|
||||
|
|
Сергей Кара-Мурза Никакая серьезная террористическая организация не существует вне тесной связи с государством Для России, да и многих других республик сегодня актуальным стал давно разработанный на Западе страх терроризма как эффективное средство манипуляции сознанием. Понятие террора (terror значит ужас) ввел Аристотель для обозначения особого типа ужаса, который овладевал зрителями трагедии в греческом театре. Это был ужас перед небытием, представленным в форме боли, хаоса, разрушения. Считается, что осмысление террора посредством театра породило ритуал суда как разновидности театра, побеждающего террор через закон. Позже, на волне Просвещения был открыт на Западе мощный метод воздействия на мысли и поведение граждан — террор. Доктрина превращения страха в орудие власти принадлежит якобинцам и подробно изложена в сочинениях Марата. Для создания массового страха новое государство шло на разрушение собственного образа как гаранта права — государство само организовывало «как бы стихийные» погромы тюрем с убийством политических заключенных. Марат же сформулировал важнейший тезис: для завоевания или удержания власти путем устрашения общества (это и есть политический смысл слова «террор») необходимо создать обстановку массовой истерии. Вслед за государством террор в «войне всех против всех» стали использовать и политические силы, борющиеся с государством (или с его противниками). Так возник терроризм как средство устрашения общества и государства в политических целях. Он также возник как своего рода политический театр, зрители которого испытывают ужас. Главной целью его является не убийство конкретных личностей, а именно воздействие на чувства широкого круга людей. Согласно принятому в американской политологии понятию, терроризмом является «угроза или использование насилия в политических целях отдельными лицами или группами, которые действуют как на стороне, так и против существующего правительства, когда такие действия направлены на то, чтобы оказать влияние на большее число людей, чем непосредственные жертвы». Заметим, что терроризм бывает проправительственный, а часто и государственный. Но главное, что правящие круги научились использовать в своих целях страх, создаваемый террористами любых мастей, так что часто трудно бывает точно определить, кем созданы «красные бригады» и на кого они работают. Таким образом, терроризм — средство психологического воздействия. Его главный объект— не те, кто стал жертвой, а те, кто остался жив. Его цель— не убийство, а устрашение и деморализация живых. Жертвы — инструмент, убийство — метод. Этим терроризм отличается от диверсионных действий, цель которых— разрушить объект (мост, электростанцию) или ликвидировать противника. Иногда цели совпадают (например, в покушениях на политических деятелей), но мы будем говорить лишь о терроризме, направленном против населения. Выше говорилось, что есть страх разумный, когда человек верно определяет источник и величину опасности и принимает меры, которые ее снижают. Есть страх неадекватный (невротический), когда человек или впадает в апатию, или совершает действия, вредные или даже губительные для него самого. Цель террористов— создание именно невротического страха. Деморализованные и запуганные люди все делают сами, требуют от властей или хотя бы одобряют действия, которые этим людям вовсе не выгодны. Иногда это действия, которые выгодны террористам или чаще — заказчикам, нанимателям террористов. Иногда самый большой выигрыш получают политики, которые бесплатно пользуются «чужим» терактом. Например, для режима Ельцина дестабилизация сознания в результате взрывов была исключительно выгодна. На волне психоза можно было или укрепить самого Ельцина («коней на переправе не меняют»), или загодя без шума убрать его, призвав общество сплотиться вокруг «нового правительства». Да и не до скандала было с фирмой «Мабетекс» — даже неприлично вспоминать. О сербах вообще забыли, будто их и не было. Атаки террористов могут быть направлены на узкую группу, к которой ты принадлежишь (такой группой были, например, жители дома в Буйнакске). Тогда опасность велика — идет прицельный огонь, стреляют именно в тебя. Но если бьют по очень широкой группе (например, по группе «жители России» или даже «москвичи»), то бояться за себя лично нет никакого смысла — вероятность стать жертвой очень мала, можешь попасть лишь под редкую шальную пулю. Во всяком случае, эта опасность на три порядка (в тысячу раз) меньше, чем вероятность стать жертвой катастрофы за рулем автомобиля. Из 15 миллионов водителей в России ежегодно гибнет порядка 1 на тысячу. От терактов в 1999 году в России погибло порядка 1 человека на миллион. Но мы ведь не боимся ездить на машине. Почему же мы не боимся ездить на машине, но боимся террористов? Прежде всего, потому, что сильные мира сего не заинтересованы в том, чтобы мы боялись автомобиля. Поэтому их телевидение не показывает нам с утра до ночи изуродованные трупы жертв автокатастроф. Если бы показывало с той же интенсивностью, как и дело рук террористов — то мы боялись бы автомобиля панически.[20] Отсюда понятен вывод, давно сделанный учеными: терроризм возник вместе со СМИ и связан с ними неразрывно. Современный терроризм — родной брат телевидения. Бомбардировки Ирака, расстрел Дома Советов или взрыв в Печатниках не имели бы смысла, если бы телевидение не донесло их в каждый дом. Уже газеты в прошлом веке были абсолютно необходимы для терроризма, но крови приходилось лить много — газеты не передают вида крови. По данным некоторых историков, до 1917 г. террористы в России убили около 17 тыс. человек (наверное, преувеличивают, но в любом случае счет шел на тысячи). Эффект был, но намного меньше, чем сегодня от сотен жертв. Читать и слышать — это не то, что видеть. Максимальной подвижностью и уязвимостью перед манипуляцией обладает сочетание двух «гибких» миров — воображения и чувств. Говорят, что эмоции — основные деятели в психическом мире, а образы — строительный материал для эмоций. На сочетании воображения и чувств как раз и основано одно из самых мощных средств воздействия на общественное сознание — терроризм, соединенный с телевидением. Образ изуродованной взрывом невинной жертвы доводится телевидением буквально до каждой семьи, а воображение «подставляет» на место жертвы самого телезрителя или его близких, и это порождает целую бурю чувств. Затем уже дело техники — направить эти чувства на тот образ, который подрядились разрушить манипуляторы (образ армии, федерального центра, исламских фундаменталистов, чеченцев и т. д.). В этой акции необходима лишь цепочка: террористический акт— телевидение — воображение— чувства— нужное поведение. Желательно при этом отключить мышление (здравый смысл), потому что террор, как уже сказано, не является реальным средством уничтожения и даже не создает значительной реальной опасности. Его цель — устрашение, т. е. создание неадекватного чувства страха. После взрывов в Москве и Волгодонске летом 1999 г. манипулирующие действия телевидения перешли все границы. В Совете Федерации России показали снятую бандитами видеоленту о том, как они пытают заложников и отрубают им головы. После этого один из ведущих телевидения (кажется, С. Доренко), заявил: «После этого можно было ожидать, что Совет Федерации одобрит ядерный удар по Чечне». Сам этот комментарий преступен, но важнее признание: идеологи знают силу воздействия телевизионной стряпни и даже пытаются с ее помощью разжигать эмоции членов Совета Федерации. Ведь о преступлениях бандитов депутатам и так хорошо известно, но после показа ленты они, как предполагалось, могли бы принять какое-то фатальное решение не на основе зрелого рассуждения, а под влиянием нахлынувших чувств. Вот как действуют провокаторы. Мы не можем жить без газет и телевидения, но эти средства могут быть пособниками террористов в создании неадекватного страха, а могут быть «антитеррористами». В СССР терроризма не было — во многом потому, что цели его были недостижимы. Советские СМИ не брали интервью у убийц и не транслировали ужас. А сегодня, например, телевидение России — соучастник террористов, оно вдумчиво и творчески делает именно то, что требуется террористам. В 1996 г. телевидение поэтизировало Басаева, непрерывно показывало его мужественную бороду, пускало лживую слезу («ах, у него при бомбежке погибла вся семья») и умилялось («ах, он подарил русским детям-сиротам в Грозном телевизор»). Но главное, ему предоставлялся эфир — что абсолютно неприемлемо, если с терроризмом хотят бороться, а не помогать ему. Кстати, эфир предоставлялся и в 2000 г., хотя и менее нагло («Басаев в Грозном заявил, что…»). И все демократическое сообщество журналистов горой встало за репортера радио «Свобода» А. Бабицкого, который вещал из лагеря боевиков и которого арестовали в Грозном. Дело Бабицкого само по себе замечательно, но мы возьмем только его первую часть — его пребывание у боевиков, которое демократы от Шустера до Олбрайт представили как право и даже обязанность журналиста. Да, иностранные журналисты не вылезали из отрядов боевиков Басаева. 