• 1. Германия в эпоху канцлерства Бисмарка (1871-1890 гг.)
  • Проблема формирования национального государства
  • Социально-экономическое развитие
  • Внутриполитическое развитие
  • Внешняя политика
  • 2. Кайзеровская империя Вильгельма II в 1890-1914 гг.
  • Парламентский конфликт 1890 г. и отставка Бисмарка
  • Экономическое развитие
  • Рабочее и социал-демократическое движение
  • Канцлерство Л. фон Каприви
  • Германия в годы канцлерства X. фон Гогенлоэ
  • Канцлерство Б. фон Бюлова
  • Германия в период канцлерства Т. фон Бетман-Гольвега
  • Подготовка Германии к войне
  • Переход к «мировой политике»
  • 3. Культура и духовная жизнь
  • Развитие образования и науки
  • Архитектура
  • Живопись
  • Музыка и театр
  • Литература
  • ГЛАВА I

    НАЦИОНАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВО И ИМПЕРИАЛИЗМ (1871-1914)

    1. Германия в эпоху канцлерства Бисмарка (1871-1890 гг.)

    Проблема формирования национального государства

    Германская империя была провозглашена 18 января 1871 г. Ее основы оформила Конституция, принятая 4 мая 1871 г. Прообразом ее стала конституция Северогерманского союза. В ней также были учтены договоры с южно-германскими государствами: Баденом, Баварией, Вюртембергом и Гессеном-Дармштадтом. За этими государствами закреплялись некоторые особые права. Бавария и Вюртемберг, например, сохранили право на управление почтой и телеграфом, на доходы от продажи водки и пива. Бавария закрепила за собой частичную самостоятельность в управлении армией и железными дорогами. Она председательствовала в комитете иностранных дел империи. Германская империя представляла собой федерацию из 22 германских государств и 3 вольных городов: Любека, Бремена и Гамбурга, заключивших между собой «вечный союз». Конституция 1871 г. оформила модель федеративного, централизованного государственного устройства. Каждому государству, входящему в союз, представлялась определенная автономия. Этого права была лишена завоеванная во франко-прусской войне провинция Эльзас-Лотарингия, которая до 1918 г. имела статус «имперской области» и управлялась штатгальтером, подчиненным непосредственно императору.

    Федеральное собрание — высший законодательный орган страны — состояло из бундесрата и рейхстага. Бундесрат (союзный совет) являлся органом представительства союзных государств. Члены бундесрата назначались исполнительными органами государств, поэтому в нем преимущественно были представлены местные правители. Союзный совет нередко выступал в качестве совещательного органа при императоре. Он имел право роспуска рейхстага при согласии императора, разрешал конфликты, возникающие между государствами. Бундесрат отражал специфическую структуру Германской империи. Формально он был призван стоять на страже интересов всех субъектов федерации, но не соответствовал своему назначению, прежде всего в силу неравного представительства государств, входящих в империю.

    Пруссии в бундесрате было выделено 17 из 58 мест как самому крупному государству империи по территории (она занимала две трети площади страны), экономическому потенциалу, населению, военной мощи. Благодаря этой квоте она заняла господствующее положение в федерации, без ее согласия не могло быть изменено ни одно положение Конституции. Особое значение Пруссии в империи закреплялось также тем, что по Конституции германским императором (кайзером) мог быть только прусский король. Он обладал обширными полномочиями, которые давали ему почти абсолютную власть.

    Нижняя палата парламента — рейхстаг — состояла из 382 депутатов. Он формировался избирателями, но находился под контролем кайзера. К числу его полномочий относились законодательная инициатива, утверждение законопроектов и бюджета империи, в том числе военного. Депутаты рейхстага не получали вознаграждения за свою работу.

    Кайзер являлся главой исполнительной власти, назначал и отправлял в отставку высших должностных лиц империи, в том числе канцлера. Он определял содержание внешней политики, заключал договоры и союзы с другими государствами, с согласия бундесрата мог объявлять войну и мир. Конституция вверяла ему командование армией и флотом. За императором закреплялось право созывать и распускать бундесрат и рейхстаг, право разработки имперских законов и контроля над ними. Ему принадлежала прерогатива применять санкции в отношении государств, нарушающих союзные обязательства. В затруднительных случаях он интерпретировал конституцию. Конституция 1871 г. отразила консервативные представления правящих кругов (и массового сознания) о государственной власти монарха, воля которого является высшей.

    В государственной структуре Германской империи высоко значимой была роль имперского канцлера. Одновременно он являлся председателем бундесрата и при равенстве голосов в верхней палате его голос имел решающее значение. Канцлером империи становился, как правило, премьер-министр Пруссии. Имперское правительство определяло торговую, таможенную политику, развитие флота, транспортной системы, контролировало банковское дело, чеканку монет, зарубежные платежи, консульскую службу.

    Позитивным было провозглашение Конституцией — впервые в истории Германии — равного избирательного права для мужчин, достигших возраста 25 лет. Однако избирательных прав были лишены женщины, нижние чины армии и флота, лица, получающие пособия для бедных. Конституция уравняла в правах евреев с коренным населением. Однако в Пруссии до 1918 г. сохранялась избирательная система 1850 г., которая разделяла избирателей на три класса по количеству уплачиваемых налогов.

    Конституция империи создавалась как механизм, призванный обеспечить решение представителями юнкерства и крупной буржуазии при гегемонии Пруссии важнейших внутри- и внешнеполитических задач. Глава XI закрепляла всеобщую воинскую обязанность. Она включала право вводить по всей империи прусское военное законодательство, использовать армию в полицейских целях, объявлять военное положение на территории любого союзного государства.

    В 1871-1890 гг. ключевой фигурой в политической системе империи являлся ее канцлер Отто фон Бисмарк (1815-1898), впоследствии граф, князь и герцог. Его влияние было так велико, что этот период получил название «эры Бисмарка». С его именем связывается проведение политики, определяемой такими понятиями, как «революция сверху», «германский бонапартизм» и пр. Бисмарк был ярым монархистом, склонным к силовым действиям и к пренебрежению правом. Он преклонялся перед армией и говорил, что в его груди бьется сердце прусского офицера. За неуклонное продвижение к цели — объединению Германии путем войн с Данией, Австрией, Францией — он получил прозвище «железного канцлера». Как политик, он всегда руководствовался государственными интересами, и от этого принципа никогда не отступал. Во имя создания могущественной Германии канцлер подавлял свои личные симпатии и вступал в соглашения, которые способствовали достижению этой цели. Но когда соглашение исчерпывало себя, он без сожаления отбрасывал своих недавних союзников.

    Важнейшей задачей, которую предстояло решить правительству Бисмарка, было создание национального государства. Немецкий историк Вольфганг Моммзен писал, что Германская империя, возникшая в 1871 г., не являлась национальным государством, а была подобна раковине, в полости которой впервые в истории немцы, как моллюски, должны были вызреть в нацию. Трудность этого процесса заключалась в том, что население, проживавшее на всех германских территориях, в отличие от жителей других европейских стран не чувствовало себя единой нацией. Священная Римская империя являлась конгломератом национальных образований с полицентризмом власти и не была в полном смысле ни нацией, ни государством. Поэтому создание централизованного государства с едиными структурами и чувством национальной идентичности оказалось сложной задачей. Правители союзных государств, политические партии, конфессии имели различные представления о путях решения этой проблемы. Так, южногерманские государства стремились сохранить как можно больше самостоятельности, чтобы противостоять гегемонии Пруссии. Вильгельм I (1797-1888), опасаясь роста сепаратистских настроений в среде государей, вначале даже отказывался от титула «германский император», предпочитая титул «император Германии», однако позднее уступил нажиму Бисмарка. Имперские власти стремились также нейтрализовать негативное впечатление от серии войн, завершивших процесс объединения страны, и постоянно подчеркивали, что Эльзас и Лотарингия являются «старыми имперскими землями» Германии, что Шлезвиг и Гольштейн относятся к империи вследствие наличия в них немецкоязычного населения. Учитывая сильные сепаратистские настроения среди жителей аннексированной Польши, вошедшей в состав Пруссии, власти ограничивались ссылкой на то, что они нашли свою родину в Пруссии и должны сохранить ее в объединенной Германии.

    Для формирования у немцев национального чувства власти империи использовали недавнюю франко-прусскую войну. Призывы к консолидации нации обусловливались необходимостью противостоять «общему врагу» — Франции, в которой были сильны настроения реваншизма. Символическим было провозглашение Германской империи на территории Франции в Версальском дворце 18 января 1871 г. В этот день ровно 170 лет назад курфюрст Бранденбурга Фридрих III завладел прусской короной. Помпезность церемонии должна была закрепить в общественном сознании глубину поражения Франции, препятствовавшей объединению Германии, особую значимость для всех немцев победы Пруссии и ее главенство во вновь созданной империи. Сам акт оглашения Вильгельмом I на этой церемонии прокламации «К германскому народу» о создании империи публицисты, историки, художники вскоре мифологизировали, подчеркивая в этом событии реализацию имперской идеи, особую германскую миссию Пруссии и династии Гогенцоллернов.

    Расчет Бисмарка на то, что поражение Франции и создание империи укрепят национальные чувства и вызовут единение, в определенной степени оправдался. Депутат рейхстага фон Унру, путешествуя по Вюртембергу и Бадену, отмечал в заметках, что повсеместно он «видел над стойками и прилавками неумелые, дилетантски нарисованные изображения кайзера и Бисмарка, престолонаследника и Мольтке... Кайзер и империя повсюду вызывали настроения энтузиазма». Иной была реакция ряда германских князей. Баварский принц Отто писал в начале феврале 1871 г. своему брату о тяжкой участи «находиться в Германии, в которой доминирует Пруссия», и о церемонии провозглашения империи, на которой было все так «горделиво, блестяще, великодержавно» и в то же время так «бессердечно и пусто».

    Правящие круги Германии в процессе формирования нации использовали все, что в сознании немцев напоминало об их общности: язык, культуру, историю. Эти компоненты были необходимой, но отнюдь не достаточной предпосылкой тому, чтобы из немецкой «культурной нации» возникло национальное государство. В 1871 г. еще только шел поиск идей, которые сплотили бы Германскую империю. Одной из первых такие идеи по традиции попыталась сформулировать протестантская церковь. Ее иерархи утверждали, что евангелическая церковь является «цементирующим средством» империи и нации. В конце января 1871 г. придворный проповедник А. Штёккер заявил, что, наконец, «воплотилась Святая евангелическая империя германской нации». Одна из газет этой конфессии в марте 1871 г. превозносила Вильгельма I как монарха, положившего начало «новому этапу истории евангелической империи германской нации». Лозунги «евангелической монархии» и «евангелической империи» были призваны стать несущими конструкциями объединенной Германии, стержнями национальной идентичности. Одновременно они выступали в качестве критериев отличия старой католической средневековой империи от новой протестантской, созданной Бисмарком, и отличия Германии от Австрии.

    С 1871 г. в разработку подобного рода трактовок включились либеральные историки. Они выдвинули апологетические идеи об обозначившейся якобы уже в средневековье германской миссии Пруссии, об особом предназначении династии Гогенцоллернов в «прусско-германской истории», об исключительных качествах Бисмарка. Им вторили консерваторы, которые также объявили Пруссию «бастионом патриотизма» и видели в ее деяниях путеводную нить Бога. Они убеждали общество, что поскольку объединение Германии явилось творением Пруссии, то империя должна стать прусской, военизированной. Г. Клейст-Ретцлов выразил это в следующем тезисе: «Мы не желаем быть поглощенными империей, а хотим остаться в ней Пруссией».

    Ориентация на протестантизм и «прусское руководство» вызвала противоречивую реакцию. С одной стороны, протестантизм мог объединить разнородные политические и социальные силы в Пруссии и ряде северогерманских земель. Но, с другой стороны, такой подход к формированию национального государства вбивал клин между жителями Пруссии и других территорий, между католиками и протестантами. Католики справедливо усматривали в претензиях прусского протестантизма на лидерство в империи стремление Пруссии к политической гегемонии. Они опасались, что она будет управлять государствами, вошедшими в империю, как провинциями. Епископ Майнца Кеттелер призывал католиков консолидироваться, чтобы не допустить их вытеснения с политической арены Германской империи.

    Не смогли в новых условиях дать понятия «национального» и либералы. Ранее они выступали против династической раздробленности и милитаризма, но когда во главе национального движения и империи встала милитаристская Пруссия, либералы оказались не в состоянии разрешить это противоречие. В конечном итоге ни одна общественная группа в Германии не выдвинула идей, которые могли бы сплотить нацию. Позднее немецкий философ Г. Плеснср назвал Германскую империю воплощением «великодержавия без государственной идеи». Он видел причину этого в запоздалом объединении страны. Национальное государство стало формироваться в ней в период, когда миновало время захватывающих универсальных идей, подобных тем, которые выдвинула Великая французская революция. Поэтому правящие круги созданной Бисмарком империи сформулировали лишь лозунг национального государства.

    Процесс же его формирования растянулся на годы. Символично, что до 1892 г. Германская империя не имела национального гимна и флага. Лишь после ухода Бисмарка в отставку правительство постановило, что немецким национальным флагом является черно-бело-красный флаг. В качестве гимна была утверждена «Песнь немцев», сочиненная Хофманом фон Фаллерслебеном (1798-1874) еще в 1841 г. В тексте песни развивалась тема национального единства и процветания, свободы, и она начиналась словами: «Германия, Германия превыше всего, превыше всего в мире...». Сопровождением к стихам была выбрана музыка, сочиненная Й. Гайдном в 1797 г. для подъема национального духа австрийцев, оборонявшихся от французов под Веной. Императорским гербом стал черный одноглавый орел со щитом Гогенцоллернов на груди и короной Карла Великого над ним. В число официальных национальных праздников были включены: день провозглашения империи — 18 января; день разгрома прусскими войсками французов в битве под Седаном в 1870 г. — 2 сентября; дни рождения императоров Вильгельма I — 22 марта, а затем Вильгельма II — 27 января. Эти атрибуты сыграли свою роль в формировании национального чувства немцев, но наибольшее влияние на данный процесс оказали факторы экономического и политического характера.

    Социально-экономическое развитие

    Объединение Германии создало предпосылки для формирования единого экономического пространства, завершения промышленного переворота, возможности выхода Германии на мировые рынки. В 1870-е гг. в парламенте доминировали национал-либералы — сторонники буржуазного развития империи и укрепления национального государства, с которыми Бисмарк в этот период пошел на сотрудничество. Большинство депутатов других буржуазных партий также избегали конфликтов с канцлером, который пользовался большой популярностью и авторитетом в стране. Консолидация усилий позволила в короткие сроки создать инфраструктуру для развития единой экономики страны. Период 1871-1878 гг. получил название эры экономического либерализма, так как государство использовало методы лишь косвенного регулирования экономики и придерживалось политики свободной торговли.

    Согласно конституции, на территорию империи распространялось финансовое и коммерческое законодательство Северогерманского союза. Была создана единая валютная и банковская система. В ноябре 1871 г. правительство издало постановление о золотом стандарте и выпуске рейхсмарок. Право выпускать банкноты и монеты получил учрежденный в 1871 г. Имперский банк. Постепенно были созданы общеимперские ведомства, контролирующие железные дороги (1870), финансы (1879), почтовое дело (1880), колонии (1907), и службы, которые занимались торговым флотом, таможенной политикой, связью, статистикой.

    Эпоха грюндерства

    Экономическое развитие Германии после объединения отличалось неравномерностью. Годы благоприятной конъюнктуры сменялись периодами кризисов, которые пришлись на 1873-1879 гг., 1884-1887 гг. и 1891-1895 гг. Тем не менее Германия с 1873 по 1895 г. сделала рывок в процессе модернизации. Период 1871-1873 гг. в истории империи получил название «грюндерства» (от нем. grunden — основать, организовать, учреждать). Он был отмечен массовым неупорядоченным созданием многочисленных акционерных обществ, банков, страховых компаний, железных дорог и пр. Их учреждение было облегчено возможностью получения дешевого кредита в германских банках, активы которых пополнились благодаря потоку платежей из Франции в 1871-1873 гг. в счет ее 5-миллиардной контрибуции. Условия для учредительства улучшились и благодаря либеральному законодательству, отменившему ограничения на создание акционерных обществ и банков. Инвестиционный поток 1871-1873 гг. почти в 2,8 млрд марок способствовал образованию 928 акционерных обществ в Германии. Сумма инвестиций за эти три года на 0,5 млрд превышала сумму капиталовложений за 1850-1870 гг. Особо высокими темпами «грюндерства» отличалась Пруссия. Стремительно расширялась банковская система: за 1872-1875 гг. было учреждено 249 новых банков.

    Модернизация армии и сооружение оборонительных укреплений вызвали бум в военной и строительной промышленности. «Учредительская горячка» сопровождалась обширной эмиссией ценных бумаг, биржевыми спекуляциями, игравшими на повышение стоимости акций, созданием фиктивных фирм, мошенничеством и, в конечном итоге, привела к краху множества предприятий и банков. Германский историк Гюнтер Оггер так характеризует состояние немецкого общества в начале 70-х гг. XIX в.: «Каждый хотел получить долю в новом богатстве, блеск французских миллиардов ослепил помещиков и пенсионеров, банкиров и прислугу, высшее общество и бедняков. Спекуляция превратилась в излюбленное занятие общества тех дней, а биржевой бюллетень стал настольной книгой буржуазии». В спекуляциях участвовали депутаты рейхстага, министры, аристократы. Даже Бисмарка упрекали в том, что, управляя государством, он «чересчур много внимания уделял своей личной шкатулке».

    Волна «грюндерства» не была обеспечена соответствующей производственной базой, сетью сбыта и повлекла выпуск большого объема некачественного товара, не находившего спроса. Разразившийся в 1873 г. мировой экономический кризис положил конец «грюндерской горячке». В 1874-1875 гг. он охватил все отрасли хозяйства, а с 1875 г. совпал с международным аграрным кризисом и принял затяжной характер. Банкротство банков и закрытие предприятий вызвали массовую безработицу. В 1878-1879 гг. более четверти рабочих индустрии и перерабатывающих отраслей остались без работы. Прибыли устоявших в кризисе крупных предприятий сократились в несколько раз. Даже такие известные угледобывающие, сталелитейные компании, как «Хердер ферайн», «Хиберния», «Феникс», «Бохум ферайн», «Вестфалише унион», паровозостроительный завод магната Борзига, вследствие падения спроса на их продукцию прекратили выплату дивидендов на годы. Лишь в 1879 г. была пройдена стадия самого глубокого спада, а осенью 1880 г. обозначился поворот к росту. Но в 1882 г. началась новая, хотя и менее глубокая депрессия, которая продолжалась четыре года. 1886-1890 гг. были отмечены подъемом экономического развития.

    Кризис 1873-1879 гг., несмотря на разрушительные последствия, имел и некоторое позитивное воздействие на германскую экономику. В годы «грюндерства» удалось закрепиться химико-фармацевтическим фирмам, машиностроительным предприятиям, толчок в развитии получили железнодорожное и пивоваренное производство, судостроение, оптические производства. Чрезвычайно выросло значение «Дойче банк», поставившего под контроль экспортные сделки немецких фирм. Кризис выявил слабую конкурентоспособность германских товаров на мировых рынках, необходимость расчета перспектив развития, ориентации на стабильный рост и получение оптимальной прибыли. После кризиса началась болезненная структурная перестройка экономики, изучение потребностей внешнего рынка, поиски путей рационализации и повышения производительности труда. Решение этих задач и обеспечило позднее Германии выход на мировые рынки.

    В 70-80-е гг. опережающими темпами развивались металлургическая, горнодобывающая промышленность, железнодорожное строительство. Германия с опозданием вступила в стадию завершения промышленного переворота, но ей удалось извлечь из этого ряд важных преимуществ. Она широко заимствовала технический и технологический опыт передовых индустриальных стран, практиковала покупку машин, патентов, промышленный шпионаж. В 1878 г. открытие английским инженером С. Дж. Томасом способа обесфосфоривания железных руд позволило использовать богатейшие запасы железных руд Лотарингии, не находивших ранее спроса из-за примесей фосфора, придававшего хрупкость металлу. Они превратились в главную сырьевую базу германской металлургии и обусловили ее ускоренное развитие. В 1890 г. в Германии было выплавлено 2,2 млн т стали, что в 11 раз превышало объем выплавки 1870 г. Почти в три раза за два десятилетия в стране выросла добыча каменного угля.

    Индустриальному развитию Германии способствовало железнодорожное строительство, которое привело к созданию единой транспортной системы, формированию национального рынка. В 1870-1879 гг. в строительство железных дорог вкладывалось 25 % валового внутреннего продукта. За 20 лет после 1871 г. протяженность железнодорожных линий увеличилась с 19,6 тыс. до 42,1 тыс. км, а к 1913 г. она достигла 63,4 тыс. км. По темпам железнодорожного строительства Германия занимала первое место в Европе. Германская буржуазия располагала резервным рынком наемного труда: рабочий класс быстро пополнялся за счет выходцев из крестьянства, мелкобуржуазных слоев города и переселенцев из восточных аграрных районов страны. Стимулирующее воздействие на процесс индустриализации оказывала политика перевооружения армии. Владельцы военных производств получали государственные заказы, инвестиции, помощь в обеспечении сырьем, рабочей силой. В начале 90-х гг. свыше 50 % населения было занято в промышленности, торговле и транспорте.

    Более медленными темпами развивалось сельское хозяйство. Если промышленное производство с 1870 по 1913 г. выросло в пять раз, то сельскохозяйственное — лишь в два раза. Оно в большей степени было подвержено кризисам. На большей части страны развитие капитализма в аграрном секторе проходило по так называемому «прусскому пути». Основная масса земли находилась в руках крупных землевладельцев — юнкеров, которые превратились в предпринимательский класс с большими капиталами и товарными хозяйствами. Их доминирование в Восточной Пруссии, Бранденбурге, Померании в условиях развития рыночных отношений повлекло за собой разорение основной массы малопроизводительных крестьянских хозяйств. Две трети сельских хозяйств Германии в конце XIX в. имели наделы до 2 га. Многие безземельные и малоземельные крестьяне становились батраками либо уходили в город.

    В первые годы после создания империи для сельского хозяйства Германии продолжалось «золотое время», которое началось несколько десятилетий назад. К середине 1870-х гг. цены на рожь достигли наивысшего уровня по сравнению с «голодными» 1840-ми гг. Аграрное производство получило импульс в связи с развитием строительства сети железных дорог, связавших воедино все регионы страны. Благодаря дешевому корабельному фрахту стали доступны английские потребители. До середины 1870-х гг. Германия самостоятельно обеспечивала свои потребности в зерне. Но с 1876 г. из-за роста городского населения и потока переселенцев она была вынуждена приступить к импорту зерна. Перед Первой мировой войной Германия ввозила уже треть потребляемой пшеницы и почти половину ячменя.

    Начавшийся в 1875 г. международный аграрный кризис резко изменил ситуацию на рынке сельскохозяйственной продукции. Развитие транспортных средств облегчило доставку дешевой сельскохозяйственной продукции из США, Канады и Аргентины в Европу. Через Балтику в Германию хлынул поток хлеба из России. Падение цен на мировом рынке вызвало в Германии аграрный кризис. В 1880-1886 гг. цены на зерно составляли 65 % от уровня 1870 г. Кризис форсировал структурную перестройку аграрного сектора. Крупные крестьянские хозяйства запада и ряда областей юга Германии пошли по пути улучшения пород скота, выведения новых культур, создания кормовой базы для животноводства, механизации производственного процесса. Постепенно они нашли свою нишу на рынке и закрепились на нем. Но на востоке страны крестьянские хозяйства, специализирующиеся на зерне, терпели крах. Переход к производству новых видов продукции затруднялся отсутствием дешевых банковского кредита и рабочей силы, в связи с оттоком аграрного населения в промышленные районы.

    Юнкеры, традиционно занимавшие привилегированное положение в прусском обществе, столкнувшись с трудностями в ходе аграрной перестройки, перенасыщением зарубежного рынка, начали поиски механизмов защиты своих экономических интересов. В 1879 г. крупные землевладельцы выдвинули лозунг «Защита национального труда» и потребовали от правительства субсидировать юнкерские хозяйства и путем введения высоких пошлин закрыть германские рынки для иностранных производителей. Защитить свои интересы им удалось благодаря поддержке магнатов индустрии. Банкротство многих банков привело к удорожанию кредита и сокращению возможностей займа. Кризис сбыта повлек за собой падение цен в металлургической промышленности (в 1878 г. на 50-60 % по сравнению с 1873 г.), сокращению производства, нерентабельности введения новых технологий. В 1876 г. владельцы крупных сталелитейных заводов и горнорудных предприятий создали Центральный союз германских промышленников. Он, как и аграрии, аргументируя интересами национальной безопасности, угрозой массовой безработицы, призвал правительство защитить национальных производителей от конкуренции со стороны Великобритании, Бельгии и Франции протекционистскими пошлинами. Союз добивался также государственных субсидий предприятиям, финансирования строительства железных дорог, представительства крупных промышленников в рейхстаге.

