, в один день с перестановками в таможне и ФСБ, спикер СФ С.Миронов подписал представление на досрочное прекращение полномочий четырех сенаторов. Одного из этих сенаторов звали… Правильно, Б.Гутин!

    Просто бросается в глаза, что Гутина атакует группа, в которую входит Устинов. А как иначе можно интерпретировать происходящее? А потом наступает время контратаки.

    2 июня 2006 года Совет Федерации отправляет в отставку Устинова. И почти тут же — 14 июня — происходят аресты фигурантов по делу «Трех китов». Тех самых фигурантов, «гонителем» которых в 2001 году был Гутин. Согласитесь, это нельзя расценивать как случайное совпадение.

    Но продолжим хронику «трехкитового» долгоиграющего конфликта.

    В конце октября 2001 года было открыто новое уголовное дело. Его возбудила — по 39 эпизодам уклонения от уплаты таможенных платежей в особо крупных размерах при реализации мебели в ТЦ «Три кита» и «Гранд» — Центральная оперативная таможня. Однако в начале ноября начальник управления по надзору за исполнением налогового и таможенного законодательства Генпрокуратуры А.Беляков письменно потребовал от зампредседателя ГТК Б.Гутина передать это дело ему. Был назван и срок передачи — до 14 ноября. Однако 15 ноября дело все еще не было передано.

    20 ноября 2001 года газета «Версия» написала: «Мебельное дело начиналось с чеченского следа. Судя по всему, на этом оно и заканчивается». Имелись в виду известные лидеры чеченской диаспоры в Подмосковье братья Халидовы, один из которых, Арби, «находится в неплохих отношениях с замначальника Управления Генпрокуратуры по расследованию особо важных дел Русланом Тамаевым». Оказывается, накануне проверки «Трех китов» велось дело «Абрек», и оно показало, что часть денег от контрабанды мебели использовалась на лечение жителей Чечни от контузий и огнестрельных ранений — как за рубежом, так и в России.

    А 22 ноября 2001 года «Новая газета» нанесла новый удар. Для нее уже и фигура Заостровцева оказалась недостаточно крупной. А потому тут необходима точная цитата.

    «В СМИ Игоря Сечина все чаще называют руководителем некоего теневого кадрового кабинета. Именно оттуда, как считают многие журналисты, Генпрокуратура и Счетная палата получают указания, на кого еще «наехать» с проверками. Целями выбраны МПС, МЧС и ГТК. Ни у кого при этом не возникает сомнений, что Сечин и K° действуют по приказу Владимира Путина».

    Дальше особо оговаривалось: «Похоже, сам Путин претензий к жертвам развернутой Сечиным травли не имеет».

    Подчеркнем, что этот наезд «Новой газеты» датирован 2001 годом, когда в принципе фигура Сечина мало обсуждалась. И продолжим хроникальное рассмотрение сюжета.

    26-27 ноября 2001 года Генпрокуратура предъявила официальное обвинение начальнику Таможенной инспекции А.Волкову и первому заместителю управления таможенных расследований и дознания ГТК М.Файзулину «в превышении должностных полномочий с причинением тяжких последствий» (ст. 286-3 УК РФ).

    30 ноября было прекращено дело ГТК против «мебельщиков», переправленное ведомством Устинова в Мосгорпрокуратуру с письменным указанием «рассмотреть и прекратить».

    А 7 декабря уже было закончено предварительное расследование дела против сотрудников таможни.

    В ответ офицерское собрание таможенников направило Генпрокурору Устинову заявление в защиту Файзулина и Волкова с… предложением о возбуждении уголовных дел против множества сотрудников ГТК: «Мы считаем, что их (Файзулина и Волкова) действия полностью соответствуют целям и задачам, поставленным перед ГТК… В связи с этим просим предъявить нам аналогичное обвинение». В списке из 51 «подписанта» — зампреды ГТК Гутин и Межаков, а также начальники ключевых управлений ГТК.

    10 декабря «Московский комсомолец» задался вопросом: почему уголовное дело № 88013 (дело таможни против мебельных фирм) курирует первый заместитель Генпрокурора Бирюков, «который не скрывает своих связей с чеченцами»? Этот вопрос отсылал к материалам, опубликованным «МК» в ноябре того же 2001 года. Там излагалась история о том, как после взрыва в Москве на «Пушкинской», в рамках разработки подозреваемых в причастности к взрыву и с санкции зампрокурора Москвы Ю.Семина, была проведена серия обысков. В том числе — у полномочного представителя главы Чеченской Республики при Президенте РФ А.Магомадова. На следующий день после обыска Магомадов уже был у первого зама Генпрокурора Бирюкова. После визита все изъятое у Магомадова ему немедленно возвратили, а Семина вызвали «на ковер».

    Что такое элитные чеченцы с подобными «выходами наверх»? Это игровые инструменты, не более. Кто использует эти инструменты? Все те же внутренние элитные партии.

    14 февраля 2002 года «мебельный сюжет» оказался, как мы упоминали ранее, темой слушаний Комитета Госдумы по безопасности. А в последующие месяцы началась уже рассмотренная нами эпопея вокруг следователя П.Зайцева.

    В марте 2002 года дело о контрабанде мебели возобновляется на основании депутатского запроса. Но при этом дело переходит в другие руки: его расследование поручается прокурору из Ленинградской области В.Лоскутову, которого для этого привлек лично В.Путин.

    А вот теперь — основной и неопровержимый факт, который замыкает наши аналитические пунктиры.

    15 мая 2002 года Генпрокурор В.Устинов, выступая в Совете Федерации, говорит, что сотрудники ГТК Волков и Файзулин «уличены в злоупотреблении», и называет СМИ и депутатов, которые защищают Волкова и Файзулина, «ангажированными» и «стремящимися увести от уголовной ответственности преступников».

    Об этом выступлении рассказали почти все мало-мальски значимые отечественные СМИ. А, например, «Газета» от 16 мая 2002 года разместила на своих страницах наиболее существенные фрагменты этого выступления. В том числе — фрагмент, касающийся дела «Трех китов».

    В связи с этим майским выступлением Устинова «Коммерсант» значительно позже (1 октября 2003 года) напишет, что «именно глава Генпрокуратуры настоял на том, чтобы уголовное дело по фактам контрабанды мебели, реализуемой в «Трех китах», возбужденное на основе материалов ГТК, было изъято из следственного комитета, и поручил прекратить его».

    Однако бог с ним, с «Коммерсантом». Его высказывания — это одно из слагаемых рассматриваемых нами газетных мифов. Но если мы калибруем информацию, то никак не можем уравнять такое высказывание с публичным выступлением самого Генерального прокурора в высочайшем государственном собрании, каковым является Совет Федерации. Значит, у В.Устинова были те или иные основания для того, чтобы самому включиться в процесс. Такие основания не могли быть мелкими. Они должны были быть интегрированы в рассматриваемую элитную игру. В элитной игре не бывает плохих и хороших. В ней есть игроки с разными элитными индексами. Если в игру введены «Три кита» (а они введены туда и Устиновым, обдуманно принимавшим такое решение), то дело аналитика признать, что «Три кита» — это индекс.

    Есть «протрехкитовый» индекс и «антитрехкитовый» индекс. На данный момент по тем или иным причинам (совершенно необязательно таким, которые навязывают газеты) Устинову понадобился «протрехкитовый» индекс. Он ему понадобился, а не нам. Мы лишь это фиксируем.

    А, зафиксировав, говорим, что в интересующем нас смысле — в смысле не криминальном, а элитно-игровом — Устинов поставил индекс некоей связи между собою и этим делом. А значит, разговоры о сомнительности связи Устинова с этим делом надо прекратить.

    Нет никакой необходимости что-то при этом криминализовать. И в любом случае это категорически не наш профиль. Мы лишь укажем, что гипотеза отсутствия связей между Устиновым и «мебельными титанами» рассыпалась с каждым новым витком наших аналитических описаний. Но одно дело наши умствования, а другое — прямой факт, с настойчивым прямым публичным предъявлением «протрехкитового» индекса.

    Этот факт позволяет утверждать, как минимум, следующее.

    В деле «Трех китов» (деле, как мы теперь понимаем, совсем не мебельном) на уровне прямых открытых фактов (а не досужих сплетен), причем фактов, лишь дополняемых (а не подменяемых) аналитическими рефлексиями, обнаруживается противостояние между Устиновым (который, по всем экспертным оценкам, никогда не был самодостаточен) и Патрушевым. В дальнейшем ситуация изменится под давлением новых обстоятельств, вызвавших перегруппировку сил. Но на рассматриваемый момент ситуация именно такова.

    Делать из такого противостояния далеко идущие выводы нельзя. Возможно, это противостояние носит частный характер. Но оно зафиксировано на уровне прямых публичных высказываний данных фигур. И с аналитической точки зрения обладает слишком большой ценностью, ибо полностью разрушает миф о «чекистско-либеральном противостоянии».

    Заостровцев очевидно примыкает к группе Устинова. И противостоит Патрушеву.

    Грызлов, а впоследствии и Нургалиев противостоят группе Устинова. То есть, как минимум, в этом деле находятся по одну сторону барьера с Патрушевым. Бирюков лишь сопровождает Устинова, а не занимает автономную от Генпрокурора «протрехкитовую» позицию.

    А за всем этим стоят уже другие, в том числе и международные, «расклады». Попытаемся уточнить их, исходя из заявлений Зайцева и установленных фактов. То есть перейдем к рассмотрению истории о «Бэнк оф Нью-Йорк», к которой постоянно апеллирует Зайцев, анализируя внешние «трехкитовые» выходы.

    Глава 16. О деле «Бэнк оф Нью-Йорк»

    Напомним, что скандал с «Бэнк оф Нью-Йорк» возник в августе 1999 года и больше года привлекал особое внимание политиков и СМИ как в США, так и в России. Тогда правоохранительные органы США обвинили сотрудников «Бэнк оф Нью-Йорк» (БОНИ) Л.Эдвардс и Н.Гурфинкель в содействии проводкам через этот банк крупных сумм денег подозрительного происхождения.

    Формально дело началось еще в августе 1998 года. В тот момент сотрудники ФБР США по просьбе МВД РФ начали отслеживание прохождения суммы в 300 тысяч долларов США. Эти деньги были выплачены в качестве выкупа за похищенного гражданина РФ Э. Олевинского.

    ФБР установило, что указанная сумма была переведена в БОНИ на счет компании «Бэкс», которой управлял бизнесмен российского происхождения П.Берлин.

    Со счетов «Бэкс» эти деньги через оффшорный банк были переведены в московский Собинбанк.

    Чуть позже сотрудник одного из подразделений «Рипаблик Нэшнл Бэнк оф Нью-Йорк» сообщил ФБР о необычных переводах со счета и на счет компании «Бенекс», которой также руководил Берлин.

    ФБР начало расследование подозрительных транзакций. Первое, на что наткнулись американские следователи, было то, что женой П.Берлина была вице-президент лондонского отделения БОНИ Л. Эдвардс.

    Далее открытия следствия шли по нарастающей. Выяснилось, что только с октября 1998 года по март 1999 года (то есть в самое тяжелое «постдефолтное» время) через счет компании «Бенекс» в БОНИ было «перекачано» 4,2 млрд. долларов.

    Кроме того, была установлена причастность Берлина к деятельности фирмы «Торфинекс» московского бизнесмена А.Волкова. В этой компании Берлин имел право подписывать финансовые документы. Аналогичными правами обладал Волков в компании «Бенекс».

    По данным следствия, «Бенекс», «Бэкс» и «Торфинекс» служили базой для перевода денег без надлежащей лицензии в течение трех лет — с 1996 года по август 1999 года. И это при том, что Комиссия по финансовым рынкам и банковской деятельности США (SEC) запретил компании «Торфинекс» операции по переводу денег еще в 1997 году.

    В причастности к «афере БОНИ» подозревались, как минимум, три российских банка — Собинбанк, «Депозитарно-клиринговый банк» (ДКБ) и «Фламинго-банк».

    Подчеркивалось, что крупные пакеты акций Собинбанка и «Фламинго» приобрел пострадавший от августовского кризиса 1998 года банк СБС-Агро. А членом совета директоров Собинбанка являлся А.Мамут, которого считали фигурой, близкой к окружению президента Ельцина.

    При этом 18 февраля 2000 года замначальника ГУБЭП МВД РФ Ю.Демидов заявил, что участие Собинбанка и «Фламинго» в проводке денег через БОНИ — «доказанный факт».

    В связи с этим отметим, что в сентябре 1999 года в США побывала делегация российских спецслужб, целью которой было налаживание сотрудничества с американскими правоохранителями по делу БОНИ. Главой делегации был заместитель директора ФСБ РФ В.Иванов. Тот самый В.Иванов, который в «эпоху Путина» станет сначала зам. главы АП, а затем помощником Президента РФ по кадровым вопросам. В связи с этим укажем, что В.Иванова торопливые журналисты с ходу причисляют к этой самой «группе Сечина-Устинова». На самом деле элитная структуризация, конечно же, намного сложнее.

    По итогам визита В.Иванов дал интервью ИТАР-ТАСС, в котором заявил, что ни ФБР, ни другие американские спецведомства не представили российской стороне никаких доказательств того, что российские компании «отмывали» деньги через БОНИ. Более того, Иванов решительно заявил, что ему не привели ни одного факта (!!!), подтверждающего участие российских фирм в нелегальных транзакциях.

    В ответ на это «американские товарищи» в лице Минюста, Минфина, Госдепа США и ФБР тут же заявили, что они умышленно воздержались от предъявления россиянам специнформации, так как «расследование находится в активной фазе». Что, фактически, означало публичное выражение сомнения в непредвзятости российской делегации во главе с В.Ивановым.

    Конечно же, позиция В.Иванова была «административно задана». Очень крупный российский администратор вел себя определенным образом в соответствии с определенной линией и в силу этого дезавуировал обвинения американской стороны в «отмывании» денег через БОНИ. Этот мотив был, безусловно, доминирующим.

    Вопрос лишь в том, был ли он единственным. Или же, помимо административной линии, в качестве дополнительной имела место еще и линия «элитно-игровая». Вновь напомним демарши Шлейнова, который, «впихивая» в историю «Трех китов» след БОНИ, одновременно интегрирует в совокупный сюжет Е.Жукова, который был не только помощником Ю.Заостровцева, но и якобы сходным образом соотносился с В.Ивановым. Такой демарш может быть необъективным. Он даже и должен быть необъективным. Но он не может быть случайным.

    Однако вернемся к истории с БОНИ.

    Еще в феврале 2000 года главные герои этой истории — П.Берлин и его супруга Л.Эдвардс — сдались американскому правосудию. В результате они отделались штрафами. По ряду сообщений, они также вошли в так называемую «программу защиты свидетелей».

    Сам БОНИ в октябре 2005 года был вынужден заплатить за допущенные «нарушения законодательства» штраф в 14 млн. долларов.

    Что же касается происхождения проходивших через БОНИ средств, то вначале возникали подозрения, что это нелегальные доходы от торговли оружием и наркотиками. Однако официальное следствие пришло к выводу, что средства, проходившие через БОНИ, — всего лишь спрятанные доходы экспортеров.

    В 2002 году итальянские и французские спецслужбы провели операцию «Паутина», направленную на раскрытие системы «отмывания» денег. В числе лиц, причастных к незаконным операциям, были названы известные бизнесмены Г.Лучанский и М.Рич. Как заявлял СМИ вице-комиссар Специальной оперативной службы итальянской полиции Л.Ринелла, операция «Паутина» — прямое продолжение «дела БОНИ».

    Теперь — о тех, кто непосредственно фигурировал в «деле БОНИ». Как уже сказано выше, считается, что во главе системы фирм, созданных для проводки денег, стоял П.Берлин. Транзакции контролировала его жена Л. Эдвардс, вице-президент лондонского отделения БОНИ.

    Кроме того, американские правоохранители утверждали, что к деятельности Эдвардс была причастна и тогдашний главный вице-президент БОНИ и глава восточноевропейского отделения банка Н.Гурфинкель. Покровителем Гурфинкель был вице-президент БОНИ князь В.Голицын — потомок русских эмигрантов «первой волны».

    Отметим, что биографии всех участников этой истории — небезлюбопытны.

    Согласно официальной биографии, Н.Гурфинкель родилась в 1954 году в Ленинграде.

    По окончании школы поступила на факультет восточных языков Ленинградского госуниверситета.

    Но востоковедение в СССР всегда было близко к разведке, и востоковедческие ВУЗы и факультеты достаточно плотно «опекались» соответствующими ведомствами. Ни для кого не секрет, что эти ведомства нарушали свою предвзятость в «еврейском вопросе» только в определенных случаях. То есть поступление Гурфинкель на факультет восточных языков должно было быть задано какими-то обстоятельствами, помимо способностей абитуриентки. Такими обстоятельствами в случае данной абитуриентки могло быть либо наличие очень высокого покровительства, либо нечто сходного типа.

    Для того, чтобы обосновать такое утверждение, сошлюсь на вполне достоверную семейную историю. Мой отец, заведовавший кафедрой в московском вузе, не отягченном избыточной элитарностью, зашел к своему другу, ректору другого вуза, отягченного элитарностью. Причем вуза, сходного по профилю с тем, в который поступила Гурфинкель. Ректор метался по кабинету в ярости. Он получил 25-й обязательный звонок по принятию 25-го абитуриента. А мест было 24. Находясь в ярости и проклиная высоких покровителей, с которыми обязательно надо считаться, ректор ткнул в окно и сказал моему отцу: «А там, на улице, еще две тысячи абитуриентов, которые считают, что они сдают экзамены».

    Конечно, Ленинград — не Москва. Но и не Урюпинск. А специфика абитуриентки Гурфинкель в начале 70-х годов, когда она поступала, требовала — признаем очевидное — каких-то покровительств при любых способностях поступающей. Итак, какая-то (ни о чем скверном не говорящая!) специфичность, безусловно, имеется уже в факте поступления Гурфинкель в вуз определенного профиля.

    А дальше специфичность наращивается.

    В 1979 году Гурфинкель вместе с первым мужем эмигрирует в США и оказывается в Принстонском университете — опять-таки, на востоковедческом факультете. Что такое эмиграция в 1979 году и что такое быстрая прописка в Принстоне, причем на востоковедческом факультете, в целом тоже понятно. Никто не хочет навязывать данной ситуации избыточную специфичность. Но нулевой эта специфичность быть не может.

    Потом специфичность продолжает наращиваться.

    В 1986 году Гурфинкель круто меняет свою судьбу. Научной карьере она предпочитает бизнес (еще вопрос — о способе переквалификации востоковеда в профессионального экономиста…) и поступает на работу в «Ирвинг бэнк корпорейшн».

    В 1988 году «Ирвинг бэнк корпорейшн» оказывается поглощена БОНИ, где Гурфинкель тут же попадает под опеку В.Голицына. И под его руководством делает неслыханную, почти фантастическую для молодой русской эмигрантки-востоковеда карьеру: становится вице-президентом БОНИ.

    В 1997 году Гурфинкель выходит замуж за известного российского постсоветского финансового менеджера К.Кагаловского.

    Кагаловский был представителем РФ при МВФ, занимал высокие посты в структурах Ходорковского и так далее.

    Что же касается опекуна Гурфинкель князя Голицына, то он далеко не лишен интереса к родине своих предков.

    Так, в частности, летом 1999 года Голицын принимал участие во встрече группы русских эмигрантов — потомков «первой волны» — с тогдашним российским премьер-министром С.Степашиным.

    Подчиненная и «подельница» Гурфинкель Л.Эдвардс (по советскому паспорту — Людмила Прицкер) родилась в 1958 году, опять-таки, в Ленинграде. Можно считать совпадением ленинградский бэкграунд сразу двух активисток дела БОНИ. А можно считать иначе. Мы-то считаем иначе, но в конце концов это не более чем «пометка на полях».

    В любом случае Л.Прицкер в 1977 году — в возрасте 19 лет — вышла замуж за моряка американского торгового судна и уехала в США. Сочетал их браком лично консул США в Ленинграде. Согласитесь, для советского времени, опять-таки, не абсолютно банальная история! Не хочу сказать, что абсолютно экзотическая, но в целом не лишенная специфичности. Такие истории с вывозом конкретных персонажей через заключение функционально обусловленного брака имели место в рассматриваемый период. Но эти истории всегда предполагали наличие соответствующих заинтересованных покровителей, а также согласие советской стороны мягко отнестись к подобной истории. Мягкое отношение же всегда было чем-нибудь обусловлено. Никогда нельзя утверждать в точности, чем именно. Но чем-нибудь — обязательно.

    Вскоре Л.Эдвардс и ее муж, как и полагается, разошлись. При разводе Люси сохранила гражданство США.

    Через некоторое время новым мужем Л.Эдвардс стал российский эмигрант П.Берлин, который в результате этого брака также получил американское гражданство. Цепочка подобных вывозов (Прицкер за Эдвардса, Берлин за Прицкер) тоже практиковалась в рассматриваемый период. Но была еще более «обусловлена». Чем больше было звеньев в цепочке, тем выше был уровень «обусловленности».

    Что же касается Берлина, то его фигуру стоит обсудить особо. Как утверждают американские правоохранительные органы, одной из весьма специфических связей Берлина был международный бизнесмен С.Могилевич, которого американская юстиция считает одним из лидеров международной оргпреступности в самых разных сферах — от нелегальной торговли оружием и нефтью до «торговли людьми».

    Насчет преступности — вопрос отдельный, а вот насчет связей Берлина с Могилевичем — это, как минимум, не вполне голословное утверждение. Действительно, фирма Берлина «Бенекс» активно взаимодействовала с компанией «ЮБМ Магнекс», подконтрольной Могилевичу.

    При этом «ЮБМ Магнекс» — это не просто какая-то рядовая фирма, а производитель и продавец магнитов (в том числе сверхмощных, из сплавов редкоземельных металлов). А это — продукция очень специфическая.

    Тут необходимо минимальное техническое разъяснение.

    Для обычного магнита есть прямая связь между его мощностью и массой. Для того чтобы получить очень мощный магнит с малой массой и малыми размерами (последнее взаимосвязано), причем работоспособный в разных, в том числе экстремальных, условиях, нужно использовать эти самые редкоземельные металлы (церий, иттрий, скандий, лантан и т. д.).

    Именно такие магниты незаменимы в определенных отраслях техники — миркоэлектронике, космической, военной и так далее. Считать, что производство подобных магнитов неподконтрольно — по меньшей мере, наивно. Контроль же неизбежно выявлял наличие Могилевича в компании «ЮБМ Магнекс», занимающейся этим эксклюзивным магнитным бизнесом, причем не только на уровне продажи, но и на уровне производства. Следовательно, какие-то санкции по участию Могилевича в этом бизнесе имелись. Чем они определялись — это открытый вопрос. Фантазировать тут не имеет смысла. Мы просто уже устали загибать пальцы, устанавливая одну специфичность за другой. А дешифровка рассматриваемых специфичностей — и слишком трудозатратна, и не вполне корректна, и не столь уж в нашем случае обязательна.

    Но то, что Могилевич (находившийся на втором или третьем плане в коллизии с БОНИ или коллизии с «Тремя китами» и БОНИ) широко обсуждался в другом контексте, следует зафиксировать. Поскольку он обсуждался действительно широко.

    Обсуждался же он в 2006 году в связи со знаменитой компанией РосУкрЭнерго. Напомним, о чем тогда кричала и российская, и зарубежная пресса.

    Компания РосУкрЭнерго, ставшая фактически монополистом в отношениях между «Газпромом» и Украиной, имеет одним из своих совладельцев зарегистрированную в Австрии компанию «Центрогаз». Интересы «Центрогаз» в РосУкрЭнерго представляет «Райффазен Инвестмент АГ» — дочерняя компания австрийского «Райффазенбанка».

    Владельцем «Центрогаз» является уже упоминавшийся нами украинский бизнесмен Д.Фирташ. Фирташ, купивший в июне 2006 года у бывшего зампреда «Газпрома» П.Родионова компанию «Газинвест», в результате этой покупки стал совладельцем «Печорнефтегазпрома». А «Печорнефтегазпром» — это крупнейший игрок на газовых полях НАО. Того самого НАО, в который, как мы уже говорили, запустила свои «щупальца» «группа Сечина-Устинова».

    Именно Фирташа журналисты назвали одним из партнеров С.Могилевича. Фирташ, правда, отрицал это. Хотя и признавал, что несколько раз встречался с Могилевичем.

    Но Фирташ является непосредственным акционером другой газовой компании — «Зангас», причем вместе с неким И.Фишерманом. Который, в свою очередь, фигурирует в списках ФБР как один из партнеров Могилевича. Так что какая-то «спецаура» Могилевича в газовых делах, безусловно, присутствует. А нам только это и надо зафиксировать. Качество этой ауры — отдельный вопрос. Объективная оценка тут слишком затруднена и вряд ли целесообразна. Тем более, что мы сознательно решили опираться только на уже имеющуюся («засвеченную», так сказать) информацию.

    Так вот, к вопросу о «засвеченной информации». Приведем фрагменты из двух разговоров экс-президента Украины Л.Кучмы в своем кабинете, ставших достоянием гласности благодаря так называемым «пленкам Мельниченко». Напомним, что эти пленки были опубликованы сайтом «Компромат. ру» 13 января 2006 года — в разгар скандала с РосУкрЭнерго.

    Итак, 8 февраля 2000 года тогдашний глава Службы Безпеки Украины Л.Деркач беседует с Кучмой:

    «Кучма: Ну, давай! Ну, а Могилевича ты нашел?

    Деркач (тихим, кротким голосом): Нашел.

    Кучма: Ну? И работаете там?

    Деркач: Работаем. И завтра еще раз встречаемся. Он приезжает инкогнито.

    Кучма: Ну, так! Он хочет, чтобы я там дело сделал?

    Деркач: Не!

    Кучма: Он обещал, бля, тех привезти и ни ху… не привез.

    Деркач: Он сейчас говорит, что «даю слово, бля, что привезу этого… Дитятковского. Решать все эти приеду». Я ему отдал телефоны и все.

    Кучма: Посмотрим, как он, в состоянии же? Дело трудное.

    Деркач: А это он сказал, что по [два слова неразборчиво] ни слова.

    Кучма: Да? Ну, так у них же там действительно демократическая…

    Деркач: Смысл какой? Вот мы как говорили? Вот сидят там эти… преступники, которые уже там у него пожизненное заключение. То есть уже никогда не выйдет. Для него там можно, если бабки его родственникам какие-то тоже попали. А за это надо сделать вот это. Там суммы большие. И что? Ну, еще один суд будет! Завтра он приезжает, окончательно обговариваем там, если надо какие вопросы, где-то подстраховка. Но мысль… Я сказал ему: «Мы светиться не будем».

    Кучма: Сам он должен.

    Деркач: Мы ж тогда говорили, а он: «Как?» А сейчас вопрос простой: мы не светимся, он сам по всем своим линиям проходит. Если где-то там что-то какая информативность со стороны, я ему отдам. А так я влазить в них…

    (Пауза).

    Деркач: Вот это ж мы его пустили сюда. Он поехал на могилы родителей. Потом приехал сюда [несколько слово неразборчиво]. И начал рассказывать. «Вот этот, — говорит, — жид». «Иванов, — говорит, — министр иностранных дел России — еврей».

    Кучма: Да?

    Деркач: Да. Чубайс э-э-э… фамилия тоже это вот, значит, второго отца — ну, не отца, а отчима — тоже, говорит, еврей. Хе-хе-хе. «Мне, — говорит, — так хорошо живется там». Выкупил он дачу Георгадзе.

    Кучма: Он что, живет в Москве?

    Деркач: Живет в Москве. Выкупил дачу. Ну, он там, в Венгрии там, но сейчас живет в Москве. Выкупил дачу Георгадзе. Это рядом с Зюгановым, значит, дача. «Я даже, — говорит, — каждое утро с ним здороваюсь, когда выхожу». В этом же ж, в этой зоне, вот как у нас в Конче, он в такой зоне выкупил себе дачу.

    Кучма: Под Москвой дачи там…

    Деркач: Ну, они в хороших отношениях с Путиным. Они с Путиным общались, еще когда Путин был в Ленинграде.

    Кучма: Не влипнуть бы.

    Деркач: Не, ну то их вопросы.»

    Согласно тем же «прослушкам», два дня спустя — 10 февраля 2000 года — Кучма беседует с тогдашним шефом военной разведки Украины И.Смешко. Отметим, что Смешко — это карьерный конкурент Деркача. И вновь в разговоре всплывает Могилевич:

    «Смешко: Вот это вот, кстати, возьмите и просто пролистайте. Это Министерство внутренних дел и СБУ в официальных документах называет этих людей «бандитами», ведет расследование по ним на уровне низовом.

    Кучма: Та понятно. Он [Могилевич] купил дачу в Москве, приезжает…

    Смешко: Он уже получил паспорт. Причем паспорт на другое имя в Москве. А в Москве его уровень… Когда выборы были президента — не эти, а предыдущие, Коржаков [начальник личной охраны Ельцина] послал двух полковников к Могилевичу в Будапешт, чтобы получить компрометирующие данные на человека, потому что в тот момент при тех выборах еще надо было придержать до команды Коржакова. Я знаю, кто давал это задание. Он [Могилевич] сам не встретился. «Лейтенант» его организации, Король, встретился с этими двумя полковниками и дал им по «Нордексу» документы. У него сильнейшая служба аналитической разведки, у Могилевича. Но сам Могилевич, сам Могилевич — это особо ценный агент КГБ, ПГУ (Первое главное управление КГБ, внешняя разведка) причем. Когда Могилевича хотели… Когда распался Союз, еще не было управления «К» у КГБ. Когда по Могилевичу один полковник хотел — он отставник, у нас здесь живет — когда он попытался его арестовать, ему так дали по мозгам, сказали: «Не лезь! Это номенклатура ПГУ». У нас ПГУ не было. У него связи с Чубайсом. У него, в общем…»

    Цитируемый мною текст содержит в себе высказывания весьма высоких фигур. У таких фигур есть кому следить за публичными наветами и давать опровержения. Опровержений не было. Известно, что пленки с высказываниями Л.Кучмы бывали аутентичными. Или признавались таковыми. Может быть, эта пленка аутентична. А может быть, нет. Многое в ней свидетельствует в пользу аутентичности. Но иногда бывают весьма близкие к аутентичности подделки. Установить аутентичность я не могу. Я только могу рассмотреть гипотезы. Либо пленка аутентичная, либо это подделка.

    Если подделка, то чья? Кто может подделать голоса президента Украины и главы военной разведки Украины? Учесть семантику, лингвистику, тонкую специфику речи? Выстроить соответствующим образом информацию? Вбросить эту информацию? А главное, повторю, не быть разоблаченным (что фактически исключено в случае, если это фальшивка). Так фальшивка ли это?

    Но даже если это аутентичный текст, то опять-таки… Собеседники могут превратно толковать сюжеты и ситуации… Хотя согласитесь, это достаточно компетентные собеседники.

    Короче, я не придаю этому высказыванию статуса достоверности. Я только говорю, что это очень интересное высказывание… Не более того… Но и не менее.

    Переходя от откровений Кучмы к большой игре, ведущейся вокруг «Бэнк оф Нью-Йорк», можно зафиксировать следующее.

    Первое. «Бэнк оф Нью-Йорк» — это старый крупный американский банк из разряда тех, которые называют «паблик». Там нет одного хозяина в обычном смысле слова. Акции сильно распылены. Кстати, в условиях такой распыленности и небольшие «сгущения» акционерных возможностей уже могут оказывать нужное управленческое воздействие. Но говорить о хозяине не приходится.

    Второе. В этом банке есть очевидное русское эмигрантское присутствие. Насколько оно весомо, оценить трудно. Речь идет, конечно же, о русских эмигрантах «первой волны». Как мы уже указывали, князь Голицын являлся на момент конфликта вице-президентом банка. В условиях распыленности капитала — высший менеджмент значит достаточно много.

    Третье. Вокруг банка была простроена некая инфраструктура, элементами которой стали русские эмигранты другой волны и другого «розлива». Это уже не князья Голицыны, а недавние советские граждане Берлин, Гурфинкель, Эдвардс. То есть белоэмигрантский дворянский круг оказался в очень прочной смычке с новой волной, обладающей иными свойствами и связями.

    Четвертое. В это загадочно-гетерогенное поле встроились фигуры с некоей третьей, но почему-то вполне «не чуждой» данному полю спецификой. Имеется в виду господин Могилевич, так ярко описанный в лирических откровениях соратников бывшего президента Украины.

    Пятое. Между данным полем и интересующими нас «Тремя китами» возникла крепкая связь.