5 февраля 2000 г. по российскому телевидению даже показывали один такой отряд, представленный в передаче какой-то иностранной телекомпании. Бородатый боевик размахивал ножом и приговаривал: «Это для Путина. Я купил на пенсию». Очень остроумно и демократично. А вот у меня вырезка из испанской газеты «Эль Пайс» от 28 октября 1998 г. Влиятельная Ассоциация жертв терроризма заявила послу Великобритании официальный протест, который потребовала передать премьер-министру Тони Блэру, в связи с тем, что в телепередаче Би-би-си промелькнуло заявление двух членов террористической баскской организации ЭТА о том, что с 16 сентября эта организация объявляет перемирие и прекращает террористические акты. Итак, промелькнуло миролюбивое заявление — и официальная нота послу и премьеру. Что было бы, если бы корреспондент Би-би-си находился в банде террористов где-нибудь в Пиренеях, и они бы размахивали ножом и обещали зарезать короля Испании — и это бы передавалось по всей Европе? Чудовищное несоответствие с тем, что происходит в России — и все эти Киселевы как будто не видят.[21] Но вернемся к самому терроризму. Терроризм имеет в качестве культурного основания нигилизм— отказ от общей этики. Он— продукт Запада, который декларировал как норму жизни «войну всех против всех». Впервые во время Французской революции террор стал официально утвержденным и морально оправданным методом господства и породил своего близнеца — терроризм как метод борьбы против власти. Затем, как ответ на терроризм оппозиции, возник государственный терроризм. Страны Запада культивируют у себя терроризм в контролируемых масштабах. Это — важное средство сплочения обывателей вокруг власти («ей приходится многое прощать, ибо без нее нас всех убили бы террористы»). Это — одно из самых сильных средств манипуляции сознанием и отвлечения внимания общества от махинаций верхушки. Это — эффективное средство собирать радикальную молодежь из отверженных слоев общества и направлять ее энергию на ложные цели. Вместе с капитализмом терроризм приходил с Запада в иные страны. В царской России терроризм оппозиции и государства были неразрывно связаны. Руководителем боевой организации партии эсеров в 1903 г. стал Евно Азеф, который с 1893 по 1908 г. был платным агентом полиции. Ему в 1904 г. разрешили убить министра В.К. Плеве, но приказали в 1906 г. предотвратить убийство министра Дурново. Принципиально новую сложную систему терроризма создал Израиль. Эта система состоит из государственного терроризма, манипулируемого «исламского» терроризма и антитеррористических спецслужб. Вслед за Израилем к поддержке «исламских» террористов перешли США — это оказалось слегка болезненным, но эффективным средством стравить мусульман друг с другом, оттолкнуть от борьбы их здравомыслящую массу. Виднейший арабский историк и философ Самир Амин в книге «Евроцентризм: критика идеологии» пишет о тайном альянсе Запада с исламскими фундаменталистами: «Как можно объяснить поддержку (лицемерно отрицаемую), которую Запад оказывает враждебному ему движению, кроме как тем колоссальным ослаблением арабского мира, к которому оно ведет разжиганием внутренних конфликтов (особенно конфессиональных конфликтов между сектами и между организациями)». Трагическим следствием взрывов жилых домов и созданного телевидением психоза надо считать тот факт, что в России и массовое сознание, и чуть ли не все политики соблазнились идеей «учиться у Запада и Израиля», а то и «сотрудничать» с ними в борьбе с терроризмом в России. Только на первый взгляд кажется, что речь идет о том, чтобы всего лишь «перенять технологию». За этой технологией стоит неотделимое от нее представление о Добре и зле. Перенять его у Запада и Израиля в их умении создать, а потом «приручить» терроризм — это конец России как культуры и как многонациональной страны. Тот факт, что это говорится всерьез и не вызывает никакой реакции у русских писателей, у военных, у Православной церкви, говорит о тяжелейшем духовном кризисе. Средства Запада не ставят целью искоренить терроризм, поскольку терроризм Западу необходим. Цель — поддерживать терроризм в заданных пределах (с помощью Азефов). «Эксперты» на телевидении восхищались: Израиль так много платит провокаторам в среде террористов, что всегда может пресечь слишком опасные акции. Какому-то террористу даже голову мобильным телефоном оторвало. Но если Израиль платит, да еще много, значит, он сам создает терроризм. Рынок есть рынок: есть спрос — есть и предложение. Чтобы получать деньги от «Моссада», надо совершать теракты. Несчастных юношей-самоубийц везде хватает. Тут видна утрата логики. Почему изживать терроризм мы должны учиться у Запада, где он процветает, а не у Советского Союза, где его и в помине не было? Давайте хотя бы ясно определим, почему в СССР не было терроризма. Какие условия автоматически гасили само желание кинуться в этот омут? Ведь на страшный КГБ это не спишешь, хотя и грозящий палец КГБ был необходим. Почему те же чеченцы, перешедшие на сторону Гитлера и имевшие в тылу Красной армии мощные формирования с артиллерией, прекратили сопротивление и без боя погрузились в теплушки и уехали в Казахстан? Почему они не начали террористическую войну— ни в конце 40-х, ни в 50-е, ни в 60-е годы? Они боялись КГБ? Нет, они и во время войны ничего не боялись, начать восстание в тылу Красной армии означало сжечь мосты и идти на большой риск. Мятежные чеченцы подчинились потому, что наказание было суровым, неотвратимым и бережным по отношению к народу. Тогда не стали расстреливать мужчин, подрезать корень народа, а выселили всех по ту сторону Каспия. И даже не расформировали партийные и комсомольские организации, не прекратили прием в партию. Одним этим показали: народ не будет придушен. И боевой мальчик Дудаев будет принят в лучшую военную академию и станет большим генералом. А умненький мальчик Хасбулатов будет профессором. Жестокий советский строй не толкнул чеченцев на террористическую войну. Но эта война неотвратимо пришла к нам при режиме Ельцина. Должны же мы понять, в чем тут дело. Ведь это — наглядный, пробравший всех до костей урок, который нельзя было замалчивать. Создавая психоз, телевидение не дало людям задуматься над важной вещью, которая стала очевидной. Почти все уже поняли, что ни о какой процветающей рыночной экономике в России нет и речи. Год за годом положение хуже, и перспектив нет никаких. Поняли, но еще молчат — тягостно признать. Большая кровь в Москве сломала препоны, и в такой момент можно сказать прямо: благополучной рыночной экономики в России не может теперь быть уже и потому, что возник терроризм. Это значит, что создан заколдованный круг. С одной стороны, резко усилилась тенденция к укреплению полицейского государства, которое вынуждено накладывать все новые и новые ограничения на все свободы, включая свободу предпринимательства. Какой там рынок, если за каждым мешком сахара бежит ОМОН с собакой! Если о каждом остановившемся грузовике пенсионеры звонят прямо министру Рушайло. С другой стороны, резко возрастают производственные издержки предприятий, так что они становятся неконкурентоспособными на рынке. Осенью 1999 г. на въездах в Москву стояли вереницы грузовиков, которые досматривал ОМОН. Возникали немыслимые