    Однако против политики протекционизма выступила буржуазия развивающихся экспортных отраслей, торговая буржуазия портовых городов, группы аграрной буржуазии, производящей на международный рынок, а также национал-либералы. Поэтому лишь в июле 1879 г. блок крупных аграриев и промышленников добился первого повышения тарифов на ряд импортных промышленных товаров и сырье, а также вино, чай, кофе. Таможенные законы 1885 г. и 1887 г. поэтапно увеличили тарифы на ввоз промышленного сырья и зерна. В результате цены на зерно в Германии поднялись в 5 раз. Эти законы означали окончание эры экономического либерализма и явились одной из причин распада союза Бисмарка с либералами. В партии либералов они обусловили формирование течения, тяготеющего к национализму, что вскоре привело к ее расколу.

    Таможенная политика оставалась одной из наиболее острых внутриполитических проблем Германии до начала Первой мировой войны. С экономической точки зрения протекционистский курс не был эффективным. Хотя он создал более благоприятные условия для развития германской индустрии, но повлек замедление темпов развития экспортных отраслей хозяйства, от успешности которых зависели баланс торгового оборота, бюджет страны, покупательский спрос на внутреннем рынке. Не предотвратил он, как ожидалось, и экономических спадов, которые произошли в 1882 г. и 1890 г. «Таможенная стена» лишила низы городского населения возможности воспользоваться преимуществами падения цен на хлеб на мировом рынке. Но протекционизм выполнил важную социально-политическую задачу: он сохранил господство восточно-прусских юнкеров и магнатов индустрии на внутреннем рынке.

    Рост народонаселения и социальная структура германского общества

    Эпоха индустриализации обусловила сдвиг в демографическом развитии. Население империи увеличилось с 41,6 млн в 1873 г. до 52 млн в 1895 г. Этому способствовали улучшение здравоохранения, снижение детской смертности, некоторый рост продолжительности жизни, улучшение благосостояния жителей, а также поток переселенцев из Восточной Европы. Но этот процесс имел противоречивые последствия. До середины 1890-х гг. экономика страны не могла обеспечить всех нуждающихся рабочими местами, и Германия превратилась в «страну эмигрантов». В 1866-1895 гг. из нее выехали, в основном в США, 2,9 млн человек. Рост промышленности форсировал процесс урбанизации. Численность жителей городов (по критериям того времени — это поселения с 2 тыс. жителей и более) увеличилась почти на 8 млн. Возрастало число жителей крупных городов (более 100 тыс. человек). Если в 1871 г. в таких городах проживало только 4,8 % населения Германии, то в 1910 г. уже 21,3 %. Особенно быстро увеличивалось население промышленных районов: Рейнско-Вестфальского, Верхней Силезии, Саарской и Аахенской областей, Лотарингии. Урбанизация символизировала движение Германии от аграрного общества к индустриальному.

    В период империи происходило динамичное изменение социальной структуры общества. Статус жителя Германии определяли такие традиционные критерии, как происхождение, размер состояния, связи в обществе и доступ к структурам власти. Но в эпоху индустриализации все более значимым становилось и качество полученного образования, и уровень профессиональных знаний. По классификации известного социолога В. Зомбарта, рабочий класс вместе с «пролетаризующимися слоями» составлял в Германии 67,5 % населения; доля средней и крупной буржуазии (включая буржуазную интеллигенцию) — 29-32 %.

    В 1900 г. численность крупной буржуазии в Германии не превышала 70-75 тыс. человек, вместе с членами семейств — 200-250 тыс. человек. Класс предпринимателей воспроизводился в основном из их собственных рядов. В начале XX в. 53 % капиталистов являлись сыновьями предпринимателей. Приток в их среду происходил также за счет управляющих, сумевших накопить капитал и открыть собственное дело, и выходцев из среды чиновничества, которые, используя деловые связи с буржуазией, обращались к бизнесу. Германская буржуазия редко пополнялась за счет выходцев из среды дворянства, лиц «свободных профессий», крестьянства. В ней почти отсутствовала группа «социальных выдвиженцев» — тех, кто из низов сумел самостоятельно подняться вверх по общественной лестнице. Германские предприниматели отличались высоким уровнем образованности. В 1914 г. 41 % из них имели высшее образование.

    На многих предприятиях Германии применялся патерналистско-авторитарный стиль управления, которому была присуща строгая иерархичность и регламентация как производственной, так и частной жизни трудящихся. Он сложился под влиянием порядков, практикуемых в государственном аппарате, армии, в юнкерских хозяйствах. В то же время он отличался рыночным рационализмом, восприимчивостью к опыту буржуазии других индустриальных стран. В завершенном виде этот стиль был представлен на заводах рурского магната Круппа и саарского предпринимателя барона фон Штумма. Одной из главных своих задач они считали борьбу против рабочего и профсоюзного движения. Против бастующих ими нередко использовалась наемная «частная армия», которая не останавливалась перед применением самых жестких мер. В то же время они практиковали и методы «социальной подкормки» трудящихся: строили жилье для квалифицированных рабочих, участвовали в создании касс взаимопомощи, просветительских, спортивно-оздоровительных обществ и др.

    Богатейшие представители германской буржуазии стремились в повседневной жизни имитировать образ жизни знати. Они приобретали дворянские поместья, с роскошью обставляли дома, на патриархальный лад устраивали семейный быт, ориентировались на высокий образовательный стандарт. Германские буржуа прилагали большие усилия для проникновения в «высший свет», получения статуса офицера-резервиста, почетных орденов и чинов, обеспечивающих доступ к государственным должностям. Пределом желаний для них являлось дворянское звание, брак с представителями знати. Элементы «аристократизации» крупной буржуазии являлись символическим выражением ее приверженности монархо-этатистскому менталитету, культивируемому в Германской империи. Однако грань между дворянством и состоятельными группами буржуазии всегда оставалась труднопреодолимой. Слияния дворянства и крупной буржуазии в единый, элитарный слой в Германии так и не произошло. Дворянское звание имели менее 15 % прусских мультимиллионеров. В то же время имперские власти поощряли верноподданнические настроения буржуазии. Две трети владельцев и управляющих ста крупнейших предприятий Германии были удостоены чина коммерческого и тайного советника, две пятых — награждены орденами.

    Особенно динамично формировались «новые средние слои». Развивающиеся в процессе модернизации производство и инфраструктура, государственное управление и система образования, здравоохранение, наука и культура требовали большого количества специалистов. Накануне Первой мировой войны к «новым средним слоям» относилось около 15 % населения империи. Главным элементом этого формирующегося класса стали служащие. В годы империи происходило обособление основной массы «новых средних слоев» от промышленного рабочего класса. Они выполняли, как правило, чистую, менее тяжелую работу, были более образованны. Служащие раньше рабочих стали получать отпуска, а в 1911 г. были включены в более благоприятную систему страхования. Действуя в системе управления, они имели лучшие шансы на продвижение по служебной лестнице, верхней ступенью которой были должности управляющих и директоров. В период империи «новые средние слои» консолидировались под воздействием схожего социокультурного положения, уклада жизни, этических ценностей и политических пристрастий. Они были более лояльны, чем рабочие, к классу собственников и общественной системе в целом. Этому способствовало их происхождение: в 1910 г. 80 % служащих были выходцами из буржуазных слоев. В конце XIX в. началось массовое проникновение в состав служащих женщин, возник «мир бюро», в котором они доминировали. В 1892 г. служащими являлись 92,8 тыс. женщин, в 1907 г. — 452 тыс.

    Быстро возрастала также численность научно-технической и творческой интеллигенции, которая пополнила ряды «новых средних слоев». Формирование этого слоя было связано с процессом индустриализации, требующим большого числа инженеров, конструкторов, ученых для обслуживания наукоемких, технологичных отраслей промышленности, расширением сектора услуг и системы образования. Группа творческой интеллигенции (журналисты, писатели, художники, актеры и др.) составляла всего 0,8 % от общего числа населения страны, но принадлежность к ней была престижной, она обладала немалым влиянием, так как участвовала в формировании общественного мнения, оказывала некоторое воздействие на деятельность политических институтов. Высшее образование перестало быть привилегией господствующих классов, к нему приобщились средние слои. Вузовский диплом повышал шансы лиц наемного труда в процессе их проникновения в более высокие слои общества. В связи с образовательным бумом возникло понятие «образованного бюргерства», «образованных классов». В университетах Германии в 1870 г. обучались 17,8 тыс. студентов, перед Первой мировой войной — 60 тыс.

    В германском обществе сохранились «старые средние слои», хотя их доля в составе населения сокращалась. Их ядро традиционно составляли владельцы ремесленных предприятий, купцы и лавочники, домовладельцы и др. Вместе с домочадцами их численность сохранялась на уровне 2,3-2,5 млн человек, что составляло около 5 % населения страны. Особо значительные изменения произошли в группе мелкой буржуазии. Она постоянно подвергалась дифференциации. На одном ее полюсе сосредоточились мастера, труд которых в условиях промышленного роста, урбанизации находил повышенный спрос — это строители, повара и кулинары, квалифицированные портные и др., которые собрали стартовый капитал, учли новые потребности рынка. Другой полюс был представлен ремесленниками, чей труд в эпоху индустриализации вытесняли механизмы. Они работали в одиночку, так как не имели возможности нанять подручных, теряли собственность. С 1877 г. по 1907 г. доля таких ремесленников в Рейнской области сократилась в 2,5 раза.

    Подобное воздействие модернизации испытывала и мелкая торговая буржуазия. В 1883 г. четыре пятых всех торговых предприятий относилось к разряду мелких. В начале XX в. владельцы половины розничных магазинов являлись уже не собственниками, а арендаторами торговых помещений. Несмотря на стремление учитывать потребности покупателей, применять новые формы закупок товаров, снижение цен, мелкие торговые предприятия не выдерживали конкуренции с крупными магазинами. В торговле, как и в других секторах экономики, протекал процесс концентрации, выразившийся в создании сети крупных универсальных магазинов, первые из которых были созданы А. Вертхеймом и О. Титцем. В 1907 г. треть из 1,1 млн магазинов относилась к числу крупных.

    Форсированными темпами развивался промышленный пролетариат. Численность рабочих во всех секторах экономики в 1882 г. составляла 10,7 млн, в 1895 г. — 12,8 млн. Рабочий класс в течение жизни одного поколения стал самой многочисленной социальной группой немецкого общества. Особо быстро увеличивалась группа занятых в промышленном производстве и ремесле: в 1882 г. их было 4,1 млн, в 1895 г. — почти 6 млн. Новым явлением в конце XIX в. стало массовое включение женщин в промышленное производство. Доля женщин, занятых в перерабатывающей промышленности, за 1875-1907 гг. выросла с 16,3 до 17,8 %, в сфере услуг — с 21,7 до 38,1 %. Но они повсеместно подвергались дискриминации, их зарплата составляла 35-50 % от зарплаты мужчин. Во все секторы экономики интенсивно вовлекались дети и подростки. Острой проблемой молодых рабочих было отсутствие современной системы профессионального обучения. В Германии лишь на ремесленных предприятиях действовала архаичная система производственного ученичества, сложившаяся еще в средневековье. Большинство молодых людей поступало на работу, не имея никакой профессиональной подготовки.

    Промышленный рабочий класс не был единым, а был расчленен на отраслевые и квалификационные группы. Во главе пирамиды находилась «рабочая аристократия» — высококвалифицированные рабочие современных отраслей. Далее следовали обученные рабочие (1907 г. — 4,9 млн) и необученные (3,5 млн). Разница в почасовой оплате обученных и необученных рабочих в различных отраслях составляла от 20 до 55 %. Даже квалифицированным рабочим, достигшим 40-45 лет, предприниматели резко снижали зарплату. В глазах буржуазии их ценность на рынке труда падала, в связи сокращением их способности к интенсивному труду, большей вероятностью профессиональных заболеваний, инвалидности. В распоряжении предпринимателей всегда был резерв молодой рабочей силы. В 1907 г. 39 % рабочих были моложе 25 лет. В период кризисов возникала массовая безработица. Но даже в период экономического подъема, начавшегося с середины 1890-х гг., она оставалась на уровне 2,5-3,4 %.

    Как и в других странах Европы, рабочий класс Германии подвергался эксплуатации. В 1871 г. в империи был установлен 12-часовой рабочий день (вместо 14-16-часового). Дополнения к трудовому законодательству в 1908 г. привели к снижению рабочего дня до 10 часов, а в 1913 г. — до 9,5 часов. Однако сокращение рабочего времени буржуазия компенсировала интенсификацией труда. Механизация производственных процессов сопровождалась повышением темпов выполнения отдельных операций. Даже в начале XX в. большинство рабочих Германии не имели полноценного отдыха, трудились во вредных для здоровья условиях, испытывали страх перед травмами, локаутами, санкциями за нарушение установленных на предприятиях правил, столкновениями с начальством. В то же время этим явлениям сопутствовали относительный рост реальной заработной платы, улучшение жилищных условий, постепенное развитие системы социального страхования и трудового законодательства. В многомиллионном рабочем классе протекали процессы дифференциации, которые создавали резкие границы между его отдельными группами. Тем не менее, по оценке видного специалиста по социальной истории Германии Х.-У. Велера, в период империи он «развивался в единый социальный класс... с менталитетом, отмеченным коллективизмом, общностью интересов, с чувством идентичности и переплетения интересов, с собственными классовыми организациями, со специфическим пониманием мира и нередко с утопическим отношением к будущему».

    В 70-е гг. XIX в., когда во всей Западной Европе дворянство вступило в фазу заката, в Германии его престиж оставался высоким. В немалой степени этому способствовало то, что в процессе объединения Германии прусская армия, командование которой состояло преимущественно из аристократии, победила в трех войнах. Создание империи объявлялось «творением знати». После франко-прусской войны в легендарную фигуру превратился Отто фон Бисмарк. Его политические достижения обладали исключительной силой, убеждающей в законности действий всего дворянского сословия.

    Высшее дворянство Германии в очередной раз проявило способность адаптации к новым условиям, к социальной консолидации, что позволило ему сохранить и даже упрочить свой привилегированный статус и политическое влияние вплоть до краха империи в 1918 г. С родовым происхождением, богатством, «заслугами» аристократии перед государством и монархией были связаны выборы в бундесрат. В ее среде по-прежнему действовал «кодекс чести», который предписывал разрешать конфликты посредством дуэли, вести «соответствующий положению» образ жизни, пренебрегать низшими слоями и «повседневным трудом». Знать стремилась сохранять кастовость своего социального слоя, свысока относилась к представителям буржуазии.

    Во главе дворянского класса находилась династия Гогенцоллернов, исключительные права которых закрепила германская конституция. Региональная знать, используя, прежде всего, институт бундесрата, сохранила свое особое положение в структуре власти Германской империи. Княжеские дворы оставались социально-политическими центрами во всех союзных государствах. Но ни один из них не мог сравниться с императорским двором, который в годы правления Вильгельма II приобрел особую помпезность. Он превратился в самостоятельный центр власти, в котором были сосредоточены рычаги влияния на политику государства, важнейшая информация, связи и протекции. При дворе вращалась огромная масса придворных, сохранившая деление на 56 разрядов.

    Авторитет дворянства в германском обществе оставался высоким и в связи с тем, что часть его сумела включиться в рыночные отношения, в формирующееся индустриальное общество. Многие дворяне не только сохранили, но и приумножили свое состояние, обратившись к предпринимательству и связанным с ним сферам деятельности. Расширился круг профессий, «достойных» лиц дворянского звания. Нередко обедневшие дворяне становились управляющими аграрных и промышленных предприятий, учеными, деятелями культуры, служащими. Более распространенными стали их браки с представителями буржуазных слоев. Дворянство сотрудничало с буржуазией в партиях и союзах.

    Самая крупная группа дворянства была сосредоточена в Пруссии. В целом она насчитывала около 20 тыс. семей. В ней выделялись 60 самых богатых аристократов Пруссии, две трети которых имели состояние в 20 млн марок. На Пруссию приходилась основная доля крупных аграрных предприятий. В 1907 г. из имеющихся в империи 23,6 тыс. хозяйств этого типа, 19,1 тыс. находилась на ее территории. Но рыночные отношения вносили коррективы в распределение земельной собственности: в начале XX в. 42 % рыцарских поместий Пруссии перешли в руки буржуазии. Однако знать закрепила за собой ключевые позиции путем концентрации земельных площадей. Из 159 владельцев прусских латифундий площадью в 5 тыс. га и более 149 являлись представителями аристократии. Они и составили ядро «властвующей элиты», которая успешно отстаивала привилегии юнкеров.

    Высшее дворянство, особенно прусское, по-прежнему доминировало в государственном аппарате, руководстве армии, дипломатическом корпусе, высших судебных инстанциях. В 1903 г. аристократическое происхождение имели 40 % глав различных правительственных отделов, в 1913 г. — 55 %. Накануне мировой войны все послы и государственные секретари имперского ведомства иностранных дел были аристократами по происхождению, посланники — на 84 %. Особенно прочными позиции дворянства оставалось в Пруссии. В 1914 г. 92 % глав администраций, 50 % их заместителей, 68 % глав полиции, 57 % ландратов являлись дворянами. По оценке X. Велера, некоторые из чиновников знатного происхождения обладали широким кругозором, глубокими профессиональными знаниями, высокими личностными качествами, но многие из них отличались сословными предрассудками, догматизмом, отсутствием гражданского пафоса.

    В большей степени процессы «обуржуазивания» в период империи затронули сферу юстиции, требующую специалистов с университетским образованием, и прусскую армию. В 1913 г. лишь треть офицеров в ней были аристократами. Их доля в войсках разного рода значительно отличалась. В кавалерии офицеров знатного происхождения было 80 %, в пехоте — 47 %, в саперных частях — всего 6 %. В составе гвардейских частей в 1908 г. лишь четыре офицера являлись выходцами из буржуазии.

    Внутриполитическое развитие

    Первым канцлером Германской империи был назначен Отто фон Бисмарк, который сохранил за собой пост министра-президента Пруссии, что впоследствии стало традицией. Канцлер умело влиял на Вильгельма I, который полагался на него в наиболее важных вопросах. Особенно прочным положение Бисмарка было в 70-е гг. благодаря его роли в объединении Германии, создании национального государства, результативной внешней политике. Он был осыпан милостями Вильгельма I: получил княжеский титул и земли в герцогстве Лауэнбург и значительно увеличил размеры своих земельных владений.

    Партийная система Германии

    В Германской империи продолжался процесс формирования многопартийной системы, начавшийся в 1860-е годы. Наследницей Немецкой прогрессистской партии, боровшейся против Бисмарка в период конституционного конфликта, явилась образованная в 1867 г. Национал-либеральная партия (НЛП). В 1870-е годы она была одной из самых влиятельных буржуазных партий, так как стояла во главе национального движения и оказывала поддержку Бисмарку в объединении Германии. В 1871-1879 гг. Бисмарк небезуспешно сотрудничал с ней. Вначале 1870-х гг. партия имела самую многочисленную фракцию в рейхстаге — 119 из 397 депутатов. Ее сторонниками были некоторые круги крупной промышленной и торговой буржуазии, часть чиновничества, буржуазной интеллигенции.

    Национал-либералы поддерживали курс канцлера на создание централизованного государства, но одновременно выступили за учет особенностей регионов. В 1870-е гг. НЛП добивалась развития парламентаризма, контроля над правительством, но не использовала парламентского большинства для ограничения авторитарного курса Бисмарка. Социальной проблематике она не уделяла особого внимания. Вначале национал-либералы придерживались курса невмешательства государства в экономику, но крах грюндерства и экономическая депрессия 70-х гг. привели к снижению влияния НЛП и вызвали в ней борьбу между сторонниками и противниками политики протекционизма, которая закончилась победой идей национализма над либерализмом. В НЛП произошел сдвиг вправо. Для сохранения своего влияния она стала поддерживать политику колониальной экспансии, усиления армии, гонки военно-морских вооружений.

    Левее национал-либералов находилась Прогрессивная партия, социальная база которой состояла из представителей средних и мелкобуржуазных слоев. В период руководства партией О. Рихтером она критиковала чрезмерную централизацию общественной жизни, политику «опруссачивания», выступала за подотчетность правительства рейхстагу, позднее — против всевластия монополий. Новый лидер прогрессистов — Ф. Науманн — пытался внести коррективы в программу партии, призывал к союзу с социал-демократами. Но большинство заняло отрицательную позицию по отношению к рабочему классу и социалистам.

    На правом фланге спектра политических сил Германии находились консервативные партии. Партия свободных консерваторов, которая с 1871 г. стала называться в рейхстаге Немецкой имперской партией, не имела широкой социальной базы, была немногочисленной, но сплоченной и влиятельной. Свободные консерваторы представляли интересы крупных аграриев и владельцев предприятий тяжелой промышленности, в основном Вестфалии и Рурской области, и получили название «союза ржи и стали». Среди ее приверженцев были такие «капитаны индустрии» как Крупп и фон Штумм. К ней тяготела бюрократия высшего ранга. Партия безоговорочно поддерживала курс Бисмарка на консолидацию империи. Она отстаивала незыблемость монархической формы правления, юнкерских привилегий, приоритет протестантской церкви, доминирующей роли Пруссии в империи и отличалась ярым антидемократизмом. На рубеже 1870-1880-х гг. она выступила инициатором повышения таможенных тарифов. Канцлер всегда мог рассчитывать на свободных консерваторов в политике противодействия либерально-демократическим реформам.

    В 1876 г. состоялось учреждение Немецкой консервативной партии — (НКП), представлявшей интересы юнкерства Восточной Пруссии, Бранденбурга, Померании, а также прусского офицерства и чиновничества, евангелического духовенства, зажиточного крестьянства. Последовательные монархисты, немецкие консерваторы решительно противостояли всякой оппозиции, как со стороны рабочего класса и социал-демократии, так и либералов, католического клерикализма. Она опиралась на приверженных ей региональных чиновников, на небольшие группы профессиональных политиков, наладивших систематическую работу с населением. Немецкие консерваторы содействовали созданию в 1893 г. Союза сельских хозяев, который поставлял им новых членов и избирателей из числа мелкого и среднего крестьянства.

    Руководство союза стремилось воспитать у сторонников партии чувство причастности к аристократии, общности с нею в защите неприкосновенных корпоративных прав земледельцев, приверженности монархии. Крупные аграрии формировали у крестьянства неприятие процесса модернизации, разрушающего якобы их традиционный уклад. В результате взаимодействия с Союзом сельских хозяев немецким консерваторам удалось создать партию нового типа — динамичную, опирающуюся на широкую массовую базу. Своему успеху НКП была также обязана использованию элементов народнической (volkische) идеологии «крови и почвы» и антисемитизма, к которому тогда прибегали все правые организации. Консерваторы доминировали в ландтаге Пруссии, до 1912 г. НКП вместе со свободными консерваторами имела влиятельное представительство в рейхстаге.

    В декабре 1870 г. образовалась католическая Немецкая партия Центра (Центр), занявшая место справа от либералов. Свое название она получила от католической фракции, в 1850-1860-е гг. располагавшейся в центре прусской палаты депутатов. После образования в 1875 г. Социал-демократической рабочей партии она действительно оказалась в центре спектра политических сил. Партия Центра возникла в связи с опасениями католической церкви утратить свои традиционные привилегированные позиции в империи, в которой утвердилось «протестантское, северогерманское начало», а католическое население оказалось в меньшинстве. Она имела большое влияние в Южной и Западной Германии, среди католического населения Эльзаса и Лотарингии, польских земель. Конфессиональный принцип организации партии позволял ей не ориентироваться на отдельные социальные группы и способствовал притоку членов из всех слоев общества, которые стремились сообща отстаивать свои интересы в империи.

    Партия Центра решительно выступала против чрезмерного контроля Бисмарка над общественной жизнью, за федерализм, и привлекала к себе сторонников, подчеркивая необходимость защиты автономии католиков. В своих программных установках и реальной политике Центр был так же консервативен, как и консерваторы-протестанты. Но наличие среди его избирателей большого числа рядовых католиков побуждало его выдвигать социальные требования. Центр, в отличие от других буржуазных партий, был строго организован, опирался на разветвленную сеть католических союзов и объединений. Он проповедовал христианско-социальные идеи, воспитывал у своих приверженцев неприятие индустриализации, научно-технического прогресса, ратовал за сохранение особого, близкого к корпоративному образу жизни католиков. Особую неприязнь партия испытывала к идеям социализма, либерализма и к их носителям.

