В истории Великой Отечественной войны Крым и Кавказ были неразрывно связаны между собой. Так получилось, что дважды — сначала в 1941, а затем и в 1943 году Закавказский и Северо-Кавказский фронты реализовывали планы по высадке советских войск в Крыму.

Керченско-Феодосийская операция — самая значительная десантная операция в Великой Отечественной войне. Несмотря на то что нашим войскам не удалось полностью решить поставленных перед ними задач, эта десантная операция явилась одной из героических страниц в летописи Великой Отечественной войны, символом мужества воинов Закавказского фронта, штурмовавших в декабрьскую стужу 1941 года скалистые берега Крыма, не имея специальных десантных средств и какого-либо опыта в проведении подобных операций.

Высадка десанта в Крыму диктовалась обстановкой, сложившейся на советско-германском фронте в конце 1941 года, и, в частности, на его левом крыле, после разгрома немцев под Ростовом. Основной целью планировавшейся операции было овладение плацдармом, с которого должны были начаться действия по освобождению Крыма. Кроме того, десант должен был оттянуть силы противника от Севастополя и тем самым облегчить положение защитников города, а затем полностью деблокировать его. Успешные действия ликвидировали бы угрозу вторжения германских войск на Северный Кавказ через Керченский пролив.

Всего в Крыму противник имел силы, эквивалентные 10 дивизиям. При этом две трети своих войск он сосредоточил под Севастополем, а одна треть выделялась для противодейственной обороны Керченского полуострова (42-й армейский корпус в составе 46-й и 73-й пехотных дивизий, 8-й кавалерийской бригады румын и двух танковых батальонов). Общая численность вражеских войск на Керченском полуострове составляла около 25 тыс. человек, около 300 орудий и минометов, 118 танков. Возможности керченской группировки в значительной мере возрастали благодаря господству авиации противника, которая насчитывала в Крыму свыше 500 бомбардировщиков и около 200 истребителей.

Планируя Керченскую операцию, командование Закавказского фронта первоначально ставило перед войсками весьма узкую задачу, сводящуюся, в сущности, к занятию лишь восточного побережья Керченского полуострова с последующим методическим наступлением на запад с целью выхода на фронт Джантара, Сейтджеут.

Тогда эта операция мыслилась в виде выброски морского и парашютных десантов на восточный берег Керченского полуострова (мыс Хорни, маяк Кизаульский) с последующей переброской на полуостров главных сил для развития общего наступления на фронте Тулумчак, Феодосия. Ее (операции) разработка началась 3 декабря 1941 года.

Операцию предполагалось осуществить силами 56-й и 51-й армий (7–8 стрелковых дивизий, 3–4 артиллерийских полка резерва Главного командования, 3–4 танковых батальона, авиация обеих армий и 2 авиадивизии дальнего действия).

Морской флот должен был содействовать высадке десанта и обеспечивать фланги наступающих армий.

В дальнейшем план операции претерпел некоторые изменения. Окончательный вариант действий был выработан к 13 декабря командованием Закавказского фронта после согласования с командованием Черноморского флота. Предусматривалось одновременно с форсированием Керченского пролива произвести высадку нескольких десантов — морского (2 дивизии и бригада со средствами усиления) в районе Феодосии, авиадесанта в районе Владиславовки, вспомогательного морского десанта в районе Арабата и Ак-Моная. Задача десантов — овладеть Ак-Монайским перешейком и нанести удар в тыл керченской группировке противника.

Осуществление этого плана должно было привести к оперативному окружению противника в западной части Керченского полуострова.

В операции должны были участвовать 51-я и 44-я армии (в составе 9 стрелковых дивизий и 3 стрелковых бригад) и средства усиления — 5 артиллерийских полков, мотопонтонные и инженерные батальоны, 2 авиадивизии дальнего действия и 2 авиаполка.

В состав 51-й армии перед началом операции входили 224, 396, 302, 390-я стрелковые дивизии, 12-я и 83-я стрелковые бригады, батальон морской пехоты Азовской военной флотилии, 265, 457, 456, 25-й корпусные артиллерийские полки, 1-й дивизион 7-го гвардейского минометного полка, 7-я отдельная огнеметная рота, 75, 132, 205-й инженерный батальоны, 6-й и 54-й мотопонтонные батальоны Азовской военной флотилии, Керченская военно-морская база.

Армией командовал генерал-лейтенант В. Н. Львов.

В состав 44-й армии перед началом операции входили 236, 157-я стрелковые дивизии, 63-я горнострелковая дивизия, 251-й горнострелковый полк, 105-й горнострелковый полк с дивизионом легкого артиллерийского полка, 1-й дивизион 239-го артиллерийского полка, 547-й гаубичный артиллерийский полк, 61-й инженерный батальон.

Армией командовал генерал-майор А. Н. Первушин.

В резерве находились 400, 398-я стрелковые дивизии и 126-й отдельный танковый батальон, который в конце декабря 1941 года отдельными подразделениями участвовал в десанте.

156-я стрелковая дивизия из состава Закавказского фронта была выделена для обороны побережья Азовского моря.

Общее руководство операцией осуществлял командующий Закавказским фронтом (с 30 декабря — Кавказским фронтом) генерал-майор Д. Т. Козлов. Высадка войск была возложена на Черноморский флот под командованием вице-адмирала Ф. С. Октябрьского и входившую в его состав Азовскую военную флотилию, возглавлявшуюся контр-адмиралом С. Г. Горшковым.

Десантирование возлагалось на Азовскую военную флотилию, Керченскую военно-морскую базу и Черноморский флот.

На 1 декабря 1941 года в обороне на Керченском полуострове находились 46-я пехотная дивизия вермахта и 8-я кавалерийская бригада румын. В период с 11 по 13 декабря немецкое командование перебросило сюда 73-ю пехотную дивизию и дивизионы штурмовых орудий.

Общая численность полевых войск противника на Керченском полуострове составляла 10–11 тысяч человек. Они входили в состав 11-й немецкой армии (штаб — город Симферополь).

Оборона противника состояла из укреплений полевого и долговременного типа. Глубина оборонительной полосы равнялась 3–4 км. Город Феодосия и прилегающий к нему район были оборудованы как сильный узел сопротивления.

Противодесантная оборона создавалась в местах, удобных для высадки десантов и строилась по системе опорных пунктов. Она эшелонировалась на значительную глубину и состояла из укреплений полевого и долговременного типа с огневой связью между ними. Укрепления прикрывались проволочными заграждениями. Основные опорные пункты были созданы в северо-восточной части полуострова от мыса Хрони до Александровки, а также в районах мыса Такыл и горы Опук. Феодосия с гарнизоном более 2 тыс. человек была превращена в узел противодесантной обороны. Значительное количество наземной и зенитной артиллерии размещалось в населенных пунктах, превращенных в сильные узлы сопротивления с круговой обороной. Подходы к Феодосии с моря были заминированы.

Наиболее сильно был укреплен район Еникале, Капканы, Керчь. Здесь было максимальное количество пехоты и огневых средств.

С 3 по 25 декабря войска 51-й и 44-й армий, средства усиления и военно-воздушные силы, предназначенные для участия в предстоящей операции, производили перегруппировку и сосредоточение в районы погрузки, на корабли и суда.

Плохие метеорологические условия этого периода осложнили проведение перегруппировки, и особенно перебазирование авиации с аэродромов Кавказа.

Поддерживающие военно-воздушные силы (132, 134-я дивизии авиации дальнего действия, 367-й бомбардировочный полк СБ, 792-й полк пикирующих бомбардировщиков Пе-2, 9 истребительно-авиационных полков) были недостаточно укомплектованы материальной частью. На вооружении состояли устаревшие типы самолетов (ТБ, СБ, И-153, И-16). Скоростных истребителей и бомбардировщиков в составе военно-воздушных сил было не более 15 %, и то часть из них находилась в тылу на аэродромах дивизий дальнего действия (132-й и 134-й), входя органически в состав последних, и самостоятельного участия в операциях не принимала.

702-й полк пикирующих бомбардировщиков на Пе-2 бомбометанию с пикирования обучен не был и использовался как разведывательный.

Аэродромная сеть Краснодарской области была абсолютно не подготовлена для приема большого количества самолетов. Прибывшее на этот театр командование военно-воздушных сил Закавказского фронта плохо знало местные условия. Огромный аппарат военно-воздушных сил Северо-Кавказского округа не был использован в помощь командованию и зачастую даже мешал работе штаба фронта.

Военно-воздушные силы Черноморского флота сразу не были подчинены фронту оперативно и в основном продолжали обеспечивать оборону Севастополя. Активное участие в действиях на Керченском полуострове они принимали только от случая к случаю. Вследствие плохой организации и тяжелых метеорологических условий перебазирование сопровождалось многочисленными авариями и вынужденными посадками. В начальной стадии операции смогло принять участие фактически только 50 % авиачастей, предназначавшихся для ее осуществления. Остальные 50 % продолжали оставаться на тыловых аэродромах и на трассе. Необходимых транспортных средств для высадки десанта во Владиславовке фронт к началу операции не получил.

В составе десанта планировалось иметь свыше 40 тыс. человек, около 770 орудий и минометов и несколько танков. Таким образом, соотношение сил предполагалось в пользу Закавказского фронта: по пехоте — в 2 раза, по артиллерии и минометам — в 2,5 раза. В танках же и авиации преимущество оставалось на стороне противника. Перед высадкой цифры несколько изменились.

Черноморский флот и Азовская военная флотилия по корабельному составу многократно превосходили врага, но у наших моряков практически полностью отсутствовали специальные десантные и высадочные средства, что в свою очередь влияло на быстроту высадки (десанта) на берег. Оказалось, что паромы, баржи и катера тут не в состоянии заменить никакие линкоры и крейсеры.

Соотношение сил и средств сторон перед началом десантной операции

* тысяч человек.

Тренировка войск к предстоящим действиям (погрузка, выгрузка, действия десанта) была проведена наспех и недостаточно организованно. Кроме того, эффект специальных тренировочных занятий был сильно снижен, так как часть соединений, прошедших эту специальную подготовку, затем была отстранена от участия в операции (345-я стрелковая дивизия, 79-я стрелковая бригада, которые были переброшены на усиление Севастопольского гарнизона) и заменена соединениями, которые пройти специальной подготовки не успели.

Инженерные части проделали огромную работу по устройству путей, ремонту пристаней, изысканию ресурсов и подготовке плавучих средств, а также средств погрузки и выгрузки войск (сходни, лестницы, лодки, плоты и т. д.). Войска получили большое количество средств заграждения: мины, малозаметные препятствия, взрывчатые вещества — для закрепления занятых рубежей по высадке десанта. Для усиления льда Керченского пролива были собраны и подготовлены местные средства (камыш), ремонтировались пристани Темрюк, Кучугуры, Пересыпь, на косе Чушка, Тамань, Комсомольская и другие.

^{Схема высадки и действия десантов Красной армии, Черноморского флота и Азовской флотилии с 25 декабря 1941 года по 2 января 1942 года}

В первые и последующие эшелоны войск обязательно включались саперные подразделения.

Однако при определении соотношения сил в десантной операции следовало бы исходить из того, сколько войск позволяют высадить переправочные средства в первом эшелоне. В данном случае многое зависело также и от погоды.

Подготовка к проведению десантной операции, как уже отмечалось, началась с 3 декабря. Командующий 51-й армией высадку передовых десантов со стороны Азовского моря решил произвести в следующих пунктах: у Ак-Моная — 1340 человек, у мыса Зюк — 2900 человек, у мыса Тархан — 400 человек, у мыса Хрони — 1876 человек, у мыса Еникале — 1000 человек. Всего намечалось высадить 7616 человек, 14 орудий, 9 минометов калибра 120 мм, 6 танков Т-26.

Согласно «Рассчету сил и средств для высадки морских десантов Азовской военной флотилией», для высадки в район Казантипского залива предназначалось 530 человек, для высадки на мысе Зюк в западной группе — 2216 человек, две 45-мм пушки, две 76-мм пушки, четыре 37-мм пушки, девять 120-мм минометов, три танка Т-26, а также 18 лошадей и одна радиостанция (танки были переправлены на барже «Хопер», которая буксировалась пароходом «Никополь». — Примеч. авт.), для высадки в восточной группе — 667 человек и две 76-мм пушки. В район мыса Хрони высаживалось 1209 человек, две 45-мм пушки, две 76-мм пушки, три танка Т-26 (доставлены буксирным пароходом «Дофиновка» и баржей «Таганрог». — Примеч. авт.) и одна автомашина в составе западной группы, 989 человек, две 76-мм пушки и две 45-мм пушки в составе восточной группы. В Еникале планировалось высадить 1000 человек. На суда Азовской военной флотилии были погружены части 244-й стрелковой дивизии и 83-й стрелковой бригады.

Посадка десанта должна была производиться ночью, высадка — за 2 часа до рассвета. Каждому отряду были приданы боевые корабли, которые должны были огнем своих орудий поддержать высадку.

Районом погрузки для соединений 51-й армии назначался Темрюк и, частично, Кучугуры. Керченская военно-морская база силами 10 групп трех отрядов должна была высадить десант из состава 302-й стрелковой дивизии (3327 человек, 29 орудий, 3 миномета) в районе маяка Нижне-Бурунский, станции Карантин, Камыш-Бурун, Эльтиген и коммуны «Инициатива».

В состав первого броска входило 1300 человек. Высадка должна была производиться внезапно, без артиллерийской подготовки, под прикрытием дымовой завесы с торпедных катеров.

Погрузка войск на суда производилась в Тамани и в Комсомольской.

10 декабря в Новороссийск прибыл командующий Черноморским флотом с оперативной группой для руководства подготовкой и непосредственным ходом операции. Сама высадка планировалась на 21 декабря.

В это же время германское командование готовило свои войска к повторному штурму Севастопольского оборонительного района, а на рассвете 17 декабря начало наступление на Севастополь. В ходе ожесточенных боев, несмотря на упорное сопротивление наших войск, противнику, обладавшему на направлении главного удара большим превосходством в силах, удалось за четыре дня продвинуться на 4–6 км, вклинившись в направлении Северной бухты.

Для небольшой территории, удерживаемой защитниками Севастополя, это было архиопасно. Наши войска тут же нанесли контрудар и приостановили вражеское наступление, но надо было переломить ситуацию. В этих условиях Ставка ВГК подчинила Севастопольский оборонительный район командующему Закавказским фронтом и потребовала от него немедленно направить в Севастополь способного общевойскового командира для руководства сухопутными операциями, а также одну стрелковую дивизию или две стрелковые бригады и не менее 3 тыс. человек маршевого пополнения. Кроме того, ЗКФ должен был усилить авиационное обеспечение обороны Севастополя, выделив для этого не менее 5 авиаполков, и наладить бесперебойное снабжение оборонительного района боеприпасами и всем необходимым для боя.

По указанию Ставки в Севастополь на боевых кораблях направили 345-ю стрелковую дивизию из Поти, 79-ю курсантскую бригаду морской пехоты из Новороссийска, танковый батальон, вооруженный маршевый батальон, дивизион 8-го гвардейского минометного полка PC. В течение декабря в Севастополь было доставлено 5000 т боеприпасов, 4000 т продовольствия, 5500 т других грузов, 26 танков, 346 орудий и минометов. Корабли Черноморского флота усилили поддержку защитников Севастополя своим огнем. Правда, делалось это с переменным успехом.

После «взбучки» от Ставки ВГК командование Черноморского флота, а затем и Закавказского фронта, стало оперативно усиливать Севастопольский оборонительный район. Указания на этот счет они получили 20 декабря, а 22 декабря части 345 сд и 79-й бригады морской пехоты контратаковали возобновившую наступление группировку германских войск во фланг и восстановили положение.

Командир 345-й стрелковой дивизии подполковник О. Н. Гузь, обращаясь к воинам-закавказцам, направляющимся в бой, говорил: «Все — до единого — ляжем здесь, костьми усеем эти холмы и долины, но не отступим. Такого приказа ни от меня, ни от командующего не будет». Призыв комдива выражал настроение всех защитников города-героя.

Вторая попытка противника прорваться к Севастополю, предпринятая 28 декабря, также не имела успеха.

В связи с переброской части войск Закавказского фронта и сил Черноморского флота для усиления обороны Севастополя потребовалось уточнить план десантной операции. Высадка войск планировалась уже не одновременно, а последовательно: на северное и восточное побережье Керченского полуострова — на рассвете 26 декабря, а в Феодосию — 29 декабря. Соответственно изменившемуся плану были уточнены задачи войскам фронта.

51 А теперь ставилась задача: одновременно высадить десанты на северном и восточном побережье полуострова, а затем ударами с севера и юга овладеть городом Керчь. В дальнейшем овладеть Турецким валом и наступать в направлении ст. Ак-Монай. Высадка десантов возлагалась на Азовскую военную флотилию и Керченскую военно-морскую базу, которые на время операции подчинялись командующему 51-й армией.