пробки. Около некоторых грузовиков с обезумевшим видом, опустив руки, стояли шоферы — их заставили сгрузить на дорогу всю картошку, полный кузов. Было невозможно представить себе, каким образом они смогут в одиночку поднять обратно сотни мешков. Даже небольшой терроризм обходится немыслимо дорого для хозяйства. Появление в Перу радикального движения «Сендеро Люминосо» («Светлая тропа»), которое насчитывало всего 2 тысячи членов, привело к увеличению производственных издержек в зонах действия террористов вдвое— во столько обходилась защита и охрана промышленной инфраструктуры. Что же говорить о наших странах! Вся наша огромная инфраструктура — трубопроводы, линии электропередач, связи и т. д. — строилась в СССР в расчете на стабильное общество. Она в принципе не может быть защищена от терроризма. Если мы желаем продолжать рыночную экономику при наличии терроризма, то нам придется построить всю страну заново — уже как крепость, внутри которой мириады маленьких крепостей. Денег на это ни у кого никогда не будет, и такая экономика недееспособна. Вот бесстрастное сообщение, комментариев для которого не требуется. «8 ноября 2000 г. прокуратура Западного округа Москвы возбудила уголовное дело по факту взрыва 7 ноября проложенного по земле магистрального газопровода в 1-м Сетуньском проезде. Следователи квалифицировали происшедшее как диверсию. По их данным, злоумышленники положили на трубу взрывное устройство, мощность которого эквивалентна 200–250 граммов тротила. Взрыв произошел приблизительно в 20.30. Никто из людей не пострадал. Но факел, высота которого первоначально достигала 30 метров, погас лишь к утру, пока не выгорел весь оставшийся в трубе газ. По данным представителей «Мосгаза», в столице находится 500 неохраняемых газораспределительных станций и десятки километров проложенных по земле труб газопроводов. Чтобы обеспечить их безопасность, пришлось бы использовать несколько тысяч сотрудников правоохранительных органов». У нас одна возможность— искоренить терроризм в принципе. Но этого нельзя достичь «средствами Запада» — ковровым бомбометанием, пуском крылатых ракет «по базам», наймом провокаторов. Искоренить терроризм в России можно только одним способом — восстановив то жизнеустройство, которое лишает терроризм социальной и культурной базы. Жизнеустройство, основанное на солидарности, а не на конкуренции. Утверждают, что взрывы в Москве и Волгодонске в 1999 г. устроили террористы из Чечни. Вероятно, это так, хотя в акции такого рода важны не столько конкретные исполнители, сколько «заказчики»— те, кто обсуждал и планировал акции где-нибудь в Ницце или Малаховке. Если есть деньги, нанять можно хоть чеченцев, хоть литовцев, хоть самого Евно Фишелевича Азефа. Чеченцев дешевле, потому что именно Чечню превратили в главную базу терроризма. Почему же? Давайте отбросим расистские сказки о «генетической» предрасположенности горцев к разбою. Еще 15 лет назад никому бы и в голову такое не пришло. Тогда генетически те же самые чеченские юноши под руководством секретаря райкома ВЛКСМ Радуева готовили Праздник урожая, Яндарбиев кропал свои стишки, а Масхадов гонял свою роту на плацу. Ради какого-то терроризма или ваххабизма никто не только под арест не желал попасть, но и получить выговор с занесением в личное дело. Та жизнь устраивала людей. Для терроризма такого масштаба, какой нам предстал сегодня, необходимы условия. Чтобы добывать, хранить, развозить и взрывать тонны взрывчатки за две тысячи километров от дома, нужно много надежных и умелых людей. Тысячи должны созреть для этого — и из них отбирают сотню. Такие условия возникают, когда происходит массовое и несправедливое обеднение ранее благополучных и достаточно образованных людей. Когда для большого числа молодых людей рушится привычный мир, и они оказываются вытесненными из жизни «этим обществом». Это и произошло в Чечне. Массовая преступность и насилие в Чечне — прежде всего следствие тяжелейшего обеднения, вызванного реформой, а не Хаттабом. Обеднение разрушило рамки сознания. В 1980 г. доходы жителя Чечни в среднем были в 2,6 раза меньше, чем у москвича, а в 1992 г. стали в 9,1 раза меньше. Это уже был опасный разрыв, он перешел красную черту. Средний москвич купил в 1992 г. товаров и продуктов на 52,3 тыс. руб., а житель Чечни — на 3,3 тыс. В 17 раз меньше! Опустись жизненный уровень москвичей до уровня Чечни, взрыв преступности в нашей цивилизованной столице затмил бы все, что мы видели. В результате войны Чечня обеднела еще сильнее (данные не публикуются). Этот фактор— не причина терроризма, а лишь благоприятная среда для него. Как голова — не причина появления вшей, но если голову не мыть, то заползшая вошь размножается. Второе условие— сдвиг в культуре. Терроризм обязательно требует оправдания, легитимации в достаточно большой части народа. Иначе ни за какие деньги молодежь не пойдет в ряды боевиков. Наемные убийцы — совсем другой тип. Рядовые террористы убивают и умирают за идеал, и чтобы его создать, надо сначала исковеркать их систему ценностей. Их надо убедить, что в отношении их группы (социальной, религиозной, этнической и т. д.) совершена нестерпимая несправедливость, которая может быть смыта только кровью. Тогда человеком движет чувство мести, которая как бы уничтожает несправедливость и восстанавливает равновесие в мире. Первую работу, чтобы направить мысли и чувства чеченцев к мести, произвели демократы из Москвы — Старовойтовы и бурбулисы, нуйкины и приставкины. Вместо «народа, отбывшего наказание» чеченцы вдруг были превращены в «репрессированный народ». Кто же их «репрессировал»? Россия! Так ведь ставили вопрос наши демократы. И накатившее резкое обеднение было воспринято как несправедливость — уж оно-то прямо было вызвано действиями Москвы. Этого мало — Москва посадила к чеченцам Дудаева, а потом его же стала свергать разрушительной войной. Война к тому же велась с грубейшими нарушениями и закона, и морали. Это и танковый рейд наемников без воинской формы и знаков различия, это и отказ от введения чрезвычайного положения. Обычно мы равнодушны к праву, но когда льется кровь, неправовые действия вызывают огромный эффект. Вина на политиках, но с помощью пропаганды ее нетрудно переложить на Россию в целом, на русских. Этим активно занимался С. Ковалев. Речь не идет о том, чтобы оправдать тех, кто пошел в боевики и террористы — их ответ преступный и неадекватный, и террористов приходится уничтожать. Но если не понять их мотивы и видеть только патологическую кровожадность или корысть, то нет никаких шансов на то, чтобы лишить терроризм легитимности в среде чеченского народа. А без этого, только силовыми средствами, искоренить терроризм невозможно. Дальнобойной артиллерией и авиацией уничтожаются открытые боевики, а терроризм создается и укрепляется. Тут уж приходится выбирать меньшее зло. А «герой Афганской войны» Громов предлагает даже применить против террористов стратегическую авиацию. После взрывов в Москве и Волгодонске политики и телевидение, принадлежащие «олигархам», поторопились заявить, что «террористическая война» объявлена всем нам, всей Рбссии. Мол, нация должна объединиться. Этой войне настойчиво пытаются придать национальный и религиозный характер. Это — дешевая демагогия. За «чеченским» следом тянется след гражданской, социальной войны. Взорвать богатый дом в центре Москвы не труднее, чем на рабочей окраине — офисов и магазинов там даже побольше. И шуму было бы до неба. Но, видно, нельзя — там «свои» для Хаттаба и его покровителей-миллиардеров, да и не напугается население. Говорили, что Боровой перезванивался с Дудаевым, а Березовский перезванивался с Удуговым. Может, так, может, не так. Главное, что сама эта возможность никому не кажется странной. У этих людей — не как личностей, а как социальной группы— есть общие интересы. Но вызвало бы всеобщее удивление сообщение, будто Удугов тайком перезванивается с секретарем КПРФ В.