    Пик влияния партии Центра пришелся на 1870-е гг. — период борьбы Бисмарка с католической церковью, когда она, подвергаясь гонениям, сумела создать себе образ «мученицы»; за нее в эти годы голосовало до 80 % избирателей-католиков. По мере смягчения конфликта между государством и католической церковью оппозиционность Центра уменьшалась. Это привело к оттоку от него тех избирателей, которых не устраивал ряд его установок, противоречащих духу времени. Так, в 1880 г. за Центр голосовало 23 % всех избирателей, в 1912 г.—16%.

    Рабочее движение и политика Бисмарка

    Формирование индустриального общества сопровождалось ростом численности и организованности рабочего класса, активизацией забастовочного движения. В рабочем движении Германии действовали две политические организации: Всеобщий германский рабочий союз (ВГРС) и Социал-демократическая рабочая партия (СДРП).

    Членов ВГРС, созданного в 1863 г. Фердинандом Лассалем (1825-1864), называли «лассальянцами». Они считали крестьянство «сплошной реакционной массой» и рассчитывали, путем легальной агитации за введение всеобщего избирательного права за устройство производительных ассоциаций с помощью государства, постепенно превратить Пруссию в «свободное народное государство». ВГРС насчитывал в середине 1870-х гг. 15,3 тыс. членов.

    Членов СДРП, основанной Августом Бебелем (1840-1913) и Вильгельмом Либкнехтом (1826-1900) в 1869 г. в г. Эйзенахе, называли «эйзенахцами». Они руководствовались в своей деятельности основными положениями марксизма о классовой борьбе. СДРП насчитывала в середине 1870-х гг. 9,1 тыс. членов.

    Эти организации соперничали друг с другом. На них ориентировались профсоюзы. Лассальянские профсоюзы имели преобладание среди высокооплачиваемых ремесленных рабочих Северной Германии. Профсоюзы эйзенахцев были влиятельны на промышленных предприятиях в районах Рейна, Рура, Саара и Саксонии.

    Лидеры СДРП А. Бебель и В. Либкнехт добивались преодоления раскола, объединения всех сил рабочего класса. В период предвыборной кампании в рейхстаг 1874 г., благодаря сотрудничеству многих местных организаций, произошло сближение партий. Вместе СДРП и ВГРС провели в рейхстаг 9 депутатов. Относительный успех рабочих партий на выборах побудил Бисмарка создать из социал-демократов, так же как и из партии Центра, образ «врага империи», «партии переворота», которая подрывает «национальное государство». Правительство развернуло наступление на ВГРС и СДРП, ограничивало возможности их агитационной и общественной работы. Их лидеры подвергались арестам и заключению. К кампании травли присоединились многие предприниматели. Они начали увольнять рабочих — членов СДРП. «Стальной магнат» Альфред Крупп (1812-1887) уволил со своих заводов всех рабочих-социалистов.

    Но такой правительственный курс наоборот способствовал консолидации рабочих партий. В декабре 1874 г. они начали переговоры об объединении. В марте 1875 г. лидеры ВГРС и СДРП подготовили проект программы партии. Незадолго до объединительного съезда он был передан К. Марксу и Ф. Энгельсу. К. Маркс сделал принципиальные, с точки зрения марксизма, замечания в работе, известной как «Критика Готской программы». Однако организаторы съезда не ознакомили с ними делегатов, опасаясь, что дискуссия по их поводу сорвет процесс объединения. В результате программа Социал-демократической рабочей партии, принятая в мае 1875 г. на съезде в Готе, сохранила сильное влияние лассальянства.

    В Готской программе содержались такие демократические требования, как введение всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права и даже прямого народного законодательства. Эта часть программы была нацелена на улучшение социального положения рабочих и усиление их политического влияния, но, с точки зрения марксизма, эти требования не выходили за рамки левого либерализма. Готская программа была во многих пунктах утопической, но на момент создания СДРП она в целом соответствовала уровню мировоззрения приверженцев обеих организаций. Между тем влияние партии быстро распространялось, особенно в промышленных районах. И вскоре ее практическая деятельность «переросла» рамки программы.

    В 1875 г. было принято также решение об объединении профсоюзов литейщиков, машиностроителей, каменщиков, плотников. К 1878 г. в Германии действовало 27 отраслевых профсоюзов социал-демократической направленности, получивших позднее название «свободных» (от буржуазного и клерикального влияния). Они приобщали рабочих к участию в общественной жизни, служили связующим звеном с СДРП.

    Преодоление раскола в рабочем движении произошло в период экономического кризиса и повысило способность рабочего класса к защите своих интересов. В правящих кругах в это время обсуждался вопрос о протекционистских тарифах на импортное зерно, скот, ряд промышленных товаров. Правительство учитывало, что их введение приведет к удорожанию стоимости жизни рабочих и вызовет стачечное движение. Чтобы предотвратить его подъем, по инициативе правительства рейхстаг принял в октябре 1878 г. «Закон против общественно опасных устремлений социал-демократии», получивший впоследствии название «исключительный». Он запрещал социал-демократам всякую политическую деятельность, кроме участия в избирательных кампаниях. Закон неоднократно продлевался и действовал до 1890 г.

    После вступления в силу «исключительного закона о социалистах» СДРП оказалась на нелегальном положении, ее организации были распущены, почти все издания закрыты, проведение собраний, митингов запрещено. Из промышленных центров были высланы активные участники движения. Репрессивный закон вызвал вначале растерянность в партии. Группы анархистов призывали к вооруженному выступлению против правительства. Некоторые лидеры СДРП, например Эдуард Бернштейн (1850-1932), наоборот, призвали отказаться от революционных целей, от пролетарского характера партии, открыть в нее доступ представителям широких слоев населения. К. Маркс и Ф. Энгельс в так называемом «циркулярном письме» настоятельно рекомендовали руководству СДРП сохранить политическую самостоятельность.

    Руководству партии во главе с А. Бебелем, В. Либкнехтом удалось организовать не только участие СДРП в избирательных кампаниях и в деятельности рейхстага, но и наладить внепарламентскую работу с использованием ее легальных и нелегальных форм. Постепенно были восстановлены местные организации СДРП, организована система нелегальной доставки в Германию газеты «Социал-демократ», издававшейся вначале в Цюрихе, а затем Лондоне. Позднее в Германии были созданы подпольные типографии. Партийные собрания проводились под видом заседаний профсоюзных, певческих, просветительских объединений, клубов курильщиков и пр. СДРП публично подчеркивала свою приверженность легальным методам работы. Она не только избежала разгрома, но значительно укрепила и расширила свои ряды, усилила влияние на трудящихся.

    Бисмарк понимал, что с рабочим и социал-демократическим движением невозможно справиться одними репрессивными мерами, поэтому он стал сочетать их с социальными реформами для рабочего класса. Он изучил программу СДРП и заявил, что правительство способно самостоятельно решить «рабочий вопрос». В 1881 г. Вильгельм I подтвердил, что правительство намерено содействовать развитию и финансированию системы социального обеспечения рабочих. Эта реформа была призвана убедить их в том, что государство в состоянии создать «общество социальной справедливости». Сам Бисмарк соглашался, когда его социальную политику в пропагандистских целях называли «государственным социализмом». Она была направлена против распространения идей социализма в рабочем движении.

    Социальная поддержка трудящихся не была новым явлением в Германии. В 1871 г. в Германии был принят закон, обязывающий владельцев железных дорог, горных предприятий выплачивать небольшие компенсации рабочим либо их семьям в случае травм, инвалидности и смерти. Однако социальное законодательство, принятое в 1880-е гг. по инициативе правительства Бисмарка, было более масштабным, учитывало разнообразные ситуации. Оно натолкнулось на сопротивление консервативных сил, и для его проведения понадобилось около десяти лет. Формирование системы социального обеспечения началось с закона о несчастном случае. После трехлетнего обсуждения закон был принят в 1884 г. Он вводил обязательное страхование всех рабочих и ряда групп служащих с годовым доходом не более 2 тыс. марок и гарантировал им помощь при несчастном случае, произошедшем на работе. Закон предусматривал оплату лечения пострадавшего в течение 14 недель, пенсию в случае нетрудоспособности. Размер пенсии инвалида составлял две трети его заработка. В случае смерти работника его семье полагалась пенсия, не превышающая 60 % зарплаты погибшего. Но закон не включил в сферу своего действия работников сельского хозяйства.

    Закон о медицинском страховании обсуждался всего два месяца и был принят в июне 1882 г. Его действие распространялось на рабочих и служащих большинства отраслей, чей дневной заработок не превышал 6,6 марок. Медицинское страхование вступало в силу только в случае профессиональной болезни или производственной травмы, которая не излечивались более 13 недель. Финансирование медицинского страхования на две трети осуществлялось за счет взносов трудящихся и на одну треть — предпринимателей. Страхование обеспечивало лечение, в том числе стационарное, бесплатное обеспечение лекарствами, выплату пособия с четвертого дня болезни в размере 50 % от заработка.

    Законопроект о пенсионном обеспечении пожилых рабочих и опеке над инвалидами обсуждался в рейхстаге с 1881 г. по 1889 г. В силу закон вступил 1 января 1891 г., его основу составляло положение об обязательном страховании широкого круга рабочих и служащих с годовым доходом не более 2 тыс. марок. Позднее было внесено дополнение о страховании владельцев ремесленных и мелких предприятий, а также мастеров, работающих на дому. Лица, не подлежащие обязательному страхованию, могли оформить страховку добровольно, если они не достигли 40 лет. Этот вид страхования после пяти лет уплаты взносов давал право на получение пенсии по инвалидности и по старости. Пенсия по старости полагалась с 70 лет, если трудящийся регулярно платил не менее 30 лет. В создании страхового фонда участвовали в равных долях предприниматели, рабочие и государство.

    Под давлением рабочего и профсоюзного движения эта система развивалась до Первой мировой войны. За 1885-1903 гг. в социальное законодательство было внесено 11 дополнений. В 1885 г. страхованием по болезни было охвачено 4,7 млн трудящихся, в 1913 г. — 14,6 млн. Число застрахованных от несчастного случая составляло в 1887 г. 269 тыс., в 1910 г. — 6,2 млн человек. Численность имеющих страховку по старости и инвалидности выросла с 1892 г. по 1915 г. с 11,7 млн до 16,8 млн человек. Началось вовлечение в эту систему и семей застрахованных. Германское социальное законодательство было весьма прогрессивным для своего времени, и улучшило положение трудящихся. Были заложены основы «социального государства», получившего развитие в XX в. «Германская модель» социального страхования была заимствована рядом европейских стран, а Бисмарк получил характеристику «белого революционера».

    Однако ожидания правительства, что социальные реформы приведут к снижению активности рабочего класса, не оправдались. Под воздействием агитации социал-демократов во второй половине 1880-х гг. не прекращались забастовки с требованиями повышения зарплаты и сокращения рабочего дня. Некоторые из них закончились частичной победой. За годы действия «исключительного закона» в шесть раз выросло число членов «свободных» профсоюзов, достигнув в 1890 г. 300 тыс. членов. На выборах в рейхстаг в 1890 г. за СДРП проголосовало около 1,4 млн избирателей, и она получила 35 депутатских мест. Радикализация СДРП проявилась в изъятии из Готской программы тезиса о том, что партия будет стремиться к выполнению своих целей исключительно «законными средствами». Итоги выборов и состояние рабочего и социал-демократического движения свидетельствовали о банкротстве «исключительного закона», который не был продлен рейхстагом в 1890 г.

    На внутриполитическом развитии империи сказалось отсутствие у рейхстага права контролировать исполнительную власть. Бисмарк в период своего канцлерства умело использовал свои широкие полномочия и стремился ослабить рейхстаг, направляя против него общественное мнение, угрожая роспуском. Он искусно применял тактику маневра и уступок, вступал во временные соглашения с отдельными политическими партиями и парламентскими группами, раскалывал оппозицию, привлекая на свою сторону одну ее часть, изолируя другую. Так, осторожно, но действенно используя противоречия между либералами и партией Центра, он добился поддержки католиков при проведении защитительных тарифов. Канцлер небезуспешно лавировал между различными социальными силами, прежде всего между юнкерами и крупной буржуазией.

    Политика «культуркампфа»

    В 1870-е гг. Бисмарк сотрудничал в рейхстаге с национал-либералами. Опиралась на них и часть консерваторов, в декабре 1871 г. Бисмарк начал кампанию против католической церкви и партии Центра. В качестве повода было использовано заявление папского секретаря Д. Антонелли, выражающее солидарность Центру. Хотя партия не была послушным орудием Ватикана и не ставила под сомнение существующий порядок, официальная пропаганда стала создавать из нее «образ врага», который угрожает безопасности империи. Католическую церковь и Центр обвиняли в пособничестве Ватикану, в «возбуждении» польского освободительного движения, в тяготении к Австро-Венгрии. В туманных выражениях речь шла об их участии в международном заговоре католических стран, направленном против Германии с целью ее разрушения. Эта кампания обозначила переход к политике, направленной на подавление сепаратистских настроений среди католического населения, на утверждение прусской гегемонии в Германии, на скорейшую централизацию империи и подчинение католической церкви государству. Она получила название «культуркампфа» (борьба за культуру). Еще одной важной, но тщательно скрываемой, причиной «культуркампфа» явилось стремление переключить внимание общественности от проблем, связанных с грюндерством — коррупцией, взяточничеством, созданием фиктивных фирм и банков с целью наживы — на духовные проблемы.

    В июне 1872 г. Бисмарк открыто «объявил войну» партии Центра и папской курии. Первым его мероприятием было упразднение отделения католиков в прусском министерстве культов, и запрет деятельности ордена иезуитов. Затем был отменен надзор всех конфессий над начальным образованием. Духовные лица и организации лишались права делать публичные заявления по проблемам политического развития страны. Новое законодательство не вызвало возражения ни у одной из парламентских партий. Кульминацией кампании «культуркампфа» явились законы, принятые прусским ландтагом в мае 1873 г. — так называемые «майские законы» против католицизма. Они устанавливали контроль государства над назначением священнослужителей на церковные должности. Претендующие на них духовные лица должны были представлять свидетельства об окончании гимназии, университета или сдаче экзаменов по философии, истории, германской литературе. Государство получило право налагать на священнослужителей дисциплинарные взыскания. Епископства, иерархи которых были уволены, переходили под управление государства. С 1874 г. вводился обязательный гражданский брак. Последним в этом ряду был «закон о корзине хлеба» 1875 г., который прекращал финансирование католической церкви в случае ее нелояльного отношения к государству.

    Поводом для применения принятого законодательства явилось покушение на Бисмарка в 1874 г., совершенное подмастерьем католиком Кульманом. Канцлер использовал это событие для роспуска 300 католических объединений, в которых состояло 400 тыс. человек. В 1875 г. арестам, гонениям, смещению с постов подвергались епископы и множество рядовых духовных лиц, было закрыто 20 газет. В 1876 г. около 1300 католических приходов (из них треть в Пруссии) не имели священнослужителей. Несмотря на эти меры, Бисмарку не удалось добиться ослабления католической церкви. Католическое духовенство не подчинялось законам, несмотря на преследования. Политика «культуркампфа» во многих районах лишила верующих возможности совершать религиозные обряды, что потрясло приверженцев не только католицизма, но и других конфессий. Недовольство политикой Бисмарка широко распространилось в стране. Многие жители Германии считали, что эта политика подрывает основы религиозной жизни страны и процесс формирования национального государства. Гонения усилили солидарность католиков: на выборах в рейхстаг 1874 г. Центр завоевал вдвое больше голосов избирателей, чем в 1871 г. сумел получить поддержку датских, польских, эльзасских депутатов и увеличил свою фракцию до 95 человек. Результаты выборов показали, что партия не только не была вытеснена из политической жизни, но стала второй по значимости в рейхстаге, и превратилась в фактор, с которым канцлер должен был считаться.

    Бисмарк вскоре осознал, что политика «культуркампфа» не дала ожидаемых результатов. Признаки смены курса проявились в выступлении канцлера в рейхстаге в апреле 1875 г. К удивлению слушателей, он высказал надежду, что настанет день, когда можно будет иметь дело с главой римско-католической церкви, готовым к взаимопониманию. Однако, лишь в 1878 г. новый глава Ватикана Лев XIII направил в Берлин послание с выражением надежды на восстановление дружественных отношений, но одновременно давал понять, что они установятся лишь в случае отмены «майских законов». Отказаться от политики «культуркампфа» Бисмарк мог лишь с согласия своих союзников — национал-либералов, имевших большинство в рейхстаге, которые, однако, были настроены на продолжение этого антиклерикального курса.

    К этому времени Бисмарк уже тяготился партнерством с либералами, которые постоянно требовали постов в кабинете, противодействовали политике протекционизма, и начал поиски более приемлемых союзников. Весной 1879 г. началось сближение правительства с партией Центра. Бисмарку удалось привлечь ее к поддержке своей таможенной и налоговой политики. Одновременно происходило сближение партии Центра с консерваторами, при поддержке которых католик Франкенштейн был избран вице-президентом рейхстага.

    В 1880-1883 гг. большинство законов «культуркампфа» было отменено. От этой эпохи сохранился лишь гражданский брак и надзор государства над школьным образованием. Политика «культуркампфа» ухудшила духовное состояние германского общества, взаимоотношения между двумя христианскими конфессиями и поколебала доверие католического населения к новому государству. Отход от политики «культуркампфа» был обусловлен как ее крахом, так и подъемом рабочего движения, в котором Бисмарк видел главную опасность для существующего строя.

    В 1880-е гг. фракция Центра заняла ключевое место в парламенте и оказалась приемлемой как для правых, так и левых группировок в рейхстаге. Ее консервативное крыло предпринимало попытки обновить средневековый «союз алтаря и монархии» и нередко поддерживало политику Бисмарка. Группы, близкие к либералам, неоднократно пытались провалить или, по крайней мере, изменить содержание проектов правительства. Руководство партии противостояло давлению Бисмарка и, чтобы пресечь обвинения в связях с Ватиканом, добилось от папы признания независимости германских католиков от римско-католической церкви. Лавирование между правыми и левыми силами позволило Центру после выборов 1890 г. стать крупнейшей фракцией рейхстага.

    Обеспокоенность Центра ростом влияния в Германии социал-демократии побудила его создать свои организации для работы с массами. В 1890 г. был учрежден «Народный католический союз Германии», в который за год вступило 100 тыс. человек; к 1914 г. в нем было уже 850 тыс. членов. Своей главной целью союз объявил противодействие СДРП и проведение политики «христианских социальных реформ». Он развернул кампанию по привлечению членов и избирателей к партии Центра, наладил просветительскую работу, издательскую деятельность. В Западной Германии Центру и церкви удалось создать христианское крыло в профсоюзном движении. Католические клерикалы способствовали выдвижению представителей трудящихся в ландтаги и рейхстаг, разрабатывали проекты социальных реформ. В 1902 г. по инициативе Центра был принят закон, предусматривавший передачу части прибыли от аграрных тарифов в страховые кассы вдов и сирот. В 1890-е годы партия Центра, при помощи Союза сельских хозяев, создала объединения крестьян.

    Национальный вопрос

    Заметное место во внутренней политике правительства Бисмарка занимал национальный вопрос. Правительство не имело концепции решения проблем народностей, входивших в состав империи. Тема наций, как правило, возникала в зависимости от других важных внутри- и внешнеполитических проблем. Так, в период грюндерства в центре внимания общественности оказалось еврейское население, которое, наряду с католической церковью, социал-демократами и поляками, было причислено к «врагам империи». Многие из евреев, получивших по конституции гражданские права, успешно интегрировались в германское общество, утвердились в банковском деле, предпринимательстве, в сфере культуры и науки. Они получали доступ к университетскому образованию и таким «закрытым» ранее для них профессиям, как юристы и врачи, составляя все более серьезную конкуренцию коренным немцам.

    Крах грюндерства в мае 1873 г. подвел черту под сравнительно коротким периодом, способствовавшим эмансипации евреев. В широких кругах населения возросли недовольство отсутствием «духа подъема» в экономике и даже агрессивность. Пострадавшие ставили вопрос о виновниках краха. Творцы грюндерства, опасаясь ответственности, стремились переложить ее на либералов, неспособных, якобы, защитить национальные интересы, и евреев. Оки доказывали, что, используя совокупный финансовый капитал, евреи подготовили кризис 1873 г., подорвали позиции Германии; что произошла «иудаизация либерализма». Дело в том, что самыми авторитетными лидерами национал-либералов были некрещеные евреи Эдуард Ласкер (1829-1884) и Людвиг Бамбергер (1823-1899), а в 1873 г. огромный резонанс получило дело «короля железных дорог», еврея Бетеля Генри Штроусберга, выпустившего спекулятивные акции. Его банкротство обернулось разорением множества мелких держателей акций. И хотя именно национал-либералы, в частности Ласкер, выступили в прусском ландтаге с разоблачением махинаций периода грюндерства, часть людей была убеждена, что за спиной либералов действовал «международный еврейский заговор». В общественном мнении 1870-х гг. антисемитизм и антилиберализм оказались неразрывно связанными. Национал-либералы были сторонниками модернизации страны и поддерживали эмансипацию евреев. Поэтому консерваторы превратили антисемитизм в средство наступления на своих противников — либералов, выступавших за обновление страны, против устаревших традиций. Консерваторы, используя антисемитизм и антилиберализм, мобилизовали в свою поддержку те социальные слои, которым угрожала индустриализация: крестьян, мелкую буржуазию города.

    Антисемитскую кампанию в 1874 г. начали известные журналисты — Константин Франтц (1817-1891) и Вильгельм Марр (1818-1904). Они утверждали, что при доминирующих в рейхстаге национал-либералах «евреи стали центральным пунктом развития» страны. Франтц писал, что «на глазах у всех возникает германский рейх еврейской нации». Марр в своей книге «Победа еврейства над германством» нападал на евреев как на расу, которая «стала мировой силой первого ранга» и стремится к вселенскому господству. Прусский журналист Фердинанд Перро в 1875 г. в серии статей внушал читателям, что сограждане семитской расы перехватили духовное руководство в германском рейхстаге, а евреи Ласкер и Бамбергер дирижируют большинством депутатов. Публицист Отто Глагау (1834-1892) убеждал тех, кто понес ущерб от грюндерских махинаций, что евреи являются носителями «хищнического» капитала, который противостоит «производительному», «созидательному» капиталу немцев. Он возлагал на еврейство ответственность за тяжелое положение трудящихся. В антисемитскую кампанию с целью дискредитации либералов включились и лидеры Центра, идеолог партии Вильгельм Эммануил фон Кеттелер (1811-1877) характеризовал «культуркампф» как «масонско-еврейско-либеральный заговор». На германских обывателей обрушилась лавина изданий, в которых евреи сравнивались с вампирами, заразой. В них содержались призывы к их изгнанию, стерилизации и даже уничтожению.

    В 1879 г. антисемитская кампания достигла кульминации. К ней присоединился известный историк Генрих фон Трейчке (1834-1896). Он выразил озабоченность тем, что антисемитизм приводит к расколу германского общества, но в то же время резко выступил против потока еврейских переселенцев из Восточной Европы. По его мнению, они представляют «банду целеустремленных молодцев, не имеющих приличных штанов... дети которых рано или поздно поставят под свой контроль германские биржи и прессу». В итоге, Трейчке, сделав традиционное для идеологов антисемитизма заключение «евреи — наше несчастье», предложил концепцию «интегрального национализма», который укрепит единое государство и одновременно решит этнические проблемы. По его мнению, необходимо добиться «высокого уровня этнической и культурной однородности внутренней жизни» общества, которая будет содействовать росту мощи Германии во внешней политике. Для реализации этой стратегии евреи должны отказаться от своей культурной и религиозной идентичности и стать составной частью интегрированной германской нации. Взгляды Трейчке вызвали критику части германской интеллигенции. Профессор Берлинского университета Теодор Моммзен (1817-1903) назвал его позицию «евангелием нетерпимости».

