Операции, проведенные в январе — феврале 1944 года, ознаменовались крупными успехами войск Украинских фронтов. Решительными ударами они разгромили вражеские группировки под Житомиром и Бердичевом, Кировоградом и Корсунь-Шевченковским, Ровно и Луцком, Никополем и Кривым Рогом. Наши войска окончательно сорвали планы германского командования на восстановление обороны по Днепру и на установление сухопутной связи с его крымской группировкой.

За два месяца наступательных боев Красная Армия завершила освобождение Киевской, Днепропетровской, Запорожской областей, освободила всю Житомирскую область, почти полностью Ровенскую и Кировоградскую области, ряд районов Винницкой, Николаевской, Каменец-Подольской и Волынской областей.

Настала необходимость решать и мирные дела. 1 марта 1944 года в Киеве открылась VI сессия Верховного Совета Украинской ССР, рассмотревшая вопрос об освобождении украинских земель и задачах восстановления народного хозяйства Украины.

На сессии отмечался героизм Красной Армии, которая в ожесточенных боях освобождала советскую землю от немецких захватчиков, и вклад воинов-украинцев, самоотверженно сражавшихся с врагом под Москвой и Сталинградом, под Курском и Ленинградом, на полях Белоруссии и Украины, и героические дела во вражеском тылу украинских партизан.

В освобожденных районах Украины развернулось восстановление разрушенного народного хозяйства.

Начало восстановлению металлургического производства в республике положили рабочие, инженерно-технические работники Енакиевского завода, которые уже 23 декабря 1943 года ввели в строй доменную печь. Самоотверженно трудились угольщики Донбасса. К концу февраля 1944 года в Донбассе производилась в среднем 31 тыс. т угля в сутки. Сразу же после освобождения трудящиеся Украины приступили к восстановлению криворожского и никопольского бассейнов, железных дорог, электростанций, жилого фонда, колхозов и машинно-тракторных станций. К концу февраля 1944 года было восстановлено 570 МТС, 20 ремонтных мастерских и 6 ремонтных заводов, а к маю 1944 года — 26 767 колхозов, 1094 МТС, 64 ремонтные мастерские и заводы.

Большую помощь украинскому народу в восстановлении хозяйства оказывали государственные органы СССР, трудящиеся других союзных республик. Прошедшая в феврале 1944 года X сессия Верховного Совета СССР утвердила союзный бюджет, по которому на восстановительные работы только на Левобережной Украине отпускалось 3640 млн рублей. Правительство СССР выделило для Украины 4500 станков, до 6 тыс. автомашин, 30 тыс. т металла, труб и балок, 450 тыс. куб. м леса, 15 тыс. т цемента, 300 тыс. кв. м стекла, 4752 трактора, 30 тыс. голов крупного рогатого скота, 50 тыс. овец, 7 тыс. лошадей.

С большим воодушевлением VI сессия Верховного Совета Украинской ССР 2 марта приняла постановление[160], в котором от имени всего украинского народа обратилась с искренними словами благодарности к Красной Армии, освобождающей родную землю от немецких захватчиков, к великому русскому народу и всем народам Советского Союза за помощь, которую они оказывали украинскому народу в освобождении украинских земель и в восстановлении разрушенного хозяйства республики.

На сессии большое внимание было уделено дальнейшему развертыванию воспитательной работы среди населения освобождаемых областей, а также решительной борьбе с украинскими националистами. Президиум Верховного Совета и СНК УССР еще 12 февраля 1944 года приняли специальное обращение «К участникам так называемых „УПА“ (Украинская повстанческая армия) и „УНРА“ (Украинская национально-революционная армия)». Обращение касалось истинных целей украинских националистов, которые направляли свои удары не против германских захватчиков, а против Красной Армии и советских партизан. Оно раскрывало суть идеи «УПА/УНРА» обманутым трудящимся, которые попались на удочку националистических провокаторов, и указало конкретные пути выхода из создавшегося положения. Участникам «УПА» и «УНРА», которые честно порвут связи с нацистами, было гарантировано полное прощение их ошибок.

Обращение явилось важным средством разоблачения деятельности украинских боевиков и высвобождения от их влияния трудящегося населения. Началось преследование вооруженных отрядов националистического подполья.

Осуществив в январе-феврале 1944 года крупные операции, советские войска к началу марта 1944 года заняли выгодное положение для последующего наступления на Правобережной Украине. 1-й Украинский фронт получил возможность нанести новый глубокий охватывающий удар на юг, во фланг группе армий «Юг»; 2-й Украинский фронт своим ударом на юго-запад мог рассечь все силы врага на Правобережной Украине; 3-й Украинский фронт получил возможность развить наступление в направлении Николаева и Одессы. И наконец, на правом крыле 1-го Украинского фронта открывалось новое, ковельское, направление, позволявшее наносить удары как на Люблин, так и на Брест.

Потерпев в январе-феврале серьезное поражение, противник уже не помышлял о восстановлении обороны по Днепру. Германское командование начало понимать, к каким последствиям может привести дальнейшее наступление наших войск на юге.

10 февраля 1944 года в сводке генерального штаба сухопутных войск о положении на советско-германском фронте указывалось: «Особенно сильная угроза намечается для немецких сил, находящихся между Черным морем и районом р. Припять. Здесь по-прежнему остается главное направление операций советских войск. Решающий успех против группы „Юг“ полностью освободил бы противнику путь на Балканы и в Польшу и сделал бы невозможной дальнейшую оборону немцами существующей линии фронта. Поэтому ход настоящих операций на участке группы армий „Юг“, наряду с будущим развертыванием операции на северном фланге германских войск, решит в первую очередь судьбу всего немецкого восточного фронта в целом»[161].

Столь мрачные перспективы вынуждали вражеское командование принимать экстренные меры, чтобы быстрее закрепиться на занимаемых рубежах и во что бы то ни стало удержать за собой оставшиеся районы Правобережной Украины. Полагая, что в условиях все более усиливающейся весенней распутицы советские войска, измотанные в предыдущих боях, в ближайшее время не смогут продолжать широкое наступление, противник рассчитывал использовать ожидаемую передышку для пополнения и приведения в порядок своих потрепанных войск и для создания прочной, глубоко эшелонированной обороны.

Группировка вражеских войск, действовавшая на Правобережной Украине, хотя и потерпела жестокое поражение, оставалась еще достаточно сильной. К тому же германское командование принимало решительные меры для быстрейшего пополнения своих войск людьми, вооружением и боевой техникой.

На фронте от Луцка до Херсона продолжали обороняться войска группы армий «Юг» (4-я, 1-я танковые и 8-я армии) и группы армий «А» (6-я немецкая[162] и 3-я румынская армии). К началу марта в них насчитывалось в общей сложности 83 дивизии (пехотных — 58, танковых — 18, моторизованных — 4, артиллерийская — 1, охранных — 2), моторизованная бригада, а также большое количество артиллерийских, инженерных частей, отдельных пехотных полков и несколько сводных групп, включавших полицейские и охранные формирования.

В первых числах марта немецкое командование провело некоторые организационные изменения в пехотных дивизиях, которые были направлены на улучшение организации их противотанковой обороны. С этой целью в состав противотанковых дивизионов некоторых пехотных дивизий (главным образом действовавших на советско-германском фронте) стали включаться батареи штурмовых орудий — 10 единиц.

Советское командование решило, несмотря на неблагоприятные метеорологические условия, в начале марта развернуть широкое наступление на всей Правобережной Украине с целью окончательного разгрома врага. Планировалось нанести по противнику несколько одновременных глубоких ударов, расчленить его войска на изолированные группы и уничтожить их порознь.

Вновь созданный 17 февраля 1944 года (по другим данным, 25 февраля 1944 года. — Примеч. авт.) на стыке Белорусского и 1-го Украинского фронтов 2-й Белорусский фронт получил указание подготовить удар на ковельском направлении.

1-й Украинский фронт главный удар должен был нанести с фронта Дубно, Шепетовка, Любар в южном направлении на Чортков, 2-й Украинский фронт — из района Звенигородки на Умань и далее к Днестру, 3-й Украинский фронт — из района южнее Кривого Рога на Николаев, Одессу.

4-й Украинский фронт в это время готовился к Крымской операции и дальнейшего участия в наступлении на Правобережной Украине не принимал.

В соответствии с общим замыслом дальнейших операций и конкретными задачами фронтов Верховное Главнокомандование произвело крупную перегруппировку сил. В состав 2-го Белорусского фронта включались часть сил Белорусского и 1-го Украинского фронтов, а также 70-я и 6-я воздушная армии из резерва Ставки. 1-й Украинский фронт усиливался 4-й танковой армией, прибывавшей из резерва Ставки. В состав 2-го Украинского фронта передавались 40-я общевойсковая, 2-я и 6-я танковые армии из 1-го Украинского фронта[163]. 3-й Украинский фронт усиливался 57-й армией из 2-го Украинского фронта[164], 5-й ударной и 28-й армиями из 4-го Украинского фронта[165].

Были изменены и разграничительные линии между фронтами.

Между 2-м Белорусским и 1-м Украинским: Коростень, Городница, Костополь, Рожище, Верба; все пункты, кроме Костополь, для 1-го Украинского фронта включительно.

Между 1-м и 2-м Украинскими: Ржищев, Ракитно, Володарка, Животив, Жаданы, Брацлав, Могилев-Подольский; все пункты для 1-го Украинского фронта включительно.

Между 2-м и 3-м Украинскими фронтами: Переволочна, Ново-Стародуб, Ново-Андреевка, Новгородка, Ингуло-Каменка, Дончино, Константиновка, Ново-Павловка, Ягорлык (на Днестре 13 км севернее н/п Дубоссары); все пункты, кроме Ново-Андреевка и Константиновка, для 3-го Украинского фронта включительно.

Между 3-м и 4-м Украинскими фронтами: ст. Плодородие, Пескошино, Бол. Лепетиха и далее по р. Днепр до ее устья; все пункты, кроме Бол. Лепетиха, для 3-го Украинского фронта включительно.

Таким образом, приступая к проведению решающих операций по окончательному разгрому немецких войск на Правобережной Украине, Верховное Главнокомандование не только привлекло для этой цели все силы действовавших там советских войск, но и усилило их своими резервами. Одновременно Ставка приняла меры к пополнению войск личным составом, боевой техникой, боеприпасами, горючим, продовольствием.

Всего в составе трех Украинских фронтов к началу марта насчитывалось 169 стрелковых, 12 кавалерийских дивизий, 14 танковых и 9 механизированных корпусов. Эти войска действовали на фронте протяженностью в 1100 км. В среднем на одну дивизию приходилось 6,5 км фронта. Соотношение сил между нашими силами и войсками противника было следующим.

Соотношение сил сторон

В целом наши войска превосходили противника по пехоте в 1,4 раза, по артиллерии в 2 раза, но танкам и самоходно-артиллерийским установкам в 1,2 раза; по боевым самолетам силы были почти равны.

Задача по разгрому группы армий «Юг» была возложена на войска 1-го и 2-го Украинских фронтов. В соответствии с директивой Ставки ВГК за № 220029 от 18 февраля 1944 года 1-й Украинский фронт должен был подготовить наступательную операцию с включением в состав ударной группировки 13, 60-й и 1-й гвардейских армий, 3-й гвардейской и 4-й танковых армий. Удар было приказано нанести с фронта Дубно, Шепетовка, Любар в южном направлении с задачей разбить группировки противника в районе Кременец, Старо-Константинов, Тернополь и овладеть рубежом Берестечко, Броды, Тернополь, Проскуров, Хмельник. В дальнейшем, прочно обеспечивая себя со стороны Львова, наступать в общем направлении на Чертков с целью отрезать пути отхода южной группы немецких войск на запад в полосе севернее р. Днестр. 2-й Украинский фронт в соответствии с директивой Ставки ВГК № 220030 от 18 февраля 1944 года должен был подготовить наступательную операцию с включением в состав ударной группировки 27, 52-й и 4-й гвардейской армий, 2-й, 5-й гвардейской и 6-й танковых армий. Удар было приказано нанести с фронта Виноград, Звенигородка, Шпола в общем направлении на Умань с целью разгрома группировки противника в районе Умани и выхода на рубеж Ладыжин, Гайворон, Ново-Украинка. В дальнейшем продолжать наступление с целью выхода на Днестр на участке (иск.) Могилев-Подольский, Ягорлык. Из этого видно, что удары обоих фронтов должны были привести к расчленению фронта противника и к окружению его 1-й и 4-й танковых армий.

Войскам 3-го Украинского фронта 28 февраля была поставлена задача разгромить противника на правом берегу р. Ингулец, а затем противника, обороняющего Николаев.

Подготовку к предстоящим наступательным операциям требовалось провести в возможно более сжатые сроки, поскольку распутица усиливалась и каждый день передышки давал противнику возможность приводить свои войска в порядок и укреплять оборону.

Советское командование и войска справились с этой сложной задачей, потребовавшей от командного состава, штабов, политорганов и личного состава тылов высокой организованности и напряжения всех сил. В короткие сроки, несмотря на чрезвычайно неблагоприятные условия погоды, удалось завершить сложные перегруппировки, сосредоточить к участкам прорыва силы и средства, подвезти боеприпасы, продовольствие и горючее.

Вдохновленные победами, одержанными над противником в январских и февральских боях, наши бойцы горели желанием нанести по врагу новые удары. Повышению наступательного порыва войск в большой степени способствовала широко развернутая идеологическая работа.

В ходе предстоящего наступления советские войска должны были форсировать ряд крупных рек — Южный Буг, Днестр, Прут. Командование и политические органы объединений, соединений и частей уделяли большое внимание подготовке к форсированию этих рек с ходу. С частях и подразделениях изучался опыт форсирования Днепра и других рек; войска готовили переправочные средства, учились пользоваться подручными средствами. В соединениях формировались передовые отряды, которым предстояло первыми форсировать реки. Личный состав подобных подразделений отбирался из наиболее подготовленных и опытных бойцов.

Проведя необходимые подготовительные мероприятия, советские войска в начале марта перешли в наступление на огромном фронте от Луцка до устья Днепра: 4 марта — 1-й Украинский фронт, 5 марта — 2-й Украинский фронт, а 6 марта — 3-й Украинский фронт. 15 марта в наступление включились и войска 2-го Белорусского фронта.

Удар огромной силы, обрушившийся на врага, потряс всю его оборону.

18 февраля, сразу же после завершения боев под Корсунь-Шевченковским, 1-й Украинский фронт получил задачу осуществить новую наступательную операцию, которая известна как Проскуровско-Черновицкая.

Фронт в своем составе имел 13, 60, 1-ю гвардейскую, 18-ю и 38-ю общевойсковые, 3-ю гвардейскую, 1-ю и 4-ю танковые, 2-ю воздушную армии, 4-й гвардейский и 25-й танковые корпуса, 1-й и 6-й гвардейские кавалерийские корпуса.

В директиве Ставки Верховного Главнокомандования на проведение этой операции говорилось:

«…1-му Украинскому фронту… подготовить наступательную операцию с включением в состав ударной группы фронта войск 13, 60, 1 гв. армий, 3 гв. ТА и 4 ТА.

Удар нанести с фронта Дубно, Шепетовка, Любар в южном направлении с задачей разбить группировку немцев в районе Кременец, Староконстантинов, Тернополь и овладеть рубежом Берестечко, Броды, Тернополь, Проскуров, Хмельники.

В дальнейшем иметь в виду, прочно обеспечивая себя со стороны Львов, наступать в общем направлении на Чертков с целью отрезать южной группе войск немцев пути отхода на запад в полосе севернее р. Днестр.

2. Наступление начать в период 4–6.03.44 г…»[166]

23 февраля Военный совет 1-го Украинского фронта совместно с представителем Ставки Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым доложили Верховному Главнокомандованию план проведения операции. Рассмотрев и утвердив этот план, Ставка вместе с тем указала, что 3-ю гвардейскую и 4-ю танковые армии необходимо использовать в полосе действий 60-й армии. В полосе же 1-й гвардейской армии Ставка приказала сосредоточить танковые и самоходно-артиллерийские полки[167].

В окончательном виде план операции 1-го Украинского фронта предусматривал нанесение главного удара силами 13, 60, 1-й гвардейской общевойсковых, 3-й гвардейской и 4-й танковых армий[168] с фронта Торговица, Шепетовка, Любар на юг в общем направлении на Тернополь, Чертков (Чортков). Вспомогательные удары наносили 18-я и 38-я армии[169]. В соответствии с этим решением армии получили следующие задачи.

13-й армии ударом в направлении на Броды предстояло разгромить противостоящие войска противника и овладеть рубежом Берестечко, Броды.

60-я армия с 4-м гвардейским танковым корпусом должна была прорвать оборону в районе Ямполь, Корница и главными силами наступать в общем направлении на Тернополь. В ее полосе планировался ввод в сражение 4-й танковой армии (командующий генерал-лейтенант танковых войск В. М. Баданов, а с 13 марта — генерал-лейтенант Д. Д. Лелюшенко) и 3-й гвардейской танковой армии, которые совместными усилиями должны были овладеть районом Проскуров.

1-я гвардейская армия получила задачу прорвать оборону в районе Браженцы, Лабунь и наступать в общем направлении на Староконстантинов, Проскуров.

18-я армия (командующий генерал-лейтенант Е. П. Журавлев) наносила удар на Хмельник.

38-й армии первоначально ставилась задача ударом на Гайсин содействовать войскам 2-го Украинского фронта. Однако в ходе операции в связи с успешным продвижением 2-го Украинского фронта необходимость удара на Гайсин отпала, и 38-я армия получила задачу — наступать в общем направлении на Жмеринку.

1-я танковая армия оставалась в районе Погребищенского в резерве фронта.

2-я воздушная армия получила задачу уничтожить авиацию противника на аэродромах Винница, Калиновка, Староконстантинов, Проскуров, срывать железнодорожные перевозки врага, изнурять вражеские войска и нарушать управление, а с началом наступления поддерживать общевойсковые и танковые армии ударами по войскам, опорным пунктам и артиллерии противника, а также прикрывать свои войска от ударов вражеской авиации.

Во время подготовки операции осуществлялись крупные перегруппировки войск. Как известно, войска 1-го Украинского фронта к середине января 1944 г. были вынуждены отражать сильные контрудары противника в районах северо-западнее Умани и юго-восточнее Винницы. Во второй половине января и в первой половине февраля фронт участвовал в проведении Корсунь-Шевченковской операции. Поэтому значительное количество войск фронта к середине февраля находилось на его левом крыле. Новая же операция требовала создания сильной ударной группировки ближе к правому крылу. Необходимо было перебросить из района Бердичева в район Шумска 3-ю гвардейскую танковую армию и значительное количество артиллерийских, танковых, инженерных частей, почти полностью перегруппировать 60-ю и 1-ю гвардейскую армии в их новые полосы, а также передвинуть вправо часть войск 18-й и 38-й армий. 4-й танковой армии предстояло проделать 350-километровый путь из района западнее Киева.

Наиболее сложной по своему характеру была перегруппировка войск 60-й армии, которой предстояло не только переместить значительную часть своих соединений в новую полосу, но и выдвинуться вперед примерно на 30 км, заняв более выгодное исходное положение для наступления. 26 февраля войска армии начали выдвигаться в новый исходный район и, сбивая мелкие группы противника, к 2 марта вышли на рубеж р. Горынь и переправились через нее в районе юго-западнее и южнее Изяслава и Корницы. Под их прикрытием на южном берегу р. Горынь заняли исходные районы 3-я гвардейская и 4-я танковые армии. Однако последняя прибыла в назначенный район далеко не в полном составе. Около сотни ее танков растянулись по пути следования от Киева до Славуты. Армия располагала ограниченными запасами горючего.

Ставка Верховного Главнокомандования и командование фронта большое внимание уделяли обеспечению скрытности всех мероприятий по подготовке операции. С этой целью к разработке плана операции во всех инстанциях от фронта до дивизии привлекался ограниченный круг лиц, разговоры по телефону по вопросам, связанным с предстоящей операцией, строго запрещались. Все передвижения войск совершались ночью или днем в условиях плохой видимости с соблюдением строжайших мер маскировки. С целью дезинформации врага и введения его в заблуждение относительно истинного направления главного удара в полосе 38-й армии имитировалось сосредоточение стрелковых и танковых войск, через местное население распространялись слухи о подготовке в этом районе крупного наступления. Все эти мероприятия имели положительное значение: они обеспечили тактическую внезапность удара на главном направлении и вынудили противника держать против 18-й и 38-й армий значительные силы своих войск.

При подготовке операции соединения и части, особенно те, которым предстояло решать наиболее важные задачи, пополнялись личным составом, вооружением, боевой техникой, боеприпасами, горючим, инженерным имуществом. Был проведен ряд мероприятий по подготовке и обеспечению войск для наступления в условиях бездорожья и распутицы. Однако к началу операции не удалось создать необходимых запасов горючего. Накопленных запасов могло хватить лишь на двое-трое суток. Несмотря на это, командование фронта решило начать операцию, так как распутица все более усиливалась, а каждый день передышки давал выгоду противнику. Учитывалось, что дополнительное количество горючего поступит в войска на третий-четвертый день операции.

В целом в результате произведенных перегруппировок войска фронта к началу операции занимали следующее положение.

13-я армия в составе 24, 27, 76-го стрелковых, 1-го и 6-го гвардейских кавалерийских и 25-го танкового корпусов (всего 9 стрелковых, 6 кавалерийских дивизий и танковый корпус) занимала рубеж Рожище, Торговица, Шумское.

60-я армия — 18-й гвардейский, 15, 23, 28-й стрелковые и 4-й гвардейский танковый корпуса (всего 9 стрелковых дивизий и танковый корпус) занимала рубеж иск. Шумское, Шепетовка. В ее полосе заняли исходные районы 3-я гвардейская танковая армия (6-й и 7-й гвардейские танковые, 9-й гвардейский механизированный корпуса) и 4-я танковая армия (10-й гвардейский танковый и 6-й гвардейский механизированный корпуса).

Далее на рубеже иск. Шепетовка, иск. Любар развернулась 1-я гвардейская армия — 17-й гвардейский, 30, 94-й и 107-й стрелковые корпуса (9 стрелковых дивизий).

18-я армия — 11, 22-й и 52-й стрелковые корпуса (10 стрелковых дивизий) занимала рубеж Любар, Комсомольское.

38-я армия — 67, 74, 101-й и 106-й стрелковые корпуса (10 стрелковых дивизий) занимала рубеж Самгородок, Оратов.

Во фронтовом резерве находились 1-я танковая армия (11-й гвардейский и 31-й танковые, 8-й гвардейский механизированный корпуса), 47-й и 102-й стрелковые корпуса (всего 5 стрелковых дивизий), а также 4 отдельные стрелковые дивизии.

В общей сложности фронт насчитывал 56 стрелковых, 6 кавалерийских дивизий, 7 танковых, 3 механизированных корпуса, 2 полевых укрепленных района.

Перед 1-м Украинским фронтом, на участке от Рожище до Оратова, действовали войска 4-й и 1-й танковых армий, группы армий «Юг» — всего 25 дивизий (из них 10 танковых, 1 моторизованная), моторизованная бригада, 2 тяжелых танковых батальона, 5 бригад штурмовых орудий, а также 2 сводные группы[170] и большое количество артиллерийских, инженерных, охранных и других частей и подразделений. Эти войска поддерживал 8-й авиационный корпус 4-го воздушного флота.

Соотношение сил сторон в полосе 1-го Украинского фронта

Характер обороны противника и плотность обороняющихся войск на разных участках были весьма различны. Перед войсками правого крыла фронта — 13-й и 60-й армиями — вражеская оборона характеризовалась недостаточным развитием инженерных сооружений и представляла собой ряд опорных пунктов, оборудованных в населенных пунктах, узлах дорог, на высотах. Перед 1-й гвардейской, 18-й и 38-й армиями противник имел более развитую оборону. Глубина первой полосы обороны достигала 4–6 км, вторая полоса готовилась в 10–12 км от переднего края первой.

Командование группы армий «Юг» с большим беспокойством следило за положением на своем левом фланге, на участке западнее Луцк, Шепетовка, который оно не без основания считало одним из наиболее уязвимых в своей обороне. Удар советских войск в этом районе на запад и тем более на юг грозил весьма серьезными последствиями. Все немецкие войска, действовавшие на Правобережной Украине, могли быть отсечены от центральных районов Германии и прижаты к Карпатам.

В конце февраля, когда, по мнению противника, опасность такого удара со стороны наших войск стала особенно реальной, германское командование приняло меры по усилению обороны на смежных флангах 1-й и 4-й танковых армий. С этой целью войска 59-го армейского и 24-го танкового корпусов, оборонявшиеся на участке от Изяслава до Ильинцы, были переданы из 4-й в 1-ю танковую армию, в результате чего фронт обороны 4-й танковой армии значительно сократился. Но более важной явилась переброска в район южнее Ямполя, Староконстантинова пяти танковых дивизий (1, 6, 16, 17-й и дивизии «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер») с уманского направления, 7-й танковой дивизии из района Дубно, 357-й и 359-й пехотных дивизий из резерва главного командования (из Германии) и 68-й пехотной дивизии после восстановления. Следует отметить, что наша разведка не сумела своевременно вскрыть эту перегруппировку. Появление на этом участке фронта новых шести танковых дивизий противника разведка 1-го Украинского фронта обнаружила лишь в ходе начавшегося сражения.

В период подготовки операции, 29 февраля, во время случайной стычки с отрядом украинских националистов был ранен в бедро командующий 1-м Украинским фронтом генерал армии Н. Ф. Ватутин. Из-за обстоятельств боя помощь ему была оказана не сразу, что, видно, и спровоцировало впоследствии заражение крови. 15 апреля, через полтора месяца после ранения, полководец скончался.

События, предшествовавшие ранению, детально изложены в справке, подписанной 1 марта 1944 года заместителем начальника Управления контрразведки Смерш 1-го Украинского фронта генерал-майором Беляновым. В 16.30 29 февраля Военный совет фронта закончил работу в штабе 13А генерала Пухова (Ровно) и выехал в штаб 60-й армии (Славута). Офицер командующего по особым поручениям полковник Семиков выслал офицера оперативного отдела штаба фронта майора Белошичкова разведать пути проезда. Изучив три маршрута, майор доложил Пухову наиболее приемлемый: Ровно, Здолбунов, Остров, Славута. Он же проинформировал генерала, что накануне у села Гоща был ожесточенный бой партизан с отрядом УПА, а местные жители сообщают о многочисленности повстанцев. Однако опытный боевой командир не предложил командующему дополнительной охраны и бронетехники для сопровождения. Меры предосторожности ограничились высылкой «студебекера» со взводом солдат для доразведки маршрута.

Около 19.00 кортеж из трех или четырех машин (точно не известно. — Примеч. авт.), в которых находились комфронта Ватутин, член Военного совета Крайнюков, 10 штабных офицеров и несколько бойцов охраны подъехал к окраине Милятина. Там слышалась стрельба, и когда Ватутин хотел отправить майора-порученца для выяснения обстановки в населенный пункт, под обстрел попали и остальные члены штабной группы. Количество националистов точно неизвестно, называются цифры от 30 до 100 человек. Дорогу между селом Сеянцы и Милятином «держали» боевики службы безопасности (БСБ) подполья ОУН из села Колесники Гощанского района под командованием Феодосия Павлюка. Туда же подтянулись БСБ «Черкеса» и «Жука». В группе был немецкий офицер из разведслужбы для координации действий с нацистами и венгерский офицер (или бывший офицер) снайпер. По некоторым данным, последний и ранил Ватутина. Попав в полуокружение, наши бойцы и командиры ожесточенно отстреливались. Комфронта получил пулю в верхнюю часть правого бедра. Была раздроблена кость. Бойцы охраны Царев и Кочетков усадили окровавленного генерала в «додж» охраны, но он перевернулся. А «виллис», на который перегрузили Ватутина, вообще застрял в непролазной грязи.

Во время боя удалось найти сани в соседнем селе и отвезти на них комфронта в госпиталь № 506 13-й армии, где ему только через 5 часов была оказана квалифицированная медицинская помощь. Одна из трех машин вместе с секретными штабными документами досталась ОУНовцам, другая, ведомая перепуганным водителем, удрала с «поля боя». Трофейную генеральскую шинель из добротного сукна донашивал интендант куреня УПА «Богун»…

Уже через несколько недель лица, напавшие на штабную колонну 1-го Украинского фронта, были определены и большей частью уничтожены. Но жизнь полководца это не спасло.

«В лице тов. Ватутина государство потеряло одного из талантливых молодых полководцев, выдвинувшихся в дни Отечественной войны», — говорилось в сообщении ЦК ВКП(б), Совнаркома СССР и Наркомата обороны.

17 апреля в Киеве на горе Вековой, над самым Днепром, состоялись похороны Н. Ф. Ватутина. В час его погребения в столице нашей Родины Москве прозвучал салют. Армия и Флот Советского Союза, а вместе с ними и весь советский народ отдали честь одному из лучших полководцев Красной Армии.

1 марта в командование фронтом вступил Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Он оставил план операции в основном без изменений, кроме задачи 13-й армии.

Армия получила приказ: «Жесткой обороной прочно удерживать рубеж Рожище, Аолонка, Суховоля, Красное, Дубно, Страклов… На левом фланге армии в тесном взаимодействии с правым флангом 60-й армии силой одной стрелковой дивизии продолжать выдвижение в юго-западном направлении и выйти на рубеж Стар. Носовица, Студзянка, Тараж Стары»[171].

Следовательно, в соответствии с этим решением армия фактически исключалась из состава главной ударной группировки фронта. Это объяснялось рядом обстоятельств: неготовностью войск армии к наступлению, ограниченностью артиллерийских средств, а также тем, что по условиям обстановки армия больше тяготела к взаимодействию с 2-м Белорусским фронтом, который переходил в наступление несколько позднее.

В 8 часов утра 4 марта войска 60-й и 1-й гвардейской армий после артиллерийской подготовки перешли в наступление[172]. Пехота и танки прорвали первую линию вражеских укреплений. Для развития успеха в полосе 60-й армии в сражение были введены 4-я и 3-я гвардейская танковые армии.

Войска ударной группировки 1-го Украинского фронта в первые два дня наступления преодолели вражескую оборону на 180-километровом фронте и продвинулись вперед от 25 до 50 км.