А. Купцовым или голодающими учителями. Ибо Купцов и учителя не занимаются продажей нефти и не имеют банков, через которые можно пропускать сомнительные деньги. Так что «мы, россияне» уже разделились на два мира, и между ними уже идет «молекулярная» гражданская война. И не должно нас удивлять, что мешки с сахаром-гексоге-ном таскают на потных спинах малограмотные чеченцы из низшей касты. И в коннице Шкуро в Воронеже отличились ингуши, и на сандинистов ЦРУ сумело через Ватикан натравить индейцев-мискито (которым сандинисты вернули их земли, захваченные «Юнайтед фрут»). Настойчиво и неустанно твердит на НТВ Миткова, что против России воюют «исламисты», «религиозные экстремисты» — что речь идет о войне религиозной. Она солдат или доброволец в диверсионной акции, с помощью которой России наносится смертельный удар — стравить русских с мусульманским миром. Неважно, что протест заявили мусульманские духовные лица. Неважно, что арабские ученые не раз объясняли, что «исламизм» — политическая маска, недавно и наспех состряпанная. Ничего этого нам НТВ не сообщает. Для человека, который погибает от рук террориста, выпадает судьба по принципу «все — или ничего», жизнь или смерть. Иное дело для общества — ему небезразлично, какой силы удар нанесет по нему терроризм, какова будет вероятность погибнуть для каждого живого человека. Так вот, пока что нигде в мире терроризм ни разу не объявлял тотальной войны обществу, не переходил к массовому мщению, не отрезал путей к соглашению. В частности, и потому, что война против терроризма имеет свои законы и свою этику. Грубо говоря, террорист признает право убить его, но, возможно, он не признает права совершить массовые репрессии против его близких (рода, племени, народа). Что такое тротил и гексоген по сравнению с современным нервно-паралитическим газом! Для чего и для кого были проведены эксперименты в метро Нью-Йорка и Токио (последний — натурный, с учебным газом зарин)? Диапазон возможностей терроризма велик, и лучше вести с ним войну основательно, по ее законам — безжалостно уничтожать самих террористов, но не переходить некоторые грани. Когда слушаешь политиков, нельзя понять — циники ли они, сознательно дурящие людей, или сами не соображают. Скорее, циники. Ведь разгуливает на свободе Грачев, передавший оружие террористам. Вещает гордый собой Черномырдин, спасший террористов Басаева. Все разом аплодируют Степашину, который специально съездил в укрепленный район боевиков Хаттаба, все осмотрел и потом доложил, что там все в порядке, живут хорошие люди, ничего не замышляют против конституционного строя. Разве это — не должностное преступление? Как минимум! И разве не те же люди составляют сегодня политическую верхушку? Все эти люди разваливали СССР и сознательно вели к отделению Чечни — зачем-то им было необходимо иметь внутри России криминальный анклав. В руках этих людей, пока они у власти, в инструмент разрушения России превращается любое действие— даже война за сохранение России. Здесь — корень терроризма. Поражает, как легко и даже с радостью многие принимают самую дешевую демагогию. Что значит «особый порядок» в Москве? Просто беззаконие. Как можно этому радоваться! Воображения не хватает, чтобы представить себе Россию козленков и япончиков без всяких остатков закона? Все силы милиции брошены на выявление тех «лиц кавказской национальности», у которых документы не в полном порядке. И москвичи рады, они думают, что именно у террористов и не хватило денег на хорошие документы. Печально видеть эту искусственно наведенную страхом массовую тупость. А что значит «санитарный кордон»? Вокруг чего? Половина активных чеченцев сегодня рассыпана по городам России. Их офисы и штабы в Москве, в Мюнхене, в Аммане. Те, кто сидят в этих офисах, ходят хорошо выбритые и в галстуках, их не хватает ОМОН в метро. Как можно мыслить в понятиях середины прошлого века! Нет, скорее всего, нас просто дурят. Англия— на острове, за тридевять земель от своих бывших «членов содружества», но не в состоянии создать никакого санитарного кордона. Россия изначально, с Киевской Руси, вбирала в себя народы. Никакого «кордона» против своих внутренних болезней она создать не может. Болезни надо лечить, отсечь больные внутренние органы невозможно. Взрывами Россия опять была поставлена в точку нестабильного равновесия. Одна надежда, что и военные, и чиновники, и масса простых людей поддакивают и козыряют политикам, а сами без шума делают свое дело с умом и сердцем. И этим ограничивают терроризм. А главное, созданный было невротический страх быстро прошел. Культура пока что выполняет свою стабилизирующую роль. * * *Программы новостей нагнетают нервозность (о которой писал Марат), а программы на исторические темы в основном имеют целью разрушение образа прошлого, проявляя при этом поразительную бестактность и дурной вкус (чего стоит «фильм» Лобкова о Мавзолее, где он с важным видом в белом халате пишет на доске формулу уксусной кислоты). Само глумление над элементарным вкусом и элементарными школьными знаниями стало особой программой по разрушению культурного ядра. Предельно примитивны и пошлы мелкие провокации типа reality show, имитации сенсационных открытий и «расследований»: например, Е. Масюк, проваливаясь в снегу, идет ночью в Измайловском парке к месту, где, «как стало известно НТВ», некие террористы закопали сумку с радиоактивными веществами. Да, сумка есть. Желтая. Суют к ней какой-то прибор, жаль искреннего, глубинно честного человека, который верит этому спектаклю — просто потому, что у него в голове не умещается мысль о том, что образованные люди могут так подло врать. Абсолютно неприемлемо предоставлять эфир террористам, если с терроризмом хотят бороться, а не помогать ему. Бабицкий— репортер радио «Свобода» и вещал из лагеря чеченских боевиков как их средство информации. Главное в деле Бабицкого — его пребывание у боевиков, которое демократы представили как право и даже обязанность журналиста. Да, иностранные журналисты не вылезали из отрядов боевиков (кстати, неизвестно, на каком основании). Но не только иностранные. Репортер государственного агентства ИТАР-ТАСС В. Яцина направился в Чечню, чтобы, как сказано в прессе, «снять репортаж из лагеря боевиков для одного из канадских изданий». Возможно, он поплатился за это жизнью, но это не снимает вопроса. В. Путин представляет дело так, что Бабицкий «просто продает свой продукт на рынке информации, и делает это неплохо». Нет, г-н Путин, Бабицкий, Яцина, Блоцкий и др. продают не обычный продукт, не ботинки или сосиски, а оружие в информационной войне против России. Право Бабицкого быть в рядах бандитов и вещать оттуда «свободную информацию» — ложь. Такого права на самом Западе не существует. Именно этот факт замалчивается сегодня российским ТВ и политиками, а попутными скандалами нас просто уводят от проблемы. Так же отводят нас от сути дела О. Блоцкого из «Известий», который снял мерзкую пленку и продал ее немецкому ТВ. На нас вылили поток бредовых проблем. Был или не был поблизости немец-покупатель? Нарушены или нет авторские права Блоцкого? При чем здесь они? Что бы изменилось, если бы на немецком ТВ сказали, что сюжет снимал герр Блоцкий? Ничего. Он прекрасно знал, что эту пленку у него покупают, чтобы возбудить у западных обывателей антирусские чувства. Не надо притворяться идиотом, иного смысла в показе этих кадров и быть не могло, и увольнение из немецкой телекомпании жалкого плагиатора Хефлинга дела не меняет и этих чувств не снимает. Как специалист, Блоцкий не мог не знать, что даже нейтральный видеоряд делает убедительным любой комментарий, а уж такая картинка, которую раздобыл он, прямо будет бить по России. Выше был описан случай, когда цель передачи достигалась даже при полном противоречии текста видеоряду (Си-Би-Эс показала фильм об успехах КНДР, но с другим закадровым текстом — и фильм воспринимался как радикально антикоммунистический). Блоцкий и покрывающая его газета «Известия»— соучастники прямой и совершенно неприкрытой антирусской акции, причем он даже получил за это деньги. Политики, которые что-то мямлили не по сути проблемы, действовали как их прикрытие. Возьмем проблему жестокости войны, которую, как ни крути, заснял Блоцкий. Запад нахмурил брови, и все бросились оправдываться. Ах, тащить труп по грязи было неудобно, и его поволокли на тросе! Ах, ухо оторвалось по дороге. Какая гадость. Никакого права лезть в гуманитарные