Термин «оккультизм» — один из тех, что во многом понимают неправильно. Для человека невежественного ещё недавно это был синоним магии, он полагал, что оккультисты практикуют тёмные искусства, одеваются в багровые балахоны, покрытые каббалистическими знаками, и в своём жутком окружении, непременным атрибутом которого является чёрный кот, с помощью сатанинских заклинаний составляют свои ужасные варева.

И даже сейчас, причём среди тех, кто уже поднялся над подобными предрассудками, всё ещё существует много непонимания. То, что слово «оккультизм» происходит от латинского occultus, скрытый, должно бы сразу объяснить им, что это наука о скрытом, но часто они презрительно считают это чушью и непрактичным занятием, связанным с толкованием снов, предсказанием судьбы, истерией, некромантией, поисками эликсира жизни и философского камня. Те исследователи, которые вроде бы должны знать лучше, говорят так, как будто скрытая сторона вещей скрывается намеренно, и её знание, которое должно быть достоянием людей, специально удерживается из-за каприза или эгоизма немногих. Факт же состоит в том, что ничто не скрывается от нас, да и не может быть скрыто ничем, кроме наших собственных ограничений, и для каждого человека по мере его развития мир становится всё шире и шире, поскольку он смог увидеть всё больше и больше из его великолепия и красоты.

В качестве возражения вышесказанному могут привести тот известный факт, что при каждом из великих посвящений, отмечающих продвижение неофита по пути высшего прогресса, ему передаются определённые знания. Это совершенно верно, но знания даются ему лишь потому, что он развился до той точки, когда он может их усвоить. Они скрываются от обычных людей не в большей мере, чем знания о конических сечениях скрываются от ребёнка, который всё ещё борется с таблицей умножения. Когда же он достигнет уровня, на котором сможет понимать квадратные уравнения, учитель будет готов объяснить ему соответствующие правила. Точно таким же образом, когда человек сделал себя годным к получению сведений, даваемых при определённом посвящении, он в них и посвящается. И единственный путь достичь способности впитать эти высшие знания — это постараться понять наши нынешние условия и разумно направлять свою жизнь с учётом выявленных фактов.

Оккультизм как раз и есть изучение скрытой стороны природы, или, скорее, изучение природы во всей её целостности, а не только лишь той её малой части, что попадает под исследования современной науки. На нынешней стадии нашего развития значительно б`ольшая часть природы остаётся совершенно неизвестной большинству представителей рода человеческого, поскольку они не раскрыли даже малой доли способностей, которыми обладают. Потому обычный человек основывает свою философию (если она у него вообще есть) на совершенно неадекватных принципах, его действия находятся более или менее в соответствии лишь с теми немногими законами природы, которые ему известны, а потому и его теория жизни, и его ежедневная практика неизбежно оказываются неправильными. Оккультист же принимает более всесторонний взгляд — он учитывает те силы высших миров, действие которых скрыто от материалиста, и ведёт свою жизнь в соответствии с полным кодексом законов природы, а не по случайным и отрывочным кратким выпискам из него.

Человеку, не знающему ничего об оккультном, трудно осознать, как велики, как серьёзны и всеобъемлющи его собственные ограничения. Единственным способом дать этому адекватный символ будет представить форму сознания, ещё более ограниченную, чем наша собственная, и подумать, в каких отношениях она будет отличаться от нашей. Представьте, что было бы возможно сознание, способное воспринимать лишь твёрдую материю, а жидкая и газообразная формы материи для него бы не существовали — точно так же, как не существуют эфирные, астральные и ментальные формы для обычного человека. Мы легко увидим, что для такого сознания всякое адекватное представление о мире, в котором мы живём, было бы невозможно. Это сознание постоянно обнаруживало бы, что твёрдая материя, которая только им и воспринимается, постоянно претерпевает серьёзные изменения, о которых никакой рациональной теории составить нельзя.

