«Наговорили батюшка много, а как дальше жить будем?»

«Споткнувшись, можно уберечь коленки, но расшибить лоб».

Из памятки странника.

Одно из первых затруднений, с которым сталкивается человек на пути к духу, состоит в том, что он не знает — к чему стремиться. Мир людей живёт по своим законам, которые видимы и общедоступны. У большинства из нас нет достаточного количества прецедентов в жизни, мотивирующих к расширению своей зоны поиска до категорий абстрактного. Поэтому многое из того, о чём в этой книге идёт речь, скорее всего, не будет понято большинством. Литература подобная этой не есть эзотерический гламур; она гуманна по сути, но асоциальна по принятым нормам в нашем обществе. От того подобные опусы не всем понятны.

Тех же, кто решил взглянуть за кулисы своего местопребывания и пойти дальше по пути воина, скорее всего, ожидает пересмотр своих связей и отношений с социумом. Иначе, они не смогут справиться с так называемым эффектом сотой обезьяны: делаем так, как делают все. И при этом, никто не замечает общемассовой запрограммированности!

Возможно, не всем очевидно, что коллективное взаимовлияние в стане людей с их раздутыми средствами пропаганды своего образа жизни колоссально. Чтобы быть просто нейтральным в среде себе подобных нужно изрядно постараться. Любая функциональная занятость человека в социуме незаметно определяет его отношение к Цивилизации в целом.

Вы не задавали себе, к примеру, таких вопросов: почему вы ходите на работу почти каждый день и в одно и тоже место, это — нормально? Мало ли других мест на нашей планете? Или может быть вы, таким образом, подтверждаете коллективное стремление к потребительскому образу жизни, который в своём однообразии ведёт в тупик акцентированного 1-го внимания? А оно, в свою очередь, как непреложный факт, может предложить на десерт из меню жизненного выбора только старость и смерть для личности.

Или, к примеру, не кажется ли вам, что вы так и дальше собираетесь загрязнять и разрушать нашу планету, поддерживая пагубную для её естественного функционирования технократическую деятельность Цивилизации?

Приведённые вопросы немного утрированны и в целом даже не они, а предполагаемая реакция на них будут отражать характер той обусловленности от социума каждого человека.

Да, без принципов сталкинга взаимодействовать с людьми по общепринятым стандартам не так просто. А толтековскую контролируемую глупость можно со знанием дела использовать только после основательной потери человеческой формы, с ослаблением жёсткой фиксации социального ориентирования. По меркам людей это — сумасшествие, когда нет той общепринятой среди людей мотивации, что-либо делать, но делаешь это, потому что делать уже нечего! И они будут воспринимать такого человека неадекватным, до тех пор, пока он не замаскирует свои поведенческие бреши с абстрактного уровня. А на такую работу нужно время.

И здесь человек сталкивается ещё с одним препятствием. От мотивации людей он отстранился, а вот чем он закрепит свою неустойчивую позицию на пути к долгожданной свободе в вакууме обычных интересов? Когда возле него вдруг никого не окажется, с кем можно было бы разделить свои взгляды? Как воин этот неофит ещё не состоялся, но он уже и не обычный человек, — запах свободы будет манить его всю жизнь.

Этот период подобен зависанию в мёртвой зоне. Точка сборки ещё находится под остаточным влиянием прошлого с его общепринятой подоплёкой, но уже не так сильно реагирует на социальную морализацию. Её хаотический дрейф, обусловленный людьми, притормаживается и человеку катастрофически не хватает энергии в этот переходный для него период. Он обращается внутрь самого себя, но там пока что пусто. Нагуаль молчит, а тональ провоцирует на уже неприемлемые варианты действий в мире людей. Брать качественную энергию от сталкинга и от контактов с неизведанным человек ещё не научился, а взаимодействие с социумом на его условиях чревато потерей стержня осознанности — позиции свидетеля жизни. Есть риск, снова погрузится в коллективное сновидение привычных взаимоотношений с Цивилизацией.

А, если неосторожно, налево и направо афишировать свои интересы в поисках поддержки и взаимопонимания, — то, вероятнее всего, опять распнут, как когда-то Христа. Ну, конечно, в более «цивилизованной» форме, но от этого не легче. А ещё скорее, адаптируют текущие истины под «устав своего монастыря» до полной неузнаваемости и, как всегда в недоумении разведут руками — ещё раз ничего не получилось.

Многие застревают в этом положении между миром людей и попытками встать на путь воина. Одолевают, то саморефлексия одиночества, то видимость тщетности людских устремлений, с вытекающей отсюда потерей нормативных интересов принятых в обществе. В этих колебаниях — в стремлении к свободе и в дезактивации движения к ней — может пройти вся жизнь.

Единственная польза, которую выносит человек в таком положении так это — ещё раз убедиться, что его жизнь не может состояться в сугубо человеческой предрасположенности. Его видение реальности расширилось, но ему не хватает устремлённости, чтобы оторваться от стартовой площадки. И он уже сознательно исчерпывает опыт человеческой жизни в ожидании своей мобилизующей готовности.

Добровольцам на этом пути приходится туго. У них нет абстрактной предпосылки в виде манифестации духа или учителя, которые помогли бы им вырваться из капкана социума. К тому же одного желания в любом начинании недостаточно. Желающих много, но большинство из них не обладают начальными качествами необходимыми даже для ученика.

Основная масса среди претендентов убегает от жизненных проблем, от личной ответственности из-за собственных страхов и бессилия, оправдывая свою слабость эзотерической подоплёкой. А кому-то нравится романтический аспект жизни воина, остальные же атрибуты, ведущие к безупречности, они игнорируют. При знакомстве же со всеми нюансами этого пути, в дальнейшем оказывается, что это — не их предназначение. Другие же претенденты в ученики, якобы показным и «таинственным» образом колпачного мага, всего-навсего раздувают чувство собственной важности.

Отмеченные выше варианты отклонений от толтековского пути воина могут занимать у ищущих от десятилетий до целой жизни. Поэтому для начала следует разобраться самим с собой: кем ты являешься. А затем уже склоняться к выбору того или иного жизненного направления. Зачем терять время? Ведь большинство желающих избирают этот путь из-за своей слабости. Шансы обратить её в силу ничтожны. В лучшем случае у них есть одно преимущество — стремление на голом месте, а в худшем — масса иллюзий о действительности.

Кому всё-таки удаётся выстоять без искажений на пути ученичества, проявив настойчивость, являют собой тип людей прагматичных и работающих не от фанатичной веры, а от конкретных результатов в своих исследованиях. В общем-то, это — верно.

Чем, например, отличаются в своей устремлённости монах и толтекский воин, при внешней одинаковости их образов жизни?

Первый, поделил мир на добро и зло, обрисовав для себя благопристойный образ бога. Когда же реальность преподносит для него сюрпризы, например, в виде непонятных ему потусторонних существ, то он накладывает табу на устрашающую область своих изысканий, используя усечённую модель своих представлений. Для него градации на добро и зло отодвигают в тень половину Мира. И набожному монаху приходится не исследовать жизнь, а только верить в то, что он себе надумал. От всего остального его отгораживает страх и фанатичная вера.

Исходя из диалектики развития, такой поворот в видении реальности, вероятно, не могут себе позволить даже АСы (наши Архи-Создатели). На всех уровнях развития приходится считаться с различными проявлениями реальности объемлющих нагуалей и одинаково объективно относится к «тёмным и светлым» сторонам Мироздания. Абстрактное всегда погружено в тайну над-реальности, которую нужно постичь и завоевать как неприступную таинственную незнакомку. Большинство же верующих из-за устоявшихся представлений о мире отрицают его значительную часть, т. е. творения своего создателя. Фанатично веруя, они отрицают многоплановость своего же бога.

Толтекский воин смиренен в своём любопытстве перед любым явлением, он готов изучать и бога и чёрта, — тех, что примерещились фанатику. Его дух стратегически неуязвим в любых ситуациях, а тактически подкреплён сталкингом.

Построить себе здание иллюзий не сложно. Достаточно выделить пару догм и слепо им следовать, подгоняя мир под свой шаблон. На этой ниве как урожай можно пожинать экстатические потрясения и эмоции на каждом шагу. Они возникают сами собой, когда мир для того же верующего не укладывается в его трафарет. Эмоциональное переживание в этом случае равносильно волнению при просмотре душещипательных сериалов. В обоих случаях фигурирует банальный сюжет и примитивные герои. С саморефлексией, таким образом, можно на короткий срок справиться, заполняя себя волнами эмоций, но перспектива развития в целом будет под вопросом.

Такое отступление приведено не с целью критики кого-либо, а чтобы лучше понять механизмы жизненных мотиваций. Очередной иллюзией всегда можно немного энергетически подзарядиться. Мироощущение людей в основном возведено на этой благодатной почве.

Воин избегает бесперспективные представления о мире, даже в ущерб своей текущей энергетичности. Грязные и примитивные энергии как в чёрно-серой магии и сектантстве ему ни к чему. Он стремится к полному освобождению в своих исследованиях на пути сердца. Не из-за наград и уважения со стороны общества, а, довольствуясь жестами духа, — понятными только ему знаками, которые подтверждают правильность его выбора. Когда их нет, он принимает это как знак неверно выбранного направления.

Но бывают такие периоды, когда без указаний духа и без энергетической подпитки от иллюзий мира людей искатели свободы, в итоге, рискуют стать аморфными и безвольными индивидами. Когда нет реальных результатов в выбранном направлении, — нет и стимула к движению. Избравшие этот путь, в этом случае, не исключение, но только в своей системе постижения реальности. Если дух не благоволит им, то они понимают, что в чём-то ошибаются и нужно сделать шаг назад, чтобы пересмотреть свои позиции.

Воин, в отличие от ученика всегда стремится, во что бы то ни стало, достичь своих целей. Но так как окружающее большинство людей его целей не только не разделяют, но и не понимают, то им может показаться, что он вообще в жизни ничем не заинтересован и соответственно не адекватен в обществе. Например, одна из его задач-минимум заключается в том, чтобы, накопив личную силу, попасть в ближайший Мир, лежащий за человеческой полосой эманаций. Причём, с перенесением туда энергетических модуляций тела (вместе с телом). …Ни много, ни мало!

Обычным людям подобное трудно себе даже представить. У большинства энтузиастов на пути к свободе после провалившихся попыток осуществить такие масштабные планы, вскоре могут опуститься руки. То же может случиться и при попытках стабилизации восприятия в тонких телах. Совсем не просто для практикующих сновидцев добраться даже до 3-их врат сновидения. Отвлекают надоедливые шумы всё пронизывающего 1-го внимания.

В общем, шансов реализовать эти глубинные знания на практике — совсем немного. И тем, кто встал на этот путь, в самом деле, ничего не остаётся, как периодически возвращаться в водоворот общепринятых человеческих отношений для восстановления сил и обретения устойчивости. А при таких вынужденных отходах есть вероятность вовсе потерять из виду свои начальные цели. Поэтому отступать со своих завоёванных рубежей следует без отчаяния и признания собственного бессилия, а с целью рассмотрения нераспознанных доселе привычек тормозящих движение. Конечно, сей приём не очень обнадёживающий, но, пожалуй, единственно возможный для новобранцев.

Непрерывно-поступательное движение к свободе может обеспечить только состоявшийся нагваль — лидер предыдущего цикла или же сам дух, когда связь с ним налажена. Но стремиться, в любом случае, нужно к безупречности. Понимание того, что же это — такое, приходит с накоплением опыта. Ускорить эти процессы не просто. А вот, небольшие, но каждодневные усилия, при надлежащем качестве, могут в один момент обратиться в заветные перспективы. И вдруг однажды случится «бац!» — переход количества в качество и кто-то окажется у желанных целей. Ведь не всегда дороги к намеченному прямолинейны и очевидны.

Состоявшимся же учеником человек становится тогда, когда в основном побеждает своего первого врага — страх. Не ту разновидность страха, возникающую из-за неудач в борьбе за материальные блага и благополучие. А тот страх — при встрече с неведомым, наваливающийся на него в одиночестве, при полном непонимании со стороны окружающих; страх — потерять свою опору в привычной колыбели отношений в мире людей. Не все доходят до состояния, когда становится уже всё равно: находиться с людьми или же без их попечительского участия. Этот момент является основополагающим для дальнейшего следования по пути воина.

Обретение независимости от мнения общества может привести к некоторым негативным побочным эффектам. Когда чел. форма частично расформирована, возникает новое отношение к обыденности. Текущие дела в социуме можно делать также легко, как и не делать их.

Но, как отмечалось ранее, не-делание не идентично бездействию. Воин живёт лишь в видимой для остальных людей пустотности его завуалированных связей с нагуалем. На самом деле, его утончённая взаимосвязь с различными срезами невидимой для большинства реальности наполнена жизнью и агонически пульсирует от насыщенности энергетическими модуляциями. Этот скрытый абстрактный уровень общения направляет его по жизни, и поэтому его поступки не всегда понятны окружающим. В социуме воин духа может находиться в длительном внешнем бездействии, потому что у него есть своя полнокровная жизнь в нагуале. И этим свойством он отличается от новичков. Аморфная же инертность неофитов ослабляет их.

Но как тогда, в этом случае, «перейти на следующий уровень игры», без достаточной активации ещё неокрепших связей с нагуалем? Да при всём при этом, разотождествляясь с представлениями мира людей? Где брать всё ту же энергию и чем стимулировать себя в переходный период? В мёртвой зоне поиска можно остаться навсегда. Очевидно, что однозначного ответа здесь быть не может. В этом и заключается смысл индивидуального пути. Но задача поставлена, и каждый найдёт своё собственное решение.

«Жить вне синтаксиса, значит жить без правил. А без правил жизни- нет».

Ещё раз отметим, тот факт, что бытиё почти целиком определяет мироощущение подчинённого ему сознания. Человек целиком зависит от него, не имея внутреннего устойчивого мира в проявлениях «прирученного» им нагуаля. Внешняя среда определяет нашу функциональность и внутреннюю структурированность. Так уж мы устроены, что постоянно отображаем в себе текущую действительность, насыщаясь её текстурой.

Например, всем известно, что дети, случайно попавшие в стаю волков или обезьян настолько привязываются к синтаксису их вида, что в дальнейшем не способны стать полноценными членами человеческого общества. А, казалось бы, какая нужна малость, чтобы со временем подстроиться под свой родной вид при возвращении в его ряды.

А теперь представьте себе: какая нужна устремлённость в саморазвитии, чтобы приобрести способности сонастройки с другими мирами, где текущая форма может иметь непредсказуемый фантасмагорический вид? Когда окружение текущего мира может быть совершенно не похожим на наш, даже по виду материальности. Это — не психологические затруднения и перепады настроения, а высший пилотаж трансформации с соответствующими жизненными ставками.

Если рассматривать в этом плане тех, кто находится по своей или чужой воле в продолжительном затворничестве, то многие из этих людей не могут совладать с собой даже в этих упрощённых условиях автономии без той жёсткой структурирующей их связи с окружающей средой.

Всем известно, например, что некоторые монахи, опьянённые от уединённости в своих кельях, теряют самоконтроль и идут на поводу своей разыгравшейся похоти. А заключённые одиночных камер имеют склонность впадать, чуть ли, не в коматозное состояние или же, наоборот, в агрессию подобно животным, таким образом, отстраняясь от тягот однообразного самонаблюдения. Или, к примеру, большинство затворников высокогорных пещер, бесцельно разыгрывая своё времяпровождение, становятся беспричинно сентиментальными при виде залётной птахи или семенящего своей дорожкой жучка-паучка и т. д.

Мы все до верху загружены синтаксисом окружающей действительности. В суете городов он захватывает своей пестротой и разнообразием. В условиях уединенности его упрощённость усиливается цементирующей восприятие саморефлексией. Постоянное наблюдение самих себя для большинства из нас невыносимо. Но, как упражнение непродолжительное затворничество весьма полезно. Находясь в нём, можно пересмотреть временно разорванные связи с социумом и разрешить головоломку: как самостоятельно размыть саморефлексию, используя в основном лишь внутренние ресурсы сознания, без привлечения вспомогательных внешних «развлекаловок» и без покровительства эгрегоров Цивилизации?

