На протяжении трех лет, которые потребовались для введения Конституции, успели окончательно сформироваться две наиболее влиятельные политические группировки: «партии» федералистов и анти-федералистов-демократов. Сторонники централизации, сплотившиеся вокруг популярной фигуры Дж. Вашингтона, возглавлявшего в ходе Войны за независимость армию колонистов, а затем и Конвент по выработке конституции, добились его избрания президентом США на два первых срока – в 1789 г. и 1797 г. Пребывание партии федералистов у власти в ответственный период создания базовых государственных институтов в существенной мере предопределило последующий ход политической борьбы, заложило политическую традицию. Несмотря на то, что число сторонников Конституции составляло лишь несколько процентов населения, заложенные в ней принципы политического устройства все более прочно утверждались в стране с каждыми новыми выборами.

Значительную роль в формировании политических принципов партии федералистов сыграл возглавивший ее в 1789 г. Александр Гамильтон, назначенный на ключевой пост министра финансов (1789–1795). Централизаторские устремления федералистов привели под их знамена приверженцев монархического устройства, что не могло импонировать президенту Вашингтону, создавшему себе имидж непримиримого борца с лоялистами в ходе недавней войны, и остановило его от выдвижения своей кандидатуры на третий срок президентства. Это породило важный политический прецедент.

Решая задачу сплочения народа перед лицом сохранявшейся внешней угрозы, Вашингтон пытался примирить обе партии. В 1890–1893 гг. он назначил на ответственный пост государственного секретаря, отвечавшего за внешнеполитический курс молодого государства, своего главного политического соперника из стана демократов Т. Джефферсона. В расчет, помимо популярности внутри страны, были взяты его обширные зарубежные связи, знание ситуации в Европе, что приобрело особое значение после начала революции во Франции. Эти же соображения побудили следующего президента-федералиста, Джона Адамса пригласить Т. Джефферсона на пост вице-президента в 1797–1801 гг. Между тем, сам лидер демократов извлек урок из сложности своего положения в окружении идейных противников и необходимости разделять ответственность за политику, которую считал ошибочной. Став третьим президентом США (два срока в 1801–1809 гг.), Томас Джефферсон заложил новую политическую традицию формировать кабинет министров только из однопартийцев (этот принцип сохранялся почти до середины XX в.). Этим он значительно укрепил позиции своей партии, принявшей в 1794 г. название Республиканской. Лишив соперников-федералистов возможностей политического влияния почти на десятилетие, Джефферсон способствовал распаду их партии. На протяжении двух президентских сроков в качестве государственного секретаря с Джефферсоном работал виргинский плантатор и один из авторов Конституции Джеймс Мэдисон, перешедший от федералистов в стан умеренных республиканцев. Он сменил Джефферсона в президентском кресле (1809–1817) и под давлением торгово-промышленных кругов северных штатов, поддерживавших республиканцев, стал последовательным выразителем их интересов. После распада партии федералистов в 1816 г. наступила «эра доброго согласия», когда партия республиканцев не имела политических соперников и действовала на политической арене в одиночестве. Она сумела стать выразителем интересов основных социальных групп всех трех экономических регионов страны – Севера, Юга, Запада, поскольку развитие каждого из них в этот короткий период взаимо-обусловливало тенденции развития двух других.

Вместе с тем, политическое развитие США характеризовалось постепенным ростом влияния на государственную политику плантаторов южных штатов, сконцентрировавших в своих руках значительные доходы от экспортной торговли сельхозпродукции. Ситуация осложнялась и тем обстоятельством, что в рядах бессменно выдвигавшей своих президентов Республиканской партии началось размежевание. В годы пребывания у власти Джеймса Монро (1817–1825) и особенно Джона Куинси Адамса (1825–1829), лидера радикального крыла в республиканской партии – «национальных республиканцев», выражавшего интересы крупного бизнеса северных и северо-восточных штатов, резко обозначились внутрипартийные разногласия, а также соперничество промышленников и плантаторов.

Это привело к неминуемому распаду прежних политических объединений, перегруппировке сил и образованию новых партий в годы президентства Эндрю Джексона (1829–1837). Джексон имел чин генерала, был знаменит как победитель битвы с англичанами при Новом Орлеане в ходе войны 18121814 гг. Будучи выходцем из бедной фермерской семьи, он смог стать крупным рабовладельцем. Джексон победил на выборах, представляя Демократическую партию, созданную в 1828 г. из группы «демократических республиканцев», выражавших интересы плантаторов, фермеров, мелких и средних предпринимателей, страдавших от притеснений крупного бизнеса, а также части наемных рабочих. Политика, которую стал проводить Джексон, урезала привилегии промышленников и крупных торговцев.

В ответ они создали в 1832–1834 гг. самостоятельное политическое объединение, назвав себя «вигами» и сумев привлечь на свою сторону часть крупных фермеров. В этот же период на политическую арену вышло множество мелких рабочих, фермерских, мелкобуржуазных партий. Накал внутриполитической борьбы постепенно усиливался. Э. Джексону удалось удерживать ситуацию под контролем, не допустить гражданской войны только благодаря политике компромиссов, сопровождавшейся понуждением сторон к взаимным уступкам, что, однако, не могло разрешить коренных противоречий. Соратник Джексона демократ Мартин Ван-Бурен не был столь успешным. Разразившийся в годы его президентства (1837–1841) экономический кризис усилил социальный протест народных низов, породил всплеск аболиционистского движения против рабства, активизировал профсоюзы, рабочие и фермерские организации, заставил правительство обратиться за помощью к крупным торгово-финансовым кругам и пойти на уступки промышленникам.

На выборах 1840 г. победу одержали «виги». Их лидеру – генералу Уильяму Генри Гаррисону суждено было пробыть у власти совсем недолго (4 марта – 4 апреля 1841 г.). После его внезапной кончины вице-президент Джон Тайлер (1841–1845), лишь формально называвший себя «вигом», обеспечил политические преимущества сторонникам рабовладения. В результате, на выборах вновь победили демократы – президентом стал Джеймс Нокс Полк (1845–1849). Кратковременный реванш «вигов» на выборах 1848 г. и приход к власти Закари Тейлора (1849–1850), а после его смерти – вице-президента Милларда Филмора (1850–1853) ничего не изменил, поскольку оба они выступали за примирение Севера и Юга, не являлись сторонниками радикальных реформ и легко уступили инициативу демократам. К власти пришел Джеймс Бьюкенен (18571861), при котором позиции рабовладельческого Юга значительно упрочились.

Достигший критического уровня рост протестных настроений в различных слоях американского общества ускорил политическую консолидацию северян. В 1854 г. они назвали свою новую партию Республиканской, позаимствовав у прежних «джефферсоновских республиканцев» не только название, но и некоторые демократические лозунги. Победа на законодательных выборах в Палату представителей подняла популярность партии, открыла в 1860 г. дорогу к завоеванию политической власти для борьбы с рабством конгрессмену и адвокату, одному из создателей партии республиканцев, выходцу из небогатой семьи Аврааму Линкольну, занимавшему пост президента в самое сложное для судеб страны время кануна гражданской войны.

К началу 60-х годов XIX в. сформировались, выработали концептуальные подходы к определению основных задач государственного развития в соответствии с потребностями своего электората Республиканская и Демократическая партии. В рамках федеральной конституции сложились политические традиции США, способствовавшие общему укреплению государственной власти, в разрушении которой не была заинтересована ни одна из сторон назревавшего внутриполитического конфликта.

На этапе становления молодого государства внешней политике отводилась особая роль. Это было связано с обеспечением национальной безопасности, задачами предотвращения потенциальной внешней угрозы (характер Парижского мира не устранял полностью предпосылки интервенции со стороны как бывшей метрополии, так и недовольных его статьями европейских союзников США), необходимостью отстоять государственные границы и, по возможности, их расширить (к 13 штатам, отвоевавшим свою независимость в 1792 г. присоединились Кентукки, в 1796 г. – Теннеси, в 1803 г. – Огайо; все они были отвоеваны у индейцев). Кроме того, внешняя торговля, таможенная и тарифная политика имели жизненно важное значение для судовладельцев и собственников крупных шахт, для ориентированного на рынки Старого Света плантационного хозяйства, для целого ряда других отраслей производства. От иностранных инвестиций и притока европейской рабочей силы также напрямую зависело благополучие американской экономики.

В европоцентричной мировой политике избежать необходимости выстраивать систему двусторонних отношений США с отдельными великими державами Старого Света было невозможно. Первые дипломатические опыты молодого североамериканского государства в период Войны за независимость были вполне успешны. Удалось создать союзную коалицию европейских держав, которая оказала существенную поддержку США в борьбе с метрополией. Торгово-экономическое сотрудничество доказало свою эффективность и было взаимовыгодно. Военные кредиты и поставки из Европы предполагали развитие контактов, как минимум, для погашения долгов.

В Европе последнее десятилетие XVIII в. прошло под знаком Великой французской революции. Франция была первой великой державой, признавшей некогда восставшие колонии. Госсекретарь Т. Джефферсон, в свое время обеспечивший повстанцам поддержку этой страны, приветствовал революционные события, считал, что пришло время оказать ответную услугу, и даже, в знак солидарности с анти-монархической борьбой дал своей партии название Республиканской. Отнюдь не столь позитивно восприняли события во Франции президент Вашингтон, его соратники-федералисты. Их отказ от помощи революционной власти привел к отставке госсекретаря.

Прагматичность и соображения экономической целесообразности при первом же испытании возобладали в молодой американской дипломатии. Федералисты безоговорочно заняли пробританскую позицию. Английские инвестиции, тесные торговые и транспортные связи двух стран стали гораздо более весомым аргументом, чем абстрактные соображения идейной близости США с Францией. Опубликованная весной 1793 г. Декларация о нейтралитете фактически отменила франко-американский договор 1778 г. (этот документ появился после установления во Франции якобинской диктатуры в начале лета 1793 г.). Логичным следствием этого шага стало подписание американо-английского договора о дружбе, торговле и мореплавании – Договора Джея (назван по имени особого американского уполномоченного Дж. Джея, подписавшего договор с британским министром иностранных дел лордом Гренвилем). Это соглашение закрепляло неравноправные условия для американцев и стало предметом острых дебатов при утверждении в Конгрессе.

Внешнеполитический вопрос оказался в центре внутриполитической борьбы, поскольку дал возможность соперничавшим политическим силам публично выступить в поддержку тех социальных слоев, на которые каждая из них опиралась. Предпринимательские слои Севера были заинтересованы в нормализации экономических связей с бывшей метрополией, получении равных прав в двусторонней торговле и работе транспорта, в безопасной навигации по реке Миссисипи, в возобновлении приграничной торговли с Канадой. Важным было и прекращение англичанами многолетнего саботажа по выполнению решений Версальского мира 1783 г., выводу войск из фортов на отошедших к США территориях. Англия пошла на ряд уступок, ввиду осложнения позиций в европейской политике, федералисты же объявили это результатом своей успешной дипломатии. Антифедералисты-республиканцы, обращали внимание общественности на то, что уступки, полученные от английского правительства, носили половинчатый характер. Не были учтены американские интересы в вопросах торговли с Вест-Индией, им запрещалось вывозить наиболее прибыльные товары (сахар, кофе, какао, хлопок и др.), подтверждалось право на досмотр американских торговых судов и арест нарушивших это предписание экипажей. Такого рода ограничения и притеснения не отвечали интересам торговцев, судовладельцев и плантаторов южных и восточных штатов, стычки которых с британскими военными моряками нарушали режим бесперебойной внешней торговли. Претензии на компенсации британским подданным и их сторонникам, собственность которых была конфискована в ходе Войны за независимость, а также старые споры о военных долгах также не прибавляли оптимизма.

Неудачные попытки англичан при создании анти-французских коалиций в Европе сделали ставку на нового союзника весьма опасной и заставили президента Джона Адамса в 1798 г. всерьез рассматривать возможную перспективу войны с Францией. Федералистское правительство опрометчиво форсировало проведение через Конгресс непосильной для государственных финансов программы в рамках «Закона об увеличении армии и флота». Для ее обеспечения потребовалось введение специального налога на владельцев рабов, земли и недвижимости, что в очередной раз ударило по интересам плантаторов, а также широких фермерских слоев. Стремясь оградить себя от наступательной критики республиканцев, и издав в том же 1798 г. анти-демократические законы «О мятежах» и «Об иностранных врагах», федералисты поплатились за это победой на выборах. К власти пришла партия республиканцев Т. Джефферсона.

Смягчив недовольство Франции, новый президент в 1803 г. приобрел у нее Луизиану, чуть меньшую по площади, чем вся первоначальная территория США. Наполеон не смог восстановить контроль в этой бывшей французской колонии, которой в 1763–1800 гг. владели испанцы, не препятствовавшие проникновению в эти земли американских поселенцев, и предпочел пополнить казну для ведения войн и возобновления борьбы с Великобританией. Плата в 15 млн долларов с лихвой окупалась для американцев получением доступа к Мексиканскому заливу и обеспечением стратегического контроля над бассейном реки Миссисипи. В 1810 г. американские поселенцы объявили Западную Флориду свободной от испанского владычества и, введя войска, спустя три года, при президенте Дж. Мэдисоне, присоединили ее земли к Луизиане.

Были предприняты и первые силовые акции по защите американских торговцев, вывозивших опиум из Османской империи в Китай, от поборов североафриканских пиратов. Карательная акция в Триполи (1802–1805) прошла на редкость успешно. Получив от турецкого султана те же торговые преференции, каких добились уже великие державы, США успешно включились в передел средиземноморского опиумного рынка (в 1815 г. были заключены неравноправные договоры с североафриканскими государствами). Попав в водоворот торговых войн и блокад, затеянных европейцами, США предприняли ограничение, ставшее впоследствии характерной чертой американской внешней политики. Президент Джефферсон в декабре 1807 г. принял изоляционистское решение, наложив эмбарго на ввоз в страну всех иностранных товаров и даже временно закрыв американские порты. В этих условиях республиканскому руководству без труда удалось ввести в действие принятый ранее закон о запрете ввоза рабов.

К 1809 г. сложились предпосылки для установления дипломатических отношений и развития дружественного сближения с Российской империей – единственной великой державой, не чинившей преград американским торговцам.

Внешнеполитические шаги американцев обострили их отношения с Великобританией. Она не признавала покупку Луизианы, не примирившись с потерей своих колоний, затягивала вывод войск, а главное, не прекращала затяжную торговую войну, препятствуя свободе американской торговли, нанося ощутимый экономический ущерб конфискацией американских судов и грузов. Это подтолкнуло конгресс США 18 июня 1812 г. к объявлению войны Великобритании (1812–1814). Поскольку речь вновь шла о неоправданных экономических притеснениях, демонстративном ущемлении американского суверенитета, широкие круги общественности восприняли новый конфликт как очередной этап Войны за независимость, имевший целью добиться от Англии выполнения прежних соглашений.

Особенно активными сторонниками войны были радикальные экспансионисты (прозванные «военными ястребами»), считавшие войну шагом к обеспечению национальной безопасности путем окончательного вытеснения англичан из Северной Америки и получения свободного доступа к западным землям. В прессе шли дебаты по поводу возможного присоединения Канады и окончательного устранения британской угрозы. Высказывались предположения, что канадцы, в порыве анти-колониального протеста, сами захотят воссоединиться с соседней республикой, стоит только осуществить интервенцию на их территорию и помочь им справиться с колониальной администрацией. Особенно активны были представители приграничных штатов Запада. Впервые стали формулироваться концепции экспансии, копилка аргументов в поддержку которых, постоянно пополнялась в последующие годы.

Начавшие войну республиканцы рассчитывали в основном на массовую поддержку населения и недооценили мощи противника. Постоянно совершенствовавшие боевой опыт, особенно в морских сражениях и десантных экспедициях, англичане легко разбивали противника, не воевавшего в последние десятилетия (за исключением стычек с индейцами и пиратами). Военная экспедиция в Канаду окончилась для американцев плачевно. Местное население восприняло их как агрессоров и поддержало английские войска, которые в 1814 г. не только разбили высланную против них армию, но и провели успешное наступление на территорию северных штатов, без труда овладели столицей США.

Американцам нечем было похвастаться в этой войне за исключением победы в сражении под Новым Орлеаном 8 января 1815 г., которое генерал Эндрю Джексон (будущий президент США) выиграл, не зная, что двумя неделями ранее заключен мир.

Война разделила американское общество на сторонников и противников американо-английского союза. За сотрудничество с Англией выступали федералисты, выражавшие интересы окрепших промышленных кругов северо-восточных штатов, которые даже выиграли на эмбарго, обогатившись за счет высоких цен и отсутствия конкурентных товаров. После разгрома армии Наполеона в России и усиления позиций Великобритании в Европе, они считали целесообразным пойти на любые уступки, чтобы закончить войну и возобновить сотрудничество. Не получив поддержки в обществе, федералисты, на конвенте в Хартфорде в 1814 г. обратились к штатам Новой Англии с призывом к выходу из состава Союза (сецессии). Эта была та роковая идея, которая через четыре с половиной десятилетия взорвала ситуацию в стране. Прямой саботаж федералистов в армии и диверсии в тылу вызывали негодование патриотически настроенных граждан. Популярность партии падала, и после войны федералисты исчезли с политической сцены.

В ходе военных действий был нанесен существенный ущерб торговому и военному флоту США, но война научила американцев противостоять противнику на дальних подступах. Нападения вооруженных отрядов американцев, сопровождавших торговые корабли, на все суда, перевозившие грузы для противника (каперство), парализовали британское судоходство. Это дало больший эффект, чем армейские операции. Английские торговые круги потребовали от своего правительства прекратить войну. Свою роль сыграло изменение ситуации в Европе, отвлекавшее силы англичан на завершение разгрома армий Наполеона. Россия предложила свое посредничество в восстановлении мира, поскольку была заинтересована в скорейшем разгроме Наполеона, но оно не было принято Англией.

Мирный договор был заключен 24 декабря 1814 г. в бельгийском городе Генте. Его условия подтверждали пункты Версальского мира 1783 г. и восстанавливали довоенный статус-кво. Победа американцев позволила им закрепить свою независимость и возобновить торговое сотрудничество на взаимовыгодных условиях. Война обогатила внешнеполитическую традицию США, подтвердив уверенность американцев в том, что не следует делать ставку на союз с какой-либо одной великой европейской державой, сохраняя свободу действий и решительно пресекая малейшие попытки нарушения своих интересов.

