Впрочем, не все погибают и исчезают в треугольнике. Некоторым счастливчикам удается и выжить. И тогда они рассказывают странные истории, в которые граждане здравомыслящие верить отказываются. Потому что если в эти истории верить, то на душе становится неспокойно. То, о чем говорят очевидцы, не должно было произойти ни с кем и никогда. А если и происходит, то в фантастическом мире, где не действуют известные нам законы физики. Только в том странном мире может утонуть то, что не должно утонуть, или исчезнуть то, что не может исчезнуть, как и не может вдруг появиться то, что не может появиться.

Может быть, эти люди немного не в себе? Да нет, они нормальные. Просто им довелось увидеть то, что ни мне, ни вам видеть не приходилось. И их рассказы столь же странны, как и приведенные выше рассказы сторонних наблюдателей. Но эти люди были не наблюдателями. Они были участниками непонятного для нас действия. И спаслись они, скорее всего, по чистой случайности. Им просто повезло. Поэтому я начинаю, как это делают в суде, вызывать свидетелей. Итак, достопочтенный суд и господа присяжные заседатели, свидетель первый…

С пилотом Брюсом Джерноном мы уже знакомы, Послушаем его показания.

— Господин Джернон, обещаете ли вы говорить суду правду, и только правду, и ничего кроме правды?

— Да, Ваша честь.

— Тогда расскажите суду, что вы видели во время своего полета… гмм… сквозь так называемый тоннель?

— Охотно, Ваша честь.

У нас с отцом был собственный самолет, и начиная с 1967 года мы постоянно летали на Багамы и на остров Андроса. Мы сделали множество таких полетов и никогда не сталкивались с чем-то необычным. И в тот день 4 декабря 1970 года все тоже казалось нормальным. На борту с нами был деловой партнер отца Чак Лафайетт, и мы спокойно взлетели из аэропорта Андроса на новеньком «Бичкрафт-А36».

Сразу после взлета я заметил прямо перед нами, где-то на расстоянии мили, небольшое облако. Оно висело над океаном очень низко, примерно в 500 футах. Знаете, такое обычное хрусталиковое облако, двояковыпуклое, только так низко я этих облаков никогда не видел.

Метеосводка была хорошая, так что нас облако не испугало, и мы продолжили полет. Но облако вдруг стало превращаться в огромную тучу, состоящую из кучевых облаков. Мы поднимались на высоту в 1000 футов, и облако тоже поднималось вместе с нами. Оно росло буквально на глазах. И мы не смогли от него увернуться, оно захватило наш самолет. Мы поднимались, но уже в нем еще 10 минут, прежде чем вырвались на свободу.

Высота была 11 500. футов, небо ясное. Я выровнял самолет, выбрал оптимальную для полета скорость 195 миль в час; Тогда я посмотрел назад и был страшно удивлен. Облако, из которого мы вышли, было огромным, оно выглядело как гигантский полукруг, оно тянулось миль на двадцать, я не видел, где оно кончается.

Вскоре перед нами появилось еще одно облако, оно висело около острова Бимини. Оно напоминало то облако, из которого мы только что выскочили, только это было еще больше, оно уходило до высоты в 60 000 футов, и, когда мы приблизились к нему на несколько миль, нам показалось, что оно касается земли. Оно было прямо по курсу, и мы в него вошли.

Это было странное зрелище. Сразу все вокруг почернело, хотя дождя не было, видимость — мили на четыре-пять. Никаких зигзагов молний, только странные белые вспышки, очень яркие, которые освещали все вблизи нас. И чем глубже мы входили в облако, тем ярче и чаще становились эти вспышки.

Мы сделали поворот на 135 градусов и полетели к югу, чтобы выйти из облака. Так мы летели 27 минут. Мы думали, что можем дойти до края облака и обогнуть его, но, сделав шесть-семь миль, поняли, что оно идет по кривой на восток. А еще через минут пять стало совершенно ясно, что то облако, из которого мы вырвались у Андроса, и это облако у Бимини было одним и тем же облаком. Это была его вторая часть, противоположная сторона странного кольцевидного тела. Очевидно, облако образовалось над Андросом и стало расти как пончик, гигантский пончик с диаметром 30 миль. Это было невозможным, но другого объяснения мы не нашли. Мы поняли, что попались в ловушку и не можем ни выйти из облака, ни обогнуть его, ни пролететь под ним.

Миль через тринадцать я увидел какой-то U-образный разрез в облаке. У меня не было никакого выбора — я повернул и попробовал пройти в этот разрез. И когда мы приблизились, я обнаружил, что это как бы отверстие в облаке. Это отверстие выглядело как прекрасно сформированный тоннель примерно в милю шириной и миль в десять длиной, мы видели на другом конце тоннеля синее небо. Но я заметил, что этот тоннель словно бы сжимается, поэтому увеличил скорость самолета. Мы шли теперь под 230 миль в час, на предельной скорости. И когда мы вошли в тоннель, он стал совсем узким, диаметром в 200 футов. Словно мы попали в шахту. И если мне раньше казалось, что длина тоннеля 10 миль, то теперь выглядело так, что его длина не больше мили. Со стороны выхода я увидел солнечный свет, он был белым и как бы шелковистым. Стены тоннеля были совершенно круглыми, и они все сжимались и сжимались. Вся внутренность тоннеля была испещрена мелкими серыми нитями облаков, которые крутились против часовой стрелки прямо перед самолетом и вокруг самолета.

Мы прошли этот тоннель примерно за 20 секунд, и секунд пять я испытывал странное чувство невесомости, меня словно бы тянуло вперед. Когда я оглянулся назад, у меня перехватило дыхание: стены тоннеля сжимались, было видно, что они разрушаются, разрез исчезает и вся эта серая масса медленно вращается по часовой стрелке.

Все наши электронные и магнитные навигационные приборы работали со сбоями. Самолет летел совершенно прямо, а стрелка компаса медленно двигалась по кругу. Мне удалось связаться с Майами, и я сообщил, что мы находимся где-то в 45 милях к юго-востоку от Бимини на высоте 10 500 футов. Диспетчер Майами ответил, что не видит нас на радаре в этом районе.

Все было очень странным. Мы думали, что на выходе из тоннеля будет синее небо, но мы шли в унылом серовато-белом тумане. Видимость была не больше двух миль, мы не видели ни океана, ни горизонта, ни чистого неба. Воздух был мутным, но никакого дождя или молний. Я нашел название для этого воздуха — электронный туман. Я так назвал это явление потому, что у нас отказали приборы. Я положился только на интуицию и летел на воображаемый запад. В этом электронном тумане мы провели около трех минут.

Внезапно с нами связался диспетчер: он опознал наш самолет — тот был недалеко от Майами-Бич и летел на запад. Я посмотрел на часы и увидел, что мы летим всего 34 минуты. Мы не могли быть у Майами-Бич, мы должны были только приблизиться к Бимини.

Потом туман стал исчезать, он словно ломался, с обеих сторон от нас появились какие-то горизонтальные линии. Затем линии стали похожи на разрезы в четыре или пять миль длиной. Сквозь них мы видели синее небо. Эти разрезы стали расти, расширяться, соединяться. Через восемь секунд они все соединились, и туман исчез. Вокруг меня было только сверкающее синее небо, прекрасное и необычайно яркое. А внизу я увидел Майами-Бич.

Когда мы приземлились на Палм-Бич, оказалось, что наш полет занял всего 47 минут. Я подумал, что это ошибка, может быть, барахлит таймер самолета, но все наши часы показывали 15.48, а вылетели мы в 15.00. Никогда прежде я не долетал от острова Андрос до Палм-Бич быстрее, чем за 1 час 15 минут, и то на прямом маршруте. А тут мы явно кружили и проделали не менее 250 миль. Как может самолет преодолеть 250 миль за 47 минут?