В звенящей тишине и уединённости снежных гор или бескрайнего моря тайги может быть у кого-то невольно начнут проявляться телепатические способности: ясновидение, яснослышание и т. п. вещи. Или, по обыкновению, неудачно образованный синтаксис войдёт в очередной ступор, как в рассмотренных выше случаях.

Низложить обозреваемую часть своего синтаксиса или, говоря ещё проще, «грохнуть» его можно относительно просто, — по возможности отделившись от текущего окружения. Намного труднее в этих условиях не попасть на уловки последующего нового описания и культивировать то метапредставление, которое будет на порядок абстрактнее предыдущего. Но если этот манёвр удастся, восприятие станет намного подвижнее, так как внимание начнёт сканировать мир непосредственно без лишних интерпретаций. Вот тогда можно понимать язык птиц, зверей, видеть протекающую повсюду энергию.

Стоит отметить, что синтаксис можно разделить на осознанный — это наши мысли, представления о жизни; и на неосознанный или не доступный для грубого осознания. Невидимые барьеры нашего восприятия в основном находятся в подводной части неосознанного синтаксиса. Они запечатлены в наших инстинктах реагирования на мир. Чтобы обойти границы чел. формы в путешествии осознания, предстоит спуститься в глубины недоступного в привычной жизни описания действительности. Что возможно только в иных состояниях сознания, в кулуарах 2-го внимания. И нужно не просто находиться там, но и быть исследователем происходящего.

К любому синтаксису не стоит относиться серьёзно. Он всего лишь — интерпретатор или справочник для перевода с языка постоянно что-то лепечущей реальности. «Увидел Будду, — убей его». Это, конечно, сложнее, чем лелеять конкретный образ бога, любимое состояние или пустившее корни представление о реальности. Состояние неопределённости — процесс творческий. Оно — труднее, чем конкретика, и намного свободнее, чем жёсткая определенность. Что за процесс идёт в твоём представлении — до конца сам не знаешь. И чем больше не знаешь, но всё-таки им как-то располагаешь, тем шире открываются двери к духу.

«Славная когорта запредельщиков».

Что касается группы сподвижников на пути воина, то её наличие является не обязательным условием. Без эстафеты магической линии во главе с их лидером — нагвалем группа учеников вряд ли вообще образуется. Конечно, коллективная деятельность способствует делу созидания иной магической реальности, куда каждый участник привносит свой заряд энергии. Но без непосредственной передачи традиций очень сложно собрать действенную группу единомышленников.

Изначально толтековские воины предрасположены к внутреннему уединению и могут путешествовать одни. Воин — одинокая птица с незаметным и невзрачным оперением для окружающих. Но с другой стороны, настоящий воин всегда найдёт другого воина. Уж если рыбак — рыбака разглядит издалека или того хуже, то толтек распознает своего наперсника наверняка по духу его бытия, по сновидениям.

Абстрактная Сила толтековской магической линии подбирала кандидатов в ученики, энергетически конфигурируя их группу согласно правилу, отражающему человеческую природу как светоносных существ. У добровольцев в начале пути личной силы для объединения своих усилий недостаточно, появится ли она когда-нибудь в дальнейшем — неизвестно. И можно довольно часто наблюдать картину, когда собирается разношерстный люд с чувством уязвлённой важности, и начинает индульгировать в ней совместно. В итоге, они либо разбегаются, либо становятся ещё одним социальным образованием подобных шайке гипнотизеров и чревовещателей, занятых облапошиванием простого люда. Или же занимаются «прислужничеством при дворе» у влиятельных людей. А духовные искания при этом отодвигаются на задний план.

Поэтому создание группы весьма проблематично при отсутствии лидера — нагваля. Свои начальные, не до конца осознанные цели, члены наспех организованных групп быстро забывают или искажают, шаблонно оправдывая свою «приземлённую» деятельность. Что, в общем-то, нормально в рамках опорных иллюзий выбранных человеком. Каждый поддерживает и защищает свой тональ как может.

Группу, например, могут сплотить совместные сновидения, а так же любые другие достижения в освоении нагуаля, куда каждый участник будет привносить свой потенциал осознания. В подготовительный же период групповой притирки коллективные отношения невольно будут выстраиваться по шаблонам социума. Если члены группы будут достаточно сообразительны, то они быстро разойдутся на некоторое время, когда вдруг поймут ошибочность своих представлений. Или же станут изредка встречаться, чтобы оптимизировать свои взаимодействия с независимых друг от друга позиций до тех пор, пока не обретут новое понимание в самоорганизации.

При невысоком качестве группы, скорее всего, её участники ещё сильнее увязнут в социализации, делая упор на ментальную деятельность и на изощрённость непродуктивных групповых отношений. Среди них появятся авторитарные лидеры (не по энергетическому факту) и другие причиндалы социальной субординации скрытого или явного характера.

Но пробовать группироваться, всё-таки нужно хотя бы для того, чтобы постепенно наращивать опыт в совместной деятельности.

«Что ещё может быть впереди паровоза? …Рельсы».

А теперь рассмотрим различия в жизненной мотивации у воинов духа и у большинства людей.

Толтекский воин мотивирует себя осознанно. Он сначала «должен верить», а потом уже констатировать свою заинтересованность. А не наоборот, то есть сначала быть заинтересованным, что называется врасплох, а потом при отсутствии других вариантов принять это за свою мотивацию. Воин осознанно культивирует свой жизненный интерес насколько это возможно. Он, всегда, хотя бы на пол шага старается опередить свою обусловленность от мира. И особенно ту её часть, которая с предательской улыбкой навязывается ему как данность.

Этот манёвр направленного внимания к выбору своего пути уже интересен сам по себе и связан с освобождением от врождённых программ. У обычного человека, наоборот: глубинные жизненные интересы, как правило, неизменны и заложены с рождения. Свою несгибаемую предрасположенность мы часто возводим в ранг святынь. И она неустанно тянет нас по всей жизни, как паровоз без остановок до первой серьёзной поломки.

Всем известно, например, что определённые наклонности и интересы заложены в нас с самого детства. Кто-то хорошо рисует, кто-то пляшет, а кому-то ближе математика и т. д. И у каждого человека по тем же воззрениям Востока есть своя миссия или Дхарма, которую он должен выполнить с приходом в этот Мир, — тот определённый код его назначения. А Запад в свою очередь добавляет к этому, что наша жизненная предрасположенность формируется так же и в процессе жизни. Таким образом, можно полагать, что наша судьба есть некоторая складывающаяся программа, которую мы неуклонно выполняем почти без шансов её изменения.

Например, человек, недополучивший в детстве любви и ласки от матери, в течение всей дальнейшей жизни пытается заполучить её в виде одобрения от окружающих. Или же он выберет свойственные только ему виды взаимодействий, которые ещё сильнее закрепят его начальное мироощущение. И чем сильнее внешнее воздействие, полученный комплекс или привитая манера поведения на пороге в жизнь, тем больше это влияние заметно в зрелые годы.

Сильные детские впечатления и любого рода привычки играют роль заводных пружин исполнительного механизма, задающего ритм и направление всей жизни. Как правило, мы неосознанно ищем на протяжении всего своего жизненного пути то — исходное возбуждение детства, которое либо очаровало, либо обрушило нас. Знак здесь не всегда имеет значение. Важен сам импульс обострённого восприятия, включивший на максимум силу осознания жизни. Он и притягивает внимание человека в течение всей жизни.

Есть такое мнение, что подобный заряд к действию получил А.Македонский, который в детстве был обделён заботой и лаской родителей. Повзрослев, в погоне за миражом материнской любви он, как известно, завоевал пол мира. И всё, чтобы он ни делал, было связано с его начальным жизненным импульсом.

В наиболее общем варианте рассмотрения такие люди представляют собой тип «охотников» за эмоциями, одобрениями и совместными сопереживаниями жизни с кем-либо. Остаться с реальностью один на один, обычно, им в тягость. Их класс энергий жизнеобеспечения находится только в сфере людей. Из них получаются хорошие предводители — социальные сталкеры, но не более того.

А вот другой пример жизненного пути.

Всем известный физик А.Эйнштейн рос заторможенным и самоуглублённым мальчиком. Учился он неважно — на тройки. Медленно осваивая школьную программу, будущий светило науки застрял на предмете физической механики. То ли она ему сильно понравилась, то ли не мог понять с ходу. А потом, всю жизнь ему по привычке пришлось далее углублять этот предмет. Так родилась теория относительности, открывшая новую эру в физике. Склонность характера и связанная с ней привычка детства привели его к всемирной известности.

Конечно, все эти предположения так же относительны, как и теория Эйнштейна, наряду с другими подобными им доводами, например, ставящими определённые черты характера человека в зависимость от родовых травм, шоков, потрясений в критические периоды его жизни. Очевидно лишь одно — то, что любое событие в нашей жизни оставляет свой отпечаток в нашем характере. Вот только не всегда бывает легко выявить эти взаимосвязи, определяющие дальнейший ход судьбы.

Воин духа с ростом своей осознанности постепенно разотождествляется со многими глубинными программами обуславливающими его поведение. Он прекрасно видит, что «вылепили» из него родители, школа и общество в целом. Он основательно разбирается со своей Дхармой, а не только с шаблонами поведения. Большинство дел в мире людей становятся для него маловажными и равнозначными, когда он вдруг обнаруживает, что они не дают ответа на главные вопросы жизни: кто мы, и какова наша судьба, как человеческих существ?

«Гениальность есть признанное помешательство».

В процессе своего становления толтековские воины, иногда, возвращаются к прежним занятиям, принятым в человеческой среде, но их интерес к ним быстро угасает, когда они видят их ограниченность в новой системе постижения реальности. Проскакивающие на периферии сознания полутона собственного мнения на «параллельный мир» социума всё больше стираются. Остаётся общий план уважения к деятельности людей, к их выбору, но при полном отсутствии сопричастности с их заботами.

Но, всё же, им приходится строить свой мир, находясь внутри Цивилизации. И они рискуют показаться безрассудными в «чужом монастыре», в случае, если раскроют свои карты в логове всеобще утверждённого соглашения видения реальности.

В этой связи можно вспомнить притчу, в которой повествуется о том, как ничего не подозревающие жители одного провинциального городка в один прекрасный день напились из единственного у них колодца отравленной кем-то воды. Кто был этот недоброжелатель — неизвестно. Но, вот, случилась беда: горожане стали постепенно сходить с ума от её действия. И лишь один предусмотрительный человек запасся чистой водой впрок и попивал её потихоньку на общем фоне разворачиваемого безумия.

Сначала он смеялся над спятившими вокруг него людьми. Но когда те свихнулись все окончательно, то стали, в свою очередь, смеяться над ним — единственной белой вороной среди них. После долгих колебаний и раздумий бедняге ничего не оставалось делать, как испить той умопомрачительной водички, чтобы стать «нормальным» в среде себе подобных. Впрочем, вполне вероятно, что история скрыла некоторые детали: может быть, у бедолаги вода просто закончилась?

И всё же, знаете ли вы, чем оправдывается любое безумие? Всего лишь одним фактором — в том случае, если оно выживаемо в сложившихся обстоятельствах. Если нет, то мы классифицируем это как сумасшествие, а страдающих от него людей отправляем в изоляторы, где они получают должный уход.

Но с позиции глобального выживания, наша Цивилизация не тянет на разряд полностью вменяемой. Здесь, в основном, не более чем в рамках человеческой жизни, выживают те, кто подчиняет себе других. На Земле всё ещё выживает сильный хищник за счёт своих жертв. Таких особей уважают и не только из-за страха, а чаще из-за болезненной зависти, что усиливает симптомы всеобщей ненормальности.

Хищники не так страшны сами по себе, они выполняют свою миссию. Но вот навязываемое ими эволюционное «сумасшествие» стало общим «достоянием», так как его приняло большинство, которое своим мироощущением определило культуру отношений с реальностью и соответственно среднюю продолжительность жизни в ней. А все иные стандарты эта когорта правящих оценщиков будет органически воспринимать в штыки. Завоёванный ими комфорт заткнул за пояс всю их духовность. Истории о жизни, которыми наводнено наше общество, в основном связаны с битвой за материальные средства, за власть эго. На этом фоне поголовной «материальщины» «серьёзным сумасшедшим» типа — искателям духа, приходится маскироваться, чтобы на них не навешали ярлыки иного — «нестандартного помешательства».

Поэтому нельзя сказать точно, что же творится с начинающими исследователями духа, когда они теряют человеческую форму. Сходит ли человек в этом случае с ума или, наоборот, становится нормальным.

По внешним признакам поведения в этот переходный для него период он похож на ребёнка, который ещё или уже не знает, что же ему — белой вороне — делать в стае чёрных воронов. Его причуды, подозрительность, безотчётное веселье или хандра не ведают границ. Он не вписывается в окружающее. Но у всех его текущих настроений есть одно общее свойство: они быстротечны и не поддаются обычной логике. Шкала стандартных человеческих приоритетов стёрта и случайные мысли, эмоции ещё как-то связанные с людьми, лихорадочно мелькают как беженцы без пристанища. Классификационный аппарат бывшей системы ценностей даёт сбой. Как писал один адепт: «живу я светло, потому что знать не знаю, для чего я живу и почему всё это, и какова польза от того». Но до такого состояния ещё нужно докарабкаться.

Свобода — это когда утром просыпаешься, а желаний что-либо делать нет, смысла в жизни тоже нет, — свободен от всего без лишних вопросов. Но так же нет депрессии и апатии. Чист, как дитя и наполнен тайной. И что-то неуловимое и первозданное продолжает жить в тебе дальше. Толтек «умирает» неотвратимо и безжалостно, расставаясь со своим эго, чтобы невесомым и беспристрастным войти в Вечность.

Этап движения за свои границы можно сравнить с тонущим кораблём. На борту крики, паника, неразбериха, но капитан на мостике обязан сохранять спокойствие. Конечно, цепляют за душу некоторые вопли утопающих, но скоро всё стихнет. Капитан, сопереживает их горю и отчаянию, но не так сильно. Потому что на борту оказались скверные пассажиры, которые вечно дрались, портили обшивку корабля и гнусаво канючили друг у друга материальные ценности. А после всего этого, жаловались на тяжёлую жизнь. Да и корабль староват, а капитану нужен новый, чтобы устремиться в дальние акватории. Правда, выживет ли он сам после катастрофы, он точно не знает.

Пассажиры в этом образном сравнении — это наши мысли, отражающие чаяния всех людей. Корабль — это внутренний мир человека с текущей системой ценностей. А кто капитан — догадайтесь сами.

В кризисный период переориентации жизненных основ, в состоянии «паники на тонущем корабле» довольно трудно быть деятельным участником в жизни социума, так как расторгается связь с ним. Особенно сложно строить совместные опланы. А вот стать завсегдатаем палаты номер шесть вполне возможно. Дело в том, что на этой стадии развития неопытный следопыт духа лишь только осваивает абстрактный уровень его нового видения жизни. В приведённой выше аналогии — капитан ещё грезит о своём новом корабле, о дальних странах. И только после того, как он получит его в своё распоряжение, он сможет свободно посещать их, входить в чужие порты или устремляться в нейтральные воды в случае опасности.

Этап потери человеческой формы, вероятно, можно пройти безболезненно, — всё зависит от изобретательности исследователя и его решимости. Но из собственного опыта автор не припомнит шедевров такой тактики у кого-либо. Без борьбы социум так просто не отпускает своих членов и, конечно, без борьбы за независимое осознание. Примерно так обстоят дела на пути воина.

