Термин «Старый порядок» появился в период Французской революции XVIII в. Так политики и публицисты того времени определяли существовавший до 1789 г. общественный уклад, противопоставляя его «Новому порядку», созданному революцией. С XIX в. понятие «Старый порядок» стало применяться историками для обозначения социально-политического устройства Франции XVI–XVIII вв., т. е. с начала Нового времени и до революции. В российской историографии термин получил распространение лишь в последние десятилетия, постепенно вытеснив привычное для советских историков понятие «феодально-абсолютистский строй».

Хотя в истории Франции период Старого порядка охватывает целых три века, основные институты и принципы функционирования Французского государства оставались достаточно устойчивыми на протяжении всего этого периода. Разумеется, за столь продолжительное время они претерпевали определенные, порою весьма существенные изменения, однако такое развитие носило эволюционный характер и не сопровождалось разрывом преемственности.

В научной литературе политическую систему Франции Старого порядка принято определять как абсолютизм. Абсолютизм – это такое государственное устройство, где вся полнота власти безраздельно принадлежит монарху. Французский король издавал законы, руководил текущим управлением, был высшим судьей. Все остальные государственные институты обладали лишь теми полномочиями, которыми их наделил монарх.

Вместе с тем, иногда в исторической литературе власть французских королей ошибочно трактуют как неограниченную. На самом же деле, монарх в своих действиях не мог выйти за пределы, очерченные обычным правом (прежде всего, «фундаментальными законами», определявшими порядок наследования короны и ее прерогативы) и традиционными привилегиями корпораций – разнообразных формализованных групп подданных. За соблюдением норм обычного права строго следили «суверенные суды» – государственные органы, которые в разные периоды истории отделились от аппарата центральной администрации, но со временем обрели высокую степень независимости. Иначе говоря, власть французских королей была абсолютной лишь в теории. А на практике даже самым могущественным из них приходилось считаться с традиционными правовыми нормами и институтами.

Хотя монарх был единоличным носителем государственной власти, осуществлял он ее через коллегиальный совещательный орган – Королевский совет, считавшийся, согласно обычному праву, неотъемлемым атрибутом государя. Свое происхождение Совет вел от средневековой феодальной курии, куда входили ближайшие родственники короля, некоторые его вассалы и клирики, а с XIII в. – легисты (правоведы). Разделения властей при Старом порядке не существовало, и Королевский совет выполнял одновременно законодательную, административную и судебную функции. Через него монарх издавал нормативные акты, начинавшиеся традиционной юридической формулой «Король в своем Совете…» Здесь же обсуждались решения по текущим государственным делам. И, наконец, Королевский совет был главным судом страны.

С ростом государства и усложнением функции управления, внутри Королевского совета образуются специализированные подразделения. При Франциске I такими подразделениями стали Деловой совет и Ординарный совет. В первый из них входила группа наиболее доверенных лиц, с которыми король обсуждал наиболее важные государственные вопросы, прежде всего военные и внешнеполитические. Второй занимался делами текущего управления и осуществлением правосудия. Сначала Ординарный совет рассматривал административные, финансовые и судебные дела вперемежку, затем каждую из этих групп вопросов по определенным дням и, наконец, к концу XVI в. он разделился на соответствующие специализированные секции: Государственный финансовый совет (администрация), Финансовый совет (финансы), Совет тяжб или Частный совет (правосудие). В начале XVII в. из Делового совета (его в XVII в. называли также Верховным, а в XVIII в. – Государственным) выделилась еще одна секция – Совет депеш. К ней перешли дела текущего администрирования от Государственного финансового совета, который в дальнейшем занимался лишь тяжбами по налогам. Такая структура Королевского совета просуществовала до конца Старого порядка.

В Королевский совет входили следующие должностные лица:

Канцлер – высшая судебная должность. Назначался патентом короля и был несменяем. Если же канцлер попадал в опалу, его фактически отстраняли от дел, передавая его функции хранителю печати. Реальное значение должности канцлера неуклонно падало. Если в XVI в. некоторым из них еще доводилось руководить правительством, то в последующем роль их преемников свелась к руководству юстицией. В 1774 г. эту должность вообще ликвидировали.

Первый министр – должность, введенная Генрихом III. Звание министров имели только члены Делового совета, первый же министр был главным из них. Наиболее известные из первых министров Старого порядка – кардиналы Ришелье и Мазарини, осуществлявшие руководство всей государственной политикой. После смерти Мазарини в 1661 г. должность была ликвидирована, в 1723 г. восстановлена, а в 1726 г. упразднена окончательно.

Сюринтендант финансов – руководитель финансовой политики. При Генрихе IV герцог Сюлли, занимавший этот пост, фактически возглавлял правительство. После ареста Фуке в 1661 г. должность была ликвидирована.

Государственный секретарь – должность покупная, но король мог заставить владельца должности перепродать ее другому человеку. Обычно было четыре государственных секретаря: по иностранным делам, по военным делам, по делам королевского дома, по делам протестантов (после отмены в 1685 г. Нантского эдикта – по переписке с провинциями). Помимо основных обязанностей каждый из них курировал одну из четвертей королевства.

Генеральный контролер финансов занимался внешне– и внутри-экономическими делами, а также значительной частью административных вопросов, руководил интендантами провинций. В XVIII в. обладатель этой должности чаще всего выступал де-факто главой правительства.

Интенданты финансов подчинялись генеральному контролеру. Их число в разные периоды колебалось от 2 до 12. Менялся и порядок заполнения этой должности: в некоторые периоды король на нее назначал, в другие – ее продавал.

Государственный советник – одна из самых почетных должностей в королевстве – давалась как отличие. Таких советников обычно было чуть более 30.

Докладчик прошений (рекетмейстер) – самая многочисленная категория членов Королевского совета (от 70 до 90). Они готовили дела для рассмотрения на Совете. Из их числа также назначались интенданты в провинции. Должность можно было купить, но с разрешения короля.

Несмотря на иерархию должностей (выше они перечислены в нисходящем порядке), четкого распределения обязанностей между их обладателями не было. В разные времена руководителями правительства становились и канцлеры, и первые министры, и сюринтенданты, и генеральные контролеры. Решающее значение имела не столько сама должность, сколько политический вес занимавшего ее лица. Не было четкого разделения полномочий и между секциями Королевского совета, нередко их зоны ответственности пересекались.

Центральной власти постоянно приходилось сталкиваться с конкуренцией со стороны «суверенных судов», к числу которых относились парламенты, Большой совет, счетные палаты и палаты косвенных сборов. Отпочковавшиеся в разное время от центрального государственного аппарата (например, Парламент и счетная палата Парижа отделились от Королевского совета в XIII в., Большой совет – в XV в.), они постепенно оказались достаточно независимы от короны. Во многом эта независимость определялась тем, что с XVI в. государство продавало судейские должности, которые, таким образом, становились частной собственностью тех, кто их купил. Владельцы таких должностей – оффисье – не могли быть смещены со своих постов даже королем без выплаты им стоимости должности. В 1604 г. Генрих IV ввел особый налог для оффисье – полетту (названную так по имени придумавшего ее финансиста Поле), ежегодно выплачивая которую, они получали право передавать свои должности по наследству. Тем самым их собственность на должности была еще больше укреплена. Правда, условия выплаты полетты периодически пересматривались (примерно раз в 6–7 лет), и угроза их ухудшения служила правительству эффективным средством для того, чтобы хоть на время ограничить независимость судейских чинов.

«Суверенные суды» и, прежде всего, парламенты обладали не только широкими полномочиями в сфере правосудия, но имели возможность оказывать реальное влияние и на процесс законотворчества. Любой закон получал силу только после регистрации его парламентами, что фактически давало им право вето. Нередко они регистрировали закон с поправками, существенно менявшими его содержание. Для преодоления сопротивления парламентов центральная власть нередко использовала такое чрезвычайное средство, как королевское заседание: в присутствии короля закон подлежал регистрации без возражений. Однако нередко случалось, что и после королевского заседания, парламент выступал с протестом против принудительной регистрации закона и считал себя в праве этот закон игнорировать. Парламентам подчинялась значительная часть полиции, что позволяло им в определенных ситуациях выступать также и в качестве исполнительной власти. Всего к концу Старого порядка во Франции насчитывалось 13 парламентов и 4 аналогичных им по своим полномочиям верховных суда, 15 счетных палат и 10 палат косвенных сборов. «Суверенным судам» подчинялись также многочисленные местные органы юстиции. Оффисье всех этих судебных учреждений составляли особый социальный слой, характеризовавшийся ярко выраженной корпоративной солидарностью и стремлением к кастовой замкнутости. Судейские даже претендовали на роль особого сословия, стоящего на страже законности. Признанным лидером всей корпорации выступал Парижский парламент.

Устройство местной администрации отличалось большим разнообразием не только от провинции к провинции, но и от коммуны к коммуне. Тем не менее, и здесь можно проследить общие для всей страны тенденции. Главной из них было постепенное укрепление позиций представителей центрального правительства по отношению к традиционным местным администрациям.

В XVI – первой половине XVII в. наибольшим влиянием в провинциях пользовались губернаторы. Назначавшиеся из представителей крупной аристократии, они обладали почти неограниченной военной и административной властью на вверенной им территории, а также широкими полномочиями по осуществлению правосудия и налогообложения. Имея в подчиненных им областях обширные земельные владения и многочисленную дворянскую клиентелу, губернаторы нередко вели себя там как удельные князья, лишь номинально зависимые от короны. При Людовике XIV должность губернатора утратила былое значение и превратилась в хорошо оплачиваемую синекуру. Ее носитель формально сохранял прежние полномочия, но лишался права появляться в «своей» провинции без особого на то королевского разрешения.

Другим центром власти в провинциях были местные парламенты и подчинявшиеся им суды. Они не только занимались делами юстиции, но и активно вмешивались в текущее управление. Трения между губернаторами и парламентами даже выливались в XVII в. при ослаблении центральной власти во вспышки гражданской войны.

Впрочем, и губернаторов, и парламенты объединяло негативное отношение к начавшемуся в XVII в. усилению роли интендантов – представителей центрального правительства на местах. Если в XVI в. уполномоченные короля появлялись в провинциях лишь с разовыми поручениями, то, начиная с правления Ришелье, их деятельность приобрела постоянный характер. После временного ослабления в годы Фронды, они при Людовике XIV становятся главными действующими лицами в провинции. Интенданты (в конце Старого порядка их насчитывалось около 30) назначались из числа рекетмейстеров и обладали самыми широкими полномочиями, охватывавшими все стороны государственного управления: полицию, налогообложение, общественные работы, правосудие, надзор над муниципальными и коммунальными властями и т. д.

Быстрое, по сравнению со Средними веками, увеличение при Старом порядке государственного аппарата сопровождалось непрестанным ростом государственных расходов. Соответственно, правительству приходилось постоянно изыскивать средства для удовлетворения своих растущих финансовых потребностей. Доходы государства делились на обычные (ординарные) и экстраординарные.

Наиболее традиционным источником ординарных доходов был королевский домен – владения рода Капетингов. В Средние века из него покрывались практически все государственные расходы. При Старом порядке доля домена в общем объеме доходов резко снижается: в 1523 г. это – 10 % от всех поступлений в казну, в конце XVI в. – 2,5 %, в XVII в. – 1–4%. Домен как неотъемлемый атрибут короны отчуждению не подлежал, но в критических ситуациях, когда экстренно требовались большие суммы денег, короли закладывали доходы с него. При стабилизации же обстановки правительство с большим или меньшим успехом старалось их выкупить. Сюлли достаточно успешно начал соответствующую операцию, но вспыхнувшая в регентство Марии Медичи гражданская смута не позволила довести выкуп до конца. Ришелье, также планировавший подобную меру, не смог получить от собрания нотаблей, необходимых для ее осуществления средств. Больше других в этом деле преуспел Кольбер, сумевший посредством выкупа доходов увеличить поступления с домена почти в 70 раз.

Основное средство пополнения казны составляли налоги – прямые и косвенные.

Прямые налоги. Главным из них была талья. Существовало два ее вида: «персональная» и «реальная». Персональная талья взималась в северных и центральных провинциях Франции с имущества, принадлежавшего представителям третьего сословия. Хотя церковь этот налог и не платила, она с XVI в. ежегодно вносила в казну «добровольный дар», представлявший собою, по сути, ту же самую талью в завуалированной форме. Дворянские владения от тальи освобождались, поскольку считалось, что дворяне платят налог королю своей кровью на полях сражений. Ежегодно правительство определяло общую сумму тальи для каждой провинции, затем королевские чиновники или провинциальные Штаты (в тех землях, где они сохранились) разверстывали эту сумму по округам, там сборщики разверстывали ее далее и т. д., пока не устанавливалась для каждого налогоплательщика та сумма, которую он, в зависимости от размеров имущества и доходов, был обязан внести в казну.

Серьезным недостатком этого, самого старого во Франции прямого налога, было то, что за долгую историю его существования корона даровала и продала слишком много освобождений от его уплаты. Особенно часто это происходило в периоды гражданских смут, когда короли, чтобы привлечь на свою сторону тот или иной город, навечно освобождали его от тальи. Такие же привилегии нередко получали и отдельные лица для принадлежавших им владений. В результате подобного сокращения налогооблагаемых территорий увеличивалась доля оставшихся плательщиков, поскольку общая сумма налога при этих изъятиях не сокращалась. Кроме того, серьезным недостатком персональной тальи было то, что при покупке дворянином крестьянской земли этот участок также освобождался от налогообложения. Ну а поскольку расширение таким способом дворянских владений приобрело в XVII–XVIII вв. массовый характер, это значительно сокращало базу налогообложения и отягощало налоговый гнет для тех, кто привилегий не имел. Реальная талья, взимавшаяся на юге Франции, от подобного недостатка была избавлена, поскольку ею облагались все «недворянские» земли независимо от статуса их владельца. Иначе говоря, если крестьянский участок покупал дворянин, ему все равно приходилось платить с него талью.

В периоды войн короли могли также устанавливать временные добавки к талье, которые порою превращались в постоянные, как, например, введенный Генрихом II тальон.

При Людовике XIV появился новый поголовный и всесословный прямой налог – капитация, сначала тоже временно, а с 1701 г. постоянно. Тот же король ввел в 1710 г. к этому налогу добавку – десятину, превратившуюся позднее в двадцатину.

Косвенные налоги. Самый старый из них – октруа, рыночный сбор, взимавшийся на городских заставах при ввозе продовольствия в город.

Налог на соль – габель – был самым доходным из косвенных налогов. Соледобывающие области, а также Гиень и Бретань, его не платили. Остальные же области составляли зоны «большой габели» (Север) и «малой габели» (Юг и Центр), на границах которых располагались таможни для борьбы с контрабандой соли. Население в зонах габели было обязано ежегодно закупать определенное количество соли (от 3 до 7 кг на человека) в специальных королевских амбарах. Взимание этого налога всегда отдавалось на откуп и часто сопровождалось большими злоупотреблениями, из-за чего он стал самым ненавистным для народа. Слово «габелер» служило бранным прозвищем для всех агентов фиска.

Из остальных косвенных налогов, носивших название эд, наиболее доходными были те, которыми облагались вино и крепкие алкогольные напитки.

Экстраординарные доходы включали в себя средства от продажи должностей, королевские ренты и займы.

Впервые ренты были выпущены при Франциске I в 1522 г. В дальнейшем правительство стало регулярно использовать такую форму займа. Формально ренты выпускались муниципалитетами Парижа и других городов, но выплата процентов производилась из той части городских денег, что была предназначена для государственной казны. Доходность рент была разной. При экстренной нужде в деньгах (война, гражданские смуты) ренты выпускались на более привлекательных для кредиторов условиях, но после стабилизации обстановки государство порою эти условия пересматривало, а наиболее невыгодные для себя ренты выкупало. Так, например, поступали Сюлли и Кольбер.

Займы правительство брало у «финансистов» особой социальной группы, специализировавшейся на кредитовании государства и операциях по откупам. Эти люди имели высокий социальный статус и тесные, порою родственные, связи с самыми влиятельными аристократическими кланами. Когда правительству срочно требовались деньги, финансисты в кратчайшие сроки могли собрать огромные суммы наличными и предоставить государству кредит под огромные, порою просто грабительские проценты (в Тридцатилетнюю войну – до 49,4 % годовых). Отчасти они ссужали правительство своими собственными средствами, но в основном, как показали новейшие исследования, деньги им предоставляли многие крупные аристократы, которые таким образом через посредничество финансистов с большой выгодой для себя кредитовали государство. Финансисты, чье богатство особенно быстро росло в периоды общественных бедствий (чем сложнее ситуация в стране – тем выше проценты по займам), пользовались дурной репутацией. Ришелье называл их «особой группой, для государства убыточной, но необходимой». В периоды стабилизации политической обстановки правительство в угоду общественному мнению и в собственных фискальных интересах приступало к «выжиманию губок», создавая Палату правосудия для расследования злоупотреблений финансистов. Так было в 1601–1602, 1605–1607, 1623, 1661 и 1716 гг. Палата изучала деятельность финансистов и накладывала на них высокие штрафы, в определенной степени компенсировавшие убытки казны от невыгодных условий экстренных займов. Иногда некоторых из финансистов даже казнили в назидание прочим, но при этом их собственность конфискации не подвергалась. Государство было заинтересовано в сохранении самого института финансистов и даже взимание установленных Палатой правосудия штрафов отдавало в откуп одному из них. С началом же очередной войны их услуги вновь оказывались необходимы.

1 января 1515 г. умер Людовик XII, еще при жизни прозванный «отцом народа». Его семнадцатилетнее царствование было для Франции благословенным временем, когда страна не знала ни голода, ни чумы, ни внутренних усобиц. За исключением двух скоротечных эпизодов 1513 г., не было и вторжений из-за рубежа. Напротив, успешные войны в Италии позволили французскому королю распространить свою власть на значительную часть Апеннинского полуострова. Однако наследника Людовик XII не оставил, и после смерти монарха корона перешла к другой ветви династии Валуа, а именно – к двоюродному племяннику короля и мужу его единственной дочери герцогу Франциску Ангулемскому.

Царствование Франциска I французские историки традиционно считают переходным от Средневековья к Новому времени. Именно тогда обозначились многие из тех тенденций развития французской государственности, которые в дальнейшем станут определяющими: шло формирование из профессиональных служащих (оффисье) централизованного государственного аппарата; предпринимались попытки унификации права; закладывались основы финансовой системы абсолютистского государства Нового времени. Многое делалось впервые: первое разделение Королевского совета на специализированные секции, первые продажи должностей, первые государственные ренты и т. д. Вместе с тем, эти процессы отнюдь не носили революционного характера и представляли собою не разрыв с историческими традициями, а их адаптацию к изменившимся условиям.

Так же, как и его царствование, личность Франциска I удивительным образом сочетала в себе черты старого и нового. С одной стороны, он обладал образцовыми доблестями средневекового правителя: король-рыцарь, любивший сражения, охоту и турниры. Даже войну он объявлял так, как вызывают на рыцарский поединок. С другой стороны, это был настоящий правитель эпохи Ренессанса. Воспитанный на трудах итальянских гуманистов, Франциск I охотно оказывал покровительство науке и литературе, но в то же время, подобно макиавеллевскому Государю, считал излишним связывать себя в политике нормами христианской морали.

Едва взойдя на трон, двадцатилетний король, мечтавший о военной славе, обратил свой взор к Италии. Для французского дворянства Итальянские походы, проводившиеся с конца XV в., служили источником легкой наживы, и оно с готовностью в них участвовало. Заручившись нейтралитетом Англии и поддержкой Венецианской и Генуэзской республик, Франциск I отправился завоевывать Миланское герцогство, на которое его супруга имела династические права. 13–14 сентября 1515 г. он в жестоком сражении при Мариньяно разгромил швейцарцев, союзников миланского герцога.

Эта победа позволила Франциску I не только подчинить Милан, но и, добиться значительных успехов на дипломатическом поприще, укрепить свое положение внутри страны и вне ее. 18 августа 1516 г. Франциск I и римский папа Лев Х заключили Болонский конкордат. Французский король получил право назначать епископов, аббатов и настоятелей монастырей (раньше эти должности были выборными) с тем, чтобы папа затем посвящал их в сан. 29 ноября 1516 г. Франция заключила «вечный мир» со швейцарскими кантонами. Те обязались никогда больше не воевать против нее и поставлять королю наемных солдат, считавшихся тогда одними из лучших в Европе. 11 марта 1517 г. Франциск I подписал мир с императором, закрепив свои завоевания в Италии.

В 1519 г., когда старый император умер, Франциск I выступил на выборах в качестве претендента на его трон, однако сейм избрал новым императором Карла Габсбурга, короля Испании и Неаполя. Таким образом, Франции отныне противостояла огромная держава, включавшая в себя Священную Римскую империю, Испанию, Нидерланды, обширные испанские владения в Италии и Америке. 1 апреля 1521 г. между Франциском I и Карлом V началась война, в которой на стороне императора выступила и Англия. События быстро приняли неблагоприятный для французов поворот. 27 апреля 1522 г. они потерпели поражение в Северной Италии. Милан был потерян, а швейцарские наемники, покинув ряды французской армии, отправились домой. В 1523 г. на сторону неприятеля перешел один из лучших французских полководцев, коннетабль (главнокомандующий) и принц крови Шарль Бурбон. Он был смертельно обижен тем, что после смерти его жены на значительную часть ее наследства посягнула мать Франциска I Луиза Савойская. Под командованием Бурбона имперские войска 24 февраля 1525 г. наголову разгромили французскую армию под Павией и взяли в плен самого Франциска I.