Только чудом наш полет завершился благополучно. Долгое время мы об этом происшествии даже не говорили. Я не мог логически объяснить, что с нами тогда произошло. Но я ощущал, что мне нужно это понять, по нескольку раз в день я переходил от одного объяснения к другому. Только в 1972 году я узнал о Бермудском треугольнике, о том, что там пропадают корабли и самолеты. Я узнал, что причиной может быть какая-то деформация времени. И тогда я понял: искать ответ нужно в этом направлении. Чтобы пролететь тоннель длиной 10–15 миль, нам потребовалось бы четыре минуты. Ровно столько, чтобы пройти сквозь грозу и выйти к ясному небу. Мы не выходили из облаков все 90 миль до Майами и преодолели 100 миль пространства и 30 минут полетного времени всего за три минуты.

— Свидетель Джернон, а вы не видели сине-зеленых вспышек во время своего полета в тоннеле?

— Нет, Ваша честь. Не было иных цветов, кроме серого, это и есть настоящий цвет электронного тумана. Что же касается зеленых вспышек, я их видел три раза на Флориде-Кис. Они ярко-зеленые и медленно разгораются, достигая наибольшей яркости, длятся от 10 секунд до минуты.

— Что вы еще можете сказать по поводу тоннеля?

— Когда мы вылетали из тумана, Ваша честь, немного тумана оставалось на концах наших крыльев. Он держался за крыльями еще секунд десять. Мне кажется, что мы летели внутри тумана как при ясной погоде, что туман был как бы присоединен к самолету: не я летел сквозь туман, а я летел с туманом. Вероятно, именно это и приводит к дезориентации пилотов в тумане.

— А что вы можете сказать о зеленой вспышке?

— Как и электронный туман, это очень интересное явление. Я жил в Ки-Уэсте 15 лет, но видел такие вспышки всего три раза. Зеленая вспышка появляется, когда солнце заходит за линию горизонта и мгновенно меняет цвет с апельсинового на зеленый.

— А какие иные явления во время полетов в треугольнике вы наблюдали?

— Я видел множество НЛО…

— Свидетель, мы говорим о серьезных вопросах.

— Ваша честь, я и говорю совершенно серьезно. Любой неизвестный объект в небе — НЛО. Я не сторонник инопланетной версии, по моему мнению, это один из видов шаровой молнии.

— Хорошо, тогда мы вас слушаем.

— Ваша честь, я видел множество НЛО, но не в последние 20 лет. Первый раз это было во Флориде. Это было нечто, напоминающее вентилятор, что могут засвидетельствовать члены моей семьи.

— Не надо, продолжайте, мы вас слушаем.

— Этот объект маневрировал в небе, и мы наблюдали его около получаса. Он был примерно 100 футов в диаметре, ярко-белый и находился на расстоянии мили от нас. Потом я видел НЛО во время шторма. Это произошло спустя месяц после того, как мы пролетели сквозь тоннель.

На этот раз мы летели ночью и шли на восток от Майами к Бимини на высоте 10 000 футов. Когда мы были в нескольких милях от берега, мы заметили на востоке, очень далеко, янтарный свет. И вдруг этот свет стал двигаться к нам с невероятной скоростью. Скоро он был точно перед нами. Этот объект сверкал, как янтарь, если через него пропустить свет, он был похож на блюдце диаметром 300 футов. Он казался таким массивным, точно сделан из какого-то твердого вещества, а не из света. Мне пришлось сделать левый поворот, чтобы избежать столкновения, но, когда я оглянулся, он уже пропал.

Конечно, это могло быть иллюзией, но эту иллюзию видели все, кто находился на борту. И что характерно, мы летели точно по тому же маршруту, на котором попали в туман. Это не могла быть луна, она появилась на небе только через час.

Еще через год я видел НЛО, когда возвращался из Каролины. Мне даже удалось его сфотографировать. И он имел точно такую же форму, что и тот объект, с которым я едва не столкнулся над океаном. И опять же полная луна появилась спустя час.

Еще через год я летел в Делфрэй-Бич, и снова за час до появления полной луны я увидел НЛО. На этот раз их было пять, и они шли на огромной скорости с севера на юг к Бимини. И опять же они были точно той же формы и размера, как я уже описывал. Сначала я даже думал, что существует зависимость появления НЛО от положения луны, но это не так. Я много летал, но больше их не видел. Может быть, это какая-то форма отражения луны, которая создает подобную иллюзию, или же это на самом деле молнии. Я привык называть их летящими птицами, потому что мне кажется, что шаровые молнии имеют высокие аэронавигационные способности и они движутся словно бы по собственной воле, как живые птицы.

Итак, от первого свидетеля мы узнали следующее: в районе Бермуд образуются странного рода облачные конструкции, внутри которых пространство и время имеют другие характеристики. Свидетель сообщил нам также, что в определенные редкие моменты изменяются оптические свойства воздуха и его цвет меняется. Кроме того, в районе Бермуд высоко содержание электричества в воздухе, из-за чего возникают шаровые молнии. Свидетель подтвердил, что существуют области, где пропадает связь с землей и плохо работают или вовсе не работают навигационные приборы и рация. Области отказа техники наблюдаются в тех местах, где появляется электронный туман.

Перейдем к опросу второго свидетеля.

— Свидетель, вы человек уважаемый, космонавт все-таки. Скажите, из того что вы видели, пролетая над нашей планетой, есть ли основания считать, что Бермудский треугольник чем-то отличается от других частей Атлантики?

Ваша честь, я видел формирование циклона над Бермудами. И это было захватывающее зрелище. И не хотелось бы мне на легком самолете оказаться внутри этого циклона…

— Вы хотите сказать, что та фантастическая картина, которую нам только что нарисовали, может оказаться реальностью?

— Ваша честь, судите сами. Я, например, видел протяженные потоки облачности над океаном и задавался вопросом: почему? Опыт наблюдений накапливался. И вскоре стало понятно, что облачный покров «отслеживает» океанические течения.

Над океаническими зонами с активной динамикой облачный покров тоже был необычный. Часто наблюдались даже геометрически правильные узоры облачности, напоминающие вихри Карно в газодинамике. Что это? В чем причина? И вот — неожиданное открытие: узоры облачного покрова повторяли узоры океанических течений, которые мы часто видели на водной поверхности, там, где в ней отражалось солнце.

Но чаще всего меня донимали те самые таинственные явления в районе Бермудского треугольника, о которых написаны целые горы не — только научно-фантастических повестей и романов, но и научных трудов и статей. Правда, ничего особенного в этом районе вроде бы и не было заметно. Разве только можно отметить поразительный изумрудный цвет Карибского и Саргассова морей. Но однажды — случилось…

Витки космического полета опоясывают Землю за сутки шестнадцать раз. В тех случаях, когда мы пересекаем экватор из южного полушария в северное, витки называются восходящими, если из северного в южное — нисходящими. Это условные определения, но думаю, что так будет легче меня понять.

В космической навигации ситуация несколько иная. В полете получается следующее: если над каким-то районом ты пролетел, например, на восходящем витке, то через два-три витка над этим же районом пролетишь и на нисходящем витке. Кроме этого, с борта в иллюминаторы (а это с высоты 350–380 километров) видно на 1800–2000 километров. Такие фантастические возможности позволяют наблюдать из космоса редкие и уникальные явления.

