К началу XVI в. в восточной части европейского континента стало складываться одно из самых крупных государств Нового времени. Процесс консолидации польских земель в одно территориальное образование ничем не отличался от аналогичных процессов национально-государственного строительства в странах северо-западной Европы. Стремясь ликвидировать последствия феодальной раздробленности, польские короли покупали, отвоевывали или наследовали интересовавшие их земли. Уже к середине XV в. в результате успешного участия в Тринадцатилетней войне (1454–1466) Польша вернула себе большую часть Восточного Поморья (Пруссию) с такими важными в военном и торговом деле городами, как Гданьск, Эльблонг и Торунь. Помимо контроля над нижним течением Вислы, являвшейся одной из главных торговых артерий страны, королевство получило выход в Балтийское море, а заодно обезопасило себя от притеснений со стороны Тевтонского ордена. Попытка магистра ордена Альбрехта Бранденбургского вернуть утраченные позиции привела к новой войне (1512–1521) и окончательному закату ордена. Пруссия была реорганизована в светское герцогство с вассальной зависимостью от польской короны. Параллельно были выкуплены два пограничных силезских княжества, Освенцимское (1456) и Заторское (1496). После того как прервалась линия династии Пястов в 1526 г. под власть польской короны перешла Варшава со всеми окрестными территориями и ряд мазовецких земель.

Династическая уния, связывавшая Польшу с Великим княжеством Литовским еще в XIV в., втянула королевство в длительный конфликт с Московским государством. Неудачи литовских князей в столкновениях с русским царем Иваном IV ускорили пересмотр действовавших обязательств Литвы с Польшей. 1 июля 1569 г. был подписан акт новой унии. Впредь королевство Польша и Великое княжество Литовское считались единой страной. Новое государственное образование объединяло свыше 8 млн человек и охватывало территорию более 800 тыс. км². «Государство обоих народов» в обиходе скоро получило более лаконичный термин – Rzecpospolita (республика), а в русской транскрипции – Речь Посполитая. Несмотря на примерно равное представительство вступивших в союз субъектов, перевес в определении курса внутренней и внешней политики оказался на стороне польского дворянства.

В результате успешных военных действий и заключенной унии, под властью польско-литовской короны помимо собственных оказались территории Украины, включая Галицию, Белоруссия, часть западных русских земель и Лифляндия. В вассальной зависимости от Речи Посполитой находились Пруссия и Курляндия.

В рамках объединенного государства создавалась единая система административно-территориального деления, единая, на основе польской, монетная система, общий сейм. Государства отказывались от проведения самостоятельной внешней политики, но сохраняли собственную администрацию, казну, войско и суд.

Столь быстрый территориальный рост, базировавшийся в основном на военных победах, и включение пестрого национального состава в границы одного государства внесло в дальнейшее государственное развитие массу специфических черт, по совокупности не характерных ни для одной страны в Европе.

Начало возвышения Польши совпало с кардинальными изменениями геополитической, демографической и экономической ситуации на континенте. Традиционно польские земли представляли собой аграрный потенциал Европы. Обилие рек, плодородные почвы и умеренный континентальный климат уже к середине XIII в. способствовали серьезным агротехническим успехам. Введение удобрений, боронование, замена двухпольного севооборота трехпольным, привели к стабильной высокой урожайности зерновых культур, достигшей к началу Нового времени величины сам – 3–4, а к концу XVI в. сам – 5–6. Увеличившиеся товарные возможности стимулировали распашку пустошей, корчевку лесов под зерновые и огородные культуры. Особенно бурно эти процессы протекали в Силезии, Великой и Малой Польше.

Распространение товарообменных операций ускорил рост городов – центров локальной и экспортной торговли. К середине XVI в. численность проживающих в Гданьске горожан достигла 50 тыс., Кракова – 30 тыс., Торуня, Люблина, Варшавы – 10 тыс. человек. Эти города стали сборным товарным пунктом для всех окрестных мест.

Быстрому экономическому подъему способствовал ряд обстоятельств, так или иначе затронувших все европейские страны. Нашествие османских войск Селима I и Сулеймана I Великолепного на Балканы способствовали ликвидации старинных морских путей соединявших азиатские и европейские рынки (Великий шелковый путь, караванные пути от Персидского залива до Адриатики, речной путь по Дунаю и т. п.). Распространение власти османов на Египет и Алжир, вплоть до Марокко, захват острова Родос, сопровождавшийся разгромом венецианских и испано-португальских эскадр, поставили под контроль Османской империи большую часть средиземноморского бассейна. Особенно негативное влияние на экономическую ситуацию в Европе оказали турецкие захваты богатейших венгерских сельскохозяйственных угодий, и распространение вассальной зависимости на аграрные Трансильванию, Молдавию и Валахию.

Появление мощного противника христианского мира совпало с рядом обстоятельств, обостривших продовольственную проблему в европейских странах. Во-первых, обозначившийся после эпидемии «черной смерти» демографический рост привел к началу XVI в. не только к восстановлению, но и заметному превышению численности населения во всех без исключения государствах. По некоторым подсчетам оно составило в Нидерландах почти 1 млн, в Англии и Уэльсе около 4 млн, во Франции и Германии около 15 млн в каждой. Собственно в польских землях количество жителей также увеличилось до 1,5 млн человек, уступая по плотности населения только Англии, Франции и Нидерландам (25, 27, 30 человек на км² соответственно).

Вторым немаловажным обстоятельством изменения экономической конъюнктуры стало открытие земель в Новом Свете. Безудержный ввоз драгоценных металлов (золота и серебра) привел к инфляционной конъюнктуре в экономике, что в свою очередь вызвало рост цен на товары первой необходимости, особенно на продовольственные припасы. Средний индекс роста цен за период 1500–1650 гг. составил на товары зернового хозяйства 800 %, мясомолочные – 400 %. (Для сравнения: товары промышленного производства подорожали на 300 %.)

«Ножницы» цен и возросший спрос на хлеб стали не только мощным стимулом для развития аграрного сектора, но и привели к целому ряду отрицательных последствий. Индекс урожайности оставшийся неизменным, при улучшении экспортной конъюнктуры вынудил крупных землевладельцев идти по пути усиления феодальной эксплуатации зависимых крестьян. В польских землях оброчно-денежную систему повинностей повсеместно стали заменять барщинным трудом. Первым, кто увидел выгоду организации барщинно-фольварочных хозяйств, был Сецеховский монастырь, переведший 8 из 24 деревень на фольварк. Его примеру последовали Звежинецкий (8 из 33) и Тынцевский (28 из 74) монастыри, и Краковское епископство (49 из 225).