44 А получила задачу во взаимодействии с Черноморским флотом основными силами высадиться в районе Феодосии, овладеть городом и портом, уничтожить феодосийскую группировку противника и, перехватив Ак-Монайский перешеек, отрезать ему путь на запад. Частью сил армия должна была наступать на восток с задачей во взаимодействии с 51 А рассекающими ударами уничтожить окруженную группировку немцев. С выходом частей 51-й армии на ак-монайскую позицию 44-й армии ставилась задача быть в готовности к развитию успеха в направлении Карасубазара. Кроме того, 44-й армии приказывалось высадить десант в районе горы Опук с задачей ударом на север содействовать 51-й армии в форсировании Керченского пролива и в районе Коктебеля с целью не допустить подхода резервов противника со стороны Судака.

Из-за невозможности прикрыть войска, высаживаемые в районе Феодосии, истребительной авиацией с дальних кавказских аэродромов было решено в район Владиславовки в ночь на 30 декабря высадить воздушный десант в составе парашютного батальона с задачей захватить аэродром и обеспечить посадку и дальнейшие действия с этого аэродрома фронтовой авиации. Однако уже в ходе боевых действий от плана отказались — в распоряжении нашего командования почти не было исправных транспортных самолетов.

Решением командующего Черноморским флотом наличные силы флота были разделены на 2 группы. Группа «А» предназначалась для высадки десанта в Феодосии и группа «Б» — у горы Опук[99]. Существовали также и силы прикрытия.

В состав группы «А» входил отряд корабельной поддержки: крейсер «Красный Кавказ», крейсер «Красный Крым», эскадренные миноносцы «Незаможник», «Шаумян», «Железняков». На эти корабли было погружено 5419 человек, 15 орудий, шесть 107-мм минометов, 30 автомашин и 100 т боеприпасов. Данная материальная часть принадлежала 251-му стрелковому полку 9-й горнострелковой дивизии, 633-му стрелковому полку 157-й стрелковой дивизии, батальону морской пехоты, двум батальонам 716-го стрелкового полка 157-й стрелковой дивизии, 256-му артиллерийскому полку. Остальные корабли группы «А» были объединены в 2 отряда транспортов и 2 отряда их охранения.

1-й отряд транспортов перевозил 236-ю стрелковую дивизию. На эти корабли (8 транспортов) было погружено: 11 270 человек, 572 лошади, 26 45-мм орудий, 18 76-мм орудий, 7 122-мм орудий, 199 автомашин, 20 танков Т-37/Т-38, 18 тракторов, 43 повозки, 6 двуколок и 313 т боеприпасов.

2-й отряд транспортов (7 кораблей) перевозил 63-ю горнострелковую дивизию (без 246-го горнострелкового полка).

Для организации самой высадки группе «А» был придан отряд высадочных средств: 2 тральщика, 2 буксирных парохода, 15 катеров типа МО, 6–10 самоходных баркасов.

В состав группы «Б» входили корабли высадки и силы прикрытия.

На корабли высадки (канонерские лодки «Красный Аджаристан», «Красная Абхазия», «Красная Грузия», один буксир, один болиндер, несколько катеров МО) было погружено 2493 человека, 42 лошади, 14 орудий, 6 120-мм минометов, 8 автомашин, 230 т боеприпасов и продовольствия из 105-го горнострелкового полка и 1-го дивизиона 239-го артиллерийского полка.

На транспорт «Кубань», перешедший из группы «А» в состав отряда «Б», погружено 627 человек, 72 лошади, 9 орудий 814-го полка.

Корабли высадки поддерживали силы прикрытия: крейсер «Молотов», лидер «Ташкент» и эскадренный миноносец «Смышленый».

Пункты погрузки — Новороссийск, Анапа и Туапсе. Погрузка должна была производиться только ночью, высадка первого броска — до рассвета, после мощного огневого шквала судовой и корабельной артиллерии по порту и городу Феодосия.

Выгрузку трех дивизий (236, 63-й и 157-й) в районе Феодосии предполагалось осуществить в течение двух суток.

Командование и штабы Закавказского фронта, Черноморского флота и армий при подготовке к операции соблюдали чрезвычайную секретность. Кроме ограничения круга лиц, привлекаемых к разработке плана операции, категорически воспрещалось до выхода в море объявлять частям пункты высадки, а высадка на северное и восточное побережье планировалась одновременно за 2 часа до рассвета без артиллерийской и авиационной подготовки.

В связи с тем что высадка войск 51 А планировалась без артподготовки, транспорты вооружались собственной артиллерией, которая устанавливалась на палубах и предназначалась для немедленного подавления всех огневых точек противника, которые бы могли помешать высадке десантов[100]. На каждом корабле имелись также приспособления для стрельбы из ПТР, ручных и стрелковых пулеметов, отлично подготовленные расчеты, которые своим огнем должны были прикрыть и обеспечить высадку первых эшелонов[101].

Были согласованы действия дивизионной артиллерии (группы поддержки пехоты), артиллерии усиления и береговой артиллерии Керченской ВМБ (группы артиллерии дальнего действия). Действия корабельной артиллерии согласовывались с действиями десантников на берегу.

Изыскивались дополнительные средства. Инженерными войсками было подготовлено 176 байд, 58 баркасов, 17 дубков, 64 рыбачьих шлюпки.

Штурмовые отряды укомплектовывались только добровольцами, что позволило отобразить в них наиболее смелых, дерзких и инициативных бойцов.

Подготовка операции завершилась. Но накануне высадки погода резко ухудшилась. Создались дополнительные трудности. И все же в связи с тяжелым положением наших войск под Севастополем и в интересах достижения внезапности было решено десантирование не откладывать.

В ночь на 25 декабря войска 51-й армии (224-я стрелковая дивизия и 83-я бригада морской пехоты) начали погрузку на корабли. Сильный ветер и волна мешали приему на суда бойцов и грузов, что уже нарушало график выхода кораблей в море.

25 декабря 5 отрядов, посаженных на суда Азовской военной флотилии в районах Кучугуры и Темрюк, с 13 часов до 16 часов 40 минут один за другим по направлению к северному побережью Керченского полуострова вышли в море для выполнения поставленной задачи. Несмотря на сильный шторм при подходе к берегу и противодействие со стороны противника, отрядам удалось 26 декабря высадиться в районе мыса Зюк и в районе мыса Хрони.

Высадка проходила очень тяжело, так как шторм на море достигал семи баллов. Из-за этого заданный строй отрядов все время рассеивался. Сейнеры, на которых находились войска, в условиях сильного волнения на море не могли самостоятельно бороться с непогодой. Большинство мелких судов, байд и шлюпок просто разбилось. Буксиры разыскивали уцелевшие баржи и упрямо тащили их к крымскому берегу. Вблизи него бойцы прыгали в воду, а снаряжение, боеприпасы и легкие орудия несли на руках по 10 метров и более. И стихия поддалась.

У мыса Зюк из состава 1-го и 2-го отрядов было высажено 1378 человек, 3 танка Т-26, 4 орудия и девять 120-мм минометов. На захваченный плацдарм у мыса Хрони было высажено 1452 человека, 3 танка Т-26, 4 орудия, штабы 143-го стрелкового полка и 83-й бригады морской пехоты из четвертого отряда.

Отряду № 3 из-за больших потерь в кораблях и л/с высадить десант у мыса Тархан не удалось. Такая же участь постигла и пятый отряд, который из-за сильного шторма до Еникале не дошел и повернул обратно.

На следующий день противник отчаянно бомбил корабли 1-го и 2-го отрядов высадки и уничтожил несколько из них, в том числе транспорт «Пенай».

Основные силы десанта на северное побережье Керченского полуострова высадились у мыса Хрони. В течение 27 и 28 декабря здесь продолжалась высадка вторых эшелонов и части тех сил и средств, которые не удалось высадить у мыса Зюк и мыса Тархан.

В последующие дни из-за шторма высадка не производилась. Лишь 31 декабря началась массовая высадка десантов. За 26 и 31 декабря всего здесь было высажено около 6 тыс. человек, 9 танков Т-26, 9 орудий и 10 минометов и 204 т боеприпасов[102].

Немцы довольно быстро оправились от шока и при поддержке своей господствующей в небе авиации перешли в контрнаступление. В результате места высадки у мыса Зюк и мыса Хрони быстро были ими захвачены, а наши десанты, продвинувшиеся на юго-запад от побережья, оказались отрезанными от каналов снабжения. Шли ожесточенные бои. В одном из них отличился красноармеец Георгий Воронцов. Танк Т-26, на котором он двигался в составе десанта, подорвался на вражеских минах и остановился. Немцы решили захватить экипаж боевой машины. Но попытки подобраться к танку неизменно срывались автоматным огнем Воронцова. Тогда германские солдаты залегли и стали бросать в Т-26 связки гранат. Рискуя жизнью, Воронцов проворно подхватывал их и отбрасывал в сторону. Ни одна граната не разорвалась у танка. Мужественный солдат 132-го отдельного мотоинженерного батальона надежно охранял танк до подхода подкрепления, за что впоследствии был награжден орденом Ленина. Несмотря на мужество отдельных бойцов, десанты «северного побережья» не выполнили поставленных перед ними задач, но привлекли к себе значительные силы противника и тем облегчили действия других десантов.

Десантные отряды из состава 302-й стрелковой дивизии, предназначенные для высадки на восточное побережье Керченского полуострова и грузившиеся в Тамани и бухте Комсомольская, в основном вовремя закончили посадку. Но из-за сильного шторма кораблям Керченской военно-морской базы своевременно выйти в море не удалось. Высадка десантов началась 26 декабря незадолго до рассвета[103]. Здесь особенно отличились своим мужеством и боевым мастерством экипажи сторожевых и торпедных катеров. Действуя парами, они оказывали друг другу взаимную огневую поддержку: пока один из них производил высадку, другой прикрывал его огнем. Подавляя и уничтожая огневые точки противника, прикрывая высадку дымзавесами, катера помогали десантникам закрепляться и расширять захваченный плацдарм. Большую помощь десантным группам оказала артиллерия 51-й армии и Керченской военно-морской базы, которая мощными ударами подавляла огневые точки врага в Камыш-Буруне, Еникале, Керчи и других пунктах.

Преодолевая сильное огневое сопротивление противника, отряды 302-й стрелковой дивизии высадились и закрепились в районе Камыш-Буруна. В первый день была высажена половина запланированного десанта. Наращивание сил стало возможным лишь через день — 28 декабря, когда шторм несколько утих. К исходу 29 декабря в районе Камыш-Буруна высадились почти все главные силы десанта (11 225 человек, 47 орудий, 198 минометов, 229 пулеметов, 12 автомашин, 210 лошадей). Сюда же 28 декабря вышел на берег десант, предназначенный для действий в районе горы Опук, куда отряд высадки «Б» направлялся из Анапы дважды, но шторм и некоторые другие причины, связанные с организацией перехода, помешали ему осуществить высадку.

Операция по высадке десантов в районе Камыш-Буруна также полна примерами храбрости и массового героизма во имя Родины. Вот один из них. Матросы с канонерской лодки «Красный Аджаристан» мужественно вели себя в море, они же первыми сошли в студеную воду и помогли десантникам переправиться на берег. Настоящими патриотами показали себя и жители рыбацкого поселка на Камыш-Бурунской косе. Обрадованные возвращением родной армии, они, не страшась вражеского огня, бросились на помощь десантникам и вместе с ними выгружали с подходивших судов оружие и боеприпасы. Женщины с санитарами подбирали раненых бойцов и уносили к себе домой, где по-матерински заботились о них.

Высаженные на северное и восточное побережье Керченского полуострова десанты заняли плацдармы и развернули бои по их расширению. Однако, не имея достаточного количества танков и артиллерии, они скоро вынуждены были перейти к обороне. К этому их вынудила и недостаточная поддержка нашей авиации. Даже в самый ответственный — первый — день операции она совершила всего лишь 125 самолето-вылетов.

Значение героических действий десантников на северном и восточном побережье Керченского полуострова невозможно умалить. Они сковали значительные силы противника, его резервы и создали условия для успешной высадки десанта в Феодосии. К исходу 28 декабря скрытно от противника в Новороссийске и Туапсе была завершена погрузка войск 44-й армии, предназначавшихся для высадки. На суда отряда корабельной поддержки был посажен первый бросок десанта — два стрелковых полка, а на 12 катеров отряда высадочных средств — штурмовой отряд в составе 300 моряков. В 3 часа 29 февраля корабли ЧФ из группы «А» с десантом были у цели.

Около 4 часов утра 29 декабря отряд корабельной поддержки открыл огонь по порту Феодосия. Одновременно с этим ко входу в порт направился отряд высадочных средств. Ринувшись в проход между маяком и бонами, сторожевые катера прорвались в порт и высадили штурмовую группу моряков для захвата причалов. Ошеломленные дерзостью советских моряков, нацисты заметались. Этим воспользовались краснофлотцы. Они уничтожили противника на причалах, на молу порта. В этот период особенно отличился экипаж сторожевого катера под командованием младшего лейтенанта Черняка, который под огнем противника высадил штурмовую группу и захватил маяк. Другой сторожевой катер во главе с командиром отряда высадочных средств старшим лейтенантом А. Ф. Айдиновым, ворвавшись в гавань, прочесал огнем все причалы и подал сигнал «Вход в гавань свободен». По этому сигналу корабли с первым броском десанта направились к причалам.

Катера отряда высадочных средств начали переброску с крейсера частей передового отряда (663-й стрелковый полк 157-й стрелковой дивизии, 251-й горнострелковый полк 9-й горнострелковой дивизии), возглавляемого майором Г. И. Андреевым. Противник сосредоточил по гавани огонь артиллерии. Командиры баркасов под ураганным огнем и при непрекращающемся шторме перебрасывали десантников с кораблей на причалы порта. Старшина 1-й статьи Иван Дибров, обладавший большой силой, переносил десантников на руках в шлюпку, а затем высаживал их на причал. Когда же у баркаса вражеским снарядом сбило руль, Дибров куском доски вместо руля в течение четырех часов управлял баркасом.

Несмотря на сильный огонь противника и шестибалльный шторм, затруднявший швартовку кораблей к стенке, к 5 часам три эскадренных миноносца прорвались в порт и стали высаживать войска с их боевой техникой на широкий мол. Вскоре здесь же пришвартовался крейсер «Красный Кавказ», который менее чем за час высадил десант прямо на мол без помощи катеров. Вслед за ним в гавань вошел транспорт «Кубань» и к 11 часам 30 минутам закончил высадку десанта непосредственно на причал. К этому времени уже было высажено 1700 человек. Высадка первого отряда десанта с боевых кораблей непосредственно на причалы порта позволила резко сократить время высадки и способствовала достижению успеха. В 9 часов 15 минут также закончил выгрузку крейсер «Красный Крым».

Кораблям приходилось швартоваться и высаживать десанты под огнем и бомбовыми ударами авиации противника и одновременно самим вести огонь с целью подавления батарей и других огневых точек. Во время высадки десанта крейсер «Красный Кавказ» получил несколько пробоин. Когда вражеский снаряд пробил башню, загорелись боевые заряды. Возникла угроза взрыва и гибели корабля. Личный состав башни начал самоотверженную борьбу с этим пожаром. Матрос Пушкарев, рискуя жизнью, хватал горящие заряды и выбрасывал их за борт. Благодаря самоотверженности наших моряков крейсер был спасен. Однако усилившийся огонь врага вынудил его и другие боевые корабли отойти от мола и причалов. Маневрируя в заливе, они вели артиллерийский огонь, поддерживая действия десантных войск. Все это происходило днем под непрерывным воздействием вражеской авиации. Только крейсер и эскадренные миноносцы были атакованы с воздуха тринадцать раз.

Весь день в Феодосии шли уличные бои. Передовой отряд, не ожидая полного очищения города, атаковал противника на примыкающих к нему высотах, захватил их и отрезал немцам пути отхода. Тем временем моряки из штурмовой группы продолжали очищать город от остатков вражеских войск. К исходу 29 декабря в городе не осталось ни одного оккупанта.

В ночь на 30 декабря в Феодосию пришел первый отряд транспортов. В течение дня он высадил 236-ю и часть сил 157-й стрелковой дивизии. Второй эшелон десанта — 63-я горнострелковая дивизия — высадился 31 декабря. С 29 по 31 декабря в район Феодосии было высажено и выгружено 23 000 человек, 34 танка, 133 орудия и миномета, 334 автомашины и транспортера, 1550 лошадей и около 1000 т боеприпасов и других грузов.

Для того чтобы внести ясность в ситуацию, еще раз коснемся судьбы двухтысячного десанта, который группа «Б» из кораблей Черноморского флота должна была высадить у горы Опук. Из-за неорганизованности и перипетий погоды высадку десанта, но уже у Камыш-Буруна, удалось осуществить только 28 декабря.