    В конце 1870-х гг. в Германии стали возникать антисемитские организации. Наиболее известной из них была Христианско-социальиая рабочая партия— (ХСРП), организованная в 1879 г. духовником кайзера Адольфом Штеккером (1835-1909). Он назвал современное еврейство «огромной опасностью для всей немецкой народной жизни», так как оно было и остается «народом в народе, государством в государстве, племенем для себя среди чужой расы», притязающим на господство в Германии. В программе ХСРП содержалось требование контролировать рост состояния евреев, ввести квоту для евреев-юристов, уволить учителей-евреев из системы школьного образования. Она положила начало более массовому антисемитскому движению в стране. Интерес к ХСРП проявила часть мелкой и средней буржуазии, студенчество, напуганное притоком еврейской молодежи в университеты. Только в Берлине численность партии достигла в 1884 г. 56 тыс. человек. Поддержка двора способствовала сближению ХСРП с привилегированными слоями общества, в котором антисемитизм стал признаком респектабельности. В среде трудящихся вражда к еврейскому населению практически не проявилась. В начале XX в. ХСРП стала терять свое влияние, так как в империи появились другие националистические и шовинистические организации. Но Германия стала своего рода «образцом» проведения антисемитских кампаний для европейских стран.

    На протяжении всех лет своего канцлерства Бисмарк проводил в Познани и других районах компактного проживания поляков последовательную антипольскую политику. Он относил полякои, наряду с социал-демократами и католиками, к силам, которые представляли угрозу созданной им империи. Для подавления оппозиции проводилась политика германизации в области культуры. В 1876 г. в Пруссии был принят закон, запрещающий использовать польский язык в делопроизводстве. В 1877 г. рейхстаг утвердил закон о проведении судебных процессов на немецком языке. Затем политика германизации приняла более широкие масштабы. В 1898 г. власти империи запретили применение польского языка в школах, при проведении собраний, а в 1906 г. — даже в системе религиозного образования. Эта политика рассматривалась как «народническая борьба германцев против славян» и являлась, по сути, расистской.

    Прусским правительством ставилась задача ассимиляции поляков и колонизации польских земель. Эта проблема возникла в связи с ростом потока переселенцев из аграрной Восточной Пруссии в район «индустриального сердца» Германии — Рурскую область, или в США. Многие переселенцы являлись немцами, а не поляками, поэтому в остэльбских областях и Познани снизилась доля германского населения. Прусское правительство забило тревогу по поводу «полонизации» востока страны и развернуло кампанию с требованием провести «германизацию» этих регионов. Прусский ландтаг под давлением юнкеров в апреле 1886 г. принял закон о создании фонда, контролируемого Колонизационной комиссией. Его средства предназначались для скупки земель у польской аристократии, чтобы лишить ее имений и влияния. Затем Бисмарк подхватил идею либералов о переселении в Восточную Пруссию германских крестьян. На переселенческую кампанию в 1886-1914 гг. Пруссия выделила около 1 млрд золотых марок. Результаты ее, вопреки ожиданиям, были сравнительно скромными. Созданному для этой цели в 1894 г. «Союзу Восточной марки» за 20 лет удалось переселить всего 22 тыс. «германских хозяев», что вместе с семьями составило около 120 тыс. человек.

    Политика германизации проводилась и по отношению к датскому населению в Северном Шлезвиге, франкоязычному — в Эльзасе и Лотарингии, хотя в этих районах дискриминация не носила столь жесткого характера. В 1871-1873 гг. империю покинули около 60 тыс. жителей Эльзаса и Лотарингии, получивших право выбора подданства. Права остальных были ограничены по сравнению с коренными жителями Германии. Лишь в 1911 г. Эльзас и Лотарингия получили самоуправление, в бундесрате они располагали только совещательным голосом. Штатгальтер, управлявший ими, был подотчетен только кайзеру.

    ***

    1878-1879 гг. явились гранью во внутриполитическом развитии «эры Бисмарка». Канцлер пошел на разрыв с сильнейшей до этого времени партией национал-либералов, опираясь на которых он создавал национальное государство и проводил политику «культуркампфа». Противодействие НЛП протекционистскому курсу обусловило союз Бисмарка с партией Центра и консерваторами, которые сплотились перед угрозой «красной опасности».

    Чтобы закрепить новую расстановку политических сил, Бисмарк распустил 11 июня 1878 г. рейхстаг, используя в качестве повода покушение одного психически больного на Вильгельма I. В предвыборной кампании консерваторы запугивали немецких обывателей революцией и кризисами. В итоге либеральные партии утратили 38 мест в парламенте, консерваторы на столько же увеличили свое представительство. Хотя либералы сохранили перевес над консерваторами — 125:105, принятие решений стало зависеть от партии Центра, которая получила 93 мандата.

    Бисмарк использовал сдвиг вправо в расстановке сил рейхстага, оказывал давление на депутатов, добиваясь одобрения протекционистских тарифов, закона против социалистов, мер по укреплению армии. Он угрожал роспуском рейхстага, ревизией конституции, введением монархического либо военного правления. В октябре 1878 г. в рейхстаге 204 из 397 депутатов от консервативных партий и Центра, а также 27 членов правого крыла НЛП, образовали Народнохозяйственный союз с целью проведения высоких тарифов. Бисмарк, опираясь на поддержку этого союза, начал переговоры с бундесратом, доказывая, что высокие тарифы стабилизируют положение Германии. После принятия рейхстагом в июле 1879 г. первых протекционистских законов последовал не только окончательный разрыв Бисмарка с национал-либералами, но и распад их партии. Она раскололась в ходе дебатов о тарифах на сторонников протекционизма и фритреда. В 1880 г. из НЛП вышли представители левого крыла и образовали в 1884 г. вместе с прогрессистами Германскую партию свободомыслящих. Правые же национал-либералы перешли на позиции безоговорочной поддержки правительства.

    События 1878-1879 гг. создали условия для перехода правительства к консервативной политике, которая опиралась на социальный блок крупных промышленников и землевладельцев — «союз фабричных труб и петухов». Бисмарк, укрепив свои позиции, оказал содействие министру внутренних дел Пруссии Роберту фен Путткамеру (1828-1900) в проведении чистки прусского государственного аппарата от либерально мыслящих чиновников и назначении на все важные посты выходцев из знати, верноподданных монархистов. В итоге, с конца 70-х гг. в Германии резко сократились предпосылки для развития парламентарно-демократической системы.

    Внешняя политика

    Наиболее ярко незаурядные способности Отто фон Бисмарка проявились во внешней политике. Он успешно использовал свой дипломатический опыт, опирался на военные достижения, чтобы обеспечить Германии стабильное положение в Европе.

    Выигранная Германией франко-прусская война лишь на время ослабила Францию. Париж с 1871 г. начал восстанавливать вооруженные силы, к 1873 г. справился с выплатой контрибуции. Бисмарка беспокоило широкое распространение во Франции реваншистских настроений, налаживание более тесных отношений между правительством Франции и Россией, объявление всеобщей воинской повинности. В то же время Франция старалась осложнить германо-российские отношения. Против России пытались настроить Бисмарка и австрийцы. Однако, Бисмарк хотел иметь хорошие отношения и с Австро-Венгрией, и с Россией. Он надеялся предотвратить союз Петербурга с Парижем путем вовлечения России в союз с Германией и Австро-Венгрией. Бисмарк, которого преследовал «кошмар коалиции» (выражение русского дипломата графа П. А. Шувалова), страшился России и возможной войны с ней. Германский канцлер учитывал, что Россия была склонна к сближению с Германией из-за возросшей активности Англии в Иране и Средней Азии. Во время встречи с министром иностранных дел России Александром Михайловичем Горчаковым (1798-1883) Бисмарк сказал, что « он смотрит на тесное согласие с Россией как на единственно разумную политику для Пруссии».

    Наиболее выгодной и безопасной комбинацией для Бисмарка, который стремился объединить Европу против Франции, представлялся союз с Австрией и Россией. В октябре 1873 г. Германия присоединилась к Шёнбруннскому договору, подписанному в июне того же года императорами Австрии и России. Договор предполагал принятие совместных мер для поддержания европейского мира. Применение военной силы должно было обсуждаться на отдельных переговорах. Это соглашение получило название Соглашение трех императоров — германского, русского, австрийского. Оно носило расплывчатый характер, а союз был непрочным и противоречивым. Но канцлер полагал, что он сохранил мост, соединяющий Берлин и Санкт-Петербург, и перекинул мост в Вену.

    Германия развернула шумную пропагандистскую кампанию против западного соседа. Используя начавшуюся во Франции реорганизацию армии, она обвинила ее в подготовке к реваншистской войне. В 1875 г. Бисмарк пытался устрашить Францию возможностью военного конфликта. Дело дошло до «военной тревоги 1875 г.», которая обострила международную напряженность. Британия, Россия и Австро-Венгрия не хотели дальнейшего усиления Германии. Англия осталась приверженной принципу баланса сил в Европе. Королева Виктория (1819-1901) обратилась к Вильгельму с посланием, предупреждающем о тяжелых последствиях войны с Францией. А. М. Горчаков от имени Александра II (1818-1881) заявил о дипломатической поддержке Парижа. Германской дипломатии пришлось приложить усилия для урегулирования конфликта с Францией. Эти события стали шагом к постепенному охлаждению германо-российских отношений.

    Бисмарк старался ослабить влияние России на Западе и направить ее активность на Ближний Восток, где в 1875-1877 гг. возник кризис в связи с подъемом национально-освободительного движения славян против турок. Попытки России оказать поддержку славянам по дипломатическим каналам не привели к решению вопроса из-за неуступчивости Турции на переговорах и жесткого противодействия Англии и Австро-Венгрии. Итогом стала русско-турецкая война 1877-1878 гг., в которой Россия одержала победу. В годы войны Бисмарк содействовал продвижению Дунайской империи на Балканы, а после войны поддержал Англию и Австро-Венгрию, выступивших в 1878 г. за созыв Берлинского конгресса с целью ревизии Сан-Стефанского мирного договора. На этом конгрессе Россия осталась в изоляции и была вынуждена отказаться от ряда завоеванных территорий, создания крупного болгарского государства, признать сокращение территории Сербии, Черногории и Румынии.

    После Берлинского конгресса произошли изменения в расстановке сил. Прежде всего началось охлаждение германо-российских отношений, на которые повлияли усилившиеся экономические противоречия: Германия запретила импорт говядины из России из-за вспышки чумы в ее южных областях, — и началось сближение Германской империи с Австро-Венгрией. Несмотря на попытки Вильгельма I и Александра II в сентябре 1879 г. прийти к соглашению, Бисмарк добился заключения секретного германо-австрийского союзного и оборонительного договора, который был подписан 7октября 1879 г. Он имел антироссийскую направленность. В первой же статье договора говорилось о том, что в случае, если одна из договаривающихся сторон подвергнется нападению России, обе стороны обязуются выступить на помощь друг другу «со всею совокупностью военных сил своих империй и соответственно с этим не заключать мира иначе, как только сообща и по обоюдному согласию». Вторая статья предусматривала, что если Австро-Венгрия или Германия подвергнется нападению какой-либо другой державы (но не России), другая участница договора обязуется соблюдать благожелательный нейтралитет; если же нападающему государству будет оказана поддержка Россией, то в силу вступит условие, оговоренное в первой статье. Этот документ создал один из самых прочных союзов, заключенных Бисмарком, и явился первым среди договоров, приведших к созданию двух противостоящих коалиций.

    В 1881 г. был создан второй Союз трех императоров (Германии, Австро-Венгрии и России). Бисмарк сводил цель Союза к формуле: «Попытаться держаться втроем, пока сомнительным равновесием распоряжаются пять великих держав. Вот настоящая гарантия против коалиции». Каждая из трех сторон обязывалась соблюдать нейтралитет в том случае, если одна из участниц договора окажется в состоянии войны. Так, Россия должна была соблюдать нейтралитет в случае франко-германской войны, а Германия и Австрия гарантировали ей нейтралитет в случае войны с Англией. Германия была гарантирована, таким образом, от опасности войны на два фронта.

    После длительных переговоров Германия, Австро-Венгрия и Италия подписали в мае 1882 г. союзный договор сроком на пять лет, известный как Тройственный союз. Договаривающиеся стороны взяли обязательства не принимать участия в коалициях, направленных против одной из сторон союза. Они гарантировали друг другу, что, в случае одновременного участия в войне, не заключат сепаратного мира. В соответствии с договором, Германия и Австро-Венгрия взяли обязательство оказать всеми своими силами помощь Италии в случае «не спровоцированного нападения» на нее со стороны Франции, а Италия обязывалась поступить таким же образом при нападении Франции на Германию. При нападении на одного из участников блока какой-либо великой державы (кроме Франции) два других участника договора гарантировали благожелательный нейтралитет. Тройственный союз, который Бисмарк назвал Лигой мира, был направлен, прежде всего, против Франции и закрепил положение Германии как великой державы.

    Бисмарк всегда демонстрировал, что он является противником колониальной политики. Канцлер был убежден, что Германская империя не может начать завоевание колоний, так как ее положение в центре Европы уязвимо и чревато угрозой войны на два фронта. Он опасался, что территориальные претензии Германской империи неизбежно вызовут сопротивление Англии и Франции, а она не имеет достаточно сил, чтобы преодолеть его. До 1880-х гг. к колониальным захватам индифферентно относилась и германская буржуазия, занятая проблемами приспособления к процессам модернизации.

    Упрочение положения империи в 80-х гг. XIX в. и обострение противоречий между европейскими странами создало более благоприятную ситуацию для колониальной политики Германии. На правительство усилили нажим участвующие в заморской торговле торгово-промышленная буржуазия и судовладельцы, которые требовали приобретения колоний. В 1882 г. был создан Германский колониальный союз, а в 1884 г. учреждено Общество германской колонизации, которое поставило перед собой задачу аккумулировать колониальный капитал, находить подходящие районы для колонизации и управлять потоком германских переселенцев. Одним из его основателей являлся Карл Петере (1856-1918), авантюрист, исследователь Африки, знаток колониальной политики европейских стран. Весной 1884 г. он обратился к германской общественности с манифестом, в котором указывал на то, что германская империя является ведущей державой Европы, но немецкие переселенцы везде служат конкурентам империи, усиливая их мощь. Он призывал немцев действовать быстро и мощно, чтобы «исправить упущения столетий» и нагнать европейцев в создание колониальных владений.

    Общество германской колонизации активно поддержали правые либералы и свободные консерваторы, убеждая, что колонии помогут в сбыте германской продукции, в решении социального вопроса, консолидируют общество на основе поддержки политики колониализма. Лидер национал-либералов Иоганнес Микель (1829-1901) заявил на конгрессе этого общества, что в борьбе за колонии «утихают грызня конфессий, политические, религиозные и социальные противоречия». Прогрессивные силы, осуждающие колониальные захваты, подвергались травле и, по сложившейся традиции, приравнивались к «врагам Германской империи». В 1884 г. было образовано министерство колоний.

    В 1880-е гг. наметились сдвиги в позиции Бисмарка по колониальному вопросу, которые отчасти были обусловлены внутриполитическими мотивами. Канцлер решил реализовать некоторые колониальные требования правых сил, надеясь укрепить свои личные позиции за счет их поддержки. Основы германских колониальных владений были заложены путем получения охранных грамот от местных властей подданными Германии. В 1884 г. Бисмарк провозгласил протекторат империи над прибрежной территорией в Юго-Западной Африке в районе бухты Ангра-Пекена, приобретенной бременским купцом А. Людерицем. Она стала первым колониальным владением Германии. Летом 1884 г. германский флаг был поднят над территориями Камеруна и Того.

    В 1885 г. Германия установила протекторат над Восточной Африкой, где большая часть территории в 60 тыс. кв. м была приобретена Обществом германской колонизации, а затем над северной частью Новой Гвинеи. Территория в Новой Гвинее получила название «Земля кайзера Вильгельма», а прилегающая к ней группа островов — «Архипелаг Бисмарка». В стратегическом плане они не имели особого значения, но их захват символизировал приобщение Германии к числу колониальных держав. После этого ее колониальная экспансия была свернута из-за сопротивления ведущих европейских держав, тем более что осуществлялась она преимущественно по частной инициативе. Когда немецкий ученый-путешественник Людвиг Вольф попросил канцлера помочь в поисках пропавшего исследователя и, в случае необходимости, применить силу, Бисмарк отверг эту просьбу. Он сказал: «Ваша карта Африки очень хороша, но моя карта Африки находится в Европе. Здесь расположена Россия, и здесь... расположена Франция, а мы находимся в середине; такова моя карта Африки». Тем не менее в дальнейшем происходила консолидация сил, заинтересованных в расширении колониальной империи Германии. В 1887 г. ими была создана головная организация — Германское колониальное общество.

    В 1887 г. в очередной раз осложнились отношения Германии с Францией. Новую «военную тревогу» вызвало назначение на пост военного министра Франции генерала Ж. Э. Буланже, лидера реваншистов, приступившего к перевооружению армии. Бисмарк в ответ провел законопроект об увеличении германской армии до 486 тыс. человек. В 1885-1886 гг. обострились до предела и австро-русские отношения из-за попыток австрийцев посадить на болгарский престол своего ставленника. Болгарский вопрос привел к окончательному распаду Союза трех императоров, созданному в 1881 г. Поскольку в эти годы обострялось и англо-германское соперничество, Бисмарк вновь пошел на сближение с Россией. В июне 1887г. был подписан тайный русско-германский «Перестраховочный договор» на три года. Россия и Германия объявляли «благожелательный нейтралитет» в случае войны с третьей державой, кроме случаев нападения Германии на Францию или России на Австро-Венгрию. Германия признавала интересы России на Балканах, особенно законность ее решающего влияния в Болгарии и восточной части европейской Турции. Обе стороны признавали принцип закрытия проливов Босфор и Дарданеллы для всех военных судов. Но Бисмарку не удалось добиться от России обязательства о сохранении нейтралитета в возможной войне Германии с Францией.

    Нарастание англо-французских противоречий в сфере колониальной политики и англо-русских на Ближнем Востоке способствовало сближению Великобритании с Тройственным союзом. В 1887 г. была реализована идея Бисмарка о Средиземноморском союзе в составе Англии, Австро-Венгрии и Италии, который был нацелен на сохранение статус-кво в Средиземном и Черном морях. Он, как и другие договоры, имел антифранцузскую и антирусскую направленность. Отношения с Россией ухудшились до такой степени, что руководство Генштаба Германии разрабатывало планы превентивной войны против нее. Но Бисмарк, несмотря на давление, которое на него оказывало военное окружение, избегал войны с русскими.

    Внешняя политика Бисмарка отличалась целеустремленностью и умением виртуозно играть на противоречиях великих держав, В итоге многолетних усилий первый канцлер сумел организовать «германский мир» — сложную систему блоков и союзов, которая, по его замыслу, должна была гарантировать безопасность и гегемонию Германии в Европе, а также равновесие сил и мир на континенте. В его политике еще сохранялись тенденции прорусской направленности: он учитывал, что Германия может не выдержать войны на два фронта, и для обеспечения безопасности страны ей необходим мир с восточным соседом.

    2. Кайзеровская империя Вильгельма II в 1890-1914 гг.

    Парламентский конфликт 1890 г. и отставка Бисмарка

    В марте 1888 г. умер Вильгельм I. На престол вступил его сын, Фридрих III (1831-1888). Он был не чужд либеральных идей, обещал развитие парламентаризма, но был болен раком горла, и правил всего 99 дней.

    В июне 1888 г. престол занял его сын Вильгельм II (1859-1941). Он был болезненным ребенком, с детских лет отличался повышенной раздражительностью и импульсивностью, его левая рука почти не действовала. По желанию родителей кронпринц обучался в обычной гимназии в Касселе, затем в Боннском университете. Мировоззрение престолонаследника складывалось под влиянием феодально-аристократических взглядов прусского офицерства. Вильгельм II получил военное образование в Потсдаме и, благодаря упорству и мужеству, сделался блестящим кавалеристом. Его отличала живость ума, любознательность, но, вместе с тем, чрезмерная самоуверенность, апломб, непредсказуемость. Кайзера выводило из себя любое противодействие. На одном из приемов Вильгельм II заявил: «В стране есть лишь один господин — это я, и другого я не потерплю». Молодой кайзер был твердо настроен на изменение баланса сил между монархией и имперским канцлером в свою пользу, что выразилось в его стремлении к «личному правлению». Эта установка кайзера не могла не привести к осложнению отношений с Бисмарком, обладавшим при Вильгельме I почти неограниченной властью.

    В 1889-1890 гг. у канцлера был ряд неудач как во внутренней, так и во внешней политике. Его позиции были ослаблены распадом поддерживавшего его «картеля» из национал-либералов и консерваторов, которые временно объединились для борьбы за усиление армии и колониальную экспансию. Потерпела фиаско его политика в отношении рабочего класса, представлявшая комбинацию репрессивных мер и социальных реформ. Бисмарку не удалось ни ограничить влияние социал-демократии, ни добиться от трудящихся лояльного отношения к государству и монархии. Последний год его канцлерства ознаменовался волной забастовочного движения рабочих. В 1889 — начале 1890 г. состоялось более 1,2 тыс. забастовок. Применение военной силы по приказу министра внутренних дел Пруссии Р. фон Путткамера привело во многих местах к кровопролитию.

    Первые трения между кайзером и канцлером возникли в 1888 г. в связи с критикой Вильгельма II германской политики в отношении России. До открытого конфликта дело дошло при обсуждении социальной политики правительства. Вильгельм II в начале правления исходил из идеи патерналистского характера монархической власти и не хотел начинать с применения насильственных мер. Он стремился укрепить свой авторитет путем реформ в области трудовых отношений. Бисмарк выступал против вмешательства государства в производственные отношения, утверждая, что уступки лишь увеличат претензии рабочих. Он ратовал за бессрочное продление «исключительного закона». Рейхстаг же отказался продлевать его, предпочитая политику социального примирения. Фридрих I, великий герцог Бадена, писал в эти дни: «Рейхсканцлер втягивает нас в конфликт, для которого у него самого нет сил, соответствующих его прежнему авторитету».

    В избранном в феврале 1890 г. рейхстаге «картельные партии» утратили большинство. Заметно увеличилось число голосов, отданных за социал-демократов — (19,7 %) и партию свободомыслящих. С рейхстагом такого состава Бисмарк не желал сотрудничать. Попытки привлечь к поддержке правительства сильнейшую фракцию — партию Центра, не увенчались успехом. Тогда Бисмарк решается на государственный переворот, о котором заявляет 2 марта 1890 г. на заседании прусского правительства. Его сценарий включал сложение с себя полномочий императора прусским королем Вильгельмом II и разрыв союза, заключенного германскими государствами в 1871 г. Затем предполагалось восстановить империю на основе новой, более консервативной конституции. Вильгельм II, опасаясь непредсказуемых последствий, отказался участвовать в нем.

    Правление Бисмарка завершилось тем же, с чего началось — острейшим конфликтом с парламентом. В возникшей в 1890 г. альтернативе: сотрудничать ли правительству, согласно конституции, с парламентом, либо пойти по пути отмены конституции — канцлер без размышления выбрал второй путь. Его отношения с Вильгельмом II обострились еще больше, когда император потребовал отменить реанимированный Бисмарком указ 1852 г., предписывавший министрам обращаться с предложениями к монарху лишь с санкции канцлера. Бисмарк настаивал на своем распоряжении. Кульминацией конфликта стала попытка Бисмарка продлить «Перестраховочный договор» с Россией. Но его противники убедили кайзера, что договор противоречит интересам Германии. Показал свою неэффективность и исключительный закон против социалистов. За 12 лет его действия социал-демократия, наоборот, укрепила свои позиции. Все эти противоречия и разногласия привели в марте 1890 г. к отставке «железного канцлера».

    При всей неоднозначности оценок личности Бисмарка современниками и историками бесспорно что он был одним из самых ярких политиков в новой истории Германии. Бисмарк являлся «творцом германского единства», содействовал становлению национального государства. Его внешняя политика способствовала превращению Германии в великую державу, обеспечила ей безопасность в Европе. Б то же время канцлер не мыслил категориями индустриального общества, не признавал связи между внешней и экономической политикой, считал важным государственным приоритетом защиту интересов юнкеров и представителей тяжелой промышленности, противился признанию значения рабочего класса в обществе. Бисмарк слабо представлял тенденции развития грядущей эпохи, отмеченной становлением империализма.

    Период 1890-1918 гг. в германской истории называют вильгельмовской эпохой. Но Вильгельму II не удалось, подобно Бисмарку, балансировать между разнородными политическими и социальными силами, и так же влиять на ход событий. Молодой кайзер стремился персонально определять внутри- и внешнеполитический курс Германии. При этом он часто менял решения, бесцеремонно вмешивался в сферы компетенций министров, был подвержен влиянию придворных, среди которых доминировали военные и приверженцы прусских традиций. Но кайзер был способен добиваться своих целей. Отстаивая интересы прусского юнкерства, Вильгельм II способствовал также развитию современной промышленности, науки, внедрению новых технологий, понимая их значение в государстве и для решения внешнеполитических задач. Он утверждал приоритет власти монарха над рейхстагом, причем эта установка находила поддержку юнкерства и не вызывала противодействия буржуазии.