Так вот, однажды на восходящем витке я осмотрел район Бермудского треугольника: над океаном было безоблачно. Бермудские острова, Флорида, Куба — все просматривалось хорошо. На следующем витке я тоже бросил взгляд в ту сторону — ничего особенного. Но когда пролетал над этим районом на нисходящем витке, то не узнал его. Весь регион был закрыт облачностью, образовавшей гигантский диск диаметром до тысячи километров. Сначала я подумал, что ошибся районом. Но навигационные приборы показывали, что находимся мы именно над Бермудскими островами.

Откуда взялась облачность? Потрясенный увиденным, я стал наблюдать этот регион систематически. Однако загадку не так-то легко было разгадать. И все же мои усилия не пропали даром. В безоблачной атмосфере я постепенно стал выделять зоны с различной прозрачностью. Эти воздушные массы были подвижными: они перемещались из района Гренландии вдоль побережья Северной Америки и достигали Центральной Атлантики. Аналогичное движение я обнаружил и с другой стороны: от Антарктиды вдоль побережья Южной Америки — тоже к району Центральной Атлантики.

Непрерывные наблюдения наконец увенчались успехом. Я все же нашел причины такого неожиданного появления облачности над большим регионом. Видимо, эти воздушные массы различались по влажности и по температуре. А столкнувшись около Бермудских островов, образовывали огромный циклон. Сначала это было только моим предположением. Но оно подтвердилось: я наблюдал здесь образование циклонов еще несколько раз. И все это за довольно короткое время. Выяснилось, что через Панамский перешеек в этот район из Южного полушария доходит и третий поток воздушных (или барических) образований. Вот тогда здесь творится невероятное: сверкают грозы, бурлит океан, образуются мощные циклоны. Так, может быть, вся таинственность и загадочность Бермудского треугольника зависит от его географического положения?

— То есть вы не отрицаете тайну Бермудского треугольника, свидетель? Не отрицаете, что из-за «географического положения» этого района, как вы сказали, здесь бесследно исчезают корабли и самолеты? А синоптики на что? Они что же, не могут предсказать, когда сработает ваш «географический» детонатор?

— Ваша честь, что могли знать метеорологи, когда наблюдения за природой даже с самолета могли проводиться в радиусе до 150 километров. Вот и «обманывали» синоптики летчиков, зачастую не зная, а значит и не предупреждая их о надвигающейся грозе. Я хорошо запомнил, что означает оказаться в районе грозовой деятельности. Самолет швыряет, как щепку; некоторые машины превращались в обломки еще в воздухе. Сейчас для меня не существует тайны Бермудского треугольника, который просто-напросто находится на перекрестке трех воздушных потоков. Это мое мнение.

— А ваш этот… гигантский диск… этот массив облаков, вы действительно видели его?

— Как вас, Ваша честь.

Итак, если Джернон попал в небольшое облако, то что лее происходит в гигантском диске?

— Свидетель, а эти шаровые НЛО, которые наблюдал Джернон, огромные шаровые НЛО, они не могут быть связаны с тем, что над Бермудами каким-то образом образуются области, где отсутствует гравитация?

— Ваша честь, на это могу только ответить исходя из собственного опыта. Я видел, как горит спичка в невесомости. Вспыхивает желтовато-бледное пламя и мгновенно превращается в сферу. Сфера между тем продолжает увеличиваться. Сквозь желтовато-бледное пламя просвечивает уголек сгоревшей спички, с кончика которой тянется тоненькая, на уровне микропузырьков, струйка газа. Газ пронизывает все пламя и образует на выходе из сферы небольшой бугорок. Зрелище горения спички удивительно красиво, можно сказать фантастично.

— Но пламя в отсутствие гравитации будет выглядеть как сфера?

— Как сфера, Ваша честь.

— Спасибо, свидетель.

Вызываем следующего свидетеля.

Мартин Кэйден — летчик, который оказался в Бермудском треугольнике 11 июня 1986 года.

— Свидетель, вы много летали над Бермудами. Когда-нибудь вы видели там хоть что-то необъяснимое?

— Да, Ваша честь, видел.

Однажды мы летели с Бермуд во Флориду при ясной и совершенно спокойной погоде. У нас было прекрасное оборудование, которое позволяло получать снимки напрямую из космоса, поэтому мы могли знать, какая за бортом погода, даже не глядя в иллюминаторы. Мы как раз получили эти снимки и стали их распечатывать. По ним было понятно, что погоду прекрасная. Видимость была идеальной, воздух — абсолютно прозрачным. Ближайшие облака находились далеко к югу от нас.

Мы летели с хорошей скоростью, и вдруг принтер перестал выдавать снимки, а все электронные внутренности нашего самолета стали похожи на высушенные моллюски. И буквально за секунду все изменилось. Мы как раз находились над островом Кэт. Первая беда случилась с компасом — стрелка закрутилась как сумасшедшая. Отказали все приборы, я мог вести самолет только на ручном управлении, никакого автопилота. Все небо заволокло чем-то похожим на туман. Видимость стала нулевой — в иллюминаторы не видно было крыльев машины. Мы летели точно в бутылке с молоком. Или же внутри емкости с коктейлем из взбитых сливок, яиц и алкоголя. Когда мы смотрели вниз, океан казался маленькой заплаткой, еле видимым пятнышком в этом коктейле. У нас пропала связь, отказала система автоматической идентификации, электронный топливный расходомер показывал что-то невообразимое — на его дисплее были сплошные восьмерки. В общем, все, что должно было работать, больше не работало.

Мы стали спускаться ниже. Но и ниже, на 50 футах под нами, все было так же — как в бокале с коктейлем. Мы попробовали подняться выше, на 8000 футов. Но там был все тот же коктейль из взбитых сливок, яиц и алкоголя. И только через час, пролетая над Джонсонвиллем, мы словно прорвались через завесу. Наконец-то мы могли видеть окружающий мир. Сразу же компас перестал вращаться и пришел в норму. Стабилизировался гироскоп. Ожила вся электроника. Снова все работало. Но до этого в течение четырех часов ничего не работало. И если вы спросите у любого инженера, возможно ли это, он вам ответит — невозможно.

Наш третий свидетель только что сказал две важные вещи; 1) при ясной погоде над Бермудами образуются области особенного тумана и 2) в этих областях отказывают все навигационные приборы и электроника.

Если заслушанные нами свидетели дали показания о состоянии воздуха, то наши следующие свидетели находились в океане. И они могут рассказать, что происходило на воде. Подошло время пригласить в суд их.

Дон Генри всю свою жизнь посвятил морю. Он был и аквалангистом, и спасателем, и капитаном. Он немало путешествовал и побывал не только на Бермудах, но только на Бермудах с ним мог произойти такой странный случай, свидетелем которого он стал в 1966 году.

— Свидетель Дон Генри, опишите подробно, что с вами приключилось в Бермудском треугольнике?

— Ваша честь, это случилось в 1966 году. Мы плыли из Пуэрто-Рико в Форт-Лодердейл на сорокавосьмиметровом буксире «Гуд Ньюз» с двигателем мощностью в 2000 лошадиных сил. За собой мы тащили баржу водоизмещением 2500 тонн, которая была привязана к буксиру тросом длиной около 300 метров. Раньше она перевозила нефтяной нитрат, но теперь шла пустой.

Мы проходили как раз около Багам. В середине дня, когда на небе не было ни единой тучки, я на пару минут зашел в рубку, находящуюся в задней части капитанского мостика, и вдруг услышал какие-то крики. Команда точно сошла с ума, Я выбежал на мостик и крикнул: «Эй, что за ад вы тут устроили?» Старший помощник, который был там, сказал мне: «Взгляните, кэп, на компас». Я взглянул. И что я увидел, когда взглянул на компас? Игла вращалась по часовой стрелке и накручивала круги. Я знал, что с магнитными компасами такое бывает, но никогда ничего подобного не видел! Вы только не подумайте, что это могло быть из-за скорости, с которой мы шли. Я не один год проплавал на буксире и знал, что такое буксир. Но с компасом творилось что-то ненормальное. Он крутился и крутился.