Сеймовая Конституция 1496 г. резко ускорила процесс распространения фольварочной системы в рамках всей страны и превращения крестьян (кметов) в крепостных. В соответствии с конституцией лишь один крестьянин от деревни имел право легального ухода от своего хозяина. Также лишь один из крестьянских сыновей мог уйти на учебу в город. Единственный сын был обязан остаться с родителями. Параллельно кметам запретили впредь владеть земскими (шляхетскими) землями. В том же году дворяне добились признания исключительного права на производство зерна и спиртных напитков (основных статей вывоза) и ликвидацию каких-либо пошлин с экспортного товара. В 1518 г. сеймик Вилюньской земли предписал кметам отрабатывать барщину один день в неделю с каждого ланового хозяйства. Торуньский и Быдгощский сеймы (1519 и 1520) распространили подобную практику – еженедельную барщину – на все земли королевства: монастырские, дворянские и коронные.

Процесс ускоренного превращения крестьян-общинников в крепостных совпал с началом изменения погодных условий в Европе. На смену благоприятного столетнего климатического периода пришли неурожаи, ранние заморозки, многочисленные болезни сельскохозяйственных культур, особенно участившиеся со второй половины XVI в. Не последнюю роль в распространении барщины сказалась и порча монеты. В польском гроше середины XVI в. насчитывалось едва половина необходимого по номиналу серебра. В 1543 г. свободный переход от одного помещика к другому был окончательно ликвидирован. Варшавская конференция 1573 г. закрепила за помещиком судебную, исполнительную и законодательную юрисдикцию в отношении крестьян.

Аналогичные процессы проходили и на землях Великого княжества Литовского. С 1557 г. на всей территории княжества, включая великокняжеские и частновладельческие земли Белоруссии, проводилась реформа в соответствии с «Уставом на волоки». Целью реформы было создание новых податных наделов – волоков, и унификация в них всех феодальных повинностей. После Люблинской унии закрепощение крестьян ускорилось. Распространение в княжеских владениях польского административного деления на воеводства и поветы, усилили концентрацию земель в руках магнатов и шляхты. Начался процесс обезземеливания и стратификации всего сельского населения на тягловых (лановых, полулановых) крестьян, обладающих земельным наделом и безземельных (каморников, халупников). Только на Волыни за 20 лет (60-80-е годы XVI в.) площадь крестьянской земли сократилась на 50–60 %. Четверть всех крестьянских хозяйств в Киевском воеводстве составляли малоземельные (загродники). К началу XVII в. на Брацлавщине и Надднепровье были ликвидированы слободы (хутора). К концу века количество необходимых дней отработки увеличилось в среднем до 4–5, в украинских землях до 6, а в Галиции вводилась каждодневная барщина. Положения статута 1588 г. юридически оформили крепостную зависимость крестьян восточной части Речи Посполитой.

Распространение барщины привело к значительному бегству крестьян с насиженных мест. Появилось большое число нищих, каморников и гультяев (беглых от барщины в пограничные казачьи районы). Попытки коронных властей захватить земли пограничных поселений вызвали серьезный узел социальных противоречий. Стремясь не допустить развала барщинных хозяйств, вызванных оттоком непосредственных производителей, государство обнародовало целый комплекс постановлений о поимке и наказании беглых крестьян. С 1503 по 1596 г. польский сейм принял 24, а в XVII в. еще 40 таких постановлений.

Восстания против фольварочной системы начались, когда указ о потере свободы и прикреплении к земле был обнародован. В 1543 г. крестьяне, принадлежавшие монастырю Св. Духа деревни Квороджа отказались работать на фольварке раз в неделю и убили управляющего шляхтича Яна Сциборского. В конце столетия прокатилась волна крестьянских выступлений в Мазовии, Нейштадте и Подляшье. Наиболее значительные восстания крестьян вспыхнули в 1631 г. под руководством солтыса С. Лентовского в Малой Польше на территории Ново-таргского старостата, и в 1651 г. в Подгалье. Восстание в Подгалье создало угрозу восстания в Кракове и захвата бывшей столицы королевства. Руководитель восстания мелкий шляхтич Костка Наперский повел своих крестьян к границе с Венгрией, где захватил старинный замок Чорштын. Восставшие надеялись на помощь трансильванского князя Дьёрдя Ракоци и слабостью королевских войск, увязших в войне с Б. Хмельницким. Рассылая по окрестным деревням грамоты, К. Наперский призывал крестьян к физическому уничтожению шляхты. Все эти восстания были подавлены местной шляхтой при участии коронных войск.

Известны крестьянские выступления в Волынском воеводстве (1563, 1582, 1588) и на Волынском Полесье (1567). Казацкая вольница выступила против притязаний магнатов на их земли в 1591–1593 гг. во главе с гетманом Кшистофом Коссинским. К восставшим казакам присоединилось крестьянство Киевского, Подольского и Волынского воеводств. Потребовалась вмешательство польских войск во главе с коронным гетманом К. Острожским, чтобы подавить это восстание. В бою под Черкассами Коссинский был убит. Не успело затихнуть одно восстание, как началось новое. Организатором стал атаман не реестровых казаков Северин Наливайко. (Реестровыми считались части, призываемые под королевские знамена и получающие за это плату.) Военные действия охватили часть белорусских поветов (Могилев, Бобруйск, Слуцк), затем перекинулись на Волынь. Восставшим удалось захватить Брацлав и Винницу. С 1594 по 1596 г. казаки оказывали ожесточенное сопротивление войскам гетмана Станислава Жолкевского, посланного на подавление мятежа. Генеральное сражение произошло в урочище Солоница. Казаки были полностью уничтожены, сам атаман Наливайко был отправлен в Варшаву и публично казнен в 1597 г.

Обострение социального конфликта в восточных землях Речи Посполитой, населенной белорусским и украинским народом накладывалось на элементы национальной несправедливости и религиозных различий. Здесь следует учесть следующее обстоятельство. Начало Нового времени совпало с процессом формирования единых национальных государств в Европе и, как следствие, привело к началу этнического самоопределения, связанного с поиском исторических корней. В соответствии со средневековой схоластикой и средневековым миропониманием считалось, что сотворение мира имеет датированное начало и каждый народ, имел конкретного первопредка. Поскольку процесс этногенеза в Восточной Европе сопровождался политической борьбой между Чехией и Польшей за право распоряжаться во всем славянском мире, на свет появилась теория сарматского происхождения поляков. Начиная с Яна Длугоша немалое число польских мыслителей пытались доказать на основе библейских преданий и греко-римских источников польское право на гегемонию в Восточной Европе. Трактат Мацея Меховского «Трактат о двух Сарматиях», «Польша» Бернарда Вановского, «О происхождении и истории поляков» Вармийского епископа Мартина Кромера, публикации Мартина Бельского, Матвея Стрыйковского и других авторов обосновывали древность рода поляков. После Люблинской унии относительное право считаться прямыми потомками первых людей получили также литовцы. Однако все белорусы, украинцы, как впрочем, и польские кметы (потомки «неблагодарного» сына Ноя Хама) считались людьми неполноценными, стадом, требующим жесткой руки в управлении. На все это накладывались противоречия между католиками и православными.