Наступая, наши войска не просто отбрасывали противника, а перехватывали его пути отхода, окружали и уничтожали немцев, если они отказывались сложить оружие. Так, значительная группа вражеских войск была окружена и разгромлена в районе н/п Мокеевцы (12 км южнее Шепетовки). Под Теофиполем (20 км юго-восточнее Ямполя) наши части окружили и уничтожили пехотный полк вермахта.

В тылу врага активизировали свою деятельность партизаны. Они наносили удары по тыловым гарнизонам, пускали под откос воинские эшелоны, громили отходящие колонны германской армии. В период подготовки операции партизанские отряды, действовавшие в Каменец-Подольской области, за месяц пустили под откос 27 воинских эшелонов врага, уничтожив более 200 вагонов и платформ с войсками и военными грузами[173].

К исходу 10 марта войска главной группировки фронта продвинулись на 70–80 км.

28-й стрелковый корпус 60-й армии вел бои с вновь подошедшей из резерва 357-й пехотной дивизией противника и полицейской группой Прюцмана к востоку от н/п Заложцы.

15-й стрелковый и 4-й гвардейский танковый корпуса этой армии выдвинулись на подступы к Тернополю и 9 марта завязали бои непосредственно за город, куда враг подтянул части 68-й и 359-й пехотных дивизий, прибывшие из Западной Европы.

23-й и 18-й гвардейский стрелковые корпуса 60-й армии совместно с войсками 4-й танковой армии вели упорные бои в районе Волочиск с частями 7-й танковой дивизии и 1-й танковой дивизии СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер».

Войска 3-й гвардейской танковой армии к 11 марта выдвинулись в район н/п Черный Остров, охватив с запада проскуровскую группировку противника. В это же время 1-я гвардейская армия, развивая наступление из района Лабунь, Браженцы, 9 марта при содействии 7-го гвардейского танкового корпуса 3-й гвардейской танковой армии овладела Староконстантиновом и завязала бои на подступах к Проскурову, где противник сосредоточил четыре танковые дивизии (1, 6, 16-ю и 17-ю).

18-я армия, начав наступление 5 марта[174], к исходу 10 марта продвинулась от 20 до 30 км и завязала бои за Хмельник.

11 марта начала наступление и 38-я армия[175], продвинувшись за день на 4–8 км.

Авиация 2-й воздушной армии, поддерживая наземные войска, произвела за это время более 2 тыс. самолето-вылетов.

Мощным ударом, нанесенным в стыке 4-й и 1-й немецких танковых армий, войска главной ударной группировки 1-го Украинского фронта прорвали вражеский фронт и, выйдя в район Волочиск, Черный Остров, перерезали важную железнодорожную магистраль Львов — Одесса.

Противник, придавая большое значение удержанию этой важнейшей железнодорожной рокады и городов Тернополя и Проскурова, оказал ожесточенное сопротивление нашим войскам. На участке от Тернополя до Проскурова враг сосредоточил до девяти танковых и шести пехотных дивизий. Начиная с 7 марта немецкие войска, прежде всего танковые дивизии, начали наносить контрудары, стремясь любой ценой отбросить части 1-го Украинского фронта к северу от железной дороги. На всем фронте завязались ожесточенные бои.

Войска ударной группировки фронта не только удержали за собой железнодорожную магистраль на участке Волочиск — Черный Остров, но и на ряде участков потеснили врага к югу от железной дороги. Но все же общее продвижение войск фронта на этом направлении приостановилось. Это было вызвано усилением сопротивления противника и трудностями, связанными с весенней распутицей. Танки, артиллерия и автотранспорт двигались с большим трудом. Боеприпасы иногда приходилось подносить на руках, а горючее для танковых войск доставлять на самолетах.

Командованию фронта потребовалось уточнить решение и принять дополнительные меры по сосредоточению сил и средств на направлении главного удара.

В этой обстановке Военный совет 1-го Украинского фронта 10 марта представил в Ставку соображения по дальнейшему ведению операции:

«1. По выполнении ближайшей задачи фронта, т. е. по овладении Тернополь, Проскуров, считаю возможным после пяти-шестидневного перерыва продолжать наступление с целью выхода на р. Днестр и тем самым отрезать южной группе войск немцев пути отхода на запад в полосе севернее р. Днестр.

2. Главный удар силами 1 и 4 танковых армий, 1 гв. и 60 армий (23 сд), усиленных артиллерией, и при поддержке всей авиации фронта нанести из района Тернополь, Волочиск, Проскуров в общем направлении на Чертков, Каменец-Подольск.

Вспомогательный удар силами 18 и 38 А (19 сд) нанести с рубежа Проскуров, р. Юж. Буг до Райгород в общем направлении на Нов. Ушица, Могилев-Подольский…

4. Вся операция будет проводиться в тесном взаимодействии со 2-м Украинским фронтом, главный удар которого желательно направить на Сороки и часть сил на Могилев-Подольский…

5. Наступление фронт может начать 20 марта…»[176]

Рассмотрев представленные соображения, Ставка 11 марта дала следующие указания:

«На Ваши соображения, представленные 10.03.44 г… Ставка Верховного Главнокомандования указывает:

1. Изменить направление наступления 18 и 38 армий, подняв их к северо-западу и нацелив на Каменец-Подольск в соответствии с новой разграничительной линией фронта[177]…

2. Не ограничиваться выходом левого крыла фронта на р. Днестр, а форсировать его с ходу, развивая удар на Черновицы с целью занятия этого пункта и выхода на нашу государственную границу.

3. После овладения рубежом Берестечко, Броды, Городище, Бучач продолжать наступление с целью овладеть районом Львов, Перемышль и выйти правым крылом фронта на р. Западный Буг, т. е. на нашу государственную границу, для чего перегруппировку произвести таким образом, чтобы усилить правый фланг фронта.

4. В ускоренном порядке доукомплектовать 3 гв. ТА Рыбалко с целью использования ее для занятия Львов, Перемышль.

5. Тернополь, Проскуров овладеть не позже 14–15.03, после чего произвести перегруппировку сил с тем, чтобы возобновить общее наступление не позднее 20–21.03.44 г.»[178].

Наиболее существенными моментами уточненного плана операции являлись: во-первых, более четкое нацеливание как правого, так и левого крыльев фронта на окружение и уничтожение противника в полосе севернее р. Днестр; во-вторых, стремление не ограничиться выходом на р. Днестр, а продолжать развитие операции как в южном, так и в западном направлениях до выхода на государственную границу СССР; в-третьих, включение в состав ударной группировки фронта свежей 1-й танковой армии[179], усиление 60-й армии 106-м стрелковым корпусом (две дивизии) и еще двумя дивизиями из резерва фронта, усиление 1-й гвардейской армии 47-м стрелковым корпусом (две дивизии), вывод 3-й гвардейской танковой армии во второй эшелон фронта для доукомплектования и последующих действий на Львов, Перемышль. В-четвертых, нацеливание 2-го Украинского фронта для наступления на Могилев-Подольский и далее по южному берегу Днестра с целью содействия 1-му Украинскому фронту в окружении 1-й танковой армии противника.

В соответствии с указаниями Ставки командующий 1-м Украинским фронтом 13 марта поставил войскам новые задачи.

Активную задачу получила и 13-я армия — провести наступательную операцию и овладеть рубежом Берестечко, Броды, Заложцы[180].

60-й армии предстояло овладеть Тернополем и выйти на рубеж Озерна, Золотники, а один стрелковый корпус в составе трех дивизий выдвинуть на рубеж Золотники, устье р. Стрыпы до подхода туда войск 1-й гвардейской армии.

1-й гвардейской армии приказывалось, сосредоточив основные усилия на правом фланге, во взаимодействии с 3-й гвардейской танковой армией освободить Проскуров, развить наступление на Ярмолинцы, Чертков и овладеть рубежом Золотники, устье Стрыпы.

1-ю и 4-ю танковые армии планировалось ввести в сражение в полосе 60-й армии, причем 1-я танковая армия должна была развивать удар в направлении Чертков, Черновцы, а 4-я танковая армия — на Каменец-Подольский.

18-я и 38-я армии получили задачу овладеть Винницей и Жмеринкой и наступать на Каменец-Подольский.

15 марта в 9 часов утра перешли в наступление войска 13-й армии[181], нанося один удар из района Торговица, Млинов на Броды силами 27-го стрелкового, 1-го и 6-го гвардейских кавалерийских и 25-го танкового корпусов, а другой — силами 24-го стрелкового корпуса из района западнее Шумское на Кременец, Броды. Правофланговый 76-й стрелковый корпус атаковал противника в направлении Торчин, взаимодействуя с левофланговыми соединениями 47-й армии 2-го Белорусского фронта.

В первый же день в полосе 27-го стрелкового корпуса были введены в сражение 25-й танковый и 1-й гвардейский кавалерийский корпуса, а 16 марта и 6-й гвардейский кавалерийский корпус. Войска армии форсировали р. Икву и устремились в глубь вражеской обороны, обходя с севера и юга сильный опорный пункт Дубно.

Противник оказывал яростное сопротивление на подступах к городу. Соединения 27-го стрелкового, 25-го танкового, 1-го и 6-го гвардейских кавалерийских корпусов, наступавшие к северу от Дубно, 17 марта вышли в район Пелча (15 км юго-западнее Дубно), создав угрозу тылу вражеских войск. В это время части 172-й стрелковой дивизии полковника Н. В. Коркишко и 149-й стрелковой дивизии полковника А. А. Орлова ворвались в город с востока. Под натиском советских войск 13-й немецкий армейский корпус противника, понеся тяжелые потери и опасаясь окружения, начал поспешно отступать. 17 марта наши части полностью овладели г. Дубно[182] — важным опорным пунктом врага на львовском направлении.

Тысячи жителей Дубно вновь возвратились в родную советскую семью. Особенно радостным этот день был для мужественных советских патриотов — Михаила Ивановича Попова и Марии Михайловны Кирилловой.

М. И. Попов в годы нацистской оккупации помог 35 нашим морякам бежать из германского лагеря. Десятки других раненых советских воинов, которым угрожала смерть, он спрятал. С помощью комсомолки М. М. Кирилловой и других патриотов раненых вылечивали и переправляли к партизанам. Немцы узнали о деятельности советских патриотов. Марию Кириллову вместе с ее маленьким сыном бросили в тюрьму. Арестовали и Михаила Ивановича. От смерти их спасло лишь стремительное наступление Красной Армии[183].

Почти одновременно с боями за Дубно войска 24-го стрелкового корпуса вышли на подступы к г. Кременцу, расположенному на Кременецких горах. Многочисленные ДЗОТы и траншеи, насыщенные огневыми средствами, а также другие инженерные сооружения превращали Кременец в сильный опорный пункт, где противник намеревался упорно сопротивляться.

Умелым обходным маневром 350-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора Г. И. Вехина обошла Кременец, перерезав дороги, идущие к городу с юга. С севера обходила город 107-я стрелковая дивизия генерал-майора П. М. Бежко. У противника остался лишь один выход — на северо-запад. В это время части 287-й стрелковой дивизии под командованием генерал-майора И. П. Панкратова атаковали город с фронта. Действуя мелкими группами, советские бойцы просачивались в расположение противника и истребляли германских солдат огнем, штыком и гранатами. 19 марта советские войска освободили Кременец[184], разгромив оборонявший его гарнизон.

После освобождения Дубно и Кременца войска 13-й армии продолжали развивать наступление на запад и юго-запад и к 20 марта вышли на подступы к г. Броды. Здесь развернулись тяжелые бои с переменным успехом.

Противник на усиление 13-го армейского корпуса перебросил 361-ю пехотную дивизию, прибывшую из Дании. 17 марта эта дивизия подошла в район Броды, где заняла подготовленные рубежи обороны. Сюда же отошла корпусная группа «Ц», включавшая боевые группы трех пехотных дивизий. Врагу удалось удержать Броды и приостановить продвижение советских войск.

В целом войска 13-й армии, наступая в полосе около 120 км, за пять суток продвинулись от 20 до 80 км и овладели крупными опорными пунктами врага Дубно, Кременец, Червоноармейск, Торчин, Берестечко и др. Они не только сковали 13-й армейский корпус немцев (до шести дивизий, из них одна танковая) и прикрыли правый фланг ударной группировки фронта, но и притянули на себя одну дивизию из резерва, что облегчило наступление 60-й армии.

Тем временем войска 60-й и 1-й гвардейской армий, 3-й гвардейской и 4-й танковых армий отразили удары крупной танковой группировки врага в районах Тернополь, Волочиск, Проскуров и нанесли ей тяжелые потери. Одновременно войска готовились к продолжению наступления. В полосу 60-й армии подтягивалась 1-я танковая армия, подходили из резерва фронта 106-й стрелковый корпус и еще две дивизии.1-я гвардейская армия осуществила крупнейшую перегруппировку, перебросив со своего левого фланга на правый три стрелковых корпуса.

21 марта главная ударная группировка 1-го Украинского фронта возобновила наступление[185], нанося удар с рубежа Волочиск, Черный Остров на Чертков, Черновцы.

Войска 60-й и 1-й гвардейской армий при содействии 4, 1-й и 3-й гвардейской танковых армий в первый же день взломали вражескую оборону. При прорыве обороны разгорелись короткие, но ожесточенные схватки с врагом. Во время атаки в районе с. Романовка Тернопольской области пример самоотверженного выполнения воинского долга показал рядовой 20-й гвардейской мотострелковой бригады 8-го гвардейского механизированного корпуса 1-й танковой армии Н. Г. Пигорев. Обнаружив вражеский пулемет, преграждавший огнем путь наступающим подразделениям, Пигорев решил уничтожить его и пополз к пулемету. Немцы открыли огонь. Отважный воин был ранен, но сумел бросить в огневую точку несколько гранат, а затем, собрав последние силы, бросился вперед и закрыл пулемет своим телом. Ценой жизни Пигорев обеспечил успешное выполнение боевой задачи. 26 апреля 1944 года рядовому Николаю Григорьевичу Пигореву было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Приказом министра обороны имя героя навечно занесено в списки полка.

Стремительным ударом, разорвав фронт 4-й немецкой танковой армии, наши войска двинулись на юг.

Особенно успешно наступали части 1-й танковой армии генерал-лейтенанта танковых войск М. Е. Катукова. Уже утром 23 марта они овладели важным узлом дорог г. Чертковом, а в 10 часов 24 марта части 8-го гвардейского механизированного корпуса генерал-майора И. Ф. Дремова вышли к Днестру.

В районе Залещики к Днестру подошла 20-я гвардейская механизированная бригада полковника А. Х. Бабаджаняна[186], а в районе Устечко (20 км северо-западнее Залещики) — 1-я гвардейская танковая бригада полковника В. М. Горелова и 21-я гвардейская механизированная бригада полковника И. И. Яковлева. Левее этого корпуса к Днестру вышли части 11-го гвардейского танкового корпуса генерал-лейтенанта танковых войск А. Л. Гетмана. За механизированным и танковым корпусами выдвигались соединения 11-го стрелкового корпуса генерал-майора И. Т. Замерцева. Этот корпус из состава 1-й гвардейской армии был передан в подчинение командующего 1-й гвардейской танковой армией.

Сражение развернулось на древней земле Подолии. Но никогда еще эта часть Украины за всю свою многовековую историю не была свидетелем такой грандиозной битвы, которая развернулась в мартовские дни 1944 года. Небо над Днестром полыхало огнем ракет, вспышками выстрелов, разрывов снарядов и авиационных бомб. По раскисшим дорогам, через глубокие балки и овраги на юг и запад стремительно двигались советские войска. Ни весенняя ростепель, ни бездорожье, ни яростное сопротивление врага, ни огромное напряжение не знавших отдыха людей — ничто не могло остановить этого мощного потока. Каждая часть стремилась первой выйти на нашу государственную границу.

Войска 11-го гвардейского танкового и 8-го гвардейского механизированного корпусов с ходу форсировали Днестр и устремились на юг. В числе первых через реку переправилась 64-я гвардейская отдельная тяжелая танковая бригада подполковника И. Н. Бойко из состава 1-й танковой армии. В быстром темпе она преодолела междуречье Днестра и Прута и к 23 часам 25 марта овладела железнодорожной ст. Моши[187], выйдя с севера на подступы к Черновцам[188]. На станции в это время спешно разгружался эшелон с танками. Внезапное появление советских танков вызвало замешательство среди немецких солдат. Несколькими выстрелами наши танкисты подожгли вражеские вагоны с боеприпасами, что еще больше усилило панику. Тогда советские танкисты нанесли решительный удар, и вскоре железнодорожная станция была очищена.

Мост через р. Прут в Черновцах противник заминировал, его обороняла сильная группа войск. Попытка наших танкистов овладеть мостом оказалась безуспешной. Тогда командир бригады организовал разведку бродов через реку.

В 17 часов 28 марта 64-я гвардейская танковая бригада начала форсировать Прут в районе Каланчака (5 км восточнее Черновцов) с тем, чтобы нанести удар на Черновцы с востока. В это же время подошедшая 45-я гвардейская танковая бригада полковника Н. В. Моргунова и 24-я стрелковая дивизия генерал-майора Ф. А. Прохорова приступили к форсированию реки в районе н/п Ленковцы (2 км северо-западнее Черновцы), обходя Черновцы с запада[189].

Стремясь хотя бы временно задержать продвижение наших войск, вражеское командование решило использовать авиацию. На Черновицком аэродроме готовились к вылету около 40 самолетов. Однако на аэродром неожиданно прорвались советские танки, и ни одному самолету взлететь не удалось. Последняя попытка противника оказать сопротивление нашим войскам, переправляющимся через Прут, была сорвана.

Тем временем другие части 1-й танковой армии обошли Черновцы с запада, отрезав врагу пути отхода на Сторожинец.

Противник, действовавший в районе Черновцов, оказался под угрозой окружения. Бросая убитых и раненых, его части начали поспешно отходить на юг. На них обрушили свои удары штурмовики 227-й штурмовой авиационной дивизии полковника А. А. Ложечникова, что еще более деморализовало врага.

В полдень 29 марта областной центр Украины г. Черновцы был полностью освобожден от германских захватчиков[190].

В боях в районе Черновцов отличилась 44-я гвардейская танковая бригада «Революционная Монголия» под командованием полковника И. И. Гусаковского. В 1942 году на средства, собранные трудящимися Монгольской Народной Республики, была построена танковая колонна из 53 танков, переданных в январе 1943 года советским танкистам. Затем колонна пополнилась машинами с тем же названием. Эта колонна и составила основу 44-й гвардейской танковой бригады, которая прошла славный боевой путь и завершила его под Берлином.

С огромной радостью встретили жители города советских воинов. По просьбе трудящихся и по решению Военного совета 1-й танковой армии танк лейтенанта П. Ф. Никитина, погибшего смертью храбрых в боях за Черновцы, был установлен на высоком пьедестале как памятник танкистам-гвардейцам, освободившим город. Надпись на мемориальной доске гласит: «Танк экипажа гв. лейтенанта Никитина П. Ф. первым ворвался в город при освобождении его от немецко-фашистских захватчиков 25 марта 1944 года». Именем лейтенанта П. Ф. Никитина названа одна из улиц города.

Соединения и части, особо отличившиеся при освобождении города, получили наименование «Черновицких».

28 марта части 1-й гвардейской танковой бригады полковника В. М. Горелова освободили Коломыю[191]. Для атаки противника в городе в 7 часов утра 27 марта был выделен передовой отряд под командованием гвардии капитана В. А. Бочковского в составе 7 танков Т-34 с десантом автоматчиков. К 16 часам отряд овладел железнодорожной станцией. Однако гарнизон города в составе батальона пехоты с танками оказал упорное сопротивление. Капитан Бочковский выслал разведку. Одновременно полковник В. М. Горелов в помощь сражавшимся выслал еще взвод танков Т-34. На рассвете 28 марта передовой отряд атаковал город с северо-востока, а подошедший взвод танков — с северо-запада. Сопротивление немцев было сломлено. Наши подразделения ворвались в Коломыю и к 9 часам утра полностью очистили ее. В городе и на станции они захватили большие трофеи: свыше десятка исправных танков, 13 эшелонов, несколько паровозов, 400 автомашин и 10 различных складов[192].

После овладения Черновцами и Коломыей войска 1-й танковой армии продолжали активные действия в направлении Станислава и Надворной. Нанеся поражение противнику в предгорьях Карпат, части армии 8 апреля вышли на нашу государственную границу на фронте свыше 200 км. В числе первых границы достиг танковый взвод младшего лейтенанта В. Ф. Шкиля.

Войска, отличившиеся в боях на правом берегу Днестра и при выходе на юго-западную государственную границу СССР, получили почетное наименование «Прикарпатских».

Не менее успешно наступала и наша 4-я танковая армия, развивавшая успех из района Волочиска на юг. 26 марта части армии ворвались в Каменец-Подольский и освободили его от противника[193].

Войска 1-й гвардейской армии, перегруппировав свои главные силы на правый фланг, совместно с частями 3-й гвардейской танковой армии нанесли удар северо-западнее Проскурова. 22 марта сопротивление врага было сломлено и наши войска глубоко охватили проскуровскую группировку с запада. Одновременно соединения 107-го стрелкового корпуса 1-й гвардейской армии (командир корпуса генерал-майор Д. В. Гордеев) атаковали противника, оборонявшего Проскуров, с севера и северо-востока. 25 марта г. Проскуров (ныне Хмельницкий) был освобожден частями 127-й стрелковой дивизии полковника И. П. Говорова, 304-й дивизии подполковника М. М. Музыкина и 2-й гвардейской воздушно-десантной дивизии полковника С. М. Черного. Войска, освободившие город, получили благодарность Верховного Главнокомандования. Многие из них были удостоены почетного наименования «Проскуровских».

После овладения Проскуровом 1-я гвардейская армия продолжала наступление в юго-западном направлении, стремясь, используя успех 1-й и 4-й танковых армий, быстрее выйти в район Каменец-Подольского и встать на путях отхода 1-й танковой армии противника. 3-я гвардейская танковая армия 28 марта была выведена в резерв фронта.

К исходу 30 марта 1-я гвардейская армия достигла района Чемеровцы, (иск.) Смотрич. На этот рубеж армия вышла тремя корпусами (47, 107-й и 17-й гвардейский стрелковые). Ее 11-й стрелковый корпус (три дивизии), как уже указывалось, был переподчинен 1-й танковой армии и действовал совместно с ней в предгорьях Карпат; 30-й стрелковый корпус (две дивизии) 27 марта был передан в подчинение 4-й танковой армии и действовал в районе Каменец-Подольского. Но в подчинении 1-й гвардейской армии находился еще один корпус — 18-й гвардейский стрелковый (две дивизии), который с 22 марта был передан ей из состава 60-й армии и находился в это время в 100 км от главных сил армии на рубеже Подгайцы, Горожанка. Сразу же заметим, что решение командующего фронтом передать 18-й гвардейский стрелковый корпус из 60-й армии (с которой он составлял общий внешний фронт) в состав 1-й гвардейской армии, от которой он был оторван, являлось весьма неудачным. Оно сыграло отрицательную роль впоследствии.

Таким образом, мощным ударом с рубежа Волочиск, Черный Остров на юг и юго-запад войска 1-й и 4-й танковых, 60-й и 1-й гвардейской общевойсковых армий 1-го Украинского фронта пробили огромную брешь в обороне противника и раскололи фронт группы армий «Юг» на две части. Ее 4-я танковая армия была отброшена на запад, на рубеж Озерна, Козлов, Мариамполь, причем часть сил этой армии 24 марта была окружена в Тернополе. 1-я танковая армия противника, действуя главными силами перед 1-й гвардейской, 18-й и 38-й армиями, с запада была охвачена нашей 4-й танковой армией.

Тем временем на левом крыле 1-го Украинского фронта войска 18-й и 38-й армий настойчиво продвигались вперед, овладевая одним за другим сильными опорными пунктами, оборудованными немецкими саперными частями в городах и крупных населенных пунктах.

Войска 18-й армии 10 марта овладели г. Хмельник и развивали наступление в направлении н/п Дунаевцы.

38-й армии предстояло форсировать р. Южный Буг и овладеть такими мощными узлами сопротивления врага, как Винница, Жмеринка и другие.

Вечером 11 марта 70-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора И. А. Гусева и 211-я стрелковая дивизии генерал-майора Н. А. Кичаева, входившие в состав 38-й армии, подошли к опорному пункту врага Липовец, расположенному на шоссе Казатин — Винница. Всю ночь шли тяжелые бои. Утром 12 марта наши части с востока ворвались в Липовец, одновременно обойдя его с севера. Немцы продолжали упорно сопротивляться, цепляясь за каждый дом. Но с еще большим упорством и настойчивостью сражались советские воины. Четыре часа длился бой за Липовец. Вражеский гарнизон, оборонявший его, был почти полностью истреблен[194].

16 марта части 151-й стрелковой дивизии генерал-майора Д. П. Подшивайлова вышли на подступы к Жмеринке, превращенной противником в мощный узел сопротивления. Севернее и южнее города наступали 100-я и 237-я стрелковые дивизии 67-го стрелкового корпуса под командованием генерал-майора Д. И. Кислицына. Подходы к городу враг заминировал и простреливал сильным огнем. Ночью перед наступлением наши саперы, предварительно разведав расположение минных полей, под сильным огнем проделали в них проходы. По этим проходам на рассвете пехота ворвалась в Жмеринку с востока. Одновременно другие части дивизии обошли город, нанеся удар по вражескому гарнизону с фланга и тыла. С воздуха удар наземных войск поддержали части 224-й штурмовой дивизии полковника М. В. Котельникова. К 24 часам 17 марта советские войска полностью освободили Жмеринку[195].

Ломая упорное сопротивление противника, наши войска все ближе подходили к Виннице. Когда-то близ города находилась германская ставка, но теперь Гитлер и его окружение перебрались в «Волчье логово» в Восточную Пруссию. В эти мартовские дни, когда Красная Армия стояла у стен Винницы, а фронт группы армий «Юг», разорванный в ряде мест, стремительно откатывался на запад, в мрачной тишине восточно-прусских подземелий родился новый «план» спасения положения на востоке. Германское командование крупные города — Броды, Тернополь, Винницу, Хотин, Ковель объявило «крепостями». Воображению нацистских стратегов рисовалась заманчивая картина — «крепости», подобно волнорезу, дробят фронт наступающей Красной Армии и останавливают ее. При этом они упустили из виду лишь одну «деталь» — советские войска давно уже научились ликвидировать подобные «крепости»; они их обходили, окружали, а гарнизоны уничтожали. Кроме того, для обороны этих городов-«крепостей» требовались войска, а их-то как раз становилось все меньше. Они таяли под ударами Красной Армии.

Части 183-й стрелковой дивизии полковника Л. Д. Василевского, наступавшие на Винницу с востока, с тяжелыми боями двигались по непролазной грязи, медленно приближаясь к городу. Сломив сопротивление врага у железнодорожной насыпи, наши подразделения мелкими группами просочились в восточную часть города и в результате упорных боев к полудню 17 марта выбили из нее противника. Немцы, разгромленные в восточной части города, бросились к переправам через Южный Буг. Однако по переправам еще с утра наносили удары наши штурмовики, не давая возможности противнику отвести свои войска в заречную часть города. В панике вражеские солдаты бросались в воду, но и здесь их настигали меткие пули советских воинов.

Надеясь удержаться в западной части города, германские войска взорвали переправы через Южный Буг и приготовились к упорной обороне.

Командующий 38-й армией генерал-полковник К. С. Москаленко решил форсировать Южный Буг севернее и южнее Винницы и с флангов обрушиться на врага, оборонявшегося в городе. Севернее Винницы Южный Буг должна была форсировать 305-я стрелковая дивизия[196] полковника А. Ф. Васильева, южнее — 221-я стрелковая дивизия полковника В. Н. Кушнаренко.

В ночь на 16 марта два стрелковых батальона 305-й стрелковой дивизии сосредоточились в дубовой роще у самой реки. Саперы еще с вечера заготовили плоты, жители близлежащих сел и деревень доставили припрятанные лодки.

Первым в маленькую лодку сел рядовой Дмитрий Семенович Кияшко, уроженец Полтавщины. Еще в предыдущих боях он проявил смелость, находчивость и хладнокровие. Сейчас ему предстояло выполнить ответственную задачу — закрепить на противоположном берегу реки трос для переправы плотов. Кияшко отплыл от берега и вскоре скрылся за белой пеленой разыгравшейся снежной бури. На середине реки порывистый ветер вырвал у него весло, но солдат не растерялся. Он стал грести руками и сумел добраться до противоположного берега. Бесшумно работая в ста шагах от вражеского ДЗОТа, Кияшко отлично выполнил поставленную задачу[197].

С помощью троса начали переправлять плоты. На первом плоту плыли трое солдат во главе с командиром отделения Демьяном Верхушиным. Благополучно причалив к берегу, они бесшумно подобрались к вражескому ДЗОТу, уничтожили находившихся там немцев и немедленно приготовились к отражению возможных контратак противника. Вскоре к ним присоединились еще пятеро солдат во главе с парторгом роты Николаем Москвиным. Высадившиеся бойцы по колено в холодной воде начали продвигаться вперед, к высотам правого берега, занятым немецкими частями.

Противник обнаружил смельчаков. Заработали вражеские пулеметы, минометы, орудия. Но переправа уже шла полным ходом; вода заливала лодки — ее вычерпывали шапками, сильный ветер валил с ног стоявших на плотах — воины становились на колени. Так, приумножая славные традиции героев Днепра, тысячи советских воинов проявляли мужество и героизм при форсировании Южного Буга.

На рассвете 17 марта противник попытался сбросить наши подразделения в реку. Но было уже поздно. На плацдарме находилось два наших батальона. Сюда же переправлялись артиллерия и минометы. Когда два немецких батальона контратаковали наши подразделения, их встретил губительный огонь из всех видов оружия. Потеряв до 300 человек убитыми и ранеными, германские войска отошли в исходное положение.

Отразив контратаки противника, части 305-й стрелковой дивизии, поддерживаемые огнем артиллерии, начали продвигаться вперед и вскоре вышли в район Лукашевки (20 км западнее Винницы), перерезав шоссе Винница — Проскуров.