Коронованного пленника отправили в Мадрид. Карл V предложил вернуть ему свободу в обмен на огромные территориальные уступки. Франциск I на эти условия не согласился и оказался прав: международная ситуация неожиданно начала меняться в пользу Франции. В 1525 г. вспыхнула крестьянская война в Германии, а в Венгрию вторглись турки. Кроме того, мать короля Луиза Савойская, управлявшая страной в его отсутствие, тонкими дипломатическими маневрами сумела внести раскол в ряды противников и добиться того, что англичане не только вышли из войны, но и сблизилась с французами. Лишившись важного союзника и вынужденный заниматься наведением порядка в собственных владениях, а также бороться с турецкой угрозой, Карл V умерил требования к пленнику. 14 января 1526 г. в Мадриде был подписан договор, по которому Франциск I отказывался от своих притязаний в Италии и соглашался передать Карлу V Бургундию. Взамен французский король получил свободу, но два его сына остались заложниками в Мадриде. В марте 1526 г. Франциск I вернулся во Францию.

В XVI в. Франция представляла собою пестрый конгломерат провинций, каждая из которых еще недавно была суверенным государством и сохраняла исторически сложившуюся систему местных органов власти и собственное кутюмное (обычное) право. Франциск I с самого начала своего царствования стал предпринимать энергичные меры по усилению централизации государства. Он постепенно распространял на всю страну институт губернаторов, ранее существовавший лишь в приграничных провинциях. Губернатор, назначавшийся королем из числа наиболее влиятельных местных аристократов, получал на вверенной ему территории широкие полномочия в военной, административной, судебной и фискальной областях. Кроме того, интересы центральной власти в провинции представляли «королевские комиссары», направлявшиеся туда для выполнения разовых поручений.

После возвращения из Мадрида Франциску I пришлось еще больше активизировать усилия по укреплению королевской власти, которую, в его отсутствие, судейская аристократия Парижского парламента попыталась ограничить. Пока король находился в плену, судейские потребовали у Луизы Савойской допустить их к принятию решений по наиболее важным вопросам государственного управления. В 1527 г. Франциск I издал эдикт, ограничивший полномочия парламента исключительно сферой правосудия.

Впрочем, конфликты между монархом и традиционными судебными учреждениями имели место и позднее. 30 августа 1539 г. король подписал так называемый ордонанс Виллер-Котрэ, направленный на усиление централизации государства. В частности, этот закон заложил во Франции основы регистрации актов гражданского состояния и сделал французский язык языком государственного делопроизводства. Однако Руанский парламент отказался регистрировать ордонанс. Чтобы сломить сопротивление судейских, королю даже пришлось приостановить деятельность этого парламента.

Многочисленные войны, рост государственного аппарата, а в 1527–1530 гг. и операция по выкупу из плена сыновей короля, привели к огромному росту государственных расходов, которые отчасти покрывались путем увеличения уже существовавших налогов, отчасти – из различного рода экстраординарных источников. К последним относились продажа должностей и дворянских титулов, государственные ренты (с 1522 г.), обычные и принудительные займы у частных лиц, корпораций и городов. Операции по кредитованию государства относились к числу весьма прибыльных, но рискованных. В 1521–1535 гг. по приказу короля специальная комиссия занималась расследованием махинаций финансистов. В 1527 г. по этому обвинению был повешен один из крупнейших кредиторов государства, барон Самблансэ. Важным источником пополнения казны служили также конфискации. Так, в 1527 г. суд постановил конфисковать собственность умершего незадолго до того Шарля Бурбона.

Вернувшись из плена, Франциск I отказался передать Карлу V Бургундию, сославшись на то, что бургундские Штаты не дали на это согласия. Созванное королем в декабре 1527 г. собрание нотаблей поддержало его и постановило Бургундию не отдавать, а за детей Франциска I заплатить императору выкуп.

В январе 1528 г. Франция и Англия объявили Карлу V войну, которая, впрочем, оказалась недолгой. Французские войска в Северной Италии были разбиты, однако, Карл V не смог развить успех, поскольку с востока в его владения вторглась огромная турецкая армия во главе с самим султаном Сулейманом Великолепным. В августе 1529 г. император и французский король заключили мир, по которому Франциск I сохранил за собой Бургундию, но отказался от претензий на Милан и Неаполь и обещал уплатить за освобождение своих сыновей 2 млн экю.

Европу раздирали религиозные противоречия. В центре и на севере континента друг с другом враждовали католики и протестанты, с востока нависла мусульманская угроза. Однако Франциск I, готовясь к новой войне с императором, искал союзников, невзирая на их религиозную принадлежность. Он сблизился с Римом, согласившись на брак своего сына Генриха с племянницей Папы Екатериной Медичи, но в то же время сохранил альянс с английским королем, проводившим в своей стране Реформацию. В 1535 г. Франциск I втайне заключил военный союз с турецким султаном.

После смерти в 1535 г. миланского герцога французский король потребовал передать его владения своему сыну Генриху и направил войска в Северную Италию. Но этим намерениям воспротивился Карл V. В июне 1536 г. началась новая война между Францией и Империей. Действиями французской армии руководил маршал Анн Монморанси. Избрав сугубо оборонительную стратегию, он успешно отразил в 1536 и 1537 гг. неприятельские вторжения с юго-востока и северо-востока, за что получил звание коннетабля. В 1538 г. воюющие стороны, исчерпав свои денежные ресурсы и не имея возможности для дальнейшего продолжения войны, начали мирные переговоры. 14 июля 1538 г. в Эг-Морте при посредничестве Папы был подписан мирный договор.

Франциск I не отказался от претензий на Милан, но, следуя советам Монморанси, рассчитывал приобрести желаемое дипломатическим, а не военным путем. Однако все предпринятые для этого усилия натолкнулись на сопротивление императора. В 1541 г. король отстранил Монморанси от дел и взял курс на очередную войну с Карлом V, которая была объявлена 12 июля 1542 г. На сей раз Англия выступила в поддержку императора, зато турецкий султан прислал на помощь своему союзнику французскому королю огромный флот. В 1543–1544 гг. турецкие корсары, базируясь в Тулоне, разорили побережье Испании, захватили и продали в рабство тысячи христиан. В 1544 г. Франциск I разгромил неприятеля в Пьемонте. Однако угроза нависла над самой французской столицей. Двигавшиеся с северо-востока имперская и английская армии летом 1544 г. вышли на дальние подступы к Парижу. Однако гарнизоны французских крепостей оказали противнику упорное сопротивление, что позволило погасить его наступательный порыв. 18 сентября 1544 г. Франциск I и Карл V подписали мир. Война с Англией продолжалась до июня 1546 г.

Идеи Реформации, проникая с 20-х годов XVI в. из Германии во Францию, дали обильные всходы на французской почве, уже подготовленной для этого деятельностью гуманистов в предшествующий период. Так, при дворе и под покровительством сестры Франциска I графини Маргариты Ангулемской, ставшей затем королевой Наварры, существовал гуманистический кружок, развивавший идеи, близкие к тем, которые в 1517 г. выдвинул Лютер. Возглавлявший этот кружок Лефевр д'Этапль, видный деятель французского Ренессанса, еще в 1512 г. сформулировал главный тезис Реформации – об оправдании верой. Его последователь Гийом Брисонне, епископ Мо, использовал в литургии французский язык, распространял французские переводы Евангелия, призывал вернуться к заветам раннехристианской церкви. Не удивительно, что протестантизм получил широкое распространение, прежде всего, в тех слоях населения, которые были наиболее восприимчивы к ценностям гуманистической культуры, дворянство и бюргерство.

Вместе с тем, во Франции реформационное движение не приобрело такого размаха, как в странах Центральной и Северной Европы. Во многом это было связано с тем, что здесь оно, в отличие от Англии, Северной Германии и Скандинавии, не получило поддержки со стороны высшей светской власти. Галликанская церковь, обладавшая достаточно высокой степенью независимости от Рима, была прочно интегрирована в социально-политическую систему монархии. Французские короли, согласно Болонскому конкордату, имели право назначать своих кандидатов на высшие церковные должности и могли распоряжаться значительной частью доходов церкви, а потому не были заинтересованы в радикальной перестройке отношений между светской и духовной властью.

Первое время Франциск I весьма снисходительно относился к новым религиозным веяниям. Он даже сдерживал репрессивные устремления парламентов, Сорбонны и высшего духовенства, занявших с самого начала Реформации бескомпромиссную позицию по отношению к ее сторонникам. Решительный поворот королевской власти к борьбе с протестантизмом произошел в середине 30-х годов XVI в. В октябре 1534 г. в ряде городов Франции появились афиши с резкими нападками на католическую церковь, что вызвало среди прихожан волну возмущения. Парижский парламент именем короля отправил на костер три десятка протестантов, еще несколько сотен было арестовано. 21 января 1535 г. король лично возглавил массовую религиозную процессию в Париже, продемонстрировав свою преданность католической вере. В тот же день было сожжено еще несколько протестантов. Однако уже летом король приказал прекратить репрессии, поскольку они вызвали недовольство его союзников – протестантских князей Германии, в чьей поддержке против императора он в тот момент нуждался.

С прекращением войны гонения на сторонников Реформации возобновились. Эдикт Фонтенбло от 1 июня 1540 г. обязал все королевские суды бороться с распространением протестантской «ереси». Правительство установило строгий контроль за книготорговлей, запрещенные книги сжигались, а в 1540 г. был сожжен известный лионский книгоиздатель Этьен Доле.

В последние годы жизни Франциска I, когда он уже тяжело болел, его двор раздирала борьба между группировками аристократии, выливавшаяся время от времени в отстранение от власти, а порою и предание суду того или иного крупного государственного деятеля. К тому же весьма напряженно складывались и отношения короля с дофином Генрихом. Окружение наследника, где тон задавала его фаворитка Диана Пуатье, откровенно фрондировало против занимавшей доминирующее положение «партии» герцогини д'Этамп, фаворитки короля. Не удивительно, что после смерти Франциска I (31 марта 1547 г.) двор пережил своеобразную «революцию».

Взойдя на трон, Генрих II удалил прежних советников своего отца и герцогиню д'Этамп. Зато Диана Пуатье получила титул герцогини и была введена в Королевский совет. Король приблизил к себе ранее опального коннетабля Монморанси и его родню, а также семейство Гизов, младшую ветвь Лотарингского дома. Герцог Франциск Гиз имел славу храброго полководца, а его брат Карл, архиепископ Лотарингии (в дальнейшем – кардинал), пользовался большим авторитетом в церкви. Отныне эти два клана Монморанси и Гизы – оказывали решающее влияние на политику короля. А вот роль принцев крови в царствование Генриха II была относительно невелика. Старшего из них, Антуана Бурбона, король и вовсе удалил из Парижа, женив на Жанне д'Альбре, единственной наследнице Наваррской короны.

Впрочем, несмотря на радикальную смену лиц при дворе, Генрих II сохранил преемственность с политикой своего отца. Происходило дальнейшее укрепление центрального государственного аппарата, для чего внутри Королевского совета были созданы специализированные должности государственных секретарей, сюринтендантов и генерального контролера финансов. Столкнувшись с массовыми восстаниями в юго-западных провинциях (1548–1549), вызванными увеличением налогов, правительство старалось шире использовать альтернативные источники финансирования, формируя и развивая систему государственных займов.

Особенно ярко преемственность двух царствований проявилась в религиозной сфере. Начавшиеся в последние годы правления Франциска I преследования сторонников Реформации были не только продолжены его сыном, но и приобрели еще больший размах. Уже в октябре 1547 г. для борьбы с протестантизмом Парижский парламент создал специальную палату, получившую название «Огненной». Только в течение последующих трех лет она вынесла подозреваемым в «ереси» более пятисот приговоров, причем, большинство смертных.

Многие протестанты вынуждены были эмигрировать в Женеву, духовный центр кальвинизма. Оттуда идеи Реформации распространялись по всей Франции, где кальвинистов стали называть гугенотами (от немецкого eidgenossen – члены конгрегации). В 1551 г. французский король принял эдикт, запрещавший распространение женевских изданий и даже частную переписку с этим городом.

Однако, несмотря на ужесточение репрессий, ряды сторонников Реформации неуклонно росли. Ее идеи находили себе приверженцев в разных слоях городского населения, в том числе среди высшей аристократии. Так, в 50-е годы протестантскую веру приняли королева Наваррская Жанна д'Альбре и ее супруг, первый принц крови Антуан Бурбон. Последний в 1558 г. вместе со своими приближенными уже открыто участвовал в массовых протестантских богослужениях на берегу Сены, где собиралось от 4 до 6 тыс. человек.

Видя в распространении кальвинизма главную угрозу для своей власти, Генрих II вынужден был завершить Итальянские войны, чтобы сосредоточиться на борьбе с внутренним противником. Отказ от притязаний на Италию в 1559 г. сопровождался подготовкой новых репрессивных мер внутри страны, осуществить которые королю помешала лишь смерть.

Во внешней политике Генрих II на протяжении большей части своего царствования продолжал дело отца, стремясь завоевать Италию и воспрепятствовать установлению в Европе гегемонии Габсбургов. В 1551 г. он двинул войска против Римского Папы Юлия III, союзника императора, и при помощи турецкого флота заставил его капитулировать. В следующем году, заключив союз с протестантскими князьями Германии, Генрих II вступил в войну с самим императором Карлом V. С согласия союзников, французская армия заняла три епископства Туль, Мец и Верден и вступила в Эльзас. Контрнаступление Карла V на Мец было сорвано Франциском Гизом.

В 1553–1554 гг. французы вели успешные операции сразу на нескольких фронтах: в Италии, на Рейне и в Нидерландах. Попытки императора перейти в наступление на северо-восточном театре военных действий окончились неудачно. Здесь хорошо проявил себя в боях племянник коннетабля Гаспар Колиньи. В 1556 г. стороны подписали перемирие, по которому император признал все французские завоевания: Пьемонт, Савойю, Корсику и три епископства. В следующем году Карл V ушел в монастырь, оставив испанскую корону своему сыну Филиппу II, а имперскую – своему брату Фердинанду.

Успехи французского оружия и дипломатии вскружили голову приближенным Генриха II. И если коннетабль Монморанси призывал к осторожности, то Диана Пуатье и Гизы подталкивали короля к продолжению войны. В 1557 г. Франция нарушила перемирие и, кроме того, объявила войну Англии. Но на сей раз фортуна отвернулась от полководцев Генриха II. Экспедиция Франциска Гиза в Италию завершилась неудачно. В то же время испанцы вторглись во Францию со стороны Нидерландов и осадили Сен-Кантен. Шедшая на помощь городу армия под командованием Монморанси потерпела 10 августа 1557 г. сокрушительное поражение. Сам коннетабль попал в плен. Дорога на Париж была открыта для неприятеля и лишь упорная оборона Сен-Кантена, которой руководил Колиньи, позволила французам выиграть время. Прибывший из Италии Франциск Гиз ликвидировал угрозу столице и в начале 1558 г. даже отбил у англичан Кале.

Созванные королем в 1558 г. Генеральные штаты согласились выделить средства на продолжение войны, однако быстрое распространение протестантизма внутри страны заставило Генриха II искать примирения с внешними врагами. В апреле 1559 г. Франция заключила с Англией, Испанией и Савойей мир в Като-Камбрези. Французский король сохранил за собой три лотарингских епископства, но отказался от всех завоеваний и притязаний в Италии. Так завершилась эпоха Итальянских войн.

По условиям мирного договора, Филипп II вступал в брак со старшей дочерью Франциска I, а герцог Савойский – с его сестрой. По этому поводу в Париже был устроен грандиозный праздник с рыцарским турниром. Генрих II лично принял участие в состязании и в поединке с графом Монтгомери получил смертельное ранение, от которого скончался 10 июля 1559 г.

Во второй половине XVI в. французское общество пережило тяжелейший кризис и затяжную гражданскую междоусобицу. В исторической литературе эти события получили название Религиозных войн. Действительно, противоборствующие стороны делились, прежде всего, по конфессиональному признаку: с одной стороны – приверженцы католической, с другой протестантской веры. Обе «партии» отличались пестрым социальным составом и включали в себя людей всех социальных положений – от принцев крови до городского плебса. Именно межконфессиональный характер конфликта обусловил крайнюю жестокость и фанатизм в действиях обеих сторон.

Вместе с тем, у этого кризиса, помимо религиозных, были социальные и политические причины. Идеи протестантизма нашли отклик, прежде всего, у тех, кто был недоволен существовавшим порядком вещей и стремился изменить его в свою пользу. Возглавили движение члены крупных аристократических кланов, ранее оттесненных от трона более удачливыми конкурентами. Они силой оружия пытались восстановить свое прежнее влияние и, когда им это в той или иной степени удавалось, нередко переходили обратно в католицизм. Широко представленное в гугенотских армиях служилое дворянство с прекращением Итальянских походов утратило обильный источник дохода и рассчитывало компенсировать его присвоением церковных земель. Основной же опорой протестантизма во Франции стали города Юга. Они достаточно поздно вошли в состав Французского королевства и крайне болезненно восприняли посягательства центральной власти на местные свободы и обычаи, что создавало почву для ярко выраженных сепаратистских настроений. К тому же, на Юге еще были живы воспоминания об имевших там место массовых еретических движениях Средневековья.

Все эти социальные элементы – крупная аристократия и мелкое дворянство, городской патрициат и плебс – объединились в оппозиционном движении, выступившем под знаменем протестантизма. И только среди крестьянства, составлявшего основную массу населения Франции, идеи Реформации сколько-нибудь существенного отклика не получили.

После смерти Генриха II на престол взошел его сын Франциск II. Новому королю было 15 лет, и по законам того времени он считался совершеннолетним. Женой юного монарха была шотландская королева Мария Стюарт, родная племянница герцога Франциска Гиза и его брата Карла, кардинала Лотарингского. Именно Гизы получили при Франциске II всю полноту реальной власти, оттеснив на второй план другие аристократические фамилии. Зависть к «лотарингским выскочкам» заставила объединиться против них могущественные кланы Монморанси и Бурбонов.

Очень быстро Гизы сумели настроить против себя двор и армию. Пытаясь восстановить государственные финансы, подорванные многочисленными войнами, они прекратили выплату пенсий придворным и жалования солдатам, чем спровоцировали недовольство тех и других. Кроме того, продолжая начатые Генрихом II религиозные репрессии, Гизы вызвали к себе ненависть гугенотов.

В начале 1660 г. дворяне-протестанты составили заговор, имевший целью отстранить Гизов от власти. И хотя никто из видных аристократов непосредственно в число заговорщиков не входил, те действовали с ведома и одобрения принца Людовика Конде, родного брата короля Наварры Антуана Бурбона. В марте, когда двор находился в замке Амбуаз, Гизы узнали о заговоре и жестоко расправились с его участниками. Устроенная в Амбуазе бойня получила широкий резонанс в стране. Начались волнения гугенотов.

Репрессивная политика Гизов вызвала противодействие также со стороны королевы-матери Екатерины Медичи, обеспокоенной обострением межконфессиональных противоречий. Под ее влиянием Франциск II издал в мае 1560 г. Роморантенский эдикт, положивший конец религиозным репрессиям. Протестантам была дарована свобода совести, хотя и запрещено публичное отправление культа.

При поддержке Екатерины Медичи пост канцлера занял умеренный и осторожный политик Мишель Лопиталь. Видный правовед, приверженец гуманистических идей Эразма Роттердамского, он считал, что религиозные споры необходимо решать силой разума, а не оружия. В августе 1560 г. он на собрании нотаблей попытался примирить враждующие стороны, однако его призыв к компромиссу не встретил понимания ни у одной из них.

Волнения гугенотов не только не прекратились, но и вылились в массовое иконоборческое движение. Считая почитание изображений Христа и святых проявлением язычества, протестанты врывались в католические храмы и уничтожали иконы и статуи. Видя, что увещевания не действуют на гугенотских вождей, правительство приказало арестовать принца Конде за соучастие в Амбуазском заговоре. Суд вынес ему смертный приговор. Но смерть Франциска II, последовавшая 5 декабря 1560 г., помешала привести приговор в исполнение.

Покойного монарха сменил на троне его 10-летний брат Карл IX. Регентские права и реальную власть получила королева-мать Екатерина Медичи. Воспитанная на идеях итальянских гуманистов, она достаточно гибко подходила к вопросам религии, руководствуясь, прежде всего, соображениями государственной выгоды, которая побуждала ее стремиться к разрешению межконфессионального конфликта путем компромисса. Екатерина покончила с прежним всевластием фанатично настроенных Гизов и в противовес им приблизила к трону Антуана Бурбона, назначив его наместником королевства. Принц Конде был освобожден из тюрьмы.