Проявление сарматской ксенофобии привело к нарастанию в недрах восточнославянских народов мощного национально-патриотического подъема, приведшего, в конце концов, к выходу этих земель из-под власти Речи Посполитой. Первые серьезные попытки национального освобождения от политики крепостничества и ополячивания начались на Украине: в 1630 г. под руководством Тараса Федоровича, в 1637 г. под руководством Павлюка и в 1638 г. под руководством Остряницы. Они стали прологом большой национально-освободительной войны под руководством Богдана Хмельницкого.

В апреле – мае 1648 г. с разгрома польских войск под Желтыми Водами и Корсунем началась освободительная война украинского казачества. Война началась с крупного политического успеха: был взят в плен великий коронный гетман М. Потоцкий. Посланные на подавление восстания войска во главе с магнатом Иеремией Вишневецким («Яремой», чьим именем пугали крестьянских детей) были летом 1648 г. наголову разбиты. В сентябре военные действия перекинулись в Западную Украину, где был осажден Львов, и в Белоруссию, где центрами национальной борьбы стали Пинск, Брест, Мозырь и Бобруйск. Для координации совместных действий против польско-литовских войск Хмельницкий отправил в Белоруссию казачьи отряды И. Голоты, С. Подбайло и М. Кречевского. На борьбу с повстанцами была брошена 60-тысячная армия во главе с литовским гетманом Янушем Радзивиллом. К середине 1651 г. с большим трудом белорусское крыло национально-освободительного движения было разгромлено.

Ухудшение положения восставших на Украине (поражение в трехдневной битве под Берестечком в 1651 г.) вынудило Хмельницкого усилить призывы о помощи со стороны старинного врага Польши – России. 11 октября 1653 г. Земский собор, созванный в Москве, вынес решение принять в состав России «гетмана Богдана Хмельницкого и все войско Запорожское с городами их и землями». 18 января 1654 г. Украинская рада, собравшаяся в Переяславле, подтвердила акт объединения русского и украинского народа. Последовавшая затем война Речи Посполитой с Россией (1654–1667) с целью вернуть утраченное, закончилась потерей Смоленщины, Левобережной Украины и Киева. «Вечный мир» 1686 г. закрепил потерю политического и военного превосходства Речи Посполитой на Востоке Европы.

Помимо социально-экономических потрясений, вызванных национально освободительными движениями и анти-феодальными выступлениями, в результате бурной территориальной экспансии Речь Посполитая оказалась втянутой в серьезный конфессиональный конфликт.

Реформационные учения стали проникать в Польское королевство через несколько лет после известного выступления М. Лютера в 1517 г. Требования дешевой церкви, запрет на продажу индульгенций и другие нововведения нашли отклик, прежде всего, в среде городского плебейства северо-востока страны (Гданьск, Торунь и др.). С конца 30-х годов XVI в. на берегах Вислы появились кальвинистские проповедники. Мелкое шляхество именно в кальвинизме увидело возможность потеснить церковь в таких важных для себя делах как судебная юрисдикция епископата над дворянскими землями, налогообложение в пользу клириков и пр. Кроме того, тезис Кальвина о независимости представительных учреждений от королевской или папской власти соответствовал требованиям местного дворянства, шедшего по пути экзекуции королевских полномочий.

Суровые королевские эдикты против еретиков не уменьшили размах распространения новых учений. Наиболее ярким направлением радикальной реформации в середине – второй половине XVI в. стало движение «Польских братьев» (ариане, анти-тринитарии, т. е. отрицающие триединство). Религиозная община выступала против распространения крепостничества, сословных различий и частной собственности. Идеологи этого крыла Марцин Чехович, Гжегож Павел ратовали за экономическое равенство, общность имущества и необходимость личного труда верующего. В 1568 г. ариане провели синод, где эти требования были выражены в общем документе. Однако реализовать свои взгляды на практике попытались лишь некоторые общины. Напротив, в 1564 г. для борьбы с распространением реформационных учений корона санкционировала допуск радикальных католических организаций на территорию страны. По предложению кардинала Станислава Гозий иезуиты получили государственное признание и право открывать свои коллегии в королевстве. В следующем году король и сейм признали решения Триденсткого собора, что означало переход к политике наступления католической реакции в стране.

После смерти Стефана Батория элекционный сейм возвел на престол Сигизмунда III (1587–1632), сына шведского короля Юхана III. Магнатская верхушка увидела в этом возможность уладить многие разногласия, возникшие в Балтийском вопросе. Не случайно Станислав Радзивилл следующим образом оценил короля: «Он похож на книгу, в которой ничего не написано». В сложившейся династической комбинации творцы конрреформации также увидели возможность превращения Польши в основной форпост католицизма на Востоке. Сложилась, так называемая, испанская дорога: Мадрид – Рим – Краков. При польском дворе появились иезуитские нунции: Германик де Маласпин и Бартоломей Повзинский. Следом за иезуитами в Речь Посполитую направились представители других католических орденов.

После Люблинской унии были предприняты попытки распространить католичество на земли Великого княжества Литовского, населенного преимущественно православными. В 1579 г. был открыт старейший в Восточной Европе университет в Вильно для подготовки бакалавров, лиценциатов и докторов богословия. В Несвиже, Полоцке и других городах открывались новиции – образовательные учреждения низшей ступени. Наступление католицизма встретило серьезное сопротивление со стороны местных жителей. В крупных городах создавались православные братства, ставившие своей задачей защиту православных ценностей и соборности. Как один из вариантов разрешения религиозного кризиса стало создание униатской церкви. Автором теоретического обоснования унии был ректор иезуитской академии в Вильно, выдающийся публицист Петр Скарга. С его подачи епископы Кирилл Луцкий (Терлецкий) и Ипатий Брестский (Поцей) получили одобрение Сигизмунда III на поездку в Рим, где присягнули на верность Папе Римскому. В 1596 г. решениями Брестского собора было положено начало существования униатской церкви. Политическое, по сути, решение конфессионального вопроса, не только не принесло успокоения на восточные земли Речи Посполитой, но способствовало началу собственно религиозного противостояния. Дело в том, что объединение под эгидой Вселенской церкви, привело к усилению католической догматики в ритуальной и обрядовой части, к разрыву с Константинопольской и Московской церквями. Кроме того, начался процесс захвата земельной собственности, принадлежавшей православной церкви и местного православного дворянства. Подобная практика, нарушая ранее достигнутые соглашения (законы 1563 и 1568 гг. об уравнении католической и православной шляхты), способствовала росту анти-католических настроений.