Например, каждый раз после дождя с землёй происходит перемена — напитавшись влагой, она становится тяжелее и мягче, однако тому сознанию, которое мы представили, причина этого неизбежно была бы совершенно непонятна. Ветер может поднимать облака песка и переносить их с места на место, но для того, кто не имеет представления о существовании воздуха, такое движение твёрдой материи оказалось бы совершенно необъяснимым. И без дальнейших примеров того, что уже так очевидно, мы ясно увидим, насколько безнадёжно неадекватное представление о мире составило бы это сознание, ограниченное лишь твёрдой материей. Но что мы уже не сознаём столь же легко, так это то, что наше нынешнее сознание настолько же уступает сознанию развитого человека, как это воображаемое сознание уступает тому, которым мы обладаем сейчас.

Изучающие теософию по крайней мере теоретически знакомы с той идеей, что у всего есть скрытая сторона, и они также знают, что в подавляющем большинстве случаев эта невидимая сторона имеет куда б`ольшую важность, чем видимая физическому глазу.

Эту же идею можно подать и с другой точки зрения — чувства, которыми мы получаем информацию обо всех внешних предметах, развиты ещё не в совершенстве, а потому получаемая информация оказывается лишь частичной. То, что мы видим в окружающем нас мире — вовсе не всё, что можно увидеть, и человек, взявший на себя труд по воспитанию чувств, обнаружит, что по мере его успехов в этом жизнь для него становится более богатой и полной. Для того, кто любит природу, искусство, музыку, может открыться огромное поле немыслимо усиленных и возвышенных удовольствий, если он только подготовит себя для того, чтобы на него вступить. Но прежде всего, у любящего своих собратьев появится возможность понимать их значительно ближе, а потому быть для них куда более полезным.

На лестнице эволюции мы сейчас ещё на полпути, так что наши чувства развиты лишь наполовину. Но нам можно поторопиться и путём кропотливого труда уже сейчас сделать наши чувства такими, какими у всех людей они будут лишь в отдалённом будущем. Человека, добившегося в этом успеха, часто называют видящим или ясновидящим.

Отличное это слово — ясновидящий. Но хотя оно означает того, кто видит ясно, им ужасно злоупотребляют и так принизили его, что люди часто связывают с ним все виды трюкачества и самозванства. Ясновидение ассоциируется с цыганками, которые за шесть пенсов предсказывают служанке цвет волос принца, который придёт и женится на ней, или с заведениями на Бонд стрит, где за гинею срывают завесу с будущего для более аристократических клиентов.

Всё это, конечно, ненаучно и неправильно, и во многих случаях это просто шарлатанство и открытый грабёж. Но не всегда — предвидеть будущее до некоторых пределов действительно возможно, и это делалось множество раз, и некоторым из этих беспорядочных практиков иногда удавалось получить проблески высшего видения, хотя обычно они не могут на них полагаться в любое время, когда захотят.

Тем не менее, за всей этой мутью есть твёрдая почва фактов — нечто такое, к чему можно подойти рационально и что можно изучать научно. И в результате многих лет такого изучения и экспериментов в этой области я могу с полной уверенностью заявить: вполне возможно развить свои чувства до такой степени, чтобы увидеть куда больше из удивительного и прекрасного мира, в котором мы живём, чем мог бы только догадываться средний неподготовленный человек, в удовлетворении живущий среди киммерийской[1] тьмы и называющий это светом.

Две с половиной тысячи лет назад величайший из индийских учителей, Гаутама Будда, сказал своим ученикам: «Не сетуйте, не плачьте, не молитесь, но откройте глаза и увидьте. Истина повсюду вокруг вас, если вы только снимете с глаз повязку и посмотрите, и она так удивительна, так прекрасна и превышает пределы чего-либо, о чём человек мог только мечтать; она навечно и навечно».

Несомненно, он имел в виду нечто большее, чем то, о чём я пишу сейчас, но всё же это шаг на пути к той великолепной цели совершенного осознания. И если это не откроет нам всей правды, в любом случае оно даст нам значительную её часть. Оно избавит нас от полчищ расхожих заблуждений и разъяснит многие вещи, которые теми, кто ещё не наставлен в этой науке, считаются загадками или нерешаемыми проблемами. Оно покажет, что все эти вещи были для нас тайнами и проблемами лишь по той причине, что до сих пор мы видели лишь малую часть фактов и рассматривали многие предметы снизу, причём как разрозненные и несвязанные фрагменты, вместо того, чтобы подняться над ними до той точки зрения, откуда они понимаются как части великого целого. В один момент это решит многие вопросы, о которых было там много споров — например, о непрерывном существовании человека после смерти. Это объяснит многие странные вещи, о которых нам говорит Церковь, это рассеет наше невежество и страх неизвестного, снабдив нас рациональной и упорядоченной схемой.

