• Социальная организация
  • Инки
  • Кураки
  • «Общинники», покоренные народы
  • Закон
  • Администрация
  • Инка и императорский род
  • Койя
  • Наследник
  • Глава 3

    Инки и организация империи

    Империя инков была поделена на четыре крупные провинции, или суйи (четверти), именуемые Чинчасуйу (северо-запад), Антисуйу (северо-восток), Контисуйу (юго-запад) и Кольясуйу (юго-восток), расположение которых отражено в плане Куско. Сам Куско по идеологическим соображениям находился в центре. Инки называли свою империю Тауантинсуйу, что означало «Земля из четырех четвертей». Эти четверти подразделялись на более мелкие провинции, границы которых в одних случаях приблизительно соответствовали местным границам доинкских племен, в других были переделены или установлены впервые. Кроме того, некоторые группы населения провинций перемещались или обменивались с такими же группами из других частей империи согласно введенному инками институту митимаев (см. главу 5).

    Социальная организация

    Империя инков создавалась как объединение малых групп, родственно связанных внутри, каждая со своим собственным культом предков, которые были интегрированы в более крупные структурные единицы. Социальная организация инков была строго иерархичной, и родственные взаимоотношения в семье и в жизни граждан были очень четко определены, так что ни отдельный человек, ни семья или более крупная ячейка не могли не знать своей роли как внутри своей провинции, так и на территории всей империи при любых заданных обстоятельствах.

    Айлью — общий среди индейцев термин, используемый для описания основной социальной и организационной группы на территории Анд (семья/община). Хронисты описывают айлью как тесно связанную внутренними отношениями группу кровных родственников или происходящих по прямой линии от общего предка. В то время как в доинкские времена члены айлью всегда были породнены между собой, у правительства инков иногда возникала необходимость создавать новые локализованные группы, не имеющие отношения к системе родственных связей; они формировались по административным соображениям.

    В любой области империи каждый человек играл определенную роль или имел обязанности, которые должен был исполнять. Ответственность, которую он нес, дифференцировалась согласно рангу и статусу, но его обязанности были либо политическими, военными или экономическими, либо связаны с церемониями и ритуалами. На самом верху иерархической, социальной и административной пирамиды находился правящий род – высшая аристократия, населяющая столицу Куско и возглавляемая Инкой.

    Инки

    Правители инков утверждали, что их род по прямой происходит от Солнца через своего предка Манко Капака, а следовательно, как представители Солнца на земле, императоры правили по божественному праву. Власть правителя был абсолютной: теоретически Сапа Инка (Верховный Инка) рассматривал всех мужчин в своей империи как своих сыновей, а всех женщин – как своих законных супруг. Его контроль над столь обширной территорией мог, однако, обеспечиваться только благодаря эффективному управлению, отлаженной военной организации и при поддержании среди подданных некоторой степени довольства. Его правление было в самом деле настолько эффективно, что он фактически неограниченно контролировал своих подданных, и его режим был одним из наиболее автократических форм правления, когда-либо осуществлявшихся на практике.


    Рис. 16. Головные уборы императора и чиновников, обозначающие их социальное положение и происхождение


    Знать императорской крови и «инки по привилегии» составляли высшую аристократию, представлявшую собой инструмент, посредством которого Инка правил. Обе эти группы принадлежали к классу инков и имели право носить разнообразные варианты головной повязки и большие ушные подвески, которые носил сам Сапа Инка. Эти огромные ушные подвески стали причиной того, что инкские аристократы получили от испанских хронистов прозвище Орехонес (Длинноухие).

    Лица императорской крови были представителями наследственной знати: они вели свой род от инкских правителей начиная с легендарного основателя династии Манко Капака и образовывали группы, называемые панаш, состоящие из всех потомков каждого правителя по мужской линии.

    «Инки по привилегии» не являлись инками по рождению, хотя некоторые из них благодаря политическим бракам и союзам были в родстве с правителями инков, предшествовавших Инке Пачакути. Главной причиной для предоставления привилегий тем племенам, которые жили в окрестностях Куско между Кикиханой, расположенной в долине Вилканота, и Абанкаем, стало то, что они были союзниками, говорящими на языке кечуа. Стремительное расширение небольшого государства инков до империи с территорией, простиравшейся от Боливии до Кито, которое произошло в течение царствования Инки Пачакути, привело к тому, что власти потребовались тысячи подготовленных чиновников. По этой причине в первые дни существования империи любой, кто мало-мальски выказывал административные способности, не важно, какого он был происхождения, становился подходящим кандидатом для проведения в жизнь инкской политики в новозавоеванном селении. Множество групп таких «инков по привилегии» были отправлены в отдаленные части империи, туда, где наблюдались волнения среди туземцев, которым они должны были подавать пример послушания верховным распоряжениям и приобщать их к культуре инков. Однако не всех их расселили таким образом, поскольку, когда они пришли на помощь во время войны с чанка, Инка Пачакути обещал, что этим людям будут предоставлены места в административной структуре Куско. Из тех, что остались, были сформированы десять айлью (организационных единиц, состоящих из родственных групп); каждое из двух главных подразделений в структуре Куско (Ханан Куско и Урин Куско) состояло из пяти айлью.

    Это двухчастное деление на Ханан и Урин, очевидно, было пережитком традиционного, еще доинкского представления о социальной организации и, по сообщениям хронистов, имело значения «верхний» и «нижний» соответственно. Существуют две точки зрения на происхождение этой организационной структуры Куско. Согласно первой, изначально инки жили в Урин Куско, и только потом поселение разрослось до Ханан Куско, так что десять императорских панак, подобно десяти айлью, встраивались в структуру Куско по мере формирования. Каждый правитель инков основывал свою собственную панаку, а первым правителем, происходящим из Ханан Куско, был Инка Рока. Вторая точка зрения предложена Зуидемой, согласно которой все панаки как составные части структуры инкских представлений о социальной организации возникли одновременно.