И погода была тут ни при чем. Я плавал в разную погоду. А в тот день море оставалось спокойным, совершенно плоским. Видимость — отличная. Может, было слегка облачно, но облака стояли высоко. Ни штормовых облаков, ни кучевых, ничего такого.

Компас был не единственной бедой. У нас что-то случилось со всей техникой, со связью, точно энергия на буксире иссякла. Мы ни с кем не могли связаться по радио. У нас почему-то не стало света. Вдруг перестали работать генераторы, то есть они работали, но только вхолостую. Ничего не было. Даже пятьдесят аккумуляторных батарей, которые я вез из Рико, все разрядились и испортились, оставалось их только выбросить. О батареях-то я позже узнал. Тогда было не до них.

А тогда я вышел на мостик, поглядел на небо и остолбенел. Никакого горизонта больше не существовало. Я просто не видел, где начинается небо и заканчивается вода. Выглядело все так, как будто нет никакого океана и нет никакого неба. Я имею в виду — казалось, что они смешались между собой. Я смотрел с мостика на океан, но видел только какую-то пену, очень это было похоже на молоко.

И небо… небо было тоже точно такого же цвета. Никакого различия между водой и небом, потому я и говорю, что больше не было горизонта.

Чисто автоматически я обернулся и посмотрел, как там наша баржа, — это, понимаете, годами выработанная реакция. Но я не увидел баржи! Я подумал, что такого не может быть, — ведь мы не чувствовали никакого рывка. Если бы баржа оторвалась, наш буксир взлетел бы, как ошпаренный кот! Я знал, что наша баржа где-то там, просто я ее не могу увидеть. Буксир шел, как ему положено идти, тянул, но не было там никакой баржи!

Тогда я побежал на ют, оттуда спустился вниз, к буксирной палубе, ухватился руками за трос и стал тянуть его. Конечно, 2500-тонную баржу с места руками не сдвинешь, но понять, тянет ли ее буксир, — это можно. Трос был напряженным, значит, баржа шла за нами. Это меня хоть как-то успокоило. Не все, выходит, плохо.

Однако баржу я все-таки не видел. Меня она очень беспокоила. Привязана она была крепко, но вместо нее клубился туман, ее окружили бурные волны, и я чувствовал, с каким трудом тащит ее буксир, — но я ее не видел! Совершенно не видел! И то, что должно было быть водой, оно казалось каким-то изменчивым, расплывчатым там, где находилась моя баржа.

Ну все, с меня хватит. Я побежал на мостик и закричал; «Полный вперед». Я понятия не имел, где мы находимся, но стремился как можно быстрее выбраться из этого места. Все выглядело так, будто что-то хотело задержать нас, но, к счастью, ему это не удалось.

Я в те годы о Бермудском треугольнике знал все, все моряки, которые здесь плавают, — знали. И я понять не мог, почему требуют какую-то статистику, мой бог, тут и без статистики все ясно…

— Свидетель, говорите по существу, не отклоняйтесь от рассказа.

— Да, Ваша честь. И вот мы попробовали рвануться вперед. Было такое ощущение, что нас кто-то не хочет отпустить, что нас удерживают точно с такой же силой, с какой мы пытаемся потянуть баржу. Мы всей мощью навалились, но словно бы ничего не смогли потянуты Когда долго плаваешь на буксире, ты кожей чувствуешь, тянет твой буксир баржу или не тянет, есть сопротивление или нет. Ты это по вибрации судна понимаешь. Сопротивление было, и очень сильное. И мы рванулись еще.

И вот мы стали выходить из тумана — постепенно, медленно, но неуклонно. Мы снова увидели горизонт. Все стало работать — радио, свет, генератор. Все вновь было в порядке. Туман исчез.

И проклятая баржа вернулась. Я побежал на буксирную палубу и потянул за трос. Чертова баржа выглянула из тумана, который располагался теперь лишь в одном месте. Она была надежно привязана, буксирный трос не поврежден. В том месте, где она находилась, теперь бурлила вода, хоть волны и не были высокими.

Мы прошли еще немного вперед и полностью ушли из пятна тумана. Видимость вокруг была великолепной: я без труда различал объекты, находившиеся в двадцати километрах от буксира. Баржу теперь я тоже видел, но решил все проверить. Я взял лодку и вдоль троса дошел до баржи. Я к ней прикоснулся. Она была теплая, очень теплая. Нет, не горячая, но такая, какой она не должна быть ни в коем случае.

Потом я вернулся на мостик. Казалось, с того момента, как я вышел на мостик, и до того, как баржа вышла из тумана, прошла целая вечность, а на самом деле все заняло всего-то семь — десять минут.

Думаю, этот случай меня сильно испугал, но это не значит, что с тех пор я стараюсь не попадать на Бермуды. Вам не избежать плавания в тех местах, если вы водите суда от Пуэрто-Рико до Канады. Но с этого момента я стал верить, что в Бермудах творится что-то непонятное.

— Свидетель, вы говорите, что именно туман вызвал неполадки с приборами. А до этого у вас бывали какие-то проблемы с компасом?

— Ваша честь, бывали, но не такие. Я знал, что стрелка может крутиться, если проходишь над большим разломом или магнитной аномалией. Она вытворяет подобное и над местами морских катастроф. Если катастрофа большая и на дне лежит много металла, стрелка точно с ума сходит. Так после войны я нашел японский военный корабль в Токийском заливе. Я слышал, что стрелки вращаются на Гуадалканале[4], там шли тяжелые сражения и много затопленных судов. Но не тут… Мы позже наш компас проверяли, и у Бермуд проверяли, нормально он показывал. Иногда, конечно, любой компас сбои дает. Но мы всегда имели и магнитный компас, и компас-гироскоп, чтобы видеть разницу в показаниях. Потому что, когда идешь океаном, легко сойти с правильного курса. Но в Багамах я с тех пор предельно осторожен.

— Свидетель, а в каком месте треугольника с вами произошел этот случай?

— Мы шли у Багам, по впадине, там глубина 3000 футов.

— Свидетель, а после того как произошел данный инцидент, с вами что-нибудь еще экстраординарное происходило?

— Слава богу, нет! И одного такого случая вполне достаточно!

Итак, мы снова столкнулись с уже знакомыми нам явлениями: появляется белый туман, перестают работать все приборы. К известным фактам добавляется новый: неуправляемое судно, такое как баржа, то есть не идущее своим ходом, трудно увести за пределы аномального пятна, С ним происходят какие-то энергетические изменения, В данном случае баржа нагрелась.

Послушаем следующего свидетеля.

В молодости Флинн служил в береговой охране. Однажды он столкнулся с непонятным и пугающим явлением. Это произошло 8 августа 1956 года, когда катер береговой охраны шел в бермудских водах.

— Свидетель, опишите по порядку, что произошло.

— Да, Ваша честь.

До этого дня я никогда не плавал в бермудских водах. 8 августа наш катер вышел в море. Была тихая и очень ясная погода. Великолепная видимость, хотя было очень рано, практически еще ночь. Катер вышел на обычное патрулирование. Приблизительно в 1.30 мы заметили на радаре какой-то объект, отстоящий от нас на расстояние 28 миль. По конфигурации этот объект был похож на очертания береговой линии. Поэтому мы забеспокоились, что сбились с курса. Но когда проверили курс, выяснилось, что идем мы правильно. Ближайший берег находился в 165 милях. В том месте, где мы наблюдали «землю», ничего подобного просто не должно было быть. Объект не мог быть и каким-то судном. Он не двигался. Поэтому мы решили подойти и проверить, что же это такое.

