ЕСЛИ БЫ ДИРЕКТОРОМ БЫЛ Я

Я попробую представить себя в роли если не министра образования, то, скажем, директора городского департамента (или хотя бы директора школы).


Заступая на этот пост, я задумываюсь - какой должна быть моя образовательная политика. Налогоплательщики мне платят деньги за то, чтобы их дети росли их детьми и внуками (а не копиями заграничных дяденек). Система образования существует для того, чтобы история моей страны продолжалась в будущем исходя из ее собственных традиций. Я (как предполагаемый директор департамента) сам совершенно равнодушен к религиозным проблемам. Но я вижу, что без знания основы религии многое останется непонятым в человеческой культуре и много остается пустоты в детских душах. Я не собираюсь вводить Закон Божий и не собираюсь государственные школы превращать в церковные. Но, вероятно, каким-то образом сотрудничать с религиями я должен.


Итак, я принял решение о сотрудничестве. Но с кем? В России действуют сотни религиозных организаций. Какую мне выбрать в партнеры? Их религиозные разногласия меня не интересуют. Но вот неравенство культурного багажа конфессий совершенно очевидно.


В действительности лишь две конфессии создали великие культурные традиции - и глубоко народные, и в то же время мировые, вошедшие и в быт народов, и в величайшие произведения искусства. Это - католичество и Православие. Завязать сотрудничество с религиями Востока? - Но при чем они здесь? Россия - европейская страна, и ее будущее связано с интеграцией в Европу. А сказки насчет "евразийства" оставьте для журналистов. Если захотите меня переубедить - приведите мне хоть одну идею, вдохновлявшую русскую культуру, которая пришла бы к нам не из средиземноморской культуры (а Средиземноморье - это несомненный запад Евразии). Средиземноморская культура дала миру ислам (да, в России его надо знать и изучать, но это особый разговор) и христианство. Ее историю, а не судьбы конфуцианства, в первую очередь должен знать российский школьник, если он не хочет заблудиться в отечественной культуре.


Протестантизм? Да, немецкие лютеране с уважением относятся к культуре, связанной с русским христианством (то есть с Православием). Так они и не посылают своих миссионеров в Россию. А протестантские проповедники, тысячами приезжающие к нам из Америки, по отношению к русской христианской традиции занимают однозначно нигилистическую позицию.


Чем русское христианство обогатило мировую культуру? - Иконой, монастырским пением, русскими храмами, феноменом оптинских старцев, Достоевским... А что из этого готовы оценить протестанты? Для них важна лишь Библия, существовавшая за тысячу лет до России... И если протестанты хотят сузить горизонт христианской жизни лишь до библейских книг - значит, вся позднейшая тысячелетняя культура России (как, впрочем, и почти вся культура Европы) выносится ими за скобки... Икона для них идол. Монастырь, святые, старцы - это все языческие рецидивы, заслоняющие единственность и уникальность Иисуса. Достоевский, как и все русские люди после князя Владимира, вообще христианином считаться не может, потому что не был крещен (крещение в детстве у протестантов не считается)...


Богословские споры православных и протестантов меня, как директора светской школы, не волнуют. Но с точки зрения культурной насыщенности программ - зачем же мне отдавать детей людям, которые научат их хаять родную культуру? "Мы, русские, - пишет современный проповедник баптизма П.И.Рогозин в своей столь же невежественной, сколь и агрессивной книге, - принявшие христианство спустя девять веков после его основания, унаследовали его от Греции уже тогда, когда христианство было сильно засорено, испытало на себе влияние различных государственных систем и пропиталось Византийским язычеством. Приняв христианство не из первоисточника, а как бы из вторых рук, мы приобщились ко всем его "готовым" вековым наслоениям и заблуждениям"[1].


Директор школы должен все же представлять себе, что открывая дверь в класс перед протестантом, он доверяет детей человеку, который гарантированно научит их не любить Православие, историю и культуру России. А вот научит ли он их любви к людям и ко Христу - гарантировать никто не может.