В результате героических усилий воинов Закавказского фронта и моряков Черноморского флота, а также тщательно организованной и хорошо осуществленной высадки в Феодосии советские войска закрепились на Керченском полуострове и создали угрозу окружения и уничтожения всей керченской группировки врага. Командующий 11-й немецкой армией генерал Манштейн так оценивал обстановку, сложившуюся после высадки советских десантов: «Это была смертельная опасность для армии в момент, когда все ее силы, за исключением одной немецкой дивизии и двух румынских бригад, вели бой за Севастополь»[104]. Чтобы предотвратить окружение, германское командование вынуждено было спешно отвести свои войска из-под Керчи и одновременно усилить их на феодосийском направлении. В начале января здесь кроме 46-й пехотной дивизии действовали части 73-й пехотной дивизии и румынского горнопехотного корпуса. На подходе к этому району находились также 132-я и 170-я пехотные дивизии, перебрасывавшиеся из-под Севастополя.

Этими силами противнику удалось организовать сильную оборону в районе Феодосии. Между тем наша 44-я армия, которая могла сыграть решающую роль в отсечении керченской группировки немцев, продвинулась вперед лишь на 10–15 км, что позволило основным силам противника выскользнуть с Керченского полуострова. Этому способствовали и нерешительные действия командования 51-й армии, которое не использовало ранее высадившиеся части 224-й стрелковой дивизии и 83-й бригады морской пехоты для немедленного преследования отходившего противника.

Были и другие серьезные причины, не позволившие отрезать противнику пути отхода. Одной из них является неудавшаяся попытка высадить 1 января 1942 года морской десант в районе Ак-Моная. Зима была холодной, и корабли с десантом, зажатые льдом, не смогли выйти в район десантирования. Не достиг цели и воздушный десант на Арабатскую стрелку, так как он был выброшен с опозданием и в стороне от основных путей отхода врага.

В ходе боев 44-й армии удалось, преодолевая отчаянное сопротивление противника, расширить плацдарм в северном и западном направлениях. Ко 2 января фронт ее действий проходил по линии Кулепа-Мечеть, Карагоз, Коктебель. Севернее — на рубеж Киет, Сент-Асан — вышли части 302-й стрелковой дивизии 51-й армии.

Крупнейшая в истории Великой Отечественной войны десантная операция была осуществлена дорогой ценой. Безвозвратные потери составили 32 453 человека, из них Закавказский фронт имел 30 547 погибших, а Черноморский флот и Азовская военная флотилия — 1906 человек[105].

Еще в ходе Новороссийско-Таманской наступательной операции командующий Северо-Кавказским фронтом получил указания Ставки ВГК о подготовке к форсированию Керченского пролива и разгрому вражеской группировки в Крыму совместно с войсками Южного фронта. Удерживая Крым, противник прикрывал приморский фланг своего фронта. Крым имел большое значение и для сохранения позиции Германии на Балканах и в Турции, для обеспечения господства в Черном море и прикрытия территории Румынии от ударов с моря. Поэтому Ставка не могла оставить оккупированный Крым в тылу советских фронтов, развернувших битву за Днепр. Его освобождение стало одной из первоочередных задач Советских Вооруженных сил.

План освобождения сильно укрепленного Крымского полуострова сложился не сразу. 30 сентября командующий войсками Северо-Кавказского фронта И. Е. Петров и командующий Черноморским флотом Л. А. Владимирский представили в Ставку ВГК свои соображения, где предлагали высадить на Керченский полуостров войска 18-й армии, захватить побережье и порт Керчь, а затем освободить от врага весь Керченский полуостров. Параллельно с этим предлагалось готовить операцию по высадке войск 56-й армии на южное побережье Крыма в район Ялты, Алушты иди непосредственно в Севастополь.

Такое предложение было основано на разведывательных данных о тщательной подготовке германских войск к обороне Крыма. В то время, как стало известно позднее, мнения некоторой части генералитета — немедленно эвакуировать войска из Крыма — были полностью отвергнуты. Гитлер, Дениц и другие считали необходимым удерживать Крым как гарантию дружественного отношения Турции и верности союзным обязательствам Румынии и Болгарии. Ради такой политической цели они готовы были пожертвовать войсками 17-й армии, поэтому Ставка вермахта решила оборонять Крым любой ценой[106]. 4 сентября 1943 года Гитлер приказал готовить Крым к длительной обороне. После отхода с Таманского полуострова все высвобождающиеся строительные силы и весь строительный материал решили централизованно использовать таким образом, чтобы в первую очередь были обеспечены наиболее угрожаемые участки (Керченский полуостров, Феодосия, Судак и т. д.). Предполагалось в короткое время перейти от строительства оборонительных сооружений полевого типа к строительству сооружений крепостного типа.

Советскому командованию стало известно, что противник не собирается оставлять Крым и что в составе 17-й немецкой армии находится значительное число соединений немецких и румынских полевых войск, частей береговой обороны. Керченский полуостров оборонял отошедший с Таманского полуострова 5-й армейский корпус в составе 98-й пехотной дивизии, боевой группы полковника Кригера, румынских 3-й горнопехотной и 6-й кавалерийской дивизий. Здесь же действовали четыре отряда морской пехоты, портовые команды, 16 батарей береговой и 29 батарей полевой артиллерии, саперные и другие специальные войска. В составе танковой группы насчитывалось свыше 40 боевых машин[107]. Всего на полуострове находилось приблизительно 85 тыс. солдат и офицеров противника. И хотя эти войска обороняли морское побережье на широком фронте, они имели возможность гибко маневрировать для сосредоточения превосходящих сил против наших десантов, высадившихся на берегу. В глубине были подготовлены три оборонительные позиции. В проливе действовали немецкие торпедные катера и самоходные артиллерийские баржи. На подходах к берегу были поставлены минные заграждения. Советское командование знало, что боевые порядки войск и военно-морские базы в Крыму противник прикрывал 23 батареями зенитной артиллерии и авиацией 4-го воздушного флота с аэродромов, расположенных как в Крыму, так и на юге Украины. Всего в распоряжении противника было 470 самолетов[108].

12 октября 1943 года командующий войсками Северо-Кавказского фронта подписал план десантной операции, который учитывал сильную оборону Керченского полуострова. В соответствии с планом две армии высаживались одновременно на керченский берег. 56-я армия и Азовская военная флотилия высаживали десант в районе северо-восточнее Керчи, 18-я армия и силы Черноморского флота — южнее Камыш-Буруна. В дальнейшем армии, накопив силы, должны были совместно наступать на запад и освободить Керченский полуостров. 13 октября Ставка ВГК утвердила план операции, которая вошла в историю войны как Керченско-Эльтигенская десантная операция.

Операцию по освобождению Керченского полуострова было решено подготовить и провести в сжатые сроки в связи с прорывом войск Южного фронта на северные подступы к Крыму. Первым этапом фронтовой операции становилась десантная операция с целью захвата двух плацдармов. 18-я армия во взаимодействии с Черноморским флотом и под прикрытием его авиации (с оперативно приданной 214-й штурмовой авиадивизией 4-й воздушной армии) с исходного положения Тамань, Кротков, озеро Соленое должна была высадить десант и захватить плацдарм в районе поселок Эльтиген, порт Камыш-Бурун. Удерживая этот порт и установив сообщение с Таманским полуостровом, надлежало переправить в Крым главные силы армии, которые затем должны развить наступление на северо-запад в направлении Багерово в тыл керченской группировки врага. Справа 56-я армия во взаимодействии с Азовской военной флотилией и 4-й воздушной армией высаживались позднее с задачей овладеть северо-восточной частью Керченского полуострова, городом и портом Керчь, установить сообщение с Таманским полуостровом и в дальнейшем наступать на запад в направлении Багерово, Владиславовка.

Несмотря на то что район Керчи обороняла наиболее боеспособная 98-я немецкая пехотная дивизия, по условиям высадки и дальнейшего развития наступления направление, где высаживалась 56-я армия, считалось более перспективным в операции. Сложные условия высадки и наращивания сил в полосе действий 18-й армии и Черноморского флота в районе Эльтигена вынуждали считать его вторым направлением.

Этап фронтовой операции по освобождению Керченского полуострова — высадка десанта и захват плацдармов — была положена в основу планирования армейских операций. Через неделю после завершения боевых действий по освобождению Таманского полуострова, 16 октября в 19 часов командующий 18-й армией подписал боевой приказ на подготовку и проведение десантной операции с целью захвата плацдарма на Керченском полуострове на участке маяк Нижне-Бурунский, коммуна «Инициатива».

К середине октября 18-я армия состояла из трех стрелковых корпусов. 20-й стрелковый корпус, имевший опыт боев за Новороссийск и высадки морских десантов, включал 117-ю гвардейскую, 129-ю гвардейскую и 318-ю Новороссийскую стрелковые дивизии. 11-й стрелковый корпус имел в своем составе 304-ю, 316-ю стрелковые и 414-ю Анапскую стрелковую дивизии. Вновь вошедший в состав армии 22-й стрелковый корпус состоял из 89-й Таманской стрелковой, 317-й стрелковой и 395-й Таманской стрелковой дивизий. Кроме того, в состав армии входили 255-я Краснознаменная морская стрелковая бригада, 5-я гвардейская танковая бригада, пять артиллерийских и семь зенитных артиллерийских полков, три зенитных артиллерийских дивизиона, четыре полка гвардейских минометов и другие части усиления[109].

Для захвата плацдарма был выделен 20-й стрелковый корпус под командованием генерала Д. В. Гордеева (с 4.11.1943 года — H. A. Шварева), который должен был форсировать пролив и высадиться на восточный берег Керченского полуострова тремя эшелонами. В первый эшелон была назначена 318-я стрелковая дивизия (командир — полковник В. Ф. Гладков), которой были приданы 386-й отдельный батальон морской пехоты Новороссийской военно-морской базы (командир — капитан H. A. Беляков), батальон 255-й морской стрелковой бригады (командир — майор С. Т. Григорьев). По решению Военного совета армии от 16 октября 1943 года этот батальон в составе 500 человек был сформирован из добровольцев — лучших бойцов бригады.

Войска первого эшелона должны были высадиться на участке маяк Нижне-Бурунский, коммуна «Инициатива», захватить плацдарм между озерами Чурубашское и Тобечикское и обеспечить прием главных сил корпуса на удерживаемый плацдарм. Один полк дивизии сразу же должен был наступать на север с целью захвата порта Камыш-Бурун[110].

Во втором эшелоне десанта должны были высадиться 117-я гвардейская стрелковая дивизия[111] и штаб 20-го стрелкового корпуса. В третьем эшелоне на плацдарм перебрасывалась 129-я гвардейская стрелковая дивизия. По выходе главных сил корпуса на рубеж Чурубаш, Михайловка войска должны были наступать в общем направлении на Багерово. Два других корпуса армии (22-й и 11-й стрелковые) должны были быть готовы к переправе через Керченский пролив в порт Камыш-Бурун и дальше действовать в полосе 20-го корпуса по обстановке. 255-я морская стрелковая бригада (без одного батальона) оставалась в Геленджике в готовности к погрузке на плавсредства для переброски в Крым, то есть составляла резерв командующего армией.

Перед штабом армии во главе с генералом Н. О. Павловским стояла сложная задача спланировать операцию, организовать управление войсками и взаимодействие с флотом и авиацией. Для обеспечения десантной операции создавалась армейская артиллерийская группа в составе 69-го Краснознаменного гвардейского пушечного артиллерийского полка, береговых батарей флота, 108-го гвардейского истребительно-противотанкового полка, который был переправлен на косу Тузла, расположенную в середине Керченского пролива, и получил возможность перекрыть его огнем. Группа состояла из 93 орудий, в том числе 46 полевых и 47 орудий береговой обороны. В середине ноября число морских орудий было увеличено до 55. Группа должна была подавить огонь противника на участке высадки, вести борьбу с его боевыми кораблями и плавсредствами.

Командиру высадки — начальнику Новороссийской военно-морской базы контр-адмиралу Г. Н. Холостякову предписывалось обеспечить своевременную высадку первого и последующих эшелонов десанта.

Большие задачи стояли перед 19-м отдельным понтонным батальоном, саперным батальоном 318-й дивизии и инженерным отделом Новороссийской военно-морской базы. Они должны были оборудовать причалы в местах посадки десанта (Тамань, мыс Тузла, озеро Соленое), а также снабдить суда трапами, щитами и другими подручными средствами для выгрузки орудий, груза и высадки личного состава.

В боевом приказе большое внимание уделялось обеспечению надежного управления войсками, особенно использованию радиосредств и световых сигналов. Было обращено особое внимание на тщательную отработку взаимодействия десанта с кораблями и военно-воздушными силами Черноморского флота, соединениями 4-й воздушной армии.

После принятия решения на операцию началась напряженная целеустремленная работа командования, штаба и политотдела по организации сил, установлению взаимодействия между ними, обучению и тренировке командиров, штабов и войск. Для 20-го стрелкового корпуса, высаживающегося в первом эшелоне, готовность устанавливалась к исходу дня 18 октября, то есть на окончательную подготовку к высадке отводилось всего двое суток. Организация форсирования пролива и боя за высадку 318-й стрелковой дивизии и приданных ей частей зависела от количества и тактико-технических качеств высадочных средств, которые могло собрать военно-морское командование. Успех операции зависел от согласованных мероприятий армии, флота, авиации. Особенно трудной проблемой было быстрое наращивание войск на захваченном плацдарме в условиях недостаточного количества транспортных судов, превосходства морских и воздушных сил противника в районе пролива, если не удастся овладеть портом выгрузки.

При организации боя за высадку и на плацдарме приходилось учитывать, что немецкое командование выселило население Керчи, Феодосии, сел и деревень, расположенных на побережье, в глубь полуострова[112]. Это обстоятельство затрудняло ведение разведки и действия партизанских групп.

Южная часть Керченского пролива, которую предстояло форсировать 18-й армии, имеет ширину около 8 миль (до 15 км). Десантным отрядам необходимо было пройти до вражеского берега от Тамани 24 км, от Кроткова 15 км, от озера Соленое 36 км. В мелководном проливе обе стороны поставили множество мин, главным образом трудновытраливаемых донных. В целом минная обстановка была сложной, а минная опасность очень велика. В избранном для высадки десанта районе Эльтигена прибрежные глубины колебались от 0,6 до 1,6 м. Невозможно было учесть в полной мере погоду, которая осенью здесь часто меняется, внезапно может разыграться шторм и помешать плаванию десантно-высадочных средств и действиям боевых катеров.

Местность Керченского полуострова, на которой предстояло действовать войскам армии, — безлесная, открытая, степная. Многочисленные озера — соленые, колодцев мало, и вода в них тоже солоноватая. Советское командование понимало, насколько трудной была задача высадить десант в такой местности.

Для обороны Керченского полуострова противник сосредоточил в Феодосии, Камыш-Буруне и Керчи 30 быстроходных десантных барж, 37 торпедных катеров, 25 сторожевых катеров и 6 тральщиков[113]. В конце октября эти силы были пополнены за счет отошедших из Геническа немецких кораблей, действовавших до этого в Азовском море, а в ноябре — за счет 1-й флотилии десантных барж, перешедшей из Севастополя. Десантные баржи имели сравнительно сильную артиллерию, достаточно высокую скорость и представляли большую опасность для наших боевых катеров и десантно-высадочных судов. Наиболее успешно с ними могли бороться штурмовая авиация и эскадренные миноносцы.

Командование и штаб 18-й армии, планируя и подготавливая десантную операцию, стремились учесть все эти объективные неблагоприятные обстоятельства. Кроме того, наши войска располагали ограниченными возможностями для скрытия приготовлений армии к высадке десантов, для достижения внезапности. Поэтому расчет был построен на эффективном использовании боевых возможностей авиации и артиллерии при переходе морем и в бою за высадку десанта, на высадке в первом эшелоне наибольшего количества самых боеспособных частей, имеющих опыт боев с превосходящими силами противника в тяжелых условиях. Командование надеялось также на быстрый захват порта выгрузки, планомерное наращивание сил и стремительное развитие наступления. В значительной мере расчет делался на внезапность, самоотверженность и героизм бойцов, командиров и политработников.

Для высадки войск 18-й армии в районе Эльтигена и Камыш-Буруна Черноморский флот смог выделить 82 боевых катера (18 малых охотников, 16 сторожевых катеров, 19 торпедных катеров, 29 катеров-тральщиков) и 53 единицы десантно-высадочных средств (24 десантных бота, 13 моторных баркасов, 8 гребных баркасов, 8 понтонов)[114]. Выделенные суда нуждались в дооборудовании и приспособлении для перевозки оружия и личного состава. Командование не имело резерва десантно-высадочных средств.

Командующий 18-й армией генерал К. Н. Леселидзе решил первый эшелон десанта — 318-ю стрелковую дивизию с приданными частями — высадить в первую ночь операции. В соответствии с решением командира дивизии на бой за плацдарм она высаживалась тремя тактическими группами: 1331-й стрелковый полк с штурмовым батальоном 255-й морской стрелковой бригады из района озера Соленое — на южный участок высадки, в район коммуна «Инициатива», 1337-й стрелковый полк и управление дивизии из Кроткова — на средний участок, южнее Эльтигена, 1339-й стрелковый полк с 386-м отдельным батальоном морской пехоты из порта Тамань на северный участок, в поселок Эльтиген. Второй эшелон десанта — 117-ю гвардейскую стрелковую дивизию планировалось высадить на плацдарм ориентировочно на вторые сутки, а третий эшелон — 129-ю гвардейскую стрелковую дивизию — на третьи сутки операции.