В 1615 г. в Киеве возникло православное церковное братство, объединившее горожан, духовенство и часть украинской мелкопоместной шляхты. В братство вступил со всем войском казацкий гетман П. Конашевич-Сагайдачный. В 1623 г. в Витебске произошло крупное восстание под лозунгами защиты православия. Местного архиепископа-униата Иосифата Кунцевича убили. Папа Урбан VIII потребовал от польских магнатов мести за убийство и призвал к походу против православных.

Натиск католических и униатских священников в конечном итоге способствовал консолидации всего православного люда. Священнослужители, крестьяне и мелкопоместное дворянство стали опорой освободительных войск Б. Хмельницкого.

Превращение Речи Посполитой в оплот реакционного католицизма втянул страну в длительный военный конфликт сначала на два (против Швеции и России), а затем на три фронта. С 1655 г. за политический суверенитет стало бороться герцогство Пруссия. В результате этого конфликта государство потеряло ряд своих территорий, подверглись разорению крестьянские хозяйства, пострадали города и ремесла.

Полный паралич политической королевской власти, особенно проявившийся в XVII в., ухудшил положение страны. Начиная с Мельницкого привилея (1501) и Радомской сеймовой конституции (1505), шляхта и магнаты шли по пути экзекуции королевских прав. Дворянству удалось добиться признания за сеймом исключительного права издания законов, судебной юрисдикции, а Генриховы артикулы (1573) окончательно закрепили за дворянством право выбирать короля. Трон стал предметом интриг и закулисной борьбы группировок, блокировавших любые разумные инициативы короны. В частности сейм отверг дважды (1514, 1527) предложение короны заменить «посполитое рушенье» (дворянскую конницу) регулярной армией.

Агрессивная внешняя политика вынудила корону распродавать свои имения. Если к началу Нового времени 10 % всех сел королевства входили в королевский домен, к концу XVIII в. все они были переданы в руки магнатов. Только один Ян Замойский приобрел у короны 11 городов и более 200 деревень и получил право на пожизненную аренду еще 12 городов и 612 деревень. В 70-х годах XVIII в. Станислову Любомирскому принадлежал 31 город и 738 сел, чья площадь превышала 27 тыс. км². У Щенских-Потоцких общая площадь земельных владений составляла 17 тыс. км². Подобными состояниями владели Радзивиллы, Сапеги и др. Напротив появилось большое число загродовой шляхты. Как говорили современники: «если собака сядет на загрод, ее хвост достанет до соседа».

Военные расходы на фоне распространения барщины сказались на экономической стагнации местных промыслов, привели к упадку общегосударственного и локальных рынков и соответственно к обнищанию городов. По статистике в Великом Княжестве Литовском к середине XVI в. насчитывалось до 300 городов и местечек. (Местечком считалось поселение до 150 домов.) Из них в Волынском воеводстве насчитывалось 68 городов, в Подолье – 37. Через Киев и Чернигов развивалась традиционная торговля с восточными землями – Россией. Ввозили шелка, ковры, кожи, пеньку, лен, вывозили сырье и полуфабрикаты. Развитие торговых отношений с Россией активизировали и местные рынки. В Каменец-Подольском насчитывалось 80 торговых домов, в Ковеле – 111, обслуживавших такую торговлю.

В западных землях лидирующие позиции занимал Гданьск – главный морской порт в торговле со странами Западной Европы, в Прибалтике – Рига. Каждый город обладал собственным правом – привилеем, в том числе правом не выдавать беглых, ставших ремесленниками (Рижский статут 1582 и Тартуский – 1588). В среднем со второй половины XVI в. ежегодно через Гданьск вывозилось по 60–80 тыс. ласт (120–160 тыс. тонн), в начале XVII в. до 100 тыс. ласт (200 тыс. тонн) зерна ежегодно. В 1618 г. зафиксирован рекорд 250 тыс. тонн зерна. Доход Риги от транзитной торговли в начале XVII в. составлял около 80 тыс. талеров. Широко были известны Краковская, Люблинская, Познанская, Торуньская, Киевская ярмарки.

К середине XVII в. большая часть городов Великой Польши и Литвы приходит в упадок. Ряд обстоятельств замедлял развитие городов. Традиционно бюргерство в крупных городах было инородное – немецкое из ганзейского союза. Оно осталось верным интересам своего союза, а не Речи Посполитой. Города в государственном строительстве перестали участвовать. Уже к началу XVI в. приезды городских депутатов на сеймы стали единичными. Только Краков имел политическую значимость, но после переноса столицы в Варшаву (1611) она угасла. В соответствии с законом 1496 г. о запрете приобретать в собственность фольварки, города утратили возможность открывать мануфактурное производство в деревне, а дворянство закрепило за собой выгодную торговлю хлебом и спиртными напитками. Все это перепрофилировало городской патрициат на ведение в основном транзитных торговых операций с иностранными державами. Однако было бы неверным считать только засилье немецкого капитала тормозом на пути урбанизации и промышленной модернизации страны. Там, где господствовали польские бюргеры, проходили аналогичные процессы. Развиваясь на экспортной торговле зерном, бюргерство оставляло себе до 1/3 дохода с продаж в качестве комиссионного сбора. Учитывая объемы экспортно-импортных операций (к концу XVI в. экспорт вырос в 10 раз), развивать ремесла было крайне невыгодно. Все необходимое города получали из-за границы: шелк, посуду, ювелирные изделия.

Еще одним обстоятельством упадка городского хозяйства следует признать серьезную внутреннюю конкуренцию, создавшуюся в результате развития в крупных магнатских имениях собственных мастерских. В итоге так и не сложилось слоя национальной буржуазии, способной стать опорой королевской власти, не возникало.

Военные неудачи, особенно вторжение шведских войск в середине XVII в. нанесли непоправимый вред хозяйству страны, способствовали пауперизации сельского и городского населения. Если в 1616 г. в великопольских королевских имениях на загродников и каморников приходилось всего 19 % хозяйств, то к 1661 г. доля безземельных и малоземельных составила 34 %. В особенно пострадавшей королевской Пруссии 1/3 всех деревень обезлюдела. Разорившиеся мелкие шляхтичи составляли клиентелу в крупных магнатских домах, крестьяне уходили в города, пополняя ряды городских оборванцев.