Помимо всего этого, и в нашей повседневной жизни перед нами откроется новый мир — тот новый мир, который тем не менее является частью старого. Это нам покажет, что, как я уже говорил, у всего есть скрытая сторона, и что наши самые обычные действия часто производят результаты, о которых без этого исследования мы никогда бы и не узнали. Мы поймём принцип действия того, что обычно именуется телепатией, поскольку увидим, что наряду с волнами тепла, света и электричества существуют волны, производимые мыслью, хотя они и распространяются в материи более тонкого типа, чем прочие, а потому недоступны нашим физическим чувствам. Изучая эти колебания, мы увидим, как действует мысль, и узнаем, что это гигантская сила, которая может действовать на пользу и во вред, и которой все мы в некоторой мере бессознательно пользуемся, и могли бы пользоваться в тысячу раз эффективнее, понимая её действие. Дальнейшее исследование откроет нам метод образования того, что называется «мыслеформами», и покажет нам, как можно с пользой применять их как для себя, так и для других дюжиной различных способов.

Оккультист внимательно изучает все эти невидимые эффекты, а потому знает о результатах того, что он делает, гораздо полнее, чем другие люди. У него больше информации о жизни, чем у других, и применяя здравый смысл, он изменяет свою жизнь в соответствии с этими знаниями. Наша жизнь во многих отношениях отличается от жизни наших средневековых праотцов именно потому, что мы знаем больше, чем они. Мы открыли некоторые законы гигиены, разумные люди живут согласно этим знаниям, и потому средняя продолжительность жизни стала определённо больше, чем в средние века. Ещё есть такие, кто столь глуп или невежественен, что не знает о принципах здоровья или не придаёт им значения, не веря в эти новые идеи. Такие люди первыми страдают, когда приходит эпидемия или на общество обрушивается какая-то другая напасть. Они страдают без всякой необходимости, потому что отстали от времени. Но своим небрежением они наносят вред не только себе — условия, созданные их невежеством или беспечностью часто заносят инфекцию в те области, которые иначе были бы от неё свободны.

Так вот то, о чём я пишу — в точности то же самое, только на другом уровне. Микроскоп открыл зародыши болезней, и разумный человек выиграл от этого открытия и изменил свою жизнь, в то время как неразумный не обратил на это внимания, продолжая всё по-прежнему. Ясновидение открывает нам силу мысли и многие другие ранее неизвестные силы, и разумный человек снова получает от этого открытия пользу и перестраивает свою жизнь. И снова человек неразумный не обращает на новые открытия внимания, считая, что то, чего он не может увидеть, для него не имеет важности, снова он продолжает страдать без всякой необходимости, потому что отстал от времени.

Он не только испытывает явную боль, он ещё и упускает столь многие из удовольствий жизни. У живописи, у музыки, у поэзии, у литературы, у религиозных обрядов, у красот природы всегда есть скрытая сторона — та полнота и завершённость, которая за пределами физического, и человек, который может увидеть её или почувствовать получает доступ к удовольствиям, которые далеко за пределами понимания людей, проходящих сквозь всё это с нераскрытым восприятием.

Эти способности восприятия есть в каждом человеческом существе, однако у большинства они неразвиты. Для их раскрытия обычно требуется много времени и тяжёлой работы, но это того стоит и окупится сторицей. Но нельзя позволять предпринимать эти усилия никому из тех, чьи мотивы не являются совершенно чистыми и бескорыстными, поскольку для того, кто стремится к более широким способностям с иными целями, кроме самых возвышенных, они будут не благословением, а проклятием.