    Шестое. Анализ самих «Трех китов» показывает, что и вокруг них простроено нечто достаточно специфическое. Ну, никак не имеющее отношения лишь к элементарным мебельным аферам.

    Седьмое. «Бэнк оф Нью-Йорк» атакуется дважды. Сначала в 1999 году, а потом в 2002 в ходе операции «Паутина», когда под ударом оказались такие знаковые фигуры, как Г.Лучанский и М.Рич. При этом было заявлено, что «Паутина» — это прямое продолжение дела БОНИ.

    В 2003 году немцы передают в Россию какие-то зацепки, говорящие о связях «Трех китов» и этого самого БОНИ.

    Итак, удары наносятся в 1999 и 2002 годах. С переходом первого удара на 2000 год, а второго на 2003.

    Когда избирается Джордж Буш-младший на первый срок? В ноябре 2000 года. То есть по временному критерию вполне проходит гипотеза, согласно которой атака 1999 года была элитной игрой, в которой некая связь между русскими персонажами и американскими финансовыми институтами могла быть атакована в интересах избрания Д.Буша-младшего. В любом случае, атака задевала и так называемую «Семью». Кроме того, по-видимому, оказывались задеты все связи между клинтоновской элитой и ельцинской элитой («Семьей»). Пока это только гипотеза. Но если все наше рассмотрение и имеет какой-то смысл, то лишь постольку, поскольку такая гипотеза может превратиться в нечто большее. В противном случае мы никогда не выйдем на интересующий нас — международный элитно-игровой — уровень происходящего.

    На второй срок Джордж Буш-младший избирался в ноябре 2004 года.

    Опять же, по временному критерию все более чем сходится. Если представить себе, что «Бэнк оф Нью-Йорк» в каком-то смысле связан с антибушевским истеблишментом и антагонистичными Бушу выборными ставками этого истеблишмента, то ударить по такой структуре в преддверии выборов более чем логично. Опять же, это только гипотеза, и ее предстоит доказывать. Но именно обоснование такой гипотезы имеет смысл осуществлять, если мы хотим аналитики элитной игры, а не бесконечного набора сомнительных криминально-политических ситуаций. Даже если этот бесконечный набор и наделен размытой транснациональной спецслужбистской спецификой. Что толку в этой специфике, если она хоть как-то не выводит на большую игру?

    Рассмотрим, далее, некие начальные обоснования выдвинутой нами гипотезы.

    Аргумент № 1. Эта гипотеза подтверждается судьбой «Бэнк оф Нью-Йорк». Ничего страшного с ним не произошло. Никто не громил его, как это было, например, в скандальных публичных процессах против американских корпораций «ЭНРОН» и «Артур Андерсен». «Бэнк оф Нью-Йорк», обвиненный в отмывке огромных сумм, отделался мизерными по отношению к этим суммам штрафами. То есть повел себя правильно сразу же после того, как ему указали на возможные альтернативы. Что значит «правильно»? Видимо, нужным образом политически и экономически «переориентировался»!

    Аргумент № 2. Налицо связи «Бэнк оф Нью-Йорк» с очень элитарными, тонко и точно вписанными в высший элитный круг российскими бизнесменами. Такими, как А.Мамут.

    Аргумент № 3. При всех трудностях в оценке степени влияния данного сюжета на решение Б.Ельцина уйти с президентского поста в 2000 году, можно говорить о том, что степень влияния данного события была, как минимум, не нулевой. Поскольку в эту же размытую финансово-политическую коллизию был вписан, например, глава Управления делами Президента РФ П.Бородин (вспомним дело «Мабетекс» и многое другое), то нельзя считать гипотезу о подобной (большей или меньшей) детерминированности сугубо конспирологической. А нити от дела БОНИ вели если не к самому Бородину, то к «околобородинским» структурам.

    Этот тезис требует детального подтверждения.

    В период, когда Бородин руководил Управлением делами Президента (УДП), фактически главным кредитором этого ведомства был Международный промышленный банк (Межпромбанк). Его руководители С.Пугачев и С.Веремеенко «засветились» (хотя и мельком) в деле «Мабетекс». Их имена были обнаружены в числе гостей «Мабетекс» в Швейцарии.

    В постъельцинский период (2001–2003 годы) Межпромбанк фигурировал в серии публикаций в качестве одной из опорных финансовых конструкций «группы Сечина—Устинова». Впоследствии роль Межпромбанка в этой группе стала снижаться.

    К 2005 году в этом качестве Межпромбанк уже не упоминается. Но «нити БОНИ» — это вообще сюжет, актуальный не для 2005–2006 годов, а для более раннего периода. Того самого, в рамках которого Межпромбанк публично обсуждается в вышеуказанном качестве.

    Именно в период с 1998 года по 2000 год в СМИ постоянно фигурирует тогдашний вице-президент Межпромбанка г-жа Э.Раздорская. Причем рассматриваются не качества госпожи Раздорской как финансового менеджера, а ее причастность к делу БОНИ. Еще конкретнее — ее связь со все тем же П.Берлиным.

    Используя новояз, мы можем сказать, что эта связь в данном случае обсуждается не «ващще», а «чисто конкретно». И не в кулуарах, а в открытой печати.

    И это рассмотрение фигуры госпожи Раздорской производят не какие-нибудь «желтые листки», а весьма солидные издания. Например, газета «Ведомости», которая осенью 1999 года — то есть в самый разгар скандала с БОНИ! — несколько раз возвращается к фигуре Раздорской.

    Заинтересованный читатель может посмотреть подшивку «Ведомостей» и обнаружить в ней следующие публикации В.Иванидзе от 7 сентября («Куратор русских банков»), 15 сентября («Вторая жизнь Mercata»), 7 октября («В деле BoNY появились новые обвиняемые»; последний материал написан Иванидзе совместно с М.Трудолюбовым и М.Уайтхау).

    В.Иванидзе — известный международный журналист-расследователь. Его информация может быть достоверной, а может вызывать сомнения. Но, во-первых, мы, как всегда, исходим из того, что дело не в информации, а в высказывании, сделанном в ходе крупнейшего транснационального скандала, которым и являлось дело «Бэнк оф Нью-Йорк». И, во-вторых, информация господина Иванидзе ни в коем случае не может быть отнесена к разряду дешевых сплетен. Тем более, что опубликована она в газете «Ведомости». Но и в целом Иванидзе дорожит репутацией. Впрочем, если бы речь шла о стопроцентных сплетнях, мы бы все равно их рассматривали, но иначе. А тут наше рассмотрение адекватно оценке рассматриваемого материала.

    Суть высказываний господина Иванидзе сводится к следующему (см. например, его статью от 6 сентября 1999 года «Куратор русских банков»).

    6 июля 1998 года на острове Мэн была образована компания IIFC. Одним из директоров этой компании значился П.Берлин. А другим — госпожа Раздорская. Другими директорами числились также В. Раздорский (о наличии родственных отношений с Э.Раздорской и их степени не сообщается) и житель Петербурга В.Мальков.

    Сама госпожа Раздорская осенью 1999 года заявляла корреспондентам «Ведомостей» через пресс-секретаря Межпромбанка Д. Смирнова, что компания IIFC была создана по указанию руководства СБС-Агро, где она ранее работала. И создание этой компании (участия в которой Раздорская не отрицала) пришлось на момент ее ухода из банка.

    Однако тут же Раздорская изменила свое мнение (цитируя Иванидзе: «буквально через полчаса»), передав через все того же Смирнова, что «руководство СБС-Агро не имеет отношения к созданию IIFC. Фирма была создана Раздорской, когда она уже уходила из СБС-Агро, в качестве «запасного аэродрома», как выразился Смирнов».

    И Иванидзе фиксирует следующий порядок действий госпожи Раздорской.

    Она ушла из СБС-Агро в декабре 1997 года.

    На работу в Межпромбанк в качестве вице-президента она вышла после новогодних праздников в январе 1998 года.

    А компания IIFC была создана 6 июля 1998 года. То есть через полгода после прихода Раздорской в Межпромбанк.

    Так называемая «технологическая критика», то есть сопоставление неких условий деятельности (временные рамки, профессиональные обязательства, здравый смысл и т. д.) и предъявляемой обществу схемы деятельности — обязанность аналитика. В противном случае он станет просто «Гомером» некоей «Илиады» и «Одиссеи», состоящих из бесконечного сомнительного эпоса, который формируют разнокачественные «сливы» в средства массовой информации.

    Через полгода после прихода на работу в другой банк, в условиях всегда не вполне бесконфликтной смены места работы (иначе зачем менять место работы?), никто не будет создавать компании по поручению руководства структуры, которую ты давно покинул. Не так ли?

    Как минимум, после прихода в новую организацию госпожа Раздорская не начнет очертя голову действовать в интересах своих бывших работодателей, не спросясь у новых работодателей. Конечно, в принципе все бывает. Но только в принципе. И все же мы для соблюдения корректности скажем, что СКОРЕЕ ВСЕГО (и только скорее всего) действия госпожи Раздорской соотносятся (возможно, кстати, достаточно сложным образом) с предощущением российского дефолта (который, напомним, состоялся в августе того же 1998 года).

    В любом случае факт создания П.Берлиным и вице-президентом Межпромбанка некоей общей компании (с засвеченным общим руководством) за месяц до дефолта заслуживает особого внимания.

    Аргумент № 4. Если все рассмотренное хоть частично соответствует некоей элитной реальности, то речь идет о международных диалогах не по принципу «нефть за продовольствие», а по принципу «правильные властные решения — за сохранение финансово-политических инфраструктур». При этом алгоритм складывается из: (а) обозначения угроз этим инфраструктурам, (б) выбора хозяевами инфраструктур линии поведения, учитывающей эти угрозы, и (в) ответного действия, обеспечивающего сохранение инфраструктур. И речь идет не о банальных «бабках», пусть и в особо крупных размерах. Речь идет об инфраструктурах, то есть о чем-то намного более серьезном.

    О чем же именно?

    Для того, чтобы как-то в этом разобраться, придется адресовать читателя… нет, не к страшным секретным тайнам, а к трем статьям М.Стуруа, известнейшего советского журналиста-международника. Что такое известнейший советский журналист-международник? Не надо демонизаций! Но не надо и профанации, при которых имярек может стать «известнейшим советским журналистом-международником» только потому, что пишет хорошие статьи на международные темы. М.Стуруа был прекрасно вписан в советскую элиту. Эта вписанность — предмет отдельного (вовсе не компрометационного, а солидно-исторического) обсуждения. Мы только зафиксируем эту вписанность и обратимся к поздним, уже не советским, статьям данного автора.

    В 1999 году в трех подряд номерах газеты «Московский комсомолец» М.Стуруа, давно проживающий в США, выпускает три статьи (а точнее, сериал из трех статей на одну тему). Статьи выходят: 23 августа 1999 года («Банкиры, бандиты и… князь»), 24 августа 1999 года («Банкиры, бандиты и послы»), 25 августа 1999 года («Финансистки из Ленинграда»).

    Это скандальные публикации. И по теме, и по интонации. Советский же конек М.Стуруа ничего общего не имеет с такой скандалистикой. Можно, конечно, сказать: «Времена меняются. Канонические таланты Стуруа-журналиста никому не нужны. Люди корректируют темы и интонации в соответствии с запросом времени».

    Все верно. И все не до конца верно. Доказывать, что не до конца верно, я не буду. Начнешь доказывать — утонешь в деталях. Каждый, кто прочитает статьи, сам в этом убедится. Другое дело, что наша аналитика не хочет читать статьи девятилетней давности. Не считает это необходимым. Во многом это для нее технически затруднено (нужны базы, систематизация, какое-то подобие картотеки, чтобы быстро разобраться, специалисты, которые это все делают). Но то, что наша аналитика так не работает, это ее проблема. Как я считаю, ее беда. А она, разумеется, считает иначе. Она считает, что то, что я работаю по-другому, — это, в лучшем случае, моя причуда. Так и живем. Что называется, каждый при своих.

    Ну, так вот, о неслучайных статьях Стуруа. В первой статье («Банкиры, бандиты и… князь») М.Стуруа обсуждает действия агентов английской Национальной бригады по борьбе против преступности.

    Эти агенты произвели обыск в доме и офисе уже известной нам Л.Эдвардс и ее мужа, господина П.Берлина. Эдвардс обвиняется в управлении из Лондона потоками подозрительных денег, которые отмывались в «Бэнк оф Нью-Йорк», где Эдвардс занимала высокую должность. Берлин обвиняется в управлении деньгами С.Могилевича, которые как раз и отмывает, согласно вышеуказанной гипотезе, госпожа Эдвардс.

    Уже в этой статье М.Стуруа фиксирует, что представитель «Бэнк оф Нью-Йорк», подтвердив обыск в Лондоне у госпожи Эдвардс и господина Берлина, отказался подтвердить обыск в нью-йоркском офисе «Бэнк оф Нью-Йорк». А также на квартире другой подозреваемой, тоже уже известной нам госпожи Гурфинкель-Кагаловской.

    В следующих статьях Стуруа фиксирует: обыски в Нью-Йорке имели место наряду с обысками в Лондоне. Далее Стуруа (обсуждая обыски, которые проходили не только в офисах, но и на квартирах) говорит о манхеттенской квартире Кагаловского и Гурфинкель — кондоминиуме на 47-й стрит за 796 тысяч долларов. Стуруа выпукло обсуждает детали, согласно которым любой, самый богатый, американец купил бы такую квартиру в рассрочку, а русские сразу выплатили всю сумму.

    Далее Стуруа в неявном виде сетует на то, что «Бэнк оф Нью-Йорк» вытеснил другие американские банки из игры на поле русского, очень лакомого, бизнеса. И подчеркивает, что это вытеснение было проведено благодаря особым связям и особым возможностям двух сотрудников «Бэнк оф Нью-Йорк». Стуруа прямо называет этих сотрудников «сотрудниками с абсолютно разными судьбой и родословной» (напомним, что мы выше говорили о том же самом).

    Первый из этих сотрудников — Наташа Гурфинкель.

    Второй (вновь цитата из Стуруа) — «русский аристократ чистых кровей князь Владимир Голицын».

    Стуруа адресует читателя к упомянутой мною выше встрече представителей российской диаспоры США с теперь уже бывшим (а во время встречи — действующим) премьер-министром РФ С. Степашиным в Вашингтоне. Участники — эта самая диаспора, в том числе господин Голицын, который (вновь цитата из Стуруа), «во-первых, как-никак, князь, а во-вторых, представляет не теневых российских олигархов, а столп американского финансового истеблишмента «Бэнк оф Нью-Йорк»». И вновь (теперь просто для задания, так сказать, интонационной специфики) — прямая цитата из Стуруа: ««Бэнк оф Нью-Йорк» фраером никак не назовешь. Но тем не менее жадность его сгубила. Он начал отбивать у своих американских конкурентов российскую клиентуру не вполне джентльменскими методами».

    Дальше — конкретный пример, в котором эти неджентльменские методы (переманивание Инкомбанка с обещанием покрывать его «шалости») Гурфинкель и Голицын («люди абсолютно разной судьбы») применили в интересах «Бэнк оф Нью-Йорк», обидев банк «Рипаблик Нью-Йорк корпорейшн».

    Еще одна интересная деталь данной статьи. Стуруа пишет: ««Бэнк оф Нью-Йорк» упорно отказывается назвать имя человека или людей, которые (внимание! — С.К.) РУКОВОДИЛИ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ НАТАШИ И КНЯЗЯ ВЛАДИМИРА». То есть Стуруа подчеркивает, что такие люди (или человек) были. И намекает, что он знает, о ком идет речь.

    И наконец, Стуруа обсуждает «горластую и активную Наташу», которая так болела не только за Инкомбанк, но и за свой родной Менатеп. И в результате «заболела».

    А в конце он (с понятным и разделяемым мною наслаждением) цитирует Максима Горького, говорившего, что «банкир родит бандита». Правда, из статьи Стуруа получается наоборот.

    Если из сказанного это следует недостаточно явно, то предлагаю вчитаться в последующие статьи Стуруа.

    Вторая статья («Банкиры, бандиты и послы») посвящена как раз тому человеку, который, по мнению осведомленного Стуруа, руководил Наташей Гурфинкель и князем Владимиром Голицыным. Этот человек — Брюс Раппопорт, родившийся в Хайфе еще до создания государства Израиль.

    Далее Стуруа описывает все, кроме главного. Главное же состоит в том, что «деньги Брюса Раппопорта» имеют достаточно очевидный генезис. Они связаны с тем, что указанному военному (сказал бы — «военному разведчику», но нет в этом абсолютной уверенности) удалось завязать в Румынии очень близкие связи с семьей румынского лидера Чаушеску. Видимо, вначале с сыном Чаушеску — Нику.

    Румыния — нефтяное государство. Такая связь дорогого стоит.

    Никаких инсинуаций по отношению к господину Раппопорту за этой моей фиксацией не стоит. Во всех странах мира нематериальный актив под названием «особое доверие главы государства» имеет высокую материальную ликвидность. То, что Б.Раппопорт сумел завязать такие связи, делает ему честь. Как минимум, говорит о его таланте коммуникатора.

    Помимо этой очевидной (и очевидным образом изымаемой из описания М.Стуруа) связи, есть и другие связи (менее очевидные и тоже изымаемые господином Стуруа из его описания).

    Например, связь между господином Раппопортом и ныне покойным бывшим директором ЦРУ У.Кейси. Согласитесь, небезынтересная связь. Роль Кейси настолько сложна, что углубляться здесь в ее рассмотрение невозможно. Но и игнорировать такой след нельзя. И я убежден: столь информированный человек, как М.Стуруа, про этот след знает. Но не говорит. Почему? Иногда ведь установить, что именно не сказано, не менее важно, чем проанализировать сказанное.

    От не сказанного Стуруа перейдем к сказанному.

    Раппопорт давно перебрался из Израиля в Швейцарию, разместился в Женеве, распространил свою деятельность на Оман, Либерию, Нигерию, Гаити, Таиланд, Индонезию, Бельгию, США… А в последние годы — на РФ. Распространял ли Раппопорт эту деятельность на СССР, Стуруа не говорит.

    Раппопорт в 1966 году основал в Женеве свой банк «Интер-Маритайм».

    Раппопорт (внимание!) в 80-х годах стал одним из крупнейших частных акционеров американского «Бэнк оф Нью-Йорк». Ему принадлежало 8 % акций в этой финансовой структуре, относящейся к разряду «паблик». Для разряда «паблик», где акционерные доли иногда определяются сотыми долями процента, 8 % — это действительно колоссальный пакет.

    Раппопорт, пользуясь этим пакетом, убедил председателя Совета директоров «Бэнк оф Нью-Йорк» К.Беккета купить значительный пакет акций его банка. «Бэнк оф Нью-Йорк» купил 28 % акций банка «Интер-Маритайм», принадлежавшего Раппопорту. Банк Раппопрота в результате приобрел название «Бэнк оф Нью-Йорк — Интер-Маритайм».

    В 1997 году Минюст США возбудил уголовное дело против Раппопорта, обвинив филиал «Бэнк оф Нью-Йорк — Интер-Маритайм» на острове Антигуа в Карибском море в «помощи в отмывании денег боссов наркобизнеса». Федеральный суд дело прекратил со ссылкой на «отсутствие юрисдикции». Однако правительство США подало на это решение апелляцию в более высокие судебные инстанции.

    Раппопорт, как сообщает затем Стуруа, став монополистом на нефтяном рынке Антигуа, легко добился звания посла Антигуа в России.

    Далее Стуруа рассуждает об особой роли Антигуа, этой Карибской Швейцарии, ставшей генеральным штабом «черных денег» русской мафии. Лукавство этих рассуждений состоит в том, что остров Антигуа много лет являлся не российской, а именно мировой «прачечной» для денег сомнительного происхождения из всех регионов планеты, включая респектабельные Европу и США.

    Но оставим это на совести Стуруа. И попутно восхитимся его компетентностью в вопросе об антигуанских похождениях господина Ходорковского, создавшего в 1994 году интернет-онлайн-банк со штаб-квартирой в Антигуа и осуществлявшего в этом банке функцию директора в течение одной недели.

    Что для нас здесь важнее всего, господин Стуруа прямо называет человека, сведшего воедино и впрямь непростой квартет из Голицына, Гурфинкель, Эдвардс, Берлина… Имя этого человека — Брюс Раппопорт. Запомним это имя. А также то, как Стуруа «пишет зуб» на «Бэнк оф Нью-Йорк» от лица других американских банков. А также на С.Могилевича от лица… не буду строить догадки, чьего именно. Кого-то может шокировать лингвема «пишет зуб», но если можно говорить «жадность фраера губит», то и все остальное вполне в рамках жанра.

    В последней статье своего «сериала» («Финансистки из Ленинграда») Стуруа подробно и очень смачно расписывает именно петербургский (ленинградский) след в деле «Бэнк оф Нью-Йорк». Это очень интересно, но для обсуждаемой темы немного избыточно. Тем более, что мы уже чуть коснулись этого вопроса.

    А теперь давайте что-то подытожим. Для этого вернемся к нашим рисункам.

    Мы уже говорили о борьбе сил вокруг истории с «Тремя китами». И мы более или менее (где — по официальной информации, а где — по прямым заявлениям участников) зафиксировали расклад в пределах этой борьбы. Теперь надо его внятно отрисовать (рис. 66).



    Рис. 66

    Мне бы не хотелось строить окончательные модели на недостаточной доказательной базе. Но отказываться от построения моделей тоже нельзя. Поэтому я предлагаю читателю свою модель в качестве эскизной зарисовки.

    В числе элитно значимых фигур, атакуемых по делам, сопряженным с БОНИ, — такой крупнейший и исторически важный персонаж, как Марк Рич.

    М.Рич — фигура из советской эпохи. Он один из наиболее засвеченных международных операторов, взаимодействовавших с СССР. Примерно таким же оператором был знаменитый А.Хаммер. Конечно, М.Рич вступил в игру гораздо позднее и является исторически менее знаменитой фигурой. Но зато он все еще в игре. И уж точно был в ней на рассматриваемый нами момент. На чьей же стороне он играл?

    Кто только ни просил о помиловании М. Рича, наказанного еще Р. Рейганом за финансовые (а на самом деле, конечно, политические) прегрешения! Но факт остается фактом: рискованное дело помилования М. Рича взял на себя именно президент США Б.Клинтон, осуществивший это весьма серьезное (и еще раз подчеркну — небезыздержечное) деяние буквально в последний день второго срока своего президентства.

    Из сказанного в принципе нельзя делать вывод, согласно которому М.Рич — это одно из слагаемых в системе, связывающей российскую элиту с элитой Клинтона. Но и пренебрегать подобным фактом было бы по меньшей мере странно. Скорее, надо признать такой факт одной из тонких нитей, из которых должна сплестись ткань нашей элитной истории.

    Другая, столь же тонкая нить — это, говоря языком метафор, некая «прописка» М.Рича уже не в американской, а в советской элите. М.Рича прочно связывали с так называемой группой Н.Патоличева. В данном случае речь идет о факте, который не слишком широко обсуждался, но вряд ли может подвергаться сомнению.

    В свою очередь, Н.Патоличев — очень известный представитель советской элиты с отчетливо выраженной позицией. Он всегда бескомпромиссно воевал с группой Л.Берии и с любыми, сколь угодно расширительными проявлениями того, что он и его сподвижники называли «бериевщиной». Они использовали и более жесткие выражения, но я не хочу окрашивать элитную игру в неподобающие ей народно-фольклорные цвета. В любом случае, у того, что олицетворяет собой М.Стуруа (а он в значительно степени представляет собой, условно говоря, пробериевский сегмент советской элиты), были основания для претензий к так называемому «патоличевскому клану», который некоторые историки, занятые советской элитой, называют еще кланом (или «внутренней партией») С.Буденного.

    В данной книге я не могу позволить себе подробное обсуждение трагических перипетий этого «долгоиграющего» межкланового конфликта, порожденного, конечно, авторитарными интересами самого И.Сталина, но ставшего одной из мин, подложенных под здание СССР.

    Было бы большим упрощением называть этот конфликт конфликтом «внутренней русской партии» и «внутренней кавказской партии», как это делают некоторые аналитики. Достойное изучение конфигурации этого конфликта, да и истории советской элиты вообще, — невыполненный долг исторической науки. И я надеюсь когда-нибудь внести свою скромную лепту в выполнение подобного долга, избегая любой предвзятости и никоим образом не становясь здесь на чью-то сторону. Еще раз подчеркиваю, что маркировка данного конфликта этническими определителями является большим упрощением. И все-таки мне придется пользоваться этим упрощением для того, чтобы внести ясность в свою эскизную зарисовку, которую я не хочу называть моделью, но которую я обязан предъявить.

    Построение этой зарисовки я осуществляю на основе теории ролевых матриц. Согласно этой теории, некоторые роли передаются от одного конкретного персонажа к другому, иногда помимо воли данных персонажей. Роль (или, как ее называют, ролевая маска) оказывается важнее персонажа с его — иногда вполне конкретными и далеко не элитными — заботами и пристрастиями.

    Условная «русская партия» при Ельцине (в который раз подчеркиваю, условная) всегда отождествлялась с Коржаковым, Егоровым и другими персонажами, существенно опирающимися на так называемый «южно-русский» элитный фокус. Замыкать «партию» в пределах южной России абсолютно недопустимо. Но столь же недопустимо игнорировать ее существенную обусловленность данным фактором.

    По наследству этот ролевой фактор оказался передан анализируемой нами группе с разной степенью привязанности к южной России. В принципе здесь важна не южнорусская привязка сама по себе, а эта чуть ли не мистическая эстафета, при которой ролевые маски начинают прилипать к лицам помимо воли их носителей.

    Ролевая маска А.Коржакова прилипла к лицу И.Сечина совершенно помимо воли последнего. И при огромном расхождении между личными характеристиками двух рассматриваемых нами ярких представителей постсоветской элиты. Сечин — гуманитарий с определенной профессиональной спецификой и богатым административным опытом. Коржаков — человек с другим опытом и другой профессиональной (в том числе и узкопрофессиональной) спецификой. Но маскам наплевать на индивидуумы. Они прилипают к индивидуумам помимо их воли. Огромная энергия элитных конфликтов притягивается к определенным персонажам. Мечущиеся элиты ищут выразителей своих, иногда плохо оформленных, сырых и размытых пристрастий и интересов.

    Раз за разом возникает эта самая «внутренняя русская элитная партия» постсоветского розлива, наследующая определенные черты советских внутренних партий. Люди уходят со сцены. Иногда (яркий пример — уже рассмотренный нами Н.Егоров) умирают в самый острый момент. Роли остаются.

    Если сплетение ролевых нитей способно создать очень зыбкий и неоднозначный сюжет, то речь идет о чем-то сходном, но гораздо более сложном и тонком, нежели описанная мною эскизная зарисовка.

    НО ЧТО-ТО В ЭТОМ ЕСТЬ. И ИМЕННО ЭТО «ЧТО-ТО» ДИКТУЕТ МНЕ БЛУЖДАНИЕ В НЕОДНОЗНАЧНЫХ СЮЖЕТАХ ТАК НАЗЫВАЕМОЙ ЭЛИТНОЙ БОРЬБЫ. ИБО В ЭТИХ БЛУЖДАНИЯХ МОЖНО КАК-ТО СОПРИКОСНУТЬСЯ С ТАЙНОЙ ТРАГИЧЕСКОГО РАСПАДА НАШЕГО ВЕЛИКОГО ГОСУДАРСТВА. А ТАКЖЕ КАК-ТО ПОВЛИЯТЬ НА ТО, ЧТОБЫ В ОЧЕРЕДНОЙ РАЗ НЕ ПРОИЗОШЕЛ ПОДОБНЫЙ ЖЕ И УЖЕ НЕОБРАТИМЫЙ РАСПАД ТОГО, ЧТО ИМЕНУЕТСЯ — РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ.

    Ради чего еще обсуждать сюжеты с мебелью и даже неизмеримо более серьезными вещами?

    Жизнь исключает прямые повторы. Но вместо того, чтобы надрывно кричать о чьей-то там криминальности, давайте вдумаемся во все это. И постараемся, набрав необходимый (абсолютно некомпрометационный) потенциал знания, прежде всего понять этот мир. Мир закрытых структур и непрозрачных конфликтов. Понять — это программа-минимум. А может быть, поняв, можно как-то хоть на что-то воздействовать?

    В любом случае, наберемся терпения и постараемся проследить интересующий нас «долгоживущий» конфликт. Ведь он никак не исчерпывается самой отставкой Устинова. Не так ли?

    Глава 17. «Ах, отставка!.. Ох, назначение!»

    В момент отставки В.Устинова вся наша «верхушечная субстанция», управляемая страхом и лизоблюдством, готова была растоптать нового неудачника. И сладострастно ожидала развития процесса по схеме под названием «эскалация».

    В рамках этой схемы должен был пострадать не только Устинов, должны были быть сняты и другие фигуранты. Причем по известной (уже сказал, что «эскалационной») схеме, при которой не только расширяется круг «пострадавших», но соответствующие репрессии затрагивают лиц все более высокого «властного статуса». То есть эскалационная схема должна была вовлечь в процесс всех тех, кого мы уже обсудили выше. Включая, разумеется, родственника Владимира Васильевича — Игоря Ивановича Сечина.

    Поскольку этого не произошло, то сознание, способное осваивать происходящее если не с помощью понятийного аппарата, то с помощью того, что называется «идеализациями», должно выдвинуть объяснение.

    Эскалация — одна из таких идеализации, то есть обобщающих схем. Поскольку эта схема не реализовалась, а какая-то схема должна быть реализована, то нужно искать другую схему, не так ли? Однако мое утверждение носит аксиоматический характер только для такого сознания, в котором она — определенная аксиоматика — имеется.

    Согласно такой аксиоматике, частное есть проявление общего. И любое частное требует попытки выйти на что-то общее и с помощью этого выхода объяснить другие частности.

    Итак, есть некая частная ситуация, которую мы хотим осмыслить (например, отставка Устинова).

    Что значит осмыслить? Это значит найти путь между частным и общим (осуществить схематизацию, классификацию или даже построить модель).

    Выйдя на общее, можно с помощью этого выхода осмыслить ряд других частных ситуаций.

    Осмыслив же эти новые частные ситуации, можно иначе понять основную частную ситуацию, с которой мы начали. И, в свою очередь, распространить это понимание на какой-то класс сходных частных ситуаций.

    Это только кажется, что подобный тип работы с ситуациями является общепринятым, обязательным. Он обязателен только для определенного мышления, в котором есть понятие «общее». А также связь между общим и частным. Этот тип мышления должен быть способен к какой-то абстракции. И он должен считать такую абстракцию не только допустимой, но и желательной.

    Мы можем назвать такой тип мышления научным. И считать, что в последние столетия (а кто-то скажет — тысячелетия), как минимум, Запад (а кто-то скажет, что и весь мир) шел в сторону победы такого типа мышления. Называя этот тип мышления по-разному. Рациональным… Теоретическим… Абстрактным… Понятийным…

    Наряду с этим типом мышления, всегда существовали другие. Например, магический, мифический. Есть специалисты, которые выделяют и более ранние типы мышления.

    Отказ от абстрактного мышления может осуществляться двумя способами. Восходящим — когда мышление становится синтетическим, преодолевая таким образом противоречия между частным и общим. Или нисходящим — когда мышление пытается уйти от обязательности обобщения.

    Но куда уйти-то? Это только кажется, что можно уйти в так называемое «бытовое мышление», которое просто ничего не обобщает. На первый взгляд может показаться, что наше думающее сообщество просто «обытовляется». Однако это иллюзия. Человек не может отказаться от объясняющих схем. Просто он вместо моделей и рациональных схематизации схватится за мифы, за магические формы обобщения. А то и за что-нибудь еще более иррациональное.

    Потому что регресс — он и есть регресс. Нисхождение в плане форм объяснения происходящего, отказ от рационального понимания происходящего обязательно будет возрождать к жизни другие, более ранние и примитивные, формы объяснения. Например, ту же «теорию заговора». И пока ваш покорный слуга будет следить за фактами и деталями, кто-то скажет: «Да что следить-то! Какой-нибудь вашингтонский обком… Позвонили — сняли… Позвонили — назначили…» Или скажут: «Занесли кейс с «бабками»… Сначала одни, потом другие…» Это уже магическая форма объяснения происходящего.

    Но если мы не будем бороться с этими формами (а бороться можно, только объясняя, не так ли?), то мы капитулируем перед регрессом. В частности, перед тем, который охватывает мыслящие слои нашего общества. И тут нельзя говорить «мы». Тут надо говорить «я». Ты капитулируешь или нет?