В соответствии с решением командира дивизии личный состав полков первого эшелона был разделен на штурмовые отряды, каждый из которых состоял из стрелкового батальона, приданного саперного взвода, противотанкового 45-мм орудия. Отряды, в свою очередь, делились на штурмовые группы, включавшие стрелковую роту, 10–15 бойцов-саперов для устройства проходов в заграждениях и подрыва ДОТов, станковые пулеметы, противотанковые ружья. Группа должна была размещаться, как правило, на одном или двух рядом идущих судах[115].

В соответствии с решениями командующего армией и командира дивизии командир высадки контр-адмирал Г. Н. Холостяков разделил десантно-высадочные средства на шесть отрядов (по два на каждую тактическую группу десанта). Каждую группу сопровождали два торпедных катера. Девять торпедных катеров под командованием капитана 1-го ранга М. А. Филиппова, составлявшие отряд прикрытия, с наступлением темноты занимали позицию к югу от Керченского пролива с задачей не допустить вражеские корабли к месту высадки; четыре торпедных катера с такой же задачей занимали позицию к северу от места высадки, между косой Тузла и портом Камыш-Бурун. Посадка десанта на суда в разных пунктах проходила с таким расчетом, чтобы все отряды могли выйти в одно и то же время («Ч») на линию старта — линию створных красных огней, установленных на косе Тузла (2 км западнее таманского берега) — и одновременно начать движение к местам высадки. После высадки войск все отряды кораблей должны были возвратиться в порты для исправления повреждений, чтобы с наступлением темноты начать переправу 117-й гвардейской стрелковой дивизии.

Указаниями Военного совета фронта в развитие основной директивы от 12 октября был определен порядок подчинения на период высадки десанта: с началом посадки на суда подразделения и части подчинялись командиру высадки и соответственно морским начальникам, командирам кораблей и судов. После окончания высадки управление частями на берегу осуществлял командир десанта через командиров полков, батальонов и рот или командиров тактических групп. Командующий армией осуществлял управление высаженным десантом через командира высадки до установления десантом надежной связи со штабом армии.

Войска первого эшелона особым расписанием были распределены по плавсредствам. Было проведено пять специальных тренировочных учений для отработки быстрой погрузки, целесообразного и удобного для высадки расположения оружия, боеприпасов и других грузов, организованной и быстрой высадки на необорудованный берег. Стремились к тому, чтобы на каждое судно посадить целое подразделение во главе с командиром. Было обращено внимание командиров отрядов кораблей на необходимость компактной высадки целых подразделений в одном береговом пункте.

По плану штаба армии в 318-й и других дивизиях корпуса были проведены тактические учения на темы: «Бой за захват, оборону и расширение плацдарма высадки на сильно укрепленном побережье противника» и «Блокирование и уничтожение опорных пунктов и ДОТов противника». Офицеры армии и флота приняли участие в совместном групповом упражнении на тему «Высадка тактического десанта на сильно укрепленное побережье противника». Была проведена рекогносцировка маршрутов движения войск от мест сосредоточения к местам посадки на суда.

В дни подготовки к форсированию пролива войска армии планомерно и целеустремленно готовились к десантной операции. На побережье Таманского полуострова был создан макет вражеских укреплений района Эльтигена. Бывалые десантники учили здесь людей искусству боя. На кораблях выходили в море, бросались в ледяную воду, штурмовали «укрепления» на берегу. За подготовкой дивизии следили представитель Ставки ВГК Маршал Советского Союза Тимошенко, генералы Петров и Леселидзе. Они интересовались всем: выучкой и экипировкой людей, запасом патронов, гранат, продовольствия, организацией санитарного обеспечения, порядком посадки и десантирования, разгрузкой кораблей, разъясняли командирам, политработникам, воинам, что делать при подходе к берегу в различных условиях обстановки, как вести бой, если подразделение окажется в окружении, как держать связь с соседями и взаимодействовать с ними[116].

В течение трех недель перед операцией в 318-ю стрелковую дивизию прибыло 1430 человек пополнения. Большое пополнение получили и другие соединения армии, например, 395-я (683 человека) и 304-я (750 человек) стрелковые дивизии[117]. Поэтому особое внимание обращалось на обучение вновь прибывших бойцов. Подразделения изо дня в день учились занимать свои места на десантных судах, в любую погоду выходили в море.

В период подготовки операции вся крупнокалиберная артиллерия армии, а также 47 орудий береговой артиллерии Новороссийской военно-морской базы были установлены на позициях западнее города Тамань и на косе Тузла. Штабы артиллерии армии и начальника береговой обороны флота разработали план использования артиллерии в операции. Решением командующего армией кроме армейской артиллерийской группы были созданы группы поддержки и непосредственного сопровождения пехоты.

Подавление опорных пунктов противника было начато 20 октября, а пристрелка участков высадки — 25 октября. Открытие огня непосредственно перед высадкой десанта предусматривалось по радиосигналу командиров отрядов высадочных средств и залпу PC с флагманского корабля, который должен был служить визуальным сигналом. Командиры отрядов должны были дать сигнал о переносе огня в ближайшую тактическую глубину. При обеспечении боя десанта на берегу предусматривалось последовательное сосредоточение огня по целям и площадям. К борьбе с артиллерией противника привлекались батареи береговой обороны и армейские пушечные артиллерийские полки, а также авиация. С первым эшелоном высаживались корректировочные посты от артиллерии и авиации со своими средствами связи.

Подготовка военно-воздушных сил флота и 214-й штурмовой авиадивизии проводилась одновременно с повседневной боевой деятельностью и заключалась главным образом в отработке взаимодействия с войсками, кораблями и артиллерией. Последняя в особенности нуждалась в корректировке огня из-за большой дальности стрельбы. За трое суток до высадки предполагалось штурмовыми ударами вскрыть систему противодесантной обороны противника и за сутки до высадки уничтожить его боевые корабли в ближайших портах от места высадки. На этапах перехода и высадки десанта предусматривалось использование дымовых завес, подавление опорных пунктов и уничтожение огневых точек врага.

Противовоздушное прикрытие десанта во время посадки на суда осуществляли свыше 100 орудий зенитной артиллерии и наряды истребителей, барражировавшие в воздухе.

Противоминное обеспечение заключалось в предварительном протраливании фарватеров для перехода десантно-высадочных средств к участкам высадки. Суда должны были следовать от буя к бую и по специально установленным створным знакам. Движение судов к избранным местам высадки войск обеспечивала военно-лоцманская служба.

В период подготовки к операции напряженно трудились инженерные войска армии под руководством полковника Е. М. Журина. В течение десяти дней и ночей они восстановили разрушенные и построили новые причалы, используя для этого главным образом подручные средства и материалы. Только благодаря инициативе и самоотверженности подразделений инженерных войск и приданных им частей были приготовлены к погрузочным работам причалы: два в порту Тамань, два в районе селения Гадючий Кут, три у Кроткова и три у озера Соленое. В то же время были изготовлены 34 парома, на которых должны были буксироваться через пролив танки, орудия, автомашины и другие тяжелые грузы. Для обеспечения высадки с судов на берег было изготовлено 30 тяжелых и 370 средних и легких сходней[118].

Материально-техническое обеспечение частей первого эшелона десанта имело некоторые особенности. 318-я стрелковая дивизия с двумя батальонами высаживалась без тылов. Бойцы брали с собой запас продовольствия на трое суток и 1,5–2 комплекта боеприпасов для винтовок, автоматов и пулеметов. Со вторым эшелоном десанта предполагалось переправить на плацдарм двухсуточный запас продовольствия, кухни и котлы для варки пищи. Доставка питьевой воды на плацдарм планировалась наравне с доставкой боеприпасов и продовольствия. Снабжение последующих эшелонов предполагалось совместить с перевозками войск. Полковые и дивизионные тылы было намечено переправить позже, сообразуясь с обстановкой. Всему личному составу десанта было выдано зимнее обмундирование.

Медико-санитарная служба дополнительно развертывала у пристаней, в местах посадки и высадки пункты медицинской помощи, а также формировала специальные медицинские отряды для эвакуации раненых. Однако из-за общего недостатка кораблей специально оборудованных санитарных судов не было. Не были предусмотрены запасы обмундирования и пункты обогрева для потерявших обмундирование в воде во время высадки.

Всем работникам тыла армии во главе с генерал-майором A. M. Барановым из-за крайне скудных морских транспортных средств предстояла напряженная работа по снабжению через пролив высаженных войск, а затем по переправе на Керченский полуостров всех тыловых учреждений армии.

Военный совет армии, штаб и политический отдел ясно представляли себе все трудности осуществления предстоящей десантной операции. В условиях долговременной мощной обороны врага на Керченском полуострове и в связи с его решимостью драться до конца в изолированном Крыму можно было рассчитывать на успех лишь при хорошей организации операции и высоком боевом наступательном порыве бойцов и командиров, их героизме и самоотверженности, использовании опыта и воинского мастерства. На достижение этого в войсках армии, взаимодействующих частях флота и авиации была нацелена идеологическая работа. Весь арсенал ее средств был направлен на поднятие наступательного порыва соединений, частей и кораблей, мобилизацию бойцов и командиров на смелые и решительные действия. Главное внимание было обращено на расстановку политработников, распределение по подразделениям партийного и комсомольского актива, оказание помощи командирам в организационном сколачивании десантных отрядов, в передаче личному составу боевого опыта высадки десантов. У личного состава воспитывалось сознание необходимости соблюдать бдительность, хранить военную тайну. Обеспечение скрытности подготовки частей и кораблей к десантной операции рассматривалось как необходимое условие ее успеха. При этом усилия были направлены на сохранение в тайне времени начала операции и направления высадки.

За сутки до начала форсирования Керченского пролива офицерскому составу первого эшелона десанта был зачитан приказ командира дивизии, выданы карты района Эльтигена с указанием участков высадки и направлений действий частей и подразделений. Перед началом операции командование армии считало своим долгом лично встретиться с теми, кто первыми шли к вражескому берегу. Выезжая в части, командарм К. Н. Леселидзе, член Военного совета С. Е. Колонии и начальник политотдела Л. И. Брежнев проверяли готовность войск к выполнению сложной задачи, вникали во все крупные и мелкие вопросы, от которых зависел успех предстоящего боя; если это требовалось, тут же, на месте, вносили изменения в ранее принятые решения, устраняли выявленные недостатки. Они беседовали с солдатами и матросами, решали возникшие вопросы, заслушивали доклады командиров, политработников и хозяйственников, давали рекомендации, как лучше вести бой.

Накануне высадки десанта в частях и подразделениях были проведены митинги, на которых обсуждалось обращение Военного совета Северо-Кавказского фронта к войскам. «Вы одержали огромную победу, очистив полностью Кавказ и Кубань от проклятого и подлого врага, — говорилось в воззвании. — В борьбе с фашистскими палачами вы показали чудеса храбрости, героизма и самоотверженности. На долгие годы не померкнет ваша слава, слава героев битвы за Кавказ и Кубань. Вы честно и храбро выполнили одну боевую задачу. Перед нами стоит вторая, не менее ответственная и не менее важная задача — ворваться в Крым и очистить его от немецко-фашистских захватчиков… В данный момент самое главное и важное — форсировать и преодолеть Керченский пролив»[119].

В торжественной обстановке на митингах десантникам передовых отрядов вручались красные знамена с наказом водрузить их на крымской земле. Система идеологической работы и боевой подготовки давала свои плоды. К концу октября выделенный в десант личный состав частей с нетерпением ждал прибытия катеров и плавучих средств. Каждый знал свою задачу, знал свое место в предстоящем тяжелом бою и был готов мужественно встретить испытание, выполнить свой долг и победить.

Вечером 31 октября в 1331-й стрелковый полк приехал представитель Ставки ВГК Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, к воинам 1339-го стрелкового полка прибыл генерал армии И. Е. Петров. Они еще раз убедились в высоком наступательном порыве бойцов и командиров. В штаб 318-й стрелковой дивизии, который располагался на крутом берегу пролива недалеко от пристани Кротков, прибыли командующий армией и начальник политотдела. Бойцы и командиры 1337-го стрелкового полка ожидали посадки на суда. К. Н. Леселидзе высказал опасение, не сорвет ли начавшийся шторм высадку десанта. Отменять намеченную операцию было нельзя. Командир дивизии В. Ф. Гладков, а также находившиеся рядом бойцы заверили командарма, что они готовы к выполнению поставленной задачи и никакие трудности их не остановят. Только бы зацепиться за крымский берег, а уж там они все сделают для того, чтобы захватить и удержать плацдарм[120]. Высокий наступательный порыв бойцов и командиров помог десанту при высадке преодолеть такие трудности, которые превзошли все предположения.

Высадка войск 18-й и 56-й армий первоначально была назначена в ночь на 28 октября 1943 года. Однако резкое ухудшение погоды заставило командующего фронтом отложить операцию. Семибальный шторм не утихал трое суток. В то же время активные действия войск 4-го Украинского фронта на северных подступах к Крыму требовали начать наступательные действия также и через Керченский пролив. Поэтому, как только шторм начал стихать, 30 октября командующий фронтом назначил высадку десантов обеих армий в ночь на 1 ноября 1943 года и определил начало высадки на крымский берег в 3 часа утра, что давало возможность до рассвета закончить высадку первых эшелонов. Начало движения судов от линии старта было назначено на 2 часа.

Чтобы не привлекать внимания разведки противника, командующий армией только со второй половины дня 31 октября разрешил производить сосредоточение десантно-высадочных средств в местах посадки десанта — в Тамани, Кроткове и у пристани озера Соленое. Исходя из необходимости достижения скрытности сосредоточения и посадки войск, он разрешил приступить к посадке только с наступлением темноты.

Между тем сильный северо-восточный ветер (до 5 баллов) и волнение затрудняли сосредоточение малотоннажных судов, их стоянку у открытых пристаней, заправку горючим. Прием десантных войск, вооружения и грузов затянулся. К 2 часам 1 ноября часть судов, закончивших погрузку, уже находилась на линии старта, другая часть еще производила погрузку. Задержалась погрузка личного состава 1337-го стрелкового полка у пристани Кротков, где во изменение графика вначале на восемь бочечных плотов был погружен артиллерийский дивизион: двенадцать 76-мм орудий, шесть автомашин «виллис», 25 тонн боезапаса, 4 тонны продовольствия и 748 человек личного состава. На буксире восьми тральщиков плоты медленно двигались на запад. Эта группа составляла дополнительный — 7-й отряд десантных судов.

Несмотря на очень тяжелые для таких малых судов погодные условия, 1-й и 2-й отряды, перевозившие от пристани озера Соленое 1331-й стрелковый полк и батальон 255-й морской стрелковой бригады, около 3 часов прошли линию старта. Примерно в то же время линию старта пересекли вышедшие из Тамани 5-й и 6-й отряды, на борту которых находились 1339-й стрелковый полк и 386-й отдельный батальон морской пехоты. 3, 4-й и 7-й отряды кораблей, вышедшие из Кроткова, с 1337-м стрелковым полком и артдивизионом на борту, линию старта прошли примерно часом позже. При переходе в темноте суда разбросало штормом, но они продолжали двигаться к назначенным участкам высадки. Из состава 1-го отряда три катера подорвались на минах. На одном из них погибли командир 1331-го стрелкового полка полковник А. Д. Ширяев и офицеры штаба полка.

Несмотря на то что походный строй судов был нарушен, десантные отряды под командованием капитанов 3-го ранга Д. А. Глухова, A. A. Жидко, Н. И. Сипягина, капитан-лейтенанта М. Г. Бондаренко, старшего лейтенанта В. Е. Москалюка, капитана 3-го ранга Г. И. Гнатенко, имея на борту более 5700 человек десанта, настойчиво двигались к вражескому берегу. Авиация флота периодически бомбардировала объекты в районе высадки и тем самым маскировала шум моторов приближающихся судов. Противник не проявлял никаких признаков беспокойства. Штормовая погода, очевидно, его успокоила.

Получив донесения командиров отрядов о прохождении линии старта, командир высадки просил командующего операцией назначать начало артиллерийской подготовки на 4 часа 30 минут и перенос огня в глубину обороны противника на 500 м через 15 минут. Расчет оказался правильным. Около 4 часов 50 минут катера 3, 4, 5-го и 6-го отрядов приблизились к берегу на дистанцию 5–6 кабельтовых (около 1 км). Шедшие на буксирах десантные боты и моторные баркасы отдали буксиры и устремились к берегу.

Первыми высадились бойцы правофлангового отряда в районе поселка Эльтиген, не встретив значительного сопротивления. После его высадки, примерно в 5 часов 20 минут, противник осветил район прожекторами и открыл по судам сильнейший ружейно-пулеметный, минометный и артиллерийский огонь. 1-й и 2-й отряды судов, несколько отставшие на переходе из-за большой волны в открытой части пролива, начали высадку на левом фланге у коммуны «Инициатива» под сильным огнем противника.