Тем не менее, человек деловой, у которого нет времени на упорные усилия по раскрытию врождённых способностей, вовсе не лишён по меньшей мере некоторых благ, которые дают оккультные исследования — ведь и тому, у кого нет микроскопа, ничто не мешает соблюдать гигиену. Хотя последний и не видит бактерий, от специалистов он знает, что они существуют, и как от них предохраняться. Точно так же и человек, у которого ещё не забрезжило ясновидение, может изучать работы тех, кто уже приобрёл его, и таким образом получить пользу от результатов их трудов. Верно, что он пока не сможет увидеть всего того великолепия и всей красоты, которые скрыты от нас несовершенством наших чувств, но он может легко научиться избегать невидимых зол и запускать в действие невидимые силы добра. Таким образом, задолго до того, как он их увидит, он путём заключений сможет убедиться в их существовании, подобно тому, как пользующийся электромотором убеждается в существовании электричества, хотя сам он не видел его и не имеет малейшего представления, что это такое.

Мы должны постараться понять мир, в котором живём, настолько, насколько это в наших силах. Мы не должны отставать от поступи эволюции и позволить себе стать анахронизмами из-за отсутствия интереса к тем новым открытиям, которые лишь представляют с новой точки зрения самую древнюю мудрость. В данном случае, как и во всяком другом, «знание — сила», и как и везде, для достижения лучших результатов, великолепная троица силы, мудрости и любви должна идти здесь рука об руку.

Тем не менее, между теоретическим ознакомлением и практическим осуществлением есть разница, и мне подумалось, что изучающим, чтобы приблизиться к пониманию реальностей жизни, неплохо бы иметь описание невидимой стороны некоторых простых явлений повседневной жизни — как они видятся тому, кто развил способность восприятия через астральное, ментальное и каузальное (причинное) тела. Их восприятие интуитивным проводником в бесконечной степени более великолепно и полезно, но оно настолько не поддаётся выражению, что мне представляется бесполезным что-то о нём говорить, поскольку всё переживание происходит уже внутри человека, а не снаружи, и эти великолепие и красота предстают уже не как нечто наблюдаемое им с интересом, а как то, что он чувствует в самом своём сердце, поскольку это часть его самого.

Цель этой книги — дать некоторые намёки на скрытую сторону как мира в целом, так и нашей повседневной жизни. Последнюю мы рассмотрим в трёх разделах, по аналогии со залогами, которые нам приходилось изучать в молодости — страдательным, возвратным и действительным — а именно: как влияют на нас, как влияем мы на себя, и как мы влияем на других. Заключим же мы рассмотрением некоторых результатов, которые должны неизбежно последовать из широкого распространения этих знаний о реальностях существования.

Когда мы смотрим на окружающий нас мир, мы не можем закрыть глаза на существование огромного количества печалей и страданий. Верно, что большая их часть является очевидным следствием ошибок самих страдающих, и этого можно было бы легко избежать, примени они немного самоконтроля и здравого смысла, но есть также много страданий, которых люди сами непосредственно себе не причиняли, и которые несомненно пришли извне. Часто, среди бурь, напряжения и суматохи жизни кажется, что зло торжествует, а справедливость терпит неудачу. Поэтому многие отчаиваются в конечном результате и сомневаются, есть ли на самом деле за всем этим ошеломляющим хаосом какой-то план определённого прогресса.

Всё это — вопрос точки зрения; человек, который сам находится в гуще борьбы, не может судить ни о ходе конфликта, ни о плане в целом. Чтобы понимать битву в целом, нужно удалиться от её суматохи и посмотреть на поле битвы сверху. Точно так же, чтобы понять план битвы жизни, мы должны на время удалиться от неё и взглянуть на неё сверху — не с точки зрения тела, которое погибнет, но с точки зрения души, которая живёт вечно. Мы должны принять в расчёт не только ту малую часть жизни, которую видно нашими физическими глазами, но всю огромную совокупность, из которой столь многое нам пока ещё невидимо.

Пока этого не сделано, мы находимся в положении человека, который смотрит снизу на изнанку какого-нибудь сложного гобелена, который пока ещё ткут. Всё будет ему представляться мешаниной разных цветов и свисающих растрёпанных концов нитей, где нет ни красоты, ни порядка, и ему не удастся постичь, что же может сделать эта бешено грохочущая машина. Но когда благодаря нашему знанию скрытой стороны природы мы сможем посмотреть сверху вниз, картина начнёт разворачиваться перед нашими глазами, и кажущийся хаос покажет себя упорядоченным прогрессом.