Оформить этот опыт во внешнеполитическую доктрину сумел пятый американский президент Джеймс Монро (18171825). Продолжив традицию мирного присоединения новых земель, заложенную Джефферсоном, президент в 1819 г. способствовал выделению конгрессом 5 млн долларов для выкупа всей Флориды у Испании. Утвердив свои позиции в Мексиканском заливе, США расширили морскую границу и укрепили безопасность на южных рубежах. Череда национально-освободительных революций в Южной Америке, между тем, крайне обеспокоила членов Священного союза, которые на Веронском конгрессе 1822 г. обсуждали возможность интервенции для подавления восстаний и возобновления контроля Испании над колониями. Английский министр иностранных дел Джордж Каннинг пытался опереться на США в организации совместного выступления, что неминуемо усилило бы британское влияние в регионе.

Однако с подачи госсекретаря Джона Куинси Адамса президент Монро отклонил такую возможность и в декабре 1823 г. в президентском послании конгрессу выступил с идеей «Америка для американцев», оказавшей влияние на всю последующую историю внешней политики. Суть «доктрины Монро» сводилась к следующему. США признают легитимными все фактически существующие в Европе правительства и поэтому воздерживаются от вмешательства в их суверенные внутренние дела, требуя того же от европейцев. Осуждались все попытки новой колонизации стран обоих американских континентов. США признавали их право на анти-колониальную борьбу, через которую прошли сами, но оставляли за собой возможность препятствовать переходу сохранившихся европейских владений к другой неамериканской стране, поскольку это могло породить угрозу их собственной безопасности. Из всего этого следовало, что США расценивают любое возможное вмешательство европейцев в дела стран американского континента, как посягательство на свою независимость и будут готовы дать надлежащий отпор.

Практическое воплощение «доктрины Монро» подразумевало внесение ясности в ряд пограничных споров. Признав молодые республики Латинской Америки, США заключили первый русско-американский пограничный договор 1824 г. (пойдя на взаимные уступки, стороны признали линию по 54 градусам 4 минутам северной широты). Спорными продолжали оставаться северо-восточные границы с Англией и область Орегона. Территориальные споры с Англией по поводу Орегона были урегулированы к 1846 г. Большая часть территории была закреплена за США.

На протяжении последующего десятилетия больше не приходилось конфликтовать с европейскими державами по поводу территорий. Главными в европейской политике США были вопросы торговых тарифов. Они имели прямой выход на внутриполитическую борьбу, поскольку затрагивали интересы значительных слоев избирателей. При президенте Джексоне был ликвидирован государственный долг, что открыло возможности для привлечения новых европейских инвестиций.

«Доктрина Монро» вдохновляла сторонников экспансии. Экстенсивное плантационное земледелие требовало расширения посевных площадей. Рабовладельческие штаты Юга были заинтересованы в землях Техаса, принадлежавших соседней Мексике. Самовольно разбив там незаконные плантации, южане провели через Конгресс предложение о выкупе за бесценок захваченных земель. Получив отказ Мексики, они оказали в 1836 г. вооруженное сопротивление мексиканским войскам и объявили Техас независимой рабовладельческой республикой, потребовав его приема в состав США, что увеличило бы количество плантаторских штатов, закрепило преобладание южан в Сенате. Решение об аннексии Техаса Конгресс вынес в 1845 г. когда в Белый дом пришел президент от Демократической партии Джеймс Нокс Полк (1845–1849) – сторонник рабовладения и приверженец экспансионистских идей.

Война с Мексикой (1846–1848) принесла Соединенным Штатам не только весь Техас, но и все земли к северу от реки Рио-Гранде, Новую Мексику и Северную Калифорнию, переданные согласно мирному договору 1848 г. в счет компенсации в 15 млн долларов. В декабре 1853 г. по новому американо-мексиканскому договору с диктатором Санта-Анной США, заплатив 10 млн долларов, дополнительно приобрели территории к югу от Новой Мексики (в 1854 г. США пытались вынудить Испанию продать остров Куба). В общей сложности, война стоила Мексике более половины ее территории.

Покровительственное и порой бесцеремонное обращение с латиноамериканскими республиками получало в устах американских политиков множество оправданий, главные из которых сводились к предоставлению Соединенными Штатами защиты от куда более жестоких европейских колонизаторов, к избавлению от диктаторов, попиравших интересы народа, к предоставлению возможностей быстрого экономического развития и др.

Получив выход к Тихому океану, США активизировали экспансию в Восточной Азии. В 1844 г. был заключен неравноправный торговый договор с Китаем, получены привилегии в торговле и предпринимательской деятельности на его территории. В 1854 г. возглавлявший американскую эскадру Мэтью Пери, навязал такой же несправедливый договор Японии, прервав вековой режим ее самоизоляции.

Соединенные Штаты рано оценили стратегические возможности строительства судоходного канала между Тихим и Атлантическим океанами. Они вынуждены были согласовывать свои планы с Англией и в 1850 г. заключили специальный договор Клейтона-Бульвера. Уже через пять лет был реализован проект строительства железной дороги через Панамский перешеек, что значительно ускорило переброску грузов при освоении Дальнего Запада.

Первая половина столетия после завоевания независимости стала определяющей при формировании внешнеполитической традиции молодого государства. Вынеся ценный опыт из ряда внешнеполитических неудач, США стали выстраивать свою внешнюю политику как долгосрочную, сохраняющую преемственность и в главном не подверженную политической конъюнктуре. Любая политическая сила, оказавшись у власти, направляла главные усилия на обеспечение безопасности страны, решая пограничные и тарифные вопросы и стремясь оттеснить европейских конкурентов как можно дальше от своих границ, значительная часть которых стала проходить по морю. Безграничный прагматизм, ставший главной чертой американской внешней политики, подразумевал сохранение свободы действий, дистанцирование от соперничества европейских коалиций, ровные отношения со всеми участниками международных отношений, включение в многосторонние экономические проекты, которые могли быть выгодны крупным американским собственникам или содействовали росту влияния США. «Доктрина Монро», ставшая «визитной карточкой» американцев на мировой арене, вопреки их стремлению, так и не получила поддержки в международном праве, но в американском обществе «легитимизировала», венчала аргументацией целый ряд экспансионистских концепций, пользовавшихся широкой популярностью.

Основой экономики США на протяжении первой половины XIX в. оставалось сельское хозяйство. В начале столетия в сельской местности проживало более 80 % населения страны, большей частью – свободные независимые фермеры и наемные работники. От роста их количества зависел успех освоения новых земель, расширения территории страны и темпы развития экономики. В свою очередь, наличие незанятых земель и богатых природных ресурсов (в том числе залежи золота, руд и угля), гарантии свободного предпринимательства, отсутствие сословных ограничений продолжали привлекать в Америку выходцев из перенаселенных стран Старого Света. За счет переселенцев из Западной и Северной Европы численность населения США выросла за годы независимости почти в шесть раз и достигла к середине XIX столетия 23 млн человек. Рост населения и скопление свободной рабочей силы в портах восточного побережья способствовали укрупнению таких городов, как Нью-Йорк, Бостон, Филадельфия и др. Это не изменило того факта, что аграрная экономика в первой половине XIX в. оказывала определяющее влияние на социально-политические процессы в обществе, а стремительный рост числа новых мелких собственников, энергично выражавших свои интересы, влиял на политику правительства.

Рост промышленности, базировавшийся на европейских инвестициях и притоке квалифицированной рабочей силы из развитых стран Европы, способствовал постепенному вытеснению мануфактурного капитализма промышленным и дополнительно стимулировал урбанизацию, темпы которой на протяжении четырех десятилетий перед гражданской войной были самыми высокими в американской истории. К началу гражданской войны около 35 % населения проживало в городах, более десятка из которых превратились в крупные центры с населением свыше 100 тыс. человек.

На 1820-1860-е годы пришлась вторая, после обретения независимости, либерально-демократическая трансформация американского общества. В экономике она совпала с промышленным переворотом. Города северных и северо-восточных штатов, где был сосредоточен крупный капитал, базировался торговый флот, находились судоверфи и рыболовецкие предприятия постепенно становились центрами фабрично-заводского производства. Ведущая роль принадлежала там текстильной промышленности, которая использовала выращенный на Юге хлопок и развивалась столь стремительно, что выпуск тканей за два десятилетия вырос в несколько десятков раз. Это произошло благодаря изобретению механических станков по переработке хлопка, выделке из него пряжи и производству ткани. К середине столетия недорогой американский текстиль успешно конкурировал с английским на рынках стран Латинской Америки и Тихоокеанского бассейна.

Открытие новых залежей железных руд и угля в Новой Англии и штатах Средней Атлантики привело к подъему в металлургии и других отраслях тяжелой промышленности. Спрос на их продукцию был столь велик, что до середины XIX в. покрывался импортом из Великобритании. Машиностроение развивалось сравнительно медленно, поскольку не выдерживало конкуренции по качеству и цене с британскими станками и машинами.

Обширные территории располагали к усовершенствованию путей сообщения и буму на транспорте. Увеличивался тоннаж морских судов, совершенствовалась их конструкция и оснащение, сокращалось время в пути через Атлантику. В США в 1807 г. был построен первый колесный пароход. Речной транспорт получил развитие с постройкой сети каналов, связавших восток и запад страны. Пароходные перевозки по Великим озерам и крупным рекам (Гудзон, Делавер) удешевили доставку товаров, которая облегчилась со строительством сети судоходных каналов (их длина составила около 6000 км). Крупнейшим был построенный в 1825 г. канал Эри, соединивший Атлантику с Великими озерами через Гудзон.

С начала XIX в. за счет средств американского правительства по всей стране велось строительство сухопутных дорог (программа «внутренних усовершенствований»). В 1830 г. была построена первая железная дорога. В эту отрасль раньше других на транспорте стали привлекаться частные иностранные и отечественные инвестиции, что вывело США на первое место в мире по темпам железнодорожного строительства. В 1840–1850 гг. протяженность железнодорожного полотна увеличилась в три раза. Железные дороги сыграли важную роль в быстром наращивании американской экономической мощи, освоении обширных территорий и объединении их в единый хозяйственный комплекс. Изобретение телеграфа и специального кода (азбуки Морзе) в 1837–1838 гг. вылилось в сооружение целой сети телеграфных станций, позволившей координировать отправку товаров, перевозку пассажиров. Наряду с увеличением тиражей периодических изданий, газет, рассылавшихся из крупных городов по всей стране, телеграф позволял установить связь между отдельными районами страны, наладить обмен информацией.

Капиталоемкость строительства коммуникаций потребовала на начальном этапе вложения государственных средств из казны, пополняемой всеми налогоплательщиками, а впоследствии обусловила кооперирование предпринимателей и объединение их ресурсов для приобщения к этому бизнесу. Развитие инфраструктуры имело стратегическое значение, повышало обороноспособность страны и облегчало как внешнюю экспансию, так и интеграцию новых штатов. Появились влиятельные корпорации, накопившие опыт сотрудничества с государством и легко выигрывавшие в конкурентной борьбе с индивидуальными предпринимателями, количество которых постоянно росло.

Двойственный характер американской экономики отражал территориальные различия и был неотделим от особенностей исторического развития бывших британских колоний. На Юге плантационное хозяйство с применением труда рабов не только не изживало себя, но и расширялось под влиянием растущего спроса на аграрную продукцию (особенно хлопок, рис, табак). На Севере и Западе использовался свободный труд наемных работников, преобладали рыночные, капиталистические отношения на базе промышленности и фермерских хозяйств. В экономике этой части страны также была велика доля аграрного сектора, хотя преобладало мелкое и среднее землевладение.

Развитие рыночных отношений «вширь и вглубь» затронуло все регионы страны. Транспортная революция помогла сельскохозяйственному производству выйти на общенациональный и мировой рынок. Небольшие семейные фермы арендаторов из южных и западных штатов получили возможность вывозить свою продукцию в города на побережье Атлантического океана. На 1830-1850-е годы пришелся так называемый «хлопковый бум», когда быстрый рост потребления хлопка в Англии и других европейских странах привел к повышению его доли в экспорте США до 60 % и значительно обогатил плантаторов южных штатов, сделав их сторонниками территориальной экспансии и заставив скупать подходящие земли на Западе, конкурируя с мелкими фермерами. Интересы рабовладельцев расходились с интересами торгово-промышленных кругов Севера. Возделывание монокультуры (хлопка) ориентировало на его сбыт по выгодным ценам в Европу, в обмен на дешевые и качественные промышленные товары. Такой подход негативно отражался на состоянии внутреннего рынка, не позволяя использовать ресурсный потенциал своей собственной страны. Консервация неэффективных рабовладельческих отношений препятствовала распространению свободного частного предпринимательства и сужала внутренний рынок в южной части страны, где покупательная способность населения была низка и промышленные товары Севера не находили сбыта. Сколотив огромные состояния, плантаторы усилили влияние в политической жизни страны и начали активно лоббировать свои интересы в Конгрессе, требуя свободы торговли, отказа от снижавших их прибыли протекционистских тарифов, столь необходимых для поддержки национальной промышленности.

На Западе преобладали фермерские хозяйства переселенцев, специализировавшиеся на продаже продовольствия в города. Как только население новых земель достигало определенной численности, они получали статус штатов и принимались в состав США. На Западе особенно быстро росла производительность труда, что было едва ли не главным способом конкурентной борьбы между фермерскими хозяйствами. Районы между реками Огайо и Миссисипи производили почти половину продукции животноводства и зерновых культур американского рынка. Фермеры жили автономно, на отдалении друг от друга. Миллионы новых сельских хозяев осваивали западные территории. Не все они располагали деньгами для покупки земельных участков, долгое время продолжался самовольный захват свободных земель – «скваттерство». Индивидуализм, самостоятельность и закалка, приобретавшаяся в борьбе с природой, делали эту категорию населения особенно социально активной, приверженной демократическим ценностям, способной добиваться своих целей.

В результате экономического подъема появились новые слои общества, усилилось социальное расслоение и материальное неравенство. Американское население в этот период отличалось особой подвижностью, что проявлялось как на горизонтальном уровне (в постоянной массовой внешней и внутренней миграции, вынужденной смене рода деятельности и квалификации), так и в продвижении людей вниз и вверх по социальной лестнице (обретение или потеря работы, собственности, состояния, карьеры, порой вне связи с талантом и трудом, а авантюрным путем или в результате предприимчивости). Новые предпринимательские слои испытывали на себе негативные последствия индустриализации, особенно ярко проявившиеся в 1819 г. вследствие первого кризиса перепроизводства. Они начали консолидироваться и выдвигать собственные требования финансово-торговому и плантаторскому истеблишменту, дополнительно осложнив внутриполитическую ситуацию.

1820–1840-е годы стали периодом политической стабилизации в США. Властям удалось удержать страну от потрясений, произведя перегруппировку политических сил, трансформировав партийную систему и осуществив ряд компромиссных реформ. Накопленный в обществе протестный потенциал находил реализацию в политической активности. Образованная «демократическими республиканцами» партия во главе с генералом Э. Джексоном смогла прийти к власти в 1828 г. и прервать тенденцию однопартийности, благодаря проведенным под давлением фермеров и мелких собственников изменений в избирательной системе. В большинстве штатов был отменен имущественный ценз, право голосования за президентских выборщиков получили рядовые избиратели. Имущественный ценз в этот период сохранялся в Род-Айленде, где скапливалась основная масса вновь прибывших европейских иммигрантов, а также в плантаторских штатах Виргиния и Луизиана.

Демократическая партия победила на выборах, сделав ставку, в отличие от республиканцев, не на защиту интересов деловой элиты, а на запросы менее состоятельных, но многочисленных новых социальных слоев избирателей. Э. Джексон приобрел репутацию «народного президента», поскольку смог увидеть начало эры массовой политики и выдвинуть новые популярные лозунги, поддержанные фермерами западных штатов. Судьба президента, сумевшего, будучи выходцем из бедной семьи переселенцев с пограничной территории, стать армейским генералом, разбогатеть и приобрести обширные плантации, достигнуть политических высот и стать главой государства, была разрекламирована в предвыборной кампании как пример реализации «американской мечты». Возглавляемая им Демократическая партия смогла ввести в рамки конституционного политического процесса ширившееся социальное недовольство трудящегося населения, принявшего на себя бремя издержек модернизации и бурного прогресса в экономике, а также неуемную активность новых предпринимательских слоев, запросы которых входили в противоречие с интересами господствовавшей элиты. Рост политической активности подтверждается показателями роста числа участников президентских выборов. В 1840 г. в президентских выборах приняло участие 78 % избирателей, в то время как ее начало ознаменовалось привлечением на выборы чуть более половины всех имевших право голоса.

В годы президентства Джексона правящие круги США попытались мобилизовать инструменты демократии на предотвращение назревавшего социального конфликта. Путем уступок и компромиссов удалось временно нейтрализовать широкое общественное движение за реформы и демократизацию политического строя США.

Инструментом, аккумулировавшим в себе все протестные лозунги, стала партийная система. Вышедшие из лона единой Республиканской партии демократы и виги (национальные республиканцы) выстроили вторую партийную систему, унаследовавшую от первой главный принцип – единство в отношении соблюдения американских конституционных основ: республиканского строя на основе разделения властей, федерализма, демократических свобод и неприкосновенности частной собственности. Различия в тактике двух партий, предлагавших альтернативные общественно-политические курсы, были направлены на рекрутирование под свои знамена отдельных электоральных групп с весьма разнородными и даже противоположными интересами. При Джексоне избирательные кампании стали публичными, общественное недовольство могло быть выплеснуто в массовых митингах избирателей, а также на введенных в практику общенациональных партийных конвентах.

Удержать политическую ситуацию под контролем и снять угрозу гражданской войны президенту Джексону удалось с помощью уступок двум ведущим общественным группам. Рабовладельцы получили от него болезненный урок, когда их идеолог вице-президент Дж. Кэлхун, видя в президенте-плантаторе единомышленника, выступил в 1828 г. с критикой его тарифной политики и предложил новую расширительную трактовку прав штатов. Предложенный меморандум был одобрен законодательным собранием Южной Каролины. Главный тезис заключался в требовании равных «благ и бремени» для всех штатов и обосновании их права воспротивиться федеральному правительству, «нуллифицировав» свое членство в Союзе в случае, если федеральная власть ущемляет их интересы. По существу это было возвращением к старому вопросу о праве штатов на сецессию, т. е. о возможности односторонней приостановке союзного договора. Э. Джексон отреагировал очень жестко, отправив вице-президента в отставку и заявив, что любая попытка разрушить Союз сравнима с государственной изменой и будет пресечена силой оружия. В то же время, в 1829 г. президент добился снижения таможенных тарифов, что позволило плантаторам отступить, «сохранив лицо».