Во всяком случае, я сомневаюсь в успешности методики, предлагаемой баптистским "Методическим вестником для учителей воскресных школ": «Когда дети играют с кубиками, воодушевляйте их, и скажите так: "Молодец, Петя! Ты хороший помощник. Библия говорит, что у Христа были хорошие помощники". Когда дети помогают друг другу, поощряйте их. Откройте Библию и скажите: "Петя и Андрюша складывают кубики вместе. Библия говорит, что мы работаем вместе"»[2]


Для более старшего возраста в сокровищнице баптистской педагогики припасена такая поэзия:


"Мы, проснувшись утром ранним,

На колени наши встанем,

Перед школой на дорогу

Вознесем молитву к Богу,

Чтобы Он нас вдохновлял

И во всем благословлял,

Чтобы лучше нам учиться -

Будем мы Ему молиться.

Люди все тогда повсюду

Удивляться будут чуду.

Станем мы примерными,

Добрыми и верными.

В школе нас попросят дети

Рассказать им о секрете.

Мы расскажем всем вокруг,

Что Иисус наш лучший Друг!"[3]


Такой вот "спиричуэлс". Надо ли портить подобной "поэзией" эстетический вкус детей?


И сколько бы ветвей в христианстве ни выделяли богословы, с точки зрения культуры их собственно две: Православие и католичество. С которой из них сотрудничать? При всем моем уважении к Микеланджело и Данте приходится констатировать: в обычном российском городе для моих школ я не найду достаточно образованных и корректных представителей Католической церкви. Значит надо попробовать сотрудничать с православными...


Закон не обязывает меня сотрудничать со всеми сразу. Нередко сектантские проповедники просто шантажируют директоров школ: "Вы обязаны нам дать возможность для проповеди". Ничего подобного - ни один директор школы ни одной из конфессий ничем не обязан. Закон лишь разрешает сотрудничать и указывает некоторые пределы такого сотрудничества.


Итак, основываясь на позволении закона, я (как все тот же гипотетический руководитель образовательного учреждения) выбираю себе партнера. Я хотел бы, чтобы дети знали все языки. Но, увы, время обучения да и силы детей ограничены. Поэтому в каждой конкретной школе преподается лишь один иностранный язык. Я хотел бы, чтобы дети одинаково хорошо и глубоко знали историю всех народов, что невозможно, поскольку история России в школах преподается полнее, чем история Англии (это не означает, что история России чем-то глубже или назидательнее - просто школа-то русская...) Я хотел бы, чтобы дети знали всю мировую классику. Но в реальности русскоязычную литературу школьники изучают несравненно подробнее, чем не менее великую литературу Германии.


Я хотел бы, чтобы дети знали все религии мира. Но в тоже время я понимаю, что если они не узнают о мифах племени мумбу-юмбу, - это останется всего лишь частичным пробелом в их образовании и не помешает им стать обладателями культурного наследия своей страны, т.е. России. А вот если они не будут ничего знать о Православии - слишком уж досадно будет, что и это поколение с видом иностранцев будет ходить по древним монастырям... Итак, я буду сотрудничать с Православием. Первые опыты контакта с церковными людьми показали мне как руководителю департамента, что не каждый из них Златоуст. И даже самые умные и образованные из них зачастую не владеют, к сожалению, педагогической школьной методикой. Священник, прекрасно говорящий проповеди, может растеряться в классе. Богослов, покоряющий глубиной и логикой своей мысли семинаристов, не может перестроиться для общения со светски воспитанными детьми. То есть просто так взять из церковной среды некий готовый культурно-методический материал и перенести его в школу - невозможно. Мир культуры до сих пор у нас поделен на две части: носители церковной традиции знают многое из того, что светским людям неведомо. Зато светские специалисты, владеющие добротной методикой преподавания, понимают, как лучше донести то или иное знание, чувство до учителей, а затем и до детей.


Что ж - давайте создадим совместный методический центр. Люди Церкви принесут свои познания в области истории Церкви, богословия. Библии, даже просто русской культуры (многое в которой они видят глубже, чем светские педагоги), а учителя дадут свой методический опыт. Бог даст, через несколько лет будут созданы новые учебные программы, методички, учебники, хрестоматии.