К концу XVII в. на улицах Домберга (Вышгорода) насчитывалось несколько тысяч профессиональных нищих, 70 % составляли женщины, 20–27 % мужчины и 3-10 % дети. В Варшаве, существовавшая с конца XVI в. нищенствующая прослойка, преобразовалась в своего рода объединение профессиональных попрошаек – «Братство убогих», с собственной внутренней иерархией: мастер, подмастерье, ученик.

Взаимосвязь процесса разорения всех слоев населения и неуклонного падения авторитета Польши как самостоятельного субъекта европейской политики легко проследить на примере деградации королевских вооруженных сил. Традиционно войска Речи Посполитой формировались из дворянской конницы и наемных солдат (пехотинцев и пушкарей). К середине XVI в. доходов короны хватало на наем 4 тыс. иностранных солдат, в 70-х годах XVII в. – на 18 тыс., и к 20-м годам XVIII в. – на 24 тыс. При Стефане Батории страна могла выставить до 60 тыс. наемников, что, в общем, и обеспечивало успешное решение внешнеполитических конфликтов. Вторая половина войска состояла из буйного и слабоуправляемого дворянского конного ополчения, достигавшего в отдельные годы численности 150 тыс. сабель. Отдельной строкой военных расходов содержались реестровые казачьи части, набираемые по куреням. Сокращение доходов короны и разорение мелкопоместной шляхты внесли серьезные изменения в численность и состав армии. В начале XVIII в. королевство располагало 30 тыс. солдат, 6 из которых были дворянскими ополченцами. Не имея возможности оплатить службу реестровым казакам (в соответствии со Зборовским статутом 1649 г. число реестровых составляло 40 тыс.), корона потеряла возможность распоряжаться мобильными частями легкой кавалерии. Общий долг войску по окончании войны с Турцией (1683–1699) составил 33 млн злотых.

Специфическим итогом государственного строительства и развития в XVI–XVII вв. стало постепенное превращение единого многонационального государства в конфедерацию феодальных вотчин, по преимуществу магнатских. Не случайно, что за владельцами закрепился термин «крулевята» – маленькие короли.

XVIII в. стал переломным для Речи Посполитой. Ослабленная затяжными войнами, междоусобными склоками, и национально-конфессиональными противоречиями, страна стала разменной картой большой европейской политики. Северная война, Война за польское наследство, Война за австрийское наследство и Семилетняя война окончательно подорвали даже видимость единства страны.

В конце XVII столетия на трон взошел ставленник России и Австрии саксонский курфюрст Август (1697–1733). Развернувшийся спор между Швецией и Россией за господство на Балтике, превратил королевство сначала в арену военных действий, затем в предмет дележа. Страна раскололась на два противоборствующих лагеря: сторонников короля Августа II и сторонников шведского претендента на корону С. Лещинского. В 1717 г. за помощь, оказанную Августу II, Россия получила право протектората над Речью Посполитой. В 1720 г. между Россией и Пруссией было достигнуто соглашение о взаимных обязательствах по сохранению неизменности политического строя королевства (по существу дворянской анархии). Предметом соглашения стали польские земли, переданные по условиям Ништадтского мира 1721 г. союзникам. В пользу России отторгалась Ливония, в пользу Пруссии – богатый город Шецин. Примечательно, что Речь Посполитая не участвовала в процессе переговоров.

В системе международных отношений Российская империя отводила Польше роль буфера между «прорвавшейся» в Европу Россией и «грандами» европейской политики: Англией и Францией. Автором проекта был русский канцлер А.И. Остерман. Такое отношение к королевству привело к формированию блока государств, так или иначе заинтересованных в особом «решении» польского вопроса. В 1732 г. в Берлине был заключен договор между Россией Австрией и Пруссией о совместном протекторате.

События Войны за польское наследство (1733–1735), начавшейся в январе после смерти Августа II, привели к очередному вмешательству во внутренние дела государства. Русский тридцатитысячный корпус возвел на престол сына покойного короля Августа III (1733–1763). При новом короле в стране развернулась беспрецедентная в польской истории полоса растаскивания государства. Общая политическая анархия, продажа государственных должностей, самовластие фаворитов Августа III – министра Г. Брюля и его ставленников, прикрытые мишурным блеском варшавского двора, сделали страну предметом «законных» притязаний более сильных соседей. Политическая деградация проходила на фоне дальнейшего упадка хозяйства и ремесел. Повсеместно увеличившаяся барщина накладывала непомерный груз на крестьянские хозяйства, способствовала разорению непосредственных производителей. Урожайность хозяйства упала до уровня XIV–XV вв. вывоз зерна за границу через Гданьск сократился до нескольких тысяч тонн.

В середине XVIII в. в Восточной Европе вновь возник «диссидентский вопрос», как отзвук нерешенных конфессиональных проблем на территории Речи Посполитой. Два договора, заключенных Россией и Пруссией в 1740 г. и после окончания Семилетней войны, способствовали подготовке почвы для первого раздела Речи Посполитой.

Интенсивные связи польских протестантов с Берлином и Кенигсбергом, обычно не выходили за рамки чисто религиозных дел. Гогенцоллернов права конфессиональных меньшинств интересовали в связи с возможностями их эмиграции на немецкие земли. В инструкциях короля Фридриха II послу Бенуа в Варшаве особо указывалось на нежелательность прекращения переселенческой политики.

Укрепление связей кальвинистов с Берлином, подвинули в 1758 г. игумена Виленского монастыря Святого Духа Феофана Леонтовича на поездку в Петербург. В представленной Коллегии иностранных дел «Мемории», говорилось о притеснении на территории Польши католическими священниками православных меньшинств. Иеромонах предложил российской стороне принять в этом вопросе активное участие. Леонтович писал о российских экономических и политических перспективах: возможности влиять на магнатов, включая выборы короля; использование православных в качестве резидентов русской политики в Европе; аннексия 600 верст пахотной земли, населенной православными. Георгий Конисский, епископ Могилевкий на коронации Екатерины II в 1762 г. обратился с просьбой включить Белоруссию в состав владений ее императорского величества. На основе общности интересов был подписан союзный Прусско-русский союз, причем для решения диссидентского вопроса в Петербург был отправлен специальный прусский порученец граф Виктор Сольмс.

Примечателен в данной связи пункт претензий конфессиональных меньшинств, выдвинутых к польской короне, а именно: уравнение в правах при заключении пактов на избрание короля; равное участие в трибуналах, сеймиках и т. п. Другими словами, речь шла не столько о религиозных, сколько о политических и социальных правах.