проблемы мы за США признавать не должны. Не имеют они такого права, и сами это знают. Если уж на то пошло, то можно было сунуть Олбрайт под нос фотографию, из которой видно, как американцы эвакуировали свои трупы из джунглей Вьетнама. Садиться боязно, так бросали с вертолета трос, цепляли за ноги гирлянду трупов и тащили прямо по воздуху. Что у них там отрывалось при посадке, можно себе представить. * * *На сочетании воображения и чувств основано, например, одно из самых мощных средств воздействия на общественное сознание— терроризм, соединенный с телевидением. Образ изуродованной взрывом невинной жертвы доводится телевидением буквально до каждой семьи, а воображение «подставляет» на место жертвы самого телезрителя или его близких, и это порождает целую бурю чувств. Затем уже дело техники — направить эти чувства на тот образ, который подрядились разрушить манипуляторы (образ армии, федерального центра, исламских фундаменталистов, чеченцев и т. д.). В этой акции необходима лишь цепочка: террористический акт — телевидение — воображение — чувства — нужное поведение. Желательно при этом отключить мышление (здравый смысл), потому что террор не является реальным средством уничтожения и даже не создает значительной реальной опасности. Его цель — устрашение, т. е. создание неадекватного чувства страха. После взрывов в Москве и Волгодонске летом 1999 г. манипулирующие действия телевидения перешли все границы. В Совете Федерации показали снятую бандитами видеоленту о том, как они пытают заложников и отрубают им головы. После этого один из ведущих телевидения (кажется, Доренко), заявил: «После этого можно было ожидать, что Совет Федерации одобрит ядерный удар по Чечне». Сам этот комментарий преступен, но важнее признание: идеологи знают силу воздействия телевизионной стряпни и даже пытаются с ее помощью разжигать эмоции членов Совета Федерации. Ведь о преступлениях бандитов депутатам и так хорошо известно, но после показа ленты они, как предполагалось, могли бы принять какое-то фатальное решение не на основе зрелого рассуждения, а под влиянием нахлынувших чувств. Вот как действуют провокаторы. * * *Сила разума— в способности предвидеть будущее. Но предвидение опирается на анализ прошлого. Способность «оглядываться назад», как водитель в зеркало заднего вида, — качество разумного мышления. Это вовсе не «природное» умение, это метод. Его можно освоить и развивать, а можно и утратить. Он требует мужества — взвесить «прежних ошибок груз». При кризисе, когда «рвется цепь времен», задержка с анализом прошлого может стать фатальной. Проскочишь «точку невозврата»— и процесс необратимо покатится по худшей траектории. С нами это и случилось. Одно из страшных наказаний за это — терроризм. Его не было 15 лет назад — а теперь он возник и созрел. Чтобы искоренить явление, надо найти его корни, надо понять его генезис — сотворение. Пока мы на себя не оборотимся, не пройдем мысленно по пути перестройки и реформы и не найдем перекрестков, на которых мы раз за разом отклонялись от разума и совести, мы огонь терроризма не то что погасить не сможем, мы его будем раздувать, сами того не понимая. Таких перекрестков, которые прямо привели нас к школе № 1 в городе Беслане, я насчитал девять. В статье подробно о них не сказать, но хотя бы перечислим с кратким напоминанием. Вот эти девять шагов, поддержанных нашей либеральной интеллигенцией. 1. Предложенная А.Д.Сахаровым «Конституция Союза Советских Республик Европы и Азии» (1989 г.). После трагедии в Беслане В.В.Путин сказал, что население РФ пожинает плоды «распада огромного и великого государства» (СССР). Это очевидная вещь. Чтобы не злить демократических гусей, В.В.Путин выразился уклончиво — мол, «СССР оказался, к сожалению, нежизнеспособным» (кстати, теневая власть этих «гусей» столь велика, что они подвергают цензуре самого президента — слова «к сожалению» при публикации во многих газетах были изъяты). Тезис о «нежизнеспособности» СССР, как говорится, «не катит», аналогия с организмом не годится. Посудите сами: красавца-парня укусила тифозная вошь, и он умер — можно ли сказать, что этот парень был «нежизнеспособен»? «Распад» СССР представлен В.В.Путиным как стихийное явление, чтобы уйти от проблемы ответственности. Мы же знаем, что СССР не «распался» сам собой, а был уничтожен в ходе военной операции, проведенной совместно силами Запада и его союзников внутри страны. О трибунале речь сейчас не идет, восстановить в уме реальный ход событий нам надо для понимания настоящего и предвидения будущего. Идея разрушения СССР была ядром всего проекта демократов, рупором которых стал Сахаров. Они создали межрегиональную депутатскую группу (главой ее стал Ельцин), которая проводила эту программу в жизнь. В «Предвыборной платформе», которую Сахаров опубликовал 5 февраля 1989 г., было выдвинуто требование: «Компактные национальные области должны иметь права союзных республик». А «Конституция» Сахарова была планом роспуска СССР и его «пересборки» в виде конфедерации сотен маленьких государств — «всех компактных национальных областей»— со своими армиями и МВД, денежными системами и «полной экономической самостоятельностью». Это было правовое обоснование междоусобной войны. О нынешней РФ сказано: «Бывшая РСФСР образует республику Россия и ряд других республик. Россия разделена на четыре экономических района— Европейская Россия, Урал, Западная Сибирь, Восточная Сибирь. Каждый экономический район имеет полную экономическую самостоятельность, а также самостоятельность в ряде других функций». Это — программа расчленения РФ, и нечего теперь прятать глаза — Сахарову аплодировала добрая половина москвичей. 2. Декларации о государственном суверенитете РСФСР и Чечено-Ингушской АССР (1990 г.). 12 июня 1990 г. первый Съезд народных депутатов РСФСР принял Декларацию о суверенитете России. Это была решающая акция демократов по расчленению СССР. Недаром они праздновали этот день как абсурдный «день независимости России». Готовя эту декларацию, демократы выступали как сепаратисты — по отношению к России-СССР. И они были центром организации всех сепаратистов — как прибалтийских, так и кавказских. Ведь одновременно готовились аналогичные декларации по отделению — уже в отношении РСФСР. Вскоре (27 ноября 1990 г.) такую декларацию принял Верховный совет Чечено-Ингушетии. В соответствии с «проектом Сахарова», Чечня рассматривала себя уже как суверенное государство с правами союзной республики и вела себя точно так же, как группа Ельцина в РСФСР. Ельцин игнорировал законы СССР, а Чечня — законы РСФСР. И в этом она имела прямую поддержку со стороны московских демократов. Входе избирательной президентской компании Ельцин ездил на Северный Кавказ и призывал всех «брать суверенитета сколько проглотите», провоцировал народы на борьбу с Центром и стравливал осетин и ингушами, обещая им взаимоисключающие пути разрешения их территориальных споров. В целях разрушения СССР он действовал как исключительно опасный провокатор сепаратизма — при поддержке нашей демократической интеллигенции. 3. Принятие «Закона о реабилитации репрессированных народов» (1991 г.). Действия антисоветских политиков в Центре подготовили почву для того, чтобы в Чечне утвердился режим, взявший курс на отделение от России. Идейное обоснование этому курсу дало принятие закона «о репрессированных народах». Он сразу породил ряд конфликтов на Северном Кавказе (особенно между ингушами и осетинами). Но главное, он дал оправдание будущему терроризму. Без такого оправдания ни за какие деньги молодежь не пойдет в ряды извергов. Надо исковеркать систему ценностей, повернуть их к мщению и смерти. Людей надо убедить, что в отношении их группы (социальной, религиозной, этнической и т. д.) совершена нестерпимая несправедливость, которая может быть смыта только кровью. Тогда человеком движет чувство мести, которая как бы восстанавливает равновесие в мире. Первую работу, чтобы направить мысли и чувства чеченцев к мести, произвели политики из Москвы — Старовойтовы и бурбулисы, нуйкины и приставкины. Вместо «народа, отбывшего наказание» чеченцы вдруг были превращены в «репрессированный народ». Кто же их «репрессировал»? Россия! Ей и надо отомстить. 