Пока же в школах вводится курс истории религии. Школы вводят его сами, на свой страх и риск. А риск действительно большой - так как подготовленных специалистов вообще нет. В лучшем случае это оказывается пересказом когда-то слышанного курса "научного атеизма". В худшем - слегка замаскированным пересказом доктрины секты, недавно полюбившейся учительнице. Значит, первое необходимое условие - лицензирование преподавателей. Поскольку бывшим преподавателям научного атеизма вряд ли можно вновь доверять оценку историко-религиозных знаний, лучше создать комиссию из представителей конфессий, традиционных для данного края, которые оценили бы корректность представлений соискательницы о каждой из этих конфессий, где она получила историко-религиозное или богословское образование? Или она лишь стряхнула пыль со своих институтских записей лекций по научному атеизму? Или просто начала репродуцировать догматику недавно приглянувшейся ей секты?


Оценке должны подлежать не только имеющиеся в наличии знания предполагаемой учительницы "истории религии", но и сама программа, по которой она будет работать с детьми. Слишком часто сегодня под видом "истории религии" (или "народоведения") преподносится обычный оккультизм.


В качестве примера могу привести курс лекций "Из истории религиозных верований", предложенный в московский образовательный центр "Планетариум" преподавателями Ф.С.Капицей и Т.М.Колядич. Их проспект заявляет, что школам будут предложены "десять лекций, отражающих основные этапы развития религиозных верований человеческого общества". Однако именно историко-эволюционный подход и не проглядывается в плане лекций. Восьмая лекция посвящена "мировым религиям" (буддизм, христианство, ислам). А вслед за этими наиболее развитыми формами религии идут "ведовство, магия и оккультизм" (девятая лекция) и, уж нечто совсем непонятное, "современные формы религии".


Судя по тому, что авторы ставят магию и оккультизм выше буддизма и христианства, под "современными формами религии" они подразумевают какие-нибудь формы оккультной теософии (Блаватская, Штейнер, Рерих, возможно, и другие секты типа "федоровцев" или "порфирьевцев"). Авторы называют свой подход "внебогословским". Однако это вряд ли комплимент. "Внебогословский подход" к изучению религии столь же оригинален, как немузыкальный подход к исследованию музыки. Очевидно, авторы собираются говорить об истории религий даже не с позиций атеистического религиоведения. Их позиция несомненно тенденциозна. Из 10 лекций 9 посвящены различным формам магии и язычества и лишь одна - мировым религиям. Примечательно, что слово "Православие" отсутствует как таковое в программе лекций по истории религии, предлагаемой для детей такой страны как Россия, вся культура которой связана не с шаманизмом, а именно с Православием.


В ряде этнографических курсов под видом знакомства с христианскими преданиями опять же предлагают элементарный магизм. О Прощеном воскресеньи говорится как о "заклинании весны", а о Крещении - как о времени гаданий. Православная Церковь всегда негативно относилась к совмещению языческой практики с евангельской верой у своих прихожан. Сегодня же это болезненное "двоеверие" слишком часто подается именно как норма русской религиозной жизни. И в прежние времена бабушка рассказывала внуку о народных приметах, тогда как в храме он все же слышал и само Евангелие. Сегодняшние дети Евангелия уже не слышат, а потому и совсем уж не смогут отличить, где истинное христианство, а где - подделка под него. Чтобы свобода религиозного выбора детей была сохранена - надо называть все вещи своими именами. Христианство надо называть христианством, язычество - язычеством.


И, как директор, я постараюсь оградить детей от суррогатов - то есть от таких представлений о религии, которые подменяют действительное изучение ее истории подспудной интеграцией детей в лоно какой-либо оккультной секты. В частности, я постараюсь не допустить, чтобы в моей школе (или школах) преподавали доктрины Муна или Штейнера.


Но если все же в мою школу придет человек и предложит квалифицированно и интересно рассказать о Православии?