Польские магнаты, посчитавшие, что подтверждение всех прав диссидентов будет ущемлять их интересы, а включение некатоликов в государственные структуры позволит последним влиять на внешнюю политику в пользу Пруссии и России приняли, как показала дальнейшая история, удивительно недальновидное решение. В мае 1764 г. на конвокационном сейме в Варшаве был утвержден акт «генеральной конфедерации». Первый пункт, единогласно поддержанный епископами, предусматривал «умножение» католической веры. Шляхтич Ломженский, посол Глинского сеймика, потребовал сверх того, чтобы особая комиссия пересмотрела владельческие права диссидентов. Послы Подляшского воеводства внесли проект о незыблемости католической и униатской веры. В соответствии с принятым решением ущемлялись все права конфессиональных меньшинств: православных, кальвинистов, лютеран. Кроме того, всем диссидентам запрещалось получать во владение старостаты и должности в войсках. Михаил Чарторыский – епископ Познаньский – предложил создать в составе коллегии епископов особый религиозный трибунал. Такую позицию активно поддерживал и проживающий в Варшаве папский нунций А. Висконти. Подобное решение диссидентского вопроса дало формальный повод для Пруссии и России подписать в 1764 г. специальный меморандум о совместных действиях. Развитие диссидентского вопроса привело к формированию двух центров диссидентства: в Торуне и Слуцке. Первая конфедерация насчитывала 250 человек кавалерии из Малой и Великой Польши, вторая – 300–400 человек пехоты и 2 эскадрона кавалерии. По плану, предложенному русским послом Н.В. Репниным в декабре 1766 г., для их поддержания выделялось 20 тыс. дукатов «на всякий случай» и по 12–15 тыс. русских солдат и офицеров.

В августе 1766 г. в Варшаве, по-видимому, не без подсказки из Петербурга и Берлина, был представлен проект с заведомо невыполнимыми требованиями. Предлагалось уравнение в религиозных и имущественных правах всех граждан, участие их в элекционных сеймах, а сверх того, формирование депутатского корпуса в воеводствах с диссидентским большинством исключительно из конфессиональных меньшинств.

Королевская власть оказалась в крайне сложном положении. С одной стороны король Станислав Понятовский (1763–1795) не хотел портить отношений с Россией и Пруссией, от которых зависел, с другой, – не хотел вызвать анти-королевский шляхетский мятеж. Попытка занять «независимую» позицию усилила кризис в государстве. Для решения задачи по укреплению центральной власти король занял в генуэзском банке 100 тыс. червонцев, заложив соляной королевский завод и вклады своего дяди Чарторыского в Римском банке. По этому поводу Репнин писал: «Я истинно понять не могу, на какой конец, и с какой надеждою король в такие неумеренные долги входит». Политика короля встретила негативную оценку в кругах магнатов и епископов. Варшавский договор 1768 г., расширявший права диссидентов, привел к оформлению Барской конфедерации, отстаивавшей «традиционные вольности». Участие конфедератов в новой русско-турецкой войне на стороне противников России, ускорило принятие Петербургской конвенции.

5 августа 1772 г. Пруссия, Россия и Австрия в Петербурге заключили двусторонние пакты в соответствии с которыми Пруссия получила 36 тыс. км² с населением 600 тыс. человек, Россия – 92 тыс. км² и 1,3 млн человек, Австрия 83 тыс. км² и 2,1 млн новых жителей. Польский сейм 1773–1775 гг. утвердил раздел. Наибольшие выгоды из раздела извлекла Пруссия. Захватив Вармию и часть Поморья, пусть и без городов Торунь и Гданьск, Пруссия получила важные торгово-экономические преимущества. Фридрих II по этому поводу писал: «Мы станем хозяевами всей польской продукции, и будем держать в своих руках ее импорт. А величайшая выгода состоит в том, что в качестве хозяев зерновой торговли мы в будущем никогда больше не будем испытывать угрозу голода». Россия получила в основном территории с украинско-белорусским населением. Австрии досталась часть Галиции.

Первый раздел оказался потрясением для значительной части патриотически настроенных представителей дворянства, буржуазии и интеллигенции. В стране зазвучали призывы к началу либеральных реформ всего государственного устройства. Широкое распространение получили труды видного просветителя и экономиста Станислава Сташица. Главную проблему в развитии и модернизации страны Сташиц видел в упадке земледелия, и господстве в аграрном секторе многочисленных пережитков. Развитие крепостничества, барщины и монополии магнатов на земельные угодья на фоне общемирового упадка зернового хозяйства, разорили, по мнению С. Сташица, мелкого держателя земли и привели к упадку всего сельского хозяйства. При слабой структуре городского бюргерства и ремесленничества, отсутствии промышленных производств, разорение сельского хозяйства приобрело решающее значение для всей экономики. Корнем всех бед была барщина. Как писал С. Сташиц, при таком варварском ведении дел, крестьянин «устремляет все свое внимание лишь на то, упражняет ум лишь в том, как бы обмануть в труде надсмотрщика».

Появились труды, посвященные проблемам политического развития страны. Идеи просвещенного республиканизма были изложены в трактате «О возобновлении давнего правления в соответствии с изначальными законами Речи Посполитой», изданной на польском и французском языке в 1775 г. Автором этого труда был граф Михаил Вельгорский. Он полагал, что источником несчастий Польши был паралич законодательной инициативы в сеймиках, и отсутствие у сената реальной власти. Как писал Вельгорский, республиканское устройство испытывает кризис по вине самих шляхтичей, которые «распущенность принимали за свободу». Вельгорский требовал установить сенатский контроль над деятельностью сеймиков, ликвидировать шляхетское «либерум вето», которое мало того, что являлось анахронизмом, так еще и парализовало все органы законодательной власти.

Противниками просвещенного республиканизма выступали монархисты-реформаторы, сплотившиеся вокруг короля Станислава Понятовского. Общее для обеих доктрин – неприятие магнатской олигархии. Концептуально позиции монархистов были выражены в труде А. Нарушевича «История польского народа». Согласно его выводам, республиканская идея, рассматривавшаяся традиционалистами как свойственная Польскому государству испокон веков, была варварской и примитивной формой. Затем она уступает более совершенной форме – монархии. Польша, по мнению автора, тоже развивалась таким путем, и ко времени Пястов была сильным монархическим государством Европы. Начало разрушения монархической традиции, связанного с Кошицким привилеем (1374) по мнению Нарушевича, стало началом конца польской государственности.