    Принцип «пятичастного деления» (пятерка как минимальная счетная единица, которая легко могла удваиваться до десяти, и далее происходил переход на метрическую систему мер) стал очень важным организационным элементом инкской династии после того, как инки завязали отношения с государством Чиму. Зуидема отмечает, что только первые десять из двенадцати правителей были представлены в структуре Куско. Пять из них принадлежали к Ханан Куско и пять к Урин Куско. Он заключает отсюда, что взаимосвязь между Ханан и Урин может быть истолкована в свете родственных отношений с Инкой – Инкой Пачакути, который был инициатором реорганизации Куско. Те, кто жил в Ханан Куско, были ближайшими родственниками Инки Пачакути, а потомки самых первых правителей, как вторые по значению, стали жить в Урин Куско. Теоретически при таком взгляде на эту структуру правитель всегда принадлежал бы к Ханан Куско, а его более дальние родственники, внебрачные братья и второстепенные потомки принадлежали бы к Урин Куско.

    Зуидема также вычленяет базисный принцип структуры, основанный на делении общества на три группы:

    кольяна — непосредственные (законные) – правящая аристократия – родственники Инки;

    пайан — второстепенные родственники – помощники и слуги Инки;

    кайао — население, не относящееся к кольяна.

    Кроме того, Зуидема находит, что это деление на три группы может быть расширено до «пятичастного деления», которое предусматривает заключение брачных отношений внутри группы, и деление на Ханан и Урин может быть частью соответствующего деления.

    Теоретически такая структура была распространена на всей территории империи, но усиленное ее внедрение отражает тот факт, что ей противодействовали местные традиции, которые инки всячески старались адаптировать.

    Кураки

    Придерживаясь своей методики наложения собственной идеологии на местные традиции и обычаи, инки давали возможность управлять завоеванным племенем представителю местного руководящего рода, туземному Синчи, властителю. В Империи инков такие вожди назывались кураками, и этот пост сразу после его учреждения, как и большинство административных должностей, стал наследственным. Эти кураки были аристократией второго сорта, которая пользовалась некоторыми привилегиями инков, но те, кто в нее входил, ни в коем случае не имели права называть себя инками. В то время как инки занимали наиболее ответственные должности в системе управления, кураки руководили лишь небольшими группами населения, насчитывающими приблизительно 100 или более налогоплательщиков.

    «Общинники», покоренные народы

    Вся реальная тяжесть экономики лежала на плечах остального населения – простолюдинов, то есть налогоплательщиков, чья трудовая энергия обеспечивала властвующих продовольствием и товарами. Для отдельного мужчины-домовладельца (главы семьи) этот налог, или уплачиваемая подать, высчитывался скорее по выполненной работе, чем в товарах, тогда как каждая провинция отвечала за поставку в императорские (правительственные) кладовые определенной доли податей в продуктах и вещах. Отдельных налогоплательщиков соответственно организовывали, чтобы они совместно создавали требуемый продукт. Большинство простолюдинов были крестьянами, которые не только возделывали поля императора, снабжая питанием инков, кураков и всех, кто служил империи, но еще и трудились на «землях Солнца» и землях, принадлежащих другим религиозным культам. Продукция с этих земель шла на нужды жречества и служителей святилищ; огромное количество также поглощали жертвоприношения идолам. Кроме того, конкретных налогоплательщиков могли отбирать для выполнения отдельных имперских работ, таких как ремонт мостов, прислуживание в гостиницах на главных дорогах, к тому же их в любой момент могли призвать для исполнения одной из трех основных государственных повинностей: служба в армии, в общественных трудовых силах или на рудниках.

    В то время как большинство простолюдинов были крестьянами, которые выплачивали свою годовую долю налога натурой, остальные зарабатывали себе на пропитание и платили налог, занимаясь ремеслом. Там, где в число ремесел входило специализированное производство предметов роскоши, требующее наличия специальных инструментов и материалов, работники жили в городах и содержались за счет тех членов сословия инков или кураков, кто мог себе это позволить и имел разрешение их держать. Другие, не настолько востребованные как специалисты, либо сохраняли за собой земельный участок, достаточный, чтобы прокормить себя (и свои семьи), либо получали вспомоществование, изготавливая продукцию, идущую в счет податей, у себя на дому. В любом случае отдельный человек не имел ни времени, ни возможностей, чтобы заниматься частным предпринимательством. А религиозные, публичные ритуальные зрелища и празднества организовывались правительством.

    Закон

    Если бы даже у простолюдина и возникло побуждение заняться индивидуальным предпринимательством или честолюбивое стремление обзавестись предметами роскоши, этому основательно препятствовали законы, касающиеся частной собственности. Ни одному общиннику не было позволено владеть предметами роскоши – а в эту категорию входили любые вещи сверх тех, которые удовлетворяли непосредственные материальные нужды его и членов его семьи, за исключением тех случаев, когда сам император инков давал на владение ими особое разрешение. Предметы роскоши считались вознаграждением за службу. Этот закон предупреждал преступления, связанные с собственностью, попросту за отсутствием мотивации.