Тем временем подразделения 221-й стрелковой дивизии переправились через Южный Буг южнее Винницы и овладели населенным пунктом Шкуринцы (12 км юго-западнее Винницы).

Противник, оборонявший Винницу, оказался перед угрозой охвата обоих флангов, но продолжал упорно сопротивляться. Тогда 183-я стрелковая дивизия полковника Л. Д. Василевского и 241-я стрелковая дивизия генерал-майора П. Г. Арабея, действовавшие с фронта, усилили нажим. С воздуха по врагу наносили непрерывные удары летчики 5-го штурмового авиационного корпуса под командованием генерал-майора авиации Н. П. Каманина.

19 марта батальон 183-й стрелковой дивизии форсировал Южный Буг непосредственно в самой Виннице и занял пригород Садки[198].

В результате напряженных боев утром 20 марта наши войска полностью освободили Винницу[199].

Жители освобожденного города рассказывали воинам о нацистской оккупации, о терроре и массовых расстрелах, о мужественной борьбе патриотов против оккупантов. Ни жестокий террор, ни усиленная охрана не пугали наших партизан. Вблизи бывшей германской ставки летели под откос эшелоны с войсками и вооружением, взрывались склады.

Один из партизанских отрядов, объединявший несколько боевых групп, действовал в районе Корделевки, что в 20 км севернее Винницы. Этот отряд возглавлял Василий Андреевич Шиманский (партизанская кличка Старик) — доцент Московского института народного хозяйства имени Плеханова, посланный партией в тыл врага. Отряд численностью в 50 человек на протяжении 1942–1943 годов 28 раз разбирал железнодорожное полотно, пустил под откос 12 эшелонов, уничтожил 12 паровозов, 385 вагонов, 675 т горючего, 1800 немецких солдат и офицеров. В отряде Шиманского мужественно сражались советские офицеры, бежавшие из германского плена, — А. Евтухов, Э. Ляховецкий, В. Тришин[200].

После освобождения Жмеринки и Винницы войска 38-й и 18-й армий развивали наступление на запад и юго-запад, отбрасывая 1-ю немецкую танковую армию к Днестру.

А в это время войска 2-го Украинского фронта, нанеся удар из района Звенигородки на Умань, успешно прорвали оборону противника, в ожесточенных боях раскололи вражеский фронт и устремились к Днестру, глубоко охватывая левый фланг 1-й немецкой танковой армии. Наступавшая на правом крыле фронта 40-я армия 21 марта передовыми частями форсировала Днестр северо-восточнее Могилев-Подольского[201], а затем, переправив на противоположный берег реки главные силы, начала развивать наступление в общем направлении на Хотин. К 28 марта 163-я стрелковая дивизия полковника Ф. В. Карлова достигла рубежа в 15 км от Хотина, а 240-я стрелковая дивизия полковника Т. Ф. Уманского и 4-я гвардейская воздушно-десантная дивизия генерал-майора А. Д. Румянцева, развернувшиеся вдоль правого берега Днестра на рубеже южнее Стар. Ушицы, Липковцы, отражали попытки мелких групп противника переправиться через реку в районе Стар. Ушица и западнее этого пункта.

Таким образом, в результате согласованных действий войск 1-го и 2-го Украинских фронтов 1-я танковая армия врага в составе десяти пехотных, девяти танковых, моторизованной, артиллерийской дивизий[202] и различных танковых, артиллерийских и инженерных частей к 30 марта была охвачена войсками 4-й танковой, 1-й гвардейской, 18, 38-й и 40-й общевойсковых армий в районе (иск.) Чемеровцы, Дунаевцы, Студеница, (иск.) Каменец-Подольский. Протяженность линии фронта вокруг зажатой в этом районе вражеской группировки составляла около 150 км.

Однако полностью окружить эту группировку не удалось. Между правым флангом 1-й гвардейской армии, в районе Чемеровцы, и левым флангом 4-й танковой армии, в районе Лянцкоруни, имелся разрыв до 15 км. 4-я танковая армия, образовавшая юго-западную часть фронта окружения, понесла значительные потери и имела немногим более 60 танков. Переданный ей на усиление из 1-й гвардейской армии 30-й стрелковый корпус (две дивизии) имел очень мало артиллерии[203] и к тому же вынужден был развертываться на указанном ему рубеже уже в ходе отражения сильных атак противника. 4-я танковая армия и 30-й стрелковый корпус испытывали острый недостаток в боеприпасах и горючем, которые доставлялись только по воздуху.

На внешнем фронте окружения к концу марта действовали 13, 60-я и 1-я танковая армии.

13-я армия вышла на рубеж Тристень, Берестечко, Подкамень, охватив Броды с севера и юга.

60-я армия, частью сил окружив противника в Тернополе, своими главными силами выдвинулась на рубеж Заложцы, Подгайцы, Мариамполь. При этом 18-й гвардейский стрелковый корпус генерал-майора И. М. Афонина после выхода на рубеж Подгайцы, Мариамполь (протяженность 35 км) был передан в состав 1-й гвардейской армии. Ранее уже отмечалась нецелесообразность такого переподчинения, поскольку 1-я гвардейская армия в это время находилась в 100 км от корпуса и все свое внимание сосредоточила на борьбе с 1-й танковой армией врага. Более целесообразно было бы оставить 18-й гвардейский стрелковый корпус в подчинении 60-й армии, возложив на нее полную ответственность за оборону внешнего фронта на участке от Заложцы до р. Днестр у Мариамполя.

1-я танковая армия, усиленная 11-м стрелковым корпусом, действовала к югу от р. Днестра на широком 150-километровом фронте от Станислава до Сторожинца. 31 марта ее 44-я гвардейская танковая бригада в районе юго-западнее Хотина установила связь с частями 40-й армии 2-го Украинского фронта.

13, 60-й и 1-й танковой армиям противостояли войска 4-й танковой армии врага, насчитывавшие к концу марта 14 дивизий. При этом на участке между Тернополем и Станиславом находились лишь мелкие отряды местных комендатур, охранные и полицейские формирования, а на южном берегу Днестра, перед нашей 1-й танковой армией, отходили части 7-го венгерского армейского корпуса (18, 21-я и 201-я пехотные дивизии).

Войска, вышедшие на внешний фронт, не организовали достаточно прочной обороны, особенно в полосе 18-го гвардейского стрелкового корпуса. Неудовлетворительно велась разведка на внешнем фронте.

Таким образом, хотя советским войскам и удалось отсечь крупные силы противника и зажать их в сравнительно небольшом районе севернее Каменец-Подольского, условия для уничтожения вражеских войск не были созданы. Как внутренний, так и внешний фронты оказались уязвимыми, причем в наиболее важных местах. Наши войска, действовавшие на внутреннем фронте, по численности несколько превосходили противника, но не имели достаточного количества артиллерии и особенно танков. Общевойсковые армии, наступавшие по труднопроходимой местности и с огромным трудом перемещавшие свою артиллерию, не обладали достаточной ударной силой для решительных действии на расчленение группировки противника, которая имела в своем составе большое количество танковых соединений. 4-я танковая армия, значительно ослабленная и испытывавшая большие трудности в снабжении боеприпасами и горючим, с трудом отражала атаки противника. Для уничтожения каменец-подольской группировки немцев можно было использовать 1-ю танковую армию, но она ушла далеко вперед и действовала на широком фронте в предгорьях Карпат.

В создавшихся условиях командование фронта решило перехватить пути отхода противника и ударами со всех сторон уничтожить его. Однако при этом командование фронта неправильно определило направление прорыва вражеской группировки. Вначале оно считало, что 1-я немецкая танковая армия будет пробиваться на юг через Днестр, в Румынию. Такое предположение основывалось на некоторых данных разведки.

Дело в том, что в последних числах марта германское командование не имело единого мнения в вопросе о направлении отхода. Командование 1-й танковой армии считало целесообразным отходить на юг. Этот путь казался наиболее легким, хотя перспектива переправы через Днестр и отхода целой армии с многочисленной техникой в Карпаты сулила весьма крупные неприятности. Решив пробиваться на юг, командование армии приняло ряд обеспечивающих мер. В ряде мест были наведены переправы через Днестр и для их охраны высланы сильные отряды прикрытия. На правый берег реки переправились отдельные части и даже некоторые штабы. Так, в 14 часов 28 марта наша радиоразведка получила данные о работе штабных радиостанций 1-й танковой армии, 3-го танкового корпуса и двух танковых дивизий за Днестром в районе Хотина.

Командование же группы армий «Юг» считало, что 1-я танковая армия должна отходить на запад, на соединение с 4-й танковой армией, чтобы восстановить фронт обороны на львовском направлении. На это решение командования группы армий «Юг» влияло и то обстоятельство, что советские войска уже перехватили пути отхода 1-й танковой армии на юг.

В конце концов 1-я танковая армия врага получила приказ пробиваться на запад, в общем направлении Чертков, Бучач. Одновременно противник создавал сильную ударную группировку перед нашим внешним фронтом для наступления в направлении Подгайцы, Бучач, навстречу своей 1-й танковой армии.

Командование 1-й танковой армии противника для выхода из окружения создало три группы. В северную и южную группы входили по одной пехотной и одной танковой дивизии. Центральная группа включала пять танковых, моторизованную и пехотную дивизии. Остальным соединениям предстояло упорными арьергардными боями сдерживать натиск советских войск и постепенно отходить за группами прорыва.

Командование 1-го Украинского фронта, считавшее, что противник будет отходить на юг, главные усилия войск в конце марта направляло на то, чтобы отрезать врага от переправ на Днестре и захватить их. Настойчивые атаки противника в западном направлении и то обстоятельство, что наша 4-я танковая армия с большим трудом сдерживала удары, рассматривались как стремление врага «просочиться» к переправам через Днестр в Залещики.

В приказе командующего 1-м Украинским фронтом, отданном в ночь на 29 марта, говорилось: «Дунаевская группировка противника окружена полностью. В течение 27–28 марта группа пыталась прорваться в общем направлении через Каменец-Подольский за р. Днестр. Группы танков противника с пехотой 28 марта отмечались в районах Гуменцы, Лянцкорунь, Купин, Нестеровцы, Дунаевцы, Жванчик.

29 марта следует ожидать решительной попытки противника прорваться через Каменец-Подольский на Хотин и с рубежа Лянцкорунь, Гуменцы на Скала, Залещики…

Приказываю: армиям продолжать стремительное наступление и 31 марта полностью закончить разгром окруженной группировки противника»[204].

Для этого 4-я танковая армия получила приказ разбить противника в районе Лянцкоруни и, перейдя к обороне на рубеже Черчь, Каменец-Подольский, Китайгород, ни в коем случае не допустить прорыва германских войск к р. Днестр. 1-я гвардейская армия, имея главную группировку на своем правом фланге, должна была продолжать наступление в направлении Смотрич, Каменец-Подольский. 18-й армии предстояло продолжать наступление на Дунаевцы, Шатава, а 38-й армии — на Жванчик, Каменец-Подольский[205].

Между тем к 31 марта положение обострилось. Противник сильными танковыми группировками, не считаясь с потерями, шел напролом. Ударами авиации 2-й воздушной армии, нанесенными 28 и 29 марта по прорывающимся колоннам врага, удалось лишь несколько замедлить его продвижение. 4-я танковая армия с приданным ей 30-м стрелковым корпусом генерал-майора Г. С. Лазько вела ожесточенные бои с крупными силами врага.

В это же время соединения 1-й гвардейской, 18-й и 38-й армий, наносившие удары с востока и северо-востока, выбили врага из Дунаевцы, Борщева и ряда других населенных пунктов.

Войска 40-й армии 2-го Украинского фронта — 50-й стрелковый корпус под командованием генерал-майора С. С. Мартиросяна, наступавшие вдоль южного берега Днестра, а также 44-я гвардейская танковая бригада 11-го гвардейского танкового корпуса 1-й танковой армии 1-го Украинского фронта (командир бригады полковник И. И. Гусаковский) при содействии партизанского отряда под командованием А. В. Тканко 3 апреля овладели сильным опорным пунктом врага — г. Хотином.

В этом городе в годы румынской оккупации (Буковина с 1941 по 1944 год вновь отошла к Румынии. — Примеч. авт.) активно действовала боевая подпольная организация молодых патриотов, в которую входили Кузьма Галкин, Владимир Манченко, Александр Непомнящий, Николай Салтанчук, Дмитрий Семенчук и многие другие. Руководил организацией советский офицер-танкист, которому удалось бежать из плена. Тяжелораненого подобрали его хотинские комсомольцы Кузьма Галкин и Владимир Манченко на берегу Днестра и укрыли в с. Атаки у Дмитрия Семенчука. Через месяц раненый поправился. Назвался Вадимом Петровичем. С помощью комсомольцев он под именем Степана Багно устроился на работу в хотинской городской управе.

Под руководством «дяди Андрея» — Степана Багно молодые подпольщики развернули активную деятельность.

18 октября 1941 года румынские власти, к которым отошла часть территории Украины, решили отпраздновать «славную победу» под Одессой. Полиция получила приказ согнать население на манифестацию. Но в канун этого «праздника» произошло событие, взбесившее оккупантов. На зданиях, заборах, телеграфных столбах Хотина появилась листовка, написанная Галкиным: «Товарищи! Друзья! В страшное время, когда ежечасно умирают десятки тысяч людей на фронте и в тылу, он, Антонеску, этот ненасытный фашистский людоед и предатель народа, хочет выгнать нас на „праздничную манифестацию“ и этим самым доказать, что политика братоубийственной войны находит наше поощрение. Ложь! Ни один честный румын, молдавании или украинец не выйдет на это позорище! Одесса — не победа Румынии, а черное пятно на ее совести. Румынским трудящимся не нужны чужие земли, города. Тысячи румынских солдат умирают за интересы авантюристов — наймитов мирового капитала, Гитлера и Антонеску.

Нефть и хлеб — все идет на армию Гитлера. Цвет народа гибнет на полях войны. Тюрьмы и концлагеря в стране и за Днестром переполнены патриотами, что осмелились подать голос протеста против фашистской сволочи. Такова печальная действительность. О каком „празднике“ может идти речь? Найди силы, товарищ, сказать своей совести: я не раб и не наймит, я не выйду на позорище, которое называется манифестацией, я не буду поддерживать Антонеску, ибо он проклят народом, он палач и людоед».

«Манифестация» провалилась. На нее никто не пришел.

Многие листовки писались от руки, но большая часть их печаталась на машинке секретарем Рукшинской примарии Михаилом Фостием.

Организация росла с каждым днем. Юные подпольщики готовились к боевым действиям. Они собирали оружие в местах недавних сражений, приводили его в порядок.

Утром 7 ноября 1941 года, в день 24-й годовщины Октября, произошло событие, всколыхнувшее весь город. Жители, собравшиеся на площади, увидели на шпиле городской ратуши величаво развевающийся красный флаг. Его подняли ночью Кузьма Галкин и Дмитрий Семенчук. В ту же ночь Иван Чеботарь в ряде мест перерезал провода телефонной связи между Хотином и Черновцами. В воздух взлетел мост на шоссе Черновцы — Хотин. Городские дома и заборы пестрели сотнями листовок. В одной из витрин появился фотомонтаж с портретами руководителей Коммунистической партии и советского правительства, а внизу большими буквами было написано: «Дорогие товарищи! Советская власть вернется к нам, фашистские гады не будут больше топтать нашу родную землю».

Отряд осуществил и другие операции. Глухой декабрьской ночью Александр Непомнящий со своими товарищами ловко снял часовых и забросал бутылками с горючей смесью склады боеприпасов и продовольствия. Подпольщики привели в исполнение приговор над агентом румынской охранки сигуранцы[206] предателем Ткачуком, а под Новый год организовали покушение на комиссара хотинской полиции, и только случайность спасла румынского чиновника от смерти.

Но нашелся подлый человек, который за 20 тыс. румынских лей выдал организацию. 6 августа 1942 года начались аресты. Первыми попали в лапы врага Галкин, Манченко, Семенчук, Фостий, затем еще 12 человек. После пыток и избиений по приказу Антонеску их судил военный трибунал 8-й румынской пехотной дивизии. Судьба патриотов была предрешена.

На суде комсомольцы держались гордо и с достоинством. О приговоре суда инспекторат полиции сообщал:

«Сегодня, 10 сентября 1942 года, военный трибунал в Черновцах вынес приговор коммунистам из города Хотина.

На смертную казнь осуждены Кузьма Галкин, Владимир Манченко, Александр Непомнящий, Николай Салтанчук, Дмитрий Семенчук.

На пожизненную каторгу — Николай Тамполар, Алексей Герасимов, Владимир Звенигородский, Александр Галиц, Александр Бондарчук, Иван Чеботарь, Михаил Фостий.

На разные сроки тюремного заключения — Иван Трофа, Ефим Решетник, Антип Осипов».

24 октября 1942 года патриотов казнили. Из камеры тюрьмы они выходили с пением «Интернационала» и смерть встретили как герои, завещая живым продолжать борьбу, отомстить за них.

«Дядя Андрей», по рассказам местных жителей, через год после казни юных патриотов был схвачен нацистами, заточен в лагерь «Бельцы» и здесь замучен гестаповцами. Настоящее имя коммуниста-героя, вдохновителя и партийного руководителя молодежного подполья осталось неизвестным. Но светлый образ русского офицера-танкиста навсегда сохранится в сердцах трудящихся Буковины как символ братской дружбы, скрепленной кровью в мрачные годы иноземного нашествия[207].

1 апреля командованию 1-го Украинского фронта стало ясно, что 1-я немецкая танковая армия прорывается на запад. Для перехвата путей отхода врага оно решило использовать 52-й и 74-й стрелковые корпуса, находившиеся на марше в районе Бучач, Тлумач[208], перегруппировать из Каменец-Подольского 4-ю танковую армию, а затем еще несколько дивизий из 1-й гвардейской, 18-й и 38-й армий.

74-му стрелковому корпусу генерал-лейтенанта Ф. Е. Шевердина приказывалось развернуться фронтом на восток в районе Озеряны, а 52-му стрелковому корпусу генерал-майора Ф. И. Перхоровича — в районе Толстое. Оба корпуса после длительного марша по плохим дорогам вступили в бой с ходу, в далеко не полном составе, с малым количеством артиллерии и развертывались на широком фронте. Поэтому они не смогли сдержать сосредоточенного удара танковых дивизий противника и после тяжелых боев, длившихся в течение 1 и 2 апреля, отошли: 74-й корпус — к северу от Озеряны, а 52-й корпус — на Чертков. Преодолев сопротивление этих корпусов, части 1-й немецкой танковой армии продолжали движение на запад. 7 апреля передовые отряды танковых дивизий этой армии достигли района Бучач.

В ходе десятидневных тяжелых боев 1-я танковая армия противника потеряла в боях и бросила на поле боя большое количество артиллерии, танков, штурмовых орудий, тяжелого оружия. Все дивизии потеряли не менее половины своего состава, а некоторые из них из-за больших потерь необходимо было переформировать.

В то время как войска 1-й гвардейской, 38, 18-й и 4-й танковой армий 1-го Украинского фронта вели тяжелые бои с прорывавшейся на запад 1-й танковой армией противника, на внешнем фронте, особенно в полосе 18-го гвардейского стрелкового корпуса, обстановка складывалась не в пользу наших войск.

Как ранее отмечалось, в результате отсечения 1-й немецкой танковой армии в обороне врага на участке от Тернополя до Станислава образовалась огромная брешь. Для закрытия ее вражеское командование принимало срочные меры. На станиславское направление выдвигалась из Венгрии 1-я венгерская армия в составе семи дивизий и двух бригад. В район юго-западнее Тернополя спешно перебрасывались войска из Франции (2-й танковый корпус СС в составе 9-й и 10-й танковых дивизий СС и 349-й пехотной дивизии), из Югославии (100-я егерская и 367-я пехотная дивизии), из Дании (361-я пехотная дивизия), а также из резерва главного командования сухопутных войск Германии (214-я пехотная дивизия).

Эти войска использовались для образования нового фронта обороны между Озерянами и Станиславом, а также для нанесения ударов с целью деблокировать 1-ю немецкую танковую армию. В частности, в районе Болыповцы создавалась ударная группировка в составе 9-й и 10-й танковых дивизий СС[209], 100-й егерской и 367-й пехотной дивизий. Следует отметить, что сосредоточение этих войск противника наша разведка своевременно не обнаружила.

4 апреля противник перешел в наступление на внешнем фронте. Главный удар он нанес в районе Подгайцы, в полосе 18-го гвардейского стрелкового корпуса, частям которого пришлось отойти на юг, к р. Днестру, в полосу нашей 1-й танковой армии[210]. Выдвинутая 2 апреля в район Вучач 8-я стрелковая дивизия 60-й армии, оказавшись под ударами с двух сторон, не смогла противодействовать вражеским войскам и отошла к северу от Вучач[211]. 7 апреля авангарды вражеских дивизий, наступавших на Подгайцы, в районе Вучач соединились с передовыми частями своей 1-й танковой армии[212].

Преследуя выходящие из окружения части 1-й немецкой танковой армии, войска наших 1-й гвардейской и 4-й танковой армий вышли в район Вучач. Они сделали попытку развить наступление в западном направлении. Противник же стремился отбросить наши войска к востоку. Ожесточенные десятидневные бои в районе Вучач окончились безрезультатно. Советские войска закрепились на рубеже Золотники, Вучач, устье р. Стрыпа.

В это же время напряженные бои развернулись к югу от Днестра, где на широком фронте действовала наша 1-я танковая армия. В первых числах апреля части армии вышли на подступы к Станиславу и в район Надворной. Но противник, сосредоточив под Станиславом крупные силы пехоты и танков, перешел в наступление и начал теснить советские части. Тогда командование фронта перевело на правый берег Днестра войска 38-й армии[213]. К середине апреля совместными усилиями 38-й общевойсковой и 1-й танковой армий наступление противника было остановлено. Советские войска удержали рубеж от устья р. Стрыпа, западнее Коломыя, Куты.

В первой половине апреля шли тяжелые бои и на тернопольском направлении. Войска 60-й армии — 336-я и 322-я стрелковые дивизии 15-го стрелкового корпуса еще 24 марта окружили гарнизон Тернополя — 12 тыс. человек с 145 орудиями, а части 23, 28-го и 106-го корпусов выдвинулись на 15–20 км к западу от города, образовав внешний фронт окружения.

Противник, окруженный в Тернополе, опоясал город сетью оборонительных сооружений и превратил каменные здания в укрепленные опорные пункты. Пленные показывали, что вражеское командование отдало приказ любой ценой удержать город, объявив его «крепостью». В приказе подчеркивалось, что в Тернополе немцы защищают «границы Германии». За удержание города Гитлер обещал всем солдатам и офицерам высокие награды, а солдатам штрафных батальонов — снятие судимости. Чтобы подбодрить солдат, усиленно раздувались слухи, что на помощь осажденному гарнизону спешат крупные силы танков. Действительно, противник неоднократно пытался прорваться к Тернополю извне, предпринимая яростные атаки против 23-го стрелкового корпуса. Но все эти попытки оканчивались провалом.

Советские войска, окружившие гарнизон Тернополя, предъявили ему ультиматум о сдаче в плен. Однако враг отклонил ультиматум.

Тогда наши войска начали готовиться к штурму города. 25 марта к городу был подтянут 94-й стрелковый корпус (99-я и 117-я гвардейская стрелковые дивизии). Затем сюда же был перегруппирован и 4-й гвардейский танковый корпус.

Более полумесяца шли ожесточенные бои с окруженным в Тернополе противником. 31 марта войска 15, 94-го стрелковых и 4-го гвардейского танкового[214] корпусов ворвались в город с севера, востока и юга. 12 апреля советские войска после сильной артиллерийской подготовки и удара авиации начали решительный штурм центральной части города. Через два дня главные силы вражеского гарнизона Тернополя были уничтожены. 17 апреля закончилась ликвидация остатков этого гарнизона (до 1500 человек) в предместье города — Загробеле.

Взятый в плен немецкий подполковник показал, что в середине марта коменданта крепости генерала Киттеля сменил вновь назначенный на эту должность генерал Нейдорф. Он получил «категорический приказ удержать город любой ценой. Из окруженного Тернополя мы неоднократно посылали Гитлеру радиограммы, в которых настойчиво просили прислать подкрепления. В одной радиограмме Нейдорф сообщил о тяжелых потерях, понесенных в боях, и охарактеризовал положение немецкого гарнизона как совершенно безнадежное. В ответной радиограмме Гитлер снова потребовал, не считаясь ни с чем, удерживать Тернополь и сражаться до последнего солдата. Он заверил Нейдорфа, что на помощь идут крупные силы танков. Через несколько дней Гитлер наградил Нейдорфа.

Генерал ждал обещанных танков и солдат, а ему вместо этого прислали на самолете Рыцарский крест… 15 апреля Нейдорф был убит»[215].

Таким образом, к середине апреля 1944 года войска 1-го Украинского фронта вышли на рубеж Торчин, Берестечко, Чертков, Коломыя, Куты. 17 апреля Верховное Главнокомандование приказало им перейти к обороне, закрепиться на достигнутых рубежах и начать подготовку к новым наступательным операциям.

На этом Проскуровско-Черновицкая операция 1-го Украинского фронта завершилась. Операция проходила в чрезвычайно трудных условиях весенней распутицы и отличалась исключительной напряженностью боевых действий. В ходе операции войска фронта продвинулись от 80 до 350 км, освободили от германских захватчиков территорию в 41 940 кв. км, три областных центра Украины — Винницу, Каменец-Подольский, Черновцы, 57 городов, 11 важных железнодорожных узлов и большое количество крупных населенных пунктов.

Советские войска нанесли тяжелое поражение 1-й и 4-й танковым армиям противника, составлявшим ядро группы армий «Юг». 20 дивизий из этих армий потеряли свыше 50 % своего состава, другие дивизии также понесли большие потери.

Войска 1-го Украинского фронта вышли в предгорья Карпат и раскололи стратегический фронт германских войск на две части. Вследствие этого южная группировка противника вынуждена была базироваться только на дороги, идущие окружным путем — через Румынию, южнее Карпат. Советские войска заняли выгодное положение для нанесения последующих ударов на львовском направлении.

В результате стремительного удара на юг войска 1-го Украинского фронта во взаимодействии с войсками 2-го Украинского фронта зажали в районе севернее Каменец-Подольского крупную группировку вражеских войск и в ходе боев нанесли ей тяжелые потери. Однако полностью уничтожить ее нашим войскам не удалось. Основными причинами этого следует считать: недочеты в руководстве войсками, допущенные командованием фронта, плохую разведку, а также трудности продвижения, маневра войск и подвоза материально-технических средств, связанные с весенней распутицеи.

Операция характерна массированным применением крупных масс танков (с нашей стороны в ней участвовали три танковые армии и два отдельных танковых корпуса, со стороны противника — десять танковых, одна моторизованная дивизия), а также их высокой маневренностью.

Особенно показательны маневренные действия наших 1-й и 4-й танковых армий на втором этапе операции, когда они стремительным ударом на юг рассекли фронт группы армий «Юг» и вышли на глубокие тылы 1-й немецкой танковой армии.

Ввиду неблагоприятных условий погоды и распутицы продвижение артиллерии вслед за наступающими войсками было затруднено. Поэтому целый ряд задач по подавлению огневых средств врага в глубине обороны выполняла авиация, прежде всего штурмовая. Из общего количества 6760 самолето-вылетов, произведенных авиацией 2-й воздушной армии в ходе операции, половина (3315) проводилась с целью ударов по войскам противника и 1020 самолето-вылетов — на сопровождение и прикрытие войск. 1313 самолето-вылетов было совершено для транспортировки грузов, в том числе 748 самолето-вылетов произведены 326-й ночной бомбардировочной дивизией с целью доставки грузов 1-й и 4-й танковым армиям в период 25–31 марта.

В ходе операции ответственные задачи выпали на долю инженерных частей. Их главной заботой было обеспечение быстрого продвижения войск, устройство дорог и переправ через реки. Заслуживает внимания быстрое восстановление переправы через Днестр в районе Устечко. Здесь взорванный противником пролет железобетонного моста саперы 8-го гвардейского механизированного корпуса с помощью местного населения восстановили за 36 часов. По восстановленному мосту уже к исходу 26 марта прошли тысячи автомашин, танков, артиллерийских орудий, повозок.

Много трудностей пришлось преодолеть работникам тыла, обеспечивая войска горючим, боеприпасами, продовольствием. Из-за распутицы работа транспорта резко осложнилась, и это вызывало иногда перебои в доставке войскам необходимых грузов. Тогда в войсковом тылу решающую роль играл конный транспорт.

К началу марта в состав 2-го Украинского фронта входили 4, 5-я и 7-я гвардейские, 27, 40, 52, 53-я общевойсковые, 2, 6-я и 5-я гвардейская танковые, 5-я воздушная армии, 5-й гвардейский кавалерийский, 7-й и 8-й механизированные корпуса. Всего во фронте имелось 56 стрелковых, 3 кавалерийские дивизии, 6 танковых и 3 механизированных корпуса.

Перед фронтом оборонялись войска 8-й, часть сил 6-й армии и дивизия 1-й танковой армии — всего 19 дивизий (из них 4 танковые и 2 моторизованные), 3 танковых батальона и 6 бригад штурмовых орудий[216], а также большое количество артиллерийских, инженерных, строительных и других частей.

Большая часть вражеских войск находилась в первом эшелоне, а 11-я и 14-я танковые дивизии и 506-й тяжелый танковый батальон были выведены в резерв.

Сильно пересеченная местность в полосе действий 2-го Украинского фронта, большое количество мелких и крупных рек, оврагов и балок благоприятствовали противнику в подготовке обороны. Немцы создали развитую сеть полевых оборонительных сооружений в сочетании с системой инженерных заграждений. Населенные пункты, расположенные на переднем крае и в глубине обороны, противник укрепил и приспособил к круговой обороне.

18 февраля 1944 года, сразу же после ликвидации корсунь-шевченковской группировки врага, Ставка Верховного Главнокомандования поставила фронту новую задачу:

«…Подготовить наступательную операцию с включением в состав ударной группы фронта войск 27, 52, 4 гв. армий, 5 гв. ТА, 2 и 6 танковых армий.