Не менее жестко президент ограничил претензии торгово-промышленных кругов Севера на получение привилегий от власти. В острый политический кризис вылилось обсуждение Конгрессом продления полномочий Национального банка, который превратился в монополиста, по своему усмотрению используя размещенные государственные финансы, парализуя кредитную деятельность региональных банков и ограничивая свободу доступа к кредитам фермеров, рабочих, мелких собственников. В 1833 г. государственные вклады были переведены из Национального банка в банки штатов, а в 1840 г. при приемнике Джексона президенте Ван Бурене – в независимое федеральное казначейство. Близкие к власти финансисты Северо-Востока в результате лишились огромных прибылей, но президент укрепил свои позиции среди фермеров, облегчив доступ к земельному фонду массам новых поселенцев, а также к январю 1835 г. впервые ликвидировав государственный долг США. Вместе с тем, на конфронтацию с элитой северных штатов президент не пошел и, снижая ввозные пошлины, все же оставил их протекционистскими, существенно ограничив перечень льготных товаров. В результате Джексон не только добился выгодного для федеральной власти разрешения спорных вопросов, но и не вызвал раскола общества.

Демократизация политической жизни общества создала благоприятные условия для консолидации множества общественных движений. В 1830-е годы началось рабочее движение. Вызванный к жизни процессом индустриальной модернизации молодой рабочий класс столкнулся с экономическими тяготами незрелого капитализма: ненормированным рабочим днем, низкой зарплатой, безработицей, использованием труда женщин и детей на тяжелых работах и т. п. Экономический кризис конца 30-х годов XIX в. заставил рабочих пренебречь законом 1807 г. о запрете рабочих союзов.

В годы президентства Джексона, вдохновленные перспективами демократизации политической жизни, свои профессиональные союзы создали сапожники Филадельфии, печатники Нью-Йорка, плотники Бостона. С 1827 г. в городах северо-восточных штатов возникли первые тред-юнионы, которые объединялись на местном уровне, а в 1834 г. создали Национальный союз. Их членами к концу 1830-х годов состояли более 300 тыс.

человек. В 1829 г. в Филадельфии и других крупных городах для участия в политическом движении на местном или региональном уровне появились первые рабочие партии, выдвигавшие требования ограничить рабочий день и увеличить оплату труда. На 1833–1835 гг. пришлось начало забастовочного движения, но его накал был сбит экономическим кризисом 1837 г. и введением в 1840 г. 10-часового рабочего дня на государственных предприятиях. Более радикальные идеи развивали социалистические общины последователей Роберта Оуэна, наиболее известная из которых «Новая гармония» была организована в 1825–1828 гг. Приверженцы утопического социализма из европейских стран надеялись найти в Америке наилучшие условия для практического воплощения своих идей, но их эксперименты, продолжавшиеся вплоть до 80-х годов XIX в., не находили широкой поддержки и быстро заканчивались неудачей.

Рабочая политика президента Джексона была направлена на поддержку экономических требований рабочих, поскольку сохранение лучших, чем в Европе, условий труда было залогом нарастания потока квалифицированных рабочих-иммигрантов. В то же время президент осуждал стачечную и профсоюзную деятельность, как форму давления на власть, предпочитая видеть рабочих на избирательных участках, голосующими за одну из крупных партий.

Э. Джексону со своим правительством пришлось впервые специально вырабатывать негритянскую политику. Постоянные волнения рабов в южных штатах приняли особый размах в августе 1831 г., когда в Виргинии развернулось крупное восстание негров под руководством Ната Тернера. Казни и расправы над непокорными рабами были столь жестоки, что, получив известность через демократическую печать, вызвали протесты общественности. С начала 30-х годов XIX в. общенациональный характер приняло общественное движение за отмену рабства – аболиционизм (анг. abolition – «отмена»). Объединивший литераторов и творческую интеллигенцию вокруг своей газеты «Liberator» («Освободитель») идеолог просветительского аболиционизма Уильям Ллойд Гаррисон, основал в 1832 г. аболиционистское общество Новой Англии, а годом позже – «Американское анти-рабовладельческое общество». Региональные отделения этой организации распространяли идею отмены рабства, как анти-гуманного института. Созданная аболиционистами организация «Тайная железная дорога», переправила нескольких десятков тысяч рабов с Юга в Канаду. Аболиционисты находили поддержку среди фермеров западных штатов, недовольных скупкой свободных земель плантаторами. Популярен был лозунг ограничения территории рабства.

Прямой опасности для власти аболиционисты не представляли, поскольку отказывались от организованного участия в политической борьбе. Вместе с тем, возбуждая общественный интерес к проблеме рабства, пропагандисты аболиционизма посылали петиции в Конгресс и другие государственные органы. В этой сложной ситуации, когда любое обсуждение проблемы грозило взорвать хрупкий политический консенсус, с трудом поддерживаемый правящей партией, ей удалось добиться одобрения конгрессменами «правила кляпа» – негласного замалчивания любых обращений по поводу рабства в США.

Сторонники «Джексоновской демократии» постепенно исчерпывали все возможности поддержания стабильной ситуации в обществе. Президенту М. Ван-Бурену было все труднее проводить политику, которая удовлетворяла бы все три основных региона США. Запросы плантаторской элиты Юга все более ясно противоречили интересам развития экономики на Севере и Западе.

На 1850-1860-е годы пришелся период обострения экономического и политического конфликта и гражданской войны Севера с Югом. Некоторое время в рамках единого государства два разнородных социально-экономических типа хозяйства развивались параллельно, соперничая, но, не порождая непримиримых противоречий. Само по себе рабовладение на раннем этапе истории страны не вызывало протеста свободного населения северных штатов и не помешало заключению Федеративного союза. Влиятельные торговцы Севера сколачивали состояния на работорговле, судовладельцы специализировались на перевозке плантационных товаров в Европу, промышленники сбывали свою продукцию в сельских районах Юга и Запада, вывозя оттуда сельскохозяйственное сырье и продовольствие.

Предвоенное десятилетие было отмечено бурным развитием промышленности, строительством новых дорог и каналов, притоком европейских инвестиций и ускорением экономического роста. К концу 50-х годов объем капиталовложений в промышленность достиг 1 млрд долларов, что вывело США на четвертое место в мире по производству промышленной продукции.

На Юге все очевидней был глубокий внутренний кризис плантационной системы хозяйства, зависимой от конъюнктуры на мировых рынках. За полвека запрет на ввоз рабов привез к удорожанию рабочей силы, воспроизводство которой требовало дополнительных расходов. Низкая эффективность рабского труда, массовые побеги, необходимость содержания штата надсмотрщиков, а также экономия на передовой агротехнике и внедрении машин снижали доходность плантаций. Экстенсивное ведение хозяйства вело к быстрому истощению почв и вынуждало приобретать новые земли на Западе.

Рост территории штатов и выход американцев к Тихому океану после аннексии у Мексики Техаса и Калифорнии, вновь поставили вопрос о расширении территории рабовладения. Открытие калифорнийских золотых россыпей ускорило массовое заселение богатейших неосвоенных земель, на которые имели виды плантаторы. Политическое равновесие оказалось под угрозой и былой консенсус свободных и рабовладельческих штатов, основанный на взаимных уступках, окончательно распался. Установленное еще при обсуждении конституции разделение штатов на свободные северные и рабовладельческие южные по линии Месона-Диксона, подтвержденное в 1820 г. Миссурийским компромиссом, было подвергнуто сомнению. Новые земли нередко находились севернее этой линии. Штат Миссури был принят в Союз как рабовладельческий, но для сохранения паритета в Сенате был принят дополнительный свободный штат Мэн, выделившийся из Массачусетса.

С включением новых рабовладельческих штатов в состав союза в государственном управлении усилилась роль плантаторов. Южане-рабовладельцы проявили решимость подчинить себе государственную машину и добиться преференций. Примером может служить их активность в борьбе за Техас, когда для достижения цели поддержанный ими на выборах президент-демократ не остановился даже перед объявлением войны соседней Мексике. Им удалось также заблокировать поправку к Конституции, запрещавшую распространение рабства на новых землях. Очевидное усиление позиций сторонников рабства в обеих крупных партиях породило движение за создание третьей партии, отражавшей интересы фермеров Запада. К президентским выборам 1848 г. была образована радикально-демократическая партия фрисойлеров (англ. free – «свободный», soil – «территория», «земля»), что лишь накалило политические страсти.

В порядке компенсации за принятие в Союз свободного штата Калифорния, жители Юты и Нью-Мексико получали право самоопределения статуса, а конгресс принял непопулярный закон о сыске беглых рабов по всей территории страны. Реванш был взят, когда у власти при поддержке рабовладельцев вновь оказалась Демократическая партия. В 1854 г. биллем Канзас-Небраска право на самоопределение в вопросе о рабстве получили при приеме в федерацию два штата, расположенные заведомо севернее линии, определенной Миссурийским компромиссом, что нейтрализовало это соглашение и фактически открывало путь распространению невольничества на Севере.

Такое решение привело к двоевластию в Канзасе, где вспыхнуло анти-рабовладельческое восстание в ответ на появление вооруженных отрядов из Миссури и других рабовладельческих штатов. Для наведения порядка правительство послало войска. Военные действия продолжались на протяжении 1854–1856 гг., приобрели характер гражданской войны и окончились провозглашением Канзаса свободным штатом.

Начало войны показало, что договориться с южанами не удастся и необходимо противостоять им политическими методами. Замалчивать вопрос о судьбе рабства ради сохранения призрачного общественного согласия, как это было в предыдущие десятилетия, стало бессмысленно – двухпартийная система времен «Джексоновской демократии» вступила в период кризиса. Демократическая партия, появившаяся как массовая и народная, утратила доверие и переключилась на защиту интересов рабовладельцев. Партия вигов распалась.

Из бывшей партии фрисойлеров, к которой примкнули противники рабовладения, отошедшие от демократов и вигов, а также группы аболиционистов, в 1854 г. образовалась Республиканская партия США. Она опиралась на блок передовых предпринимательских кругов Севера и фермеров. Среди выдвинутых ею лозунгов было проведение аграрной реформы и открытие западных земель для бесплатного заселения их фермерами, поощрение национальной промышленности и введение протекционистского таможенного тарифа, воссоединение внутреннего рынка, распространение либерально-рыночных отношений и устранение препятствий для инвестирования капиталов северян в южных штатах, лишение плантаторов экономического могущества, основанного на экспортной торговле хлопком. Накануне войны большинство республиканцев было, по существу, равнодушно к вопросу освобождения негров-рабов, требуя лишь ограничить распространение рабства и отстранить рабовладельцев от политической власти. Только немногочисленное радикально-демократическое крыло в Республиканской партии призывало к решительной борьбы с рабовладением.

Эта партия выиграла выборы 1860 г., выставив кандидатом в президенты члена Конгресса адвоката, выходца из низов А. Линкольна, пользовавшегося широкой популярностью. Накануне республиканцы победили на выборах в Конгресс. Триумфальный приход к власти новой партии был воспринят южанами-плантаторами как политический переворот. У рабовладельцев не оставалось в распоряжении действенных рычагов влияния на правительство. Они все чаще угрожали пойти на крайнюю меру – вывести южные штаты из состава США и образовать самостоятельное государство.

Не дожидаясь вступления нового президента в должность, лидеры южан приступили к реализации плана сецессии. В декабре 1860 г. о выходе из федерации объявила Южная Каролина (в 1832 г. плантаторы Южной Каролины, уже пытались объявить о выходе его из состава США, но президент Э. Джексон тогда решительно пресек эту попытку). В начале 1861 г. об отделении от США заявили еще 7 штатов: Флорида, Джорджия, Алабама, Луизиана, Техас, Теннесси, Миссисипи. Позднее к ним примкнули Северная Каролина, Виргиния, Арканзас, остальные сохраняли нейтралитет. Отделившиеся 11 штатов образовали Южную Конфедерацию с центром в Ричмонде на территории Виргинии (впоследствии было избрано название «Конфедеративные Штаты Америки»). Во главе нового государства, нацеленного на вооруженную борьбу, встал бывший военный министр США Джефферсон Дэвис.

Когда стало очевидно, что мирным путем разрешить накопившиеся взаимные претензии Севера и Юга не удастся, обе стороны начали готовиться к войне. Наиболее непримиримые выразители интересов плантаторов-рабовладельцев Юга выступали под лозунгом превращения Союза в державу с рабовладельческой общественной и экономической системой. Во имя достижения политической власти они готовы были на раздел страны и закрепление статуса Конфедерации как самостоятельного государства. Именно эти планы, в конечном счете, заставили правящие круги северных штатов призвать граждан к оружию.

На протяжении 30 лет после провозглашения «доктрины Монро» страна с энтузиазмом расширяла свою территорию в борьбе с европейскими соперниками, латиноамериканскими соседями, остатками индейских племен. Появление нового враждебно настроенного «соседа» в лице Конфедерации, пользующейся поддержкой европейских великих держав, было совершенно неприемлемо для союзных властей. Вопрос о рабстве, ставший едва ли не главным идеологическим фактором конфликта, носил, особенно в начале войны, отчасти пропагандистский характер, помогая воодушевлять население по обе стороны фронта. Гораздо большее значение имело обращение к чувству патриотизма. С одной стороны, отстаивание ущемленных суверенных прав штатов, с другой – защита конституционного принципа федерализма, поставленного под угрозу мятежниками. В результате разразился самый кровопролитный гражданский конфликт в истории страны.

Первый этап войны (12 апреля 1861 г. – апрель 1863 г.) характеризовался военными успехами южан, на время овладевших стратегической инициативой. Подготовка к вооруженному выступлению в южных штатах началась сразу после вступления в должность президента А. Линкольна в марте 1861 г. Попытки новой власти умиротворить агрессивно настроенных конфедератов не увенчались успехом. Главную ставку сторонники военного конфликта делали на оперативную подготовку, концентрацию сил в ключевых направлениях, внезапный мощный натиск и скорую победу. В канун развертывания вооруженной борьбы соотношение сил не было однозначным. Материальные и людские ресурсы Севера намного превосходили возможности Юга. Гораздо более многолюдный Север мог выставить больше войск и имел подавляющее превосходство в металлургической, оружейной и текстильной промышленности, торговом флоте, а также по протяженности железных дорогах. Но на стороне Конфедерации находилось большинство офицеров и генералов, Это были, главным образом, выходцы из семей плантаторов и крупных капиталистов, связанных с Югом. Тыл южан обеспечивался трудом рабов, не подлежавших мобилизации. Несмотря на ограниченность ресурсов, южане были исполнены энтузиазма, ощущали себя сплоченными в едином военном лагере, где беспрекословное подчинение власти основывалось на понимании общего интереса, стремлении не упустить решающий шанс отстоять былое благополучие, защитить собственное представление о свободе и правах штатов. Жизнь в условиях постоянной заботы о своей безопасности, в условиях неусыпного контроля над рабами заставляла плантаторов всегда иметь у себя оружие и боеприпасы, приобретать навыки верховой езды и стрельбы. Среди южной аристократии с колониальных времен была популярна военная служба. На стороне южан оказалось большинство кадровых офицеров и генералов. К тому же, в годы президентства Джеймса Бьюкенена после войны с Мексикой в южных штатах были пополнены воинские склады. Накануне войны Конфедерация изыскивала возможности закупки вооружения, размещения военных заказов в Европе.

12-13 апреля 1861 г. армия конфедератов перешла к активным действиям и совершила успешное нападение на занятый федеральными войсками в Южной Каролине небольшой форт Самтер с целью захватить ввезенное туда оружие. В ответ 15 апреля 1861 г. президент Линкольн объявил южан мятежниками и начал призыв 75 тыс. добровольцев в армию Севера, что свидетельствовало о начале гражданской войны. Федеральные войска недооценили противника, уповая на свое очевидное превосходство в численности и вооружении. Самонадеянная уверенность в своих силах оказалась чревата медлительностью и потерей инициативы.

К лету 1861 г. южане создали уже 120-тысячную армию и строили планы быстро разбить силы Севера в генеральном сражении, заняв столицу. 21 июля 1861 г., у Манассаса, в 40 км южнее Вашингтона, 35-тысячная федеральная армия была обращена в бегство уступавшей по численности группировкой конфедератов, захватившей в результате победы множество военных трофеев. Южане превратили столицу США в прифронтовой город, но не решились на ее захват, осознавая, что цена победы в условиях недостатка людских ресурсов может оказаться чрезмерной.

Расчет на быструю победу не оправдался. Война грозила стать затяжной. Федеральные силы получили болезненный урок. Правительство провело новый набор в армию Севера, и ее численность к концу 1861 г. превысила 600 тыс. человек. Достигнутый перевес в численности не решал исход войны. Массовое пополнение не всегда было хорошо обучено и готово подчиняться воинской дисциплине. Не способствовала укреплению армии и проведенная по решению президента чистка командного состава, целью которой было изгнание офицеров, лояльно относившихся к южанам. Вместе с тем, президент не смог сразу подобрать руководство главного командования. Отправив в отставку старого генерала Скотта, не сумевшего защитить столицу, президент поддался обаянию перспективного молодого генерала Джорджа Макклеллана, горячего поклонника Наполеона и европейских методов ведения войны вымуштрованными регулярными армиями. Он отличался крайним консерватизмом, с трудом мог руководить добровольцами, больше всего опасался стихийной активности населения, но главное, допустил стратегические просчеты, принял навязанную ему конфедератами оборонительную тактику и начал строить фортификационные сооружения, вместо подготовки массированного наступления и разгрома противника.

Стратегический план командования федеральных сил базировался на окружении мятежных штатов, блокаде их торговли и поставок из Европы, постепенном сужении кольца и окончательном разгроме войск Конфедерации. Так называемый «анаконда-план» предусматривал поэтапные действия, не ставил жестких сроков, вел к распылению сил по разным направлениям и не мог привести к скорому окончанию войны.

Военные неудачи стали предметом политических дискуссий в Республиканской партии, породив призывы к более решительным действиям не только на фронтах, но и в политическом противоборстве с южанами. Лишить их главного преимущества – единства действий, можно было, подняв на борьбу рабов и оживив аболиционистские настроения в среде не принадлежавшего к плантаторам белого населения. Президент Линкольн в этот период не готов был изменить главный лозунг войны и вместо борьбы за единство Союза штатов призвать к уничтожению рабства, конфискации имущества мятежных рабовладельцев и достойному вознаграждению отличившихся добровольцев. Он был вынужден считаться с тем, что на Севере особенно в тех кругах, которые вели дела с плантаторами, имелось немало сторонников «умиротворения» Юга.

