ЕГО ЦЕЛЬ — УДОВОЛЬСТВИЕ! (03/89 — 9)

Ну, вот и пришла пора отдать должное факельщику.

Чтобы разобраться с ним, чтобы определить его особые педагогические координаты, мы должны ответить на два вопроса:

1) что у него общего с шестью его коллегами?
2) что отличает его от них?

На первый вопрос наш внимательный читатель ответит легко: факельщик, как и шестеро его коллег, находится на уровне чувств. Они работают с предметом (алмазом, глиной, деревом, факелом); воздействуя на предмет, они получают от этого процесса положительные эмоции.

Они видят, как точно работает их инструмент, — и получают от этого удовольствие. Они видят, как в материале происходят запланированные изменения, — и получают от этого удовольствие.

Они видят, как воплощается задуманное ими, — и понимают, что трудились и жили не зря: вот они, реальные следы их пребывания на этой земле, плоды их служения призванию и Родине, — их ученики, изготовленные их руками детали государственной машины, завтрашние граждане их страны…

Увы, приходится поставить им в вину очевидный эгоизм. Ведь они даже не задумываются о том, что их работа причиняет ученику страдания. Они заваливают ученика домашними заданиями, а, вызвав к доске, спрашивают «по черному», но попробуйте им доказать, что выбранная ими роль и метод служат только одному: самоутверждению. Самоутверждению за счет ученика. Он теряет — они обретают.

Ах, если б их инструментом была гармония!.. Но гармония — это следующий, более высокий уровень, им (при их энергопотенциале) недоступный. Поэтому они пользуются эрзацами:

1) эталоном, 2) шаблоном, 3) схемой.

Они укладывают ученика в свое личное прокрустово ложе — и разрушают гармонию, которую в каждого из нас заложила природа. Разрушают, не ведая, что творят.

Уже доказано: младшие школьники так устают к концу уроков, еще больше — к концу недели, и вовсе гаснут — к концу четверти, что ни осенних, ни зимних каникул им не хватает, чтобы восстановиться. Только летние каникулы дают им возможность (да и то не всем) продолжать учебу. Про средних и старших школьников говорить не приходится: все они (те, кто учится) находятся в состоянии хронического утомления, и только «сачки» (их инстинкт самосохранения сильней пресса обстоятельств) сохраняют свою целостность.

Где выход?

Он напрашивается: нужно, чтобы ученики отдыхали не один, а два дня в неделю, и чтоб на эти дни они могли забыть об уроках. Кстати, и учителям это даст возможность разогнуться и не только отдохнуть, но и повысить свой энергопотенциал. Тогда те из них, кто находится на уровне эмоций, получат шанс подняться на уровень чувств; а те, кто пока на уровне чувств (семеро наших умельцев), вдруг обнаружат, что они не на вершине, что выше — над ними — есть еще этаж.

Мы проговорились о тех, кто находится ниже нашей семерки. Об учителях, живущих на уровне эмоций. И теперь уже не отступить. Следует отдать им должное.

Знаменательно: ни в одной анкете они не были упомянуты! — а ведь каждого мы просили писать именно о себе, и этих — живущих на уровне эмоций — было более чем достаточно. Почему же, отвечая на анкету, они поместили себя на более высокий этаж? Неужели не знали истинной себе цены? Знали. И именно потому, что знали, назвали не свой истинный уровень, а уровень своих притязаний. Тот образец, на который бы они равнялись, если бы сделали попытку работать этажом выше.

Итак, мы просили фотографии, а нам подсунули маски.

Потеряло ли от этого ценность наше анкетирование? Нисколько. Потому что оно показало знаменательные вещи:

1. Учителя, живущие на уровне эмоций, понимают, что для нормального учителя этот уровень недопустим.

2. Учителя, живущие на уровне эмоций, потенциально готовы передвинуться выше, но одни не имеют зеркала (или мужества, чтобы взглянуть в зеркало), а другие просто не знают, где лестница.

3. Учителя, живущие на уровне чувств, довольны собой и не подозревают, что над ними есть еще один этаж.

Учитель, живущий на уровне эмоций, энергетически нищ; он и рад бы, но не может ничего дать своим ученикам. Его главные задачи — самосохранение, поддержание своей марки, стремление к покою. Как они достигаются? Очень просто (а сложно он и не может — не позволяет энергопотенциал). Надо только соблюдать принцип: он и ученик — автономные, не соприкасающиеся сущности. Учитель живет сам по себе, ученик — сам по себе. Для этого учитель:

1) завышает оценки, 2) игнорирует учебную дисциплину, 3) захваливает.

Шпаргалки, подсказки, списывание — это святое: краеугольные камни его покоя. Ученику хорошо — и ему хорошо. И это далеко не худший случай, поскольку ученик получает возможность развиваться свободно, без прокрустовых штучек и принудительной учебной давильни, загоняющей его в раннее хроническое утомление. И тут уж только от самого ученика, от его живости и смелости зависит, какую территорию он успеет отхватить, какие силы сохранит для последующей территориальной экспансии.

Этот учитель знает свой предмет, но — в пределах стереотипа учебной программы. От и до… Обязательное повышение квалификации для него — наказание. Ведь он живет в комфорте своей маленькой раковины, а всякое новое знание нарушает равновесие, вынуждает заняться перестановкой, передвижением мебели — работой, на которую у него и сил-то нет. Вот отчего любую новизну он бессознательно отторгает — в одно ухо вошло, в другое вышло. Так спокойней.

Вы полагаете, он скучно преподает? Ничего подобного! Монотонность и скука для него смерти подобны: ведь они рождают отрицательные эмоции и могут в считанные минуты истощить энергопотенциал. Скука для этого учителя — непозволительная роскошь. Ведь он балансирует на краю; чтобы не упасть, он должен постоянно подпитывать свой энергопотенциал, а поскольку чувства, как источник положительных эмоций, ему недоступны, он получает положительные эмоции от самого себя. Жизнь вынуждает его любоваться самим собой, своими действиями — говорением. Это нарцисс? Да. Гедонист? Обязательно. Сам он никогда с этим не согласится, но мы-то с вами глядим на него со стороны, для нас это очевидно.

Он — соловей. В тесной клетке своего стереотипа он проявляет чудеса изобретательности, переставляя, сочетая и интерпретируя те несколько коленец и рулад, которыми он владеет. Метод его преподавания — игра; но! — игра с самим собой, для собственного удовольствия. Ученики не имеют к ней никакого отношения. И если все-таки кто-то из них вдруг пожелает выйти на контакт с этим учителем… вы все поняли правильно: он немедленно дает отпор. Резкий. Неадекватный. Отбить, отбрить, поставить на место — все что угодно, лишь бы сохранить ненарушенным свой хрупкий комфорт. Потом — почти сразу — этот учитель постарается смазать, стереть конфликт, может даже признать свою неправоту. Разумеется, и этот шаг будет продиктован не чувством справедливости (которое, как и все другие чувства, ему недоступно), а все той же потребностью сохранить покой.

Вывод: учитель, который живет на уровне эмоций, замкнут на себя и реактивен, а потому не имеет морального права работать с людьми.