    И неважно, почему ты капитулируешь — боишься, пасуешь, кривишься от отвращения, не можешь тратить столько времени на слежение за деталями. Капитулировав, ты попадаешь в другой разряд. А потому все, что мы делаем, это не изыск, а отказ от капитуляции. То есть от регресса. И даже слежение за разворачивающимися формами регресса — это тоже отказ от капитуляции. Потому что, пока мы следим, мы освобождаемся. Повторюсь: свобода — это познанная необходимость.

    Возникает, конечно, еще один вопрос. Не наделяем ли мы смыслом бессмысленное? Не присваиваем ли окружающему ту разумность, которой в нем нет? Пусть каждый, кто наберется мужества для того, чтобы продолжить чтение, решит по результату этого самого чтения. В конце концов, я не абсолютизирую свою схематизацию. Я предлагаю ее в качестве возможной. Я выдвигаю ее в качестве гипотетической. А дальше я буду подтверждать свою гипотезу.

    Итак, предположим, что мы признаем необходимость (императивность) какой-то схематизации. Предположим также, что мы отказываемся от схематизации № 1 («Эскалация»). Поскольку мы отказались от нее изначально (и каждый, кому это интересно, может это проверить по нашим докладам, сделанным по горячим следам событий), то нам не надо даже предпринимать усилия для того, чтобы перечеркнуть схему № 1.

    Но предположим, что кто-то за нее «цеплялся». И что? Жизнь очень быстро опровергла эту схему. Казалось бы, нужна другая. А возможна ли она? В том-то и дело, что возможна. Ее-то я и предлагаю к рассмотрению (рис. 67).



    Рис. 67

    Именно такая схематизация вынесена в название книги.

    Согласно этой схематизации, маятник, дойдя до какой-то точки, начнет движение в противоположную сторону. В политике это, кстати, бывает нечасто. Посадив в «Матросскую тишину» членов ГКЧП, Ельцин не стал на следующий день (или месяц) восстанавливать кого-то из них в правах. Качели — это принцип, который действует только при определенном устройстве политических и социальных систем.

    Кто-то назовет этот принцип византийским или неовизантийским. И начнет рассуждать о царях, которые отправляли бояр в опалу, а потом возвращали из опалы. Но обращение к историческим прецедентам всегда условно. В одну и ту же воду нельзя войти дважды. Есть какие-то общие закономерности, которые в определенных ситуациях (речь идет об очень узком классе ситуаций — ниже мы обсудим, каком именно) воспроизводят одни и те же алгоритмы в весьма непохожих исторических обстоятельствах.

    Президент В.Путин — не царь и не базилевс. Он живет в XXI веке, руководит непростой и достаточно открытой страной в условиях глобализации. У него свои мотивы для того, чтобы использовать схему «качели». Эти мотивы, в любом случае, носят политический характер и обусловлены характером политического процесса, а не причудами высокой фигуры. Руководствовался бы властитель причудами в XXI веке, он провластвовал бы две-три недели, не более.

    Ну, так и давайте всматриваться в ткань реальных событий, а не проводить аналогии между Владимиром Путиным и Алексеем Комнином или Иваном IV. Тем более, что желающих проводить такие аналогии слишком много. И это, опять же, знаменательно. Объяснять нужно. Аутентичной схемы нет. Берется прецедент, «натягивается» на ситуацию… А дальше опять оказывается, что все не так. И мышление начинает цепляться за очередную неаутентичную и иррациональную схему.

    Ну, так что же произошло в действительности?

    Произошедшее можно представить в виде следующих друг за другом (и часто противоречащих друг другу) фаз.

    Итак, с поста Генерального прокурора В.Устинов был снят 2 июня 2006 года.

    Менее чем через две недели — 14 июня — был арестован ряд фигурантов по делу мебельной фирмы «Три кита». Практически сразу после этих арестов в СМИ развернулась беспрецедентная по масштабам информационная кампания, главной целью которой являлась демонстрация коррупционной составляющей «трехкитового бизнеса». В рамках этой кампании порой намеками, а то и совершенно открыто обсуждались связи арестованных фигурантов дела «Трех китов» с бывшим Генпрокурором В.Устиновым и его группой. Неназываемой, но явной инстанцией, к которой адресовались организаторы кампании, был, конечно, президент В.Путин.

    Накал информационной кампании и «убийственность» коррупционных аргументов были таковы, что, казалось, должны были повлечь за собой самые тяжелые последствия как для Устинова, так и для его первого заместителя Бирюкова, имя которого непрерывно упоминают в связи с «трехкитовой эпопеей».

    Однако, повторю, такой (эскалационный) прогноз не оправдался. А оправдался другой. В рамках которого политическая регуляция основана не на принципе «эскалации», а на принципе этих самых «КАЧЕЛЕЙ».

    19 июня 2006 года Путин предложил Совету Федерации кандидатуру министра юстиции Ю.Чайки на пост Генерального прокурора.

    23 июня Чайка был утвержден в должности Генпрокурора.

    А на освободившееся место министра юстиции был назначен… Владимир Васильевич Устинов!

    Произведя подобную «рокировку», Путин продемонстрировал, что лично Устинов по-прежнему является «неподударной» фигурой. Точнее, его «подударность» имеет свои границы. Хотя Устинов и потерял ключевую должность Генерального прокурора, но не лишился до конца путинского доверия. В более практическом смысле это назначение означало, что (по крайней мере пока) никаких правовых последствий для Устинова дело «Трех китов» иметь не будет. И этот президентский «мессидж» судебные органы, курирующие дело «Трех китов», прочитали правильно.

    19 июля Басманный суд Москвы отказался удовлетворить жалобы двух основных фигурантов, арестованных по этому делу, — С.Зуева и А.Саенко — на незаконность содержания под стражей. Суд оставил меру пресечения для Зуева и Саенко в силе. Значит, неприкосновенность Устинова в тот момент никоим образом не сопрягалась с судьбой тех второстепенных персонажей, которые находились за радиусом действия «качельного механизма».

    Что дальше происходит с этим радиусом и самим механизмом? Это мы можем понять, приглядевшись к следующим фазам процесса.

    Глава 18. От «Трех китов» к «китайскому ширпотребу»

    В сентябре 2006 года начался следующий этап развития дела «Трех китов». И с этого момента оно приобрело новое качество.

    13 сентября газеты и электронные СМИ сообщили о крупной серии отставок среди сотрудников ФСБ, Центральной акцизной и Одинцовской таможен, службы советников административного департамента аппарата Правительства РФ и Управления Администрации Президента по кадрам и т. д. В общей сложности было уволено 19 госчиновников — все за причастность к различным уголовным делам по контрабанде. В первую очередь, к делу «Трех китов», но и не только.

    В списке этих отставленных чиновников, появившемся в «Коммерсанте» и «Новой газете» уже на следующий день, 14 сентября, три имени сразу же оказались в центре внимания. Это три генерала контрразведки, в разные годы возглавлявшие УСБ ФСБ:

    — начальник Управления собственной безопасности (УСБ) генерал-лейтенант А.Купряжкин;

    — начальник Управления обеспечения деятельности ФСБ генерал-полковник С.Шишин;

    — замдиректора Федеральной службы по техническому и экспортному контролю генерал-полковник В.Анисимов.

    Управление собственной безопасности — один из крайне значимых департаментов ФСБ, подотчетных только Н.Патрушеву. Степень приближенности к нему этих людей «Новая газета» от 14 сентября оценивает следующим образом: Анисимов, Шишин и Купряжкин, по ее мнению, являлись «ножками стула» директора Службы Безопасности.

    Так кто же смог «подпилить стул» под всесильным директором ФСБ? По сообщениям СМИ (например, статья Е.Киселевой, Н. Сергеева и М.Фишмана «Кит и меч» в газете «Коммерсант» от 14 сентября 2006 года), основанием для отставок генералов стала служебная записка руководителя Федеральной Службы по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) В.Черкесова на имя Путина, в которой было вскрыто участие ряда руководителей спецслужб в различных контрабандных махинациях.

    Увольнения генералов, близких к Патрушеву, тут же инициировали обсуждение темы скорой отставки и самого директора ФСБ.

    Опять же, сработал объяснительный стереотип эскалации. Сработал — и дал сбой. Жизнь его опровергла. А почему? Потому что не эскалация правит бал, а качели.

    В списке 19 уволенных госчиновников была и еще одна значимая фигура — теперь уже не из ФСБ, а из Генпрокуратуры. А именно, начальник Управления по расследованию особо важных дел В.Лысейко, чье имя в устиновский период СМИ увязывали с умышленным «развалом» дела «Трех китов».

    Впрочем, не всех уволенных можно связать с «Тремя китами». Так, те же Анисимов, Купряжкин и Шишин были уволены за причастность к совсем другому делу — о так называемой «китайской контрабанде».

    Кто бы ни вел «антикоррупционное» наступление на противника, этот «кто-то» (СМИ сразу стали говорить о Черкесове, мы же будем разбираться по ходу событий), включив в список направлений атаки китайскую контрабанду, «недозволительно растянул» фронт войны со своими противниками. Потому что по факту на этом фронте к «группе Сечина-Устинова» добавилась условная «группа Патрушева».

    До этого момента, как мы видели, «группа Патрушева» и лично глава ФСБ не предпринимали никаких мер для защиты патронов «Трех китов». Напротив, защищали тех, кто нападал на «трехкитовую группу» и получал за это «в лоб». Того же Зайцева, например.

    Обязательно найдутся любители, которые обвинят меня в неоправданном усложнении («левой рукой правое ухо» — так, кажется?). Но я придерживаюсь фактов, и только. И уже указывал на эти факты в своем рассмотрении. Например, на письмо Директора ФСБ Н. Патрушева премьеру М.Касьянову летом 2002 года, в котором он весьма нелицеприятно отзывался о «трехкитовой силе». Я что, выдумал это письмо и его реквизиты (№ 3016-П)? Если оно и выдумано, то, во всяком случае, не мной. Но ведь ясно, что реквизиты невыдуманные, не так ли?

    Так что же такое «китайское дело», добавившееся к делу «Трех китов»?

    Согласно официальному юридическому определению, уголовное дело № 290724 было возбуждено в апреле 2005 года Следственным комитетом при МВД РФ по факту «широкомасштабной контрабанды товаров народного потребления из КНР».

    Нас спросят: как же так? В 2005 году Нургалиев возбуждает дело по факту широкомасштабной контрабанды товаров народного потребления. То есть в рамках предложенной логики никоим образом не поддерживает Патрушева. А ранее говорилось, что он с ним вместе против «Трех китов».

    Вопрос этот абсолютно закономерен и очень полезен. Потому что назрел момент, когда нам надо создать концентрат, выжимку из всего, что мы ранее описали. Это называется самопроверкой или фокусировкой. Без таких аналитических процедур нельзя определить степень репрезентативности наших построений. Где факты?.. Где гипотезы?.. Где вариативная интерпретация неких открытых данных, которые заведомо могут иметь компрометационный или просто недостоверный характер?..

    Создание выжимки — это мост, перекидываемый от описательности и рефлексивности к моделированию. Мы обязаны проверять самих себя. Мы обязаны расставлять «весовые коэффициенты» в уже весьма объемном (и не всегда обозримом для читателя) массиве собственных аналитических зарисовок.

    Что мы знаем и что предполагаем? Где грань между знанием и вымыслом? Выжимка как интермедия в драме. Нужно как бы представить себе все сразу — и одновременно себя же, через это «все сразу», проверить.

    Итак, внимание:

    ВЫЖИМКА

    Что мы знаем наверняка о том, что касается игровых конфигураций и их динамики? Вот что мы знаем.

    Первым зафиксировал свою позицию (условно назовем ее «антитрехкитовой») тогдашний министр внутренних дел Б. Грызлов.

    Он сделал это летом 2001 года.

    Причем в самой резкой форме. Вот что Б.Грызлов написал в письме на имя Устинова: «Для нейтрализации работы следователей и оперативных сотрудников члены преступного формирования использовали сотрудников центрального аппарата Генеральной прокуратуры. Для прекращения расследования дела, опорочения полученных доказательств с последующим увольнением сотрудников из органов внутренних дел».

    Это очень жесткая формулировка.

    Вторым зафиксировал свою «антитрехкитовую» позицию Комитет по безопасности Госдумы, который провел слушания по поводу «Трех китов» и «проблематизировал» правомочность прекращения дела по «Трем китам».

    Комитет по безопасности Госдумы сделал это в феврале 2002 года.

    Третьим зафиксировал свою столь же «антитрехкитовую» позицию директор ФСБ Н.Патрушев.

    Он сделал это летом 2002 года.

    Подчеркнем, что позиция директора ФСБ Н.Патрушева по делу «Трех китов» зафиксирована лично Н.Патрушевым. Причем Николай Платонович сделал это в форме, фактически исключающей разночтения. Он не спрятался за спину подчиненных, а ЛИЧНО подписал официальное письмо № 3016-П. Письмо было написано летом 2002 года и адресовано тогдашнему премьер-министру М.Касьянову. Текст письма абсолютно внятно выражает позицию Патрушева.

    Позиция Нургалиева может быть косвенно оценена по тому, что следователь Зайцев продолжал работать в Следственном комитете при МВД, несмотря на то, что к моменту фактического прихода Нургалиева к руководству МВД (на рубеже 2003–2004 годов) вышеупомянутый следователь имел неприятности по делу «Трех китов».

    Если бы Нургалиев не хотел, чтобы Зайцев, к тому моменту уже имевший судимость за превышение полномочий, продолжал работать в его ведомстве, то Зайцев бы и не работал. То, что он оставил в штате своего ведомства столь знаково «антитрехкитовую» фигуру, может свидетельствовать о том, что глава МВД занимал именно «антитрехкитовую» позицию.

    Более четких и однозначных свидетельств о позиции Нургалиева у нас не существует.

    Такова «антитрехкитовая» конфигурация, которую мы назовем «антитрехкитовой конфигурацией-2002».

    А теперь о «протрехкитовой конфигурации-2002».

    Позицию «протрехкитовой стороны» несколько раз публично озвучил Генеральный прокурор РФ В.Устинов.

    В феврале 2002 года на расширенном заседании коллегии Генеральной прокуратуры РФ, комментируя конфликт между ГТК и «Тремя китами», Устинов заявил: «Никакого конфликта нет, он искусственно раздут СМИ. Есть заурядное расследование злоупотреблений сотрудников ГТК».

    Дальше Устинов повторил свою позицию весной 2002 года на заседании Совета Федерации. Тогда Устинов сказал, что участвовавшие в расследовании дела «Трех китов» сотрудники ГТК Волков и Файзулин «уличены в злоупотреблении», и назвал СМИ и депутатов, которые их защищают, «ангажированными» и «стремящимися увести от уголовной ответственности преступников».

    Для того, чтобы выявить другие элементы «протрехкитовой конфигурации-2002», нам придется напомнить о свидетельствах участников событий, ставших достоянием гласности после ареста Зуева летом 2006 года. Мы уже рассматривали эти свидетельства. И потому в напоминании о них нет никакого разрыва связности нашего повествования.

    В принципе, к «протрехкитовой конфигурации-2002» все специалисты по данному делу сразу же отнесли и первого заместителя В.Устинова по Генеральной прокуратуре Ю.Бирюкова. Это было как бы общим местом («понятно, что Бирюков»). Но весомыми публичными основаниями стали лишь упоминавшиеся нами свидетельства, сделанные в 2006 году. Напомним, что говорила та же бывшая судья О.Кудешкина летом 2006 года о позиции Бирюкова в интервью «Известиям»:

    «Зайцева обвиняли в том, что в ноябре 2000 года он якобы, не имея достаточных оснований, самостоятельно вынес постановление о проведении обысков у фигурантов дела без санкции прокурора. В ходе заседания обвинитель Дмитрий Шохин всячески противодействовал полному и всестороннему, как этого требует закон, исследованию дела. Дошло до того, что он заявил отводы мне и народным заседателям, а потом и вовсе отказался предоставлять какие-то доказательства».

    Причем, по утверждениям Кудешкиной, Шохин написал на нее жалобу в Генпрокуратуру.

    Дальнейшие события, по словам все той же Кудешкиной, выглядели так:

    «После этого (жалобы Шохина. — С.К.) меня вызвала председатель Мосгорсуда Ольга Егорова. У нее, кстати, муж — генерал ФСБ. Она спросила: «Что там у вас происходит?» Я рассказала. Она при мне позвонила заместителю Генерального прокурора Юрию Бирюкову и сказала ему буквально следующее: «Вот я сейчас вызвала судью и буду разбираться». Спрашивала, почему мы с народными заседателями задаем такие вопросы. Еще раз вызвала меня прямо из совещательной комнаты, когда заседатели, не выдержав грубости обвинителя, взяли самоотвод. Попросила изъять их объяснения из дела».

    Итак, мы можем построить две конфигурации:

    — «Протрехкитовую конфигурацию-2002», в которую входят Устинов (просто по факту публично озвученной позиции) и Бирюков (по утверждениям участников событий). Сюда же многочисленные СМИ интегрируют (степень достоверности подобных интеграции — вопрос отдельный) Заостровцева (которому приписывают роль покровителя «трехкитового бизнеса») и Сечина (по факту родства с Устиновым).

    — «Антитрехкитовую конфигурацию-2002», в которую очевидным образом входят Грызлов и Патрушев (просто на основании их публично озвученной позиции). Сюда же, пусть и с оговорками, можно отнести Нургалиева, который не «вычистил» из Следственного комитета при МВД «антитрехкитового» следователя Зайцева.

    Для заурядного «мебельного» дела это совсем не мало.

    Что значит «это совсем не мало»? Что я имею в виду под «этим»? И почему «совсем не мало»? Под «этим» я имею в виду прежде всего достоверные озвученные позиции высоких должностных лиц. В событиях вокруг дела могут участвовать очень высокие должностные лица, которые при этом не только не выскажутся, но будут пожимать плечами и спрашивать: «А почему, собственно говоря, вы считаете, что мы как-то с этим соотносимся?» И надо будет по косвенным признакам реконструировать участие этих лиц в событиях. ТУТ НИЧЕГО НЕ НАДО РЕКОНСТРУИРОВАТЬ. Устинов высказался. Патрушев и Грызлов тоже высказались. И ЭТО СОСТАВЛЯЕТ ЯДРО, вокруг которого можно осуществлять аналитическую реконструкцию. Как минимум, мы видим тут «про-» и «антитрехкитовую» группы. И обе высказались.

    В мировой истории элитных конфликтов это бывает не часто. Элитологи, описывающие элитные конфликты, могут не иметь ни одного прямого высказывания и при этом описывать конфликт. У нас высказывания есть. Грызлова, Патрушева, Устинова. Кого еще?

    Четвертым зафиксировал свою позицию сам президент Путин.

    Как мы помним, первый раз он высказался на расширенной коллегии Генеральной прокуратуры РФ в феврале 2002 года. Напомним, что на той же коллегии высказался и Устинов, чье высказывание мы привели выше. Что же сказал президент Путин? Он сказал следующее: «У меня нет объективной информации по делу. Поэтому я распорядился вызвать из прокуратуры Ленинградской области стороннего следователя, который должен во всем разобраться».

    Задним числом понятно, что имелся в виду знаменитый не менее, чем П.Зайцев, следователь Ленинградской прокуратуры В. Лоскутов. Тем самым Путин уже в 2002 году сказал очень много.

    Но еще больше он сказал в июне 2006 года на пресс-конференции после саммита ШОС. Там он сказал журналистам, что привлеченные им из Ленинградской области следователи (то есть группа Лоскутова) «написали целые тома… Поработали…».

    То есть Путин — высшее должностное лицо страны — не пожал плечами по поводу какого-то «мебельного» дела, которое должно расследовать в лучшем случае среднее звено Генпрокуратуры и МВД. Он сказал, что лично этим делом занялся, привлек людей, не вовлеченных в некий «московский элитный процесс». И что люди поработали. Не вообще поработали, а по его поручению.

    Если бы президент Путин и другие высокие должностные лица хотели, чтобы я, как рядовой гражданин страны, не знал о рассматриваемых сюжетах, они не стали бы высказываться. Причем так, чтобы это стало достоянием широкой общественности. Но они стали так высказываться. А значит, они санкционировали обсуждение темы. Они заявили, что это обсуждение необходимо. Но тогда — надо обсуждать!

    Я ЕЩЕ РАЗ ХОЧУ ПОДЧЕРКНУТЬ, ЧТО ПОДОБНЫЙ ОБЪЕМ ПРЯМЫХ ВЫСКАЗЫВАНИЙ О ЧЕМ-ТО, ЧТО КАСАЕТСЯ РАССМАТРИВАЕМОГО ЭЛИТНОГО КОНФЛИКТА, БЕСПРЕЦЕДЕНТНО ВЫСОК. ЧТО ЭТИ ВЫСКАЗЫВАНИЯ — НЕ АНАЛИТИЧЕСКАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ, А ФАКТЫ (ФАКТЫ ВЫСКАЗЫВАНИЙ). ЧТО ЭЛИТОЛОГИЯ ИНОГДА НА 100 % БАЗИРУЕТСЯ НА РЕКОНСТРУКЦИЯХ. НО ТУТ МОЖНО БАЗИРОВАТЬСЯ НЕ НА РЕКОНСТРУКЦИЯХ И ДОБАВЛЯТЬ РЕКОНСТРУКЦИИ К ФАКТАМ ВЫСКАЗЫВАНИЙ.

    А реконструкции, конечно, надо добавлять. Никакая открытая элитология не может существовать без этих добавлений.

    Давайте рассмотрим их одно за другим, отделив высказавшихся от тех, по чьему поводу высказывались другие.

    Пятым высказался директор ФСКН В.Черкесов.

    Он сделал это в октябре 2007 года в статье «Нельзя допустить, чтобы воины превратились в торговцев». В этой статье он не только социальной теорией занимается («воины», «торговцы»). Он высказывается по существу конкретных дел. Цитирую статью Черкесова: «Чем еще, если не попыткой скомпрометировать доказательства, собранные по делу о «Трех китах», объяснить факт производства обыска в квартире следователя, единственным служебным занятием которого в последние несколько лет было участие в работе бригады Генеральной прокуратуры России под руководством В.Лоскутова?… Почему арестованные сотрудники наркоконтроля сгруппированы из числа тех, кто на законном основании, по поручениям Генеральной прокуратуры участвовал в расследовании резонансных уголовных дел о так называемых «Трех китах» и «китайской» контрабанде?»

    А теперь о тех, кто не высказался. Почему о них вообще можно говорить? Разве заместитель главы кремлевской администрации И.Сечин высказывался о своем участии в событиях? Нет, он не высказывался! Но по этому поводу высказалось слишком много журналистов. Не я, а масса людей. Не в вопросительной, как я, а в утвердительной интонации.

    Можно сказать: и все они дезинформируют. Я не могу исключить этого. Не имею права этого исключить. Но, даже если они все дезинформируют, уже сложился миф о Сечине. И этот миф, как крупный астероид, попадает в гравитационное тело основных высказываний. Миф не реальность, но он и не сплетня. Это образ, смысловой комплекс, который все равно надо рассматривать, даже если он не отвечает реальности. Отвечает или не отвечает — информационной войне все равно. А значит, и игре тоже.

    То же самое относится и к заместителю директора ФСО, главе охраны президента РФ В.Золотову. Он нигде не высказывался и не мог высказываться по этому поводу публично. Но сказано по его поводу уже невероятно много. Это и называется миф. Не сплетня, а информационно-смысловой комплекс. Не рассматривать этот комплекс, ссылаясь на возможную недостоверность массы высказываний, нельзя. Высказывания могут оказаться недостоверными, и мы должны предположить такую возможность. Но есть миф. И есть обязанность элитологии исследовать миф в рамках герменевтики информационной войны и теории игры.

    Министр внутренних дел Р.Нургалиев тоже никогда публично не высказывался по поводу данных событий. Но «за него» высказались многие. И логика событий состояла в том, что он не мог в них не участвовать. При таком основном «гравитационном комплексе», состоящем из непосредственных высказываний высоких лиц, при таком количестве сплетен, суждений, утверждений, восклицаний и прочего Нургалиев, у которого работал Зайцев и под началом которого находится Следственный комитет при МВД, не мог не находиться в каких-то соотношениях с событиями. В тех или иных.

    Любая элитология оперирует подобной разнокачественной совокупностью — прямыми высказываниями и косвенными мифами, логикой социального и административного поведения, элитным генезисом и много еще чем.

    А вот теперь о том, как она оперирует, и в чем ее отличие от самой высококачественной журналистики — статей Б.Вудворда или С.Херша, например. И Вудворд, и Херш будут добиваться того, чтобы написанное ими воспринималась как абсолютная и несомненная достоверность. «Такого-то числа произошло то-то» и так далее. Действительно, произошло.

    Элитология занимает совершенно другую позицию. Она лишь говорит, что в зеркале элитной игры отражение выглядит так. Что это размытое, диффузное отражение, осложненное деформациями и частными неточностями. Но что это ВСЕ-ТАКИ ОТРАЖЕНИЕ. Причем отражение чего-то важного, выходящего за рамки отдельных конкретных событий.

    Самой высококачественной журналистике, и уж тем более ее «желтому двойнику», нужно кого-то пригвоздить к позорному столбу, а кого-то воспеть. Нельзя за это осудить журналиста: это его профессия. НО ЭЛИТОЛОГ НИКОГДА ЭТОГО ДЕЛАТЬ НЕ БУДЕТ.

    Он никогда не будет оперировать понятиями «крышует», «рэкетирует», «пользуется». Ему, во-первых, безразличен моральный облик всех без исключения акторов, которые он рассматривает. Ему, во-вторых, понятно, что В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ РЕЧЬ ИДЕТ НЕ О БАНАЛЬНОСТЯХ ПОДОБНОГО ТИПА, А ОБ ИГРЕ, ПРИЧЕМ ИГРЕ СОВЕРШЕННО ДРУГИХ МАСШТАБОВ. Ему, в-третьих, понятно, что большая игра может придавать простейшим и очевиднейшим действиям совершенно иные смыслы, никак не зависящие от воли участников.

    Следователь может выявлять какие-то конкретные частные аномалии и быть при этом честнее и бескорыстнее Франциска Ассизского. А задетая им аномалия может оказаться одной из фишек домино, на другом конце которого «Триада», или Медельинский картель, или что-нибудь покрупнее. И что? Следователь становится от этого менее честен? Или можно сказать, что его «разыграли втемную»? Да он конкретным своим делом занят! Он ради этого учился, шел по служебной лестнице. У него какие-то идеалы есть. А также профессиональные обязанности. Что ему эта самая элитная игра? Пусть в нее играет семейство Морганов или князь Боргезе.

    Позиционирование по отношению к событиям — буде оно является фактом или мифом — никак не связано с участием кого-то в чем-то нехорошем. Пусть этим «участием в нехорошем» и занимается следователь или суд, а не элитолог. Пусть Вудворд старается из последних сил ради «Уотергейта», а Херш ради снятия американских высоких должностных лиц. Это их профессия.

    Элитолог видит фигуры на шахматной доске, оценивает ходы, а не раздает оценки направо и налево. Для элитологии все названные имена, во-первых, вообще по ту сторону добра и зла. А во-вторых (как по причине названной потустороннести, так и из этических соображений), ЗАВЕДОМО НЕ ИМЕЮТ НИЧЕГО ОБЩЕГО С РАЗНОГО РОДА МУТЬЮ, ИМЕНУЕМОЙ В ПРОСТОРЕЧИИ «ПРОТИВОПРАВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ».

    Фигуры в игре не могут не быть стерильными для элитолога. Иначе он не элитолог. Если элитолог рассматривает какую-то статью, в которой надрывно говорится о высокопоставленных прегрешениях, то он только констатирует, что кому-то надо сделать ход под названием «высокопоставленные прегрешения». Он не отождествляет ход с прегрешениями как таковыми. А чтобы не отождествлять, он должен просто вычесть из рассмотрения саму возможность этих прегрешений. И сказать: «Это для нас неинтересно. НЕИНТЕРЕСНО! А значит, этого нет».

    В противном случае мы создадим гибрид из «желтой» журналистики, вудвордовских или хершевских прозрений, сайтов «Компромат. ру» и много чего еще. Выметать надо этот мусор «желтизны» («крышуют», «пилят», «рыльце в пушку»). Метла элитологии аккуратно убирает мусор, и возникает это самое гладкое и беспощадное игровое зеркало. Но метла не игнорирует мусор — она сметает его в тигль. А там он переплавляется, превращаясь в игровые рефлексии.

    На гладком игровом зеркале отражены фигуры и композиции. Одна из них — конфигурация в составе «Патрушев-Грызлов-Нургалиев(?)» ПРОТИВ конфигурации «Устинов-Бирюков-Сечин(?)».

    Эта диспозиция основана на фактах и мифах 2001–2002 годов.

    У нас нет никаких оснований считать, что эта диспозиция была изменена в 2002, 2003, 2004 годах.

    А в 2005 году Следственный комитет при МВД (не Госнаркоконтроль, а СК при МВД) атаковал «китайскую контрабанду». Совершенно очевидно, что СК при МВД не может атаковать контрабандные потоки без санкции (устной или письменной) министра Нургалиева. Тем более, что, как будет показано ниже, рассмотрение этих контрабандных потоков затрагивает определенных лиц в ФСБ.

    Повторяю, в этот период никто не говорил о том, что за спиной этой атаки стоит Госнаркоконтроль. Разговор на эту тему начался в сентябре 2006 года в связи с отставкой ряда генералов ФСБ.

    Тут придется забежать вперед… Вполне допустимый прием, если нужна выжимка… Да и забегание-то наше не столь велико. И сводится оно к тому, что удар по «китайской контрабанде» — это удар по ФСБ. По конкретным ответственным работникам этого ведомства. Позже мы разберем это подробнее. А сейчас надо только установить, что удар по таким работникам не мог не быть в каком-то смысле и ударом по главе ФСБ Н.Патрушеву.

    А раз это такой удар по ФСБ, наносимый МВД, то конфигурация, в которой Патрушев и Нургалиев — по одну сторону (смотри выше), меняется на другую конфигурацию, где Патрушев и Нургалиев по новому эпизоду расходятся. А почему бы им не разойтись? Игровые конфигурации не есть нечто, заданное раз и навсегда. Была конфигурация-2002, возникла конфигурация-2005. Конфигурации не бывают статичными. В противном случае все было бы слишком просто.

    Можно спорить о том, что именно «реконфигурировано». Как произошла перегруппировка, при которой конфигурация-2002 сменилась на конфигурацию-2005. Открытых данных по этому поводу нет. И странно было бы, если бы они были. Но аналитическая реконструкция возможна — в виде гипотетических сценариев.

    Сценарий № 1. Прямой переход Нургалиева в другую группу. Этот сценарий предполагает, что Нургалиев осознанно вышел из прежней конфигурации и нанес по ней удар. Дав санкцию Следственному комитету на действия против «китайской контрабанды», очевидным образом задевшие ФСБ.

    Но есть и сценарий № 2. В нем Нургалиев просто не смог противостоять административному давлению вышестоящих инстанций и вынужден был дать санкцию на атаку контрабанды.

    Возможен и более радикальный вариант того же сценария. Нургалиев мог вообще не знать о том, что его собственный СК атакует какую-то контрабанду. Сам же этот СК мог получить санкцию от некоей «более вышестоящей», чем Нургалиев, силы. А сам глава МВД узнал обо всем постфактум.

    Уже в 2006 году постфактум оказалось, что с определенного момента (с какого — не очень понятно) реальная главная структура, атакующая и группу сторонников «Трех китов», и группу с условным названием «китайская контрабанда», — это ФСКН и ее глава В.Черкесов. Что ему это поручено курировать, и он курирует. Да, это выяснилось постфактум. Но это же состоялось не в момент, когда выяснилось, а раньше. Так что основания для такого гипотетического сценария есть. А все элитологические сценарии заведомо гипотетичны.

    Есть и сценарий № 3. В рамках этого сценария не Нургалиев вышел из конфигурации, а конфигурация изменилась без участия Нургалиева. И в этом смысле произошло обратное: Нургалиев обнаружил новую конфигурацию и себя в роли лишнего элемента. Тогда он стал действовать, исходя из очень понятной логики: оказаться пассивным лишним — это значит быть съеденным. Одним ты уже не нужен… У них, видите ли, новая конфигурация. А другие числят тебя как участника старой конфигурации. Нет уж, лучше проявить активность. Это какой-то шанс.

    Еще раз — все наши сценарии гипотетичны и держатся на аналитической реконструкции. Есть ли элитологические основания для такой реконструкции? Да, есть.

    Удар по «китайской контрабанде» произошел в конце марта — начале апреля 2005 года. Уже с момента этого удара у конфигурации-2002 возникли все основания для того, чтобы начать перестройку. Затем эти основания усилились.