Ученик же становится в их ряды после освоения и закрепления новой магической реальности. Его можно считать готовым к равной борьбе (игре) в социуме, когда он имеет, пусть небольшую, но свою «пядь» на неизведанной территории. Как поётся в песне: «на маленьком плоту сквозь бури, дождь и грозы…». За оплот своей устойчивости можно принять достижения в виде стабильных осознанных сновидений, инсайты. И, конечно же, наряду с этим, — всё более объективный подход к исследованиям.

«Другая» жизнь во 2-ом внимании будет вносить свои абстрактные коррективы и в отношения с людьми. До этого момента все действия, предпринятые в социуме, преждевременно относить к воинскому искусству сталкинга. Они скорее будут представлять собой очередную социальную игру. Даже, в случае их успешного завершения, незадачливый сталкер проигрывает в приобретении внутренних качеств, так как игра ведётся в одни ворота — в одной плоскости тоналя. Правила же игры должен задавать опыт, приобретённый в нагуале, как истинно альтернативный ракурс на жизнь, не позволяющий попасть в очередную ловушку, коих не счесть.

Обычный сталкинг среди людей преследует цели налаживания эффективных отношений в социуме. И не всегда эти отношения безупречны с позиции воина. Общество подпитывает себя общепринятыми иллюзиями, находящихся в запасниках 1-го внимания. А магический сталкинг через повседневную деятельность в основном направлен на осознание энергетического тела. Как видно из этого, разница между ними огромная.

Чем вы будете заниматься, когда основательно потеряете чел. форму, и как трансцендентальный путешественник предстанете, например, в виде шара энергии — без рук, без ног, без привычной чувственности физического тела? Видимо, только играми сонастройки с реальностью, расширения своего восприятия, слияния с бесконечностью. Вот это и есть тот абстрактный уровень истинного сталкера, та философия жизни, с которыми он может идти дальше. Интересы такого рода находятся за пределами человеческих представлений; что это такое можно будет понять только на практике.

А чтобы избежать коллизий переходного периода ученика-воина, нужна либо большая решительность в продвижении по пути, сводящая на нет колебания и всяческие сомнения; либо следует войти во вкус состояния своей затяжной неопределённости.

Свобода нестабильна. Воин никогда не пользуется продолжительное время одними и теми же подпорками. Он постоянно раскачивает системы, в которых находится. Они всегда окружают нас — нераспознанные операционные оболочки нагуаля и, как обычно, обыгрывают каждого человека и по времени, и по совершенству игровых ситуаций, провоцирующих его на опрометчивые поступки. Следствия их обучающих игр мы ощущаем кожей, дряхлеющей, как и весь организм.

И ещё нужно принять во внимание следующий момент. Для того чтобы окружающие не показывали пальцем на тех, кто стоит на этом непростом пути, и не говорили: он другой, необходимо научиться быть избирательно закрытым для социума. Очень часто наивная открытость неофитов даёт повод навешивать на них разнообразные вывески, типа — белая ворона, эгоист, изгой, ни рыба и ни мясо и т. п. Что ещё больше усугубляет замешательство переходного периода. Ну что же? — Дорожка людей знания едва заметна под терниями стереотипов и ярлыков человеческого общества. На то и нужна воинская дисциплина, чтобы разглядеть свою тропу в чертополохе иных суждений и не оступиться.

А шансов сделать неверный шаг — предостаточно и больше. Ловушки расставлены повсюду. Поэтому, исходя из малой вероятности встречи с истинным последователем этого пути, под самовывеской «отважный толтекский воин», как правило, можно обнаружить неудачника или больного человека, которому требуется помощь. Естественный отбор среди людей знания ещё более суров, чем в человеческом обществе. Впрочем, за той же вывеской самозванца может находиться обычный манипулятор человеческим вниманием-энергией или стяжатель материальных благ. Но таких членов общества пока больными не считают; они — его характерная черта.

Что касается отношений с людьми в период усвоения воинских атрибутов жизни, то нужно принять во внимание, что использование контролируемой глупости — не простое занятие для начинающих в аспекте коммуникации. Окружающие люди не столь наивны и глупы, чтобы, в конце концов, не почувствовать, что с их членом социума что-то не так. Они быстро ощущают фальшь и притворство в общении.

В этих обстоятельствах толтекский воин понимает, что с одной стороны он не может быть до конца открытым с людьми, в условиях, когда уже не разделяет их многие жизненные интересы. Если он раскроет все свои карты, его просто не поймут, и подспудно будут считать потенциальным врагом в своём стане. Или в лучшем случае начнут опасаться, испытывая неприязнь или даже чувство зависти.

Но, с другой стороны, искренность перед самим собой и перед Миром — отличительная черта воинов духа. Они никогда не притворяются и не скрытничают с окружающими, а со всей присущей им прямотой предоставляют людям ту часть необходимой информации, которая не обескуражит и не уязвит ощущение любого человека в правильности его выбора.

Воин не лицемерит и не ерничает в социуме, а дипломатично разговаривает на языке, удовлетворяющем обе стороны. Он уважает личное право каждого человека на культивирование различных систем постижения реальности. Его искренность и уважение к традициям не позволяют обрушивать свой магический мир на головы неискушённых в нём граждан общества. Он стремится к полноценному общению, при избирательности предоставляемой информации.

Дальнейшие препятствия, которые возникают на пути воина, хорошо описаны в толтекских хрониках, поэтому подробно здесь не приводятся. Вкратце, это — всё тот же страх, с которым приходится сталкиваться при погружении дальше в неведомое. Ясность мысли, как желание окончательно впихнуть всё Мироздание в свои умозрительные категории и успокоиться на этом. Сила, — не дающая покоя в преходящем желании показать своё превосходство. И, наконец, старость — итог всей жизни, с которым воин, либо уходит в своё заветное путешествие, либо заканчивает жизнь как все живущие на Земле.

«Разумность толпы всегда ниже разумности каждого её члена».

Как было рассмотрено выше, люди всегда стремились к обострению своего восприятия. В этом акте обновления и открытия мира они острее переживают свой контакт с ним, ощущают полнокровность и насыщенность своей жизни.

Интенсивные переживания протекают, при наличии энергии, которая появляется, во-первых, при свободном движении точки сборки, во-вторых, при наличии у неё стабильной окрестности свечения, которая не уменьшается при её перемещениях. А третье условие заключается в том, что освобождаемая энергия, всегда обусловлена культурой восприятия, которая, в свою очередь, должна быть гармонична и составляющие её концепции не должны конфликтовать между собой, а иначе энергия восприятия самоуничтожится в своей значительной части.

Первое условие подвижности точки сборки означает свободу в восприятии, достичь которую можно, поддерживая тонально-нагуальное равновесие. Свойством значительных сдвигов точки сборки, как указывалось выше, обладают сновидящие. Размеры же её окрестности определяются разнообразием сталкинга — текущей адаптацией сознания в процессе восприятия. Гармоничность осознания у обычного человека вытекает из культуры его мировоззрения, а у воинов это означает безупречность на их выбранном пути.

Какие же условия выполняются из перечисленных, в случае, когда люди придают коллективную значимость тем или иным сторонам своей жизни? Например, в случаях, когда они боготворят ту или иную одиозную личность или же поддерживают определённый образ жизни, в разных формах пропагандируемый СМИ.

Прежде всего, нужно отметить, что социум, в этом случае, создаёт совместное соглашение, поддерживаемое в его общей массе. Производится коллективное сталкирование определённого общественного мнения относительно рассматриваемого явления. Оно, чаще всего, ничтожно по своей сути, например, как реклама пива, но индивидуальные энергии и ощущения на уровне коллективного бессознательного, закладываемые каждым участником в этот эгрегор соглашения, определяют некоторое фоновое разнообразие. Оно задаётся суммой микросдвигов точек сборки всех участников соглашения.

Как известно эгрегоры имеют обратную связь с их инициаторами, поэтому каждый из подключившихся к нему ощущает этот энергетический фон, в виде не свойственных ему ощущений, как посторонний источник энергии. Подзаряжая своих поклонников, он и является причиной увеличения светящейся окрестности точки сборки у каждого из них. Собственно говоря, сама окрестность есть небольшой тремор точки сборки в заданной области сталкирования. При массовом приложении усилий её многочисленные микро-траектории, спроецированные в каждого и от всех участников созданного эгрегора, освобождают порции бесплатной энергии. Происходит её взаимное поглощение. Человек получает её, особо не над чем не задумываясь, без осмысления происходящего и, конечно, без стремления к безупречности.

Это энергия массовой веры в нечто обще утверждённое. Именно она движет фанатами. Причём, предмет веры не имеет особого значения в аспекте освобождения энергии. Так, например, при преклонении перед разными божествами она будет бить фонтаном тем сильнее, чем больше народу собралось под крышей эгрегора. На первом месте здесь стоит массовая значимость явления и его коллективное сталкирование.

Таким образом, человек добивается всё той же негласной цели — ухода от саморефлексии и обострения своего восприятия, при использовании коллективных энергий эгрегоров. Точка сборки при этом небольшими толчками перемещается в жестко заданной части эманации кокона и выглядит как ярко фиксированная область свечения. Внутри этой небольшой зоны ее дрейф довольно гармоничен, как это бывает во сне.

Верующие — это спящие на яву люди, у которых нет вопросов относительно того, во что они верят. Они целиком движимы извне. Поэтому у них не возникают антинамерения или другие альтернативные концепции. Их сны в ложе удобных для них эгрегоров в определённом смысле безупречны в узких рамках небезупречного выбора. Человек может приятно провести досуг при их созерцании как обмякшая кукла, которой управляют за ниточки режиссуры.

И всё, казалось бы, безобидно до поры до времени, если бы выполнялось условие свободы перемещения точки сборки. А оно не выполнимо по причине жесткой энергетической привязки субъекта к коллективному эгрегору. Каждый человек в той или иной мере привязан к выбранным им коллективным соглашениям. Подобное происходит, когда мы осознанно или нет, разделяем определённые интересы общества, ранжируя их различными степенями значимости, и таким образом используем дешевую коллективную энергию, попадая в зависимость от своих «кормушек».

Со свойственной человеку неосмотрительностью при выборе источников «бесплатной» энергии, он все больше увязает в коллективных соглашениях, усиливая вместе со всей Цивилизацией фиксирующее действие 1-ого внимания, и все дальше отстраняется от тонально-нагуального равновесия, от свободы путешествия своего осознания. Люди стали заложниками усиливающейся коллективной сонастройки с подтверждающими их значимость печатями различных эгрегоров.

Поэтому при использовании общественных соглашений нужна осмотрительность. Чаще всего они снимают ответственность с человека за его самостоятельность в поиске индивидуальной мотивации к жизни и обострения его восприятия.

Практически без исключения, любой человек, взявший на себя роль лидера в мире людей, независимо от сферы его деятельности, ещё сильнее увязает со своими последователями в путах Цивилизации, используя недоброкачественные виды энергии осознания. Эти «засасыватели» в свои ряды вещают нам с экранов телевизоров, со страниц книг, газет и т. д. Их отличительная черта в том, что они себя активно афишируют и, обычно неосознанно, пользуются вниманием масс, как источником энергии. А если, вдобавок, призывают к спасению Мира от чего бы там ни было, то их «благовидный вампиризм» очевиден. Они — порождения или создатели эгрегоров Цивилизации, разработчики сетей и пирамид по извлечению примитивных экспресс-энергий в целях ускоренного личного роста среди дефицита свободных энергий в мире людей. Эти «нагвали» или лидеры 1-го внимания крепко увязли в нём. Иные реальности и путешествие осознания им не по плечу. Они — поводыри мира материи.

В этом мире, конечно, нужно как-то «отметиться», но не так навязчиво, как это происходит в настоящее время. На сегодняшний день почти все кто работает с массами, пользуются в той или иной мере их усреднёнными грубыми потоками энергий, всё больше замыкаясь в ограниченном пространстве растущего взаимовлияния Цивилизации. Эти небезобидные игры лишь усиливают чувство собственной важности. Как указывалось выше, потоки энергии при этом растут, но лишь до определённого уровня из-за их невысокого качества. Но человек всегда попадался и будет ещё не раз пойман на ощущении роста внутренней энергии, какого бы качества она не была. Этот процесс приятен. Особенно в тех случаях, когда вам рукоплещут и говорят, что такой расклад — в порядке вещей. В этом заключена одна из мощнейших ловушек созданных для человечества. В тактическом плане такие энергии быстро насыщают нас, а в стратегическом их можно назвать энергиями-убийцами. Они предательски успокаивают, а затем незаметно обезоруживают человека в его духовном поиске. Довольствуясь синицей в руках, мы никогда не увидим белоснежный ряд журавлей, улетающих за горизонт свободы.

Несомненно, что сталкинг с Цивилизацией необходим, но ровно на столько, чтобы понять, как оторваться от её притяжения.

Толтекский воин выстраивает отношения в группе своих соратников так, что в любой момент может продолжить свое путешествие в одиночестве. Он выборочно обусловлен энергетикой группы, и лишь в той её части, которая направлена на поддержание тонально-нагуального равновесия. Привязанностям друг к другу в аспекте 1-го внимания здесь нет места, как это принято в социуме. Совместные действия направлены только на освобождение восприятия. Сновидящие следят за своевременным перемещением точки сборки в области неизведанного, а вслед за этим, сталкеры обеспечивают синтаксис ее окрестности в новых положениях. Каждый из них устремлён к свободе и может только эта — молчаливая страсть сближает их.

«Жизненные тупики царапают по самооценке, разворачивая заблудших в тесном пространстве недоразумения».

Толтеки подметили, что людей, у которых внутренний диалог мелок и ограничен легче вытолкнуть в нагуаль, нежели умников с их многообразием и глубиной жизненных оценок. Казалось бы, что первые должны «дружить» с намерением, но не тут то было. Они очень быстро теряют нить осознания в нагуале. В свою очередь, людям с богатым внутренним диалогом труднее попасть в него, а вот шансов сохранить там своё самоосознание у них больше, при условии его интеграции. Но ни те, ни другие не обладают качествами воинов-путешественников. Первые в этом ряду быстро теряют себя в нагуале, а вторые по причине своей инерционности никогда не смогут попасть в него собственными усилиями. А, случайно оказываясь там, они застревают в ловушках восприятия своего не в меру разветвлённого осознания.

Чем больше жизненный опыт у обычного человека, выраженный в разновидностях внутреннего диалога, тем труднее преобразовать его в целостное намерение. Обязательно найдётся мировоззренческий оппонент в сознании, который может задать всевозможные вопросы на подобие: зачем быть таким узколобым со своим единственным текущим намерением? Или: сколько можно заниматься одним и тем же, когда целая жизнь проходит мимо? И т. п. Всё это приводит к созданию антинамерения. Невозможно одновременно обозревать всевозможные варианты действий и заниматься постановкой намерения. Возникает его ступор, оно парализуется другими равнодействующими концепциями сознания.

Особенно тяжело даётся его формирование людям с развитым саркастическим умом. Их разум постоянно вмешивается в действие, передёргивая любой выбор и обнаруживая альтернативные или дополняющие варианты. Поэтому многие из них инфантильны и малоподвижны, их дела не идут дальше разговоров. Их коробит любой вызов к действию. Они ничему не могут отдать предпочтения со своим нигилистическим отношением к жизни. Впрочем, конформизм приводит к тому же, только с другой стороны.

Нагуаль откликается на зов тоналя, когда он на некоторый период времени целостно преобразуется в одно намерение. Подобно ракете на старте, от которой убираются штанги и топливные шланги, намерение не должно сдерживаться мешающими и конфликтными подцелями. Образно говоря, необходимо на какое-то время «поглупеть» до уровня одного намерения: стать «одной извилиной», как в анекдотах про новых русских. И хотя большинство из нас всегда учили обратному, всё же человек не оправданно много времени тратит на сомнения и колебания как продолжения своих страхов, утрачивая при этом решительность. В пространстве прямого знания моменты оценки и принятия решений мгновенны. Сама атмосфера виртуальности нагуаля требует этого.