Мы взяли курс на объект и примерно через полтора часа подошли к отметке в полмили до радарной цели. После этого мы сбавили ход и стали осторожно приближаться. Оказавшись в 100 ярдах[5] от объекта, мы направили на него свет прожектора. Тут нас ждал сюрприз: свет словно бы поглощался объектом, мы ничего не могли рассмотреть. Мы подошли еще ближе, едва не задев объект левым бортом, снова посветили, но ничего не увидели — наш свет туда не проникал. Мы развернулись и едва не коснулись объекта правым бортом, но все равно ничего не было видно.

Дважды или трижды мы практически касались объекта, но при соприкосновении даже не ощущали толчков, словно это был пар или туман. Это было необычно, и мы решили попробовать войти внутрь объекта. Как только мы пересекли его границу, видимость резко упала до нуля. Почти сразу нам просигналили из машинного отделения, что они теряют давление. Скорость стала падать, и когда она упала до четырех узлов, мы приняли решение убираться прочь.

Мы едва вырвались из этой массы. И я до сих пор не знаю, с чем мы столкнулись той ночью. Я с той поры разговаривал со многими океанологами, но никто не мог мне этого объяснить.

— Свидетель, радар показывал, что это твердый объект?

— Да, Ваша честь, массивный твердый объект.

— Свидетель, но при исследовании оказалось, что объект не является твердым телом?

— Да, Ваша честь. Это не было телом, это было чем-то вроде сгустка мрака.

— Свидетель, ваш катер вошел в объект на полном ходу?

— Ваша честь, мы немного снизили скорость, но не до четырех узлов. Если бы мы остались дольше, мы не смогли бы выбраться.

Из показаний нашего свидетеля ясно, что зафиксированный радаром объект не был ни берегом, ни кораблем, ни каким-либо твердым телом. Лучи прожектора не могли проникнуть внутрь него. Тем не менее у него были очертания, хотя плотность была такой же, как у обычного воздуха и воды. Внутри этого образования было совершенно темно, и сразу же стал глохнуть мотор катера.

Выслушаем шестого свидетеля.

Пол Вэнс — владелец двадцатишестифутовой парусной лодки «Реа форм».

— Свидетель, расскажите подробно о происшествии.

— Ваша честь, вечером 26 июня 2001 года вместе со своим другом Дугом Джерноном я вышел на своей лодке из Уэст-Палм-Бич (Флорида) к Уэст-Энду (Багамы). В 21.30 в одиннадцати милях от берега я посмотрел в небо на северо-востоке и заметил нечто странное. Там, вдалеке, на высоте 3000–5000 футов, висел светящийся объект. Свет был неяркий. Сначала я подумал, что это самолет, садящийся на воду, потом — что это вертолет. Потому что объект испускал свет вниз, точно освещал воду прожектором. Но этот свет был слабее, чем свет от прожектора.

Лотом я увидел, как в том месте снизу поднимается туман и свет опускается в тумане к воде. Туман точно окружал этот свет и тоже испускал свечение. Это длилось очень недолго. А потом все рассеялось — ни светящегося объекта, ни тумана. Небо было ясное, хорошо стали видны звезды. Мы хотели заснять это явление на видеокамеру, но лодка шла неровно и слишком быстро.

— Свидетель, какого цвета был свет, который вы видели?

— Белый, Ваша честь.

— И этот свет исчез, словно объект приземлился?

— Нет, Ваша честь. Объект вошел в туман, весь туман осветился, и все погасло.

— А вы не слышали, свидетель, шума от работы двигателей?

— Мы не смогли бы его услышать, наш мотор работал, Ваша честь.

— Это не могла быть луна?

— Нет, Ваша честь. Я видел луну, она уже поднялась. У меня было ощущение, что свет появился и ждал, чтобы образовался столб клубящегося тумана, а потом он вошел в него, как в дверь.

— Поясните ваши слова, свидетель.

— Да, Ваша честь. Сначала свет стал снижаться, потом он вошел в клубящееся облако тумана, потом вспыхнул сам туман, и все исчезло.

— Это не могли быть огни самолета?

— Нет, Ваша честь, свет ведь был белым. Я имею лицензию пилота и очень хорошо знаю, как выглядит ночью садящийся самолет. Это было, если рассуждать здраво, атмосферное явление, и в то же время мне показалось, что этот светящийся объект как бы куда-то проходит.

— И сколько времени длилось явление?

— Две-три минуты, Ваша честь, не очень долго.

— А какова была погода в тот вечер?

— Облачно, небо местами затянуто, дул легкий восточный ветер.

— А вы не догадались остановить лодку, чтобы все рассмотреть получше?

— Ваша честь, мы думали о другом. Когда появился этот свет, у нас мотор работал на полную мощь, но скорость падала, он точно вхолостую работал. Но мы настолько были потрясены тем, что увидели, что сначала даже не обратили внимания на мотор. Зато утром я осмотрел лодку и заметил кольцо черной сажи вокруг выхлопной трубы. Я подумал, что возникли проблемы с топливным насосом. И когда мы вернулись домой, я проверил мотор. Внешне все было в порядке. Но когда я разобрал двигатель, то обнаружил, что катушка в системе зажигания сорвана, точно ее снесло давлением.

— Вы не связывали порчу двигателя с явлением, которое наблюдали?

— Нет, ведь это могло произойти по разным причинам. Но когда мы наблюдали объект, наш двигатель просто захлебывался, работал на полную мощность, но скорость не увеличивалась.

— А прежде вы не слышали о явлениях, которые происходят в Бермудском треугольнике?

— Слышал, Ваша честь. В книгах на эту тему писали о каких-то дырах в небе и темных массах, сквозь которые не видно звезд. Когда появляются эти странные воздушные массы, возникают электромагнитные нарушения, отказывает компас, перестают работать генераторы, пропадает электричество и суда подвергаются опасности. Сообщали, что, как только огонь в небе входит в такую темную массу, снова появляются звезды и небо очищается. И почему-то всегда эти случаи происходили между Флоридой и Багамами. Я думаю, это потому, что яхты обычно не заходят далеко в воды Бермудского треугольника. Они в основном плавают по стандартному маршруту, а что там творится в стороне от островов, этого я не знаю. Понимаете, этого никто не знает. Те, кто узнает, — не возвращаются.

Отметим и показания нашего шестого свидетеля. Он наблюдал, как светящийся объект вошел в область тумана, после чего туман рассеялся и небо со звездами стало очень хорошо видно. Во время инцидента двигатель яхты работал вхолостую, и затем выяснилось, что он получил повреждения.

У нас еще один свидетель. Имя его известно всему миру. Это мореплаватель XV века Христофор Колумб. Он первым из европейцев зафиксировал и описал некоторые явления, которые, как мы теперь знаем, связаны с водами Бермуд. Посмотрим же, что о первом плавании Колумба говорится в опубликованных «Дневниках». Здесь нет распространенных описаний, только скупые факты, и рассказ не займет много времени. Начнем с того момента, когда корабли Колумба вошли в воды треугольника.

Суббота, 8 сентября. В субботу в три часа ночи подул ветер с северо-востока. Адмирал пошел своим путем на запад. На море было волнение от носа, что препятствовало ходу, и поэтому за день и за ночь прошли только 9 лиг.

Воскресенье, 9 сентября. Прошли задень 15 лиг Адмирал принял решение отсчитывать доли пути меньшие, чем проходили в действительности, в том случае если плавание оказалось бы длительным, чтобы людьми не овладели бы страх и растерянность. Ночью прошли 120 миль, или 30 лиг, делая по 10 миль в час. Матросы плохо управляли рулем и отклонились более чем на четверть к северо-востоку. Отошли от курса почти на полветра. За это адмирал многократно выговаривал им.