    2 июня 2006 года президент отправил в отставку Генерального прокурора Устинова. Вскоре начались разговоры о том, что эта отставка обусловлена делом «Трех китов» и позицией Устинова в этом деле.

    А затем возникли очевидные симптомы реконфигурирования. Подчеркиваю — очевидные. Реконфигурирование могло начаться раньше. И инициировал его в каком-то смысле тот, кто добавил к удару по «Трем китам» удар по «китайской контрабанде». Но о каком очевидном симптоме я говорю?

    В сентябре 2006 года было официально объявлено о том, что сын Н.Патрушева А.Патрушев стал советником председателя совета директоров «Роснефти» И.Сечина.

    День в день с этим сообщением (что вполне может быть случайным, но может и не быть случайным) появились объявления об отставках в ФСБ, связанных сразу с делом «Трех китов» и делом о «китайской контрабанде».

    Любой элитолог, любой аналитик игры интерпретирует эту совокупность фактов как реконфигурацию, как новый элитный договор Патрушева и Сечина, порожденный атаками СК при МВД (а затем и ФСКН) сразу против «Трех китов» и «китайской контрабанды». Возникли две атаки — ряды атакуемых перестроились.

    В любом случае, мы вправе констатировать, что к 2005 году Нургалиев выходит из состояния прочной элитной связности с Патрушевым. Это маркируется атакой СК при МВД на «китайскую контрабанду» и на как бы стоящие за этой контрабандой (или увязанные с ней) элитные силы (олицетворяемые теми генералами ФСБ, которых позднее отправляют в отставку). И при любом сценарии факт такой маркировки отменить нельзя.

    Изменилась ли структура отношений между центром сил, который сообщество отождествляет с именем Патрушев, и центром сил, который сообщество отождествляет с именем Сечин, в точности в 2006 году или ранее — установить невозможно. Поскольку открытых фактов (а надо оперировать именно ими) с более ранней датировкой, нежели июнь 2006 года, нет. Но отсутствие фактов, подтверждающих событие, еще не означает отсутствие события. Если смысл события в создании новой конфигурации (а любой аналитик элиты, итальянский, английский, американский или китайский, будет интерпретировать то, что я здесь описал, именно так), то новые конфигурации не создаются за один день.

    Повторяю, мы не можем сказать, когда начался отход Патрушева от ранней конфигурации, которую мы назвали «антитрехкитовой» конфигурацией-2002 (Патрушев-Грызлов-Нургалиев(?)), в пользу того, что мы назвали «протрехкитовой» конфигурацией-2002 (Устинов-Бирюков-Сечин (?)). До того, как СК при МВД наносит удар по «китайской контрабанде» и ФСБ, или позже. Если до того — то Патрушев меняет игровой вектор, а Нургалиев на это реагирует. Если позже, то игровой вектор меняет Нургалиев.

    В любом случае, игровая рефлексия на происходящее находится в описанных нами рамках. Вновь подчеркнем, что эта рефлексия абсолютно необязательно должна быть строго адекватна реальному ходу событий. Но одновременно подчеркнем, что игровая рефлексия функционирует автономно от реальности. И ее предъявление необходимо для того, чтобы ориентироваться в тех реконструкциях, которые неизбежно будут проводить самые разные, отнюдь не только отечественные, элитные группы. Оказывающие самое разное влияние на многие факторы, которые косвенно могут воздействовать и на первичную реальность.

    МЫ ЗАВЕРШИЛИ ВЫЖИМКУ.

    А завершив (и убедившись в наличии непротиворечивой конструкции), можем вернуться к пресловутой «китайской контрабанде».

    Масштабы этой контрабанды, казалось бы, огромны: по делу были арестованы 400 вагонов с 68 тысячами пар «семейных» трусов и почти миллионом пар обуви.

    Ну, предположим, что трусы стоили по пять долларов штука. А пара обуви — пятьдесят долларов (сознательно завышаю цены). Тогда масштаб сделки… ну, предположим, 60 миллионов долларов… С точки зрения большой политики (да и большого бизнеса тоже) — это мизер. Тогда в чем же дело?

    По опубликованным в СМИ официальным материалам следствия, из Китая контрабандный маршрут по территории России пролегал сначала морем через Находку (порт «Восточный»), а затем железной дорогой китайский ширпотреб отправлялся в Наро-Фоминский район Московской области (станция Бекасово-Сортировочная).

    Следствие идет дальше — и немедленно наталкивается на противодействие. На прямое противодействие? Видимо, оно невозможно. Но это не значит, что невозможны другие, косвенные, формы противодействия. Пока Следственный комитет при МВД «наезжает» на китайские трусы и обувь, Центральная оперативная таможня возбуждает другое дело по тому же самому факту.

    Может быть, она хочет помочь СК при МВД? Как же, как же! Таможня возбуждает свое уголовное дело и хочет, возбудив его, сразу изъять улики. То есть эти самые трусы и кроссовки. А СК при МВД не может этого допустить. Потому что если нет улик, то нет дела. Кроме того, на языке бизнеса изъятие улик в данной ситуации означает просто то, что товар, на который наложил лапу СК при МВД, хочет отобрать другой интересант.

    Один изящный игровой ход в виде параллельного дела — и весь нелегальный товар за счет простейшей «юридической закавыки» оказывается подотчетен уже не милицейским следователям, а таможне. То есть ведомству, которое может оказаться союзником милицейских следователей, а может оказаться их конкурентом или даже противником.

    И всегда в таких случаях встает вопрос — «с чего это вдруг»? Союзникам такие параллельные мероприятия по определению не нужны. Они могут быть нужны либо «чиновным отморозкам» (которые, воспользовавшись ситуацией, хотят… ну, попросту украсть трусы и кроссовки. Однако это «странные» отморозки, учитывая масштаб дела и уровень включенных фигур), либо…

    Либо, если гипотеза об отморозках отбрасывается, такие «параллельные мероприятия» могут быть нужны не союзникам, не отморозкам, а противникам. И тогда таможня — это инструмент. А суть событий — в активизации того клана, против которого действуют игроки, использующие СК при МВД.

    В любом случае, игра через параллельное дело, открытое таможней, не лишена своеобразного блеска. Ведь за ее счет игроки пытались, как минимум, не допустить передачи коммерчески выгодного товара государству или конкурентам. А как максимум… Впрочем, не будем забегать вперед. И признаем, что ситуация была крайне мутная. Группа силовой поддержки Центральной оперативной таможни приехала ставить свое оцепление под изъятый товар, а товарищи из МВД, вроде бы, этого не допустили. Почему «вроде бы»? Потому что описание очень сбивчивое. И уже слегка напоминает телеграммы с театра военных действий.

    Вот как описывает борьбу СК при МВД и таможни вокруг контрабандного груза все тот же Шлейнов в «Новой газете» от 29 мая 2005 года:

    «И сотрудники таможни наперегонки со следователями МВД принялись срочно изымать компрометирующие документы.

    Вскоре дошло до физического противостояния. На станции Бекасово-Сортировочная Московской области (туда прибывали вагоны) лицом к лицу встретились две вооруженные силы. Первая — СОБР, относящийся к МВД, который караулил задержанную контрабанду. Вторая — СОБР таможни, который тоже подступил к контрабандному грузу, но несколько позже. Количество автоматных стволов с каждой из сторон достигло нескольких десятков».

    Итак, мы уже видим две силовые группы, наставляющие друг на друга автоматы… Пока только автоматы. И только в количестве нескольких десятков стволов с каждой стороны. Что будет дальше? Когда друг на друга будет наставлено другое оружие и в другом количестве? И что нужно сделать, чтобы этого не допустить?

    В любом случае, надо хотя бы следить за происходящим. Не фыркать, не демонизировать кого-то, а просто следить. Тогда можно что-то понять. И только поняв что-то, как-то на что-то воздействовать. Ради чего иначе следить-то?

    Итак, автоматы… трусы… и то, что стоит за этим. Пока мы рассмотрели лишь первый невнятный ход в новой фазе определенной игры. Ну, что же, двинемся дальше.

    7 апреля 2005 года (ровно через неделю после возбуждения дела Следственным комитетом при МВД) первый заместитель Генерального прокурора РФ Ю.Бирюков (напомним, также связанный с делом «Трех китов») вообще изымает дело о «китайской контрабанде» у СК при МВД и передает в ФСБ. Если наша схематизация верна, то Бирюков («группа Сечина-Устинова») передает дело в ФСБ (условно — «группа Патрушева»).

    Что это за ход? А ведь он, как мы увидим, будет иметь самые существенные последствия! Для того, чтобы оценить последствия, зафиксируем, что на тот момент, который мы сейчас рассматриваем, две группы (условно — «группа Сечина-Устинова» и «группа Патрушева») никоим образом не действуют как единое целое. Наоборот — они (и это доказано фактами) противостоят друг другу в деле «Трех китов».

    Но кто знает, может быть, жест Бирюкова был первым ходом в рамках глубокой перегруппировки сил? Может быть, две группы почувствовали, что «выяснять друг с другом отношения» вряд ли стоит? И группа «Трех китов» послала мессидж следующего содержания: «Вот вы тут себя неправильно вели с нами по делу, в котором был наш интерес. А мы-то, смотрите, как правильно себя ведем по вашему делу. Мы вам, смотрите, как помогаем!»

    Что при этом было получено взамен? Какая-то доля участия в каком-то проекте или просто переигровка отношений? Это мы можем понять, только отслеживая динамику происходящего.

    В любом случае, данные действия привели к тому, что именно лубянские генералы, позднее уволенные Путиным, получают возможность сделать так, чтобы дело о «китайской контрабанде», открытое против них, застопорилось. А их роль в этом деле оказалась максимально «размытой».

    Так и произошло. Единственным «наказанным» из руководства ФСБ стал отправленный в конце мая 2005 года в действующий резерв заместитель Патрушева В.Анисимов. При этом он фактически не выпал из процесса. Его просто перевели на должность заместителя директора Федеральной службы по техническому и экспортному контролю, с которой он был уволен лишь через год, в сентябре 2006 года.

    Итак, в 2005 году возникает дело о «китайской контрабанде» как таковое. А также какие-то первые действия по перегруппировке сил.

    В сентябре 2006 года, если верить СМИ, к этому добавляется вышеупомянутая записка главы ФСКН В.Черкесова о причастности высоких чинов спецслужб к контрабандным махинациям. На игровом поле появляется В.Черкесов как еще один элитный игрок.

    Проследим, как именно фактор под названием «Черкесов» начинал, что называется, «засвечиваться». То есть обсуждаться сначала в кулуарах, а потом и в прессе в качестве одного из игровых факторов в ведущейся большой элитной игре.

    Сентябрь 2006 года… Новый виток скандала вокруг «китайской контрабанды»… Виток-то виток, но в течение более чем года это дело находилось в стадии купирования. Оно никак не развивалось (иначе мы бы узнали по результатам).

    Оно вдобавок почти перестало привлекать внимание публики и СМИ. Последние статьи на эту тему выходили в начале лета 2005 года. Обе статьи опубликовал в «Новой газете» (23 мая и 30 июня 2005 года) Р.Шлейнов. Он и отметил важную особенность, которая выводила историю с «китайской контрабандой» за рамки обычного коррупционного сюжета.

    Особенность была в том, что уже в апреле 2005 года, сразу же после ареста вагонов с ширпотребом, китайское посольство в Москве потребовало вернуть конфискат его владельцам. Китайские дипломаты в специальной ноте не только отрицали контрабандный характер груза, но и заявляли, что он был поставлен в Россию в рамках межправительственных соглашений Москвы и Пекина. Сказав об этом в статье от 23 мая 2005 года, Р.Шлейнов надолго замолкает. И никто тему не подхватывает. К ней возвращается тот же Шлейнов лишь 2 октября 2006 года.

    Но что означает затронутая Шлейновым тема?

    То, что межправительственные соглашения России и Китая исполнялись через «особые» схемы растаможки товаров. По крайней мере, никто прямо и отчетливо не опроверг того, что схема была отнюдь не «белой». А значит, то ли «серой», то ли «черной»… Повторю, никто за все время этого не опроверг. А спрос на такое опровержение был, как мы понимаем, огромен. И было кому этим заняться. Значит, не было возможности опровергнуть.

    Знало ли китайское дипломатическое ведомство о том, что, вмешиваясь, оно оказывается инстанцией, поддерживающей нечто «серое» (или, скажем так, не вполне «белое»)?

    На наш взгляд, произошедшее можно объяснить тремя способами.

    Способ № 1. Китайское дипломатическое ведомство ничего не знало и действовало, исходя из представлений о стандартных процедурах, принятых в торговых отношениях между странами.

    Способ № 2. Отдельные китайские чиновники и представители дипкорпуса сами являлись участниками контрабандной операции и действовали, защищая своих российских подельников. Возможно ли это? Думается, что вполне: российская коррупция способна разложить даже самых честных иностранных чиновников.

    Однако и тот, и другой способ объяснения не вполне убедительны. Китайские чиновники весьма и весьма осведомлены. А также компетентны. То есть не могут не понимать, что открытое давление на ход следствия ссылкой на авторитет межгосударственных соглашений — крайне редко применяемая «технология» урегулирования торговых конфликтов. Применение такой «технологии» возможно лишь в экстренной ситуации и лишь с санкции высшего руководства страны.

    ТОЛЬКО ЭТО В ДАННОМ СЛУЧАЕ И ЯВЛЯЕТСЯ ДЛЯ НАС ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ИНТЕРЕСНЫМ. Мы ведь не следователи и не таможенники, не так ли?

    Так подчеркнем же, что «технология» урегулирования конфликта с помощью адресации к межгосударственным соглашениям требует от применяющих эту «технологию» абсолютной уверенности в том, что китайские власти не заподозрят их самих в причастности к контрабанде. То есть, как минимум, в коррупции. Ведь в Китае, как известно, борьба с коррупцией ведется методами, весьма далекими от либеральных российских. Публичные казни взяточников в Китае — регулярно воспроизводимая норма.

    Итак, приходится признать наиболее адекватным только «патерналистский» способ объяснения произошедшего.

    Этот способ (он же способ № 3) интерпретирует случившееся как выражение крайнего недовольства серьезных китайских элитных групп тем, что через «контрабандное дело» оказались «засвечены» некие конфиденциальные операции с российскими контрагентами в лице верхушки ФСБ.

    Не будем ничего утверждать. Выскажем гипотезы, оценим их правдоподобность и продолжим рассмотрение динамики интересующего нас процесса.

    В «выжимке» мы уже рассмотрели одно важное событие, к которому сейчас опять возвращаемся, развивая тот же подход.

    14 сентября 2006 года в прессе было объявлено, что А.Патрушев (сын директора ФСБ Н.Патрушева) был назначен советником главы Совета директоров НК «Роснефть» И.Сечина.

    Вот так! В терминах элитной игры это называется переконфигурация. Началась ли она вышеупомянутым «перекидыванием элитного мяча», которое осуществил Ю.Бирюков в связи с делом о «китайской контрабанде» — это открытый вопрос. Но закончилась она данным — в элитном плане крайне знаковым — назначением. Участники этого события могут оценивать данный факт совсем по-другому. Но элитная игра ведется по законам, не всегда совпадающим с представлением конкретных его участников о роли и смысле тех или иных (в том числе — и их собственных) действий. Впрочем, в описанном случае все осуществлялось очень умно и решительно.

    А.Патрушев получил новую должность отнюдь не без серьезных профессионально-кадровых оснований. Он служил до этого заместителем начальника 9-го отдела управления «П» (промышленность), который в ФСБ обычно называют «нефтяным».

    Но не в этом дело.

    Патрушев-младший, как сообщалось в прессе, сначала намечался на пост советника главы правления «Роснефти» С.Богданчикова. И это не было бы элитным ходом, который специалисты по элите называют «манифестацией» (скромнее — демаршем).

    Однако, в конце концов, он стал советником главы Совета директоров, то есть И.Сечина. А вот это была манифестация. Символический жест. Элитный ритуальный обряд.

    Через сына Патрушева кланы Сечина и Патрушева, находившиеся в сложных отношениях (индикатор — судьба Зайцева), перестроили отношения глубоко демонстративным образом. Как говорится, демонстративнее некуда. Те, кто хотел снизить демонстративность, получили от ворот поворот. Было сказано: «Нет, не советником Богданчикова (хотя и так было бы все ясно)! Именно советником Сечина!»

    Из этого факта, а также других, изложенных выше, соображений напрашивается вывод, что клановый конфликт между группами Патрушева и Сечина не просто закончился миром, но и привел к созданию нового кланового союза (насколько долговременного и устойчивого, пока сказать трудно). И как раз к моменту формального заключения союза между кланами (т. е. назначения А.Патрушева) были произведены отставки в ФСБ и Генпрокуратуре. Что означало чью-то атаку на теперь уже объединившиеся кланы.

    Важность объединения этих кланов трудно преувеличить. Если даже принять версию СМИ и считать, что Устинова и Сечина по делу «Трех китов» атаковал Черкесов, то, атакуя одновременно еще и группу Патрушева по «китайскому делу», Черкесов инициировал сокрушительный для себя самого процесс. Он объединил Сечина с Патрушевым, который перед этим был, может быть, и не врагом Сечина, но, как мы видели, отнюдь не партнером и не союзником. Теперь же все изменилось.

    Следя за развитием событий, многие эксперты задавались вопросом: «Что же это за персонаж (клан, «третья сила»), так уверенно атакующий сразу два клана по двум сходным делам и почему-то считающий, что все кончится успехом?»

    Мы постоянно следуем логике интерпретации прямых, открытых, однозначных высказываний. И считаем, что по ним (при их адекватном чтении и ранжировании) можно что-то восстановить. Другого пути просто нет. Точнее, любой другой путь будет абсолютно бездоказательным («откуда у вас данные, какова мера их достоверности?»).

    Так давайте придерживаться респектабельных открытых источников. Повторяю в который раз, не абсолютизировать содержание тех или иных публикаций, а рассматривать эти публикации как ВЫСКАЗЫВАНИЯ — или, если хотите, акции информационной войны. Факт высказывания — это несомненный (как говорят в науке, верифицируемый) факт. Нечто вроде данных физического эксперимента.

    При этом само высказывание, конечно, необязательно содержит факты. Оно может быть умышленной или нечаянной дезинформацией, частичным искажением реальности и так далее. Но это уже дело нашей интерпретации.

    В любом случае, мы можем (и должны) зафиксировать, что 14 сентября 2006 года в газете «Коммерсант» лидеры клана, атакующего сразу «трехкитовых» и «ширпотребщиков», названы по именам: «Примечательно, что отставки произошли в момент отсутствия на Лубянке директора ФСБ Николая Патрушева, который, по данным «Ъ», в настоящее время находится в отпуске. Кремлевские источники «Ъ» утверждают, что возможной целью зачисток в ФСБ является смещение самого господина Патрушева. Тем более что автор записки Виктор Черкесов не раз назывался в качестве одного из главных претендентов на кресло директора ФСБ. По данным «Ъ», в этом его поддерживает начальник личной охраны президента Виктор Золотов».

    На элитной сцене появляется еще один «засвеченный» игрок — В. Золотов.

    Дальше информация о тандеме В.Золотов—В.Черкесов начинает воспроизводиться очень и очень многими.

    Таким образом, выстраивается (как минимум, нашими СМИ, что никогда не бывает случайным, но необязательно должно быть правдивым) конфликтная линия между двумя клановыми группами. С одной стороны — «группа Сечина-Устинова», уже имевшая сильные позиции в ФСБ, а в последнее время просто объединившаяся с Патрушевым. С другой стороны — тандем В.Золотов-В.Черкесов.

    Имеет ли место этот тандем? Насколько он прочен? И что его породило? Все эти вопросы пока что остаются открытыми. Мы фиксируем лишь то, что на исследуемый момент стало предметом обсуждения. И пытаемся как-то связать фиксируемое с крупными политическими обстоятельствами, которые только и могут быть для нас предметом настоящего интереса.

    Обстоятельства же эти таковы.

    «Роснефть» фактически стала правопреемником обязательств поглощенного ЮКОСа по поставкам нефти в Китай. В ходе длительного диалога вокруг объемов, цен, маршрутов этих поставок «Роснефть» оказалась своего рода лоббистом взаимовыгодных (для нее самой и для китайских контрагентов) нефтяных отношений. Такого рода отношения слишком стратегичны для того, чтобы оставаться узкоспециализированными. Это мировая практика подобных отношений, и вряд ли случай с «Роснефтью» ее нарушил.

    Весной 2006 года состоялся беспрецедентный по масштабам визит В.Путина в КНР. После этого резко активизировался диалог с Пекином по нефтегазовым вопросам, включая нефтепровод «Ангарск-Дацин» и предполагаемый газопровод с Ковыктинского месторождения. По понятным причинам, одним из наиболее активных участников переговоров с российской стороны было руководство «Роснефти».

    Тем самым, в силу объективных обстоятельств, с лета-осени 2006 года «Роснефть» становится ключевым оператором экономического (а значит, и экономико-политического) диалога с Китаем. Поскольку официальная информация о «Роснефти» сообщает, что председателем Совета директоров компании является крупнейший кремлевский администратор И.Сечин, то называть такую трансформацию только трансформацией «Роснефти» было бы некорректно. По решению высшего политического руководства страны и в связи с определенной геополитической динамикой Сечин, а значит, и его группа, оказываются все более прочно интегрированы в описанный нами формат геополитических и геоэкономических отношений.

    Но ведь и для «группы Патрушева» (в том виде, в каком она рассмотрена) Китай является очень серьезным партнером. Откуда иначе и эта злосчастная «китайская контрабанда», и особая заинтересованность китайского посольства в судьбе не слишком крупной и негативно засвеченной операции с ширпотребом? Еще и еще раз подчеркиваю: меня в принципе не интересуют Черкесов, Устинов, Золотов или кто-то еще. Меня интересует только элитная игра. Как та, которую игроки ведут осознанно, так и та, которая ведется вне их внятной артикуляции — и на транснациональном уровне (смотри сюжет с БОНИ), и на уровне рассмотренных мною ролевых масок.

    То есть мы можем установить, что и для «группы Сечина», и для «группы Патрушева» китайское направление оказывается весьма значимым. Так почему бы не предположить, что одной из причин союза этих групп стала общая «география деятельности»?

    В этом нет ничего нового, ибо вообще нет ничего нового под луной. На практике подобное всегда означало координацию международных (в нашем случае китайских) межклановых связей, взаимный обмен контактами с «договороспособными» (в наше случае китайскими) элитными группами, выстраивание единых схем легального или не вполне легального бизнеса, взаимообмен опытом обхода таможенных и иных заграждений обоих государств и т. д.

    Все это не криминал! Это элитные игры, которые ведутся везде и всегда! Описание таких игр (а точнее, аналитическая герменевтика существующих описаний) стерильно в плане какой бы то ни было компрометации. И не потому, что хочется кого-то выводить из-под удара. А ПОТОМУ, ЧТО ЭТО ВСЕ ВООБЩЕ О ДРУГОМ. Об определенной практике международной элитной жизни.

    Это в России ее лишь начинают осваивать (а также искажать и утрировать). А мир (прежде всего, мир Запада) давно знает, что тут почем.

    Что же касается интересующих нас кланов (если это кланы, а такова наша гипотеза), то не исключено, что их к альянсу подвигали и другие, в том числе психологические, причины. То, что называется «человеческим фактором». Это тоже международная норма межклановой жизни.

    Например, один из трех уволенных генералов ФСБ С.Шишин в прошлом был главой УФСБ г. Сочи. А для нынешнего министра юстиции В.Устинова, родственника и главного союзника И.Сечина, «сочинские привязки», напомним, обладают, как было показано выше, какой-то значимостью. Какой именно — оценить трудно. Но вряд ли нулевой.

    Глава 19. «Китайская контрабанда» и Черкизовский рынок

    Рассмотрим один дополнительный сюжет, который, возможно, приблизит нас к ответу на вопрос о масштабах той клановой войны, которые уже ясно вырисовывались летом—осенью 2006 года.

    В этот период впервые началось обсуждение не только конфигурации-2002 и реконфигурации, создающей конфигурацию-2005. Параллельно с этим обсуждением вбрасывались все новые сведения по поводу неочевидных аспектов злосчастного «трехкитового» дела. Так, летом 2006 года достоянием общества стал неброский, но на самом деле весьма существенный аспект этого дела. Выяснилось, что, как минимум, два из скандально известных мебельных торговых центров — те, что называются «Гранд», — начиная с 2004 года, не принадлежат бизнесмену Зуеву.

    А кому они принадлежат?

    Позволим себе небольшую цитату. Вот что пишут «Ведомости» от 16 июня 2006 года:

    «Сейчас оба «Гранда» и «Три кита» сдают помещения в аренду. В 2004 г. Зуев рассказывал «Ведомостям», что совладельцы «Грандов» и «Трех китов» поделили бизнес, и он будет заниматься «Тремя китами». Контроль над «Грандами» получил Зарах Илиев (совладелец торгового центра «Москва», гостиницы «Украина» и др.), претензий к нему у Генпрокуратуры нет».

    Анализируя высказывания основных действующих лиц, опубликованные в открытой печати, можно действительно заметить следы неких трансформаций, связанных с собственностью «Грандов» и «Трех китов».

    16 июня 2004 года «Ведомости» публикуют статью ««Три кита» расширяются». Речь в ней шла о решении руководства «Трех китов» открыть сеть торговых центров под вывеской «Три кита» на Можайском шоссе.

    Вот как газета описывала структуру собственности «Грандов» и «Трех китов»:

    «По данным руководителя «Трех китов» Сергея Зуева, торговыми центрами (и «Грандами», и «Тремя китами» — С.К.) «занимаются две не аффилированные друг с другом немецкие компании» Inter Daus и Махех. Inter Daus принадлежит компания «Альянс-95», управляющая «Гранд-1» и «Гранд-2». Махех же является соучредителем компании «Ла Макс», развивающей проект «Три кита». По словам Зуева, он является владельцем примерно 40 %-ой доли в «Ла Макс». При этом опрошенные «Ведомостями» эксперты рынка коммерческой недвижимости уверены, что проекты «Гранд» и «Три кита» являются родственными».

    А вот спустя несколько абзацев начинается главное:

    «Превращение «Трех китов» под управлением Зуева в сеть совпало с его уходом из торгового центра «Гранд». По его словам, Inter Daus, которой принадлежат «Гранд-1» и «Гранд-2», «имеет другие взгляды на развитие торгового бизнеса», поэтому они вынуждены были расстаться. Новый управляющий «Гранда» Сумайд Халидов не стал комментировать причины отставки предшественника».

    А осенью 2004 года было публично зафиксировано, что компания Inter Daus не является конечным собственником «Гранда». Журнал «Компания» от 25 октября 2004 года сообщил:

    «Уроженец Азербайджана Зарах Илиев стал на днях владельцем расположенного в подмосковных Химках мебельного центра "Гранд"».

    Отметим, что по данным открытой печати 3.Илиев — это весьма влиятельный и респектабельный московский бизнесмен.

    Русская версия известного делового журнала Forbes в феврале 2006 года посвятила большую статью деятельности Илиева. Не будем пересказывать ее содержание. Просто отметим, что не мы, a Forbes (весьма солидное издание) отрекомендовывает Илиева как представителя так называемой «татской общины» (общины горских евреев). При этом говорится, что Илиев связан не вообще с «татской общиной», а с той ее конкретной частью, которая проживает в Азербайджане в селении Красная слобода.

    При этом Forbes отмечает, что помимо «Гранда» Илиев является также владельцем торгового центра «Москва» в Люблино, части Черкизовского рынка и ряда других проектов.

    Что же касается прав собственности на «Три кита», то тут дело сложнее.

    Можно лишь зафиксировать, что летом 2006 года — после ареста Зуева — были попытки поставить под сомнение факт владения Зуевым «Тремя китами».

    Возьмем, например, статью некоего И.Тимофеева «Сезон охоты на бывшего «кита» Зуева СВ.», размещенную на сайте «Компромат. ру» 16 июня 2006 года. То есть сразу после ареста Зуева и его группы.

    Тимофеев пишет в этой статье:

    «По официальным данным, Сергей Зуев не имеет никакого официального отношения к внешнеэкономической деятельности (в прокуратуре как раз считают, что Зуев непосредственно принимал участие во внешнеэкономической деятельности, финансируя поставки контрабандной мебели, и эта позиция отражена в ходатайстве, представленном судье). Во всяком случае, настоящие собственники ТК «Три кита» заявили о том, что ровно с момента вступления ими в права комплекса (так в тексте; очевидно, что в права владения комплексом. — С.К.) весной 2004 года, внешнеэкономическая деятельность вообще не ведется и управляющий торговым процессом Зуев был ориентирован именно на это».

    В данном высказывании содержатся два существенных утверждения.

    Во-первых, что Зуев не является владельцем «Трех китов».

    Во-вторых, что он не является таковым с весны 2004 года, то есть с момента разделения «Трех китов» и «Гранда».

    Конечно, «Компромат. ру» слишком субъективен и специфичен. Более того, момент появления публикации — арест Зуева — говорит о том, что партнеры Зуева по бизнесу могли через «отречение от Зуева» пытаться спасти свой бизнес. Однако даже если все это не более, чем инсинуации, то сам факт их появления уже интересен.

    О собственнике «Трех китов» есть одно любопытное свидетельство. Возможно, это свидетельство недостоверное, но сам факт его появления опять-таки не может не привлечь нашего внимания.

    «Новая газета» от 16 апреля 2007 года в заметке «Между деньгами и погонами», посвященной «Региональной организации сотрудников правоохранительных органов» (РОСПО), утверждала, что РОСПО «засветилась даже в деле «Трех китов» — сначала 30 %, а потом и 100 % акций ТЦ «Три кита» оказались во владении этой организации».

    Данное утверждение было сделано, что называется, мимоходом. Да и сама заметка «Между деньгами и политикой» была фактически комментарием к опубликованной в том же номере статье А.Полицеймако «ЯБЛОКО все время снимают», в которой речь шла о конфликте между петербургским отделением партии ЯБЛОКО и «Российской (именно так!) общественной организацией сотрудников правоохранительных органов» (в статье Полицеймако приводилось и другое название этой же организации — «Международная общественная организация содействия правоохранительным органам»).

    Отметим, что в номере «Новой газеты» от 26 апреля 2007 года руководитель пресс-службы «Международной общественной организации содействия правоохранительным органам РОСПО» Б.Абдуллаев заявил, что организация, которую он представляет, получила статус международной, будучи РЕГИОНАЛЬНОЙ. Но к «РОССИЙСКОЙ общественной организации сотрудников правоохранительных органов» (РООСПО) его организация отношения не имеет.

    То есть статья Полицеймако и газетный комментарий к ней были посвящены разным организациям. У кого из них конфликт с петербургским отделением ЯБЛОКО — вопрос отдельный. Однако налицо другой интересный факт: «Новая газета», которая всегда была крайне заинтересована в деле «Трех китов», почему-то просто фиксирует факт нахождения акций «Трех китов» в руках некоей организации РОСПО. Просто фиксирует — и все тут. А ведь могла бы смачно развернуть тему. Не хочет! А застолбить тему — хочет. Причем именно в жанре недоговоренности.

    Эта жанровая особенность заставляет нас внимательнее присмотреться к той информационной игре, которая разворачивается вокруг процесса изменения вопросов собственности «Трех китов» и «Гранда».

    Итак, начнем с процедуры раздела бизнеса «Гранда» и «Трех китов» весной 2004 года.

    Этот процесс якобы происходил при помощи методов, весьма далеких от принятых в цивилизованных капиталистических странах. О них в своем заявлении в Федеральную службу по контролю за оборотом наркотиков (следует особо отметить адресата!), датированном 2004 годом, пишет бывший владелец «Гранда» и «Трех китов» Зуев.

    О существовании этого заявления сообщил 13 октября 2004 года сайт «Компромат. ру» устами некоего В.Копытова, разместившего статью ««Три кита» и их потомство. Дурная наследственность как товар».