Ещё более убедительную аналогию можно получить, представив себе, какой бы виделась жизнь крошечному микробу, несущемуся в неукротимом потоке, подобному извергающемуся через ущелье Ниагары. Всё бурлит, пенится, крутится в водоворотах, и поток этот столь силён, что середина его намного выше краёв. Микроба, оказавшегося на поверхности такого потока, будет швырять туда и сюда, иногда подбрасывая высоко в воздух, а иногда неся назад в водовороте, и он не сможет видеть берегов, мимо которых он проносится, будучи поглощён бешеной борьбой, чтобы хоть как-то удержаться на поверхности. Для него борьба и напряжение и будет всем миром, который ему знаком; как он сможет сказать, куда направляется поток?

Но человек, стоящий на берегу и смотрящий на всё это сверху, может видеть, что всё это бурление имеет поверхностный характер, и единственный факт, имеющий действительую важность, заключается в том, что все эти миллионы тонн воды несутся вниз, в озеро. Если мы представим, что у микроба есть какое-то представление о прогрессе, который он отождествляет с движением вперёд, то он будет весьма опечален, если обнаружит, что водоворот несёт его в сторону или даже назад, тогда как внешний наблюдатель увидит, что кажущееся движение назад — лишь иллюзия, поскольку даже маленькие водовороты в целом несутся вперёд вместе с остальной массой воды. Не будет преувеличением сказать, что как знание микроба, борющегося в потоке, соотносится со знанием человека, смотрящего на поток сверху, так и понимание жизни, которым обладает мирской человек, соотносится с пониманием того, кто знает скрытую её сторону.

Лучше всего, хотя и не легче всего, поскольку это требует определённого усилия воображения, последовать притче, предложенной Хинтоном в его «Научных романах». Для целей своей аргументации он предлагает сконструировать большую вертикальную деревянную раму, сверху до низу которой под разными углами натянуто множество тесно переплетённых разнообразных нитей. Если эту раму будет горизонтально пересекать лист бумаги, то каждая нить будет проходить через него, сделав крошечное отверстие. Если всю раму начать медленно двигать вверх, а бумагу держать на месте, это создаст разные эффекты. Если нить перпендикулярна бумаге, она будет проходить через отверстие свободно, а если она натянута под углом, то по мере движения рамы будет прорезать в бумаге щель.

А теперь представьте, что вместо листа бумаги у нас тонкий лист воска, достаточно вязкого, чтобы смыкаться за движущейся нитью. Тогда вместо щелей мы получим множество движущихся отверстий, и для того, кто не может видеть эти нити, движение этих отверстий неизбежно покажется беспорядочным и необъяснимым. Одни отверстия сближаются, другие расходятся, складываются и распадаются всевозможные узоры и комбинации, и всё здесь зависит от расположения невидимых нитей. Теперь, с помощью ещё более смелой фантазии, подумайте не об отверстиях, а о тех крошечных отрезках нитей, которые временно заполняют их, будто они самосознательные атомы. Они считают себя отдельными существами, и обнаруживают, что помимо своей воли движутся в безнадёжной неразберихе, и этот ошеломляющий танец и есть для них единственная жизнь, которую они только и знают. И всё же это сложное и кажущееся бесцельным движение — фактически иллюзия, вызванная ограниченностью сознания этих атомов, поскольку в действительности имеет место лишь одно очень простое движение — равномерное движение целой рамы вверх. Но атом никогда не сможет понять этого, пока не осознает, что он не отдельный фрагмент, а часть нити.

Это всего лишь довольно красивая аллегория, ибо эти нити и есть мы сами — наши души, наши истинные я, — и атомы-отрезки представляют нас такими, каковы мы в земной жизни. Пока мы ограничиваем своё сознание этим атомом и смотрим на жизнь лишь с земной точки зрения, мы никогда не поймём, что происходит в мире. Но если мы поднимем своё сознание до точки зрения души, той нити, для которой наша телесная жизнь является лишь крошечной частью и временным выражением, тогда мы увидим, что за всей этой сложностью стоит прекрасная простота, а за всем разнообразием стоит единство. Сложность и различие — это иллюзии, созданные нашими ограничениями; реальны лишь простота и единство.