    Законы инков, дабы иметь возможность с ними сверяться, записывались на кипу, как и прочая административная информация, такие как результаты переписи населения, подсчет податей, инвентаризация складов и наличие рабочей силы. Существовало множество законов, которые классифицировались следующим образом: закон самоуправления, касающийся прав племени; аграрные законы, согласно которым распределялась земля; Общее право, регулировавшее коллективный труд на общественных работах, и Закон Братства, служивший опорой коллективной кооперации в сельском хозяйстве; кроме этих законов, был еще митачанакуи — закон, управляющий распределением работ по очереди, или по семьям, чтобы каждому доставалась часть работы, отмеренная по справедливости. Законы домашнего хозяйства требовали, чтобы каждому, юн он или стар, выделялись трудовые задания; они же регламентировали владение имуществом и предусматривали штат инспекторов, посещающих каждый дом, чтобы проверить условия жизни и санитарное состояние. Закон о бедных обеспечивал стариков и нетрудоспособных предметами первой необходимости со складов императора; точно так же законы предусматривали, чтобы все путешествующие по служебной надобности были обеспечены ночлегом и питанием, и все это бесплатно.

    Этические законы и установления соблюдались индивидуально или основывались на правилах общежития. Наказания, следующие за их нарушением, были хорошо известны и тщательно записывались и разъяснялись (см. ниже).

    Администрация

    За исполнением законов следили администраторы правительства инков и чиновники разного ранга (см. рис. 17). Уровень, на котором разбирались с преступлением или правонарушением, зависел от характера и значения совершенного преступления. Местный курака не обладал полным правом вершить суд над преступниками, и по поводу серьезных правонарушений должен был обращаться к инкским судьям и наместникам в столицах провинций. Только инка-наместник провинции обладал властью вынести смертный приговор. Известно, что Инка Пачакути сказал, что любой судья, который позволит дать тому взятку, приравнивается к вору и как таковой должен быть казнен.


    Рис. 17. Инкские должностные лица (слева направо): наместник провинции, один из его штатных помощников и кипукамайок


    За многие преступления, часть которых показалась бы нам сравнительно безобидной, наказание, установленное властью инков, было суровым: за явно незначительные правонарушения часто выносился и приводился в исполнение смертный приговор. Это служило мощным сдерживающим фактором против всех видов преступлений, и только добропорядочному законопослушному гражданину удавалось жить довольно неплохо. Похоже, однако, что имелись значительные различия между нормами, утвержденными для простого народа и для аристократов: последних отнюдь не так строго наказывали, как первых. В том случае, когда общинник почти наверняка был бы приговорен к смерти, адекватной карой для представителя класса инков стало бы, скорее всего, унижение в виде публичного выговора или в худшем случае некоторое снижение его общественного положения или потеря привилегий; в то же время курака рисковал лишиться своей должности. Жизнь представителя высшего класса могла оказаться под угрозой лишь в том случае, если бы он был объявлен изменником либо каким-то образом навлек на себя недовольство Инки.

    Члены правящего класса и их потомки, то есть наместники, вожди, кураки и судьи, а также хранители кипу – кипукамайоки, архитекторы и землеустроители пользовались определенными привилегиями и налоговыми льготами. Они были обязаны выражать признательность императору, преподнося ему дары всякий раз, когда удостаивались официальной встречи с ним. Взамен они получали «жалованье» в виде «подарков» от императора, а также право собирать подати с простого народа в подведомственной области, дарованной им в качестве сферы деятельности. Эта форма обмена услугами, которая существовала между всеми группами в инкском обществе, была основой экономической организации инков и создавала средства, при помощи которых могло происходить перераспределение имущества. Принцип взаимообмена традиционно действовал между общиной и ее лидерами – инки распространили его и на правительство с его подданными.

    Ранг должностного лица в администрации зависел от величины территориальной единицы и численности населения, находившегося под его ответственностью. Верховным главой правительства, религиозного культа и армии был Сапа Инка. Четыре апу (правители четвертей) занимали высшие после Сапа Инки посты и образовывали Высший совет Инки. Каждый апу представлял четверть империи (суйу). Хотя они избирались среди высшей аристократии, обычно из числа ближайших родственников Инки, их посты не передавались по наследству. Административные и судейские обязанности исполняли токрикок апу, имперские наместники, которые проживали в столицах провинций. Это были представители знатных родов, иной раз близкие родственники Инки, и на территориях под их управлением насчитывалось до 40 тысяч налогоплательщиков или домовладельцев. Наместники были обязаны строго следить за двумя вещами. «Во-первых, они и их подданные должны соблюдать и неукоснительно исполнять законы императора. Во-вторых, они должны с великой бдительностью и тщанием заботиться об интересах общих и особых интересах своей провинции». В каждой провинции было множество кураков различных уровней, то есть туземных вождей провинций или селений, чей ранг определялся по числу налогоплательщиков, на которых распространялась их власть, – число это могло насчитывать от 100 до 10 тысяч взрослых мужчин с их семьями. Налогоплательщики были организованы в группы приблизительно по десятичной системе. Камайоки – руководители еще меньших районов – были старшинами, назначаемыми их куракой, перед которым они несли ответственность; их должности не передавались по наследству. Кроме этих административных постов, подобные же были в других профессиях и сферах деятельности. Кипукамайоки и, вероятно, жрецы, а также те, кто занимал ответственные посты в армии и в общественных трудовых силах, составляли иерархическую систему, параллельную иерархии чиновников на государственных постах, со старшинством ранга в зависимости от количества подчиненных, которых чиновник или вождь имел под своим началом. В провинциях кипукамайоки подчинялись только токрикок апу и занимали должности в крупных и малых городах и селениях. Императорские уполномоченные обходили провинции, контролируя состояние различных аспектов экономики и управления, а также частную жизнь граждан. Главные уполномоченные организовывали ревизии для исчисления податей и оценки платежеспособности провинций, и примерно раз в год они отправлялись в каждую из четырех суйу, чтобы составить отчет на основании полученных данных. Эффективность системы, разработанной инками, вызвала восхищение испанских хронистов, и она же, к несчастью, помогла конкистадорам завоевать империю.