В стране создалось два больших блока: сторонников реформ (независимо от политических пристрастий) и защитников «традиционных» устоев. Реформаторский лагерь поддержали А. Чарторыский, братья Потоцкие, Г. Коллонтай. Традиционалисты: Щеньский-Потоцкий, В. Жевуский, К. Браницкий, братья Косаковские и другие, объединились в Тарговицкую конфедерацию. Сторонники реформ (республиканцы и монархисты) стали авторами Конституции 3 мая 1791 г. Саму Конституцию авторы, включая и короля Станислава Понятовского, рассматривали в качестве начального шага модернизации. Конституция 1791 г. внесла буржуазно-демократическую основу в государственное устройство, а именно межсословное единство, включившее крестьянство в понятие «поляки». Интересен тот факт, что крестьянство стало рассматриваться как основа нации. Конституция устанавливала разделение властей на три ветви. Принцип «либерум вето» заменялся подчинением меньшинства большинству. Вводилось правило ответственности министров. Принцип подчинения меньшинства распространялся и на низовые структуры, включая городское самоуправление. Запрещалось соединять выборные (законодательные) и исполнительные должности в одних руках, включая армейские посты. Вводилась всеобщая воинская повинность и государственная регулярная армия. В Конституции провозглашались свобода личности, собственности, суверенитет народа и право народа избирать себе правительство.

Закон о городах, принятый в мае 1791 г., дополнил статьи Конституции. Он вводил городское самоуправление, городскую юрисдикцию, равенство в правах всех горожан и всех городов, свободы, в том числе имущественные для горожан. Горожане могли занимать государственные и судебные должности, офицерские посты в армии. Дворянам, в свою очередь, разрешалось заниматься мещанскими делами: купечеством, ремеслом. Все эти реформы позволяли говорить о начале выхода страны из кризиса.

Представители Тарговицкой конфедерации обратились за материальной и военной помощью к России. Ввод русских войск в Варшаву означал победу реакционных сил, и начало оформления второго раздела. В январе 1793 г. актом, заключенным между Россией и Пруссией, от Польши отторгались часть Белоруссии и Правобережной Украины (Россия), Великая Польша и Куявия, включая города Гданьск и Торунь (Пруссия). Национально-освободительное восстание Тадеуша Костюшко 1794 г., поддержанного варшавским мещанством во главе с Я. Килиньским, стало поводом для третьего раздела Польши.

После раздела 1795 г. польский вопрос стал предметом особого внимания со стороны ведущих стран Европы: Франции, России, Пруссии, Австрии. Польское дворянство, независимо от политических пристрастий, раскололось на два лагеря, которые условно можно охарактеризовать как патриотов и прагматиков. Первые осели во Франции, где с 1798 г. поселился Т. Костюшко. Радикальное крыло эмигрантов создало собственную организацию под названием «Депутация», предполагавшую сформировать военные легионы и, опираясь на помощь Франции, возродить государство. Второй связал свою судьбу с Российской империей, где заметную роль играл А. Чарторыский. Став членом ближайшего окружения Александра I, Чарторыский выдвинул проект воссоздания польского государства и объединения его с Россией на правах личной унии.

Военные действия Франции против России и ее союзников привели к формированию из части польских земель герцогства Варшавского. По условиям Тильзитского (1807) и Шёнбрунского (1809) мира его территория включала часть отвоеванных у Пруссии и Австрии земель. Главой нового территориального образования стал саксонский король Фридрих Август. Распространение на территории герцогства норм французского права объективно способствовало прогрессивным переменам. Декретом 1807 г. крестьянство освобождалось от крепостной зависимости, была принята конституция и восстановлен государственный сейм. Была введена французская территориально-административная система. Создавалась под командованием Ю. Понятовского национальная армия.

Обострение отношений между Францией и Россией неизбежно втягивали герцогство Варшавское в военный конфликт. Участие поляков в неудачном походе на Москву предопределило дальнейшую судьбу польских земель. Решениями Венского конгресса (1814–1815) был закреплен территориальный раздел Польши между странами-победительницами. Пруссия получила Быдгощский и Познанский департаменты, город Гданьск. Австрия возвращала себе Западную Галицию. Город Краков с близлежащими окрестностями становились республикой под названием «Вольный город Краков», под наблюдением созданной в 1816 г. «Организационной комиссии» из австрийских, русских и прусских комиссаров. Все прочие территории отошли к России в качестве Королевства (Царства) Польского.

Вошедшие в состав России земли бывшей Речи Посполитой отличались своей неоднородностью, пестрым конфессиональным составом и разным уровнем экономического развития. Литва, Белоруссия и часть Правобережной Украины представляли собой аграрные районы с преобладанием барщинной собственности. Свыше 60 % всех пахотных угодий составляли шляхетские фольварки. С 1815 г. в отношении белорусского населения стала проводиться политика русификации. Было запрещено преподавание на польском языке, русский язык становился языком официального делопроизводства, местное законодательство было ликвидировано. После восстания в Польше в 1830–1831 гг. давление на местное население усилилось. В 1839 г. была запрещена униатская церковь, конфисковано имущество 230 католических и униатских церквей. Приверженцев униатской церкви насильственно переводили в православие. На всей территории Белоруссии вводилось губернское административное деление и соответствующий бюрократический аппарат. В дальнейшем земли, вошедшие в состав России, повторили ее путь.

На землях Царства Польского власти провели ряд реформ, заметно ускоривших их развитие. В соответствии с данными ранее обещаниями в 1815 г. королевству были дарованы «Основы конституции». Большую роль в разработке документа сыграл А. Чарторыский. В соответствии с конституцией был восстановлен сейм с правом законодательной инициативы, государственный польский язык, армия. Гражданам гарантировались свобода слова, печати, неприкосновенность личности. Исполнительная власть была сосредоточена в руках наместника, и подчиненного ему Государственного совета. В начале 20-х годов XIX в. польскому королевству была предоставлена таможенная автономия, значительно улучшившая экономические условия для производителей текстильной продукции. Данная мера, наряду с запретом еврейскому меньшинству селиться в сельской местности, привела к притоку в города капиталов и рабочих рук.

Однако уже первые сеймы 1818 и 1822 гг. выявили рост оппозиции либерально настроенной шляхты, стремившейся к полной автономии и возврату под польскую юрисдикцию утраченных восточных земель. Апогеем недовольства стало восстание 1830–1831 гг., жестоко подавленного царизмом. За последующее десятилетие по королевству прокатилась волна репрессий. Конституция была отменена, с 1834 г. вводилось военное положение и цензура. В опалу попали труды А. Мицкевича, Ю. Словацкого и других патриотически настроенных авторов. Ликвидация сословных институтов повлекла пересмотр шляхетских реестров. Магнаты и часть среднепоместной шляхты получили равное положение с русским дворянством. Мелкопоместная шляхта была переведена в сословие однодворцев. На территории королевства вводилась метрическая и монетная система Российской империи. Данные мероприятия способствовали расшатыванию устоявшихся поземельных отношений, основанных на крепостном труде. События 1848–1849 гг. в Европе и новое восстание 1863-1864 гг. в Королевстве Польском ускорили принятие аграрной реформы. В 1864 г. часть безземельных крестьян получили наделы, с выкупным обязательством в пользу государства. Однако крупные собственники сохранили за собой свыше 50 % всех угодий, четверть всех крестьян оказались без земли.