Удар нанести с фронта Виноград, Звенигородка, Шпола в общем направлении на Умань с задачей разбить уманьскую группировку немцев и овладеть рубежом: Ладыжин, Гайворон, Ново-Украинка.

В дальнейшем продолжать наступление с целью выхода на р. Днестр на участке (иск.) Могилев-Подольский, (иск.) Ягорлык. Наступление начать 8–10.03»[217].

В соответствии с этой задачей командующий войсками 2-го Украинского фронта решил главный удар нанести силами 27, 52-й и 4-й гвардейской армий из района Звенигородки на Умань и далее к Днестру[218]. На направлении главного удара планировалось использовать также 2, 5-ю гвардейскую и 6-ю танковые армии[219].

7-я и 5-я гвардейские армии должны были нанести вспомогательный удар в общем направлении на Ново-Украинку[220].

Таким образом, войскам фронта предстояло рассечь оборону 8-й немецкой армии на всю глубину ее оперативного построения и содействовать войскам 1-го и 3-го Украинских фронтов в разгроме 1-й танковой и 6-й армий противника.

Подготовка операции потребовала от командования, штабов и идеологических органов большой и сложной работы.

Наиболее трудно было быстро и скрытно провести внутрифронтовые перегруппировки для сосредоточения на направлении главного удара крупных сил стрелковых войск, артиллерии и танков. Перегруппировка войск в значительной мере осложнялась отсутствием на местности естественных масок (лес, кустарник), что облегчало противнику наблюдение за нашими войсками. Поэтому части и соединения совершали марш только ночью. Тщательно проведенные мероприятия по маскировке позволили скрыть перегруппировку войск и обеспечить внезапность наступления.

К 4 марта войска фронта заняли исходное положение для наступления.

40-я армия в составе 50, 51-го и 104-го стрелковых корпусов — восемь стрелковых дивизий, один укрепленный район и 1-я Чехословацкая бригада — заняла рубеж Зарудья, (иск.) Чемерисское. На участке Зарудья, Русаловка на широком фронте располагались войска 50-го и 51-го стрелковых корпусов, 104-й же стрелковый корпус в составе трех дивизий был сосредоточен на левом фланге армии с задачей использовать успех прорыва в полосе 27-й армии и развивать удар на юго-запад.

27-я армия в составе 35-го гвардейского и 33-го стрелковых корпусов — шесть стрелковых дивизий и одна дивизия в резерве армии — развернулась на участке (иск.) Чемерисское, Чижовка.

52-я армия в составе 73-го и 78-го стрелковых корпусов — шесть дивизий и одна дивизия в резерве армии — заняла рубеж (иск.) Чижовка, (иск.) Поповка.

4-я гвардейская армия 20-м и 21-м гвардейскими корпусами — пять дивизий и две дивизии в резерве армии — развернулась на рубеже Поповка, Ольховец.

53-я армия силами 49-го и 75-го стрелковых корпусов (шесть дивизий и один укрепленный район) заняла широкий фронт Ольховец, (иск). Юзефовка. 26-й гвардейский стрелковый корпус (четыре дивизии) сосредоточился за правым флангом армии в районе Казацкое в готовности, используя прорыв на участке 4-й гвардейской армии, развить удар на юго-восток.

5-я гвардейская армия, прикрываясь 48-м и 33-м гвардейским корпусами (шесть дивизий) на участке Юзефовка, Грузкое, 32-м гвардейским корпусом (три дивизии) заняла исходное положение для прорыва обороны противника на участке (иск.) Грузкое, Карловка.

7-я гвардейская армия двумя корпусами (27-й и 25-й гвардейские в составе четырех дивизий и одна дивизия в резерве армии) заняла участок Карловка, (иск.) Моровка, где должен был осуществляться прорыв вражеской обороны. 24-й гвардейский корпус (три дивизии) прикрывал левый фланг армии на участке Моровка, (иск.) Новгородка.

6-я танковая армия (5-й гвардейский танковый и 5-й механизированный корпуса) сосредоточилась в районе Боярка, 2-я танковая армия (3-й и 16-й танковые корпуса) в районе Лисянка, 5-я гвардейская танковая армия (18, 20, 29-й танковые корпуса) в районе Хлипновка, Тарасовка, 5-й гвардейский кавалерийский корпус в районе н/п Журавка.

В резерве фронта находились также 7-й и 8-й механизированные корпуса, но они не имели материальной части и в операции участия не принимали.

Соотношение сил в полосе 2-го Украинского фронта

За счет перегруппировок на участках прорыва как в полосе главного удара, так и на вспомогательном направлении над противником было достигнуто почти трехкратное превосходство по пехоте, двухкратное по танкам и самоходным орудиям и почти шестикратное по артиллерии.

Командование, штабы, политорганы большое внимание уделили подготовке личного состава к форсированию водных преград, так как фронту в ходе наступления предстояло преодолеть Горный Тикич, Южный Буг, Днестр. Это требовало большого мужества, быстроты действий и умения. Поэтому важное значение уделялось изучению и пропаганде опыта действии при форсировании Днепра.

4 марта, накануне наступления, на участках прорыва усиленные батальоны провели разведку боем с целью уточнить положение войск противника. Разведка полностью подтвердила имевшиеся данные и позволила уточнить систему огня обороны врага.

На рассвете 5 марта грохот нескольких тысяч орудий возвестил о начале наступления главных сил 2-го Украинского фронта. Около часа огненный смерч бушевал над позициями врага, уничтожая огневые точки, разрушая траншеи, взметая вверх ДЗОТы, проволочные заграждения. В 7 часов 50 минут в атаку пошли пехота и танки. В первом эшелоне вместе со стрелковыми соединениями двигались и передовые части 2-й и 5-й гвардейской танковых армии.

Наступление войск 2-го Украинского фронта, начавшееся в ненастную погоду и распутицу, было неожиданным для противника. Сокрушительная сила огня и внезапность удара обеспечили быстрый взлом вражеской обороны.

34, 75-я и 198-я пехотные, 4-я горнопехотная дивизии противника, попавшие под ураганный огонь советской артиллерии и мощный удар пехоты и танков, уже в первый день понесли тяжелые потери и начали поспешно отступать в юго-западном направлении.

Для наращивания силы удара и развития наступления стрелковых войск командование фронта в первый же день ввело в сражение главные силы 2-й танковой армии (3-й и 16-й танковые корпуса) и 5-й гвардейской танковой армии (18, 20, 29-й танковые корпуса). Затем началось выдвижение и 6-й танковой армии (5-й гвардейский танковый и 5-й механизированный корпуса).

Враг попытался ликвидировать прорыв войск 2-го Украинского фронта на уманьском направлении, использовав для контратак части 11, 13-й и 14-й танковых дивизий.

Наиболее ожесточенные бои разгорелись на третий день наступления на оборонительном рубеже, проходившем по р. Горный Тикич. Река шириной 15–30 м и глубиной до 2 м имела весьма обширную пойму, достигавшую 100–300 м. Противник подготовил здесь оборонительный рубеж. Сотни танков, тысячи орудий с обеих сторон участвовали в этом сражении, закончившемся разгромом немцев. Войска фронта с помощью инженерных частей, находившихся в боевых порядках, форсировали р. Горный Тикич.

Разгромленный в боях на этом рубеже противник начал поспешно отступать к Умани, бросая боевую технику, оружие, снаряжение и военное имущество. Уже в первые дни наступления наши войска захватили 200 вполне исправных «Тигров», «Пантер», «Фердинандов», около 600 орудий разного калибра, свыше 12 тыс. автомашин и много другого военного имущества. Особенно большое количество различного имущества наши войска захватили на ст. Поташ (50 км севернее Умани)[221]. Станция была буквально забита боевой техникой и вагонами с продовольствием, брошенными отступавшими.

Прорвав оборонительный рубеж противника на р. Горный Тикич, советские войска устремились на запад. В неудержимом стремлении вперед они гнали врага, не зная устали. «…Какого высочайшего накала, — писала в те дни „Правда“, — должен быть наступательный порыв, чтобы ежедневно, в любую погоду, и днем и ночью, без отдыха идти с боями по грязи, преследовать врага, когда он бежит, ломать его оборону, когда он сопротивляется, и гнать его, гнать прочь с нашей земли — до Буга, за Буг, за Днестр — до конца. Для такого наступательного прорыва одного вдохновения и энтузиазма мало. Надо волю иметь большевистскую, надо силу иметь богатырскую!»[222].

Пехотинцы, танкисты, артиллеристы, саперы показали образцы мужества, выносливости и настойчивости в достижении победы. Двигаясь по колено в грязи, бойцы неотступно преследовали врага, не давая ему покоя ни днем, ни ночью, не позволяя закрепляться на промежуточных рубежах. Несмотря на исключительные трудности, артиллеристы старались не отставать от пехоты и оказывали ей действенную помощь метким огнем. Пехотинцы также не оставались в долгу. Они помогали артиллеристам тащить орудия, боеприпасы. Для перевозки снарядов использовался конный транспорт, захваченный у отступавших гитлеровцев. Неоценимую помощь в доставке войскам боеприпасов, горючего, продовольствия оказывало население освобожденных сел и деревень.

Часто можно было наблюдать такую картину. На несколько километров растянулась цепочка людей. С трудом вытаскивая из вязкой грязи ноги, они настойчиво двигались вперед, к войскам, неся им снаряды, мины, патроны, гранаты, продовольствие. Многие из них, несмотря на смертельную усталость, совершали в день два-три рейса.

Откатываясь на запад, противник надеялся закрепиться в Умани. Вражеское командование приказало своим войскам любой ценой удержать город, надеясь выиграть время и привести в порядок разбитые дивизии. Но грозные приказы не спасли врага от разгрома. 10 марта части 2-й танковой армии при содействии 5-й гвардейской танковой и 52-й общевойсковой армий с ходу ворвались в Умань[223]. В результате ожесточенных боев советские танкисты и пехотинцы сломили сопротивление гитлеровцев и полностью овладели городом. Многие соединения и части, отличившиеся в этих боях, получили наименование «Уманских».

В это же время части 6-й танковой и 27-й армий овладели городом и крупным железнодорожным узлом Христиновкой[224], расположенным в 20 км северо-западнее Умани.

После овладения Христиновкой 6-я танковая армия и 104-й стрелковый корпус 40-й армии (две дивизии) были выведены в резерв фронта. В 6-й танковой армии к этому времени оставалось всего лишь 20 танков и самоходно-артиллерийских установок.

8 марта в 7 часов 30 минут в наступление из района юго-западнее Кировограда перешли войска 5-й и 7-й гвардейских армий. Прорвав оборону противника, они начали продвигаться в общем направлении на Ново-Украинку.

Таким образом, мощные удары войск на двух направлениях переросли в наступление по всему фронту.

На пути дальнейшего наступления войск 2-го Украинского фронта крупной естественной преградой являлся разлившийся Южный Буг. Германское командование надеялось, что немецким войскам удастся закрепиться на реке и не допустить дальнейшего продвижения Красной Армии. С этой целью оно стремилось возможно скорее отвести за Южный Буг свои дивизии, привести их в порядок и организовать прочную оборону. Отход противника прикрывали сильные арьергарды, которые оказывали на подступах к Южному Бугу упорное сопротивление.

Но и на этот раз советские войска сорвали намерения противника. Учитывая стремление врага укрыться за Южным Бугом, наши части усилили темп преследования. Для быстрого выхода к реке и форсирования ее с ходу командование сформировало передовые отряды, включив в их состав танки, моторизованную пехоту, артиллерию и саперов. Из-за бездорожья и грязи орудия, как правило, двигались на прицепе за танками.

Широко практиковалось выдвижение на пути отхода противника мелких подразделений, которые минировали дороги, нападали из засад на отступающие войска, всячески задерживая их отход.

Уничтожая вражеские арьергарды, советские танкисты и пехотинцы 11 марта стремительным ударом овладели районными центрами Ладыжин (25 км юго-западнее Брацлава), Джулинка и Гайворон, расположенными на Южном Буге[225].

В Ладыжин первой ворвалась 42-я гвардейская стрелковая дивизия 40-й армии[226] генерал-майора Ф. А. Боброва.

В Джулинку в 22 часа 11 марта вступил передовой отряд 16-го танкового корпуса 2-й танковой армии в составе танковой бригады, усиленной мотопехотой и артиллерией. Первым ворвался в город танк коммуниста лейтенанта Петрова. Уничтожив на улицах четыре штурмовых орудия противника, Петров прорвался к переправе через Южный Буг. В это время к переправе устремились четыре вражеских танка в сопровождении пехоты. Экипаж Петрова открыл огонь и, уничтожив до 40 солдат и офицеров, заставил противника отступить. Переправа через Южный Буг была удержана. К 4 часам утра 12 марта подошедшие главные силы 16-го и 3-го танковых корпусов 2-й танковой армии полностью завершили освобождение Джулинки[227]. Отступавшие вражеские части были прижаты к реке и разгромлены. Немало германских солдат, пытавшихся спастись вплавь, утонуло в Буге.

Вечером же 11 марта 29-й танковый корпус 5-й гвардейской танковой армии овладел г. Гайворон[228].

В результате героических действий советские войска вышли к Южному Бугу одновременно с отходившим противником, а на некоторых участках и раньше его.

В своем среднем течении р. Южный Буг достигает ширины 90–120 м и глубины 1–4 м. Вдоль правого берега реки враг заранее построил развитую сеть оборонительных сооружений и заграждений, состоявшую из траншей и окопов полного профиля, противотанковых рвов, ДЗОТов, блиндажей, минных полей и проволочных заграждений. Эти оборонительные сооружения и заграждения в сочетании с естественным препятствием, каким являлась разлившаяся река, представляли собой труднопреодолимый оборонительный рубеж. Потребовались величайшее мужество и мастерство советских воинов, чтобы форсировать Южный Буг и сокрушить оборону врага на его правом берегу.

Не давая противнику передышки, наши войска на лодках, плотах, понтонах и подручных средствах начали с ходу форсировать реку на 100-километровом фронте. Переправу начали передовые отряды, первыми вышедшие к реке.

11 марта Ставка Верховного Главнокомандования дала фронту следующие указания:

«…Преследуя отходящего противника, не дать ему возможности организовать оборону на р. Южный Буг и овладеть рубежом Мурованные Куриловцы, Могилев-Подольский, р. Днестр, захватив на р. Днестр переправы.

Главную группировку фронта вывести в район Могилев-Подольский, Ямполь.

Одновременно левым крылом фронта наступать в направлении Ново-Украинка, Первомайск, Рыбница.

В дальнейшем наступать с целью овладеть районом Бельцы, Кишинев и выйти на р. Прут — на нашу государственную границу»[229].

Разграничительная линия слева устанавливалась: до Ново-Павловки прежняя, далее ст. Затишье, Ташлык, Сынджера, Чоры; все пункты для 2-го Украинского фронта включительно.

Из директивы видно, что Ставка Верховного Главнокомандования, во-первых, не ограничивала уже задачи фронта выходом на р. Днестр, как это имело место в первоначальной директиве, а нацеливала войска на р. Прут — на нашу государственную границу; во-вторых, главная группировка фронта сосредоточивалась в центре и направлялась в глубокий обход приморской группировки противника. Эта идея впоследствии еще более конкретизируется. Так, 17 марта Ставка дает следующее указание: «…За счет левого крыла фронта (5 и 7 гв. армий) усилить двумя-тремя ск свой центр на направлении Балта и нанести удар на Балта, Дубоссары; частью сил выдвинуться на Тирасполь. Тем самым глубоко охватить первомайско-вознесенскую группировку противника и облегчить продвижение на Одессу войскам 3 Украинского фронта»[230].

Войска фронта, выполняя поставленные задачи, продолжали форсирование р. Южный Буг почти по всей полосе наступления. Для наращивания силы удара командующий фронтом ввел в сражение 6-ю танковую армию, которой была поставлена задача переправиться через р. Южный Буг в полосе 27-й армии и наступать на Вапнярку, Могилев-Подольский.

К трем часам дня 13 марта в районе Ладыжина через реку переправились два стрелковых полка 42-й гвардейской стрелковой дивизии[231]. В тот же день у Джулинки начали переправляться 15-я и 57-я мотострелковые бригады 2-й танковой армии. К 14 часам они захватили плацдарм на противоположном берегу реки[232].

Пытаясь сорвать форсирование реки, враг спешно подтянул к участкам переправ пехоту, танки и штурмовые орудия и бросил их в контратаки. Однако передовые подразделения, форсировавшие реку, отбили все контратаки противника и обеспечили переправу главных сил. На правом берегу Южного Буга наши войска успешно прорвали вражескую оборону и начали развивать наступление на запад и юго-запад.

Еще недавно Берлин уверял: «Буг — это плотина, о которую разбиваются все атаки русских». И вот Буг позади, а наши войска устремились к Днестру.

В полдень 15 марта части 16-го танкового корпуса 2-й танковой армии — 107-я танковая бригада под командованием полковника Т. П. Абрамова, 15-я мотострелковая бригада полковника П. М. Акимочкина — при содействии 156-го танкового полка 6-й танковой армии неожиданно для противника ворвались в город и крупный железнодорожный узел Вапнярку[233], перерезав важную железнодорожную коммуникацию Жмеринка — Одесса. За отличные боевые действия части, освободившие город, получили наименование «Вапнярских».

Неудержимым потоком, сметая на своем пути вражеские заслоны, двигались к Днестру советские войска. И ранним утром 17 марта перед нашими солдатами и офицерами открылась величественная панорама Приднестровья и синяя лента реки.

На плечах отступавшего врага части 16-го танкового корпуса генерал-майора танковых войск И. В. Дубового ворвались в г. Ямполь и после напряженного боя очистили его от немцев[234].

Левее 2-й танковой армии к Днестру подошли соединения 5-й гвардейской танковой армии. Части 29-го танкового корпуса этой армии, пройдя более 60 км по резко пересеченной местности, в 13 часов 17 марта вышли к реке в километре восточнее н/п Сороки. Мостов через реку в этом районе не было, а имевшийся паром оказался непригодным для переправы танков. Тогда командир корпуса генерал-лейтенант танковых войск И. Ф. Кириченко решил немедленно переправить через реку мотопехоту, которая вскоре совместно с партизанами овладела г. Сороки.

Молдавские партизаны активно помогали советским войскам и на других участках борьбы за днестровский рубеж.

Так, отряд «Советская Молдавия» под командованием Я. А. Мухина (в его состав влились и часть членов подпольной партийно-комсомольской организации г. Каменки) в течение нескольких дней удерживал до подхода советских частей районный центр Каменку. Партизаны содействовали нашим частям в форсировании Днестра у Белочи, впоследствии вместе с воинами Красной Армии ворвались в Оргеев[235].

За образцовое выполнение боевых заданий и проявленные при этом мужество и героизм Президиум Верховного Совета СССР Указом от 24 марта 1944 года присвоил звание Героя Советского Союза молдавским партизанам Василию Ивановичу Тимощуку и Николаю Михайловичу Фролову. Многие партизаны и партизанки были награждены орденами и медалями Советского Союза.

Одновременно с боями войск 2-й и 5-й гвардейской танковых, 4-й гвардейской и 52-й общевойсковых армий за плацдарм в районе Ямполь, Сороки напряженные бои развернулись и к северу от этого района, у Могилев-Подольского.

Рано утром 19 марта 156-й танковый полк 5-го механизированного корпуса 6-й танковой армии (командир полка майор В. С. Трошин) ворвался на окраины Могилев-Подольского и начал теснить противника к реке. Танки младших лейтенантов П. Ф. Орехова и М. И. Тихонова вырвались вперед. Ведя огонь с ходу, они устремились к переправе. Скопившаяся у моста пехота в панике разбежалась; более 200 человек сдались в плен, бросив оружие. В это время к городу подошли другие части 5-го механизированного корпуса, а также 35-го гвардейского стрелкового корпуса 27-й армии. К вечеру весь город находился в руках наших войск.

С подходом главных сил 5-го механизированного и 35-го гвардейского стрелкового корпусов началась подготовка к преодолению реки. По указанию командира 5-го механизированного корпуса генерал-лейтенанта танковых войск М. В. Волкова для переправы мотопехоты использовались лодки, плоты, бочки. Первой должна была переправиться мотострелковая рота лейтенанта В. У. Нетесова. В 2 часа 20 марта началась переправа. Первым рейсом на противоположный берег высадился взвод коммуниста младшего лейтенанта А. С. Корабельникова. В числе первых переправился и комсомолец пулеметчик П. П. Гранкин. Он уничтожил вражеский пулемет, что дало возможность продолжать переправу. За день боя горстка храбрецов отразила десять вражеских контратак, но плацдарм удержала. А к 14 часам 30 минутам 21 марта на правом берегу Днестра находился уже весь 5-й механизированный корпус[236].

В результате сокрушительного удара войск 2-го Украинского фронта и выхода их за Днестр на участке от Могилев-Подольского до Сороки фронт группы армий «Юг» и на этом направлении оказался разорванным на две части. Правый фланг 1-й немецкой танковой армии был отброшен к северо-западу, а левый фланг 8-й армии — к югу.

В связи с тем что группа армий «Юг» была рассечена и в этом районе, германское командование было вынуждено 24 марта передать 8-ю армию из состава группы армий «Юг» в группу армий «А». Этим самым немецкое руководство пыталось объединить действия 6-й и 8-й армий с тем, чтобы спасти обе армии от окружения и полного разгрома в междуречье Южного Буга и Днестра.

После выхода войск 2-го Украинского фронта на Днестр и захвата ими крупного плацдарма на правом берегу реки, советское Верховное Главнокомандование, учитывая, что продвижение 3-го Украинского фронта сдерживается сильным сопротивлением врага на нижнем течении Южного Буга, приказало 2-му Украинскому фронту повернуть главные силы на юг для наступления по правому и левому берегам Днестра, а частью сил продолжать наступление на запад и юго-запад с целью выхода на государственную границу СССР с Румынией. Ударом войск 2-го Украинского фронта на юг имелось в виду отрезать пути отхода за Днестр 6, 8-й немецким и 3-й румынской армиям и совместными усилиями войск 2-го и 3-го Украинских фронтов уничтожить их.

В директиве Ставки, отданной 22 марта 1944 года, говорилось: «В связи с отставанием войск 3-го Украинского фронта, вызванным сильным сопротивлением противника на нижнем течении р. Южный Буг, в целях окружения этой группировки противника и недопущения ее отхода за р. Днестр, Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. 2-му Украинскому фронту своим левым крылом, включая туда 5 гв. ТА, наносить удар с фронта Кодыма, Песчана, Первомайск на юг по восточному берегу р. Днестр с задачей овладеть рубежом Бендеры, Тирасполь, Раздельная, отбрасывая противника к Черному морю и не допуская отхода его за р. Днестр.

Правым крылом фронта выйти на р. Прут, нанося одновременно удар силами одной-двух армий; с двумя танковыми армиями на юг по западному берегу р. Днестр, с задачей овладеть рубежом Унгены, Кишинев.

5 гв. кк использовать для развития удара на Кишинев по западному берегу р. Днестр.

Наступление на юг по западному берегу р. Днестр начать не позднее 24–25.03.44 г.

Наступление по восточному берегу р. Днестр продолжать»[237].

В соответствии с поставленной задачей войска 2-го Украинского фронта начали развивать энергичное наступление. Основные силы 40, 27-й и 52-й армий наступали на юг и юго-запад. 50-й стрелковый корпус 40-й армии после форсирования Днестра развивал удар на Хотин, содействуя 1-му Украинскому фронту в окружении противника в районе Каменец-Подольского.

Войска 27-й и 52-й армий, преследуя разбитые вражеские части в междуречье Днестра и Прута, форсировали р. Реут и к исходу 25 марта передовыми частями вышли на р. Прут, на государственную границу СССР с Румынией. 26 марта главные силы этих армий вышли к Пруту на 85-километровом участке от Лопатника (25 км юго-восточнее Липканы) до Скуляны (20 км севернее н/п Яссы)[238]. 26 марта в числе первых к р. Прут вышли 202-я стрелковая дивизия полковника И. М. Хохлова, 3-я гвардейская воздушно-десантная дивизия полковника И. Н. Конева, 78-я стрелковая дивизия генерал-майора Н. М. Михайлова, 337-я стрелковая дивизия полковника Т. П. Горобец, 180-я стрелковая дивизия генерал-майора С. П. Меркулова, 206-я стрелковая дивизия полковника В. П. Колесникова из состава 27-й армии и 254-я стрелковая дивизия полковника Я. Д. Зеленкова из состава 52-й армии[239]. В последующие дни войска этих армий форсировали Прут и перенесли боевые действия на территорию Румынии[240].

Важное событие — выход на государственную границу СССР — было отмечено приказом Верховного Главнокомандующего. Войска, отличившиеся в боях при форсировании Днестра и выходе на государственную границу, получили наименование «Днестровских» и «Прутских».

Войска вышли на государственную границу СССР! Волнующая весть быстро облетела страну. Весь народ воспринял это событие с глубокой радостью, с надеждой, что недалеко то время, когда Красная Армия восстановит священные рубежи нашей Родины на всем их протяжении. В частях и соединениях, на предприятиях и в колхозах, научных учреждениях и учебных заведениях прошли многолюдные митинги, на которых с большим вниманием заслушивались сообщения о новой замечательной победе советских войск. Рабочие, колхозники, служащие брали повышенные трудовые обязательства во имя окончательной победы над врагом.

Выход советских войск на государственную границу имел важное международное значение и получил широкий отклик за рубежом. Друзья Советского Союза встретили это событие как новое доказательство неминуемого и близкого разгрома германского режима. Нацисты же в бессильной злобе продолжали вопить о «большевистской угрозе», о якобы агрессивных намерениях Советского Союза в отношении стран Европы. Возникла необходимость задекларировать внешнеполитические принципы, которыми будет руководствоваться Советский Союз при освобождении европейских городов.

2 апреля 1944 года Наркомат иностранных дел СССР опубликовал заявление, в котором говорилось: «Советское правительство доводит до сведения, что наступающие части Красной Армии, преследуя германские армии и союзные с ними румынские войска, перешли на нескольких участках реку Прут и вступили на румынскую территорию. Верховным Главнокомандованием Красной Армии дан приказ советским наступающим частям преследовать врага вплоть до его разгрома и капитуляции.

Вместе с тем Советское правительство заявляет, что оно не преследует цели приобретения какой-либо части румынской территории или изменения существующего общественного строя Румынии и что вступление советских войск в пределы Румынии диктуется исключительно военной необходимостью и продолжающимся сопротивлением войск противника»[241].

Вступление Красной Армии в Румынию выдвинуло перед командованием, штабами, органами идеологической пропаганды и воспитания важную задачу — установить правильные взаимоотношения с населением страны, правительство которой еще продолжало войну против СССР. В связи с этим 10 апреля 1944 года Государственный Комитет Обороны принял постановление, в котором давались указания о линии поведения наших войск и командования на территории Румынии[242]. Военный совет 2-го Украинского фронта в соответствии с этим постановлением издал и распространил воззвание к румынскому народу, в котором излагались основные положения заявления советского правительства от 2 апреля. Советские войска получили указание строго охранять личные и имущественные права граждан и частных обществ.

Военные советы фронта и армий, командование и политические органы соединений и частей вели большую работу по установлению правильных взаимоотношений между войсками и местным населением, оказывали хозяйственную и продовольственную помощь жителям.

Некоторые жители освобожденных районов Румынии, обманутые германо-румынской пропагандой, поначалу попрятались, ушли в леса и горы. Но очень скоро они убедились в и высокой гуманности советских воинов и стали возвращаться в деревни и села. Когда передовые советские части вступили в г. Стефанешти, его улицы были безлюдны, а двери и витрины лавок и магазинов заперты или забиты досками. Только через два часа в городе появились старик и старуха с поднятыми руками. Они прошли по главной улице, боязливо озираясь по сторонам. Видя, что никто их не трогает, они снова ушли. Некоторое время спустя из леса, домов и из-за укрытий высыпало много народу. Убедившись, что ничто им не грозит, румыны совершенно успокоились. В городе стала налаживаться нормальная жизнь, открылись лавки, магазины, мастерские и парикмахерские. В с. Чиорногалу румынский крестьянин Василе Косовану сказал: «Нам твердили, что русские будут сжигать наши дома, а нас убивать. Сейчас мы убедились, что все это немецкие враки. Солдаты Красной Армии… вежливо обращаются с мирным населением»[243].

Основная же масса местных жителей с самого начала дружелюбно встречала наших солдат и офицеров, оказывала им посильную помощь. Так, почти все население румынской деревни Луокашара помогало 38-й стрелковой дивизии переправляться через р. Сучаву. 9 апреля крестьяне с. Варежки предупредили группу бойцов 4-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, направлявшихся в соседнее село, что там находится около 200 немцев. Разведка подтвердила эти сведения[244].

В то время как войска правого крыла и центра 2-го Украинского фронта форсировали Прут и выдвигались в направлении Ясс, войска левого крыла (5-я и 7-я гвардейские армии) также успешно продвигались вперед. 17 марта 97-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора И. И. Анциферова из 5-й гвардейской армии и 16-я механизированная бригада полковника М. В. Хотимского из 7-го механизированного корпуса овладели Ново-Украинкой. Отсюда советские войска развивали наступление на Первомайск, Балту.

К Первомайску войска 5-й гвардейской армии подошли 20 марта. Город расположен при впадении р. Синюхи в Южный Буг, что облегчало противнику создание выгодных оборонительных позиций. Эти позиции он усилил многочисленными инженерными сооружениями, превратил каменные здания города в опорные пункты.

Непосредственно на город с севера наступали части 13-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора Г. В. Бакланова из состава 32-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенанта А. И. Родимцева, а также 16-я механизированная бригада полковника М. В. Хотимского из 7-го механизированного корпуса. С северо-востока город обходили части 25-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора Г. Б. Сафиулина. В результате решительного штурма советские войска прижали врага к Южному Бугу и разгромили его. 22 марта Первомайск был очищен от противника.

В тот же день наши войска освободили с. Крымка Первомайского района, где с декабря 1941 по февраль 1943 года действовала подпольная молодежная группа «Партизанская искра». Ее организаторами являлись директор средней школы В. С. Моргуненко и ученик 9-го класса той же школы П. К. Гречаный. Группа вела большую пропагандистскую работу среди населения, собирала оружие для боевых действий против оккупантов. В 1958 году активным участникам подпольной организации П. К. Гречаному, Д. Г. Дьяченко и В. С. Моргуненко было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза[245].