    За рамками этой четкой иерархической структуры оставались две группы: акльа, Девы Солнца, которые были связаны с религиозной стороной жизни, и яна. Происхождение и положение яна в обществе сложно для понимания, поскольку множество кратких указаний на них у хронистов представляются противоречивыми или по крайней мере неоднозначными. Они обыкновенно упоминаются как пожизненные или наследственные слуги Инки или Солнца, при которых они исполняют различные обязанности и как таковые могут стать привилегированными членами общества. Изначально яна могли появиться как лишенные привилегий, наказанные за проступок в отношении своего селения или этнической группы потерей своих исконных прав на владение землей. Ко времени испанского завоевания они составляли отдельный класс, численно возросший и занимавший разнообразные позиции в обществе. В целом их социальное положение могло быть эквивалентно положению ремесленников.

    Инка и императорский род

    Титулы императорского дома

    Титулы императора инков:

    Капак Апу – император, богатый и могучий в битве,

    Сапа Инка  – Верховный Инка,

    Интип Кори  – Сын Солнца,

    Капак Титу  – великодушный и могучий властитель,

    Уакчакуиак  – благодетель и покровитель бедных.


    Титулы императрицы инков:

    койя  – императрица,

    маманчик  – Наша Мать.


    Титулы императорских детей:

    ауки  – принц,

    ньюста  – принцесса.


    Слово «Инка» означало император, повелитель и относилось непосредственно к самому царствующему монарху, но это также был титул, применяемый по отношению ко всем его потомкам по мужской линии и означавший мужчину императорской крови. Этот титул, а также Интип Чурин (Сын Солнца) могли также употребляться по отношению к членам императорской семьи мужского пола, которые заслужили почести, обычно на религиозном поприще. Неженатые сыновья Инки звались ауки, а когда они женились, их начинали называть «Инка». Подобным же образом незамужние дочери звались ньюста, а затем, когда выходили замуж, – палья (женщина императорской крови). Побочных дочерей называли ньюста, а перед этим добавляли название провинций, из которой родом их матери, к примеру колья ньюста. Ни кураки, какие бы важные посты они ни занимали, ни их жены или дети не могли носить этих имен, которые были предназначены исключительно для императорской семьи Инки. В то время как «инки по привилегии» называли себя инками, их жены и дочери не могли зваться палья, как женщины императорской крови, «ибо женщины, неспособные носить оружие в бою, неспособны также носить это императорское имя»! Инка иногда отдавал своих незаконнорожденных родственниц в жены высокопоставленным куракам или другим подданным в знак признания их заслуг, но дети от таких союзов наследовали имя отца, а женщины теряли титул палья.

    Система родственных отношений была абсолютной: исходной точкой для ее построения служила родственная связь с ныне правящим императором, так что ранг потомков (законных и незаконных) обозначался в различных терминах родства, вплоть до праправнуков. Побочные сыновья относились к различным степеням потомства, самой низшей из которых был «племянник». Существовали также термины, означающие степень близости к предшествующему Инке, когда тот умирал.

    Когда император-Инка умирал, то либо его старший законный сын, либо наиболее подходящий из законных сыновей наследовал его титул. Все остальные сыновья вместе образовывали панаку — клан прямых потомков, для которого покойный Инка становился предком-основателем рода. Слово «панака» означало единство группы потомков одного рода, восходящей к единой вершине – союзу брата и сестры; члены этой группы наследовали дворец и имущество почившего императора.

    Законные сыновья были отпрысками брака императора с его главной женой. Первые правители инков брали жен из других племен, населяющих окрестности Куско, вступая в союзы с окружающими народами, чтобы укрепить свое положение и власть. Инка Пачакути Юпанки был первым Инкой, который женился на родной сестре и тем создал прецедент, которому в точности следовали все его преемники. Обычай этот отражен в первоисточниках, в которых Манко Капак изображается как тот, кто основал род Инков, женившись на своей сестре. Женитьба на родной сестре дозволялась обычаем только императору, дабы гарантировать, что императорские дети, рожденные от главной жены, будут истинными потомками рода, в жилах которых течет чистая императорская кровь (по крайней мере на 50 процентов, если койя забеременеет от другого). Если же койя оказывалась бесплодной, император мог сделать своей главной женой только другую свою сестру или ближайшую родственницу, например двоюродную сестру.

    Император содержал множество других жен и наложниц, которые рожали ему незаконных детей, но эти дети ни при каких обстоятельствах не могли унаследовать титул Инки. Число таких второстепенных жен достигало сотен, и легко понять, что при таком количестве незаконнорожденных детей, рожденных от правителя инков, было совершенно необходимо выстроить очень строгую систему законного престолонаследования, которая устраняла бы большинство вероятных кандидатов.

    Только законные сыновья императора могли быть подходящими преемниками, однако вполне возможна была ситуация, когда правитель предпочитал незаконного сына тем, что были рождены в законном браке, и это вызывало путаницу в системе наследования (см. главу 10). В случае если бы законного преемника не нашлось, сыновьям сестер правителя отдавалось предпочтение перед сыновьями его братьев.

    Аристократия и кураки также имели главных жен и, кроме этого, еще других, второстепенных. Аристократии было даровано в качестве привилегии позволение брать в главные жены своих единокровных сестер. Кураки и остальные жители империи не могли, как правило, жениться на своих близких родственницах, но могли жениться на тех, кто приходился им дальней родней вплоть до четвертого колена. Число жен у всякого мужчины контролировалось, поскольку жены рассматривались как символ высокого общественного положения. Теоретически для аристократии и кураков действовал такой же принцип наследования, как и для императора, хотя некоторые из кураков оставались верны более простому варианту системы, основанному на местных традициях наследования. В соответствии с законами инков наследственные посты занимали наиболее способные законные сыновья или ближайшие родственники по женской линии. В случае если бы взрослого законного сына не было, пост мог занять брат покойного, но после его смерти пост возвращался в прежнюю семью.