13 декабря 1560 г. в Орлеане открылись Генеральные штаты, где канцлер Лопиталь вновь попытался примирить католиков и гугенотов, обратившись к ним с призывом проявлять терпимость по отношению друг к другу. Идею веротерпимости депутаты, среди которых большинство составляли умеренные католики и протестанты, не отвергли. Но они отказали правительству в субсидиях, необходимых для покрытия государственного долга. Все сословия попытались воспользоваться ослаблением монархии, чтобы уменьшить свою зависимость от центральной власти. Духовенство предложило вернуться к выборности церковных должностей, на которые, согласно Болонскому конкордату 1516 г., назначал король. Дворяне-гугеноты подвергли сомнению способность королевы-матери выполнять регентские обязанности и предложили установить над ней контроль Генеральных штатов. Депутаты от третьего сословия выразили недовольство фискальным гнетом. В результате, Штаты так и не приняли решения о выделении правительству запрошенных финансовых средств.

В августе 1561 г. собравшиеся в Понтуазе Генеральные штаты вновь отказались дать согласие на увеличение налогов. Правда, духовенство, испуганное предложением некоторых депутатов использовать для уплаты государственного долга церковные доходы, согласилось погасить часть долга из своих средств.

Продолжая добиваться примирения католиков с гугенотами, Екатерина Медичи организовала в сентябре 1561 г. диспут между ведущими теологами обеих конфессий, а 17 января 1562 г. издала эдикт («Январский эдикт»), разрешивший протестантские богослужения за пределами городов. В городах же кальвинистам было дозволено собираться в частных домах.

Уступки регентши протестантам вызвали возмущение непримиримых католиков и побудили их объединить свои силы. Даже коннетабль Монморанси, чей племянник адмирал Колиньи был одним из вождей протестантов, переступил через былые разногласия с кланом Гизов и сблизился с ними, чтобы вместе бороться против гугенотской угрозы. Монморанси, герцог Гиз и маршал Сент-Андре составили «триумвират», противодействовать которому Екатерина Медичи не могла. Им также удалось привлечь на свою сторону Антуана Бурбона, которому испанский король Филипп II, активно поддерживавший рьяных католиков, пообещал выделить владения в Италии.

1 марта 1562 г., когда герцог Гиз проезжал через местечко Васси, люди его свиты напали на собравшихся для богослужения гугенотов, убив 23 человека и ранив около сотни. Весть об этой резне по-разному отозвалась в разных частях страны, но никого не оставила равнодушным. Париж встретил герцога как героя. Во многих городах, где католики составляли большинство, также начались расправы с гугенотами. Зато на Юге, где в городах преобладало протестантское население, насилию, напротив, подвергались католики.

Протестантские общины Франции, еще в 1560 г. создавшие военный союз, сформировали армию, которую возглавил принц Конде. В «Декларации», выпущенной после резни в Васси, он объявил, что король пленен Гизами, и призвал протестантов к оружию, дабы заставить власти выполнять «Январский эдикт». Весной 1562 г. гугеноты начали наступление, захватив ряд крупных городов – Тур, Блуа, Анжер, Пуатье, Лион, Руан и др. Английская королева пообещала французским кальвинистам финансовую и военную поддержку. Из Германии на помощь им двинулись протестантские наемники.

Осенне-зимняя кампания 1562–1563 гг. принесла успех католикам, но стоила жизни большинству их вождей. При осаде Руана погиб Антуан Бурбон. В сражении при Дрё, где в плен попали и Монморанси, и Конде, погиб маршал Сент-Андре. В феврале 1563 г. от руки дворянина-гугенота пал герцог Гиз, чья родня обвинила в организации этого убийства адмирала Колиньи.

Избавившись от опеки «триумвирата» Екатерина Медичи предприняла активные усилия по восстановлению мира. 19 марта 1563 г. вышел Амбуазский эдикт, подтвердивший право протестантов на отправление их культа, хотя и с несколько большими ограничениями, нежели предусматривал «Январский эдикт». Затем, объединив военные силы католиков и протестантов, королева отразила нападение англичан, захвативших Гавр. И наконец, провозгласив совершеннолетие короля Карла IX, она формально завершила регентство, вызывавшее столько нареканий со стороны дворянства. Фактически же она продолжала управлять страной вместе с сыном.

Длительное путешествие по Франции, совершенное в 1564–1566 гг. Карлом IX вместе с королевой-матерью, имело целью поднять престиж королевской власти в провинции. Когда коронованные путешественники находились в Мулене, там в январе 1566 г. было проведено собрание нотаблей, где Екатерина Медичи заставила Гизов публично примириться с Колиньи.

В 1566 г. в принадлежавших испанской короне Нидерландах вспыхнуло иконоборческое движение кальвинистов, вскоре вылившееся в восстание. Летом 1567 г. из итальянских владений Испании против повстанцев выступила армия герцога Альбы. Ее марш вдоль границ Франции привел гугенотов в волнение. Они боялись, что испанцы, действуя в сговоре с французским правительством, повернут оружие против них. В качестве превентивной меры протестантские вожди попытались захватить Карла IX, но добились этим лишь того, что король и Екатерина Медичи отказались от политики компромисса и приняли сторону католической «партии».

Началась вторая Религиозная война. Гугеноты захватили ряд городов – Орлеан, Монпелье, Монтобан, Монтеро и др. – и даже блокировали Париж. 10 ноября 1567 г. коннетабль Монморанси в сражении под Сен-Дени разбил протестантов и снял блокаду столицы, но получил в бою смертельное ранение. После еще нескольких месяцев военных действий стороны заключили мир в Лонжюмо 23 марта 1568 г.

И католики, и протестанты готовились к продолжению борьбы. В сентябре 1568 г. король отстранил от власти канцлера Лопиталя, выступавшего за компромисс, а затем издал эдикт, запретив отправление кальвинистского культа и приказав всем его проповедникам покинуть Францию. Началась третья Религиозная война.

Во главе гугенотов стояли принц Конде, адмирал Колиньи и юный король Наварры Генрих Бурбон, 15-летний сын покойного Антуана Бурбона. Католической армией командовал брат короля герцог Анжуйский. 13 марта 1569 г. протестанты потерпели сокрушительное поражение при Жарнаке. Раненый принц Конде попал в плен и по приказу герцога Анжуйского был застрелен, а его труп подвергся надругательству.

Получив в подкрепление немецких наемников, адмирал Колиньи продолжал сопротивляться в течение всего лета. Вместе отряды протестантов возглавляли два Генриха – король Наваррский и Конде, сын убитого принца, принявший после смерти отца его титул. 3 октября 1569 г. гугеноты вновь были разбиты герцогом Анжуйским при Монконтуре.

Колиньи отступил на юг, собрал новые силы и летом 1570 г., перейдя в наступление, вторгся в долину Луары. Угрожая Парижу, он вынудил правительство пойти на заключение мира. По Сен-Жерменскому договору, подписанному 8 августа 1570 г., протестанты получили такие же права на отправление своего культа, какими владели до войны, а также четыре крепости, где в течение двух лет могли располагаться их войска.

Колиньи, вернувшийся после заключения мира ко двору Карла IX, был тепло принят королем. Пользуясь расположением монарха, старый адмирал попытался убедить его выступить против Испании и оказать помощь нидерландским кальвинистам. Он утверждал, что такая война сплотит французское дворянство, заставив забыть о религиозной розни. Этим планам решительно воспротивилась Екатерина Медичи, считавшая, что борьбы с Испанией Франция не вынесет. Королева-мать попыталась добиться примирения враждующих конфессий при помощи иного средства брака своей дочери Маргариты с одним из вождей гугенотов Генрихом Бурбоном, королем Наварры.

Свадьба состоялась 18 августа 1572 г. Для участия в праздничной церемонии в Париже съехался весь цвет протестантского дворянства. Торжества затянулись на несколько дней. В пятницу 22 августа адмирал Колиньи, выходя из Лувра, был ранен в руку выстрелом из аркебуза. Нападавший скрылся, но очевидцы опознали в нем Морвеля, дворянина из окружения Гизов. Дом, откуда был произведен выстрел, также принадлежал одному из людей Гизов. Вожди гугенотов, собравшиеся у постели адмирала, угрожали отомстить, о чем заявили королю, когда тот пришел навестить раненого.

В пятницу и в субботу Екатерина Медичи и герцог Анжуйский совещались в Тюильри со своими приближенными, определяя, как действовать в этой критической ситуации. Было решено нанести превентивный удар и уничтожить гугенотских лидеров, пока те не покинули Париж. О том, кому именно принадлежала инициатива данного шага, ни современники, ни авторы исторических работ, к единому мнению так и не пришли. Как бы то ни было, вечером 23 августа королева-мать получила согласие Карла IX на убийство протестантских вождей, убедив короля, что они затевают заговор. Власти города получили соответствующие распоряжения. Ворота Парижа были закрыты, городская милиция приведена в готовность.

В ночь на 24 августа, праздник святого Варфоломея, по сигналу набата началось избиение гугенотов. Сторонники Генриха Гиза (сына покойного Франциска Гиза) и королевские гвардейцы ворвались к Колиньи и убили его. Затем отряды Гиза и герцога Анжуйского, а также городская милиция принялись истреблять гугенотов по всему городу. Жертвами резни стали не только приехавшие в Париж дворяне, но и постоянно жившие здесь протестанты из числа горожан. Генрих Наваррский и принц Конде сохранили свои жизни, лишь приняв католичество. В общей сложности погибло до 2 тыс. человек.

По-видимому, масштабы бойни оказались неожиданны для короля. Уже наутро он отдал приказ прекратить беспорядки, но потом, не имея возможности сопротивляться движению, охватившему практически все католическое население столицы, взял на себя ответственность за происшедшее и заявил, что по его приказу разгромлен протестантский заговор. Вместе с тем, условия Сен-Жерменского мира были подтверждены, за исключением пункта о праве гугенотов иметь свои крепости.

В последующие недели волна погромов прокатилась по многим городам Франции, унеся жизни нескольких десятков тысяч протестантов. Гугеноты ответили восстанием. Началась четвертая Религиозная война. Причем, если раньше французские кальвинисты вели борьбу под лозунгом «освобождения» короля от влияния непримиримых католиков, то после Варфоломеевской ночи появились многочисленные памфлеты, в которых протестантские публицисты-монархомахи («тираноборцы») доказывали, что правитель, нарушивший свой долг блюсти благо подданных, является тираном и подлежит замене.

Правительство попыталось подавить гугенотское восстание, но армии герцога Анжуйского не удалось взять крепость Ла-Рошель. А в июне 1573 г. и сам герцог покинул Францию, чтобы занять на польский престол. В июле Булонский эдикт Карла IX положил конец войне. Протестанты получили право на публичное отправление культа в городах Ним, Монтобан и Ла-Рошель и в частных домах высшей аристократии.

Гугеноты использовали мирную передышку для перегруппировки сил и формирования собственной политической организации. Собравшаяся в декабре 1573 г. в Мило ассамблея депутатов протестантских общин приняла решение о создании конфедерации. Вошедшие в нее города сохраняли традиционные институты самоуправления и свободы, но каждые три месяца направляли представителей для участия в ассамблее провинции, где избирались генерал и постоянный совет провинции. Последние ведали военными и финансовыми вопросами. Кроме того, советы провинций избирали депутатов в Генеральные штаты, высший государственный орган конфедерации. Таким образом, на Юге Франции, где в городах преобладало протестантское население и куда после Варфоломеевской ночи переселились многие гугеноты из других областей, возникло «государство в государстве», имевшее республиканскую форму правления. Впрочем, несмотря на внешний демократизм конфедерации, реально ведущую роль в ней играло гугенотское дворянство.

Объединив и перегруппировав свои силы, гугеноты в феврале 1574 г. вновь взялись за оружие. Началась пятая Религиозная война. На сей раз вместе с кальвинистами, против королевской власти выступили и умеренные католики, составлявшие так называемую партию «недовольных». Наиболее крупной фигурой среди них был губернатор Лангедока Монморанси-Данвиль. «Недовольные» осуждали Екатерину Медичи и ее окружение, возлагая на них вину за Варфоломеевскую ночь, и выступали за компромиссное решение межконфессионального конфликта.

В разгар кризиса, 30 мая 1574 г., умер Карл IX. Узнав об этом, его брат герцог Анжуйский спешно покинул польский престол и тайком от поляков бежал во Францию, чтобы здесь стать королем Генрихом III. Следуя совету Екатерины Медичи, он занял жесткую позицию по отношению к протестантам и «недовольным».

В июле 1574 г. собрались протестантские Генеральные штаты. «Генерал-губернатором и протектором» гугенотской конфедерации был назначен принц Генрих Конде, накануне бежавший из Парижа, где после Варфоломеевской ночи жил при дворе в качестве почетного пленника. Пока Конде находился в Страсбурге, добиваясь помощи от протестантских князей Германии, его на Юге замещал Монморанси-Данвиль.

В 1575 г. позиции противников Генриха III еще больше упрочились. На их сторону перешел герцог Франциск Алансонский, младший брат короля и наследник престола. Английская королева оказала им финансовую помощь, а курфюрст Пфальца прислал наемников. Правда, Генриху Гизу удалось удержать равновесие, разбив 10 октября одну из протестантских армий при Дормансе, после чего стороны подписали перемирие. В этом сражении Гиз получил шрам, из-за которого его прозвали Меченым.

В феврале 1576 г. Генрих Наваррский покинул Париж и возглавил противников короля. Не имея возможности продолжать борьбу, Генрих III заключил мир в Болье 6 мая 1576 г. По королевскому эдикту, герцог Алансонский получил в управление Турень, Берри и Анжу, став герцогом Анжуйским, Генрих Наваррский – Гиень, Пуату и Ангумуа, принц Конде – Пикардию. Монморанси-Дамвиль подтвердил свои права на Лангедок. Протестантам разрешалось свободное отправление культа повсюду, кроме Парижа и его пригородов. Им также оставили восемь крепостей и дали право поступать на королевскую службу. Монарх выразил сожаление по поводу событий Варфоломеевской ночи и освободил от налогов вдов и детей погибших.

Эдикт в Болье вызвали недовольство непримиримых католиков. Увидев в нем свидетельство слабости королевской власти и ее неспособности противостоять гугенотскому натиску, они начали объединяться, чтобы самостоятельно бороться против «еретиков». В 1576 г. образовалась общефранцузская Католическая лига. Начало ей положили события в Перонне. Дворяне этого пикардийского города отказались признать над собой власть нового губернатора провинции, принца Конде, и призвали единоверцев поддержать их против «еретиков». Это обращение было подхвачено герцогом Гизом. По его призыву, уже существовавшие к тому времени локальные католические союзы объединились в общенациональную организацию, имевшую целью защиту католической веры и королевской власти от посягательств со стороны гугенотов. В Католическую лигу вступали люди всех сословий. Они давали обязательство вместе бороться против врагов веры и беспрекословно повиноваться руководителю Лиги герцогу Гизу.

Чтобы перехватить инициативу у Гиза, Генрих III сам встал во главе Лиги. В ноябре 1576 г. он собрал в Блуа Генеральные штаты, где протестанты не были представлены. Там король объявил, что не признает никакой религии, кроме католической, и готов бороться против «ереси». Это означало отмену эдикта в Болье.

Началась шестая Религиозная война. На сей раз объединенные силы католиков действовали успешней. Поэтому подписанный в Бережераке 17 сентября 1577 г. мир, а затем изданный в Пуатье эдикт короля были несколько менее благоприятны для гугенотов, чем мир в Болье. Число мест, где разрешались протестантские богослужения, было сокращено. В остальном же, дарованные ранее права гугенотов сохранялись. С завершением войны король распустил Католическую лигу.

В 1580 г. непримиримо настроенная часть протестантов, возглавляемая принцем Конде, вновь взялась за оружие, развязав седьмую Религиозную войну. Генрих Наваррский попытался воспользоваться этим, чтобы присоединить к своим владениям Каор. Однако он не получил поддержки от Монморанси-Данвиля, сохранявшего нейтралитет, и 26 ноября 1580 г. вынужден был заключить мир. Протестанты удержали находившиеся в их руках крепости, но Генриху Наваррскому пришлось отказаться от Каора.

Генрих III воспользовался мирной передышкой для укрепления государственных финансов, подорванных многолетней смутой. Были приняты меры, направленные на то, чтобы упорядочить взимание налогов и пресечь связанные с ним злоупотребления. В 1583 г. состоялось собрание нотаблей, представившее королю обширные рекомендации относительно необходимых реформ. Одним из следствий этого собрания стало создание трибунала для расследования финансовых нарушений. В результате всех мер правительству уже в 1584 г. удалось получить практически сбалансированный бюджет.

Вместе с тем, усилия Генриха III по увеличению доходов государства, связанные с ростом косвенных налогов, принудительными займами и снижением выплат по государственным рентам, вызывали в обществе широкое недовольство. Проводимая правительством политика экономии плохо сочеталась с вызывающим блеском королевского двора. Генрих III, воспитанный на ценностях ренессансной культуры с ее культом эпикурейства, любил пышные празднества, балы и маскарады. Роскошь, которой окружали себя король и его близкие друзья («миньоны»), раздражала общественное мнение. Авторитет монарха падал.

10 июня 1584 г. умер младший брат короля, герцог Франциск Алансонский. Поскольку своих детей у Генриха III не было, наследником престола стал первый принц крови Генрих Бурбон, король Наварры. Это обстоятельство вызвало бурный всплеск активности всех «партий». Протестантская ассамблея в декабре 1584 г. решительно высказалась в пользу божественного права королей и необходимости соблюдать традиционный порядок престолонаследия. Напротив, католическая публицистика принялась развивать идеи тираноборцев, доказывая, что еретик утратил право на корону.

Учитывая слабое здоровье Генриха III, перспектива восшествия на престол вождя гугенотов казалась весьма реальной, что заставило непримиримых католиков мобилизовать свои силы. В 1584 г. независимо друг от друга образовались две католические лиги. Одну создали члены клана Гизов, опиравшиеся на северные провинции Франции и Лотарингию. Возглавили ее три брата – герцог Генрих Гиз (Меченый), герцог Карл Майенский и кардинал Людовик Гиз. Вторая лига возникла в Париже и представляло собою тайное общество радикально настроенных католиков всех сословий. Причем, мелкое и среднее бюргерство были представлены даже в большей степени, нежели городские «верхи». В декабре 1584 г. обе лиги слились в одну.

Лигеры отказались признать права Генриха Наваррского на французский престол и объявили наследником его дядю, кардинала Карла Бурбона, единственного католика в этой семье. Однако старый кардинал рассматривался ими как переходная фигура. Гизы, выводившие свою родословную от Каролингов, считали, что имеют на французскую корону едва ли не большие права, чем сами Валуа. Помощь Лиге оказывали испанский король Филипп II и Римский Папа Сикст V, который в 1585 г. отлучил Генриха Наваррского и принца Конде от церкви.

Король, ненавидевший и опасавшийся Гизов, попытался заручиться поддержкой Генриха Наваррского, предложив признать его наследником, если он перейдет в католичество. Получив отказ, Генрих III летом 1585 г. принял сторону Лиги, объявив об утрате Генрихом Наваррским прав на французскую корону и о запрете протестантской религии.

В 1586 г. началась восьмая Религиозная война, получившая название «войны трех Генрихов» (Валуа, Бурбона и Гиза). Она сразу же приобрела международное значение, став одним из важнейших звеньев общеевропейской борьбы между сторонниками католицизма и протестантизма. Финансовую поддержку гугенотам оказывала английская королева Елизавета. Протестантские князья Германии послали им на помощь наемников. В свою очередь, испанский король финансировал Лигу, рассчитывая, что находившиеся под ее контролем северные города Франции станут опорной базой для «Непобедимой Армады» в ее походе против Англии.

В 1587 г. военные действия шли с переменным успехом. 20 октября Генрих Наваррский при Кутра разбил армию под командованием королевского миньона герцога Жуаеза, причем, сам Жуаез погиб. Месяц спустя Генрих Гиз в двух сражениях разгромил немецких наемников недалеко от Парижа.

Воодушевленные этой победой и опираясь на мощь Лиги, распространившей свое влияние практически на всю страну, Гизы в январе 1588 г. потребовали от короля удалить миньонов и доверить Лиге руководство ведением войны. Одновременно лигеры вели активную агитацию против Генриха III. Король запретил герцогу Гизу появляться в столице, но тот, тем не менее, приехал 9 мая под предлогом необходимости срочно встретиться с монархом. Появление Гиза воодушевило его сторонников и, когда король приказал ввести в Париж свою швейцарскую гвардию, горожане восстали. 12 мая Париж покрылся баррикадами, швейцарцы были разоружены, Лувр блокирован. На следующий день король бежал в Шартр. Власть в столице перешла к руководителям Лиги. Оставшаяся в Париже Екатерина Медичи сумела добиться примирения Лиги с королем. 21 июля 1588 г. Генрих III издал эдикт, объявлявший гугенотов вне закона и лишавший принцев-протестантов права на наследование короны. Герцог Гиз был назначен главнокомандующим королевскими войсками.