Ожесточенный характер носили бои за районный центр Одесской области — г. Балту. 25 марта войска 53-й армии под командованием генерал-лейтенанта И. М. Манагарова, развивая наступление на юг, вышли на подступы к городу, а затем в результате умелого обходного маневра почти полностью окружили его. Гарнизон противника оказал упорное сопротивление. В результате штурма части 25-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора Г. А. Криволапова и 94-й гвардейской стрелковой дивизии полковника Г. Н. Шостацкого разгромили противника и 29 марта овладели Балтой.

К концу марта положение противника на Украине стало катастрофическим. Разорванный на части фронт группы армий «Юг» стремительно откатывался. 20 дивизий 1-й танковой армии были зажаты севернее Каменец-Подольского. 8, 6-я и 3-я румынская армии группы армий «А» оказались под угрозой глубокого охвата с севера.

26 марта 1944 года румынский диктатор Антонеску направил Гитлеру письмо, которое начиналось горьким упреком; «Вернувшись сегодня в свою страну, я нашел, что положение выглядит совершенно иначе, чем это мне казалось, когда я был в верховном командовании вооруженных сил (в ставке Гитлера. — Примеч. авт.)».

Действительно, не от хорошей жизни берлинские стратеги пошли на обман одного из своих верных союзников.

Далее Антонеску продолжал: «Положение на фронте от Тернополя до Бугского лимана очень серьезно. Советские войска, прорвавшие фронт между Тернополем и Проскуровом, своими передовыми частями 24 марта достигли района Залещики. Вторая основная группа противника, форсировавшая Днестр между Могилевом и Каменкой, глубоко вклинилась в расположение наших войск и передовыми частями уже находится в районе Стефанешти, Яссы, 20–30 км западнее р. Прут.

Противник ведет также мощное наступление между Днестром и Бугом; оказывается, германский фронт в этом районе отодвинут к югу намного дальше, чем это было представлено во время моего отъезда из ставки.

В результате сильных атак, направленных против 1-й танковой армии, эта армия, по моему мнению, находится в весьма критическом состоянии… мне кажется, что отступление 1-й танковой армии будет происходить в невыносимых условиях.

Положение 8-й армии, находившейся в бреши, сделанной между Могилевом и Каменкой, также очень ненадежное…»[246]

Картина, нарисованная Антонеску, ничуть не походила на геббельсовскую версию об «эластичной обороне». Берлин вынужден был проглотить эту пилюлю.

Перед фактом развала фронта на всей Правобережной Украине и реальной угрозы окружения 6, 8-й немецких и 3-й румынской армии германское командование предприняло срочные меры, чтобы спасти положение и приостановить дальнейшее продвижение советских войск. С этой целью в районе Ясс спешно развертывалась 4-я румынская армия[247] — последний резерв Антонеску. Основные силы этой армии занимали важнейшие горные перевалы в Карпатах и подготовленный рубеж по линии Пашкани, севернее Ясс.

Одновременно 6-я немецкая армия ввиду угрозы глубокого охвата и окружения под ударами 3-го Украинского фронта начала поспешно отступать с Южного Буга на Днестр. Некоторые соединения этой армии противник перебросил на кишиневское направление для усиления действовавших там войск[248].

К концу марта — середине апреля войска 2-го Украинского фронта вышли на рубеж Рэдэуци, Пашкани, Оргеев, Дубоссары. Ведя наступление в условиях полного бездорожья, войска фронта растянулись; тылы и значительная часть артиллерии отстали, общевойсковые и танковые армии понесли значительные потери; снабжение войск ухудшилось. В то же время сопротивление врага, занявшего заранее подготовленные укрепленные рубежи, значительно возросло. Вследствие этого войска 2-го Украинского фронта, выполнив поставленную задачу, вскоре перешли к обороне на достигнутом рубеже.

В результате мощного удара войск 2-го Украинского фронта группировка германских войск на уманьско-ясском направлений была разгромлена, а остатки ее отброшены далеко за Днестр, в предгорья Карпат.

В ходе наступления советских войск противник, противостоявший 2-му Украинскому фронту, понес большие потери. 10 дивизий лишились от половины до трех четвертей личного состава и почти всего тяжелого вооружения[249]. Для того чтобы приостановить наступление войск фронта, немецкое командование было вынуждено выдвинуть из резерва 18 дивизий и 3 бригады и перебросить из 6-й немецкой армии 9 дивизий, в том числе 3 танковые[250].

Войска 2-го Украинского фронта, продвинувшись на запад и юго-запад на 200–250 км, освободили от врага сотни городов, в том числе Умань, Могилев-Подольский, Ново-Украинку, Первомайск, Балту, Бельцы, Оргеев, с ходу форсировали три крупные водные преграды — Южный Буг, Днестр, Прут, вышли на государственную границу СССР и перенесли боевые действия на территорию Румынии.

Вступление советских войск на территорию Румынии вызвало панику и смятение среди правящих кругов Румынии, Венгрии и Болгарии. Они поняли близость и неминуемый крах великогерманского рейха.

В апреле 1944 года румынское правительство запросило у советского руководства условия перемирия. 12 апреля наше правительство направило ответ, в котором выдвигались следующие условия:

«1. Разрыв с немцами и совместная борьба румынских войск и войск союзников, в том числе и Красной Армии, против немцев в целях восстановления независимости и суверенитета Румынии.

2. Восстановление советско-румынской границы по договору 1940 года.

3. Возмещение убытков, причиненных Советскому Союзу военными действиями и оккупацией Румынией советской территории.

4. Возвращение всех советских и союзных военнопленных и интернированных.

5. Обеспечение возможности советским войскам так же, как и другим союзным войскам, свободно передвигаться по румынской территории в любом направлении, если этого потребует военная обстановка, причем румынское правительство должно оказать этому всемерное содействие своими средствами сообщения как по суше, так и по воздуху.

6. Согласие Советского правительства на аннулирование решения венского арбитража о Трансильвании и оказание помощи в деле освобождения Трансильвании»[251].

Правительство Антонеску отвергло эти условия. Однако было ясно, что германский блок разваливается и попытка союзников нацистской Германии затянуть переговоры о выходе из войны уже не могла изменить хода событий.

В начале марта немецкое руководство потребовало от Венгрии провести тотальную мобилизацию, послать на советско-германский фронт большие контингенты войск, увеличить поставки в Германию сырья и продовольствия. Но даже тогдашнее хортистское правительство Венгрии не могло не считаться с положением в стране в связи с быстрым приближением Красной Армии к ее границам и не решалось удовлетворить требования Германии. 19 марта немцы ввели свои войска в Венгрию, оккупировали страну и добились сформирования нового, более пронацистского правительства. Вслед за тем крупные силы немецких войск оккупировали Румынию.

Оккупация Венгрии и Румынии немецкими войсками наглядно показала, что фюрер и руководство рейха уже не надеялись на своих союзников. Перед лицом все более усиливавшегося антифашистского движения в этих странах они предпочитали иметь там свои дивизии.

С точки зрения военного искусства Уманьско-Ботошанская операция является одним из классических примеров мощного удара на рассечение стратегического фронта противника. И эта задача была решена успешно благодаря решительному массированию сил и средств на направлении главного удара и особенно использованию на этом же направлении трех танковых армий. Несмотря на большой некомплект в танках и распутицу, сковывавшую маневр, танковые армии блестяще выполнили свою задачу. Они буквально разрубили группу армий «Юг» и обеспечили быстрое выдвижение советских войск к Днестру и далее к Пруту.

Эта операция — одна из немногих в истории Великой Отечественной войны, когда фронт последовательно форсировал шесть рек — Горный Тикич, Южный Буг, Днестр, Реут, Прут, Серет. К тому же следует учесть, что все это проходило в условиях весеннего половодья. Форсирование всех этих рек осуществлялось с ходу. В операции в полной мере проявились искусство командования, смелость, опыт и высокие моральные качества советских воинов.

В оперативно-стратегическом плане операция весьма характерна двумя моментами. Во-первых, фронт, решая важную стратегическую задачу, сокрушил крупную группировку врага, перешагнул государственную границу и впервые за годы войны перенес свои действия за пределы территории СССР. Этот удар в сочетании с одновременным наступлением 1-го и 3-го Украинских фронтов оказался весьма чувствительным для прогерманской коалиции и вызвал в ней важные политические сдвиги, которые уже не оставляли сомнения в близком крахе Третьего рейха. Мощь и стремительность удара, разметавшего немецкие дивизии, да еще в таких неблагоприятных условиях погоды, озадачили некоторых политических и военных наблюдателей, которые проявляли интерес к Балканам и Юго-Восточной Европе. В потоке многочисленных комментариев были видны не только одобрение и радость наших друзей, но и страх и волнение недругов Советского Союза. И нет сомнения, что эта операция была не последним фактом в числе тех, которые оказали влияние на принятие решения об открытии второго фронта в Европе.

Во-вторых, нельзя не обратить внимание на гибкость стратегического взаимодействия фронтов при проведении мартовского наступления на Украине. 2-й Украинский фронт, наступая на уманьско-ясском направлении, осуществлял отнюдь не прямолинейный таранный удар. На первом этапе операции он содействовал 1-му Украинскому фронту в разгроме северного крыла и центра группы армий «Юг», а на втором этапе развитием удара на юго-запад стал непосредственно угрожать всей группе армий «А» и оказал непосредственную помощь 3-му Украинскому фронту в ходе Одесской операции.

3-й Украинский фронт в результате перегруппировок, произведенных во второй половине февраля, был значительно усилен. К началу марта в его состав входили: 5-я ударная, 8-я гвардейская, 6, 28, 37, 46, 57-я общевойсковые, 17-я воздушная армии, 23-й танковый, 2-й и 4-й гвардейские механизированные и 4-й гвардейский кавалерийский корпуса. Всего во фронте было 57 стрелковых, 3 кавалерийские дивизии, танковый и 2 механизированных корпуса, 1 укрепленный район.

В полосе 3-го Украинского фронта оборонялась вся 6-я армия (без корпусной группы «А» в составе боевых групп трех дивизий) и 3-я румынская армия[252]. Последняя частью сил была развернута вдоль побережья Черного моря.

Соотношение сил в полосе 3-го Украинского фронта

После тяжелого поражения 6-й немецкой армии под Никополем, Кривым Рогом и отхода ее за р. Ингулец вражеское командование рассчитывало использовать для обороны разлившуюся реку и не допустить дальнейшего продвижения советских войск. Упорным сопротивлением и неоднократными контратаками противник стремился во что бы то ни стало воспрепятствовать форсированию реки. Но войска фронта в тяжелых боях, продолжавшихся несколько дней, преодолели Ингулец и захватили ряд плацдармов на противоположном берегу.

Нацеливая фронт на дальнейшую операцию, Ставка 28 февраля писала в адрес командующего 3-м Украинским фронтом и своего представителя маршала А. М. Василевского:

«1. Считать первоочередной и важнейшей задачей 3-го Украинского фронта форсировать р. Ингулец не позднее 2 марта на одном из участков между н/п Шестерня и Бол. Александровка и выдвинуть на западный берег р. Ингулец 6А и большую часть сил 5 уд. А с целью свернуть оборону противника на нижнем течении р. Ингулец и обрушиться на войска противника, обороняющие Николаев.

Левым крылом 5 уд. А наступать между р. Ингулец и р. Днепр.

2. 28А в составе пяти стр. дивизий и 2-го гв. мехкорпуса… постепенно переводить на правый берег р. Днепр по мере очищения его от противника.

В дальнейшем 28А использовать для овладения Херсоном и для действий на николаевском направлении»[253].

Давая такие указания, Ставка полагала, что в эти дни 3-й Украинский фронт добьется наибольшего успеха в полосе 6-й и 5-й ударной армий. Однако войска фронта имели более значительное продвижение в полосе 46-й и 8-й гвардейской армий, где к западу от Широкое и южнее Кривого Рога были захвачены значительные плацдармы за р. Ингулец.

Командующий фронтом, исходя из идеи, сформулированной в указаниях Ставки, решил для нанесения главного удара использовать именно эти плацдармы, особенно тот, что имелся в районе Широкое.

В соответствии с этим решением 46-я и 8-я гвардейские армии должны были нанести удар в общем направлении на Нов. Буг[254]. Прорыв обороны противника имелось в виду осуществить с плацдарма юго-западнее Кривого Рога силами 46-й армии и с плацдарма западнее Широкое силами 8-й гвардейской армии. Для развития успеха в полосе 46-й армии должен был вводиться 23-й танковый корпус (102 танка и 16 самоходно-артиллерийских установок), а в полосе 8-й гвардейской армии — конно-механизированная группа под командованием генерал-лейтенанта И. А. Плиева в составе 4-го гвардейского механизированного (100 танков и 23 самоходно-артиллерийские установки) и 4-го гвардейского кавалерийского корпусов. Эта группа, достигнув Нов. Буга, должна была нанести удар на юг — по тылам вражеских войск, находившихся к востоку от Николаева.

Армиям, действовавшим правее и левее ударной группировки, предстояло также перейти в наступление, раздробить оборону противника и лишить его возможности маневрировать войсками.

Подготовка наступления проводилась в чрезвычайно сложных условиях весенней распутицы. Перегруппировки войск, подвоз боеприпасов, продовольствия, горючего и других материальных средств, необходимых для проведения операции, затруднялись бездорожьем.

К исходу 5 марта подготовка к наступлению в основном завершилась, и на рассвете 6 марта войска главной группировки фронта после сильной артиллерийской и авиационной подготовки атаковали вражеские позиции[255]. В тот же день началось наступление войск фронта и на других участках. Таким образом, обороняющиеся войска 6-й немецкой армии подверглись сильным ударам на всем обширном фронте. Наступление войск 3-го Украинского фронта слилось с начавшимся наступлением войск 1-го и 2-го Украинских фронтов.

Соединения 8-й гвардейской армии генерал-полковника В. И. Чуйкова сбили врага с первой позиции обороны, но он продолжал яростно сопротивляться, опираясь на разлившиеся речки и укрепленные населенные пункты. К вечеру 6 марта бои продолжались с прежним напряжением, но наступление стрелковых войск несколько замедлилось. Для наращивания силы удара командующий фронтом решил ввести в сражение конно-механизированную группу. Под проливным дождем, по размокшим дорогам соединения конно-механизированной группы подходили к линии фронта. Поздно вечером 6 марта они достигли переднего края и совместно со стрелковыми частями сбили врага с занимаемого рубежа[256].

Развивая успех, танкисты и кавалеристы все дальше проникали в глубь вражеской обороны, перехватывая коммуникации противника, нанося удары по его базам снабжения. Гвардейцы настойчиво продвигались к ст. Нов. Буг.

На рассвете 8 марта разведка донесла, что на ст. Нов. Буг немцы разгружают эшелон с танками, боеприпасами и обмундированием. Было решено атаковать Нов. Буг с ходу. Подойдя к станции, танки открыли огонь по эшелону врага, а кавалерийские полки 9-й гвардейской кавалерийской дивизии генерал-майора И. В. Тутаринова и 30-й кавалерийской дивизии генерал-майора В. С. Головского с востока и юга ворвались на станцию и начали уничтожать метавшихся в панике германских солдат. После 15-минутного боя станция была очищена от вражеских войск, а наши части устремились к г. Нов. Буг.

В городе располагался штаб 6-й немецкой армии, там находились крупные склады продовольствия, горючего, боеприпасов и обмундирования. Противник укрепил город, опоясал его двумя линиями сплошных траншей. Однако атака наших войск была настолько внезапной и стремительной, что немецкие части не успели организовать сопротивления. На плечах отступавших частей немцев подразделения 9-й гвардейской кавалерийской дивизии с востока, 4-го гвардейского механизированного корпуса с северо-востока и 30-й кавалерийской дивизии с юга и юго-запада ворвались на окраины Нов. Буга. Придя в себя, солдаты вермахта укрылись в домах и открыли огонь. Тогда кавалеристы и мотопехота спешились и, следуя за танками, начали очищать от врага дом за домом. К 8 часам утра 8 марта советские войска полностью овладели Нов. Бугом[257]. Немецкие войска бежали, бросив технику и вооружение.

Части и соединения, отличившиеся в боях за город, получили наименование «Новобугских».

Выйдя в район Нов. Буга, советские войска перерезали железную дорогу Долинская — Николаев, имевшую важное значение для противника, разорвали фронт 6-й немецкой армии и создали условия для глубокого охвата ее правого фланга.

После овладения Нов. Бугом части конно-механизированной группы получили приказ нанести удар на юг, по тылам врага, действовавшего перед левым крылом 3-го Украинского фронта[258]. К 12–13 марта они перехватили пути отхода врага на запад и вышли к р. Ингулец южнее Снигиревки.

В это же время войска 6, 5-й ударной и 28-й армий[259] теснили части 6-й немецкой армии с востока и юга.

Упорные бои развернулись за г. Бернслав, расположенный на крутом берегу Днепра. 11 марта части 2-го гвардейского механизированного корпуса — 4-я гвардейская мотострелковая бригада полковника М. И. Лященко и 5-я гвардейская мотострелковая бригада полковника Ф. А. Сафронова — стремительным ударом очистили город от немецких захватчиков.

11–12 марта 49-я гвардейская стрелковая дивизия полковника В. Ф. Маргелова и 295-я стрелковая дивизия полковника А. П. Дорофеева из состава 28-й армии начали форсировать Днепр в районе Каховки. Река в нижнем течении широка и многоводна и особенно коварна в дни разлива. Старожилы этих мест, бывалые рыбаки и лоцманы, выражали опасение. «Не случится ли беда. Днепр свиреп в эту пору, — говорили они. — А вы же не с пустыми руками собираетесь переходить. Пушек и пулеметов у вас богато…» Но наши воины преодолели трудности. Под прикрытием артиллерийского огня они форсировали реку и завязали бои с противником на ее правом берегу.

Развивая наступление вдоль северного берега Днепра, войска 28-й армии внезапно для врага форсировали р. Ингулец в ее нижнем течении и вскоре завязали бои за Херсон. Несмотря на упорное сопротивление противника, части 49-й гвардейской и 295-й стрелковых дивизий 13 марта освободили и этот город.

С освобождением Берислава и Херсона последний участок правобережья Днепра стал снова и навсегда советским. Многие части и соединения, громившие врага на нижнем течении Днепра, получили наименование «Херсонских» и «Бериславских».

В результате ударов советских войск с востока, севера, запада и юга десять вражеских дивизий[260], действовавших перед левым крылом фронта в районе Березнеговатое, Снигиревка, оказались в чрезвычайно тяжелом положении. Им грозило полное окружение и уничтожение. Германское командование потеряло управление войсками и отдало им приказ пробиваться на запад мелкими группами и даже в одиночку. В то же время оно поспешно готовило оборону по Южному Бугу и в районе Николаева. В частности, на внешнем обводе Николаева развертывались 5-я авиаполевая дивизия и 1031-й моторизованный полк.

Часть зажатой в районе Березнеговатое, Снигиревка группировки противника была разгромлена. Однако значительная часть, воспользовавшись разрывами в боевых порядках нашей конно-механизированной группы, сумела прорваться к Николаеву и за Южный Буг, бросив почти все тяжелое вооружение и транспорт.

Преследуя отходящего врага, войска центра и левого крыла фронта 16–20 марта вышли к Южному Бугу и на подступы к Николаеву.

Войска 57-й и 37-й армий, действовавшие на правом крыле фронта, прорвав оборону немцев, освободили крупный узел железных дорог Долинская и узел дорог Бобринец, а затем войска 37-й армии вышли к Южному Бугу и после двухдневных упорных боев 24 марта освободили г. Вознесенск[261]. Под Вознесенском понесла серьезные потери 257-я немецкая пехотная дивизия, имевшая наименование «Берлинская». В ее истории, изданной в Германии в 1955 году, говорится: «Вознесенск на Буге был даже объявлен Гитлером крепостью, которая должна прикрываться плацдармом на восточном берегу. Но раньше, чем ожидали, он был смят русскими, и оборона перенесена на западный берег»[262].

Разгромленный между Ингульцом и Южным Бугом враг стремился отойти за Южный Буг и попытаться остановить дальнейшее продвижение советских войск. Перед нашими частями встала задача — с ходу форсировать реку и захватить плацдармы на ее противоположном берегу. Был выдвинут призыв Военного совета фронта: «Вперед на западный берег Южного Буга!» И войска ответили на этот призыв своими героическими делами.

16 марта 1944 года 394-я стрелковая дивизия 46-й армии вышла в районе Троицкое к Южному Бугу. В двухдневных боях дивизия разгромила арьергардные части противника и отбросила их за реку[263].

К 10 часам 18 марта на наблюдательный пункт командира 394-й стрелковой дивизии прибыл командир 34-го стрелкового корпуса генерал-майор И. С. Кособуцкий. Он поставил дивизии задачу: в ночь на 19 марта форсировать р. Южный Буг, овладеть расположенным на противоположном берегу населенным пунктом Андреевка-Эрделева и захватить плацдарм на глубину не менее 4–5 км. Командир корпуса сообщил, что в эту же ночь форсировать реку начнут и другие войска армии.

Командир дивизии полковник А. И. Лисицын для переправы в первом эшелоне выделил 808-й стрелковый полк подполковника Н. Т. Смирнова, усилив его разведывательной ротой дивизии.

В состав 808-го стрелкового полка к 18 марта входили два батальона трехротного состава, каждая рота численностью 32–35 человек. Полк имел пять станковых пулеметов, две 45-мм и две 76,2-мм пушки, семь 82-мм и три 120-мм миномета. Часть пулеметов и минометов, а также поддерживающая полк артиллерия из-за бездорожья отстали. Из двух дивизионов к вечеру 18 марта огневые позиции в районе Троицкое заняли только четыре 76,2-мм пушки и восемь 122-мм гаубиц. По этой же причине полк имел всего один боекомплект винтовочных патронов, 250 82-мм мин, 83 76,2-мм и 110 45-мм снарядов.

Южный Буг в районе Троицкое имеет ширину 200–250 м, скорость течения достигает 1,5 м в секунду. Вдоль берегов тянутся плавни шириной от 700 до 1500 м. На правом берегу плавни вплотную подступают к окраине Андреевки-Эрделева. Это обстоятельство ставило наши войска в очень неблагоприятные условия. Плавни густо заросли камышом, половодье залило их водой и сделало труднопроходимыми для пехоты и совершенно непроходимыми для транспорта.

Оборону на правом берегу реки противник подготовил заранее. Сильным опорным пунктом являлась деревня Андреевка-Эрделева. На ее северной и северо-восточной окраинах имелась траншея полного профиля, прикрытая с фронта проволочными заграждениями. Пленные показали, что на этом участке обороняются части 258-й и 153-й пехотных дивизий. В частности, в Андреевке-Эрделева оборонялся 457-й пехотный полк 258-й пехотной дивизии, поддерживаемый артиллерийским дивизионом. Западнее Андреевки-Эрделева располагался резерв — 479-й пехотный полк той же дивизии с шестью танками. 258-я пехотная дивизия отошла за Южный Буг, имея не более тысячи человек и восемь орудий. Всю остальную артиллерию дивизия потеряла в предыдущих боях.

Но наши части, сильно ослабленные в предшествующих описываемым событиям боях, превосходства в силах не имели. Поэтому для выполнения задачи необходимы были внезапность переправы, высокое воинское мастерство, смелость и отвага. Форсировать реку пришлось в исключительно трудных условиях. На берегу не было отчетливых предметов, и темная ночь почти лишала возможности ориентироваться на местности. К тому же вечером 18 марта начался снежный буран, продолжавшийся всю ночь.

В 20 часов 18 марта разведывательная рота дивизии под командованием капитана Ф. К. Коновалова приступила к переправе через реку на лодках, но из-за плохой погоды переправилась лишь к 3 часам 19 марта. Высадившись в плавнях, рота начала выдвигаться к Андреевке-Эрделева. Около километра прошли разведчики в ледяной воде, неся на себе оружие и боеприпасы. Наконец достигли проволочных заграждений врага, за которыми проходила траншея. Немцы, по-видимому, не ожидали появления наших войск в такую ненастную погоду. Большинство солдат, оставив траншею, разошлись по домам. Саперы, переправившиеся вместе с разведчиками, бесшумно проделали проходы в проволочных заграждениях. Рота внезапно ворвалась в южную часть деревни и к 6 часам утра очистила ее от противника.

К этому времени на западный берег реки переправились оба батальона 808-го стрелкового полка. Плавни преодолевали вброд, неся оружие и боеприпасы над головой. С огромным трудом удалось волоком протащить два 45-мм орудия. 1-й батальон начал обходить деревню с северо-запада, а 2-й батальон, следуя по маршруту разведывательной роты, вышел к центру деревни. Вместе со 2-м батальоном находился и командир полка. К 6 часам 30 минутам удалось установить радиосвязь с артиллеристами. Около 7 часов утра подразделения полка по общему сигналу атаковали противника и через час полностью овладели деревней.

Выбив врага из Андреевки-Эрделева, полк начал теснить его на запад. Немцы упорно сопротивлялись и неоднократно переходили в контратаки.

К вечеру 19 марта на плацдарм, занятый 808-м стрелковым полком, переправился 815-й стрелковый полк. Положение наших войск несколько упрочилось, но и противник подтянул резервы. С утра 20 марта 479-й пехотный полк врага, находившийся в резерве, атаковал подразделения 808-го стрелкового полка. Две первые контратаки советские воины отбили. При третьей контратаке в боевых порядках пехоты врага шли шесть тяжелых самоходок и два «Тигра». Контратаке предшествовал сильный артиллерийский и минометный огонь и удар 25 бомбардировщиков.

Несмотря на большие потери, противнику удалось потеснить левый фланг 808-го и правый фланг 815-го стрелковых полков. В 13 часов до роты вражеских автоматчиков при поддержке танка и штурмового орудия прорвались в центр Андреевки-Эрделева, выйдя в район командного пункта полка. Офицеры штаба быстро привели отходившие подразделения в порядок и повели их в атаку. Стоявшие на огневых позициях в районе командного пункта два орудия и три противотанковых ружья открыли огонь по танку и штурмовому орудию. И вскоре самоходка и «Тигр» запылали. Вражеских автоматчиков уничтожили наши стрелковые подразделения. К 3 часам дня подразделения полка полностью восстановили положение.

Так, в упорных боях, отражая многочисленные контратаки противника, части 394-й стрелковой дивизии отстояли плацдарм, а впоследствии и расширили его.

Не менее ожесточенный характер носили бои при форсировании реки на других участках, где нашим войскам также удалось захватить и удержать плацдармы. В частности, важные плацдармы были отвоеваны в районе Вознесенска.

В итоге Березнеговато-Снигиревской операции войска 3-го Украинского фронта нанесли тяжелое поражение 6-й немецкой армии. Управления корпусных групп «Бехтольсхайм», «Кирхнер», «Эдельсхайм», 125-я пехотная дивизия были расформированы; 9-я танковая, 15, 294, 302, 304-я и 335-я пехотные дивизии потеряли половину численности и почти все тяжелое вооружение, 16-я панцергренадерская дивизия лишилась двух третей своего состава. 9-я танковая и 16-я панцергренадерская дивизии, утратившие боеспособность, были направлены на восстановление во Францию[264].

Командующий 6-й армией Холлидт 20 марта был снят с должностей, а на его место назначен генерал З. Хенрици[265].

Советские войска, нанеся тяжелое поражение противнику, очистив междуречье Ингульца и Южного Буга и захватив плацдармы на правом берегу Южного Буга, заняли положение для непосредственного удара по николаевско-одесской группировке германских войск.

В трудные октябрьские дни 1941 года советские воины с болью в сердце оставляли красавицу Одессу — город-герой, отвага и мужество защитников которого являлись примером для всех.

И вот теперь, весной 1944 года, перед нашими бойцами и офицерами была поставлена задача освободить Одессу. Но прежде чем ее выполнить, нашим войскам пришлось выдержать еще одну тяжелую схватку с врагом.

11 марта 1944 года, в ходе наступления от Ингульца к Южному Бугу, Ставка Верховного Главнокомандования приказала 3-му Украинскому фронту усилить темп преследования противника, не допустить его отхода за Южный Буг, захватить переправы через реку на участке Константиновка, Вознесенск, Новая Одесса, последовательно овладеть Николаевом, Тирасполем и Одессой и продолжать наступление с целью выхода на Прут и Дунай — на государственную границу Советского Союза.

В директиве Ставки эта задача формулировалась следующим образом:

«1. 3-му Украинскому фронту преследовать отходящего противника, не допустить его отхода за р. Южный Буг и захватить переправы через р. Южный Буг на участке Константиновка, Вознесенск, Новая Одесса, дабы не дать возможности противнику организовать на р. Южный Буг оборону.

Города Николаев и Херсон освободить с ходу.

В дальнейшем занять Тирасполь, Одесса и продолжать наступление с целью выхода на р. Прут и северный берег р. Дунай, т. е. на нашу государственную границу»[266].

19 марта Военный совет 3-го Украинского фронта и представитель Ставки Маршал Советского Союза А. М. Василевский направили в Ставку доклад по дальнейшему ведению операции.

Замысел предстоящей операции предусматривал «нанесение главного удара четырьмя правофланговыми армиями (57, 37, 46-й и 8-й гвардейской армиями. — Примеч. авт.) с общим числом тридцать восемь дивизий, двух артдивизий, группы И. А. Плиева и 23-го танкового корпуса в полосе в основном Вознесенск, Нов. Одесса на Жовтень, ст. Сербка, Тирасполь, Раздельная в охват с северо-запада побережья и гор. Одесса.

Вспомогательный удар силами 6-й и 5-й ударных армий с общим числом четырнадцать дивизий без средств усиления в общем направлении Николаев, Нечаянное, Одесса»[267].

В соображениях также указывались конкретные задачи армий. Планировалось, что 28-я армия с пятью наиболее малочисленными дивизиями после овладения Николаевом будет выведена в резерв Ставки.

Ставка Верховного Главнокомандования, рассмотрев представленный план, утвердила его и приказала незамедлительно начать подготовку операции.