Часть катеров и судов, имевших большую осадку, маневрировала на рейде в ожидании возвращения ушедших к берегу мотоботов, баркасов и других средств высадки. Но последние при подходе к берегу понесли значительные потери от огня противника, некоторые были выброшены на берег или разбиты о скалы большой накатной волной. Не дождавшись возвращения высадочных средств, без которых невозможно было выгрузить на берег орудия и тяжелые грузы, некоторые командиры направили катера к берегу, чтобы самостоятельно высадить войска и выгрузить технику. Если это им и удавалось, то ценой тяжелых повреждений или гибели судов.

В Керченском проливе под действием прибоя у берега иногда возникают, а затем исчезают песчаные мели, так называемые бары. Такая отмель оказалась в нескольких десятках метров от берега перед участком высадки. Она не позволяла катерам подойти к берегу вплотную. С рассветом эффективность огня противника возросла. Высадочных средств для перегрузки с катеров на берег ожидать было неоткуда. Командир высадки после доклада генералу И. Е. Петрову с его разрешения приказал всем судам отойти к восточному берегу пролива.

На керченский берег было высажено свыше 2500 человек, 17 противотанковых пушек, 15 минометов, 19,5 тонны боеприпасов. Почти половина личного состава частей первого эшелона оказалась невысаженной[121]. Не смог сойти на берег командир 318-й стрелковой дивизии полковник В. Ф. Гладков и начальник политотдела полковник М. В. Копылов. Сторожевой катер № 044, на котором они находились, получил повреждения от попадания снарядов и вместе с другими судами возвратился в Тамань[122]. По аналогичным причинам оказались невысаженными командиры полков, начальник штаба дивизии полковник П. Ф. Бушин, который шел с 1339-м стрелковым полком, и заместитель командира дивизии полковник В. Н. Ивакин, который шел с 1331-м стрелковым полком.

Таким образом, из-за шторма и сильного противодействия противника, недостаточного количества высадочных средств и неразведанной отмели перед участком высадки десант попал в трудные условия и не смог высадить всех войск. Темп высадки оказался в два раза меньшим, и не было возможности увеличить его из-за общего недостатка десантных судов и высадочных средств.

В самый ответственный — начальный — момент боя за плацдарм высадившиеся подразделения оказались на берегу разрозненными, и им пришлось драться самостоятельно. Однако командиры батальонов и рот проявили себя вполне подготовленными к организации боя в самых тяжелых условиях.

Штурм Эльтигена первыми начали на северном участке высадки воины 2-го стрелкового батальона капитана П. К. Жукова 1339-го стрелкового полка и 386-го батальона морской пехоты капитана H. A. Белякова[123]. Их доставили к берегу и высадили почти без потерь корабли отряда под командованием капитана 3-го ранга Г. И. Гнатенко, показавшего образцы мужества еще в Новороссийской операции. Бойцы батальона Жукова были уже на берегу, когда справа послышалось матросское «полундра» и раздались разрывы гранат. Воины этих двух батальонов смело ворвались в окопы и на огневые позиции врага, завязали ближний бой.

Рота лейтенанта Д. В. Тулинова вплавь добралась до берега и, уничтожив огневые точки немцев, захватила небольшой плацдарм в поселке Эльтиген. Пулеметчики во главе со старшиной И. Н. Ильевым уничтожили 10 солдат и выбили немцев из первых ДЗОТов и траншей. Минометный взвод лейтенанта H. H. Топольникова вынес свои минометы на руках и быстро открыл огонь по траншеям противника. Воспользовавшись этим, старшина В. Е. Фурсов с группой бойцов своей роты организовал преследование врага. Когда противник начал первую контратаку, бронебойщик 1-го стрелкового батальона 1339-го стрелкового полка рядовой П. Г. Бутов подбил танк, который был первым танком, уничтоженным десантниками. Выбив противника из северной части Эльтигена, батальон Жукова развернул бои за высоты к северо-западу от поселка.

На правом фланге высадились подразделения 386-го отдельного батальона морской пехоты. Первым достиг берега и начал бой с врагом взвод автоматчиков лейтенанта К. Ф. Стронского. Он стремительно повел наступление на северную окраину поселка. Взвод автоматчиков старшины В. Т. Цымбала наткнулся на проволочные заграждения и минное поле. Санитарный инструктор батальона главный старшина Г. К. Петрова на глазах у автоматчиков побежала по минному полю и увлекла за собой в атаку остановившихся было бойцов. К утру подразделения морских пехотинцев во главе с командирами рот лейтенантом Л. И. Новожиловым и старшим лейтенантом И. А. Цибизовым захватили две 75-мм артиллерийские батареи и взяли в плен трех немецких офицеров.

С 386-м отдельным батальоном морской пехоты высадился корреспондент армейской газеты «Знамя Родины» капитан С. А. Борзенко. Когда катер в сорока метрах от берега сел на мель против ДЗОТа, из которого бил пулемет, Борзенко с возгласом «За мной!» первым прыгнул за борт. На берегу, преодолев минное поле, его группа зашла с тыла и обезвредила ДЗОТ. Затем она выбивала немцев из домов на северной окраине поселка Эльтиген.

С рассветом подразделения морских пехотинцев начали бой за важнейшую позицию — противотанковый ров и дружной атакой захватили его. Немцы непрерывно контратаковали, стараясь вернуть утраченную позицию. Десантники на исходе дня, оставшись без боеприпасов, вынуждены были отступить. Но утром 2 ноября рота лейтенанта П. Г. Дейкало пошла на повторный штурм рва. Атака была поддержана самолетами-штурмовиками и увенчалась успехом. Положение было восстановлено. Оборону противотанкового рва в дальнейшем возглавлял комсорг батальона лейтенант Ф. А. Калинин, назначенный затем начальником штаба батальона.

За рвом поднималась высотка (с отметкой 47,7), являвшаяся опорным пунктом противника. Обороняло ее не менее роты германских солдат. Чтобы просматривать дорогу, идущую из Камыш-Буруна, и лишить противника места сосредоточения сил для контратак, лейтенант А. Д. Шумских со своим взводом, использовав удачную атаку самолетов-штурмовиков, стремительно атаковал высоту и в ближнем бою захватил ее. Чтобы вернуть ее, противник несколько раз контратаковал взвод, насчитывавший 18 человек. К вечеру, когда во взводе осталось несколько бойцов, по приказу командира батальона они отошли с высоты.

Северо-западнее поселка Эльтиген бои за важную высоту вела рота 1339-го полка под командованием капитана A. C. Мирошника. Бронебойщики во главе с младшим сержантом В. Н. Толстовым захватили и укрепили высотку, которая контролировала подход к поселку. Противник перешел в контратаку. Бронебойщики отразили ее, подбив три танка. Сержант оставался вдвоем с напарником рядовым С. Фуниковым, когда к ним на помощь подоспела группа бойцов во главе с представителем политотдела армии майором A. A. Мовшовичем. За эту высотку затем два дня шли упорные бои. Роте капитана Мирошника, который отлично организовал оборону, удалось отбить все атаки и удержать важную позицию.

Руководство высадившимися подразделениями и группами принял на себя энергичный и смелый офицер — начальник штаба 1339-го стрелкового полка майор Д. С. Ковешников. Он установил связь с отдельными группами, организовал взаимодействие между ними, дал указания, как лучше организовать оборону и отражение контратак. Ему помогал майор A. A. Мовшович, вступивший в должность заместителя командира полка по политической части. К 9 часам 45 минутам 1339-й стрелковый полк установил радиосвязь со штабом 18-й армии. Ковешников доложил обстановку на плацдарме, просил открыть артиллерийский огонь по батареям противника и скоплению его войск. Командующий армией теперь непосредственно мог влиять на ход боя на плацдарме.

На центральном участке высадки боевые действия вели отдельные малочисленные группы 1337-го стрелкового полка. Старшим на этом направлении оказался командир батальона капитан Киреев, который сумел объединить разрозненные группы и организовать оборону участка.

Высадившиеся южнее Эльтигена подразделения и группы 1331-го стрелкового полка объединил командир батальона майор А. К. Клинковский. Десантники выбили врага с небольшой высоты и оборудовали на ней свой опорный пункт. Вскоре они обнаружили опорный пункт врага, господствовавший над местностью, — школу с вырытыми вокруг нее траншеями. Весь день десантники вели бой и только под вечер овладели зданием. При этом они использовали огонь артиллерии с таманского берега, которым управляли высадившиеся корректировочные посты. На следующий день, имея всего по несколько гранат и ограниченное количество боеприпасов, они отразили все атаки врага и школу удержали.

На южном фланге у моря оборону занял батальон 255-й бригады майора С. Т. Григорьева. Он продвинулся от берега всего на 800 м и вынужден был перейти к обороне и закрепиться. После ранения Григорьева в командование батальоном вступил заместитель по политической части капитан 3-го ранга Громов. Батальон успешно действовал вместе с 1331-м полком. На господствующих высотах проходила позиция, с которой противник вел сильный огонь. С этого направления враг предпринял наступление, чтобы отрезать десант от берега и уничтожить. Здесь развернулись тяжелые, кровопролитные бои. Успех высадки и захват плацдарма на керченском берегу в районе Эльтигена обеспечили умелые и мужественные действия командиров рот и батальонов, решительность и самоотверженность всех солдат и матросов. Помощь командирам в сплочении боевых групп на плацдарме оказали работники политотдела армии И. И. Трескунов, М. М. Левин, И. И. Павленко. Многие из героев были награждены высокими правительственными наградами; некоторым командирам и бойцам было присвоено звание Героя Советского Союза.

Во второй половине дня 1 ноября из Тамани вышел мотобот и направился к крымскому берегу. На подходе к плацдарму его атаковали вражеские самолеты, но бомбы легли сзади и в стороне. Риск, на который пошел командующий фронтом генерал И. Е. Петров, разрешивший полковнику В. Ф. Гладкову переход на плацдарм днем на невооруженном баркасе, оказался оправданным. С мотобота высадилось командование 318-й стрелковой дивизии и командиры полков. В командование левофланговым 1331-м стрелковым полком вступил заместитель командира дивизии полковник В. Н. Ивакин.

Командир дивизии с удовлетворением констатировал, что высадившиеся войска захватили плацдарм до пяти километров по фронту и полтора километра в глубину с поселком Эльтиген в центре. С запада, севера и юга плацдарм прикрыт возвышенностями с небольшими высотами. Командиры батальонов и рот, руководившие первым боем и отражением во второй половине дня вражеских контратак, показали зрелость и мастерство. Укрепленная позиция врага была прорвана атакой с моря. Все важные в тактическом отношении позиции были отвоеваны и приспособлены для обороны плацдарма, за исключением района коммуны «Инициатива», господствовавшего над местностью и дававшего противнику хорошие возможности для атаки. Всю ночь на 2 ноября шла напряженная работа по организации обороны, установке минных заграждений, налаживанию огневой связи и взаимодействию. На плацдарме готовились с утра вновь отражать атаки противника.

Дальнейший ход борьбы на плацдарме и полное решение поставленной армии задачи зависели от надежности коммуникации с таманским берегом и быстроты наращивания сил в Эльтигене. Поэтому Военный совет армии принимал меры для развития успеха. В 8 часов 30 минут 1 ноября 1943 года он приказал командиру 20-го стрелкового корпуса выделить один полк 117-й гвардейской стрелковой дивизии, переправить его на плацдарм, чтобы в последующем использовать в качестве моторизованного отряда.

Для мобильности и усиления огневой мощи ему придавались 1174-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк, рота 5-й гвардейской танковой бригады (10 танков), разведывательный отряд, авторота. Командиру высадки предписывалось сосредоточить в Тамани к 19 часам средства для их перевозки. Предполагалось, что по выходе 318-й стрелковой дивизии к Чурубашу мотоотряд будет наступать вдоль дороги Марфовка — Феодосия и овладеет городом и портом Феодосия[124]. Однако это боевое распоряжение оказалось несколько преждевременным.

В ходе высадки десанта противником в первую ночь было уничтожено значительное количество десантно-высадочных средств. К утру 1 ноября из 121 единицы различных катеров и высадочных средств, принимавших участие в переброске войск, погибли 37 единиц и 29 вышли из строя, получив различные повреждения. К вечеру 1 ноября командир высадки имел в своем распоряжении только 46 малотоннажных судов, способных принять до 2 тыс. бойцов. Из состава Азовской военной флотилии для осуществления перевозки прибыли шесть бронекатеров, каждый из которых мог принять на борт 60 бойцов, но не мог перевозить технику. Десантно-высадочные средства нужны были для доставки на плацдарм тех войск первого эшелона, которые остались невысаженными в первую ночь. После 18 часов десантно-высадочные отряды начали движение из Тамани, Кроткова и с пристани озера Соленое. При подходе судов к берегу противник открыл интенсивный артиллерийско-минометный огонь, нанося им значительный урон. Несмотря на это, в течение ночи десантные отряды совершили по два рейса. К утру 2 ноября на плацдарм было дополнительно перевезено 3270 солдат и офицеров, четыре 45-мм орудия, 9 минометов, 22,7 тонны боеприпасов и 2 тонны продовольствия[125]. В результате этого высадка 318-й дивизии и приданных ей частей в основном была завершена.

Перевозку на плацдарм 117-й гвардейской стрелковой дивизии было намечено осуществить в течение дня 2 ноября. Но противник вел сильный артиллерийский огонь по судам в местах посадки, авиация атаковала их на переходе. От ударов противника в Тамани сгорело несколько причалов, погибли четыре катера и четыре мотобота получили серьезные повреждения. Предпринятая все же попытка переправить 1-й стрелковый батальон 335-го гвардейского стрелкового полка в дневное время не принесла успеха. На подходе к берегу противник сосредоточил огонь такой плотности, что катера не смогли подойти к пунктам высадки. Лишь около ста человек во главе с начальником политотдела дивизии полковником B. B. Кабановым вплавь добрались до берега. От перевозки войск и снабжения их на плацдарме в Эльтигене в дневное время пришлось отказаться.

Для высадившихся второй день был особенно трудным, так как противник подтянул к Эльтигену части 98-й пехотной дивизии с керченского направления и при поддержке авиации пытался ударом с юга отрезать десант от берега. Второй удар он нанес с запада в центр, пытаясь рассечь плацдарм и уничтожить его защитников по частям. В течение дня десант отразил двенадцать атак. Бои переходили в рукопашные схватки. Из-за больших потерь 1331-й стрелковый полк на левом фланге оставил свои позиции, но, усиленный резервом командира дивизии, к исходу дня контратакой восстановил положение. На других направлениях все атаки врага также были отражены. Большую помощь десантникам оказала артиллерия с таманского берега, которая сосредоточила огонь по местам скопления противника. Успешно действовала и штурмовая авиация. Командир дивизии по просьбе командиров полков передал: «Солдаты переднего края горячо благодарят артиллеристов и летчиков за помощь!»[126].

В донесении политотдела армии сообщалось: «Настроение в действующих частях, несмотря ни на что, бодрое, боевое. Все уверены в победе. Бойцы, сержанты и офицеры проявляют исключительное мужество и отвагу. На одном небольшом участке противник бросил против наших подразделений 7 танков и большое количество пехоты. Наши бойцы, сержанты и офицеры в исключительно тяжелой обстановке отбили контратаки танков и нанесли противнику большой урон в живой силе. Сержант Хасанов пошел на танк с противотанковой гранатой и подбил его. В это время Хасанов был ранен, но продолжал наступать. Второй гранатой он подбил еще один танк. Силой огня из всех видов оружия остальные танки и пехота противника были обращены в бегство»[127].

Пленный немец показал, что на Керченский полуостров (в район Багерово) приезжал командующий 17-й армией генерал-полковник Э. Енеке, который приказал не позднее 3 ноября уничтожить эльтигенский десант[128].

На клочке освобожденной крымской земли всю ночь шла напряженная работа: бойцы углубляли и рыли новые окопы, устанавливали огневые средства, тянули линии связи. Ответственное и опасное задание выполняли саперы под руководством дивизионного инженера майора Б. Ф. Модина. Они снимали установленные на берегу немецкие мины и затем их же устанавливали перед передним краем обороны на танкоопасных направлениях. Артиллеристы под руководством командующего артиллерией дивизии полковника Новикова готовили к бою трофейные орудия.

Командир дивизии вывел в свой резерв 386-й отдельный батальон морской пехоты. К утру прибыл с таманского берега 335-й гвардейский стрелковый полк 117-й стрелковой дивизии, который был поставлен во второй эшелон за 1331-м стрелковым полком, что дало возможность уплотнить боевые порядки на этом направлении. Именно здесь ожидался наиболее сильный удар противника. Несмотря на то что в составе 335-го полка было переброшено всего 840 бойцов, четыре 76- и три 45-мм орудия, 18 тонн боеприпасов и продовольствия, это явилось существенной помощью десанту. Полк этот, сформированный из остатков 81-й отдельной морской стрелковой бригады, был закален в боях. Им командовал бывший комиссар бригады, опытный и отважный офицер полковник П. И. Нестеров.