В плане подхода к образованию намерения людей можно отнести к двум категориям. Условно назовём их так: первого — человек-система, второго — человек-надсистема.

Первый в этом ряду обычно не обижен талантами и яркими наклонности к чему-либо, заложенными с детства. Эти люди в определённом смысле уже есть само намерение, потому что имеют перед собой ряд задач, которые они должны выполнить в процессе жизни или же в их представлении точно очерчено поле деятельности связанное с их наклонностями. Чтобы чего-то достичь, им необходимо быть всего лишь конгруэнтными в своём намерении с собственной сутью, то есть выполнять своё предназначение.

Но их планы рушатся, когда они идут вразрез с самим собою, выставляя свои намерения вдали от их изначальной мотивации. А так как такие действия им не свойственны, то в их жизни обычно всё течёт гладко, своим чередом. Их желания неуклонно реализуются, и они редко страдают от противоречий, нисколько не сомневаясь в своём выборе. Своё призвание в жизни такие люди находят быстро, но вот хорошо чувствуют они себя только в рамках узко заданной программы. И поскольку выполняют они её в полной мере, то нельзя сказать, что они не развиваются. Это — их путь.

В отличие от первого типа человек-надсистема не имеет с детства ярких наклонностей. Своё призвание он может искать всю свою жизнь и остаться ни с чем. Такие люди плохо социализированы, так как не держатся за жизненные ценности, принятые большинством. Обычно, они перелетают с места на место без определённой цели и рода занятий. Этот тип людей одинаково легко может высоко подняться по жизни или же опуститься на самое дно социума, если вовремя не будет подстрахован ближайшим окружением, которое, возможно, заставит их как-то собраться. Но и в этом случае их деятельность вряд ли будет продуктивной.

Воины духа тоже являются людьми над системой. Они осознанно культивируют в себе понимание того факта, что все системы и представления о мире условны, преходящи и относительны. И пользуются они ими по мере необходимости.

Если говорить образно, то человек-система садится на свой жизненный корабль и в дальнейшем так и плывёт на нём до противоположного берега жизни, никуда больше не пересаживаясь. Его корабль — это его главная жизненная мотивация, о которой, кстати, многие даже не подозревают. А человек-надсистема может сесть сначала на корабль, потом на яхту или лодку, потом на попутной волне прокатится на сёрфинге, а то и вовсе пошлёпать по морю босиком на диву окружающим.

Но у такого типа людей есть одна незадача. Когда человек-надсистема осознанно формирует намерение, у него тут же в подсознании формируется антинамерение. Ведь он от природы свободолюб, и любую возникающую силу почти сразу компенсирует равнодействующей к ней. Делает он это порой непроизвольно, автоматически, особенно не задумываясь над происходящим. А так как подсознательные процессы у людей-надсистема намного мощнее, энергетичнее и развиваются спонтанно, то сформированное таким образом в подсознании антинамерение, более работоспособно, чем осознанная работа целеполагания. Может не намного, но оно всё же, зачастую, пересиливает само намерение.

Обычно, хочет такой человек одного, а на деле очень часто получается прямо противоположное. Такая же непроизвольная реакция возникает у него и на любое внешнее принуждение или склонение его к определённой системе взглядов. Но ещё чаще такие выкрутасы сознания возникают при построении долгосрочных планов, когда есть время для спонтанной самоорганизации неуправляемого «подпольного» антинамерения.

В связи с этим в начале овладения искусством намерения желательно учитывать компенсаторную природу своего свободного осознания и входить в здание желаемого намерения, так сказать, с заднего двора. То есть в своей сознательной части сначала формировать антинамерение, для того чтобы в подсознании в естественном порядке образовалось ожидаемое намерение. Но такая работа требует ещё более точной настройки, так как бывает сложно понять, в каком виде вообще всё это представить и так, чтобы на «другом конце провода» сформировался нужный отклик. К тому же, нужно учитывать, что его приходится создавать вопреки своему прямому желанию.

Но именно так приходится поступать с собственным сознанием, когда оно не выполняет прямые команды, кажущиеся ему однобокими или примитивными. Потому что любая команда уже есть усечённая система-глупость. И приходится искать равнодействующую глупость, чтобы уравновесить первоначальную. Так сказать, сначала построить антимир, а потом уже сам мир. Это примерно так же, как стрелять по цели задом наперёд через плечо, прицеливаясь через поставленное перед собой зеркало. Задача вдвойне сложная, но ещё раз подтверждающая тот факт, что истинное намерение приходит непринуждённо: его нужно допустить, а не притянуть насильно.

В этой связи можно совсем удалённо предположить, что в творческих мастерских наших АСов, в их неведомых планах жизни нам отводится роль для сознательного формирования именно антинамерения — той верхней части айсберга составляющей намерения всего поля иерархии осознанности. Такому предположению есть причина.

Как оговаривалось ранее, в своей жизни мы делаем всё наоборот, — от противного, во вред себе, своему здоровью, окружающей нас среде. И может только для того, чтобы в человеческих душах исподволь зародилось нечто светлое, искренне стремящиеся к духовному началу, к жизни. Не в этом ли и заключается наша своеобразная «анти»-миссия в игре за свободу и выживание? И можно ли её как-то обойти?

Следует отметить ещё одну неопределённость у людей надсистема. Бывает, что и у них на короткий период возникает жгучий интерес к чему-либо. А интерес, как известно, довольно эффективно формирует намерение. Но даже в этом случае у такого типа людей образуется антинамерение, и вот тогда вообще непонятно кто выиграет это состязание. С обеих сторон процессы генерации идут очень мощные, так как неподдельный интерес всегда исходит из подсознания, как и стихийное формирование антинамерения. И если над ними не абстрагироваться с выходом на объединяющий их метауровень эта дуальная пара может вывести на внутренний конфликт и разнести осознание вдребезги в затяжной неопределённости противостояния. Поэтому лучшее, что можно сделать в этом случае, так это в очередной раз осмысленно «подвесить» себя между этими противоборствующими сторонами и обрести ещё одну степень свободы — оседлать очередную неопределённость.

Вот и получается, что человек-надсистема вообще не может ожидать каких-либо конкретных результатов от своих действий в жизни, кроме как расширения своей свободы. Только в этом занятии он может быть удачливым. А в остальном, всё в его жизни находится под вопросом и зависит от творческого подхода. Конечно, с ростом мастерства воина к нему приходят долгожданные контроль и дисциплина, и тогда уже можно сказать, что он обладает навыками необходимыми для стойкой генерации намерения без «поедания» его саморефлексией и антинамерением. Но и в этом случае изначальное стремление к свободе будет главенствовать во всех его начинаниях.

На практике наше корневое намерение или код жизни — Дхарму поменять в короткие сроки (за жизнь?) почти невозможно. По причине того, что на эту глубинную программу человеку нечем воздействовать; он даже не знает, как к ней подступиться. Она является его началом из начал в жизненной мотивации. Он полностью с ней отождествлен, и ничего другого делать толком не умеет. Хорошо, если это — выраженный талант; его можно как-то развивать дальше, когда он востребован. Но ещё чаще наша истинная предрасположенность туманна, непонятна, а миссия чётко не определена, так как корневые каталоги наших наклонностей во многих случаях с трудом поддаются классификации. Но и тогда они определяют наш жизненный интерес, смысл жизни и нашу индивидуальность, причём очень часто в ущерб другим жизненным предпочтениям, которые возникают по ходу жизни.

Например, захотели много денег, а генеральная жизненная программа каким-то боком претит этому. Толи стоит запрет, потому что ваша суть видит в этом очередной подвох, толи нужно сначала реализовать то, что заложено в вашей глубинной природе и просит выхода, стягивая на себя все жизненные силы. Вот почему, человеку бесполезно браться в своей жизни за всё подряд — вряд ли, что из этого получится. Лучше нащупать свою основную творческую жилку и развивать это первостепенное кредо.

А у кого и того нет, тогда, после долгих исчерпывающих попыток найти себя, можно попробовать свои силы на абстрактной ниве воинов духа. Они то с наслаждением зависают в своей неопределённости занятий и без всякой зависти к тем, кто успешен на социальном поприще. У них нет врождённых программ — щитов, которыми можно прикрываться от давления неопределённости нагуаля. Воины духа на первый взгляд неустойчивы, уязвимы, так же как и свободны. Их защита от внешних влияний есть бесконечная импровизация: танец в обнимку со смертью — их лучшим другом и советчиком, которая безжалостно и неуклонно истолковывает состояние безупречности.

Как люди надсистема они, конечно, могут развивать какие-нибудь бизнес проекты, строить далеко идущие жизненные планы, но уйти в них с головой уже вряд ли сподобятся. Так как их корневая программа — это программа свободы, и они в любой момент могут внезапно откатить назад в ущерб своей внешней деятельности. Им то всё равно.

И бизнес у них скорее предстанет в виде интересной творческой игры, в которой накопление капитала не явится первоочередной задачей. А потому и бизнесом такое предприятие будет назваться с большой натяжкой. Банкротство наряду с ростом доходов здесь будут следовать рука об руку и взаимно уравновесятся намного скорее, чем например, в случае, если бы этим занимался человек-система с его устойчивой дхармической задачей обладания материальными средствами.

Толтекский воин равнозначен к выбору своего проявления в мире людей. Он преследует цель гармонии самоосознания при любом внешнем выборе действий. Его ведёт метацель наработки стержня осознанности, не исключающая ни одного тривиального выбора, как внешнего действия. За них он принимает все поступки людей — их игры в глупость. Поэтому паралич бездействия ему не грозит. Для него главное — осознанное участие, а не результативная победа. Какая разница — чем заниматься, когда отрабатывается стратегическая задача самоосознания на материале любого действия. Ведь он не гонится за конкретными результатами, которые котируются среди людей, а потому редко их имеет на выходе приложенных усилий, будь то деньги или ещё что-то конкретное.

Воин духа может легко строить свои системы и своевременно, почти планомерно разрушать их, когда они становятся обременительными и ему не хватает сил, чтобы естественно поддерживать их за счёт внутреннего усилия. Его внутренний курс свободы определяет периоды созидания и разрушения. В отличии от него обычный человек зачастую не осознает, что в построенных им порядках, будь то семья, работа или просто любимое состояние он сильно увяз и уже слишком саморефлексирует. У него не хватает текучести, чтобы обновляться, находясь в этом.

Саморефлексия всегда накапливается вместе с невольным отождествлением с внешним планом. За её критическим порогом случаются перепады настроения, эмоциональные срывы, неудачи и т. д. Человек уже давно изменил довлеющему над ним окружению, но боится признаться себе в том по причине бытующих стереотипов. Так он и тянет лямку жизни своего стереотипного благополучия. И тогда ему становится либо совсем плохо: наваливаются болезни, он «затуманивает» голову спиртным, безрассудно избегая удручающего его «делания». Либо, в более распространенном варианте, он занимает нишу серого обывателя, который никогда не бывает до конца доволен жизнью, и она постепенно скрадывается вкупе с доминирующим настроением неудовлетворённости.

Нужно так же отметить, что сосредоточенность на одном выборе быстро приводит к быстрой утомляемости, к саморефлексии на деталях выбора. В таких случаях человек неосознанно отвлекается от происходящего, если конечно, не склонен насиловать себя. Насилие над самим собой форсированно приближает к цели, но уменьшает дальнейшую мотивацию. И в скором будущем цель становится не актуальной. Чрезмерное усилие быстро рефлексирует на самом себе в сознании и самоуничтожается через равновесное антинамерение.

Отвлечение же от текущей деятельности приложения усилий, сопряжено с переносом внимания на другие объекты и является не совсем продуктивным приёмом осознания. Начальное намерение при этом размывается. Было бы эффективнее заняться в этом случае не-деланием, которое расформировывает негативные потенциалы и элементы саморефлексии без отвлечения на посторонние темы. Грамотное не-делание может устранить стихийное образование антинамерения. Практика не-делания более абстрактна, чем отвлечение внимания, и то же относится к метафункции следующего уровня в арсенале сознания. В общем-то, наше сознание так и действует: лучшими наработками «вытаскивает за волосы» свои худшие стороны.

В нагуале, при постановке намерения нет места затянутому эмоциональному переживанию, так привычного для людей. Воин не сторонится эмоций, но они ему уже не интересны по отдельности. Эмоции, как и отдельно взятые интеллектуальные заключения, представляют ограниченные энергетические модуляции. Намерение в отличие от них скользит по полям нагуаля по всевозможным чувствам и абстрактным концепциям, мягко вплетая эти разрозненные домены единого осознания в целевую ориентацию.

Как и в пространстве тоналя, в нагуале любая ярко выраженная и затянутая деятельность, чувство или эмоция в финале становится ловушкой. Обстоятельства могут сложиться так, что у человека не хватает сил, чтобы выбраться из них. Собственно говоря, в тенетах избранных ощущений мы так и застреваем, навсегда «прикипая» к ним.

Нашими определениями чувств трудно передать состояния воина духа, настолько они легки и ненавязчивы, что могут показаться бездушными и холодными. Но он наверстывает свою кажущуюся холодность интенсивностью и многообразием гаммы переживаний не сравнимых со средне человеческими — чувственностью и эмоциональностью. Его состраданием и любовью является объективность к происходящему, не всегда приемлемая и видимая людьми.

И нужно помнить, что прогулки в нагуаль есть изменённые состояния сознания (ИСС) с позиции привычной тональной настройки. Они сопровождаются различными эффектами, которых не следует панически бояться. Сюда относятся и яркие воображаемые образы, граничащие с действительностью, энергетические эффекты, ощущения телесных метаморфоз.

Всё возможно в лаборатории высших сущностей — в нагуале. Другие возможности — другая жизнь.

«В этом мире всё течёт, но ничего не меняется».

Почти у каждого из нас в арсенале личного опыта имеется набор определённых состояний, которые мы осознанно или нет, используем в зависимости от обстоятельств. Апеллируя к ним, предпримем попытку описать некое Базовое Комфортное Состояние (БКС), учитывая различия в лево- и правостороннем восприятии реальности в трактовке толтеков. Такой подход отличается от общепринятого мнения об ассиметричной работе полушарий мозга, затрагивая энергетический аспект видения Мира.

Не проводя излишних параллелей, отметим, что правостороннее осознание отвечает за инвентаризацию в сфере известного: логические построения, описания, соотношения и т. д. Оно всегда немного отстаёт от левостороннего восприятия, так как ответственно за структурный анализ и синтез, которые требуют временные затраты.

Левостороннее осознание не отягощает себя поисками интерпретаций, воспринимая всё спонтанно и непосредственно. Но и запомнить происходящее ему очень трудно, потому что память — это всё-таки хронологически связный набор описаний, а в состоянии «свидетеля» жизни не задаётся лишних вопросов, так как семантика отношений в среде наблюдаемых объектов формируется в сознании непроизвольно. Точнее сказать: такая спонтанная оценка восприятия трудно уловима по причине своей нераспознанной утончённости, так как используется новый абстрактный синтаксис описания. Окружающее воспринимается одним чувством или ощущением от увиденного — откликом на очередную картину мира.

Заметим, что левосторонне осознание невозможно без правостороннего. Оно пользуется его аппаратом описаний, но в самой лёгкой и необходимой форме. В нём происходящее констатируется, нежели описывается, и этот миг чистого непосредственного восприятия всегда сопряжён с набором энергии. Если же вообще не пользоваться каким либо синтаксисом, то, очевидно, процесс осознания прекратится.

В общем-то, речь идет об условном делении нашего сознания, которое возникает, когда мы пользуемся определённым методом описаний и, в связи с этим, нам открываются различные пласты реальности. Чем легче, качественнее наши интерпретации и чем более они управляемы, тем больший поток поступающей информации мы способны пропустить через себя с их помощью, а потому и большими энергиями воспользоваться. Мощный и гармоничный синтаксис, как системная часть сознания, привлекает к взаимодействию конгруэнтные ему потоки текучести из неизведанного. Поэтому левостороннее осознание всегда открыто навстречу неизвестности, но опирается оно на совершенствуемую правостороннюю часть, как на полигон испытанной осознанности. И своеобразным тандемом они движутся во всё более утончённые сферы восприятия, отшлифовываясь в потоках нового опыта.