    Каждый правитель инков строил в центре Куско свой собственный дворец, который становился его резиденцией. Всю обстановку императорского дворца необходимо было полностью изготовить специально для нового правителя – вещи, принадлежавшие его предшественнику, сохранялись в память о нем в его панаке. Подобные дворцы состояли из множества простых каменных строений прочной кладки, расположенных вокруг ряда внутренних двориков, куда входили через несколько последовательно расположенных и бдительно охраняемых дверей. Личные покои Сапа Инки размещались в самой отдаленной от входа части, а весь дворцовый комплекс был обнесен ограждающей стеной. Императорский двор – а это была фактически вся центральная часть Куско – постоянно заполняли лица императорской крови и высокопоставленные посетители из провинций. Многих наиболее рассудительных и сведущих старейшин приглашали служить советниками императора на официальных и неофициальных постах его двора. Другие учили отпрысков знатных родов и кураков в школах, называемых йачай уаси. Инка Пачакути, великий реформатор, по слухам, просто расцветал в этой атмосфере учености и частенько навещал школы, чтобы обсудить административные и философские проблемы как с амаутами, так и с их учениками. Прежде чем император принимал любой важный проект, он обсуждал его с советниками, амаута-куна, и с Высшим советом. Инка Пачакути (как сказано в одном сообщении) был достаточно демократичен, чтобы представить свое мнение на обсуждение совета и подчиниться мнению большинства! Те люди, к которым прислушивался Сапа Инка, состояли обычно в родственных отношениях с членами императорской семьи или занимали значительное социальное положение в своих родных землях; трудно поверить, чтобы правящий Инка с легкостью общался бы с людьми низкого происхождения.

    Каждый день император принимал многочисленных посланцев от кураков и наместников. Вот как описывает Сиеса день императора: «От многих управляющих страной каждодневно прибывали посланцы, принося подношения, и его двор был полон знатными придворными, а его покои – сосудами и кубками из золота и серебра и прочими великими драгоценностями. С утра он трапезовал, а с полудня и до исхода дня давал аудиенцию, сопровождаемый своей охраной, всякому, кто желал бы поговорить с ним. Затем он проводил остаток своего дня за питьем, пока не наступал вечер, когда он обедал при свете горящих поленьев…»

    Всякий, желающий появиться в присутствии Сапа Инки, независимо от своего статуса, снимал свои усута — сандалии – и возлагал на свою плечи символическую ношу, дабы выказать ему почтение. Приближаясь к императору, опустив взгляд к земле, посетитель должен был изложить свое дело, представить свой отчет или изложить послание. Сапа Инка, который часто сидел за ширмой на низком табурете, немногословно отвечал ему тихим голосом. Каждый император словно бы увеличивал свой ореол превосходства дополнительными деталями поведения и этикета. Что касается Атауальпы, то на деловых встречах всегда присутствовал его брат, Инка Апу, и правитель говорил через него, редко снисходя до того, чтобы взглянуть или прямо обратиться к тем, кто ниже рангом. Сиеса описывает дополнительное правило, когда посетитель стоял спиной к императору и кланялся, прежде чем заговорить. Эти процедуры применялись только к тем, кто являлся ко двору извне. Те же, кто проживал при дворе или оставался на продолжительный срок, обыкновенно принадлежали к аристократии или имели высокий социальный статус, и, следовательно, от них требовалось пройти эту процедуру только при первом посещении императора, но не при последующих встречах с ним. Только высшая аристократия и чиновники могли сидеть в присутствии императора, и они часто окружали его на аудиенциях.

    В каждой провинциальной столице, так же как и в Куско, для Сапа Инки строили приподнятую платформу, именуемую усну, где он мог сидеть на резной деревянной скамье, выкрашенной в красный цвет, и откуда он мог, возвышаясь над аудиторией, провозглашать свои решения как император (см. рис. 18).


    Рис. 18. Сапа Инка, восседающий на троне усну


    Сапа Инка носил такую же одежду, какую носили его подданные, хотя некоторые костюмы создавались специально для него; для него же ткались самые нарядные ткани, богато украшенные, которые он иногда раздавал в качестве подарков. Главный символ его должности – льяута — представлял собой многоцветную тесьму, несколько раз обмотанную вокруг головы. Тесьма придерживала знак императорского достоинства – борла (бахрому), которая тянулась поперек лба от виска к виску и состояла из кисточек шерсти викуньи, выкрашенных в красный цвет, свисавших из маленьких золотых трубочек. Наследник трона носил желтую бахрому, которая была короче, чем у отца. Султан, также закрепленный тесьмой, возвышался примерно на 15 сантиметров надо лбом на палочке и был украшен тремя перьями редкой птицы corequenque. Прическа Сапа Инки была короткой, и он носил самые большие ушные подвески, так что мочки ушей были сильно растянуты.

    Об удовлетворении личных нужд Сапа Инки старательно заботились его младшие жены. Они готовили ему еду и подавали ее в блюдах из золота, серебра и керамики, расставляя их перед ним на тростниковой циновке. Сапа Инка сидел на своем табурете и ел при помощи пальцев из тарелок, которые держали женщины. Обычно он ел один, и только его законные сыновья, как предполагается, обладали достаточными привилегиями, чтобы при случае поесть вместе с ним. Хуан Руис де Арке, бывший свидетелем того, как женщины Атауальпы заботились об императоре, описывает это так: «Если он откашливался или плевал, женщина подставляла свою ладонь, и он плевал туда. И всякий волос, который падал с его головы на его одежду, женщины подбирали и съедали. Причина таковых обычаев известна: плевание несовместимо с величием; а волосы подбирали потому, что он боялся подвергнуться колдовству».