Во-первых, я от него потребую рекомендации от органов церковного управления. Случаев, когда под видом православных приходили шарлатаны, уже более чем достаточно. (В переходах московского метро стоят десятки ряженых, выдающих себя за монахов, якобы посланных на сбор пожертвований для своих монастырей.) Значит, у потенциального преподавателя я ожидаю увидеть два документа: диплом о его богословских знаниях и рекомендацию от епископа или отдела религиозного образования епархии.


После этого нового преподавателя надо представить педагогическому коллективу школы и записать официальное решение педсовета о введении такого-то предмета в таких-то классах на таких-то началах. Далее необходимо на родительском собрании известить о нашем желании родителей.


Пока суд да дело, мой завуч (бывший секретарь парткома, а ныне активистка "ДемРоссии") начинает мне объяснять, что школа у нас многонациональная, что конфессий в России сотни, а потому я не имею никакого права разрешить детям общаться с православным проповедником. Кстати, когда на прошлой неделе к нам прорывались протестанты, она почему-то молчала насчет "многонациональности"...


Что мне ответить? Придется терпеливо разъяснять, что демократия действительно предполагает уважение к правам меньшинств, но она не требует, чтобы меньшинство подчиняло своим интересам большинство. Наличие в классе одного или двух татарских ребятишек не должно лишать двадцать русских детей права на знание своей духовной традиции.


Навязывать изучение веры не надо. Разумно, если школа на родительском собрании предложит родителям определить, в какой традиции они хотели бы воспитывать своего ребенка. Затем от родителей были бы собраны соответствующие заявления - и на их основании составлены национальные или вероучительные группы. Многонациональность российских школ создает лишь кажущуюся сложность. Да, если в школе лишь два процента учащихся желают изучать некую религию - школа вряд ли сможет и должна им помочь. Но если тридцать процентов или восемьдесят хотят видеть в школе православного священника - демократично ли запретить эти встречи? Разумно было бы установить некую процентную планку (как на парламентских выборах: партия, набравшая менее, скажем, пяти процентов голосов, теряет свое представительство в парламенте). Если есть десять процентов желающих изучать ту или иную религию - школа должна помочь в формировании соответствующей группы.


Итак, педсовет прошел, родительское собрание прошло, собралась группа ребят, желающая помимо основной программы изучать еще и основы Православия. Занятия начались, и через месяц стало ясно, что слово "факультатив" понимается нами слишком по разному. Ученики (и завуч) думают, что "факультатив" - это когда на каждое занятие ходят или нет по желанию. Но эта форма работы пришла из университета, где под словом "факультатив" подразумевается нечто совсем иное. Факультатив - это спецкурс, который студент выбирает по своей воле. Он может выбрать курс того или иного профессора. Но, выбрав определенный курс, он должен ходить на занятия и сдавать зачет. Факультатив - это не разгильдяйство: сегодня пошел, а завтра нет. Факультатив - это выбор определенной сферы работы. Записавшись именно на этот курс, студент должен в сессию сдать по нему зачет.


Значит, если мы ввели факультативные занятия в школе, мы предложили старшеклассникам выбор области их дополнительной работы. Дети есть дети. Не каждый урок будет им интересен. И вряд ли в достаточном количестве можно найти преподавателей, у которых каждый урок был бы захватывающим. Более того - вероятно, нет ни одного преподавателя, у которого каждый урок был бы равно увлекателен. И в истории религии, и в православном богословии есть, скажем так, не-увлекательные сюжеты. Но если их опустить - не будет понятен дальнейший материал, да и знания ученика останутся ущербными. Значит, факультативные занятия в школе тоже должны иметь собственную организационную форму и определенную дисциплину.


По окончании семестра (или четверти) школьник, которому стало неинтересно, должен иметь возможность перейти на другой факультатив (может быть, чисто светский) - но это должен быть именно переход с одной работы на другую, а не уход от учебы. Предложить же в течение семестра школьникам выбор между уроком (факультативом) и ничегонеделанием - значит спровоцировать их на вполне определенный выбор. Или же придется превратить эти уроки в развлекалочки-посиделочки (что нередко и делают представители сект, которым важно не столько дать ребятам знания, сколько просто привлечь их к себе).