    Этот же сайт привел и текст заявления:

    «Я, Зуев Сергей Васильевич, генеральный директор торговых комплексов «Три Кита», «Гранд' и «Гранд-2»заявляю о фактах применения в отношении меня психотропных средств организованной группой лиц, с целью склонить и принудить меня к осуществлению сделок по передаче в собственность имущества и активов торговых комплексов…

    Считаю, что организаторами данного преступления являются Коптев Николай Валентинович и Халидов Магомед Айдынович, которые имели намерения подчинить меня и мои действия для реализации своих корыстных планов по захвату моего бизнеса…

    Коптев, бывший сотрудник РУБОПа, заместитель директора по связям с общественностью вышеуказанных торговых комплексов, используя свои связи в правоохранительных организациях и действуя в корыстных целях, войдя в доверие ко мне и введя в заблуждение руководителей структур безопасности торговых комплексов, организовал применение в отношении меня психотропных средств. Совместно с Халидовым фактически изолировал меня, в том числе от медицинской и правоохранительной помощи…

    Халидов во время встречи 09.04.2004 года заявил мне, что Коптев действительно применял в отношении меня психотропные средства. В период моего нахождения под их воздействием Халидов организовывал и вывозил меня в Германию для осуществления нотариальных действий по безвозмездной передаче ему лично части собственности торговых комплексов…».

    Спрашивается, зачем Зуеву писать в Госнаркоконтроль? Он, Зуев, тогда еще не в тюрьме. Вроде бы, ищи защиты у своих — в той клановой группе, которую мы уже назвали «трехкитовой»!

    Факт написания письма противоположной группе называется на языке межклановых конфликтов «переходом в лагерь противника». Зуев не дурак. И это правило прекрасно знает. Значит, он понял, что его «сдал» тот клан, у которого он должен был искать защиты. И тогда он обращается к клану-конкуренту. Иного объяснения быть не может.

    Я уже сделал неоднократные и категорические оговорки, согласно которым факт — это факт, а высказывание — это высказывание.

    Заявление Зуева — это высказывание. Но это не бред больного в палате сумасшедшего дома! Это высказывание очень опытного бизнесмена, понимающего правила игры и зачем-то сначала обращающегося с какими-то заявлениями, так сказать, «как бы чуть-чуть не по адресу», а затем допускающего появление данного заявления в СМИ (пусть и таком, как «Компромат. ру»). Опровержения данному заявлению Зуев не давал. А правило, согласно которому, если ненужное ему заявление опубликовано, он должен бить немедленно во все колокола и кричать, что это ложь, — Зуеву хорошо известно. Соответственно, данное высказывание обладает очень серьезной ценностью.

    Из этого моего утверждения вовсе не следует, что названные Зуевым господа — демоны, терзающие благородного Зуева. Мы можем предположить все, что угодно, по этому поводу. Кроме одного, что Зуев взял эти имена с потолка и написал заявление в Госнаркоконтроль в состоянии невменяемости.

    Так что же все-таки пишет Зуев (и публикуют СМИ)?

    В письме Зуев утверждает, что его партнеры по бизнесу — бывший сотрудник МВД Н.Коптев и М.Халидов — воздействовали на него с помощью психотропных веществ. И якобы под воздействием препаратов Зуев продал свой бизнес Халидову, который перепродал его Илиеву.

    Психотропные средства… Спецвоздействие… Это все, может быть, и приплетено к делу (а может быть, и не приплетено). А имена-то откуда взялись?

    Кто такой, например, М.Халидов (не демон, представляемый Зуевым, а реальный игрок — или фигура в игре)? СМИ настойчиво указывают (и мы уже приводили это выше), что именно Халидов и его братья являлись той самой «чеченской крышей» Зуева, которая многократно упоминалась в ходе разбирательств дела «Трех китов» летом 2006 года. Являлись ли они на самом деле, мы не знаем. Но, набрав на дисплее «Магомед Халидов» и отправив мессидж в любую поисковую интернетовскую систему, мы получим массу упоминаний (отнюдь не обязательно достоверных) и массу констатации вышеуказанного обстоятельства. То есть этого самого «крышевания» «Трех китов».

    Версий тут две. Либо М.Халидов действительно вел игру на поле «Трех китов» (любую игру — отнюдь не обязательно криминальную). Либо кому-то надо намертво привязать его к этой игре. Но это ничуть не менее интересно, чем если бы он в этой игре участвовал на самом деле. В любом случае, он игре не чужой. И вот это мы, как аналитики, можем констатировать с абсолютной доказательностью. Чужих игре так не «светят»! Зачем?

    Однако о процессе раздела бизнеса «Гранда» и «Трех китов» и трансформации собственности внутри «китового бизнеса» мы можем судить не только по «засвеченным» фрагментам заявления Зуева в Госнаркоконтроль образца 2004 года, но и по другим источникам.

    Сразу оговоримся, что эти источники весьма специфичны и, мягко говоря, зависимы от ведомственной и иной конъюнктуры. Однако они, при такой своей специфичности, что-то отражают. Другое дело, что именно и под каким углом. Так на то и герменевтика информационной войны.

    Даже если в высказывании смещаются акценты (вплоть до выворачивания фактов, что называется, наизнанку) — это еще не повод для игнорирования высказывания. Кто выворачивает, когда, зачем, в каком жанровом и стилевом ключе? Только ответив на этот вопрос, мы можем рассмотреть высказывание как ход в элитной игре. И что-то дополнительно понять в самом игровом процессе.

    Итак, 4 октября 2007 года (заметим, на четвертый день после ареста генерала ФСКН Бульбова!) на сайте «Компромат. ру» публикуется анонимный материал «Межведомственная борьба». Судя по выходным данным этого материала, он был перепечатан с некоего сайта «Пресс-атташе. ру». Авторы материала сообщают, что на днях к ним попало постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по заявлениям Зуева. Далее авторы ставят под сомнение содержание заявлений Зуева и перечисляют якобы имеющие место психиатрические проблемы главного фигуранта «трехкитового скандала».

    А дальше начинается самое главное. Тут нужна точная цитата:

    «А теперь представьте, что в новой системе (в Следственном Комитете при Генпрокуратуре, созданном в 2007 году. — С.К.)«кристально чистые» следователи принимают заявления от психически больного человека, и, руководствуясь только им ведомыми помыслами, начинают проверку и возбуждают уголовное дело. При этом они лишены надзирающего органа и вольны делать все, что им заблагорассудится. Кстати, в своих «разоблачениях» Зуев неоднократно упоминает неких сотрудников и Госнаркоконтроля (ФСКН), которые якобы присвоили принадлежащие ему ТК «Гранд» и «Три кита». Достаточно серьезное обвинение, которое, разумеется, не нашло своего подтверждения в ходе проверки. Только мало кто знает, что эта проверка идет до сих пор и этот предлог некоторые следователи используют совсем в других целях, а господин Зуев — всего лишь пешка в большой игре. Игре, которую затеяли сотрудники ФСБ, а в качестве своих противников избрали ФСКН».

    То есть нам четко говорится, что «плохая» ФСБ использует Зуева против «хорошей» ФСКН, которую незаслуженно обвиняют в том, что она якобы участвовала в незаконных действиях с имуществом господина Зуева. Убрав из этого оценочные категории, можно сделать вывод, что какие-то манипуляции и трансформации с имуществом господина Зуева все-таки имели место. И что кто-то хочет сделать сотрудников ФСКН причастными к этим трансформациям, а кто-то хочет представить эту причастность как инсинуацию.

    Симпатии авторов материала «Межведомственная борьба» к «наркоконтролевской стороне», как говорится, налицо. И этот факт может заставить «горячие головы» сказать: «Ну, так в ФСКН этот материал и писали». Однако не будем делать столь поспешных и незрелых выводов. Может быть, действительно это писали в ФСКН. А может быть, это провокативный и тонкий ход противоположной стороны. В любом случае, мы видим этот ход в игре. И только по системе высказываний можем выдвинуть серьезную гипотезу по поводу того, какой именно это ход. Однако и тогда это будет только гипотеза.

    Но если мы хотим ее получить, то должны обратить внимание на то что 8 октября 2007 года на том же «Компромате. ру» вышел материал «Межведомственная борьба-2», который в отличие от первого материала с таким же названием имел подпись: Олег Шишканов.

    Суть рефлексий Шишканова можно свести к следующему:

    «Новый Следственный Комитет при Прокуратуре РФ, благодаря начавшимся кадровым перестановкам на разных уровнях, может спровоцировать открытое противостояние силовиков, как никто и ничто другое четко расставляет все точки в деле «Трех китов», а если точнее, то разъясняет, зачем это дело нужно вообще. В начале 2000-х под «китами» утонул Ванин, в 2005 году (на самом деле — в 2006. — С.К)утонул Устинов, а в 2007 году пытаются утопить Черкесова».

    В очередной раз возникает вопрос: что это за «киты» такие, под которыми можно стольких утопить? Вопрос этот мы делаем заметкой на полях. И возвращаемся к рассматриваемому высказыванию. Авторская часть высказывания занимает его меньшую часть. Все остальное место занимает текст постановления следователя Генеральной прокуратуры РФ старшего советника юстиции В.Войнова об отказе в возбуждении уголовного дела по заявлениям Зуева и судьи О.Кудешкиной (той самой, которая «схлестнулась» с «трехкитовой группой» в деле следователя Зайцева). Постановление датировано 27 февраля 2007 года. Сразу отметим два обстоятельства.

    Обстоятельство № 1. Текст постановления следователя Воинова приведен в виде фотокопии данного документа, а не просто перепечатки его содержания. И эта деталь значительно уменьшает возможность того, что данный документ — фальшивка.

    Подчеркнем — не снимает проблему изготовления фальшивки, а снижает вероятность такого варианта. Ведь процесс сочинения фальшивого следственного документа, перепечатывания его на компьютере, распечатки на принтере, изготовления фотокопии — это очень трудоемкий процесс. Да и просто изготовление фальшивого следственного документа требует от его автора большой усидчивости и особого умения. Ведь нужно соблюсти форму, стиль, употребить в нужных местах определенную терминологию.

    Вся эта сумма обстоятельств свидетельствует, что, скорее всего, речь идет о подлинном следственном документе.

    Обстоятельство № 2. Постановление следователя Воинова интересно тем, что фактически пытается установить баланс между «протрехкитовой» и «антитрехкитовой» группами. Ведь Воинов отказывает не только Зуеву, но и явно принадлежащей к другой стороне Кудешкиной.

    Как следует из текста постановления, в декабре 2006 года Кудешкина обращалась в различные инстанции (СЭБ ФСБ, к Путину) с заявлениями о противоправных действиях, которые якобы совершила в отношении нее председатель Московского городского суда О.Егорова, ряд других судей, а также должностные лица Генеральной прокуратуры РФ. Мы не будем пересказывать содержание заявлений Кудешкиной. Отметим лишь, что все указываемые ею факты, которые она трактует как чинимые по отношению к ней противоправные деяния, относятся к рассмотрению ею дела следователя П.Зайцева.

    Нам лишь важно, что автор документа, подчиняясь то ли служебной дисциплине, то ли воле вышестоящих лиц, оказывается в роли «разруливателя» некоего межкланового баланса.

    В рассматриваемом документе следователя Воинова излагается содержание многочисленных обращений Зуева в различные инстанции. Согласно Воинову, Зуев утверждает, что (цитата из Воинова) «в 2003–2004 гг. для совершения хищений, деньги от которых направлялись и на взятки, коррупционеры привлекали к хищениям имущества ТЦ «Гранд» и ТК «Три кита» его (Зуева) партнера Вольфа Пфайффле, Халидова и других лиц, которые применяли к нему в Италии психотропные средства, физическое воздействие, фальсифицированные документы».

    Сразу отметим, что Зуев обвиняет Халидова и Пфайффле в хищении имущества не только «Гранда», но и «Трех китов».

    По мнению Воинова, данные утверждения из заявлений Зуева «не нашли своего объективного подтверждения». Это версия следствия. Однако в данном случае интересен, скорее, не результат проверки, а то, что всплывало в ее ходе. И тут нам придется цитировать следственные документы Воинова.

    Итак,

    «опрошенный по обстоятельствам проверки, Халидов М.А. пояснил, что в Москве проживает со своей семьей с 1980 г., где проживают и два его брата: Халидов Самхад и Халидов Сумайд. Зуева С.В. он знает с 1994 г. и долгое время находился с ним в очень хороших, дружеских отношениях. Зуев управлял МЦ «Гранд» и ТК «Три кита». Он сам (Халидов) в мебельном бизнесе никогда не работал. Зуев часто с ним советовался по различному кругу вопросов, но никакого непосредственного участия в его бизнесе он не принимал. К ТК «Три кита» и МЦ «Гранд», которыми руководил Зуев, он никакого отношения до 2004 г. не имел и в поставках мебели для этих торговых центров участия не принимал. С Вольфом Пфайффле и его сыном Уве Пфайффле его познакомил Зуев примерно в 1997–1998 гг. В.Пфайффле являлся единственным учредителем немецкой компании «Интер-Дойс», являющейся учредителем российской компании ООО «Альянс-95»у которой принадлежал МЦ «Гранд». Уве Пфайффле был учредителем немецкой компании, являющейся учредителем компании «Ла Макс», которой, в свою очередь, принадлежал ТК «Три кита». Зуев являлся гендиректором ООО «Альянс-95» и «Ла Макс», но не был ни учредителем, ни владельцем ООО «Альянс-95» и МЦ «Гранд». Зуев занимался строительством МЦ «Гранд» и «Три кита», которое осуществлялось за счет иностранных инвестиций, то есть за счет компании «Интер-Дойс» и В.Пфайффле».

    Согласно этим показаниям М.Халидова, получается, что Зуев был привилегированным наемным менеджером, а фактическими хозяевами бизнеса являлись немецкие фирмы, за которыми стояли германские же граждане — отец и сын Пфайффле.

    Напомним то, о чем мы уже писали выше (например, в главе 12). В многочисленных журналистских расследованиях по делу «Трех китов» указывалось, что в 1998 и 1999 годах со счетов фирмы «Бенекс», хозяином которой являлся фигурант дела «Бэнк оф Нью-Йорк» П.Берлин, на счета некоей фирмы «Максекс» поступило 4,6 млн. долларов, которые германские правоохранительные органы однозначно квалифицируют как «грязные деньги». А вот руководителями этой фирмы были как раз отец и сын Пфайффле. Те же публикации многочисленных журналистских расследований указывали, что совладельцем «Максекс» был Зуев.

    Каковы бы ни были реальные соотношения долей и ролей между партнерами, семья Пфайффле была связана как раз с той самой линией БОНИ, которая многое определяла в деле «Трех китов». В любом случае роль семьи Пфайффле во всем, что касается строительства «Трех китов» и «Гранда», была существенной. Были ли отец и сын Пфайффле настоящими хозяевами «трехкитового бизнеса» или же подставными «зиц-представителями» настоящих хозяев… След от них просто не мог не тянуться к тем, кто стоял за всем «китовым предприятием».

    Теперь о том, как М.Халидов объяснял передел собственности между Зуевым и его партнерами. Вновь длинная цитата:

    «Зуев вел строительство второй очереди «Гранд-2» и имел очень большие долги перед кредиторами и подрядчиками — около 50 миллионов долларов США, которые требовали их возврата. Вероятно, это было одной из причин того, почему Зуев ушел от руководства ООО «Альянс-95» и МЦ «Гранд». Только одному, самому крупному кредитору — московскому банку «Зенит» — ООО «Альянс-95» должно было более 17 миллионов долларов США. Урегулирование проблемы выплаты долгов кредиторам и поставщикам потребовало от него (Халидова) и братьев больших усилий. Были погашены все долги, которые накопились за весь период. В связи с тем, что по вине Зуева указанный бизнес оказался очень убыточным, он (Халидов) сообщил об этом учредителю Пфайффле В. и после консультаций с последним пришел к выводу — продать бизнес. Пфайффле дал ему указание продать МЦ «Гранд», вопрос о продаже ООО «Альянс-95» не стоял, поскольку репутация этого ООО среди делового сообщества была сильно подорвана. Для этой цели летом 2004 г. им (Халидовым М.) было учреждено ООО «Гранд Титул», в котором он был единственным участником и одновременно гендиректором. После этого ООО «Гранд-Титул» купил у ООО «Альянс-95» МЦ «Гранд» за 35 млн. долларов США. Был заключен соответствующий договор. Примерно через 3 месяца он продал ООО «Гранд-Титул» и принадлежащую ему недвижимость — МЦ «Гранд» — пяти физическим лицам на общую сумму 50 млн. долларов США. Эти лица стали учредителями данного Общества. Зуев никогда не предъявлял ему никаких претензий по поводу совершения указанных сделок.

    Об организации «РОСПО» он слышал, с ней поддерживал отношения Зуев, когда вернулся в ТК «Три кита»».

    Последнее утверждение особенно интересно, так как получается, что Зуев покидал (пусть и на время) «Три кита» и был возвращен туда загадочным РОСПО, о котором мы поговорим ниже.

    Естественно, что М.Халидов яростно отрицал все обвинения, которые ему предъявлял Зуев. Также отрицал все обвинения как в свой адрес, так и в адрес М.Халидова, и другой допрошенный фигурант — бывший сотрудник МВД Н.Коптев, который фактически осуществлял охрану «Гранда» и «Трех китов».

    Вот что говорил Коптев по вопросу о «трехкитовой собственности» и ее переделе:

    «Кому конкретно принадлежали здания МЦ «Гранд» и ТК «Три кита», кто был их собственником, он (Коптев — С.К.) не знает, поскольку в юридические вопросы, связанные с отношениями собственности, не вникал. Зуев говорил, что является представителем какой-то немецкой фирмы. В этой связи он слышал о немецких руководителях Вольфе и Уве Пфайффле. Это были отец и сын. Несколько раз он видел их в Москве в МЦ «Гранд», это были партнеры Зуева по бизнесу, к которым тот относился всегда почтительно.

    Примерно до конца 2003 г. у него с Зуевым были нормальные служебные отношения, хотя характер у последнего был достаточно сложным, взрывным. Затем поведение Зуева резко изменилось, он практически отстранился от дел, стал пользоваться услугами проституток, употреблять наркотики и психотропные средства. Вероятно, это началось у Зуева после знакомства с Кривенцовой Людмилой, которую он «подобрал» где-то на Ленинградском шоссе. О том, что Зуев принимал наркотики, в частности марихуану, он слышал от подчиненных ему охранников. (…) После того, как Зуев связался с Кривенцовой Л. и практически отошел от дел, Зуев, по договеренности с Халидовым М., назначил его братьев генеральными директорами ООО «Альянс-95»и «Ла Макс». Этим Обществам принадлежали соответственно МЦ «Гранд» и ТК «Три кита». Зуев сделал эти назначения добровольно, без всякого принуждения и сознательно».

    Далее Коптев, так же как и М.Халидов, отрицал утверждения Зуева о том, что он (Коптев) и братья Халидовы отняли у Зуева «Гранд» и «Три кита».

    Однако в документе, который мы только что цитировали, показания Коптева и М.Халидова изложены таким образом, что нельзя не обратить внимания на несколько несоответствий.

    Несоответствие № 1. М.Халидов говорит о том, что Зуев лишился контроля только над «Грандом», а Коптев говорит, что тот потерял оба предмета собственности — и «Гранд», и «Три кита». Хотя Халидов и упоминает вскользь о некоем периоде, когда Зуев не имел отношения к «Трем китам».

    Несоответствие № 2. Халидов говорит, что причиной расхождения с Зуевым и продажи «Гранда» стала экономическая политика Зуева. А по версии Коптева, причиной расхождения Зуева с Халидовым стала личная неадекватность Зуева, вызванная его связью с некоей Кривенцовой и употреблением психотропных средств.

    В чем Зуев обвинял Коптева и Халидова? В том, что они применили к нему психотропные средства, чтобы заставить его отдать бизнес. А Коптев, отрицая возможность применения психотропных средств к Зуеву в корыстных целях, говорит о том, что Зуев такие вещества применял сам.

    Конечно, нельзя делать однозначных выводов. Мы не прокуроры, не судьи, не следственные органы. В их обязанности входит установление истины. В наши — только выявление странностей.

    Начнем с того, что ситуация в целом странная.

    Может быть, Зуев просто наделал долгов? Но что значит «просто»? Просто так такой долг на себя не вешают.

    Может быть, Зуев специфическим образом «загулял»? Но почему он так «загулял»? Он был вменяем — и потерял вменяемость? Почему он ее потерял? Он изначально был невменяем? Тогда как его поставили на такое важное и ответственное место?

    И, наконец, не исключено, что к Зуеву действительно применили спецвоздействие. Почему такая возможность не должна рассматриваться наряду с другими? При том, что другие отнюдь не являются внятными и очевидными?

    А вот мотив для того, чтобы расстаться с Зуевым, — внятен и очевиден. К моменту всех этих манипуляций с собственностью мебельных салонов Зуев был чрезвычайно скандальной фигурой. Его имя «полоскали» с 2000 года. Сохранить собственность в ситуации, когда ее официальный держатель обсуждается в качестве криминального бизнесмена, очень трудно. И возникает альтернатива — или Зуев, или собственность. Выбор ясен. Мы ничего не утверждаем. Но должны зафиксировать, что к началу 2004 года Зуев стал помехой мебельному бизнесу и его клановым хозяевам. И в этой ситуации «развод» с Зуевым в той или иной форме, наверное, уже просто не мог не состояться.

    А главное, все участники этой истории — Зуев, братья Халидовы, Коптев — сходятся в одном: данный «развод» состоялся. Зуев действительно передал Халидовым права на управление собственностью «Гранда» и «Трех китов». Только Халидовы и Коптев считают это нормальными отношениями между партнерами, а Зуев — результатом давления. Но нам-то важнее всего, что состоялась смена собственника. Какая именно — конечно, тоже важно. Но хорошо хотя бы то, что можно установить факт этой смены.

    Однако «разводом» между партнерами дело не закончилось.

    Напомним, что в июне 2004 года было объявлено о разделе бизнеса «Гранда» и «Трех китов». При этом Сумайд Халидов был назван управляющим «Гранда».

    А в октябре того же года выяснилось, что «Гранд» уже принадлежит господину Илиеву.

    Что происходило в этот момент с «Тремя китами» — не очень понятно. Но из имеющихся у нас сведений известно, что через какое-то время «Три кита» оказались под некоей организацией РОСПО, которая вроде бы вернула в каком-то качестве Зуева в «Три кита».

    То есть трансформация с собственностью «Гранда» и «Трех китов» происходила как бы в два такта.

    На первом такте Зуев разошелся с Халидовыми, которые получили от Зуева права на управление «Грандом» и «Тремя китами».

    А на втором такте часть данной собственности («Гранд») оказалась в руках Илиева, а часть собственности («Три кита») — в руках организации РОСПО.

    Учтем такой немаловажный фактор, как заявление Зуева в Госнаркоконтроль. О факте этого обращения известно не только из интернетных статей, но и из уже цитировавшегося нами постановления старшего советника юстиции Воинова.

    Обосновывая несостоятельность утверждений Зуева о похищении Халидовыми и Коптевым его бизнеса, Воинов, в числе прочих, приводит следующий аргумент:

    «Так, в ходе настоящей проверки из Управления ФСКН России по г. Москве получен ответ с материалами проверки, проведенной органами ФСКН по заявлению Зуева С.В. от 16 апреля 2004 г., из которых следует, что в этом заявлении Зуев сообщил о группе в составе Коптева Н.В. и Халидова М.А., которые, с целью незаконного завладения его собственностью (ТК «Гранд», «Три кита»), применяли в отношении него психотропные вещества, похитили его, вывозили за пределы России для совершения нотариальных действий по передаче собственности. В ходе проведенной Управлением ФСКН России по г. Москве проверки, доводы Зуева не нашли своего объективного подтверждения. В связи с тем, что Зуев указал в своем заявлении недостоверные адрес местожительства и номер контактного телефона, в течение всего срока проверки (30 суток) сотруднику Управления ФСКН по г. Москве, осуществлявшему проверку, не удалось вызвать Зуева для получения от него объяснений. Вместе с тем, в ходе этой же проверки, из объяснений жены Зуева — Зуевой Т.В., а также Кургузова Д.Ю. (сотрудник фирмы «Ярмук»), стало известно, что с 2003 г. Зуев с сожительницей систематически употреблял наркотические вещества путем курения и алкогольные напитки, что Зуев вел себя неадекватно, избивал подчиненных, крушил имущество ТК «Три кита». В связи с указанными обстоятельствами, по результатам проверки, 12 мая 2004 года принято решение (заключение) о прекращении проверки по этому заявлению Зуева».

    Пока что мы можем зафиксировать следующее:

    а) Зуев писал в Госнаркоконтроль;

    б) Госнаркоконтроль проверял заявление Зуева;

    в) проверка Госнаркоконтроля не подтвердила заявление Зуева, и Госнаркоконтроль снял с проверки его заявление;

    г) манипуляции с собственностью «Гранда» и «Трех китов» были закончены к середине апреля 2004 года. Видимо, реально они происходили ранней весной 2004 года, а то и раньше.

    Пока что в зафиксированных обстоятельствах нет ничего чрезвычайного. Но любое участие любого ведомства в чем бы то ни было может интерпретироваться по-разному, если в этом есть чья-то заинтересованность. Так что поставим галочку на полях и будем следить за развитием событий.

    При этом все-таки оговорим два момента внутри вышеописанной ситуации.

    Первый момент состоит в том, что заявление Зуева образца 2004 года в ФСКН не лишено некоторой экзотичности. Действительно, при чем тут Госнаркоконтроль, когда речь идет о конфликте экономического характера? Почему адресатом стал не ОБЭП, не ФСБ, не прокуратура, наконец? В заявлении Зуева фигурируют психотропные вещества? Формально это может быть резоном, но очень слабым. Так в чем реальное объяснение?

    Вариант № 1 — у Госнаркоконтроля к этому моменту были определенные полномочия, в какой-то степени выходящие за узкие профессиональные рамки.

    Вариант № 2 — существовали и другие обстоятельства, которые нам не до конца понятны.

    В целом вариант № 1 более правдоподобен, с учетом масштаба этого самого «трехкитового» дела.

    Второй момент состоит в том, что, вне зависимости от намерений сотрудников ФСКН, их проверка по заявлениям Зуева просто не могла не стать фактором давления на Халидовых, что, видимо, и побудило их перепродать бизнес «Гранда» и «Трех китов» третьим лицам.

    Действительно, проверка ФСКН вроде бы завершилась без последствий для Халидовых, но ведь Зуев может написать куда-нибудь еще раз. И даже его единичный и вроде бы бесполезный «сигнал» в ФСКН уже ставил под сомнение возможность разрядки скандальной атмосферы, сложившейся вокруг «Гранда» и «Трех китов» и связанной во многом непосредственно с именем Зуева. Иными словами, Халидовы и Коптев, пытаясь «дескандализировать» «трехкитовый брэнд», случайно спровоцировали Зуева на еще большую «скандализацию» брэнда.

    Зуев уже был скандальной фигурой.

    Его хотели убрать без скандала.

    Он не хотел уйти тихо и, что называется, подогрел скандал своим заявлением. То есть стал фигурой еще более скандальной. И потребность в его отстранении лишь возросла. Но одновременно возникла и проблема с Халидовыми.

    В рамках клановой логики у патронов «трехкитовой группы» вполне могли возникнуть претензии к Халидовым, не справившимся с задачей нескандального отстранения Зуева. И тогда Халидовы могли оказаться под ударами с двух сторон — со стороны «китобоев» (как давние враги) и со стороны своих же «трехкитовых патронов» (как несправившиеся партнеры). И эти обстоятельства вполне могли являться причиной для дальнейших трансформаций собственности «Гранда» и «Трех китов».

    И тут возникает главный вопрос: были ли эти трансформации просто перепасовкой собственности между ставленниками «трехкитового клана» или речь идет о передаче «Гранда» и «Трех китов» другому клану?

    В связи с этим интересно понять, кто такой Зарах Илиев, которому Магомед Халидов перепродал «Гранд» и (в каком-то смысле) связанные с ним неприятности?

    Это уважаемый московский бизнесмен, реализующий свои проекты, в основном, в торговле и недвижимости. Но бизнесмен такого уровня просто не может не быть еще и фигурой, в той или иной мере вписанной в клановую игру. Говорим это без всякой попытки скомпрометировать фигуру Илиева. Просто таковы правила существования бизнеса в сегодняшней России. Да и не только в ней.

    Сведений по этому вопросу мало. Но и имеющиеся в нашем распоряжении материалы — уже интересны.

    Так, 25 октября 2004 года деловой еженедельник «Компания» (между прочим, отнюдь не «Компромат. ру», а абсолютно респектабельное издание), указывая, что Илиев в 2004 году купил «Гранд», пишет следующее:

    «Стоит упомянуть, что в числе покровителей Илиева нередко упоминают шефа президентской Службы Безопасности Виктора Золотова. Видимо, у него сейчас больше возможностей отстаивать интересы своих протеже, нежели у прежних путинских фаворитов».

    «Компания» осторожно, но весьма определенно называет Илиева протеже В.Золотова. При этом (вновь приходится оговаривать!) Илиев может и не являться протеже Золотова! Но «Компания» об этом пишет. Мы еще раз повторим, что это респектабельное издание. И дело не в том, что респектабельные издания не врут. Они врут, но врут респектабельно. То есть они не будут упоминать всуе такие малоупоминаемые на тот период имена, как имя начальника Службы Безопасности Президента РФ! Дураков — всуе упоминать такие имена — в 2004 году не было! Если они и были, то перевелись уже в 2000 году. А делать это, имея статус респектабельного издания, никто тем более не будет. Но это сделано, и мы должны это зафиксировать. Должны не выдавать высказывание за факт, а оценивать весомость высказывания. А значит, и его смысл.

    Далее, мы должны соотносить одни высказывания с другими. То есть помнить, что через два года — в анализируемый нами сейчас летне-осенний период 2006 года — в прессе («Коммерсант» и не только) появятся новые высказывания, в которых имя Золотова запускается в масс-медийный оборот. По указанным выше обстоятельствам это никогда не бывает случайным.

    В засветках 2006 года именно В.Золотов фигурирует в качестве одного из лидеров сообщества, противоборствующего Сечину-Устинову. Притом, что последние постепенно «прирастают», превращаясь в клан «Сечин-Устинов-Патрушев».

    Но первопроходцем в деле масс-медийного обсуждения Золотова как одного из членов «антитрехкитового» сообщества является все же «Компания». И она же сопрягает с фамилией «Золотов» фамилию «Илиев». Мы не говорим, что она правильно сопрягает. Но она сопрягает, и это факт.

    «Компания» утверждает (мы можем верить или не верить ей, но мы должны это анализировать), что удары по «Трем китам», начавшиеся в 2000–2001 годах и продолжившиеся в 2003 году, в итоге привели к тому, что к 2004 году бизнес «Трех китов», переходя от Зуева к Илиеву, ушел от клана с условным индексом «Сечин-Устинов» к клану с условным индексом «Золотов».

    Между тем «Компания», сделав сенсационные и рискованные заявления в 2004 году, не останавливается в 2005-м. И ее никто не останавливает. Заметим, правила игры предполагают, что остановить респектабельное издание на пути излишне сенсационного любопытства ничего не стоит.

    Итак, в статье от 28 ноября 2005 года та же «Компания» осторожно дополняет сведения об Илиеве: «По слухам, Илиев лично знаком с Путиным — они вместе занимались боевыми единоборствами».

    Согласитесь, сразу же возникает вопрос: «Ну, и что?» Когда-то люди вместе спортом занимались — и что? Зачем «Компании» нужно оперировать столь сомнительными сюжетами?

    При этом надо признать, что обычно информация «Компании» заслуживает доверия. А Путин и Золотов — это не те персоны, связи которых принято, по укоренившейся журналистской привычке, «высасывать из пальца». К тому же — обращаем еще раз на это внимание — в описываемый период главу президентской охраны еще не принято было не то что обличать, но даже обсуждать. Но ведь обсуждают! И уже вместе с Путиным!

    Более того, перед началом конфликта вокруг генерала Бульбова обсуждалась сходная клановая принадлежность «Трех китов». Сразу оговоримся, что эти обсуждения носят весьма специфический характер.

    Итак, 5 июля 2007 года в 11.23 некто, подписавшийся «Zyzja», разместил на форуме интернет-сайта агентства «Росбалт» развернутую реплику, посвященную делу «Трех китов». В ней наиболее примечателен следующий отрывок:

    «Возникшие у Зуева в начале двухтысячных годов финансовые и административные трудности побудили вмешаться в дележ принадлежащей ему собственности братьев Халидовых, которые силой «выбили» из бывшего партнера часть учредительных документов.