Текучесть омывает выстроенные системы осознания как питательный раствор. Если бы не это качество сознания, то любые его структурные построения развалились бы от самопоглащённости и истощения ограниченных внутрисистемных ресурсов. Сон необходим для восстановления именно этого качества, недостающего в нужной мере в бодрствовании.

Пригодная в качестве восстановления сил текучесть находится в пограничных нагуальных областях на стыке с системностью. Слишком удаленная текучесть, например, в виде далёкого для нашего восприятия непознанного, до поры до времени, бесполезна в прикладном значении для осознания. Наша системность «не дотягивается» до неё. Эти диапазоны нагуаля для человека пока непостижимы на уровне их восприятия человеческой формой. По этой причине мы не замечаем целые Миры, простирающиеся прямо перед нашим носом.

Один из аспектов сознательного накопления энергии состоит в том, что чрезмерно навязчивые структуры: одержимость идеями, сильные влечения и желания размываются потоком текучести так, что в лёгком, полуоткрытом состоянии они перестают усиленно поглощать энергию, необходимую для их поддержания. Примерно так это делается при сублимации половой энергии в пранаяме, когда грубые энергии нижних планов преобразуются и начинают работать на благо верхних.

Системная зацикленность — основной вид поглощения энергопотока. Своевременное разрушение ненужных структур системности приводит к освобождению той энергии, которую они постоянно привлекают для своего поддержания. Но не менее важно перенаправить эту энергию в нужное русло.

Негативный пример тому — разрушение концептуальных структур образа бога у верующего. Как ни странно чёрной магией занимаются люди, которые верят в бога. И свою эмоцию страха связанную с наказанием за грехи, они используют как энергетический фактор. Если, вдруг, эта вера у них полностью затухает, что бывает всё-таки редко из-за богобоязни, то поток энергии, идущий от разрушения этого образа в его эмоциональной части прекращается, и тогда чёрная магия не получается. Ведь прежде чем что-то разрушить, сначала нужно хоть что-нибудь построить. Поэтому стадии преходящих состояний веры, а вслед за ним богохульства являются необходимыми условиями для такой тёмной деятельности.

Вспомните Распутина в его периоды кротости, замаливания грехов и в другой полярности — откровенного блуда. Одно было невозможно без другого. Это — вариант порочного круга набора ограниченной личной Силы. Так обычно происходит при раскачке противоположных градаций бытия одного плана без их интеграции. Человек в этом случае «пробуксовывает» в известных ему способах извлечения энергии, без стремления к объединяющему их метауровню.

Глубоко укоренившиеся ценности в мировоззрении человека, через которые ему трудно переступить, хранят огромный потенциал энергии, так как под них подведён основательный жизненный опыт с его соответствующей энергоструктурой. Но, если у человека достаточно решительности, чтобы отказаться от застывших концепций, то он выходит на следующий уровень созидания абстрактных системных построений, скрытый потенциал которых по привлечению энергий пограничной текучести намного больше. Освобождённую энергию «зашитых» структур сознания желательно всегда переводить на следующий уровень в виде нового мироощущения.

Было бы полезно ощутить трудно доступные для осознания надментальные уровни текучести, являющиеся основным фактором восстановления жизненных сил. Иногда их наличие или отсутствие можно почувствовать косвенно.

Например, если после выполнения физических упражнений ощущается энергетический провал — тело становится холодным и жестким, то это — знак недостаточности утонченных составляющих текучести. Так бывает при сильной фиксации на упражнениях или ещё на чём-либо (системность), не обеспеченных соответствующим качеством текучести. В этом случае образуются своевременно не размытые психосоматические блоки, как отпечатки от чрезмерных усилий. Хотя во время проведения самих упражнений могли ощущаться некоторая мера тепла и достаток сил за счёт грубых энергий «разогнанных» нижних центров и низкопробного куража эго.

Так, например, в прошлом кандидатов в былинные русские дружины выбирали по характерному признаку — приливу крови к голове и конечностям в боевых условиях. А тех у кого, происходило обратное, т. е. конечности холодели и появлялся специфичный «холодный запах» страха, как правило, отсеивали. Это свойство проточности характеризовало бесстрашие и готовность новичка к битве.

Сама по себе — текучесть подобна безличному ветру нагуаля, который может полностью «растворить» осознание в Абсолюте. Поэтому системность, прежде всего, отвечает за сохранение форм, которые, в свою очередь, могут быть сформированы как в сознании человека, так и на бессознательном уровне, как врождённые автоматизмы. Новорожденный младенец уже имеет данную ему человеческую форму — функции организма и восприятия, а иначе бы он не появился на свет как организованная единица осознанности.

Чем выше качество текучести, тем более сложные системные построения оно может поддерживать и наоборот. Но, если качество системности мы развиваем только собственными усилиями рассудочной деятельности, то свойства текучести, являющиеся энергетическим аспектом жизнедеятельности сознания и организма в целом, мы получаем двояким образом.

Во-первых, от встречного совершенствования качества системности, многообразие и утончённость которого помогает осознать новые планы текучести бытия. Во-вторых, из врождённого источника восстановления энергии — нашего сна, механизм которого каждую ночь размывает дневную саморефлексию.

Человеческая форма в энергетическом аспекте задает траекторию движения точки сборки из бодрствования в сон и обратно, от которой мы пока не в состоянии отклониться. Отклонения от него без соответствующих качеств сновидящего приведут к нарушению его психики, здоровья или к неконтролируемому возгоранию изнутри, при повышенном уровне энергии.

Таким образом, человек в этом смысле может быть представлен в виде заданной свыше траектория осознанности, небольшого штриха на полотне Мироздания. Наш «коридор» чувств задан от рождения чел. формой.

Тех, у кого превалирующее качество текучести не подкреплено соответствующим качеством системности, обычно, называют «баловнями судьбы». Они пользуются своим даром без усилия проработки его дуальной пары — системности. Таким людям всё легко даётся в начале пути, в молодости. Но, не заботясь о получении знаний, они зачастую упрощаются и деградируют в своём развитии, имея высокое самомнение.

При обратном варианте преобладания качеств системности и игнорирования качеств текучести человек может периодически блистать умом, но не видеть жизненную картину в целом из-за частых энергетических перебоев. Из-за неуправляемой концентрации и случайного отождествления с окружающим у него расходуется неоправданно много жизненной энергии. На отдых в этом случае, как правило, тратится больше времени, так как происходит фиксация осознания на громоздких моделях реальности даже во сне. Такие люди плохо самовосстанавливаются. Их восприятие мира слишком энергозатратно. Из них получаются хорошие узкие специалисты. Но с точки зрения гармоничной проработки пары текучесть-системность, им не следовало бы злоупотреблять своим глубокомыслием, а научиться легкости видения мира, тем самым, усиливая качество текучести. Только так они смогут решить актуальную для них задачу — накопление жизненной энергии.

Умение концентрироваться хорошо подходит для практики самоосознания. В общем-то — это магическая черта. Но она губительна, если нет навыка управления этим качеством, особенно, в агрессивной вызывающей среде. Невольно концентрируясь на ней человек, буквально, начинает энергетически «таять», пульсируя в такт с её беспокойством. Так растрачиваются наши силы лишь только на одном акте восприятии действительности.

Сохранение оптимального равновесия между текучестью (Т) и системностью (С) (рис. 1), наделяет осознанность новым качеством системного динамизма (Д). Это уже преддверие осознания себя в духовном плане. Но всё же необходимо ещё одно немаловажное качество осознания — его связность (рис. 2). Которая отвечает за стабильность и непрерывность самосознания, без которого неизбежен распад духовного тела, при отсутствии стабильного внешнего мира. Связность есть непрерывное самоосознание, которое, как бусины в чётках дервишей, нанизано на нить времени.

Это качество появляется при гармоничном взаимодействии системности и текучести, когда достигается глубинно-интуитивное понимание реальности, при отсутствии навязчивой фиксации к происходящему. Оно представляет из себя метауровень осознанности, непрерывно связывающий все текущие процессы сознания на объединяющем абстрактном уровне постулатов пути следования.

Осознавать самого себя непродолжительное время довольно легко. Но вот не утрачивать эту способность в виде радостной импровизированной игры на протяжении всей своей жизни в любых её перипетиях, а также в иных незнакомых реальностях не так просто.

Свойство связности в осознании недостаточно культивировать с помощью соответствующих техник. Необходим полноценный опыт во всём его жизненном многообразии.

Итак, гипотетическое Базовое Комфортное Состояние можно сравнить с таким состоянием повышенного осознания, в котором мы одновременно способны оперировать своим чувственным восприятием и объективно интерпретировать происходящее без ощущения конфликтности. Контролируемое расширение в сторону лево-осознанности мы обычно называем вдохновением, озарением, экстазом, самадхи. У толтеков один из этапов расширения сознания называется сновидением в бодрствовании, что предполагает некоторую возможность нахождения во сне с одновременным выставлением стража бодрствования. Вообще, любое расширение сознания есть экспансия в область не проявленной потенциальной осознанности, что соответствует области сна. Наши нераскрытые таланты и наклонности находятся именно там.

Обычное расширение сознания происходит по инициативе её правосторонней области и представляет длительный процесс обучения и накопления знаний. Свои грубые структуры осознания мы доводим до изящных форм и таким образом постепенно проникаем на левую сторону. Так нас обучают во всех учебных заведениях, где мы постепенно осваиваем новые островки осознанности. А люди с резкими отличиями от большинства, например, — гении, находятся в чуть более отдалённых специфических сновидческих позициях, которые, пока что недоступны остальным.

Древняя традиция людей знания указывает на встречную возможность познания — наступления с левостороннего плацдарма осознанности. В этом случае, сновидящий за счёт внутренней дисциплины и непреклонного намерения не отдаётся образному потоку снов, а «столбит» маленький участок внимания, чтобы утвердиться в позиции свидетеля сновидений, не нарушая их канву. А затем с этого отвоёванного рубежа левоосознанности он подтягивает правостороннее осознание, интегрируясь с ним в новом качестве (ноу-хау познавательного процесса).

Какими преимуществами может обладать бодрствующий человек, пользуясь подобным методом?

Очевидно теми, которые даёт состояние сна: полноценный отдых, отстранённость, чувствознание, а так же связь с нематериальными (на наш взгляд) формами жизни, видение энергии, действенность намерения и др. В свою очередь, с правой стороны сознания в нём одновременно присутствует все то же качество системности и соответственно полноценность логических умозаключений. Это лучшее комфортное состояние (БКС), которое можно себе представить. В позиции управляемого сновидения в бодрствовании у тела появляются новые возможности: оно способно менять вес, эффективнее передвигаться, а в дальнейшем трансформироваться в иные формы.

Примем за основу путешествия сознания, или иначе, движения точки сборки, условие гармоничного равновесия лево-, правосторонних качеств нашей осознанности. Сам факт равновесия между ними достигнутый естественным путём, а не с помощью ритуальных техник и приёмов, дающих временный эффект, предполагает соответствующий уровень чистоты сознания.

Но в нашем мире ментальных приоритетов и авторитарности соответствующей чистотой сознания мало кто обладает; очевиден сдвиг в правостороннюю сторону осознания. Конечно, ментальные конструкции не вредны сами по себе, наоборот, объективный подход и прагматизм необходимы сновидящему. Но вот значимость, в которую они облекаются, плюс искажённое самомнение человека относительно его положения в мире, как лишний балласт, мешают беспристрастному наблюдению жизни.

Есть даже такое расхожее мнение, что после сорока лет работать должен уже не сам человек, а его авторитет, то есть тот образ, который запечатлён в представлении многих людей, как нечто монументальное и создателю которого эти люди чем-то обязаны. И куда с этим балластом двинешься?

Из подобных общезначимых клише человеку трудно выбраться, да и в этом он пока не испытывает острой нужды. Как говорится: лишь бы поступали дивиденды от всего этого. А любой образ самого себя, подтвержденный окружением, есть неуклюжая система взглядов, в которой мы застреваем. Она является противоположностью качеству текучести, связанного с бесконечной тайной Мира и тайной своего «я».

Желаемую чистоту сознания можно достигнуть, лишь изменив по большому счёту образ жизни и выдвигая соответствующие намерения.

Все наши текущие состояния, даже выраженные через хорошее самочувствие и воодушевление, переплетены и завязаны бантиком мирской озабоченности. Человеку привычно вкладывать все свои силы в то, что находится рядом с ним. Задачи социума возникают как сами собой разумеющиеся и настолько незаметно в вездесущей среде общественных предпочтений, что мы принимаем их за естественный порядок вещей. Но индивидуальный выбор не обязательно должен совпадать с предпочтениями всей Цивилизации. В масштабах Бесконечности выбор всего сообщества людей не является определяющим.

Поэтому в плане практической проработки лучшее, что может сделать воин-сновидец на этапе прекращения своего участия в начинаниях социума, так это стать мрачным скептиком относительно большинства общезначимых проектов. Таким образом, он выразит внутренний отказ от безоговорочной поддержки социума и начнёт лучше осознавать свои истинные намерения. Но не настолько, чтобы загнать себя в угол беспросветности, — его выбор непогрешим.

А вот, если личной силы достаточно, то ещё действеннее будет категорично полагать, что вас никто не может поддержать и тем более утешить (не любит), так как вы перестали разделять многие интересы людей и они практически ничего не могут предложить вам на выбранном пути. Недостающий оптимизм, при этом нужно учиться черпать из других источников на избранном пути сердца.

Такие меры необходимы, потому что мы не до конца осознаём своё полугипнабильное состояние и зависимость от вирусоподобных повсеместно культивируемых идей. Это — цена выбора движения за границы обусловленности. Цена — фигуральная, так как при соответствующей готовности мы ничего не платим и рады принять открывшиеся истины.

Стимулируйте свой интерес к жизни только тем, что находится на пути вашей предрасположенности. Когда же тысячелетние соглашения о коллективном видении мира капитулируют, отношения с окружающими, с должным пониманием, можно смягчить. Но прагматизм и трезвость оценок должны быть заработаны прежде, чем лояльность, потому что насаждаемое людьми ложное милосердие куда опаснее сухих суждений о реальности.

Итак, в плане жизнеобеспечения, ещё раз уточним, что же такое утончённая текучесть? Понятнее будет, если исходить из её ментального прообраза.

Припомните свои состояния после захватывающей вас беседы, дискуссии, спора, когда вы что-то доказывали, перебивали собеседников или соглашались с ними, и это пост-возбуждение не отпускало вас после разговора. Если в этом состоянии отбросить внутренний диалог, интенсивные эмоции, образы, то останется самое необходимое — текучесть в виде лёгкого психомоторного возбуждения и игры энергий. Конечно, и в это состояние будет спроецирован образ самого себя, который мы всегда неосознанно поддерживаем. Но эту слегка подчищенную модуляцию сознания для начала уже можно использовать.

Ещё более чистый вид текучести — кинестетический, возникающий после длительных, но умеренных физических нагрузок, хотя очевидна его заданная модальность. Самая же качественная и доступная её разновидность, как было указано выше — это состояние возникающее после хорошего сна. Но оно настолько безотносительно к нашему пониманию, что его невозможно повторить сознательно, иначе многие бы из нас не нуждались в отдыхе. Эта сила тиха и незаметна для нас, мы чувствуем её потенциальные возможности, когда переводим на свой доступный уровень ощущений или действий. В основном мы научились чувствовать лишь то, что можем анализировать. Но в грубой осознанности бодрствования мы растрачиваем этот незримый для нас потенциал текучести. Лучших механизмов самовосстановления и размывания саморефлексии, чем сон, человек сознательно не приобрёл. Это — дар естественной гармонии.