    Экономическое развитие

    К середине 1890-х гг. в Германии в основном завершилась промышленная революция, и начался переход к ее «второй волне», основанной на новейших научно-технических достижениях, новых энергоносителях, серийном производстве и специализации. Период благоприятной конъюнктуры, несмотря на мировой кризис 1901-1903 гг. и кризис 1907-1908 гг., продолжался до 1913 г. В сознании германского общества он остался как «золотые годы процветания». За 1895-1913 гг. объем промышленного производства в стране увеличился в два раза, валового национального продукта — на 50 %. В 1885 г. число занятых в промышленности и аграрном секторе сравнялось. Доля Германии в мировом промышленном производстве выросла с 13 % в 1870 г. до 16 % в 1914 г. В канун Первой мировой войны она обогнала Великобританию и вышла на второе место в мире по уровню промышленного производства после Соединенных Штатов Америки.

    За четверть века в промышленности Германии произошла структурная перестройка. В 1890-е гг. ведущие позиции в ней заняли новые отрасли — электротехническая, химическая, машиностроение, точная механика и оптика. Опираясь на них, в погоне за прибылью германские производители устремилась на международные рынки. К 1913 г. по объему внешней торговли Германия занимала второе место в мире, лишь не намного отставая от Великобритании, а по производству искусственных материалов и фармацевтических товаров добилась монопольного положения на мировых рынках. Современники отмечали, что «по виртуозности технического производства и агрессивности предпринимательского духа» никто не мог соперничать с Германией. В 1887 г. англичане потребовали, чтобы на немецких товарах, реализуемых на международных рынках, для предупреждения потребителей об их низком качестве стояла марка «Сделано в Германии» (Made in Germany). Однако вскоре она стала знаком высококачественной продукции.

    Немецкие производители освоили модели качественно новых связей науки, техники и промышленности, заложив традицию развития наукоемких производств. На ведущих химических предприятиях — БАСФ в Людвигсхафене, фабриках Хёхста во Франкфурте-на-Майне и заводах Байера в Леверкузене к 1914 г. были заняты сотни дипломированных химиков. Германские предприниматели создавали научно-исследовательские лаборатории и конструкторские отделы, сотрудники которых своими открытиями и изобретениями обеспечивали им приоритеты в соперничестве с конкурентами. Технические инновации сыграли значительную роль в развитии электротехнической промышленности. Особое место заняло производство моторов, которые широко использовались не только в индустриальном секторе, но и в ремесленном, аграрном производстве, являясь дешевым и эффективным источником энергии. Спрос на электротехнические изделия форсировал строительство электростанций. Стимулирующее воздействие на экономику Германии оказало выполнение шести программ строительства военно-морского флота.

    Крупнейшей отраслью германской экономики, еще со времен первой фазы индустриализации, стало машиностроение. В 1913 г. в нем было занято 17 % всех работающих в промышленности. Германия несколько отставала в области автомобилестроения, которое еще не вышло на передовые рубежи в мире. Перед мировой войной в стране было около 100 тыс. легковых автомобилей. Однако именно в Германии в 1885 г. Карл Фридрих Бенц (1844-1929) создал первый в мире автомобиль, работающий на бензине. В 1899 г. на международных гонках в Ницце машина, изготовленная на заводах Готлиба Даймлера (1834-1900), заняла первое место. Она была названа «Мерседесом».

    Традиционные отрасли — горная и металлургическая, хотя уже не определяли динамику экономического роста, но еще выполняли функции «несущих конструкций» германской экономики. Высокая экономическая конъюнктура способствовала росту их производства. Ежегодный прирост продукции горнодобывающей промышленности в предвоенный период составил 4,7 %. В Рурской области добыча угля за 1895-1913 гг. выросла почти в 3 раза. На рубеже веков Германия производила угля и стали больше, чем Британия, а к 1914 г. перегнала ее и по экспорту продукции этих отраслей. Высоким темпам индустриализации в период «кайзеровской» Германии способствовало наличие квалифицированной рабочей силы. Так, в машиностроении и электротехнике уже в 1895 г. 47 % рабочих-мужчин и 13 % женщин являлись квалифицированными, в металлургии и металлообработке — 70 % мужчин и 25 % женщин.

    В германской экономике протекал процесс концентрации производства и капитала, по темпам которого Германия превосходила другие европейские страны. Образование монополий способствовало более глубокой модернизации, специализации, повышению эффективности производства и роста производительности труда. Наиболее распространенной формой монополии в Германии явился картель — объединение, регулирующее объемы производства, условия сбыта продукции и найма рабочей силы. Одним из крупнейших объединений стал образованный в 1893 г. Рейнско-Вестфальский угольный синдикат во главе с Эмилем Кирдорфом (1847-1938). Он контролировал 95-98 % добычи угля в этом регионе и половину в других областях Германии. В электротехнической промышленности две крупнейшие фирмы — «Сименс-Гальске» и Всеобщее электрическое общество (АЭГ) производили три четверти продукции отрасли. Ведущие позиции в области точной механики и оптики заняла фирма «Карл Цейс». В химической промышленности доминировали «ИГ Фарбениндустри», БАСФ, поставлявшие две трети мирового производства анилиновых красителей. Все сталелитейные заводы в 1904 г. объединились в Стальной трест. В 1896 г. в промышленности Германии действовало 260 картелей, в 1911 г. — около 600. С 90-х гг. облик промышленности стали определять предприятия-гиганты с многочисленным персоналом. В 1913 г. на заводах Круппа работали 73 тыс. человек, Тиссена — 30 тыс., Маннесмана — 15 тыс.

    В конце XIX в. в Германии большое распространение получили акционерные общества. В 1907 г. из 100 крупнейших промышленных предприятий империи 77 были организованы на акционерных началах. Причиной создания таких обществ являлась потребность в крупных капиталовложениях для развития и расширения новых производств. Беспрецедентные масштабы в Германии приобрело слияние промышленного и банковского капитала. Ведущие позиции в финансовой сфере заняли такие банки-гиганты, как «Дойче банк», «Учетное общество», «Дрезднер банк», «Дармштадский банк», «Берлинское торговое общество». Они расширяли свое влияние через членство в советах по управлению крупнейшими предприятиями. Так, у «Дойче банк» сложились устойчивые связи с предприятиями электротехнической промышленности, прежде всего с АЭГ. Директор «Дойче банка» Георг фон Сименс (1839-1901) был одновременно председателем наблюдательного совета компании. В 1914 г. этот банк был представлен в руководстве 186 самых успешных предприятий страны.

    В Германии сложился слой финансовой олигархии, состоящий из 300 владельцев промышленных концернов и банков. Наиболее влиятельными среди них являлись А. Крупп, Э. Кирдорф, Карл Фердинанд фон Штумм (1836-1901), Гуго Стиннес (1870-1924), братья Рейнхард (1856-1922) и Макс (1857-1915) Маннесман и др. Они не только сосредоточили в своих руках финансы, трудовые ресурсы и рычаги распределения рынков, не только символизировали преуспевание германской индустрии, но и стали оказывать определяющее влияние на общественно-политическое развитие империи.

    Процесс индустриализации оказывал разрушительное воздействие на мелкий бизнес. В 1881-1907 гг. доля работников мелких и мельчайших предприятий сократилась в два раза. В то же время мелкое производство демонстрировало высокую выживаемость и приспособляемость к потребностям рынка. Главным мотивом этого являлась угроза пролетаризации и потеря самостоятельного статуса.

    В «кайзеровской» Германии сельское хозяйство утратило ведущее положение в экономике, но осталось ее крупным сектором. Развитие капитализма в сельском хозяйстве по-прежнему происходило «прусским путем», но помещичье и крестьянское хозяйство более динамичными темпами перерастало в товарное. В условиях индустриализации мелкие хозяйства были неконкурентоспособны, поэтому многие крестьяне вступали в кооперативы, присоединялись к акционерным обществам, фирмам. Обострившаяся конкуренция побуждала германских землевладельцев искать пути повышения продуктивности хозяйства, в частности через механизацию. За двадцать предвоенных лет применение удобрений, сеялок, молотилок и т. д. способствовало повышению урожайности в два раза. Механизация и рационализация сельского хозяйства привели к сокращению времени обработки урожая и объема зимних работ. Юнкеры предпочитали заключать краткосрочные договоры, вследствие этого выросло число сезонных рабочих. Отсутствие постоянной работы и привлечение восточно-прусскими юнкерами дешевого труда польских эмигрантов обусловило рост безработицы среди местного населения.

    Период «кайзеровской» Германии был отмечен «демографическим взрывом». Численность населения империи увеличилась с 52 млн в 1895 г. до 66,9 млн в 1913 г. По этому показателю Германия заняла второе место в Европе — после России. В период высокой конъюнктуры эмиграция за океан резко сократилась. Если за 1881-1882 гг. страну покинули 400 тыс. человек, то в 1912 г. — всего 18,5 тыс. Но миграционные процессы не прекратились, а приняли другое направление. В конце XIX в. началось массовое переселение жителей из аграрных районов Восточной Германии в индустриально развитые западные регионы: в Вестфалию, Рурскую и Рейнскую области, Лотарингию. Половина переселенцев была польского происхождения. В 1910 г. в городах проживало 60 % населения. В 1890-е гг. Германия открыла двери иммигрантам, так как некоторые отрасли испытывали недостаток рабочих рук. Если в 1871 г. в империи было 207 тыс. иностранцев, то в 1910 г. — 1,2 млн, причем две трети их были выходцами из России и Австро-Венгрии.

    Рабочее и социал-демократическое движение

    В условиях индустриализации динамично увеличивалась численность рабочего класса. В 1895 г. во всех секторах экономики было занято 12,8 млн, а 1907 г. — 17,8 млн рабочих. Особенно быстро росла численность рабочих в промышленности и ремесле: в 1895 г. она составила почти 6 млн, в 1907 г. — 8,6 млн. Концентрация рабочих на крупных предприятиях способствовала осознанию ими общественной значимости их труда. В отдельных его группах, особенно находящихся под влиянием социал-демократов, происходило формирование классового самосознания, готовности к более радикальным методам защиты интересов. Единству действий препятствовало наличие в профсоюзном движении нескольких течений. Влиятельными были христианские профсоюзы (340 тыс.), направлявшиеся католической церковью и партией Центра. В рабочей среде действовали также буржуазно-либеральные профсоюзы (120 тыс.), созданные еще в 1860-е гг. Максом Гиршем (1832-1905) и Францем Густавом Дункером (1822-1888), — они назывались гирш-дункеровскими. Забастовки 1889-1890 гг. способствовали росту влияния Свободных немецких профсоюзов, сотрудничающих с СДПГ.

    Преследования в годы «исключительного закона» обусловили, с одной стороны, радикализацию теории Социал-демократической партии Германии и распространение в ней марксизма. С другой стороны, закон против социалистов, который запретил партию, но допускал ее участие в парламентской деятельности, способствовал выработке реформаторской практики. В 1891 г. на съезде в Эрфурте была принята новая партийная программа («Эрфуртская программа»), В подготовке ее теоретической части принимали участие Фридрих Энгельс (1820-1895), Карл Каутский (1854-1938) и Эдуард Бернштейн. Из нее были удалены все лассальянские положения. Конечной задачей в ней ставилось создание социалистического общества путем превращения частной собственности на средства производства в общественную собственность. Программа содержала установку на завоевание политической власти пролетариатом. Но ее создатели не включили требование установления диктатуры пролетариата, как и демократической республики, аргументируя это опасением вызвать преследования. Вторая часть Эрфуртской программы содержала требование всеобщего избирательного права, пропорциональной системы выборов, введения прогрессивного налога, права на забастовку, свободы слова, собраний, печати, равноправия женщин и др. В программе отсутствовали положения относительно путей построения социалистического общества. Она допускала борьбу за демократические свободы, путь социальных реформ и революцию. В результате, одни группы социал-демократов привлекал революционный пафос партии, другие — ее прагматические установки. На Эрфуртском съезде германская социал-демократия приняла не только новую программу, но и новое название — «Социал-демократическая партия Германии» (СДПГ).

    В 90-е гг. XIX в. формируется массовое социал-демократическое движение. Еще в 1880-е гг. СДПГ превратилась в крупнейшую партию Германии. В 1906 г. она насчитывала 400 тыс. членов, в 1914 г. — 1,1 млн, а свободные профсоюзы — 2,6 млн. В начале XX в. социал-демократы имели 65 типографий, которые выпускали 91 партийное издание. Партией были созданы массовые организации: Рабочий спортивный союз, молодежные и женские группы. В ее кооперативные организации в 1909 г. входило 1,4 млн человек. На выборах в рейхстаг СДПГ получила в 1898 г. — 2,1 млн голосов (27,2 %), в 1903 г. — 3 млн (31,7 %); в 1907 г. — 3,3 млн (28,9 %); в 1912 г. — 4,25 млн (34,8 %). Рабочее и социал-демократическое движение стало важным фактором политического развития Германской империи.

    Центрами влияния СДПГ были индустриальные регионы и крупные города с преобладанием пролетарского населения. За партию голосовало, как правило, большинство рабочих-протестантов старше 25 лет (по официальной статистике 5,5 млн), так как рабочие-католики в основном ориентировались на партию Центра. Социал-демократов поддерживала также часть избирателей из среды интеллигенции, служащих и чиновников низшего ранга, мелких предпринимателей. Но СДПГ так и не удалось наладить связи с крестьянством. В 1895 г. на очередном съезде в Бреслау большинство депутатов отвергло проект аграрной программы А. Бебеля, который хотел привлечь к поддержке партии мелкое крестьянство. Партия сознательно делала упор на агитационной работе среди городских рабочих и ремесленников. Не ставилась задача привлечения к СДПГ представителей растущих «новых средних слоев». Таким образом, и на рубеже XX в. СДПГ в целом оставалась чисто «классовой партией».

    Быстрый рост количества членов, изменения в социальном составе СДПГ привели к сдвигам в расстановке сил внутри партии, которые отражали глубинные процессы, связанные с новой фазой развития капитализма. Кадровые рабочие представляли опору революционного направления, в то же время в партии увеличивалась доля выходцев из мелкобуржуазных слоев, недовольных политикой правительства, порой даже «пролетаризовавшимися» в процессе индустриализации. В условиях экономического подъема возросла прослойка так называемой «рабочей аристократии» — квалифицированных рабочих. В 1912 г. их доля в составе трудящихся Пруссии достигла 15 %. Эти группы были более склонны к борьбе за социальные реформы и легальные методы действия. Опорой реформизма в СДПГ стала часть бюрократизирующейся профсоюзной верхушки и депутатов фракции СДПГ в рейхстаге, убежденных в эффективности методов парламентаризма. Противоречие между революционной теорией и реформистской практикой, содержавшееся в Эрфуртской программе, было обусловлено не только тактическими соображениями.

    В социал-демократическом движении вызревало течение, призывающее пересмотреть некоторые принципиальные положения марксизма. В конце 1890-х гг. главным теоретиком ревизионизма становится Э. Бернштейн. Наибольшую известность получила его работа «Предпосылки социализма и задачи социал-демократии», вышедшая в 1899 г. Автор назвал марксизм «теорией катастроф» и выступил с отрицанием почти всех его основных постулатов. Бернштейн опровергал тезисы марксизма о нарастании противоречий между трудом и капиталом, о неизбежном крахе буржуазного общества. Он выступил против утверждений марксизма о необходимости революции, классовой борьбы, экспроприации буржуазии и обобществления основных средств производства. Особенно остро он критиковал положение о диктатуре пролетариата, утверждая, что рабочий класс не подготовлен к осуществлению политической власти. Автор доказывал, что большинство общественных институтов охватил процесс демократизации, и возможно преобразование капиталистического общества путем социальных реформ, в частности через создание кооперативных товариществ, которые могут стать ячейками будущего социалистического общества. Придавая исключительное значение реформам, он писал о социализме: «Эта цель... для меня ничто, движение же — все». Бернштейн призывал СДПГ отказаться от революционных целей и стать не пролетарской, а народной партией, то есть открыть доступ в нее представителям всех демократических слоев населения.

    Против Бернштейна и его приверженцев выступили Роза Люксембург (1871-1919), В. Либкнехт, К. Каутский, Франц Меринг (1846-1919), А. Бебель и др. Центральным вопросом дискуссии стала проблема соотношения революции и реформы. Представительница революционного крыла СДПГ Р. Люксембург в брошюре «Социальная реформа или революция» (1900) отстаивала установку СДПГ на завоевание рабочим классом политической власти. Она отрицала возможность проведения через буржуазный парламент кардинальных общественных преобразований, содействующих движению к социализму.

    К. Каутский в «споре о ревизионизме» занял центристскую позицию. Не соглашаясь с Р. Люксембург по большинству пунктов, он поддержал ее в главном: заявил, что марксизм по-прежнему является верной теорией. По его мнению, рабочая партия, чтобы победить, должна ставить в качестве конечной цели социалистическую революцию. Каутского поддержало большинство руководителей СДПГ, которые опасались, что обострение дискуссий приведет к расколу партии. На съезде СДПГ в Ганновере в 1899 г. они добились осуждения ревизионизма. В резолюции объявлялось недопустимым изменение программы и тактики СДПГ. Резолюция предписывала партии «заботиться о сохранении самостоятельности и независимости», но она не запрещала социал-демократам сотрудничество «от случая к случаю» с буржуазными партиями, если речь идет «об усилении СДПГ на выборах, расширении прав и свобод народа, улучшении его социального статуса».

    Несмотря на осуждение большинством делегатов съезда, ревизионисты не прекратили своей деятельности. Вокруг Бернштейна сложилась группа видных деятелей и теоретиков СДПГ: Г. фон Фольмар, И. Ауэр и др. Они наладили выпуск ряда изданий для пропаганды своих взглядов, использовали партийную прессу, в том числе центральный орган СДПГ — газету «Форвертс». В 1901 г. Бернштейн был избран депутатом рейхстага. Многочисленные мелкие группы «ревизионистов» возникли в местных организациях партии. Идеи реформизма и ревизионизма распространились и в профсоюзном движении. Но сознание большинства социал-демократов было отмечено неприятием духа вильгельмовской эпохи, проникнутой агрессией, национализмом, антисемитизмом. В партии доминировала установка на сохранение «пролетарской чистоты», классовой однородности. Идея создания широкого союза демократических сил не находила широкой поддержки. Эта установка, несмотря на рост числа избирателей партии, приводила СДПГ к политической изоляции, и особый ущерб наносила в период выборов в рейхстаг. Мажоритарная избирательная система, действовавшая в Германии, предусматривала проведение второго тура голосования, если в первом туре ни один кандидат не наберет абсолютного большинства голосов. Буржуазные партии, как правило, объединялись, чтобы не допустить победы кандидата от социал-демократов, а СДПГ до начала XX в. отвергала предвыборные блоки и, получая большое число голосов избирателей, значительно уступала буржуазным партиям по количеству депутатов в рейхстаге.

    В начале XX в. под воздействием революции в России 1905-1907 гг. повысилась активность рабочего класса Германии. На съезде СДПГ в Йене в 1905 г. большинством голосов была принята резолюция о возможности применения массовой политической стачки в целях защиты избирательного права и права на коалиции. В январе 1906 г. в Гамбурге была организована первая массовая политическая стачка. В забастовках в 1905-1907 гг. участвовало около 11 млн рабочих. Рабочие выражали солидарность с российской революцией. СДПГ резко осудила жестокие действия немецких колонизаторов при разгроме восстания племен гереро и готтентотов в 1904-1907 гг. в Юго-Западной Африке. Левые социал-демократы под руководством Р. Люксембург и Карла Либкнехта (1871-1919) вели активную борьбу против милитаризма и угрозы войны. За опубликованную в 1907 г. книгу «Милитаризм и антимилитаризм» К. Либкнехт был осужден на полтора года заключения в крепости.

    Канцлерство Л. фон Каприви

    В 1890-1894 гг. имперским канцлером был генерал Лео фон Каприви (1831-1899). В своем первом выступлении перед рейхстагом Каприви провозгласил «новый курс». Он обещал, что политика его правительства будет надпартийной, направлена на «примирение классов» и кооперацию со всеми «невраждебными государству» партиями и политическими силами. Эта установка радикально отличалась от политической практики Бисмарка, который опирался лишь на три «картельные партии». Одной из основных задач «нового курса» Каприви явилось стремление освободить рабочий класс от влияния социал-демократии и вовлечь его в орбиту буржуазных партий. Одним из первых шагов в этом направлении стала отмена исключительного закона 30 сентября 1890 г.

    В области экономической политики при Каприви был осуществлен переход к индустриально-аграрному развитию. Канцлер поставил задачу создать лучшие возможности для развития промышленности, порой даже в ущерб крупным землевладельцам, традиционно находящимся под патронажем государства. Он был убежден, что статус Германии на мировом рынке будет определяться развитием новых, экспортных отраслей промышленности, поэтому необходим отход от политики аграрного протекционизма. Каприви создал систему двусторонних торговых договоров с твердо обусловленными пошлинами на 12 лет. Германия снизила ввозные пошлины на сельскохозяйственную продукцию, некоторые виды сырья и полуфабрикаты, а ее европейские партнеры открыли свои рынки для германских товаропроизводителей.

    Каприви придавал торговым договорам большое политическое значение. Он был убежден, что они будут содействовать экономическому сближению Германии с европейскими государствами. Экономическая «Срединная Европа» проектировалась им и как альтернатива колониальной политике. В 1891 г. были заключены договоры с Австро-Венгрией, Италией, Бельгией, Швейцарией, в 1893-1894 гг. — с Испанией, Сербией, Румынией и Россией. Снижение тарифов на пшеницу и рожь в полтора раза имело и социальные последствия. Оно несколько компенсировало ущерб трудящимся, нанесенный подорожанием продуктов питания в период экономического кризиса начала 90-х гг. Политика «нового курса» Каприви, которая в центр внимания поставила приоритеты развития промышленных отраслей, вызвала сопротивление юнкеров. Оно ожесточилось после включения в торговую систему России, договор с которой предусматривал понижение импортных тарифов на зерно на 30-50 %. Впервые в истории империи канцлер лишился поддержки восточно-прусских юнкеров, что, с учетом особого положения Пруссии, означало серьезное ослабление его позиций. С целью противостояния политике Каприви остэльбские аграрии использовали Союз сельских хозяев, который начал вербовку своих сторонников среди крестьянства, положение которого в условиях индустриализации было крайне нестабильным. На рубеже XIX-XX вв. крестьяне составляли 90 % из его 200 тыс. членов.

    В области социальной политики реформы Каприви дали относительно скромные результаты. В 1891 г. при поддержке Вильгельма II канцлер провел через рейхстаг закон об охране труда. Он устанавливал обязательный воскресный отдых, 11-часовой рабочий день для женщин и 10-часовой для подростков, запрещал фабрично-заводской труд детей младше 13 лет. Закон учреждал арбитражные суды, формируемые из представителей государства, предпринимателей и рабочих, призванные разрешать производственные конфликты. В Пруссии удалось провести налоговую реформу. Прежняя система разделяла население на группы, каждая из которых платила почти равную сумму налога. Реформа вводила прогрессивный подоходный налог, который несколько облегчил положение неимущих слоев. Часть налогов передавалась местному самоуправлению на решение проблем городов и общин.

    В течение всего своего канцлерства Каприви пытался провести в рейхстаге военный законопроект. Он считал экономику важным, но недостаточно прочным фундаментом межгосударственных отношений. По его мнению, Германия в первую очередь нуждалась в сильной армии. Законопроект правительства предусматривал увеличение армии при сокращении срока службы с трех до двух лет, чтс позволяло обучить большее число призывников. Правительство не имело большинства в парламенте, и было вынуждено лавировать. Чтобы получить поддержку законопроекта депутатами польской фракции в рейхстаге, Каприви добился отмены проведенного Бисмарком закона о преимущественной продаже земель в польских областях немецким претендентам. Канцлер внес также законопроект, предусматривающий возвращение католической церкви средств, выплата которых ей была прекращена во время действия законов «культуркампфа». Этот проект вызвал противодействие свободомыслящих и национал-либералов, а его изъятие из обсуждения настроило против канцлера партию Центра. В результате, большинство депутатов этих партий в мае 1893 г. проголосовали в рейхстаге против военного законопроекта. Каприви, недовольный итогами голосования, назначил новые выборы в рейхстаг.