4. Голосование большинства в Москве и Ленинграде против сохранения СССР (референдум 1991 г.). Демонстративная поддержка идеи развала СССР и РСФСР демократической элитой, которая шла к власти — важный шаг на пути к пожару терроризма. Это был сигнал сепаратистам всех мастей. В 1991 г. Горбачев устроил референдум с провокационным вопросом — надо ли сохранять СССР. До этого сама постановка такого вопроса казалась абсурдной и в голову людям не приходила. Теперь всему обществу верховная власть заявила, что целесообразность сохранения СССР вызывает сомнения и надо бы этот вопрос поставить на голосование. Как мы помним, 76 % населения высказалось за сохранение СССР. Сохранение СССР было в интересах подавляющего большинства людей. Даже В.В.Путин заговорил об СССР как «огромном великом государстве», которое было «надежно защищено и с Запада, и с Востока». Но против СССР проголосовало население двух столиц, двух привилегированных городов, в наибольшей степени приверженное антисоветской программе перестройки и реформы. Что же теперь удивляться «Норд-Осту»! В июне 1993 г. по западной прессе прошла статья советника Ельцина, директора Центра этнополитических исследований Эмиля Паина «Ждет ли Россию судьба СССР?» Он пишет: «Когда большинство в Москве и Ленинграде проголосовало против сохранения Советского Союза на референдуме 1991 года, оно выступало не против единства страны, а против политического режима, который был в тот момент. Считалось невозможным ликвидировать коммунизм, не разрушив империю». Что же за коммунизм надо было ликвидировать, ради чего не жалко было пойти на уничтожение «огромного великого государства»? Коммунизм Сталина? Мао Цзэдуна? Фиделя Кастро? Нет— Горбачева и Яковлева. Но ведь это абсурд! От коммунизма у этого «политического режима» осталось пустое название, которое и так бы через пару лет сменили. И ради этой идеологической шелухи голос либеральной Москвы обрекал десятки народов на страдания, которых только идиот мог не предвидеть. И не надо притворяться глупенькими. РФ в геополитическом смысле — тот же СССР, только чуть поменьше. И те, кто поддержал развал СССР, встал в ряды армии, которая продолжает разрушение его ядра — РФ. Хотя бы перед самим собой, с головой закрывшись одеялом, это надо же признать. 5. Кампания против армии, МВД и КГБ (1989–1991 гг.). Все мы помним, какому избиению в прессе и с трибун были подвергнуты в годы перестройки все правоохранительные органы, армия и особенно КГБ. Кто забыл, пусть полистает подшивки газет и журналов конца 80-х и начала 90-х годов, это чтение освежает голову. Факта наличия в среде нашей либеральной интеллигенции глубокой ненависти к службам госбезопасности отрицать невозможно. Верхушка реформаторов и ее западные покровители действовали вполне разумно — в демонтаже СССР уничтожение армии, МВД и КГБ было совершенно необходимой частью программы. Вопрос в том, почему это приветствовала интеллигенция — ей захотелось разгула преступности и терроризма? Ненависть к КГБ была сфокусирована на одной функции — борьбе с политическими противниками государства. Но если ты разумный человек, то обязан проделать в уме простейший анализ. Какие функции выполняет этот институт? Какая из них вызывает мою ненависть? Что я (общество) потеряю, если этот институт будет уничтожен? Говорили о жестокостях, а на деле преступной была объявлена сама функция обеспечения безопасности. Вспомним, как благосклонно приняла интеллигенция тоталитарное, антиправовое и разрушительное для государственности решение об автоматической и поголовной реабилитации всех жертв политических репрессий. Это лишило легитимности всю предыдущую деятельность органов госбезопасности и идеологически обосновало их уничтожение. Более того, это, в общем, лишило легитимности и насилие государства /ґіри обеспечении своей безопасности — и дало зеленый свет и коррупции, организованной преступности, и терроризму. Опасность порождает функцию государства, а функция — соответствующую структуру. КГБ и был в СССР той сложной структурой, которая покрывала спектр главных прямых опасностей для государства и его граждан. О чем думал наш интеллигент, аплодируя уничтожению КГБ? Считал, что эти опасности, от которых КГБ его довольно надежно защищал, не достанут его и его детей? Сейчас эти опасности хлынули на нас, как из рога изобилия. Когда структуры КГБ соответствовали спектру опасностей и могли полноценно работать, в принципе невозможно было бы появление на территории СССР дееспособных террористических организаций, регулярное похищение людей и продажа вооружения, включая ракетные зенитные комплексы, преступным бандам. Когда нормально действовал КГБ, в такие вещи просто никто не мог бы поверить. В начале 70-х годов какой-то психопат взорвал в московском метро самодельную бомбу, были мобилизованы службы КГБ и его нашли — по маленькому обрывку пластиковой сумки. Когда по КГБ били преступные группы, готовящиеся, в союзе с коррумпированной частью номенклатуры, к захвату государственной собственности, это было с их стороны вполне разумно. Когда подняли вой СМИ, оплаченные этими будущими «собственниками», это было нормальное поведение продажных писак. Но почему к этому вою присоединился честный научный работник, инженер или врач? Надо хоть сейчас покопаться в своих мыслях, такой отход от разума несовместим с жизнью общества. 6. Ликвидация советских органов власти и правопорядка в Чечне боевиками Дудаева при поддержке Москвы (сентябрь 1991 г.). В августе 1991 г. власти Чечено-Ингушетии поддержали ГКЧП. Это понятно — в укреплении Центра они видели шанс на то, чтобы остановить сползание Кавказа к массовому братоубийству. В ответ чеченские боевики Дудаева при поддержке российских властей производят «революцию» — разгоняют органы советской власти. Чечню захлестывает волна массового преступного насилия. Осуществляется «этническая чистка» — террор против русского населения приводит к исходу его из Чечни. Складывается большой контингент людей, «повязанных» кровавыми преступлениями, здесь выращиваются «кадры» будущих террористов. 7. Передача режиму Дудаева складов вооружения и боеприпасов Северо-Кавказского военного округа (ноябрь 1991 — май 1992 гг.). С ноября 1991 г. начался захват боевиками ДДудаева военных городков, вооружения и имущества Вооруженных Сил и внутренних войск. К 8 июня 1992 г. все федеральные войска покинули территорию Чечни, оставив большое количество техники, вооружения и боеприпасов. Абдул-Хаким Султыгов, (до января 2004 г. спецпредставитель Президента РФ по обеспечению прав и свобод человека и гражданина в Чеченской Республике, затем помощник министра иностранных дел РФ, государственный советник РФ первого класса), выражаясь очень осторожно и взвешенно, пишет об этом периоде:
Эти действия московских властей были результатом принципиального выбора, продуманных и сознательно принятых решений. Водном проекте соединились космополитическая элита Москвы и та хищная этническая элита в Чечне, которая, как и московские демократы, была заинтересована в создании хаоса и возникновении на Кавказе «серой зоны» без границ, таможни и правопорядка. Это и был тот альянс, в лоне которого зародился терроризм. 8. Ликвидация советской системы хозяйства и разрушение экономики Чечни (с 1991 г.). Рыночная реформа (во всех ее аспектах) создала мотивы и предпосылки для терроризма и в то же время уничтожила созданные за советское время механизмы подавления мотивов и предпосылок к нему, а также быстрой ликвидации конфликтов, чреватых его появлением. Более того, терроризм в РФ был не просто порожден реформой как ее побочный продукт, он был целенаправленно создан как инструмент разрушения СССР, а затем и изменения социально-экономического порядка (для создания «серых» зон с открытыми границами, свободных от таможни и правового порядка). В Чечне все это проявилось с особой силой. Массовая преступность и насилие в Чечне как питательная среда для терроризма — следствие прежде всего тяжелейшего обеднения, вызванного реформой, а не Хаттабом. В 1980 г. доходы жителя Чечни в среднем были в 2,6 раза меньше, чем у москвича, а в 1992 г. стали в 9,1 раза меньше. А потом хозяйство Чечни вообще было разрушено. В 2002 г. в Чеченской республике, население которой составляет 0,7 % населения РФ, было 12,7 % от общего числа безработных в РФ — 199 тыс. На одну объявленную в 2002 г. вакансию в Чечне было 1094 человек безработных (в РФ — 2,1 человека). Этот фактор — не причина терроризма, а лишь благоприятная среда для него. Как голова — не причина появления вшей, но если голову не мыть, то заползшая вошь размножается. 