Мне (уже не как "директору", а как священнослужителю) обязательность уроков скорее мешает. Мне вполне достаточно трех-четырех действительно заинтересованных лиц. Но мне (как гипотетическому директору) важно, чтобы уроки имели образовательное действие. Практика же показывает, что при сотрудничестве школы и священника получается довольно неожиданный для школы эффект. "У нас дети совсем распоясались, так Вы им расскажите что-нибудь, чтобы они меньше шалили", - так обычно звучит формулировка приглашения священника в школу. Но дело в том, что "шальные" дети на необязательный урок не останутся или сбегут с него после двух-трех раз (независимо от талантливости преподавателя). В классе останутся только наиболее толковые ребята, способные думать и переживать. И в результате получается, что те, о ком более всего беспокоились учителя, от уроков Закона Божия не получат ничего. Как преподаватель - я рад и тем немногим, что остаются в классе. Я вдвойне рад тому, что при мне - лучшие. Мне с ними и легче, и интереснее. Но руководство школы должно понимать, что, приглашая ко мне учеников на основании полной добровольности, оно отдает мне своих именно лучших учеников, а отнюдь не "социально опасных".


И тогда лучше всего было бы после второго занятия объявить ребятам: "Теперь вы знаете, о чем и как будет идти речь. Вот листок - кто желает, пусть запишется на этот факультативный курс. Он продлится столько-то времени, в аттестат мы его занесем под таким-то названием. Когда в конце года будем составлять вам характеристику, учтем вашу работу на этом факультативе при обсуждении того пункта характеристики, в котором говорится о ваших способностях к самостоятельной работе. Для тех, кто сейчас запишется, занятия будут обязательными до ближайших каникул".


Это - в случае, если пройдет православный проповедник. А если все же появится кто-то очень обаятельный, состоятельный, неправославный, но по настоятельной просьбе из департамента образования?


Что ж, формальные процедуры тем более необходимы: и подтверждение его полномочий от той конфессии, которую он представляет, и предоставление им педсовету учебного плана своего курса. Особо важно объявить и педагогам, и родителям, и детям, от лица какой именно конфессии будет говорить проповедник. Он-то себя предпочитает называть просто "христианином". Но нужно более ясное доктринальное представление: кто ты - баптист, мормон, пятидесятник, адвентист, иеговист? Чтобы не получилось такой ситуации: родители убеждены, что дети получают знания о Православии и от православного христианина, тогда как на самом деле на уроках им потихонечку прививается ненависть к Православию (язычники де, идолопоклонники).


В Женеве я видел уличные плакаты, приглашающие на встречу с оккультистами, и внизу была обязательная приписка: "Женевский университет не имеет никакого отношения к этому мероприятию". Нечто вроде нашего: "Минздрав предупреждает: курение опасно для вашего здоровья". Так вот и при представлении неправославных проповедников российской публике было бы очень полезно (и вполне законно) предупреждать об их чуждости Православию: "Мы, дорогие родители, пригласили в школу г-на Пака, так имейте в виду, что он протестант, то есть совсем даже не православный. Так что если вы согласны, чтобы ваши дети стали членами Корейской протестантской церкви, а не Русской Православной - пожалуйста. Администрация школы не против его работы - он нам обещал дать деньги на ремонт актового зала".


Что ж, если по законам рыночной экономики российская школа не может жить, не приторговывая душами своих детей, - то делать это надо, по крайней мере, открыто.