Было принято решение о начале зимой – весной 1862 г. наступления по трем главным направлениям фронта. На Юго-Западе войска генерала Улисса Гранта овладели важными опорными пунктами вдоль реки Миссисипи, разбив конфедератов в Кентукки и Теннесси. Военные успехи убеждали президента и его умеренных сторонников в эффективности силовых методов подавления мятежа и оставляли надежду на то, что удастся избежать проведения таких радикальных преобразований, как отмена рабства или свободное заселение земель на западе. А. Линкольн полагал, что отмена рабства может подтолкнуть на сторону Конфедерации Миссури и некоторые другие «пограничные штаты», допускавшие у себя рабство, но выступившие на стороне федерального правительства. Кроме того, в юридической практике США рабство было тесно связано с понятием частной собственности, как базовой общественной ценности. Республиканцы, представлявшие крупный торгово-промышленный бизнес и банки, связанные с кредитованием плантаторов, не были заинтересованы в их массовом разорении, неминуемом после отмены рабства.

Первые победы на Западе прошли на фоне позорного поражения на главном направлении в Восточной Виргинии войск генерала Макклеллана в феврале – марте 1862 г. при попытках взять штурмом столицу мятежников Ричмонд. Это удручающе подействовало на А. Линкольна. Он понимал, что даже новая победа в апреле 1862 г. на южном направлении, где войска северян под командованием генерала Батлера при поддержке флота освободили от мятежников Новый Орлеан и соединились с армией Гранта, расколов территорию Конфедерации, не могла кардинально изменить положение. После ряда кадровых назначений войска Севера возглавил генерал Грант.

Боеспособность армии зависела от решимости и самоотверженности составлявших ее костяк фермеров, рабочих и ремесленников. Вопрос о ликвидации рабства для рядовых участников войны был связан с устранением в лице плантаторов главного препятствия свободной раздачи земель на Западе. В армии Гранта было также немало полков, в составе которых формировались крупные отряды из иммигрантов – немцев, итальянцев, поляков, ирландцев, приехавших в Америку с мечтой о земле. Быстрый рост цен и безработица вели к резкому ухудшению условий жизни рядовых американцев. Они требовали решительных мер для достижения победы, оказывали давление на президента и его партию, склоняя к революционным методам ведения войны.

В их интересах в 1862 г. были введены новые налоги на крупную собственность и проведен Закон о конфискации имущества воюющих конфедератов. В феврале 1862 г. правительство провело закон о выпуске бумажных денег, не разменивавшихся на золото (бумажные деньги называли «гринбеками» – от англ. «green backs».). Но главным достижением республиканской администрации, обеспечившим ей поддержку всех стремившихся стать самостоятельными землевладельцами, было принятие 20 мая 1862 г. закона о гомстедах («Гомстед-акта»). Любому гражданину США или ожидавшему натурализации иммигранту, уплатившему небольшой регистрационный сбор, предоставлялся на Западе участок земли из государственного фонда в 160 акров (около 65 га). Участок переходил в собственность держателя по истечении 5-летнего срока его использования. При желании можно было выкупить свой участок по 1,25 долларов за акр уже через полгода. Закон поднял популярность президента в армии северян и обеспечил федеральному руководству симпатии свободного белого населения всей страны. Однако ни эти законы, ни введение в том же месяце всеобщей воинской повинности, решающего воздействия на ход войны оказать так и не смогли.

В сентябре 1862 г. войска южан под командованием талантливого генерала Роберта Эдуарда Ли в сражениях за штат Мэриленд дважды форсировали реку Потомак, создав непосредственную угрозу федеральной столице. Бои приняли затяжной характер. Стало очевидно, что без принятия новых политических решений не обойтись. Поляризация общественных сил обострила политическую борьбу в северных штатах. Инициативу перехватили радикальные республиканцы, активисты которых Ч. Самнер, Т. Стивенс, З. Чандлер и другие требовали от правительства принятия мер, способных переломить ход войны.

Решающее значение для положения дел на фронтах имело провозглашение в сентябре 1862 г. «Прокламации об упразднении рабства с 1 января 1863 г. без всякого выкупа». Рабы получали личную свободу, но освобождались без земли и без предоставления прав, гарантированных Конституцией гражданам США. Южане, понимая опасность для себя последствий отмены рабства, попытались вновь проявить наступательную инициативу и повернуть ход войны в свою пользу. Сделать этого не удалось, хотя в апреле 1863 г. генерал Ли провел успешное наступление на Центральном фронте, совершив рейд через Мэриленд в штат Пенсильвания. Сражение у Чанслорсвилля стало последней значительной победой южан.

Объявленный вскоре призыв негров в армию показал, что отмена рабства революционизировала ситуацию, всколыхнула южные штаты, где прокатилась волна локальных восстаний. Более полутора тысяч бывших рабов из оккупированных районов присоединились к армии северян, численность которой превысила миллион человек. Сформированные в мае 1863 г. федеральными силами негритянские полки, число которых к концу войны достигло 166, воевали с особым ожесточением и несли большие потери, поскольку стояли насмерть, понимая, что плен для них означал казнь или новое рабство.

Переход республиканской администрации к ведению войны революционно-демократическими методами обеспечил перелом в ходе военных действий в пользу Севера. Успеху способствовало также ухудшение международного положения Конфедерации.

Влиятельные круги английской либеральной элиты с начала войны поддерживали мятежников-рабовладельцев и призывали к европейской интервенции в защиту рабства на Юге США. Английская текстильная промышленность была едва ли не главным потребителем хлопка с американских плантаций. Напротив, торгово-промышленная буржуазия Севера воспринималась на Британских островах как растущий конкурент. Распад Союза штатов, который англичанам не удавалось победить в двух войнах, облегчил бы колониальную экспансию Англии в тех странах Западного полушария, которые США рассматривали, используя «доктрину Монро», как перспективную сферу влияния. В мае 1861 г. Англия объявила нейтралитет, но постоянно снабжала южан оружием, передавала им корабли для ведения пиратской войны в нарушение морской блокады Юга, установленной правительством Линкольна. При этом законным властям приходилось проявлять большую осторожность, чтобы не дать англичанам повод к вмешательству в войну на стороне Конфедерации.

Враждебную Северу позицию занимали французский император Наполеон III и стоявшие за ним крупные французские собственники, имевшие колониальные планы в отношении Нового Света. Французское правительство начало в январе 1862 г. интервенцию в Мексику, где завершилась буржуазная революция 1854–1860 гг., под предлогом защиты французских капиталов, размещенных там в виде банковских займов. В 1865 г. французские войска заняли столицу, свергли в Мексике республиканский строй и превратили эту страну в марионеточную империю, правителем которой стал в 1863–1867 гг. австрийский эрцгерцог Максимилиан I Габсбург, брат императора Франца Иосифа I. Французам был выгоден раскол США как залог того, что они не будут вмешиваться в политику Франции, руководствуясь «доктриной Монро», и смирятся с установлением в Мексике французского господства. Рост республиканского движения в Мексике, откуда пришлось все же вывести французские войска, и осложнение внутриполитического положения на Британских островах устранили опасность иностранного вмешательства в гражданский конфликт в поддержку Юга.

Дружественная к Северу позиция России была учтена руководством европейских держав. Переживавшая пореформенный период Россия выступала против любой иностранной интервенции и отклонила сделанное 8 ноября 1862 г. Наполеоном III предложение о совместном вмешательстве в американские дела. Раскол США только усилил бы влияние Англии и Франции, проводивших после Крымской войны 1854–1856 гг. и унизительного Парижского мира враждебную России политику. Когда же в 1863 г. в связи с польским восстанием возникла угроза новой войны Франции и Англии с Россией, две русские эскадры прибыли в Сан-Франциско и Нью-Йорк с миссией доброй воли и секретной инструкцией выйти в океан и начать военные операции против английских судов в случае войны. Это не прошло незамеченным. Европейские державы предпочли проявить осмотрительность.

Второй период войны (1 июля 1863 г. – 9 апреля 1865 г.) был открыт сражением у Геттисберга в Пенсильвании, продолжавшимся несколько дней. Эта битва стала главной и одной из самых кровопролитных в гражданской войне. После нее наступил коренной перелом в ходе боевых действий, и северяне, победив, окончательно овладели стратегической инициативой. Войска Конфедерации под командованием генерала Роберта Эдуарда Ли потерпели сокрушительное поражение и начали отступление на юг.

Южане по-прежнему хорошо сражались, но объективные обстоятельства складывались не в их пользу. Сказалась нехватка людских и материальных ресурсов, ослабление тыла, особенно заметное после массового бегства негров с плантаций и ухода их в армию Севера. Ужесточение морской блокады парализовало внешнюю торговлю. Практически перестала поступать помощь из-за рубежа. Затяжная война превратила южные штаты в осажденный лагерь, где ощущалась нехватка продовольствия, медикаментов, предметов первой необходимости. На этом фоне экономическое превосходство Севера стало особенно заметно.

4 июля армия генерала Гранта заняла Виксберг, служивший главной базой южан в долине Миссисипи. Весной 1864 г. войска Севера, под общим командованием генерала Гранта приступили к окончательному разгрому войск Конфедерации в ее цитадели – штате Джорджия. В мае армия генерала Шермана отправилась в победоносный «поход к морю», чтобы отрезать армию генерала Ли, находившуюся в районе Ричмонда, от основных баз Конфедерации и зайти ей в тыл. В сентябре под натиском северян пала Атланта – крупнейший промышленный центр Юга. Судьба мятежных штатов была предрешена, но остатки армии южан не сложили оружия и ожесточенно сопротивлялись, неся большие потери.

Успехи северян на фронтах создали благоприятный фон для победы А. Линкольна на президентских выборах в ноябре 1864 г. с большим отрывом от своего соперника Макклеллана. В условиях войны и раскола нации победа была воспринята Линкольном как выражение поддержки своему курсу и утвердила его в желании покончить с плантационным рабством окончательно. В январе 1865 г., исполняя предвыборное обещание, Республиканская партия инициировала внесение в федеральную конституцию тринадцатой поправки о полном запрещении рабства в США, которую к концу года ратифицировали 3/4 штатов, и которая была принята 18 декабря 1865 г.

Окончание войны стало главным делом новой администрации Линкольна. В конце 1864 г. армия генерала Уильяма Бермана заняла Саванну на побережье Атлантики и двинулась на север для соединения с армией Гранта. В январе – марте 1865 г. федеральная армия заняла Южную и Северную Каролины, сделав положение войск Конфедерации катастрофическим. 3 апреля 1865 г. армия генерала Гранта с боями взяла столицу конфедератов – Ричмонд. Войска генерала Ли были окружены западнее Ричмонда у Аппоматтокса (штат Виргиния) и 9 апреля капитулировали. Это была военная, но еще не политическая победа.

Правительство Линкольна не приняло никаких мер для разоружения потерпевших поражение мятежников и ареста их руководителей. Офицерам оставили оружие. Военнопленных не брали, отпустив на свободу под честное слово. Пренебрежение мерами предосторожности в обстановке ликования и празднования победы привело к покушению на президента Линкольна. Он был смертельно ранен 14 апреля в Вашингтонском театре во время торжественного спектакля по случаю победы актером Джоном Уилксом Бутсом.

Капитуляция всех мятежных штатов была принята 26 апреля 1865 г., но гибель президента показала, что сторонники рабства без сопротивления не уступят свои позиции. Это подтвердили и события послевоенной «Реконструкции Юга», продолжавшейся более десяти лет.

Способы и условия возвращения мятежных штатов в Союз, стали обсуждаться еще в период гражданской войны. Предстояло определить будущее восставших штатов, судьбу активных борцов с федеральной властью и статус освобожденных рабов, не имевших ни прав, ни гражданства, ни земли. Президент Линкольн был сторонником возрождения единства нации и настаивал на великодушном отношении к побежденным мятежникам (за исключением непримиримой верхушки конфедератов), предлагая полностью восстановить их в политических правах и помочь включиться в новые экономические условия. Амнистия должна была распространяться на всех отказавшихся от прежних убеждений. Штаты, где даже 10 % избирателей признавали федеральное правительство и поддерживали отмену рабства, президент предлагал вернуть в Союз на полноправной основе. Сражавшихся за демократию негров он считал возможным поэтапно наделить избирательными и другими гражданскими правами.

Радикальные республиканцы в конгрессе, возглавляемые Чарлзом Самнером и Тадеушем Стивенсом, критиковали «мягкий курс» Линкольна, настаивали на установлении военного контроля над бывшими мятежными штатами, наказании активных сепаратистов лишением гражданских прав, наделении освобожденных рабов конституционными правами.

Республиканская партия стала осуществлять Реконструкцию сразу после гибели Линкольна, вслед за капитуляцией Юга, не имея согласованного плана. Новый президент Эндрю Джонсон (1865–1869), представитель правого крыла республиканцев, взявший за основу план Линкольна, натолкнулся на жесткое сопротивление радикальных однопартийцев, представлявших демократические круги фермеров и промышленной буржуазии, когда стало известно, что первые четыре южных штата, допущенные им в Союз, настроены на пересмотр итогов гражданской войны и разрабатывают так называемые «черные кодексы», которые возвращали бывших рабов в зависимое юридическое положение, лишали негров права владеть землей или арендовать ее. Большинство же конфискованных во время войны имений плантаторов было возвращено прежним владельцам. Президент провел в мае 1865 г. частичную амнистию плантаторов-мятежников и спокойно отнесся к тому, что бывшие лидеры Конфедерации, вместо того, чтобы понести наказание, стали депутатами в конгресс США от этих южных штатов или заняли посты в местных законодательных собраниях.

Пользуясь разногласиями в стане республиканцев, бывшие рабовладельцы пытались свести к минимуму результаты своего поражения, сохранить политическое и экономическое господство на Юге и утвердить полурабские порядки. Нагнетая атмосферу страха, плантаторы, уже в 1866 г., стали организовывать вооруженные банды, среди которых выделялась тайная террористическая организация «Ку-клукс-клан». Они устраивали массовые погромы, убивали бывших рабов, не желавших работать на плантациях в качестве бесправных арендаторов-издольщиков. Негры были лишены многих прав, включая свободу передвижения, собраний, владения оружием. Все их попытки оказать вооруженное сопротивление притеснителям и отказаться платить земельную ренту подавлялись федеральными войсками.

По всем этим принципиальным проблемам послевоенного устройства в американском обществе не было единства. Внутриполитическая ситуация резко обострялась, обусловив накал как межпартийной, так и внутрипартийной борьбы. Очевидное стремление реставрировать прежние порядки в южных штатах вызвало сопротивление не только негров, но и широких масс фермеров, ремесленников, рабочих и представителей демократических кругов по всей стране. Ориентировавшееся на них левое крыло Республиканской партии, попыталось отстранить президента Джонсона от мероприятий по реконструкции Юга и поручить их специально созданному комитету Конгресса. В 1868 г. радикальные республиканцы пытались придать Э. Джонсона суду Сената (импичменту) за преступное попустительство с использованием президентского поста. Объективно, выступая против плантаторской реакции на Юге, они действовали в интересах финансово-промышленных кругов Севера и средних слоев Запада, заинтересованных в укреплении либерально-рыночных механизмов в экономике.

По настоянию радикального крыла республиканцев Конгресс в апреле 1866 г. принял билль о гражданских правах негров, а в июле 1866 г. – 14 поправку к конституции о предоставлении неграм гражданских прав, главным из которых было право голоса. Эта поправка устанавливала гражданское равенство всех жителей (за исключением индейцев) и ограничивала права мятежников. Превращая бывших рабов, составлявших 40 % населения южных штатов, в избирателей радикальные республиканцы стремились лишить их прежних владельцев политического влияния в стране и ослабить Демократическую партию, сохранявшую связь с плантаторами. Победа Республиканской партии на ноябрьских выборах 1866 г. подтвердила правильность такого расчета.

Уже 2 марта 1867 г. победители приняли «Закон о реконструкции Юга». Это было начало радикальной Реконструкции. Она проводилась в условиях военного положения и раздела южных штатов на 5 военных округов, во главе которых стояли генералы федеральной армии, осуществлявшие исполнительную власть. При содействии армии, местной милиции, общественных «бюро освобожденных», низовых организаций Республиканской партии (союзных лиг) была проведена подготовка к выборам, в которых участвовали негры. В некоторых местных законодательных собраниях в состав нижней палаты были избраны до 40–50 % негритянских депутатов. В Южной Каролине, Миссисипи, Луизиане негры были избраны вице-губернаторами. 30 марта 1870 г. Конституция США была дополнена Пятнадцатой поправкой, запрещавшей лишать граждан избирательных прав по признаку цвета кожи, принадлежности к другой расе или прежнего пребывания в рабстве. Эта поправка завершила череду радикальных политических преобразований периода Реконструкции.

Демократизация происходила принудительно. Для организации жизни в новых условиях на Юг прибыли федеральные чиновники и много участников гражданской войны с Севера, среди которых были и авантюристы – «саквояжники», мечтавшие о легкой наживе и вызывавшие особую неприязнь у южан. Присутствие армии позволило федеральной власти проводить все мероприятия с опорой на закон, помогая южным штатам отступить добровольно, «сохраняя лицо». В 1868 г. семь из 11 южных штатов согласились с требованиями федеральных властей, приняли новые конституции (с учетом Тринадцатой и Четырнадцатой поправок), в них были образованы правительства штатов, избраны законодательные органы власти и представители в Конгресс США. Техас, Миссисипи, Виргиния приняли условия центральной власти лишь к началу 1870 г., а в Джорджии режим военного положения был отменен в 1877 г.

Экономические преобразования были значительно скромнее. Аграрный вопрос не был решен демократически. Негры так и не получили земельных наделов за счет собственности плантаторов. Им разрешалось приобретать недвижимость и землю в соответствии с законом о гомстедах. Победа Севера способствовала промышленному подъему, затронувшему и южные штаты. Восстановительные работы стимулировали появление новых железных дорог, портов. Развивалась строительная отрасль. Предпринимательская активность оказалась не чужда бывшим плантаторам, которые строили свое хозяйство по-новому, приобретали коммерческие навыки.