Гибель «Непобедимой Армады» в августе 1588 г. ослабила испанского короля, союзника Лиги. Генрих III попытался воспользоваться этим, чтобы вырваться из-под контроля Гизов. Он удалил их сторонников из правительства, заменив преданными себе людьми. В октябре король созвал в Блуа Генеральные штаты, рассчитывая с их помощью пересмотреть сделанные ранее уступки Лиге. Однако большинство депутатов были ее членами и потребовали от короля продолжения непримиримой борьбы с протестантами. Потеряв терпение, Генрих III приказал верным ему дворянам убить Генриха Гиза. 23 декабря 45 гвардейцев, отобранных королевским миньоном герцогом д'Эперноном, убили герцога Гиза в замке Блуа. На следующий день был казнен кардинал Гиз. Наиболее активные лигеры из числа депутатов Генеральных штатов подверглись аресту, а сами Штаты 15 января 1789 г. были распущены. За два дня до этого умерла Екатерина Медичи.

Весть об убийстве вождей Лиги вызвала в Париже анти-роялистское восстание. Власть перешла в руки «Совета сорока», состоявшего из представителей всех трех сословий. Совет провозгласил герцога Майенского наместником королевства. Это восстание поддержали и многие другие города, где также были сильны позиции Лиги.

Армия герцога Майенского повела успешное наступление против войск короля, и тому не оставалось ничего другого, как заключить союз с Генрихом Наваррским. 14 апреля 1589 г. такое соглашение было подписано, и армии двух Генрихов двинулись к Парижу. Когда они уже приближались к столице, 1 августа в Сен-Клу фанатично настроенный монах Жак Клеман нанес кинжалом смертельную рану Генриху III. Умирая, тот признал Генриха Наваррского своим наследником и просил его принять католичество. На другой день король скончался. С его смертью прервалась династия Валуа.

После смерти Генриха III новым королем, согласно салическому праву, по которому во Франции происходило престолонаследие, должен был стать ближайший родственник покойного монарха по мужской линии Генрих Бурбон, король Наварры. Умелый полководец и правитель, тонкий дипломат, Генрих IV, тем не менее, имел один большой «недостаток»– был протестантом. И этот «недостаток», в глазах французских католиков, составлявших большинство населения страны, перевешивал все достоинства нового монарха. Вот почему в областях, находившихся под контролем Католической лиги, а таковые составляли почти 5/6 территории Франции, Генриха IV королем не признали. Свое королевство ему еще только предстояло завоевать.

Хотя в последние месяцы жизни Генриха III Генрих Наваррский был его союзником, окружение покойного монарха достаточно настороженно отнеслось к преемнику. Некоторые заняли выжидательную позицию, как, например, покинувший двор герцог д'Эпернон, другие попытались договориться с новым королем. По итогам этих переговоров, Генрих IV подписал в Сен-Клу 4 августа 1589 г. Декларацию, в которой обещал уважать католическую веру и ничего не менять в религиозном устройстве Франции. Через шесть месяцев предполагалось созвать Генеральные штаты.

Не обладая достаточными силами для немедленного наступления на столицу, Генрих IV повел армию в Нормандию, чтобы обеспечить коммуникации с Англией, откуда гугеноты получали финансовую и военную помощь. Туда же во главе армии Лиги направился и герцог Майенский. В сентябре 1589 г. Генрих IV в нескольких боях разбил его под Арком. Окрыленный победой он попытался захватить и Париж, но был выбит из пригородов столицы герцогом Майенским и отступил в долину Луары.

Получив подкрепление из Испании, лигеры весной 1590 г. снова предприняли наступление в Нормандии. Впрочем, уже 14 марта Генрих IV разгромил испанскую кавалерию при Иври, после чего опять двинулся на Париж и в мае осадил столицу. Вскоре в городе начался голод, вспыхнули болезни, однако фанатично настроенное население, чье религиозное рвение усердно подогревалось монахами-проповедниками, стойко переносило лишения. Тех, кто осмеливался подать голос в пользу примирения, казнили. На помощь осажденным пришли испанские войска. После смерти в мае 1590 г. кардинала Бурбона, католического претендента на корону, король Испании Филипп II решил возвести на французский престол свою дочь от брака с Елизаветой Валуа (дочерью Генриха II) и, дабы поддержать ее права, направил во Францию армию. В сентябре 1590 г. испанцы прорвали блокаду Парижа и вынудили Генриха IV снять осаду.

Из-за прямого вмешательства испанцев, все попытки Генриха IV в 1591 г. добиться решающего перевеса над Лигой не увенчались успехом. Тем не менее, в лагере ее сторонников наметились серьезные противоречия. Ведущая роль в органах городского управления Парижа принадлежала наиболее непримиримо настроенным лигерам, опиравшимся на охваченный фанатизмом плебс. Они с недоверием относились к зажиточным буржуа и, в частности, к судейской аристократии, подозревая их в готовности к компромиссу с королем-гугенотом. В ноябре 1591 г. по такому подозрению фанатики без суда повесили президента и двух советников парламента. Этот акт террора испугал городскую элиту, которую все больше тяготило возросшее политическое влияние «низов». В ее рядах усилились настроения в пользу скорейшего прекращения гражданской усобицы и восстановления сильной центральной власти, способной держать плебс в повиновении. Однако принять короля-иноверца не могли даже умеренные лигеры.

Зная о подобных настроениях в лагере Лиги, католические сторонники Генриха IV все настойчивее требовали от него перехода в католицизм. Весной 1592 г., когда их недовольство достигло угрожающих размеров, король обещал им получить наставление в католической вере. Этим шагом он не только удержал их на своей стороне, но и приобрел новых соратников, таких, как герцог д'Эпернон. Кампания 1592 г. оказалась для короля весьма успешной. Его полководцы Ледигьер, д'Эпернон и герцог Генрих Буйонский одержали победы над союзниками Испании и Лиги – герцогами Савойским и Лотарингским. Армия самого Генриха IV вышла на подступы к Парижу.

В январе 1593 г. в Париже собрались Генеральные штаты, на которых были представлены в основном сторонники Лиги. Депутаты намеревались избрать нового короля, но не имели единого мнения относительно его кандидатуры. Герцог Майенский предложил в качестве будущего монарха себя или своего сына. Духовенство высказалось в пользу испанского короля Филиппа II. Парижский парламент, напротив, заявил, что корону Франции должен получить потомок Людовика Святого, француз и католик. Сами же испанцы всеми силами старались добиться избрания на престол дочери Филиппа II. Чтобы повлиять на исход выборов, испанский посол щедро осыпал депутатов золотом, а испанская армия вошла в Париж. Однако столь явное давление вызвало у Генеральных штатов негативную реакцию. Они благосклонно восприняли мирные предложения, сделанные им Генрихом IV, и вступили с ним в переговоры, завершившиеся заключением перемирия.

Придя после долгих колебаний к убеждению, что «Париж стоит мессы», Генрих IV объявил 16 мая 1593 г. о своем предстоящем переходе в католичество. Торжественная церемония перемены им веры состоялась 25 июля в Сен-Дени. Когда весть об этом разошлась по стране, многие города отпали от Лиги и признали власть короля. 27 февраля 1594 г. Генрих IV короновался в Шартре, а 22 марта приветствуемый толпами народа вступил в Париж.

Тем не менее, война продолжалась. 5 июня 1595 г. французский король одержал победу над испанцами при Фонтэн-Франсез, весть о которой вызвала в стране бурный всплеск патриотизма. В сентябре Римский Папа признал права Генриха IV на французскую корону. В ноябре сложил оружие герцог Майенский, а вслед за ним – и другие руководители Лиги, получившие за это от короля весьма круглые суммы. Испанцам, правда, еще удалось добиться некоторого успеха в 1596 г., заняв Кале, но уже год спустя Генрих IV разбил их под Амьеном. 2 мая 1598 г. в Вервене был подписан мир, по которому Филипп II отказался от всех завоеваний, сделанных им во Франции за время последней Религиозной войны. В том же году Генрих IV, подчинив Бретань, погасил последний очаг гражданской смуты. Религиозные войны закончились.

Установление прочного мира было невозможно без компромиссного решения межконфессионального конфликта. Таким компромиссом стал Нантский эдикт, изданный королем 13 апреля 1598 г. после достижения соответствующей договоренности с представителями «гугенотской конфедерации». Признавая католицизм государственной религией, Нантский эдикт, в то же время, разрешал протестантам свободное отправление их культа повсюду, где это открыто делалось к августу 1597 г., а также во владениях крупных сеньоров, если на то будет их воля. На остальной же территории кальвинистские богослужения допускались лишь в строго определенных местах, а в Париже, при дворе и в армии не разрешались вовсе. Протестанты получили равные с католиками права на занятие государственных должностей. Секретные статьи эдикта предусматривали предоставление гугенотам на 8 лет 144 крепостей, где они могли за счет государственной казны держать свои гарнизоны. Государство также брало на себя выплату жалования протестантским проповедникам и преподавателям коллежей. Нантский эдикт вызвал недовольство Римского Папы и радикально настроенных католиков внутри Франции, но Генрих IV давлению не уступил и лично добился регистрации закона парламентом.

Состав новой свиты короля также олицетворял собой политику компромисса. Генрих IV приблизил ко двору своих прежних врагов, сделав Главным камергером герцога Майенского, а герцога Гиза (сына Меченого) – адмиралом. Правда, это были скорее почетные должности. На ключевые же посты в правительстве король поставил старых соратников. Герцога Сюлли, командовавшего в его армии артиллерией, он назначил сюринтендантом финансов, а Монморанси-Данвиля – коннетаблем. Впрочем, Генрих IV использовал также в правительстве и способных администраторов из числа своих бывших противников. Вильруа, некогда приближенный Екатерины Медичи, стал государственным секретарем по иностранным делам, а бывший лигер Жаннен – интендантом финансов.

Одной из сложнейших проблем, с которой столкнулось правительство Генриха IV, была проблема огромного дефицита бюджета. Продолжительные военные расходы, а затем щедрые выплаты вождям Лиги в обмен на замирение, привели государственные финансы в катастрофическое состояние. В 1596 г. государственный долг составлял 200 млн ливров, при годовых доходах в 10 млн и расходах в 16 млн.

Сюлли, руководивший финансовой политикой, предпринял энергичные и решительные меры по наполнению казны и экономии средств. Поставив зарубежных кредиторов перед угрозой государственного банкротства Франции, он добился от них списания большей части ее внешнего долга. Внутренние ренты также подверглись пересмотру.

Не имея в казне средств на выкуп находившихся под залогом земель королевского домена, Сюлли заключил соглашение с финансистами о том, что они за свой счет осуществят эту операцию, будут пользоваться в течение 16 лет выкупленным имуществом, а затем передадут его государству. При этом деятельность самих финансистов была поставлена под строгий контроль. В 1601–1602 и 1605–1607 гг. специально созданные палаты правосудия расследовали их злоупотребления, накладывая на провинившихся большие штрафы. Одного из финансистов за махинации даже повесили.

Сюлли упорядочил взимание тальи, обеспечив ее более равномерное распределение среди податного населения. Общий размер прямых налогов был существенно сокращен, а разница компенсирована за счет увеличения косвенных налогов. Важным источником пополнения казны стала введенная в 1604 г. полетта – ежегодно вносимая плата оффисье за право передавать свою должность по наследству. Совокупность мер, предпринятых сюринтендантом финансов, обеспечила регулярное пополнение казны и положительное сальдо бюджета. В 1610 г. в казначействе находилось 11,5 млн ливров. Кроме того, существовал еще особый фонд в размере 5 млн, хранившийся в Бастилии.

Прекращение войн, установление стабильного порядка и снижение налогового бремени способствовали быстрому экономическому возрождению Франции. Хотя на правление Генриха IV пришлось несколько суровых зим, страна при нем не знала ни голода, ни эпидемий. Сам король еще в 1600 г. заявил: «Если Бог даст мне еще пожить, я сделаю так, что не будет крестьянина, который не мог бы иметь курицу в своем горшке». Причем, забота монарха о земледельцах проявлялась не только на словах, но и на деле. Так, одним из эдиктов короля войскам было запрещено передвигаться по крестьянским полям, вытаптывая посевы.

Сюлли, любивший повторять, что «земледелие и скотоводство это два сосца, питающие Францию, настоящие рудники Перу», активно содействовал улучшениям в области агрикультуры и торговли. В частности, при поддержке государства в это время широко культивировалось разведение шелковичных червей и производство шелка. Для сокращения торговых путей прокладывались судоходные каналы.

Прямым следствием экономического подъема стал бурный рост населения Франции в начале XVII в.

Хотя Вервенский мир положил конец войне между Испанией и Францией, соперничество двух держав продолжалось в иных, более завуалированных формах. Борьба с попытками австрийских и, особенно, испанских Габсбургов установить свою гегемонию в Европе, была лейтмотивом внешней политики Франции на протяжении всего царствования Генриха IV.

Традиционным театром франко-испанского соперничества оставалась Италия. В 1599 г. брак Генриха IV с Марией Медичи, племянницей герцога Тосканы, укрепил французское влияние на Апеннинах. В 1600 г. небольшая победоносная война с Савойей позволила Франции присоединить к себе стратегически важные территории и перерезать кратчайший путь между испанскими владениями в Северной Италии и Нидерландах.

В 1602 г. Генрих IV оказал помощь кальвинистской Женеве, подвергшейся нападению савойского герцога. В Германии французский король поддерживал дружеские отношения с протестантскими князьями, объединенными с 1608 г. в Евангелическую лигу, а в Нидерландах тайно субсидировал повстанцев, сражавшихся против испанцев. В свою очередь, испанский король поддерживал во Франции заговорщиков, конспирировавших против Генриха IV. В 1602 г. один из таких заговоров был разоблачен, а руководивший им маршал Бирон, губернатор Бургундии, обезглавлен.

В 1610 г. французский король принял решение вмешаться на стороне протестантских князей в конфликт между императором и Евангелической лигой. Три французские армии уже были готовы начать вторжение в Нидерланды, Северную Италию и Испанскую Наварру. Однако накануне отъезда в армию, 14 мая 1610 г. Генрих IV был убит католическим фанатиком Равальяком.

За годы своего правления Генрих IV сумел привести страну к гражданскому миру и добиться консолидации политической элиты вокруг трона. Однако достигнутая стабильность была достаточно хрупкой, ибо во многом покоилась на личном авторитете монарха. Его неожиданная смерть ввергла Францию в затяжной политический кризис, активизировав те центробежные силы, которые Генриху IV в свое время удалось подавить, но не устранить. Аристократические кланы еще имели достаточно возможностей – многочисленные клиентелы, обширные земельные владения и влияние в провинциях – для возобновления борьбы за власть в случае ослабления центрального правительства. Да и гугеноты, сохранившие в соответствии с секретными статьями Нантского эдикта вооруженные силы и крепости, по-прежнему представляли собою «государство в государстве». Они признавали авторитет своего бывшего вождя Генриха Наваррского, ставшего королем Франции, но из этого отнюдь не следовало, что они проявят такую же покорность по отношению к его преемнику.

Преемником же Генриха IV стал его сын – Людовик XIII, которому тогда шел всего лишь девятый год. Готовясь отправиться на войну, Генрих за день до смерти, 13 мая 1610 г., объявил на время своего отсутствия регентшей королеву Марию Медичи. И уже на следующий день после убийства короля,

15 мая, его министры – канцлер Силлери, генеральный контролер финансов Жаннен и государственный секретарь по иностранным делам Вильруа – при поддержке герцога д'Эпернона, командующего пехотой, провели через Парижский парламент решение о регентстве Марии Медичи. Ей предстояло исполнять эти обязанности до совершеннолетия сына, которое наступало в 13 лет. Сторонники королевы так спешили, что, вопреки традиции, вопрос о регентстве был решен еще до похорон покойного монарха.

Вставшая во главе Франции 37-летняя Мария Медичи ранее не разделяла государственных забот супруга и не имела политического опыта. Недалекая и капризная, жадная до удовольствий, она рассматривала казну как собственное достояние и беззастенчиво расходовала в личных целях. Истовая католичка, она ненавидела протестантов, искренне симпатизируя контрреформации. В ближайшее окружение королевы входили папский нунций и посол Испании. Однако, опасаясь потерять власть и связанные с нею преимущества, Мария Медичи избегала рискованных шагов, способных вызвать далеко идущие, а потому непредсказуемые последствия. Отсутствие стратегической дальновидности отчасти компенсировалось у нее тонкой интуицией, которая позволяла ей нередко принимать оптимальные решения по тактическим вопросам.

Одним из таких удачных тактических ходов стало сближение с Испанией, позволившее предотвратить большую войну, которая при отсутствии сильного монарха и единства в обществе могла бы оказаться для Франции роковой. В 1611 г. испано-французский договор в Фонтенбло разрешил спорные проблемы, едва не ставшие причиной военного конфликта. В начале 1612 г. было объявлено о предстоящих браках Людовика XIII с инфантой Анной Австрийской и его сестры Елизаветы с наследником испанского престола.

Сумела Мария Медичи избежать и конфронтации с гугенотами. Хотя в 1611 г. протестант Сюлли был отправлен в отставку с поста сюринтенданта, в целом гугенотская партия сохранила привилегии, дарованные ей Нантским эдиктом.

Главная опасность королевской власти исходила от вновь поднявшей голову аристократической оппозиции. Принц крови Генрих II Конде, герцоги Буйонский, Неверский, Лонгвиль, побочные сыновья Генриха IV Цезарь и Александр герцоги Вандомские, а также другие аристократические гранды, предъявляли претензии на участие в государственном управлении. Как отмечал современник, «каждый хотел быть приобщенным к самым секретным и важным государственным делам, хотел распоряжаться в управлении, располагать должностями, назначениями, званиями и заведовать финансами». Первое время Марии Медичи удавалось откупаться от этих притязаний. Миллионы, скопленные Сюлли в подвалах Бастилии для будущей войны, пошли на подарки и пенсии лидерам оппозиции. Но к власти грандов не допускали. Политику правительства определяли старые министры Генриха IV, а также – фаворит королевы флорентиец Кончино Кончини, носивший с 1613 г. титул маршала д'Анкра, и его жена Леонора Галигаи.

Когда государственная казна оскудела и поток пожалований иссяк, гранды покинули Париж и в феврале 1614 г. подняли мятеж в провинциях. Возглавивший их принц Конде издал манифест, потребовав созвать Генеральные штаты и отложить испанские браки. После продолжительных дипломатических и военных маневров в мае было заключено мирное соглашение в Сент-Мену, по которому королева обязалась созвать Генеральные штаты и уступила грандам ряд крепостей.

Однако правительству удалось оттянуть созыв Штатов до совершеннолетия короля, чтобы не допустить обсуждения на них вопроса о регентстве. 2 октября Людовик XIII на заседании Парижского парламента официально вступил в должность и тут же объявил о назначении своей матери главой Королевского совета. Регентство закончилось. Фактическое правление Марии Медичи продолжалось.

На состоявшихся летом 1614 г. выборах депутатов Генеральных штатов развернулась острая борьба между «королевской партией» и «партией Конде». Правительству удалось взять избирательную кампанию под свой контроль и не допустить избрания прямых ставленников грандов. Вместе с тем, представители каждого из трех сословий имели и собственные, весьма серьезные претензии к центральной власти и готовились предъявить их в ходе работы Штатов. Правительству надо было максимально ослабить это недовольство и не позволить, чтобы им воспользовалась аристократическая оппозиция для расширения своей опоры в обществе. Впрочем, эта задача существенно облегчалась тем, что разные сословия часто выдвигали прямо противоположные требования.

Генеральные штаты открылись 27 октября. Формально их функция заключалась в подготовке и представлении королю от каждого из трех сословий сводных наказов, составленных на основе соответствующих наказов провинций. По ходу работы депутаты внимательно следили за действиями других палат и в случае необходимости активно реагировали, пытаясь нейтрализовать их враждебные поползновения. Реакция эта проявлялась в обращениях к королю и в памфлетных выступлениях.

Первое сословие, представленное верхушкой церковной иерархии, рекомендовало правительству для возрождения былого могущества церкви принять постановления Тридентского собора. Это, помимо активизации борьбы с протестантизмом, привело бы к усилению влияния папского престола на внутренние дела Франции. Напротив, депутаты третьего сословия, преимущественно оффисье, выступив в духе воинствующего галликанства, заявили о полной независимости французского короля от любой власти, в том числе духовной. Дебаты между первым и третьим сословием по этому пункту достигли такой остроты, что королю пришлось положить конец дискуссии, взяв вопрос на рассмотрение в своем Совете. В конечном счете, правительство не поддержало ни одну из взаимоисключающих друг друга точек зрения.

Наибольшие противоречия возникли между вторым и третьим сословиями. Депутаты второго сословия, представленные в основном провинциальным родовым дворянством, предложили ряд мер, направленных на прекращение практики приобретения дворянского звания через покупку земли или должности. Более того, запрет на продажу должностей и отмена полетты стали их главным требованием. Дворяне также добивались для себя новых привилегий.

Напротив, депутаты третьего сословия заявили о недопустимости предоставления дворянству новых прав и осудили бесчинства аристократической вольницы в ходе ее недавнего конфликта с правительством. Дабы ограничить возможности дворян сопротивляться власти, было предложено разрушить внутри страны принадлежавшие им замки и крепости. Не решаясь открыто отстаивать сохранение полетты, оффисье добивались увязывания этой меры со снижением налогов и с сокращением пенсий дворянству.

Взаимоисключающие требования второго и третьего сословий стали причиной острого конфликта между ними. С большим трудом духовенству удалось примирить противоборствующие стороны. Правительство же попыталось учесть мнение обоих и одновременно с отменой полетты сократило пенсии на 25 %. Остальные требования наказов король обещал рассмотреть позднее.