Задачу разгрома противника в нижнем течении Южного Буга войска 3-го Украинского фронта должны были решать в тесном взаимодействии с 2-м Украинским фронтом. К 22 марта, когда основные силы 3-го Украинского фронта вышли к Южному Бугу и, захватив несколько плацдармов, вели на них упорные бои, войска правого крыла и центра 2-го Украинского фронта вышли на Днестр в районе Могилев-Подольский, Ямполь, а войска левого крыла фронта форсировали Южный Буг к югу от Гайворона. Над 8-й и 6-й немецкими и 3-й румынской армиями нависла угроза глубокого охвата.

К 28 марта войска 3-го Украинского фронта насчитывали в своем составе 57 стрелковых и 3 кавалерийские дивизии, танковый и механизированный корпуса — 470 тыс. человек, 12 678 орудий и минометов (без 50-мм), 435 танков и самоходно-артиллерийских установок, 436 боевых самолетов.

Противостоящие фронту войска 6-й немецкой и 3-й румынской армий к этому же времени имели 20 дивизий (16 немецких, 4 румынские), 2 танковых батальона, 8 бригад штурмовых орудий[268]. Они насчитывали 350 тыс. человек, около 3200 орудий и минометов, 160 танков и штурмовых орудий. На этом направлении противник мог использовать до 550 боевых самолетов 1-го авиационного корпуса 4-го воздушного флота немцев и румынского авиационного корпуса.

Хотя наши войска и обладали некоторым превосходством в силах, перед ними стояла сложная задача, так как враг занимал выгодные позиции. В глубине его обороны были подготовлены рубежи по рекам Тилигул, Бол. Куяльник, Мал. Куяльник, Днестр. Особенно сильно укреплялись подступы к Одессе. Трудности предстоящей операции усугублялись распутицей, которая ограничивала маневр войск и подвоз материальных средств.

Учитывая опыт предыдущих операций, командование фронта и армий обратили особое внимание на всемерное повышение подвижности войск с целью быстрого обхода узлов сопротивления и опорных пунктов врага, выхода им в тыл и захвата важных узлов дорог, переправ и мостов на реках. Поэтому наряду с подготовкой к боевым действиям 23-го танкового корпуса[269] и конно-механизированной группы генерала И. А. Плиева (4-й гвардейский механизированный[270] и 4-й гвардейский кавалерийский корпуса), в каждой дивизии было приказано создать подвижный передовой отряд в составе до роты автоматчиков, взвода саперов на автомашинах, с одним-двумя 45-мм орудиями или самоходно-артиллерийскими установками.

В течение 27 и в ночь на 28 марта войска правого крыла фронта вели упорные бои по расширению ранее захваченных плацдармов на правом берегу Южного Буга. Преодолевая сопротивление врага, 57-я и 37-я армии к исходу 28 марта расширили плацдарм до 45 км по фронту и от 4 до 25 км в глубину[271].

Видя успех на правом крыле, командующий фронтом немедленно внес коррективы в план операции. Конно-механизированную группу и 23-й танковый корпус, располагавшиеся в районе северо-восточнее Нов. Одессы, в полосе 46-й армии, было решено незамедлительно перегруппировать в полосу 57-й и 37-й армий.

28 марта конно-механизированная группа получила приказ: к утру следующего дня сосредоточиться в районе Александровка, Вознесенск, переправиться по мостам 37-й армии, решительно наступать в общем направлении Молдавка, Мостовое, Березовка и к утру 30 марта выйти к Березовке, в дальнейшем действовать в направлении ст. Раздельная.

23-му танковому корпусу было приказано к утру 28 марта сосредоточиться в районе Трикраты, Александровка, Вороновка и быть готовым в ночь на 29 марта к переправе в районе Александровка, чтобы затем нанести удар в направлении Тирасполя[272].

В соответствии с приказом командующего фронтом 23-й танковый корпус и конно-механизированная группа приступили к перегруппировке в новый район, чтобы нарастить удар двух армий правого крыла фронта.

В это время войска 6, 5-й ударной и 28-й армий вели тяжелые бои в районе Николаева. В ночь на 28 марта 61-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора Л. Н. Лозановича и 243-я стрелковая дивизия полковника М. И. Тоголева из состава 6-й армии под сильным огнем противника на подручных средствах форсировали р. Ингул и в 3 часа 28 марта с севера ворвались в Николаев. Прорыв этих дивизий нарушил устойчивость обороны противника. Не позволяя врагу опомниться, советские части к 4 часам прорвались в центр города.

Одновременно 130-я стрелковая дивизия 5-й ударной армии под командованием полковника К. В. Сычева переправилась через р. Ингул и совместно с другими дивизиями армии, наступавшими с востока, ворвалась в город.

С юга на город наступали части 28-й армии.

В результате согласованных усилий наши войска к утру 28 марта полностью очистили Николаев — крупный порт и один из важных центров судостроения. Войскам, отличившимся при освобождении города, Верховный Главнокомандующий объявил благодарность. Многие из них были удостоены почетного наименования «Николаевские» и награждены орденами Советского Союза.

В боях при освобождении города отважно действовал десант из состава 384-го отдельного батальона морской пехоты Черноморского флота и 1-го гвардейского укрепленного района 28-й армии. В ночь на 26 марта отряд численностью в 67 человек под командованием старшего лейтенанта К. Ф. Ольшанского и заместителя по политической части капитана А. Ф. Головлева на семи рыбачьих лодках вышел из с. Богоявленска и, пройдя 15 км по реке, в 5 часов утра высадился в Николаевском порту, восточнее нового элеватора. В течение двух суток десантники сковывали крупные силы врага и самоотверженно отбивали его атаки. В напряженный момент боя они по радио передали: «Мы, бойцы и офицеры, моряки отряда товарища Ольшанского, клянемся перед Родиной, что задачу, стоящую перед нами, будем выполнять до последней капли крови, не жалея жизни». До 700 вражеских солдат и офицеров уничтожили десантники, но и сами понесли большие потери. 55 человек, в том числе 5 офицеров, пали смертью храбрых. Родина высоко оценила их подвиг: всем десантникам было присвоено звание Героя Советского Союза.

После овладения Николаевом 28-я армия была выведена в резерв Ставки Верховного Главнокомандования[273].

5-я авиаполевая, 302-я и 304-я пехотные дивизии противника, удерживавшие Николаев, с тяжелыми потерями были отброшены на западный берег р. Южный Буг. При отступлении врагу удалось частично взорвать мост через реку в районе Варваровки. Сразу же после освобождения города части 37-го стрелкового корпуса 5-й ударной армии приступили к форсированию Южного Буга в этом районе. К утру 29 марта советские части форсировали реку, овладев Варваровкой[274]. Одновременно были приняты меры к восстановлению моста для переправы техники и тяжелого вооружения. Семь саперных и инженерных батальонов всю ночь на 29 марта работали под огнем противника. За 10 часов мост длиной более километра был восстановлен, причем 200 м построены заново. В течение 29 марта на противоположный берег реки была переправлена почти вся полковая и дивизионная артиллерия 37-го стрелкового корпуса, а в последующие дни — тяжелая артиллерия усиления.

Разгром противника в районе Николаева, а также успешное наступление 57-й и 37-й армий с плацдармов у Константиновки и Вознесенска поставили под угрозу оба фланга 6-й немецкой армии. Армия была вынуждена начать поспешный отход по всему фронту.

По отходящим колоннам противника массированные удары наносила авиация 17-й воздушной армии. Особенно активно при этом действовали штурмовики 5-й гвардейской и 306-й штурмовых авиационных дивизий. 288-я и 295-я истребительные авиационные дивизии в это время прикрывали переправу 23-го танкового корпуса и конно-механизированной группы через р. Южный Буг в районе Александровки[275]. Переправа осуществлялась по одному понтонному мосту грузоподъемностью 30 т и поэтому сильно затянулась. Она была закончена только утром 30 марта.

Переправившись на западный берег реки, 23-й танковый корпус под командованием генерал-майора танковых войск А. О. Ахматова и конно-механизированная группа И. А. Плиева начали выдвигаться вслед за 57-й и 37-й армиями, которые 29 марта достигли р. Тилигул. 23-й танковый корпус вступил в бой в районе Стрюково в первой половине дня 30 марта[276], части конно-механизированной группы — в ночь на 31 марта в районе Березовки.

В это время на левом крыле фронта, вдоль побережья Черного моря, успешно наступали войска 5-й ударной армии. 30 марта части 1-го гвардейского укрепленного района, передовой отряд 295-й стрелковой дивизии этой армии и части Черноморского флота комбинированным ударом с суши и с моря освободили Очаков.

Германское командование, опасаясь окружения 6-й армии и стремясь быстрее вывести ее из-под удара, принимало все меры к тому, чтобы задержать наступление войск 57-й и 37-й армий, 23-го танкового корпуса и конно-механизированной группы на рубеже р. Тилигул. Правый берег реки во многих местах господствует над левым. Здесь противник заранее подготовил оборонительные сооружения, которые были заняты отошедшими частями. Сильным препятствием для наступающих войск являлись заболоченные берега реки и ее топкое дно.

Однако, несмотря на упорное сопротивление противника, войска 37-й армии и конно-механизированной группы 31 марта форсировали реку и сбили противника с высот правого берега. В боях при форсировании р. Тилигул, во время налета вражеской авиации 31 марта, был убит командир 4-го гвардейского механизированного корпуса, участник Сталинградской битвы, генерал-лейтенант танковых войск Т. И. Танасчишин. В командование корпусом вступил генерал-майор танковых войск В. И. Жданов.

Продвижение наших войск после форсирования р. Тилигул еще более усложнилось, так как прошедшие дожди совершенно испортили дороги. Вражеская авиация группами по 30–40 самолетов систематически бомбила боевые порядки войск. Стрелковые и механизированные войска испытывали острые затруднения с боеприпасами и горючим. Поэтому приходилось выделять все более значительное количество самолетов 17-й воздушной армии для доставки войскам срочных грузов.

Только за 1–3 апреля транспортная авиация армии произвела 60 самолето-вылетов, доставив 85 т грузов[277].

Но, несмотря на трудности, наступление продолжалось. 4 апреля соединения конно-механизированной группы овладели ст. Раздельная[278], перерезав железную дорогу, связывавшую Одессу с Тирасполем. Части 258-й и 335-й пехотных дивизий противника, понесшие потери в этом бою, поспешно бежали из района станции. Советские войска захватили 37 паровозов, более 900 вагонов с различным имуществом и военным снаряжением.

Характерно, что дивизии 4-го гвардейского кавалерийского корпуса, поддержанные танками 4-го гвардейского механизированного корпуса, атаковали Раздельную в конном строю.

С выходом советских войск в район Раздельной группировка противника была рассечена на две части. 30-й и 52-й армейские корпуса 6-й немецкой армии (15, 76, 257, 320, 384-я пехотные дивизии, 97-я егерская дивизия, корпусная группа «А» в составе боевых групп трех дивизий, 278-я и 286-я бригады штурмовых орудий) под ударами 37-й и 57-й армий и 23-го танкового корпуса отбрасывались к Тирасполю. 29, 44-й и 72-й корпуса 6-й армии (3-я горнопехотная дивизия, 9, 17, 258, 294, 302, 306, 335-я пехотные дивизии, 93-й и 560-й танковые батальоны, 243-я и 259-я бригады штурмовых орудий) и 3-й румынский армейский корпус (5-я авиаполевая, 304-я пехотная дивизии, 21-я и 24-я румынские дивизии) охватывались войсками фронта с севера и северо-запада и прижимались к Одессе. Для этой группировки противника назревала угроза окружения. Она стала особенно острой, когда войска конно-механизированной группы после Раздельной, впервые за эту операцию оторвавшись от боевых порядков стрелковых войск, 5 апреля достигли Страсбурга, куда вышла 30-я кавалерийская дивизия генерал-майора В. С. Головского[279]. Часть сил 29-го армейского корпуса немцев в составе бригады штурмовых орудий и двух танковых батальонов, действовавших в этом районе, была оттеснена за Днестр в районе Беляевки.

Германское командование понимало опасность, создавшуюся для группировки его войск в районе Одессы. Во второй половине дня 5 апреля и в ночь на 6 апреля в район к юго-востоку от Раздельной начали спешно стягиваться 3-я горнопехотная, 17, 258, 294-я и 335-я пехотные дивизии под командованием командира 29-го армейского корпуса. К северо-западу от Раздельной сосредоточивались 97-я егерская и 257-я пехотная дивизии 30-го армейского корпуса. Обе эти группировки должны были нанести удар навстречу друг другу в направлении Раздельной и соединиться.

С утра 6 апреля враг силами 29-го армейского корпуса нанес удар из района юго-восточнее Раздельной, который пришелся по частям 82-го стрелкового корпуса 37-й армии. В результате упорных боев врагу удалось потеснить части корпуса, выйти к переправам через р. Кучуруган и соединиться со своими войсками, действовавшими северо-западнее Раздельной.

В район Раздельной были подтянуты другие войска 37-й армии. В результате непрерывных боев нашим войскам во второй половине 7 апреля удалось расчленить прорывавшуюся группировку противника на две части. Дивизиям 29-го армейского корпуса удалось соединиться со своими войсками, отходящими на Тирасполь, а войска 44-го армейского корпуса снова были отброшены к югу и юго-востоку от Раздельной. При этом в районе Раздельной наши войска захватили большое количество вооружения и боевой техники[280].

Тем временем войска центра и левого крыла фронта все ближе подходили к Одессе, которая оборонялась 72-м корпусом особого назначения и частью сил 44-го армейского корпуса 6-й немецкой армии[281]. Всего в районе Одессы действовало более шести вражеских дивизий и большое количество отдельных частей. При организации обороны города противник использовал оборонительные сооружения, оставшиеся еще с осени 1941 года. Многочисленные балки, овраги, залитые водой, и лиманы сильно затрудняли действия наших войск.

К вечеру 9 апреля положение в районе Одессы было следующим.

Конно-механизированная группа, захватив 7 апреля Беляевку, Маяки[282], продолжала вести тяжелые бои в этом районе, отражая удары отходящих из-под Одессы войск противника. 10-я гвардейская кавалерийская дивизия под командованием полковника С. А. Шевчука овладела н/п Скуры и завязала бои за Овидиополь.

8-я гвардейская армия генерал-полковника В. И. Чуйкова, обходя Одессу с северо-запада, главными силами достигла рубежа Фрейденталь, Петерсталь, Дальник.

6-я армия под командованием генерал-лейтенанта И. Т. Шлемина с северо-запада вышла на подступы к Одессе и вела бои на рубеже Дальник, Усатово, Куяльник.

Войска 5-й ударной армии генерал-лейтенанта В. Д. Цветаева в 18 часов 9 апреля овладели станциями Сортировочная, Куяльник, Пересыпь и в 22 часа ворвались в северную часть Одессы[283]. В числе первых завязали бои в городе 86-я гвардейская, 248, 320-я и 416-я стрелковые дивизии, которыми командовали соответственно полковники В. П. Соколовский, Н. З. Галай, генерал-майоры И. И. Швыгин и Д. М. Сызранов.

В предвидении ведения боевых действий ночью в крупном городе в войсках была заблаговременно проведена подготовительная работа. Командиры и штабы до полка включительно получили план города с указанием важнейших его объектов, с обозначением кварталов в целях лучшей ориентировки. Для захвата важнейших узловых пунктов и магистралей были выделены штурмовые группы. Из местных жителей были подобраны проводники. Еще с вечера артиллерия встала на огневые позиции, взяв под огонь все подходы к городу со стороны моря. На это же нацеливалась авиация фронта.

Таким образом, к вечеру 9 апреля войска противника в районе Одессы оказались в условиях почти полного окружения. Лишь в районе Овидиополь оставался путь отхода с последующей переправой через Днестровский лиман. Сюда и ринулась основная часть тылов, а потом и боевых войск одесской группировки противника. Крупные группы пехоты пытались пробиться к переправам через Днестр в районе Беляевки.

Вечером 9 апреля и особенно в ночь на 10 апреля бегство противника из-под Одессы приняло уже панические размеры. По отходящим тыловым колоннам врага наносила удары советская авиация. 262-я ночная бомбардировочная дивизия под командованием полковника Г. И. Белицкого и 244-я бомбардировочная дивизия подполковника П. В. Недосекина бомбили вражеские суда в порту. В низовьях Днестровского лимана наносили удары по транспортам и автоколоннам врага соединения 9-го смешанного авиакорпуса под командованием генерал-майора авиации О. В. Толстикова[284].

В ночь на 10 апреля войска 8-й гвардейской, 6-й и 5-й ударной армий после короткой артиллерийской подготовки атаковали противника в Одессе. Войска 8-й гвардейской армии ворвались в западную часть города, а соединения 6-й и 5-й ударной армий теснили врага с севера и северо-запада. К 10 часам утра 10 апреля Одесса была полностью в руках советских войск.

В приказе Верховного Главнокомандующего по поводу освобождения Одессы говорилось: «Войска 3-го Украинского фронта сегодня, 10 апреля, в результате умелого обходного маневра пехоты и конно-механизированных соединений, в сочетании с фронтовой атакой овладели важным хозяйственно-политическим центром страны, областным городом Украины и первоклассным портом на Черном море — Одесса — мощным опорным пунктом обороны немцев, прикрывающим пути к центральным районам Румынии».

Войска, отличившиеся в боях за город, получили почетное наименование «Одесских».

При освобождении Одессы значительную помощь советским войскам оказали партизанские отряды под командованием С. И. Дроздова, Е. П. Баркалова, К. А. Тимофеева, Л. Ф. Горбеля, Н. А. Крылевского.

С подходом наших частей к окраинам города партизанский отряд под командованием С. И. Дроздова в 21 час 9 апреля начал бой с врагом, который продолжался до 4 часов утра 10 апреля. В этом бою участвовала и группа партизан чехов и словаков под руководством М. П. Канчетти. Она была сформирована из солдат словацкого полка, расквартированного в Одессе, перешедших на сторону партизан в конце 1943 г.

Партизаны Куяльницкого отряда под командованием Л. Ф. Горбеля уничтожили подрывную команду немцев, которая должна была взорвать дамбу Хаджибеевского лимана и затопить Пересыпь. Этим партизаны не только предотвратили затопление пригорода, но и открыли нашим войскам путь через Пересыпь в город.

Партизаны Усатовского отряда во главе с Н. А. Крылевским 8 и 9 апреля вели бои с отступавшими колоннами врага.

Усилиями одесских партизан был предотвращен подготовленный немцами взрыв порта, причалов, зданий, складов[285].

23 апреля 1944 года в освобожденной Одессе состоялся многотысячный митинг трудящихся. Участники митинга от имени всего населения города заявили: «Долгом своей гражданской чести считаем мы скорейшее восстановление всего того, что разрушено румыно-немецкими оккупантами в Одессе, возрождение всех форм нашей полнокровной советской общественной жизни. Мы не пожалеем для этого ни сил, ни времени. Мы твердо верим, что наша любимая Одесса быстро снова станет в передовые ряды цветущих советских городов Украины»[286].

После овладения Одессой 6-я и 5-я ударные армии были выведены во второй эшелон фронта, а остальные армии продолжали развивать наступление на запад.

57-я армия с приданным ей 23-м танковым корпусом в течение 11 апреля продвинулась до 20 км на запад и 12 апреля вышла на восточный берег Днестра в районе Парканы (6 км северо-западнее Тирасполя).

В 12 часов дня 93-я стрелковая дивизия 68-го стрелкового корпуса (командир дивизии генерал-майор А. Я. Крузе) в районе Буторы, Шеряны форсировала Днестр. В 18 часов, используя успех 93-й дивизии, форсировала Днестр и 113-я стрелковая дивизия полковника П. В. Дмитриева. Два других корпуса 57-й армии (9-й и 64-й стрелковые) также форсировали Днестр в своих полосах и захватили небольшие плацдармы на его западном берегу.

37-я армия в ночь на 11 апреля сломила сопротивление противника и силами 57-го стрелкового корпуса генерал-майора Ф. А. Осташенко (92-я гвардейская и 228-я стрелковые дивизии), а также 188-й стрелковой дивизии 82-го корпуса ворвалась на юго-восточную окраину Тирасполя. В ночь на 12 апреля город был очищен от противника.

Войска 6-го гвардейского стрелкового корпуса под командованием генерал-майора Г. П. Котова 11 апреля вышли на р. Днестр к югу от Тирасполя. 20-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора Н. М. Дрейера двумя полками уже вечером 11 апреля с ходу форсировала Днестр и в районе западнее Слободзеи Молдаванской (4 км юго-западнее Тирасполя) захватила плацдарм до 2 км по фронту и до 1,5 км в глубину. К исходу 12 апреля плацдарм был значительно расширен; на него переправились уже четыре стрелковые дивизии[287].

46-я армия к исходу 11 апреля вышла на восточный берег Днестра в районе к югу от Чобручи, а 12 апреля силами разведывательных подразделений форсировала Днестр в 3 км юго-восточнее Раскайцов[288].

8-я гвардейская армия и конно-механизированная группа вели тяжелые бои с противником, отошедшим из района Одессы и стремившимся удержать предмостные укрепления в районе Овидиополя, чтобы переправить свои войска на западный берег Днестровского лимана.

17-я воздушная армия в ночь на 11 апреля и днем громила вражеские войска на переправах. Наиболее сильному воздействию авиации подвергались железнодорожный узел Аккерман и переправы в районе Овидиополя.

14 апреля 8-я гвардейская армия полностью очистила побережье Днестровского лимана и в ночь на 15 апреля силами 74-й гвардейской стрелковой дивизии полковника Д. Е. Баканова форсировала Днестр у Ильичевки (2 км юго-восточнее Беляевки)[289].

В последующие дни войска фронта продолжали наращивать силы на захваченных плацдармах по западному берегу Днестра. Германское командование, приведя свои войска в порядок и собравшись с силами, приняло все меры к ликвидации захваченных плацдармов. Против советских войск, переправившихся на западный берег Днестра, враг бросил крупные силы авиации. Поэтому борьба за расширение и удержание плацдармов носила длительный и исключительно напряженный характер.

В результате Одесской операции войска 3-го Украинского фронта во взаимодействии с 2-м Украинским фронтом нанесли поражение вражеской группировке, действовавшей между Южным Бугом и Днестром. Семь дивизий 6-й немецкой армии потеряли до половины своего состава. Продвинувшись на 180 км, советские войска освободили большое количество крупных населенных пунктов, в том числе важные порты Черноморья — Николаев, Одессу, Очаков.

Выдвинувшись на рубеж нижнего течения Днестра и захватив плацдармы на его противоположном берегу, войска 3-го Украинского фронта заняли выгодное положение для последующих действий с целью освобождения Молдавии и продвижения в глубь Румынии и на Балканы. Выход советских войск в район Одессы поставил в еще более безнадежное положение группировку вражеских войск в Крыму, что способствовало ее быстрому разгрому войсками 4-го Украинского фронта, Отдельной Приморской армии и Черноморского флота.

Ввиду исключительно сложных условий погоды решающая роль в операции принадлежала нашим стрелковым войскам. Они, несмотря на грязь и распутицу, неутомимо и упорно двигались вперед, сбивая вражеские части с промежуточных рубежей обороны, форсируя разлившиеся реки, выбивая немцев из городов и населенных пунктов. Стрелковые подразделения и части во многих случаях были вынуждены на руках подтягивать артиллерию, нести с собой боеприпасы.

Подвижные соединения фронта — 23-й танковый корпус и конно-механизированная группа — из-за трудных условий погоды действовали в основном в боевых порядках стрелковых войск.

Лишь на заключительной стадии операции они смогли оторваться от пехоты, но сразу же оказались в трудном положении. Так, 23-й танковый корпус 10 апреля попал в окружение в районе Плоское и вел бой там до 11 апреля, до подхода стрелковых соединений. В трудном положении оказались также 10-я гвардейская и 30-я кавалерийские дивизии, которые 10 апреля к северу от Овидиополя были атакованы крупными силами врага, отступавшими из-под Одессы, и вынуждены были отойти на север. Наши подвижные войска испытывали острый недостаток в боеприпасах и горючем, поэтому они не могли иногда противостоять атакам крупных сил противника. Тем не менее подвижные войска сыграли важную роль в завершении операции. Это особенно касается стремительного удара конно-механизированной группы по Раздельной и быстрого ее выхода в район Беляевки, Маяки, что поставило одесскую группировку врага под угрозу окружения. Враг был вынужден спасаться бегством, стремясь быстрее отойти за Днестр.

Трудные условия погоды и удаленность базирования затруднили действия 17-й воздушной армии. Тем не менее она оказывала существенную помощь войскам, нанося удары по опорным пунктам, переправам, отходящим колоннам, железнодорожным узлам противника, его морским транспортным средствам. Всего с 28 марта по 14 апреля авиация 17-й воздушной армии совершила 2026 самолето-вылетов (из них 1622 днем и 414 ночью). Транспортная авиация произвела 215 самолето-вылетов, доставив войскам 330 т боеприпасов, горючего и других грузов[290].

В операции приняли участие авиация и корабли Черноморского флота. Ударами по морским сообщениям противника они препятствовали эвакуации противника морем, наносили удары по портам Констанце и Сулине, затрудняя их работу по снабжению войск.

Авиация Скадовской авиагруппы Черноморского флота участвовала также в налетах на транспорты противника в Одесском порту и при переходе их морем. 9 апреля три группы морских самолетов потопили вражеский транспорт водоизмещением 3 тыс. т, повредили сторожевой катер, две баржи и транспорт в 1,5 тыс. т.

Торпедные катера действовали против плавучих средств противника, обстреливали Одесский порт. Подводные лодки наносили удары по транспортам врага в море. Так, 14 апреля наша подводная лодка двумя торпедами потопила баржу противника к западу от мыса Херсонес.

В ходе операции флот осуществил два десанта — один в Николаеве, другой в Очакове — с Кирнбурнской косы. Оба десанта сыграли свою роль в разгроме вражеских войск в Николаеве и Очакове.

Успешное проведение Луцко-Ровенской операции и овладение районом Луцка, Ровно создали благоприятные условия не только для нанесения удара войсками 1-го Украинского фронта во фланг группы армий «Юг» в направлении Черновцов, но и для развития наступления в сторону Ковеля.

Поскольку это направление считалось самостоятельным и весьма перспективным, Ставка Верховного Главнокомандования, как уже отмечалось ранее, решила образовать здесь самостоятельный фронт. 17 февраля 1944 года была отдана директива следующего содержания:

«1. Образовать на стыке Белорусского и 1-го Украинского фронтов новый фронт, который именовать 2-м Белорусским фронтом.

В связи с этими существующий Белорусский фронт впредь именовать: 1-й Белорусский фронт.

В состав 2-го Белорусского фронта включить:

а) Из 1-го Белорусского фронта — 61 армию в составе 9 гв. ск, 89 ск, отдельных 55, 356 сд (всего восемь сд), 2 гв. кк, 7 гв. кк, 68 тбр и имеющиеся в армии части усиления, армейские тыловые части и учреждения с наличными запасами.

б) Из 1-го Украинского фронта — 77 ск (три сд) из 13 армии, управление 47А со всеми армейскими частями усиления, тыловыми частями и учреждениями.

в) Из резерва Ставки — 125 ск (четыре сд), 70 армию в составе семи стр. дивизий, 6 воздушную армию в составе: 3-й гвардейской шад[291], 336-й иад[292], 242-й ночной бад[293], 72-го разведывательного авиаполка, 3-го авиаполка ГВФ; Днепровскую речную флотилию с оставлением за ней задач траления, 65-ю зенитную артдивизию, 32-ю минометную бригаду, 3-ю иптабр[294], 48-ю инженерно-саперную бригаду.

4. В качестве фронтового управления использовать управление бывшего Северо-Западного фронта, которое к 20 февраля передислоцировать в район Рокитно»[295].

2-й Белорусский фронт развертывался в полосе: справа — Василевичи, Мальковичи, Телеханы, Береза Картузская, Пружаны, Клещели — все пункты, кроме Василевичи, для 2-го Белорусского фронта включительно; слева — Коростень, Городница, Костополь, Зофьювка, Рожище, Верба — все пункты, кроме Коростень, для 1-го Украинского фронта включительно.

Командующим фронтом был назначен генерал-полковник П. А. Курочкин, членом Военного совета — генерал-лейтенант Ф. Е. Боков, начальником штаба — генерал-лейтенант В. Я. Колпакчи.

4 марта фронт получил указание Ставки:

«1. Подготовить наступательную операцию фронта, имея направление главного удара на Ковель.

Ближайшая задача овладеть рубежом Любешов, Камень-Каширский, Ковель.

В дальнейшем наступать с задачей овладеть Брест и выйти на р. Зап. Буг на участке Брест, Городло (последний пункт исключительно). Одновременно правым крылом фронта выйти на линию р. Припять и занять Туров, Давид-Городок, Рубель, Столин.

2. Наступление начать 12–15.03, не ожидая полного сосредоточения всех войск фронта»[296].

6 марта Военный совет 2-го Белорусского фронта представил в Ставку план предстоящей операции.

Для ее проведения привлекались 70-я армия генерал-лейтенанта И. Ф. Николаева и 47-я армия генерал-лейтенанта В. С. Поленова при поддержке 6-й воздушной армии генерал-лейтенанта авиации Ф. П. Полынина.

Главный удар планировалось нанести силами 47-й армии с фронта Боровно, Бол. Обзыр в обход Ковеля с севера и одновременно удар с фронта Навуз, Топильно в обход Ковеля с юга.

70-я армия должна была наносить удар с фронта Любешов, Седлище, Рудка (с плацдармов на западном берегу р. Стоход) на Камень-Каширский с задачей, перерезав шоссе Брест — Ковель, не допустить удара противника с направления Кобрин, Брест.

61-я армия под командованием генерал-лейтенанта П. А. Белова имела задачу очистить от противника южный берег р. Припять, овладев Туров, Давид-Городок, Рубель, Столин[297].

Ставка Верховного Главнокомандования 7 марта утвердила представленный план[298].