Избранный президентом от Республиканской партии в ноябре 1868 г. герой войны генерал Улисс Симпсон Грант (18681876) поощрял все виды предпринимательской активности. Обе его администрации скандально прославились коррупцией, но именно в тот период в США были сколочены крупные состояния, которые сыграли важную роль в истории страны полвека спустя.

Различия между Севером и Югом, столь очевидные накануне войны, стирались. Радикальная Реконструкция Юга постепенно замедлялась. Ее кульминация пришлась на начало 1870-х годов, а затем движение шло по нисходящей линии. В итоге, многие из реформ периода Реконструкции были пересмотрены или забыты. С политической сцены уходили наиболее последовательные борцы с рабством из числа радикальных республиканцев. За длительный период своего пребывания у власти Республиканская партия не раз подвергались критике, и все больше концентрировала свои усилия на защите интересов крупного бизнеса северо-восточных штатов. Демократическая же партия, лишившись своей прежней опоры – плантаторов, вынуждена была постепенно расширять электоральную базу за счет фермеров, мелких собственников Юга и Запада.

Завершилась Реконструкция сомнительным политическим компромиссом, достигнутым по воле обеих партий. Победивший с минимальным отрывом на президентских выборах 1876 г. кандидат от Демократической партии С. Тилден согласился на заведомо предвзятый пересчет голосов в обмен на обещание ставшего очередным президентом республиканца Рутерфорда Бернарда Хейса (1877–1881) вывести войска из южных штатов, завершить Реконструкцию и пойти на ряд уступок Югу в сфере тарифной политики.

По своим масштабам, политическим задачам и социально-экономическим последствиям события 1861–1877 гг. могут быть оценены, как революционные. Гражданская война (1861–1865) составила первый этап либерально-демократических преобразований, а окончание Реконструкции (1865–1877) подвело черту под их завершающим этапом. Война оказалась самым крупномасштабным, разрушительным и кровопролитным конфликтом за все годы существования североамериканской республики. В течение четырех лет в ней приняло участие на стороне Севера 2,8 млн человек, на стороне Юга – свыше 1,2 млн человек.

Новые экономические и политические возможности, открывшиеся после окончания гражданской войны, существенно расширили возможности США для проведения экспансионистской внешней политики в Западном полушарии. Еще до завершения Реконструкции Юга президенты Э. Джонсон и У. Грант решали вопрос о покупке двух Вест-Индских островов и проявляли интерес к судьбе Доминиканской республики, откуда в 1865 г. ушли испанские колонизаторы. Сразу после войны в Конгрессе был поднят вопрос о предъявлении претензий Англии за помощь Конфедерации, в счет которых горячие головы предлагали даже аннексировать Канаду. Росту англофобии в американском обществе способствовали многочисленные иммигранты-ирландцы, главным образом, лидеры политической иммиграции, объединенные в общества фениев – сторонников анти-колониальной борьбы в Британии и создания Ирландской республики. В 1866 г. армия фениев вторглась в Канаду, опрометчиво надеясь вызвать анти-колониальное восстание и найти союзников в борьбе с общей метрополией, но получила отпор и была изгнана на территорию США. На северо-западе США не преминули воспользоваться сложным положением Русской Америки и в 1867 г. выкупили у России Аляску и Алеутские острова.

Существенные изменения гражданская война и Реконструкция привнесли в общественно-политическую жизнь США. В условиях вооруженного внутреннего конфликта продолжали действовать демократические принципы политической системы, позволившие избежать авторитарного усиления правящей партии. Демократический эксперимент, начатый в Новом Свете в XVIII в., доказал свою жизнеспособность, в отличие от большинства опытов революций в Европе, заканчивавшихся до середины XIX в. «термидорианским» усилением авторитарной власти. В рамках двухпартийной системы обе ведущих партии продолжали активно работать со своими избирателями. Была регламентирована, но не запрещена деятельность легальной оппозиции, ее печатных органов, проводились открытые внутрипартийные дебаты между отдельными группировками в правившей Республиканской партии, не были закрыты многочисленные общественные и профсоюзные организации. Процедура привлечения президента Джексона к импичменту за ненадлежащее использование служебных полномочий была инициирована в рамках внутрипартийной борьбы, а не по инициативе оппозиционной партии. Даже введение военного положения в период Реконструкции Юга было проведено по решению Конгресса, строго в соответствии с принятым законом. Был подтвержден главный тезис, с которым США отстояли свою независимость от аристократической Англии столетием ранее: «Все люди сотворены равными». Тринадцатая, четырнадцатая, пятнадцатая поправки к Конституции США, принятые в этот период, оказались особенно демократичными и послужили вдохновляющим основанием для последующей борьбы за права человека.

В связи с тем, что отмена рабства изначально проводилась, как вынужденная мера военно-политического характера, направленная на дестабилизацию в тылу мятежников и привлечение многочисленных рабов на сторону законной власти, равноправие бывших рабов носило в значительной мере декларативный, пропагандистский характер. Несмотря на мощный размах аболиционистского движения и критику рабовладельческих порядков накануне войны, американское общество в целом не было готово интегрировать негритянское население на равноправных началах, отводя ему роль «низшего сословия». На протяжении последующего столетия сохранялась сегрегация, отделявшая черных и белых граждан даже при проведении процедуры выборов. Очевидной была экономическая дискриминация. Из опасения роста социального протеста и требований со стороны других обездоленных слоев населения, не был реализован лозунг радикальных демократов о наделении негров землей. Вместе с тем, на основании этих поправок и других демократичных законов, черные американцы расширили свои права и возможности не только в политической, но также в социальной и экономической сферах. Появилась заметная прослойка образованных чернокожих американцев, часть из них влилась в американский средний класс, предпринимательские слои. Они использовали свои политические права и шли на выборные должности, в том числе в Конгресс США. Негритянское общественное движение стало постоянным фактором американской внутренней политики, сыграло свою роль в исторической эволюции американского общества.

Еще одним важнейшим следствием гражданской войны стало восстановление целостности Союза штатов на конституционной основе. Была преодолена опасность раскола страны в ходе вооруженного мятежа и появления на южных границах США слабого государства, способного легко превратиться в аграрный придаток европейских держав.

Страна вышла из гражданской войны возрожденной. Южные штаты были вынуждены изменить свои конституции по унифицированному образцу. Ряд уроков был вынесен федеральной властью, и законодательство пополнилось новыми нормами, позволявшими, с одной стороны, более жестко пресекать любой сепаратизм штатов под предлогом защиты прав граждан Союза, проживающих на их территории, а с другой – смягчать нежелательные последствия централизации предоставлением местным элитам более широких полномочий в сфере регламентации повседневной жизни граждан. Было подтверждено, что, соблюдая базовые положения федеральной Конституции, штаты могут рассчитывать на признание своих прав и интересов органами центральной власти.

Изменения, внесенные в Конституцию, позволили возродить общественный консенсус, вернули страну на эволюционный путь прогресса и создали легитимные механизмы предотвращения любого социального конфликта.

Воссоединение штатов на условиях победившего промышленного Севера положило конец экономической разобщенности США. Реконструкция Юга окончательно завершила процесс утверждения либерально-рыночных отношений на территории всей страны. Опасность реставрации рабовладельческого строя на Юге была полностью ликвидирована, что сняло последнее препятствие к превращению США в промышленную державу с единым национальным рынком. Не только на Севере, но и на Западе, и на Юге были созданы условия для подъема капиталистического предпринимательства в промышленности, торговле и железнодорожном строительстве, для проявления деловой инициативы во всех сферах жизни. Американский капитализм обрел свою классическую форму.

Хотя война сопровождалась масштабными разрушениями, особенно в южных штатах, что временно снизило темпы экономического роста, она подготовила почву для развития капитализма на более широкой и свободной основе. Юг после гражданской войны получил в наследие экономическую отсталость, лишившись основы своего процветания – рабов и крупных плантационных хозяйств, производивших экспортную продукцию в больших объемах, на смену которым пришли свободные арендаторы мелких земельных участков. Оставшиеся крупные землевладельцы использовали полурабский труд негров-издольщиков, который не отличался такой высокой нормой прибыли, как в условиях рабовладения. Постепенно эволюционным путем бурно развивавшийся капитализм сглаживал различия между Севером и другими регионами страны, выравнивая уровни экономического развития.

Особую роль сыграл Акт 1862 г. о гомстедах, позволивший решить один из самых острых вопросов довоенного периода – аграрный, наиболее демократичным и быстрым путем в истории, получившим название американского (фермерского) пути развития капитализма в сельском хозяйстве. Остававшиеся в руках государства свободные земли были в короткие сроки отданы в частные руки на чрезвычайно льготных условиях, что оказалось доступно широким слоям свободных граждан, фермеров, горожан, стремившихся к самодеятельному труду, иностранцам, ожидавшим предоставления гражданства, некоторым категориям бывших рабов, а также предпринимателям, земельным спекулянтам и другим категориям населения. Были созданы благоприятные условия для расширения среднего класса, снятия социально-экономической напряженности и роста трудовой иммиграции европейских переселенцев, покрывавшей нехватку рабочих рук и помогавшей осваивать малолюдные отдаленные районы страны. Распространение Акта о гомстедах на освобожденных рабов позволило снять вопрос о наделении их землей и перераспределении в их пользу собственности землевладельцев Юга.

Важнейшим итогом гражданской войны стала перегруппировка политических сил на внутренней арене. Разнородная демократическая коалиция, выигравшая войну, распалась, поскольку интересы составлявших ее слоев не совпадали. Фермеры, демократические мелкобуржуазные слои, наемные рабочие, освобожденные рабы выступали против ухудшения условий жизни и усиления эксплуатации. Состоятельные слои населения Севера были недовольны затянувшейся послевоенной Реконструкцией, выступали за сворачивание программы дальнейших реформ и закрепление результатов своей победы. Потерявшие экономическое могущество плантаторы-рабовладельцы отказались от претензий на политическое руководство страной, сосредоточив все внимание на сохранении остатков материального благополучия. Их главными противниками стали требовавшие расширения своих прав рабы. Влияние получили те, кто оказался в стане победителей и возвысился благодаря революции. Произошла смена политических, а также в значительной мере экономических и социальных элит.

Программы ведущих политических партий заметно сблизились. Произошло перераспределение электоральных баз. Предпринимательская верхушка Севера пошла в 1877 г. на соглашение с крупными землевладельцами Юга, опасаясь упрочения союза средних слоев с революционно настроенными низами общества, неудовлетворенными половинчатостью реформ и выдвигавшими новые требования к власти. Демократическая партия сделала ставку на радикальное расширение числа своих сторонников, перехватив у соперников популярность массовой народной партии. Республиканцы, напротив, опасаясь давления своих многочисленных приверженцев, ставших излишне критичными и требовательными, предпочли замкнуться на защите интересов наиболее состоятельных избирателей и обретя репутацию «партии миллионеров».

Тридцатилетие после гражданской войны, которое часто называют «позолоченным веком», стало временем взрывного экономического роста. В аграрном секторе, составлявшем накануне гражданской войны основу американской экономики, произошли кардинальные перемены. В 1877–1900 гг. площадь обрабатываемых земель увеличилась более чем вдвое. Климатические условия, плодородие почв позволяли получать на значительной территории «кукурузного и пшеничного поясов» два и даже три урожая в год. Число занятых сельскохозяйственным трудом выросло в полтора раза и достигло 10,4 млн человек. Стремительно росло количество малых и средних фермерских хозяйств, которых к началу нового столетия стало почти 6 млн.

Успехам сельского хозяйства способствовала передовая агротехника, использование опыта европейских стран, внедрение селекционных пород в животноводстве и гибридных сортов зерновых и технических культур в растениеводстве. Прогресс в развитии промышленного производства сказался на появлении первых химических удобрений и гербицидов. Опыт использования сельскохозяйственных машин, который американцы приобрели в период хлопкового, табачного и зернового бума накануне гражданской войны, повысил интерес к новой сельскохозяйственной технике, поощрению изобретательства в этой сфере.

Необходимость быстрого освоения гигантских территорий при недостатке и дороговизне рабочей силы, заставляла собственников земли охотно заниматься механизацией труда, порождала постоянный спрос на перерабатывающее оборудование, сельскохозяйственные машины, топливо и запчасти к ним. Только Юг, где сохранялись крупные латифундии и широко распространилась система аренды-издольщины, медленно включался в этот процесс. Быстро растущее население страны обеспечивало спрос на продукты питания. Перед Первой мировой войной США занимали первое место в мире по потреблению зерновых, включая кукурузу и рис. Высокая продуктивность и, сравнительно низкая товарная себестоимость в этом секторе экономики позволили США выступать крупнейшим в мире поставщиком пищевых продуктов и сырья вплоть до начала ХХ в., когда мировой кризис перепроизводства ограничил спрос на продовольствие и аграрное сырье в Европе.

Прогресс в развитии сельского хозяйства был очевиден, но не шел ни в какое сравнение с темпами промышленного развития. США к началу ХХ в. превратились из аграрно-промышленной страны в развитое индустриальное государство. В 1890 г. США выдвинулись на первое месте в мире по объему промышленного производства, обогнав по основным показателям все остальные страны.

Разведанные запасы золота, открытые по всей стране новые рудные и нефтяные месторождения стали в послевоенный период мощным стимулом предпринимательства. Освоение природных богатств требовало развития строительной отрасли в связи с прокладыванием новых железных, а затем и автомобильных дорог, других путей сообщения, созданием центров связи и коммуникаций, с городским, в том числе начавшимся с 1880-х годов, высотным многоэтажным строительством, модернизацией портового хозяйства, строительством новых доков и товарных складов. Был очевиден прогресс в ключевых для того времени отраслях промышленности: металлургии, машиностроении, станкостроении. Появились новые отрасли: электротехническая, химическая, нефтеперерабатывающая, автомобилестроительная.

Произошла модернизация пищевой и легкой промышленности. Строительство предприятий на новейшей для своего времени технической базе, позволяло снижать издержки и себестоимость единицы продукции. США первыми в мире начали шить стандартную рабочую одежду (в том числе знаменитые джинсы), выпускать стандартную обувь и белье. Для обеспечения сохранности при перевозке больших объемов скоропортящейся сельхозпродукции были изобретены и усовершенствованы рефрижераторы, компактные упаковки (в том числе консервные банки из мягкой жести), началось производство сухих и сублимированных продуктов. В США в начале ХХ в. впервые был построен конвейер для сборки автомобилей, началось массовое производство готовых строительных конструкций.

Научные и технологические открытия стали доходным делом. В конце XIX в. по всей стране стали создаваться исследовательские лаборатории, опытные станции, что привлекало в Америку зарубежных ученых. Производственные компании приобретали патенты и наперебой внедряли многочисленные изобретения. Разбогатели или приобрели популярность работавшие в Америке изобретатели: Томас Эдисон (лампа накаливания, электростанции, фонограф), Александр Белл (телефон), Джордж Вестингауз (оборудование железнодорожных вагонов и локомотивов) и многие другие.

По протяженности железнодорожного полотна (более 193 тыс. миль) США вышли к концу XIX в. на первое место в мире, оставив далеко позади ближайших конкурентов. Особое значение имела постройка трансконтинентальных дорог. В 1869 г. было завершено строительство железной дороги Нью-Йорк – Сан-Франциско, а к середине 1880-х годов действовали уже 4 железнодорожные линии, соединявшие центральные и тихоокеанские штаты.

Расцвет крупного производства и строительства требовал значительных финансовых вложений. В США происходил процесс концентрации капитала. Для реализации долгосрочных затратных проектов часто использовалось акционирование, укрупнение производства. В США, где размах предпринимательства был несравнимо выше, чем в тот же период в Европе, создавались производственные объединения – картели, синдикаты, тресты. Только в стальной и металлургической промышленности число предприятий за период 1870–1900 гг. сократилось с 726 до 668 при росте стоимости выпускаемой продукции в шесть раз.

Объединение в процессе акционирования собственности промышленников и крупнейших банкиров формировало финансовую олигархию, способную устанавливать монопольный контроль над целыми отраслями производства. Появились промышленные «короли»: Вандербильт и Гульд – в железнодорожной отрасли, Карнеги – в сталелитейной, Рокфеллер – в нефтяной, Гавемейер – сахарной и т. д. Ситуация осложнялась тем, что строительство средств коммуникации, имевших стратегическое значение или обеспечивавших инфраструктуру для граждан-налогоплательщиков, дополнительно финансировалось из федеральной казны и бюджетов отдельных штатов. Например, железнодорожные компании получили более 200 млн акров федеральных земель в виде правительственных грантов. Деятельность монополий, особенно в железнодорожном строительстве, сопровождалась беззастенчивой коррупцией, расхищением государственного земельного фонда и спекуляцией. Это придавало особую остроту циклическим экономическим кризисам, происходившим в 1873–1876 гг., 1883–1884 гг. и 1893–1894 гг. Разорение мелких и средних собственников в кризисные периоды, в свою очередь, облегчало концентрацию производства и капитала.

Рыночная экономика предполагала сохранение мелкой и средней собственности, гибкой к изменению спроса, приспосабливавшейся к разнообразию потребительского рынка. Средний класс, значительно выросший в послевоенный период, составлял основу американского общества. Несмотря на то, что монополизация развернулась лишь в отдельных отраслях, в меньшей степени затронула сферу услуг или аграрный сектор, где было занято множество фермеров, свободная конкуренция как основа рыночных отношений в этот период оказалась под угрозой, что вызывало особую тревогу у средних слоев. В ходе монополизации от нечестной конкуренции (нередко с применением силового давления, криминальных методов, вроде поджогов, и других способов разрушения собственности, подкупа судей и представителей местной власти, демпинговых сговоров и внеконкурсного получения правительственных грантов) пострадало множество независимых предпринимателей, разорившихся и пополнивших низшие слои общества.

Одним из важных последствий событий 1861–1877 гг. стало формирование в США гражданского общества. Революционная война, сопровождавшаяся резким изменением привычной жизни множества людей, раскрепостила социальную активность. Радикальные социально-экономические реформы, перестройка хозяйственной жизни южных штатов привели к усложнению социальной структуры общества, увеличили количество маргинальных слоев. Война позволила резко подняться по социальной лестнице талантливым выходцам из низов общества, ставшим военачальниками, общественными деятелями, политиками. Деятельность обществ помощи, комитетов согласия, всевозможных ассоциаций и просветительских кружков способствовала повышению гражданского самосознания американцев, формированию чувства социальной ответственности в различных слоях общества. На период войны пришелся подъем профсоюзного, рабочего, фермерского движений, создававших свои организации. Гражданская активность имела и негативные проявления, вроде роста ксенофобии, нетерпимости, вплоть до создания тайных расистских обществ, однако общая тенденция свидетельствовала о росте популярности демократических ценностей.