    Этот правительственный кризис имел последствия и для развития партийной системы Германии. При обсуждении законопроекта об армии произошел раскол партии свободомыслящих. Незначительное большинство, выступившее против увеличения армии, преобразовалось в Народную партию свободомыслящих, которая отражала настроения в основном мелкобуржуазных слоев. Меньшинство учредило Объединение свободомыслящих, которое опиралось в основном на буржуазную интеллигенцию. Этот раскол ослабил леволиберальный лагерь, в новом рейхстаге бывшим картельным партиям удалось усилить свое представительство и провести проект увеличения армии. Этот относительный успех ненадолго упрочил положение Каприви. Но, в 1894 г. начался конфликт имперского канцлера с главой прусского правительства графом Бото фон Эйпенбургом (1831-1912), который ратовал за новый, более жесткий закон против социалистов, получивших на выборах 1893 г. 1786 тыс. голосов (на 300 тыс голосов избирателей больше чем в 1890 г.), и поддерживал планы кайзера о государственном перевороте. Каприви категорически отверг оба проекта. Ситуация исключала возможность сотрудничества между ними и окончилась увольнением обоих. Отставка Каприви означала конец «нового курса».

    Германия в годы канцлерства X. фон Гогенлоэ

    В октябре 1894 г. Вильгельм II назначил канцлером империи и премьер-министром Пруссии князя Хлодвига фон Гогенлоэ (1819-1901), своего дальнего родственника. Канцлеру было почти 76 лет, поэтому его рассматривали как переходную фигуру, которая вскоре будет заменена более способным и динамичным политиком. Гогенлоэ был на свой лад поклонником Бисмарка, но настолько отличался от него отсутствием бойцовских качеств, политической мудрости, внутренней силы, что даже сам сомневался, имеет ли он право занимать его место. Политические взгляды Гогенлоэ не были четко выражены, что вполне подходило Вильгельму II, который надеялся, что новый канцлер будет более управляемым, чем его предшественник. Но Гогенлоэ было трудно вовлечь в то, что не соответствовало его взглядам, и это свойство характера помогало новому канцлеру блокировать наиболее рискованные проекты кайзера. Со временем же его зависимость от императора, не без фамильярности называвшего Гогенлоэ «дядюшкой», возрастала.

    Приход Гогенлоэ означал резкий сдвиг правительственной политики вправо, поскольку «новый курс» не привел к снижению влияния социал-демократии среди рабочего класса. Предпринимательские круги, среди которых особую известность получил крупный промышленник из Саара, депутат рейхстага барон фон Штумм, требовали прекратить социальные реформы, потому что, они, якобы, только повышают авторитет социал-демократии. По требованию Вильгельма II канцлер отверг предложения группы прусских чиновников, поддержанных рейхстагом, не ограничиваться реформами в области социального страхования, а принять более обширное трудовое законодательство, привлечь рабочих к участию в коммунальном самоуправлении, гарантировать им подлинное равенство в правах. Имперское правительство не только отклонило эти предложения, но в течение 1894 г. уволило в отставку всех инициаторов проекта. Эта акция означала замораживание курса социальной политики.

    В период канцлерства Гогенлоэ при поддержке кайзера был предпринят ряд попыток наступления на социал-демократию. В декабре 1894 г. правительство внесло в рейхстаг проект закона «о предотвращении государственного переворота», который предусматривал суровые наказания за «развязывание классовой ненависти», оскорбление монархии, религии и церковных учений, покушение на собственность, брак, семью и пр. Он был направлен не только против социал-демократии, но и всех, кто выступал с критикой политики правительства. Законопроект был настолько реакционным, что оказался неприемлемым для большинства депутатов парламента, которые в мае 1895 г. отвергли его. Позднее в рейхстаг поступило еще несколько проектов подобного рода. Они содержали требования лишить социал-демократов избирательных прав, выслать их лидеров из страны, ограничить свободу прессы, право на союзы и собрания, ссылать на каторгу рабочих, выступающих против штрейкбрехеров, агитирующих за участие в стачках, ужесточения уголовного законодательства.

    При дворе и в Генеральном штабе не прекращалось обсуждение возможности государственного переворота с целью установления «личного правления» Вильгельма II. Подобного рода инициативы не находили поддержки большинства партий рейхстага, трезво учитывающих силу социал-демократии, несмотря на враждебность к ней как политическому противнику. В 1895 г. Вильгельм II отреагировал на очередное отрицательное голосование парламента открытой телеграммой канцлеру: «Как последнее средство остаются брандспойты и картечь». В итоге правительству Гогенлоэ не удалось решить ни одной крупной внутриполитической проблемы, исчерпав себя в попытках реанимировать репрессивный курс против социал-демократии.

    В конце правления Гогенлоэ придворные интриги, борьба политических группировок, в которой участвовал и кайзер, приобрела такие масштабы, что стала невозможна какая-либо разумная политическая инициатива. С 1895 г. Гогенлоэ, больной, почти 80-летний, тратил все свои силы на предотвращение отмены конституции путем государственного переворота и сдерживание сумасбродств и опрометчивых решений императора.

    Еще в период пребывания Гогенлоэ на посту, ему стали подыскивать более способного и энергичного преемника. Выбор пал на Бернхарда фон Бюлова (1849-1929). Оп был воплощением вильгельмовской эпохи. Бюлов происходил из старинного мекленбургского рода, имел университетское образование, широкие связи в обществе, большое состояние, добровольцем участвовал во франко-прусской войне. Аристократическое происхождение и связи помогли ему сделать дипломатическую карьеру. Б. фон Бюлов был послом Германии в Италии, а в 1897 г. был назначен статс-секретарем ведомства иностранных дел. Одновременно с ним в высшее руководство Германии были введены контр-адмирал Альфред фон Тирпиц (1849-1930), получивший пост статс-секретаря имперского ведомства морского флота, граф Артур Адольф фон Посадовский-Венер (1845-1932) — пост статс-секретаря ведомства внутренних дел и Иоганнес фон Микель (1829-1901) — пост вице-президента правительства. Они и стали творцами вильгельмовской «мировой политики», гонки морских вооружений.

    Во внутриполитической сфере И. фон Микель выступил одним из инициаторов проведения нового витка «политики сплочения». Она не была новым явлением в Германии и в разных вариантах проводилась на протяжении 1876-1918 гг. с целью противостояния процессам политической и социальной модернизации, а также рабочему и социалистическому движению. Бисмарк еще в 1876 г. провозгласил стержнем своей политики «картель производительных сил, поддерживающих государство». Отчасти это ему удалось путем создания «картеля правительственных партий» в 1887 г. Торговая политика Каприви, благоприятная для промышленников, заложила основы нового компромисса верхов общества, который действовал до 1918 г. Микель продолжил формирование альянса промышленников и аграриев, стремясь усилить его за счет широкой поддержки средних слоев. Он сделал ставку на «старые средние слои», нуждавшиеся в защите государства в условиях индустриализации. В 1897 г. правительство утвердило дополнения к промысловому уставу, которые повышали статус гильдейских объединений ремесленников. Они были преобразованы в корпоративную ремесленную палату, получившую право представительства в органах управления и принудительного вовлечения в нее ремесленников.

    Нелегкой оказалась задача «сплочения» верхушки общества — крупных землевладельцев и различных групп буржуазии. Магнаты индустрии и юнкеры для обеспечения сотрудничества с правительством создали в 1897 г. при имперском ведомстве внутренних дел Экономический комитет во главе с Посадовским. В него вошли представители Союза сельских хозяев, Центрального союза германских промышленников и торговой буржуазии. Комитет получил право участия в подготовке закона о новых, более благоприятных для его учредителей таможенных тарифах. Они должны были вступить в силу после истечения срока договоров, заключенных Каприви в 1903-1904 гг. Эта акция натолкнулась на сопротивление созданного в 1895 г. Союза промышленников и Объединения в защиту химической промышленности, представлявших интересы экспортных отраслей. В воззвании, направленном Вильгельму II в марте 1898 г., они выступили за свободу торговли и критиковали отстаивание правительством интересов крупных аграриев, что наносит ущерб всему обществу и влечет за собой удорожание жизни населения. В ноябре 1900 г. в Берлине они объединились в защиту действующих торговых договоров, назвав себя «форумом антиаграриев». Таким образом, таможенная политика Микеля сплотила лишь отдельные группы влиятельных в обществе классов.

    Большей консолидации верхов и низов общества удалось добиться Бюлову и адмиралу Тирпицу, которые во главе с кайзером осуществляли переход Германской империи к «мировой политике». Правящие круги империи сознавали, что проведение «мировой политики» будет возможно лишь в случае, если Германия будет обладать военно-морским флотом, близким по мощи к британскому. Тирпица, главу военно-морского ведомства, называли «отцом» германского флота. Он учитывал, что многие депутаты рейхстага были настроены против крупномасштабного строительства военно-морских сил, так как по традиции считали морской флот лишь «вооруженной десницей» торгового флота. Он должен был охранять побережье и быть готовым разорвать в случае необходимости его блокаду. Поэтому Тирпиц начал формировать общественное мнение в поддержку создания крупных ВМС. По его инициативе в 1898 г. был создан Германский флотский союз, собравший промышленников, судовладельцев, представителей средней и мелкой буржуазии, лидеров политических партий. Лидеры Флотского союза призывали своих приверженцев проявить патриотизм и поддержать планы строительства военно-морского флота, с помощью которого будет решена великая национальная задача: превращение Германии в державу мирового ранга. В 1900 г. в союзе было 270 тыс. членов.

    Пропаганду империалистических захватов развернул созданный в 1891 г. шовинистически настроенными элементами Пангерманский союз. Он призывал правительство не ограничиваться борьбой за охранные грамоты и лучшие инвестиционные условия для немецких предпринимателей за рубежом, как это было в эпоху Бисмарка. Пан-германцы требовали захватить английские, французские, португальские, бельгийские колонии и присоединить к Германии территории, заселенные австрийскими немцами, а так же территории Голландии, Бельгии, скандинавских стран, северо-восточных районов Франции.

    Пропагандистская деятельность Флотского союза и других националистических организаций, наряду с экономическими интересами промышленников, сыграла свою роль, и в марте 1898 г. рейхстаг принял первый закон о строительстве ВМФ. Программа предусматривала создание в течение шести лет 19 линкоров, 8 канонерок, 12 больших и 30 малых крейсеров. В 1900 г. была утверждена вторая программа развития военно-морских сил, намечавшая удвоение их мощи. Реализация этих программ должна была обеспечить соотношение германского и британского флота как 2 : 3, а в Северном море — их равенство. Принятие второй программы стало возможно благодаря поддержке консерваторов, которые добились от правительства обещания вновь увеличить армию и повысить тарифы на зерно. Таким образом, переход к «мировой политике» юнкеры и представители монополистического капитала использовали для упрочения своего господствующего положения в германском обществе.

    Канцлерство Б. фон Бюлова

    В октябре 1900 г. Гогенлоэ добровольно ушел в отставку, и Бюлов был назначен имперским канцлером. Он боготворил императора и всегда помнил, что своим назначением обязан ему. Опыт дипломатической службы позволял ему избегать прямых возражений Вильгельму II, исподволь корректировать его импульсивные поступки и решения, оставляя кайзеру при этом возможность без помех осуществлять «личное правление». Вильгельм II писал Бюлову: «Бернхард, с тех пор, как ты появился у меня, я могу спать спокойно». Канцлер лавировал между противоборствующими социально-политическими силами, не позволяя ни одной из них получить перевес. Он был убежден, что время консервативных переворотов и «исключительного закона» прошло, и часто не упорствовал, а шел на минимальные уступки, добиваясь стабильности в обществе. Бюлов был более компетентен во внешнеполитических проблемах, поэтому внутреннюю и социальную политику поручил графу фон Посадовскому. Бюлов, подобно Дэвиду Ллойд Джорджу (1863-1945) в Англии и Джованни Джолитти (1842-1928) в Италии, избрал курс «сплочения» общественных сил, допускавший даже поэтапное примирение социал-демократии с правительством. Канцлер говорил о необходимости «вживления четвертого сословия (рабочего класса) в государственный организм».

    Посадовский при поддержке партии Центра провел ряд законов, которые свидетельствовали о новом повороте к курсу социальных реформ. В 1899 г. была разрешена свобода коалиций между организациями. В 1900 г. расширился круг лиц, подлежащих страхованию от несчастного случая, в сельских общинах вводились арбитражные суды. В 1903 г. был запрещен труд детей до 12 лет в надомном хозяйстве. В 1904 г. — упразднен один из последних законов «культуркампфа», разрешающий властям высылать из Германии членов ордена иезуитов. С 1906 г. депутаты рейхстага стали получать вознаграждение за свой труд, что облегчило участие в работе парламента представителям СДПГ.

    Несмотря на поддержку кайзера, Бюлов столкнулся с противодействием юнкеров, без оглядки на которых в империи нельзя было управлять. Конфликт возник в 1899 г. по поводу строительства Средне-Германского канала между Рейном и Эльбой, сооружение которого отвечало потребностям национальной экономики и германской буржуазии. Против проекта сплоченно выступили консерваторы, опасавшиеся, что эксплуатация канала приведет к увеличению импорта в Германию дешевого зерна. Лишь в 1905 г. рейхстаг принял проект.

    В очередной раз спорным вопросом оказалась тарифная политика. Ввиду скорого окончания срока действия торговых договоров, заключенных Каприви, аграрии настойчиво требовали повышения ввозных пошлин в два с лишним раза. Бюлов лавировал, не желая действовать в ущерб экспортным отраслям германской промышленности, что вызвало острую критику Союза сельских хозяев. В итоге в 1902 г. национал-либералами и консерваторами при поддержке Центра был принят компромиссный проект — «тариф Бюлова». Его последствием было повышение расходов трудящихся на продукты питания на одну треть. В политическом отношении таможенный закон 1902 г. являлся успехом «политики сплочения» Бюлова, объединившей юнкеров и магнатов тяжелой индустрии.

    Канцлер нашел новый стиль поведения в рейхстаге, используя неформальные предварительные собеседования с лидерами фракций (кроме СДПГ), выясняя пределы возможных компромиссов. Уступками он привлек к себе партию Центра, без поддержки которой была бы невозможна ни флотская, ни таможенная политика. В период канцлерства Бюлова Центр приобрел статус «правительственной партии». Маневры и уступки Бюлова вызвали недовольство окружения кайзера. Интриги придворных ослабили позиции канцлера и вынудили его в 1906 г. разорвать сложившийся союз с партией Центра.

    Поводом для разрыва послужили события в Юго-Западной Африке, где произошло восстание племен гереро, а затем готтентотов против германских колонизаторов. Повстанцы потребовали упразднения резерваций, возвращения отобранных земель. В 1904 г. 17-тысячный германский экспедиционный корпус превратил борьбу против восставших в уничтожение племен. Из 200 тыс. гереро и готтентотов живыми осталось 50-60 тыс. Депутат Центра Маттиас Эрцбергер (1875-1921) выступил с резкой критикой жестокого обращения колониальной администрации с местным населением. Клерикалы добивались участия в формировании колониальной администрации, но, получив отказ, в 1906 г. вместе с СДПГ и другими оппозиционными депутатами проголосовали против увеличения колониального бюджета, что вызвало роспуск рейхстага.

    В предвыборной борьбе Бюлов избрал новую тактику: правительство объединилось с консерваторами и либералами всех направлений. На выборах в рейхстаг 1906 г., получивших название «готтентотских», новый консервативно-либеральный «картель» выступил с националистическими лозунгами и ополчился против всех сил, которые рассматривались правительством как неблагонадежные. Правительство выдвинуло лозунг «Борись за честь и благо нации против социал-демократов, поляков... и Центра». Оно грубо вмешивалось в избирательную кампанию, создавало агитационные группы, вменяло чиновникам в обязанность содействовать формированию блока. Особо активно в предвыборной борьбе выступил созданный в 1904 г. при содействии промышленников Имперский союз борьбы с социал-демократией.

    Апелляция к националистическим чувствам масс обеспечила их мобилизацию, высокий уровень участия в выборах (84,7 %). Выборы принесли победу «бюловскому блоку», который получил 220 из 397 мест. Центр потерял лишь один мандат и остался сильнейшей фракцией. Представительство СДПГ сократилось на 38 депутатских мест, хотя число поданных за нее голосов уменьшилось всего на 2,8 %. В «бюловский блок» были вовлечены даже леволиберальные партии, так как поддерживающие их группы буржуазной интеллигенции в значительной мере оказались под воздействием обманчивой магии «мировой» и флотской политики. Лидеры левых либералов считали, что участие в «бюловском блоке» даст шанс выйти из затянувшегося состояния оппозиции и использовать его для проведения прогрессивных реформ. Канцлер же и не ставил задачу использовать большинство для развития парламентаризма, так как сознавал, что основой его власти является доверие монарха, а не поддержка рейхстага. Но Бюлов намеревался провести осторожную социально-политическую модернизацию существующей системы, устранить из нее наиболее одиозные явления.

    Однако в «бюловском блоке», едином по проблемам внешней политики, по внутриполитическим вопросам сохранялись глубокие разногласия. Взрывоопасными оказались дебаты о реформе трехклассной избирательной системы в Пруссии. Левое крыло либералов настаивало на ее демократизации; консерваторы сплоченно противостояли реформе, справедливо усматривая в ней угрозу основам своего господства. Бюлов был вынужден лавировать, откладывая решение этой проблемы. Противоречивого успеха либералы добились в апреле 1908 г. По их инициативе был проведен имперский закон о союзах и собраниях, который отменял ряд региональных запретов. Закон разрешил женщинам участие в политических союзах и в политических собраниях, но запрещал это молодежи до 18 лет. Он включал также положение, запрещавшее деятельность антимилитаристских организаций. Первоначально в законопроекте содержался пункт, предписывавший проведение общественных собраний в империи только на немецком языке. Он вызвал бурю критики, и окончательная его редакция приостанавливала на 20 лет введение этого положения в тех регионах империи (Познань, Северный Шлезвиг, часть Эльзаса и Лотарингии), где 60 % местного населения не владело немецким языком.

    В конце 1908 г. Бюлов оказался в сложной ситуации, вызванной бестактным поведением Вильгельма II. При поисках путей сближения с Англией в октябре 1908 г. кайзер дал интервью лондонской газете «Дейли телеграф», в котором заявил, что сам он дружественно относится к Англии, хотя его в этом поддерживает лишь малая часть германского общества. Он заявил, что германский флот, который так беспокоит Англию, является только средством заставить мир считаться с немцами, а «в великих дебатах будущего» Германия и Британия могут объединить свои военно-морские силы. Одна часть английского общества восприняла это интервью с насмешкой, другая — как выражение вражды и высокомерия по отношению к Англии. Франция и Россия заявили официальный протест. Ситуацию усугубило то, что кайзер предварительно отправил текст интервью в ведомство иностранных дел и Бюлову, и возражений от них не последовало.

    Это событие переполнило чашу терпения германской общественности. Вильгельму II припомнили многочисленные промахи за годы его «личного правления» и предостережения Бисмарка о том, что неосторожные действия императора приведут к катастрофе. В ноябре 1908 г. состоялось обсуждение скандала в рейхстаге, и все фракции осудили кайзера. Бюлов не взял на себя ответственности, а наоборот призвал Вильгельма II к большему благоразумию. Прогрессивная часть общества ожидала, что рейхстаг использует ситуацию для ограничения прерогатив монархии и усиления полномочий парламента. Но этот шанс не был использован, так как противоречия между парламентскими партиями оказались сильнее. Дебаты ограничились критикой «личного правления» императора. Последствием истории с «Дейли телеграф» была утрата доверия кайзера к Бюлову. Вильгельм II ждал повода для его отставки.

    «Бюловский блок» развалился при попытке проведения канцлером финансовой реформы в 1908 г. Гонка морских вооружений привела к дефициту государственного бюджета в 4 млрд марок. Для его погашения срочно требовалось 500 млн марок в год. Правительственный законопроект, представленный в рейхстаг, четыре пятых этих средств изыскивал посредством повышения косвенных налогов на потребительские товары (пиво, водка, табак) и одну тятую — через повышение налога на прямых наследников: супругов и детей. Либералы в целом поддержали проект. Социал-демократы и левые либералы выступили против налогов на потребительские товары. Консерваторы усмотрели в реформе покушение на право земельной собственности, Центр — посягательство на брак и семью. Союз сельских хозяев назвал реформу «антигерманским», «социалистическим» мероприятием.

    Дебаты по налоговой реформе выявили, что в рейхстаге произошла перегруппировка сил. Консерваторы, главный элемент «бюловского блока», продемонстрировали свою нелояльность по отношению к нему. С консерваторами активно искала сближения партия Центра, чтобы ослабить неприемлемого для нее канцлера и взять реванш за «готтентотские» выборы, которые исключили ее из числа правительственных партий. В результате оформился «черно-голубой блок», состоявший из депутатов партии Центра и консерваторов (название происходит от черной одежды духовенства и «голубой» крови аристократии). 24 июня 1909 г. законопроект был отклонен. Бюлов, который с его принятием связывал свою дальнейшую политическую судьбу, подал в отставку. В принятом в июле 1909 г. законе налог на наследство был заменен налогом на ценные бумаги и биржевые сделки. Прусские юнкеры в очередной раз отстояли свои интересы и переложили груз военных расходов на плечи рядовых налогоплательщиков и части буржуазии.

    Германия в период канцлерства Т. фон Бетман-Гольвега

    Преемником Бюлова стал Теобальд фон Бетман-Гольвег (1856-1921). Он обладал типичными качествами прусского чиновника: был исполнительным, энергичным, коммуникабельным. Но, как и Каприви, он не являлся творческой натурой, был неспособен к хитроумным комбинациям. Бетман-Гольвег ранее занимался внутренней политикой, но не был искушен во внешнеполитических и военных вопросах — двух сферах, которые имели решающее значение для будущего Германии. В сложных ситуациях канцлер полагался на кайзера, который и ценил его за это. «Верен, как деньги», — был вердикт императора.

    Канцлерство Бетман-Гольвега пришлось на период обострения внутриполитической ситуации в стране. Он сознавал, что политическая система Германии нуждается в реформах, но, будучи консервативным, не допускал и мысли о переходе к парламентарному правлению. Его попытки заручиться поддержкой рейхстага, как это вначале удалось Бюлову, вызвали противодействие двора, чиновников, военных. В рейхстаге, значение которого возросло, влияние упрочил Центр, но обострились отношения между недавними партнерами: либералами и консерваторами. В 1910 г. леволиберальные группы объединились в Прогрессивную народную партию, которая не исключала сотрудничества с СДПГ.

    Первое поражение Бетман-Гольвег потерпел при попытке провести требуемую прогрессивной общественностью реформу сословной избирательной системы в Пруссии. Он предложил заменить двухстепенные выборы прямыми и расширить круг избирателей привилегированного первого класса. В него входило менее 5 % избирателей, но они выбирали треть депутатов. Реформу отклонил сплоченный консервативно-протестантский блок. Не увенчалась успехом попытка Бетман-Гольвега осуществить более тесную интеграцию Эльзас-Лотарингии в империю, путем увеличения ее автономии. Провинция получила лишь ограниченное самоуправление. Канцлер не сумел оздоровить отношения с польским меньшинством в Пруссии.

    В годы канцлерства Бетман-Гольвега кульминации достигла милитаризация германского общества. В качестве «новой идеи» правящие круги Германии с конца XIX в. использовали лозунг «интегрального национализма». Он свидетельствовал об утрате немецким национализмом освободительного содержания и был призван сплотить все группы германского общества в целях «мировой политики». Империалистический образ мышления распространился не только в высших слоях общества, но проник в средние слои и даже в отдельные группы рабочего класса. В дворянских и буржуазных кругах модным стал «милитаристский стиль». Предприниматели добивались для своих сыновей чина офицера-резервиста в престижных полках. На предприятиях утвердился полувоенный стиль управления, требующий беспрекословного подчинения персонала «хозяину». Идеи шовинизма, национализма, милитаризма получили благодатную почву в студенческих корпорациях, объединениях буржуазной молодежи, развернувших военную подготовку своих членов. Милитаристские настроения демонстрировал сам канцлер, который для своего первого выступления в рейхстаге надел форму майора-резервиста. Склонность к национал-патриотизму проявил даже ряд представителей правого крыла СДПГ. Пропаганду войны вели многочисленные милитаристские, националистические организации. Ведущее место среди них занимал Пангерманский союз, с ним консолидировались Колониальное общество, Флотский союз, Союз Восточной марки.