    Такого рода проявления внимания не оказывались никому из предыдущих правителей, из чего следует вывод, что Атауальпа страдал паранойей в легкой форме, вполне понятной при его положении узурпатора. Но, несмотря на все это преувеличенно заботливое обхождение, император, Божественный Сын Солнца, подобно своим подданным, спал на земле, соприкосновение с которой смягчала хлопковая стеганая ткань и теплый покров из шерстяных одеял.


    Рис. 19. Сапа Инка, путешествующий в паланкине со своей койей


    Когда император отправлялся в путь, чтобы посетить провинции, или сопровождал свою армию, или даже навещал места отдыха, его путешествие было хорошо организовано, а самого его несли в паланкине. Паланкин представлял собой короб с резным сиденьем, укрепленный на двух длинных шестах из лучшего дерева, украшенных золотом и серебром (см. рис. 19). Такие носилки были чрезвычайно роскошны, сооружались они таким образом, чтобы в них сидел либо один человек, либо двое друг напротив друга, в окружении подушек. В некоторых были прикрывающие руки покрывала, расшитые золотом, серебром и драгоценными камнями: среди изображенных на них символов встречались Солнце, Луна или змеи, оплетающие жезл. Над носилками возвышались две арки, украшенные золотом и усыпанные драгоценными камнями, которые поддерживали крытый перьями полог, или же с них свисали длинные занавеси, прикрывая сидящего внутри. Император обычно путешествовал с опущенными занавесями, а поскольку в них были отверстия для проветривания, также обеспечивающие обзор дороги, покров поднимался только для того, чтоб выйти и войти. Впереди бежали скороходы, возвещая о его приближении, и, если Сапа Инка в пути поднимал занавесь, те, кто выстраивался вдоль императорской дороги и смотрел на его проезд, должны были кричать, выказывая ликование: «О величайший и могущественный Владыка, Сын Солнца, лишь ты один наш Повелитель, и весь мир внимает тебе».

    Паланкин несли на своих плечах мужчины из провинции Рукана. Людей для этой службы тщательно отбирали и тренировали с двадцати лет, и выбирали их за выносливость и плавную походку, с которой они не сбивались на пересеченной местности. Инку несли до 20 носильщиков, так что, если бы один оступился, это вряд ли можно было почувствовать. Однако подобные оплошности строго карались. Сменные носильщики шли в свите Инки.

    Инка Пачакути, став императором, стал и первым инкским правителем, который совершил обход подвластных ему земель. Ради этого случая он распорядился построить вдоль главных дорог пристанища, расставленные с промежутками с таким расчетом, чтобы обеспечить легкий дневной переход – то есть примерно через каждые 20 километров. Он путешествовал с великой пышностью, со своей койей и другими женами в носилках-гамаках. Процессия была отягощена обилием драгоценностей и других богатств. Охрана императора и лучники, окружавшие его, шли пешком; позади процессии следовало такое же количество копейщиков со своими командирами; а впереди окружения шли чистильщики дороги, и убирали с пути все препятствия, и выдергивали малейшую травинку. Кроме того, с собой брали советников и множество придворных – каждый император желал путешествовать еще более помпезно, чем до него путешествовал его отец, а вдобавок улучшать и расширять дороги. Уайна Капак во время одного из странствий по империи приказал 50-тысячному войску сопровождать себя. Припасы для императора и его свиты доставлялись из хранилищ, расположенных вдоль пути, и люди тащили груз из одного города до другого, где его перенимали новые носильщики.

    Когда правитель отсутствовал в Куско, он перепоручал управление дяде, брату или другому близкому родичу. Подобным же образом, когда он не имел возможности сопровождать армию, чтобы продолжить свои завоевания, он избирал близкого родственника, чтобы тот возглавил ее в качестве главнокомандующего. Занимать это положение было опасно для любого, кроме, может быть, наследника, поскольку малейшее проявление некомпетентности (а то и чересчур большая удачливость) могло вызвать гнев императора и привести в результате к немедленной казни провинившегося, как это было в случае с Капаком Юпанки (см. главу 1).

    Большинство инкских правителей, похоже, доживали до весьма преклонных лет. Когда император умирал, это, естественно, вызывало всеобщее горе, и на его семье лежала ответственность за детальное соблюдение подробностей тщательно разработанного церемониала. В момент его смерти говорилось, что отец Инки, Солнце, призвал его к себе. Затем следовал продолжительный период оплакивания и жертвоприношений, в течение которого били в закутанные барабаны. Старейшины-амауты обсуждали его жизнеописание и посылали за кипукамайоками, чтобы сочинить тексты, которые затем будут петься повсюду в его честь. Период траура продолжался в течение года и был поделен на три основных этапа. Сообщают, что по смерти Уайны Капака рыдания и вопли «вознеслись до небес, так что птицы падали на землю».

    После смерти Инки его внутренности вынимались, помещались в особый резервуар, а затем их хоронили в Тампу (близ Ольянтайтамбо). Затем тело особым способом бальзамировалось, что, вероятно, включало высушивание с использованием трав. Хронисты сообщают, что тела мертвых правителей выглядели удивительно похожими на живые благодаря применению некоего битумного вещества после того, как тела высыхали на холодном сухом воздухе гор сьерры. Глаза мумий были аккуратно заменены долговечными и также жизнеподобными копиями, сделанными из инкрустированных раковин.