Беспрецедентная в американской истории сделка Республиканской и Демократической партий («компромисс 1877 г.»), ценой которой была судьба южных штатов и завершение Реконструкции, показала, что характер Республиканской партии, поднявшей некогда народ на войну, кардинально изменился. Она стала ориентироваться на поддержку интересов наиболее состоятельных предпринимательских слоев, выигравших от победы в войне. В результате, ее целью стало не развитие, а закрепление достигнутого. Основные лозунги партии потеряли остроту и социальную направленность, они все чаще носили чисто экономический характер. Главным стало обеспечение наилучших условий развития бизнеса, защита крупных предпринимателей от иностранной конкуренции (протекционистский тариф), поддержка золотого денежного стандарта.

Республиканцев больше не интересовала судьба освобожденных рабов. Во имя сохранения за собой командных постов в государственной власти они пошли на компромисс с южанами по расовому вопросу, не воспротивившись ограничению прав черных избирателей (ценз грамотности, избирательный налог), принятию Верховным судом решения о «равных, но раздельных правах», что закрепило сегрегацию и расистские ограничения.

На протяжении полувека после гражданской войны республиканцы лишь дважды на президентских выборах позволили победить кандидату от Демократической партии. В 18851889 гг. и 1893–1897 гг. президентом был демократ Стивен Гровер Кливленд.

Экономическое господство промышленного и финансового капитала по всей стране было достигнуто при поддержке государственной власти. Крупный бизнес использовал возможности Республиканской партии и контролируемых ею государственных структур для быстрого обогащения. Защищая протекционистские тарифы, республиканцы создавали благоприятные условия для получения корпорациями монопольных сверхприбылей на внутреннем рынке. Республиканская партия выступала на стороне банкиров, отстаивая золотой стандарт и не позволяя фермером расплачиваться за кредиты бумажными деньгами, которые вполовину обесценились из-за инфляции и огромного государственного долга в 2700 млн долларов, оставшегося после гражданской войны. Именно тарифы и денежный стандарт оставались в центре предвыборных дебатов на протяжении 1880-1890-х годов.

Стремясь гарантировать влияние на власть, крупный бизнес стал активно использовать своих ставленников для продвижения на руководящие партийные и правительственные посты «на фалдах фрака» победившего президента в обмен на помощь в финансировании избирательных кампаний. Сенат, как палата, санкционирующая все государственные расходы, особенно интересовала новых магнатов. В конце XIX в. ее называли «клуб миллионеров» из-за того, что треть представителей от штатов оказались финансово-промышленными воротилами. Инициативным и независимым кандидатам в президенты все чаще предпочитали скучных, предсказуемых и малоизвестных политиков, деятельностью которых было проще манипулировать. Ратерфорд Хейс, Джеймс Гарфилд, Честер Артур, Бенджамин Гаррисон и Уильям Мак-Кинли были либо провинциальными партийными активистами, имевшими, в лучшем случае, опыт работы в нижней палате Конгресса, либо ветеранами войны. Их мало интересовала международная политика (некоторые никогда не были за границей), но во внутриполитической сфере, где требовались вполне конкретные действия, все они, так или иначе, выполняли партийную программу по защите интересов влиятельных деловых кругов.

Демократическая партия мало отличалась от Республиканской. Предвыборные платформы двух ведущих партий сблизились. Демократам пришлось измениться со времен гражданской войны, когда их усилия были направлены на поддержку южных плантаторов, собрать под свои знамена всех недовольных политикой правящей партии. В результате, сохраняя ориентацию на новые предпринимательские круги Юга, они стали в некоторой степени учитывать интересы мелких собственников других регионов страны, предпринимательских слоев, недовольных привилегиями корпораций, фермеров и части квалифицированных рабочих.

Не подвергая критике базовые политические установки республиканцев, демократы не чурались «скандальных разоблачений», персональной критики правительственных чиновников и публичного обсуждения тяжелого положения рядовых избирателей. Гровер Кливленд, дважды становившийся президентом от Демократической партии, столкнувшись с блокированием своих инициатив в сфере тарифов и финансов Конгрессом, где большинство было за республиканцами, легко отступил, а в период своего второго президентства, которое совпало с экономическим кризисом, сосредоточил внимание не на борьбе с корпорациями, а на пресечении стачечной борьбы и выступлений безработных.

Монополистический капитал финансировал на выборах обе партии, чтобы гарантированно воспользоваться результатами победы в целях дальнейшего обогащения. Не оставались в накладе и партийные функционеры. Политика становилась доходным бизнесом – чужих в нее не пускали. Иерархия закреплялась системой боссизма, когда наиболее влиятельным становился не идейный лидер, а руководитель, обеспечивавший привлечение спонсоров для финансирования партийных мероприятий.

Разочарование рядовых избирателей в деятельности ведущих партий породило в этот период движение за создание третьей партии. Стремительные экономические изменения создавали социальную пестроту в американском обществе. Кроме того, с каждым годом увеличивался разрыв между положением новой экономической элиты и основной массы населения. Это заставляло различные социальные группы объединяться в движение против крупных корпораций, приобретавшее общенациональный размах, и включаться для отстаивания своих интересов в политическую борьбу.

На выборах 1878 и 1880 гг. почти миллион голосов избирателей удалось собрать фермерской партии гринбекеров, выступавшей за реформу денежной системы с программой защиты дешевых бумажных денег, уничтожения монополии банков, снижения налогов и регулирования железнодорожных тарифов. Положение фермеров осложнялось снижением цен на зерно, обострением конкуренции на мировом рынке хлеба и ускорением социального расслоения мелких земельных собственников.

В 1890 г. в выборы включилось массовое движение фермерских альянсов (Северо-Западного и Южного). Наиболее серьезно угроза подорвать существовавшую двухпартийную систему и предложить альтернативную демократическую организацию проявилась на президентских выборах 1892 г. На базе прежних фермерских союзов и ряда общественных организаций в 1891 г. возникла Популистская партия (Народная партия Америки). Именно она впервые объявила своей целью приход к власти в стране и получила более 8 % голосов избирателей. Выборы 1896 г. привели к расколу в Демократической партии, которая в разгар массовых выступлений фермеров не смогла сохранить единство по вопросу о денежной системе. Защитник «золотого стандарта», выгодного крупным землевладельцам, Гровер Кливленд не получил поддержку однопартийцев и на выборы от демократов пошел защитник дешевых серебряных денег и биметаллизма Уильям Брайан. На выборах 1896 г. популисты выступили совместно с Демократической партией, которая включила их требования в предвыборную программу, но проиграли.

В дальнейшем организованное популистское движение распалось, поскольку фермеры потеряли к нему интерес. Власть приступила к многообещающей программе реформ, экономическая ситуация в стране стала изменяться, и часть активистов партии нашла себе место среди демократов или в анти-монопольном движении Эдварда Беллами, призывавшего к социальным реформам, социальной ответственности и контролю граждан над справедливостью действий правительства.

Кризисы, ухудшившие положение всех трудящихся слоев населения, сближали лозунги фермерского и зародившегося рабочего движений. Созданная в 1878 г. Гринбекерская рабочая партия до 1880 г. сотрудничала с Социалистической рабочей партией, но организационные и идейные различия оказались слишком велики.

Рабочее движение в США вплоть до 1900-х годов оставалось, хоть и активным, но крайне малочисленным, поскольку положение наемных работников имело некоторую специфику. В целом, норма оплаты труда была значительно выше европейского уровня и часть рабочих не стремилась в какие-либо объединения. Отсутствие четкого рабочего законодательства, разобщенность между квалифицированными рабочими, имевшими американское гражданство и разноязыкими иммигрантами, большей частью не обладавшими необходимыми навыками и подготовкой, а также сохранение дискриминации по расовому признаку, препятствовали политическому объединению.

Между тем, рабочие партии в Америке создавались и, наряду с профсоюзами (союз рабочих «Рыцари труда» (1871), объединение квалифицированных рабочих Американская федерация труда (1881), союз неквалифицированных работников и рабочих-иммигрантов «Индустриальные рабочие мира»), выступали в ходе предвыборных дебатов.

С 1867 г. в США работали секции I Интернационала, а также Социал-демократическая рабочая партия Северной Америки (1874), Прогрессивная рабочая партия (1887), Социал-демократическая партия Америки во главе с Ю. Дебсом (1898) и множество других небольших рабочих партий. Заметным влиянием в политической жизни страны пользовалась Социалистическая партия США, образованная в 1901 г. и насчитывавшая к выборам 1912 г. более 150 тыс. членов. Ее кандидату удалось собрать голоса 1 млн избирателей.

Движение за третью партию появилось и получило поддержку избирателей в условиях общего оживления общественной активности американских граждан. Снижение реального значения демократии, невозможность изменить ситуацию голосованием на выборах или другими способами политической деятельности пробудили к жизни множество самодеятельных гражданских объединений: суфражистское движение за права женщин, ассоциации в защиту прав иммигрантов, негритянские альянсы, союзы граждан по борьбе с коррупцией на государственной службе, общества трезвости и любителей животных, благотворительные, молодежные, религиозные организации, американское отделение Армии спасения, Красного Креста и целый ряд других организаций.

Многочисленность радикальной оппозиции, ее стремление к консолидации и выдвижению демократических, бесспорных лозунгов, выявлявших несовершенство существующего порядка и несущих революционный запал, заставили правящие круги США искать способы мирной нейтрализации протестных движений в рамках существующей двухпартийной системы. Внутри республиканской партии появилось крыло радикальных либералов, предлагавших широкую программу социальных реформ. В 1911 г. они создали Национальную прогрессивную республиканскую лигу. Реформаторы появились и в рядах Демократической партии. Период разработки и внедрения в жизнь программ модернизации политической и экономической жизни американского общества получил название прогрессистского, или прогрессивной эры (1900–1914).

Накануне выборов 1912 г. представители прогрессистского крыла республиканцев во главе с Р. Лафоллетом и Т. Рузвельтом, не добившись выдвижения предложенных ими реформистских лозунгов в предвыборной платформе, вышли из состава партии. Они создали Прогрессистскую партию и пошли на выборы самостоятельно. В программе новой партии были требования реформ избирательной системы, социальной защиты граждан со стороны государства, введения законов по охране природы и естественных ресурсов США. Одновременно кандидат прогрессистов Т. Рузвельт выдвигал джингоистские лозунги, призывал к усилению роли США в мировой политике и проведению активного внешнеполитического курса. Не сумев противостоять боссизму и отлаженным действиям избирательной машины старых партий, прогрессисты проиграли выборы.

Вместе с тем, острая политическая борьба в 1912 г. заставила победившего президента-демократа Вудро Вильсона (19131921) провести ряд реформ, предложенных прогрессистами и другими представителями демократической оппозиции. Двухпартийная система в очередной раз вынуждена была подстроиться под нужды практической политики, но смогла удержать ситуацию в рамках конституционной политической системы.

Переход США к индустриальной экономике в исторически короткие сроки, выдвижение на командные позиции сначала в бизнесе, а затем и в политике, представителей крупного корпоративного бизнеса, заставляло правящую элиту по-новому оценить роль государственных институтов. Существовавшие объективно пределы монополизации сделали верхушку финансовой олигархии вполне консервативной, заинтересованной в сохранении достигнутых высот экономике. Наиболее дальновидные выразители ее интересов из числа корпоративных юристов, менеджеров высокого уровня, политиков, идеологов из среды ученых экономистов и социологов, выступили с идеями социального компромисса. Стало очевидно, что углубление разрыва в уровне доходов новой монополистической элиты, среднего класса и широких низших слоев общества чревато революционным взрывом.

Это заставило по-новому взглянуть на роль государства, на резервы его социальной политики. Устойчивость власти, действовавшей в интересах монополий, зависела от доверия к ней населения. Наметившиеся диспропорции в политической системе, очевидная ангажированность политиков обеих ведущих партий крупным бизнесом дискредитировали традиционные демократические институты, прежде всего выборы, исход которых не сулил «обиженным» слоям населения реального улучшения их жизни, подталкивал их к нежелательным для власти выступлениям протеста.

Размах демократического движения потребовал от обеих партий выработки понятной массам реформистской политики, учитывавшей их интересы и ограничивавшей всевластие монополий. Республиканская партия вынуждена была прибегнуть к защите репутации правительственных чиновников от обвинений в продажности и неэффективности. Вскоре после войны была начата реформа гражданской службы, сначала запретившая государственным служащим сохранять посты в политических партиях, а затем обязавшая их сдавать конкурсные экзамены для занятия вакантных должностей (Закон Пендлтона). Она коснулась лишь второстепенных технических бюрократических слоев и не отменила «принципа добычи», когда каждый приходивший к власти президент назначал на командные правительственные посты своих доверенных лиц. Вместе с тем, созданная в ходе реформы Комиссия гражданской службы и «системы заслуг» вместо «системы услуг» заложили основы современной американской госслужбы.

Демократическая партия, оказавшись у власти, внесла свою лепту в усиление контроля государства над частными компаниями. Фермерство и мелкие предприниматели особенно страдали от махинаций в сфере железнодорожных перевозок (установления завышенных монопольных тарифов вне зависимости от дальности перевозок, предоставления неоправданных льгот и др.). В 1887 г. президент Кливленд подписал Закон о торговле между штатами, запрещавший монопольные транспортные тарифы, устанавливавший единые правила для всех перевозчиков, контроль за которыми возлагался на государственную контрольную Комиссию по междуштатной торговле. Декларативный характер закона, который предоставлял множество лазеек для железнодорожных кампаний, не умаляет его значения как первой попытки государства законодательно вмешаться в дела бизнеса.

Всплеск общественной активности в конце 1880-х годов вынудил республиканскую администрацию Б. Гаррисона продемонстрировать свою борьбу с монополиями и проявить заботу о рядовых американцах. В 1890 г. был принят Закон о пенсиях ветеранам войны. Одновременно был принят Антитрестовский закон Шермана, регламентировавший деятельность крупных производственных и финансовых объединений и защищавший «свободную торговлю и конкуренцию». Вскоре расширительным толкованием этого закона предприниматели попытались ограничить деятельность рабочих профсоюзов, однако спустя два десятилетия эта практика была запрещена. Закон успокоил общественное мнение и постепенно начал приучать корпорации считаться с государственной властью, смириться с возможностью регулирования их деятельности.

Эти единичные меры не могли решить проблему нарастания поляризации общества. В начале ХХ в. обе ведущие партии приступили к разработке комплексных программ реформирования. Еще с середины 80-х годов в Республиканской партии сложилась группировка молодых политиков-реформаторов («магвампов»), выступавших за расширение электоральной базы, за демократизацию политической системы через усовершенствование системы выборов, за усиление арбитрской роли государства в социальных спорах. Среди них был будущий глава Белого дома, получивший пост в 1901 г. как вице-президент после убийства на выставке в Буффало победившего на выборах У. Маккинли, Теодор Рузвельт (1901–1908).

Его приход к власти был неприятной неожиданностью для республиканских партийных боссов, предпочитавших иметь дело с непримечательными и легко управляемыми политиками. Т. Рузвельт же был незаурядной личностью, активным политическим борцом. Будучи выходцем из богатой семьи Новой Англии, он вел необычайно деятельную жизнь, успев получить блестящее образование историка в Гарварде, написать большой труд о покорении Запада и заняться политической деятельностью. На заре партийной карьеры, пережив личную трагедию, он ненадолго отправился жить на ранчо в глубинке, где стал очень популярен среди ковбоев. Этот опыт научил его общаться с народом, создав рафинированному аристократу репутацию «своего парня», очень пригодившуюся в годы войны на Кубе, куда он из кресла помощника военно-морского министра отправился воевать во главе добровольческого кавалерийского полка.

Получив президентскую власть волей случая, Т. Рузвельт выдвинул программу «нового национализма», с которой легко победил на выборах 1903 г. Суть ее сводилась к сплочению всего народа для «процветания и благоденствия» Америки (это название стали употреблять в отношении США в официальных внешнеполитических документах, начиная с 1893 г.), облегчения ее внешнеполитической экспансии и укрепления влияния на другие страны. При этом государство должно было выступить в роли защитника общественного благополучия, помочь различным слоям общества перейти от конфронтации к согласию, поднять авторитет демократии и законности, навести порядок в стране.

Чтобы заручиться поддержкой общественного мнения, Т. Рузвельт развернул шумную кампанию по «разрушению трестов». В начале ХХ в. широкую популярность снискали журналисты, зарабатывавшие на сенсационных разоблачениях махинаций и злоупотребления в деятельности крупных корпораций. Презрительно окрестив их «разгребателями грязи», Т. Рузвельт решил дать пример того, что инструменты государства, власть закона могут быть гораздо более эффективными. Особое внимание было уделено демонстрации «беспристрастности» власти. Учитывая небывалый подъем рабочего стачечного движения, президент заявлял, что «карающий меч» государственной власти падет и на головы агитаторов, разжигавших недовольство и «злодеев богатства», угнетающие честных граждан.

В 1903 г. было создано Министерство торговли и труда с особым Бюро корпораций, уполномоченным вести расследования незаконных сделок. Было проведено несколько громких судебных процессов против крупных железнодорожных, нефтяных и металлургических корпораций по обвинению их в нарушении закона Шермана, в результате которых было проведено их расчленение. Серьезных последствий для владельцев, сохранивших свой капитал, это не имело. Если в 1900 г. в США было 149 корпораций с капиталом свыше 3 млрд долларов, то к 1908 г. их насчитывалось свыше 10 тыс., а их капиталы выросли до 31 млрд долларов.

Среди других популярных реформ «нового национализма» был закон Хэпберна о полномочиях Комиссии по междуштатной торговле, расширявший возможности правительства влиять на экономику, а также законы 1906 г. о контроле за изготовлением лекарств и пищевых продуктов, о введении санитарного контроля на скотобойнях, о защите лесов от пожаров, создании национальных парков с запретом на браконьерскую охоту, организации федеральной комиссии по консервации природных богатств. Все эти мероприятия не ущемляли экономические интересы каких-либо групп населения, были очевидно общественно полезны и воспринимались позитивно во всех слоях общества.

Для упрочения положения либеральных реформаторов в Республиканской партии и ограничения власти партийных боссов, Т. Рузвельт добился в 1907 г. принятия закона о порядке финансирования избирательных кампаний, который запрещал банкам и корпорациям оказывать материальную поддержку кандидатам. В 1910–1911 гг. было введено правило декларирования депутатами своих предвыборных расходов, которые были ограничены законом.