Между тем противник старался как можно скорее ликвидировать десант. В ночь на 3 ноября быстроходные десантные и артиллерийские баржи противника впервые пытались помешать доставке подкреплений на плацдарм. Утром 3 ноября командующий 18-й армией генерал К. Н. Леселидзе приказал командиру высадки адмиралу Г. Н. Холостякову возобновить дневные перевозки войск и техники на плацдарм. Это решение учитывало возможные изменения обстановки в Керченском проливе в связи с высадкой войск 56-й армии северо-восточнее Керчи. Отряд из семи быстроходных катеров, приняв в Кроткове 309 человек и одно орудие, старался прорваться через завесы артиллерийского огня, но приблизиться к берегу не смог. Один катер погиб, два получили тяжелые повреждения и вышли из строя. Огонь противника по кораблям был хорошо организован, и это исключало дневные перевозки. Началась организованная блокада плацдарма, что представляло серьезную угрозу в связи с большой потерей десантно-высадочных средств за первые три дня операции, отсутствием резерва судов и боевых катеров.

С утра 3 ноября на земле и в воздухе завязались упорные бои. Южный участок плацдарма атаковали пехотный полк и 15 танков противника; в центр плацдарма одновременно наносила удар пехотная группа полковника Кригера при поддержке 10 танков. Самолеты на бреющем полете и с пикирования бомбили плацдарм. Весь день маленький клочок отвоеванной земли был в дыму и огне. Ожесточенность и настойчивость атак противника объяснялись тем, что в ночь на 3 ноября северо-восточнее Керчи на Еникальский полуостров успешно высадился десант 56-й армии и вел бои за расширение плацдарма. Чтобы не оказаться под двойным ударом, германское командование стремилось ликвидировать эльтигенский плацдарм, который оно считало основным и против которого уже были развернуты значительные силы. Обстановка сложилась так, что упорная борьба 18-й армии за эльтигенский плацдарм способствовала успешной высадке войск 56-й армии.

В оперативной сводке штаба фронта за этот день сказано, что 98-я пехотная дивизия при поддержке танков, самоходных штурмовых орудий и авиации 10 раз переходила в атаку с целью уничтожить десантные части[129]. По оценке руководившего боем полковника В. Ф. Гладкова, в течение 3 ноября защитники плацдарма отбили 19 атак. Ценой огромных потерь противнику удалось несколько потеснить наши части на южном участке. Его танки и пехота прорвались вдоль берега, смяли 3-й батальон 1331-го полка и продвинулись до южной окраины Эльтигена. Немецкое командование старалось развить успех. Оно спешно посадило на танки десант, который наносил удар во фланг соседнего батальона майора Клинковского. Полку грозила опасность окружения. Подполковник Н. М. Челов, накануне вступивший в командование 1331-м полком, собрал группу бойцов и сам повел ее в контратаку. Вместе с подоспевшей резервной ротой командира дивизии они остановили танки противника, огнем автоматов прижали вражескую пехоту к земле. Действовали они при этом не только самоотверженно и искусно, но и хитро. Об одном таком героическом подвиге сержанта П. А. Кривенко сообщал Л. И. Брежнев в политдонесении армии от 7 ноября: «Когда на подразделение пошел немецкий танк, Кривенко поднялся и смело пошел навстречу вражеской машине. На немецком танке сидели автоматчики. Из танка по герою немцы дали длинную пулеметную очередь. Кривенко упал и притворился мертвым. Когда танк подошел совсем близко, Кривенко поднялся и быстро швырнул гранату под гусеницу. Вражеская машина завертелась на месте и остановилась. Фашистские автоматчики обратились в бегство. Бойцы подразделения, видевшие этот изумительный поединок, кричали: „Слава богатырю-новороссийцу, слава сержанту Кривенко!“»[130]

В этот день радиосвязь действовала надежно и бесперебойно. Артиллеристы быстро сосредоточивали мощный огонь по любой указанной точке. Точные бомбо-штурмовые удары с бреющего полета самолетов-штурмовиков Ил-2 вызывали восхищение десантников. Командир эскадрильи 47-го штурмового авиационного полка лейтенант Б. Н. Водоводов и стрелок-радист В. Л. Быков на глазах всех защитников плацдарма таранили немецкий самолет Ю-88. Командир батальона 1331-го стрелкового полка А. К. Клинковский вызвал огонь тяжелой артиллерии с Тамани по высоте, которую он удерживал с горсткой бойцов. Огонь на себя помог отразить атаку немцев и удержать высоту.

В конце дня артиллерия и авиация нанесли массированный удар по противнику южнее Эльтигена. 335-й гвардейский полк и морские пехотинцы решительно контратаковали врага, навязали ему рукопашную схватку и, отбросив его, восстановили частично утраченные утром позиции.

Германское командование не достигло поставленной цели — эльтигенский плацдарм, названный в тот день «огненной землей», воины 18-й армии удержали. Упорными боями за Эльтиген армия сковала свыше трех полков и танковую часть врага, которые не могли быть использованы против войск 56-й армии, захвативших плацдарм северо-восточнее Керчи. Противнику был нанесен большой урон. Защитники плацдарма также понесли немалые потери: к концу дня насчитывалось свыше тысячи раненых, не хватало боеприпасов, воды, продовольствия. В этот кризисный момент командование и политотдел 318-й Новороссийской стрелковой дивизии обратились к защитникам плацдарма: «Боевые друзья, офицеры, сержанты, рядовые! Сегодня 3 дня, как вы ведете героический бой с фашистскими извергами. Враг пытается ликвидировать завоеванный нами плацдарм и тем самым продлить свое подлое существование на Крымском полуострове. Против нас он бросает пехоту и технику. За истекшие 3 дня нами отбито до 50 контратак противника и уничтожено свыше 1500 немецких бандитов…

Военный совет армии и Военный совет фронта принимают все возможные меры к тому, чтобы оказать нам всемерную помощь и поддержку в выполнении задач… Мы уверены в вас и в нашем грозном оружии, уверены, что отвоеванный плацдарм вы не отдадите и этим создадите условия для высадки наших главных сил. Вперед, на полный разгром немецко-фашистских оккупантов!»[131].

Текст обращения был размножен и зачитан во всех подразделениях. Оно воодушевило бойцов и командиров, подняло их боевой дух. Было очевидно, что, пока будет кому и чем защищать плацдарм, противник не сможет его ликвидировать. 3 ноября Военный совет 18-й армии отметил хорошую боевую работу артиллеристов и летчиков. Он прислал на имя командующего военно-воздушными силами Черноморского флота телеграмму: «Передайте летному составу, поддерживающему нас в бою за восточный берег Керченского полуострова, спасибо от пехоты нашей армии. Летчики оказали нам большую помощь в отражении 37 контратак противника с танками, которые противник предпринял в течение двух дней. Имена лейтенанта Водоводова Б. Н. и младшего лейтенанта Быкова В. Л., таранивших немецкий самолет „Юнкерс-88“, мы запишем в списки героев нашей армии»[132].

Блокировавшие ночью район Эльтигена немецкие быстроходные десантные баржи превосходили наши катера в артиллерийском вооружении и были частично бронированы (рубка, моторный отсек). С наступлением темноты они выходили из Камыш-Буруна и Феодосии в пролив и маневрировали перед плацдармом, не допуская подхода к нему десантно-высадочных средств. Им помогала авиация, сбрасывавшая на подходе осветительные авиабомбы. Иногда, при отсутствии в проливе советских кораблей, немецкие десантные баржи подходили к плацдарму и обстреливали позиции наших войск и тыловые органы, размещавшиеся у обрывистых берегов. У командира высадки адмирала Холостякова не было необходимых корабельных сил для борьбы с немецкими баржами и торпедными катерами. Лишь 8 ноября боевым катерам и транспортным средствам Новороссийской базы удалось с боем прорваться к керченскому берегу и доставить на плацдарм 392 человека, 6 тонн боеприпасов и 8 тонн продовольствия. Обратным рейсом они эвакуировали 167 раненых[133]. В эту ночь два катера подорвались на минах, один был потоплен вражескими кораблями и один при разгрузке у берега был разбит вражеской артиллерией. Стало очевидно, что для снабжения высаженных войск, расширения плацдарма и перевозки основных сил армии необходимы новые транспортные средства, более крупные силы флота и авиации.

Начиная с 9 ноября, наращивание сил и доставка снабжения на плацдарм фактически прекратились. С 9 ноября по 6 декабря на плацдарм было перевезено морским транспортом лишь 438 человек, до 45 тонн боеприпасов и 17 тонн продовольствия. За это же время было эвакуировано с плацдарма 462 раненых[134].

В целях уничтожения вражеских кораблей и прорыва блокады артиллерия нанесла два массированных удара по порту Камыш-Бурун (19 ноября и 8 декабря), а авиация — четыре удара (9 и 20 ноября, 1 и 6 декабря). Кроме того, авиация нанесла 16 ударов по кораблям в море. Группы торпедных и бронекатеров трижды производили поиск вражеских кораблей (16 ноября, 5 и 9 декабря). На выходе из Камыш-Буруна было поставлено минное заграждение. В результате всех этих действий было потоплено свыше 20 самоходных барж и различных катеров, 32 корабля получили значительные повреждения, но ликвидировать блокаду пока не удалось.

Тем временем на эльтигенском плацдарме продолжались ожесточенные бои с превосходящими силами врага. В течение 4 ноября войска армии отразили атаку противника на левом фланге. В ночь на 5 ноября десантные части сами перешли в наступление с целью улучшения своих позиций. Они овладели высотой и группой курганов, захватили оружие и боеприпасы. При дальнейшем продвижении десантники вышли бы за предел дальности стрельбы артиллерии с таманского берега и лишились бы ее поддержки. Учитывал это и общий недостаток боеприпасов, наступление было приостановлено.

Военный совет 18-й армии 5 ноября принял решение о снабжении десанта воздушным путем. Для этой цели был выделен 47-й полк штурмовиков Ил-2 11-й штурмовой авиадивизии флота. 6 ноября, накануне празднования 26-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, состоялась первая выброска грузов на плацдарм. Было сброшено 6 тонн продовольствия и 7 тонн боеприпасов. Однако выяснилось, что продукты, даже консервированные в металлических банках, при ударе о землю разбивались, смешивались с грунтом и становились непригодными для употребления. Тылу армии пришлось организовать две базы для специальной упаковки продуктов и боеприпасов[135]. Кроме того, самолеты-штурмовики имели большую скорость, и тюки с грузом иногда падали в море или на территорию противника. Огонь зенитной артиллерии врага также затруднял прицельное сбрасывание грузов. Поэтому 10 ноября по решению Военного совета армии для снабжения десанта были выделены два полка Ил-2 214-й штурмовой авиадивизии, которые сбрасывали груз днем с парашютами, и два полка ночных бомбардировщиков У-2, сбрасывавших груз ночью без парашютов. Особенно успешно действовал 46-й гвардейский Таманский женский авиаполк под командованием майора Е. Д. Бершанской. Каждый экипаж этого полка за ночь совершал по несколько вылетов, иногда полк в целом делал до 140 вылетов за ночь.

С 1 ноября по 6 декабря на плацдарм было отправлено морским и воздушным путем 753 тонны всех видов снабжения, однако десантники получили всего 276 тонн[136]. Тем не менее это помогло защитникам «огненной земли» продержаться в блокаде.

К 7 ноября, когда десант 56-й армии закрепился на плацдарме севернее Керчи, десант 18-й армии удерживал плацдарм в районе Эльтигена размером три километра по фронту и два в глубину. Подразделения и части совершенствовали оборону и отражали ожесточенные атаки врага. С утра 7 ноября противник провел артиллерийскую подготовку и двумя батальонами перешел в наступление на правом фланге плацдарма. Огнем стрелковых подразделений противник был отброшен с большими потерями.

К 8 ноября на плацдарме находилось 3668 человек — 1331-й стрелковый полк (301 человек), 1337-й стрелковый полк (481 человек), 1339-й стрелковый полк (848 человек), 335-й гвардейский стрелковый полк (731 человек), 386-й батальон морской пехоты (386 человек), штурмовой батальон 255-й бригады (232 человека), 490-й противотанковый артполк (158 человек), 6 отдельных рот (317 человек), медико-санитарный батальон (105 человек) и управление (109 человек). Вооружение десанта составили 23 станковых пулемета, 61 ручной пулемет, 1121 винтовка, 1456 автоматов, 53 противотанковых ружья, четыре 76- и двенадцать 45-мм орудий, а также 53 миномета[137]. Из-за нехватки боеприпасов была введена их строжайшая экономия.

Войска 56-й армии готовились к наступлению с плацдарма, захваченного севернее Керчи. Командование 18-й армии получило указание в течение 4–5 суток прочно удерживать позиции в Эльтигене, накапливать боеприпасы и готовиться к наступлению. Заместителю командующего армией по тылу генералу A. M. Баранову было приказано в течение 3 дней вывезти с плацдарма всех раненых и подавать в Эльтиген 70 тонн боеприпасов и 15–20 тонн продовольствия ежедневно. Но наступление соседней армии привело лишь к незначительному расширению северного плацдарма. В то же время блокада южного — эльтигенского — плацдарма усилилась настолько, что попытки, предпринятые 9, 10 и 11 ноября доставить в Эльтиген грузы морским путем, оказались безуспешными[138]. Положение десантной группы становилось очень тяжелым: не хватало боеприпасов, берегли каждый патрон, в то время как противник простреливал плацдарм из всех видов оружия; не хватало медикаментов, теплого обмундирования; суточный рацион состоял из 100–200 граммов сухарей, полбанки консервов и кружки кипятка. Но ничто не могло сломить волю десантников. Это признавал и противник. В донесении 5-го армейского корпуса, например, говорилось: «Большевистская идеология, которой сильно пропитан весь офицерский состав, моральный подъем в связи с успехами Красной армии в этом году — все это способствует тому, что войска противника способны творить чудеса»[139]. Это признание врага — не только высочайшая оценка морально-боевых качеств бойцов и командиров, но и признание непобедимости солдата, защищавшего свою родину.

Несмотря на крайне тяжелые условия борьбы, весь личный состав, принимавший участие в десанте, проявил исключительно высокие политико-моральные качества, мужество и военное искусство. Советское Верховное Главнокомандование внимательно следило за драмой на керченской земле. 18 ноября 1943 года «Правда» опубликовала Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза офицерскому, сержантскому и рядовому составу Красной армии за форсирование Керченского пролива, захват плацдарма на Керченском полуострове. Высокого звания были удостоены 58 человек, в том числе командир дивизии полковник В. Ф. Гладков, командиры батальонов H. A. Беляков, П. К. Жуков, А. К. Клинковский, начальник штаба полка Д. С. Ковешников, командиры рот и взводов П. Г. Дейкало, Ф. А. Калинин, A. C. Мирошник, Л. И. Новожилов, К. Ф. Стронский, Д. В. Тулинов, П. Л. Цикоридзе, А. Д. Шумских, сержанты и рядовые С. Г. Абдуллаев, П. Г. Бутов, H. A. Дубковский, В. П. Закудряев, И. Н. Ильев, К. И. Исмагулов, H. A. Кривенко, Н. Д. Киселев, Г. К. Петрова, В. Н. Толстов, В. Е. Фурсов, М. Ю. Хасанов, В. Т. Цымбал, В. М. Есебуаи другие. В роте капитана A. C. Мирошника стало 11 Героев Советского Союза, в 1339-м стрелковом полку — 22. А всего в 318-й стрелковой дивизии за подвиги при освобождении Новороссийска и в районе Эльтигена звание Героя Советского Союза было присвоено 38 воинам. В 386-м отдельном батальоне морской пехоты капитана H. A. Белякова этого высокого звания удостоились 12 бойцов и командиров. Орденом Ленина были награждены полковники М. В. Копылов, В. Н. Ивакин, подполковник И. Х. Иванян, капитан Н. В. Рыбаков. Орденами и медалями были награждены все бойцы и командиры, принимавшие участие в боях на «огненной земле». Военный совет 18-й армии наградил орденами и медалями 99 моряков, отличившихся в первые дни высадки десанта, а также большую группу артиллеристов и летчиков, содействовавших успешной борьбе десантников.

В связи с изменением обстановки 15.11.1943 года Ставка Верховного Главнокомандования расформировала управление Северо-Кавказского фронта, а 56-ю армию преобразовала в Отдельную Приморскую армию, куда вошел и 20-й стрелковый корпус в составе 318, 89-й и 414-й стрелковых дивизий, 83-й и 255-й морских стрелковых бригад. 18-я армия выводилась в резерв Ставки ВГК. Было запланировано снять с плацдарма управление 117-й гвардейской стрелковой дивизии, перевезенное туда 8 ноября. 335-й гвардейский стрелковый полк, 115-я отдельная гвардейская разведрота, 129-й отдельный гвардейский саперный батальон 117-й гвардейской стрелковой дивизии переходили в полное подчинение командиру 318-й стрелковой дивизии[140].