Решение аграрной проблемы, совпавшей с началом промышленного переворота, стало одной из причин экономического подъема польских земель в составе России. В 1850 г. таможенные барьеры между Россией и Польшей были сняты, что позволило промышленности Польши иметь свободный доступ на огромный русский рынок. До 80 % тканей предприятий Лодзи шло в Россию, а оттуда часть реэкспортировалась в сопредельные восточные государства. Спрос на продукцию польских предприятий стимулировал рост городов и концентрацию в них пролетариата. В конце XIX в. в Лодзи насчитывалось 95 тыс. рабочих. В Варшаве, ставшей центром металлообработки, к 1909 г. число жителей увеличилось до 750 тыс. Появились Варшавский и Лодзинский банки. Развитие польского производства и интеграция промышленных потенциалов в экономику империи, способствовали серьезному железнодорожному строительству. К концу века 2300 верст железных дорог связывало королевство с югом и центром России. К концу XIX в. польские земли в составе России стали одним из промышленных лидеров Российской империи.

Земли, вошедшие в состав Прусского королевства, рассматривались берлинским двором в качестве аграрного придатка. Такому положению польских земель способствовала аграрная реформа 1811–1816 гг., проведенная на основе прусского закона о землеустройстве. Реформа, растянувшаяся до 1850 г., предусматривала освобождение крестьян от пережитков крепостной зависимости и превращение их в частных собственников с наделом в 6,3 га. В качестве компенсации помещикам крестьянин уступал от 30 до 50 % своего надела. Серьезная конкуренция со стороны немецкого юнкерства привела к разорению карликовых крестьянских хозяйств и к оттоку рабочей силы в города. Самым тяжелым было положение в Великом княжестве Познанском, на которое распространялась политика германизации. Местный сейм, представленный шляхтой, городской и сельской курией потерял свои законодательные права, превратившись в совещательный орган без особых полномочий.

Революционные события 1830–1831 гг. ускорили процесс имущественной стратификации в польских землях. Прусские власти, предав суду всех участников восстания, передали их конфискованные имения немецкому юнкерству. Восстание 1863–1864 гг. усилило анти-польскую направленность внутренней политики Пруссии. В 1867 г. Познанское княжество стало частью Северо-германского союза, а затем и Германской империи. В 1885 г. был принят закон, изгоняющих с западных земель поляков, не имеющих германского гражданства, а в следующем году, для скупки польских имений была создана Колонизационная комиссия. В результате подобной политики в Познанском крае и Поморье 40 % крестьян превратились в безземельных, а до 60 % всех земельных угодий сосредоточились в руках крупного юнкерства. Деградация крестьянских хозяйств привела к массовой эмиграции поляков за пределы империи. В период 1885–1905 гг. западные земли покинули свыше 1,7 млн человек.

Засилье немецкого капитала в торгово-производственных сферах экономики имело для польской буржуазии и промышленности двоякое последствие. С одной стороны, оно способствовало ускорению темпов капитализации и внедрению современных технологий и способов организации труда. Так картель «Верхнесилезская угольная компания», возникший в 1898 г., контролировал 100 % сбыта угля, а к началу XX в. вся силезская промышленность была картелирована. К 90-м годам XIX в. производительность в угольной промышленности увеличилась в 3–4 раза, по сравнению с первой половиной XIX в. С другой стороны, серьезная внутренняя конкуренция с немецкими предпринимателями не позволила польскому капиталу превратиться в реальную силу. Треть всех предприятий, принадлежащих полякам, были средние, остальные – мелкие. Общая доля польских предприятий не превышала 1 % всего промышленного потенциала Германской империи.

В годы «культуркампфа» под флагом борьбы с католицизмом в отношении польского населения развернулась компания по ликвидации остатков самоуправления. Вводился немецкий, как язык преподавания и делопроизводства, польские имена и названия заменялись немецкими.

После возврата утраченных в войне с Наполеоном I территорий Западной Галиции, Австрийское государство довольно долго не приступало к их интеграции в правовое и экономическое пространство империи. Это объяснялось, прежде всего, значительным влиянием и богатством галицийских магнатских семей, владевших 70 % всех земельных угодий. Габсбурги оставили систему отношений землевладельцев и крестьян без изменений. Попытка внедрить в Галиции положения урбариальных законов Иосифа II, дававших личную свободу крестьянину и сокращавших повинности до 1/3 крестьянских доходов, провалилась. Лишь восстание 1830–1831 гг. и появление на австрийских землях политэмигрантов вынудили венские власти приступить к решительным действиям. Первым шагом на этом пути была ликвидация вольного города Кракова. В 1831 и 1836 гг. совместно с русскими и прусскими войсками город был оккупирован, а в 1846 г. после Краковского восстания, был окончательно передан под юрисдикцию Австрии.

Потрясением для Австрийской империи стали события кровавого восстания 1846 г. в Галиции, и последовавшие за ним революционные выступления по всей стране. В 1849 г. в результате реформы все галицийские крестьяне одновременно с личной свободой получили земельный надел. Сумма выкупа делилась между всеми сословиями провинции, и государство брало на себя обязательство по выкупу крестьянской доли. Вместе с тем, стремясь укрепить связи господствующих слоев в пределах создаваемой дуалистической монархии, Габсбурги пошли на предоставление широкой автономии галицийским магнатам. В 1873 г. эти привилегии были законодательно закреплены. В Галиции сохранилось собственное представительное учреждение с преимущественным избирательным правом магнатов. 3 тыс. семей комплектовали 1/3 местного собрания.

Попустительство земельной олигархии серьезно замедлило экономическое развитие региона, закрепило рутину и техническую отсталость в деревне. 2/3 всего населения было связано с сельским хозяйством, при этом уровень внедрения машин был самый низкий в польских землях. К 90-м годам в промышленности, включая домашние промыслы, было занято не более 1/10 всех жителей края. Главным сдерживающим фактором являлась политика двора, рассматривавшая Галицию в качестве сырьевого придатка. Лишь в конце XIX в., при активном участии австрийского и немецкого капитала, здесь выросло производство парафина, увеличилась добыча нефти и угля.