Понедельник, 10 сентября. За день и ночь пройдено было 60 лиг — по 10 миль, или 2,5 лиги в час, но, чтобы в случае долгого пути не наводить на людей страх, если путь окажется долгим, исчислили пройденное расстояние в 48 лиг.

Вторник, 11 сентября. Плыли весь день своим путем, т. е. на запад, и прошли более 20 лиг. Видели обломок мачты с 120-бочечного корабля, но не смогли выловить его. Ночью прошли около 20 лиг, но по указанной уже причине отмечено было только 16.

Среда, 12 сентября. Продолжая идти тем же путем, прошли за день и ночь 33 лиги, засчитав по той же причине меньшее число лиг.

Заметьте, ничего особенного вроде бы и не происходит. Плывет себе парусник, только почему-то матросы начинают плохо справляться с управлением и отклоняются от курса. Виноваты ли в этом матросы? Или виновна иная сила, «треугольная»? Да и решение Колумба засчитывать меньшее расстояние — тоже странное решение. Люди роптали. Можно списать на то, что роптали от неизвестности. Боялись. Но страх… Страх — это симптом треугольника. О неожиданном и безотчетном страхе говорят многие, кому довелось здесь побывать.

Четверг, 13 сентября. За день и ночь прошли тем же путем на запад 33 лиги, исчислили тремя или четырьмя лигами меньше. Течения были противные. В этот день игла компаса отклонилась к северо-западу, то же повторилось на следующее утро.

Пятница, 14 сентября. Плыли день и ночь своим путем на запад и прошли 20 лиг, исчислив несколько меньше. Люди с каравеллы «Нинья» говорили, что видели чайку (garxao) и рабо де хунко. Птицы же эти никогда не удаляются от земли более чем на 25 лиг.

Моряки были правы. Они шли, минуя крохотные островки. В этом районе, как стало известно позже, существуют не только «постоянные» острова, но и «временные», вулканического происхождения.

Суббота, 15 сентября. За ночь и день прошли 27 лиг и даже более тем же путем на запад. Ночью, в ее начале, видно было, как с неба упала в море в 4–5 лигах от корабля дивная огненная ветвь.

Воскресенье, 16 сентября. Днем и ночью плыли тем лее путем на запад. Прошли 39 лиг, отметили только 36. Днем было облачно, моросило. Адмирал здесь отмечает, что в этот день на всем пути удерживалась такая удивительно мягкая погода, что прелесть утренних часов доставляла огромное наслаждение, и казалось, что не хватает лишь соловьиного пения. Он говорит: «Погода была, как в Андалусии в апреле». Здесь начали замечать множество пучков зеленой травы, и, как можно было судить по ее виду, трава эта лишь недавно была оторвана от земли. Поэтому все полагали, что корабли находятся вблизи какого-то острова, и, по мнению адмирала, это был именно остров, а не материк. Он говорит: «Самый материк лежит еще дальше».

Корабли плыли по Саргассову морю. Это один из самых странных районов треугольника. И хотя большинство бермудологов считает, что море входит в аномальный треугольник частично, оно само по себе представляли уникальное явление. Колумб, удивляясь мягкой и приятной погоде, еще не знал, каким опасным может быть этот район. Он даже не представлял себе; что эти тихие вроде бы воды могут неожиданно при совершенно ясном небе подняться стеной и уничтожить корабли. Ему повезло. Он так и не увидел Саргассово море в действии.

Понедельник, 17 сентября. Адмирал плыл своим путем на запад и прошел за день и ночь более 50 лиг. Отмечено, однако, было всего лишь 47. Помогало течение. Видели часто траву и ее было очень много. Это была та трава, что растет на скалах, и приносилась она с запада. Моряки рассудили, что находятся вблизи земли. Пилоты взяли север[6] и обнаружили, что иглы [компасов] отклоняются к северо-востоку на большую четверть. Моряков охватили страх и печаль, и нельзя было узнать тому причину. Когда адмирал узнал обо всем этом, он велел поутру снова взять север; выяснилось, что стрелки показывали верно. Причина же заключалась в том, что казалось, будто движется сама звезда, а не иглы [компаса].

После того как рассвело, в тот же понедельник, увидели еще больше травы, и оказалась она речной. Среди трав нашли живого рака, которого адмирал сохранил. Адмирал отмечает, что все это были верные признаки земли и что корабли находятся от нее не далее чем в 80 лигах. Обнаружено было, что со времени отплытия от Канарских островов не было еще столь малосоленой воды в море и столь тихой погоды. Все повеселели, и каждый корабль ускорял ход насколько возможно, чтобы первым увидеть землю. Видели много дельфинов, а люди с «Ниньи» одного убили. Адмирал отмечает при этом, что все это — признаки западной стороны: «Уповаю на Всевышнего, от коего зависит все, и надеюсь, что очень скоро даст он нам узреть землю». Утром, как он отмечает, видели белую птицу, которая называется «рабо де хунко». Птица эта не спит над морем.

Вторник, 18 сентября. Шли день и ночь, пройдя более 55 лиг, но показали только 48. Море все эти дни было очень спокойное, совсем как река в Севилье. Мартин Алонсо (Пинсон) на «Пинте», корабле весьма быстроходном, пошел вперед, не дожидаясь остальных каравелл. Он сообщил со своей каравеллы адмиралу, что видел множество птиц, летящих к западу, почему и надеялся этой же ночью увидеть землю; по этой причине он шел так быстро. На севере показалась большая туча — верный признак близости земли.

Среда, 19 сентября. Плыли своим путем, и так как погода была тихая, за день и ночь прошли 25 лиг, записали же 22. В этот день, в 10 часов, на корабль залетел глупыш, вечером видели еще одного. Птицы же эти обычно не удаляются более чем на 20 лиг от земли. Порой шел дождь, но ветра не было — верный признак земли. Адмирал не хотел задерживаться, плавая против ветра (barloventeando), чтобы удостовериться, есть ли близко земля, хотя он считал, что и к северу и к югу обязательно должны быть какие-то острова, как в действительности и было, и он шел между ними, потому что его желанием было следовать дальше до самых Индий; «И погода благоприятная, поэтому, уповая на Господа, на обратном пути все это смогу я осмотреть» — таковы его слова. Здесь пилоты показали свои морские карты. По исчислениям пилота «Ниньи», флотилия оказалась в 440 лигах от Канарских островов, пилота «Пинты» — в 420 и пилота адмиральского корабля — точно в 400 лигах от этих островов.

Четверг, 20 сентября. Плыли в этот день на запад, четверть к северо-западу, так как ветры неоднократно сменялись затишьем. Прошли 7 или 8 лиг. На корабль прилетело два глупыша, а затем еще один верный признак близости земли. Видели много травы, хотя минувшим днем ее не было заметно. Поймали руками птицу, похожую на чайку. То была речная, а не морская птица, и лапки у нее такие, как у чайки. Незадолго до восхода солнца с пением залетели на корабль две или три птицы из тех, что водятся на земле, но они исчезли, как только солнце взошло. Затем прилетел с западо-северо-запада глупыш, а летел он к юго-востоку — признак того, что он оставил за собой землю к западо-северо-западу, потому что спят эти птицы на суше, а по утрам вылетают в море в поисках пищи и от земли они не удаляются более чем на 20 лиг.