    Широкую известность получила книга пангерманца, бывшего генерала Фридриха фон Бернхарди (1849-1930) «Германия и грядущая война» (1912). Выступая с позиций социал-дарвинизма, он воспевал «борьбу за существование», доказывал «превосходство» германской нации и называл войну биологической необходимостью, «нравственным требованием». Бернхарди призывал правящие круги империи воспитывать в народе готовность «жесткими способами участвовать в превращении Германии в мировую державу», «утверждать германский дух» на просторах земного шара. Для выполнения этой задачи он требовал ликвидации основ буржуазной демократии, борьбы с социал-демократами и пацифизмом.

    В атмосфере национализма быстро росла численность Имперского союза борьбы с социал-демократией, который накануне войны имел в своих рядах 200 тыс. человек. Увеличился поток антисемитских изданий, среди которых наибольшей известностью пользовались труды Пауль Антон де Лагарда (1827-1891), Теодора Фритча (1852-1934), Хьюстона Стюарта Чемберлена (1855-1927). В 1912 г. Фритч организовал Имперский союз молота, поставивший цель защитить германскую расу от еврейства. Символом его стала свастика. О степени распространения антисемитизма свидетельствовал меморандум, подписанный 200 известными в империи людьми, в том числе Вильгельмом II, требовавший сурового наказания для лиц, повинных в смешении германской и еврейской крови.

    Выборы в рейхстаг в начале 1912 г. привели к очередному внутриполитическому кризису. На них СДПГ получила 4,2 млн голосов избирателей. Соглашение с Прогрессивной партией во втором туре выборов привело к увеличению ее представительства в рейхстаге с 43 до 110 депутатов. Она стала сильнейшей фракцией парламента. Оформление левоцентристского блока сделало невозможным правительственное большинство. Партийная система империи оказалась в тупике. Социал-демократы могли создать большинство в рейхстаге, заключив блок с либералами и представителями национальных меньшинств. Однако СДПГ догматически отказывалась вступать в коалиции с буржуазными партиями. Национал-либералы со своей стороны тоже считали такой союз не подлежащим обсуждению. В результате, ни одна из трех крупных парламентских группировок не была в состоянии обеспечить стабильную деятельность рейхстага. В этой ситуации Бетман-Гольвег старался как можно реже обращаться к рейхстагу и проводить надпартийную политику. Он опирался на те круги в обществе, которые испытывали недоверие к парламентским партиям и поддерживали канцлера против непрерывно дискутирующих депутатов. В итоге парламент терял авторитет в германском обществе. Вильгельм II в одном из писем презрительно называл его «бандой обезьян», «собранием болванов».

    Успех СДПГ на выборах 1912 г. вызвал панику в правом лагере. Представители прусского чиновничества, верхушки армии и юнкерства предрекали в скором будущем демократизацию Германии, истерично требовали защитить государство и отвергали всякую попытку рейхстага ограничить их привилегии. Они резко критиковали канцлера за слабость и нерешительность. В этой ситуации Бетман-Гольвег, под давлением Тирпица, попытался изыскать 100 млн марок на строительство флота путем введения налога на наследство, но, как и Бюлов, был вынужден отступить из-за противодействия прусских властей. Зато ему удалось провести в 1913 г. закон об увеличении армии сразу на 117 тыс. солдат и 19 тыс. офицеров, и даже обеспечить финансирование этого мероприятия путем введения налога на прирост стоимости унаследованного имущества. При обсуждении этого закона, форсирующего подготовку Германии к войне, социал-демократы отступили от последовательно антимилитаристских позиций — они голосовали за закон. Их новые лидеры Густав Носке (1868-1946), Фридрих Эберт (1871-1925), Филипп Шейдеман (1865-1939) считали, что вотум недоверия закону не найдет понимания в среде рабочего класса, часть которого с 1890-х гг., как и другие группы общества, постепенно проникалась духом национализма и шовинизма. Некоторые группы трудящихся оказались восприимчивыми к доводам правительства о том, что Германской империи необходимо повышать обороноспособность в связи с готовящейся агрессией со стороны «нецивилизованных славян».

    Яркой демонстрацией широкого распространения настроений милитаризма, национализма, и капитуляцией канцлера перед военщиной стал конфликт, произошедший в ноябре 1913 г. в эльзасском городке Цаберн. В речи перед новобранцами один из офицеров сделал несколько оскорбительных выпадов против местного населения, что вызвало ряд выступлений, направленных против прусской армии, ранее неоднократно нарушавшей права населения Эльзаса. Против демонстрантов было применено оружие. Аресты производились по приказу командира гарнизона, а не по решению суда и полиции. В ответ на протесты командир гарнизона взял управление областью на себя, объявил осадное положение в Цаберне, а действия населения квалифицировал как оскорбление прусской армии. Военный трибунал, перед которым все же предстали два прусских офицера, признал их действия правомерными. В конце 1913 г. Цабернский конфликт обсуждался в рейхстаге. Военный министр Эрих фон Фалькенхайн (1861-1922), опираясь на поддержку кайзера, фактически оправдал действия своих подчиненных. Бездействие канцлера в этой ситуации привело 2 декабря 1913 г. к вотуму недоверия ему в рейхстаге, но решение не имело последствий, так как канцлер не зависел от его доверия. В Цабернском конфликте прусское государство в очередной раз продемонстрировало, насколько велико его влияние в империи.

    Подготовка Германии к войне

    С конца XIX в. Германия особое внимание уделяла военно-технической подготовке к войне. Она превосходила европейские страны по протяженности железных дорог, особенно на приграничных территориях: на 100 кв. км ее площади в среднем приходилось 11,8 км, во Франции — 9,6 км, в Европейской России — 1,1 км железных дорог. Германская военная промышленность накануне войны представляла собой мощную отрасль индустрии, включавшую около 30 государственных и частных заводов, на которых работали 180 тыс. человек. Главными поставщиками оружия были заводы Круппа и братьев Вильгельма (1834-1882) и Пауля (1838-1914) Маузер. В 1879 г. из имперского бюджета на вооружение было выделено 428 млн марок, в 1913 г. — более 2 млрд марок. В 1914 г. Германия имела 761 тыс. человек в армии военного времени, 1,1 млн в резерве. В целом к началу войны число прошедших военную подготовку в Германии составляло более 4,9 млн человек (во Франции — 5 млн, Англии — 1,2 млн, России — 5,65 млн). Германская армия была дисциплинированной, умела быстро совершать марши, ее офицерский состав отличался высоким уровнем профессиональной подготовки. В 1914 г. вооруженные силы Германии превосходили все остальные армии по числу тяжелых артиллерийских систем (около 2,1 тыс. тяжелых орудий). Улучшилось качество стрелкового оружия. Винтовки фирмы «Маузер» неоднократно модернизировались, а модель 1898 г. была настолько хороша, что оставалась на вооружении до 1950-х гг. Немецкие конструкторы работали над монопланом-истребителем «Фоккер», бомбардировщиком «Гота».

    Особыми приоритетами пользовался военно-морской флот. В результате выполнения в 1898-1912 гг. шести судостроительных программ флот империи неуклонно укреплялся. Германия осознавала невозможность создать флот, равный по мощи британскому (к 1914 г. немцы не достигли даже уровня в две трети от мощи ВМФ Британии, как ими планировалось). Однако она стремилась не уступать Англии в качестве при создании новых кораблей. В 1914 г. немецкий подводный флот занял первое место в мире (30 лодок), а надводный — второе, сравнявшись с США. При Вильгельме II утвердилась установка на создание германского флота такой мощи, что столкновение с ним оказалось бы чревато для противника риском уничтожения. По мнению правящих кругов страны, сильный военно-морской флот должен был придать вес Германии на переговорах с Англией.

    План ведения войны был подготовлен в 1905 г. под руководством начальника Генерального штаба генерала Альфреда фон Шлифена (1833-1913), хотя доработка его велась и дальше. В частности, по отношению войны с Россией план исходил из того, что война со стороны Германии будет «молниеносной» («блицкриг») и наступательной. Стержнем концепции «блицкрига» явилось положение о сосредоточении военных сил Германии для одного генерального сражения с целью окружения основных сил противника и их уничтожения. Чтобы избежать необходимости ведения войны на двух фронтах одновременно (против России и Франции), было намечено первый решающий удар нанести по Франции и быстро покончить с ней, пока «медлительная» Россия будет проводить мобилизацию. Учитывая наличие линии крепостей на восточной границе Франции, германские стратеги наметили начать вторжение через территорию нейтральной Бельгии. Соотношение между силами правого и левого фланга германской армии должно было составить 7:1. Французская армия, продвигавшаяся навстречу мощному правому флангу, должна быть в короткий срок уничтожена. После поражения Франции победоносная война с Россией представлялась нетрудным делом.

    Переход к «мировой политике»

    Бисмарк во внешнеполитическом курсе ставил две основные задачи: превратить Германию в великую европейскую державу и сформировать систему международных союзов, которая обеспечит ее безопасность. Вильгельм II считал, что внешней политике Германии не хватает динамизма, и под давлением крупных монополистов и банкиров, тесно связанных с юнкерством, провозгласил во внешней политике «новый курс». Его целью было возвышение Германии от уровня континентальной — до ранга мировой державы, равноправной с Британской империей.

    Повороту Германии к «мировой политике» способствовал экономический подъем, узость национального рынка, наличие качественно новой системы международных транспортных коммуникаций, ее недовольство гегемонией прежних лидеров колониального мира. Первоначально правящие круги Германии намеревались заставить европейские державы считаться с нею при новых колониальных захватах, а затем в империи вызрела готовность включиться в борьбу за передел уже поделенного мира.

    Переход к «мировой политике» обозначила речь Б. фон Бюлова — тогда еще статс-секретаря — в рейхстаге в декабре 1897 г., в которой он заявил, что «времена, когда немец уступал одному соседу сушу, другому — море, оставляя себе одно лишь небо... — эти времена миновали... Мы не хотим находиться в чей-либо тени, мы требуем своего места под солнцем». Среди приверженцев «мировой политики» сложилось два течения, различия между которыми сводились к способам ее реализации. Юнкеры и магнаты тяжелой индустрии были сторонниками силового захвата чужих территорий. Представители экспортных отраслей и банковского капитала более целесообразной считали экономико-финансовую экспансию. В целом германский империализм сочетал экономическое проникновение с политической и военной экспансией.

    Главным инструментом проведения «мировой политики» должен был стать германский военно-морской флот. Его «творец» А. фон Тирпиц создавал его не для обеспечения мира с Англией, а для возможной войны с ней. По его замыслу, германский флот должен быть таким мощным, чтобы нападение на него было рискованным для любой страны, в том числе для Великобритании.

    Изоляцию Германской империи предполагалось предотвратить путем стабилизации Тройственного союза, сближения с Англией, «привязывания» России к Германии и мер, предупреждающих реванш со стороны Франции. В то же время Германская империя, сохраняя верность своим партнерам по Тройственному союзу, стремилась иметь «свободу рук» в выборе новых союзников. При анализе расстановки сил на международной арене германская дипломатия нередко переоценивала англо-русские и англо-французские противоречия, преувеличивала заинтересованность Британии в союзе с Германией. Внешнеполитическому курсу Вильгельма II была присуща непоследовательность, отсутствие продуманной стратегии, за что кайзера нередко называли «полудилетантом».

    В июне 1890 г. Германия отказалась от пролонгирования «Перестраховочного договора» с Россией. Этот шаг означал отдаление Германии от России и свидетельствовал о том, что ее ближайшим союзником стала Австро-Венгрия. Одновременно наметилась тенденция к сближению Германии с Британией. Во внешнеполитическое ведомство был назначен Фридрих Август фон Гольштейн (1837-1909), известный своими проанглийскими настроениями. При его посредстве в августе 1890 г. была оформлена сделка по разграничению германо-английских интересов в Африке. В итоге Германия отказалась от протектората над Занзибаром в Африке, получив в качестве компенсации от англичан остров Гельголанд. В начале 1890-х гг. Берлин вел с Лондоном переговоры о сотрудничестве, которое намеревался развить до участия Британии в Тройственном союзе.

    Эта идея не получила поддержки в правящих кругах Великобритании, но германо-английское сближение ускорило создание франко-русского союза. После продления Тройственного союза в 1891 г. в третий раз Франция дала понять, что заинтересована в более тесных отношениях с Россией. Союз между ними был оформлен в августе 1891 г., а через год была подписана военная конвенция. Она предусматривала взаимное оказание значительной военной помощи в случае нападения со стороны Германии или Италии на Францию, и в случае нападения на Россию со стороны Германии или Австро-Венгрии. Соглашение явилось ответом на внешнеполитический курс Германии, направленный против России и Франции и создававший для каждой из них угрозу.

    Германия, обеспокоенная сближением России со своим потенциальным противником, попыталась оказать давление на Петербург. Она перешла к таможенной войне, обложив русские товары более высокими пошлинами, чем товары других стран, и приняла закон об укреплении своих вооруженных сил.

    В эти годы Генеральный штаб Германии разрабатывает доктрину «блицкрига», исходящую из возможности возникновения одновременной войны на два фронта — с Францией и Россией. Эта стратегия и явилась отправной точкой для построения отношений Германской империи с соседями.

    Германская дипломатия постоянно стремилась играть на англофранцузских и англо-русских разногласиях. Она надеялась на обострение конфликта между Британией и Францией, разгоревшегося в 1893 г. по поводу Сиама, намереваясь играть в нем роль арбитра. Но конфликт был урегулирован, и в итоге Германия лишилась оснований для совместной англо-германской политики против Франции. Возникшая ситуация обусловила новый поворот Берлина к Петербургу. Однако Германия не могла предложить царскому правительству интересующих его гарантий. «Сближение» ограничилось Торговым договором между Германией и Россией на десять лет, который взаимно вводил режим наибольшего благоприятствования в торговых отношениях.

    В последние годы XIX в. Германия, как и другие великие державы, включилась в начавшуюся борьбу за передел мира. Уверенность в своих силах ей придавала растущая экономическая и военная мощь. В экономическом отношении Германия превосходила многие континентальные державы: на рубеже XIX-ХХ вв. ее доля в мировом промышленном производстве составляла 17 %. В начавшейся борьбе за передел мира англо-германский антагонизм занял центральное место. Военно-политические круги Германии считали, что целями «мировой политики» империи должны стать «подрыв британского мирового господства» и «освобождение колониальных территорий, необходимых для нуждающихся среднеевропейских государств».

    Вступление на путь «мировой политики» Германия ознаменовала приобретением опорных пунктов в Китае. Воспользовавшись убийством в провинции Шаньдун двух немецких миссионеров, Германия в 1898 г. оккупировала бухту Киао-Чао и навязала правительству Китая договор об ее аренде с портом Циндао на 99 лет. Позднее богатая природными ресурсами провинция Шаньдун стала сферой германского влияния. Германия, путем соглашения с группами английских и германских банков, добилась разграничения сфер железнодорожного строительства и закрепила монополию на железнодорожные концессии в Шаньдуне.

    Выражением перехода к проведению «политики силы» явились попытки Германии проникнуть в долину Янцзы. Весной 1901 г. Германия вместе с Англией, Францией, Россией и Японией приняла участие в подавлении «боксерского восстания» в Китае, вызванного политикой европейских держав, направленной на раздел страны. Провожая экспедиционный корпус в Китай, Вильгельм II произнес печально знаменитую «гуннскую речь». В ней он давал наказ солдатам не знать жалости, пленных не брать и поступать так, как тысячу лет назад действовали гунны, имя которых устрашает и ныне. «Пусть имя Германии, — завершал он, — станет известно таким же образом, чтобы китаец никогда даже не отважился косо взглянуть на немца».

    В период военных действий Германия вела переговоры с Англией о совместных гарантиях в реализации политики «открытых дверей» в Китае, которые имели антирусскую направленность. Обе стороны стремились не допустить усиления позиций России в Китае. Германия способствовала изоляции России при подготовке сепаратного русско-китайского соглашения 1901 г. Германская дипломатия вела двойную игру. Ей было выгодно участие России в войне с Японией, так как оно обеспечивало Германии свободу действий против Франции. Берлин подталкивал Россию к войне с Японией, обещая неприкосновенность западных границ и выделение крупного займа. Одновременно Германия гарантировала благожелательный нейтралитет и японскому правительству.

    В 1902 г. Германия, применив морскую блокаду, заставила уплатить долги немецким инвесторам правительство Венесуэлы, присвоившее их средства. Укрепляя свои позиции на Тихом океане, Германия после поражения Испании в войне с США в 1899 г. за 17 млн марок приобрела у нее в Тихом океане Каролинские и Марианские острова (кроме острова Гуам) и острова Палау, имеющие стратегическое значение. Вторжение Германии в регион Дальнего Востока и Тихого океана привело к осложнению в отношениях не только с Британией и Россией, но и с США.

    Важнейшим направлением в германской экспансии стало ее экономическое и политическое проникновение в Османскую империю. Германия развернула борьбу за концессию на строительство железной дороги Берлин-Багдад, которую она получила в 1898 г. в результате поездки Вильгельма II в Турцию. В 1903 г. немцы добились права на сооружение дополнительной ветки от Багдада до Басры. Багдадская железная дорога явилась основным средством проникновения германского капитала в Османскую империю. Осуществление этого грандиозного проекта давало возможность Германии выйти к Персидскому заливу, а далее открывался путь к Персии, Индии, Суэцкому каналу. Багдадская магистраль подрывала монопольные позиции Британии в Аравийском море, на Аравийском полуострове и в Иране. Она делала уязвимыми позиции России в Закавказье, препятствовала реализации ее планов овладения черноморскими проливами. Железная дорога, вместе с поставками султану германского оружия, военными миссиями, все сильнее привязывала Турцию к германо-австрийскому блоку. «Прорыв» Германии на Восток приводил к столкновению ее интересов с интересами Британии и России.

    На рубеже веков Германия вступила в длительный конфликт с Англией по поводу островов архипелага Самоа. Берлин намеревался поставить их под свой контроль и требовал уступки от Лондона. Во время англо-бурской войны 1899-1902 гг. Германия добилась частичного успеха. Она воспользовалась тем, что Британия попала в затруднительное положение, так как российское правительство зондировало возможность совместного с Францией и Германией выступления против нее. Лондон вынужден был маневрировать, опасаясь вмешательства европейских держав. В 1899 г. Британия обеспечила себе нейтралитет со стороны Германии, уступив ей два острова из архипелага Самоа. Германская дипломатия постаралась испортить англо-русские отношения и в очередной раз начала переговоры с британским правительством о заключении военного союза. Но они не увенчались успехом, так как Лондон не пошел на сближение с Берлином.

    В тот период времени англо-германские противоречия приобретают глобальный характер. Англия сталкивалась с обостряющимся соперничеством Германии в борьбе за рынки сбыта и источники сырья, за сферы приложения капитала в Китае, Океании, на Балканах, Ближнем Востоке, в Латинской Америке и Африке. Продолжая увеличивать сухопутную армию, Германия форсированными темпами создавала могущественный флот.

    Проникновение Германии на Балканы, укрепление ее позиций на Босфоре, сооружение Багдадской железной дороги все более осложняло ее отношения и с Россией. Внешнеполитическая деятельность Берлина способствовала вызреванию условий для объединения Британии и России в противовес германскому блоку, несмотря на их противоречия в Средней Азии и Иране.

    Столкновения с европейскими державами вынуждали Германию проявлять дипломатическую активность, чтобы обеспечить себе преимущества и союзников. Она не исключала привлечения к своей поддержке России, вела переговоры с Италией. Однако Германию опередила Франция, заключив 1 ноября 1902 г. соглашение с Италией о ненападении. Далеко идущие последствия для Германии имело подписание в апреле 1904 г. Англией и Францией соглашения, мирно разрешавшего их спорные колониальные вопросы в Северной Африке. Оно получило впоследствии название «Сердечного согласия» — Антанты. Его заключение было неожиданным для Германии, считавшей англо-французские противоречия непримиримыми. Франко-английский договор 1904 г. заложил основы антигерманского блока.

    В 1905 г. Германия воспользовалась ухудшением отношений между Петербургом и Лондоном, связанным с официальной политикой Британии на первом этапе русско-японской войны, и попыталась заключить с Петербургом двусторонний союзный договор, направленный на отрыв России от Франции. В июле 1905 г. германский и русский монархи встретились на яхте у острова Бьёрке близ Выборга. Используя прогерманские настроения высших российских сановников и неверие Николая II (1868-1918) в возможность союза России с Англией, Вильгельму II удалось навязать русскому царю союзный договор. Статья I договора устанавливала, что «в случае, если одна из двух империй подвергнется нападению со стороны одной из европейских держав, союзница ее придет ей на помощь в Европе всеми своими сухопутными и морскими силами». В Германии этот договор вызвал противодействие Бюлова и Гольштейна, так как уточнение «в Европе» означало, что Россия не была обязана оказывать поддержку Германии при возможных столкновениях на Дальнем Востоке, в Индии, Иране, то есть там, где конфликты могли быть наиболее вероятными.

    Резкое неприятие договор вызвал и в Петербурге. Председатель правительства Сергей Юльевич Витте (1849-1915) и министр иностранных дел Владимир Николаевич Ламздорф (1844-1907) доказывали Николаю II, что заключение союза с Германией без оповещения об этом Франции обесценит франко-русский союз и полностью подчинит Россию германским интересам. Николай II вынужден был сообщить Вильгельму II, что договор не будет иметь силы в случае войны Германии с Францией. Это означало фактическое расторжение соглашения. С этого времени в российской внешней политике все рельефнее обозначается ориентация не только на Францию, но и Великобританию.

    Чтобы добиться практических результатов в проведении бюловской концепции «мировой политики», Германия спровоцировала первый Марокканский кризис. Она воспользовалась ослаблением России в русско-японской войне и попыталась противодействовать превращению большей части Марокко в сферу влияния Франции. Нанесением ударов Франции Берлин рассчитывал обеспечить «благоразумное поведение» Англии, подорвать Антанту. После оформления в 1904 г. британо-франко-испанского соглашения по Марокко, Германия заявила, что оно противоречит международному соглашению 1880 г., которое гарантировало немцам равные права в этой стране, и наносит ущерб германской торговле и собственности. В марте 1905 г. Вильгельм II высадился в марокканском порту Танжер с целью демонстрации силы и потребовал от султана восстановления прав Германии в Марокко, объявив, что он готов защищать интересы империи в этой стране. Расчет на то, что другие державы не вмешаются в конфликт, не оправдался: Франция и Британия восприняли действия кайзера как вызов. На международной конференции в испанском городе Альхесирасе, созванной для обсуждения этого вопроса, Германия оказалась в изоляции и вынуждена была признать особое положение Франции в Марокко.

    Конфликты, провоцируемые Германией, вели ее к внешнеполитической изоляции. Это проявилось в том, что единственной страной, оказывающей ей поддержку, оставалась Австро-Венгрия, которую Вильгельм II назвал «блистательным секундантом». Против Германии были направлены франко-русский союз, англо-французская Антанта 1904 г., развивающийся англо-русский диалог по урегулированию территориальных споров на Ближнем Востоке и Средней Азии. В 1907 г. взаимное стремление к сближению привело к подписанию русско-английского соглашения, урегулировавшего территориальные претензии договаривающихся сторон в Тибете, Афганистане, Иране. Следствием соглашения было фактическое включение России в Антанту.

    Борьба противостоящих блоков за влияние на Балканах привела к Боснийскому кризису 1908-1909 гг. Он был вызван угрозой нового включения бывших турецких провинций Боснии и Герцеговины, находившихся под протекторатом Австро-Венгрии, в состав Османской империи. Перспектива утратить эти территории побудила Вену осуществить давно вынашиваемый ею план их аннексии. Германия решительно поддержала экспансионистские намерения своей союзницы, так как Австро-Венгрия была ее единственной опорой в Европе и обеспечивала продвижение в Турцию. Германия помогла Австро-Венгрии сломить противодействие Сербии, отказавшейся признать аннексию Боснии и Герцеговины, завуалированной угрозой войны, в которую была бы втянута Россия. Россия, ослабленная поражением в войне с Японией, революционными событиями и не поддержанная Францией и Англией, была вынуждена принять решение о нейтралитете и побудить Сербию к признанию аннексии. Однако унижение, нанесенное Германией во время Боснийского кризиса, забыто не было. Политика Германии на Балканах обострила отношения Германии и с Англией.