    Гарсиласо вспоминает, как коснулся одного из пальцев Инки Уайны Капака, «который походил на палец деревянной статуи, настолько он был твердый и окоченевший». После того как тело было набальзамировано, оно помещалось позади изображения Солнца в храме в Куско, и ему приносились многочисленные жертвы.

    Хотя отдельные любимые жены и наиболее полезные слуги должны были, как предполагалось, добровольно сопровождать покойного инкского правителя в мир иной, чтобы служить ему там, эти жертвы не всегда были столь добровольными, как пытаются убедить нас свидетельства; во время траурных церемоний их напаивали допьяна и затем душили. Наибольшее зафиксированное число жертв в честь такого события – 5 тысяч человек, убитых, чтобы сопровождать Инку Уайну Капака. Однако весьма вероятно, что эта цифра была непомерно преувеличена, и даже сомнительно, существовал ли подобный обычай при этом Инке.

    В течение года после смерти правителя инков по всей империи профессиональными плакальщиками обоих полов пелись особые песни и специально сочиненные повествования, и новый Сапа Инка организовывал паломничество в честь своего отца. Из отдельных одеяний Инки изготавливались знамена и относились в места, где он часто бывал при жизни. Множество женщин по всей империи срезали свои волосы, повязывали головы пеньковыми веревками. В конце года проводилась заключительная церемония под названием кульу уакани, когда каждый умывался с помощью черного мыла (сделанного из сажи и золы), и тем самым все страдания прекращались.

    Тела покойных инкских правителей хранились в тех дворцах, в которых они обитали при жизни. Здесь, окруженные всеми своими сокровищами и домашним имуществом, они находились под постоянным присмотром, им прислуживали – как будто при жизни – их потомки, которые также выносили тела на публичные церемонии (см. рис. 20). В таких случаях мумии восседали в своих паланкинах на специальных сиденьях, одетые в лучшее убранство, увешанные украшениями и сплошь покрытые золотом. После смерти Инка превращался в идола, которому поклонялись и к которому обращались за советом, как к оракулу. Его власть, таким образом, продолжала сохраняться в его роду, и его потомки обязаны были истолковывать его ответы, когда в том возникала нужда.


    Рис. 20. Во время торжественных мероприятий мумии покойных правителей выносили на обозрение народа


    Койю тоже хоронили с пышностью и великой роскошью, а в некоторых случаях их тоже сохраняли в виде мумий, имеющих вид живых. Некоторые исследователи пришли к выводу, что обилие расточительных трат, которых требовала поддержка все возрастающего числа мумий усопших Инков в надлежащем состоянии, а также продолжающаяся практика жертвоприношений в их честь, стали движущей силой политической конфронтации в 1528 г. (см. главу 10).

    Койя

    В качестве первой леди империи койя была ничуть не менее значительной особой. Как супруга императора и его родная сестра, она была окружена величайшим уважением и почиталась за свои женские добродетели. Качествами, которые должны были вызывать в ней наибольшее восхищение, считались благоразумие, чуткость и степенное поведение, что могло оказаться довольно стеснительным. Однако в реальной жизни каждая койя, похоже, обладала весьма разнообразными чертами характера, и некоторые из них были эксцентричными донельзя: Пома описывает одну койю – пятую, по имени Чинбо Мама, – которая валялась на земле в эпилептическом припадке. Он изображает, как одиннадцатая койя, Райя Окльо (жена Уайны Капака), занималась своим туалетом (см. рис. 7).

    В качестве императрицы койя обязана была играть роль, дополняющую роль императора, и ее интересы лежали в области религии, молений, увеселений и садоводства – тогда как правитель занимался тем, что касалось управления делами, войн и других мужских занятий. В хрониках койя изображается довольно идеализированно, часто как абсолютное дополнение к Сапа Инке – так что даже некоторые его деяния приписываются ей. Особенно странно выглядит, когда о законодательной деятельности в мирное время говорится, что ее вдохновляет койя (хроника Муруа), поскольку она представляет императора в Куско, когда он занят новыми завоеваниями. Разумеется, на религиозных и других торжественных церемониях она играла активную роль, дополняющую роль Сапа Инки. Ей был посвящен культ Луны в святилищах по всей империи, сопутствующих святилищам Солнца и размещенных рядом с ними. В некоторых отдельных случаях ей также посвящался храм. Инка Топа приказал построить храм в честь своей сестры-жены Мама Окльо, а Уайна Капак пристроил к обиталищу этой мумии внушительный алтарь.

    В числе своих постоянных обязанностей на публичных церемониях койя играла ключевую роль в сельскохозяйственных празднествах и ритуалах. В связи с этой ее ролью ее сад высоко превозносился за многочисленные и разнообразные растения, цветы, диких и прирученных животных. Ее личность совершенно явно совпадала с представлением инков об идеальной женщине: целомудренная покровительница плодородия, божественная и все же земная.

    Койя располагала отдельным дворцом или покоями в Куско, где над входом был нарисован ее герб – Радуга. Она жила в окружении незамужних принцесс, ньюста, которые были ее придворными дамами. Койя ела в одиночестве, и прислуживали ей ньюста и слуги. Она купалась дважды в день и раздаривала свою одежду ньюста. Ее развлекали придворные шуты и фокусники (жонглеры, которые умели жонглировать даже ногами). Когда она выходила из дому, то шествовала под балдахином из разноцветных перьев с серебряными колокольчиками. Ее сопровождали две ньюста, по одной с каждой стороны, а впереди попарно двигались слуги, раскладывая на земле ткани, чтобы она могла ступить.