23 февраля 1615 г. состоялось последнее заседание Генеральных штатов. Аристократической оппозиции так и не удалось использовать их в своих целях. Однако последствия принятых в ходе их работы решений оказались для правительства негативными. Отмена полетты вызвала бурное возмущение парламентов и верховных судов. Отстаивая право распоряжаться своими должностями как собственностью, судейские пошли на сближение с «партией Конде». Парижский парламент выступил с ремонстрацией, потребовав ввести принцев в Королевский совет. Стремясь воспрепятствовать подобному союзу, правительство отменило прежнее решение и продлило срок действия полетты до 1618 г. Слабость власти стала очевидной для всех.

Летом 1615 г. принц Конде, герцоги Буйонский и Лонгвиль вместе со своими сторонниками подняли новый мятеж. Они осудили происпанскую внешнюю политику министров, потребовали их отставки, особенно Кончини, и включения принцев в состав Королевского совета. Многие родовитые дворяне, недовольные восстановлением полетты, примкнули к армии мятежников, обеспечив ей перевес в кавалерии.

Королевские войска, состоявшие в основном из пехоты, не только уступали противнику в маневренности, но и вынуждены были разделить свои силы. Основная их часть преследовала Конде, тщетно пытаясь навязать ему сражение. Остальные сопровождали двор и правительство в их поездке в Бордо, где должен был состояться обмен принцессами с испанской стороной. Несмотря на вспыхнувшую гражданскую войну, далее откладывать испанские браки было невозможно.

Конные отряды Конде, успешно уклоняясь от генерального сражения, совершили стремительный марш из Пикардии в Пуату, сумев по пути практически без потерь форсировать крупнейшие реки Франции. С продвижением Конде на юг его поддержали гугенотские гранды Сюлли и герцог Роган. Но хотя мятежники и приблизились к Бордо на расстояние 30 лье, сорвать обмен принцессами им не удалось. 25 ноября брак Людовика XIII с Анной Австрийской состоялся.

Впрочем, для ведения затяжной войны у правительства не было ни войск, ни денег. Тем более что к мятежникам примкнул губернатор Бретани герцог Цезарь Вандомский, после чего их силы удвоились. В январе 1616 г. начались мирные переговоры, завершившиеся в мае подписанием Луденского договора, согласно которому Конде вставал во главе Королевского совета. Кроме того, принц и его союзники получили большие территориальные и денежные пожалования.

Судьба старых министров Генриха IV – Силлери, Жаннена и Вильруа, чьей отставки давно добивался Конде, была решена. Им пришлось покинуть правительство. Однако на освободившиеся места верных себе людей провел маршал д'Анкр. Одним из них был Ришелье, в то время – епископ Люсонский.

1 сентября 1616 г. гвардейцы королевы арестовали Конде и препроводили в Венсенский замок. Прочие гранды бежали в Суассон и начали готовиться к войне. Ришелье, занимавший с ноября пост государственного секретаря по иностранным и военным делам, за короткий срок сумел собрать и вооружить три армии, которые зимой – весной 1617 г. повели успешное наступление на мятежников.

Однако конец войне был положен не событиями на поле боя, а государственным переворотом в Париже. В окружении Людовика XIII, фактически отстраненного от власти королевой-матерью и маршалом д'Анкром, созрел заговор под руководством фаворита короля Люиня. 24 апреля королевские мушкетеры убили д'Анкра. Его жену арестовали, позднее осудили как ведьму и сожгли. Мария Медичи была сослана в Блуа. Верные ей министры, в том числе Ришелье, отправлены в отставку, а на их место возвращены Силлери, Жаннен и Вильруа. Мятежные принцы, которые больше не могли оправдывать свои действия борьбой против непопулярного иностранца – «узурпатора», сложили оружие и выразили покорность.

Усобица привела финансы королевства в плачевное состояние. Для их восстановления правительству пришлось пойти на меры, затрагивающие интересы элит. Пытаясь разделить ответственность за непопулярные шаги, оно созвало в декабре 1618 г. собрание нотаблей и представило ему свою программу действий. Нотабли, больше чем наполовину представленные судейскими, одобрили сокращение пенсий дворянству на 50 %, но не поддержали вновь объявленную отмену полетты. В результате, недовольными остались и дворяне, и оффисье.

В начале 1619 г. Мария Медичи бежала в Ангулем, где вместе с герцогом д'Эперноном подняла анти-правительственный мятеж, поддержанный герцогом Буйонским и некоторыми другими грандами. Не получив, однако, помощи от гугенотов, на которую рассчитывали, мятежники пошли на мировую. Ришелье, представлявший интересы королевы на переговорах с правительством, добился предоставления ей губернаторства Анжу и возмещения военных расходов. Подписанный в Ангулеме мирный договор показал слабость власти и воодушевил аристократическую оппозицию. К тому же правительство, возглавлявшееся Люинем, за два года своего существования лишилось той поддержки в обществе, которую получило после свержения д'Анкра. Люинь, присвоивший себе собственность и часть титулов предшественника, вскоре стал столь же непопулярен в среде дворянства. Поэтому едва ли не сразу после заключения мира гранды принялись готовить новое выступление. Их не останавливало даже то, что король приказал освободить и ввести в свой Совет принца Конде.

В мае 1620 г. аристократическая оппозиция с Марией Медичи во главе подняла новый мятеж. В нем приняли участие юный принц крови граф Суассон (кузен Конде), оба герцога Вандомских, герцоги д'Эпернон, Лонгвиль, а также Роган со всеми гугенотскими грандами. Ришелье руководил Советом королевы. Движение охватило Нормандию, Пикардию, Лангедок, Гиень, Ангумуа, центр его находился в Анжу. На помощь правительству пришли города. Уставшие от междоусобиц горожане изгоняли гарнизоны принцев, не дожидаясь подхода королевских войск. Поддержка правительства со стороны оффисье была обеспечена восстановлением полетты. Генеральное сражение состоялось 7 августа у Понде-Се, на подступах к Анжеру. Отряды принцев бились храбро, но разрозненно, и потерпели сокрушительное поражение. Король, чтобы не затягивать гражданскую распрю, не стал преследовать побежденных и заключил с королевой-матерью почетный мир, разрешив ей вернуться ко двору и даровав ее союзникам прощение.

После разгрома аристократической оппозиции власть повернула оружие против гугенотской вольницы. Королевская армия, пополнив свои ряды дворянами, ранее сражавшимися на стороне принцев, продолжила поход на юг и вторглась в Беарн. Решение о присоединении к Франции этого бывшего домена Генриха Наваррского было принято еще в 1617 г., но местные гугеноты отказывались принять королевских уполномоченных. Теперь их силой заставили подчиниться. События в Беарне встревожили протестантов по всей стране. В конце 1620 г. в Ла-Рошели собралась общегугенотская конференция, разработавшая программу мер по подготовке к войне. Гугенотские отряды возглавил герцог Роган.

Кампания 1621 г. началась успешно для королевских войск. После осады пала гугенотская крепость Сен-Жан-д'Анжели, штурмом был взят Клерак. А вот осада Монтобана затянулась. Правительственные войска, понеся большие потери от неприятеля и болезней, ушли на зимние квартиры, так и не взяв крепость. Во время отступления заболел и умер Люин. И хотя в следующем году королевская армия сумела взять один из главных гугенотских городов Монпелье, активизация испанских и австрийских Габсбургов в Северной Италии, наносившая ущерб французским интересам, вынудила правительство заключить с гугенотами мир, чтобы развязать себе руки для внешней политики.

После смерти Люина король попытался сам руководить правительством, но без успеха. Упорный в достижении поставленных целей, храбрый на поле боя, Людовик XIII не обладал способностями ни государственного деятеля, ни полководца и нуждался в мудром, дальновидном советчике. Таковым для него стал кардинал Ришелье.

Арман Жан дю Плесси, будущий кардинал и герцог Ришелье, родился в 1585 г. Его отец сделал успешную государственную карьеру при Генрихе III и Генрихе IV, заслужив высокий пост главного прево Франции. Хотя Арман Жан получил блестящее гуманитарное и военное образование, ему пришлось в 1607 г. принять духовный сан, чтобы сохранить за своей семьей принадлежавшее ей место епископа Люсона. На Генеральных штатах 1614–1615 гг. он, возглавляя депутацию духовенства Пуату, своей активностью обратил на себя внимание Марии Медичи. В 1615 г. его назначили духовником Анны Австрийской, а год спустя – членом Королевского совета и государственным секретарем. После переворота 1617 г. он лишился этих постов и вслед за опальной королевой-матерью отправился в ссылку.

Проведя больше года в Авиньоне, епископ Люсонский был возвращен в 1619 г. ко двору опальной Марии Медичи и возглавил ее Совет. В 1620 г. участвовал в мятеже принцев, а после примирения короля с матерью вернулся в Париж. Благодаря поддержке Марии Медичи, Ришелье в 1622 г. получил шляпу кардинала, а в апреле 1624 г. – место в Королевском совете. В августе того же года король назначил Ришелье первым министром.

Перед правительством Ришелье стояли те же самые стратегические задачи, которые пытался решить еще Генрих IV. Позднее Ришелье так определил их в своем «Политическом завещании»: 1) ликвидация гугенотского «государства в государстве», 2) подавление аристократической оппозиции, 3) активная внешняя политика против гегемонии Габсбургов.

Однако французская монархия не могла вступить в борьбу с Габсбургами, пока не была упрочена централизованная власть внутри страны и сохранялась угроза новой гражданской смуты. Поэтому первое время внешняя политика Ришелье носила оборонительный характер: Франция дипломатическими и военными средствами боролась за сохранение своих позиций в Северной Италии, откуда ее старались вытеснить испанцы и австрийцы, но большой войны избегала. Основные усилия правительства были направлены против внутренних врагов. В борьбе против гугенотов и грандов Ришелье пользовался активной поддержкой Марии Медичи и ее окружения – «партии святош» (кардинал Берюль, братья Марильяки).

Гранды, потерпев в 1620 г. поражение на поле боя, не осмеливались на новое открытое выступление и плели тайные заговоры. Первым из таких заговоров, направленных против Ришелье, стало «дело Шале» 1626 г. В нем приняли участие брат короля, дофин Гастон, королева Анна Австрийская, оба герцога Вандомских, принц Конде, граф Суассон, воспитатель дофина маршал Орнано, вдова Люиня герцогиня де Шеврез. Они планировали убить первого министра (на это вызвался маркиз Шале) и заменить Людовика XIII на троне его братом Гастоном. Узнав о существовании заговора, Ришелье надавил на дофина и тот выдал сообщников. Всеобщий любимец, обаятельный и элегантный Гастон был человеком слабовольным и вероломным. Мечтая о троне, он в дальнейшем примет участие еще во многих заговорах, но каждый раз, как и в «деле Шале», при малейшей опасности для себя будет не задумываясь отрекаться от единомышленников. Впрочем, ему как дофину серьезное наказание не грозило, чего не скажешь о тех, кто ему доверился. Шале был казнен, Орнано брошен в тюрьму, где вскоре умер, герцоги Вандомские арестованы, герцогиня Шеврез выслана из страны. Гастон же в знак примирения с королем получил титул герцога Орлеанского.

В 1625 г. вновь напомнили о себе и гугеноты, захватившие стратегически важные острова у Ла-Рошели. Правительственные войска острова отбили, но на длительную войну не было денег в казне. Прежде чем начинать решительные действия Ришелье требовалось восстановить подорванные его предшественниками финансы. Для этого он разработал программу реформ.

В декабре 1626 – феврале 1627 г. в Париже состоялось собрание нотаблей, на обсуждение которого Ришелье вынес ряд проектов. Он заявил, что видит два основных пути повышения государственных доходов без увеличения налогового бремени: 1) выкуп королевского домена, 2) развитие торговли и мореплавания. Для осуществления первой меры привилегированные сословия должны были создать экстраординарный фонд и передать его королю в качестве ссуды под относительно небольшой процент. Монарх и первый министр своим словом гарантировали, что все эти средства пойдут исключительно на выкуп заложенных коронных земель. После продолжительных размышлений нотабли фактически ответили отказом, посоветовав правительству выкупить домен без создания экстраординарного фонда, выплачивая его держателям ренту в течение 16 лет.

Предложения о создании флота и торговых компаний нотабли поддержали, но не указали, из каких средств должны финансироваться подобные меры. В целом итог собрания нотаблей оказался для правительства скорее негативным. Руководствуясь корпоративными соображениями, и духовенство, и родовитое дворянство, и оффисье сопротивлялись любым нововведениям, затрагивающим их частные интересы. Вот почему в дальнейшем монархи более не созывали подобные собрания вплоть до конца XVIII в.

Потерпев неудачу в проведении финансовой реформы, Ришелье, однако, сумел достаточно успешно реализовать свои планы по строительству флота и созданию торговых компаний. В 1626 г., когда король назначил его Начальником и сюринтендантом торговли и мореплавания, Франция не имела военного флота в Атлантике и обладала лишь 10 галерами в Средиземном море, портовые сооружения находились в полуразрушенном состоянии. По инициативе Ришелье была произведена реконструкция портов Бреста, Гавра и Тулона, являющихся с тех пор главными военно-морскими базами Франции. Развернулось широкое строительство новых кораблей. К 1635 г. Франция имела уже 3 эскадры в Атлантике, а также эскадру и 20 галер в Средиземном море. При непосредственной поддержке кардинала, в том числе финансовой, создавались кампании для освоения Квебека и островов Вест-Индии.

Укрепляя королевскую власть, Ришелье предпринимал решительные меры против дворянской вольницы. По его совету, в феврале 1626 г. Людовик XIII издал эдикт о запрете дуэлей под страхом смертной казни, а в июле предписал разрушить укрепленные замки по всей стране, кроме приграничных областей.

Первый министр, считавший, что жизнь дворянина принадлежит только королю, строго следил за соблюдением запрета на поединки. В 1627 г. нарушение этого закона стоило жизни известному бретеру графу Бутвилю и его секунданту.

Хотя ликвидация гугенотского «государства в государстве» рассматривалась Ришелье как одна из важнейших стратегических задач, инициатива по развязыванию новой войны с протестантами принадлежала не ему. В июле 1627 г. английский флот под командованием лорда Бэкингема высадил десант на французский остров Ре, прикрывавший с моря подступы к Ла-Рошели. Но осада англичанами расположенного на острове французского форта Сен-Мартен затянулась, что дало Ришелье время для формирования армии. Казна была пуста: меры по наведению порядка в финансовой сфере еще не успели дать результатов. Пришлось для набора войск прибегнуть к экстренным займам у финансистов. Воспользовавшись трудностями правительства, гугеноты Ла-Рошели потребовали за свой нейтралитет ряд стратегически важных укрепленных пунктов в окрестностях города. Получив отказ, ларошельцы в сентябре открыли боевые действия против королевской армии. Началась знаменитая осада Ла-Рошели.

Англичане понесли большие потери при неудачных штурмах форта Сен-Мартен и в ноябре покинули остров Ре, обещав ларошельцам придти на помощь следующей весной. Всю зиму французская армия под руководством Людовика XIII и Ришелье строила гигантскую плотину, чтобы перекрыть подход к крепости с моря. В апреле 1628 г. Ла-Рошель оказалась полностью блокирована. Осажденные отчаянно сражались, надеясь на помощь Англии и своих единоверцев с юга Франции. Но тщетно. Гугенотские отряды герцога Рогана были скованы в Лангедоке армией принца Конде, а флот англичан потерпел в мае неудачу при попытке прорваться к Ла-Рошели. В городе начался жестокий голод, население вымирало. В сентябре – октябре английский флот опять попытался разрушить дамбу и оказать помощь ларошельцам, но после новой неудачи английский адмирал посоветовал им помириться с королем и увел свои корабли. 28 октября Ла-Рошель сдалась. К этому времени из 28 тыс. населения в живых оставалось лишь 5 тыс. Король, по совету Ришелье, простил побежденных и даровал им свободу вероисповедания. В город были направлены обозы с продовольствием. Однако Ла-Рошель отныне лишалась своих привилегий и автономии, ее укрепления подлежали сносу.

Мантуанский кризис в Италии (см. ниже), отвлекший основные французской армии, позволил Рогану продержаться еще 8 месяцев. Впрочем, в июне 1629 г. гугеноты были разгромлены и в Лангедоке. 28 июня король издал в Але «эдикт милости», в котором подтвердил основные статьи Нантского эдикта, даровавшие свободу вероисповедания протестантам. Дополнительные же статьи, гарантировавшие им политическую и военную самостоятельность, были отменены. Гугенотское «государство в государстве» прекратило свое существование.

Убедив короля проявить милость по отношению к побежденным гугенотам, Ришелье вызвал недовольство ранее поддерживавшей его «партии святош», которая требовала сурово покарать мятежных «еретиков». Еще больше усугубила противоречия между первым министром и окружением королевы-матери Мантуанская война.

Избавление от гугенотской опасности внутри государства развязало Ришелье руки для более активной внешней политики, направленной против гегемонии Габсбургов. В 1629 г. он лично возглавил французскую армию, вторгшуюся в Италию, чтобы поддержать претензии герцога Неверского на наследование Мантуи и Монферрата, оспоренные Испанией и Пьемонтом. В результате кампаний 1629–1630 гг. Франция отстояла права герцога Неверского и приобрела стратегически важную крепость Пиньероль. Однако на долгую войну сил и средств она пока не имела и пошла на мир, заключенный в 1631 г. при посредничестве папского легата Мазарини.

Антииспанская политика окончательно поссорила первого министра с Марией Медичи, которая стала настойчиво добиваться его устранения. 10 ноября 1630 г. ей, казалось, удалось склонить Людовика XIII к отставке Ришелье, о чем она тут же объявила, потребовав от кардинала передать руководство Королевским советом канцлеру Марильяку. Однако король несколько часов спустя дезавуировал ее действия и подтвердил полномочия Ришелье. Результатом этого политического кризиса, известного в литературе как «день одураченных», стали высылка королевы-матери в Компьен и арест наиболее видных фигур «партии святош» – канцлера Мишеля Марильяка и его брата Луи, командовавшего Итальянской армией. Первый два года спустя умер в тюрьме, второй был обвинен в измене и казнен. В июле 1631 г. Мария Медичи бежала заграницу, лишив себя тем самым возможности реально влиять на политическую ситуацию во Франции. В 1642 г. она умерла в Кельне забытая всеми.

Гораздо более серьезные последствия имело бегство из страны в январе 1631 г. Гастона Орлеанского, являвшегося наследником тогда еще бездетного Людовика XIII. В июне 1632 г. дофин во главе отряда своих сторонников и наемников вторгся во Францию из Лотарингии. В его поддержку выступил губернатор Лангедока, талантливый военачальник герцог Монморанси. 1 сентября королевские войска разбили армию мятежников при Кастельнодари. За попавшего в плен Монморанси ходатайствовали многие аристократы. Крестник Генриха IV и зять Конде, Монморанси принадлежал к одному из древнейших дворянских родов Франции. Тем не менее, его, по настоянию Ришелье, осудили и казнили. Гастон Орлеанский вновь эмигрировал, но в 1634 г. в очередной раз покаялся и был прощен.

Дабы упрочить влияние центральной власти на местах и поставить под контроль губернаторов, Ришелье в 30-е годы стал широко использовать институт интендантов – королевских уполномоченных в провинции, подчинявшихся непосредственно первому министру. Это не было его собственным изобретением: подобные уполномоченные назначались королями для выполнения разовых поручений еще в XVI в., но только при Ришелье их деятельность приобрела постоянный характер.

Тщательно готовясь к открытой борьбе против гегемонии Габсбургов, Ришелье, тем не менее, старался как можно дольше отсрочить вступление Франции в Тридцатилетнюю войну, продолжавшуюся с 1618 г. Пока была возможность, он предпочитал воевать чужими руками, оказывая с 1630 г. финансовую помощь анти-габсбургской коалиции (Швеция и протестантские княжества Германии). Однако гибель в 1632 г. шведского короля Густава Адольфа и поражение в 1634 г. шведских войск под Нердлингеном поставили коалицию на грань гибели. Помешать окончательному триумфу австрийских и испанских Габсбургов могло лишь вступление в войну Франции. 1 апреля 1635 г. на Королевском совете было принято решение объявить войну Испании. В мае французская армия вошла в Испанские Нидерланды.

Но после кратковременных успехов наступила длительная полоса неудач. В первую же кампанию испанцы вытеснили французскую армию из своих владений, а в 1636 г., вошедшем в историю как «год Корби», испанские и австрийская армии вторглись на территорию Франции. Когда испанцы в августе взяли крепость Корби, прикрывавшую с севера подступы к французской столице, в Париже началась паника, многие жители бежали на юг. Даже Ришелье предложил королю отступить за Луару. Но Людовик XIII, проявив мужество и хладнокровие, остался в Париже и объявил набор добровольцев в ополчение. Собранная в короткое время 30-тысячная армия остановила наступление неприятеля и в ноябре отбила Корби. Армия же австрийского императора, встретив ожесточенное сопротивление французов, завязла в Бургундии.