Наверно, матросам Колумба очень повезло», что их капитан целеустремленно шел к своей «Индии». Воды, в которых они сейчас плыли, были опасны. И кто знает, чем бы закончилось плавание, если бы Колумб решился искать острова! Тем более что корабли Колумба, как бы это сказать, вдруг потеряли пространственную ориентацию. Точкой отсчета для них были оставленные позади Канары, но почему-то мореходы запутались в своих расчетах. На адмиральском корабле считали, что они в 400 лигах от Канар, на «Пинте», что дальше, в 420 лигах, а пилоты «Ниньи» и вовсе отмерили 440 лиг от Канар. Не правда ли, интересно?

Пятница, 21 сентября. Большую часть дня было затишье, затем подул несильный ветер. За день и ночь, продвигаясь вперед то в своем направлении, то другим курсом, прошли около 13 лиг. На рассвете увидели столько травы, что казалось, все море кишело ею, и шла она с запада. Видели глупыша; море было гладко, как река, погода же, какой лучше и быть не может. Видели кита — признак близости земли, — потому что киты плавают неподалеку от берега.

Суббота, 22 сентября. Плыли к западо-северо-западу, порой несколько отклонялись то в ту, то в иную сторону и прошли 30 лип Трава почти не попадалась. Видели несколько pardelas и других птиц. Адмирал при этом пишет: «Мне пришелся кстати этот противный ветер, потому что мои люди очень тревожатся, решив, что в этих морях не дуют ветры [благоприятные] для возвращения в Испанию». Некоторое время трава не попадалась, а затем появилась — и очень густая.

Обратите внимание, парусникам приходится идти «то в своем направлении, то другим курсом» — такие тут дуют странные ветра, изменчивые и коварные. Но даже этот ветер, мешающий плаванию, кажется Колумбу подарком небес. Почему? За время пути через воды Саргассова моря моряки уверились, что шут…. отсутствуют «правильные» ветра, которые могут привести их назад, на родину: Они все время гили под ветром в направлении континента Америки!

Воскресенье, 23 сентября. Плыли к северо-западу, порой отклоняясь на четверть к северу, а иногда и своим путем, т. е. на запад. Прошли 22 лиги. Видели голубя, глупыша, еще одну речную птицу и белых птиц. Травы попадалось много, и в ней найдены были раки. Так как море было тихое и гладкое, люди стали роптать, говоря, что море тут странное и никогда не подуют ветры, которые помогли бы им возвратиться в Испанию. Но вскоре началось сильное волнение при безветрии, что всех немало удивило. Адмирал же по этому поводу отмечал: «Большую пользу принесло мне это бурное море, и подобного, пожалуй, не случалось со времен иудейских, когда евреи роптали на Моисея за то, что он освободил их из плена».

Понедельник, 24 сентября. Плыли своим путем на запад, днем и ночью и прошли 14,5 лиг. На корабль залетел один глупыш. Видели много pardelas.

Вторник, 25 сентября. Большую часть дня стояло затишье, затем подул ветер, и до ночи шли своим путем на запад. Адмирал имел беседу с Мартином Алонсо Пинсоном, капитаном каравеллы «Пинта», относительно одной карты, которую три дня назад [адмирал] отослал на каравеллу и на которую, как оказалось потом, адмирал нанес некоторые острова в этом море, а Мартин Алонсо сказал, что находятся они не в этих местах. Адмирал ответил, что и ему тоже так кажется, а если им не встретились острова, то это объясняется действием течений, которые постоянно относили корабли к северо-востоку. Поэтому пройденное на самом деле расстояние должно быть меньше указанного пилотами. Держась этого убеждения, адмирал заявил, чтобы ему переслали упомянутую карту, и, когда ее передали, адмирал начал прокладывать на карте курс совместно со своим пилотом и моряками.

На заходе солнца Мартин Алонсо Пинсон показался на корме своего корабля и с радостным видом вызвал адмирала, поздравляя его, ибо увидел он землю. Услыхав столь твердое заявление Пинсона, он, по его словам, бросился на колени и возблагодарил Господа нашего, а Мартин Алонсо и люди его возгласили: «Слава в вышних Богу» (Gloria in excelsis Deo); так же поступил и экипаж его, а те, что находились на «Нинье», взобрались на мачты и на снасти и все в один голос утверждали, что [видна] земля. Так казалось и адмиралу, который считал, что он находится в 25 лигах от нее. До ночи все были убеждены, что земля лежит где-то поблизости. Адмирал приказал всем кораблям отклониться от обычного пути на запад и идти всем кораблям к юго-западу, в том направлении, где показалась земля. Днем проплыли на запад 4,5 лиги, ночью — на юго-запад 17 лиг, людям же сказано было, что пройдено 13 лиг, потому что постоянно притворно им заявляли, будто прошли меньший путь, чтобы [истинный] путь не показался им длинным. Таким образом, велись два счета расстояния, пройденного в этом плавании: меньший счет был ложный, больший же — истинный. Шли по тихому морю, и поэтому многие бросались в воду и купались [у кораблей]. Видели много дорадос и других рыб.

Вам не кажется странным, что Колумб отсылает на «Пинту» свою карту? Очевидно, он тревожится, что потерял правильное направление. Тревожится настолько, что вынужден прокладывать вместе с пилотами новый курс! Но тут случается неожиданность: моряки видят землю. И даже сам Колумб уверен, что видит землю. И птицы показывают, что земля рядом, Этот переход от уныния к надежде, он вам ничего не напоминает? «Мы заблудились сообщает Тэйлор, и спустя короткое время: — Мне кажется, я вижу Флориду Кис!»

Среда, 26 сентября. Адмирал плыл своим путем на запад до полудня, затем направился на юго-запад до тех пор, пока не убедился, что то, что вчера все принимали за землю, было небом. За день и ночь прошли 31 лигу, людям же сказали, что проплыли только 24 лиги. Море было словно река, погода приятная и мягкая.

Четверг, 27 сентября. Плыли своим путем на запад. За день и ночь прошли 24 лиги, людям же насчитали только 20 лиг. Видели много дорадос, одну убили. Заметили рабо де хунко.

Пятница, 28 сентября. Плыли своим путем на запад. При затишье за день и ночь прошли 14 лиг, объявили же людям, что проплыли 13 лиг. Встретили немного травы, поймали двух дорадос. На других кораблях выловили больше.

Суббота, 29 сентября. Плыли своим путем на запад. Прошли 24 лиги, людям же насчитали 21 лигу. Было затишье, поэтому за день и ночь прошли немного. Видели птицу вилохвостку (rabiforcado). Эти птицы вынуждают глупышей извергать проглоченную рыбу, а затем съедают ее и только этим и кормятся. Вилохвостка — птица морская. Но она не живет над морем и не удаляется от земли больше чем на 20 лиг. Их очень много на островах Зеленого Мыса. Затем видели двух глупышей. Погода была мягкая и приятная, именно такая, о которой говорят, что не хватает только соловьиного пения, море же было гладкое, как река. Трижды появлялись глупыши и один раз вилохвостка. Видели много травы.

Радость сменяется унынием. Земля, которую видел Колумб, оказалась небом. Задумайтесь: земля, которую видела вся команда Колумба, оказалась небом. Или — чем? Миражом? Все признаки близкой земли налицо: птицы, которые не живут вдали от берегов, но земли нет. Все время, пока они находятся в этих водах, моряки Колумба живут в ожидании земли. Корабли идут точно на запад, так показывают приборы, пусть и старинные. Они идут четыре дня на запад, в направлении увиденной земли. Или — плутают?

Воскресенье, 30 сентября. Плыли своим путем на запад, прошли за день и ночь при затишье 14 лиг, показали же только 11. На корабль залетали четыре рабо де хунко — важный признак близости земли, потому что, когда появляются вместе несколько птиц одной породы, можно с уверенностью сказать, что это не отбившиеся от стаи и не потерявшие свой путь птицы. Дважды видели четырех глупышей и много травы.