Наши сны, как незавершённая самоосознанность, являются той самой характерной текучестью — в многообразии не связанных друг с другом впечатлений и модальностей ощущений. В них очень много сюжетов, мест, где мы бываем, спонтанных и ярких эмоций, новых чувств, мыслей или же это — просто забвение эго. Наше сознание порхает в них как бабочка, развеивая своими красочными крылышками рисунки системности, начертанные в бодрствовании. Сны настолько легки, что большинство из них даже не запоминаются.

Мы до конца не осознаём, насколько скукоживаемся на энергетическом уровне под смирительной рубашкой избыточно-ложной системности в стадии бодрствования, и лишь в конце дня ощущаем итог этой грубой работы — усталость восприятия. Но и она в наших снах окончательно не размывается и оставляет негативный след в организме. Такое каждодневное приращение саморефлексии в виде потери точкой сборки своих степеней свободы, в итоге, оказывается в копилке прогрессирующего увядания организма; ведь сон тоже не всемогущ и имеет свои левосторонние барьеры, которые можно обойти только сознательно.

А пока мы воспринимаем сны как иллюзии, а не место для естественной деятельности, возрождающей нашу энергетическую сущность в пространствах духа и ведущую к свободе. Но, именно в них можно в полной мере ощутить качество текучести и развить его дальше.

«Сон — место встречи с неведомым».

Хороший сновидец, по большому счёту, отказывается от стимуляции самоосознания составляющими грубой текучести. Его цель — острее ощутить левосторонние возможности восприятия. Он отказывается от эмоционального переживания тенденциозного спектакля идей, лозунгов, насаждаемых со всех сторон средствами массовой информации с экранов телевизоров, прессы и т. д. Эти примитивные заряды текучести не для него.

Такой подход игнорирования мелких ментальных подкачек, которые попирают крепость и стойкость сновидящего, рекомендуется использовать во всех случаях жизни, и особенно быть бдительным к мелким, воодушевляющим провокациям. Грош — им цена, в общем ряду безликой озабоченности. На пути воина они подобны миражам в сезон засухи внутреннего мироощущения. Сумбурный мир людей нужно остановить для себя как в бодрствовании, так и во сне.

Пока же будем прагматично полагать, что для большинства из нас радикальные перемены в ближайшем будущем маловероятны в силу укоренившихся привычек, а призывы к изменениям умрут вместе с благими побуждениями после их прочтения. Поэтому ниже акцентируемся на технических приёмах, которые для начала хотя бы помогут ощутить привкус левостороннего осознания, указывая на сам факт такой возможности в его удалённых областях.

Основные задачи-игры, которые на своём пути решает практик сновидящий следующие.

Во-первых, ему надлежит далеко «прыгнуть» в левостороннюю область, чтобы при интеграции её с правой стороной осознания не «вылететь» обратно в бодрствование. Описание осознанных сновидений в соответствующей литературе, как правило, подразумевает пребывание в стадии парадоксального сна — в одной из близких стадий перед пробуждением. Но эти недалёкие вылазки практикующих не позволяют собрать им качественное осознание в областях неординарного внимания, потому что происходят они вблизи рубежей бодрствования.

Работает некий механизм выталкивания из неглубоких осознанных сновидений, при накоплении энергии в них перед пробуждением. Увы, её чистота недостаточна, чтобы уходить с нею ещё глубже в сон. Поэтому, экспериментаторам не хватает стабильности в углублённом левостороннем осознании. К тому же качественная сборка «иной» самоосознанности происходит на некоторой дистанции от исходной. Миры, в том числе и астральные, дистанцируются друг от друга неким интервалом в полях эманаций. И через эти перегородки нужно перескочить, чтобы скомпоновать дееспособное осознание.

В бодрствовании очевидна тенденция съезжания с начального баланса свойств текучести и системности в начале дня, в сторону системной самопоглащённости и потери энергии к вечеру. Непроработанная системность как спрут хватается за действительность правостороннего осознания мертвой хваткой, но отцепляется лишь тогда, когда выбивается из сил. Отсутствие энергии частично освобождает наше сознание от чрезмерных фиксаций саморефлексии и позволяет глубоко окунуться в левостороннюю область при отходе ко сну. Да вот только, потом не хватает энергии для самоосознания в нём. От чего большинство из нас спят как брёвна — левосторонняя болезнь «мертвизны». Впрочем, и правильно делают, так как основная масса людей не строит дальнейших планов по расширению своего осознания.

Сны без сновидений, говорят о том, что в них вообще нет самоосознания даже на уровне спонтанного построения привычных для нас мыслеформ. Точка сборки движется свободно и непринуждённо, вытанцовывая непостижимо удалённый синтаксис. Но, именно такой сон без контроля и осознания является наиболее здоровым и полезным для большинства из нас. Но не для воинов духа, развивающих свою осознанность посредством сновидений.

Безусловно, то, что мы можем быть лишь псевдо свободными, при полном отсутствии контроля и самоосознанности. Или, как говорят анархисты: окончательная свобода — это смерть. С позиции толтеков такая свобода безотносительна к субъекту. Его то уже — нет.

Поэтому далёкий прыжок в левосторонку в полном осознании возможен при решении второй задачи, стоящей перед сновидящим — необходимом уровне чистой энергии. Когда она чиста и прозрачна, не образуются мечущиеся мыслеформы, которые, как репей цепляются за проходимые осознанием уровни погружения в сон.

Но, как было указано выше, необходимая для левосторонней осознанности чистота сознания для многих недостижима в условиях человеческого общежития и его фоновой среды. Ввиду этого, ниже приводится техника, которая не очищает сознание, а лишь уменьшает размеры его структур энергетическим обесточиванием, тем самым, делая эти построения менее активными. Но в то же время эта процедура позволяет запастись некоторым количеством энергии необходимой для путешествия осознания. При этом не следует забывать, что любым техническим приёмам свойственны ограничения.

Итак, старый надежный способ размывания фиксирующей осознанности — недосыпание. Полуночные бдения издревле практиковались среди приверженцев веры. После них появляется заторможенное состояние мнимой самоуглублённости и неподвижности восприятия. Но именно, таким образом, искусственно гасится активность эго. Конечно, вместе с этим, есть риск получить побочное ощущение «чугунного» состояния болезненности, которое отчасти, можно развеять лёгкой физической нагрузкой.

Чем дольше вы будете бодрствовать (при хорошем самочувствии рекомендуется более суток) на этой — первой стадии практики и сохранять, при этом безболезненное состояние, поддерживая себя различными средствами, тем лучше для прыжка в левосторонку. Можно практиковать хронические недосыпы, если позволяет здоровье, как мощное средство, которое обрушивает коммуникацию с действительностью. Но тогда, скорее всего не хватит энергии для самоосознания в сновидении и, как было сказано выше, качество осознания от этого пострадает.

На втором шаге предлагаемой практики необходимо предпринять действия для частичного набора энергии. Для этого в конце своего продолжительного бдения следует лечь спать без намерения осознавания не более чем на 1–2 часа короткого сна, тем самым, в определённой степени восстановив свой жизненный тонус и качество текучести.

После того, как вы окончательно проснётесь, что непросто, нужно пассивно пободрствовать до следующего позыва ко сну, особо не напрягая свой досуг резкими действиями и общением с людьми. На этом этапе практики должно появиться ощущение, которое характеризуется словами: опустошённость, расщеплённость, подвешенность, лёгкость, эфемерность, неустойчивость. Желательно достичь состояния выжитого лимона, в котором осталось немного сока. И, вот тогда, ложитесь и практикуйте свою осознанность сновидений, выставив постовым — связное внимание самонаблюдения, и так, чтобы оно не мешало засыпанию.

В этой, третьей стадии практики ваш свидетель сновидений, с одной стороны, не должен быть навязчивым, чтобы не устать от самого себя. А с другой — в динамике снов ему нужно помнить себя, сохраняя баланс между системностью и текучестью.

Описанная процедура сопряжена с некоторым усилием, особенно в момент просыпания после кратковременного отдыха. Не у каждого хватит силы воли, чтобы поднять себя и свои тяжёлые веки из фазы глубокого(медленного) сна. Но как говорится — на любителя. Автор полагает, что подобные техники — для людей устремлённых.

Накопленная усталость от продолжительного бодрствования придаст нужную скорость смещения точки сборки в глубокие области левостороннего осознания, и такую, что вы, не успеете забыть себя при погружении в сон. А небольшой заряд незамутнённой энергии, полученный от кратковременного сна, поможет включить в глубинах подсознания связную самоосознанность.

Вместо фазы короткого восстановительного сна или же параллельно с ним можно использовать другие средства форсированного усиления текучести, одно из них — парилка или сауна; или близкие им по целевому воздействию мероприятия, такие как окуривание в дыму костра или просто прогулка. А, в общем, — экспериментируйте. Но смотрите, чтобы эти эксперименты не вызвали апатию и волну саморефлексии. Ведь вам понадобится хоть какой-нибудь энтузиазм для формирования соответствующего связного намерения самоосознания в сновидении. В духовных изысканиях главное — не перестараться.

Для лучшего контроля сновидений накануне можно использовать технику самовоспоминания в бодрствовании. И, конечно, необходимо искреннее желание для того, чтобы не возникло антинамерение в виде внутреннего сопротивления. Свою самоосознанность сновидений нужно желать так, чтобы она пришла добровольно, без принуждения. Вот почему необходим путь сердца.

Очевидно, что подобные методы только приобщают к левостороннему осознанию, открывая такую возможность; но стабильности они не дают, так как могут привести к истощению. Регулярную и целенаправленную чистку сознания от хлама повседневности ничем не заменить. И у желающих пойти дальше перепросмотр личной истории, обычно, становится постоянным спутником в кропотливой работе по удалению заноз восприятия.

Успешное закрепление в левостороннем осознании в перспективе ведёт к пробуждению энергетического двойника — нашего продолжения осознанности в далёких сновидческих позициях. Диапазон восприятия при этом намного расширяется.

Эта — лучшая наша часть явится венцом гармонии описанных выше качеств лево-, правостороннего осознания как предтеча тонально-нагуального равновесия и, возможно, станет наиболее предпочтительным комфортным состоянием на пути бесконечного самопознания.

«Опасности нет ни в чём, включая смерть, если есть силы и понимание, как с этим разотождествиться».

Это глава постулировано сжатая. Понятия системности и текучести, приводимые здесь, ещё более углублены и являются рабочими аспектами тонально-нагуального равновесия, о котором говорилось в предыдущих главах. Если кому-то и так всё ясно по книге, то на этой главе они могут особо не сосредотачиваться.

Итак, закрепим основные утверждения, затронутые в книге ранее.

В жизненном путешествии человеку с рождения предоставляется начальная настройка для самоосознания — человеческая форма.

Ошибочными настройками приобретённого опыта мы разрушаем эту форму.

Созидательными настройками мы способны сколь угодно долго поддерживать свою осознанность и самостоятельно трансформироваться в новые формы своего существования.

Продекларируем основные утверждения:

Системность осознания — это осознание в пространстве выделенных настройкой восприятия причинно-следственных связей, то с чем имеет дело тональ.

Полнота системных построений сознания есть завершённость процессов интерпретаций с итоговым обоснованием полученного опыта и (или) отношения к нему.

При осознании полноты системы получаемого опыта или завершённости его части происходит потребление энергии, которая необходима для поддержания этой системы в сознании.

Осознание неполноты системы знаний и (или) неполноты отношения к ней есть текучесть. Это понятие больше относится к проявлениям мягкого тоналя — к душе, граничащей с нагуалем.

Преобладание текучести над завершённой системностью высвобождает энергию, за счёт естественного движения восприятия в процессе познания.

Далее приводится пример различных степеней полноты системных построений в сознании:

Человек изучает алгебру. Сама по себе, вне его сознания, эта система является полной со своей аксиоматикой и заданными операциями. Но для познающего сознания она ещё не полна, так как до конца не изучена. Если человек открыт для обучения и система изучаемых знаний для него нова и интересна, то у него проявляется качество стратегической текучести по отношению к данному предмету, выраженное любопытством. В случае же, когда человек не желает обучаться, т. е. закрыт к области знаний, то, в свою очередь, проявляется отношение завершённости к предмету типа: мне это не нужно, это сложно, отложу на-потом и т. д. Что означает проявление полноты системности — чёткого представления о завершённости или временной завершённости процесса познания, его полноты субъективного переживания, чувствования или объяснения. Очевидно, что знания о предмете могут быть неполными, но при потере интереса к ним всё равно будет иметь место системная завершённость в виде сформированного отношения к усвоенному или неусвоенному материалу.

После успешного изучения предмета, сознание человека обретает системность самих знаний — знание предмета, и системность отношений к ним: я это знаю, я могу использовать это и т. д.

При незавершённости обучения и (или) потере интереса к получаемым знаниям в основном имеет место системность отношений к ним: мне это не нужно; с этим я больше не связываюсь; или: я это знаю в таких-то пределах и т. д. Системность, таким образом, может проявляться в различных вариантах представлений осознания о чём-либо.

Текучесть осознания — спонтанный и незавершённый процесс постижения и частичной систематизации. Если процесс не спонтанный, а в разных формах — принудительный, значит, используются определённые установки (внутренние, внешние) для его поддержания, которые представляют собой тактическую системность. Поэтому в моменты, когда у человека возникают озарения или неподдельный интерес к наблюдаемым явлениям — это текучесть, а когда мы себя заставляем сосредоточиться на материале — это системность отношений.

Системность большей части Мира, находящейся вне досягаемости для человеческой формы, такие как, другие миры, хаос или непознанное есть недоступные, в разной мере, проявления потенциальной или возможной текучести для человека. А для тех высших сущностей (АСов), которые освоили эти пространства, они представлены системностью их тоналей. Поэтому системность и текучесть — относительные величины для разных субъектов осознанности.

Рабочая текучесть — это та область неизведанного, которой субъект может коснуться своей наработанной системной частью или, другими словами, своим синтаксисом. Чем мощнее и гармоничнее синтаксис, развитый в процессе жизни, тем большие энергии он может привлечь в своём взаимодействии, при условии открытости человека к новым знаниям. Развитое, но закрытое осознание лишь потребляет огромное количество энергии для поддержания его неизменной упорядоченности. При дефиците энергии такое осознание истощается и деградирует. В свою очередь, слабый синтаксис легче скользит по нагуалю, но он так же легко приводит в ловушку самозабвения, не успевая интерпретировать происходящее в личностной парафразе. В этом случае индивидуальность размывается без достаточной систематизации своего опыта в потоке неизведанного.

Знания нашей Цивилизации не отражают в себе весь спектр качеств текучести, необходимый для работы с нагуалем. В них присутствуют в основном лишь ментальная и эмоциональная составляющие, энергетически не поддерживающие жизненно важные взаимодействия из-за своих ограниченных возможностей.

Самоосознание невозможно при отдельно используемой текучести или при полной системности. При одной текучести нет стержня осознанности, как это бывает в обычном сне или при полном растворении в небытии в момент смерти. А при наличии одной системности у человека не хватает интереса к процессу познания и точек зрения; его настигает саморефлексия.

Саморефлексия — неверная организация видения самого себя и Мира, при которой не происходит энергетического обновления. В этом случае обособленная системность в застывшем сознании характеризуется повторами в самонаблюдении и грубым ограничением текучести, что приводит к ощущению тягости и рутины. Непрерывность самоосознания в сферах духа возможна при тонком балансе между самоидентификацией и отстранённостью от себя.

Чтобы осознанно удерживать более мощные потоки текучести, нужны более мощные и одновременно лабильные проявления системности, что оптимально выражается в тонально-нагуальном равновесии.

Сновидения — это пограничные проявления текучести. В них осознание движется всегда спонтанно без ощущения завершённости и полноты системности, что даёт заряд энергии. Но с полным преобладанием текучести в них теряется самоосознание. Поэтому туда следует ввести системность самоосознания, оставив неполными (текучими) остальные структуры сна для энергетического обновления. Это — место синтеза системности тоналя с текучестью нагуаля.