После этого война приняла затяжной, изнурительный характер. Боевые действия, состоявшие преимущественно в осаде крепостей, велись с переменным успехом на нескольких фронтах: в Нидерландах, на Рейне, в Италии и Руссильоне. Лишь к 1640 г. наметился перелом в пользу анти-габсбургской коалиции. Но за него Франция заплатила невиданным обнищанием населения и тяжелейшим кризисом экономики.

Хотя основные боевые действия разворачивались не на территории Франции, война легла тяжелым бременем на французов. Оплата армий, субсидии союзникам привели к гигантскому росту государственных расходов. Если в 1630 г. последние составляли около 42 млн ливров, то в 1641 г. – 117 млн. Для изыскания этих сумм правительство многократно увеличивало налоги. Если в 1630 г. талья составляла около 7,5 млн ливров, а габель – 1,6 млн, то в 1641 г. – 32,5 и 7 млн соответственно. На столь беспрецедентное усиление фискального гнета население ответило невиданными со времен Жакерии восстаниями. Наиболее крупными из них стали движения «кроканов» в Перигоре (1637) и «босоногих» в Нормандии (1639).

Поводом для восстания «кроканов» стали экстраординарные добавки к талье, увеличившие ее на треть. 22 апреля 1637 г. крестьяне убили двух сборщиков налогов и стали вооружаться. Через неделю повстанческая армия насчитывала уже до 10 тыс. человек. Движение носило всесословный характер. Хотя основную массу восставших составляли крестьяне, в их военный совет входили также дворяне, священники, судейские, купцы, ремесленники. «Генералом» повстанческой армии стал родовитый дворянин Ламот Лафоре. После неудачной попытки взять Периге повстанцы в начале мае заняли крупный город Бержерак, не имевший укреплений. «Восставшие коммуны Перигора» – так они себя сами называли, воспринимая данную им кличку «кроканы» («грызуны») как бранную – в своих обращениях к населению и в письме королю объясняли, что требуют лишь уничтожения «притеснений» и возвращения к «справедливым» налогам 1610 г.

Армия Ламота Лафоре была хорошо дисциплинирована и не допускала ни малейшего насилия по отношению к жителям Бержерака. В конце мая она двинулась к Ажену. Правительство вынуждено было отозвать с испанского фронта большой отряд герцога Лавалета и бросить его на подавление восстания. 1 июня герцог в упорном бою под Ла Совта разбил авангард повстанческой армии, а затем блокировал ее основные силы в Бержераке. Не имея артиллерии, а, значит, и шансов на успешный исход обороны, Ламот капитулировал с условием, что бывшим повстанцам будет позволено разойтись по домам, а Лавалет постарается добиться для них помилования. И хотя несколько сотен восставших не захотели сложить оружие и до конца июня участвовали в анти-фискальном движении в соседней провинции Керси, Лавалет сдержал слово и добился решения Королевского совета о помиловании перигорских повстанцев. Были отменены и надбавки к талье, вызвавшие протест.

Поводом для восстания «босоногих» стал слух о том, что правительство готовится распространить габель на Нижнюю Нормандию, ранее освобожденную от этого налога. Подобная мера оставила бы без работы 10–12 тыс. рабочих солеварен и разорила бы многих горожан, занятых производством и контрабандой соли. Восстание началось 16 июля 1639 г. с убийства в Авранше судьи, которого по ошибке заподозрили в том, что он привез указ о введении габели. На следующий день солевары разгромили учреждения, связанные со сбором налогов. Движение так же, как и в Провансе, носило анти-фискальный и всесословный характер. Руководили им два дворянина, два священника и два судейских от имени таинственного Жана Босоногого. В разгар боевых действий на фронтах Тридцатилетней войны правительство не имело свободных войск для быстрого подавления восстания, а местные власти, заинтересованные в сохранении провинцией налоговых привилегий, попустительствовали «босоногим». С июля по ноябрь те регулярно совершали походы в близлежащие от Авранша поселения, где громили дома фискальных чиновников. По всей провинции распространялись воззвания с призывом уничтожить все налоги, введенные после 1610 г. В августе произошли анти-налоговые восстания в Руане и Кане. В сентябре «босоногие» создали «Армию страдания», насчитывавшую до 5 тыс. человек.

С завершением кампании на фронте королевские войска прибыли в Нижнюю Нормандию и 30 ноября разгромили «Армию спасения». Участники восстания подверглись жестоким репрессиям. Десятки людей были казнены или сосланы на галеры, их дома разрушены, семьи изгнаны. Строго были наказаны и местные власти за попустительство восставшим. Однако правительство не стало вводить в провинции габель.

Тяготы войны, от которых страдало население Франции, общественное мнение связывало с именем Ришелье, ставшего крайне непопулярным. Когда в «год Корби» Париж охватила паника, толпа на улицах кричала «Да здравствует король! Смерть Ришелье!». Подобными настроениями попыталась в своих интересах воспользоваться родовитая аристократия, влияние которой в военное время возросло, поскольку именно из ее рядов набирался командный состав армии. Гранды организовали ряд заговоров с целью устранить первого министра и заключить мир с Габсбургами.

Осенью 1636 г., во время контрнаступления на Корби, группа офицеров из окружения Гастона Орлеанского и графа Суассона планировала убить Ришелье при посещении тем действующей армии. Заговор не удался лишь из-за того, что Гастон в последний момент струсил и не решился подать условленный сигнал.

Весной 1641 г. аристократическая оппозиция впервые после казни Монморанси осмелилась на открытый военный мятеж. Граф Суассон и герцог Фредерик Буйонский на испанские деньги собрали вооруженный отряд в Седане и выступили в поход на Париж. По дороге к ним присоединились многие дворяне, недовольные Ришелье. 9 июля Суассон разгромил высланную против него королевскую армию, но в тот же день погиб из-за нелепой случайности. Поправляя забрало шлема стволом пистолета, он нечаянно нажал на курок. Оставшись без предводителя, армия мятежников рассеялась. Герцог Буйонский покаялся и получил прощение.

Осенью 1641 г. при дворе сложился новый заговор против Ришелье. В центре интриги находился фаворит короля маркиз Сен-Мар, заручившийся поддержкой Анны Австрийской, Гастона Орлеанского, герцога Буйонского и командира королевских мушкетеров да Тревиля. Они собирались убить Ришелье и заключили тайное соглашение с испанцами об установлении мира и союза между двумя странами в случае успеха заговора. Узнав в июне 1642 г. от Анны Австрийской о планах заговорщиков, уже смертельно больной Ришелье предпринял активные контрмеры. Припугнув Гастона Орлеанского, он вновь заставил его выдать сообщников. Герцог Буйонский был арестован и купил себе прощение, лишь передав французской короне принадлежавший ему Седан. Ответили же за всех Сен-Мар и советник Парижского парламента де Ту. После недолгого расследования их казнили в сентябре 1642 г. 4 декабря того же года умер и сам Ришелье.

Ришелье считал, что государство должно заниматься активной поддержкой культуры и тем самым направлять ее развитие в нужную для себя сторону. Придавая большое значение идеологическому обоснованию своей политики, кардинал щедро покровительствовал литераторам, чьи сочинения служили этой цели. Будучи сам ярким публицистом и политическим мыслителем, автором ряда пьес, Ришелье выступил инициатором создания в 1634 г. Французской академии, которая объединила в своих стенах крупнейших писателей того времени и была призвана следить за чистотой французского языка.

В 1631 г. при поддержке Ришелье во Франции впервые появляется еженедельное издание «Газет» (до того существовал лишь ежегодник «Меркюр франсэ»). Кардинал широко использовал первую французскую газету для формирования общественного мнения по различным вопросам политики и сам не раз анонимно выступал на ее страницах в качестве автора.

По заказу Ришелье был осуществлен ряд крупных архитектурных проектов. Наиболее известные из них – великолепный дворец кардинала в центре Парижа, известный ныне как Пале-Руаяль, и часовня Сорбонны, где Ришелье завещал себя похоронить. Сорбонне он оставил и свою богатейшую библиотеку, насчитывавшую несколько тысяч томов.

Умирая, Ришелье рекомендовал Людовику XIII в качестве своего преемника кардинала Мазарини. Карьера Джулио Мазарини начиналась при дворе Римского Папы. Сын мелкого сицилийского землевладельца, благодаря тонкому уму и недюжинным способностям, успешно продвигался на дипломатическом поприще. Будучи легатом во Франции, он обратил на себя внимание Ришелье и, по его приглашению, в 1639 г. перешел на французскую службу. Благодаря покровительству первого министра, он получил в 1641 г. кардинальскую шляпу, хотя и никогда не был священником. Следуя рекомендации Ришелье, Людовик XIII после его смерти, приблизил к себе Мазарини, которого не только ввел в Королевский совет, но и сделал крестным отцом наследника престола.

14 мая 1643 г. умер и сам Людовик XIII. Регентшей при пятилетнем Людовике XIV стала королева-мать Анна Австрийская. Правда, ее полномочия существенно ограничивались Регентским советом, указ о создании которого покойный король подписал за две недели до смерти. Председательствовать в Совете должен был Гастон Орлеанский, а в его отсутствие – принц Конде и кардинал Мазарини. Однако уже 18 мая Парижский парламент по просьбе королевы кассировал завещание монарха, и регентша обрела всю полноту власти. В тот же день она назначила первым министром кардинала Мазарини. Впрочем, за этот успех ей пришлось заплатить дорогую цену: парламенты, чье влияние на государственные дела кардинал Ришелье сумел существенно ослабить, теперь вновь обрели былой политический вес и высокую степень независимости от центральной власти.

Оживилась аристократическая оппозиция. После смерти Ришелье ко двору вернулись прежде опальные гранды, участники былых заговоров. Будучи иностранцем и к тому же не слишком высокого происхождения, Мазарини не мог позволить себе в общении с аристократией того властного тона, которым разговаривал с ней его предшественник, сам принадлежавший к старинному дворянскому роду Франции. Поэтому там, где Ришелье действовал резко и напористо, Мазарини использовал хитрость и обходительность. Такая манера ведения дел создавала у его политических противников впечатление о слабости первого министра. Но видимость была обманчива:

Мазарини проводил ту же политику, что и Ришелье, хотя и другими методами. В 1643 г. он решительно пресек попытку нового аристократического заговора, отправив герцога Бофора, сына Цезаря Вандомского в Венсенский замок, а герцогиню Шеврез – в ссылку.

Во внешней политике Мазарини столь же последовательно, как Ришелье, продолжал войну против Габсбургов. Военное счастье было на стороне Франции. 19 мая 1643 г. юный герцог Энгиенский, сын принца Конде, разгромил испанцев при Ро-круа. В 1644–1647 гг. французские армии успешно действовали в Нидерландах и на Рейне под командованием лучших полководцев своего времени – герцога Энгиенского, унаследовавшего после смерти отца в 1646 г. титул принца Конде, и виконта Тюренна, младшего брата герцога Буйонского.

Война стоила дорого. Вместе с военными расходами росли и налоги. Только талья с 1635 по 1643 г. увеличилась в 8 раз. Причем, основная тяжесть фискального гнета ложилась на провинцию, поскольку власти, стараясь не раздражать жителей столицы, создали для Парижа льготный податной режим. Однако возможности дальнейшего усиления налогового пресса на провинцию были исчерпаны. Военные действия, постои войск и подати опустошили даже самые богатые области Франции. Все чаще в разных частях страны протест против фискального гнета выливался в восстания. В этих условиях правительство вынуждено было обращаться к экстраординарным способам пополнения казны, прежде всего – к займам. Финансисты, которым покровительствовал генеральный контролер (с 1647 г. сюринтендант) финансов Эмери, получали огромные барыши, субсидируя государство на крайне выгодных для себя условиях.

Впрочем, по долгам тоже надо было платить, и власти в поиске новых доходов решились посягнуть на фискальные привилегии парижан, на что не осмеливались предшествующие правительства. Летом 1644 г. Эмери предложил ввести налог на владельцев домов в пригородах Парижа. Это вызвало недовольство населения столицы, вылившееся в уличные беспорядки. Другая инициатива Эмери – обложить налогом наиболее богатых горожан – была погребена парламентом в юридической казуистике. В 1645 г. новая попытка ввести налог на домовладельцев опять вызвала конфликт правительства с парламентом. В 1646 г. парламент вновь стал рупором недовольных, протестуя против взимания пошлин на ввозимое в столицу продовольствие. Осенью 1647 г. во время уличных беспорядков в Париже, которые устроили возмущенные ростом налогов горожане, парламент фактически солидаризировался с бунтующими и подверг критике фискальную политику правительства.

В конце 1647 г. истек срок полетты. Эмери, рассчитывая, что накануне пересмотра ее условий судейские станут более покладистыми, отправил на регистрацию в парламент шесть новых фискальных эдиктов. 15 января 1648 г. эти законы были зарегистрированы на королевском заседании, хотя по ходу процедуры финансовая политика правительства и подверглась резкой критике. Но уже на другой день парламент под формальным предлогом вновь вернулся к рассмотрению ранее принятых эдиктов.

В мае 1648 г. правительство объявило новые условия полетты. Пытаясь заручиться поддержкой парламента, оно продлило для него полетту на прежних основаниях, зато для других суверенных судов Парижа – Большого совета, Счетной палаты и Палаты косвенных сборов – условия были ужесточены. Однако расколоть судейскую корпорацию властям не удалось. 13 мая Парижский парламент издал «акт единства», предложив другим суверенным судам прислать свои делегации для совместного заседания в палате св. Людовика во Дворце правосудия, чтобы обсудить общее положение дел в государстве.

Так началась Фронда. Во французском языке слово «фронда» (la fronde) имеет двойное значение: это и «рогатка», т. е. безделица, игрушка, хотя и опасная, и «праща» – боевое оружие. Широкое анти-правительственное движение во Франции 1648–1653 гг., получившее подобное название, также имело двойственную природу. С одной стороны, оно представляло собою последнюю попытку аристократии, в том числе судейской, вооруженным путем вернуть себе доминирующее положение в государстве, все более утрачиваемое по мере укрепления абсолютной монархии. Преследуя исключительно эгоистические цели, лидеры крупных аристократических кланов с необыкновенной легкостью меняли свою политическую позицию и в зависимости от политической конъюнктуры поочередно поддерживали то правительство, то Фронду. Происходившее в те годы на вершине общественной иерархии весьма напоминало некое театральное действо с быстро меняющимися мизансценами или своеобразный калейдоскоп, поочередно соединявший основных действующих лиц в самых причудливых сочетаниях.

Однако была у Фронды и другая сторона. В отличие от предшествующих аристократических мятежей XVII в., в движение оказались вовлечены широкие слои общества. Значительная часть населения, уставшего от тягот Тридцатилетней войны, приняла за чистую монету демагогические лозунги аристократической оппозиции и поддержала ее, надеясь добиться ослабления налогового гнета. Таким образом, при взгляде «снизу» Фронда видится как широкое анти-фискальное восстание, ставшее прямым продолжением налоговых бунтов 30-40-х годов XVII в.

Историки традиционно делят события Фронды на два периода: «парламентская Фронда» (1648–1649) и «Фронда принцев» (1650–1653). Впрочем, деление это несколько условно. Хотя на первом этапе инициатива в анти-правительственном движении, действительно, принадлежала суверенным судам и, прежде всего, парламентам, крупные аристократы («принцы») тоже принимали в нем активное участие. А на втором этапе, хотя тон Фронде задавали уже «принцы», роль парламента также оставалась весьма существенной.

После принятия «акта единства» правительство какое-то время пыталось помешать совместному заседанию представителей столичных суверенных судов, но 11 июня все же его разрешило. Мазарини не хотел обострять положение внутри страны в тот момент, когда шедшие в Мюнстере мирные переговоры с Империей близились к успешному завершению.

Начав свою работу 30 июня, «Палата св. Людовика» в течение десяти дней подготовила и представила королеве программу реформ, получившую название «27 статей», где провозглашалась неприкосновенность имущества и личности; предлагалось заключение без следствия ограничить 24 часами, отозвать всех интендантов из провинции, отменить систему откупов, сократить талью на, освободить из тюрем арестованных за неуплату налогов, создать палату правосудия для расследования злоупотреблений финансистов, не вводить без согласия парламента новые должности и налоги.

Стремясь выиграть время, правительство пошло на уступки. 9 июля был отправлен в отставку Эмери, 11-го отозваны все интенданты из округа Парижского парламента, объявлено о сокращении тальи на и отмене недоимок по налогам. 31 июля король принял «27 статей», за исключением запрета на аресты по распоряжению монарха, но потребовал роспуска «Палаты св. Людовика». 1 августа парламент приступил к обсуждению королевской декларации. Все это происходило на фоне массовых анти-фискальных выступлений по всей стране. Крестьяне нередко переставали платить вообще какие бы то ни было налоги и требовали дальнейшего понижения тальи.

20 августа принц Конде разбил испанцев при Лансе. Мазарини решил воспользоваться охватившей столицу победной эйфорией, чтобы перейти в наступление на своих политических противников. 26-го во время праздничных торжеств гвардейцы королевы арестовали двух лидеров оппозиции, в том числе Пьера Брусселя, который не только пользовался среди парижан широкой популярностью, но и был офицером городского ополчения. Этим неосторожным шагом власть привела в действие механизм внутригородской солидарности: сначала на защиту Брусселя поднялся квартал, где он жил и отрядом ополчения которого командовал, затем восстание охватило весь Париж.

27 августа сотни баррикад перекрыли улицы. Толпа напала на канцлера Сегье, который спасся только благодаря подоспевшему к нему на выручку отряду гвардейцев. Пале-Руаяль, где находились юный король, королева-мать и Мазарини, окружили тысячи вооруженных горожан. Парламент послал во дворец делегацию с просьбой освободить арестованных. Королева согласилась при условии, что палаты парламента прекратят объединенные заседания. Делегация отправилась обратно, однако по пути подверглась нападению горожан, недовольных тем, что Бруссель еще не освобожден. Тогда королева приказала отпустить арестованных без каких-либо условий. После их возвращения восстание прекратилось.

Последующие два месяца шли переговоры между королевой и парламентом о возможности принятия к исполнению «27 статей». Наконец, 22 октября королевская декларация закрепила достигнутый компромисс: большинство требований «Палаты св. Людовика» было принято, но запрет на аресты по распоряжению монарха распространялся только на судейских, а талья сокращалась лишь на 1/5.

24 октября 1648 г. был подписан Вестфальский мир с Империей. Война с Испанией продолжалась, но, как обычно, с наступлением осени активные боевые действия прекратились. Правительство получило возможность использовать высвободившиеся войска против внутренней оппозиции. К концу года армия принца Конде из Фландрии переместилась в окрестности Парижа. Находившаяся в Германии армия Тюренна с наступлением мира отошла на Рейну, поближе к границам Франции.

В ночь на 6 января 1649 г. Анна Австрийская, юный король, Мазарини и двор тайно покинули столицу, перебравшись в Сен-Жермен. Оттуда все суверенные суды Парижа получил предписание выехать в различные провинциальные городки. На совместном заседании членов судов и городских властей Парижа было принято решение не повиноваться. Парламент объявил Мазарини «смутьяном», приказал ему в недельный срок покинуть страну и наложил секвестр на его имущество. На сторону парламента встал ряд крупных аристократов: принц Конти (брат Конде), герцог Лонгвиль (муж их сестры), герцог Буйонский, герцог Бофор и некоторые другие. Они и возглавили армию Фронды. Душой и одним из наиболее активных организаторов сопротивления стал коадъютор (заместитель) парижского архиепископа Поль де Гонди.

Не имея достаточно сил для штурма столицы, принц Конде перекрыл идущие к ней дороги. Его наемники вели себя в центре Франции, как в завоеванной стране, грабя, насилуя и убивая мирных жителей. Крестьяне боялись ехать в Париж, и там вскоре начались перебои с продовольствием. Участившиеся волнения городских «низов» напугали парламент. Некоторое время он еще рассчитывал на помощь, втайне обещанную ему Тюренном. Однако армия отказалась вслед за полководцем перейти на сторону Фронды, и Тюренну пришлось бежать заграницу. Пришедшее в феврале из Англии известие о казни короля Карла I окончательно убедило судейскую аристократию в необходимости искать мира с правительством, пока и во Франции в оппозиционном движении не возобладали радикальные элементы и оно не вышло из-под контроля парламента. Анна Австрийская и Мазарини, не имея возможности силой подавить оппозицию, также проявили готовность к компромиссу, поскольку с началом весны испанцы возобновили боевые действия. 1 апреля королева и парламент заключили соглашение о мире: судейские отказались от требования изгнать Мазарини и обещали до конца года не проводить совместных заседаний палат.

Таким образом, в ходе конфликта ни правительству, ни парламенту не удалось добиться желаемого. Единственной выигравшей стороной оказался клан Конде. Бывшие противники, теперь примирившиеся между собой, Конде, Конти и Лонгвиль диктовали свою волю правительству, добиваясь для себя новых земельных владений, должностей и денежных пожалований. Королева и Мазарини вынуждены были идти на уступки, чтобы выиграть время для замирения провинций.

В Гиени и Провансе продолжались локальные Фронды. В обеих провинциях противостояние между губернаторами и местными парламентами приняло форму гражданской войны. Мазарини сумел погасить конфликты, проявив гибкость опытного дипломата. В Провансе центральная власть заняла нейтральную позицию и выступила посредником, не дав, в конечном счете, ни одной из противоборствующих сторон добиться решающего преимущества. В Гиени же, напротив, правительство поддержало губернатора и силой принудило парламент Бордо к миру, который был заключен 26 декабря 1749 г.