В 4 часа 15 минут 17 ноября в густом тумане десять катеров вышли из Кроткова и благополучно достигли плацдарма. Высадив 52 человека и выгрузив 11 тонн грузов, они приняли на борт 62 раненых бойца и 60 человек из управления 117-й стрелковой дивизии. При возвращении катер № 10 подорвался на мине. В числе погибших был и командир дивизии полковник Л. В. Косоногов, которому в тот день было присвоено звание генерал-майора. Используя темное время, катера совершили еще один рейс, доставив на плацдарм 32 человека и 6,5 тонны боезапаса. С плацдарма были эвакуированы 27 раненых и 82 человека из управления дивизии.

20 ноября Отдельная Приморская армия двумя корпусами (11-й гвардейский и 16-й стрелковый) с плацдарма севернее Керчи перешла в наступление с целью освобождения всего Керченского полуострова. Но к этому времени из центральной части Крыма на Керченский полуостров были подтянуты части 50-й немецкой пехотной дивизии, артиллерийские и танковые подразделения. Был подготовлен и занят войсками второй рубеж обороны, проходивший через весь полуостров от Аджибая через Марфовку до Узунлара. Оборонявшиеся в Крыму пять дивизий и части усиления поддерживал 4-й воздушный флот. Поэтому, несмотря на то, что наступавшие войска Отдельной Приморской армии дрались хорошо, продвинуться они не смогли. Для преодоления мощной обороны считалось необходимым создать двойное превосходство в живой силе и танках и тройное в артиллерии, а также иметь господство в воздухе. Наступательные действия на Керченском полуострове и на Перекопе планировалось начать позже и согласованно по времени. В сложившейся на Керченском полуострове обстановке дальнейшее удержание эльтигенского плацдарма становилось нецелесообразным.

Положение германских войск в Крыму в течение всего ноября непрерывно осложнялось, так как под ударами советских войск назревало крушение фронта на Керченском полуострове или на северных перешейках Крыма. Верховное главнокомандование вермахта оказывало помощь войскам всей мощью 4-го воздушного флота и военно-морскими силами. Только к концу ноября врагу удалось упрочить свои позиции.

Остановив продвижение войск 56-й армии с плацдарма севернее Керчи, противник получил возможность сосредоточить во много раз превосходящие силы против группировки советских войск на эльтигенском плацдарме. Эта группировка была малочисленнее керченской, в отличие от последней не имела танков, поддерживалась небольшой артиллерийской группой и, самое главное, снабжалась нерегулярно и скудно. Несмотря на удары советской авиации по порту Камыш-Бурун и кораблям в море, противник продолжал блокаду эльтигенского плацдарма с моря[141].

Командир 5-го немецкого армейского корпуса генерал Альмендингер решил уничтожить плацдарм в Эльтигене. В этот район были подтянуты 6-я румынская кавалерийская дивизия, дивизионная группа полковника Кригера, батальон 98-й немецкой пехотной дивизии, а также 45 танков и штурмовых орудий.

Эльтигенский плацдарм к началу декабря удерживали до 4 тыс. бойцов и командиров, четвертая часть которых имела различные ранения. С наступлением темноты «огненная земля» оживала: активизировалась разведка, люди вылезали из щелей и блиндажей, чтобы проверить и укрепить сооружения, совершенствовать оборону, проводили занятия, собирались на партийные и комсомольские собрания. В тылу полков все подвалы домов были подготовлены в качестве ДОТов и соединены между собой траншеями.

На плацдарме было тяжело не только с боеприпасами, питанием, водой, теплым обмундированием. Очень тяжелыми были условия для ухода за ранеными. Вначале учреждения санитарной службы размещались в уцелевших домах и подвалах. С течением времени все они были разрушены артиллерией и авиацией. На обрыве берега и крутых склонах высоток отрыли операционную и ниши для раненых.

Хирург майор В. А. Трофимов записал в дневнике: «В сарайчике темно. Нет окон. Проломанная на север дверь закрыта плащ-палаткой, чтобы немного защитить раненых от пронизывающего ветра. Вблизи беспрерывно рвутся снаряды, и пыль клубами крутится над столами.

…Около 16.00 появился немецкий бомбардировщик. Сделав два захода, сбросил бомбы. Попадание в школу и сарайчики с ранеными. Убито несколько человек. Артобстрел. Снова попадание в операционную. Пыль слепит глаза. Помещения в горе будут готовы к двадцатому числу. Из-за интенсивного обстрела невозможно работать. Решили перенести работу операционной на вечер.

…Исключительно хорошее состояние ран, несмотря на исключительно неблагоприятные условия. Газовая инфекция наблюдалась в 5–6 случаях. На повторных перевязках изредка приходится исправлять ошибки — добавлять разрезы. Перевязки стараюсь делать как можно реже. Обход — ежедневно. И все же до 40 перевязок в день.

Море очень бурное. Воздушный бой. Подход четырех катеров. Первая эвакуация раненых за десять дней.

…Положение без перемен. Справа никаких известий. Экстренное партсобрание. Поймали двух румын. Противник собирается наступать…»[142].

На «огненной земле» знали о подготовке противника к решительному удару по плацдарму. Знали и готовились к новым боям: создавали резерв боеприпасов, минировали опасные направления, используя для этого немецкие мины; провели партийный актив, на котором обсудили создавшееся положение. В ходе операции коммунисты были впереди, и многие из них пали смертью храбрых. Их места занимали новые товарищи. За полмесяца было принято в партию 120 новых членов. Все участники партактива высказали твердое убеждение в необходимости и возможности удерживать плацдарм. Было очевидно, что защитников плацдарма ничто не сломит — ни голод, ни психические атаки. Пока у них в руках будет оружие, они не оставят своих позиций.

1 декабря авиация противника нанесла мощный удар по плацдарму, на котором не было зенитной артиллерии. Около 80 самолетов точно сбросили бомбы с пикирования. Но благодаря тому, что защитники плацдарма хорошо укрылись, потери были небольшими.

Командование армии видело угрозу, которая нависла над защитниками плацдарма. Обеспеченность боеприпасами составляла от 0,1 до 0,5 боевого комплекта. Доставка продовольствия самолетами покрывала только одну суточную дачу. Поэтому командующему 4-й воздушной армией было приказано увеличить переброску боеприпасов и продовольствия для десанта до 25 тонн в сутки; увеличить число вылетов на подавление пехоты, артиллерии и танков до 150 в сутки. Силам Новороссийской военно-морской базы было предписано активизировать борьбу с кораблями противника, с тем чтобы катера и мотоботы могли доставить в Эльтиген не менее 100 тонн боеприпасов.

3 декабря командир десанта послал командующему операцией генералу Петрову тревожную телеграмму: «Изучение противника и его сосредоточения дает право сделать вывод, что противник завтра, видимо, перейдет в наступление с целью уничтожить наш десант. Прошу оказать нам помощь огнем артиллерии, авиацией, а также не допустить атак с моря».

И. Е. Петров не имел возможности ни увеличить силы на плацдарме, ни снабдить их необходимым количеством средств борьбы. Поэтому командиру дивизии он немедленно ответил: «Товарищ Гладков, я тоже это предвижу. Рекомендую вам собрать военный совет, где решить, куда вам пробиваться. Помочь вам живой силой не могу. Артиллерия и авиация будут действовать по вашему указанию. Рекомендую маршрут через Камыш-Бурун — Горком на мыс Ак-Бурун»[143].

Это не было приказом оставить плацдарм, а всего лишь разрешением сделать это в крайнем случае; это не было и приказом прорываться к главным силам армии, а всего лишь рекомендацией рассматривать прорыв как выход из создавшегося трудного положения. В необыкновенно тяжелой обстановке командующий предоставлял право защитникам самим избрать дальнейший план действий с учетом всех обстоятельств. Предоставление им свободы действий исходило также из веры в храбрость людей, зрелость командного состава, находившегося на плацдарме, безусловной убежденности в спаянности десанта как боевого организма, в высоких патриотических качествах воинов и их преданности своей Родине.

Перед командиром десанта встало много трудных проблем. Что делать с ранеными, которых было до тысячи человек, при прорыве с плацдарма? Средств для их эвакуации не было. Куда прорываться с плацдарма? Пробиваться к Керчи на соединение с основными силами армии означало идти в тактической зоне противника, в непосредственной близости от его войск, подвергаясь опасности уничтожения. Уходить в горы к партизанам сравнительно большой массой по открытой местности без боеприпасов, продовольствия, обмундирования означало подвергнуть людей новым тяжелым испытаниям с совершенно незначительными шансами на успех. Когда следует покидать плацдарм? Можно прорываться немедленно, пока люди окончательно не изнурены боем и не израсходованы последние боеприпасы, но и противник, не втянувшись в бой за плацдарм, сохранял большую возможность к маневру. В случае затяжного боя у бойцов и командиров может не хватить физических сил для прорыва. Наконец, как достичь скрытности и в то же время подготовить людей, как построить боевой порядок для прорыва, сберечь средства и боезапас для ближнего боя?

Ночью, перед началом наступления противника, командующий армией приказал командиру десанта: «1) Ни в коем случае не допускать рассечения вас на части; 2) при невозможности удерживать район отряду в полном составе, ничего не оставляя врагу и обязательно вынося с собой раненых, ударом в направлении Камыш-Бурун прорвать оборону противника между морем и озером Чурубашское и, двигаясь через Камыш-Бурун на Горком, идти на соединение с главными силами армии.

Первый рубеж, которого должен достигнуть отряд, — мыс Ак-Бурун, захватив который дивизия может остановиться на оборону фронтом на запад от Боч. завода (бочарный завод. — Примеч. авт.) до маяка Нижне-Бурунский. В этом районе вы будете надежно прикрыты огнем артиллерии армии с косы Тузла, косы Чушка, из Еникале и обеспечены надежным сообщением по морю»[144]. Это была обоснованная наметка к разработке плана действий.

Рано утром 4 декабря после 45-минутной артиллерийской и авиационной подготовки противник начал наступление на плацдарм, нанося концентрические удары с разных направлений. Наиболее мощный удар он наносил, как и прежде, с юга силами 6-й румынской кавалерийской дивизии и немецкой танковой группы туда, где держал оборону 335-й гвардейский полк П. И. Нестерова. Другой удар наносился немецкой пехотной группой Кригера с запада по остаткам 1337-го стрелкового полка Г. Д. Булбуляна. Прикрывая свои войска и действуя по наступающим частям противника, наша авиация произвела около 600 самолето-вылетов. Было проведено 25 воздушных боев, в ходе которых сбито 20 вражеских самолетов. На земле подбито 12 танков и уничтожено до 300 немцев[145]. К исходу дня 335-й гвардейский полк отразил 12 атак, 1337-й стрелковый полк — 8 атак, остальные части оборонялись так же успешно. Кое-где пришлось оставить первые позиции. В обороне образовались небольшие вклинения врага. Пришлось перенести командный пункт дивизии. Поредели ряды защитников. Мало оставалось боеприпасов. Ночью на партсобраниях в частях было принято решение: «Коммунистам беречь боеприпасы, поражать цели только наверняка».

В 23 часа 4 декабря у командира дивизии собрались командиры частей и начальники служб на военный совет. Это были тридцать четвертые сутки на плацдарме, все хорошо знали боевые возможности своих войск. Командир изложил обстановку, из которой следовало, что десант выполнил свои задачи, необходимости в дальнейшей обороне плацдарма нет, силы десанта подходят к концу, эвакуация морем исключена и, следовательно, надо прорываться с плацдарма по суше. Он предложил ночью без выстрелов прорвать оборону на правом фланге, в быстром темпе пройти 20-километровый путь до Керчи, занять плацдарм на берегу пролива и затем оттуда пробиваться к основным силам армии.

Не сразу все одобрили этот план. Некоторым он показался слишком рискованным, нереальным. Они полагали, что десант способен драться на плацдарме, используя оборонительные позиции, при поддержке артиллерии и авиации. Можно было удерживать плацдарм до конца и нанести противнику возможно больший урон. Большинство же склонялось к прорыву. Но не все считали возможным еще раз прорваться через боевые порядки противника, особенно в районе Керчи. Казалось, проще, надежнее уйти в каменоломни к партизанам. В конце концов доводы и авторитет командира дивизии В. Ф. Гладкова и начальника политотдела М. В. Копылова, которые опирались на рекомендации командарма, убедили большинство. Было решено завтра, в ночь на 6 декабря, прорываться с плацдарма к Керчи. Но командующий операцией приказал весь день 6 декабря прочно удерживать занимаемый район, не давая противнику разрезать плацдарм, расчленить гарнизон на части, тщательно готовя прорыв, осуществить который надлежало в ночь на 7 декабря. Позже была получена вторая радиограмма от Военного совета армии: «Гладкову. Держаться до вечера. С наступлением темноты собрать все боеспособное для действия по 005 (боевое распоряжение от 4.12.1943. — Примеч. авт.). Время начала определите сами и донесите. При отсутствии донесения буду считать, что начинаете в 22 часа. Авиация, артиллерия будут действовать, как указано в директиве. Делаю все, что могу. Уверен, бойцы, сержанты и офицеры выполнят свой долг до конца. Петров, Баюков. 6.12.1943. 11.00»[146].

Между тем противник усиливал блокадные действия Керченского пролива и в воздухе. В ночь на 5 декабря 12 боевых катеров пытались пробиться к Эльтигену. Произошел бой. К берегу прорвался только один катер, который выгрузил 4,2 тонны боеприпасов и высадил 12 человек. Приняв 26 раненых, катер возвратился в Кротков.

С утра 5 декабря пехота и танки противника при поддержке авиации снова перешли в наступление, нанося главный удар с запада. 1337-й стрелковый полк Булбуляна отразил 6 атак. Враг продвинулся в этот день на 150 м и вышел к окраине поселка. В конце дня он применил огнеметы, выжигая подвалы зданий. У десантников уже не было сил для проведения контратак. Огромную помощь защитникам плацдарма оказала авиация, совершившая более 800 самолето-вылетов. Летчики уничтожили 9 танков, 6 орудий, сбили 19 самолетов, потеряв при этом 11 своих машин[147]. В ночь на 6 декабря летчицы 46-го авиаполка в последний раз сбрасывали в Эльтиген боеприпасы, медикаменты, продовольствие.

6 декабря, на третий день наступления противника, атаки его были особенно настойчивыми и ожесточенными. Используя танки и танковые десанты, врагу удалось во второй половине дня прорвать оборону на южной окраине. Половина поселка оказалась в его руках. Командир десанта решил последними силами перейти в контратаку. Генералу И. Е. Петрову он послал радиограмму: «В 17 часов противник овладел Эльтигеном от школы на юг. Половина раненых попала к противнику. С 22 часов выполняю Ваш приказ. Гладков»[148]. Контратака получилась стремительной, отчаянной, перешла в рукопашную схватку. Противник отошел, и это дало возможность восстановить положение на плацдарме.

Военный совет армии вечером получил с плацдарма последнюю радиограмму, которая была подписана Гладковым и Копыловым: «Яростные атаки отбивать больше не в силах. Вступаем в неравный бои. Идем во славу нашей любимой Родины. Героический десант шлет Вам привет!»[149].

В 21 час 30 минут 6 декабря в северной части плацдарма собрались остатки полков и батальонов. В соответствии с принятым решением 1339-й полк и 386-й батальон морской пехоты составляли группу прорыва, 1337-й полк должен был прикрывать основные силы слева, 1331-й полк — справа, 335-й гвардейский полк являлся арьергардом. Медсанбат и около 200 раненых должны были идти в центре боевого порядка.

Ночь была темная, моросил дождь. В 22 часа по сигналу «красная ракета» десантники начали движение. Атака вражеской позиции большой массой людей была неожиданной и стремительной. Противник не успел открыть организованного огня — штурмовые группы гранатами и штыками смяли две оборонявшиеся роты, расчистили путь. Преодолев топкие берега и озеро с очень илистым и вязким дном, десантники выбрались в степь севернее озера Чурубашское.

В это время в Эльтигене грохотал бой: по его южной и западной окраинам била артиллерия с таманского берега, в проливе сражались наши катера с немецкими десантными баржами, на позициях в южной части Эльтигена оставались отдельные группы бойцов из состава 335-го гвардейского и 4331-го стрелковых полков общей численностью до 100 человек. Они вели огонь из пулеметов и автоматов до израсходования боеприпасов[150]. Тяжелораненые, которые не могли участвовать в прорыве и 20-километровом переходе, не хотели сдаваться врагу. Многие попросили оставить им оружие и боеприпасы, чтобы огнем сковать противника и тем облегчить прорыв своих боевых товарищей. Они знали, на что шли, и хотели заставить врага подороже заплатить за свою жизнь. Даже на войне не часто встретишь такое высочайшее проявление морального духа, преданности Родине.

Утром 7 декабря из Эльтигена в Кротков возвратился единственный прорвавшийся туда ночью катер — № 18. Он вывез с плацдарма 29 человек, в том числе 15 тяжелораненых. В течение дня командир высадки направлял катера в пролив для поиска бойцов, переправлявшихся на плотах и других подручных средствах. Им удалось подобрать 125 человек. Экипажи катеров наблюдали, как в Эльтигене и на берегу ружейно-пулеметная перестрелка продолжалась в течение первой половины дня.