У мира, в котором мы живём, есть сторона, скрытая от сознания заурядного человека, так как его представление о мире крайне несовершенно по трём совершенно различным направлениям. Во-первых, мир гораздо шире даже на его собственном уровне восприятия, что он сейчас совершенно не в состоянии оценить; во-вторых, у мира есть более возвышенная часть, которая чересчур утончена для его неразвитого восприятия; и в третьих, у этого мира есть смысл и цель, о которой он обычно ни в малейшей степени не догадывается. В данном случае сказать, что мы видим мир не целиком, будет ещё слишком слабым выражением; то, что мы видим — это совершенно незначительная его часть, хотя может быть и довольно красивая. И точно так же как дополнительное расширение бесконечно в сравнении с нашим представлением о пространстве и не может быть выражено в его понятиях, так и широта и великолепие целого бесконечно шире любого представления, которое можно здесь об этом составить, и невыразимы никакими понятиями той части мира, которая нам знакома.

То расширение, о котором говорилось выше, часто называют четвёртым измерением. Многие авторы насмехаются над ним и отрицают его существование, и тем не менее факты таковы, что наш физический мир в действительности имеет много измерений, и у каждого предмета в нём есть продолжение, пусть и микроскопическое,[2] в направлении, о котором нам невозможно помыслить на нашей нынешней стадии умственной эволюции. Когда мы разовьём астральные чувства, мы более непосредственно войдём в контакт с этим измерением, так что наши умы будут более или менее вынуждены его распознать, и более разумные постепенно станут его понимать. Однако есть и такие, кто мало вырос в интеллектуальном отношении, и даже после смерти, находясь в астральном мире, они отчаянно цепляются за привычные им ограничения, принимая самые вычурные и иррациональные гипотезы, чтобы только не допустить существование той высшей жизни, перед которой они испытывают такой огромный страх.

Поскольку для большинства людей самый простой путь осознать четвёртое измерение — это развить способность астрального зрения, многие стали полагать, что четвёртое измерение — это исключительная принадлежность астрального мира. Небольшое размышление покажет, что это не может быть так. Фундаментально во вселенной существует лишь один вид материи, хотя мы называем её физической, астральной или ментальной соответственно степени её разделения и скорости её вибраций. Потому измерения пространства — если они вообще существуют — существуют независимо от лежащей в них материи, и сколько бы ни было измерений у этого пространства — три, четыре или более — вся существующая в нём материя подчиняется его условиям, вне зависимости от того, можем мы это воспринять или нет.

Пожалуй, нашим попыткам понять этот вопрос немного поможет осознание того, что то, что мы называем пространством — это ограничение сознания, и что есть более высокий уровень, на котором достаточно развитое сознание полностью от него свободно. Мы можем полагать у этого высшего сознания способность выражаться в любом количестве направлений, а затем предположить, что каждое его нисхождение в более плотный мир материи налагает на него дополнительное ограничение, отсекая способность восприятия одного из этих измерений. Мы можем предположить, что к тому моменту, когда сознание спустится в ментальный мир, у него в распоряжении останется лишь пять из этих направлений; спустившись на астральный план, оно потеряет ещё одну из своих способностей и будет ограничено восприятием четырёх измерений; а дальнейшее нисхождение или движение вовне, которое приносит его в физический мир, отнимает у него возможность восприятия даже этого четвёртого измерения, так что мы оказываемся ограничены теми тремя, с которыми мы знакомы.

Если смотреть с этой точки зрения, то становится ясно, что условия вселенной остаются неизменными, хотя наша способность оценки их изменилась; так что, хотя и верно, что наше сознание, когда действует через астральную материю, способно воспринимать четвёртое измерение, обычно скрытое от нас, когда оно работает через физический мозг, мы не должны впадать в ошибку, думая, что четвёртое измерение принадлежит лишь астральному миру и что физическая материя существует в каком-то ином виде пространства, отличающемся от того, в котором находится астральная или ментальная. Против такого предположения говорит и тот факт, что человек, используя свой физической мозг, путём практики может достичь представления о некоторых четырёхмерных формах.