Парламентская Фронда завершилась.

Покончив с оппозиционным движением в провинции, Анна Австрийская и Мазарини втайне начали готовить удар по клану Конде. В этом их союзниками оказались герцог Бофор и коадъютор Гонди. Бывшие фрондеры из ненависти к Конде вступили в альянс с королевской властью, рассчитывая на солидное вознаграждение. Гонди, например, был обещан сан кардинала.

18 января 1650 г. Конде, Конти и Лонгвиль были арестованы в Пале-Руаяле и отправлены в Венсеннский замок. Принцесса Конде, герцогиня Лонгвиль, герцог Буйонский, Тюренн и их сподвижники бежали в провинцию, чтобы поднять на восстание свою клиентелу. Началась Фронда принцев.

Первое время правительству удавалось относительно легко справляться с сопротивлением. Однако в июне восстал недавно замиренный Бордо, где сторонники Конде встретили теплый прием. Мазарини лично возглавил подавление мятежа. Но и в Париже было неспокойно. То и дело происходили стихийные демонстрации против Мазарини и в поддержку принцев, порой выливавшиеся в беспорядки. Оставшемуся в столице Гастону Орлеанскому с большим трудом удавалось удерживать ситуацию под контролем, да и то лишь благодаря помощи Бофора и Гонди. 1 октября правительство подписало с властями Бордо мирное соглашение, сделав им существенные политические уступки. По условиям договора, фрондеры смогли покинуть город и продолжить борьбу в других местах.

В декабре 1650 г. правительственные войска разбили Тюренна, который возглавил отряды фрондеров в северо-восточных областях и пытался при поддержке испанцев начать наступление на Париж. Казалось, правительство сумело овладеть ситуацией. Однако та снова резко изменилась из-за распада коалиции Мазарини и партии Гонди – Бофора. Первый министр нарушил свои обещания. В частности, коадъютор не получил обещанный ему сан кардинала. В начале 1651 г. Бофор и Гонди вступили в сговор со сторонниками Конде. Их также поддержал Гастон Орлеанский, командовавший всеми правительственными войсками. Оказавшись в полной политической изоляции, Мазарини 6 февраля 1651 г. тайно бежал из Парижа. Поселившись в прирейнских землях Германии в замке Брюль, он через свою разветвленную агентуру внимательно следил за происходившим во Франции и через секретную переписку руководил действиями королевы.

Конде и другие принцы торжественно вернулись в Париж. Впрочем, борьба партий не утихала. С новой силой обострился непрекращающийся конфликт между родовитым дворянством и оффисье. Недовольные усилением роли парламентов, провинциальные дворяне устраивали в Париже собрания, требуя созвать Генеральные штаты и ограничить права судейских, в частности, отменить полетту. Противостояние представителей дворянства и парламента грозило перейти в вооруженное столкновение. Собрание духовенства высказалось в поддержку требований родовитого дворянства. Чтобы разрядить обстановку, королева обещала собрать Генеральные штаты в сентябре 1651 г., но это, в действительности, ее ни к чему не обязывало: с наступлением 5 сентября совершеннолетия Людовика XIV обещание регентши теряло свою силу.

С официальным вступлением короля в свои права вокруг него объединились и сторонники Мазарини. В оппозиции остался лишь Конде, демонстративно отсутствовавший на торжественной церемонии провозглашения совершеннолетия монарха. Вскоре попытка королевских войск разоружить приверженцев Конде привела к новой вспышке гражданской войны. Как и прежде, Конде опирался на Бордо, а также на ряд принадлежавших ему крепостей. Однако число его союзников сократилось: на стороне короля выступили Лонгвиль, герцог Буйонский и Тюренн. К зиме в руках фрондеров остались лишь провинция Гиень да крепость Монрон. Казалось, мятеж вот-вот будет подавлен.

Ситуация резко изменилась с приездом Мазарини во Францию 25 декабря 1651 г. Месяц спустя кардинал прибыл в ставку короля в Пуатье, где был встречен с распростертыми объятиями. Парижский же парламент, ранее осудивший мятеж Конде, теперь объявил вне закона и Мазарини. Война вспыхнула с новой силой. Во главе собранной по распоряжению городских властей Парижа армии был поставлен герцог Гастон Орлеанский. Ему предписывалось сражаться против Мазарини, но не пускать в город и отряды Конде. Однако герцог вступил в тайный союз с Конде и фактически встал на его сторону.

Весной 1652 г. центр военных действий переместился к столице. Тюренн нанес несколько поражений сторонникам Конде, и от полного разгрома тех спасло лишь вторжение по их просьбе на территорию Франции наемной армии лотарингского герцога Карла IV. Мирное население подвергалось самому разнузданному насилию со стороны солдатни всех армий, но мало что могло сравниться со зверствами лотарингцев. Герцог даже хвастался тем, что его воинство, проходя через опустошенные области, за недостатком провианта питалось местными жителями. Лишь в начале июня Тюренн вынудил Карла IV увести его головорезов.

Боевые действия в окрестностях Парижа продолжались. Снабжение столицы продовольствием оказалось нарушено. Жители города страдали от дороговизны, обвиняя во всех бедах Мазарини. Авторитет парламента и городских властей, стремившихся держаться в стороне от Конде, быстро падал, а симпатии городских «низов» к фрондирующим принцам, напротив, росли. В свою очередь, теряя поддержку городской элиты, мятежные гранды активно заигрывали с плебсом. В Париже герцог Орлеанский откровенно попустительствовал нападкам «низов» на городских магистратов, которые неоднократно подвергались оскорблениям и даже прямому насилию. Герцог Бофор даже набрал себе отряд из городских нищих и открыто призывал деклассированные элементы к расправе над действительными и предполагаемыми сторонниками Мазарини. В Бордо летом 1652 г. власть и вовсе перешла в руки плебейского союза «Ормэ», пользовавшегося поддержкой принца Конти.

Оказавшись между двух огней, парламент и городские «верхи» были готовы на примирение с королем, но не могли согласиться с тем, чтобы у власти остался Мазарини. Приняв 16 июня делегацию парламента, Людовик XIV дал ей понять, что Мазарини может быть удален, если мятежные принцы сложат оружие. Однако 25 июня после обсуждения парламентом мирных предложений короля толпа, подстрекаемая сторонниками Конде, устроила беспорядки. В столице воцарилась анархия.

2 июля в ожесточенном сражении у Сент-Антуанских ворот королевская армия под командованием Тюренна нанесла поражение войскам Конде, от полного уничтожения которых спасло лишь то, что сторонники Фронды впустили их в Париж. 4 июля принцы фактически произвели переворот, захватив власть в городе. Когда в Ратуше собрались парижские нотабли, чтобы обсудить мирные предложения короля, принц Конде, герцог Орлеанский и герцог Бофор демонстративно покинули заседание, после чего люмпены и переодетые в штатское солдаты устроили резню именитых горожан, убив сотни человек. Новый муниципалитет возглавил Бруссель, поддерживавший Конде.

Однако популярность фрондеров быстро сходила на нет. Солдаты бесчинствовали, грабили парижан и понемногу дезертировали. Приверженцы различных политических «партий» ссорились между собою.

После того, как король 12 августа дал почетную отставку Мазарини, роялистские настроения в Париже стали преобладающими. 23 сентября Людовик XIV издал прокламацию, приказывая восстановить прежний муниципалитет. В Пале-Руаяле состоялась многолюдная манифестация сторонников короля, поддержанная городским ополчением. Бруссель ушел в отставку. 13 октября Конде бежал во Фландрию к испанцам. 21 октября состоялся торжественный въезд короля в столицу. Всем участникам Фронды, за исключением поименно перечисленных ее лидеров, была дарована амнистия. Парламент зарегистрировал распоряжение короля, запрещавшее судейским вмешиваться в государственные дела и финансовые вопросы. 3 февраля 1653 г. к власти вернулся Мазарини.

Последним оплотом фрондеров оставался Бордо. Однако и здесь власть «Ормэ», поддерживавшегося принцем Конти, вызвала недовольство городских «верхов». Конфликты между «партиями» порой выливались в вооруженные столкновения с применением артиллерии. В июле 1653 г. союз «Ормэ» был распущен по требованию городских нотаблей. 3 августа в город вступили королевские войска. Это стало концом Фронды.

Хотя правительству удалось одержать верх над Фрондой, затяжная смута нанесла серьезный ущерб французской монархии как во внешней, так и во внутренней политике. Война с Испанией, уже близкая в 1648 г. к победоносному завершению, затянулась еще на годы. Более того, воспользовавшись гражданской войной во Франции, испанцы перехватили стратегическую инициативу и в 1652 г. перешли в наступление по всем фронтам, захватив Дюнкерк и потеснив французские войска в Каталонии и Северной Италии. Внутри самой Франции следствием смуты стало существенное ослабление центральной власти, что создало благоприятную обстановку для возникновения различного рода оппозиций, движимых узко-корпоративными интересами. Преодоление этих долгосрочных последствий Фронды стало лейтмотивом политики кардинала Мазарини в последние годы его правления (1653–1661).

Ликвидация в 1653 г. последних очагов гражданской войны позволила Мазарини сосредоточить все силы на борьбе с внешним противником. Назначенный в том же году сюринтендантом финансов Николя Фуке сумел завоевать доверие финансистов и получить у них кредиты, необходимые для продолжения войны. Основные боевые действия развернулись в северо-восточных областях Франции. Здесь друг другу противостояли два лучших французских военачальника своего времени: Тюренн, командовавший французскими войсками, и возглавивший испанскую армию принц Конде. Некоторое время борьба шла с переменным успехом. В 1654 г. Тюренн разбил своего соперника при Аррасе, в 1656 г. Конде одержал победу при Валансьене. В 1657 г. Франция заручилась поддержкой Англии, заключив союзный договор с лордом-протектором Кромвелем, и на следующий год английские и французские войска вместе осадили Дюнкерк. Испанская армия под командованием Конде попыталась прорваться на помощь городу, но в жестоком сражении была наголову разгромлена Тюренном. Дюнкерк пал. Испании ничего не оставалось, как признать свое поражение в войне.

Мирные переговоры завершились подписанием в 1659 г. Пиренейского договора. По его условиям, Франция присоединила к себе Артуа и Руссильон, Испания признала власть французского короля над Эльзасом, но Людовик XIV вынужден был, скрепя сердце, даровать амнистию принцу Конде и его сторонникам. Кроме того, в соответствии с соглашением, Людовик XIV вступал в брак с инфантой Марией-Терезией. По испанским законам, в отличие от французских, женщины могли наследовать престол, а потому мадридский двор, чтобы обезопасить себя на будущее от французских притязаний, обязал Марию-Терезию при вступлении в брак отказаться от прав на испанскую корону. Она так и поступила, однако ее отказ, согласно договору, вступал в силу только после получения супругом ее приданого. Ну а поскольку денег в опустевшей испанской казне на обещанное приданое так и не нашлось, это создало предлог для последующих претензий Бурбонов на испанскую корону.

Внутри страны Мазарини неуклонно укреплял вертикаль центральной власти, серьезно ослабленную за годы смуты. Не решаясь немедленно восстановить институт интендантов, в период Фронды ликвидированный на большей части территории Франции, первый министр делал это постепенно, направляя в провинции королевских комиссаров сначала с разовыми поручениями, потом – на определенный отрезок времени и, уж когда население свыклось с присутствием на местах представителей правительства, – постоянно.

Потребовало времени и «приручение» парламентов, попытавшихся было вновь занять независимую от короны позицию. Мазарини использовал политику кнута и пряника. Наиболее влиятельные члены суверенных судов просто подкупались, по отношению же к упорствующим монархия порою прибегала к демонстрации силы. Так, 20 апреля 1655 г., когда парламент возобновил обсуждение законов, ранее зарегистрированных на королевском заседании, разгневанный Людовик XIV со своими приближенными ворвался в зал и грубо отчитал судейских, нарушив в демонстративно оскорбительной форме традиционную процедуру общения короля с парламентом. Именно тогда в своей жалобе обиженные оффисье и приписали этому монарху фразу, ставшую позднее крылатой, но, в действительности, совершенно несовместимую с правовыми реалиями Старого порядка: «Государство – это я».

Пришлось правительству столкнуться и с оппозицией власти в среде провинциального дворянства. Если во время Фронды его представители собирались в Париже, требуя созыва Генеральных штатов, то с упрочением королевской власти, подобные собрания продолжались уже на местах, приняв конспиративный характер. Особенно широкий размах движение приобрело в Анжу и Нормандии. После того, как король под страхом наказания запретил все несанкционированные сборища, оппозиционеры в начале 1659 г. взялись за оружие. Однако желающих принять участие в восстании оказалось немного, и к концу лета оно было подавлено. Суд приговорил руководителей мятежа к смертной казни.

Имели также место различного рода оппозиционные движения, носившие религиозную окраску. Из них наибольшую опасность для правительства представляла «партия святош». Появившаяся еще в эпоху Ришелье, она включала в себя членов многих влиятельных аристократических семей и группировалась вокруг «Общества святых даров», которое формально ставило себе целью благотворительную деятельность и заботу об исправлении нравов. Однако, в действительности, это общество было центром хорошо законспирированной сети тайных организаций, покрывших практически всю страну. Целью «партии святош» было радикальное изменение государственной политики, придание ей происпанской и проримской направленности, активное проведение в жизнь принципов Контрреформации. «Святоши» осуждали Мазарини за войну с католической Испанией и, особенно, за союз с пуританином Кромвелем. В 1660 г. парламент, по инициативе Мазарини, запретил деятельность любых объединений, не имеющих на нее разрешения короля. Эта мера была направлена прежде всего против «Общества святых даров», хотя формально оно и не называлось. (Король окончательно запретит его в 1665 г.)

В правление Мазарини впервые приобрело широкий размах и движение янсенистов. Последователи теологических взглядов Янсения, епископа города Ипр (Испанские Нидерланды), выступали за укрепление авторитета католической церкви посредством восстановления строгих этических принципов отцов церкви и отказа от «излишне свободной» иезуитской морали. Они вели активную пропаганду своих идей в печати и через сеть созданных ими школ. В 1653 г. Римский Папа издал буллу, осуждавшую янсенизм. Однако к тому времени под влиянием янсенистских идей находилась уже значительная часть французского духовенства. Равнодушный в принципе к религиозным спорам, Мазарини видел в церкви одну из важнейших опор престола, а потому весьма негативно отнесся к начавшимся внутри нее раздорам между сторонниками янсенистов и иезуитов. Исходя из политических соображений, он предпринял ряд мер против янсенистов, существенно ограничив возможности проведения ими просветительской деятельности и в 1660 г. добился осуждения их доктрины общим собранием французских епископов.

Мазарини, таким образом, в целом удалось успешно преодолеть долгосрочные последствия Фронды. Затянувшаяся война завершилась выгодным миром, оппозиционные движения внутри страны оппозиции были подавлены, власть монарха упрочена.

9 марта 1661 г. кардинал Мазарини скончался.

После смерти Мазарини Людовик XIV не стал назначать ему преемника, заявив, что отныне сам будет своим первым министром. Соответственно, порядок деятельности правительства претерпел существенные изменения: если раньше основные вопросы управления обсуждались на заседаниях Высшего совета, то теперь король отдавал предпочтение индивидуальной работе с государственными секретарями.

Впрочем, первое время реальные возможности молодого монарха править самостоятельно были ограничены тем, что государственные финансы находились вне его личного контроля. Ими безраздельно заведовал сюринтендант финансов Фуке, который, занимая эту должность, составил громадное состояние и приобрел большой политический вес. Ему принадлежали великолепный замок Воле-Виконт в окрестностях Парижа и крепость на острове Бель-Иль, обширные владения в Бретани и хорошо вооруженная флотилия. Обладая фактически государством в государстве, сюринтендант разработал план, согласно которому его многочисленная клиентела в случае его опалы должна была поднять вооруженный мятеж в приморских провинциях. Кроме того, имея больше свободных денежных средств, чем сам король, Фуке тайно выплачивал субсидии крупным военачальникам, влиятельным судейским и наиболее известным литераторам, обеспечивая себе их разностороннюю поддержку. Одним словом, Людовику XIV в его стремлении к подлинному единовластию пришлось столкнуться с весьма серьезным противником.

В течение четырех месяцев король в глубокой тайне готовил низвержение Фуке, в чем ему активно помогал Жан-Батист Кольбер, прежде служивший управляющим у кардинала Мазарини. 5 сентября 1661 г. Фуке был арестован. Король, наконец, реально обрел всю полноту власти. Его правой рукой в осуществлении финансовой политики стал Кольбер, получивший сначала пост интенданта финансов (1661), затем – генерального контролера финансов (1665) и государственного секретаря по делам королевского дома и флота (1669).

Созданная для процесса над Фуке и состоявшая из наиболее влиятельных оффисье Палата правосудия приговорила бывшего сюринтенданта к изгнанию из страны, хотя король добивался смертного приговора. Разгневанный монарх своей властью заменил бывшему сюринтенданту изгнание на пожизненное заточение в крепости. Вместе с тем, суд над Фуке позволил Кольберу обвинить финансистов в многочисленных злоупотреблениях, дав повод приступить к политике «выжимания губок». Палата правосудия принялась изучать кредитные операции финансистов, начиная с 1635 г. Тех, кого признавали виновными в махинациях, она штрафовала. Только в 1661–1665 гг. Палата взыскала штрафов более чем на 117 млн ливров. Кроме того, такими же расследованиями и взиманием штрафов занимались особые правительственные комиссии. Наконец, крупных вельмож, уличенных в аналогичных злоупотреблениях, штрафовал сам король.

В рамках кампании борьбы с финансовыми злоупотреблениями Кольбер произвел пересмотр условий ранее выпущенных государственных рент. Проценты по многим из них были снижены, часть рент государство выкупило в принудительном порядке, а одну и вовсе аннулировало. Все это позволило значительно сократить государственный долг.

Ревизии подверглась и фискальная политика государства. Существенно снизив процент комиссионных, получаемых откупщиками, Кольбер сумел увеличить размеры поступлений в казну при общем сокращении объема прямых налогов. Так, если в 1661 г. из 42 млн ливров персональной тальи в казну попало лишь 16,1 (остальные пошли на комиссионные), то в 1671 г. это соотношение составило 33,8 и 24,6 млн ливров. Откупщикам, многие из которых были привлечены Палатой правосудия к ответственности за финансовые махинации, ничего не оставалось, как согласиться на новые условия сотрудничества с правительством. Решительные меры Кольбера в области финансовой политики позволили сделать государственный бюджет бездефицитным, каковым он и оставался вплоть до начала войны в 1672 г.

С именем Кольбера также связана проводившаяся в те годы государственная политика меркантилизма, французская разновидность которой получила название «кольбертизм». Согласно меркантилистским принципам, богатство страны составляют драгоценные металлы, а потому государство должно поддерживать положительный торговый баланс, обеспечивая приток в страну звонкой монеты. Для решения этой задачи Кольбер предпринял ряд мер, призванных стимулировать развитие торговли: строились новые дороги и каналы, была отменена часть внутренних таможенных сборов, повышались пошлины на импортируемую готовую продукцию и, напротив, понижались на сырье, создавались при поддержке и участии государства крупные монопольные компании для ведения заморской торговли. Чтобы сократить импорт, Кольбер учреждал «королевские мануфактуры», производившие оружие и предметы роскоши. Однако, в конечном счете, результаты этой политики оказались довольно скромными: созданные «сверху» компании и мануфактуры не могли без постоянной помощи государства на равных конкурировать с английскими и голландскими предприятиями, движимыми частной инициативой.

Заботясь о политическом и экономическом укреплении государства, Людовик XIV уделял также немало внимания тому, чтобы придать своей монархии внешний лоск и привлекательность. Этой цели служила государственная политика поддержки литературы, изобразительного искусства и науки, которые, в свою очередь, должны были способствовать формированию позитивного образа королевской власти.

Именно в царствование Людовика XIV были основаны такие, сохранившиеся до наших дней, центры науки и культуры, как Академия надписей и изящной словесности, Академия наук, Академия живописи и скульптуры, Музыкальная академия, Обсерватория, Королевская (ныне – Национальная) библиотека. Что касается уже существовавшей в то время Французской академии, то Людовик XIV лично принял на себя обязанности ее покровителя (ранее им был кардинал Ришелье, потом – канцлер Сегье). По инициативе монарха, Ботанический сад стал государственным учреждением.

Большой любитель литературы, музыки и театра, Людовик XIV собрал при своем дворе целое созвездие талантов: драматург Расин, поэт Буало, композитор Люлли, автор и постановщик комедий Мольер. В произведениях литераторов, художников и скульпторов нашел отражение культ «короля-солнце», как называли Людовика XIV.

Поистине рукотворным чудом стала новая королевская резиденция – Версаль. Здесь, на месте небольшого охотничьего замка, Людовик XIV в 1661 г. приказал создать грандиозный дворцово-парковый ансамбль, который продолжал развиваться на протяжении всего его царствования. Архитекторы Лево, Дорбе и Мансар возвели огромный дворцовый комплекс, во внутреннем убранстве которого были использованы произведения лучших художников и скульпторов того времени. Продолжением дворца стал созданный Ленотром обширный (около 100 га) парк, украшенный многочисленными фонтанами.