    Германия демонстрировала готовность действовать с позиций силы и в других регионах мира. В 1909 г. она заключила с Францией соглашение, которое зафиксировало равные возможности обеих сторон в экономической эксплуатации Марокко. Несмотря на соглашение, Берлин не смирился с усилением влияния Франции в этой стране. Поэтому, когда в 1911 г. в Марокко вспыхнуло восстание берберских племен, а французские войска по призыву султана оказали помощь в его подавлении, немецкая дипломатия немедленно отреагировала на эти действия Франции. Германия направила канонерскую лодку «Пантера» в порт Агадир, якобы для защиты жизни и имущества немецких предпринимателей. С «прыжком» «Пантеры» в германских правящих кругах связывалась надежда на реализацию планов создания обширной германской колониальной империи — «Срединной Африки». Она должна была возникнуть путем поглощения португальских и бельгийских колоний и соединения их с германскими колониями Африки, расположенными на берегах Атлантического и Индийского океанов. «Агадирский» кризис привел к обострению не только франко-германских, но и англо-германских отношений. Уступив совместному давлению Франции и Англии, Германия признала французский протекторат над Марокко, получив в качестве «компенсации» малопригодные территории во французском Конго.

    Ключевым пунктом англо-германских противоречий стало морское соперничество. Особо острые формы оно приобрело в связи с форсированным строительством Германией военного флота. Немцы использовали свое технологическое преимущество и приступили в 1906 г. к созданию кораблей нового типа с мощной артиллерией — дредноутов, которые намного превосходили броненосцы, составляющие большинство боевых единиц английского флота. В 1908 г. Германия имела уже 8 дредноутов, а Британия — 19, что свидетельствовало о значительном усилении германских военно-морских сил и сокращении разрыва в их мощи с английскими. На все попытки британской дипломатии добиться ограничения гонки вооружений на море, немцы отвечали отказом. В начале 1912 г. в Германии был принят закон, который предусматривал увеличение на 60 % состава крупных боевых единиц. В ответ Англия заявила, что будет строить на каждый новый германский корабль — два. Эти решения означали непосредственную подготовку к войне. Последняя попытка договориться о нейтралитете с Германией и сокращении строительства сверхтяжелых линкоров английской стороной была предпринята в феврале 1912 г. Однако переговоры показали, что стороны не намерены идти на уступки, и сближение между ними невозможно.

    Усилению международной напряженности способствовали балканские войны. Германия вместе с Австро-Венгрией противодействовала Сербии в первой балканской войне и стремилась ослабить блок балканских государств, противостоящий Турции. Он перестал существовать в ходе второй балканской войны, что было на руку немцам. В итоге балканских войн усилилась прорусски настроенная Сербия, и возросло влияние Германии в Турции, куда в ноябре 1913 г. была направлена немецкая военная миссия. Это вызвало негодование России, о поддержке которой по дипломатическим соображениям заявила Франция.

    Германия выбирала время, чтобы развязать войну за передел мира. Немецкое командование летом 1914 г. считало необходимым ускорить ее начало, чтобы воспользоваться лучшей военной подготовленностью Германии. Поводом к войне послужило убийство 8 июля 1914 г. наследника австрийского престола эрцгерцога Франца Фердинанда (1863-1914) в боснийском городе Сараево. Правительство Вены возложило ответственность за эти события на Сербию. Австрийское командование начало подготовку к войне, получив поддержку германского кайзера, который считал, что Россия в ближайшие годы не будет боеспособна. 23 июля 1914 г. Сербии был представлен австрийский ультиматум, составленный в оскорбительных выражениях. Для ответа сербам предоставлялось всего 48 часов. Хотя Сербия согласилась удовлетворить почти все требования этого ультиматума, Австро-Венгрия 28 июля 1914 г. объявила ей войну и начала военные действия. Используя факт частичной мобилизации в России, 1 августа 1914 г. Германия заявила о состоянии войны с ней. Запустив слухи о пограничных инцидентах, якобы спровоцированных французской стороной, Германия объявила 3 августа войну Франции. Вильгельм II был неприятно удивлен, когда 1 августа, в день вступления в войну России, получил сообщение английского посла, в котором говорилось, что нейтралитет Англии возможен в том случае, если Германия не нападет на Францию и не нарушит нейтралитета Бельгии. Когда это сообщение было получено Германией, ее войска уже вступили на бельгийскую территорию. Англия использовала просьбу Бельгии о помощи и 4 августа начала войну против Германии.

    Вопрос о виновниках Первой мировой войны до сих пор является дискуссионным, современный российский исследователь проблем внешней политики Германской империи Б. М. Туполев считает, что «если в длительной перспективе ответственность за развязывание Первой мировой войны падает на всех основных ее участников, хотя и в разных долях, то в ее провоцировании именно в августе 1914 г. в наибольшей степени повинен германский и австро-венгерский империализм».

    3. Культура и духовная жизнь

    Развитие образования и науки

    Быстрые темпы формирования индустриального общества форсировали развитие системы образования. В соответствии с социальной структурой общества сложилась дифференцированная, трехступенчатая система школьного образования. Основная масса детей и подростков обучалась в народной школе, которая в период «культуркампфа» освободилась от контроля церкви. Число народных школ за годы империи выросло в семь раз, достигнув в 1911 г. 38,6 тыс. Эти школы финансировались преимущественно государством и расходы на них с 1864 по 1911 г. выросли в 14 раз. Школьное воспитание было нацелено на формирование политически лояльного, преданного государству «подданного».

    Представители высших и средних слоев получали среднее образование в платной 9-классной гимназии, которая в Германии находилась в компетенции земель. Классическая гимназия давала гуманитарное образование. Потребности развивающегося промышленного производства, сельского хозяйства, транспорта и горного дела способствовали созданию системы реальных, а с 1890 г. — высших реальных школ.

    Импульс в развитии получили университеты, которые готовили управленческие кадры, политическую элиту, научную интеллигенцию. В 1872 г. в Германии действовало 20 университетов, к 1914 г. число их выросло до 24. Появились высшие технические, аграрные, зоотехнические школы, горные академии, которые стремились повысить качество образования и добиться университетского статуса. Система высшего образования в Германии была обеспечена высококвалифицированными кадрами: в 1890 г. 52 % преподавателей являлись профессорами. Быстрыми темпами росло число студентов: в 1869 г. в университетах и высших школах Германии обучалось 32 тыс. студентов, в 1914 г. — 139 тыс.

    В эпоху империи «пафос познания» переживала германская наука. Германия занимала одно из первых мест в мире по числу научных открытий. Так, в области медицины германскими учеными в 1870-1919 гг. было сделано 269 крупных открытий, другими учеными мира вместе взятыми — 357. В области физических наук в 1871-1900 гг. немцы сделали более 2 тыс. научных открытий, французы и англичане — 1,7 тыс. Научные исследования проводились также в созданных на предприятиях лабораториях, в специализированных научно-исследовательских институтах и обществах. Чтобы не отставать от других стран, по примеру США, германская буржуазия стала создавать научные фонды, которые вскоре превратились в основной источник финансирования теоретических наук. Этому способствовал Вильгельм II, понимавший значение науки для развития индустрии и военной мощи страны. В 1911 г. он учредил Общество кайзера Вильгельма, которое аккумулировало пожертвования и государственные средства на развитие фундаментальной науки.

    Немецкие ученые внесли вклад в развитие почти всех разделов математики и физики. Так, Эрнст Эдуард Куммер (1810-1893) и Леопольд Кронекер (1823-1891) участвовали в создании основ современной алгебраической теории чисел. Труды Георга Кантора (1845-1918) способствовали возникновению новой отрасли — теории функций. Карл Теодор Вильгельм Вейерштрасс (1815-1897) участвовал в разработке математического анализа. Альберт Эйнштейн (1879-1955) создал частную (1905) и общую (1907-1916) теорию относительности. Он сделал смелые и, на первый взгляд, парадоксальные выводы о свойствах пространства, времени и движения материальных объектов. Эйнштейн стал также автором основополагающих теорий по квантовой теории света, ввел понятие фотона. На рубеже веков Макс Планк (1858-1947) выдвинул квантовую теорию, которая опровергла традиционные представления о непрерывности излучений. В 1895 г. Вильгельм Конрад Рентген (1845-1923) открыл лучи, названные его именем, и создал рентгеновскую трубку. Она нашла широкое применение в медицине, химии, физике, металлургии.

    Немецкие ученые внесли значительный вклад в развитие органической химии. Фердинанд Тиман (1848-1899) разрабатывал теорию синтеза и применил ее на практике. Адольф фон Байер (1835-1917) способствовал становлению стереохимии, а в 1885 г. он на основе работ с бензолом создал «теорию напряжения». Синтетическим путем были получены антипирин, аспирин, антифебрин. Важную роль в становлении физической химии сыграл Вильгельм Фридрих Оствальд (1853-1932).

    Рудольф Вирхов (1821-1902), занимавшийся цитологией, доказал, что клетки возникают путем деления. Успехам микробиологии способствовали открытия Роберта Коха (1843-1910), который в 1882 г. открыл возбудителя туберкулеза, в 1883 г. — возбудителя холеры. Его сотрудники выявили палочки брюшного тифа, возбудителей сапа, ящура, рожи, чумы и нашли лечение от них. В 1906 г. микробиолог Август Пауль фон Вассерман (1866-1925) разработал диагностику сифилиса.

    В эпоху империи особую роль в гуманитарных исследованиях заняла историческая наука, где утвердилось суждение, что без взгляда в прошлое невозможна разумная жизненная ориентация. В исторической науке стал распространяться позитивизм, предписывающий скрупулезное изучение источников, глубокую специализацию и сосредоточенность на фактах и деталях. Слабой стороной позитивизма было нежелание устанавливать глубинные связи, постигать суть вещей и процессов. Приверженцы позитивизма разрывали связь исследования с изображением, категорически отвергая историописание как искусство. Но главным методом немецких историков продолжал оставаться историзм ранкеанского типа. Видным представителем этого направления был Фридрих Майнеке (1862-1954).

    После 1871 г. в исторической науке доминировала «малогерманская» школа, возглавляемая Иоганном Густавом Дройзеном (1808-1884) и Генрихом фон Зибелем (1817-1895). Они доказывали, что создание империи Пруссией было внутренним смыслом германской истории. С апологетических позиций ими оценивался Бисмарк. Яркой фигурой этой школы являлся и Генрих фон Трейчке (1834-1896). Для него история была, прежде всего, политической историей, которая представлялась преимущественно как «большая политика», как творение «великих мужей». Он превозносил сильное государство, его власть и авторитет, национальное единство Германии. Трейчке яростно выступал против всего, что, с его точки зрения, подрывало их: против либералов, англичан, демократов, социалистов, евреев и пр. К числу видных представителей «малогерманской школы» принадлежал и видный историк античности Теодор Моммзен (1817-1903).

    Эту подчеркнуто политическую и националистическую школу сменили представители молодой исторической школы, которые вновь обратились к наследию Леопольда фон Ранке (1795-1886). Они выступили против чрезмерной приверженности исторической науки партийности, против истории как «мирового суда», против апологии «малогерманской» школой прусского и имперского начала, а также против ненависти к французам. Исторические проблемы они рассматривали не с национальной точки зрения, а скорее как европейские, или даже мировые проблемы. Их интересовало развитие государства и церкви, европейские реформы и революции. М. Леман и М. Ленц стремились развенчать мифы о Фридрихе Великом и выявить связь между Великой Французской революцией и буржуазными реформами в Пруссии начала XIX в., использовать концепцию Ранке о великих державах, их борьбе за гегемонию и балансе сил для анализа новой системы международных отношений, учитывая роль США и Японии в ней.

    Свою научную деятельность начинает выдающийся социолог и политэконом Макс Вебер (1864-1920). Центральной проблемой его изысканий был анализ связей между хозяйственной жизнью общества, материальными и идеологическими интересами различных социальных групп и их религиозным сознанием. Одной из самых известных работ Вебера является «Протестантская этика и дух капитализма» (1905). В противоположность Карлу Марксу (1818-1883), писавшему о социально-экономической обусловленности процесса первоначального накопления, Вебер выдвигает на первый план религиозно-этические факторы, доказывая, что протестантская культура способствовала возникновению в Западной Европе рыночной экономики.

    Вернер Зомбарт (1863-1941) посвятил свои основные работы проблемам экономической истории Западной Европы и явился одним из основоположников теории «организованного капитализма». Большое внимание он уделял изучению социальной структуры индустриального общества, социальным движениям в нем.

    Глубокое воздействие на всю культуру XX в. оказал Фридрих Ницше (1844-1900), который в более широком контексте поставил задачу переоценки ценностей, вызванную кризисом христианской космологии, организации, мировоззрения и морали. Ницше констатирует крах веры в категории разума, оказавшейся «чисто вымышленным миром», разрушение всей системы традиционных ценностей. По Ницше, «героизм времени упадка» заключается в том, чтобы занять позицию «по ту сторону добра и зла», противостоять действительности. Мораль понимается философом как ограничительный код. Лишь исключительно сильный, верящий в собственные силы человек способен выжить в этом мире, открыв источник и средоточие ценностей в самом себе.

    Культура эпохи империи была отмечена тенденциями модернизма. Его многообразие проявилось в палитре таких течений, как реализм, натурализм, экспрессионизм, функционализм и др. Целью модернизма был прогресс и обновление всех культурных сфер. Художники отказывались от наследия классики, от приверженности традициям и прошлому, от романтической чувствительности и бегства от реальности в мир мечтаний и иллюзий. Искусство решительно обратилось к новому, «современному» миру. Идея прогресса непременно включала в себя динамику «прорыва» в будущее, разрыв с художественной традицией, принимающий нередко форму «мятежа».

    Архитектура

    Эти веяния с особой силой проявились в германской архитектуре. Церковь и замок — ее излюбленные темы — отступили перед новыми задачами. Архитекторы сосредоточились на конструировании новых официальных зданий: парламента, министерств, банков, судебных учреждений, учебных заведений, библиотек. В связи с урбанизацией возникли новые направления в градостроительстве: сооружение жилых кварталов, вокзалов, универмагов, бирж, кафе, казино, кинотеатров, тюрем. Особое место в нем заняли производственные постройки — фабрики, заводы, складские помещения. Немецкие модернисты сохранили интерес ко всем предыдущим архитектурным стилям, нередко эклектически видоизменяя и синтезируя их. Церкви и ратуши они продолжали строить в стиле готики, официальные здания в стиле ренессанса, купольные — в стиле барокко, появлялись мосты в стиле романтики. До начала XX в. в архитектуре городов излюбленным мотивом были элементы барокко. Они проявлялись в выборе типа колонн, окон, свободных лестниц, фронтонов и пр. Градостроительство учитывало новые явления городской жизни: наличие транспортных артерий, движение людских потоков, автомобилей, поездов. Архитекторы экспериментировали с применением новых материалов: армированного бетона, железных конструкций, стекла и пластмассы, которые расширили возможности их творчества. Разработки в области теории напряжений дали возможность создавать мосты и здания с высокими куполами. Так, размах купола рыночного павильона, построенного в Лейпциге, составил 76 м.

    Доминирующим стилем в начальный период империи был неоренессанс. Он отличался монументальностью, выполняя функцию презентации мощи и величия власти. Особенно наглядно эта установка проявилась в новом здании рейхстага, построенном в 1894 г. В 1870-1880-е гг. в этом стиле были сооружены оперные театры во Франкфурте-на-Майне и Лейпциге, музей армии в Мюнхене, университет в Страсбурге и др. Наиболее ярким представителем этого направления был Готфрид Земпер (1803-1879), который удачно сочетал классицизм и модернизм. Он соединял трехмерное пространство и текучую пластику, купола и изогнутые крыши, павильоны и окна в мансарде, взрывая кубизм классики.

    Побочной линией этого направления явился «немецкий ренессанс», в котором проявилось бюргерское начало. Он нарочито подчеркивал асимметрию, вертикальную устремленность высоких крыш, пластичность, позднее использовал богатую орнаментальность. Наиболее выразительными постройками такого типа явились университет в Ростоке, ратуша в Гамбурге и др.

    В архитектуре Германии оставил свой след излюбленный Вильгельмом II неоромантический стиль. Он применялся при создании соборов, замков, правительственных зданий. Наиболее ярким образцом этого стиля является собор, построенный в честь Вильгельма II в Берлине.

    После 1900 г. мода на исторические стили пошла на спад. Архитектура городов приобретает подчеркнуто модернистский характер. Строители и архитекторы экспериментировали, создавая здания вокзалов, больших фестивальных залов, универмагов, мосты, арки. Железо, которое вначале применялось лишь для опор и каркасов и подвергалось маскировке, чтобы не нарушать впечатления нарядности, отныне становится ведущим строительным материалом. Не декорированным оно было использовано для внешней отделки дворца юстиции в Мюнхене, зала для праздников во Франкфурте. Такой же спрос испытывали бетон и стекло. Их широко применяли при строительстве универмага Тица в Дюссельдорфе, корпусов университета в Мюнхене и т. д.

    Феноменальным явлением в архитектуре Германии явился «молодежный стиль» — национальный вариант стиля модерн. Он стремился через архитектуру передать движение, использовать возможности других искусств, «природные» формы и новую их организацию. Фаворитом в отделке стал орнамент, в первую очередь растительный. Наиболее талантливо этот стиль был воплощен в творчестве Петера Беренса (1868-1940), Мартина Гропиуса (1824-1880), Йозефа Мария Ольбриха (1867-1908). Они создавали музеи, фотоателье, часовые башни, памятники, жилые кварталы, отели. Двуликость «молодежного стиля» выражалась в уходе от современности и устремленности в будущее. Его творцы отвергали все, что напоминало о прагматизме и рационализме повседневности, использовали в своих проектах ручные, мануфактурные изделия из керамики, цветного стекла, экзотических пород дерева.

    Живопись

    Модернистские поиски отразились и в изобразительном искусстве. Немецкие художники Макс Либерман (1847-1935), Ловис Коринт (1858-1925) и Макс Слефогт (1868-1932) на рубеже веков испытали сильное влияние французского импрессионизма. Они отказались от принципа естественного изображения, четкой прорисовки контуров фигур и предметов, локальных красок. Они изображали предметы так, будто бы их выхватил беглый взгляд художника. Чувства, нередко приподнятые, обостренные, выражались переливами красок. Нарушая традицию, они стремились изобразить моменты из жизни города, театра, фрагменты праздников, лошадиных бегов, танцев, детей и женщин. Они стремились закрепить на холсте свое «первое» впечатление», «прекрасное видение», движение.

    Одним из самых известных художников Германии того времени был Адольф фон Менцель (1815-1905). Он оставил множество портретов современников, включая кайзера, его семью, нуворишей. Одновременно он реалистически изображал картины индустриального города, сюжеты из повседневной жизни простых людей.

    В изобразительном искусстве Германии наибольшее развитие получил экспрессионизм (от лат. expressio — выражение). Он провозгласил единственной реальностью субъективный духовный мир человека. В 1904 г. в Дрездене экспрессионисты образовали группу «Мост» во главе с Эрнстом Людвигом Кирхнером (1880-1938), в которой известность получили Эмиль Нольде (1867-1956) и Оскар Кокотка (1886-1980). Другое объединение экспрессионистов — «Голубой всадник» — образовалось в Мюнхене. В него вошли Василий Кандинский (1866-1944), Франц Марк (1880-1916) и Август Макке (1887-1914). Они много экспериментировали с формой и цветом, чтобы выявить внутреннюю суть творчества и вещей, создать их заново. Символом изначального в природе и в жизни художники-экспрессионисты считали животное. Они стремились отобразить напряжение, возникающее между фигурой животного и геометрической формой, между формой и цветом.

    Социальной проблематике посвятила свое творчество Кетэ Копьвиц (1867-1945). В графических сериях «Восстаниеткачей», «Крестьянская война» она в острой экспрессивной форме выразила социальный протест. Своим творчеством, доходящим порой до натурализма, она выступала против насилия и войны.

    Музыка и театр

    В музыкальной культуре Германии этого периода произошел отход от вагнеровской романтической традиции. Но ее влияние еще ощущалось в произведениях Густава Малера (1860-1911). Малер, в отличие от своего учителя А. Брукнера, тяготевшего к изображению Бога и божественного, показывал художника, потрясенного человеческими страстями, борющегося с демонами, отчаявшегося, но не теряющего надежды. Благодаря своим неоклассическим симфониям известность приобрел Йоханнес Брамс (1833-1896). Синтез неоклассицизма, неоромантизма и экспрессионизма блестяще представлял в своем творчестве Рихард Штраус (1864-1949).

    Одним из талантливых представителей натурализма, сформировавшегося в последней трети XIX в., являлся драматург Герхарт Гауптман (1862-1946), написавший «Ткачей». Накануне мировой войны в его романах психологического характера («Крысы», «Юродивый Эммануэль Квинт», «Атлантида») доминирующее значение приобрела тема кризиса, усиливающаяся апокалиптическими мотивами.

    Самым известным режиссером предвоенных лет в Германии был Макс Рейнгардт (1873-1943). Он инсценировал произведения наиболее ярких современных авторов: Гауптмана, Гофмансталя, Шницлера, Штернхейма, Стринберга, Ибсена, Шоу, Толстого, Горького. Он превратил постановочное дело в искусство, а режиссера — в центральную фигуру в театре.

    Литература

    В литературе германской империи отразились все основные европейские течения, от реализма до декаданса. Верность реалистической традиции сохранил Теодор Фонтане (1819-1898) В своих романах «Фрау Женни Трайбер», «Эффи Брист» он изображал распад прусского дворянства, пагубность сословных предрассудков, лживость буржуазной морали.

    В конце XIX в. стремлением к разрыву с традициями прошлого была отмечена разновидность «позднебуржуазной поэзии» — «чистая» лирика. Она отличалась необычайной эмоциональностью, монологической лирикой самовыражения. Эта поэзия не претендовала на роль социально активного искусства, наоборот, считала причастность «массы» к искусству дурным симптомом современности. Одни поэты окружали себя ореолом избранничества, демонстрировали свое превосходство над «тупой массой». Другие, вследствие болезненной дисгармонии со своим временем, уходили в замкнутую духовную жизнь. В Германии олицетворением «искусства для искусства» в поэзии являлся Стефан Георге (1868-1933).

    Творчество Томаса Манна (1875-1955) воплотило в себе те черты, которые сделали немецкий роман явлением мировой культуры. Писатель находил творческие ответы на возникшие проблемы индустриального общества, талантливо фиксировал приметы «нового времени». В романе «Будденброки» он показывает процесс упадка семьи буржуазных патрициев, презиравших нуворишей. В этом произведении яркая индивидуализация персонажей сочетается с их социальной типизацией. Если кайзер Вильгельм II громогласно заявлял о «великих временах», к которым он ведет Германию, писателю открывался ее «упадок». С таким характерным подзаголовком — «Упадок одной семьи» — и вышел в 1901 г. первый роман Т. Манна «Будденброки».

    Не менее громко заявляет о себе в начале XX в. и его старший брат Генрих Манн (1871-1950). Уже первый его роман «Страна тунеядцев» (1900) стал ярким образцом социально-сатирического романа. Однако самым известным произведением этого жанра стал роман Г. Манна «Верноподданный» (1914), в котором писатель обличал нравы и порядки кайзеровской Германии. Главный герой романа, Гесслинг, боится власти, подчиняется ей, восхищается ею и стремится походить на своего кайзера до «мистической неразличимости». Этот роман очень важен для понимания эпохи, психологии миллионов «верноподданных» немцев, которые, недолгое время спустя, будут с радостью подчиняться и восхищаться новым кумиром — Гитлером.

    Культура Германии в конце XIX — начале XX в. развивалась в русле европейских и мировых тенденций, испытывая воздействие не только западноевропейской, но и русской культуры. Произведения Л. Толстого, Ф. Достоевского были хорошо известны в Германии, пьесы А. Чехова и М. Горького ставились в немецких театрах. Влиятельным течением в немецкой культуре остается реализм, сохраняющий социально-критические корни. Одновременно развиваются новаторские течения, стремящиеся к обновлению, переоценке ценностей и идеалов предшествующей эпохи. В то же время проявляются и тенденции кризиса и упадка. Неприятие действительности выливается в демонстрацию нигилистического отношения к ней, неверие в прогресс и духовные силы человека.

    ***

    Германская империя за 1871-1914 гг. превратилась в одну из самых крупных индустриальных держав мира, экономика которой базировалась на новейших достижениях науки и техники. Наиболее быстрыми темпами развивалась тяжелая индустрия, которая стала базой для современной военной промышленности. Внутриполитическое развитие Германии было отмечено сменой либеральных и репрессивных методов управления, при котором попытки «парламентаризации власти» наталкивались на противодействие сплоченного блока консервативных сил. Возросшая мощь Германской империи побудила ее вступить в конце XIX в. в борьбу за передел мира. Главной движущей силой германского экспансионизма стали крупные аграрии, магнаты тяжелой промышленности и военные круги. Они оказывали все большее влияние на политику правительства и способствовали распространению националистических и империалистических идей. В итоге Германия явилась одним из главных виновников развязывания Первой мировой войны.