    А затем в деле появляются ФСКН и РОСПО, то есть Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков и совершенно загадочное неформальное объединение бывших и действующих работников силовых структур, чье название звучит как Региональная организация сотрудников правоохранительных органов. Так вот, сотрудник РОСПО Петрухин, встретившись с Зуевым, разыграл классическую милицейскую схему, заставив того выбирать между «хорошим» милиционером и «плохим». Будучи «хорошим» милиционером по сравнению с «плохими» Орловым и Тутиным, Петрухин обещал Зуеву поддержку от лица главы ФСКН Черкесова и руководства РОСПО. Под давлением последних Халидовы вернули первоначальному владельцу права на управление торговым центром «Три кита». Впрочем, если связи Халидова с Чайкой не миф, никакого «давления» на них со стороны правоохранительных органов не могло быть, а была заранее спланированная имитация оказанного Зуеву «благодеяния». Какое-то время все шло хорошо. Однако в 2005 году Зуев начал переговоры с «Татнефтью» относительно продажи бизнеса, узнав о чем, члены РОСПО Петрухин, Романов и Мухаметдинов при помощи заместителя Черкесова Бульбова, его помощника Гевала (ныне негласного сотрудника Черкесова) и начальника Управления ФСКН по Москве Хворостяна похитили Зуева и поместили его в психиатрическую больницу имени Ганнушкина в Москве, где бизнесмена заставили передать руководству РОСПО право распоряжения значительной частью его бизнеса.

    Теперь не имеющего уже никакого отношения к «Трем китам» Зуева хотят сделать главным виновным в деле о контрабанде мебели. Подлинные же владельцы мебельного бизнеса — руководство ФСКН и РОСПО — остаются в тени. Да и чего иного можно было ожидать, если следствие по делу ведет человек Юрия Чайки следователь Генеральной прокуратуры Лоскутов, являющийся близким другом заместителя директора ФСКН Владимирова и регулярно общающийся с самим руководителем Госнаркоконтроля Черкесовым. Последний, как говорят, лично контролирует ход расследования. В результате подобного контроля из дела, по словам адвокатов Зуева, были изъяты документы и протоколы, свидетельствующие о причастности к мебельному бизнесу сотрудников ФСКН и РОСПО. И, напротив, всячески раздувается тот факт, что в дело замешаны высокопоставленные работники Государственного Таможенного Комитета».

    Таково высказывание. Оценим его статус.

    Высший статус присваивается высказываниям, которые принадлежат высоким официальным лицам.

    Следующий по рангу статус — у высказываний, сделанных в солидных СМИ с хорошей репутацией людьми, обладающими столь же высокой репутацией, как и сами издания.

    Дальше по рангу следуют высказывания, в которых статус органа и статус автора не совпадают.

    Еще ниже находятся высказывания, в которых статус органа и автора совпадают, но в негативном плане.

    Предельно низкий статус у высказываний без авторства (или с анонимным авторством), повешенных на чужой форум. В этом смысле, высказывание некоего Zyzja (надо понимать, что Зюзи или Зизи), повешенное на чужой форум, обладает самым низким из всех возможных статусов, не так ли? Про такие высказывания говорят: «На заборе тоже нечто написано!»

    Настораживают две вещи.

    Первая — что высказывание внятное. Внятное не значит верное. Но оно развернутое, хорошо оформленное литературно, нашпигованное информацией (достоверной или нет — неважно). Оно хорошо отстроено. Такого рода высказывания в современной России обычно не являются плодом индивидуальной фантазии неуравновешенного маргинала.

    С другой стороны, зачем в условиях войны кланов структуре, организующей такое высказывание, подписываться «Зюзя» и паразитировать на чужом форуме? СМИ, участвующие в войне на стороне античеркесовского клана, с удовольствием напечатают такое высказывание. Что касается анонимности, то взятие псевдонима, организация высказывания через подставных лиц — это норма сегодняшней жизни.

    Но если напечатать высказывание в любом античеркесовском СМИ, то оно будет отслежено. Источник будет выявлен. И, видимо, это считается опасным. Но тогда это считается опасным не по причине «бросовости» высказывания, а по другим обстоятельствам.

    С другой стороны, если напечатать подобное высказывание на любом форуме и подписаться «Зюзей», то эффект будет нулевой.

    И поэтому высказывание посылают не на любой форум, а на форум агентства «Росбалт», руководимого Н.Черкесовой, женой В. Черкесова (что общеизвестно). Подобная затея на языке закрытых структур называется «черной меткой».

    А вот то, что «черная метка» висит на форуме «Росбалта» и широко обсуждается в узких экспертных кругах, — это отдельный вопрос. Придадим ему статус некоей загадки — и пойдем дальше.

    Для этого вернемся к содержанию сообщения некоего «Zyzja». Его внимательный анализ показывает, что это — не совсем «подметный лист» и «заборная надпись». Я вовсе не хочу сказать, что все изложенные там сведения являются достоверными и отражают действительность. Я хочу сказать, что это послание — удар в ходе информационной войны, а его автор — не «городской сумасшедший», а оператор (пусть и низовой) одной из сторон. И ряд признаков указывает на то, что он — оператор именно «трехкитовой» стороны.

    Во-первых, автор рассматриваемого интернет-материала упоминает в качестве «отрицательных героев» всей этой истории генерала А.Бульбова и бывшего сотрудника ФСКН Ю.Гевала, арестованных в октябре 2007 года. Понятно, что в июле 2007 года имена Бульбова и Гевала и их роль в деле «Трех китов» знали только заинтересованные стороны конфликта. То есть посадка готовилась, и на языке «черной метки» объяснялась причина.

    Во-вторых, в рассматриваемом материале почему-то ни Устинов, ни Патрушев, ни Заостровцев НЕ называются сторонами дела «Трех китов». Все дело «Трех китов» представляется как «разборка» между Зуевым и бывшим помощником В.Рушайло А.Орловым, который якобы и одолжил Зуеву часть средств на строительство мебельных торговых комплексов. Потом якобы Орлов потребовал от Зуева передать ему половину «трехкитового бизнеса». То есть «трехкитовое дело» — это конфликт Зуева с Орловым, в который вмешался Черкесов.

    В-третьих, автор (в полном тексте вышецитированного материала) начинает интегрировать братьев Халидовых с депутатом ГД Б. Кодзоевым, якобы близким к Ю.Чайке.

    В-четвертых, он утверждает, что Зуев якобы был похищен сотрудниками ФСКН и помещен в психиатрическую больницу имени Ганнушкина, где вынужден был передать РОСПО право распоряжаться значительной частью его собственности.

    Ровно в той же степени, как и по отношению к другим рассматриваемым акторам, мы должны постулировать, что это утверждение — миф. Все, что не факт, то миф. Анонимка — тем более миф. Миф же важен постольку, поскольку он указывает нам на вектор информационной атаки. Мы уже много раз говорили о том, что любое высказывание даже более серьезного ранга, нежели «интернетовский анонимный наезд», может быть обсуждено лишь как акция в рамках информационной войны. Акция, способная нам нечто поведать о характере игры, — ни больше ни меньше.

    Мы говорили, что принимать такую акцию за действительный факт («за чистую монету») так же наивно, как и игнорировать. Дополнительно можно указать, что данная акция осуществляется профессионалом определенного типа — автор анонимного интернетовского «наезда» обыгрывает некий подлинный факт из жизни Зуева.

    Дело в том, что в феврале 2005 года, и это отражено в уже цитировавшемся выше следственном документе Воинова, Зуев действительно был госпитализирован в больницу имени Ганнушкина. В том же постановлении можно найти и краткое описание медицинских проблем Зуева, чего мы приводить не будем по соображениям этики.

    При этом описание на «росбалтовском» форуме ситуации, в которой сотрудники ФСКН оказывали давление на Зуева, находящегося в больнице, вполне могло быть недостоверным. Однако откуда автору было известно о факте пребывания Зуева в психиатрической больнице? Эта информация могла быть известна лишь семье Зуевых и какому-то кругу их знакомых, а также интересантам дела «Трех китов» различной клановой ориентации.

    Таким образом, налицо ряд информационных вбросов различного качества, в которых обсуждается ситуация с «Тремя китами» и «Грандом». Обсуждение сводится к тому, что все трансформации с собственностью этих торговых домов были проведены в интересах «группы Золотова-Черкесова».

    О том, что такие обсуждения — это мифы, обнаруживающие угол информационной атаки (и что таков наш подход к любому высказыванию в адрес любого из акторов), мы уже говорили.

    А теперь вернемся к фигуре Илиева, которая, помимо «трехкитово-грандовских» упоминаний, оказывается, может быть вовлечена в обсуждение (пусть даже и косвенное) и в связи с делом о «китайской контрабанде».

    Пресса начинает «бережно интегрировать» в рассматриваемый нами сюжет еще одного известного московского бизнесмена — Т.Исмаилова. Еще раз обращаем внимание на то, что вполне респектабельные издания (типа той же русской версии Forbes в феврале 2006 года) филигранно очерчивают этническую общность Илиева и Исмаилова («таты» — то есть горские евреи). Указывается, что Илиев и Исмаилов имеют в своей собственности торговые точки, соседствующие друг с другом на Черкизовском рынке.

    Стоит оговориться, что Илиев и Исмаилов на Черкизовском рынке выступают не в качестве юридически оформленных бизнес-партнеров, а именно как своего рода «бизнес-соседи» — владельцы соседствующих друг с другом торговых площадей. Сам Исмаилов в интервью «Ведомостям» от 28 августа 2007 года говорил, что Илиев не является его партнером, а «владеет своей частью территории рынка».

    Однако даже такой факт, как соседство торговых площадей, принадлежащих представителям одной диаспоры, может быть случайностью. Вообще-то диаспоры (и их части, занятые рыночным бизнесом, в особенности) — это достаточно тесный мир, живущий по очень определенным правилам. Которые резко снижают возможность случайности такого факта, как бизнес-соседство. Мы вовсе не хотим придавать этой возможной (подчеркнем, именно возможной) неслучайности какой-либо негативный оттенок. В бизнесе люди, знающие друг друга и доверяющие друг другу, стремятся к кооперации. Особенно если это рыночный бизнес. Но если речь идет о таком бизнесе, который мы рассматриваем, то кооперация по определению не может не стать фактором в крупной элитной игре. Таким же фактором в этой игре не могут не являться и сами эти диаспоры.

    Отметим, что именно через сюжет с Черкизовским рынком простраивается связь его владельцев и с «трехкитовым» сюжетом, и с «китайской контрабандой».

    Мы не можем определить, является ли эта простройка чистой инсинуацией, фактом или дозированной дезинформацией. НО МЫ МОЖЕМ УТВЕРЖДАТЬ, ЧТО ЭТО ПРОСТРОЙКА. А раз так, то, с точки зрения аналитики элитных игр, мы получаем дополнительные «стеклышки» для своей причудливейшей мозаики.

    В 2006 году сопряжение «китайского дела» и «Трех китов» становится магистральным занятием определенных средств массовой информации.

    2 октября 2006 года «Новая газета» публикует статью все того же Р.Шлейнова «Генералы широкого профиля», в которой он прямо проводит связь между делом «Трех китов» и «китайским делом».

    Шлейнов сообщает одну, казалось бы, незначительную деталь, которая дает основания для такого вывода. У арестованного по делу «Трех китов» таможенного брокера Латушкина следствие изъяло поддельные печати различных китайских фирм. По мнению автора статьи, этот мелкий эпизод может свидетельствовать о том, что Латушкин мог быть причастен к контрабанде китайских товаров в Россию.

    Но Шлейнов идет дальше и заявляет: «По некоторым данным, конечным пунктом для конфиската мог бы стать Черкизовский рынок в Москве, владельцем которого нередко называли бизнесмена Тельмана Исмаилова. Напомним: рынок грозятся теперь закрыть — после недавнего теракта».

    Таким образом, становится понятно, что любое мало-мальски серьезное расследование дела «Трех китов» и, в первую очередь, обстоятельств продажи Зуевым этого бизнеса неизбежно вывело бы на фигуры Исмаилова и Илиева. А от фигуры Илиева (вне зависимости от его клановой ориентации) прямая привела бы к теме Черкизовского рынка и неких потоков, идущих на этот рынок из Китая.

    Вопрос тут не в качестве потоков. Не в том, идут ли из Китая только дешевые товары народного потребления, или же эти товары — лишь важная капля в каком-то море нетранспарентных финансовых коммуникаций. Намного важнее то, что это коммуникации с Китаем. И что это спецкоммуникации! Еще раз повторю, что такого рода финансовые нетранспарентные спецкоммуникации — норма в сегодняшнем мире спецслужбистских транснациональных игр. И анализируется данная конкретная нетранспарентная спецкоммуникация только как фактор игры. А не как ужасное нарушение каких-то правовых норм.

    Меня спросят: «А если нарушение правовых норм станет и впрямь ужасным? Насколько ужасным должно оно стать для того, чтобы вы перестали анализировать человеческую трагедию, как шахматную партию? Может быть, вы бы иначе стали рассуждать, если бы эта трагедия задела вас лично?»

    Отвечаю: человеческая трагедия всегда остается трагедией. Однако рапорт о потерях при штурме Берлина не должен превращаться в фильм «Отец солдата». Тот, кто шлет рапорты, оперирует цифрами. А художник видит за цифрами великое человеческое горе. Есть не только две подобные крайности, определяемые, кстати, жанром, а не человеческим содержанием повествователя (тот, кто шлет рапорты, ПРОСТО НЕ МОЖЕТ внести в них ни пережитый им лично ужас, ни переживания частного характера. Даже если у него этого всего в избытке).

    Есть множество принципиально отличных форм описания одного и того же. Журналист описывает одним способом… Поэт другим… Следователь третьим… Если я как аналитик элиты определенным образом описываю… нет, даже не реальность, а некую гипотезу по поводу оной… то это не значит, что у меня нет сердца. Или что я лишен разного рода человеческих регуляторов — моральных, экзистенциальных, гражданских. Есть у меня эти регуляторы. А вот в выбранном мною жанре места им нет. В Африке чуть ли не каждую неделю происходят жуткие бойни. Я могу попытаться реконструировать их игровой смысл. Почему это должно значить, что мне не жалко гибнущих детей? Конечно, жалко.

    Все, что я могу как аналитик игры, — это нащупать связь между происходящим и его игровым смыслом. Это не значит оправдать происходящее. Кстати, поскольку речь идет о сугубо гипотетических связях, то заведомо нельзя говорить ни об оправданиях, ни об обвинениях. А только о гипотетических (еще и еще раз буду подчеркивать — ГИПОТЕТИЧЕСКИХ!) игровых факторах.

    Выявить, что это за факторы… Предположить, кто что использовал (если использовал) и для чего… Нет места ничему другому в выбранном жанре.

    Итак, 21 августа 2006 года — за три недели до скандала вокруг китайской контрабанды! — произошел взрыв в кафе на Черкизовском рынке. Тогда, напомним, было убито 10 человек и ранено 55, а мощность взрывного устройства составила 1,2 кг в тротиловом эквиваленте.

    Это вам не высказывание… Это факт… Но кто сказал, что этот факт связан с рассматриваемым нами сюжетом?.. Совпадение по времени — вещь интересная, но ничего не доказывающая. Математики говорят: «Необходимо, но недостаточно». Присмотримся внимательнее к деталям.

    По факту взрыва на Черкизовском рынке милиция задержала террористов. Ими оказались московские студенты И.Тихомиров, О. Костылев и В.Жуковцев. Следствие инкриминировало им теракт по мотивам национальной нетерпимости. Мол, на рынке много азиатов… Торгуют азиатскими товарами (в основном ширпотребом из КНР и других стран АТР). Вот вам и мотив.

    Отметим, что «Ведомости» от 22 августа 2006 года пишут буквально следующее:

    «Кто является владельцем «Евразии» (части Черкизовского рынка, на которой произошел теракт), «Ведомостям» установить так и не удалось. В «ACT-Черкизово» заявили, что эта территория им не принадлежит. Источник в мэрии говорит, что фирма «Илиев» к этой территории также отношения не имеет. Участок, на котором расположена «Евразия», по его словам, арендуется мелкими компаниями, за которыми стоят граждане КНР».

    Те же «Ведомости» пишут, что рынки «Новый ACT», «Старый ACT» и «Малый ACT» принадлежат группе компаний ACT ТИсмаилова.

    Таким образом, взрыв произошел на территории, вроде бы не контролируемой ни Исмаиловым, ни Илиевым. Но выше Шлейнов прямо увязывает все «черкизовское хозяйство» именно с фигурой Исмаилова. Кто бы ни был владельцем той части рынка, на которой произошел взрыв, информационная игра началась именно вокруг имени Исмаилова, на рынке которого якобы реализовывался конфискат.

    В целом Черкизовский рынок действительно является азиатским (конкретно — в первую очередь, китайским) местом. Дело не только в товарах. «Азиатчина» Черкизовского рынка даже получает отражение в художественных произведениях. Например, в известном романе С.Доренко «2008».

    Но вернемся от романов к следственной и аналитической рутине. А также к рутине политической. И… и много еще какой.

    Взрыв стал поводом для обсуждения темы о необходимости закрытия Черкизовского рынка — якобы вследствие того, что администрация рынка не в состоянии обеспечить безопасность и порядок.

    И действительно взрыв на Черкизовском рынке породил не только разговоры, но и конкретные административные действия по его закрытию. 14 февраля 2007 года стало известно о подписанном мэром Москвы Ю.Лужковым постановлении о закрытии Черкизовского рынка не позднее 31 декабря 2007 года. При этом информационные агентства указывали, что закрытию подлежат 18 торговых точек. В том числе — ООО КБФ ACT, OOO «Фирма Илиев», ООО «Фирма ИЛ ИОН Трейд». При этом РИА «Новости», комментируя данное решение мэра, указывали, что поэтапное закрытие рынка должно начаться уже с 1 июля 2007 года.

    Однако 27 августа 2007 года стало ясно, что полное закрытие Черкизовского рынка произойдет только к 2009 году. И сообщила об этом пресс-служба Центрального административного округа Москвы. Было сообщено, что в Черкизово уже идет закрытие объектов, но само закрытие перенесено фактически на два года. В этих условиях, даже если закрытие Черкизовского рынка все-таки состоится, оно произойдет в гораздо более «комфортном» режиме для владельцев торговых точек.

    Но что значит закрыть рынок по причине теракта?

    Если закрывать все объекты по указанному принципу, то можно закрыть многое. Железные дороги, например (взрыв под Мадридом), международную торговлю… Так что вывод о необходимости закрыть Черкизовский рынок по причине взрыва на оном, согласитесь, небезусловен. И интересен именно в силу своей небезусловности.

    Когда налицо подобная небезусловность, всегда есть основания считать, что предъявляемый мотив — лишь повод. А на самом деле имеется другой мотив. Например, борьба неких групп за контроль над рынком. В любом случае мы должны констатировать, что рынок не закрыт. И это — факт. Значит, его хотели закрыть и не закрыли. Точнее, что-то там изобразили, но в итоге рынок работает. Когда осуществляется подобный демарш, а результата нет, то нужно объяснить, почему его нет.

    Простейший ответ очевиден. Попугали закрытием, конвертировали эту угрозу в какие-то приобретения и не стали закрывать. Но это простейший ответ.

    Может быть и другой, чуть более сложный. Боролись две группы. Одна хотела закрыть и заявила об этом. Другая не хотела закрывать. Победила (пока) та, которая не хотела закрывать.

    А есть и еще более сложный ответ на тот же вопрос. Возникла проблемная ситуация (быть или не быть, закрывать или не закрывать). Внутри этой проблемной ситуации, обострив ее до предела, стали что-то разруливать. Не просто пугать закрытием и брать «отступное», а именно разруливать. О чем-то заново договариваться, строить новые союзы, переформатировать отношения, осуществлять новые проекты, отвечающие новым договоренностям.

    Все три ответа в принципе правомочны. Но какой из них правильный?

    Утверждать что-либо в этом вопросе — и самонадеянно, и бестактно. Самонадеянно — потому что ситуация слишком запутана. И не только для посторонних, но и для самих участников. Бестактно — потому что, даже зная точно, как было, я бы все равно не стал ни на чем настаивать. А также потому, что вообще непонятно, что тут есть «точное знание». Может быть точное знание одновременно о координате и импульсе элементарной частицы? Гейзенберг доказал, что такого знания в принципе быть не может. И назвал это «соотношением неопределенностей». Ему можно говорить о соотношении неопределенностей, а нам нет? Мы же имеем дело с гораздо более сложной материей, нежели какие-то там элементарные частицы.

    Итак, мы тоже можем сказать о соотношении неопределенностей. А сказав о нем, разместить внутри «квадрата неопределенности» не самонадеянно бестактные утверждения, а некую аналитическую притчу.

    Причем в нескольких вариантах.

    Вариант № 1 — мой. Он называется «Элитная игра». Выглядит он так.

    Жили-были два клана. Клан № 1 и клан № 2.

    Стоп… № 1… № 2… Дальше еще появится № 3…

    Такая нумерологичность требует определенных оговорок в вопросе о «нумерологизируемой» сущности… Одно дело говорить об элитных кланах как таковых. Другое дело — нумерологизация и все, что из нее вытекает. Позиционирование, конфигурирование, реконфигурирование и так далее.

    А ЕСТЬ ЛИ ТО ЭЛИТНОЕ ВЕЩЕСТВО, КОТОРОЕ МОЖЕТ СЛАГАТЬ УСТОЙЧИВЫЕ «ТЕЛА»? Есть ли предпосылки для образования общностей, которые можно называть кланами? Соответственно, есть ли кланы? И что это такое?

    Ведь речь идет о России, а не о Китае, Индии, Средней Азии. О России, а не о Сицилии или Корсике. О России, а не о Кавказе даже. Хватает ли ее элите связности для того, чтобы создавать полноценные кланы?

    КОНЕЧНО ЖЕ, НЕ ХВАТАЕТ. Все элитные социальные структуры в современной России — невероятно подвижны, аморфны, диффузны. Вчерашние ближайшие друзья могут завтра стать врагами. Некая элитная общность может так участвовать в той или иной игре, что часть участников, будучи ознакомлена с игровой динамикой, просто разведет руками и скажет: «Да мы-то тут при чем?»

    Но это только означает, что кланы в современной России — это не кланы традиционного типа, которые формируются в обществах, сохранивших традиционные формы социальной связности. А также не кланы в устойчивых западных обществах. То есть это не сицилийские или японские, а также не британские или французские кланы. Это новая форма социальной общности. Крайне плазмоидная и неустойчивая.

    Но это же не значит, что формы вообще нет. Что элита никак не структурирована. Элита структурирована всегда! И она всегда структурирована с разной степенью «внутриструктурной» и «межструктурной» подвижности. Одно дело — кристалл. Другое дело — сгусток плазмы. Но и то, и другое — структура. Я не обсуждаю здесь плотность элитных сгустков, их социальную связность. Я даже не обсуждаю внутригрупповую транспарентность, то есть степень гомогенности группы в вопросе о принимаемых решениях, целях, качестве совокупного интереса.

    Я обсуждаю (а) некие размытые структуры с неопределенной степенью связности, (б) структуры, являющиеся в существенной степени виртуальными, при том что степень этой виртуальности оценить очень трудно. И обсуждаю я все это как аналитик элиты.

    Я уже говорил о том, что аналитика элиты имеет свои прерогативы и свои допуски. Здесь я вынужден ввести еще более четкое разграничение, указав на то, что сфера элитологии и сфера процессуально-ответственной констатации никоим образом не совпадают. Мало, увы, лишь указать на подобное обстоятельство. Нужно еще и разъяснить, в чем его методологическое значение. С этой целью я приведу конкретные общеизвестные примеры, показывающие, чем аналитика элиты отличается от «процессуально-ответственной констатации».

    Убили Джона Кеннеди… Ведь его убили, правда? И что? Ни один аналитик элиты не будет отрицать «игрового» характера данного события. Обсуждаться будет только то, в чем игра, кто сделал этот ход и зачем. Но с точки зрения процессуально-ответственной констатации — нет никакой игры.

    Есть не вполне адекватный одиночка Ли Харви Освальд. И он совершил данное чудовищное злодеяние на свой страх и риск. А потом другой одиночка сделал то же самое с Робертом Кеннеди. Как говорится в известном анекдоте, «поскользнулся, наступив на апельсиновую корку, упал, наткнулся на нож… И так тридцать раз».

    С точки зрения процессуально-ответственной констатации, Альдо Моро убили «красные бригады», а Индиру Ганди — сикхи. Кто взрывал итальянские поезда и банки? Террористы!

    Уже введен в науку термин «стратегия напряженности», уже структура и логистика этой самой «стратегии» обсуждена на основе рассекреченных документов. И что? С процессуально-ответственной точки зрения, это все равно террористы.

    Любой аналитик элиты, занятый Пакистаном, знает, в чем игра, результатом которой стала смерть Беназир Бхутто. И кто сделал этот игровой ход. Но с процессуально-ответственной точки зрения, это сделали какие-то негодяи.

    И как же быть? Как сопрягать сферу «процессуально-ответственной констатации» и сферу «игровой аналитики»? Игнорировать игровую аналитику? А как ее игнорировать? Как вы проигнорируете СМИ? Общественное сознание? А главное — информационную войну! Ее-то уж никак не отменишь. Молчали бы игроки, не обсуждали бы открыто что-то и с какими-то целями… Но ведь обсуждают! Выдают «на гора» нечто!

    И все — понимаете, все! — обязательно будут обсуждать, что к чему.

    Кланы… Что это такое? С процессуально-ответственной точки зрения, это почти ничто… Да, теперь уже имеется литература исторического характера, повествующая сквозь зубы о кланах в советский период. Но ОЧЕВИДНОСТЬ в этом вопросе по понятным причинам отсутствует. А если нет очевидности, то нет и базы для формирования процессуально-ответственной точки зрения. А значит, в этом (процессуально-ответственном) смысле кланов как бы и нет.

    Ну, говорил мне очень серьезный советский руководитель о том, что его направили на определенное спецслужбистское направление для борьбы с кланами… По факту это означает, что советские спецслужбистские кланы были. И что всё (!) официальное советское руководство признавало их наличие… Но…

    Во-первых, данный руководитель говорил об этом мне в личных беседах… И все, кто говорил кому-то что-то на эту тему, говорили об этом в личных беседах. Это особый элитный фольклор… Семейные предания, устно передаваемый опыт. Как его подтвердить? Грубо говоря, не оказаться заподозренным в элементарной спекулятивности?

    Во-вторых, кто сказал, что… Что говоривший руководитель был искренен… Что он знал, о чем он говорит…

    В-третьих, предположим, что в СССР это было… И что? Или в Российской империи это было…. И что? На один XX век пришлось две элитогенетические катастрофы. Кто сказал, что сохранилась хоть какая-то преемственность?

    В-четвертых, ну, сохранилась — и что? Если и сохранилась, то не на уровне разного рода «мебельных дел», организаций бывших сотрудников правоохранительных органов и т. д.

    Ах, нити из малых дел тянутся в большие дела! Так докажи, что тянутся… И объясни, что значит «тянутся»… А если участники малых дел про большие дела не знают вообще? Если они и не участники в полном смысле слова? Нет ни долевых паев, ни даже осознания своего участия… Скажешь об участии — они абсолютно искренне руками разведут… А про твои версии скажут: «Правой рукой за левое ухо»… Именно так, кстати, было написано в огромном материале по «Трем китам», напечатанном в «Комсомольской правде» (материал выходил ежедневно с 29 января по 2 февраля 2007 года). А почему это автор того материала неправ? Потому что его точка зрения девальвирует мои рефлексии? А может правильно делает, что девальвирует?

    Материал, о котором я говорю, был «многополосным сериалом». Я могу заблуждаться по очень многим вопросам. Но что такое многополосные сериалы в газетах первой лиги («Комсомольской правде», «Известиях» и т. п.), я знаю точно. И любой, кто в состоянии осилить данную книгу, — тоже знает. Знает, что для появления такого сериала необходима конкретная элитная директива. Не говорю ведь — властная! Но, безусловно, элитная!

    Если газета, например «Известия», печатает сериал (согласитесь, вообще не газетное, в строгом смысле слова, дело), разоблачая связь ведомства (ФСКН) с организацией бывших сотрудников правоохранительных органов РОСПО… Если ведомство (ФСКН) требует опровержения и получает его… А позже газета «Известия» снова пишет о том же… а ведомство снова опровергает… а газета отвечает: «Да уже ВСЕ об этом пишут, вы что?»… то как я в качестве аналитика элиты должен к этому отнестись? Проигнорировать? Но тогда я не аналитик элиты!

    Я должен констатировать факт игры. А также то, что в некую игровую схему втянуты все эти № 1, № 2, № 3 и так далее. Втянуты помимо воли участников? И что?

    Но что значит «втянуты»?

    Существуют ли все эти № 1, № 2, № 3?

    Существуют ли кланы вообще?

    Говорить в подобной ситуации, что «не существуют» — глупо. Можно только уточнять — В КАКОМ СМЫСЛЕ существуют.

    Налицо, как минимум, факт ВИРТУАЛЬНОГО существования подобных сущностей. Давайте для абсолютной корректности (чтобы исключить любую предвзятость) скажем, что № 1, № 2, № 3 и любые другие «кланы» существуют ТОЛЬКО в виртуальном смысле. Ведь и это уже немало. Давайте договоримся также, что это не вполне так. Но мера, в которой это не так, не верифицируема с помощью предложенного содержания как самодостаточного («вещи в себе»). Только так и могут быть построены корректные игровые рефлексии, и этот принцип построения не может применяться избирательно.

    Все, что я рассматриваю, — это информационно-плазмоидные сгустки, которые формирует обсуждение событий. Причем не только обсуждение, ведущееся сторонними наблюдателями, но и обсуждение, носящее характер информационных войн. Долгие занятия предметом сформировали у меня аналитическую интуицию в вопросе о том, где следует говорить об информационных баталиях собственно элитного характера, где об информационных шумах, а где об общественных предрассудках, стереотипах понимания, деформациях восприятия.

    Если бы следов информационных войн вообще не было, то может быть я бы и не стал заниматься такого рода рефлексиями. Но эти следы есть. Начни я это доказывать — исследование выйдет из берегов. Поэтому мне проще сказать, что я анализирую только информационные протуберанцы, а не сами структуры, которые их вызывают. Однако это не вполне так. Связь между протуберанцами и структурами есть, хотя она и не носит жесткого линейного характера.

    Но предположим, что кланы — это только протуберанцы. И что? Разве не важно, как формируются протуберанцы — причем мощнейшие — в нынешней информационной среде? Разве не живут эти протуберанцы отдельной жизнью? Разве в каком-то смысле их жизнь не становится отдельным социальным феноменом? Причем феноменом, оказывающем ответное воздействие на сложно связанные с этой причудливой жизнью элементы первичной социальной реальности?

    Первичное… Вторичное… Информационная цивилизация проблематизирует абсолютность подобных разграничений.

    ИТАК, ДЛЯ ЧИСТОТЫ ОПИСАНИЯ ПРЕДПОЛОЖИМ, ЧТО РЕЧЬ ИДЕТ О ПРОТУБЕРАНЦАХ. ХОТЯ, КОНЕЧНО, ЭТО НЕ ВПОЛНЕ ТАК. НАЗОВЕМ ДАЛЕЕ ЭТИ ПРОТУБЕРАНЦЫ «НУМЕРОЛОГИЗИРОВАННЫМИ СУЩНОСТЯМИ». И НАЧНЕМ ИХ РАССМАТРИВАТЬ.

    Итак, № 1… № 2.

    Эти № 1 и № 2 — в конфликте. Враждуют, как Монтекки и Капулетти… Причем враждуют по разным поводам. В том числе и по мебельному. Конкретно — по поводу мебельных салонов «Гранд» и «Три кита».

    В 2004 году их мебельными делами заинтересовался клан № 3. Этот клан, вмешавшись в дело, забрал у клана № 1 весь мебельный бизнес или часть этого бизнеса (салоны под маркой «Гранд»).

    В дальнейшем этот же клан атаковал китайский бизнес клана № 2. Тогда клан № 1 и клан № 2 объединились и перешли в наступление на клан № 3.

    Вариант № 2 — «О честных и нечестных». В рамках этого варианта есть две модификации. На разных этапах СМИ сообщали нам то одну, то другую.

    Модицикация 2–1. Популярная на момент отставки Генерального прокурора Устинова.

    Жили-были нечестные спецслужбисты (воины, кшатрии), решившие встать на путь, ведущий к их превращению в торговцев (вайшьев). Они сформировали два клана — клан № 1 и клан № 2. Эти кланы устроили между собой разборку по торговым мотивам. Это заметили другие спецслужбисты (те, кого предыдущий вариант притчи относит к клану № 3). Они начали прессинговать нечестных людей. А потом обнаружили, что эти нечестные люди занимаются еще и другими видами бизнеса. Стали прессинговать и там. Нечестные люди объединились и дали отпор.

    Модификация 2–2. Популярна на момент ареста Бульбова.

    Жили-были нечестные спецслужбисты из клана № 3. Они решили оклеветать честных спецслужбистов из кланов № 1 и № 2. Честные спецслужбисты объединились. И тогда нечестных арестовали. А они стали сказки про какие-то расколы элит рассказывать.