К 15 марта в полосе фронта от Столина до Луцка оборонялись войска 2-й армии из группы армий «Центр» — 7-я пехотная дивизия, группы «Ханле» и «Агрикола» в составе кавалерийского полка «Центр» и 6 батальонов пехоты; часть сил 4-й немецкой танковой армии из группы армий «Юг» — 213-я охранная дивизия, части танковой дивизии СС «Викинг»[299], группа СС под командованием Билле, группа «Гоуф», а также полицейские, охранные и строительные части[300]. В ближайшем тылу врага располагались пять венгерских дивизий: 1-я со штабом в районе Бреста, 9-я в Малорите, 12-я в Кобрине, 19-я в Любомле и 23-я в Дорогичине.

С 28 марта разграничительная линия между группами армий «Юг» и «Центр» была изменена и войска 42-го армейского корпуса 4-й немецкой танковой армии (5-я танковая дивизия СС «Викинг», 19-я венгерская дивизия и прибывшая из резерва главного командования сухопутных войск 131-я пехотная дивизия) были переданы во 2-ю полевую армию.

В течение первой половины марта войска 2-го Белорусского фронта производили перегруппировку. Главные силы дивизий 47-й и 70-й армий подтягивались на рубеж р. Стоход, а их передовые отряды, сбивая мелкие группы врага, переправились на западный берег реки и в ряде мест заняли плацдармы. На них были направлены и главные силы.

15 марта войска фронта, не закончив полностью сосредоточение, развернули наступление силами 47-й и 70-й армий. 16 марта на столинском направлении перешли в наступление главные силы 61-й армии[301].

Действуя в исключительно сложных условиях лесистой и болотистой местности, 47-я и 70-я армии к 18 марта продвинулись вперед на 30–40 км. Вражеские войска были отброшены к Ковелю, а гарнизон города, который немцы объявили «крепостью», блокировали частями 60, 143, 175-й и 260-й стрелковых дивизий 47-й армии[302]. В Ковеле были окружены подразделения сводной группы Баха, 177-го полка 213-й охранной дивизии, 17-го полицейского полка, 12-го железнодорожного охранного батальона, 19-й и 9-й венгерских пехотных дивизий и 5-й танковой дивизии СС «Викинг»[303].

Германское командование понимало опасность продвижения 2-го Белорусского фронта на Ковель и далее на Брест. Этим самым советские войска выходили в глубокий тыл группы армий «Центр».

Враг принял срочные меры для укрепления обороны на этом направлении. В последней декаде марта — в первых числах апреля он дополнительно перебросил в полосу 2-го Белорусского фронта: 4-ю танковую дивизию, 131, 211, 253-ю пехотные дивизии, 5-ю егерскую дивизию, корпусную группу «Е» в составе боевых групп 86, 137-й и 251-й пехотных дивизий, части 1-й лыжной бригады, 190, 270, 904, 1005-ю и 1007-ю бригады штурмовых орудий, причем три последние были вооружены тяжелыми самоходными орудиями и танками-истребителями.

По мере прибытия этих войск сопротивление противника возрастало. Его обороне способствовала сильно заболоченная местность с большим количеством рек, текущих с севера на юг.

Начиная с 23 марта враг предпринял несколько сильных контрударов, стремясь деблокировать окруженный гарнизон Ковеля. Ценой больших потерь противнику 4 апреля удалось прорваться в Ковель и стабилизировать положение на этом участке фронта. Войска 47-й армии закрепились на подступах к городу; 70-я армия перешла к обороне на подступах к Ратно.

На правом крыле фронта 55-я и 23-я стрелковые дивизии 61-й армии очистили южный берег р. Припять к востоку от Столина[304]. Действовавший на столинском направлении 9-й гвардейский стрелковый корпус (12-я гвардейская, 212-я и 397-я стрелковые дивизии) потеснил противника и вышел непосредственно на подступы к городу.

На этом Полесская операция 2-го Белорусского фронта, проведенная в период с 15 марта по 5 апреля, завершилась. Она характерна тем, что проводилась силами вновь образованного фронтового объединения на открывшемся операционном направлении. Для обеспечения развертывания тех сил фронта, которые прибывали из резерва Ставки, ему были переданы 61-я армия из Белорусского фронта и 77-й стрелковый корпус 13-й армии из 1-го Украинского фронта, которые действовали в назначенной фронту полосе. Этим самым обеспечивалось как прикрытие развертывания от возможных ударов врага, так и передача прибывающим войскам информации о противнике, особенностях местности и обстановки в районе предстоящих действий.

Сосредоточение войск, прибывающих из резерва Ставки, происходило в весьма трудных условиях, по одной железной дороге. Они выгружались в районе Сарны, откуда выдвигались походным порядком. В целом фронт приступил к операции лишь частью своих сил (13 дивизий из 25). Некоторые из них подходили и включались в бои в ходе операции, но три дивизии и три танковых полка так и не прибыли до конца операции.

61-я армия к моменту передачи ее в состав 2-го Белорусского фронта свои главные силы имела на правом фланге, в районе Мозыря.

Сосредоточение ее сил к левому флангу шло по железной дороге также через Сарны и до конца операции полностью не было закончено.

В результате операции советские войска в исключительно сложных условиях лесисто-болотистой местности и распутицы продвинулись на 30–40 км к западу, форсировали реки Стоход и Турья и выдвинулись на подступы к городам Ратно, Ковель, Турийск. Хотя удар на Ковель и далее на Брест не получил своего развития, тем не менее выдвижение советских войск к Ковелю создало условия для нашего наступления на люблинском направлении летом 1944 года.

На правом крыле войска фронта на значительном протяжении очистили от противника южный берег Припяти. Однако врагу удалось сохранить в своих руках города Туров, Столин, Давид-Городок.

В ходе операции советские войска нанесли поражение противостоящим силам противника. Для противодействия продвижению войск фронта враг был вынужден перебросить на ковельское направление танковую, семь пехотных дивизий, лыжную бригаду и пять бригад штурмовых орудий. Оттянув на себя эти силы, войска фронта способствовали успешному наступлению наших войск на других направлениях, в частности удару 1-го Украинского фронта на Черновцы.

5 апреля 1944 года 2-й Белорусский фронт был упразднен, а его войска переданы в состав 1-го Белорусского фронта.

В тесной взаимосвязи с боевыми действиями на Правобережной Украине наши войска вели бои на Центральном направлении советско-германского фронта. К началу января 1944 года здесь действовали три наших фронта — 1-й Прибалтийский, Западный и Белорусский, которые сковывали силы противника и не давали ему перебрасывать войска в полосу действия Украинских фронтов Красной Армии.

1-й Прибалтийский фронт — командующий генерал армии И. Х. Баграмян, член Военного совета генерал-лейтенант Д. С. Леонов, начальник штаба генерал-лейтенант В. В. Курасов — в составе 4-й ударной, 11-й гвардейской, 39[305], 43 и 3-й воздушной армий силами своего правого крыла еще в ходе предшествующих боев 24 декабря 1943 года овладел крупным опорным пунктом на подступах к Витебску — г. Городок и подошел к железной дороге Витебск — Полоцк. Войска левого крыла фронта находились в 15 км северо-восточнее и восточнее Витебска.

Западный фронт — командующий генерал армии В. Д. Соколовский, член Военного совета генерал-лейтенант Л. З. Мехлис, начальник штаба генерал-лейтенант А. П. Покровский — широкой полудугой охватывал группировку противника в районе Орши и Могилева. В состав фронта входили 5, 10, 31, 33, 49-я и 1-я воздушная армии.

Южнее, на бобруйском направлении, действовал Белорусский фронт — командующий генерал армии К. К. Рокоссовский, член Военного совета генерал-лейтенант К. Ф. Телегин, начальник штаба генерал-полковник М. С. Малинин. В его состав входили 3, 48, 50, 61, 63[306], 65-я и 16-я воздушная армии.

В целом в составе трех фронтов в полосе шириной 650 км с нашей стороны было развернуто: 135 стрелковых и 9 кавалерийских дивизий, 4 танковых корпуса, 6 укрепленных районов, 6 стрелковых бригад, 17 отдельных танковых бригад общей численностью 1,5 млн человек, 23,6 тыс. орудий и минометов (без 50-мм минометов), 1959 зенитных орудий, 824 танка (в том числе 230 легких), 335 самоходных установок, 2127 боевых самолетов (без По-2).

Этим фронтам противостояла группа армий «Центр» под командованием генерал-фельдмаршала Э. Буша в составе 2, 4, 9, 3-й танковой армий. Ее поддерживал 6-й воздушный флот. В составе группы армий имелось 63 дивизии (из них 6 танковых и 3 моторизованные) и пехотная бригада, 4 отдельных танковых батальона, 12 дивизионов штурмовых орудий — 1133 тыс. человек, 12,8 тыс. орудий и минометов (без зенитных), 630 танков и штурмовых орудий, 700 боевых самолетов.

Германское командование перед войсками группы армий «Центр» ставило задачу во что бы то ни стало удерживать занимаемый рубеж. Противник использовал каждый день для всемерного развития и совершенствования своей обороны. Главная полоса состояла из трех позиций на глубину до 5–6 км и была оборудована развитой системой траншей, проволочными и минно-взрывными заграждениями. В 10–12 км от первой готовилась вторая полоса обороны. Города и крупные населенные пункты, особенно такие, как Витебск, Орша, Могилев, Быхов, Рогачев, Жлобин, Калинковичи, Мозырь, Ельск, были превращены в сильные узлы сопротивления с круговой обороной. На основных направлениях вероятного наступления наших войск враг создавал подвижные резервы, состоявшие из танковых и моторизованных частей, усиленных дивизионами штурмовых орудий.

В тылу группы армий «Центр» действовала крупная группировка наших партизан, контролировавшая обширные районы и важные дорожные коммуникации. Для борьбы с партизанами германское командование было вынуждено держать в тыловых районах 8 дивизий и большое число различных полицейских и охранных формирований.

Советское руководство в плане зимней кампании 1944 года ставило активные задачи перед войсками, действовавшими на центральном участке. По замыслу Ставки Верховного Главнокомандования они должны были разгромить витебскую и бобруйскую группировки врага и выйти на рубеж Полоцк, Лепель, Могилев, р. Птичь.

В соответствии с этим замыслом 18 января 1944 года Ставка Верховного Главнокомандования отдала директиву, в которой поставила «…ближайшую задачу — совместными усилиями 1-го Прибалтийского фронта и правого крыла Западного фронта разбить витебскую группировку противника и овладеть городом Витебск»[307].

Для выполнения этой задачи 1-му Прибалтийскому фронту было приказано основную группировку сил и средств фронта сосредоточить на смежных флангах 4-й ударной и 11-й гвардейской армий и нанести удар в общем направлении на Витебск с северо-запада. По этой же директиве Западный фронт силами 39, 33, 5-й армий должен был нанести удар в общем направлении на Витебск с юго-востока. Операцию было приказано начать не позже конца января.

Белорусский фронт получил указание Ставки Верховного Главнокомандования не позднее 8 января предпринять наступление своим левым крылом с задачей разбить мозырьскую группировку противника и к 12 января овладеть Калинковичами и Мозырем, охватывая их с севера и с юга. В дальнейшем наступать, нанося удар главными силами фронта в общем направлении на Бобруйск, Минск. Частью сил действовать вдоль р. Припять на Лунинец[308].

Все три фронта на протяжении последних месяцев 1943 года вели напряженные наступательные действия. Поэтому для подготовки новых наступательных операций войска и штабы имели относительно мало времени. Ставка Верховного Главнокомандования не могла удовлетворить потребности фронтов в равной мере. Основная часть пополнения в личном составе и в материальных средствах направлялась Украинским, а также Ленинградскому и Волховскому фронтам, которые выполняли важнейшие задачи в кампании. Значительно меньше средств давалось 1-му Прибалтийскому, Западному и Белорусскому фронтам. Достаточно указать, что эти фронты (с учетом и 2-го Прибалтийского) за январь-март 1944 года получили 19,7 % маршевых пополнений, 25,9 % всех орудий и минометов и лишь 4,2 % танков и самоходно-артиллерийских установок. Недостаточное пополнение этих фронтов личным составом и техникой не позволило им восполнить некомплект, а следовательно, не обеспечивало создание сильных ударных группировок, которые были бы оснащены необходимым количеством техники и достаточным количеством боеприпасов.

Ставя активные задачи 1-му Прибалтийскому, Западному и Белорусскому фронтам, советское Верховное Командование стремилось активизировать действия белорусских партизан в тылу врага. Основные усилия партизан нацеливались на то, чтобы наносить удары по шоссейным и железнодорожным коммуникациям и воспрепятствовать маневру войск противника.

Завершив подготовительные мероприятия, 3 февраля 1944 года перешли в наступление войска 1-го Прибалтийского фронта с ближайшей задачей во взаимодействии с войсками правого крыла Западного фронта разгромить группировку противника в районе Витебска и овладеть городом. Главный удар наносился смежными флангами 4-й ударной армии генерал-лейтенанта П. Ф. Малышева и 11-й гвардейской армией генерал-лейтенанта К. Н. Галицкого при поддержке авиации 3-й воздушной армии генерал-лейтенанта авиации Н. Ф. Папивина.

В первый день наступления советские войска прорвали оборону противника на 12-километровом участке и вклинились в его расположение на глубину 5–6 км[309]. Германское командование было в серьезнейшей степени обеспокоено положением на этом участке, который обороняли войска 53-го армейского корпуса 3-й танковой армии. В этот день в журнале боевых действий 3-й танковой армии появилась следующая запись: «Особенно напряженной, вследствие больших потерь и отсутствия достаточных резервов, является обстановка в районе 53-го армейского корпуса, где противник прорвал фронт на участке 12 км по фронту и вклинился на 5–6 км в глубину нашей обороны. Еще нельзя сказать, удастся ли создать сплошную линию обороны, так как наша пехота в этом районе разбита»[310].

В тот же день командование 3-й танковой армии обратилось со специальным приказом, в котором отмечало, что «сегодняшний, очень тяжелый боевой день, к сожалению, принес нам значительную потерю территории», и потребовало «от всех командиров и воинских частей самоотверженного выполнения своего долга»[311]. Не ограничиваясь этими призывами, командование танковой армии и группы армий «Центр» начало спешно стягивать резервы к участку прорыва. Уже в течение первого дня на усиление 20-й танковой, 12-й пехотной и 5-й горнопехотной дивизий, оборонявшихся на участке прорыва, были переданы 505-й танковый батальон (не менее 40 «Тигров»), 163-й гренадерский полк, батальон 187-го гренадерского полка, батальон 51-го авиаполевого полка, истребительная рота 53-го армейского корпуса, батарея 513-го тяжелого танкоистребительного дивизиона (15 «Фердинандов»), батарея 281-го дивизиона штурмовых орудий (10 штурмовых орудий), дивизион минометного полка (шестиствольные минометы), 505-й саперный батальон. В середине дня командующий 3-й танковой армией приказал «бросить на фронт строительные части, чтобы иметь возможность сменить боевые части на всех других участках фронта»[312].

Впоследствии противник, продолжая наращивать силы на участке прорыва, подтянул 95-ю пехотную дивизию из резерва группы армий, 21-й танковый батальон, полностью 281-й дивизион штурмовых орудий, батальон 347-го гренадерского полка, 208-й мостостроительный батальон и многие другие разрозненные части. Короче говоря, вражеское командование бросало в бой все, что могло, и не считалось ни с какими потерями. Было произведено сплошное минирование перед передним краем обороняющихся войск. Завязались тяжелые бои. Каждую высоту, каждый участок леса враг оборонял с необычным упорством. В этих боях наши атакующие части несли большие потери. В последующие дни войска ударной группировки отбросили врага еще на 3–4 км, перерезали шоссе и железную дорогу Витебск — Полоцк, но дальше развить успех не смогли.

3 февраля одновременно с 1-м Прибалтийским фронтом перешли в наступление и войска Западного фронта, нанося удар силами 39-й армии генерал-лейтенанта Н. Э. Берзарина, 33-й армии генерал-полковника В. Н. Гордова и 5-й армии генерал-лейтенанта Н. И. Крылова[313]. Наступление наших войск на этом направлении в первый день имело значительный успех. Оборона противника была прорвана на 13-километровом участке и на глубину до 4 км[314]. Находившиеся на участке главного удара 206, 131-я и 299-я пехотные дивизии противника понесли большие потери в живой силе и технике. Особенно успешно действовали в первый день 144-я стрелковая дивизия полковника А. А. Каплуна с 26-й гвардейской танковой бригадой полковника С. К. Нестерова из 2-го гвардейского танкового корпуса, наступавшие в составе ударной группировки 33-й армии. Дивизия при поддержке бригады овладела тремя опорными пунктами и в 23 часа 3 февраля передовыми отрядами переправилась через р. Лучесу, захватив там плацдарм.

Наступление наших войск на этом направлении угрожало перехватом железной дороги Витебск — Орша, что лишало немецкие войска возможности осуществлять планомерное снабжение всей витебской группировки. Поэтому немецкое командование тут же отреагировало на события в этом районе. Уже в первый день сюда были направлены все резервы 6-го армейского корпуса, в частности 11-й гренадерский полк.

6 февраля в штаб 3-й танковой армии прибыл командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Э. Буш, который особо обратил внимание на то, что «исход сражения в районе Витебска находится в прямой зависимости от возможности использования железной дороги Витебск — Орша»[315]. Он потребовал принятия всех мер к укреплению обороны на этом участке и в свою очередь выделил для усиления 6-го армейского корпуса 5-й танковый батальон, имевший на вооружении танки типа «Тигр», полк из 95-й пехотной дивизии, 197-й разведывательный батальон и два строительных батальона. Последние предназначались для строительства нового оборонительного рубежа по р. Лучеса. На этот же участок были брошены крупные силы вражеской авиации, в том числе пикирующие бомбардировщики.

Развернулись изнурительные бои за каждый опорный пункт. Враг подтягивал и вводил в бой новые силы — 15-й штрафной батальон, 501-й танковый батальон «Тигров» и другие части.

Наше командование также вводило в сражение вторые эшелоны и резервы, но решительного успеха войска добиться не смогли и вскоре были вынуждены прекратить наступление в 4–6 км от линии железной дороги Витебск — Орша.

Несмотря на некоторые территориальные успехи и нанесение существенных потерь противостоящему противнику (по немецким данным, 3-я танковая армия за 10 дней потеряла 250 офицеров и 7500 унтер-офицеров и рядовых), наши войска не смогли овладеть Витебском. В числе важнейших причин следует назвать прежде всего недостаточную укомплектованность войск личным составом, техникой и боеприпасами (численность стрелковых дивизий составляла 4–5 тыс. человек, а стрелковых рот не превышала 60 человек)[316]. В 4-й ударной и 11-й гвардейской армиях, включая подчиненные им 5-й и 1-й танковые корпуса, имелось всего лишь 249 исправных танков[317]. Обеспеченность боеприпасами этих армий на 2 февраля была следующей: 76-мм дивизионной артиллерии — 1,5, 122-мм гаубиц — 1,1–1,4, 82-мм мин — 2,2–2,7 и 120-мм мин 1,4–1,7 боекомплекта. Армии Западного фронта также имели очень большой некомплект в личном составе. Численность дивизий составляла 4,4–5 тыс. человек. 39-я и 33-я армии с учетом 2-го гвардейского танкового корпуса имели только 125 танков[318]. Обеспеченность войск Западного фронта боеприпасами была такой же, а по некоторым видам меньшей, чем в 1-м Прибалтийском фронте.

Противник, придавая большое значение Витебску как важному узлу шоссейных и железных дорог, сосредоточил в этом районе крупные силы войск, которые в первой половине февраля были усилены за счет дополнительных перегруппировок с соседних участков. На сравнительно небольшом фронте вокруг Витебска находились фактически все силы 3-й немецкой танковой армии — 15 дивизий, 3 тяжелых танковых батальона и 3 дивизиона штурмовых орудий. На подступах к Витебску и на окраинах города враг оборудовал до 6 оборонительных рубежей с траншеями, проволочными заграждениями и другими препятствиями. Местность с высокими холмами, сильно пересеченная оврагами, реками, ручьями, озерами, незамерзающими болотами, затрудняла ведение боевых действий и в то же время облегчала противнику организацию обороны и ведение оборонительных действий. Кроме того, начавшееся наступление наших войск совпало с потеплением. Дороги стали труднопроходимыми, вне дорог передвижение крайне затруднилось, туманы и облачность ограничивали использование авиации и прицельный огонь нашей артиллерии.

В ходе боевых действий наши войска понесли потери в личном составе, боевой технике, израсходовали имевшиеся боеприпасы. На поступление пополнения и материальных средств рассчитывать не приходилось. Поэтому дальнейшие наступательные действия 1-го Прибалтийского и Западного фронтов были прекращены, и они закрепились на подготовительных рубежах.

Несколько больший успех имели в январе-феврале 1944 года войска Белорусского фронта, который осуществил за это время две операции — Калинковичско-Мозырьскую и Рогачевскую.

Калинковичско-Мозырьская операция проводилась силами 65-й армии генерал-лейтенанта П. И. Батова и 61-й армии генерал-лейтенанта П. А. Белова при участии 16-й воздушной армии генерал-лейтенанта С. И. Руденко. В составе 65-й армии действовал 1-й гвардейский танковый корпус генерал-майора танковых войск М. Ф. Панова, а в оперативном подчинении 61-й армии — 2-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-лейтенанта В. В. Крюкова и 7-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-майора М. П. Константинова.

Перед 65-й и 61-й армиями оборонялись войска 2-й и 9-й немецких полевых армий в составе 11 дивизий (из них две танковые)[319].

Замысел операции состоял в том, чтобы ударом левого фланга 65-й армии из района н/п Холодники (25 км севернее Калинковичи) с севера и правого фланга 61-й армии из района Глинная Слобода (25 км восточнее Калинковичи) в общем направлении на Калинковичи, Мозырь и одновременным охватом силами 2-го и 7-го гвардейских корпусов района Калинковичи, Мозырь с юго-запада разгромить вражеские войска в этом районе, овладеть Калинковичи, Мозырь, а в дальнейшем выйти на рубеж р. Птичь[320].

8 января войска 65-й и 61-й армий перешли в наступление. Авиация 16-й воздушной армии перед началом наступления нанесла удары по обороне противника, а в ходе наступления атаковала его артиллерию, резервы, железнодорожные эшелоны.

Наши войска прорвали главную позицию обороны противника и в первый день продвинулись на 2–6 км. Особенно большой успех был достигнут на левом фланге 61-й армии, где 2-й и 7-й гвардейские кавалерийские корпуса во взаимодействии с частями 415-й стрелковой дивизии, не встречая сильного сопротивления врага, продвинулись до 15 км.

Успешно начатое наступление в последующие дни продолжалось. 11 января в полосе ударной группировки 65-й армии был введен 1-й гвардейский танковый корпус, имевший 126 танков и самоходно-артиллерийских установок[321]. Корпус во взаимодействии со стрелковыми войсками начал развивать успех на Калинковичи с севера. В 5 часов 30 минут 14 января части 1-го гвардейского танкового корпуса ворвались в Калинковичи. Одновременно с востока в город с боем вступили соединения 9-го гвардейского стрелкового корпуса под командованием генерал-майора А. А. Борейко (12, 76-я и 77-я гвардейские стрелковые дивизии) во взаимодействии с 81-й и 356-й стрелковыми дивизиями и 68-й отдельной танковой бригадой 61-й армии. К 6 часам утра город был полностью очищен от противника.

В районе Мозыря обстановка складывалась следующим образом. Наши кавалерийские корпуса, обходя с юга мозырьскую группировку противника, глубоко вклинились в его расположение. Противник, стремясь закрыть имевшийся разрыв в боевых порядках, выдвинул на это направление 1-ю лыжную бригаду, только что прибывшую из Германии, кавалерийский полк «Центр», находившийся до этого в резерве, части 102-й пехотной дивизии и пять охранных батальонов. Сопротивление вражеских войск резко возросло. Тем не менее наши кавалерийские корпуса продолжали успешное наступление. 11 января 3-я гвардейская кавалерийская дивизия генерал-майора М. Д. Ягодина из состава 2-го гвардейского кавалерийского корпуса внезапным ударом овладела Скрыгалово[322], расположенным в 30 км к западу от Мозыря на южном берегу Припяти. Потеряв до 100 человек, остатки вражеского гарнизона отступили на северный берег р. Припять, взорвав за собой мост. В это время части 1-го гвардейского кавалерийского корпуса, повернув круто на север, вышли непосредственно на подступы к Мозырю с юга. 12 января 14-я гвардейская кавалерийская дивизия полковника Г. П. Коблова овладела населенным пунктом Загорины, выйдя на южный берег р. Припять в 10 км северо-западнее Мозыря. Основные пути отхода мозырьской группировки противника на запад вдоль южного берега Припяти были перерезаны. Враг начал поспешно отступать вдоль северного берега реки. В это время наши войска продолжали теснить противника с фронта. Еще 11 января 415-я стрелковая дивизия полковника П. И. Мощалкова овладела опорным пунктом врага г. Ельском и продолжала наступать на Мозырь вдоль южного берега Припяти. В это время вдоль северного берега реки на Мозырь двигалась 55-я стрелковая дивизия полковника Н. Н. Заиюльева. К 6 часам 14 января части этих дивизий во взаимодействии с 7-м гвардейским кавалерийским корпусом овладели городом и железнодорожной станцией Мозырь.

В освобождении города участвовала Мозырьская партизанская бригада под командованием А. Л. Жильского.

15 января 1944 года в столице нашей Родины Москве прогремел салют из 224 орудий в честь войск Белорусского фронта, освободивших Калинковичи и Мозырь. Войскам, участвовавшим в освобождении этих городов, была объявлена благодарность. 18 соединений и частей получили наименование «Мозырьских», а 21 — «Калинковичских». Ряд соединений и частей были награждены орденами Советского Союза.

После освобождения Калинковичей и Мозыря войска 65-й и 61-й армий и кавалерийские корпуса произвели перегруппировку сил, чтобы с утра 15 января возобновить наступление. На этом этапе к операции была привлечена и 48-я армия генерал-лейтенанта П. Л. Романенко. Она перешла в наступление 16 января, нанося удар силами двух корпусов, расположенных на правом берегу Березины.

Наступление развивалось медленно. Противник усилил сопротивление[323], а наши войска, понеся потери, не могли создать необходимого превосходства в силах на главных направлениях. Сказывался недостаток боеприпасов. В серьезной степени мешали наступлению пересеченная местность и оттепели, вызвавшие распутицу.

Лишь к 30 января наши войска смогли отбросить противника на рубеж Дуброва, Юрки, Копаткевичи, р. Птичь, продвинувшись от 20 до 50 км. На этом операция закончилась.

В результате Калинковичско-Мозырьской операции войска Белорусского фронта добились серьезного успеха на своем левом крыле. Враг был выбит из важных узлов дорог Калинковичей и Мозыря, которые в этом лесисто-болотистом районе имеют особенно большое значение. Противник понес большие потери и был отброшен на 20–80 км к западу. Наши войска еще глубже охватили с юга бобруйскую группировку германских войск, что имело большое значение при проведении Белорусской операции летом 1944 г.

В период с 21 по 24 февраля была осуществлена Рогачевская операция, в которой участвовала 3-я армия генерал-лейтенанта А. В. Горбатова при содействии 50-й армии генерал-лейтенанта И. В. Болдина и 48-й армии генерал-лейтенанта П. Л. Романенко. Операцию обеспечивала с воздуха авиация 16-й воздушной армии.

Главная роль в операции отводилась 3-й армии, которая для этой цели была значительно усилена. За три дня до начала наступления ей был передан участок и войска 63-й армии, а управление последней было выведено в резерв фронта. Это позволило увеличить состав 3-й армии до четырех стрелковых корпусов (одиннадцать стрелковых дивизий и укрепленный район), двух танковых и одного самоходно-артиллерийского полков и артиллерийских частей усиления.

В полосе армии оборонялись войска 9-й немецкой армии[324].

Замысел операции состоял в том, чтобы ударом 3-й армии в обход Рогачева с севера овладеть этим городом и развить удар на Бобруйск. Одновременно 48-я армия должна была нанести удар в направлении Паричи, Бобруйск вдоль правого берега Березины. 50-й армии предстояло ударом с юга овладеть районом Быхов.

Особенностью операции являлось то, что 3-я армия должна была своей ударной группировкой переправиться через Днепр по льду и прорвать оборону врага на противоположном берегу, который в этом месте очень высок и крут. Поэтому важно было обеспечить внезапность удара и создать решительный перевес наших сил на узком участке прорыва. Исключительно большие трудности возникли в связи с тем, что потепление уменьшило толщину льда на Днепре до 8–12 см, образовались многочисленные полыньи, а местами лед отошел от берегов на 3–4 м. В связи с этим для обеспечения форсирования реки привлекались основные силы инженерных войск армии, которые заранее подготовили материал для быстрого наведения мостов и прокладки маршрутов через труднопроходимые участки. Части химической защиты готовили задымление района переправ.

В период подготовки операции большое внимание уделялось обобщению опыта форсирования рек. Были приняты меры к созданию необходимых запасов материальных средств, тщательно отработаны вопросы скрытности подготовительных мероприятий, обеспечивавшие полную внезапность удара.

В 23 часа 20 февраля сводный отряд из состава лыжного батальона 120-й гвардейской стрелковой дивизии полковника Я. Я. Фогеля переправился на западный берег Днепра. В это же время полки первого эшелона начали занимать исходное положение в 150–200 м от правого берега реки. В 7 часов 20 минут 21 февраля началась артиллерийская подготовка, вслед за которой пехота пошла в атаку. По обледеневшим обрывам правого берега Днепра атакующие части все выше поднимались вверх. Это был поистине героический натиск советских воинов. Многие из них пали смертью храбрых под ураганным огнем врага. Но он не смог выдержать удара. В 10 часов передний край обороны был прорван. Особенно отличились при этом воины 5-й стрелковой дивизии полковника П. Т. Михалицина, 269-й стрелковой дивизии генерал-майора А. Ф. Кубасова и 120-й гвардейской стрелковой дивизии. К 11.30 на противоположный берег Днепра переправился и 36-й танковый полк подполковника М. В. Макаркина, который действовал совместно с 269-й стрелковой дивизией.

К середине дня сводный отряд 120-й гвардейской стрелковой дивизии, пройдя по тылам противника, перехватил шоссе Рогачев — Нов. Быхов.