Я не хочу здесь предпринимать полное рассмотрение этого захватывающего предмета; тем же, кто захочет дальше исследовать его, следует обратиться к работам Хинтона «Научные романы» и «Четвёртое измерение».[3] В первой книге описываются все интересные возможности, связанные с этим исследованием, а во второй — средства, при помощи которых ум может осознать четвёртое измерение, как факт. Для нашей нынешней цели достаточно лишь указать, что у нашего мира есть аспект или продолжение, которое, несмотря на свою полную неизвестность огромному большинству людей, всё же требует изучения и принятия в учёт теми, кто желает понять жизнь в целом, а не только её малую часть.

У нашего физического мира есть скрытая сторона и в ином, более высоком смысле, который хорошо известен всем изучающим теософию, поскольку было прочитано много лекций и написано много книг в попытках описать астральный и ментальный миры — невидимые царства, взаимопроникающие с тем миром, который всем нам знаком, и составляющие намного более важную его часть. Много сведений об этом высшем аспекте нашего мира приводится в пособиях по теософии № 5 и 6,[4] а также в моей книге «По ту сторону смерти», так что мне здесь достаточно сделать лишь короткое объяснение для тех, кому ещё не встретились эти книги.

Физики заявляли, что материя проникнута эфиром — гипотетической субстанцией, которую они наделяли многими противоречивыми свойствами. Оккультист же знает, что есть много разновидностей этой более тонкой взаимопроникающей материи, и что некоторые качества, приписываемые учёными эфиру, принадлежат вовсе не ему, но той изначальной субстанции, отрицанием которой является эфир. Мне не хочется отклоняться здесь от темы данной книги, чтобы давать пространное исследование качеств эфира, а тех, кто желает исследовать этот предмет, можно отослать к главе «Эфир пространства» в «Оккультной химии».[5] Здесь достаточно будет сказать, что эфир пространства действительно существует, как полагали учёные, и обладает весьма любопытными противоречивыми качествами, которые ему приписывались. Однако внутренние миры тонкой материи, о которых только что говорилось, построены не из самого этого эфира, а из пузырьков в нём.[6] Тот факт, который нас сейчас интересует, заключается в том, что вся видимая нами материя проникается не только эфиром, но и разными видами более тонкой материи, которой бывает много степеней.

Типу, наиболее близкому к физическому миру, исследователи оккультизма дали наименование астральной материи; следующий вид был назван ментальным, потому что из него построен тот механизм сознания, который обычно называется человеческим умом; есть и другие, ещё более тонкие типы, которыми мы сейчас не будем заниматься. Каждую область пространства, с которой нам приходится иметь дело, следует считать содержащей все эти различные виды материи. То, что даже в плотнейших формах материи нет и двух частиц, касающихся друг друга, но каждая плавает отдельно в своём эфирном поле, подобно звезде в пространстве, практически является научным постулатом. Точно таким же образом каждая частица физического эфира плавает в море астральной материи, а каждая астральная частица в свою очередь — в ментальном океане. Так что всем этим дополнительным мирам не требуется больше пространства, чем содержится в том фрагменте, который мы знаем, ибо поистине все они — части того же самого мира.

В человеке есть материя этих тонких степеней, и обучаясь сосредотачивать в ней своё сознание вместо того, чтобы концентрироваться только на физическом мозге, он сможет познавать эти более тонкие и возвышенные части мира, приобретая множество знаний, представляющих большую ценность и глубочайший интерес. Природа этого невидимого мира, его обстановка, обитатели и предоставляемые им возможности описаны в трудах, упомянутых выше. Именно существование этих высших царств природы и делает оккультизм возможным, и поистине, немногочисленны области жизни, в которых не нужно учитывать их влияние. От колыбели до могилы мы находится в тесных взаимоотношениях с ними в период, называемый нами бодрствованием; во время же сна и после смерти мы связаны с ними ещё ближе, поскольку тогда наше существование оказывается ограничено почти лишь ими.

Пожалуй самое большое из многих фундаментальных изменений, неизбежно происходящих с человеком, который изучает эти факты жизни — это перемена его отношения к смерти. Эта тема была достаточно полно рассмотрена в другом месте;[7] здесь же достаточно сказать лишь то, что знание истины о смерти лишает её всех её ужасов и значительной части связанных с ней печалей, позволяет нам видеть её в верной перспективе и понимать её место в схеме нашей эволюции. Вполне возможно научиться знать обо всех этих вещах, вместо того, чтобы слепо принимать на веру сведения из вторых рук, как делает большинство людей, и здесь знание — сила, счастье и безопасность.