Импровизированное перераспределение энергий текучести в целях поддержания избранных системных построений сознания — один из основных способов размывания саморефлексии при формировании стержня осознанности. У воинов духа избранные системные построения обычно лежат на пути сердца и не отягощают его в момент их осознания, находясь в приоткрытом состоянии ко всему новому.

Левостороннее осознание простирается за границами обычного бодрствования и далее — за пределами человеческой формы, где используются другие каналы и параметры восприятия. Основным барьером восприятия у человека является синтаксис его социализации, который нужно отчасти расформировать, чтобы увидеть потоки энергии — те отблески более абстрактного описания действительности.

Непроработанные системность и текучесть находятся в конфликте, но движутся навстречу друг другу. В высших проявлениях они почти сливаются в одно целое в своей утончённой взаимосвязи в новом для них качестве тонально-нагуального равновесия.

С возрастом человеку всё труднее удерживать и строить системные конструкции из-за недостатка энергии, расходуемой на приобретённую в течение жизни тяжеловесную системность. Человек пополняется энергией в бодрствовании хаотично, всё чаще используя энергию текучести завуалированных субличностей сознания, которые обычно конфликтуют между собой и самоуничтожаются. Ещё чаще он использует внешние раздражители для отвлечения своего внимания.

Без работы направленной на интеграцию сознания человек смотрит сны своих мелких разрозненных субличностей. В сновидческой изоляции, без центра осознанного управления они представляют собой бессознательные и разрозненные поля эго, которые беспорячдочно реагируют на происходящее.

Старческая текучесть — неуправляемая текучесть, автоматически подтверждающая поля эго бессознательного в своём случайном блуждании. Этот неорганизованный вид текучести распада возможен только в границах человеческой формы — в пространстве фрагментированного опыта, удерживаемого формой. Без неё эти блуждающие потоки осознания ведут к саморазрушению.

В общем плане всего накопленного опыта человек застревает в маршрутах приобретённой текучести-системности 1-го внимания, теряя бразды управления своим осознанием. Даже в сновидениях с возрастом этот опыт в чём-то начинает определять движение осознания в определённых границах. Утрачивается возможность получения новых знаний и управляемого выхода за границы человеческой формы.

Обучение осознанному изменению маршрутов текучести взрослого человека может способствовать разрушению оков ограниченной индивидуальности. Лучший способ для этого — частичная остановка превалирующей текучести бодрствования и концентрация на непрерывности самоосознанности в каждый момент времени. Что приведёт в начале к потере энергии и сужению осознания без достатка многообразия общепринятых фоновых отвлечений-развлечений. Поэтому с возрастом человеку лучше всего совершенствовать своё осознание в его левосторонних областях, так как в бодрствовании в этом случае он сможет находиться непродолжительное время, так как ресурсы добытой энергии механизмами 1-го внимания у взрослого человека ограничены.

Модели о мире нужны не только для поисков истины. Ещё в большей мере они необходимы для освобождения от бытующих догм. С их помощью организуется подвижный синтаксис и равновесная чистота сознания. Чем полноценнее опыт, тем он свободнее от любых представлений.

Скорость освоения утончённых структур нагуаля пропорционально продолжительности нашей жизни. На сегодняшний день лишь человеческая форма и соответствующая ей средне заданная мощность осознанности определяют предел нашей жизненности.

Время напрямую зависит от формы проявленности. Для различных организмов и иных осознающих существ время течёт неодинаково в зависимости от специфики саморефлексии в данной форме. Оно не является отдельным физическим параметром, а есть один из элементов сонастройки с реальностью. Время многомерно и может по-разному протекать в различных процессах и организмах.

Тот, кто способен изменять свою форму, может влиять и на время. Такая способность приходит с возросшим качеством сознания, при тонком балансе между текучестью и системностью. До этого момента возможны лишь субъективные искажения в ощущении времени, и едва заметные изменения скорости его протекания.

Человеческая форма и предметный мир как стабильные проявления материальности даны для поддержки нашего самоосознания и являются способом фиксации осознания в нагуале. Это — контейнеры для неуравновешенного, разобщённого сознания, которое потенциально стремится к саморазрушению без понимания своих абстрактных целей.

Обычное состояние сознания человека есть ненормальное, если его рассматривать в парадигме свободы и глобального выживания. Находясь в нём, мы очень быстро устаём от саморефлексии — избыточных и ложных системных построений, среди которых мы забываем себя. Вследствие чего нам требуется другое противоположное состояние сознания — наш сон, в котором мы, по обыкновению пребываем в ещё большем самозабвении, отстранившись от дневных тягот и своего утомлённого восприятия.

Спать, как это делают все, и находиться в забытьи без самооосознания в бодрствовании человек может, только имея данное ему от рождения тело. В энергетическом аспекте именно оно определяет границы траектории точки сборки как фокуса восприятия и сохраняет нашу условную целостность. В духовных сферах, где ответственность за самоидентификацию полностью возлагается на сознание, любой вид сна ведёт к распаду и равносилен смерти. В связи с этим является актуальным нахождение равновесия между системностью и текучестью, при котором процессы самовосстановления и проявленности находятся в тонком взаимодополняющем соотношении. Такая организация работы сознания необходима для поддержания непрерывного самоосознания, исключающего любой вид спячки.

Сознание обычного человека после физической смерти распадается на части, в соответствии с его несбалансированной фрагментарностью при жизни. За некоторым пределом самораспада осознание самого себя теряется полностью. Уровень обитания души или монады — это уровень неосознанных навыков, где уже нет личности способной к самоидентификации.

Сохранение личностей в череде разных воплощений — не обязательно. Они приходят из океана общей осознанности, из над-реальности наших Создателей совершенно непостижимым для человека образом в момент рождения. Кем на самом деле мы являемся и кем были в прошлых жизнях, и были ли они вообще, никто из людей не знает. Солидарными могут быть лишь отдельные элементы памяти единого разума, которые могут принадлежать различным личностям в разных воплощениях. Безупречнее считать, что таким образом наши Создатели «вспоминают» самих себя.

Духовная работа в основном заключается в такой самоорганизации самоосознания, при которой можно непрерывно поддерживать себя в энерго-информационных (нагуальных) форматах существования. Биоосознанность человека способна перенестись в виртуальные пространства духа в ином качестве, лишь при некотором соответствии параметрам равновесной пары — системности и текучести в этих высших сферах обитания. Эти параметры характеризуются связной целостностью и мощностью самоосознания. Причём привычный физический план, при этом, можно игнорировать, в итоге отказавшись от человеческой формы или оставить возможность её сборки для выполнения частных задач.

Текучестью уровня сновидений можно энергетически восполнять энергию, расходуемую на системность жизненного опыта. В свою очередь, такая системность должна тонко вплестись в условия левостороннего сознания. А в перспективе, при так называемом сновидении в бодрствовании ограничения связанные с обычным сном отпадут, так как диапазон восприятия расширится, включая спектр обычного осознания бодрствования. Человек сможет обновляться в бодрствовании как во сне, непрерывно поддерживая тем самым виртуальное самоосознание своего духовного тела и оставаясь адекватным в социуме.

Обычная текучесть бодрствования у взрослого человека ущербна, так как она ещё более утверждает его образ в 1-ом внимании; при этом игнорируются процессы левостороннего осознания. С другой стороны, в детском возрасте потоки текучести интенсивны, потому что не ограничены упорядоченностью личного опыта, кроме как системностью данной чел. формы. Но, они так же бесконтрольны и неуправляемы. По этой причине ребёнок не способен к самостоятельной трансформации. Он стихийно свободен, и только в рамках своей формы.

Взрослые же не успевают, а вернее не желают по ряду причин, формировать ту мягкую часть системности, которая могла бы удерживать ещё большие потоки текучести, чем те, которые даны при рождении ребёнку. Во многом бесполезный опыт человека не позволяет ему на закате жизни войти в новые состояния неопределённости нагуаля в обход границ и привычных функций человеческой формы.

Но, если это случится, то это новое достояние человеческой осознанности, возможно, явится эликсиром бессмертия.

«Автомат автомату — друг, товарищ и враг».

«Достаточно богат, чтобы заплатить за большое удовольствие, слишком беден, чтобы выкупить свою душу».

Мир, как простирающаяся во все стороны божественная самоосознанность — это высокоорганизованная настройка, грандиозный замысел и величественный Гомеостаз. И всё же, боже, на что ты похоже, и как тебя только не называли и не позиционировали в своих представлениях мы — люди. И как это было всегда — всуе, по-дежурному и, в конце концов, привычно. Где же мы, только, определились в твоих бескрайних небесах духа? Или — в телесах энергии-материи? Вот так всегда — со словами, формой; нащупываешь край, систему и уже — в ловушке мысли, состояния, представлени.

Великие умы прошлого замолкали и уходили в сумерки истории, очарованные на миг проникновением в неизведанное на пороге небытия. И сегодняшние искатели — те, кто находится на пол пути к духу, пытаются объять ускользающую пустоту и задыхаются от невозможности поделиться увиденным в преддверии потери человеческой формы. А биоавтоматы среди нас просто не задумываются над этим.

Писатель фантаст А.Азимов в своём произведении «Профессия», изображает недалекое будущее, в котором человечество научилось закладывать знания непосредственно в мозг. Подходит, значит, определённый возраст и как в компьютер, человеку вводят соответствующую ему программу ремесла, учения и т. п. Повар, космонавт, инженер, зоолог — выбирай профессию на вкус. Нет нужды напрягаться над учебниками, искать свой путь, место под Солнцем. Подавляющему большинству компилировали подходящий им набор функций и люди преспокойно жили, трудились, пользуясь опытом Цивилизации, её достижениями. Но не со всеми поступали подобным образом. Некоторых обходили стороной. И эта горстка неприкаянных считала себя неполноценными и неспособными людьми, чтобы усвоить программы технокурса. Их дальнейшая жизнь и самореализация были наполнены промахами, ошибками на фоне преуспевающего большинства.

Кто-то, наверное, догадался, если, конечно, не читал этого произведения, что именно, эта горстка, никуда не вписывавшихся в своём свободном плавании людей, прокладывала новые дороги Цивилизации в её культуре, науке, в кристаллизации духовных ценностей. Они были теми люди, которые просто не могли не творить по своей изначальной предрасположенности. Обычные программы обучения были не для них.

А теперь, оглянемся вокруг. Какие шансы на свободное творчество у нас?

Как бы мы не стремились к свободе, со всей широтой своего национального духа, всякие механистические подходы в социуме нас всё же обкатывают и профилируют под различные общественные институты власти и управления, приёмы приобретения материальных благ. Куда подевался русский дух бескрайних полей и голубых озер, дух силы и величия? И дело, конечно, не в нации. Любой народ подспудно ощущает тот изначальный зов свободы из глубин своего существа и той человеческой истории, которая скрыта за печатями мифов и легенд.

Есть замыслы, лежащие вне человеческого понимания. Они — оттуда, из удалённых уголков нашего сознания.

Быстрая специализация и обучение — удел существ попадающих в, так называемые, Конвейерные Миры. Наш мир — один из них. Здесь приготовлено всё, для того, чтобы родившееся существо обрело матричный смысл и своё применение в довлеющем пространстве соглашения с окружающими. Предлагаемое всем меню свободы состоит из некоторого выбора или, вернее, ощущения собственного выбора социализации в виде букета различных областей знаний: науки, искусства, религий, в доступности к любой информации (Интернет, СМИ и т. д.). Но никто по-настоящему не почувствовал той истинной свободы, при открывшихся новых возможностях, если рассматривать этот вопрос по большому счёту. Очевидно, что разнообразие информационного поля создаёт видимость свободы. Вот, только, чем многообразнее и мутнее поток, тем легче в нём спрятать детерминанту внушения на достаточно предсказуемые реакции жертвы. А в мутной воде, да сетями…

Сыграл свою роль и демографический фактор. Притирка друг к другу, при большой общности людей, постепенно приводит нас к полному разрыву с первичной реальностью. Нам некогда, мы — «удовлетворялки социума», а в дальнейшем будет негде побыть и в затворничестве; в монастырях на это право конкурс уже в наше время. Корпоративные стандарты поведения подгоняют личность под один знаменатель, куда ни глянь — везде одни «реагенты и рефлексометры». Как у Козьмы Пруткова: «щёлкни корову по носу, — она махнёт хвостом».

Нам, в самом деле, удобно быть предсказуемыми и исполнительными в отведённых границах. Почти каждый стоит у конвейера материального обеспечения и выполнения социальных заказов. Круговая договорённость, всё расписано по минутам: кому какую кнопку нажать и что повернуть. Иначе, конвейер остановится и наши ценности как памятка бойцу-новорожденному от Цивилизации, рухнут.

Мы боготворим Рокфеллеров и Морганов за их деловитость и занятость, этих бедолаг, которым и на закат взглянуть некогда, кроме как в своих частных картинных галереях, где им остаётся боготворить приобретённые «репродукции» природы. Потому что на этих полотнах висит ценник общества — ярлык конвейера, где они были собраны. Вне его, они — просто — холст и масло. Без контекста значимости идей невозможно существование гениев и их шедевров.

А как же без всего этого? Вне форм и границ — зияющая дыра небытия? Где тот край, у которого свобода и хаос смерти ещё различимы? Где та альтернатива биологического бессмертия — конвейера Адамовой штамповки себе подобных?

Поиск, вечный поиск себя в этих затерянных мирах в каждом новом рождении, в первом крике появления на свет. Новые формы, лица, навыки, университеты жизни. Нет только прошлого: амнезия грубых структур существования личности, то есть нас. Непосильная ноша в том, чтобы взять на себя ответственность за память прошлых жизней; да и стоит ли? Что в ней было такого, что давало бы нам силы не стареть и умирать? Или, всё же, гуманность и оптимизм дают нам потенциал к обновлению в те несколько десятков лет жизни проведённых на Земле? …Обрывки сна вечной суматохи и погони за очередной иллюзией мира.

Мы боимся и не умеем сотрудничать со своей сутью. Остаться на продолжительное время наедине с самим собой — невыносимая пытка для многих из нас. Ощущение естественного потока энергии — праны всё более становится невозможным. Происходит его вытеснение массированным информационным потоком, созданным людьми. Человек целенаправленно отстраняется от живительного внутреннего источника. Это — даже не зомбирование, а поглощённость искусственно созданным миром-монстром. Мы создали его, он правит нами. Еще одна структура, кусающая свой хвост — хоровод Сансары.

Социальная обусловленность, разоблачаемая в произведениях индийского философа Д.Кришнамурти, превратилась в социальный инстинкт. Диапазон игр тут не ограничен: от нигилистов и террористов до английской консервативной чопорности. Общий показательный критерий которых — невозможность этих игр без стяжания внимания (энергии) общественности любыми способами отрицания или принятия её ценностей.

Причём, с увеличением интенсивности информационного потока и его технической оснащённости, появляются новые варианты прямых взаимодействий с социальным эгрегором. Например, — в различных формах развития сценариев дальнейших действий и жизни героев телеэкранов, кино и т. п. Образуется мощная петля обратной связи в подтверждении общезначимых ценностей и поведенческих ситуаций с помощью новейших технических средств коммуникации.

Только из народных сказок мы знаем, что силу в древние времена брали, непосредственно, от Земли-Матушки, и была она богатырской, под стать былинным героям. Сегодня земля для большинства из нас — грязь, приставшая на дороге. Красота родной планеты рассматривается в перенасыщенных красках компьютеров и TV. А миролюбивые народы, почитающие Землю как божество — тот живой островок, приютивший их в бесконечном путешествии, уходят с места разнузданных отношений в своём благоговейном смирении или ожесточаются, уподобляясь окружающим, окончательно растеряв свои сокровенные знания.