В 1682 г. Людовик XIV, питавший со времен Фронды неприязнь к Парижу, перевел двор в Версаль. Стремясь держать высшую аристократию под присмотром, Людовик XIV обязал ее проводить б льшую часть года при дворе, где постоянно устраивались балы, спектакли и прочие развлечения. Жизнь рядом с монархом, протекавшая по детально разработанному этикету, рассматривалась дворянством как высшая честь, однако она требовала и больших затрат. Расходы на роскошные платья, украшения, экипажи оказывались разорительными для многих придворных, что ставило их в зависимость от милостей и щедрот короля.

Мирная передышка, последовавшая за окончанием войны с Испанией в 1659 г., позволила французскому правительству приступить к реформе вооруженных сил, направленной на повышение их боеспособности. Под руководством государственного секретаря по военным делам Летелье, а затем Лувуа, его сына и преемника, предпринимались меры по улучшению управляемости войск, укреплению их дисциплины, унификации и модернизации вооружения, установлению четкого порядка назначения и продвижения по службе командного состава. Кольбер занимался строительством военно-морского флота, а выдающийся теоретик и практик военной инженерии Вобан – реконструкцией старых и возведением новых крепостей. Обладая практически лучшей армией в Европе, опытными полководцами и хорошо сбалансированным бюджетом, Людовик XIV приступил к завоеваниям, которые могли бы прославить его царствование и, в тоже время, дать занятие многочисленному и воинственному французскому дворянству.

В 1665 г. умер испанский король Филипп IV. Трон перешел к его малолетнему сыну от второго брака Карлу II. Однако Людовик XIV также предъявил права на часть испанских владений, поскольку неуплата покойным королем приданого Марии-Терезии лишила ее отказ от отцовского наследства юридической силы. В качестве предлога французская сторона воспользовалась существовавшим в ряде областей испанских Нидерландов правом деволюции, согласно которому дети от первого брака имели преимущество в наследовании. Произвольно распространив эту норму частного права на межгосударственные отношения, Людовик XIV потребовав передачи Испанских Нидерландов во владение Марии-Терезии, дочери Филиппа IV от первого брака. Соответственно, начавшаяся в 1667 г. война получила название «деволюционной». Военные действия, решающую роль в руководстве которыми играл Тюренн, развивались успешно для французов. Всего за две недели Вобан правильной осадой взял Лилль, а в начале 1668 г. армия принца Конде оккупировала принадлежавший испанцам Франш-Конте. Однако усиление Франции испугало морские державы – Англию, Голландию и Швецию, которые заключили анти-французский союз. Под угрозой войны с коалицией Людовик XIV вынужден был 2 мая 1668 г. подписать Ахенский мирный договор, по которому из завоеванного смог сохранить за собой лишь ряд стратегически важных крепостей на юге Фландрии, включая Лилль.

Едва ли не на следующий день после заключения мира началась подготовка к новой войне. На сей раз в качестве главного противника была избрана Голландия, которая особенно активно препятствовала присоединению к Франции Испанских Нидерландов. В результате продолжительных переговоров дипломатам Людовика XIV удалось заручиться поддержкой Англии, Швеции и Баварии. В марте 1672 г. англичане объявили Голландии войну, в апреле это же сделали французы. В июне французская армия, с юга обогнув Испанские Нидерланды, форсировала Рейн и вторглась на голландскую территорию. Всего за 22 дня французы захватили сорок городов и уже подходили к Амстердаму, когда голландцы, открыв шлюзы и затопив морской водой обширную территорию, превратили этот город в неприступный остров. Крепнувшее день ото дня сопротивление оккупантам возглавил принц Оранский, сосредоточивший в результате государственного переворота всю полноту власти в республике. Помимо руководства военными действиями, он предпринимал активные дипломатические демарши по созданию анти-французской коалиции. Его усилия дали свои плоды: в войну против Людовика XIV вступили Испания, германский император и ряд германских государей. К концу 1673 г. французские войска оказались вынуждены покинуть Голландию.

В 1674 г. Англия заключила сепаратный мир. Франция в борьбе против мощной коалиции могла теперь рассчитывать лишь на помощь Швеции. Весной армия под командованием Людовика XIV, которому помогал Вобан, заняла Франш-Кон-те. Однако из прирейнских областей французские войска под напором превосходящих сил неприятеля вынуждены были отступить. Уходя из Пфальца, они применили принцип «выжженной земли», разоряя мирные поселения и убивая их жителей.

Несмотря на численное превосходство неприятеля, французам во второй половине 1674 г. все же удалось перехватить инициативу. В августе принц Конде при Сенеффе (Французская Фландрия) разгромил союзную армию принца Оранского, двигавшуюся на Париж. Осенью и зимой Тюренн разбил противника в Эльзасе. Впрочем, уже в следующем году Франция лишилась обоих своих лучших полководцев. В июне 1675 г. Тюренн был убит шальным ядром. Принц Конде, принявший после его смерти командование армией в Эльзасе, сумел к осени остановить неприятеля, после чего удалился от дел, уединившись в своем замке. Тем не менее, в дальнейшем боевые действия складывались для французов благоприятно. Они заняли ряд городов в Испанских Нидерландах, а молодой французский флот одержал в Средиземном море победы на испанской и голландской эскадрами.

По Нимвегенскому миру, заключенному в 1678 г., Франция получила Франш-Конте и ряд городов Испанских Нидерландов. Этот договор стал высшим достижением внешней политики Людовика XIV, которого с этого времени стали именовать Великим.

Если в начале единоличного правления Людовика XIV в. центре его внимания находились, прежде всего, организация государственного управления, финансы и военное дело, то с 80-х годов XVII в. все большее значение для него приобретают вопросы религии. Политика короля в этой области шла в русле общего курса на административную централизацию государства. Видя в католической церкви важнейшую опору трона, Людовик XIV считал, что любое разномыслие в религиозных вопросах, будь то протестантизм или янсенизм, ослабляет государство, а потому должно быть пресечено.

Кроме общеполитических соображений, возросший с годами интерес Людовика XIV к религии был обусловлен переменами в его личном мировосприятии. В молодости «король-солнце» достаточно вольно обращался с нормами традиционной морали, практикуя многочисленные внебрачные связи. Результатом его долголетнего адюльтера с герцогиней Лавальер было рождение четырех бастардов, с маркизой Монтеспан – восьми. Половина из этих побочных детей умерли в младенческом возрасте, остальных же король официально признал, приравняв к принцам крови. Однако с приближением старости Людовик XIV стал терзаться раскаянием за грехи молодости. После смерти в 1683 г. королевы Марии-Терезии он покончил с адюльтерами и заключил тайный брак со своей последней фавориткой маркизой Ментенон. Пышные празднества в Версале сменились молитвами и постами. Стремясь заслужить посмертное прощение, король усилил борьбу с «еретиками».

Политику постепенного принуждения гугенотов к принятию католичества посредством экономического давления и юридических ограничений правительство целенаправленно проводило еще с середины 60-х годов XVII в. Протестантов не принимали на государственную службу, запрещали им вступать в браки с католиками, хоронить своих покойников в дневное время и т. д. Зато те из них, кто переходил в католичество, получали денежные субсидии и налоговые льготы. Однако с 80-х годов действия властей по отношению к гугенотам приобрели характер откровенного насилия. Военный министр Лувуа, ставший после смерти Кольбера в 1683 г. наиболее влиятельным членом правительства, использовал для обращения протестантов армию. В протестантских селениях на постой ставились драгуны, чинившие разнузданный произвол и насилие над местными жителями. Те, кто принял католичество, освобождались от такого постоя. Подобные «драгонады» получили столь печальную известность, что при одном только слухе о приближении «миссионеров в сапогах» население некоторых местностей в массовом порядке переходило в католическую веру.

Своего апогея религиозные гонения достигли после издания королем 17 октября 1685 г. эдикта Фонтенбло, отменявшего Нантский эдикт Генриха IV. Отныне протестантам вообще запрещалось исповедовать их веру. Тех, кто посещал тайные богослужения, отправляли на галеры, тем же, кто их совершал, грозила смертная казнь. Столь жестокие преследования вызвали массовую эмиграцию французских протестантов. Только с 1680 по 1700 г. страну покинуло от 150 до 200 тыс. человек, многие из которых были преуспевающими коммерсантами, искусными ремесленниками, опытными военными. Большинство из них поселилось в Англии, Голландии, протестантских государствах Германии, существенно усилив их экономический и военный потенциал. Часть оставшихся во Франции протестантов приняла католичество, часть продолжала тайно исповедовать свою религию.

В 1702 г. лангедокские гугеноты подняли восстание, участников которого прозвали «камизарами» (от «camisa» – белая рубашка, форма повстанцев). Скрываясь в труднодоступном скалистом массиве Севенны, камизары вели успешную партизанскую войну против королевских войск, нанося им значительный урон. Только в 1704 г. маршал Виллар, умело сочетая военные действия и переговоры, сумел положить конец движению. В дальнейшем власти воздерживались от насильственного обращения в католицизм жителей этого региона и сквозь пальцы смотрели на сохранявшиеся здесь остатки протестантизма.

В последние годы своего правления Людовик XIV предпринял решительные меры и против янсенизма. Плохо разбиравшийся в теологических вопросах и в конце жизни находившийся под сильным духовным влиянием иезуитов, старый король считал янсенизм такой же «ересью», как и протестантизм. В 1709 г. по распоряжению монарха был закрыт, а в следующем году разрушен знаменитый монастырь Пор-Рояль, главный духовный центр янсенизма. В 1713 г. Римский Папа по просьбе Людовика XIV издал буллу Unigenitus, осуждающую янсенизм. Однако этот акт был весьма негативно встречен значительной частью населения Франции, причем не только янсенистами, чье влияние к тому времени распространилось уже на широкие слои общества, но и всеми приверженцами галликанизма, поскольку подобное обращение к Папе, по их мнению, ставило французского короля в недопустимую зависимость от Рима.

Стремясь к укреплению государства путем установления религиозного единства нации, Людовик XIV, в действительности, дал толчок религиозным и политическим спорам, которые будут раздирать и ослаблять французскую монархию на протяжении всего XVIII в.

После заключения Нимвегенского мира Людовик XIV продолжал политику территориального расширения Франции, но уже не военными, а правовыми средствами. Специально созданные палаты юристов тщательно исследовали нормы феодального права, относящиеся к сопредельным с Францией землям. Если оказывалось, что какое-либо из княжеств некогда находилось в вассальной зависимости от сюзерена, чьи владения и, соответственно, феодальные права перешли позднее к французскому королю, эту территорию присоединяли к Франции. Кульминацией подобной мирной экспансии стала аннексия в 1681 г. Страсбурга.

Попытка Людовика XIV в 1683 г. аналогичным путем присоединить Люксембург заставила испанцев объявить Франции войну. Силы, однако, были неравны. Французы имели подавляющий перевес на суше, а их флот господствовал в Средиземном море. Австрийский же император не мог оказать Испании действенную помощь, так как в тот момент сражался с турками, дошедшими до самой Вены. В 1684 г. Франция заключила в Регенсбурге на 20 лет перемирие с Испанией и императором, сохранив на этот раз все присоединенные территории.

Однако новый конфликт вспыхнул гораздо раньше. В 1685 г. умер курфюрст Пфальца, не оставивший наследника. Его сестра была женой Филиппа Орлеанского, брата Людовика XIV, что дало французскому королю повод предъявить права на пфальцское наследство. Чтобы противостоять французской экспансии, в 1686 г. была создана оборонительная Аугсбургская лига, куда вошли Империя, Испания, Швеция, Голландия и ряд германских государств. А после того, как в результате Славной революции 1688 г. голландский штатгальтер Вильгельм Оранский стал также и английским королем, к Лиге присоединилась Англия.

Осенью 1688 г., воспользовавшись тем, что его наиболее опасный противник, Вильгельм Оранский, занят борьбой за английский престол, Людовик XIV двинул свою армию в Пфальц. Участники Аугсбургской лиги объявили Франции войну. Пытаясь запугать неприятеля, Лувуа приказал войскам применить в Пфальце тактику «выжженной земли», что, однако, привело к противоположному результату: германские государи, возмущенные бесчинствами французов, теснее сплотились вокруг императора. Франция оказалась в полной политической изоляции. Значительно уступая объединенным силам коалиции в численности войск, Людовик XIV и его министры приняли решение придерживаться оборонительной стратегии на суше и оказать помощь свергнутому английскому королю Якову II Стюарту в борьбе против Вильгельма Оранского.

В 1689 г. Яков II при содействии французского флота и войск высадился со своими сторонниками в Ирландии, где был поддержан католическим населением. Однако в 1690 г. Вильгельм нанес ему сокрушительное поражение, заставив бежать во Францию. Впрочем, на других фронтах успех был на стороне французов. Герцог Люксембургский разбил под Флерюсом голландско-имперскую армию, обезопасив Париж с северо-востока. Французский флот у мыса Бевезье одержал победу над английским. И даже вступление в войну на стороне коалиции Савойи привело лишь к ее оккупацию французскими войсками.

Новые решительные попытки переломить ситуацию были предприняты сторонами в 1692 г. Объединенные силы всех французских эскадр должны были обеспечить высадку на южном побережье Англии Якова II. Однако Средиземноморская эскадра не успела подойти к назначенному времени, и в морском сражении при Барфлере более чем двукратное численное преимущество оказалось на стороне англо-голландского флота. Французские моряки храбро сражались, но потерпели поражение, потеряв при отступлении 15 кораблей. От планов высадки пришлось отказаться. Впрочем, попытка Вильгельма Оранского перехватить инициативу на континенте завершилась поражением объединенных сил англичан, голландцев, испанцев и немцев при Стейнкерке, которое им нанес герцог Люксембургский.

Война приняла затяжной характер и велась обеими сторонами в расчете на изнурение неприятеля. 1693 и 1694 гг. выдались во Франции неурожайными. Начался голод. В этой обстановке особая ответственность легла на военно-морской флот, который занимался сопровождением транспортных судов с зерном, закупленным в Польше, и перехватом продовольственных конвоев противника. С обеими задачами ему в целом удалось справиться. В то же время французские корсары нанесли серьезный ущерб торговому судоходству морских держав. Акции английских и голландских компаний все больше падали в цене.

От войны устали все. В 1696 г. Савойя заключила с Францией сепаратный мир на почетных условиях, а в начале 1697 г. при шведском посредничестве начал работу мирный конгресс в Рисвике. Осенью стороны подписали мирный договор, по которому Франции из всех территориальных присоединений мирного времени удалось сохранить лишь Страсбург, но и то при условии, что будет снесена мощная крепость, построенная там Вобаном. Кроме того, Людовику XIV пришлось признать права Вильгельма Оранского на английский престол.

Сразу после заключения Рисвикского мира великие державы начали сложные дипломатические маневры в ожидании скорой кончины тяжело больного и бездетного испанского короля Карла II. Наследников по мужской линии он не имел, но поскольку законы Испании допускали наследование короны и по женской линии, наибольшие права на трон имели внук Людовика XIV герцог Филипп Анжуйский и австрийский эрцгерцог Карл. Чтобы избежать новой войны и мирным путем урегулировать проблему испанского наследства, Людовик XIV предложил другим державам заранее договориться о его разделе. В марте 1700 г. Франция подписала такое соглашение с Англией и Голландией. Однако Карл II, не желая, чтобы Испанское королевство подверглось после его смерти разделу, завещал корону Филиппу Анжуйскому и 1 ноября скончался.

После нескольких дней напряженного обсуждения сложившейся ситуации со своими министрами Людовик XIV заявил о том, что его внук принимает наследство и становится испанским королем Филиппом V, сохраняя права и на французскую корону. Ведущие державы Европы начали готовиться к войне. Уже в 1701 г. имперская армия под командованием одного из лучших полководцев того времени принца Евгения Савойского вторглась без объявления войны в Северную Италию. 7 сентября 1701 г. император, Англия и Голландия подписали договор о союзе, а 15 мая 1702 г. официально объявили войну Франции и Испании. На стороне бурбонских монархий сначала выступили Савойя и Португалия, но затем обе покинули коалицию и некоторое время спустя перешли на сторону противника.

Первое время боевые действия развивались с переменным успехом. В Италии франко-испанская армия под командованием герцога Вандомского успешно противостояла Евгению Савойскому и одержала над имперскими войсками ряд побед. Зато в Испанских Нидерландах французы вынуждены были отступать под натиском коалиционной армии герцога Мальборо, а у берегов Испании англо-голландский флот нанес поражение испанской эскадре при Виго (23 октября 1702 г.). В 1704 г. англичане захватили Гибралтар. На западном направлении маршал Виллар успешно вторгся в пределы Империи и 20 сентября 1703 г. разбил неприятеля при Хехштедте, но затем был отозван во Францию для подавления восстания камизаров, после чего в августе 1704 г. Мальборо и Евгений Савойский при том же Хехштедте нанесли французской армии сокрушительное поражение.

Год 1706 оказался для Франции роковым. 23 мая в Испанских Нидерландах Мальборо при Рамийи наголову разгромил французскую армию. Чтобы удержать фронт на северо-востоке, Людовик XIV направил туда герцога Вандомского. Но после отъезда того из Италии Евгений Савойский 7 сентября нанес жестокое поражение французской армии у Турина. В Испании эрцгерцог Карл вошел в Мадрид, где его провозгласили испанским королем Карлом III. Правда, вскоре он был изгнан оттуда Филиппом V, а в следующем году разбит французскими войсками под командованием маршала Бервика, побочного сына Якова II Стюарта.

В 1707 г. австрийские войска заняли принадлежавший Испании Неаполь, а Евгений Савойский даже пытался взять Тулон. В 1708 г. французов вновь преследовали неудачи. 11 июля Мальборо и Евгений Савойский в Нидерландах при Ауденарде нанесли поражение герцогу Вандомскому. Мальборо хотел идти маршем на Париж, но Евгений Савойский настоял на осаде Лилля, которая продлилась до декабря.

Зимой 1709 г. ударили страшные морозы. Только в Париже за один лишь январь от холода умерло более 24 тыс. человек.

В большинстве областей вымерзли озимые, погибло много скота и домашней птицы. Резко выросли цены на продовольствие, начался голод. Военные неудачи и природные катаклизмы вынудили Людовика XIV весной 1709 г. предложить противнику огромные уступки в обмен на мир. Франция соглашалась вернуться к условиям Мюнстерского договора 1648 г. и отказаться от испанского наследства, сохранив лишь Неаполь в качестве компенсации для Филиппа V. Однако союзники, опьяненные победами, потребовали от французского короля невыполнимого – послать свою армию, чтобы помочь им силой сместить его внука с испанского престола. На такое унижение Людовик XIV пойти не мог.

12 июня «король-солнце» совершил беспрецедентный шаг, напрямую обратившись к своему народу. По всей стране было разослано письмо короля, где он откровенно объяснял подданным, почему оказались сорваны мирные переговоры. Обращение Людовика XIV произвело сильное впечатление на французов, высоко подняв боевой дух нации. 11 сентября у Мальплаке (Фландрия) 70-тысячная французская армия Виллара встретилась со 110-тысячной союзной армией Мальборо и Евгения Савойского. Несмотря на численное превосходство неприятеля, французы оказали ожесточенное сопротивление. Лишь к вечеру, после того, как был ранен Вилар, они отступили, чтобы занять позицию для нового сражения. Однако потери армии союзников были столь велики, что она не смогла продолжать наступление.

В 1710 г. стратегическая ситуация начинает понемногу меняться в пользу Франции. В Англии к власти пришло правительство тори, настроенных в пользу скорейшего заключения мира. Лидер вигов герцог Мальборо был отстранен от командования.

В Испании герцог Вандомский в течение одной декабрьской недели 1710 г. одержал две сокрушительные победы над армиями коалиции, что окончательно упрочило положение Филиппа V. В октябре 1711 г. Англия и Франция подписали прелиминарии мирного договора, а в начале 1712 г. открылся мирный конгресс в Утрехте. Военные действия, однако, продолжались, и 24 июля маршал Виллар под Дененом захватил врасплох и разгромил часть армии Евгения Савойского. Успех французского оружия облегчил работу французских дипломатов. 11 апреля 1713 г. Франция заключила Утрехтский мир со всеми своими противниками, кроме Империи. По этому договору Людовик XIV уступил ряд крепостей во Фландрии и Ньюфаундленд в Америке. Зато Филипп V сохранил испанскую корону, хотя и был вынужден отказаться от прав на французскую.

Война с Империей продолжалась еще год и завершилась лишь 6 марта 1714 г. подписанием Раштаттского мира. Франция удержала Эльзас со Страсбургом, но потеряла ряд крепостей на правом берегу Рейна. Император отказался от прав на испанскую корону, получив в качестве компенсации Нидерланды, Неаполь, Сардинию и Тоскану.

Таким образом, несмотря на крайне неудачный ход войны, Людовику XIV удалось с минимальными издержками выйти из затруднений. Бурбоны все же воцарились на испанском троне, а Франция избежала серьезных территориальных потерь. Однако страна была настолько ослаблена этой войной, что о французской гегемонии в Европе больше не могло идти и речи.

1 сентября 1715 г. Людовик XIV скончался.