Третий аспект нашего мира, который скрыт от большинства — это план и смысл существования. Похоже, большинство людей бредут по жизни без всякой видимой цели, за исключением, может быть, сугубо физической борьбы за деньги и власть, поскольку они смутно полагают, что эти вещи принесут им счастье. У них нет ни какой-либо определённой теории касательно того, почему они здесь, ни какой-либо уверенности относительно ожидающего их будущего. Они даже ещё не осознали, что они — души, а не тела, и что их развитие как таковое есть часть мощной схемы космической эволюции.

Но как только рассвет этой величайшей из истин забрезжит на горизонте человека, с ним происходит та перемена, которую западная религия называет обращением — прекрасное слово, которое было прискорбно опошлено неуместными ассоциациями, поскольку часто им называли не более чем эмоциональный всплеск, гипнотически наведённый захлёстывающими волнами возбуждённых чувств полубезумной толпы. Истинное же значение слова conversion прямо следует из его морфологии — «повернуть вместе с чем-либо». До обращения человек, не сознавая огромного потока эволюции, борется против него из-за иллюзии эгоизма, но с момента, когда величие божественного плана предстает перед его поражённым взором, у него не остаётся иной возможности, кроме как бросить все свои силы на то, чтобы способствовать его осуществлению, повернуться и идти вместе с этим великолепным потоком божественной любви и мудрости.

Тогда его единственной целью становится сделать себя пригодным для того, чтобы помогать миру, и все его мысли и дела направляются к этой цели. Он может иногда забывать её под давлением искушения, но забвение это лишь временное, и в этом смысл того церковного догмата, что избранные в конечном счёте никогда не потерпят неудачу. К нему придёт распознавание, и двери его ума откроются, если воспользоваться выражением, которое применялось для обозначения этой перемены в более древних верах. Теперь он знает, что реально, а что нереально, что стоит приобретать, и что не стоит усилий. Он живёт как бессмертная душа, искра божественного огня, а не как одно из животных, которые погибнут, если использовать библейское выражение, которое, впрочем, совершенно неверно, поскольку животные не погибают, кроме как в том смысле, что они вновь поглощаются своей групповой душой.

Воистину, для такого человека становится явным аспект жизни, который доселе был скрыт от его глаз. Вернее даже будет сказать, что отныне в первый раз он начал по-настоящему жить, тогда как до этого он просто влачил ущербное существование.

Примечания:

1

Киммерийцами древние греки называли обитателей самых северных стран. — Прим. пер.

2

К этой идее уже подошла и современная наука. По представлениям некоторых физиков, существует 9 измерений пространства, 6 из которых оказывают ощутимое действие лишь в микромире. — Прим. пер.

3

C. H. Hinton, «Scientific Romances» и «The Fourth Dimension».

4

Ч. Ледбитер, «Астральный план» и «Ментальный план». — Прим. пер.

5

A. Besant, C. W. Leadbeater, «Occult Chemistry».

6

В «Оккультной химии» автор поясняет, говоря от этих пузырьках: «Этот атом едва ли можно назвать «вещью», хотя это и материал, из которого состоят все физические тела. Он формируется потоком жизненной силы (известной теософам, как фохат) и исчезает при её отливе. Когда эта сила возникает в» пространстве«, возникает очевидная пустота, которая должна быть восполнена субстанцией особого рода, невообразимой тонкости — возникают атомы; если её действие будет искусственно прекращено для единичного атома, он исчезает; ничего не остаётся. Вероятно, будь этот поток сдержан хоть на мгновение, целый физический мир мог бы исчезнуть… Только присутствие этого потока (первая волна жизни, работа третьего логоса) поддерживает физическую основу вселенной (майю, на самом деле).» Блаватская, говоря об этом великом дыхании, использует выражение «копает в пространстве». Такое представление об эфире перекликается с мнением некоторых современных учёных о вакууме, как о сверхплотной вырожденной среде. — Прим. пер.

7

См. «Жизнь после смерти», «По ту сторону смерти», «Внутреннюю жизнь» и «Астральный план» Ч. Ледбитера. — Прим. пер.