Мы уже находимся на первом уровне порождённой нами матрицы. Обычное возражение оппонентов от демократии по этому вопросу состоит в том, что информацию можно выбирать и отфильтровывать по желанию. А фильтры не поломаются при такой интенсивности воздействий? В нашу жизнь были заложены изначальные параметры бытия, и мы вправе совершенствовать их и менять в межличностных отношениях, в настройках на естественный мир. Но речь идёт о побочном эффекте появления на свет саморазвивающейся структуры огромной мощности и, самое главное, являющейся преградой на пути естественного эволюционирования человека.

На каком-то этапе произошёл перелом, весь хлам эгрегора цивилизации начал жить самостоятельной жизнью. Скорей всего, это естественный этап взрыва, затянувшейся ментальной ориентации — путь ума, а не сердца, на котором, невозможно почувствовать главного; ведь ум легко увлечь, заманить игрушками. Мы, итак, как само собой разумеющееся, приняли игру форм этого мира. Наше тело, предметность окружающего мира — незыблемые для всех константы жизни. Теперь ещё пытаемся взять производные от этих материальных величин, но в итоге — ноль.

Многие, наверное, слышали о медитациях с ключевым вопросом к своей сути: кто я? Кем является то существо, наблюдающее себя? Непростая медитация для человека ищущего — для исследователя. В овладении этой практики, в познании своих глубин скрыты большие возможности.

Существует легенда о дзен-мастере, который, находясь в позе лотоса, на глазах своих учеников поднимался в воздух и взрывался, разлетаясь во все стороны как сверкающий шар, и тут же собирался обратно целым и невредимым. Так легко расставаться с привычкой фундаментального восприятия, может лишь тот, кто в каждый момент живет в пограничном состоянии отказа от любых привычек, куда входят не только, в какой то мере, видимые нами психологические якоря, но и энергетические барьеры восприятия.

В созданном нами мире мы очень быстро усваиваем правила и стереотипы как те цыплята, что только вылупились из яйца и уже — прыг-скок за первой движущейся тенью. Автоматизм реакций подразумевает их неизменность и рабство у собственного опыта.

Ребёнок готов усваивать любую информацию, это — чистый лист бумаги, а знания взрослого укладываются на основательный фундамент заложенного опыта. Любой бугорок предвзятости, эмоциональная ямка, «колдобины» психологических травм — и всё здание опыта повторяет прошлые недочёты и ошибки. Проигрываются и уточняются всё те же жизненные ситуации, обстоятельства, а принципиально новые знания уже не попадают в поле зрения.

К примеру, можно учить новый язык, но старым способом заученных приёмов, так же, как и всё, казалось бы, новое воспринимать через призму старого. Но нашу смерть, как итог небезупречных действий по жизни, таким образом, не проведёшь. Пересматривать свой жизненный опыт на уровне энергетического обновления с увеличением своей жизнеспособности мы до сих пор не научились. Это возможно вне установок социума, да, вот только, без него мы — не жильцы. Его информационно-энергетический поток нас кормит, поит и заряжает. А когда человеку не хватает новизны, он активирует внешнее пространство в поисках всё более сильных впечатлений и тогда на помощь приходит ум — изощрённый изобретатель удовольствий.

Но за удовольствия нужно платить, и начинается погоня за средствами их обеспечивающими. Создаются государства, чтобы эти процессы было легче контролировать: ресурсы ограничены, нужны усилия по их добыче. При этих предпосылках напряжения и страха состояние постоянных военных действий гарантированно как внутри индивидуума, так и в окружающей его действительности. А в пространстве искажённых отношений к миру и внутри общества мы быстро устаём и становимся врагами друг для друга. В безысходной ограниченности выборов и при дефиците жизненной энергии трудно быть друзьями. Голодные хищники в клетке начинают поедать друг друга.

Какой же выход мы нашли в искусственном мире, не имеющем сердца? Пожалуй, единственный и всё же временный, заложенный в его хищнической природе: страх и тотальный контроль. Не внутренняя чистота каждого, как вектор движения в человеческой природе, а страх быть наказанными институтами права, тюрьмами или в разоблачении самого же страха. А нависшая ядерная угроза в таком мире, естественно, преподносится как наилучшее изобретение для контроля над многовекторными умами и высший пилотаж гуманизма!

Лопнуть же эта конструкция может в любом месте. Если кто-то почувствует, что может остаться безнаказанным, то обязательно воспользуется любым подвернувшимся случаем, чтобы набезобразить. Поэтому выхолащивание индивидуальности является необходимым атрибутом контроля такого общества, именно общества, а не государства, последнее, лишь исполнительный механизм в разных вариациях и границах.

Информационно-энергетический поток социума необходим нам на сегодняшний день как дыхание. Произошла подмена поиска духа, как глобального исследования жизни, на специализированную настройку конвейерного мира. А так как поток этот довольно грубый, то делается это примитивно и наглядно: наушники в уши, еда под многоканальный аккомпанемент телевизора, Интернет — друг семьи и всепронизывающий фон СМИ. Мимолётный взгляд внутрь себя вызывает скуку и забвение.

Мы настолько захламлены ненужной информацией, что мгновенно устаем от саморефлексии без внешнего развлекающего фона и способны существовать лишь в режиме полного неприятия самих себя. При обращении во внутренний мир за порог культивируемого коллективного эгрегорного потока, происходит обращение в пустоту. Наше осознание довольно мелко и неполно. Именно так мы закрываем двери в свои высшие сферы восприятия, — просто перестав общаться и жить с ними.

Но человек как изначально светящееся существо энергетически не способен находиться в возникшей изоляции. Свернув с естественного пути, ему приходится интенсивно пополнять энергетический ресурс на уровне низших и средних тел, в том числе казуально-ментальных, являющихся пределом его самоосознанности. А так как мощности этих уровней ограничены, то происходит неизбежное разрастание структур и ценностей подпитывающих эти планы. Так — любые самые грандиозные и значимые ментальные построения не означают их высокий энергетический потенциал в плане нашего жизнеобеспечения. Например, модель ядерной бомбы и модель микроба в нашем сознании — энергетически сравнимые величины. И обе они скудны для разворачивания нашего осознания, как и многие другие ментальные построения.

Мы чрезвычайно нецелесообразно разогнались в плотных, в том числе ментальных планах жизнедеятельности, стремясь компенсировать недостаток энергий тонких планов, как те акулы, которые при обездвиживании задыхаются из-за нехватки воздуха, поступающего через жабры из встречного потока воды.

Институты общества жестко программируют своих членов, подводя их мировоззрение под сложившиеся веками ценности, закладывая реактивное отношение к миру без возможности творческого осмысления жизни вне навязанных границ. Такие реакции Л.Рон Хаббард в своей работе «Дианетика» называет инграммами. Их характерная черта, в отличие от обычной сознательной деятельности человека, состоит в том, что они прошивают психику человека в моменты бессознательных состояний: шоков, обмороков, нахождения под наркозом. Проскальзывая мимо цензуры сознания, эти односложные команды образуют базу данных так называемого реактивного ума. Ключом к их срабатыванию являются те же сопутствующие обстоятельства, при которых они были заложены. Эти реакции причиняют человеку массу неудобств, болезни и замешательство в критических для него ситуациях. Подобный способ, как известно, используется при зомбировании исполнителей «деликатных» заказов.

Но, если учесть, что людьми управляет в растущей мере эгрегор социализации, а не наоборот, то полубессознательное состояние современного человека — печальный итог игнорирования духовных ценностей. И нашу возрастающую болезненную реактивность мы старательно не замечаем, приписывая её к общепринятым нормам поведения — к «полёту» ментальной дезинтеграции.

Общество находится в шоке от подключения к созданному и усиленному научно-техническим «прогрессом» информационному плану. Такое неуправляемое резонансное включение разрушительно при малейшей потере контроля, обеспечение которого на сегодняшний день принципиально невозможно. Наша неустойчивость и разбросанность намерений отражается на работе тонких планов, провоцируя различные мутации живых организмов, природные катаклизмы и т. д.

Истинный коллективный самоконтроль появляется при движении по внутреннему пути поиска общечеловеческих ценностей. Различия в государственности и религиях на нашей планете подрывают его предпосылки. Отличие пути внутреннего от пути заимствованного, например, культивируемого с экранов телевизоров или даже взятого из национальной идеи (голубая мечта американцев и т. п.), очевидно. Поиск себя через внутреннее видение никогда не кончается и естественно эзотеричен, так как направлен на раскрытие тайны человеческого существа, его истинной природы и постепенно подводит человека к осознанной глубинной трансформации.

Кто-то может назвать такой путь духовным эгоизмом. Но, как сказано у древних, и как писал мистик прошедшего столетия А.Кроули: «Исполнение своих глубинных желаний, является высшей заповедью человека», или у толтеков об этом же слиянии с единым: «…когда команда Орла становится твоей командой».

Идол социума, конечно, не такой величественный, даже в своём метафорическом образе Золотого Тельца, в отличие от Орла толтеков, так как его поклонники сбились с пути самоактуализации в вечном и незыблемом. В своей деятельности на Земле они выглядят вполне преуспевающими по созданным ими же меркам и стандартам, особенно в начале пути клонирования общественных ценностей. Простые программы жизнедеятельности как уловки духа направленные к саморазвитию, усваиваются достаточно быстро, — цыплята начинают бегать с момента появления на свет, в отличие от человека, которому, в среднем, требуется целый год, чтобы начать ходить. А вот фигурному катанию курицу уже не научишь. Значит, за быстрое обучение приходится расплачиваться в будущем?

Не таким ли экспресс-методом отлажено обучение на Земле? Какую цену платит за это человечество? Может это — цена мучительного неведения своего места во Вселенной и невозможности сознательной трансформации в дезинтегрирующем потоке наспех заложенных знаний? Мы приняли на себя шквал системных построений, но до сих пор не позаботились об их гармоничной взаимосвязи, об абстрактном.

Наше рождение в человеческой форме, видение форм мира определяются текущим уровнем развития. Закон причин и следствий работает повсюду. В наш мир, в ракурсе многих эзотерических воззрений, попадают души, снявшие с себя ответственность за саморазвитие вне границ человеческой формы. Эту миссию мы делегировали «эмиссарам иерархии» — некоторым видам неорганической жизни Вселенной. Они курируют наш мир и следят за своевременным и качественным перепрограммированием субъектов в каждом новом рождении. Грубый личностный багаж знаний отдельной жизни мешает оптимальному обучению и приобретению навыков. С нас снимают сливки и используют в своих иерархических целях те, с кем было заключено это негласное соглашение; негласное — по природе человеческого невежества.

Во многих религиях существует уверенность в том, что, когда-нибудь, мы интегрируемся и вспомним всё (все прошлые жизни). Но кому нужен этот ментальный хлам, если он не пригоден уже сейчас и его приходится счищать в момент смерти вместе с физической оболочкой. А после физического ухода человека ожидает более мучительный процесс распада тонких структур сознания — затянутое расставание с самим собой, так называемый, второй удар смерти.

В нас как в контейнерах взращиваются монады — тонкие духовные образования высших планов, личностное переживание которых недоступно для обычного человека — слишком утончённые уровни обитания сознания. Наша скромная роль заключается в интерфейсном обеспечении их взаимодействия с миром, это — роль биороботов для связи с божественным началом. Безусловно, только на высших уровнях существования души возможна полная интеграция жизненного опыта, но для нас, пока, они недоступны.

И нет здесь происков дьявола или демонических сил. Все эти ярлыки есть мера страхов больного воображения общества (религиозные мистерии, суеверия). Неорганические сущности подобно санитарам Вселенной поглощают лишь несовершенное осознание. Мы же добровольно заняли предлагаемую нишу самозабвения, забыв про альтернативные варианты. «Глубока ли нора кролика?» Привычки такого уровня исправляются тысячелетиями, как и нарабатываются.

Только чистое сознание исследователя способно сдвинуть с места жёсткую фиксацию сегодняшнего видения мира. Сознание людей использующих психоделики или представления о мире религиозного фанатика, не гармоничны и они не способны справится с этим. Не позволят тому и слишком примитивные и разрозненные установки общества, не обладающие надлежащими качествами абстрактного подхода к действительности и необходимой лабильностью.

Лишь, иногда, на короткий миг мы способны в чехарде внутренних переживаний и сильных энергетических воздействий ощутить проблески сопричастности с нечто большим, чем ограниченное человеческое существование. А целенаправленные эксперименты такого рода без внутренней дисциплины и целенаправленного «пути длиною в жизнь», обычно трактуются в духе человеческих страстей и заканчиваются саморазрушением или отказом от них из-за страхов и истощения.

В мире всё, чтобы не делалось, делается к лучшему, когда это — лучшее созидается и не пущено на самотёк. Разумеется, каждый решает сам, как строить свою жизнь. Но когда же человек примет вызов от тайны прихода и ухода из этого мира? Когда отчалит в автономное плавание и перестанет зарабатывать очки в одну жизнь от спецзаданий в конвейерных мирах с их однозначной, искусственной настройкой через обособленную человеческую форму? Когда же мы откажемся от рабства у монстров своих умозрений и обратим пристальный, исследовательский взгляд на место своего пребывания. В нём скрыта тайна наших скитаний, карма позиционирования к действительности, заложенная в человеческой форме, самоощущении, восприятии.

Нет ничего важнее осознания окружающей реальности. На кончиках наших пальцев лишь игра энергий (нечто), резонансная сонастройка одних вибраций на другие, дающая нам ощущение уплотнённых взаимодействий в виде материальности — та наипервейшая иллюзия, поддерживающая комфортное состояние человека на начальных стадиях обучения и, несомненно, которой мы давно злоупотребляем, воспринимая её как непреложный формат существования своего сознания.

Говорить о личных трансформациях можно долго, но сегодня нужны их реальные переживания и глобальное исследование природы восприятия с целью получения у бесконечности права на магическое путешествие в виртуальных пространствах духа. А пока этот мир удовлетворяет спрос эволюции на промежуточные, шаблонные заготовки осознания в конвейерных мирах на различных ступеньках эволюционной лестницы. Как и где в дальнейшем используются наши неоформленные до самоосознания души, в буквальном смысле — не нашего, придаточного к ним, ума дело; мы в упряжке, не видя погонял.

Что нужно для того, чтобы сорваться с крючка человеческих стереотипов жизни? Очевидно, для начала целесообразно создать определённую инфраструктуру общения с Миром:

— ослабить связь с социумом на «карантинный» подготовительный период; сплотить сообщность людей с близким мировоззренческим видением жизни в целом;

— пополнять и прорабатывать соглашения об окружающем мире, в котором эта общность хотела бы жить;

— подтверждать эти договорённости в образе жизни: отношениях с окружающими, тренингах и в решении поставленных задач;

— пользоваться информационно-энергетическим потоком группы, лишь в крайней необходимости для выполнения абстрактных задач, таким образом, поддерживая принцип независимости и свободы в условиях безусловного взаимного влияния в любом сообществе;

— организовывать экспедиции в различные уголки планеты для встреч с неординарными людьми, чтобы лучше очертить заданное направление исследований;

— сполна разворачивать сталкинг в социуме лишь после утверждения альтернативной реальности в нагуале, — той новой системы отсчета в осознании действительности;

И дальнейшие шаги:

— подтвердить достигнутое в энергетических фактах и в сборке магического мира совместных сновидений, — того первого плацдарма свободы, где соглашение о реальности поддерживается командой единомышленников, а не навязано порабощающей фокусировкой-сновидением всей Цивилизации;

— в конечном итоге, оставить в качестве интерпретаций универсально-абстрактный синтаксис, пригодный для окончательного путешествия в бесконечности, постепенно отказываясь от бесперспективных социальных установок;

— выставить маргинальные задачи следования на пути сердца, связанные с полной трансформацией человеческой формы в процессе освоения безбрежных просторов нагуаля.

А иначе, — в тенетах социализации, всё выше изложенное теряет смысл.