Деятельность Рузвельта была настороженно воспринята консервативными кругами Республиканской партии, предпочитавшими «сдержанную респектабельность» энтузиазму и массовой поддержке избирателей. Проведя в Белый дом Уильяма Говарда Тафта (1909–1913), «старая гвардия» добилась свертывания реформистской программы, однако это распространялось лишь на социальные программы. При У. Тафте усилилось государственное вмешательство в дела бизнеса, установлен контроль над частными владельцами средств сообщения и связи, во всех штатах открылись государственные сберегательные кассы, что позволило аккумулировать мелкие сбережения в интересах правительства.

Отход президента от либерально-реформистского курса привел к расколу Республиканской партии и на выборах 1912 г. привел к власти президента-демократа Томаса Вудро Вильсона (1913–1921). Он начал реализацию широкой программы реформ, получившую название «новая свобода». Бывший ректор Принстонского университета, профессор государственного права В. Вильсон очень тщательно прорабатывал все нововведения. Придя во власть, он привлек к сотрудничеству в качестве консультантов известных ученых. Приветствуя начало «новой эры реформ, но не революций», президент постоянно подчеркивал направленность своих действий на защиту интересов народа. В 1913 г. в интересах мелких потребителей был принят новый, сниженный на 10 %, тариф Ундервуда, был проведен первый в истории США закон о прогрессивном (до 6 %) подоходном налоге на богатых. Эта мера была закреплена Шестнадцатой поправкой к Конституции, вводившей подоходный налог. В 1914 г. были приняты новые законы по регулированию деятельности корпораций. «Закон Клейтона» о контроле над трестами запрещал применение закона Шермана 1890 г. для борьбы против профсоюзов и организаций фермеров, расширял контрольные полномочия Федеральной торговой комиссии, предоставляя ей право возбуждения уголовных дел против монополистов. В дополнение в ряде штатов вводились законы о производственном страховании рабочих, об ограничении рабочего дня для женщин и детей. Профсоюзные лидеры восприняли новое законодательство как результат своей борьбы и объявили его «Великой хартией труда».

Новый президент возобновил критику корпораций, но считал полезной их стабилизирующую роль и возможности, которыми они обладали в продвижении технического прогресса. Вполне в интересах финансовой олигархии был закон 1913 г. о федеральных резервных банках, который перестроил всю американскую банковскую систему. Создание Федерального банка в Нью-Йорке и 12 резервных банков в каждом из банковских районов, на которые разделили США, позволяло, по мере необходимости, перебрасывать денежные ресурсы в любой район, которому угрожал кризис. Закон усиливал контроль крупных банков и корпораций над денежными вкладами населения.

При В. Вильсоне был демократизирован порядок выборов в Сенат, которые стали проводиться не местными законодательными собраниями, как прежде, а всеобщим голосованием в штатах. Это стало достижением в демократизации политической жизни и было закреплено Семнадцатой поправкой к конституции. Кроме того, в местные конституции половины штатов были внесены поправки, допускавшие право законодательной инициативы избирателей и проведение референдумов на местном уровне. Девятнадцатой поправкой к Конституции стало выдвинутое еще Т. Рузвельтом право голосования для женщин.

Начало войны в Европе отвлекло президента от «справедливого курса», потребовало введения чрезвычайных мер, но американское общество, приученное за время «прогрессивной эры» к позитивной оценке либерального реформирования, оказалось вполне готово принять любые меры, усиливавшие регламентирующую роль государства, его вмешательство в экономическую жизнь и дела бизнеса.

Результатом эпохи прогрессистских реформ стало восстановление видимости социального консенсуса. Острота общественных противоречий и конфликта между корпоративной элитой и широкими слоями населения была снята, сохранявшиеся проблемы были загнаны вглубь и вновь заявили о себе уже в военные годы, а монополистический капитал США получил возможность при поддержке государства наращивать свое могущество в интересах всего общества и обеспечить выход США на мировую арену в качестве великой державы.

Воссоединение союза штатов на основе либерально-рыночной экономики, окончательно разрушило неэффективные формы принудительного рабского труда, лишило экономического могущества плантаторов, препятствовавших проникновению на Юг финансово-промышленных капиталов с Севера. Раздача гомстедов уже к 1890 г. завершила переход свободных земель из государственного фонда в частные руки. Этот процесс вызвал дополнительный приток капиталов из Европы. Наличие доступных неосвоенных земель и других богатых естественных ресурсов способствовали всплеску переселенческой активности, быстрому заселению и предпринимательскому освоению обширных районов Запада, Юга и центральной части страны фермерами, старателями, иммигрантами, бывшими невольниками, переселявшимися из южных штатов, выходцами из рабочей среды, стремившимися к приобретению собственности. Быстро расширялся внутренний рынок, и повышалась его емкость.

На протяжении второй половины XIX в. массовая колонизация земель на Западе привела к упорядочению территориальных границ США. Формально после завершения войны с Мексикой и формирования южной границы, все земли, расположенные севернее (вплоть до канадской границы) от Атлантического до Тихого океана рассматривалась в США как государственная территория. Они находились в руках частных владельцев или имели статус собственности отдельных штатов. Обширные малонаселенные или вообще неосвоенные пространства, не имевшие административного статуса, воспринимались американцами как потенциальная федеральная собственность. Именно они и стали предметом споров накануне гражданской войны, поскольку, в зависимости от вида колонизации (рабовладельческие плантации, фермы или ранчо с использованием труда наемных работников), на них впоследствии могли быть образованы новые свободные или рабовладельческие штаты.

Еще в ходе гражданской войны и Реконструкции Юга в состав федерации были приняты 37-й штат – Небраска (1867) и 38-й штат – Колорадо (1876). Затем темпы заселения стали столь высоки, что в 1889 г. Союз пополнился сразу четырьмя штатами, а в 1890-е годы – еще тремя. С образованием Оклахомы, Нью-Мексико и Аризоны к 1912 г., число штатов достигло 48. Главные материковые административно-территориальные границы к этому времени окончательно оформились.

Опыт конфликта Севера и Юга был учтен при выстраивании отношений центрального правительства и штатов, права которых в организации повседневной жизни населения признавались неприкосновенными, но от которых требовалось беспрекословное подчинение федеральной власти в вопросах, обозначенных федеральной Конституцией (безопасность, налоги, внешняя торговля и др.). Представители новых штатов были делегированы в обе палаты конгресса, а обе партии включились в борьбу за электорат на их территории.

Новые штаты формировались в условиях единого внутреннего рынка, сходного уровня развития региональных экономик, отсутствия коренных социально-демографических диспропорций, существования сильного федерального правительства, стремившегося через разветвленный бюрократический аппарат традиционных партий контролировать выборы губернаторов в провинции и пресекавшего все сепаратистские проявления.

Укрепление союза штатов, объединение страны в единый хозяйственный комплекс, послужило мощным толчком для экономического развития, что в свою очередь, обострило традиционную для США проблему нехватки рабочей силы. Численность населения США росла быстрыми темпами. В 1820 г. оно превысило 9,5 млн человек, в 1850 г. – уже 23 млн, а в 1890 г. достигло 76 млн человек. Жителями новых штатов становились, помимо самих американцев, иммигранты (преимущественно из стран Европы). Пик иммиграции пришелся на середину столетия, когда промышленный переворот вступил в завершающую стадию, когда государство не только проводило либеральную иммиграционную политику, но и создавало различные учреждения, занимавшиеся вербовкой работников за рубежом.

Переселенцев и разного рода авантюристов привлекали золотые россыпи, открытые в Калифорнии (1848), а затем и на Аляске. Эмиграция из Европы не была следствием перенаселения, а зависела от появления различных ухудшавших жизнь обстоятельств и в разное время была сильнее в той или другой стране: негативные последствия промышленного переворота, разорявшего мелких производителей, аграрное перенаселение, связанное с консервацией феодальных пережитков, неурожаи и голод, политическая борьба (революции 1848–1849 гг., Парижская коммуна, объединение Италии, войны за единство Германии и т. п.). Долгое время в США прибывали предприниматели, мелкие торговцы, индустриальные рабочие из развитых стран Западной и Северной Европы.

После окончания гражданской войны высокий уровень жизни, широкие возможности для проявления личной инициативы, быстрого обогащения, оборота капитала, приобретения земли или получения работы при отсутствии сословных и феодальных препятствий для продвижения вверх по социальной лестнице подталкивала к приезду в Америку жителей СевероЗападной Англии, индустриальных рейнских областей Германии, силезцев, бельгийцев, разорившихся земледельцев, ремесленников, рабочих Северной Франции и Ломбардии, где наблюдался демографический подъем. Пик выезда из европейских стран пришелся на 1888 г. когда эмигрировало около миллиона человек, большей частью направившихся именно в Америку.

В 1890–1910 гг. в США иммигрировало свыше 10 млн человек. Это была новая волна иммиграции. Ее состав отличался от въезжавших в предшествовавшее тридцатилетие. В последнее десятилетие XIX в. иммиграция на 80 % состояла из жителей Восточной и Южной Европы (Австро-Венгрии, балканских стран, Италии, Греции, Турции, западных регионов Российской империи). В последней трети XIX в. на тихоокеанское побережье въезжало много китайцев, а также первые японские иммигранты.

Оказываясь в непростых условиях новой страны, иммигранты постепенно ассимилировались, но этот процесс требовал времени. Они образовывали один из наименее защищенных социальных слоев, принимали на себя все тяготы неравноправия в американском обществе, становились жертвами имущественного расслоения, ускорявшегося в периоды экономических кризисов. Одновременно они сами становились источником общественной напряженности.

Стране с быстрорастущей промышленностью, основанной на высоком уровне механизации при выпуске в больших объемах стандартной продукции, на добыче топливного и промышленного сырья требовалась рабочая сила для трудоемких процессов, не требовавших высокой квалификации. Почти 60 % «новой волны» иммиграции составляли одинокие мужчины в возрасте до 40 лет. Этот контингент был благоприятной почвой для распространения разного рода протестных настроений.

Со времен появления в американской политической жизни популярной на западном и восточном побережьях, куда прибывали крупные группы иммигрантов, Нейтивистской американской партии (1835), которая выступала за сдерживание иммиграции в интересах «коренных» уроженцев США (иными словами, партия «старожилов» – речь шла об «урожденных» американцах, которые тоже «когда-то откуда-то приехали», т. е. были иммигрантами из Европы, но в 3–5 поколениях), за ограничение сфер занятости и владения землей для китайских иммигрантов, не поддававшихся ассимиляции, фактор иммиграции активно использовался различными политическими силами. Среди иммигрантов из Европы легко приживались европейские идеи социализма, им были знакомы формы организованного рабочего и демократического движения, которые они пытались распространить в новых условиях. Обвинения в покушении на конституционные основы государственного строя стали к концу столетия выдвигаться против иммигрантов, проявлявших политическую активность и послужили основанием для введения ограничений на въезд переселенцев из «нестабильных регионов и стран».

В последней трети XIX в. продолжало расти самосознание американцев. Приток миллионных потоков вчерашних иностранцев, без которых не могла обойтись растущая экономика, вызывал охранительные настроения у тех, кто родился или уже обжился на американской земле. Это было связано с резким изменением на рынке труда, массовым разорением мелких собственников, появлением в конце столетия незнакомой американцам прежде массовой безработицы.

Не менее важным в вопросах иммиграции был фактор участия иммигрантов в политической деятельности, особенно в радикальных протестных движениях. Кроме того, осознание американцами себя, как отдельного народа, несущего определенную «миссию в истории», происходило по традиционной схеме сравнения с жителями других стран. Несомненные достижения в экономике, разительно отличавшие США от «запаздывающей, но кичливой» Европы, сравнительно высокая социальная мобильность, рекламируемая как «равные возможности» в отличие от сословных пут Старого Света, наличие демократических свобод, республиканского правления и федеративного устройства с сохранением прав отдельных штатов – все это служило базой для пропагандистской деятельности и создания в общественном сознании прочных мифов.

Популярные идеи «англосаксонского превосходства», привезенные из Англии, быстро сменились возрождением интереса к идеям 1840-х годов о «явном предначертании» и «предопределении судьбы» американской нации, призванной, якобы, стать главной хранительницей демократии и экономического либерализма. На рубеже веков, в ходе испано-американской войны 1898 г., эти идеи получили новую интерпретацию. США предстояло не только отстоять демократические ценности, но и «распространить» их, «обучая» менее развитые и «несчастные» народы, порабощенные диктаторами, самоуправлению и республиканизму.

В отношении иммигрантов, особенно «новой волны», прибывавших из монархических и имперских государств, существовали другие мифы. Их считали зараженными верноподданническими настроениями, не способными к социальной ответственности и легко поддававшимися бунтарскому радикализму. Выходя постепенно на международную арену с претензией на роль великой державы, США вступали в конфликтное противостояние с европейскими государствами (с Англией из-за Латинской Америки и Канады, с Германией – из-за тихоокеанских островов и влияния в Южной Америке, с Испанией – из-за Кубы, с Францией – из-за трансокеанского канала, с Австро-Венгрией и Османской империей – из-за влияния в Средиземноморье и т. д.). Легко было объявить вчерашних иностранцев в отсутствии патриотизма, в сохранении симпатий к прежней родине. Под этим предлогом началось ограничение правоспособности иммигрантов, особенно в части выборного процесса и возможности влиять на политическую жизнь страны, а также регламентирование въезда, которое в 1880-х годах затронуло лишь выходцев из азиатских стран, но затем было применено к иммигрантам «третьей волны», став в ходе Первой мировой войны почти запретительным под предлогом «опасности проникновения в страну лиц из враждебных государств».

В свои предвыборные платформы нейтивистские, анти-иммигрантские лозунги стали включать в 90-е годы республиканцы, провозгласившие лозунг «здорового национализма» и «истинного американизма». Возрожденное нейтивистское движение возглавил влиятельный сенатор-республиканец Генри Кэбот Лодж – будущий глава комитета по международным делам, а его друг и единомышленник Теодор Рузвельт, став президентом США в 1901 г., разработал программу «нового национализма», где нашлось место этим идеям.

Объективное изменение экономической ситуации, снижение дефицита рабочих рук, относительное насыщение внутреннего рынка и рост интереса к внешней экспансии, стали важными основаниями для стремления государственных деятелей сплотить население, мобилизовать его на поддержку правительства, заставить отказаться от социального протеста, заинтересовать привилегиями и убедить в превосходстве над неполноценными в силу бедности, необразованности, слабости иммигрантами или жителями аннексированных территорий.

Наиболее вдохновляющими были идеи англоконформизма (насильственной ассимиляции иностранных переселенцев через восприятие языка, обычаев, норм жизни и ценностей белых англосаксов, преобладавших в составе населения). Эти идеи были восприняты правящими кругами и воплотились в движении «американизации». Возникнув в последнем десятилетии ХХ в. как культурно-образовательная кампания в поддержку «американского английского языка», она получила государственную поддержку.

Был проведен ряд реформ в школьном образовании, началось финансирование «ликвидации безграмотности», а по сути, обучение взрослых иммигрантов основам грамотности и английской грамматике. По всей стране создавали библиотеки, и пережвижные книжные лавки, которые обеспечивались книгами и журналами за счет частных пожертвований, благотворительности корпораций, а также средств штатов и федеральной казны. Были предприняты усилия по «романтизации» американской истории. После гражданской войны появились профессиональные историки, исторические и литературно-филологические факультеты в университетах, общества краеведов и археологов. В последней трети ХХ в. в США стали модными музеи и памятники. Были героизированы образы отцов-основателей, участников войн с Англией и гражданской войны. Были изданы многочисленные биографии выдающихся американцев. Теодор Рузвельт и многие другие интеллектуалы из числа политиков писали о «покорении» Запада, о борьбе «пионеров» с природой и опасностями, о воспитании особого жизнестойкого и предприимчивого «американского характера», романтике жизни ковбоев и старателей. Негативные страницы в истории отношений с индейцами и рабами при этом оставались в тени.

В рамках американизации было начато торжественное ежегодное празднование 4 июля Дня независимости (с фейерверками и парадами музыкантов). С 1893 г., когда США ввели для своих заграничных представителей дипломатический ранг посла, в официальных международных документах жители страны впервые стали называться американцами, несмотря на протесты государств Южной Америки и латиноамериканцев.

Вопросы внешней политики традиционно мало интересовали американских избирателей во второй половине XIX в. Эта сфера оказывалась в ходе предвыборных кампаний интересна для партийных деятелей лишь в тех случаях, когда она могла сказаться на повседневной жизни или доходах влиятельных или массовых категорий населения, т. е. приобретала социальную значимость и могла быть использована для привлечения новых голосов.

Одним из важных оставался вопрос тарифов. Отношение в обществе к регламентации внешней торговли было различным. Среди занятых в экспортных отраслях (особенно сельском хозяйстве и добывающей промышленности) были активные сторонники снижения тарифов. Это требование отвечало также интересам рядовых потребителей, лишенных дешевой импортной продукции и вынужденных переплачивать монополистам за товары первой необходимости. Не менее активны были бескомпромиссные сторонники высоких ввозных пошлин на товары, которые на внутреннем рынке могли по цене или качеству составить конкуренцию американской промышленной продукции. Они требовали покровительства государства для защиты своих интересов. Среди них были не только монополисты, не желавшие лишаться сверхприбылей, но и мелкие производители, а также наемные рабочие, занятые в отраслях обрабатывающей промышленности и опасавшиеся потери рабочих мест или снижения зарплаты.

Республиканская партия, опиравшаяся на крупный торгово-промышленный бизнес, сумела провести через конгресс решения о повышении тарифа (1890 г. – тариф Маккинли – почти 50 %, 1897 г. – запретительный тариф Дингли – 57 %), а также помешать попыткам президента от Демократической партии Г. Кливленда резко снизить ввозные пошлины. Протекционистскую направленность внешней торговли удалось сохранить, хотя законом Вильсона-Гормана в 1893 г. демократы добились снижения тарифа с 50 до 37 %.

Одновременно осознавая необходимость учитывать интересы крупных землевладельцев, арендаторов, широких фермерских кругов и других категорий противников высоких тарифов, американское руководство уже в первые годы после гражданской войны предпринимало шаги для нейтрализации любых попыток иностранных держав ограничивать ввоз американских товаров. На это были направлены, например, так называемые «торговые войны», применение эмбарго и торговой блокады в отношении особенно несговорчивых торговых партнеров, заключение неравноправных торговых соглашений, получение статуса наибольшего благоприятствования в торговле или другие меры экономического давления.