Бывший командир отделения 255-й морской стрелковой бригады Ф. С. Чинякин, в тяжелом состоянии попавший в плен и чудом выживший, после войны писал: «В Эльтигене оставались только мы, тяжелораненые, и медицинские сестры. Нас намеревались вывезти на Большую землю. И катер прорвался к Эльтигену, дошел до самого берега, но враги потопили его.

Все мы, красноармейцы и краснофлотцы, были молоды, но другого выхода, как принять смерть, у нас не было.

Я вынул из нагрудного кармана партийный билет. Не хотел, чтобы после моей гибели он достался фашистам. Но и уничтожить его не мог. Не мог!.. Он мне — вроде боевого знамени в жизни. Есть билет — я существую, нет билета — и меня нет.

Смотрю на него, стараюсь запомнить каждый штрих на листочках. Неужели в последний раз вижу?.. Да, дорогие товарищи, действительность бывает иногда очень суровой…

Потом опустил партбилет опять в карман, с трудом выполз из-под нар к двери, взобрался на единственную стоявшую там табуретку. Сидел и держался за нары, чтобы не упасть. Сидел и ждал, когда ворвется первый фашистский солдат и очередью из автомата или гранатой оборвет мою жизнь.

Раненые лежали молча. О чем думали они? Наверно, как и я, мысленно прощались с теми, кого в тот страшный час удерживала память. Я подумал о нашем замполите, капитане 3-го ранга Громове. Не мог он покинуть боевого поста, боевой своей позиции, ежели еще дышал. Где он? Погиб?.. Или его вынесли товарищи на руках, когда прорывались в Керчь? Он заслужил это.

Артобстрел усилился. Самолеты врага на бреющем полете проносились над нами, поливали изрытую землю ливнем пуль, сбрасывали бомбы. Значит, думал я, там еще кто-то из наших есть… Землянка вздрагивала, с потолка сыпался песок. При каждом взрыве бомбы горячий воздух с пылью отбрасывал плащ-палатку, которой был завешен дверной проем, врывался к нам.

Слева донесся нарастающий гул от топота множества кованых солдатских сапог. И когда этот гул приблизился уже к землянке, неожиданно рядом, на высотке, размеренно, по-хозяйски заработал станковый пулемет. Он разразился длинной очередью. Это кто-то из десантников в упор расстреливал ворвавшихся в наше расположение гитлеровцев. Тогда я удовлетворенно, даже с гордостью подумал, что наш десантник дорого отдает свою жизнь. Какой молодец!

Но, должно быть, все патроны вышли. Стали слышны только одиночные выстрелы и взрывы гранат.

Потом наступила такая непривычная, такая жуткая тишина…»[151].

Тем временем десантники в ночной степи шли форсированным маршем по бездорожью, чтобы до рассвета прорваться к Керчи, захватить приморский плацдарм и закрепиться на нем. Путь обессиленных людей оказался трудным. Вначале они наткнулись на зенитную батарею и в короткой схватке уничтожили орудийную прислугу, испортили орудия. Затем на пути оказались две тяжелые артиллерийские батареи, которые также были ликвидированы. В Солдатской Слободке десантники уничтожили тыловые подразделения врага, захватили хлеб, консервы и другое продовольствие. Не останавливаясь на привал, на ходу покормили людей, физические силы которых иссякали.

Перед рассветом основная часть десантников подошла к южной окраине города. В предрассветной мгле вырисовывались очертания горы Митридат. Она господствовала над городом и всей окружающей местностью. Рекомендованный командующим армией к удержанию плацдарм южнее бочарного завода простреливался бы с горы из всех видов оружия.

Поэтому было решено захватить гору Митридат и примыкающий к ней с востока участок берега и удерживать эту выгодную позицию. После непродолжительного отдыха без выстрела начали штурм горы. Противник был застигнут врасплох. За час боя десант занял Митридат, южное предместье Керчи и пристань Угольная. В 7 часов была установлена радиосвязь с командующим операцией. Генерал Петров ответил: «Ура славным десантникам! Держите захваченный рубеж. Готовлю крупное наступление. Вижу лично со своего НП ваш бой на горе Митридат. Даются распоряжения командиру 16-го стрелкового корпуса генералу Провалову о переходе в наступление для захвата Керчи и соединения с вами. Петров»[152].

Десант закрепился на новом плацдарме. Вконец обессилевшие бойцы и командиры засыпали сидя, стоя, на ходу. Для обороны захваченного плацдарма сил было явно мало. Почти не оставалось боеприпасов. В это время передовой отряд, в который входило до 200 человек, продвигался по городу, подавляя сопротивление отдельных огневых точек, патрулей, часовых.

Поднялась беспорядочная стрельба, завязались уличные бои, в результате чего отряд разделился на отдельные группы. Наиболее многочисленная из них повернула на восток и присоединилась к основным силам на горе Митридат[153]. Восемнадцать десантников во главе с майором P. Л. Григоряном на рассвете на северной окраине Керчи с боем пересекли позицию германских войск и вышли в расположение Отдельной Приморской армии. Позже с небольшой группой линию фронта перешел майор медицинской службы В. А. Трофимов. Шедший в арьергарде с небольшой группой гвардейцев 335-го полка полковник П. И. Нестеров отклонился от маршрута и попал в каменоломни к партизанам. Эта группа в течение двух месяцев действовала вместе с партизанами и затем, перейдя линию фронта, соединилась с войсками Отдельной Приморской армии.

Генерал И. Е. Петров, знавший, на что способны советские воины, все же не ожидал такого успеха. Войска армии утром 7 декабря не были готовы немедленно перейти в наступление и поддержать отважных десантников. Он экстренно готовил силы, чтобы помочь десанту удержать гору Митридат — ключ к Керчи, обеспечивавший дальнейший успех всей операции. Но противник упредил мероприятия советского командования, направив против десанта 180 самолетов 4-го воздушного флота, организовал огневую блокаду плацдарма с моря, срочно перебросил части из-под Эльтигена к подножию горы Митридат, усилил оборону севернее Керчи. В течение дня вражеские войска захватили одну из господствовавших высот и создали выгодные условия для атаки десанта.

В то же время была налажена связь десанта с артиллерией, находившейся на косе Чушка и на Еникальском полуострове. Это имело первостепенное значение, так как у десантников оставалось только стрелковое оружие и гранаты. Самолеты 4-й воздушной армии совершили по вызову десанта около 340 самолето-вылетов, сбросили 3 тонны боеприпасов, помогли отбить несколько вражеских атак. В ночь на 8 декабря на южные склоны горы было сброшено 4 тонны продовольствия и свыше 7 тонн боеприпасов[154].

Перед рассветом 8 декабря отряд бронекатеров и тендеров Азовской флотилии подошел к берегу Керченской бухты, быстро высадил батальон (380 человек) 83-й морской стрелковой бригады и выгрузил продовольствие и боеприпасы. Приняв 165 раненых митридатской группы, отряд около 7 часов начал отход, но подвергся сильному артиллерийскому удару. Некоторые суда получили повреждения.

Высадившийся батальон был прижат огнем противника к земле и оставался в укрытиях до темноты. С утра 9 декабря враг настойчиво атаковал важную высоту 91,4 и в результате двухчасового боя овладел ею. Были окружены остававшиеся там бойцы 1331-го стрелкового полка и штаб дивизии. Полковник Гладков с группой бойцов прорвал кольцо и, выйдя в расположение других подразделений, организовал штурмовую группу, которая в рукопашной схватке выбила немцев с высоты и деблокировала подразделения и штаб дивизии[155]. Оборону высоты принял батальон 83-й бригады, но был выбит оттуда.

В ночь на 9 декабря десантные корабли снова прорвались к подножию горы Митридат. На этот раз высадка батальона и выгрузка снаряжения проходила в условиях еще более сильного противодействия. Почти все корабли получили повреждения, но к рассвету возвратились к пристани Опасная, эвакуировав с плацдарма около 300 раненых.

Доставленное пополнение едва восполняло понесенные потери. А 16-й стрелковый корпус не смог прорвать вражескую оборону севернее Керчи и соединиться с десантом, В этих условиях, несмотря на эффективную поддержку артиллерии и авиации, десант не мог продолжать борьбу против превосходящих сил противника с танками и штурмовыми орудиями. 8 декабря Военный совет армии послал полковнику Гладкову телеграмму: «По условиям сложившейся обстановки держать десантную группу войск даже на такой весьма выгодной позиции, какой является г. Митридат, Военный совет армии находит нецелесообразным, так как в дальнейшем не гарантируется нормальная подача пополнения и снабжение»[156].

В ночь на 10 декабря отряд катеров и мотоботов (всего 22 единицы) прорвался к участку приема войск и под огнем взял на борт 1080 человек. При этом 2 катера были потоплены и 8 получили повреждения. В ночь на 11 декабря отряд катеров вновь пробился к побережью у горы Митридат. На пляже уже действовали вражеские танки и штурмовые орудия. Посадка на суда происходила в ходе огневого боя. Часть бойцов переправлялась с плацдарма вплавь на бревнах и других подручных средствах. В течение ночи было снято с берега и подобрано из воды 360 человек.

Так закончилась героическая беспримерная сорокадневная эпопея морского десанта 18-й армии на керченской земле. Десант полностью выполнил свои задачи на плацдарме, сковал значительные силы врага и облегчил высадку основных сил фронта севернее Керчи. Многочисленные попытки противника превосходящими силами сбросить десант в море были отбиты с большими для него потерями. Очевидно, чтобы оправдать свои неудачи, командование 17-й немецкой армии 12 декабря доносило в штаб вермахта, что «в ходе ликвидации плацдарма Эльтиген взято 2860 пленных, захвачено или уничтожено 38 танков, 17 полевых орудий, 61 противотанковое орудие и большое количество легкого пехотного оружия». В действительности на плацдарме не было ни танков, ни полевых орудий, в плен же было захвачено лишь несколько десятков тяжелораненых, и, наконец, плацдарм не был ликвидирован — его оставили сами десантники в соответствии с планами командования, когда необходимость в нем фактически отпала.

В битве за Крым, которая продолжалась с сентября 1941 года по май 1944 года, особенно ожесточенными были бои за Севастополь и на Керченском полуострове. Наш народ помнит подвиги героев и чтит память погибших. В 1973 года Указом Президиума Верховного Совета СССР Керчи было присвоено почетное наименование «Город-герой».

Величайший героизм и самоотверженность, проявленные воинами 18-й армии в Керченско-Эльтигенской десантной операции, вошли в золотую книгу беспримерных подвигов Великой Отечественной войны.

Результаты Керченско-Эльтигенской десантной операции имели важное военно-политическое значение. Активными действиями наши войска оттянули на себя с перекопского направления значительные силы врага и сорвали его намерения нанести контрудар по войскам 4-го Украинского фронта. Захваченный северо-восточнее Керчи плацдарм был использован в последующем для полного освобождения Крымского полуострова.

Примечания:

1

Фуллер Дж. Вторая мировая война 1939–1945 гг. М., 1956, с. 138.

9

Иванов А. Артиллерия Германии во Второй мировой войне. Санкт-Петербург, Издательский дом «Нева», 2003, с. 9–11.

10

Иванов А. Артиллерия СССР во Второй мировой войне. Санкт-Петербург, Издательский дом «Нева», 2003, с. 9, 10.

11

Краснознаменный Закавказский. М., Воениздат, 1969, с. 135–143.

12

Краснознаменный Туркестанский. М., Воениздат, 1976, с. 150–159.

13

Гусев A. M. Эльбрус в огне. М., Воениздат, 1980, с. 11.

14

Краснознаменный Туркестанский. М., Воениздат, 1976, с. 175–179.

15

На вооружении соединений фронта к концу июля 1942 года имелось: 746 минометов (82, 120 мм), 926 орудий (из них только 227 — калибра 122 мм и выше) и 220 танков (в том числе 10 KB и 20 Т-34). Фронту недоставало около 75 000 винтовок, 2500 противотанковых ружей, 2900 станковых и ручных пулеметов, 350 орудий. Аналогичное положение было с боеприпасами, инженерным обеспечением, средствами связи.

99

Замятин М. Н. Керченская операция (декабрь 1941 г. — январь 1942 г.). Военное издательство НКО, 1943, с. 12.

100

ЦАМО РФ, ф. ЗКФ, оп. 1185, д. 1, л. 9.

101

ЦАМО РФ, ф. ЗКФ, оп. 1089, д. 5, л. 65.

102

Замятин М. Н. Керченская операция (декабрь 1941 г. — январь 1942 г.). Военное издательство НКО, 1943, с. 18.

103

Керченская военно-морская база действовала тремя отрядами. За период до 30 декабря, несмотря на сложные условия десантирования и выгрузки войск, она высадила в районе Камыш-Буруна, Эльтигена и Старого Карантина 13 225 человек и выгрузила 47 пушек и 198 минометов.

104

Манштейн Э. Утерянные победы. Перевод с немецкого. М., Воениздат, 1957, с. 217.

105

Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование. M., ОЛМА-ПРЕСС, 2001, с. 276.

106

См.: «Военно-исторический журнал», 1964, № 5, с. 3–5.

107

См.: Кононенко В. М. Керченско-Эльтигенская десантная операция. М., 1954, с. 138.

108

См.: Вершинин К. А. Четвертая воздушная. М., 1975, с. 282.

109

ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 198, л. 1–2.

110

ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 300, л. 51.

111

117-я гвардейская стрелковая дивизия была сформирована 18 октября 1943 года из 8-й гвардейской, 81-й морской и 107-й отдельной стрелковых бригад.

112

См.: Крым в период Великой Отечественной войны 1941–1945. Сборник документов и материалов. Симферополь, 1973, с. 291.

113

См.: Кузнецов Н. Г. Курсом к победе. С. 331.

114

См.: Кононенко В. M. Керченско-Эльтигенская десантная операция. С. 140, 141.

115

ЦАМО, ф. 288, оп. 9921, д. 8, л. 2.

116

См.: Керчь героическая. Воспоминания, очерки, документы. Симферополь, 1974, с. 96.

117

ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 300, л. 82.

118

См.: Кононенко В. М. Керченско-Эльтигенская десантная операция. С. 50.

119

Цит. по: История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945, т. 3, с. 355.

120

См.: Гладков В. Ф. Десант на Эльтиген. М., 1972, с. 23.

121

ЦАМО, ф. 42, оп. 350, д. 3, л. 247; Отделение ЦВМА, ф. 10, д. 32724, л. 126–131.

122

На этом катере погиб командир 3-го отряда Герой Советского Союза капитан 3-го ранга Н. И. Сипягин.

123

ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 198, л. 123–125.

124

ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 300, л. 99.

125

См.: Кононенко В. М. Керченско-Эльтигенская десантная операция. С. 79.

126

Цит. по: Гладков В. Ф. Десант на Эльтиген, с. 71.

127

ЦАМО, ф. 371, оп. 6386, д. 21, л. 385, 386.

128

См.: Гладков В. Ф. Десант на Эльтиген, с. 92–93.

129

ЦАМО, ф. 42, оп. 350, д. 3, л. 248.

130

ЦАМО, ф. 371, оп. 6386, д. 21, л. 386.

131

Там же.

132

Телеграмма была продублирована командиру 214-й штурмовой авиадивизии 4-й воздушной армии генерал-майору авиации С. У. Рубанову.

133

ЦАМО, ф. 371, оп. 6386, д. 21, л. 405.

134

См.: Кононенко В. М. Керченско-Эльтигенская десантная операция. С. 198–199.

135

ЦАМО, ф. 1629, on. 1, д. 122, л. 4.

136

Там же, л. 5.

137

ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 169, л. 62.

138

В этих боях многие катера получили повреждения. Погибли командиры отрядов капитан 3-го ранга Д. А. Глухов и капитан-лейтенант М. Г. Бондаренко.

139

Цит. по: История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945. Т. 3, с. 356.

140

ЦАМО, ф. 1322, on. 1, д. 1, л. 1.

141

ЦАМО, ф. 288, оп. 9921, д. 14, л. 12.

142

Цит. по: Гладков В. Ф. Десант на Эльтиген. С. 144–146.

143

Цит. по: Гладков В.Ф. Десант на Эльтиген. С. 172.

144

ЦАМО, ф. 288, оп. 9921, д. 14, л. 40.

145

См.: Вершинин К. А. Четвертая воздушная. С. 293.

146

ЦАМО, ф. 288, оп. 9929, д. 10, л. 97.

147

См.: Вершинин К. А. Четвертая воздушная. С. 293.

148

ЦАМО, ф. 288, оп. 9929, д. 6, л. 169.

149

ЦАМО, ф. 288, оп. 9921, д. 14, л. 53.

150

ЦАМО, ф. 1629, оп. 1, д. 24, л. 103.

151

Керчь героическая, с. 152–153.

152

Цит. по: Гладков В. Ф. Десант на Эльтиген. С. 214.

153

ЦАМО, ф. 1629, оп. 1, д. 24, л. 104.

154

См.: Вершинин К. А. Четвертая воздушная. С. 296.

155

ЦАМО, ф. 288, оп. 9921, д. 8, л. 9.

156

ЦАМО, ф. 288, оп. 9921, д. 3, л. 78.