На следующий день наступление на плацдарме за Днепром продолжалось. В этот день особенно успешно действовали части 5-й стрелковой дивизии. Ее 336-й стрелковый полк, совершив смелый маневр, прорвался в глубь расположения противника и вышел в район ст. Тощица (25 км севернее Рогачева), где установил связь с лыжным батальоном дивизии, вышедшим сюда еще в ночь на 22 февраля. Овладение станцией означало перехват железнодорожного сообщения между Рогачевом и Могилевом. Поэтому выход сюда наших частей сильно встревожил немецкое командование, которое спешно подтянуло в район станции подкрепление. Сюда же подошел вражеский бронепоезд, с которого был высажен десант автоматчиков численностью до 100 человек. Наша авиация совершила налет на станцию. Несмотря на яростное сопротивление врага, ночью 23 февраля станция была очищена от противника.

В это время полки 120-й гвардейской стрелковой дивизии, продвигаясь на запад, вышли на подступы к Рогачеву с северо-востока, а 169-я стрелковая дивизия полковника Ф. А. Веревкина, прорвав оборону врага юго-восточнее Рогачева, подошла к городу с юго-востока. Противник на помощь действовавшим здесь частям 31-й и 6-й пехотных дивизий подбросил в район Рогачева 5-ю танковую и часть сил 4-й танковой дивизии и в течение 23 февраля предпринял серию ожесточенных контратак, поддержанных сильными ударами авиации. В то же время враг поспешно укреплял оборону на следующем рубеже — по р. Друть. Отряд белорусских партизан численностью до 500 человек, подошедший из вражеского тыла в район ст. Тощица, соединился с частями 5-й стрелковой дивизии. Партизаны передали, что с севера по дорогам движутся колонны танков и автомашин. Как потом было установлено, это подходила 20-я танковая дивизия, перебрасываемая врагом из-под Витебска.

24 февраля явилось завершающим днем операции. К утру этого дня, после ночного штурма, части 120-й гвардейской и 169-й стрелковых дивизий освободили Рогачев. В этот день столица нашей Родины Москва салютовала войскам, освободившим важный город на Днепре. Части и соединения, отличившиеся в борьбе за город, получили почетное наименование «Рогачевских» или были награждены орденами.

В это время войска 3-й армии, действовавшие севернее Рогачева, вышли на рубеж южнее Нов. Быхов, Озеранье и далее по р. Друть. К югу от Рогачева наши войска, ликвидировав плацдарм противника на левом берегу Днепра, вышли на восточный берег реки.

В Рогачевской операции войска Белорусского фронта добились важных результатов. Ликвидировав плацдарм врага на левом берегу Днепра, они форсировали реку и захватили выгодный в оперативном отношении плацдарм шириной 60 км и глубиной 20–30 км. От врага был освобожден Рогачев — важный опорный пункт и узел дорог на Днепре. Противник в результате внезапного удара понес большие потери. Для укрепления положения под Рогачевом он вынужден был перебросить две дивизии с других направлений.

На этом активные действия наших войск на центральном направлении прекратились. Последующие бои имели местное значение, цели которых заключались в сковывании сил противника, захвате отдельных опорных пунктов и улучшении оперативного положения. В середине апреля войска 1-го Прибалтийского, Западного и Белорусского фронтов получили приказ Ставки Верховного Главнокомандования о переходе к обороне, закреплении на занимаемых рубежах с целью подготовки к летним операциям.

В целом действия наших войск на центральном направлении зимой 1944 года не получили должного размаха. Поставленные перед ними задачи полностью выполнены не были. Это явилось следствием ряда причин, важнейшей из которых являлась недостаточная укомплектованность войск личным составом и боевой техникой, особенно танками, а также слабая обеспеченность боеприпасами. Как уже указывалось, основная часть ресурсов личного состава, боевой техники и материальных средств направлялась Ставкой Верховного Главнокомандования на те направления, где решались основные задачи зимней кампании — под Ленинград и Новгород, на Правобережную Украину и в Крым. Фронты же, действовавшие на центральном направлении, получали все это в весьма ограниченных количествах. Нужно сказать и о тяжелых условиях лесисто-болотистой местности и распутице, затруднявших маневр наступающих войск. На характере и результатах операций сказывались также недочеты в их организации, а именно недостаточное массирование сил и средств, слабая разведка противника и как следствие этого недостаточно эффективное подавление его обороны и подходящих резервов. На ряд недочетов, имевшихся в организации операций, указала комиссия ГКО, обследовавшая положение на Западном фронте.

Но, несмотря на неполное выполнение задач, действия наших войск на центральном направлении имели положительное значение. Войска немецкой группы армий «Центр» в течение трех месяцев были скованы и понесли существенные потери. В момент напряженных боев под Ленинградом, Новгородом и на Украине вражеское командование смогло перебросить из группы армий «Центр» лишь 3–4 дивизии на другие участки советско-германского фронта.

Советские войска освободили значительную часть территории Белорусской ССР с городами Рогачев, Калинковичи, Мозырь, глубоко охватили с двух сторон Витебск. В результате они заняли более выгодные рубежи, с которых началось большое наступление наших войск летом 1944 года.

^{Наступление 1, 2 и 3-го Украинских и 2-го Белорусского фронтов (в марте-апреле 1944 года)}

^{Проскурово-Черновицкая операция 1-го Украинского фронта (4 марта — 17 апреля 1944 года)}

^{Уманско-Ботошанская операция 2-го Украинского фронта (5 марта — 15 апреля 1944 года)}

^{Березнеговато-Снигиревская операция 3-го Украинского фронта (6–18 марта 1944 года)}

^{Одесская операция 3-го Украинского фронта (26 марта — 14 апреля 1944 года)}

^{Полесская операция 2-го Белорусского фронта (15 марта — 5 апреля 1944 года)}

^{Наступление Белорусского фронта зимой 1944 года}

Примечания:

1

1, 34, 68, 75, 82, 88, 112, 168, 198, 208, 255, 291, 340-я пехотные дивизии, корпусная группа «Ц» (боевые группы 183, 217, 339-й пехотных дивизий), 4-я горнопехотная дивизия, 147-я резервная дивизия, 213-я и 454-я охранные дивизии, 1, 7, 8, 17, 19, 25-я танковые дивизии, танковые дивизии СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» и «Рейх», 20-я панцергренадерская дивизия, 21-я пехотная дивизия (в.), штурмовая бригада СС «Лангемарк».

2

См. «Сборник по составу и группировке войск фашистской Германии», вып. 4, с. 14; Отчетная карта генерального штаба сухопутных войск фашистской Германии за 1 января 1944 г,

3

Сообщения Советского информбюро, т. 6, с. 4.

16

ЦАМО РФ, ф. 236, оп. 13315, д. 112, л. 138.

17

Карта генерального штаба сухопутных войск фашистской Германии за 31 декабря 1943 г.

18

ЦАМО РФ, ф. 236, оп. 13315, д. 112, л. 119.

19

За отвагу и мужество, проявленные в этом бою, майор П. И. Орехов 10 января 1944 г. был удостоен звания Героя Советского Союза.

20

ЦАМО РФ. Газета 1-го Украинского фронта «Зачесть Родины», 21 февраля 1944 г.

21

«Правда». 7 февраля 1944 г.

22

1-я, 371-я пехотные, 4-я горнопехотная, 101-я егерская 18-я танковая дивизии и 280-й дивизион штурмовых орудий, которые входили в состав 46-го танкового и 13-го армейского корпусов 1-й танковой армии (Отчетная карта немецкого генерального штаба за 10 января.) 12 января в составе этой группировки появились 254-я пехотная дивизия и 300-й дивизион штурмовых орудий (Отчетная карта немецкого генерального штаба за 12 января 1944 г.).

23

ЦАМО РФ, ф. 236, оп. 13315, д. 112, л. 109.

24

Там же, л. 153.

25

См. «Правда», 20 марта 1944 г.

26

ЦАМО РФ, ф. 487, оп. 4576, д. 788, л. 29.

27

Директива 1-го Украинского фронта от 29 января 1944 г. ЦАМО РФ, ф. 236, оп. 17062, д. 16, лл. 102–114.

28

Были расформированы управление 62-го резервного корпуса, 143-я и 147-я резервные дивизии; сведены в боевые группы из-за понесенных потерь — 8-я танковая дивизия, 20-я панцергренадерская дивизия, 68, 112, 291, 340-я пехотные дивизии. (См. Сборник по составу и группировке войск фашистской Германии, вып. 4, с. 14–16).

29

ЦАМО РФ, ф. 48-А, оп. 1139, д. 6, лл. 9–10.

30

Условная фамилия И. В. Сталина.

31

Директива Ставки от 21 декабря 1943 г. ЦАМО РФ, ф. 48-А, оп. 2, д. 20, л. 377.

32

37-я армия 14 января 1944 г. была передана в состав 3-го Украинского фронта.

160

«Красная звезда», 3 марта 1944 г.

161

Бюллетень оценок обстановки на советско-германском фронте. Перевод с немецкого. Документы и материалы Военно-исторического отдела Военно-научного управления Генерального штаба, инв. № 32, с. 249.

162

6-я немецкая армия 2 февраля была передана из группы армий «Юг» в группу армий «А».

163

ЦАМО РФ, ф. 132-А, оп. 2642, д. 13. л. 205.

164

Там же, д. 36, л. 41.

165

Там же, лл. 48, 52, 53.

166

ЦАМО РФ, ф. 132-А, оп. 2642, д. 13, лл. 206–207.

167

ЦАМО РФ, ф. 132-А, оп. 2642, д. 35, л. 3.

168

В составе 3-й гвардейской танковой армии к началу операции имелось 200 танков и 46 самоходно-артиллерийских установок, а в 4-й танковой армии — 275 танков и 21 самоходно-артиллерийская установка.

169

ЦАМО РФ, ф. 236, оп. 13315, д. 111, лл. 106–115.

170

101-я егерская дивизия, 168, 208, 254, 340, 371-я пехотные дивизии, корпусная группа «Ц» (боевые группы 183, 217, 339 пд), 1,6, 7, 8, 16, 17, 19, 25-я танковые дивизии, танковые дивизии СС «Рейх» и «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», 20-я панцергренадерская, 5-я румынская пехотная дивизия, 18, 21-я и 201-я венгерские пехотные дивизии, 454-я охранная дивизия, сводные группы Гоуф, Прюцмана, 503-й и 509-й тяжелые танковые батальоны, 118, 210, 276, 280-я и 300-я бригады штурмовых орудий. (См. отчетную карту генерального штаба сухопутных войск Германии от 5 марта 1944 г.)

171

ЦАМО РФ, ф. 236, оп. 13428, д. 13, л. 232.

172

Там же, ф. 236, оп. 13315, д. 12, лл. 14–18.

173

См. Сообщения Советского информбюро, т. 6, с. 45.

174

ЦАМО РФ, ф. 371, оп. 20740, д. 4, л. 130.

175

Там же, ф. 383, оп. 9005. д. 152, л. 84.

176

Доклад Военного совета 1-го Украинского фронта в Ставку от 10 марта 1944 г. ЦАМО РФ, ф. 236, оп. 2712, д. 56, лл. 128–134.

177

Другой директивой от 11 марта устанавливались следующие новые разграничительные линии 1-го Украинского фронта: справа — до Рожище прежняя, далее Турийск, Любомль, Опалин, все пункты, кроме Турийска, для 1-го Украинского фронта включительно; слева — до Жаданы прежняя, далее Немиров, Копай-Город, Китай-Город, Черновицы; все пункты для 1-го Украинского фронта включительно.

178

ЦАМО РФ, ф. 132-А, оп. 2642, д. 36, л. 64.

179

1-я танковая армия перебрасывалась в район Волочиска из Погребищенского в составе только двух корпусов — 11-го гвардейского танкового и 8-го гвардейского механизированного (в этих корпусах насчитывалось 130 танков и 10 САУ). 31-й танковый корпус убыл из состава армии для решения других задач.

180

13-я армия должна была не только обеспечить справа ударную группировку фронта, но и содействовать войскам вновь созданного 2-го Белорусского фронта, который по приказу Ставки в середине марта переходил в наступление на ковельском направлении.

181

ЦАМО РФ, ф. 236, оп. 13315, д. 12, л. 88.

182

ЦАМО РФ, ф. 236, оп. 13315, д. 12, л. 102.

183

«Известия», 31 января 1961 г.

184

ЦАМО РФ, ф. 236, оп. 13315, д. 12, л. 114.

185

Там же, л. 125.

186

ЦАМО РФ, ф. 299, оп. 37805, д. 4, л. 239.

187

Ст. Моши находится в предместье н/п Черновцы на северном берегу Прута.

188

ЦАМО РФ, ф. 299, оп. 20541, д. 8, лл. 27–30.

189

Там же, оп. 37805, д. 4, л. 252.

190

Там же, ф. 251, оп. 20541, д. 3, лл. 27–30.

191

ЦАМО РФ, ф. 299, оп. 37805, д. 4, л. 247.

192

Там же, ф. 236, оп. 20541, д. 3, лл. 144–145.

193

Там же, ф. 236, оп. 13315, д. 29, л, 323.

194

ЦАМО РФ, ф. 383, оп, 9005, д. 152, л. 86.

195

Там же, лл. 93–94.

196

ЦАМО РФ, ф. 383, оп. 9005, д. 185, лл. 80–83.

197

Там же, газета «За честь Родины», 2 апреля 1944 г.

198

ЦАМО РФ, ф. 383, оп. 9005, д. 152, л. 95.

199

Там же, л. 96.

200

См. «Вечерняя Москва», 20 марта 1961 г.

201

ЦАМО РФ, ф. 395, оп. 9136, д. 338, л. 32.

202

1, 68, 82, 96, 168, 208, 254, 291, 371-я пехотные дивизии, 101-я легкая пехотная дивизия, 1, 6, 7, 16, 17, 19, 25-я танковые дивизии, танковая дивизия СС «Адольф Гитлер», танковая дивизия СС «Рейх», 20-я мотодивизия, 18-я артиллерийская дивизия.

203

ЦАМО РФ, ф. 324, оп. 4756, д. 37, 39.

204

ЦАМО РФ, ф. 236, оп. 13315, д. 110, лл. 121–122.

205

Там же.

206

Румынская полиция.

207

См. «Комсомольская правда», 22 ноября 1957 г.

208

52-й стрелковый корпус (141, 276-я и 316-я дивизии) еще 29 марта было приказано вывести из первого эшелона 18-й армии и к 5 апреля сосредоточить в районе Тлумача.

74-й стрелковый корпус (155, 183-я и 305-я дивизии) в ночь на 29 марта был выведен из первого эшелона 38-й армии и с утра 29 марта находился на марше в район Бучач, куда он должен был прибыть к 4 апреля.

Оба корпуса по замыслу предназначались для развития успеха на внешнем фронте, однако ввиду создавшейся обстановки их пришлось перенацелить на борьбу с прорывающейся на запад 1-й немецкой танковой армией.

209

Обе танковые дивизии были весьма сильными. Так, 9-я танковая дивизия имела 11 тыс. человек, 130 танков и 94 орудия (ЦАМО РФ, ф. 417, оп. 37785, д. 1–3, лл. 5, 6).

210

ЦАМО РФ, ф. 464, оп. 47940, д. 1, лл. 92–99.

211

Там же, ф. 236, оп. 12070, д. 8, лл. 159–166.

212

Там же, ф. 292, оп. 37961, д. 9, л. 83.

213

В состав 38-й армии вошли и войска 18-й армии, а управление последней было перегруппировано в район западнее Луцка, где приняло часть войск от 13-й армии.

214

5 апреля одна танковая бригада 4-го гвардейского танкового корпуса была переброшена из Тернополя в район Подгайцы для отражения удара противника на внешнем фронте (ЦАМО РФ, ф. 417, оп. 37785, д. 1, л. 15). Всего для штурма Тернополя в корпусе оставалось 38 танков.

215

Сообщения Советского информбюро, т. 6, с. 197.

216

1-я танковая армия: одна пехотная дивизия; 8-я армия: 4-я горнопехотная дивизия, 34, 75, 82, 106, 198, 282, 320, 376-я пехотные дивизии, 11, 13, 14-я танковые дивизии, танковая дивизия СС «Тотенкопф», 10-я панцергренадерская дивизия «Великая Германия»; 6-я армия: корпусная группа «А» (боевые группы 161, 293, 355-й пехотных дивизий); 8-й танковый батальон, 1-й батальон 26-го танкового полка, 506-й тяжелый танковый батальон, 228, 249, 261, 302, 905, 911-я бригады штурмовых орудий.

217

Директива Ставки от 18 февраля 1944 г. ЦАМО РФ, ф.132-А, оп. 2642, д. 13, л. 208.

218

ЦАМО РФ, ф. 240. оп. 16362, д. 23/2, лл. 10, 11.

219

2-я танковая армия имела к началу операции 131 танк и 70 самоходно-артиллерийских установок, 5-я гвардейская танковая армия — 166 танков и 27 самоходно-артиллерийских установок, 6-я танковая армия — 118 танков и 50 самоходно-артиллерийских установок.

220

ЦАМО РФ, ф. 240, оп. 16362, д. 23/2, лл. 4–6.

221

«Под Уманью около 300 танков попало в руки противника», — так докладывал генерал-инспектор танковых войск немецко-фашистской армии Г. Гудериан Гитлеру 27 марта 1944 г. (Документы и материалы Военно-исторического отдела Военно-научного управления Генерального штаба, инв. № 175, с. 183.)

222

«Правда», 9 марта 1944 г.

223

ЦАМО РФ, ф. 308, оп. 4148, Д. 224, лл. 15–18.

224

Там же, ф. 240, оп. 16362, д. 23/2, л. 47.

225

Архив МО СССР, ф. 240, оп. 16362, д. 23/2, л. 54.

226

Там же, ф. 395, оп. 18046, д. 17, л. 22.

227

Там же, ф. 308, оп. 4148, д. 224, л. 20.

228

Там же, ф. 332, оп. 4948, д. 113, л. 32.

229

ЦАМО РФ, ф. 132-А, оп. 2642, д. 34, л. 61.

230

Там же, ф. 48-А, оп. 1795, д. 9, л. 179.

231

Там же, ф. 395, оп. 18046, д. 17, л. 22.

232

Там же, ф. 308, оп. 4148, д. 224, л. 24.

233

ЦАМО РФ, ф. 308, оп. 4148, д. 224, л. 25; ф. 339, оп. 80457, д. 1, л. 18.

234

Там же, ф. 308, оп. 4148, д. 224, л. 28.

235

Бычков Л. Н. Партизанское движение в годы Великой Отечественной войны. С. 315.

236

ЦАМО РФ, ф. 339, оп. 80457, д. 1, л. 20.

237

ЦАМО РФ, ф. 132-А, оп, 2642, д. 36, лл. 67–68.

238

Там же, ф. 240, оп. 16302, д. 23/2, л. 113.

239

Там же, ф. 27-А, оп. 8378, д. 423; ф. 52-А, оп. 9991, д. 364.

240

Там же, д. 381, оп. 8378; д. 347, л. 99; ф. 240, оп. 2779, д. 1053, л. 270.

241

Внешняя политика Советского Союза в период Великой Отечественной войны. Документы и материалы, т. 2. М., 1948, с. 105.

242

См. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945, т. 4, с. 83.

243

Сообщения Советского информбюро, т. 6, с. 191.

244

ЦАМО РФ, ф. 101, оп. 592955, д. 4, лл. 191–193.

245

См. Одесса в Великой Отечественной войне Советского Союза, т. 2, с. 175–180, 185.

246

Документы и материалы Военно-исторического отдела Военно-научного управления Генерального штаба, инв. № 494, стр. 277–279.

247

4-я румынская армия в составе 78-го армейского корпуса, 4-й горнопехотной, 5-й кавалерийской, 6-й и 7-й пехотных дивизий, прибывших из Румынии в период с 26 по 31 марта 1944 г., была включена в армейскую группу Велера, основу которой составляла 8-я немецкая армия. В состав 4-й румынской армии в апреле 1944 г. дополнительно прибыли управление 5-го армейского корпуса (3 апреля), 1-я гвардейская пехотная дивизия (5 апреля), 1-я танковая, 2-я резервная горнопехотная, 4-я пехотная и 18-я горнопехотная дивизии (9 апреля), 20-я пехотная дивизия (11 апреля), 1-я кавалерийская дивизия (15 апреля), управление 1-го армейского корпуса и 1-я пехотная дивизия (16 апреля), 103-я горнопехотная бригада (21 апреля). Кроме того, управления 6-го и 7-го армейских корпусов, 3, 11, 13-я пехотные дивизии, 101-я и 102-я горнопехотная бригады, прибывшие из Румынии в период с 2 по 28 апреля, были включены непосредственно в состав 8-й немецкой армии.

248

В марте 1944 г. из состава 6-й армии были переброшены на кишиневское направление и включены в состав 8-й армии: 3, 23-я и 24-я танковые дивизии, 46, 79-я и 370-я пехотные дивизии, корпусная группа «Ф» (в составе боевых групп 38, 62-й и 123-й пехотных дивизий). — См. Сборник материалов по составу и группировке войск фашистской Германии, вып. 4, с. 52–53.

249

4-я горнопехотная, 34, 75, 82, 106, 198, 282, 320-я пехотные, 10-я панцергренадерская, 5-я румынская кавалерийская дивизии. (См. Сборник по составу и группировке войск фашистской Германии, вып. 4, с. 48–68.)

250

См. Сборник по составу и группировке войск фашистской Германии, вып. 4, с. 52–53.

251

Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. Документы и материалы, т. 2. М., 1946, с. 174, 175,

252

В состав 6-й армии входили 9, 15, 17, 62, 76, 79, 123, 125, 257, 258, 294, 302, 304, 306, 335, 370-я пехотные дивизии, 3 гпд, 5 апд, 153 упд, 97 лпд, 3, 9, 23, 24-я танковые дивизии, 16-я панцергренадерская дивизия, 14, 15 и 21 пд (р), 93-й и 560-й танковые батальоны, 209, 232, 236, 243, 259, 277, 278, 286-я бригады штурмовых орудий, а также большое количество артиллерийских, инженерных, строительных, охранных и других частей. См.: Отчетная карта Генерального штаба сухопутных войск фашистской Германии за 5 марта 1944 г.

253

ЦАМО РФ, ф. 132-А, оп. 2642, д. 36, лл. 52–53.

254

ЦАМО РФ, ф. 345, оп. 9866, д. 3, лл. 104–106, 112, 113.

255

Там же, ф. 243, оп. 20371, д. 55, лл. 29–31.

256

ЦАМО РФ, ф. 243, оп. 20371, д. 55, л. 32.

257

Там же, л. 49; оп. 17963, д. 22, л. 48.

258

Там же, оп. 17963, д. 22, л. 53.

259

28-я армия к началу операции находилась на левом берегу Днепра. По мере развития наступления 5-й ударной армии войска 28-й армии переправлялись на правый берег Днепра и включались в наступление вдоль северного берега реки.

260

3-я горнопехотная, 9-я танковая, боевые группы 9-й и 17-й пехотных дивизий, 97-я егерская, 79, 258, 294, 302, 306-я пехотные дивизии, 243-я и 259-я бригады штурмовых орудий, 93-й и 560-й танковые батальоны.

261

ЦАМО РФ, ф. 392, оп. 8898, д. 154, л. 11.

262

Документы и материалы Военно-исторического отдела Военно-научного управления Генерального штаба. Выборочный перевод с немецкого из истории 257-й пехотной Берлинской дивизии «Медведь».

263

По материалам книги «Стрелковые подразделения в полку в различных видах боя». М., 1957, с. 221–229.

264

См. Сборник по составу и группировке войск фашистской Германии, вып. 4, с. 52–53.

265

Там же, с. 216.

266

ЦАМО РФ, ф. 132-А, оп. 2642, д. 36, л. 62.

267

Там же, ф. 243, оп. 2912, о. 122, лл. 2–7.

268

9, 15, 17, 76, 257, 258, 294, 302, 304, 306, 335, 384-я пехотные дивизии, 3-я горнопехотная дивизия, 5-я авиаполевая дивизия, 97-я егерская дивизия, 153-я учебно-полевая дивизия, 14, 15, 21 и 24-я румынские пехотные дивизии, 93-й и 560-й танковые батальоны, 236, 243, 259, 278, 286, 209, 237-я и 277-я бригады штурмовых орудий. (Отчетная карта генерального штаба сухопутных войск фашистской Германии за 28 марта 1944 г.)

269

23-й танковый корпус имел 57 танков и 24 САУ (ЦАМО РФ, ф. 243, оп. 2900, д. 838, л. 198).

270

4-й гвардейский механизированный корпус имел 124 танка и 20 САУ (там же, л. 199).

271

ЦАМО РФ, ф. 243, оп. 20371, д. 55, л. 151.

272

Там же, ф. 243, оп. 2900, д. 838, лл. 158–159.

273

ЦАМО РФ, ф. 243, оп. 2900, д. 838, л. 160.

274

Там же, л. 159.

275

Там же, ф. 370, оп. 6518, д. 292, лл. 57–64.

276

Там же, ф. 243, оп. 2900, д. 838, л. 163.

277

ЦАМО РФ, ф. 370, оп. 6518, д. 294, лл. 3–8.

278

Там же, ф. 243, оп. 2900, д. 842, л. 19.

279

ЦАМО РФ, ф. 243, оп. 2900, д. 842, л. 27.

280

Там же, ф. 392, оп. 8898, д. 154, лл. 20–21.

281

72-й армейский корпус особого назначения (осназ) в составе боевых групп 5-й авиаполевой, 304-й пехотной дивизий, 21-й и одного полка 24-й пехотных дивизий румын; 44-й армейский корпус в составе боевых групп 9, 302 и 306-й пехотных дивизий; 259-я бригада штурмовых орудий (см.: Отчетная карта Генерального штаба сухопутных войск фашистской Германии за 9 апреля 1944 г.).

282

ЦАМО РФ, ф. 243, оп. 2900, д. 842, л. 44.

283

Там же, лл. 53–55.

284

ЦАМО РФ, ф. 370, оп. 6518, д. 294, лл. 16–17.

285

См. Бойко Ф. Ф. Цитадель Черноморья, с. 126.

286

См. Одесса в Великой Отечественной войне Советского Союза, т. 3, с. 28.

287

ЦАМО РФ, ф. 392, оп. 8898, д. 154, л. 24.

288

ЦАМО РФ, ф. 370, оп. 6518, д. 294, л. 21.

289

Там же, ф. 243, оп. 2900, д. 842, л. 80.

290

Там же, ф. 370, оп. 6518, д. 292, лл. 57–68; д. 294, лл. 3–27.

291

Штурмовая авиадивизия.

292

Истребительная авиадивизия.

293

Ночная бомбардировочная авиадивизия.

294

Истребительно-противотанковая артиллерийская бригада.

295

ЦАМО РФ, ф. 132-А, оп. 2642, д. 36, лл. 38–40.

296

ЦАМО РФ, ф. 132-А, оп. 2642, д. 36, л. 55.

297

Там же, ф. 237, оп. 2667, д. 4, лл. 18–21.

298

Там же, ф. 48-А, оп. 1795, д. 9, л. 162.

299

Эта дивизия была уничтожена в районе Корсунь-Шевченковского. Германское командование заново восстановило дивизию, и 18 марта она была направлена в район Ковеля.

300

Отчетная карта Генерального штаба сухопутных войск фашистской Германии за 15 марта 1944 г.

301

ЦАМО РФ, ф. 237, оп. 2757, д. 29, лл. 126–157.

302

Там же, л. 157.

303

Там же, л. 162.

304

ЦАМО РФ, ф. 237, оп. 2757, д. 29, лл. 146–157.

305

С 19 января 39-я армия была передана в состав Западного фронта.

306

18 февраля 63-я армия передала свою полосу и войска в состав 3-й армии, а управление ее было выведено в резерв и расформировано.

307

ЦАМО РФ, ф. 132-А, оп. 2642, д. 36, лл. 13–14.

308

Там же, л. 1.

309

ЦАМО РФ, ф. 235, оп. 2077, д. 833, лл. 5–6.

310

Документы и материалы Военно-исторического отдела Военно-научного управления Генерального штаба, инв. № 90, л. 314.

311

Там же, лл. 315–316.

312

Документы и материалы Военно-исторического отдела Военно-научного управления Генерального штаба, инв. № 90, л. 323.

313

В период подготовки операции управление 5-й армии с частью войск было перегруппировано на левый фланг 33-й армии, где приняло часть ее полосы вместе с войсками. Прежнюю полосу 5-й армии приняла 31-я армия.

314

ЦАМО РФ, ф. 208, оп. 2511, д. 3118, л. 26.

315

Документы и материалы Военно-исторического отдела Военно-научного управления Генерального штаба, инв. № 90, л. 358.

316

ЦАМО РФ, ф. 235, оп. 2074, д. 830, л. 34.

317

Там же, л. 31.

318

Там же, ф. 208, оп. 2511, д. 3118, л. 186.

319

Из состава 9-й армии: 36, 134, 253-я пехотные дивизии, 244-й и 909-й дивизионы штурмовых орудий; из состава 2-й армии: 7, 102, 292-я пехотные дивизии, корпусная группа «Е» (боевые группы 86, 137-й и 251-й пехотных дивизий), 4-я и 5-я танковые дивизии, 904-й дивизион штурмовых орудий, кавалерийский полк «Центр» (см.: Отчетная карта Генерального штаба сухопутных войск фашистской Германии за 7 января 1944 г.).

320

ЦАМО РФ, ф. 201, оп. 390, д. 82, л. 5.

321

Там же, ф. 422, оп. 10496, д. 553, л. 30.

322

Там же, ф. 201, оп. 390, д. 81, л. 43.

323

Вражеское командование дополнительно подтянуло в полосу 61-й и 65-й армий 110-ю пехотную дивизию, часть сил 6-й и 383-й пехотных дивизий, 185, 270-й и 909-й дивизионы штурмовых орудий, 7 охранных батальонов.

324

18-я панцергренадерская дивизия, 267, 31, 707, 296-я пехотные дивизии, часть сил 292-й пехотной дивизии и 221-й охранной дивизии, 237-й и 600-й дивизионы штурмовых орудий (Отчетная карта генерального штаба сухопутных войск фашистской Германии за 21 февраля 1944 г.).