    Я не хочу обсуждать, какой из вариантов абсолютно достоверен. Моя профессия предполагает следование варианту «элитной игры». Даже и в рамках этого варианта я ничего не берусь утверждать. Это опять-таки не моя профессия. Но я могу «размять» гипотезы. А главное — показать вообще, что такое игра. Если я даже в чем-то ошибусь конкретно, возвращение игровой логики в аналитику все равно поможет и понять происходящее правильно, и воздействовать на него. Бэкон сказал: «Knowledge itself is power» («Знание само по себе есть власть»). Вполне брахманский, согласитесь, тезис. Только ведь не любое знание. Тот, кто поверит Бэкону и перейдет от «чиковских» судорог к «цыку», обязан будет искать нужное «knowledge». He какое попало, а элитно-игровое. Потому что именно оно «itself is power».

    Согласно нашей элитно-игровой схеме, клан № 3, прежде всего, имел позиции на Черкизовском рынке.

    Ну, имел и имел. Наше утверждение — это не демонизации и инсинуации. Постольку, поскольку мы рассматриваем элитных игроков, они все должны иметь в чем-то позиции. И борются они за позиции. И по всему миру это так происходит… Я сказал уже о жанре все, что мог! И не могу повторять несколько раз в пределах одного сюжета, сколь бы прискорбен он ни был.

    Итак, клан № 3 имел позиции на Черкизовском рынке. А клан № 1 — в мебели.

    В результате атаки клана № 3 мебель (или ее часть) стала позициями клана № 3, а клан № 1 потерял эти позиции (рис. 68).



    Рис. 68

    И вновь я настаиваю на том, что выдвигаю гипотетическую модель. И описываю нечто на адекватном этой модели языке элитной игровой аналитики. Точно так же могут быть изложены гипотетические модели, описывающие определенные события, происходящие в США или Великобритании, Франции или Германии. Не говоря уже о Японии или Индии. Элитные игры идут всюду. Картинки наподобие тех, которые я рисую, — это не инсинуации, а реконструкции, решения неких «обратных задач».

    Причем я не придаю своим реконструкциям окончательного характера. Я понимаю, что все реконструкции, по определению, неоднозначны. Я понимаю также, что жанр — это жанр. Есть такое понятие — игры в ящике с песком. Игры в ящике с песком — это не детские игры в песочнице. Это серьезные тактические и стратегические игры, которые регулярно проводят офицеры в академиях и штабах. Но это игры, а не боевые действия. Да, «взяли Воронеж, сдали Курск». Но ведь в порядке игры, в ящике с песком, а не на полях сражений. Правда, сейчас уже играют на компьютерах… Но понятие осталось.

    Итак, гипотетическая модель…

    Согласно оной, у клана № 3 оказались мебель и рынок. Этому сочетанию абсолютно необходим китайский ширпотреб. Я не буду объяснять, почему он необходим. Я вообще считаю, что за мебельной и рыночной войной стоят более крупные войны. А за крупными — совсем крупные. Я просто развиваю свою гипотетическую схему. Клану № 3 нужен китайский ширпотреб в добавление к полученному. Ширпотреб находится у клана № 2. В 2005 году у клана № 2 начинаются неприятности по линии китайского ширпотреба (рис. 69).



    Рис. 69

    Объединившись, кланы № 1 и № 2 наносят удар по позициям клана № 3. А что они должны делать? Жизнь — форма существования белковых тел. Борьба за позиции — форма существования элитных групп.

    21 августа 2006 года объединенные кланы наносят удар по Черкизовскому рынку. Сюжет описан нами выше. Здесь мы уже проводим аналитическую гипотетическую реконструкцию в парадигме элитных игр. А заодно и развиваем сюжет.

    Нам скажут, что удар по Черкизовскому рынку состоялся 21 августа 2006 года, а дело о «китайском ширпотребе» достигло кульминации в середине сентября 2006 года. И что? Дело о «китайском ширпотребе» — это длинное дело. Его апогей — это не гром среди ясного неба. Какие-нибудь двадцать дней отделяют удар по Черкизовскому рынку и апогей дела о ширпотребе. Столь малый срок не только не опровергает, а скорее подтверждает нашу гипотезу.

    Но есть ли у нас в ее подтверждение что-то, кроме общих аналитических рефлексий? Что-то есть. Именно «что-то». Не бог весь что, но что-то. И к этому «что-то» мы сейчас перейдем.

    Итак, дело о «китайском ширпотребе» достигло апогея в середине сентября 2006 года. А в октябре 2006 года по делу о взрыве на Черкизовском рынке задержан прапорщик ФСБ С.Климук. Выясняется, что С.Климук был «старшим товарищем» националистов, взорвавших кафе на Черкизовском рынке. Этот прапорщик якобы и распропагандировал «взрывников» в националистическом духе, а также непосредственно участвовал в подготовке теракта.

    Можно развести руками и спросить: «Ну, и что?» Прапорщик ФСБ — это не ФСБ. Мало ли какой прапорщик что учудит. Особенно в наше неспокойное время. И все же присмотримся внимательнее к этому самому Климуку.

    Вот что пишет о нем «Московский комсомолец» 12 ноября 2007 года:

    «Сергей Климук (Шаман), 37 лет. Уроженец Казахстана. Прапорщик ФСБ, служил в одной из частей в Подмосковье. Агитатор и пропагандист. Считается, что он — идейный вдохновитель теракта на рынке. После взрыва даже планировал пустить по рынку группу мародеров, чтобы забрать дорогие шубы, куртки и прочий товар. На допросах все отрицает. «Спасовцы» (так именуют себя члены группы «черкизовских бомбистов» — С.К.)пытаются вывести его из-под удара. Именно из-за него дело будет слушаться в военном суде. Климук рассказывал о том, что воевал в Чечне и видел, какие зверства над русскими творили чеченцы. На самом деле в боевых действиях на Северном Кавказе он участия не принимал».

    Само по себе не густо. Но ничто в подобного рода разборах не существует само по себе. Что же касается данного текста, то, как нам кажется, нельзя ни преувеличивать, ни преуменьшать зарегулированность сегодняшней жизни. Это, конечно, не советские времена, когда все находилось под абсолютным контролем. Но это и не край непуганых идиотов. Радикальные националистические движения с тяготением к террористической деятельности, особенно же движения русские, — это штука, которая находится под призором. Конечно, под относительным призором, но под призором. И иначе просто не может быть.

    Даже если бы сегодняшний российский хаос был в десять раз выше, это все равно было бы так. Только призор носил бы другие формы, внешне более хаотические. Но так, чтобы его вообще не было… Извините, но это такой же вымысел, как и утверждение о том, что каждый прапорщик ФСБ с опытом взрывной работы и тяготением к использованию данного опыта в рамках террористической деятельности — это на сто процентов «кустарь-одиночка без мотора».

    Следствие говорит о наличии организации? Организация не может оканчиваться Климуком. Следствие потому и говорит об организации и вводит в действие Климука, что нужны какие-то нити. Они нужны кому-то и для чего-то. Возможно, они действительно есть. А возможно, их нет, но они нужны.

    В любом случае, мы должны двигаться дальше. И поставить на полях рядом с Климуком и «спасовцами» жирный вопросительный знак. Мы ведь не говорим — восклицательный, правда? Но вопросительный поставить можно и даже должно. А дальше разбираться с тем, кто, как и когда еще высказался. Конкретно ли по данному поводу, или по какому-нибудь сопряженному поводу, развивающему наше понимание существа дела.

    Разбираясь, мы не можем не заметить, что Черкизовский рынок к 2007 году начинает все более активно фигурировать в СМИ в качестве важного «предмета борьбы» между руководством ФСБ и уже обозначенной выше условной «группой Золотова». Пусть даже об этом говорят и весьма сомнительные источники! Став на путь исследования открытых источников, мы не можем не зафиксировать, что именно они говорят.

    3 июля 2007 года некто под псевдонимом Gar разместил на форуме сайта «Компромат. ру» статью с «громким» заголовком «Скандал ФСО и ФСБ — новости». Она представляет собой заявление некоего Рашида Корченкова в адрес правозащитников и журналистов.

    В заявлении Корченкова (или того, кто подписался этим именем) повествуется о судьбе арестованного в ноябре 2006 года по делу о контрабанде сотрудника ливанского посольства, гражданина Ливана и РФ Хайссама Абдо Амхаза. Корченков инкриминирует сотрудникам Управления собственной безопасности (УСБ) ФСБ и Генпрокуратуры применение пыток к Амхазу с целью выколачивания из него «нужных» показаний.

    Сразу же отметим, что именно УСБ ФСБ и его начальника Купряжкина СМИ активно «склоняли» по части вовлеченности в дело о «китайской контрабанде». Более того, шеф УСБ Купряжкин назывался осенью 2006 года одним из уволенных по «докладной Черкесова». О реальном соотношении между этим называнием и действительным положением вещей мы поговорим ниже.

    Корченков перечисляет и показания, которые якобы были силой выбиты из Амхаза следователями прокуратуры и чекистами. Упоминается, что Амхаза якобы заставили показать на допросе, что «начальник СБП ФСО РФ генерал Золотов В.В. лично является «крышей» Черкизовского рынка г. Москвы».

    Более того, якобы также «в г. Москву при личном участии Золотова В.В. ввозились товары контрабандного происхождения на суммы до 5 миллионов долларов США, при этом привлекались сотрудники ФТС РФ, работающие на таможенных терминалах».

    Понятно, что контрабандные товары нужно где-то реализовать. А выше уже было сказано, что Золотов — «крыша» Черкизовского рынка. У читателя «Компромата. ру» просто не может не возникнуть мысли, что контрабанда ввозилась для продажи на «Черкизовке».

    Однако дальше — больше. Из Амхаза якобы также выбили то, что «при личном участии Золотова В.В. и офицеров ФСО РФ за отказ платить дань и личные разногласия из России в Германию был выдворен некто Азат, один из совладельцев Черкизовского рынка, по национальности тат, который впоследствии пообещал 5 миллионов долларов США за физическое устранение последнего».

    Если читать текст по литературным и логическим правилам, то «последний» — это Азат, который не может разрабатывать устранение самого себя. Если же относиться к тексту не как к литературному или юридическому шедевру, а как к ценному источнику информации, то единственный, кто может фигурировать в качестве «последнего» в рамках данного текста, — это Золотов. Но тогда речь идет о том, что некто Азат, один из совладельцев Черкизовского рынка, выдворенный из России злодеями из ФСО, включая В.Золотова, впоследствии предложил кому-то 5 миллионов долларов за физическое устранение Золотова (рис. 70).



    Рис. 70

    Посмотрите, какая плотность событий!

    21 августа 2006 года — рынок.

    Середина сентября 2006 года — апогей дела о «китайском ширпотребе».

    Ноябрь 2006 года — Амхаз.

    Это уже лихорадочная война. И вряд ли она исчерпывается теми событиями, которые получают освещение в печати. Но мы строго придерживаемся того, что получило хотя бы такое освещение.

    Нас могут спросить, почему мы придаем такое значение этому тексту с кодовым названием «Амхаз» и сопряженному с ним событию? Тексту очень запутанному (поди разбери, кто кого кому заказал?), опубликованному в сомнительном источнике с сомнительной же подачи.

    При ответе на данный, во многом решающий вопрос приходится ссылаться на аналитическую интуицию. И не потому, что этой ссылкой хочется прикрыть какие-то другие типы понимания происходящего. А потому, что это именно так. Именно аналитическая интуиция говорит о том, что данный плохенький текст, написанный коряво и неоднозначно, является аутентичным свидетельством какой-то борьбы, а не пьяным сочинением дурного сотрудника сомнительного сайта.

    Был бы текст глаже, логичнее, и уж тем более образнее или глубже, — никогда бы он не вызвал нашего доверия. А тут он вызывает его — опять же не как «истина в последней инстанции», а как какое-то мало-мальски аутентичное сообщение. Передать читателю это наше интуитивное ощущение доверия к тексту мы не можем. Однако и изъять его из описания тоже не можем. Потому что все в подобного рода рефлексиях строится на достаточно зыбких основаниях. Но мало ли что построено на зыбких основаниях! Как минимум, есть города, которые построены на таких основаниях. И что? Надо оговаривать, что основания зыбкие, но отказываться от построений по этой причине нельзя.

    Итак, путаный текст…

    Из него, как минимум, явствует, что из некоего Амхаза, лица, имеющего двойное гражданство (РФ и Ливана), выбивались показания против Золотова. И что в этих показаниях Амхаз должен был признать, что именно Золотов «крышевал» Черкизовский рынок.

    «Крышевал» он его или не «крышевал»? Утверждать в этом вопросе что-либо на основе подобных вещей просто глупо. Но можно утверждать другое. Что к лету 2007 года В.Золотова настойчиво хотят связать с Черкизовским рынком. Степень этой настойчивости определяется аутентичностью текста. Но в любом случае настойчивость не может быть нулевой. Даже если текст абсолютно вымышлен. Между тем с такими вещами, как пытки в сочетании с именами высокопоставленных действующих работников спецслужб, не шутят даже самые «отвязанные» интернет-сайты. И тем более, достаточно легко вычисляемые посетители их форумов.

    Кроме того, что, на форумах уже совсем нет модераторов?

    Ну, может быть, их и нет. И, может быть, в России уже все «отвязались», что называется, по полной программе. Все равно факт высказывания говорит о намерении увязать Золотова с Черкизовским рынком. Просто качество этого намерения меняется. А намерение остается. И нам-то кажется, что девальвировать качество намерения было бы глубоко неверным.

    Отметим также, что такой «подвиг», как разработка плана убийства главы СБП, вряд ли по силам одному, пусть и крупному, коммерсанту. Таким образом, либо Азат имел более влиятельных и высокопоставленных покровителей и вместе с ними хотел убить Золотова, либо… Либо выбивание таких показаний — это тоже ход в какой-то игре. Прессинг с далеко идущими последствиями. При этом явным образом под прессингом оказываются, как минимум, владельцы Черкизовского рынка. А на самом деле, конечно, Золотов, как очень важный компонент большой элитной игры…

    Вновь повторю: миф и есть миф. Сам Золотов, может быть, тут, что называется, «ни сном ни духом». Но мифу нужно, чтобы он был — и именно в определенной роли: «Если мифы сооружают, значит, это кому-то нужно».

    Мифы — и нет им числа. Но во что сплетаются эти мифы?

    Поначалу кажется, что сплетни себе и сплетни (сколько их ни называй мифами). А потом оказывается, что не сплетни, а очень тонкие операции, осуществленные достаточно изощренными элитными операторами.

    Текст, сплетаемый из мифов, призван показать, что борьба за Черкизовский рынок может носить не только корыстно-личностный характер. Ведь извлекаемая от реализации контрабандных потоков прибыль может идти уже не только в карман тех или иных персон, но и быть… ну, как сказать… игровым элитным ресурсом.

    Плетется ткань мифов… Плетется, плетется — и получается сеть.

    После нашумевшего ареста генерала Бульбова (событие, к которому мы обстоятельно вернемся позже) некий анонимный (!) сотрудник Госнаркоконтроля в интервью газете «Версия» (от 8 октября 2007 года) заявляет: «Благодаря этим схемам (по организации контрабанды из Китая. — С.К.)определенные силы аккумулировали колоссальные средства, которые могут влиять на политическую обстановку в стране. Мы расцениваем это как угрозу национальной безопасности».

    Ну, вот и накинута сеть. Пока только потенциально, но сразу на многих. А дальше — на кого надо, на того и будет накинута. Да еще и с решением параллельных задач самого разного рода. Война всех против всех… Порождение множественных недоверий. Нет, это не примитивные мифы, а нечто большее.

    Возразят: «А что еще могут говорить работники Госнаркоконтроля после того, как арестовали высокопоставленного сотрудника их ведомства?» Конечно, в подобном возражении есть свой резон. Но ведь можно занять и другую позицию. И сказать, что обострение конфликта вынуждает его участников высказываться более жестко. И переходить с языка таких мелочей, как «крышевание» и «оборотничество», на язык большой элитной игры.

    В любом случае, факт задействования этого нового языка (а не факт зловредной деятельности) мы обязаны зафиксировать. Равно как и то, что «новый язык» задействуется в политически острый момент. В момент, когда надвигаются весьма серьезные испытания. Выборы? Да, и выборы тоже. Но не они главное. Главное — это порождаемая ими возможность настоящих «элитных пересменок». А значит, неизбежных сдач.

    Скажут: «При предыдущей пересменке не было сдач».

    Как это не было? Гусинского не сдали? Березовского? Ходорковского, наконец (пусть и чуть позже)?

    Скажут: «А Абрамович остался. И не он один».

    Согласен! Так пересменка — это и есть ситуация, в которой каждый член элиты хочет знать свою судьбу. Каждый хочет быть Абрамовичем, и каждый не хочет быть Ходорковским. Отсюда и обострение.

    Кроме того, существует еще и международный фактор. Китай и прочие… Там-то на карту поставлено еще большее. Никто не может безразлично относиться к контролю над Северной Евразией. Все наши элитные группы существенно транснационализировались. И даже в отсутствие внутренних мотивов для обострения имеются внешние «приводные ремни». Причем очень разнообразные. Мы уже разбирали ситуацию с «Бэнк оф Нью-Йорк». Обострение может быть необязательно китайско-американским. Оно может быть и иным, но при этом ничуть не менее острым.

    В любом случае, мы можем установить, что в середине сентября 2006 года произошло четыре важных события.

    Во-первых, на «трехкитовом поле» публично высветился новый (то ли виртуальный, то ли реальный) игрок. В этом качестве пресса стала все более активно называть «группу Золотова-Черкесова».

    Во-вторых, произошло объединение групп Патрушева и Сечина против группы Золотова-Черкесова.

    В-третьих, по альянсу Патрушева и Сечина был нанесен мощный удар в виде так называемой «докладной записки Черкесова». Причем этот удар был нанесен сразу по двум «подударным точкам» — делу «Трех китов» и делу о «китайской контрабанде».

    В-четвертых, был нанесен удар по Черкизовскому рынку. Это произошло чуть раньше, чем обществу стало известно о «докладной записке Черкесова». Но между моментом, когда возникает документ, и моментом, когда о нем становится известно обществу, всегда проходит определенное время. Не так ли?

    Стороны обменивались серьезными ударами. Такими серьезными, как никогда раньше. Очередной раунд в этом беспрецедентном «элитном боксе» был за теми, кто добился отставки ряда высокопоставленных работников ФСБ. Но это был отнюдь не последний раунд.

    Глава 20. Откат «антитрехкитовых» сил

    12 октября 2006 года «Коммерсант» сообщает, что в деле «Трех китов» появилось трое новых обвиняемых — руководитель латвийской фирмы «ФМ Групп», гражданин РФ П.Поляков, бывший начальник отдела развития региональной сети банка «Центрокредит» А. Мельничук, а также руководитель автотранспортной компании В.Беляков.

    При этом Мельничук и Беляков взяты под стражу, а Полякову обвинение предъявлено заочно, так как он проживает в Латвии.

    «Коммерсант» специально подчеркивает, что ни одного нового обвиняемого из числа силовиков или госчиновников в деле «Трех китов» не появилось.

    То есть — переводя это на наш язык элитной игры — наступление клана № 3 захлебнулось. И, как мы считаем, в том числе и потому, что клан № 1 и клан № 2 объединились (см. рис. 70). Никакого другого содержания, кроме элитно-игрового, мы в понятие «захлебнулось» не вкладываем.

    Мы не хотим сказать, что «преступники и негодяи остались на свободе». Мы не хотим также сказать, что «доброе имя оклеветанных людей начинает восстанавливаться». Взявшись описывать элитную игру (а точнее, излагать наш взгляд на определенные события именно в этом — элитно-игровом — жанре), мы уже просто не имеем права ни на какие описания происходящего в расхожем жанре, где добро борется со злом, право — с преступлением и так далее. Все, что мы можем себе позволить, — это выявление степени деформации определенной игровой логики. Да и то не потому, что желаем, чтобы логика соблюдалась, а потому, что степень ее деформации определяет напряженность конфликта.

    Итак, вопреки многочисленным посулам, два дела — «мебельное» и «китайское» — не порождают трансформаций в той элите, которую игроки хотели бы трансформировать. Вот что констатирует «Коммерсант». По данным делам «берут» персонажей, не входящих в элиту.

    Но, может быть, это происходит не по причинам игрового характера, и мы лишь приписываем случившемуся игровые причины? Может быть, речь вообще идет не об игре, и мы навязываем читателю (да и участникам происходящего) ложную концепцию? Вопрос, согласитесь, серьезный. И ответ должен быть соответствующим.

    Предположим, что зафиксированное «Коммерсантом» отсутствие обещанных «элитных экстраполяции» не происходит по так называемым «нормальным причинам». То есть в силу того, что те, кому положено, разобрались в том, что экстраполяция каких-то там торговых неурядиц на элиту недопустима в силу неучастия элиты в этих самых неурядицах. Мол, злые силы навязали кому-то концепцию соучастия! А потом их миф развеялся, «как сон, как утренний туман», справедливость восторжествовала и черта между виновными и невиновными была проведена там, где и положено — на территории коммерции, а не на территории элиты. Сначала взяли несколько коммерсантов, потом еще пару-тройку. А больше брать никого не надо, потому что никто не виноват.

    Возможна такая интерпретация случившегося? Сама по себе возможна. И мы были бы полностью удовлетворены ею, поскольку никакого желания разжигать конфликты в элите, экстраполировать что-то за естественные пределы «бизнес-разборок» у нас нет. Все, чего мы хотим, — это сохранение стабильности в элите, а значит, и в обществе. Но еще мы хотим правды о сути происходящего. Потому что без этой правды никакой стабильности не будет.

    Ну, так вот.

    Само по себе отсутствие экстраполяции коммерческого эксцесса в пространство нынешней (то есть спецслужбистской) элиты может говорить и о том, что никакой игры не было и автор ошибочно навязывает происходящему свою игровую концепцию.

    Но как можно вне этой игровой концепции объяснить ряд других сопряженных обстоятельств?

    Пусть констатация «Коммерсанта» от 12 октября 2006 года по поводу локализации рассматриваемых нами дел размещается в пределах нормального неигрового жанра. В пределах какого жанра следует нам рассматривать сообщение, которое делает журнал «Русский Newsweek» месяцем позже?

    13 ноября 2006 года «Русский Newsweek» сообщает, что уволенные по делу о «китайской контрабанде» генералы ФСБ продолжают занимать прежние посты. Так ли это? Может быть, «Русский Newsweek» морочит читателю голову?

    Давайте рассмотрим обе возможности. Предположим, что он морочит голову. Ну, тогда все в порядке. Мы можем поставить крест на игровой концепции происходящего и, покаявшись перед наукой, вернуться в лоно нормальных описаний происходящего.

    А если «Русский Newsweek» говорит правду? Что тогда? Тогда мы должны признать, что Президент России В.Путин выпустил некий указ, в котором задел спецслужбистскую элиту. И именно элиту, а не каких-то там мелких «оборотней». А этот указ не выполняется. Президент России известен тем, что он «семь раз отмеряет» перед тем, как «отрезать». Он очень тщательно готовит свои решения вообще. А уж решения, касающиеся нечужой ему спецслужбистской элиты, — в особенности. Значит, он готовил подобный указ, оценивая все «pro» и «contra» и принимая ответственное решение.

    Но тогда почему оно не выполнено? Указ о ротациях спецслужбистской элиты в связи с рассматриваемыми нами обстоятельствами предъявлен обществу. И в этом смысле является фактом. А отмена указа происходит, так сказать, по умолчанию… Издержки подобного стиля понятны всем. Взять на себя такие издержки президент может только в связи с чрезвычайными обстоятельствами. А что это за обстоятельства? В том-то и дело, что подобные обстоятельства, по определению, выводят ситуацию из так называемого нормального жанра в жанр элитной игры.

    Если сказать еще определеннее, то элитная игра отличается от нормального жанра как раз тем, что могут быть осуществлены такие ходы, при которых сначала решение принимается, потом не выполняется, но и не отменяется… Это и есть Ее Величество Игра. Именно в этом случае мы оказываемся на ее территории. Так оказались ли мы на ней? Морочит нам голову «Русский Newsweek» или нет?

    Все экспертное сообщество знало, что «Русский Newsweek» говорит правду. Но мы-то хотим иных доказательств — публичных и потому неопровержимых. Ну, так и они есть.

    25 августа 2007 года начальник УСБ ФСБ генерал Купряжкин выступил по телевидению с комментариями по делу об убийстве журналистки А.Политковской. Это был очень внятный и респектабельный комментарий. Сам Купряжкин был убедителен. И, тем не менее, его обычное выступление произвело эффект взорвавшейся бомбы. Потому что выступавший высокий представитель спецслужбистской элиты был годом ранее освобожден от своей должности указом главы государства. Это освобождение широко комментировалось в СМИ.

    А через год не экспертное сообщество и не профессиональное спецслужбистское комьюнити, а общество в целом получило неопровержимое доказательство того, что указ президента не выполнен, но и не отменен. По крайней мере, нет свидетельств этой отмены, аналогичных тем, которые есть у факта выпуска указа. Указ был, повторяю, выпущен (о нем сообщали СМИ), обсужден. Отмена произошла по умолчанию, но теперь уже все знают, что она произошла.

    Подобное как раз и называется «элитная игра». Мы не потираем руки и не кричим: «Ура! Ура! Купряжкин сохранен». Мы не скрипим зубами и не визжим: «Как же так! Негодяй на свободе!» Качества господина Купряжкина инвариантны по отношению к предмету нашего анализа. Ибо предметом анализа является факт элитной игры. Хорош Купряжкин или нет, прав он или виноват — пусть обсуждают другие.

    Мы же констатируем, что ВОКРУГ КУПРЯЖКИНА И ДРУГИХ ИДЕТ ЭЛИТНАЯ ИГРА, ПРИЧЕМ КРАЙНЕ НАПРЯЖЕННАЯ.

    Предположим, что вы исследуете тот или иной гидродинамический поток — бурную реку или газ, вырывающийся из сопла двигателя. И вы обнаружили в этом потоке завихрение — турбулентность. Кого-то может интересовать, что именно породило турбулентность. Лежит ли на пути потока камень или какое-то другое препятствие с другими качествами… Например, в поток упал какой-нибудь автомобиль, в котором находятся определенные грузы…

    Если вы экспедитор, отвечающий за эти грузы, то вам совершенно не важно, образовалась ли в потоке какая-то турбулентность. Вам нужно вытащить автомобиль из потока. А если вы специалист по гидродинамике, то для вас что камень, что автомобиль с ценными грузами. И то, и другое — источник турбулентности, и не более.

    В рамках нашего анализа не-отставка Купряжкина — это признак игровой турбулентности. Мы констатируем турбулентность и идем дальше. Точнее, забежав вперед с выступлением Купряжкина, мы возвращаемся назад к исторической хронологии.

    14 декабря 2006 года бывший первый заместитель Генерального прокурора РФ, персонаж обоих скандальных дел — «Трех китов» и дела о «китайской контрабанде» — Ю.Бирюков был назначен сенатором от Ненецкого автономного округа (НАО). То есть был продемонстрирован значимый успех «трехкитовой группы».

    В середине января 2007 года Генеральная прокуратура РФ объявила о завершении расследования дела «Трех китов». Ни один чиновник или высокопоставленный сотрудник силовых структур к ответственности по делу привлечен не был.

    Затем выступил Купряжкин (смотри выше)… Стало ясно, что элитно-игровой процесс поменял вектор. Такая смена в теории систем называется инверсией. Если мы действительно имеем дело с игровым процессом, то он не может просто поменять вектор. Он должен, поменяв его, начать развиваться в логике осуществленной инверсии. Проверим, так ли это.

    Глава 21. Активизация расследования дел о «китайской контрабанде» и «Трех китах»

    14 марта 2007 года…

    Р.Зиновьев, адвокат одного из задержанных по делу о «китайской контрабанде», С.Черкасова, обратился в Генеральную прокуратуру РФ с требованием провести проверку в отношении следователя ФСБ В.Одноволика, который якобы умышленно покрывает лидеров преступного сообщества, стоявших за созданием контрабандной китайской схемы. К лидерам преступного сообщества адвокат относит ряд крупных чинов ФСБ и таможни. А также депутатов Законодательного собрания Приморского края.

    Из публикаций СМИ, посвященных обращению Зиновьева, выясняется, что по делу о «китайской контрабанде» были арестованы несколько московских предпринимателей из фирмы ООО «РДВ Сервис» (вышеупомянутый С.Черкасов, а также М.Горбенко и Е.Куприков).

    Этим предпринимателям инкриминировалось участие в организации преступного сообщества, имеющего целью осуществление контрабанды в особо крупных размерах. Как именно указанные фигуры могли осуществлять контрабанду такого масштаба — не объяснялось. И, опять-таки, ни один из сотрудников ФСБ или других силовых структур, а также чиновников любого ранга к ответственности привлечен не был.

    Что же касается вышеупомянутого адвоката Зиновьева, то, как вскоре обнаружилось, он не просто отстаивает интересы своего подзащитного Черкасова. Он провоцирует скандал с далеко идущими последствиями. А как еще назвать его требование провести проверку в отношении следователя, якобы скрывающего главарей преступного сообщества? Согласитесь, это достаточно эксцентричный по нынешним временам шаг, на который еще надо зачем-то решиться. Зачем?

    Зиновьев понимает, что, делая этот шаг, он навлекает на своего подзащитного множественные неприятности. А на себя — тем более. Так что это? Всплеск адвокатского «романтизма»? Жизнь, конечно, сложнее любых теорий. Но если, например, выпрыгнувший из окна человек не начнет падать вниз, а зависнет в воздухе, то вы не ограничитесь рассуждениями о том, что окружающая нас жизнь богаче теории Ньютона. Вы начнете искать причину.

    Адвокаты редко бывают романтиками. Реже всего они оказываются романтиками в нынешней России. Если они все-таки ими оказываются, то быстро теряют клиентуру. Исключение составляют те немногие, кто специализируется на делах, в которых потенциал романтизма плавно перетекает в эффективность защиты, но это особые, в основном политические, дела. Представить себе, что обеспеченные люди, обвиненные в тяжких преступлениях, возьмут себе в адвокаты романтика и позволят этому романтику вести игру, угрожающую крупными жизненными неприятностями им самим, а не ведущему игру романтику, я не могу. Равно как не могу себе представить, что жители Москвы начнут летать над зданиями моего любимого города, а не ходить по его улицам.

    Кто-то может сказать, что у меня отсутствует воображение. И что я навязываю происходящему извращенную игровую логику. Но я ничего не навязываю. Я обращаю внимание на определенные обстоятельства. На моем языке, повторю, это называется «осуществить технологическую критику». В этом моя обязанность аналитика элитной игры.

    И тем не менее я ни на чем не настаиваю. Я всего лишь высказываю гипотезу. Гипотеза же моя заключается в том, что адвокат был вполне профессионален и глубоко интегрирован в нынешнюю российскую специфику, как и подобает профессиональному адвокату. Поэтому он не искал приключений для себя и своего клиента, а играл в соответствии с собственным представлением об эффективности, а также в соответствии с пожеланиями клиента.

    Игра же могла состоять только в одном. В давлении на ту клановую группу, которая осуществляла китайскую контрабанду, и в завоевывании за счет этого неких возможностей получения поддержки со стороны группы, воюющей с ней.

    Играют уже и адвокаты… То есть в схему под названием «качели» включается все большее количество вспомогательных фигур. Иначе и быть не может. Кланам нужны инструменты для выяснения отношений. А там, где спрос на инструменты, там и предложения со стороны вспомогательных фигур. «Качели» — это тот же рынок. Чем острее конфликт, тем выше спрос на вспомоществования разного рода. Чем выше спрос, тем больше предложение.

    22 июня 2007 года «Коммерсант» сообщил, что в мае 2007 года один из обвиняемых по делу «Трех китов», латвийский предприниматель и российский гражданин П.Поляков, договорился через своего адвоката о явке с повинной и явился с повинной в Генпрокуратуру. В связи с этим глава следственной группы по делу «Трех китов» В.Лоскутов вынес постановление о возобновлении следственных действий.

    Поляков дал показания в отношении бывшего владельца «Трех китов» С.Зуева. Эти показания носили обвинительный характер. Следствие высоко оценило такой шаг Полякова. Его оставили на свободе, избрав в качестве меры пресечения подписку о невыезде.

    В июне 2007 года следствие по делу «Трех китов» было вновь завершено. При этом в конце июня Генеральный прокурор РФ Ю.Чайка выразил уверенность, что в августе все обвиняемые закончат ознакомление с материалами дела. А в сентябре оно может быть передано в суд.