Отмечено было, что звезды, которые зовут «Стражницами» (Guardas), вечером были у правой руки, с западной стороны, а на рассвете — на одну линию ниже левой руки, к северо-востоку, Таким образом, за ночь они прошли не более трех линий, что соответствует девяти часам. И так, говорит адмирал, бывает каждую ночь. Также было замечено, что, когда стемнело, иглы [компаса] отклонились на четверть к северо-западу, а на рассвете они показали точно в направлении Звезды [Полярной], Поэтому возможно, что Звезда, как и прочие звезды, движется, тогда как иглы [компаса] всегда показывают верно.

Далее Колумб плывет то запад, то на запад-юго-запад, из-за ропота матросов меняя маршрут. Скоро он откроет Новый Свет, но до этого случится еще одно знаменательное событие.

Четверг, 11 октября. Плыли на запад-юго-запад. За все время плавания еще не было такого волнения на море. Видели pardelas и зеленый камыш у самого корабля. Люди с каравеллы «Пинта» заметили тростинку и сук и выловили обтесанную, возможно железом, палочку и обломок тростинки и прочие травы, что родятся на земле, и одну дощечку Люди на каравелле «Нинья» видели другие приметы земли и веточку, усеянную ягодами шиповника. Все воодушевились и обрадовались, видя эти приметы. До захода солнца прошли в этот день 27 лиг. После захода солнца плыли своим путем на запад со скоростью 12 миль в час и к двум часам пополуночи прошли 90 миль, или 22,5 лиги. И так как каравелла «Пинта» была более быстроходной и шла впереди адмирала, то нашла она землю и дала сигналы, предписанные адмиралом. Эту землю увидел первым матрос, которого звали Родриго де Триана.

Также и адмирал, находясь на кормовой площадке (castillo de рора), видел в 10 часов вечера свет, но свет был так неясен, что, не желая утверждать, что [впереди] земля, адмирал вызвал Перо Гутьереса, королевского постельничего (repostrero d’estrados del rey), и сказал ему, что он видел свет, и попросил его всмотреться [вдаль]. Тот, исполнив просьбу, также увидел свет. Сообщил об этом адмирал Родриго Санчес де Сеговия, которого король и королева отправили с флотилией в качестве контролера (veedor). Родриго Санчес до этого не видел света, потому что находился в таком месте, откуда нельзя было ничего приметить, но после того как адмирал сказал ему о свете, они стали всматриваться вдвоем и разглядели нечто подобное огоньку восковой свечи, который то поднимался, то опускался.

Я специально привела практически весь отрывок из дневника Колумба с того дня, когда он подошел к Саргассову морю, и до момента, когда он увидел странный свет. Буквально на следующий день раздался крик вахтенного матроса: «Земля!» — и на этот раз земля не была обманом зрения.

Можно, конечно, считать, что ничего особенного в пути к берегам Америки Колумб не встретил. Но это не так. Он отметил те странности, о которых потом говорили многие, побывавшие в треугольнике. А его пребывание в этом районе длилось гораздо дольше. К тому же Колумб был первым европейцем, который столкнулся с непонятной зоной, он не знал о ее коварстве и не догадывался, что очень скоро испанские корабли станут первыми жертвами непознанного.

Чтобы было понятно, напомню детали плавания Колумба:

Итак, земля, открытая Колумбом, была одним из островов Багамской группы, тянущейся от Южной Флориды до Гаити. В последних числах октября флотилия подошла к северо-восточной части Кубы, проследовала вдоль побережья на запад, на 50 миль, а затем в поисках золота и попутных ветров вернулась к северо-восточной оконечности острова.

В декабре 1492 года Колумб приплыл к берегам Гаити. В ночь на Рождество 25 декабря 1492 года «Святая Мария» потерпела крушение у северо-западного берега Гаити. На двух каравеллах, «Пинте» и «Нинье», можно было разместить часть экипажа «Святой Марии», но для всех места не хватало. Они вынуждены были остаться на Гаити в на скорую руку построенном форте Навидад (Рождество). 16 января «Пинта» и «Нинья» направились в обратный путь, к европейским берегам. Так завершилось первое плавание Колумба.

Теперь сведем вместе те странности, о которых упоминает Колумб.

1. Игла компаса отклонилась к северо-западу, то же повторилось на следующее утро.

2. Ночью, в ее начале, видно было, как с неба упала в море в 4–5 лигах от корабля дивная огненная ветвь.

3. Пилоты взяли север и обнаружили, что иглы [компасов] отклоняются к северо-востоку на большую четверть. Моряков охватили страх и печаль, и нельзя было узнать тому причину Когда адмирал узнал обо всем этом, он велел поутру снова взять север; выяснилось, что стрелки показывали верно. Причина же заключалась в том, что казалось, будто движется сама звезда, а не иглы [компаса].

4. Так как море было тихое и гладкое, люди стали роптать, говоря, что море тут странное и никогда не подуют ветры, которые помогли бы им возвратиться в Испанию. Но вскоре началось сильное волнение при безветрии, что всех немало удивило.

5. Когда стемнело, иглы [компаса] отклонились на четверть к северо-западу, а на рассвете они показали точно в направлении Звезды [Полярной]. Поэтому возможно, что, Звезда, как и прочие звезды, движется, тогда как иглы [компаса] всегда показывают верно.

6. Адмирал, находясь на кормовой площадке, видел в 10 часов вечера свет, но свет был неясен, нечто подобное огоньку восковой свечи, который то поднимался, то опускался.

Конечно, по столь скупым сведениям выводы делать сложно. Но ученые, которые изучали путь Колумба, считают следующее. Проблемы с навигацией у мореплавателей возникли только при входе в воды Саргассова моря. До этого на всем пути от берегов Испании таковых не было. И поскольку компасы то не работали, то работали, можно говорить о хорошо известном в Бермудах явлении, которое и сегодня мешает навигации в этом районе.

Проблемы с компасом возникали трижды. Во второй раз «казалось, что движется сама Звезда (мореплаватели сверялись по Полярной звезде), а не иглы компаса», то есть они не могли соотнести положение Полярной звезды с севером. Не могли ли мореплаватели перепутать Полярную звезду с каким-то иным объектом, движущимся? Или происходило нечто, что искажало восприятие Полярной звезды как неподвижной? В третий раз вечером компас показывал северо-запад, а на рассвете север, это так удивило мореходов, что они сделали вывод, будто бы Полярная звезда движется и не всегда указывает на север.

Во время плавания в треугольнике Колумб видел падающую в море «дивную огненную ветвь», то есть некий огненный объект, который обычно считают либо метеоритом, либо «огнем треугольника», о коем доложил наш шестой свидетель. Странный свет, который опускался и поднимался, достаточно слабый, сходный с огнем свечи, был замечен и позже, через месяц. И второй свет уж точно не мог быть метеоритом. Это похоже на огонь треугольника.

И последняя странность — резкое изменение погоды, когда тихое и очень спокойное море внезапно было охвачено волнением при полном штиле. Все эти явления происходят и сегодня. Колумб был первым, кто обратил на них внимание.

Примечания:

4

Гуадалканал — остров в Тихом океане, в группе Соломоновых островов.

5

Около 92 метров.

6

«Взять север» — «tomar el norte» — морской испанский термин, которым обозначался особый способ проверки северного положения магнитной стрелки по Полярной звезде: пилот помещал поставленную ребром ладонь между глазами, на линии носа и переносицы, наводил ладонь на Полярную звезду, а затем, не меняя положения руки, опускал ее на картушку компаса.