И еще, при этом желательно соблюдать законы, сколь бы несовершенными они не были в сегодняшней России. А эти законы не разрешают в школе проводить культовые мероприятия. То есть школа может сотрудничать с религиозными организациями - но исключительно на предмет общеобразовательных интересов. Богословские лекции в школе могут проходить. Богослужения - нет. К сожалению, многие директора считают, что богослужение - это только когда в рясе, с иконами и с кадилом. А если молитва поется в пиджаке и под гитару - так это вовсе и не культовое действо. Как православный я вообще-то согласен, что таинств и истинного богослужения у сект нет. Но с точки зрения закона - это все равно молитвенное собрание. И потому директора школ, разрешающие протестантам - пусть даже в выходные дни, пусть даже в отсутствие школьников - устраивать молитвенные собрания в школе, все же нарушают закон.


Теперь понятно, как действовать, если учительница принесет и положит на мой директорский стол книжку с вполне невинным названием "Учитель и общество", изданную в 1995 г. Центральным окружным управлением Московского Департамента образования. В статье составителя этого сборника, методиста А.И.Леонтьевой, можно прочитать: "Что такое духовность? Главный аспект - чувствование человеком иной, духовной реальности... бесчисленные острова материи погружены в континуум духа. И вырастают из того континуума. И черпают из него информацию, превращая ее в энергию - основу своего существования" (С. 26). Целью же "уроков духовности" оказывается "проникновение сакральных эманаций извне" (С. 28), для чего "необходимо регулярно вводить ребенка в потоки космической праны" (С. 32).


Понятно - перед нами призыв к религиозной работе, а, значит, книга есть не что иное, как религиозная проповедь. По терминологии несложно догадаться, что религия, проповедуемая методистом на деньги департамента образования Москвы, не является христианской (в сборнике больше всего ссылок на Рерихов). Что ж - выше уже шла речь о том, как следует решать вопрос о введении уроков религиозного образования в школе... Программа-рекомендация- педсовет-родительское собрание... И честное извещение на всех этапах: на этом уроке мы преподаем именно религию и именно в такой ее разновидности.


Понятно также будет, и как реагировать на изданную в 1994 году книгу В.М.Голубчик и Н.М.Тверской "Человек и смерть. Поиски смысла (Этические аспекты явления). Книга для учителя". На 124 странице там есть замечательное задание: "Вопрос учащимся: Как вы думаете, что сильнее может повлиять на поведение человека, страх наказания свыше ("средство" христианской церкви) или осознание действия Закона Кармы ("средство" восточных религиозных учений и теософии)? Ответьте, пожалуйста, каждый за себя (как вариант ответ может стать темой письменной работы). Проанализируйте с точки зрения теории перевоплощения и кармы церковное "отпущение грехов" священником. В чем отличие? С чем вы согласны? Если нет, то почему? Сравните свою позицию с позицией Елены Рерих, писавшей в 1935 г., что "вырождавшаяся церковь на протяжении веков внедряла в сознание своей паствы животное чувство безответственности. С детских лет человек знает, что он может совершить самые большие злодеяния, но если духовник отпустит ему на исповеди грехи его, то он освобождается от бремени их и может начинать снова, до следующего покаяния и столь же успешного освобождения от бремени". Согласны вы с этим высказыванием? Обоснуйте свой ответ с этической точки зрения".


Также вполне ясная религиозная проповедь. Ясно, что также отнюдь не христианская. Ясно, что с точки зрения истории религии дети при столь предвзятом подходе авторов учебника не получат сколь-нибудь аутентичных знаний о христианстве.


В общем, если бы директором был я, то не стал бы в сотый раз экспериментировать с какой-то новой сектой, несущей "новое мировоззрение" и "новые методики", а постарался бы наладить реальное сотрудничество с теми конфессиями, которые внесли наибольший вклад в культуру России, храмы которых украшают соседние, а не заморские улицы, и последователи которых чаще всего посылают своих детей в мою школу. В нашу общую школу.


Примечания:



1

Рогозин П. И. Откуда все это появилось? Ростов-на-Дону, 1993. С. 64.




2

Методический вестник для учителей воскресных школ. Приложение к альманаху "Богомыслие". Издание Одесской библейской школы. [Союз ЕХБ]. Вып. 4. Одесса, 1991. С. 42.



3

Андрей Лукашин. Краткие размышления на 11 главу книги Иова. Стихотворения. М., 1992.