Прагматический характер внешней политики США, сложившийся еще на заре государственности, усилился к концу столетия, что соответствовало интересам крупного торгово-промышленного капитала и финансовых кругов, обогащавшихся за счет монопольных прибылей на внутреннем рынке (тариф Маккинли, направленный против немецких и английских товаров, нередко называют «матерью трестов»).

На рубеже XIX–XX вв., когда по многим показателям американская продукция перестала уступать и, даже превзошла, европейские аналоги, а внутренний рынок оказался сравнительно насыщенным, началось интенсивное завоевание внешних рынков, сопровождавшееся постепенным вытеснением европейских конкурентов из стран Западного полушария и Тихоокеанского региона, а также продвижением американских товаров и капиталов в страны Старого Света. Широкомасштабная экономическая экспансия стала гораздо более эффективна, когда в конце XIX в. государство стало использовать официальные каналы дипломатической и консульской заграничной службы для оказания квалифицированной поддержки американскому бизнесу и защиты американских экономических интересов за рубежом. В ряде стран мира были развернуты американские агрономические, санитарные, технические лаборатории, технологические школы и американские университеты (в Бейруте, Китае и других странах Азии). Они существовали на частные пожертвования, но под эгидой государственных министерств и ведомств, которым передавали необходимую информацию.

В тот же период, несмотря на сохранявшийся государственный долг и привлечение новых инвестиций из Европы, активизировался вывоз американских капиталов. С 1899 по 1913 г. сумма заграничных вложений возросла в 5 раз, приблизившись к 3 млрд долларов. Были созданы первые международные (германо-американские) корпорации в электротехнической отрасли и машиностроении.

Экономика США, растущая быстрыми темпами, к началу ХХ в. вывела страну по основным показателям на первое место в мире, позволив в ряде отраслей на порядок превзойти своих ближайших соперников и кредиторов – Англию, Францию, а также Германию. Тарифные вопросы, которые нередко оказывались в центре избирательных президентских кампаний 1880-1890-х годов, потеряли остроту. Интересам США стало больше соответствовать фритредерство, «свобода торговли», от которой отказались Англия и Франция. Призыв к «свободной конкуренции» противодействовал протекционизму великих держав, которые сопротивлялись «американизации» мировой торговли.

Новые принципы внешней политики США нашли отражение, например, в появившейся на рубеже XIX–XX вв. «доктрине Хея», в соответствии с которой государственный секретарь США потребовал от европейских держав и Японии признать принцип «открытых дверей» для торговли и инвестиций в сферах своего влияния в Китае. В дипломатических нотах 1899 г. он добивался «равных возможностей» для своей страны при заключении неравноправных торговых договоров и участии в банковских консорциумах в Китае, где требовал сохранить территориальную целостность. Доктрина «открытых дверей» впоследствии нашла широкое применение в различных регионах, как средство вытеснения конкурентов и подавления национальной промышленности. В рамках этой доктрины в по-следущие годы уже администрация президента У.Г. Тафта приняла на вооружение в отношениях с Латинской Америкой «дипломатию доллара», согласно которой «за долларом всегда должен следовать флаг», поскольку «национальные интересы» предусматривают оказание государством поддержки американскому бизнесу, защиту интересов граждан США повсюду, где бы они не оказались.

После кризиса 1890-х годов в США появились могущественные силы, заинтересованные во внешней экспансии. Монополии стали нуждаться в покровительстве государства не столько внутри страны, сколько на мировых рынках, вопросы внешней политики приобрели значимость для политических партий. В ходе избирательных кампаний появились призывы к отказу от традиционной «изоляционистской» политики.

Активизация внешнеполитической экспансии отвечала требованиям финансово-промышленных, торговых кругов, средних предпринимательских слоев и соответствовало духу времени. Республиканская партия первой взяла на вооружение лозунг целесообразности внешней экспансии. В годы, когда европейские державы наспех завершали раздел мира на сферы влияния и наращивали свои колониальные империи, США предстояло заявить о своих «правах», отстоять подобающие самой развитой индустриальной державе позиции на мировых рынках. Лигитимизировать эти претензии США пытались с помощью «доктрины Монро» и ряда концепций, воспринятых лидерами правившей Республиканской партии и получивших название «империалистических».

Среди них были такие, как теория историка Фредерика Тернера о позитивной роли расширения «границы/фронтира» в американской истории, развитая религиозным мыслителем Джошуа Стронгом идея о «явном предначертании судьбы» американского народа нести цивилизаторскую миссию, расширять зону демократии и республиканизма в отсталых регионах, как учение военного теоретика Алфреда Мэхена о роли «морской силы» в военных конфликтах прошлого и будущего, утверждения профессоров Джона Фиске и Джона Барджесса о преимуществах государственных и прочих институтов США, о неизбежности и прогрессивности англо-саксонского единства в свете теории социального дарвинизма Герберта Спенсера и многие другие.

Соответственно, Демократическая партия, не являясь принципиальной противницей активного выхода США на мировую арену в качестве великой державы, все же вынуждена была принять под свои знамена часть умеренных противников экспансии – так называемых «антиимпериалистов». Это движение было крайне неоднородно. Среди «антиимпериалистов» были, например, сторонники отказа от активной внешней политики ради концентрации богатств внутри страны для решения социальных проблем. Основная же масса приверженцев «антиимпериализма» критиковала правительство за колонизаторские амбиции, забвение идеалов демократии, предупреждая, что подавление прав других народов разрушит устои Республиканской конституции в самих США.

Показательно, что лозунги «антиимпериалистов», составивших мощный поток в общедемократическом движении 1890-х годов, были использованы теоретиками и практиками экспансии. Во внешнеполитической мысли это вылилось в появление «морализаторского» направления, приверженцы которого обосновывали любые действия США позитивным влиянием и распространением «зоны демократии».

Активность США в мировой торговле предполагала военно-политическую поддержку, способную нейтрализовать враждебность европейских конкурентов. В последние два десятилетия XIX в. на завершающем этапе раздела великими державами колониальных территорий и рынков началась гонка вооружений в преддверии грядущего передела с учетом потребностей молодых, бурно развивавшихся стран, прежде всего, Германской империи. В США, где после гражданской войны президентами нередко избирались генералы или ветераны, военному строительству уделялось особое внимание. При Дж. Гарфилде была реорганизована и подчинена единому штабу Национальная гвардия. К 1894 г. президент Г. Кливленд завершил программу военно-морского строительства, начатую его предшественниками. Это вывело США с 12 на 5 место в мире по размерам морских вооружений и позволило в 1898 г. выиграть войну с Испанией. Президент от Демократической партии также способствовал и созданию хорошо вооруженной, небольшой и мобильной постоянной сухопутной армии, способной к десантированию в отдаленные регионы. Флот и армия нуждались в перевалочных островных базах.

В 1870-1880-х годах США пытались для создания военной базы арендовать гавань Паго-Паго на архипелаге Самоа, интересовавшем Германию и Англию. В 1884–1885 гг. произошел вооруженный американо-германский конфликт, в результате которого немцы предприняли неудачную попытку силой захватить Западное Самоа. Ситуация разрешилась только после вмешательства Англии и установления трехстороннего протектората над спорными островами. Эти события показали, что отстоять силой свои интересы США еще не могут.

Иные результаты имела политика в отношении другой островной территории – группы Гавайских островов. С 1876 г., когда правительству У. Гранта удалось заключить с гавайской монархией соглашение о беспошлинной торговле, позиции американского капитала в плантационном хозяйстве Гавайев быстро укрепились. В 1884 г. США построили военно-морскую базу Пёрл-Харбор, которая должна была стать мостом к Дальнему Востоку.

Попытки японского правительства вытеснить с островов американских предпринимателей (в 1881 г. гавайская монархия заключила договор с Японией и открыла дорогу массовой японской иммиграции) привела к инспирированию в 1893 г. революции при участии американских граждан. Для защиты соотечественников с американского военного корабля был высажен десант. Королева Лидия Лилиукалани была свергнута, и посол США объявил об установлении протектората над Гавайскими островами. В 1894 г. возникла Гавайская республика, которую возглавил сын американского миссионера. Объявить о ее присоединении сразу американцы не решились из-за опасений вмешательства британского флота и осложнения отношений с Англией. Лишь в 1897 г. президент У. Маккинли подписал соглашение о присоединении Гавайев к США. Успешное для США завершение испано-американской войны 1898 г. ускорило интеграцию. 14 июня 1900 г. Гавайи получили статус территории США (права штата Гавайские острова и Аляска получили в 1959 г.).

Экспансия США в страны Латинской Америки на основании «доктрины Монро» активизировалась в 1880-е годы в связи с сооружением Панамского канала и шумным банкротством французской строительной компании, растратившей средства мелких вкладчиков. В 1889 г. произошло банкротство компании по строительству межокеанского канала на территории Колумбии, основанной в 1881 г. французским инженером Фердинандом Лессепсом. «Крах Панамы» стал одним из поводов для созыва в 1889 г. президентом Б. Гаррисоном Первой панамериканской конференции (с 1910 г. – Панамериканский союз) и организации «Международного союза американских республик по обмену экономической информацией» (1890). Под лозунгом американизма и совместного противостояния экспансии европейцев, руководство США настраивало соседние государства на создание таможенного союза. Политическая доктрина панамериканизма, которая постоянно вызывала дискуссии со времен предложившего ее С. Боливара, в варианте госсекретаря Джеймса Блейна предусматривала сплочение независимых республик Западного полушария вокруг США. Чтобы это осуществить, требовалось устранить недоверие к США со стороны латиноамериканских государств, которые помнили о судьбе Мексики, интервенциях в период тихоокеанских войн Чили, Перу и Боливии, аннексиях и коммерческих аферах американского бизнеса в предыдущие годы. Но еще большей угрозой панамериканскому сближению являлось дипломатическое, финансовое и торговое влиянием Англии в странах Южной Америки.

США для укрепления своих позиций в странах Западного полушария предстояло пойти на конфликт с влиятельной европейской державой. Выждав удобный момент, когда Англия оказалась вовлеченной в соперничество с европейскими державами и в колониальный конфликт вокруг Трансвааля, где были обнаружены большие запасы золота и алмазов, США решительно заявили о своих претензиях в Западном полушарии. Для этого был выбран вопрос, который интересовал американских предпринимателей, требовавших поддержки от администрации президента-демократа Г. Кливленда. Их привлекала обнаруженная в республике Венесуэла нефть, а также золото, которым уже занимались англичане на реке Ориноко. Венесуэла много лет оспаривала узкую полоску земли на границе с Британской Гвианой. При очередном обострении территориального спора в 1894–1895 гг. США потребовали своего присутствия на переговорах в качестве арбитра. Дипломатическая нота была составлена госсекретарем Ричардом Олни в жесткой, ультимативной форме. Британский премьер-министр лорд Солсбери проигнорировал этот выпад, ответив лишь 4 месяца спустя и отвергнув все притязания США.

Президент Кливленд, в условиях обострения внутриполитической обстановки после экономического кризиса, роста популистского движения и джингоистских настроений в обществе, пошел на углубление «Венесуэльского кризиса», создав арбитражную комиссию без участия англичан.

Англия не была заинтересована в дальнейшем развитии конфликта и пошла на уступки. В ноябре 1896 г. при заключении соглашения американская сторона, оценив эту лояльность. США отказались от некоторых первоначальных претензий в надежде смягчить позицию Англии по вновь ставшему актуальным кубинскому вопросу, и по «замороженному» на время вопросу о статусе Гавайских островов (США не возражали против того, что при подписании в 1899 г. итогового англовенесуэльского договора, большая часть спорной территории отошла к Англии).

Таким образом, в 1895 г. был сделан первый шаг в направлении постепенного взаимовыгодного «сближения» Англии и США, их будущего долговременного стратегического партнерства, сложившегося поначалу, в колониальной сфере, а затем и в общемировом масштабе, и прошедшего испытание двумя мировыми войнами. «Доктрина Монро» была «де-факто» признана англичанами, а уточнение ее «доктриной Олни» оставляло за США право на отстаивание своей гегемонии в Западном полушарии. В 1900 г. Англия уступила, когда США денонсировали договор Клейтона-Бульвера 1850 г. о равных правах двух стран в области военного, политического и экономического контроля над будущим каналом, а затем пошла в 1901 г. на заключение нового договора с признанием приоритета прав США в контроле над каналом.

Внешнеполитический курс, который проводился Соединенными Штатами в последнее десятилетие XIX в., получил триумфальное завершение в «великолепной маленькой войне» с Испанией. Утратив статус великой державы, лишившись почти всех своих некогда гигантских колониальных владений, испанская монархия переживала глубокий кризис и не имела достаточно сил, чтобы защитить свои интересы. К концу столетия стало очевидно, что ей придется уступить свои колонии сильным молодым конкурентам. Поскольку Англия не могла допустить, чтобы «испанским наследием» рано или поздно завладела Германия, выстроившая мощный флот, или, возможно, Япония, активизировавшаяся в Тихоокеанском регионе, то наилучшим вариантом она сочла переход Кубы и Филиппин под эгиду США, руководство которых, после победы на выборах республиканца У. Маккинли, было настроено демонстративно англофильски, всячески стремясь сгладить неприятное впечатление от ультимативной «ноты Олни».

В американской прессе развернулась массированная кампания осуждения «зверств испанских колонизаторов» на Кубе. В нее были вовлечены как джингоистски и имперски настроенные слои, так и «антиимпериалисты» и участники демократических движений. Пропагандистские «заказные» статьи, публикуемые в газетах, находившихся под контролем корпораций, призывали применить «доктрину Монро» против тиранического режима Испании и изгнать очередную европейскую державу из Западного полушария. Призывы к войне звучали под предлогом оказания помощи национально-освободительной революции, которая продолжалась более трех лет.

На Кубе было много американских предпринимателей и переселенцев, проникавших туда на протяжении нескольких десятилетий, не встречая сопротивления испанских колониальных властей (американские корпорации к началу войны подчинили своему контролю сахарную, табачную и металлургическую промышленность на Кубе). Войну на Кубе, как и чуть раньше на Гавайях, начали по «техасскому сценарию» времен экспансии в Мексику. В связи с обострением внутриполитической обстановки для защиты американских граждан и их собственности в бухту Гаваны был послан военный крейсер «Мэн». При невыясненных обстоятельствах 15 февраля 1898 г. стоявший на рейде корабль взорвался и затонул вместе с многочисленным экипажем и находившимися на борту десантниками. Расследование испанцами причин катастрофы и согласие выполнить требования США по нормализации обстановки не удовлетворили президента Маккинли. Он добился от конгресса признания независимости Кубы, принятия резолюции о выводе оттуда испанских войск и о предоставлении правительству полномочий на вооруженную поддержку повстанцев. Это вынудило Испанию разорвать 21 апреля 1898 г. дипломатические отношения с США, а после начала блокады кубинских портов американским военным флотом, 24 апреля объявить войну.

25 апреля 1898 г. объявление войны последовало и со стороны США. Это была первая после событий 1812–1814 гг. война США с европейской державой. В ней участвовала еще одна испанская колония, добивавшаяся независимости – Пуэрто-Рико, а также Филиппинские острова, годом ранее начавшие Войну за независимость с Испанией. Нейтральная позиция Англии в испано-американском конфликте устранила всякую возможность создания коалиции европейских держав в помощь Испании.

Военные действия происходили на море и были завершены в течение четырех месяцев. Потери со стороны США были минимальны – несколько десятков раненых и не более десяти погибших. Практически весь испанский флот находился на Филиппинах, где вел борьбу с повстанцами. 2 мая 1898 г. его разгромила тихоокеанская эскадра США под командованием адмирала Дьюи, после чего столица Филиппин Манила была захвачена при поддержке повстанцев во главе с Эмилио Агинальдо. Остатки испанского флота были уничтожены 1–3 июля 1898 г. в заливе у города Сантьяго-де-Куба. Американский десант совместно с кубинцами развил наступление, заставив испанцев капитулировать. Пуэрто-Рико был оккупирован. В сложившихся условиях стало возможным воплощение в жизнь принятого Конгрессом в 1897 г. решения об аннексии Гавайских островов, где 1–2 августа 1898 г. был поднят американский флаг.

При посредничестве Франции в Париже 10 декабря 1898 г. был заключен мирный договор. Куба была провозглашена республикой под протекторатом США. Испания вывела войска и взяла на себя выплату кубинских долгов, а в качестве компенсации за военные расходы передала американцам острова Пуэрто-Рико и Гуам. Было также принято решение о передаче США Филиппинских островов за 20 млн долларов, но Филиппины не сдались без сопротивления. Агинальдо по октябрьской 1898 г. Конституции стал президентом и возглавил борьбу против США. Лишь в 1902 г. после ареста Агинальдо и подавления восстания американский конгресс смог принять Закон о Филиппинах, предусматривавший некоторые демократические гарантии и создание представительной Ассамблеи.

Успех войны подтвердил необходимость наращивания военного потенциала, который значительно возрос уже в начале XX в. США ощутили себя боеспособной в военно-политической сфере великой державой, способной на равных участвовать в назревавшем переделе сфер влияния в мире, защищать экономические интересы американского бизнеса на мировых рынках, участвовать в решении важнейших проблем мировой политики.

Европейские державы отнюдь не были настроены потесниться и принять американцев в свой круг. Вплоть до Первой мировой войны США, несмотря на все усилия, не играли существенной роли в европейских делах. Североамериканская республика воспринималась как отдаленный Новый Свет, богатый, вполне сильный и способный стать временным партнером при разрешении колониальных споров. «Доктрину Монро» европейские державы так и не восприняли всерьез, понимая, что сил провести ее в жизнь у США еще слишком мало.

Такое отношение ничуть не смущало американское руководство. После войны с Испанией США стали примерять на себя роль «беспристрастного» арбитра в колониальных войнах и многочисленных международных кризисах, чьей благосклонности следует добиваться и за чье посредничество следует благодарить. Рост экономического могущества и влияния на мировых рынках стал восприниматься в качестве главной задачи, способной в будущем обеспечить не только влияние, но и доминирование США в мировой политике. Этой цели также служили впоследствии доктрина «открытых дверей и равных возможностей», «дипломатия доллара», методы неоколониализма, обеспечивавшие финансово-экономическую зависимость в отношении слаборазвитых государств.