9. Война в Чечне с нарушением норм международного и российского права (1994 г.). Начатая Ельциным война в Чечне была чистым случаем искусственно созданных («лабораторных») войн, которые организуются в последние десятилетия в разных частях мира с помощью преступных политических технологий к взаимной выгоде «воюющих сторон». Анализ этой войны был сделан при попытке Госдумы отлучить Ельцина от власти, изложение фактов составило целый том. Упомянем только такие фундаментальные нарушения норм права, как ведение боевых действий на территории своей страны без объявления чрезвычайного положения, предоставление тяжелого вооружения неформальным организациям («оппозиции»), нелегальный найм персонала, ведущего боевые действия (танковый рейд на Грозный) без военной формы и знаков различия и отказ правительства от признания их военнослужащими. Все это вывело войну с мятежниками за рамки права и послужило для идеологов этой «мятеж-войны» оправданием перехода к использованию методов терроризма. Это — самые грубые, наглядные шаги реформаторов к порождению «самовоспроизводящегося» терроризма в РФ. Сторонники реформ, независимо от их первоначальных благих пожеланий, были загнаны в такой коридор, что оказались вынуждены все эти шаги поддержать. Об этом они и должны задуматься. Пока мы сидим в болоте, которое условно называется «переходный период», наше государство будет недееспособно в борьбе с терроризмом, который оно само же породило во времена Горбачева и Ельцина. Оно полностью раскрыто и коррумпировано, его финансы и бизнес переплетены с преступным миром. Это государство непрерывно порождает большие контингенты выброшенных из жизни, озлобленных и оскорбленных людей. Многие из них ищут выхода в фанатизме и мести, в том числе самоубийственной. Это питательная среда, выращивающая рекрутов для терроризма. * * *Терроризм по своей сути является частью не диверсионной войны, а информационно— психологической. Полезно было бы, воспользовавшись поводом последних терактов, составить и дать рациональное описание этому явлению, его истокам и современному состоянию. Хотя, вероятно, подобное объяснение затруднит для власти возможность манипулировать сознанием граждан, используя терроризм в пропагандистских целях, однако стабилизирует массовое сознание и позволит гораздо более эффективно вести диалог с обществом по этим вопросам. На мой взгляд, большая ошибка массового сознания, которая поддерживается СМИ, это утверждение о генетическом родстве нынешнего терроризма с теми его видами, которые были известны в истории ранее. До конца XX века мы были свидетелями идейного терроризма. Терроризм был средством борьбы за определённую цель — для народовольцев и эсеров, для этнических групп за национальное освобождение. Нынешние теракты никакого сходства, не по форме, конечно, а по сути, с теми явлениями не имеют. 2001 год был переломным моментом для понимания этого феномена, хотя и раньше публиковались работы по этой теме. После акта в Нью-Йорке ведущих мировых философов попросили дать их комментарий события. Почти все пришли к выводу, что этот терроризм — явление постмодерна, явление совершенно иного типа, нежели те теракты, что мы знали до того. Главные идеологи и организаторы современной террористической угрозы — это часть глобальной элиты, а вовсе не обездоленные слои, ищущие отмщения. Терроризм стал крупным бизнесом, породившим транснациональные корпорации, которые по контракту и ради любой цели оказывают услуги, используя эту мощную политическую технологию. Мы наблюдаем процесс приватизации вооруженных сил (возникновение частных армий, предоставляющих услуги клиентам, включая государства), но мы видим и приватизацию терроризма. Террористическая корпорация «Гладиатор» была создана в 1951 г. и непосредственно подчинялась высшему руководству НАТО, но куда она делась после 1991 года? Куда делась организация бен Ладена, когда у ЦРУ отпала надобность в ее услугах? Эти предприятия стали негосударственными. Возможно, их дочерние фирмы имеют хороший доход от производства и продажи, например, металлоискателей и оборудования для сканирования багажа в аэропортах. Чтобы создать колоссальный рынок, потребовался пяток терактов на авиалиниях. Другое дело, что в мире существует большое количество социальных ниш, наполненных действительно отчаявшимися, обездоленными людьми, которые поставляют пушечное мясо для этого бизнеса. А нарядить их можно в любые одежды. Чем государство попустительствовало тому, чтобы терроризм пришёл в наше пространство? Мы помним, что в начале XX в. Россия пережила вспышку очень интенсивного терроризма, несравнимого с нынешними взрывами. Тем не менее, после 1920 г. посредством больших программ по созданию новых социальных и культурных форм, новых общественных и человеческих отношений, эффективных государственных служб, удалось на долгое время избавиться от терроризма как общественного и политического явления. Даже кавказские народы, которых в 1944 г. погрузили в теплушки и отправили в Казахстан и Узбекистан, не прибегли к терроризму как средству мщения — и не потому, что боялись. Взрывать людей в метро было для них недостойным и абсурдным делом. Не было терактов и после того, как в 50-е годы эти люди вернулись на свою землю. Это было колоссальным культурным достижением, в это надо вдуматься сегодня. В конце 80-х, во время перестройки, власть сняла все главные защиты против терроризма и открыла доступ к механизмам госуправления агентам сети той транснациональной террористической корпорации, которая начала тогда складываться. Терроризм был принят как политическая технология для управления общественными процессами в России. Второй важный момент заключается в том, что государство своей социально-экономической политикой создало нишу, заполненную озлобленными, отчаявшимися людьми с разрушенной мировоззренческой основой. Там, где их обида и оскорблённое достоинство соединились с уязвленным этническим сознанием, возник крупный потенциал для превращения этих людей в инструмент политтехнологии терроризма. Большую роль сыграло принятие закона «О репрессированных народах» — вот предмет для исследования культурологов, социологов и следователей по особо важным делам. Государство само создало источник пушечного мяса для терроризма. Видимо, политики посчитали, что выгоды превышают издержки. В то же время в культурной среде СМИ активно работали на то, чтобы узаконить в массовом сознании культ силы и идею войны «всех против всех». Произошёл сдвиг от культуры солидарности и взаимопомощи к идеалам конкуренции и борьбы. Надо признать хотя бы в среде экспертов и политиков, что на переходный период, длящийся уже 20 лет и только набирающий обороты, терроризм стал неизбежным фактором нашей общественной среды. Это надо принять и примириться с этим — ведь мы так мечтали об этих свободах! Скажем прямо: подержанные иномарки и терроризм приходится глотать «в одном флаконе». Надо думать, как смягчить воздействие этого фактора, потому что преодолеть его быстро — невозможно. Когда подобные явления уже раскручены, никакими силовыми методами — бомбёжкой, уничтожением домов, взятием заложников — их не остановить. Здесь требуется большая работа во всех системах жизнеустройства. На мой взгляд, необходимо снять параноидальный страх перед терроризмом. В социальном измерении потери от терроризма невелики в сравнении со смертностью от палёной водки и в автокатастрофах. Этот страх культивируется с помощью телевидения. Телевизионные «рыночные» СМИ являются самым мощным пособником террористов. Если взглянуть на Запад, то там действует абсолютный запрет на предоставление террористическим группировкам и их членам трибуны для какого бы то ни было заявления. Но вид крови, растерзанных тел на телеэкране — как