    Наследник

    Наследника императора заботливо воспитывали и готовили к его будущей роли амауты, от которых он получал навыки в расшифровке кипу, знания по истории и литературе, а также учился разбираться в таких предметах, как элементарная геометрия, основные математические задачи, инженерное искусство и искусство управления. В его курс обучения также входила подготовка к сражениям, военная стратегия и физическая тренировка. Как от атлета от него ожидалось, что он превзойдет сыновей знатных дворян и кураков в игровых состязаниях на церемонии посвящения в мужчины. По прохождении этих испытаний на зрелость от него ожидалось, что он примет активное участие в военных походах.

    При выборе подходящего наследника Инки должны были рассматривать в качестве кандидата не просто законного сына, но такого, кто был бы умен и имел способности к управлению государством; не менее важно было, чтобы этот человек продолжал расширять империю и укреплять престиж инков. Инка Пачакути изменил свой выбор и обратился вместо Инки Амару Топа к Инке Топа Юпанки, поскольку рассудил, что первый не удовлетворит стремление народа к военным завоеваниям – он был чересчур миролюбив.

    Как только принц удостаивался звания наследника, он уже мог выбирать себе младших жен (наложниц) без всякой специальной церемонии. Его отец мог дать ему первую жену в качестве дара, и в таком случае было вероятно, что ее выбирали за красоту из дочерей недавно завоеванных кураков. Позже он уже по всем правилам женился на своей главной жене, своей сестре, но только по принятии титула Инки.

    Наследник готовился к коронации, удаляясь в уединение, где он постился, питался одним маисом и воздерживался от женщин. Церемония коронции начиналась с того, что наследника, названного императором, представляли императорскому семейству и инкской аристократии для получения их одобрения, а затем его представляли Солнцу. В церемонии, проходящей в храме Солнца – Кориканча, – новый Сапа Инка вступал в свои права, возлагая на лоб борла и получая другие символы своего положения – сунтурпаукар (султан) с тремя перьями священной птицы corequenque), чампи (булаву) и знамя, на котором была изображена радуга и две змеи. После церемонии в храме Солнца начинались грандиозные пиршества и жертвоприношения. Новый правитель инков восседал на троне – усну – на главной площади, где собирались вся аристократия и все кураки, сумевшие попасть в Куско. Все по очереди приносили ему присягу, и каждый преподносил белое перо, в свою очередь выражая ему свою верноподданность.

    Однако коронация каждого из инкских правителей имперского периода происходила при различных обстоятельствах. Инка Пачакути Юпанки, захвативший власть, чтобы спасти Куско от нападения чанка, и, очевидно, против воли своего отца, короновал сам себя, когда его отец жил в изгнании. Пачакути чрезвычайно заботился о том, чтобы избежать разделения политической сцены между преемниками после его смерти. Он созвал в Куско императорское семейство и объявил своим наследником Инку Топа Юпанки. То, что описывает Сармьенто, должно было служить идеализированной схемой воспитания наследника, согласно инкским традициям, хотя она не обязательно соблюдалась в точности. После того как Инка Топа затратил много лет на получение всестороннего образования и обучение у наставников в Доме Солнца, он был представлен императорскому семейству в качестве наследника, и его формальное введение в статус описывается следующим образом: «Он [Инка Пачакути] назвал [имя] своего сына Инки Тупака и приказал ему выйти из дома… Он был теперь представлен народу, и Инка тут же приказал, чтоб в руку изваяния Солнца вложили золотую бахрому вместе с головным убором, называемым пильяка-льяута. После того как Инка Тупак почтительно склонился пред своим отцом, Инка и прочие встали и подошли пред образ Солнца, где принесли жертвы и преподнесли этому своему божеству капа коча. Затем они выдвинули вперед нового Инку Тупака Юпанки, умоляя Солнце защищать и оберегать его, и сделать его таким, чтобы все видели, что он дитя Солнца и отец своего народа. Сделав это, старейшие и главные орехоны [Инки] подвели Инку Тупака к Солнцу, и священники взяли бахрому из рук идола, которого они зовут маскапайча, и возложили ее на голову Инки Тупака Юпанки, чтоб она покоилась на его лбу. Он был провозглашен как Инка Капак, и воссел перед Солнцем на золотом сиденье, именуемом духо, отделанном изумрудами и другими драгоценными каменьями. Когда он сидел там, они облекли его в капак хонго [или в «тунику» унку], вложили в его руку сунтур паукар, дали ему символы Инки, и священники подняли его на своих плечах. Когда эти церемонии были завершены, Инка Пачакути Юпанки повелел, чтобы его сын Инка Тупак остался бы запертым в Доме Солнца, соблюдая пост, который, по обычаю, нужно выдержать перед посвящением в рыцарство [уарачико]».

    После посвящения на церемонии уарачико Инка Пачакути представил Топа Инку его сестре, Мама Окльо. Позже, когда Пачакути умер, Инки вновь облачили Топа Инку в бахрому и дали ему другой знак верховной власти, затем в их сопровождении он вышел на главную площадь, где воссел в величии на троне усну. Только тогда, согласно Сармьенто, Топа Инка оповестил народ о смерти отца. Другие отчеты, касающиеся коронации Уайны Капака и Инки Уаскара, просто сообщают, что церемония коронации имела место после смерти и в начале периода траура по почившему правителю. На практике это, однако, осуществлялось не в точном соответствии с предписаниями, поскольку бездействие могло оставлять лазейки для интриг, как произошло в случае Инки Уайны Капака, чье формальное введение в должность не было завершено: пока он находился под охраной на время своего поста во дворце Киспиканча за пределами Куско, его братья соперничали друг с другом за трон. Он же скончался скоропостижно, оставив преемников в растерянности (см. главу 10).