    И вот тут-то начинается самое интересное. Как утверждают СМИ, дело «Трех китов» состоит из 530 томов, в каждом из которых примерно 250 листов. Перед тем, как дело будет отправлено на судебное рассмотрение, каждый из обвиняемых должен ознакомиться с его материалами.

    Если предположить, что каждый обвиняемый будет знакомиться с делом со скоростью один том в день, то это уже полтора года. Причем полтора года без учета праздников и выходных, когда ознакомление с делом приостанавливается по причине того, что на работе физически отсутствуют те, кто должен выдавать обвиняемым материалы дела. Таким образом, срок ознакомления обвиняемых с делом увеличивается примерно лет до двух.

    Однако вряд ли обвиняемые могут знакомиться с делом со скоростью один том в день. К этому есть как объективные, так и субъективные причины.

    К объективным причинам относится то, что обвиняемый должен не просто прочитать все тома дела, а проработать его материалы, выработать с адвокатом свою линию защиты в соответствии со следственными материалами. То есть ознакомление с материалами дела просто не может происходить равномерно. Какие-то тома действительно могут прочитываться со скоростью один том в день. А какие-то — изучаться месяцами. К тому же у подследственных по делу «Трех китов» разное состояние здоровья. И от такой вещи, как болезнь, не застрахован никто. А заболевание может стать препятствием к каждодневному ознакомлению с делом.

    Есть и субъективные причины. К ним относится умышленное затягивание процесса ознакомления под различными предлогами. Например, под предлогом той же болезни.

    Это означает, что, с учетом названного количества томов, два года — это фактически минимальный срок для ознакомления обвиняемых с делом «Трех китов». Реально же «ознакомление» может тянуться и три, и четыре года. Кроме того, само судебное разбирательство может длиться несколько лет.

    Соответственно, существует множество лазеек для смягчения наказания и даже развала дела. По каким-то эпизодам может кончиться срок давности… Срок, проведенный обвиняемыми за решеткой в СИЗО, будет зачтен как срок заключения… Кроме того, затяжка времени всегда рассчитана и на предполагаемую «смену политической конъюнктуры». Ведь не могут качели все время взлетать и взлетать или, взлетев, зависнуть в крайней точке! Когда-то они должны двинуться в противоположную сторону. И именно на это делается самая серьезная ставка.

    Генеральная прокуратура и Лоскутов, конечно, не могли не понимать подобных нюансов. Поэтому в начале июля 2007 года Лоскутов направил в Басманный суд ходатайство об ограничении времени ознакомления с делом для трех обвиняемых — самого С.Зуева, его партнера по бизнесу А.Латушкина и бывшего начальника отдела продаж мебельного салона «Гранд» Е.Леладзе — до 24 августа 2007 года (знакомство подсудимых с материалами своего дела началось в январе 2007 года).

    Однако 13 июля Басманный суд Москвы отклонил ходатайство Лоскутова, признав его требования нарушением прав подследственных. А значит, суд фактически санкционировал дальнейшее затягивание ознакомления подследственных с делом и судебного разбирательства.

    Опять же мы можем принять две модели интерпретации случившегося.

    Согласно одной из них, Басманный суд никогда не выполняет ничего, противоречащего правовым нормам, и строго стоит на позициях их соблюдения. Даже если такая версия вызовет улыбку читателя, я все равно должен ее выдвинуть, потому что в противном случае окажусь в разряде ангажированных злопыхателей («как же, как же, Басманный суд… знаем!»).

    Но я не могу не выдвинуть и другой версии. Согласно которой Басманный суд не может, при любых профессиональных и моральных качествах своих судей, находиться вне нашей реальности, вне элитной игры и всего, что ее сопровождает. Поскольку я уже не раз производил зондаж основной альтернативы (игра или не игра) и приходил к выводу, что игра, то я и здесь имею право рассмотреть в числе прочих и подобный сценарий. И искать доказательства его справедливости (или ложности).

    Если же я принимаю этот сценарий, то я должен констатировать очередной ход кланов № 1 и № 2, переигрывающих клан № 3, от лица которого Лоскутов обратился в Басманный суд.

    Но если союз кланов № 1 и № 2 начинает выигрывать, то это не может не сказаться на ключевом вопросе, с рассмотрения которого мы начали прикладную часть своего анализа. То есть на вопросе о потере кланом № 1 Генеральной прокуратуры.

    Если Устинова просто переместили и всё, то связанный с ним клан, потеряв Генеральную прокуратуру, потерпел умеренное, но долговременное поражение. Потому что Министерство юстиции само по себе не может быть компенсатором потери Генеральной прокуратуры с ее почти неограниченными возможностями атак на клановых конкурентов.

    Но мы уже затрагивали по касательной тему Следственного Комитета при Генпрокуратуре. И теперь настало время обсудить ее более обстоятельно.

    Зимой-весной 2007 года российские законодатели стали создавать нормативную базу, согласно которой внутри Генеральной прокуратуры («завоеванной» кланом № 3) можно выстроить «государство в государстве» в виде Следственного Комитета. Который как бы входит в состав Генеральной прокуратуры, но одновременно обладает по отношению к ней существенным суверенитетом.

    Клан № 3 не мог допустить подобного подрыва завоеванной ключевой территории. Поэтому вопрос о Следственном Комитете и его правах сразу же приобрел элитно-игровой характер. В итоге союзу кланов № 1 и № 2 удалось отстоять сам факт создания Следственного Комитета как «государства» внутри «государства» под названием «Генеральная прокуратура».

    Весной 2007 года законодательная база была создана. Клан № 3 проиграл очередную игру. И был просто вынужден начать новую — вокруг поста руководителя созданного Следственного Комитета.

    22 июня 2007 года Совет Федерации утверждает в должности председателя Следственного Комитета А.Бастрыкина. Тем самым становится абсолютно ясно, что клан № 3 терпит крайне серьезный ущерб, проигрывает с очень большим счетом. Ведь теперь у союза кланов № 1 и № 2 имеется не только Следственный Комитет с совершенно новыми и во многом беспрецедентными полномочиями, но и Министерство юстиции.

    В народе это называют: «За что боролись, на то и напоролись». Изгоняли Устинова из Генеральной прокуратуры… Для этого отдавали «свой» Минюст и перемещали в Генпрокуратуру «своего» Чайку. Теперь Минюст под Устиновым, а Генпрокуратура отдает чужому клану ключевую свою функцию — функцию следствия. И при этом катастрофическим образом ослабевает. Да, она остается. Да, Чайка сохраняет свой пост. Но ущерб огромен. И это не может не сказаться на ходе рассматриваемой нами элитной игры.

    Утверждением Бастрыкина дело не исчерпывалось. Надо вводить в игру функционально-эффективный Следственный Комитет. А это нельзя сделать, не утвердив штатное расписание. Начинается борьба за каждый пост. Надо сказать, что клан № 3 ни одну позицию не сдавал без боя. Но в итоге клан № 1 и клан № 2 выиграли и на этом этапе.

    6 сентября 2007 года — первый день работы нового Следственного Комитета при Генеральной прокуратуре. А через 24 дня начинается решающий этап рассматриваемой нами стратегической элитной игры.

    Глава 22. Дело генерала Бульбова

    1 октября 2007 года в московском аэропорту Домодедово был задержан начальник департамента оперативного обеспечения ФСКН генерал-лейтенант полиции А.Бульбов. Принцип качелей реализовался, наконец, в полной мере. Да еще как! Ведь задержание Бульбова произошло в тот самый момент, когда в Москве проходил съезд «Единой России» и все ждали выступления Путина!

    В тот же день — 1 октября — было задержано еще несколько бывших и действующих офицеров наркополиции: бывший замначальника Управления собственной безопасности (УСБ) наркополиции Ю.Гевал (вышел на пенсию в сентябре 2007 года), оперативник С.Донченко и сотрудник ФСКН Г.Черевко.

    При этом о Черевко СМИ сообщили, что он не просто сотрудник ФСКН, а офицер охраны главы ФСКН В.Черкесова.

    Два дня спустя — 3 октября — в Басманном суде Москвы состоялись первые слушания по избранию меры пресечения Бульбову, Гевалу, Донченко и Черевко. При этом первые сообщения об арестах в ФСКН появились на лентах интернет-агентств лишь в ночь со 2 на 3 октября. До этого момента ни одной «утечки» в прессу не было!

    Только утром 3 октября 2007 года вышла первая сенсационная статья, в которой А.Хинштейн очень взвешенно обсудил ситуацию с Бульбовым, заявив, что все происходящее — это раскол спецслужбистского сообщества и даже война спецслужб. Статья Хинштейна в «Московском комсомольце» называлась «ФСБ занимается дурью». Поскольку А.Хинштейн прочно связал свою журналистскую судьбу со спецслужбистской темой, то взвешенность его позиции была весьма показательной. Фактически Хинштейн стал защищать тот клан, по которому нанесли удар, арестовав Бульбова. Подобное поведение Хинштейна однозначно свидетельствовало, что конфликт действительно прошел через ядро спецслужбистского сообщества. И что протекает он при относительном равенстве сил, имеющихся в распоряжении каждого из кланов.

    В самом деле, 3 октября суд санкционировал арест только одного фигуранта — Ю.Гевала. В отношении Бульбова и Донченко представители Следственного Комитета при Генпрокуратуре попросили отложить избрание им меры пресечения на 72 часа. А четвертый задержанный — охранник Черкесова Черевко — был и вовсе отпущен на свободу. В том же судебном заседании была оглашена положительная характеристика на Бульбова, собственноручно подписанная главой ФСКН В.Черкесовым.

    Только 5 октября суд санкционировал арест Бульбова и Донченко. При этом ходатайствовать за коллег в судебном заседании пришли сразу три (!!!) заместителя директора ФСКН — А.Федоров, В.Зубрин и О.Харичкин. Таким образом, руководство ФСКН показало, что оно абсолютно не собирается выходить из игры или занимать в этой игре бесперспективную позицию глухой обороны.

    А теперь — о связи дела Бульбова с делом «Трех китов» и делом о «китайской контрабанде».

    По сообщениям СМИ, Бульбов вел по обоим этим делам оперативное сопровождение следственных действий.

    Однако, может быть, это просто случайное совпадение, а Бульбова «взяли» за тривиальную коррупцию? Тут важно всмотреться в предъявленные Бульбову обвинения и в комментирование этих обвинений.

    Следствие инкриминирует Бульбову:

    — злоупотребление должностными полномочиями;

    — превышение должностных полномочий;

    — незаконное участие в предпринимательской деятельности;

    — получение взятки группой лиц в крупном размере;

    — нарушение тайны телефонных переговоров с использованием своего служебного положения и спецсредств;

    — нарушение гостайны.

    Самое интересное тут именно обвинение в незаконной «прослушке». Поскольку в острой фазе межкланового конфликта в СМИ могут выплескиваться очень важные факты, присмотримся внимательнее к тому, что по этому поводу было сказано и написано «по горячим следам».

    3 октября 2007 года на радио «Эхо Москвы» выступил глава Национального антикоррупционного комитета К.Кабанов. Отметим, что Кабанов рассматривается как вполне серьезный и осведомленный эксперт.

    Что же говорит Кабанов? Определяя свою позицию в клановом конфликте, он утверждает, что «надо смотреть, кто из групп приносит в данный момент больше пользы, какая из групп, и кто приносит больше вреда. (…) То, что Госнаркоконтроль настаивал, может быть, непублично, это его ошибка, на возбуждении уголовного дела по убийству Юрия Щекочихина, это хорошо. Это хорошо. То, что благодаря их работе, взаимодействию с кем угодно, с Черкесовым, Золотовым, были отставки коррумпированных высших должностных лиц в ФСБ, это хорошо».

    Таким образом, в предельно накаленной ситуации Кабанов заявляет о своей однозначной поддержке условной «группы Черкесова» (которую он сразу же называет «группой Золотова-Черкесова»).

    А дальше между Кабановым и интервьюирующим его журналистом В.Варфоломеевым происходит весьма нетривиальный диалог:

    Кабанов: Дело в том, что если он (Бульбов) слушал, предположим, руководство, бывшее руководство Генеральной Прокуратуры, он мог слушать их родственников. А кто является родственником, например, бывшего Генерального Прокурора, ныне министра юстиции?

    Варфоломеев: Игорь Иванович Сечин?

    Кабанов: Да.

    Иными словами, Кабанов и стоящая за его спиной группа посылает в общество «сигнал»: Бульбова арестовали за то, что он вскрыл путем «прослушки» коррупционные связи Сечина и Устинова. Но главное в том, что в этот острый момент задается, так сказать, «система клановых координат». С одной стороны — «клан Золотова—Черкесова». С другой стороны — «клан Сечина-Устинова».

    Предположим даже, что задающие такую систему координат собеседники дезориентируют общество (хотя точно так же задают эту систему координат не они одни и не только в этот момент). В любом случае, это показательно. А если принять данное высказывание за адекватное отражение реальности, то и трагично. Потому что оказывается, что расколот Кремль — «святая святых». Служба личной безопасности и, так сказать, «тайная канцелярия».

    Но может быть, дело идет об ошибке двух частных лиц? Если это и ошибка — то вовсе не единичная.

    6 октября на том же «Эхе Москвы» в авторской программе «Код доступа» выступила Ю.Латынина. Та самая Латынина, которая в ходе всего конфликта вокруг Бульбова займет предельно античеркесовскую позицию.

    И что же сказала Латынина? А сказала она, что группа Бульбова «прослушала разговоры Генерального Прокурора Владимира Устинова со своим родственником Сечиным, и когда распечатки этих разговоров якобы легли на стол Президента, то Президенту это очень не понравилось, потому что там были разговоры, типа, что вот, Устинов должен стать президентом, он будет еще круче, еще сильнее, а Путин, типа, у нас слабоват».

    Латынина подтверждает слова Кабанова о том, что Бульбов прослушивал Устинова и Сечина. Но она иначе расставляет акценты. В версии Кабанова, «прослушка» Устинова и Сечина — это антикоррупционная борьба. Для Латыниной же это прослушивание не коррупционных, а политических разговоров с усиленным вниманием к поискам в этих разговорах не «коррупционных намеков», а доказательств личной нелояльности Путину.

    Понятно, что в разговорах высокопоставленных чиновников никогда нельзя до конца разделить возможную «коррупционную» и политическую составляющие. Так что если Бульбов действительно слушал высокопоставленных фигурантов, то он слушал, что называется, «все подряд» — и политику, и возможную коррупцию. И дальнейший «обмен репликами» между враждующими сторонами может далеко завести. В том числе, глубоко скомпрометировать обе стороны конфликта.

    Теперь обратим внимание на одну неочевидную, но существенную подробность. А именно, то, что увязывание Бульбова с «Тремя китами» началось задолго до ареста этого «антитрехкитового» генерала.

    21 октября 2006 года — за одиннадцать месяцев до начала скандального ареста Бульбова — на форумах ряда маргинальных интернет-изданий был размещен материал «Коррупция во власти», подписанный «Группа сотрудников Департамента оперативного обеспечения ФСКН России». То есть материал был подан как «закладная» недовольных начальником подчиненных. По содержанию же этот материал — либо откровенная ложь, либо «активка». Вот когда на самом деле качели начали свое обратное, «возвратно-поступательное» (так и хочется сказать «возвратно-наступательное») движение!

    В рассматриваемом документе Бульбову инкриминируется целый «букет» противоправных деяний («крышевание» чужого бизнеса, участие в контрабанде и т. д.). Мы не будем подробно пересказывать содержание этого «посыла» межклановой информационной войны. Остановимся лишь на двух моментах, характеризующих политическую природу данного документа.

    Первое. Бульбова пытаются компрометировать фактом его участия в октябрьских событиях 1993 года на стороне Верховного Совета РФ. Понятно, что в связи с этим Бульбов в 1993–1994 годах привлекался к уголовной ответственности, но был амнистирован, как и все участники тех событий.

    Данное обвинение носит, скорее, политико-идеологический, чем юридически-правовой или компрометационный характер. И его даже не стоило бы приводить в перечне обвинений Бульбову, если бы не один нюанс. Описывая роль Бульбова в октябрьских событиях 1993 года, авторы анализируемого антибульбовского документа называют Бульбова «человеком, уволенным из органов безопасности по дискредитирующим основаниям». Тем самым для авторов участие в октябрьских событиях 1993 года является «дискредитирующим основанием». Это — именно политическая позиция.

    Необходимо также (почему — станет ясно очень скоро) подчеркнуть, так сказать, красной чертой формулировку «лицо, уволенное по дискредитирующим основаниям». Потому что эта формулировка будет гулять по определенным документам сходного типа, раскрывая единство если не авторства, то подхода.

    Второе. Бульбову инкриминируется, что с 2003 по 2005 год в аппарате негласных сотрудников ФСКН находился один из героев скандала с «Тремя китами» А.Саенко. При этом подчеркивается, что инициатива принятия Саенко в 2003 году в негласный аппарат ФСКН принадлежала именно Бульбову. Тот же Бульбов якобы уничтожил все следы агентурного сотрудничества Саенко с наркополицией.

    Авторы, вводящие в оборот подобное деликатное обстоятельство (требующее абсолютно определенной осведомленности и обычно не разглашаемое из соображений разного рода, в том числе и профессионально-этических), сводят отношения Бульбова и Саенко исключительно к бизнесу. Причем этому бизнес-сотрудничеству (уже сомнительному с точки зрения закона) пытаются придать дополнительный компрометационный характер, утверждая, что Бульбов и Саенко наладили «совместный бизнес по контрабанде, в том числе цветов из Голландии». Ключевая фраза тут — «в том числе цветов». Чего еще-то?

    «Продвинутый» читатель, для которого все это и написано, просто не может тут же не строить догадки, что бизнес был связан не только с цветами, но и с какими-то другими товарами. Не исключено, что с тем самым «товаром», с которым и призван бороться Госнаркоконтроль.

    При этом самый важный — агентурный — аспект сотрудничества Бульбова и Саенко авторы «активки» не обсуждают вообще.

    Между тем они (да и все профессиональное сообщество, на чьей бы стороне ни находились его симпатии) не могут не понимать, что Бульбов, обеспечивавший оперативное сопровождение дела «Трех китов», просто не мог не использовать Саенко как важнейший источник информации.

    Причем в августе 2003 года (в этом году якобы и были установлены агентурные отношения) Саенко пережил тяжелое покушение, которое многие оценили как попытку фигурантов дела «Трех китов» избавиться от важного свидетеля и бывшего партнера. Почему бы Саенко после этого не искать спасения столь очевидным способом, как «заагентуривание» в «антитрехкитовую партию»?

    В 2006 году Саенко был арестован по делу «Трех китов». Если он действительно был агентом Бульбова и наркополиции, то это означает, что его то ли «сдали», то ли, наоборот, «прикрыли» арестом, с перспективой смягчения наказания. В любом случае, речь идет об оперативной комбинации, которую обсуждать в открытых источниках бессмысленно, глупо и аморально.

    Можно стоять на стороне того или другого — одинаково, как мы видим, спецслужбистского — клана. Но нельзя подрывать те основы, на которых держится вся спецслужбистская система. Подрыв этих основ ради победы своего клана — это выход за рамки очевидного (хотя бы корпоративного) консенсуса. Если можно выходить за рамки корпоративного консенсуса — почему не выйти за рамки национального? Я уже обсуждал все это в своей книге «Слабость силы». И теперь вынужден возвращаться к тому же вопросу, обсуждая другую историю…

    КСТАТИ, ДРУГУЮ ЛИ?!!

    Но вернемся к Саенко и отметим, что для него такие «выходы за рамки» могут обернуться реальной трагедией. В сущности, рамки для того и существуют, чтобы этого не допускать. И чтобы люди типа Саенко могли во что-то верить… Ну, в гарантии какие-то. В какую-то порядочность по отношению к ним. Исчезнет эта вера — что будут делать кланы, если они спецслужбистские? Вопрос на засыпку: «Что такое спецслужбы без агентуры? И что такое агентура, если практика ее сдачи укоренится?»

    Между тем в более поздней ситуации Бульбова мы видим опять тот же выход за рамки, но в соседнем вопросе. Идет спор о судьбе Бульбова (оставлять в тюрьме или нет). В качестве одного из аргументов выдвигаются его заслуги в Афганистане. В ответ официальное лицо говорит: «Знаем, знаем, как вы там по штабам отсиживались!» Бульбов кричит: «У меня два ранения и контузия!»

    Официальному лицу хочется «уесть» Бульбова. Если это лицо играет на стороне одного из кланов, такое желание закономерно. Но нельзя использовать для этого средства, подрывающие военные заслуги, коль скоро эти заслуги налицо. Нельзя фактически глумиться над военными заслугами, потому что завтра никто не будет идти на риск и все захотят действительно отсиживаться по штабам.

    Я уже задал вопрос о том, что такое спецслужбы без агентуры. Теперь я должен присовокупить к нему вопрос, что такое военная элита без армии. В здоровом обществе можно не задавать таких вопросов. Но в здоровом обществе есть социальные регуляторы, которые остановят тех, кто начнет выходить за рамки. В том-то и дело, что наше общество глубоко нездорово. Незадолго до смерти мой отец (профессор, ушедший по возрасту с заведования кафедрой) говорил: «Кафедра работает прекрасно. Одна беда: она так работает, что, как мне кажется, студенты в этой работе лишние. Не было бы студентов, кафедра работала бы еще лучше. А студенты ей мешают». Шел 1995 год.

    Конечно, может возникнуть ситуация, при которой спецслужбам мешает агентура, а военной элите — армия. Но тогда чиновникам мешает государство. Лидеру — народ. И так далее.

    Но я хочу от общих вопросов вернуться к Саенко.

    В момент появления на свет вышеуказанной анонимки он сидел в тюрьме. И если бы его сокамерники увидели текст о сотрудничестве с наркополицией, то личную безопасность Саенко трудно было бы гарантировать — не так ли?

    Теперь попытаемся проанализировать, какова степень корректности следующего пассажа из рассматриваемого мною спецдокумента.

    «Свои собственные амбиции Бульбов А.А. связывает с участием Черкесова В.В. в президентских выборах, открыто заявляя, что в случае избрания Черкесова В. В. Президентом России займет пост главы его администрации. Считаем, что такие, как Бульбов А.А., могут быть причастны к трагическим преступлениям, происходящим в России в настоящее время».

    К каким трагическим преступлениям? Да к каким угодно! Совершенно ясно, что именно данный фрагмент является сутью документа. А все остальное не более чем «гарнир». Но, будучи единожды примененным, этот пассаж может быть применен еще многократно. «Совершенно очевидно, что такой-то связывает с участием такого-то свои амбиции по избранию такого-то президентом»… Дальше ставятся имена любого из соратников Путина. И начинается война всех против всех.

    Я говорил уже о национальном консенсусе, цеховом (корпоративном) консенсусе. Но как быть с консенсусом формально логическим и одновременно общекультурным («не пожелай ближнему, чего не желаешь себе»)? Если и этого консенсуса нет, то каково состояние подобной «внеконсенсусной» элиты? И может ли элита быть «внеконсенсусной», оставаясь элитой?

    В рассматриваемом пассаже есть сразу два «важных мессиджа».

    № 1 — «сигнал» о якобы властных амбициях Черкесова, о которых якобы много говорит Бульбов.

    № 2 — намек на возможную причастность Бульбова (а значит, и Черкесова) к «громким» убийствам осени 2006 года — А.Козлова и А.Политковской. Предположим, что другой клан захочет ответить симметрично. И что? Что дальше будет-то? Будет сказано: «Чума на оба ваших дома». И много что еще будет сказано. Постороннему наблюдателю это очевидно. А клановым игрокам?

    Дополнительно отметим, что у этой предыстории есть пред-предыстория и так далее. Качели раскачиваются давно.

    Почти за год до ареста Бульбова по Интернету «гуляли» различные «закладные записки». Материалами этих «записок» пользовались при написании других «записок», которые стали распространяться в период, уже непосредственно предшествовавший аресту Бульбова.

    Так, 24 августа 2007 года сразу три «компроматных» сайта — «Ленинградская правда», «Вокруг новостей» и «Компромат. ру» — опубликовали анонимную статью «Виктор Черкесов может стать секретарем Совета безопасности. Новое назначение может стать для Виктора Черкесова вовсе не повышением, а, скорее, понижением».

    Пересказывать ее также нет особого смысла. Эта статья — вполне стандартный набор риторики, направленной против главы ФСКН — от инспирирования «дел ветеринаров» до рассуждений по поводу «карьерных амбиций главного наркополицейского».

    Существенны в данном опусе две фразы, построенные с использованием одного и того же речевого оборота.

    Фраза № 1. Характеризуя кадровый состав центрального аппарата наркополиции, авторы анонимной статьи пишут, что там есть «бывшие сотрудники ФСБ, уволенные по т. н. компрометирующим обстоятельствам, которые, по замыслу организаторов, в процессе расследования (дел «Трех китов» и о «китайской контрабанде» — С.К.) должны были выступить в качестве носителей «важных сведений» об уровне коррупции в рядах руководства спецслужб».

    Фраза № 2. Она звучит так: «По слухам, в самой Генпрокуратуре возникло «острое ощущение», что в действительности «крышей» для российских мебельных бизнесменов являлись не уволенные в результате скандала генералы, а некоторые из ныне приближенных к руководству Госнаркоконтроля бывших сотрудников силовых служб, уволенных, как указано выше, по компрометирующим статьям».

    Выражение «бывшие сотрудники спецслужб, уволенные по компрометирующим обстоятельствам», — это почти прямая цитата из «антибульбовской записки» образца 2006 года. Пассаж о том, что именно эти «скомпрометированные сотрудники» были «крышей» «Трех китов», — явный намек на отношения между Бульбовым и Саенко, о которых повествовалось во все той же «записке».

    Однако такими безымянными «записками» дело не ограничивается. После ареста Бульбова СМИ (в том числе «Коммерсант») сообщили, что в сентябре 2007 года (точная дата не указывается) в ходе судебных слушаний по вопросу о продлении срока предварительного заключения Зуеву последний заявил, что в свое время через следователя Коротоякского передал в качестве взятки руководству ФСКН один миллион долларов.

    Игра, как мы видим, начинает затягивать в себя не только адвокатов, но и подследственных. Играя, Зуев понимает, что рискует. И тем не менее идет на риск. Почему? В любом случае, эта игра (а для нас все происходящее в сфере данного описания есть игра) создает ЮРИДИЧЕСКИЙ ПРЕДЛОГ для работы спецслужб против наркополиции. И, в первую очередь, против Бульбова, который непосредственно занимался оперативным обеспечением следственных действий по делу «Трех китов». Затем Зуев отказался от своего заявления. Ну, так на то и игра, чтобы периферийный игрок колебался с каждым невнятным для него витком некоей игровой конъюнктуры.

    В любом случае, заявление Зуева в сентябре 2007 года дало первые результаты. Его «главный герой» — следователь ФСКН С. Коротоякский — был отстранен от дела «Трех китов». Таким образом, «юридическая машина» завертелась в противоположную сторону. А предпосылки для возможной проблематизации обвинения по делу «Трех китов» (и смены в нем акцентов и главных обвиняемых) стали «саморазмножаться».

    Можно сказать, что Зуев — «припертый к стенке» человек, который выдумывает все новые способы затянуть следствие. И это безусловно так. Но безусловно и другое. Реальный Зуев сидит в реальной тюрьме, где полно реальных способов на него «надавить». Он об этих способах знает и думает об одном — кто может надавить больнее.

    То есть опять «системообразующим принципом» становятся все те же качели. Процесс под названием «качели» становится самостоятельным действующим лицом. Он взыскует новых и новых инструментов. Например, инструментов давления на Зуева. А ПОЧЕМУ НЕ НА КОГО-ТО ЕЩЕ? ПОНИМАЮТ ЛИ КЛАНЫ, КУДА ВЛЕЧЕТ ИХ ПРОЦЕСС? ЕСЛИ ЗАВТРА ИМ ДЛЯ ПОБЕДЫ ПРИДЕТСЯ ДАВИТЬ НА КОГО-НИБУДЬ ПОСЕРЬЕЗНЕЕ ЗУЕВА — ОСТАНОВЯТСЯ ЛИ ОНИ? А ЕСЛИ НЕ ОСТАНОВЯТСЯ, ТО КАК БУДУТ РАЗВИВАТЬСЯ СОБЫТИЯ?

    Глава 23. Политический смысл успеха «трехкитовой» клановой группы

    Я не берусь утверждать, что далеко идущий политический смысл действительно существует. Но я прошу читателя всмотреться в хронику событий, на первый взгляд имеющих мало отношения к борьбе за мебель или китайский ширпотреб.

    Событие № 1 — это смена элитной конфигурации, маркируемая назначением А.Патрушева (сына директора ФСБ Н.Патрушева) советником И.Сечина по «Роснефти». Как уже сказано выше, об этом событии было объявлено 14 сентября 2006 года.

    Событие № 2 — инициатива по созданию Следственного Комитета, подрывающего возможности Генеральной прокуратуры. По ряду признаков можно считать, что зарождение этой инициативы датируется концом ноября 2006 года. А законодательно она реализована в марте 2007 года.

    Событие № 3 — назначение А.Бастрыкина председателем Следственного Комитета в ранге первого заместителя Генерального прокурора. Это произошло 22 июня 2007 года.

    Событие № 4 — 22 августа 2007 года очень размашисто (сопоставимо с крупной военной операцией) совершается арест ранее неприкасаемого и крайне влиятельного санкт-петербургского предпринимателя В.Барсукова (Кумарина), который общеизвестен как глава так называемого «тамбовского» бизнес-сообщества.

    Все эксперты в один голос утверждали, что этот арест в политическом смысле является одним из слагаемых общей контратаки фигурантов дела «Трех китов» на их клановых противников.

    Событие № 5 — отставка С.Вайнштока с поста главы «Транснефти». Это произошло 11 сентября 2007 года. Реальная компроматная кампания против Вайнштока в Интернете была начата в первой декаде августа 2007 года. Характер кампании отчетливо говорит о том, что Вайшнтока хотели «дорастоптать». Превратить, так сказать, в Бульбова. Но это не вышло. А почему? Потому что — качели.

    Событие № 6 — назначение С.Вайнштока главой Олимпийской госкорпорации. Это происходит в тот же день, что и отставка Вайнштока. Качели стремительно отклонились от равновесия — и им тут же был дан обратный ход.

    Событие № 7 — 12 сентября 2007 года (буквально на следующий день после перипетий с С.Вайнштоком) происходит нечто принципиально большего масштаба. Объявлено об отставке премьер-министра М.Фрадкова.


    Сам Михаил Ефимович никак не может быть представлен как союзник сил, атакующих фигурантов «трехкитового» дела. Но масштаб произошедшего в другом. Отставка М.Фрадкова рассматривалась как пролог к назначению на пост премьера (а значит, «преемника» на приближающихся президентских выборах) С.Иванова. Это и должно было стать решающим сюжетом всей главной политической драмы.

    Однако этого не произошло. Премьером стал В.Зубков. И потому можно говорить не об отставке М.Фрадкова как таковой, а о поражении всего клана, делавшего ставку на С.Иванова. А эту ставку, по определению, делал именно «антитрехкитовый» клан. По крайней мере, для «трехкитового клана» назначение Иванова премьером и перевод его в статус преемника были бы абсолютной политической катастрофой.

    Поэтому реальное содержание события — назначение на пост премьера В.Зубкова, то есть неназначение на этот пост С.Иванова.

    Событие № 8 — заявление Президента РФ В.Путина о том, что он возглавит список «Единой России». Это заявление было сделано на съезде «Единой России» точно в день ареста Бульбова.

    Мы не хотим осуществлять никаких «аналитических склеек», утверждающих, что весь этот ряд событий представляет собой единое целое. Тем более, что, создавая такое целое, пришлось бы рассматривать еще достаточно много событий. Но то, что и борьба за Следственный Комитет при Генпрокуратуре, и «антитамбовская» эпопея, и эпопея с Вайнштоком, и дело Бульбова — это звенья одной цепи, достаточно очевидно. Очевидно и то, что неназначение С.Иванова является, как минимум, крупнейшим успехом «трехкитового» клана. И мы хотели бы предложить читателю данную схему в качестве способа понимания происходящего. Раскачиваются не только малые, но и большие качели. Это раскачивание может серьезно сказаться на судьбе власти и судьбе страны. А потому надо продолжить следить за тем, как осуществляется данная — весьма масштабная и трагическая — раскачка.

    В чем смысл ее? И есть ли вообще этот смысл?

    Для ответа на этот вопрос надо рассмотреть следующую — качественно новую — фазу игрового процесса.