раз и является таким «заявлением» и служит достижению целей террористов. Терроризм — дитя СМИ, это известно со времени Великой Французской революции. Если бы картинка «ужаса», не была бы растиражирована телевидением и не послана в каждый дом, психологический эффект теракта был бы нулевым. Государству, которое всерьез желает снизить интенсивность терроризма, следует ввести целый ряд запретов на медиаобразы терактов. И, конечно, надо срочно ликвидировать условия, пробуждающие идею социального мщения. Этот фактор развивается по нарастающей — страна полна нерастраченным гневом. В ближайшее время эта чаша может переполниться. Как только появится терроризм не под этническими, а под социальными лозунгами, он охватит практически всю территорию России, поскольку среди молодёжи идея мщения «несправедливому обществу» становится популярной. * * *Национальная граница была тем символическим барьером, в рамках которого личная безопасность определялась чёткими понятиями легитимного и преступного насилия. От преступника тебя защищало государство, но оно и само могло покарать тебя. В каждом конкретном обществе обе угрозы были предсказуемы и, таким образом, «укрощены». Глобализация, даже до созревания ее заманчивых плодов, привела к транснационализации насилия. Первые декларации и акции также имели символическое значение. Было заявлено право единственной оставшейся после Горбачева супердержавы (США) «изымать» граждан других государств с их территории для суда над ними на территории США. Так в декабре 1989 г. было совершенно военное нападение на Панаму, чтобы арестовать ее президента Норьегу, подозреваемого в преступлениях (в ходе этой операции погибло, по данным западной прессы, 7 тыс. граждан Панамы). Втом же 1989 г. аятолла Хомейни вынес смертный приговор писателю Салману Рушди и призвал к его исполнению на территории Англии. Принципиальным моментом здесь было именно отрицание юридических границ законодательства Великобритании — именно это потрясло жителей Западной Европы. Их жители стали объектом неизвестного им судопроизводства по неизвестным для них законам иных стран.[22] Именно этим символическим изменением, а не уровнем реальной угрозы для жизни обывателя объясняется тот мистический страх перед международным терроризмом, который овладел европейцами и американцами. «Международный» террорист, который устраняет национальные границы, обрушил один из важных устоев того национального государства, которое западная цивилизация три века выстраивала для защиты своих наций от «варваров». * * *Целая рать экспертов-обществоведов, которая снабжает государственную власть РФ идеологическими метафорами, афоризмами и формулами, не может встроить их в реальный контекст и как будто просто не может додумать их. Вот, некоторое время на всех уровнях власти, вплоть до президента, делалось ставшее почти официальным утверждение, будто «террористы не имеют национальности». Понятно, что оно вызвало замешательство — куда же у них делась национальность? Каким образом они от нее избавились? Это заявление было тем более странным, что вся российская и мировая пресса была полна выражениями типа «палестинские террористы» (баскские, чеченские и пр.). Какой эксперт предложил эту формулу, какие доводы при этом приводились, почему образованные люди на высоких постах ее приняли? В научной литературе выдвигалось даже такое оригинальное предположение. На одном всемирном конгрессе в сентябре 2003 г. В.В.Путин сообщил, что террор — это «подавление политических противников насильственными средствами» (это он якобы нашел в «отечественных и иностранных словарях»). Это определение терроризма вызвало удивление, ибо оно «позволяет считать террористами Кутузова, Матросова и вообще всех участников обеих Отечественных войн». Так не была ли идея лишить террористов национальности попыткой разрешить это противоречие? * * *Свою работу, разрушающую межнациональные отношения в России, многотиражные СМИ ведут упорно, не реагируя на разъяснения. После терактов, совершенных женщинами-самоубийцами, «Московский комсомолец» поучал: «А чтоб знать, кого бояться, необходимо запомнить, что шахиды это скорее всего: мусульмане, молодые, одинокие, получившие религиозное образование, скорее всего женщины, лишившиеся близких родственников». Приметы эти ложные. Данных о конфессиональной принадлежности смертниц газеты не имели, религиозного образования, по данным МВД, у них не было (было неполное среднее и среднее). Все они служили орудием в руках бандитов, многие были в состоянии наркотического опьянения. А главное, они действовали вопреки нормам ислама и не могли быть названы «шахидами» («борцами за веру»). На этот счет были многократные объяснения специалистов-исламоведов, а также официальные заявления духовных лидеров мусульман России. Вот, Председатель Совета муфтиев России шейх Равиль Гайнутдин опубликовал обращение, в котором призвал прекратить употреблять в отношении чеченских экстремистов религиозные термины «шахид» и «воин Аллаха», поскольку «использование этих понятий по отношению к террористам направлено на дискредитацию ислама, а эта тенденция очень опасна для нашего многоконфессионального светского государства». Спрашивается, из каких соображений многотиражные СМИ игнорировали этот призыв? Ведь это не шутки, за этим стоит важное политическое решение. На чьей стороне находятся владельцы и менеджеры этих СМИ в информационно-психологической войне, которая ведется против России? Муфтий Чечни Ахмад Шамаев сказал о террористках-смертницах: «Коран категорически запрещает совершать подобные поступки мусульманам и тем более мусульманкам. Запрещены они и чеченскими обычаями и традициями… Те, кто посылает мусульманок совершать подобные преступления, и род их будут прокляты Всевышним до скончания века». Газеты не могли не опубликовать эти обращения — один раз. А потом ежедневно писали, даже в тех же самых номерах, шахиды, мусульмане… Мониторинг десяти главных изданий показал, что не выполняются ни Федеральный Закон «О средствах массовой информации», ни законы, запрещающие пропаганду межнациональной розни, ни «Кодекс профессиональной этики российского журналиста». Объяснения, которые дают руководители СМИ, или откровенно циничны, или имитируют наивность. Когда главного редактора «Московской правды» Ш. Муладжанова спросили, несут ли, на его взгляд, журналисты ответственность за то, что они публикуют, он ответил, что журналисты «вообще немного безбашенные. Это нормальное качество, которое необходимо журналисту, иначе от него толку мало будет». Примечания:2 Об этих двух важнейших понятиях, «глобальном» как новом, определяемом через его имманентность, и разнообразии глобального общества, понимаемом как «множество», я веду дискуссию с книгой Майкла Хардта и Антонио Негри «Империя» (London: Harvard University Press, 2000). Хотя мы все пользуемся трудами Спинозы для определения имманентности, я использую «множество» Спинозы для обозначения разнообразного и децентрализованного глобального общества, что не совпадает с толкованием «множества» Хардтом и Негри. 20 Рассказывают, что когда Генри Форд стал слишком активно разоблачать «засилье евреев», к нему пришли видные деятели Голливуда и сказали, что если это будет продолжаться, то в каждом выпуске кинохроники появятся кадры автомобильных катастроф, происходящих с машинами марки «форд». С антисемитизмом Форда было сразу покончено. 21 Европейские законы рассматривают контакты с террористами как уголовное преступление. По испанскому телевидению я видел тяжелое зрелище — рыдал взрослый мужчина. Его, предпринимателя, взяли в заложники террористы-баски. Деньги у него были, и его друг-адвокат передал похитителям выкуп и выручил друга. Как-то это вылезло наружу, и адвоката осудили, если не ошибаюсь, на пять лет тюрьмы — за контакты с террористами. Мужчина плакал потому, что на все его просьбы разрешить отсидеть в тюрьме за друга ему ответили отказом. Что на это скажут защитники журналиста радио «Свобода»? 22 Как считает Дж. Комарофф, «транснационализация насилия и вызов, бросаемый принципу юрисдикции национального государства, фактически являются особо значительными моментами в развитии глобализма». |
|
||
